Б

Из всех видов преступлений против личности сексуальные преступления, посягающие на достоинство, психическое и физическое здоровье человека, — одни из наиболее опасных, в особенности, если учесть их частоту. Как свидетельствуют данные статистического анализа, они составляют около 22% всех выявленных преступлений, причем регистрируется только одно из восьми совершенных сексуальных преступлений. При этом более 1/3 сексуальных преступлений совершаются повторно, что отражает недостаточную эффективность мероприятий, направленных на профилактику сексуальной преступности.

Изучению причин и механизмов совершения преступлений посвящены, как известно, многочисленные исследования, в которых освещаются те или иные аспекты различных видов преступлений (Ю. М. Антонян, 1986; В. В. Гульдан, 1986: А. Ф. Зелинский, 1986; F. Abraham, 1969; К. Jmielinski, 1953, 1986; Z. Starowicz, 1982, 1985). Среди них, однако, в значительно меньшей степени изучены именно сексуальные преступления.

В последние годы совершенствуются методы психодиагностики и психопрофилактики нарушений сексуальности и сексуального поведения человека (Б, Д. Карвасарский, 1985, 1993; Л. Ф. Бурлачук, 1982, 1989; С. С. Либих, 1979 и др.). Тем не менее, многие проблемы медицинской психологии и сексопатологии, связанные с сексуальной преступностью, еще далеки от своего решения и требуют дальнейшей разработки, в частности, такие, как изучение причин и мотивации сексуальных преступлений, механизмов их совершения, создание единой классификации этих преступлений, совершенствование методов психодиагностики и психопрофилактики, наконец, эффективная психотерапевтическая помощь жертвам сексуальных преступлений, последствия которых нередко становятся препятствием для создания семьи.

В подавляющем большинстве случаев анализ сексуального преступления сводится к изучению личности

преступника, тех или иных мотивообразующих факторов, и недостаточно, а нередко и совсем не учитывается тот факт, что сексуальное поведение представляет собой результат интеграции социальных, психологических, социально-психологических и биологических факторов, и сексуальное преступление — один из видов нарушения сексуального поведения, отражающий разные уровни взаимодействия личности и среды.

В последние годы в специальной литературе все чаще высказывается мнение о необходимости решать вопросы формирования мотивации сексуальных преступлений и их мотивов с учетом многомерности обеспечения сексуального поведения (В. В. Кришталь, 1985; Ю. М. Антонян, В. Н. Кудрявцев, 1986). Однако причины и условия формирования мотивации и мотивов сексуального преступления, как и другие, указанные выше, проблемы все еще не нашли должного внимания исследователей и отражения в литературе.

Между тем исследование их имеет первостепенное теоретическое и практическое значение не только для расширения и углубления наших знаний в области психологии человека, но и для решения важных медицинских и социальных задач — для дифференциальной психодиагностики, без которой невозможна объективная оценка совершенных преступлений, и для эффективной первичной и вторичной профилактики сексуальной преступности.

Сексуальная преступность, таким образом, представляет собой, с одной стороны — медико-психологическую, с другой — социальную проблему, настоятельнее требующую разработки с позиций системного подхода.

В предлагаемой вниманию читателя работе обобщены результаты всестороннего исследования сексуальной преступности с учетом социальных, психологических, социально-психологических и биологических факторов регуляции сексуальной функции и сексуального поведения человека. Это позволило выявить причины, закономерности формирования мотивации и механизмы совершения сексуальных преступлений, что открывает возможности клинического разграничения, объективной оценки разных видов таких преступлений и в конечном счете дифференцированной и эффективной их психотерапевт» ческой профилактики.

ПРИЧИНЫ И МЕХАНИЗМЫ СОВЕРШЕНИЯ

СЕКСУАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

И ПУТИ ИХ ПРОФИЛАКТИКИ

ГЛАВА 1

1.1, ФОРМИРОВАНИЕ МОТИВАЦИИ ПОВЕДЕНИЯ,

ПРИВОДЯЩЕГО К СЕКСУАЛЬНЫМ ПРЕСТУПЛЕНИЯМ

Проблема мотивации и мотивов противоправного поведения в целом довольно глубоко разработана в психологии, хотя мотивация преступного сексуального поведения изучена недостаточно.

Мотивом принято считать активное состояние психики, побуждающее индивида к деятельности. Мотивация — процесс реализации мотива, процесс внутренней, психической детерминации поведения. По формулировке С. Л. Рубинштейна 0969), «мотивация — это через психику реализующаяся детерминация».

При исследовании мотивации учитывается не только собственно мотив, но и вся мотивационная сфера личности — ее установки, волевые и эмоциональные качества, т. е. вся совокупность тех психических моментов, которые определяют поведение человека.

Мотивацией преступлений является внутренний механизм детерминации совершения общественно опасных, предусмотренных уголовным законом деяний. Ее структура, как и структура всякой иной мотивации, диктуется свойствами личности, прежде всего ее направленностью, и психическими процессами, составляющими мотивы и цели преступного поведения. Элементы мотивации тесно взаимосвязаны и взаимозависимы. Установки личности возникают на основе актуальной потребности и прошлой деятельности и, следовательно, в какой-то мере определяются мотивами этой деятельности. В свою очередь возникновение мотивов и их содержание зависят от потребностей индивида, его личностных установок и внешних обстоятельств среды. Все, что внутренне, психически детерминирует поведение, неразрывно связано между собой и изолированно может рассматриваться

-5-

только в порядке научного абстрагирования. В мотивации взаимодействуют осознанные и неосознаваемые психические процессы и состояния. В связи с этим вызывает возражение мнение о том, что некоторым видам преступного поведения, в частности, импульсивного, не предшествует процесс мотивации (Т. Г.Шавгулидзе, 1974). Без мотивов не бывает поступков (А. Ф. Зелинский, 1986).

Мотивы преступлений — это активные состояния человеческой психики, состояния побуждений личности, связанные с удовлетворением потребностей антисоциальным способом и определяющие ее общественно опасные деяния.

Источником любой человеческой деятельности выступают потребности. Мы разделяем позицию тех авторов, которые рассматривают потребность как осознанное и неосознаваемое отражение нужды в определенных условиях жизнедеятельности. Потребность (интерес и влечение) становится мотивом поступка, когда встречается с предметом, способным удовлетворить эту нужду. Конкретизация потребности в ее предмете и противоречие между актуальной потребностью и условиями ее удовлетворения приводят к возникновению мотива — активного состояний психики, побуждающего к деятельности.

Объективно существующие потребности и интересы могут и должны правильно осознаваться действующим лицом. Но в преступлениях-поступках, нередко неразумных и аффектированных, — особенно часто обнаруживается непонимание их подлинного содержания. Не искаженные, извращенные потребности; а их неправильное отражение в психике субъекта влечет за собой антиобщественное поведение. Потребности отражаются в сознании всегда пристрастно, преломляясь через фиксированную антисоциальную установку преступника. Поэтому одни и те же объективно обусловленные потребности у разных людей приобретают неодинаковый личностный смысл.

Учитывая это, следует критически подойти к концепции антисоциальных потребностей (квазипотребностей) как источнику противоправного поведения. Тяготение к алкоголю, наркотикам, гипертрофированную потребность в потреблении, доминировании над окружающими, тунеядстве называют извращенными потребностями. И действительно, для многих преступников указанные

-6-

пристрастия весьма актуальны. Но в их основе нетрудно обнаружить первичные, объективно обусловленные, нормальные потребности. Алкоголиком движет потребность в физическом и духовном комфорте, которого он в трезвом состоянии не испытывает, хулиганом — стремление к самоутверждению и самовыражению и т. п. Антисоциальными, следовательно, являются не потребности, а средства и форма их удовлетворения, их личностная интерпретация. Сами потребности, как объективно необходимые условия существования и развития человека, не могут быть антиобщественными, ибо по природе своей человек — существо социальное (А. Ф. Зелинский, 1986).

Мотивы всякого поведения, в том числе преступного, имеют две стороны: содержательную и динамическую, энергетическую (В. Г. Асеев, 1976). Отражаясь в сознании, интересы личности приобретают мотивационное значение в виде представлений, мнений, идей, идеалов. Это содержательная сторона мотива, его основание. На ней базируется заключение о целесообразности определенного рода поведения с учетом возможных последствий. Но такой вывод сам по себе не становится побуждением к действию. Активность личности реализуется под воздействием эмоциональных переживаний — желания, стремления, влечения, страсти.

Не всякая потребность порождает мотив и его реализацию. Как указывает А. Ф. Зелинский (1986) в уже упомянутой работе, наметившуюся активность могут тормозить другие потребности и другие мотивы. В борьбе мотивов побеждает более сильное чувство. Волевые качества личности усиливают одни мотивы и ослабляют другие. Человек, как существо, обладающее сознанием и волей, способен корректировать свои чувства и даже подавлять их.

Одна и та же потребность, как известно, может вызвать у разных людей различные, даже противоположные по своей правовой характеристике действия. Например, потребность в самоутверждении и самовыражении вызывает у одного человека прилив творческих сил, у другого — зависть и злобу, так называемые хулиганские побуждения. С другой стороны, за сходными мотивами могут стоять различные потребности. Все это в конечном счете зависит от личности, ее направлен-

-7-

ностн, от ее диспозиционной системы, составляющей субъективную сторону мотивации.

Поведенческая реакция личности на внешнее воздействие в значительной мере обусловливается ее «преднастроенностью». Идея поведенческой готовности индивида (направленности, установки) в психологии известна давно. Она плодотворно разрабатывается грузинскими психологами — последователями Н. Д. Узнадзе. К. К. Платонов (1972) рассматривал направленность личности как одну из се подструктур и определял ее как «установки, ставшие свойствами личности», имеющими непосредственно мотивационное значение. В. С. Мерлин (1959), подчеркивая значение этого феномена, писал: «Самое существенное и основное в характеристике личности — это ее направленность, т. е. то, от чего зависит общее направление жизни». По определению Л. Ф. Железняка (1972), направленность — это тот стержень, то активное начало в личности, которое объединяет способность индивида противостоять изменениям ситуации. В. И. Додонов (1978) отмечал активную роль направленности, способной в одной и той же ситуации побуждать разных людей ставить перед собой разные задачи.

Представители психологической школы А. Н. Леонтьева (1981) в объяснении поведения исходят из понятия личностного смысла, которое, как нам кажется, есть не что иное, как установка на ту или иную активность.

Концепция многоуровневой саморегуляции социального повеления получила развитие и эмпирическое обоснование в работах В. А. Ядова (1978) и его сотрудников. Сущность ее можно кратко охарактеризовать следующим образом. Внутренняя саморегуляция деятельности есть психический процесс, протекающий одновременно на разных уровнях направленности личности. Вариант поведения выбирается под воздействием внешних обстоятельств и в той или иной мере зависит от диспозиции субъекта, его «преднастроенности» поступать тем или иным образом.

В формировании и функционировании мотивов преступной деятельности важную роль играет социальная группа. Многие преступления совершаются в группе, а некоторые, например, хищения государственного и общественного имущества, — как правило. Основная масса преступных действий несовершеннолетних также

-8-

происходит в группе. Не зная мотивообразуюшей роли группы, трудно предупреждать и расследовать преступления, особенно групповые, правильно квалифицировать преступные действия и определять уголовное наказание.

Мотивация поведения отдельного человека всегда должна рассматриваться в социальном контексте. При таком подходе, если учитывать принадлежность индивида к обществу в целом, к отдельной группе, и принимать во внимание влияние, которое оказывает на мотивацию наличие у него определенных моральных представлений, правил поведения, идеалов, можно выяснить, что определяет поведение конкретного человека (И. М. Якобсон, 1969).

Дополняя этот подход, В. Вичев (1978) отмечает, что социально-психологический аспект мотивации включает два момента: 1) как особенности общения в той или иной группе, ее формальная и неформальная структура, характер совместной деятельности, единство целей, стремлений и т. п. воздействуют на мотивацию поведения; 2) как личность приобщается к коллективным формам поведения, какие изменения наступают в ее психической жизни в результате пребывания в определенной группе людей, совместного участия в какой-либо деятельности и т. д.; иными словами, как и насколько ситуация «совместности» влияет на мотивацию поведения.

Формирование мотивов, в том числе имеющих криминогенное значение, в микросоциуме — семье, учебном или трудовом коллективе, неформальной группе — происходит путем усвоения личностью групповых ценностей в процессе ее социализации, начиная с самых ранних этапов онтогенеза. Иерархическая структура мотивационной среды в наиболее развитой ее форме предполагает усвоение определенных моральных ценностей, ставших доминирующими мотивами поведения. Усвоенные ценности приобретают силу непосредственных побудителей.

По мнению А. М. Яковлева (1986), социальную группу как мотивообразующий фактор преступного действия необходимо рассматривать в следующих аспектах: 1) общее влияние группы на возникновение и развитие ведущих мотивов личности в процессе ее формирования и социализации; 2) влияние группы на конкретную мотивацию преступного поведения в ситуациях, предшествующих преступлению, или во время его совершения;

-9-

3) влияние преступной группы на мотивацию индивида — ее члена, в зависимости от устойчивости и организованности группы, длительности преступной деятельности, а также ролевого статуса в ней данного лица. Ведущие мотивы поведения личности формируются, как правило, в течение всей жизни индивида, а их реализация может быть значительно отдалена по времени от периода их зарождения. Здесь, прежде всего, должна быть выделена роль семьи в образовании и развитии ведущих мотивов.

Механизмы влияния социальной группы на мотивы поведения ее членов различны и многообразны. Это влияние осуществляется через групповые нормы и образцы поведения, мнения и взгляды, эмоциональные контакты и общие интересы и т. д.

Межличностные отношения имеют как статическую, структурную, так и динамическую, процессуальную характеристику. Именно в ходе общения лица, с которыми субъект вступает во взаимодействие, мотивируют его поведение. При этом эмоциональный компонент связывает внешние воздействия и познавательные процессы с внутренним миром личности, с ее внутренней биологической средой. Для криминологического анализа мотивации поведения этот компонент особенно важен, поскольку значительная часть преступлений совершается в условиях эмоционально насыщенных конфликтов.

Особое значение имеет группа в формировании мотивации поведения молодежи. Существует своеобразная групповая субкультура подростков, сформировавшаяся как некая оппозиция господствующим взглядам взрослых и оказывающая мощное влияние на становление мировоззрения подрастающего поколения. Этой проблеме посвящены многочисленные работы, преимущественно зарубежных авторов (Тh. Roszak, 1972; Р. Rice, 1975; М. Rutter, 1980). Изменения, происходящие в общественной морали, метаморфозы этических норм, сексуальная революция нашли свое отражение в подростковой среде, подчас принимая уродливые, искаженные формы (Р. Rice, 1975; L. Kohlberg,1976; М. L. Hoffman, 1980).

По словам А. Е. Личко (1985), в формировании подростковой микросреды ведущую роль играет почтя инстинктивное тяготение к сплочению, группированию со сверстниками. И. С. Кон (1989) разделяет подростковые

группы на формальные — «просоциальные», находящиеся под контролем старшего поколения, неформальные — «асоциальные», находящиеся в стороне от принятых в обществе идеалов, пренебрегающие общепринятыми нормами поведения, и «антисоциальные», активно выступающие против установленных в обществе правил и законов. Именно в условиях неформальной группы подросток чувствует себя максимально комфортно; в таких группах подростки получают поддержку, сочувствие, что помогает им противостоять общественному осуждению (В. В. Королев, 1992). В то же время следует учитывать, что антиобщественные взгляды, стремления, наклонности и другие отрицательные качества личности подростка передаются в ходе достоянного и непосредственного общения с другими людьми. Это объясняет тот факт, что нет ни одного подростка с устойчиво преступной деформацией поведения, микросреда которого не была бы криминогенно заражена (А. И. Долгова, 1980).

Влияние преступной группы на мотивацию преступного поведения особенно значимо, если субъект дорожит своей принадлежностью к ней или стремится стать ее членом. В этом случае он подчиняется общегрупповым целям, исходя обычно из таких мотивов, как боязнь потерять престижное положение, стремление приобрести авторитет у товарищей, подражание наиболее авторитетным членам группы и т. д. Мотив при этом нередко перемещается на саму деятельность — личность стремится показать свою силу, смелость, находчивость, не прослыть трусом, что особенно характерно для подростков.

Групповое влияние на формирование мотивов распространяется и на лидеров групп, в частности, мотивом преступного поведения последних может быть стремление сохранить или приумножить свой лидирующий статус. Поэтому сказанное выше о неслучайном характере связи индивида и группы, подчинения ее целям и интересам в принципе относится и ко всем членам группы, и к тем, кто хочет войти в ее состав или временно попал под ее влияние.

Довольно часто преступное поведение мотивируется конфликтами с группой либо как форма компенсации отторжения его субъекта, либо как способ добиться ее расположения. Конфликты могут приводить к тому, что он выйдет из группы, а если она была преступной, прекра-

-11-

тить преступную деятельность или совершать преступления в одиночку. Возможен также исход конфликта в форме насильственных действий между противоборствующими сторонами, что относится как к преступным группам, так и к группам вообще (Ю. А. Антонин, 1986; Е. Г. Самовичев, 1986; А. М. Яковлев, 1985).

Социализация, т. е. усвоение идей, представлений, убеждений, взглядов, склонностей и иных элементов современной индивиду культуры, определяющих содержание деятельности человека, протекает в ходе его взаимодействия с окружающими людьми, объединенными в классы и социальные группы.

Любой человек входит одновременно в несколько социальных групп, поэтому нельзя считать, что его поведение диктуется только нормами поведения, принятыми в какой-либо одной из групп. Более того, поведение в целом нельзя правильно оценить даже в качестве «средней» линии поведения, представляющей собой механически суммированные влияния нескольких социальных групп. В действительности поведение каждого человека является производным от характера так называемой социальной роли, которая возлагается на человека обществом, группой либо конкретной ситуацией. Понятие «социальная роль» включает определенные требования и ожидания в отношении поведения человека в конкретной социальной ситуации. В социальной роли воплощены также представления человека, выполняющего соответствующую роль, о том, как именно в той или иной ситуации следует себя вести (В, В. Лунеев, 1986). Основу социальной роли составляют реальные функции личности я системе объективных форм деятельности к отношений. В сфере общественного сознания овладение ролью внешне выглядит как овладение нормативами общественного (в том числе группового) сознания.

Содержание и регуляция ролевого поведения определяются ожиданиями окружающих. Однако сами эти ожидания — явление вторичное, производное от социально-политической и экономической структуры общества. С другой стороны, объективная обусловленность социального поведения выступает именно в форме субъективных социальных ожиданий. Совокупность социальных ожиданий образует содержание социальных ролей (Т. Шибуатани, 1969; Н.Ф. Наумов, В.3. Роговин, 1984).

-12-

Ослабление согласия в рамках этих общностей препятствует идентификации с ними, усвоению требований соответствующих социальных ролей. Вместе с тем ни один человек, живущий в психологическом одиночестве, не может сохранить надолго те качества, которые делают его человеком. Изолированность порождает социальную и психологическую напряженность, доходящую до ощущения неполноценности, и в этих условиях возникают «вызывающие», посягающие на общественную нравственность формы поведения — хулиганство, жестокость и агрессивность, направленные на подавление человеческого достоинства других людей, глумление над ними. Они могут быть мотивированы именно распадом установочного, эмоционально-аффективного элемента социальной роли индивида (роли гражданина, члена коллектива, члена семьи и т. д.).

Насильственная, агрессивная преступность может воплощать в себе не только внутриличностный, но и межролевой конфликт. Преступления подобного рода по своей сути — частный случай межиндивидного взаимодействия, ферма которого — конфликт, доходящий до крайних пределов.

Роль конкретной жизненной ситуации в преступном поведении неоднократно подвергалась криминологическому анализу, однако ситуационный фактор как один из источников мотивации такого поведения специально еще не изучался. Это диктует необходимость более подробного рассмотрения данной проблемы.

Не вызывает сомнений то обстоятельство, что ситуация влияет на мотивацию поведения, в том числе преступного. В. Н. Кудрявцев (1982), в частности, отмечал, что источником мотивации может быть и непосредственное влияние внешней среды, порождающей, например, проблемную ситуацию, требующую какого-то поступка, который бы ее разрешил. Я. Зеленевский (1971) предлагал различать мотивационно безразличные и мотивирующие ситуации: ситуация является мотивирующей, если что-либо в ней оказывает влияние на деятельность данного лица.

Ситуация может влиять на процесс мотивации независимо от того, возникла ли она внезапно или исподволь, развиваясь постепенно. Степень ее воздействия на мотивацию зависит:

1) от характера и направленности

-13-

мотивов, их осознанности;

2) от характерологических черт и темперамента личности, уровня культуры, ролевых характеристик, интересов, индивидуального опыта и других субъективных черт;

3) от содержания предстоящей преступной деятельности и способов ее осуществления;

4) от характера самой ситуации, ее пространственных и временных параметров и самое главное — от отношений между ее персонажами, особенно между участниками конфликта и соучастниками преступлений;

5) от возможностей в конкретной ситуации достичь целей, поставленных преступником;

6) от предмета преступного посягательства. Как справедливо отмечает В. В. Лунеев (1980), изменение внешних и внутренних условий мотивации на любом этапе может отразиться и на ее динамике, и на содержании исходного побуждения.

Семейные условия воспитания и преступление не связаны напрямую, эти условия определяют лишь особенности личности, но не само преступление. Особенности внутрисемейных отношений могут реализоваться в преступлении, а могут и не привести к нему.

Блокирование стремления лица к удовлетворению личностно значимой потребности приводит к фрустрации. При этом у субъекта подсознательно возникает вторичная потребность и связанное с нею побуждение к преодолению преграда, возникшей на пути к удовлетворению изначально существующей потребности. Эта вновь возникшая, еще более значимая потребность в ситуации ее блокирования порождает сильный очаг возбуждения.

Типичными эмоциональными реакциями на действие фрустраторов являются агрессивность, гнев, раздражительность, которые могут направляться не только на вызвавший их объект, но и на другой, сходный с ним либо даже совершенно случайный. В частности, агрессивные действия могут вылиться в аутоагрессию в виде беспочвенных самообвинений, попыток самоубийства, причинения себе боли, увечий.

У лиц с завышенным уровнем притязаний и самооценки потребность в самоутверждении, в обладании властью над другими, стремление, во что бы то ни стало удовлетворить эту потребность создает напряженность в межличностных отношениях с другими людьми, отрицательно оценивающими их мнимые достоинства и авторитет, что

-14-

в свою очередь приводит к накоплению аффективно окрашенных переживаний, пониженной сопротивляемости к социальным раздражителям и в конечном итоге под действием фрустрации — к конфликту.

Таковы наиболее важные моменты возникновения и формирования мотивации преступного поведения. Естественно, что на нее оказывают влияние и другие индивидуально-психологические, характерологические особенности личности, вне которых не могут формироваться любые мотивы, в том числе и мотивы преступления. Понять процесс возникновения и формирования мотивов преступного поведения — значит увидеть всю мотивационную систему в целом, а это предполагает всестороннее и глубокое изучение личности преступника.

Возникновению любой, в частности противоправной, деятельности предшествует появление определенной потребности. Последняя может существовать вначале безотносительно к тем объектам, с помощью которых она может быть удовлетворена. В последующем в процессе ее актуализации, конкретизация субъектом происходит опредмечивание данной потребности под воздействием объектов внешнего мира, воспринимаемых индивидом и находящих отражение в его сознании. По словам А. Н. Леонтьева (1975), до своего первого удовлетворения потребность «не знает» своего предмета, он еще должен быть обнаружен. В результате такого обнаружения потребность приобретает предметность, а воспринимаемый (представляемый, мыслимый) предмет — побудительную и направляющую деятельность, функцию, т. е. потребность становится мотивом.

В результате переживания возникшей потребности как собственной, личностно значимой, прочно занимающей одно из ведущих мест в ряду других потребностей, появляется особое, актуальное для данного субъекта потребностное состояние (В. Г, Асеев, 1976), которое все с большей силой воздействует на его отношение к объектам, способным удовлетворить эту потребность, что может служить основой зарождения «напряженного мотивацнонного поля», функционально-энергетического, динамического потенциала человека». При этом потреб-ностное состояние не обязательно должно содержать в себе признаки противоправности. Скорее на данном этапе в первую очередь обращает на себя внимание степень

-15-

его выраженности, интенсивность переживания, связанная с несоизмеримостью объективно существующих для данного индивида возможностей удовлетворить возникшую потребность. В дальнейшем, при значительном расхождении модальности испытываемой потребности и вызванного ею потребностного состояния с возможностями ее удовлетворения, у индивида могут возникать отрицательные эмоции как одна из предпосылок конфликтного, противоправного поведения.

Потребностное состояние не является чем-то застывшим, заранее запрограммированным. Под воздействием различных субъективных я внешних факторов потребности могут изменять свою напряженность, угасать и воспроизводиться вновь, персонифицироваться в соответствии с основными структурами личности — мировоззрением, ценностными ориентациями и т. д. В силу этого потребности в процессе онтогенеза претерпевают внутреннюю перестройку, в ходе которой одни из них занимают доминирующее положение среди других, деформируются и даже деградируют от позитивно-нейтрального до отрицательного качественного состояния. Анализ потребностей лиц молодого возраста, нарушивших закон, показывает, что в структуре их потребностной сферы ведущее положение занимают элементарные потребности при отсутствии или крайней бедности потребностей высших, духовных (В. В. Лунеев, 1986).

Таким образом, потребностная сфера большинства правонарушителей характеризуется нарушение равновесия между различными видами потребностей и способами их удовлетворения, преобладанием духовно обедненных, социально извращенных потребностей, которые существенно превосходят нормальные потребности и в случае борьбы мотивов могут возобладать, определив выбор отрицательных целей и средств деятельности,

В процессе формирования мотивов та или иная потребность в сознании человека приобретает различное субъективное значение, которое не обязательно совпадает с ее объективным значением. Поэтому одна и та же потребность, имеющая объективное значение в общественном сознании, в сознании различных людей оценивается по-разному. В зависимости от значения, которое придает ей конкретный человек, она либо

-16-

становится побудительной силой, либо остается в его сознании как факт, не имеющий актуального значения. На процесс преобразования потребности в мотив преступного поведения, помимо значения для индивида данной потребности, оказывает влияние конкретная жизненная ситуация, в которую он активно включается как субъект противоправной деятельности, стремящийся удовлетворить эту потребность. С этого момента потребность, ранее существовавшая в качестве «внутреннего условия деятельности», преобразуется в мощный фактор, побуждающий субъекта совершить определенный поступок с учетом особенностей конкретных жизненных обстоятельств. Таким образом, в процессе формирования мотива образуется своеобразный треугольник постоянно взаимодействующих факторов: потребность — личностный смысл — ситуация. Взаимодействие потребности с ситуацией имеет в своей основе смыслообразующий механизм, действие которого распространяется не только на потребность, но и на ситуацию. В результате взаимодействия субъективной значимости (личностного смысла) потребности и ситуации, в которой оказывается испытывающее ее лицо, возникает процесс образования мотивации, в ходе которого формируются те или иные мотивы деятельности, так называемое «ситуативное развитие мотивации". (В. К. Вилюнас, 1983).

Как справедливо отмечает Ю. М. Антонян (1986), ситуация перед совершением преступления — это обычно ситуация морального выбора, неразрывно связанная с мировоззренческой, моральной определенностью решения человека. В ситуации выбора объективные обстоятельства и личное решение взаимообусловлены как элементы единой системы объективных и субъективных факторов. В исследованиях В. А. Гурьевой с соавт. (1991) указывается на то, что в большинстве совершенных сексуальных общественно опасных деяний присутствует патологическая мотивация, В подтверждение истинности сексуальных перверзных влечений авторы приводят следующие выявленные ими признаки: внезапность, приступообразность сексуального побуждения; возникновение его на фоне аффективных расстройств; такая интенсивность сексуального побуждения, которая определяет невозможность борьбы мотивов; патологическая мотивация общественно опасных деяний, тесно связанных

-17-

с расстройством влечения. Кроме того, авторы указывают на отсутствие внутренней переработки побуждения, смещение мотива на цель, неумение учитывать конкретную ситуацию, некорригируемость поведения.

На формирование мотивов противоправного поведения оказывает влияние искаженное восприятие к недооценка человеком конкретной жизненной ситуации в качестве криминогенной, В соответствии с жизненным опытом, полученным воспитанием, уровнем интеллекта, характерологическими особенностями личности, эта ситуация в сознании правонарушителя может вовсе не отражаться в качестве криминогенной, может оцениваться им таковой частично либо в полной мере. В последних двух случаях, принимая решение совершить преступление, индивид может переоценивать свои личностные качества, с помощью которых надеется удовлетворить свою потребность и избежать наказания.

В этом смысле недооценка криминогенности ситуации при переоценке своих личностных качеств может явиться своеобразным про провоцитирующим фактором, влияющим на процесс мотивообразования.

Таким образом, в формировании мотивации правонарушения важную роль играют динамические процессы, обусловленные взаимодействием потребностей, их субъективной значимостью для данного лица, криминогенной ситуацией и оценкой субъектом того, в какой мере достижение выдвинутых им целей в конкретной ситуации позволит удовлетворить значимую для него потребность.

1.2. ЛИЧНОСТЬ И СЕКСУАЛЬНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Взаимосвязи личностных расстройств с преступностью посвящена обширная литература. Большинство исследователей единодушны в том, что аномалии личности среди преступников встречаются значительно чаще, чем в основной популяции. Вместе с тем процент лиц с такими аномалиями определяется разными исследователями с большими расхождениями от 20% (S.Glueck, 1944) до 7% (J. McCord, 1982).

А. И. Долгова (1981) выделяет следующие три типа преступной деформации личности: 1) последовательно-криминогенный, при котором криминогенный «вклад»

-18-

личности в преступное поведение при взаимодействии с социальной средой является решающим; преступление при этом является следствием привычного стиля поведения, обусловливается специфическими взглядами, установками и ориентациями субъекта; 2) ситуативно-криминогенный тип, при котором нарушение моральных норм, правонарушения не преступного характера и само преступление в значительной степени обусловлены ситуацией, преступное поведение может не соответствовать планам субъекта, быть с его точки зрения эксцессом; такие лица совершают преступления обычно в группе, в состоянии опьянения и не являются их инициаторами; 3) ситуативный тип, характеризующийся незначительной выраженностью негативного поведения; преступление в таких случаях совершается под решающим влиянием ситуации, возникающей не по вине индивида, стиль жизни которого характеризуется борьбой положительных и отрицательных влияний.

Как одну из форм личностных нарушений J.МсСоrd (1982) выделяет «криминальную психопатию», относя к возможным причинам возникновения такой патологии генетические аномалии, определенные гормональные расстройства, конституциональные факторы, некоторые заболевания органической природы, физиологически повышенную возбудимость, психопатологию у родителей, раннюю родительскую депривацию, средовые влияния.

Авторы психоаналитической концепции психопатии Z. Sokolik, М. Szostak (1976) полагают, что больной психопатией хорошо осведомлен в принятых обществом обязательных нормах морали, однако эти нормы усвоены им недостаточно и по отношению к определенному кругу лиц он готов их преступить, в том числе и с целью добиться признания значимости собственной личности. Совесть психопата обычно очень изменчива, амбивалентна. После периодов полного отсутствия чувства вины, в которые психопат совершает антиобщественные действия, наступают периоды угрызений совести, временами столь сильных, что они могут полностью нивелировать его активность. Импульсивные действия таких лиц не подвластны внутреннему контролю. Для них характерна также пониженная толерантность к напряжению, они не выносят депривации, напряжение могут разрешать только путем совершения антиобщественных и аморальных

поступков. Психопаты не способны предвидеть последствия начатых действий и слабо ориентируются в действительности, у них нарушена способность различения собственных переживаний и реальных событий, желаемое принимается ими за действительное. Антиобщественное и импульсивное поведение лица с аномалией личности не только является способом разрешения напряжения, но и отображает систему защитных механизмов преодоления эмоциональных проблем. В соответствии с положениями психоанализа авторы усматривают причину возникновения психопатий в нарушении чувственных связей в семье.

Другие исследователи усматривают в качестве причин патохарактерологического развития личности детский деспотизм, эмоциональную незрелость, перенесенный во взрослый период остаточный детский садомазохизм, а в качестве черт психопатии выделяют недостаток высших эмоций, малую пластичность настроений, доминирование эмоций, отсутствие интеграции со средой, низкую приспособляемость к основным регламентациям общественной жизни (I. Кozarska-Dworska, 1977; А. Kepinski, 1977).

По данным G. Vaillant,J. Реrry (1983), частота антисоциального типа патохарактерологического развития личности составляет от 0.05 до 15% среди популяций, причем в США такой тип развития личности отмечается у 3% мужчин и 1% женщин, а среди заключенных — у 75% обследованных. К основным симптомам его у лиц моложе 18 лет авторы относят конфликты с воспитателями, импульсивное поведение в школе, конфликты с правоохранительными органами, ранний сексуальный опыт, алкоголизм, вандализм, прогулы уроков. После 18 лет появляются следующие значимые симптомы: пренебрежение должностными обязанностями, неприятие общественных норм, разводы и отдельное проживание от семьи, проявления физической агрессии.

Асоциальную личность J. Jaroszynski (1987) трактует как эквивалент давнему значению понятия психопатии со следующими типичными для такой личности чертами: отсутствие длительных супружеских связей; неспособность к предвидению последствий собственных действий; неспособность делать практические выводы из имеющегося опыта; отсутствие существенных интересов; непостоянство

—20—

и кратковременность устремлений, отсутствие их чередования; бурную активность для немедленного достижения цели, исчезающую при малейшей неудаче; отсутствие самоконтроля, неспособность к критической самооценке и оценке неудач. С указанными чертами чаще всего связаны низкий уровень интеллекта и образования, неквалифицированный труд, неспособность к налаживанию и поддержанию контактов и семейных связей, неупорядоченная половая жизнь, подверженность дурным влияниям и дурным привычкам, конфликты с законом. Личностные расстройства, как свидетельствуют данные литературы и наши собственные исследования, особенно характерны для сексуальных преступников.

N. Susman (1976) на основании анализа сведений, приводимых другими исследователями, сделал вывод, что от 56 до 81% сексуальных преступников - люди с аномальной, асоциальной личностью. 25% женщин из этой группы преступников имели гомосексуальный опыт, 60% из них злоупотребляли алкоголем, в большинстве случаев имели раннюю сексуальную инициацию (причем нередко — путем изнасилования); у 70% из них наблюдались сексуальные нарушения (чаще всего нарушение аутоидентификации в половой роли, фригидность и диспареуния).

Наиболее ярко патология влечений проявляется при шизофрении, психопатии и различных формах патохарактерологического развития личности (А. Б. Смулевич, 1983). При шизофрении, как правило, психопатоподоб-ной (А. Е. Личко, 1985) и гебоидной (М. Ш. Вроно, 1981), патологическое сексуальное влечение характеризуется генерализацией, массивностью, большой сложностью, грубой перверзностью, расщепленностью, амбивалентностью, быстрой дезактуализацией (М. В. Коркина с соавт., 1986). Сексуально-асоциальное поведение может быть продуктом переработки галлюцинаторно-бредовых переживаний на фоне гиперсексуальности, агрессивности и экзогенно-органических вредностей (Г.. А. Султанов, 1972).

Чаще встречаются и имеют более широкий спектр расстройства сексуальных влечений при различных типах патохарактерологического развития личности и психопатиях. Делались даже попытки выделить отдельную форму сексуально-девиантной психопатии (М. О. Гуревич, 1949;

—21—

В. А. Гиляровский, 1954; О. В. Кебриков, 1968; Г. К. Ушаков, 1973; В. В. Евдокимов, 1985). Однако следует согласиться с А. Е. Личко, автором основополагающих работ в отечественной подростковой психиатрии, что подобный подход является неверным, ибо нарушения полового влечения, в различных вариантах и разной степени выраженности, возможны в рамках любого из типов психопатий.

Картину расстройства полового влечения при психопатии определяют общие черты, свойственные этой патологии: императивность побудительных мотивов, слабость волевого контроля, повышенная внушаемость, эмоциональная неустойчивость, склонность к сверхценным образованиям. При этом сексуальные расстройства приобретают специфические нюансы в зависимости от типа психопатии.

Известно, что стиль половой жизни во многом связан с типом личности больного. Для больных эпилептоидной психопатией характерна наибольшая выраженность агрессивного компонента, именно у них имеются четко оформленные садистические тенденции. При шизоидной психопатии сексуальное поведение отличается импульсивностью, нелепостью, перверзиями, становится плодом эротических переживаний и фантазий. Сексуальные правонарушения, совершенные больными шизоидной психопатией, часто включают элементы ритуальности, субъективного символизма, иногда отличаются особо изощренной жестокостью, истязаниями, приводящими к смерти жертвы.

Истероидный радикал, если он преобладает в структуре личности, определяет эгоцентричность, повышенную внушаемость, лживость, демонстративность, склонность к внешним эффектам. Либидо при этом не отличается ни силой, ни напряженностью, ни стойкостью, а в сексуальном поведении много театральности. Для лиц, страдающих астероидной психопатией, характерна склонность к сексуальному плюрализму, промискуитету, сексуальным правонарушениям, рассчитанным на внешний эффект.

Психопатии неустойчивого круга быстро приводят к полной социальной дезадаптации личности. Нарастающая делинквентность нередко заканчивается участием в серьезных групповых правонарушениях. Черты неустой-

-22-

чивого типа, наслаиваясь на гипертимное, истероидное, эпилептоидное, реже лабильное и шизоидное ядро, прежде всего определяют максимальное снижение самоконтроля, безволие, легкость вовлечения в криминальные

действия.

Среди лиц с задержкой умственного развития сексуальные правонарушения совершают, как правило, лица с олигофренией в степени дебильности, чаще всего легкой и умеренной выраженности (А.Нохуров, 1983, 1988). Совершение сексуальных преступлений в таких случаях объясняется примитивным уровнем сексуальности из-за выпадения платонического компонента либидо, отсутствием адекватного восприятия -противоположного пола. Кроме того, в генезе криминальных сексуальных действий существенную роль играют импульсивность поведения, повышенная обнаженность влечений, стремление к немедленной реализации своих желаний. Для лиц, у которых имеются нарушения в эмоционально-волевой сфере, сексуальность часто оказывается единственным источником сильных ощущений.

Нельзя считать психические аномалии первопричиной сексуальной преступности, но они, несомненно, играют важную роль в формировании делииквентных и криминальных склонностей личности, выступая в качестве катализатора или необходимого патопластического фона развития последних.

В то же время очень многие исследователи видят причины сексуальной преступности в личностной патологии. В работе, посвященной преступности лиц с психическими отклонениями, В. П. Емельянов (1980), в частности, приводит данные о том, что среди психически здоровых правонарушителей сексуальная преступность встречается в 15—16 раз реже, чем у лиц с психопатией, и в 1,7—2 раза реже, чем среди олигофренов.

В свое время была высказана гипотеза, что у сексуальных преступников часто отмечается «комплекс Квазимодо», причем у них доминирует сексуальная агрессивность, эмоциональная черствость, гиперчувствительность к сексуальным раздражителям, а 75% лиц, совершивших сексуальное преступление, страдают алкоголизмом (S. Drvota, V. Student, 1975).

Среди сексуальных преступников выделяют две группы — агрессивных и не агрессивных. Группа

-23-

агрессивных, вне зависимости от вида совершенного сексуального преступления, состоит из более молодых людей, которые чаще характеризуются интравертированностью, действуют цинично и жестоко, совершают преступление преимущественно в ночное время и в отношении ранее незнакомых объектов, отличаются импульсивностью поведения. Неагрессивные преступники (главным образом педофилы) чаще являются экстравертами, инфантильны, нередко знакомы с жертвами преступлений, совершают преступление в основном в дневное время и в 65% случаев страдают алкоголизмом (Р. Lesniak, 1974).

Z. Smoczynski (1977), проанализировав 117 заключений судебно-психиатрической экспертизы лиц, совершивших сексуальные преступления, установил, что лишь у 8 из них не было каких-либо явных психических нарушений, V.Student (1979) выявил девиантные черты у 51% из 150 обследованных преступников, у 21% — зависимость от алкоголя, а у 5 человек диагностировал выражение агрессивную личность. J. Zwerina, J. Pondelnickova (1973) опубликовали результаты анализа результатов обследования 264 мужчин — «сексуальных агрессоров". Большинство из них были моложе 30 лет, 56% были не женаты. Преобладали лица с низким уровнем образования, занимавшиеся неквалифицированным трудом. Интересно, что 32% обследованных имели рост ниже 169 см, 14% — малый в 51,5% — средний размер полового члена. Почти половина обследованных совершали преступление повторно» а 55,6% — в состоянии алкогольного опьянения. При психиатрическом обследовании психопатия была диагностирована у 33,7% преступников, сексуальные девиации — у 28%, психосексуальное недоразвитие — у 10%,, алкоголизм — у 6%, умственная отсталость — у 4,5% и лишь у 14% не было выявлено психопатологии. Кроме того, у всех была отмечена дезадаптация, либо энцефалопатия, черты агрессивной личности, либо сексуальные девиации или различные умственные дефекты.

Можно привести еще множество подобных данных. Так, Н. Bonheur, R. Rosner (1981) определили у большинства обследованных сексуальных преступников наличие психических нарушений, которые лишь в отдельных случаях были обусловлены органическим

—24—

поражением нервной системы, В. Graber (1982), однако, отметил органические поражения головного мозга у половины обследованных им сексуальных преступников. R. Lesniak, Е. Lesniak (1983) из 82 мужчин, совершивших сексуальные преступления (20 — сексуальные убийства, 24 — изнасилование, 38 - развратные действия с детьми и подростками), выявили сексуальные девиации у 25% убийц, у 50% насильников и подавляющего большинства обследованных — интроверсию.

С личностной патологией связывает преступное сексуальное поведение Н. Leigh (1980), называющий следующие факторы в качестве его причин: интоксикацию (острая алкогольная интоксикация, патологическое опьянение, хронический алкоголизм, наркомания), психические нарушения (психозы, аномалии личности), семейные и супружеские психогении, последствиям синдрома «третированного ребенка», органические поражение ЦНС (эпилепсия, острые мозговые расстройства, посттравматические состояния).

1.3. СВЯЗЬ СЕКСУАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

С НАРУШЕНИЯМИ ПСИХОСЕКСУАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ

В последние годы все чаще высказывается мнение, что лица, совершившие изнасилование, в подростковом возрасте страдали от недостатка общения с женщинами и происходят из семей, в которых игнорировались сексуальные проблемы. Р. Zimbardo (1991), в частности, выяснил, что многие насильники никогда не видели своих родителей нагими, о сексе в их семьях ни при каких обстоятельствах не упоминалось, а детей за интерес к эротике жестоко наказывали. По сравнению с нормальными мужчинами того же возраста, никогда не помышлявшими об изнасиловании, насильники с гораздо большим трудом идут на обсуждение сексуальных проблем и не скрывают, что отношения полов доставляют им мало удовольствия.

В качестве базиса, на котором могут формироваться сексуально-агрессивные тенденции, многие ученые рассматривают дисгармонично протекающий пубертат, различного рода асинхронии полового созревания. Об этом свидетельствуют и наши исследования, результаты

- 25 -

которых будут рассмотрены в последующих главах. По некоторым данным Г. Ф. Антроповой (1973), Т. М. Кадыровой (1987), садистические тенденции при акселерации наблюдаются значительно чаще, чем при нормально» развитии подростков, и сопровождаются резким аффективным напряжением, носят брутальный характер.

Заметную роль в проявлениях подростковой делинквентности играет патопсихологический фон. В работах, касающихся этой проблемы, отражено многообразие видов и клинических вариантов изменений психики подростков.

По мнению В. В. Королева (1992), автора одной из самых новых монографий о подростковой преступности, необходимо сочетание целого ряда факторов для того, чтобы психические аномалии у подростка получили негативное развитие. К наиболее существенным из них он относит: 1) конфликтные отношения или прекращение контактов с лицами, с правомерным, законопослушным поведением; 2) отсутствие дисциплинирующего влияния семьи, школы, производства, общественных организаций; 3) беспорядочный, нерегулярный образ жизни, отсутствие правильного ее режима; 4) антиобщественная направленность личности, мешающая нормализации окружающей микросреды; 5) трудности адаптации, связанные с пребыванием в местах лишения свободы; 6) систематическое негативное влияние лиц, входящих в ближайшее окружение подростка, в обществе которых он проводит значительную часть времени; 7) частые алкогольные и токсикоманические эксцессы (в том числе и у подростков, не страдающих алкоголизмом и токсикоманией); 8) травматизм, обусловленный безнадзорностью, систематическим пребыванием среди антиобщественно настроенных лиц, частыми конфликтами; особенно травмы головы; 9) отсутствие медицинской помощи, нерегулярное лечение, когда обращение в психиатрические учреждения является эпизодическим и связано, как правило, с совершением очередного правонарушения.

Весьма ощутимое воздействие на формирующую психику оказывают современные средства массовой информации. Многие зарубежные авторы отмечают пагубное влияние пропаганды культа насилия, распространенности и доступности порнографии, излишней «сексуализации» культуры (R. Ргisuta, 1978, и др.).

-26-

Особое место в этом отношении занимает очень распространившееся в настоящее время как за рубежом, так и в нашей стране увлечение видео, в частности, видеофильмами ужасов и насилия. С. Вuttner (1991) указывает, что основой ритуала просмотра видеофильмов является общность, задаваемая определенным возрастным периодом, а также привлекательность острых ощущений во время показа сцен ужаса и насилия, особенно сцен насилия и садизма в отношении женщин, стоящих на переднем плане в большинстве фильмов подобного жанра. В то же время грубая, неприглядно откровенная, подчас шокирующая сексуальность дезориентирует неподготовленное для восприятия этого сознание подростка.

В последние годы появился ряд работ, в которых рассматривается роль подростковой наркомании в формировании девиантного социального поведения (И. Н. Пятницкая, 1989; В. В. Егоров, С. Н. Седых, 1988; В. С. Чудновский, 1988; В. С. Битенский с соавт., 1989; А. Е. Личко, В. С. Битенский, 1991). В обиход был введен термин «аддикативное поведение» (С. А. Кулаков, 1989; W. Miller, 1984; М. Landry, 1987), достаточно характерный для подросткового возраста и указывающий на то, что при злоупотреблении подростками алкоголем и наркотиками речь идет не о болезни, а о нарушениях поведения. Ранняя алкоголизация, подростковая наркомания и токсикомания, без сомнения, нарушающая психосексуальное развитие, многими учеными определяются как спутники подростковой преступности.

Сексуальные девиации, как следствие нарушения психосексуального развития, без сомнения, играют немалую роль в формировании преступного сексуального поведения.

По данным, приводимым К. Имелинским (1965), из 250 лиц с сексуальными девиациями 52,8% признали, что в прошлом совершали сексуальное преступление. При этом раскрыты были 43,2% преступлений (чаще педофилия) и преступники были судимы, а 9,6% преступлений остались не раскрытыми. Таким образом, почти половина лиц с девиациями никогда не имели конфликтов с законом. С одной стороны, по мнению автора, это является следствием той закономерности, что чем выше интеллектуальный уровень девианта, тем большую осторожность

—27—

он проявляет при осуществлении своих действий, а с другой — того обстоятельства, что большинство потерпевших не заявляет о совершившемся преступлении.

W. Ponikiewska (1984) среди обследованных 2532 пациентов сексологической клиники выявила наличие девиаций у 54 человек. Из них 16 отметили случаи конфликта с законом, 33 совершали действия, расцениваемые как сексуальные преступления, но не предстали перед судом, и лишь 5 человек никогда не совершали преступных действий. Таким образом, раскрываемость сексуальных преступлений составила 29,6%, причем, по данным автора, осуждению в основном подвергались гомосексуалисты, эксгибиционисты и фроттеристы.

Следует, однако, отметить неправомерность широко распространенного убеждения, что девиантность и преступность — две стороны одного явления. Большинство девиаций отнюдь не приводит к нарушению действующего законодательства (например, фетишизм, триолизм и т. п.), а во многих случаях для осуществления девиантного действия необходимо не только участие, но и согласие партнера. Либерализация права сопровождается уменьшением числа уголовно наказуемых атипичных форм сексуального поведения.

1.4. АГРЕССИЯ КАК ДЕСТРУКТИВНАЯ ФОРМА ПОВЕДЕНИЯ

Существует много теорий, объясняющих явление агрессии. По 3. Фрейду, агрессия является следствием сексуальной фрустрации. S. Feshbach (1964) считает, что агрессия может быть как врожденной, так и приобретенной. А. Storr (1967) рассматривает ее как биологически обусловленную врожденную форму поведения, которая в человеческом мире приобрела наиболее деструктивный характер. К. Lorens (1980) считает агрессию одним из четырех основных инстинктов" (половой инстинкт, голод, агрессия, инстинкт перемещения).

Гипермаскулинное половое самосознание, ощущение себя как мужчины — существа более сильного — на фоне дисгармонично протекающего пубертата приводит к искаженной оценке противоположного пола, самоутверждение принимает агрессивные формы, мужчина видится как покоритель женщин. Агрессивный элемент

-28-

нередко присутствует в достаточной степени и в эротических фантазиях.

Некоторые авторы, базируясь на концепциях 3. Фрейда, объясняют это близостью механизмов агрессии и сексуального поведения (Е. И. Терентьев, 1973; К. Jzard, 1980). Агрессия может вовлекаться в поведение на высоте полового возбуждения, ощущение власти, достигаемое путем причинения другим страдания и унижения, может быть и источником наслаждения («агрессия самоутверждения» по И. С. Кону, 1988). Было отмечено и различие мотиваций сексуально-агрессивного поведения. В. В, Ковалев (1981) выделил агрессивно-защитные и агрессивно-садистические действия, которые были разделены Т. М. Кадыровой (1987) на следующие типологические варианты: неодолимые агрессивно-садистические влечения; навязчивые агрессивно-садистические влечения; агрессивно-садистические фантазии; псевдоперверзный и полиморфный варианты агрессивно-садистических влечений. Подобные нарушения могут проявляться как стойкие, длительно протекающие тенденции, либо носить эпизодический, импульсивный характер.

Нарастание агрессивного компонента в поведении часто подводит человека к асоциальной черте и, в конечном счете — к совершению уголовного преступления.

Совершение сексуального преступления является крайним проявлением агрессии, итогом развития садистически-агрессивных наклонностей личности. Существуют две точки зрения на психологическую мотивацию совершения половых преступлений. В старых работах утверждается, что сексуальные правонарушения есть следствие неодолимого желания немедленно удовлетворить свою половую страсть (К. Kraft-Ebing, 1884). В соответствии с современными воззрениями, такие преступления отражают стремление доминировать, безусловно, физически подавлять жертву, служат способом ощутить свое превосходство в комбинации с отвращением и презрением (К. Jzard, 1980; S. А. Kvorning, 1983; F. В. Bercovitch et al., 1987). При этом анонимность насильника и обезличенность принудительного полового акта обеспечивают «безопасность» мужчине, не способному добиться интимной близости иной ценой (Р. Zimbardo, 1991).

В качестве жертвы часто выбирается максимально беззащитный объект. Не случайно наличие многочислен-

-29-

ных фактов сексуальной агрессии, направленной на детей и подростков. В данной ситуации, помимо фактора возможной безнаказанности, отсутствия какого-либо действенного сопротивления, имеет место и такой мотив, как стремление реализовать свои собственные комплексы неполноценности, преодолеть свою отчужденность и всеобщее игнорирование (W. Веrner, 1985; S. Аraji, D. Finkelhor, 1985).

В отечественной литературе нет специальных работ, посвященных сексуальной агрессии подростков. За некоторыми исключениями (А. А. Вдовиченко, 1980; А. И. Долгова, 1981; В. В. Егоров, 1983; В. А. Гурьева с соавт., 1991; В. В. Королев, 1992), авторы касаются этих вопросов мимоходом или трактуют их умозрительно, не основываясь на конкретном криминальном материале, Н. Musaph, Р. Меttrop (1972) выделяют семь фаз в развитии агрессии: 1-я фаза — агрессия среды; 2-я — агрессия, перенесенная от других лиц (например, от членов семьи); 3-я — агрессия, высвобождающая отрицательные эмоции в примитивном и деструктивном поведении; 4-я — косвенная агрессия, проявляющаяся в форме протеста; 5-я — косвенная агрессия, проявляющаяся в садомазохистском поведении; 6-я — агрессия, реализуемая в производственной деятельности; 7-я фаза — агрессия, реализуемая в творческой деятельности, в сублимации.

На основании анализа теорий биологической обусловленности агрессии R.Baron (1980) отмечает значительное влияние на ее возникновение социальных факторов (провокация со стороны других лиц, социальная фрустрация, негативное влияние средств массовой информации и массовой культуры), а также факторов ситуационного характера (алкоголизации, наркотизации).

Причину большей агрессивности мужчин R. Woody (1984) видит в особенностях их гормональной системы, указывая при этом, что гидрогенизация женщин увеличивает их агрессивность. О влиянии пола на уровень и тип агрессии пишут и многие другие исследователи. L. Skorny (1968), например, нашел, что генерализованная агрессия выше у тех самцов животных и у тех мужчин, у которых отцы отличались агрессивностью. К. Pospiszyl (1973) объясняет более высокий уровень агрессивности у мужчин спецификой процесса их социализации,

—30—

включающей в себя «тренинг агрессивности». Р. Нine (1983) различает аффективную и аннексивную агрессию и считает, что в механизме обусловленности этих видов агрессии ведущая роль принадлежит нейромедиаторной системе (норадреналин, допамин, ацетилхолин, серотонин).

Среди причин возникновения агрессии в принципе можно выделить три основные группы: биологические, психологические и социальные. Существуют, кроме того, и теории многофакторной обусловленности агрессии. К ним можно отнести теорию, которая связывает агрессивное поведение человека с предрасположенностью к нему лиц определенных темпераментов, а также с процессом научения агрессии D. Кubacka-Jasiecka, 1975). При этом считается, что постоянство сексуального поведения человека зависит от специфического восприятия ситуации. Если субъект получает сигналы, запороговые по отношению к типичной ситуации, и специфически их интерпретирует, то при слабых механизмах контроля за поведением и закрепленных навыках реагирования агрессией на стресс сложившаяся новая ситуация приводит к агрессивному поведению.

Обследование упомянутыми авторами популяции агрессивных лиц позволили установить, что у них имеют место слабая антистрессовая защита, неадекватная агрессивность, импульсивность, низкий самоконтроль, повышенная готовность к страху, сконцентрированность на настоящем, мышечный тип развития. При изучении биографий агрессивных лиц были выявлены следующие типичные моменты: большая эмоциональная связь с матерью при одновременном пренебрежения ее личностью, чувство страха перед отцом, неспособность к установлению длительных чувственных связей, отделение сексуальной сферы от чувственной, сексуальный эгоцентризм, агрессивная форма сексуальных контактов (в связи со страхом зависимости от женщины), промискуитет (в связи с подсознательной потребностью осуществления сексуальных связей, в которых физический контакт заменяет чувственный).

В 70-х и начале 80-х годов появились работы, посвященные изучению внутрисемейной агрессии (М. Steinmentz, 1973; M. Straus, 1973; A. Frodi, 1976; R. Elis, 1981; A. Hornyng, 1981). Из опубликованных в них дан-

-31-

ных следует, например, что в США агрессия одних членов семьи по отношению к другим отмечается примерно в 20% семей, а физическая агрессия между супругами — более чем в 50% браков.

Анализ литературы на эту тему показывает, что мужья более склонны к агрессии по отношению к женам, причем чаще проявляется агрессия в отношении супруги, доминирующей в семье. А. Piekavska (1984) по этому поводу пишет, что существует четкая связь власти с агрессивностью, причем доминирующая позиция одного из супругов не обеспечивает покорности другого, а, наоборот, порождает у него фрустрацию и, вероятно, постоянную готовность к ответной реакции в агрессивной форме, особенно когда этому способствуют обстоятельства. Наиболее ясно это проявляется у занимающих подчиненное положение в семье «бунтующих» мужей, которые склонны к агрессии тогда, когда объективная оценка противника (его физической силы) дает шансы на победу.

Некоторые исследователи полагают, что получение в детстве личного опыта агрессии способствует ее сохранению и передаче из поколения в поколение (V. Fontuna, 1980). Изучение синдрома жестокого обращения с детьми (Z. Starowicz, 1981) свидетельствует о том, что факторами риска семейной агрессин являются алкоголизм, наркомания и психические нарушения у супругов.

Многочисленными исследованиями синдрома XYY (W. Рrice, 1964; К. Норе, 1967; G. Сuaraldi, 1970) установлено, что эта патология у мужчин встречается с частотой 1:700 (рожденных мальчиков) и при ней отмечается более высокая агрессивность, преступность, распространенность сексуальных девиаций, чем в контрольной группе. Нельзя, однако, не согласиться с мнением S. Соhen (1982), что хотя наличие этого синдрома действительно сопровождается агрессивным поведением, трудно определить, насколько его детерминирует сам синдром.

Резюмируя имеющиеся сведения, Р. А. Ргеntky (1987) утверждает, что агрессия является одной из основных причин преступности, в том числе и сексуальной.

Агрессивность может быть как одной из черт патохарактерологического развития личности, так и одной из форм реакции человека на угрозу. Специфика процесса мужской социализации способствует более

—32—

широкой распространенности агрессивности у мужчин, в среде которых она зачастую воспринимается в качестве одного из стереотипов мужского поведения. Несомненно, что существует также и определенная культурная стимуляция агрессии.

15. ВЛИЯНИЕ АЛКОГОЛЯ НА СЕКСУАЛЬНОЕ

ПОВЕДЕНИЕ И ЕГО РОЛЬ В СОВЕРШЕНИИ

СЕКСУАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Вопрос о связи злоупотребления алкоголем, как с агрессией, так и с сексуальной преступностью, широко обсуждался и обсуждается в литературе. О действии алкоголя, высвобождающем сексуальную агрессию, а следовательно, и способствующем совершению, сексуальных преступлений, пишут многие исследователи (А. Нохуров, 1988; С. П. Познякова, 1989; Я. М. Яковлев, 1969; К. Jmielinski, 1982; W. McCord, 1982; Т. Коlarczyk еt аl. 1984; J. Е. Oliver, 1985; R. А. Ргеntly, 1987, и др.). При этом считается, что алкоголь усиливает сексуальную агрессивность, особенно у мужчин, причем это влияние в равной мере характерно и для лиц, не имеющих зависимости от алкоголя.

И. Н. Пятницкая (1988) относит криминальность к проявлениям поведенческих расстройств, в ряду которых стоит и алкоголизация. В то же время известно, что употребление алкоголя само по себе зачастую не удовлетворяет пьющих. Для достижения комфорта им необходима соответствующая обстановка — присутствие друзей, музыка и т. д. Обследованные В. В. Королевым (1992) совершившие преступления подростки после выпивки часто отправлялись на прогулки, посещали кафе, дискотеки, танцевальные площадки в поисках приключений, заканчивавшихся совершением правонарушений. Именно такие ситуации, по мнению автора, создают ■ высокий риск совершения незапланированных насильственных преступлений.

Часто подчеркивается связь между алкоголизмом и инцестом (N. Вarlin, S. Веlisle, 1982; W. Fann et al, 1983; J. Е. Оliver, 1985), но вместе с тем сведения о распространенности алкоголизма среди совершивших кровосмешение очень противоречивы: алкоголизмом стра-

-33-

дают, по данным разных авторов, 75% (L. Kaufman , 1954), 20% J. Virkunnen, 1974), 41% (G. Forrest, 1983) этих преступников и т. д. J. Benward (1975) отмечал, что инцестофилы и насильники значительно чаще встречаются среди наркоманов, чем в общей популяции населения.

Весьма распространено мнение, что алкоголизм и алкогольное опьянение являются основными факторами, провоцирующими совершение изнасилования (С. П. Позднякова, 1989; М. Нydе, 1976; W. А. Wodling et al, 1977; А. Knauert, 1980 и др.) R.. Rada (1974) приводит цифру 50%, а S. Jensen (1979) — 72% алкоголиков среди мужчин, совершивших изнасилование.

Подобное влияние алкоголя и алкоголизма 6ольшинство исследователей усматривает и в случаях эксгибиционизма (А. Knauert. 1979; С. Vraa, 1982 и др.), совершаемого, по разным данным, в состоянии острой алкогольной интоксикации в 30 — 50% случаев.

По мнению К. Реrnanen (1980), связь между алкоголем и преступностью может осуществляться по следующим механизмам: алкоголь снимает тормозящее влияние коры головного мозга на преступное и девиантное поведение; под действием алкоголя происходят изменения в нейромедиаторной системе, способствующие развитию агрессивного поведения; при хроническом алкоголизме нарушается функция коры головного мозга, особенно его височных долей, что приводит к патологии поведения; кроме того, развитию раздражительности и агрессивности способствует и тот факт, что алкоголь провоцирует гипогликемию и расстройства сна.

Нет сомнения, что алкоголь является типичным спутником жизни преступников, а алкоголизация присуща стилю их быта. Это, в частности, подчеркивает М. Несеkler (1983), а другие авторы (D. Freedman et аl, 1982; Е. Waldorf, 1982, и др.) отмечают широкое распространение (до 30%) среди наркоманов гомосексуализма, причем эта девиация среди них, по данным N. Chinlund (1982), чаще встречается не у мужчин, как это имеет место в основной: популяции, а у женщин. Нам представляется, что следует различать влияние алкоголизации как фактора, безусловно, влияющего на сексуальное поведение и провоцирующего совершение преступления, и роль в этом отношении алкоголизма

-34-

как заболевания. Результаты наших исследований, подробно представленные ниже, показали, что подавляющее большинство мужчин (88±4%) перед совершением сексуального преступления употребляли алкоголь, но лишь 5±2% преступников страдали алкоголизмом. Это объясняется, очевидно, тем, что у лиц с патологическим влечением к алкоголю сексуальная сфера, как правило, малозначима (Б. Л. Гульман, 1993) и, кроме того, молодым возрастом большинства преступников, когда хронический алкоголизм еще не сформировался.

1.6. РАСПРОСТРАНЕННОСТЬ И ХАРАКТЕРИСТИКА

РАЗНЫХ ВИДОВ СЕКСУАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

1.6.1. Изнасилование

Из всех сексуальных преступлений изнасилование (ст.. 117 УК Украины) встречается чаще всего, за ним следуют удовлетворение половой страсти в извращенной форме (ст. 118 УК Украины) и развращение несовершеннолетних (ст. 121 УК Украины). При этом следует учесть, что в тех случаях судебной практики, когда элемент сексуального насилия не стоит на первом плане, содеянное не подлежит квалификации по вышеуказанным статьям и совершившие преступление привлекаются к уголовной ответственности за хулиганство (ст. 206 УК Украины),

Приводятся разные статистические данные о частоте этого вида преступлений. Так, по 8. МсСаrу (1978), на 100000 женщин приходится следующее количество случаев изнасилования: в США — 36, в Норвегии — 1, в Англии — 3, в Польше — 7, в Японии — 12, в Турции — 14. Однако многие исследователи высказывают мнение, что число зарегистрированных случаев изнасилования намного меньше истинного их числа. Обсуждая эту проблему, В. Ноlyst (1977) писал, что статистические данные не дают представления о полной картине ее действительного состояния. Существуют серьезные причины, склоняющие жертву или ее опекунов к сокрытию факта изнасилования. Из исследований, проведенных Польским криминальным бюро Главной

- 35-

комендатуры гражданской милиция (1991), следует, что основными причинами этого являются боязнь мести преступника (50%), стыд перед окружающими (30%), неверие в возможности правоохранительных органов (10%), нежелание подвергаться осмотру (5%). При этом в большинстве случаев недооценивается значимость случившегося.

Количество обследований насильников значительно превышает число исследований, проведенных у виновников других сексуальных преступлений.

Оценивая личность насильников с позиций психоанализа, D. Аbrahamsen (1950) приписывал им следующие характерные черты: выраженный комплекс кастрации, комплекс Эдипа, выраженную анальную фиксацию, эмоциональные нарушения, черты садизма, приводящий к агрессии страх перед авторитетом, и отмечал при этом, что матери насильников, как правило, доминирующие в семье личности и не одобряют своей женской роли.

Позднее R. Lesniak (1969) на основании своих исследований пришел к выводу, что у лиц, совершивших изнасилование, доминируют такие черты, как несмелость, недоверчивость, социальная неприспособленность, садистские черты. .J. Leszczynski (1973), проанализировав 400 уголовных дел, возбужденных в Лодзи в связи с изнасилованием, пришел к заключению, что этот вид преступлений обусловлен алкоголизмом, садизмом, хулиганством, психоэмоциональной распущенностью. 58% осужденных в момент совершения преступления находились в состоянии алкогольного опьянения. Почти во всех случаях имели место проявления садизма, причем в совершенных действиях доминировал не сексуальный, а развлекательный мотив.

К. Роspiszyl (1978) считает, что для насильников типичны ранняя сексуальная инициация, чрезмерная заинтересованность сексом, легкость обсуждения сексуальных вопросов и установления вербальных контактов на эту тему. Этому противоречат упомянутые нами выше данные Р. Zimbardo (1991), установившего, что насильники не склонны к обсуждению сексуальных проблем.

Для участников групповых изнасилований характерны асоциальное развитие личности, принадлежность к уличным компаниям, практикующим групповые хулиган-

-36-

ские развлечения. Очень важным моментом в совершении изнасилования такими группами (1973) считает позицию лидера. Обычно лидер характеризуется выраженной агрессивностью, личность его имеет деструктивные черты, а сексуальный опыт, как правило, отличается ранней инициацией и оргиастичностью. Агрессивность лидеров в основном обусловливается страхом перед утратой доминирующего положения в группе. Очень часто у них отмечается низкий уровень чувства ответственности и вины. Автор высказывает мысль, что целью групповых изнасилований является не столько получение сексуальной разрядки, сколько достижение сексуального возбуждения, иными словами, изнасилование является для их участников специфическим сексуальным стимулятором.

На основании обследования 365 мужчин, совершивших изнасилование во Вроцлавском воеводстве, Z. Filipiak, Р. Мajezczak (1974) характеризовали их следующим образом: это сравнительно молодые люди, имеющие низкий уровень образования, общей и сексуальной культуры, ведущие неупорядоченную половую жизнь, не задерживающиеся долго на одном месте работы, часто употребляющие алкоголь.

J. Dziekonska- Staskiewicz (1976) при анализе 187 дел об изнасиловании выяснил, что 78% преступников были в возрасте до 30 лет, 60% имели начальное образование, 50% в момент совершения преступления находились в состоянии алкогольного опьянения, у 15% были диагностированы психические и личностные нарушения. Интересны данные автора о последствиях изнасилования для жертв преступления: тяжелые телесные повреждения получили 4 потерпевших, легкие — 110, дефлорация имела место у 22, беременность в результате изнасилования наступила у двух жертв; психические последствия изнасилования отмечались у 26 женщин (нервное потрясение — у 17, неврозоподобные состояния -- у 9).

Из материалов II польского симпозиума «Нетипичное сексуальное поведение» (Яблонна, 1976) следует, что число изнасилований больше в городах, чем в сельской местности; у 67% насильников имеется склонность к сексуальной агрессии, у 65% из них отмечаются семейные неурядицы. Совершение изнасилования является для преступника средством разрешения личностных и межличностных проблем, которые часто обусловлены

-37-

отторжением, испытываемым преступником со стороны родственников и ближайшего окружения. Подобная отверженность приводит к развитию коммуникативной фрустрации, разрешаемой путем агрессии. Судя по приводимым данным, очень важная роль в изнасиловании принадлежит самой жертве. Решительная оборона жертвы может воспрепятствовать исполнению замысла преступника.

Жертвы изнасилования можно разделить на три группы: случайные жертвы (в этой группе оборонная позиция по отношению к агрессору наиболее важна); группа несознательно провоцирующих сексуальное поведение преступника (женщины, легко устанавливающие случайные знакомства, демонстрирующие при общении мнимую сексуальную опытность, но застигнутые врасплох развитием событий); группа сознательно провоцирующих сексуальное поведение преступника с предполагаемой целью в последний момент выйти из сложившейся ситуации, что чаще всего сделать не удается.

При изучении 23 случаев групповых изнасилований, совершенных в Варшаве, выяснилось, что в 18 из них женщины вели себя легкомысленно, а в 7 случаях — сексуально провоцировали мужчин. В 17 случаях мужчины не планировали преступления заранее и совершили его в связи с возникшей благоприятствующей ситуацией. 75% преступлений было совершено в период от 20 до 22 часов, причем в 10 случаях — в квартире одного из преступников. В большинстве случаев до дня изнасилования жертвы и преступники не были знакомы между собой (А. Jablonska , 1977).

При групповых изнасилованиях довести свой замысел до конца преступникам часто позволяет не столько физическое воздействие, сколько деморализация жертв. Этому способствуют легкомысленное и наивное поведение жертв, провокация сексуального поведения с их стороны, а также ощущение некоторыми потерпевшими собственной вины в подобном поведении преступников. Во многих случаях жертвы не предпринимали никаких попыток к сопротивлению и не заявляли о случившемся. Более того, известно, что рад «потерпевших» не чувствуют себя ущемленными происшедшим и в дальнейшем поддерживают отношения с преступниками (J. Szczyrba, 1979).

- 38 -

М. Baurman (1981) на основании обследования 8058 женщин, изнасилованных за ряд лет в Нижней Саксонии, приходит к выводу, что существующее законодательное определение понятия «изнасилования» фактически не учитывает психических последствий этого преступления для жертвы и нуждается в дополнении.

Отдаленные последствия изнасилования привлекали и продолжают привлекать внимание исследователей (Б. Е. Микиртумов, 1979; W. А. W.A. Wodling et al, 1976; М. Gorceyd еt al., 1986; D. S. Kose, 1986). Изучая их, Вarvin (1982) установил, что примерно у 1/9 жертв изнасилования развивается специфический комплекс эмоциональных расстройств. В результате наблюдения 41 изнасилованной женщины на протяжении 1—2,5 лет после преступления С . Nadelson (1982) установил, что у 40% из них имелся фиксированный страх перед возможностью повторного изнасилования, у 32% отмечались эмоциональные расстройства, у 22% развились сексуальные нарушения, а у 41% — депрессивная реакция.

Многие исследователи считают необходимым проведение психотерапевтического лечения жертв изнасилования как в виде кратковременного воздействия непосредственно после совершения преступления, так и в последующем в виде поддерживающих курсов. Этой проблеме был посвящен международный конгресс, проходивший летом 1984 г. в Швейцарии, на котором, в частности, ставился вопрос о применении абортивных средств в случае беременности, наступившей у женщины в результате изнасилования.

Изучив 118 случаев изнасилования, совершенных в Швейцарии, Т. Нassler (1982) установил, что виновники их были сравнительно молоды, 50% из них — неженаты, а 57% жертв преступления находились в возрасте от 15 до 19 лет. Чаще всего изнасилованию подвергались кельнерши и проститутки. В 30% случаев либо преступники, либо их жертвы находились в состоянии алкогольного опьянения, причем в большинстве случаев преступление носило не ситуационный характер, а было осуществлено умышленно и преднамеренно.

С целью изучения влияния средств массовой информации к массовой культуры на распространение сексуальной агрессии N. Malamuth (1981) было проведено оригинальное экспериментальное исследование. На

--39—

29 нормальных мужчин воздействовали методом специальной аудио-визуальной сексуальной стимуляции — им демонстрировали 12 слайдов с изображением сцен изнасилования, демонстрация сопровождалась воспроизведением магнитофонной записи, сделанной во время реального преступления. Многие из обследованных мужчин отреагировали как на процесс изнасилования, так и на проявленную жертвой реакцию сопротивления и страха развитием сексуального возбуждения. Между тем никто из них не только никогда не участвовал в изнасиловании, но и не помышлял об этом, а в половой жизни не проявлял сексуальной агрессивности. Анализируя полученные результаты, автор приходит к выводу, что отмечающийся в средствах массовой информации и произведениях массовой культуры «взрыв насилия» может стимулировать появление нездоровых фантазий у ранее совершенно нормальных людей, а повторяющаяся стимуляция такого рода может провоцировать антисоциальное и девиантное поведение,

Обсуждая литературные данные и результаты собственных исследований, А. Schiff (1982) отмечает, что совершенно сокрытой от правоохранительных органов и исследователей является во многом неясная и дискута-бельная проблема изнасилования собственной жены. Еще в 1951 г, W. Wehner-Davin писал, что изнасилование в странах Западной Европы носит характер массового явления, угрожающего общественной безопасности. Количество действительно совершаемых ежегодно в ФРГ изнасилований оценивалось им в 70-140 тысяч случаев. В то же время полиция зачастую пренебрегает заявлениями об изнасиловании, особенно когда в его совершении обвиняется муж потерпевшей.

Тенденцию к росту числа изнасилований в Соединенных Штатах и Канаде отмечают N. Barlin, J, Веlisle (1982). В США наибольшее количество случаев изнасилования регистрируется в Лос-Анджелесе — 51,1 на 100000 женщин, затем в Нью-Йорке (23,7 на 100000), а завершает список Сан-Диего (9,8 на 100000).

Из изученного авторами 451 случая изнасилования в 89,4% был совершен вагинальный коитус, а в остальных случаях половой акт совершался другими способами. При анализе этого материала были отмечены следующие последствия изнасилования: наступление беременности

—40—

жертвы — в 9, заражение жертвы венерической болезнью — в 63, развитие у жертвы нервно-психических расстройств — в 53 случаях.

Анализируя результаты обследования насильников, ряд авторов обнаружили, что у них часто имеются сексуальные расстройства (особенно нарушения эрекции и эякуляции), проблемы в супружеской жизни и генерализованная агрессия в отношении женщин, и склонны рассматривать эти расстройства как самостоятельную причину совершения изнасилования (Е. Кanin, 1983). Изучив данные ФБР о 50000 случаев изнасилования, R. Мichael, D. Zumpe (1983) высказали предположение, что нельзя исключить обусловленность изнасилования действием нейроэндокринных механизмов.

Проведенный Е. Solola (1983) анализ 621 изнасилования показал, что 200 из них было совершено в квартирах потерпевших и в 94 — в квартирах преступников. При обследовании потерпевших оказалось, что у 55% женщин отсутствовали какие-либо телесные повреждения, а из остальных у 15% повреждения локализовались в области гениталий и у 23% — экстрагенитально. Вагинальный коитус в сочетании с оральным был совершен в 16,1%, вагинальный в сочетании с анальным — в 2,4%, анальный коитус — в 1,9%, оральный в 1,3%, анальный в сочетании с оральным — в 1,1% случаев, и почти столько же (1,4%) составило сочетание анального, вагинального и орального коитуса.

Большой материал об изнасилованиях содержится в работе J. Soutoul, E. Froqe (1983). Авторы, в частности, считают, что в связи с ростом числа изнасилований следует популяризовать среди врачей различных специальностей знания по этому вопросу. По их мнению, около 90% жертв изнасилования не заявляют о случившемся в правоохранительные органы, но вместе с тем многие из них обращаются за медицинской помощью. В работе следующим образом определяется понятие изнасилования: это акт сексуальной пентрации любого вида, совершенный в результате принуждения или внезапности. Особо подчеркивается, что об изнасиловании можно говорить только тогда, когда отсутствует согласие жертвы на совершение имевших место сексуальных действий. При этом проявление согласия может иметь

—41—

следующую форму: истинное согласие, как сознательное участие в сексуальном акте без чувства вины; импульсивное согласие, или сексуальный акт, одобренный в тот момент, когда импульс позволил пойти на сближение, а позднее возникли сожаления о случившемся, ощущение униженности и вины; пассивное согласие, когда жертва не желает совершения акта, но и не препятствует его совершению, что расценивается другой стороной как проявление согласия.

При расследовании случаев изнасилования и их судебном рассмотрении последняя форма проявления согласия вызывает наибольшие сомнения в искренности нежелания жертвы участвовать в половом акте. При рассмотрении дел о групповом изнасиловании другой часто возникающей судебной проблемой является оценка имевшегося согласия жертвы на сексуальный контакт только с одним из членов группы при отсутствии согласия на контакт с другими ее членами.

Различают следующие формы изнасилования:

инцестное изнасилование, негативные психические последствия которого особенно актуальны для жертв в возрасте не более 12 лет и менее — для жертв более старшего возраста;

групповое изнасилование, которое обычно не сопровождается нанесением жертве телесных повреждений и редко заканчивается наступлением у нее беременности;

индивидуальное изнасилование, которое может быть преднамеренным или ситуационно обусловленным; при преднамеренном, умышленном изнасиловании чаще всего имеет место грубое физическое воздействие преступника на жертву (вплоть до убийства), что нередко связано с наличием у насильника садистских наклонностей или его алкогольным опьянением;

изнасилование жертвы, находящейся в состоянии естественного сна; к оценке подобных случаев следует подходить крайне осторожно, так как нередко заявления о подобном изнасиловании делают психически больные женщины (чаще страдающие истерией или галлюцинациями);

изнасилование жертвы, находящейся в состоянии гипнотического или наркотического сна; хотя мнение о насилии над загипнотизированной женщиной совершенно несостоятельно, нельзя исключить такой возможности, если женщина находится в глубоком наркотическом сне,

-42-

в том числе наступившем под влиянием алкоголя или наркотиков, но оценка этих случаев все же требует определенной осторожности;

«содомическое» изнасилование (изнасилование через анус), наиболее распространенное в случаях групповых изнасилований, при этом у жертв часто отмечаются повреждения сфинктера прямой кишки ( J.Soutoul, 1983).

При анализе личности насильников J. Soutoul обращает внимание на следующие, наиболее часто встречающиеся, их характеристики: отсутствие воспитания или неправильное воспитание; ранняя сексуальная инициация в сочетании с отсутствием количественного и качественного сексуального опыта; патохарактерологическое развитие личности. Низкий уровень образования отмечается у 75% насильников, 90% этих лиц относятся к наиболее социально ущемленным слоям общества, более чем у 50% выявляется семейная патология. Что касается личности жертв изнасилования, автор приводит такие сведения: очень широкий диапазон возраста (от 14 месяцев до 83 лет), низкий образовательный уровень, часто это одинокие женщины. Классический «портрет» жертвы изнасилования включает черты робости, скромности, фатализма, отсутствие чувства безопасности, выраженную податливость внушению. В 30% случаев жертвы так или иначе неосознанно провоцировали насильника, что особенно характерно для случаев инцестного изнасилования, при котором не последнюю роль играет ненависть или неприязнь жертвы к матери.

Одной из характерных черт личности насильника, как считают Р. Volk с соавт. (1984), является изнеженность. Как правило, лица, совершившие это преступление, были лишены возможности проявления агрессии в раннем детстве, а в социальной среде занимают подчиненное положение, к которому приспособились. Совершение преступления является порывом скрываемой агрессивности, а направленность агрессии на женщин объясняется культурной обусловленностью — проявлением установок патриархального общества. Чрезмерное приспособление насильников к среде происходит из последствий крайне выраженной доминантности матерей в их семьях. Этим же объясняется и то, что многие насильники выбирают спутницы жизни физически и морально превосходящих

-43-

их женщин. Вместе с тем это приводит к постоянному ощущению ими собственной неполноценности и порождает полоролевую фрустрацию. Поскольку такой мужчина не может проявить агрессию по отношению к значимой женщине (матери, супруге или партнерше), он переносит ее на жертву изнасилования, которая в данном случае выполняет роль женщины-символа. Поэтому в основе изнасилования лежит не удовлетворение сексуальной потребности, а покорение жертвы.

Из обследованных авторами лиц, совершивших изнасилование, 80% имели средний уровень полового влечения. У многих из них не было садистских наклонностей, однако совершаемое изнасилование сопровождалось определенными элементами садизма, что, по мнению исследователей, отражает стремление к самоутверждению в мужской половой роли. Черты истинного садизма были выявлены только у 6—7% обследованных. При обсуждении отношения насильников к своим жертвам оказалось, что они не видели в жертве личности, а воспринимали ее лишь как символизирующий женщину фетиш, причем возраст и внешность женщины не играли большой роли. Сигналом к высвобождению агрессии для насильника служит в таких случаях именно отсутствие признаков обороны со стороны жертвы, а не наоборот. Даже простая попытка завязать разговор оказывает на насильника сильнейшее действие как признак обороны. Нередко уже сам факт словесного общения делает невозможным дальнейшее развитие событий, поскольку с этого момента жертва утрачивает образ женщины-символа и превращается в человеческую личность, переступить через которую многие преступники не в состоянии.

1.6.2. Педофилия

К. Имелинский (1986) приводит следующее определение данного феномена: «Педофилия представляет собой сексуальное отклонение, проявляющееся стремлением к сексуальным действиям с детьми. В этом смысле пол ребенка не имеет большого значения, поскольку тело ребенка, т. е. тело с признаками незрелости, составляет истинный сексуальный стимул, роль которого подобна роли фетиша»,

- 44 -

Трактовка причин педофилии весьма разнообразна. Одни авторы полагают, что в основе педофилии могут лежать сексуальная незрелость, сексуальные фрустрации, сексуальные девиации, психопатология. Другие считают, что причины педофилии кроются в невротизме, сексуальных фобиях, отсутствии уверенности в себе, семейной патологии, алкоголизме.

Обследовав 300 педофилов, К. (1967) у 75% из них выявил патохарактерологическое развитие личности. К. Frend (1972) указывает, что в эксперименте при сексуальной стимуляции возбудителями педофильного характера реакция сексуального возбуждения возникает у многих зрелых, нормальных в сексуальном и психическом плане мужчин. Отсутствие же в практике этих лиц использования подобных сексуальных возбудителей объясняется наличием у них комплекса защитных механизмов, в том числе и социокультурным табу. Представляет интерес и мнение, высказанное L. Lernell (1974) в результате анализа данных литературы о криминальной педофилии: автор приходит в выводу, что результаты тщательных эмпирических исследований вызывают сомнение в правильности общепринятой оценки педофилии как весьма грозного для общества явления.

W. Radecki (1977), приводя данные обследования 116 обвиняемых в педофилии, отмечает, что 50,2% из них имели только начальное образование, 60,6% не получили какой-либо профессиональной подготовки, 40% были рецидивистами. Большинство жертв педофилии (60%) не были знакомы с преступниками; преступление совершалось в форме полового акта в 21,8% случаев, а в 31,7% педофильные действия заключались в ощупывании гениталий жертвы. Автор выделяет пять групп криминальной педофилии:

первая группа — педофильные действия, совершенные молодыми преступниками под влиянием алкоголя, при отсутствии сексуальных отклонений; преступники этой группы характеризуются примитивизмом личности;

вторая группа — педофильные действия в отношении близких родственников, в совершении которых основную роль играют хронический алкоголизм и примитивизм преступников;

- 45 -

третья группа — педофильные действия на чувственной основе, когда молодые преступники сожительствуют с 13—14-летними девушками на добровольных началах;

четвертая группа — педофильные действия на девиантной основе, в том числе гомосексуальные педофильные действия;

пятая группа — педофильные действия, совершаемые пожилыми лицами (в возрасте старше 60 лет), преимущественно на фоне психоорганического синдрома.

По данным К. Lowrence (1978), в 74% случаев жертвами педофилии являлись девочки в возрасте 12—14 лет, в 8% — близкие родственники преступников, причем 10% жертв в результате педофильных действий были заражены болезнями, передающимися половым путем.

В результате обследования 47 девочек, ставших объектами педофильных действий, Т. Jaskiwicz—Оbydzinska (1981) пришла к выводу, что их можно условно разделить на три группы:

первая группа — девочки в возрасте 4—6 лет, характерными чертами которых являются смелость и доверчивость по отношению к незнакомым взрослым; их участие в педофильных контактах пассивно и, как правило, происходит под психическим или физическим воздействием; контакты с преступником однократные;

вторая группа — девочки в возрасте 7—11 лет; половина из них добровольно допускает совершение сексуальных действий;

третья группа — девочки в возрасте 12—15 лет; 60% из них были безнадзорными и жили в конфликтных семьях.

Следующие результаты обследования 142 мальчиков в возрасте от 6 месяцев до 17 лет, подвергшихся педофильной агрессии, приводит А. de Jong (1982): педофильный контакт представлял собой анальный коитус в 78% случаев, причем в 40% случаев он сочетался с оральным коитусом. Последствием этих действий были телесные повреждения у 24% жертв (в том числе в области прямой кишки) и один мальчик нуждался в оказании психиатрической помощи в связи с попыткой самоубийства. Последний факт подтверждает данные других авторов, указывающих, что психические последствия сексуальной агрессии чаще проявляются не у мальчиков, а у девочек.

W. Рonikiewska (1984) опубликовали данные обследования 12 педофилов-насильников. Их действия в

—46—

9 случаях имели гетеросексуальный, в одном случае — гомосексуальный, и в трех — инцестный характер. у всех обследованных было начальное образование, отсутствовала профессиональная подготовка, все имели судимости, злоупотребляли алкоголем, вели аморальный образ жизни, были неуживчивы, имели негативные личностные черты, аберрационные склонности.

В статье, опубликованной в «Newsweek» (1984), выражалась озабоченность тем обстоятельством, что в США развратные действия с детьми принимают характер настоящей эпидемии: по разным данным, их испытали на себе от 100000 до 500000 детей. Dr. Finkelhor, в частности, указывал, что 19% женского и 9% мужского населения страны подвергались в детстве сексуальной стимуляции, а от 2 до 5 миллионов американцев были жертвами инцеста, носившего у 70% гетеро- и у 30% гомосексуальный характер.

Исследование, проведенное Z. Starowicz (1982), показало, что педофильный опыт имел» 3,4% обследованных мужчин-алкоголиков, 5% мужчин-наркоманов и 3,4% женщин-наркоманов. Партнерами были либо дальние родственники, либо чужие дети. В контрольной группе обследованных, состоявшей из 200 мужчин и 200 женщин, педофильного опыта не было отмечено ни в одном случае. Следует, однако, отметить, что истинная распространенность этого явления, видимо, значительно шире. Так, если в 1980 г. при обследовании 660 пациентов с функциональными сексуальными расстройствами были выявлены лишь единичные случаи наличия у них педофильного опыта, то в экспертной практике за период 1982—1985 гг. отмечено значительное количество случаев криминальной педофилии. Более того, в последнее время участились случаи добровольного обращения в сексологическую клинику лиц, страдающих педофилией, причем никто из них никогда не попадал в поле зрения правоохранительных органов, хотя и совершал педофильные действия неоднократно (З. Старович, 1991).

1.6.3. Эксгибиционизм

Впервые эксгибиционизм описал в 1877 г. S. Lasscux. По определению K. Имелинского (1988), «эксгибиционизм

-47-

(самообнажение) представляет собой сексуальное отклонение, основанное на демонстрации собственных половых органов незнакомым лицам и вне контекста, связанного с приготовлением к половому акту, с целью получения сексуального удовлетворения».

Эксгибиционизм традиционно считается мужским пороком, однако ряд авторов отмечает, что и некоторые женщины, например, занимающиеся профессиональным стриптизом, имеют определенные эксгибиционные тенденции.

С позиций психоанализа эксгибиционизм относят к магическому поведению, направленному на преодоление комплекса кастрации: демонстрация полового члена служит демонстрацией мужской силы. F. Аbraham (1969) считал, что эксгибиционизм является проявлением садомазохизма или его тенденций: садистским потребностям удовлетворяет испуг и возмущение жертвы ситуацией, а также ее страх перед эрегированным половым членом, мазохистским — желание быть осмеянным, особенно в тех случаях, когда половой член эксгибициониста небольших размеров. Автор не исключает и возможности проявлений эксгибиционизма в качестве подготовительного мероприятия перед мастурбацией.

Значительную информацию о личностях и моделях поведения эксгибиционистов приводит К. Имелинский (1982), описывающий и такие разновидности этого явления, как кандаулезизм, фроттаж и триолизм. По мнению автора, социальная регуляция, ограничивающая демонстрацию актов эксгибиционизма, дает наиболее эффективные результаты тогда, когда она ориентируется не на репрессивные меры в отношении эксгибиционистов, а на изменение отношения общества к сексуальности в целом и в особенности к описываемой форме ее проявления. Подобных взглядов придерживался и L Ler-nell (1974), который считал, что эксгибиционисты — заслуживающие сочувствия люди, полностью находящиеся во власти сложившейся патологической ситуации, которым необходима медицинская помощь. Их действия не носят характера физической агрессии и не представляют угрозы для общества. Применение к ним уголовного наказания неоправданно и может лишь усугубить патологию, но никак не ликвидировать ее. По данным Lernell, эксгибиционизм занимает третье место среди

-48-

всех сексуальных преступлений, регистрируемых правоохранительными органами. Это объясняется, по его мнению, тем, что органы следствия и суда слишком широко трактуют эксгибиционизм, понимая под ним чуть ли не любое обнажение тела, особенно его «стыдливых частей», что приводит к неправдоподобному завышению данных о распространенности этого нарушения и его якобы существенном криминогенном значении.

А. Teutsch (1981) указывает на трудности этиопато-генетической интерпретации эксгибиционистского поведения, которое может быть как проявлением самостоятельного синдрома, так и одним из симптомов какого-либо психического заболевания, либо может сопутствовать другой сексуальной девиации (например, садомазохизму, педофилии), а также выступать в качестве прелюдии к совершению и нормального, и насильственного коитуса, служить способом привлечения клиентов проституирующими лицами. «Истинные» эксгибиционисты характеризуются автором как люди, неуверенные в себе, робкие, стыдливые, стеснительные, раздражительные, зависимые от настроения.

С психоаналитических позиций, генез эксгибиционизма расценивается как инфантильный сексуализм. По мнению J. Bastami (1971), эксгибиционисты составляют 30% всех лиц с девиациями. С. Blair, R. Lanyon(1981) описывают это явление в психодинамическом аспекте. L. Rooth (1983) полагает, что эксгибиционизм связан с педофилией, фроттеризмом и визионизмом. По мнению Р. Snaith (1983), эксгибиционизм может быть проявлением различных психических расстройств (как функциональной, так и органической природы), нарушений личности, а также происходящих из детства и закрепленных впоследствии стереотипов сексуального поведения.

1.6.4. Инцест (кровосмешение)

Под инцестом понимается сексуальная связь между близкими (кровными) родственниками. Степень родства регламентируется правовыми нормами, которые не только различны в разных странах, но изменяются с течением времени в одной и той же стране. Например, в Европе X века инцестом была объявлена половая связь между

-49-

родственниками вплоть до 7-й степени родства. Это привело к тому, что традиционно заключавшиеся аристократией близкородственные браки стали признаваться недействительными. В результате Лютеранский собор 1215 г. был вынужден ограничить инцест родством 4-й степени.

Между тем инцест был распространенным явлением в разные времена и во многих обществах, причем практически ни в одном из них не осуждался. Исключением являлись лишь монархические династии некоторых древних государств (Египта, Персии эпохи Сассанидов, государства инков), В некоторых обществах и культурах инцест табуировался.

Наиболее распространенной формой инцестного контакта считается контакт отец—дочь (А. Роdqorecki, 1984). S. Weinberg (1955) различал три типа таких отцов: отцы-интроверты, отцы-психопаты (со склонностью к промискуитету) и отцы с психо-сексуальным инфантилизмом (со склонностью к педофилии). Такие мужчины достаточно широко практикуют инцестное поведение, причем их жены часто по тем или иным причинам ограничивают либо полностью прекращают половую жизнь с супругом и терпят инцестное поведение мужей или делают вид, что его не замечают. Дочери нередко сами провоцировали своих отцов, а 75% из них не возражали против половой связи с ними, будучи в дальнейшем свободными в выборе сексуального партнера.

По некоторым данным, почти 15% женщин имели опыт инцестных взаимоотношений со своими отцами или дядьями, при этом более распространено инцестное поведение отцов по отношению к родным, а не к приемным дочерям (К. Меiselman, 1978). Р. Gebharol (1965) установил, что 10% насильников в свое время участвовали в инцестных контактах со своими матерями, сестрами или тетками.

Подробные сведения об инцестиой системе отец—дочь приводит N. Lukianovic (1972) на основании анализа 26 случаев, имевших место в Северной Ирландии. Чаще всего такие связи возникали в многодетных семьях, наиболее социально ущемленных. Возраст дочерей колебался от 5 до 14 лет (в среднем 8,5 лет), а средний возраст отцов составлял 32,5 года. Связи продолжались от 4 месяцев до 12 лет при частоте совершения

-50-

инцестных контактов от ежедневных до одного раза в неделю. 70% этих отцов были безработными и значительную часть их составляли асоциальные личности. Из обследованных мужчин 14 были психопатами, 5 — агрессивными психопатами и 4 — алкоголиками, но ни у одного не было выявлено признаков «больших» психических заболеваний или психоорганического синдрома. Пять отцов сожительствовали с одной из дочерей, трое— с двумя, двое — с тремя и один — с четырьмя дочерями.

Матери (жены) отличались агрессивностью в отношении своих мужей. Десять из них знали, что происходит в семье, но делали вид, что ничего не видят. Только двое из 26 жен обвинили своих мужей. У 13 жен были диагностированы психические нарушения (у 8 — психопатия, у 2 — истерия, и у 3 — неврозы). Из дочерей у 11 отмечались личностные расстройства и промискуитетные тенденции, 4 были проститутками, а 4 наблюдались у психиатров по поводу психических заболеваний. Генез инцеста автор склонён трактовать с позиций социокультурной теории, указывая, что ни один из отцов не был психически больным, все они считали идеалом мужчины супермена, супруги их отличались чрезмерной терпимостью, а большинство дочерей воспринимало поведение отцов как нормальное явление.

D. Вrowning, В. Biatman (1977) при изучении 14 инцестных связей отец—дочь обнаружили у всех дочерей признаки и соматических, и психических (чаще страхи депрессии), и сексуальных (преимущественно промискуитет) расстройств.

В. Slusapczyk (1977), изучив 310 случаев инцеста, выявленных в Польше в 1970—1975 гг. обнаружил, что большинство связей поддерживалось на протяжении от 1 года до 3 лет. Общими характерными чертами семей, в которых совершался инцест, были многодетность, финансовые проблемы и материальная зависимость жертв от преступников. Инцестное поведение сочеталось с алкоголизмом или злоупотреблением алкоголем. Интересен тот факт, что в случае рождения дочерью ребенка от инцестной связи ее родители больше стыдились того, что дочь родила внебрачного ребенка, чем того, что ребенок родился от инцестной связи. Автор делает вывод, что атмосфера в инцестных семьях в значительной степени от-

-51-

ражает положение в обществе в целом: злоупотребление алкоголем, издевательство над членами семьи, равнодушие матерей к своим детям и супругов — к семье.

F. Тоulousc (1982) описал - четыре семьи, в которых инцестные связи были выявлены их домашним врачом, диагностировавшим тщательно скрываемую беременность у женщин. В двух семьях беременность наступила от связи брат—сестра. В третьей семье имелась связь между отцом и 14-летией дочерью. Эта семья характеризовалась полным отсутствием интеграции с общественными нормами. Отец — параноик, сам заявил на себя в правоохранительные органы. Мать никогда не занималась детьми и передала роль жены старшей из дочерей. Девушка воспитывалась в интернате, несколько раз организовывала групповые побеги, вступала в гомосексуальные контакты с подругами, над которыми осуществляла материнскую опеку. В четвертой семье существовала многолетняя связь брата с сестрой, от которой родились четверо детей. При этом их родители также были участниками инцестных отношений (отец—дочь, мать—дочь). Брат и сестра с раннего детства воспитывались в разных интернатских учреждениях, и связь между ними возникла уже в зрелом возрасте, когда они практически впервые познакомились друг с другом.

Инцестные отношения в обследованных семьях автор трактует как «семейную дисфункцию», при которой подобные отношения между членами семьи являются средством сохранения ее целостности и предотвращают ее распад. В противовес общественным нормам в таких семьях возникает «внутреннее семейное право», отображающее страх перед внешним миром и запрещающее выход за пределы семейной группы. Такие семьи живут в своем замкнутом мире, а отсутствие контактов с внешним миром диктуется его оценкой как общества, нормы которого противоречат внутрисемейным нормам, являющимся более понятными и простыми. Внутри замкнутой семейной системы может существовать множество предрасполагающих факторов или комплексов, которые ложатся в основу семейной патологии, выражающейся, в частности, в инцесте. В случаях установления связи между отцом и дочерью мать подсознательно или вполне осознанно как бы передает ей свое право сексуального «обслуживания» своего мужа, полностью

-52-

или только в той части, которую не может или не хочет выполнять сама. Связь отец - дочь может создаваться и в целях ее противопоставления матери (жене) Реакция матери на такую конфронтацию — обычно агрессия по отношению к дочери. Если в семье несколько дочерей, выбор отца в установлении инцестной связи чаще всего падает на наиболее пассивную из них, которая заведомо не может противостоять его домогательствам. Установление связи между братом и сестрой обычно имеет целью ослабить воздействие матери на сына.

Вербальные контакты в подобных семьях, как правило, лаконичны, разговоры на сексуальные темы запрещены. Лица извне воспринимаются как чужаки. Семейные роли при этом очерчены слабо. Так, в связи отец — дочь последняя обычно воспринимает роль жены только как сексуального партнера. Матери же отказываются от этой функции для того, чтобы лучше организовать семейную жизнь и быт, ведут хозяйство, в то же время часто терроризируя семью ипохондрическим поведением. Роль отца неясна, поскольку он в полной мере не является ни отцом, ни мужем. В связях брат — сестра мать относится к дочери как к жене сына, который в свою очередь как бы замещает матери мужа. Благодаря этому мать избегает конфликтов, возможных при супружестве сына, и таким способом предотвращает распад семьи.

К факторам, способствующим возникновению инцестных связей, относят длительное отсутствие отца дома, патологию супружества, алкоголизм, социальную изоляцию, импотенцию, психопатии (J. Вareman, 1981).

В Соединенных Штатах, как сообщают К. Kirkland, В. Bauer (1988), ежегодно регистрируется около 36000 случаев инцеста, причем 75% из них составляет связь отец — дочь. Обследовав с помощью теста ММРI группу из 10 мужчин с инцестным опытом и контрольную группу из 12 нормальных мужчин, авторы нашли, что в инцестной группе значительно выше показатели психопатизации, психоастенизации и шизоидности. В то же время G. Emslie, А. Rosenfeld (1983) при обследовании 65 детей, участвовавших в инцестных контактах, выявили психические нарушения только у 8% из них, и на этом основании предположили, что инцест сам по себе не приводит к психопатологии. А. Husain, J. Chapel (1983), обследовавшие 437 девочек-подростков, госпитализирован-

-53-

ных в психоневрологическую клинику в связи с наличием эмоциональных расстройств, установили, что у 61 из них имелся инцестный опыт. Выяснилось, что в большинстве случаев они стали объектом инцестных посягательств в переходный период между препубертатом и пубертатом, а в тех случаях, когда инициатором инцеста был дед, контакты устанавливались на более ранних этапах биологического развития.

Были проанализированы и отдаленные последствия инцеста для психики девочек. С этой целью В. Brooks (1983) обследовал зрелых женщин, имевших в детстве инцестные контакты. Выяснилось, что по сравнению с общей женской популяцией у них чаще отмечались эмоциональные расстройства (страх, депрессия), мазохистские тенденции, сексуальные и супружеские проблемы.

К. Penshow (1977) считает, что при сексологической оценке инцеста необходимо учитывать следующие факторы: степень родства партнеров, форму осуществления инцестных контактов, их гомо- или гетеросексуальный характер, возрастную комбинацию партнеров (взрослый — взрослый, взрослый — ребенок, ребенок — ребенок и т. д.), добровольность или насильственность отношений и степень насилия и согласия, содержание сексуальных фантазий и эротических сновидений у партнеров, наличие у них девиантных тенденций и их характер (например, полидевиантность), а также психопатологический профиль партнеров.

При обследовании алкоголиков и наркоманов, а также их партнеров Z. Starowicz (1984) установил, что инцестный опыт имели 1,4% алкоголиков-мужчин (чаще с дочерьми); 14,1 % их партнерш (чаще с отцами); 4% мужчин-наркоманов (с сестрами); 3% их партнерш (с отцами), а из контрольной группы 1% мужчин (чаще с сестрами) и 2% женщин (чаще с отцами и дядьями).

1.6.5. Сексуальное убийство

При расследовании сексуальных убийств задача эксперта-сексолога — установление психосексуальной структуры личности преступника и выявление механизмов, обусловливающих его поведение при совершении преступления.

—54—

В литературе рассматриваются мотивы сексуальных убийств. Так, W. Salwa (1965) отмечает, что убийство любовницы чаще совершается по следующим мотивам: наличие нежелательной беременности, угроза возможной огласки связи (в том числе в форме шантажа со стороны любовницы), невозможность легализации связи, экономические факторы (невозможность содержания любовницы или экономическая зависимость от нее), характерологические особенности партнеров. При этом обычно убийство сначала вызывает у преступника чувство облегчения, а затем — страх перед наказанием. Убийство жены, по мнению автора, может иметь следующие мотивы: неприятие ее характерологических особенностей, равнодушие к супругу, чувство своей ненужности в семье, приводящее к обидам и раздражению, особенно усиливающимся в состоянии алкогольного опьянения.

Описаны признаки убийств, совершенных с целью удовлетворения преступником своих садистских и вампирских сексуальных потребностей: нанесение ударов ножом в область молочных желез и половых органов жертвы, сосание и облизывание преступником нанесенных ран, трение о них полового члена. В процессе совершения этих действий и при виде страдания умирающей жертвы у преступника возникает эрекция и наступает семяизвержение. Совершающие такие убийства лица склонны к их периодическому повторению, причем в интервале между преступлениями они могут вести себя как совершенно нормальные люди (С. Аllep, 1969).

Hirschfeld (цит. по К. Имелинскому, 1985) различает шесть типов сексуальных убийств: убийство, совершаемое с целью достижения оргазма (убийство из похотливых побуждений); убийство, совершаемое в процессе переживания оргазма; убийство, совершаемое с целью (или в процессе) подавления сопротивления избранной для удовлетворения сексуальных потребностей жертвы; убийство, совершаемое с целью сокрытия сексуального преступления (например, изнасилования); убийство, совершаемое с целью (или в процессе) лишения жертвы возможности призывов о помощи или прекращения этих призывов.

Судя по характеристике R. Lesniak с соавт. (1974), большинство преступников, совершивших сексуальное убийство, моложе 30 лет, все они занимаются физическим

-55-

трудом, имеют начальное образование и являются городскими жителями. По сравнению с преступниками, совершившими убийство не на сексуальной почве, сексуальных убийц, по мнению авторов, отличает более высокий интеллектуальный уровень, наличие нарушений в психосексуальном развитии и крайняя степень интроверсии. 75% из обследованных авторами 15 преступников совершили убийство в состоянии алкогольного опьянения. При судебно-психиатрической экспертизе у большинства из них была установлена частичная вменяемость или невменяемость, а при последующем стационарном обследовании у многих были диагностированы психические заболевания.

При анализе 34 уголовных дел о сексуальных убийствах, проведенном J. Коzarska-Dworska (1977), оказалось, что в 31 случае убийство сопровождалось изнасилованием, причем у 30 преступников желание убить жертву возникло в процессе совершения с ней полового акта. Четыре убийства были совершены с целью достижения оргазма. У 19 убийц при обследовании выявлены сексуальные девиации, у 8 — садизм или садистские черты. Функциональные сексуальные расстройства отмечались у 7 человек, нормальное половое влечение было у 14. В момент совершения преступления . 70% обследованных находились в состоянии алкогольного опьянения. 52% лиц, совершивших сексуальное убийство, имели в прошлом судимость за совершение иных преступлений (хулиганство, разбой, нанесение телесных повреждений). 72% обследованных были неженаты.

На II симпозиуме польских сексологов Rudzek (1976) сообщил, что в период с 1966 года в Польше отмечалась тенденция к увеличению числа сексуальных убийств, а в среднем ежегодно в стране, совершается 23 таких убийства. Многие мужчины, совершившие эти преступления, в обычной жизни проявляли по отношению к женщине несмелость, имели низкий культурный и интеллектуальный уровень.

S. Сurqul (1982) определяет следующие черты, как характерные для рецидивирующих сексуальных убийств: случайный выбор жертвы, стереотипность действий при совершении всех убийств, тщательный выбор места для совершения преступления, редкие случаи изуродования тела жертвы, серийность преступлений. Личность пре-

-56-

ступников, совершающих сексуальные убийства, автор характеризует следующим образом: это мужчина, чаще в возрасте до 40 лет, действующий в одиночку, психопат, сексуально фрустрированный, не умеющий налаживать контакты с женщинами, конфликтный в быту и на работе, ничем не выделяющийся в толпе, вменяемый, первое убийство чаще совершивший не по сексуальным мотивам.

К. Имелинский (1986) считает убийство с целью получения сладострастных переживаний крайним проявлением садизма, выражением полной власти над жертвой. При таком убийстве вовсе не обязательно половое ношение. Сексуальное удовлетворение может быть достигнуто путем имитации генитального проникновения тело жертвы, при котором разрываются естественные отверстия тела, разрезается грудь, горло и половые органы, иногда может быть расчленено все тело.

1.7. ПУТИ ПСИХОПРОФИЛАКТИКИ

СЕКСУАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Профилактике преступности посвящено, как известно, немало работ (К. Е. Игошев, 1975; Н. И. Ветров, 1980; Б. Холыст, 1980; А. Ф. Зелинский, 1982; Ю. М. Антонян, 1986), однако, к сожалению, это не относится к профилактике сексуальных преступлений. Данная область криминологии и психологии не привлекала специального внимания исследователей, несмотря на большую распространенность и опасность сексуальной преступности,

В то же время следует признать, что некоторые общие принципы и положения профилактики преступлений можно перенести и на сексуальные преступления, хотя, естественно, это не решает проблему, требующую специальной разработки.

Ю. М. Антонян (1986) в своей монографии выделяет Раннюю профилактику, задача которой — не допустить формирования мотивов возможного преступного поведения, и непосредственную профилактику, имеющую целью обнаружение мотивов преступного поведения, и непосредственную профилактику, имеющую целью обнаружение мотивов преступного поведения и проведение мер по их устранению.

-57-

Приступать к профилактике можно тогда, когда известны субъективные представления, цели и намерения правонарушителя, поняты и оценены его мотивы (Н. И. Ветров, 1977).

В соответствии с этим индивидуальная психопрофилактическая работа должна быть направлена на два относительно самостоятельных, но взаимосвязанных между собой объекта: 1) на криминогенную среду конкретной личности и 2) на саму личность с отклоняющимся поведением. При этом воздействие на личность преследует цель решения двух задач: а) структурно-содержательную перестройку ее мотивационной сферы (стратегическая задача) и б) коррекцию конкретной мотивации субъекта в характерной для него криминогенной ситуации (тактическая задача). Соответствующие меры должны осуществляться одновременно и параллельно, как на общесоциальном, так и на специально-криминологическом уровне. Индивидуальная профилактика возможного преступного поведения, являясь особым масштабом профилактической деятельности, представляет собой конкретизацию общесоциальных и социально-криминологических мер в отношении отдельного лица или группы конкретных лиц.

Следует учитывать, прежде всего, что объективная заданность внешних криминогенных факторов не всегда позволяет ликвидировать реально действующие причины и условия, способствующие формированию преступного поведения. В таких случаях принимаются меры по ослаблению, уменьшению, подавлению или нейтрализации их криминогенного влияния либо блокированию механизма их действия на определенного человека или компенсированию негативных влияний факторами антикриминогенного характера.

Многие из внешних социальных факторов, детерминирующих мотивацию преступного поведения, устраняются в ходе решения общесоциальных задач либо в результате деятельности правоохранительных органов. В последнем случае профилактическую работу предлагается проводить не в связи с уголовным делом, а на основе индивидуального прогноза, не в абстрактных целях предупреждения преступлений, а применительно к возможному преступному поведению конкретного лица, до его реализации в действительности.

-58-

ивидуальная профилактика преступного поведения должна заключаться в последовательном устранении объективных негативных явлений социально-экономического, идеологического, социально-психологического характера; искоренении негативных обстоятельств в организации жизни, деятельности, быта и досуга конкретных людей; неуклонной реализации принципа неотвратимости социальной ответственности человека за свое поведение; разрешении криминогенных ситуаций, способствующих мотивации того или иного вида преступного поведения. Самостоятельной задачей является нравственное формирование личности, она генетически связана с развитием материально-технической базы общества и с совершенствованием общественных отношений.

В социальном аспекте профилактической работы особого внимания требуют микросоциальные, прежде всего семейные, условия жизни человека, под влиянием которых очень часто возникают, развиваются и поддерживаются мотивы будущих преступных действий.

Условия семейного воспитания ребенка служат отправной точкой формирования многих мотивов поведения. Семья должна максимально обеспечить приспособление ее членов к условиям общественной жизни, выполнению социальных норм, готовность занять определенное место в общественной системе, т. е. семья, прежде всего, решает задачу социализации индивида. Криминогенное влияние семьи на личность заключается в стихийном или целенаправленном формировании антисоциальных мотивов либо в непротивлении их зарождению.

Говоря о мерах воздействия на внутренние, субъективные факторы мотивации преступного поведения, Н. И. Ветров отмечает, что возможности такого воздействия в значительной мере ограничены. Во-первых, многие мотивы, начиная формироваться в детстве, в течение жизни индивида прочно закрепляются в его личности, составляя ее важнейшую часть, к «искоренить» их сложно. Во-вторых, индивидуальное воспитательно-профилактическое воздействие очень часто сталкивается с одновременным криминогенным влиянием на то же лицо, поэтому, например, со стороны других правонарушителей, Поэтому успех профилактически усилий определяется не только полной ликвидацией мотивов вероятного преступного поведения, но и формированием таких

-59-

личностных, внутренних запретов, которые надежно блокировали бы их проявление.

Индивидуально-профилактические воздействия стратегического плана, базируясь на результатах тактических мер, направлены на структурно-содержательную перестройку мотивационной сферы лиц с отклоняющимся поведением.

Представляется обоснованным мнение А. Ф. Зелинского (1982), что перевоспитание — это изменение сознания под целенаправленным воздействием воспитателей. Исправление же — понятие более широкое, включающее также ломку неосознаваемых стереотипов преступного поведения.

Основная цель индивидуальной профилактики, по мнению автора, таким образом, состоит в том, чтобы человек овладел навыками сознательного контроля над различными проявлениями своей личности, прежде всего криминогенными. Эта работа по осознанию своей личности, своего «я», как правило, никогда не совершается спонтанно: даже факт осуждения и заключения в места лишения свободы далеко не всегда порождает у преступника субъективную потребность в осмыслении своей личности, своего жизненного пути, приведшего его на скамью подсудимых. Чаще всего этот процесс требует включения в него другого человека, способного тонко направить сознание правонарушителя на субъективные источники его преступного поведения.

Как пишет К. Е. Игошев (1975), лишь пройдя через фильтр сознания, воплотившись в личностные черты, изменив психологические рычаги поступков и действий (цели, мотивы, установки и т. п.), объективные социальные явления вызывают изменения в самом преступнике,

В отношении отклонений сексуального поведения человека, могущего приводить к совершению сексуального преступления, профилактическая работа должна быть, прежде всего, направлена на предупреждение нарушений психосексуального развития (В. М. Маслов с соавт., 1990).

Медицинский аспект этой работы заключается в следующем.

1. Предупреждение нарушений пренатального периода (профилактика стрессовых состояний у беременных,

—60—

контроль за приемом ими лекарственных средств, из которых должны быть исключены производные раувольфии, гормональные препараты и т. п.). 2. Ранняя диагностика и своевременное лечение психических расстройств, способствующих нарушениям коммуникации и психосексуального развития.

3. Выявление и медико-педагогическая коррекция искажений психосексуального развития на самых ранних этапах.

Педагогический аспект профилактики предусматривает: 1. Правильное полоролевое воспитание, которое должно быть направлено на ознакомление детей с половыми различиями, а не на запугивание и наказание за интерес к ним. Отрицательным явлением следует считать бытующий в дошкольных учреждениях обычай проводить коллективные игры (в «космонавтов», «машинистов», «строителей» и т. п.) без учета пола детей и предпочтение, отдаваемое в школах фемининному поведению мальчиков и мускулинному — девочек, а также «бесполое» воспитание школьников, проявляющееся в том, что и девочки, и мальчики в равной мере занимаются трудом, предпочитаемым женщинами (шитье, вязание), и мужчинами (слесарное дело и т. д.).

2. Научение общению со сверстниками (в том числе гетеросексуальному), которое целесообразно проводить в виде своеобразных практикумов по коммуникации, с учетом возраста детей и подростков. С каждым годом обучение должно усложняться, охватывая новые аспекты взаимоотношений, причем необходимо прививать детям чувство любви и уважения к представителям противоположного пола.

3. Предупреждение растления и совращения детей и подростков, причем, прежде всего, необходимо исключать их доступ к порнографическим изданиям.

Психопрофилактика нарушений психосексуального развития может быть действенной лишь в том случае, если она проводится не в форме эпизодических «моральных» бесед с подростками об опасностях ранней половой жизни, представляет собой ежедневную кропотливую работу по формированию с раннего детства навыков общения и соответствующего полу поведения.

Огромное значение для предупреждения формирования отклоняющегося сексуального поведения, могущего при-

—61 —

вести к совершению сексуального преступления, имеет правильное половое воспитание и сексуальное просвещение детей, подростков и молодежи (В. В. Кришталь, 1985).

Общее нравственное воспитание должно ориентировать молодых людей в сфере сексуального общения, в котором каждый может выступать в качестве уважаемого и равноправного партнера.

Для успешной борьбы с половыми преступлениями первостепенное значение имеет обеспечение общественного порядка, предупреждение пьянства и алкоголизма. Состояние опьянения следует считать внутренним, личностным условием, способствующим учинению насилий. Оно развязывает руки насильнику и убийце, актуализируя его скрытые влечения. Постоянное пьянство и особенно алкоголизм способствуют формированию негативных черт личности, антиобщественных взглядов и представлений, расторможенности половых влечений, снижают уровень культуры людей, в целом приводят к деградации личности человека.

Предотвращению насильственных сексуальных преступлений весьма способствовали бы профилактика безнравственного образа жизни определенной категории людей, чаще всего молодых, которые организуют разного рода группы, компании, вечеринки с целью пьянства и разврата. Это особенно актуально в наши дни, когда во многом утрачены привычные нравственные ориентиры, и подобная форма проведения досуга, тем более при бурном развитии проституции, получает опасное распространение. В компании, где беспорядочные половые связи являются нормой, женщины иногда попадают случайно и становятся жертвами насилия. Их сопротивление при этом обычно игнорируется, поскольку расценивается как кокетство.

Особое внимание должны привлекать лица с психическими аномалиями или психическими болезнями, независимо от того, вменяемы они или нет, поскольку общество должно охранять людей независимо от психического состояния нападающего. Выявление и учет лиц с психическими аномалиями, которые могут совершить сексуальное преступление, является центральной организационной проблемой в сфере социально-психиатрической профилактики последних.

—62—

Ю. М. Антонян, А. А. Ткаченко (1993) составили примерный перечень признаков, которые дают основание предполагать, что данное лицо способно совершить сексуальное насилие:

- наличие в семье психически больных, алкоголизм и (или) наркомания родителей;

— безнадзорность подростков, употребление ими алкоголя, наркотиков или других одурманивающих веществ;

— совершение в детском или раннем подростковом возрасте сексуальных проступков, проявление несовершеннолетними болезненного или чрезмерного интереса к половой жизни;

— истерические проявления, жестокость и эмоциональная тупость, слабоумие подростков; значительная педагогическая запущенность, препятствующая установлению нормальных связей и отношений с представительницами противоположного пола;

— гиперсексуальность, перверзные сексуальные действия и циничные проявления сексуального характера, в том числе те, которые по каким-либо причинам не повлекли за собой принятия уголовно-правовых мер;

— суицидные попытки, связанные с неудачами в интимной жизни, в отношениях с представительницами противоположного пола;

— учинение насильственных действий, в том числе внешне безмотивных, которые включают в себя сексуальные моменты, сексуальную циничность.

Предупреждение преступлений несовершеннолетних можно считать ранней профилактикой, поэтому важное профилактическое значение имеет выявление подростков, поведение которых дает основание опасаться совершения изнасилований, развратных гетеро- и гомосексуальных действий в отношении малолетних или сверстников. Следует учитывать тот известный факт, что гомосексуалы стремятся вовлечь в гомосексуальные отношения морально неустойчивых юношей и подростков.

Анализируя вопросы предотвращения сексуальных преступлений, нельзя не принимать во внимание также то весьма важное обстоятельство, что в нашей стране психиатрическая и в особенности сексологическая помощь развита пока совершенно недостаточно. В силу сложившихся традиций люди чрезвычайно редко обращаются к

—63—

психиатрам и сексологам. Поэтому возникающие сексуальные проблемы, всегда сугубо интимные, они разрешают сами и нередко способами, запрещенными уголовным законом (Ю. М. Антонин с соавт., 1986).

В качестве вторичной психопрофилактики, имеющей целью предупреждение рецидивов сексуальных преступлений, можно рассматривать принципы, разработанные Ю. А. Алферовым, Е. В. Черносвитовым (1989) на основании большого опыта работы с осужденными за разные виды преступлений.

Авторы выделили и охарактеризовали 12 типов личности, позволяющие психологам и работникам исправительно-трудовых учреждений определить личностные черты и поведение осужденных, а следовательно, и воздействовать на них с воспитательными целями. Например, перевоспитание лиц типа «Актер» должно осуществляться с учетом динамики их поведения: в некоторые моменты необходима строгость и жесткость требований (как «с непослушным ребенком»), в других — мягкость и уступчивость. Нестабильность поведения лиц этой категории можно компенсировать их надлежащей организованностью и доверием. Им нужна работа, требующая эмоциональной заинтересованности и вместе с тем расчетливости. Воздействие на таких лиц должно на фоне требовательности включать элементы игры («разыгрывание деловых отношений») и по возможности исключать формализующие моменты.

Аффективно возбудимые личности типа «Паникер» служат своего рода индикаторами дезорганизации коллектива, но всплески настроения у них нетрудно своевременно ликвидировать. С лицами типа «Резонер» следует избегать дискуссий, не убеждать и не переубеждать их, а применять власть и личный авторитет, не словом, а делом и примером других принуждать их следовать необходимым нормам поведения.

Личности типа «Прожектер» эмоционально отзывчивы и отличаются интенсивной реакцией. Опираясь на эти качества, можно добиться, чтобы они глубоко осознали свое неправильное поведение. В индивидуальной работе с людьми типа «Нытик" необходимо считаться с тремя моментами: эффективностью (ее уровнем), вербальной подвижностью (способностью к вербальному контакту) и продуктивностью. Воздействие на них должно в первую

-64-

очередь стимулировать их к цели, повышающей уровень стремлений, причем важно учитывать притязания данной личности.

Лиц типа «Игрок» следует принимать такими, какими они проявляют себя внешне, но помнить, что их компенсированное поведение есть результат больших скрытых усилий. По словам авторов, здесь опасны малейшие перегрузки. Образно говоря, каждая перегрузка легко может оказаться «последней каплей», «пушинкой, ломающей хребет». Необходимо поддерживать личностный статус таких людей, привлекая их самих к работе по профилактике правонарушений и к другой работе, требующей доверия. С лицами типа «Сутяга» необходимо проявлять требовательность, следя за тем, чтобы они были постоянно заняты делом, требующим скрупулезности, жесткой организованности и позволяющим не торопиться с результатами. Для таких лиц важна не динамичность работы, а хорошая пространственная или вещная упорядоченность и статичность ее узловых моментов.

Работая с лицами типа «белая ворона» не следует стремиться полностью, снять их тревогу, ибо она является у них творческим началом. Чтобы эффективно воздействовать на таких людей, следует считаться с их интересами и по возможности соотносить то, что требуется от них, с тем, что они сами хотят для себя. Но нужно учитывать, что «послушность» человека такого типа легко может обернуться решительным протестом и хорошо мотивированным сопротивлением. В то же время, правильно воздействуя на него, можно добиться искреннего решения искупить вину перед обществом и помогать администрации в воспитательной работе с другими осужденными. Общаясь с личностью типа «Зануда», необходимо проявлять внимание, избегая при этом сочувствия и жалости, по-деловому корригируя узловые моменты особо значимых переживаний. Целесообразно предлагать таким лицам реальную программу действий, в которых их притязания будут реализованы и оценены. Но учитывая, что они чаще всего астеничны, предлагаемые программы должны соответствовать их реальным возможностям.

По отношению к осужденному типа «Изгой» следует проявлять мягкость» чуткость и терпеливость. Такие лица

ценят сочувствие, внимание и охотно следуют дружескому совету. С личностями типа «Рохля» наиболее эффективны доверительные отношения. Им необходимо «исповедоваться», они нуждаются во внимании, и если в процессе общения не назидать, а наоборот, как бы встать на точку зрения такой личности, можно оказать на нее достаточно глубокое воспитательное воздействие. Наконец, при работе с осужденными типа «Интриган» необходимо следить, чтобы они как можно меньше были предоставлены самим себе, а постоянно находились в поле зрения администрации и желательно — в положительно направленном коллективе.

Как мы убедились, рассматривая современное состояние проблемы сексуальной преступности, сексуальным преступлениям посвящено достаточно большое количество исследований, в особенности зарубежных авторов, в которых освещены главным образом социальные и психологические аспекты этой проблемы. Однако лишь в единичных работах анализируются мотивообразующие факторы преступного сексуального поведения, роль бессознательного в совершении сексуальных преступлений и намечаются отдельные меры их психопрофилактики. При этом в указанных работах практически не учитывается интегративный характер мотивации сексуального поведения и многомерность обеспечения сексуальной функции. Разные авторы рассматривают в своих трудах те или иные факторы, способствующие возникновению девиантного сексуального поведения и сексуальных преступлений, по-разному оценивая роль этих факторов в генезе последних.

То обстоятельство, что до сих пор не проводилось комплексное, системное исследование причин, условий формирования мотивации и механизмов совершения сексуальных преступлений, в значительной мере определяет недостаточную эффективность используемых в настоящее время методов психопрофилактики сексуальной преступности.

-66-

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

МУЖЧИН, СОВЕРШИВШИХ

СЕКСУАЛЬНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ,

И ИХ ЖЕРТВ

ГЛАВА 2

Были обследованы 815 мужчин, осужденных за совершение различных видов сексуальных преступлений, и их жертвы, а также 300 здоровых мужчин соответствующего возраста, не совершивших преступлений. Результаты обследования последних послужили основой для разработки системно-структурного анализа сексуального поведения в норме и служили, таким образом, своеобразным контролем.

В зависимости от вида совершенного преступления обследованные распределялись следующим образом: осужденные за изнасилование — 594 (74±5%)*, за садизм — 71 (9±3%), эксгибиционизм — 37 (5+2%), убийство — 33 4±2%), педофилию — 21 (2±2%), гомосексуализм с эфебо- и педофилией — 19 (2±2%), (из них за педофилию — 7, за эфебофилию — 12), инцест — 19 (2±2%), эфебофилию — 11 (1±1%), геронтофилию — 10 (1±1%).

Из числа совершивших преступления 274 человека (46±6%) были осуждены за совершение сексуальных преступлений повторно, причем на свободе они находились от трех дней до шести месяцев. Среди женщин повторно были изнасилованы 23 (2±2%).

Впервые совершили индивидуальное изнасилование 410 (70±5%) мужчин, групповое — 184 (30±6%). В групповом изнасиловании участвовали два человека в 53 (28±11%), три — в 18 (10±8%) и четыре — в 6 (3±3%) случаях.

За повторное индивидуальное изнасилование были осуждены 174 (63±10%) человека, за повторное групповое — 81 (30±9%). Кроме изнасилования, повторно совершались также садизм — в 12 (17±4%)

---------------

* Все полученные в исследовании данные обработаны методом математической статистики критериев знаков по таблицам процентов и их ошибок (В. С. Генес, 1967).

-67-

случаях; эфебофилия — в 4 (36±15%), и педофилия - в 3 (14±8%).

Распределение лиц, совершивших сексуальное преступление, по возрасту показано в табл. 2.1, из которой видно, что подавляющее большинство обследованных были в возрасте до 30 лет. При этом среди убийц и эксгибиционистов было значительно больше лиц более старших возрастных групп (до 50 лет).

Возраст жертв сексуальных преступлений составлял от 10 месяцев до 63 лет. Из данных, представленных в табл. 2.2, явствует, что большинство жертв было в возрасте от 19 до 30 лет. При этом жертвами изнасилования чаще были женщины от 21 года до 30 лет, реже — от 19 до 20. Садизм, убийство, инцест также совершались чаще в отношении женщин в возрасте от 21 года до 30 лет. Жертвами педофилии были в основном дети от 9 до 15 лет. Возраст жертв эфебофилии и геронтофилии соответствовал виду преступления.

Среди жертв преступлений было 684 женщины. Часть из них (19%) были ранее знакомы с преступниками или знали их в лицо, а 3% прежде имели с ними половые акты по согласию.

В браке состояла, как видно из табл. 2.3, лишь относительно небольшая часть мужчин, совершивших преступления, так же как и их жертв (последнее обстоятельство объясняется в основном молодым возрастом жертв). Почти половина мужчин не вступали в брак.

Психическое состояние лиц, совершивших сексуальное преступление, иллюстрируется данными табл. 2.4. Как мы видим, психически здоровы были лишь 9±3% мужчин, совершивших сексуальное преступление, причем только изнасилование. Среди психических нарушений на первом месте была психопатия, чаще всего эпилептоидного типа, на втором — травмы мозга, затем олигофрения, и лишь 5±2% составлял алкоголизм. Акцентуации характера отмечались примерно у 1/3 мужчин, чаще всего эпилептоидного типа.

Среди жертв преступлений большинство были психически здоровы (табл. 2.5), но встречались и лица с расстройствами психики, чаще всего олигофрены, а также личности с акцентуациями характера, большей частью истероидного типа.

-68-

-78-

Социальное положение и уровень образования лиц, совершивших сексуальные пресгутпления, и их жертв видны из табл, 2.6 и 2.7.

Из представленных данных следует, что большинство мужчин происходили из рабочих, реже из крестьян и лишь 1±1% — из служащих, Почти все они занимались физическим трудом, редко — умственным, или работали в сфере обслуживания.

Среди жертв преступлений также преобладали происходившие из рабочих и работники физического труда, но большинство имело среднее, среднетехническое, а некоторые — и высшее образование, тогда как среди преступников подавляющее большинство имели неоконченное среднее образование или окончили ПТУ.

- 86 -

КЛИНИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ

И СЕКСОЛОГИЧЕСКОЕ ОБСЛЕДОВАНИЕ

МУЖЧИН, СОВЕРШИВШИХ

СЕКСУАЛЬНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ,

И ИХ ЖЕРТВ

ГЛАВА 3

Обследование лиц, совершивших сексуальные преступления, и их жертв проводили с учетом психологических, социальных, социально-психологических, биологических (анатомо-физиологических) факторов и индивидуальных особенностей сексуальной функции, исходя из многомерности обеспечения сексуального поведения (А. И. Белкин, 1983; Г. С. Васильченко, 1985; В. В. Кришталь, 1985; С. С. Либих, 1985).

Обследование включало подробное изучение анамнеза жизни, соматосексуального и психосексуального развития, формирования личностных особенностей и мотивообразующих факторов сексуального поведения.

Клинико-психологическое обследование, имевшее целью выявление механизмов совершения сексуальных преступлений, проводили по разработанному нами методу системно-структурного анализа сексуального поведения.

Системный подход к изучению патологии, основателями которого были L. Вertalanffy (1957), J. R. Аshby (1969), N. Wiener (1968), Т. Н. Waterman (1968), а из отечественных ученых Г. К. Анохин (1973), Г. С. Васильченко (1975), М. М. Кабанов (1977), В. В. Кришталь (1981), А. В. Петровский (1981), стал, как известно, одним из главных требований к уровню современного исследования.

Разрабатывая метод системно-структурного анализа сексуального поведения, мы основывались на общей теории функциональных систем П. К. Анохина (1975, 1979), структурном анализе сексуального нарушений (Г. С. Васильченко, 1985) и системно-структурном анализе сексуальной гармонии (В. В. Кришталь, 1985). Указанные методы, имеющие большую теоретическую и практическую ценность, до сих пор, однако, использовались только для диагностики расстройств сексуальной

-87-

функции у мужчин и женщин, приводящих к сексуальной дисгармонии, и совершенно не касались формирования мотивации сексуального поведения и мотивов полового акта.

Возникновение, формирование и реализация мотивов сексуальных преступлений, их источники и условия совершения являются результатом интеграции социальных, психологических, социально-психологических и биологических (анатомо-физиологических) факторов. Учитывая это, мы разработали метод системно-структурного анализа мотивации сексуального поведения, позволяющий изучить причины, условия и механизмы совершения сексуальных преступлений, знание которых необходимо для психодиагностики их мотивов. Основой метода послужили, как упоминалось выше, результаты обследования 300 здоровых мужчин в возрасте от 18 до 50 лет, не совершивших преступлений.

Системно-структурный анализ предусматривает выделение следующих компонентов сексуального поведения: социального, психологического, социально-психологического и биологического.

Социальный компонент обусловливается степенью социализации общего и сексуального поведения, выработкой установок и усвоением норм поведения. Важным мотивообразующим фактором поведения является образ жизни, его уровень (в макро- и микросфере), который воздействует на формирование и актуализацию потребности, образование и выбор целей и т. д., который при неблагоприятных обстоятельствах может приводить к обеднению интересов, оскудению общения, ослаблению моральных регуляторов поведения и к усилению примитивных, биологических потребностей и форм их удовлетворения. Социальное окружение непосредственно или опосредованно влияет на формирование мотивов поведения и на весь процесс мотивации. Высокозначимым условием для реализации мотива служит ситуация, которая может активизировать или, напротив, нивелировать мотивы сексуального поведения.

Психологический компонент определяется ролью личности (социальных и психологических ее характеристик) в поведении, соотношением осознаваемых и неосознаваемых психических процессов. Воздействие внешних обстоятельств опосредуется через личность, через ее внутренние условия (социальная среда — личность —

-88-

поведение). Стабильность личностных позиций, мотивов деятельности, направленность личности, правовые и моральные оценки своего поведения определяются степенью зрелости личности.

Социально-психологический компонент обусловлен межличностными отношениями. Наибольшей мотивообразующей силой обладает группа, которая влияет на мотив поведения через групповые нормы, образцы поведения, мнения, взгляды членов группы, эмоциональные контакты. При этом возникают проблемы общения, деятельности, определяются ролевые позиции и такие факторы, как взаимопонимание, взаимодействие, взаимовлияние, совместимость, идентификационные процессы. Особое мотивационное значение в генезе поведения имеет социальная роль, в понятие которой входят определенные требования и ожидания окружающих в отношении поведения человека в конкретной ситуации. Развитие внутриролевого или межролевого конфликта влияет на формирование мотивов поведения. Восприимчивость к групповым влияниям зависит от того, насколько они соответствуют Я-концепции личности.

Биологический компонент детерминирован анатомо-физиологическими процессами, индивидуальными особенностями психики и психосексуального развития, темпераментом и конституцией индивида, которые могут влиять как на появление потребности, так и на способ ее удовлетворения, а также на психодинамическую сторону поведения.

Системный анализ мотивации сексуального поведения состоит из четырех этапов.

На первом из них оценивается состояние ее компонентов по мотивообразующим факторам поведения.

Социальный компонент мотивации оценивают по следующим факторам: 1) образ жизни, ее уровень и стиль; 2) макро- и микросоциальная среда; 3) ситуация.

Критериями оценки состояния психологического компонента мотивации служат: 1) мировоззрение и убеждения личности; 2) ее морально-этические и эстетические установки; 3) уровень интеллекта; 4) состояние эмоционально-волевой сферы; 5) восприятие, память, мышление, воображение, способности; 6) уровень притязаний, самооценка; 7) характерологические особенности личности; 8) темперамент, тип нервной системы.

-89-

При оценке социально-психологического компонента учитываются следующие факторы: 1) особенности и идентификационные процессы общения; 2) социальная роль личности, интернализация норм общения, характеризующих социальную роль; 3) приобщение к коллективным формам поведения; 4) межличностные взаимодействия.

Критерии оценки биологического компонента мотивации: 1) анализ инстинктов; 2) определение типа конституции; 3) установление наличия или отсутствия: а) врожденной или приобретенной психоневрологической симптоматики, свидетельствующей о психических заболеваниях или об органическом поражении центральной нервной системы; б) эндокринных заболеваний; в) алкогольного опьянения.

На втором этапе определяется механизм влияния выявленных негативных факторов на возникновение и формирование мотивации и мотивов сексуальною поведения, которые, как известно, проходят следующие этапы: появление потребности, актуализация потребности, опосредование потребности, ее опредмечивание, потребностное состояние, «напряженное мотивационное поле» — фрустрация или возможность удовлетворения; в случае фрустрации: отрицательные эмоции — конфликт — неадекватное поведение или угасание потребности.

Формирование мотивации и мотивов, как правило, зависит от иерархизации побуждений: общественное — личное, социальное — индивидуальное, объективное — субъективное, естественное (витальное) — культурное, материальное — духовное; внешнее — внутреннее; должное — желаемое; ситуативное — устойчивое; сиюминутное — перспективное; эмоциональное — рациональное; реальное — мнимое; главное — второстепенное.

На третьем этапе строится структурная решетка формирования мотивации и мотива поведения, позволяющая выявить их причинные, усугубляющие, провоцирующие и предрасполагающие факторы.

В случаях девиантного, противоправного поведения (сексуального преступления) проводится четвертый этап системно-структурного анализа, целью которого является определение социального, психологического и биологического (клинического) диагноза.

-90-

Такой дифференцированный диагноз дает возможность правильно построить систему психологической коррекции нарушений сексуального поведения и разработать психопрофилактические мероприятия, направленные на предупреждение рецидивов преступления.

Личность осужденных и их жертв исследовалась нами с позиции концепции отношений (В. Н. Мясищев, 1960), деятельности (А. Н. Леонтьев, 1978), общения (А. А. Бо-далев, 1979; Б. Ф. Ломов, 1981), персонализации (А. В. Петровский, 1985) и концепции многоуровневой диспозиционной структуры личности (В. А. Ядов, 1975).

Половую конституцию обследованных мужчин определяли по векторной шкале Г. С. Васильченко (1973), женщин — по шкале И. Л. Ботневой (1983).

Использование экспериментально-психологических методик было направлено на выявление особенностей личности обследованных (характерологических черт, самооценки, уровня притязаний) и характера их межличностных отношений.

Для изучения личностных особенностей обследованных применялся адаптированный вариант личностного опросника ММРI.

С целью определения основного источника бессознательного нервного напряжения и источника психофизического стресса, осужденных за сексуальные преступления, а также путей и характера его компенсации была использована методика цветовых предпочтения Люшера.

Значимые для обследуемого и наиболее конфликтные сферы его отношений определяли с помощью специально модифицированной методики «Неоконченных предложений».

Изучение межличностных отношений обследованных, их самооценки и уровня притязаний проводили с помощью, также модифицированной для этой цели методики многоаспектной квантификации межличностных отношений Т. Лири.

Из социологических параметров нас интересовали образование, характеристика родительской и собственной семьи, трудовая деятельность, социальные связи и их взаимозависимость с формированием мотивации преступного сексуального поведения.

Важнейшим критерием правильности оценок, адекватности понимания индивидуальных психических свойств

-91-

человека, по заключению Г. Витцлака (1986), является предсказание его будущего поведения в условиях определенной системы требований, либо функционирование определенных желательных способов поведения, либо, наконец, ликвидация нежелательных способов поведения путем целенаправленного педагогического воздействия. Учитывая это, а также то обстоятельство, что психодиагностика личности имеет свою специфику в условиях изоляции, мы использовали при обследовании мужчин, совершивших сексуальные преступления, методику изучения особенностей характера и поведения осужденных в условиях исправительно-трудовых учреждений (ИТУ), разработанную Ю. А. Алферовым, Е. В. Черносвитовым (1989), которые описали 12 психологических портретов заключенных.

3.1. АНАЛИЗ АНАМНЕСТИЧЕСКИХ ДАННЫХ

ОБСЛЕДОВАННЫХ МУЖЧИН И ЖЕНЩИН

В задачи анамнестического исследования входило выявление особенностей родительских семей лиц, совершивших сексуальное преступление, и их жертв.

Характеристика родительских семей обследованных мужчин представлена в табл. 3.1.

Как видно из приведенных данных, половина обследованных выросла в полной, но конфликтной семье, среди остальных преобладали неполные семьи без отца. Особенно характерным было такое положение для лиц, совершивших изнасилование, садизм и сексуальное убийство. Ни один из мужчин, совершивших сексуальное преступление, не вырос в полной гармоничной семье.

Семьи проживали в основном с родителями мужа. Лидером в семье чаще всего была мать, причем интересна оценка обследованными личности отца и матери: из табл. 3.2 видно, что более половины из них положительно оценивали мать, тогда как отца оценивали, таким образом менее 1/4 мужчин. Чувственная связь с отцом также была в большинстве случаев амбивалентной или негативной, а с матерью — позитивной.

Среди семей жертв сексуальных преступлений (табл. 3.3) тоже преобладали полные, но конфликтные семьи, но

-92-

здесь реже встречалось воспитание вне семьи и 19±4% составляли гармоничные, полные семьи.

3.2. ОСОБЕННОСТИ ВОСПИТАНИЯ ОБСЛЕДОВАННЫХ

В РОДИТЕЛЬСКИХ СЕМЬЯХ И ИСТОЧНИКИ ИНФОРМАЦИИ

ПО ВОПРОСАМ СЕКСА

Задачей клинико-психологического исследования было изучение личности обследуемых, начиная от истоков ее формирования до психического состояния и взаимоотношений в период обследования.

Придавая большое значение внутрисемейной атмосфере родительской семьи в формировании личности обследованных и в последующих взаимоотношениях в их собственных семьях, мы рассмотрели характер взаимоотношений родителей лиц, совершивших сексуальные преступления, и выяснили, что в полных родительских семьях отношения супругов были конфликтными (см. табл. 3.1).

Не меньшую роль в формировании личности, как известно, играет тип полученного в семье воспитания. Из данных, представленных в табл. 3.4, видно, что наиболее распространенным типом воспитания наших обследованных было эмоциональное отвержение, особенно характерное для тех, кто совершил убийство, и для садистов. Вторым по частоте был тип потворствующей гипопротекции, чаще встречавшийся у геронтофилов; воспитание по типу доминирующей гиперпротекции большей частью получали лица с гомосексуальной педофилией.

Таким образом, все обследованные мужчины получили в детстве неправильное воспитание, гармоничный тип воспитания не встречался среди них ни в одном случае.

Проведенное исследование позволило выявить, что определенные нарушения в воспитании нередко предопределяют тип акцентуации характера индивида. Так, потворствующая гиперпротекция содействует развитию «стероидных и гипертимных черт; такой тип неправильного воспитания, как доминирующая гиперпротек- -ция, усиливает астенические черты и часто встречается при сенситивной и астеноневротической акцентуаци-

-99-

ях. Формируют и усиливают черты эпилептоидной акцентуации характера эмоциональное отвержение, что хорошо видно у наших обследованных, и гипопротекция.

Установленные закономерности согласуются с данными других авторов (А. Е. Личко, 1983; Э. Г. Эйдемиллер, 1987).

Исследование показало также, что существует взаимосвязь неправильного воспитания детей с составом родительской семьи и характером взаимоотношений родителей. Например, конфликтный характер их взаимоотношений часто сочетается с эмоциональным отвержением ребенка, потворствующая и доминирующая гиперпротекция чаще отмечается в полной родительской семье. Нередко нарушения в воспитании связаны с личностными особенностями родителей, что наблюдается при всех типах воспитания.

Источником информации о сексе, как видно из той же табл. 3.4, у подавляющего большинства обследованных мужчин был личный опыт, изредка — общение с друзьями и лишь в единичных случаях — литература. Жертвы сексуальных преступлений довольно редко получали воспитание по типу эмоционального отвержения, чаще всего они воспитывались в условиях гипер- или гипопротекции, а часть из них получили гармонич-ное, правильное воспитание. Источником информации по вопросам секса у половины обследованных жертв тоже был личный опыт, но среди них более частым источником, чем среди осужденных, было общение с друзьями, однако сведения, почерпнутые из литературы, также были крайне редкими (табл. 3.5).

Формирование культуры отношений, общения начинается с детства и важнейшими составляющими этого процесса является не только общее, но и половое воспитание и половая социализация.

Социализация сексуальности включает усвоение по мере вхождений в социальную среду связанного с полом социального опыта и активное воспроизводство индивидом системы взаимоотношений полов в процессе деятельности. Половое воспитание является неотъемлемой частью общего воспитания, от типа которого во многом зависит формирование характерологических черт личности и психосексуальное развитие. Как мы убедились, непра-

-101-

вильные типы воспитания приводят к формированию черт характера, нарушающих процесс коммуникации, особенно с представителями противоположного пола, что обусловливает нарушение психосексуального развития, в частности, формирования полоролевого поведения. Этим, прежде всего, объясняется гиперролевое поведение или трансформация полоролевого поведения у мужчин.

Половое воспитание и социализация сексуальности должны происходить в тесном единстве, с ними неразрывно связано и сексуальное просвещение, как основа сексуальной культуры. Между тем подавляющее большинство обследованных мужчин заявили, что вопросы секса с родителями никогда не обсуждались, менее категоричными были женщины, указывавшие лишь, что родители не уделяли внимания их сексуальному образованию. Опрошенные оценивали, прежде всего, информацию, т. е. непосредственно разговоры на интимные темы.

Можно было предположить, что родители, проживающие в городе, уделяют половому воспитанию и просвещению детей больше внимания по сравнению с сельскими жителями. Однако это не подтвердилось: установленные различия незначимы — всего 3%. Специальный опрос показал, что чаще интимные темы обсуждает с детьми мать.

В целом полученные нами данные убедительно свидетельствуют об отсутствии полового воспитания и сексуального просвещения как элементов социализации у наших обследованных, и у совершивших сексуальное преступление, и у их жертв, что, без сомнения, способствовало и формированию преступного сексуального поведения мужчин, и неправильному поведению жертв преступлений.

3.3. ХАРАКТЕРИСТИКА ПОЛОВОГО РАЗВИТИЯ МУЖЧИН,

СОВЕРШИВШИХ СЕКСУАЛЬНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Результаты изучения соматополового и психосексуального развития дают основание выделить следующие его варианты:

1) нормальное соматополовое и психосексуальное развитие;

2) преждевременное психосексуальное развитие без трансформации полоролевого поведения или с его

—104—

трансформацией, с нормальной или девиантной психосексуальной ориентацией;

3) преждевременное психосексуальное развитие с гиперролевым полоролевым поведением с девиантной или нормальной психосексуальной ориентацией;

4) ретардация (замедление) психосексуального развития без трансформации полоролевого поведения или с его трансформацией при девиантной или нормальной психосексуальной ориентации;

5) ретардация психосексуального развития с гиперролевым поведением, с нормальной или девиантной психосексуальной ориентацией;

6) асинхронии полового развития (простые, сочетанные или сложные) с трансформацией полоролевого поведения или без его трансформации, с нормальной или отклоняющейся психосексуальной ориентацией;

7) асинхронии полового развития с гиперролевым или нормальным полоролевым поведением, с нормальной или девиантной психосексуальной ориентацией.

При этом следует учитывать, что не все девиации психосексуального развития ведут к совершению сексуальных преступлений, однако все сексуальные преступления, как правило, являются следствием нарушения психосексуального развития.

Исследование соматополового и психосексуального развития лиц, совершивших сексуальные преступления, мы проводили в соответствии с концепцией психосексуального дизонтогенеза (В. М. Маслов, И. Л. Ботнева, Г. С. Васильченко, 1983).

Половое самосознание было правильным у всех обследованных нами мужчин.

Данные о темпах полового созревания приведены в табл. 3.6.

Из таблицы видно, что темп соматосексуального развития мужчин в подавляющем большинстве случаев соответствовал норме, у 17±4% человек оно было ускоренным и у 6±3% — замедленным.

Иная картина наблюдалась в психосексуальном развитии обследованных: оно было нарушено более чем у половины из них (62±5%).

Для мужчин с ускоренным темпом полового созревания было характерно раннее пробуждение либидо и развитие соматических признаков полового созревания. Пробужде-

-105-

ние либидо у них относилось к 9—10 годам, первая эякуляция произошла в 10—11 лет при мастурбации. У мужчин с ускоренным половым созреванием отмечалось оволосение лобка по мужскому типу, трохантерный индекс был в пределах 1,96—1,98.

Для мужчин с замедленным темпом полового созревания было характерно позднее пробуждение либидо, первая эякуляция произошла в 17—18 лет, у подавляющего большинства — при первом половом акте или при ночной поллюции, и у незначительного количества обследованных — при мастурбации, У всех этих лиц отмечались инфантильные или фемининные пропорции тела, оволосение лобка по женскому типу или тенденция к горизонтали; трохантерный индекс был в пределах 1,91—1,94. При преждевременном психосексуальном развитии половое влечение значительно опережало другие проявления сексуальности, К 5—10 годам оно достигало уровня сексуальных фантазий, дети выступали инициаторами сексуальных игр с имитацией разных форм сексуальной активности, частой была ранняя, допубертатная, мастурбация. При задержке психосексуального развития отмечалось замедленное формирование и слабо выраженное платоническое, эротическое и сексуальное либидо, нередко его искажение. Следует отметить, что недостаточность формирования платонического, эротического и сексуального либидо обусловливается не только социальными и психологическими, но и биологическими факторами, а именно половой конституцией.

Среди наших обследованных, как видно из данных табл. 3.6, преждевременное психосексуальное развитие чаще всего отмечалось у насильников, совершавших повторные, в особенности групповые, изнасилования, а также у педофилов, также совершавших преступление повторно. Задержанное психосексуальное развитие было характерно для эксгибиционистов.

Асинхронии, т. е. дисгармоничное половое развитие (табл. 3.7), имели место более чем у половины (58±6%) обследованных мужчин. Чаще всего они были сочетанными, обусловленными действием психогенных и социогенных факторов. Сложные асинхронии характеризовались сочетанием ускоренного соматосексу-ального и задержанного психосексуального развития, реже наоборот.

—109-

Сочетанные асинхронии в большинстве случаев отмечались при садизме и педофилии, сложные — при повторной и гомосексуальной педофилии.

3.4. ДЕВИАЦИЙ ПСИХОСЕКСУАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ

ОБСЛЕДОВАННЫХ МУЖЧИН

Существует тесная зависимость между сексуальными преступлениями и девиациями психосексуального развития. В одних случаях они являются причиной таких преступлений, в других — усугубляющих их фактором. Однако, как уже отмечалось, не все девиации приводят к сексуальным преступлениям. Например, нарушение пологого самосознания и такое нарушение психосексуальной ориентации, как гомо- или бисексуализм, обычно не влекут за собой противоправных действий, тогда как в других случаях искажение психосексуальной ориентации приводит к педофилии и т. п. Очень часто сексуальные преступления являются следствием нарушения полоролевого поведения, а именно патологического гипермаскулинного поведения, которое более чем в половине- случаев становится причиной сексуального садизма — изнасилования и даже убийства.

Сексуальное преступление, в соответствии с формулировкой Уголовного Кодекса Украины, — это совершение полового акта насильственным путем, с помощью запугивания или угроз, с использованием беспомощного

-111-

состояния жертвы, растлевающие действия с детьми и подростками, убийство на сексуальной почве.

В зависимости от девиации психосексуального развития можно выделить следующие виды сексуальных преступлений:

1. При нарушении полоролевого поведения в форме патологического гиперролевого поведения — сексуальный садизм, убийство.

2. При нарушении психосексуальной ориентации: по объекту — эксгибиционизм;

по возрасту — педофилия, эфебофилия, геронтофилия;

по полу — гомосексуализм с педофилией, с эфебофилией.

В данном разделе мы рассмотрим особенности отклонений психосексуального развития у наших обследованных и их связь с совершением сексуальных преступлений.

3.4.1. Девиации полоролевого поведения

Нарушение полоролевого поведения может происходить в двух направлениях — гиперролевое, т. е. доходящее до крайнего преувеличения, и трансформация поведения, т. е. качественное его преобразование.

Трансформация полоролевого поведения характеризуется формированием поведения, свойственному другому полу: у мужчин — фемининного, у женщин — маскулинного поведения при правильном половом самосознании.

Искажение стереотипа полоролевого поведения происходит на этапе его формирования и чаще всего является следствием негативного влияния микросоциальной среды: неправильного воспитания, нарушения половых ролей в семье, отрицательных характерологических особенностей родителей. Так, в неполной семье, если мать воспитывает сына по своему подобию, у мальчика формируется фемининное поведение. 'В детстве для таких мальчиков характерны послушание, мягкость, ласковость, аккуратность, они избегают конфликтов, драк, предпочитают тихие игры с девочками; влюбленность у них часто останавливается на платонической стадии. Фемининное поведение может развиться и в тех случаях, когда имеется нарушение половых ролей в семье: мать — лидер, деспотичная, властная, и подчиняемый отец.

-112-

Гиперролевое (гипермаскулинное) поведение, т. е. чрезмерная акцентуация особенностей мужской половой роли, обусловливается также в основном микросоциальными факторами и особенностями социокультурного развития. Оно свойственно лицам, у которых на ранних этапах развития отсутствовал тактильный и эмоциональный контакт с матерью. Это приводит к развитию у детей агрессивного поведения, которое в подростковом и юношеском возрасте включается в структуру полового влечения. Гипермаскулинное поведение выражается в повышенной агрессивности, стремлении к лидерству и проявляется пренебрежительным отношением к женщине я ко всем видам женского труда. В сексуальном поведении мужчины с гипермаскулинным поведением полностью игнорируют предварительный период полового акта, ласки и безразличны к неудовлетворенности женщины. Нередко у них отмечаются элементы садизма: причинение боли щипками, укусами.

Если гипермаскулинное поведение можно рассматривать как крайний вариант нормы, то патологическое гипермаскулинное поведение проявляется в сексуальном садизме — получении удовлетворения только при условии унижения, жестокого обращения с женщиной, нанесения ей телесных повреждений, вплоть до убийства. Больше половины мужчин с гиперролевым поведением совершали изнасилование.

Для фемининного поведения характерны пассивность, подчиняемость, стремление и умение приспособиться к особенностям и требованиям партнера. Патологическое гиперфемининное поведение выражается в мазохизме, получении сексуального удовлетворения только при унижении и физических страданиях, доставляемых партнером.

Гиперролевое поведение в сексуальных контактах может сочетаться как с гиперролевым, так и с обычным стилем поведения в остальных сферах жизни. Но гиперролевое поведение при трансформации половой роли гораздо чаще ведет к патологическим гиперролевым установкам, т. е. к появлению перверзных тенденций: у женщин — садизма, у мужчин — мазохизма.

Девиации полоролевого поведения имелись у подавляющего большинства обследованных нами мужчин. При этом, как видно из табл. 3.8, трансформация его, т. е.

-113-

-114-

фемининное поведение, была характерна для педофилов и эфебофилов, а гиперролевое поведение — для насильников и убийц; патологическое гипермаскулинное поведение встречалось только у садистов и реже у сексуальных убийц.

3.4.2. Девиации психосексуальной ориентации

Нарушения психосексуальной ориентации представляют собой искажения направленности полового влечения и форм его реализации, иначе называемые половыми извращениями, сексуальными перверзиями, парафилиями.

Существуют, как известно, нарушения психосексуальной ориентации по полу, по объекту и по возрасту. Нарушение ориентации по полу известно под названием гомосексуализма. Среди девиаций психосексуальной ориентации по объекту есть много разновидностей, и в большинстве случаев они имеют своим следствием сексуальные преступления. То же можно сказать и о нарушениях психосексуальной ориентации по возрасту.

Сексуальные перверзии являются результатом нарушения второй фазы формирования полового влечения (научения и закрепления установки) и частично или полностью замещают нормальную половую жизнь.

Девиации психосексуальной ориентации у обследованных нами мужчин видны из данных табл. 3.8.

Следует отметить, что не у всех лиц, совершивших сексуальное преступление, имели место истинные перверзии, у 6±3 % из них наблюдались транзиторные перверзии, проявляющиеся в тех случаях, когда отсутствовала возможность адекватно реализовать половое влечение либо когда эти лица находились в состоянии сильного алкогольного опьянения.

У 28±5% наших обследованных перверзии формировались на фоне ретардации и у 32±5% — на фоне преждевременного психосексуального развития. Из данных таблицы видно, что нарушение психосексуальной ориентации по объекту наблюдалось у всех эскгибиционистов, по возрасту — у педофилов, эфебофилов и геронтофилов, бисексуальная ориентация встречалась у насильников, изредка у эксгибиционистов, а гомосексуальная — у гомосексуалов с педофилией и эфебофилией.

—116—

3.5. ХАРАКТЕРИСТИКА ПОЛОВОГО РАЗВИТИЯ ЖЕРТВ

СЕКСУАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Данные о половом развитии жертв приведены в табл. 3.9. Из них видно, что и соматополовое, и психосексуальное развитие подавляющего большинства жертв было нормальным. Асинхронии, в основном простые, также встречались в единичных случаях.

Девиации полоролевого поведения (табл. 3.10) наблюдались у жертв преступлений редко, а нарушений психосексуальной ориентации не было обнаружено ни у кого из них.

3.6. СОМАТИЧЕСКОЕ И ПСИХИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ

ОБСЛЕДОВАННЫХ МУЖЧИН

При изучении соматического состояние мужчин (по данным обследования терапевтом-сексопатологом, урологом, невропатологом) у них был обнаружен рад следующих заболеваний: хронический тонзиллит (у 11±5%), гастрит (у 7±5%), язвенная болезнь желудка (у 5±4%), туберкулез легких (у 3±3%).

При урологическом обследовании у 43±5% мужчин был диагностирован застойный и у 19±4% — хронический простатит.

Неврологическое обследование позволило выявить травматическое поражение головного мозга у 11 ±4% мужчин.

Зависимости вида сексуального преступления от соматической патологии не отмечалось, за исключением травматического поражения головного мозга: подавляющее большинство лиц с этой патологией совершили изнасилование.

Общая характеристика психического состояния обследованных была приведена в табл. 2.4, из которой следует, что та или иная психопатология отмечалась более чем у половины мужчин (464, или 57±б%), причем наиболее частой была психопатия, особенно эпилептоидного типа. Акцентуации характера, также большей частью эпилептоидного типа, имелись у 284 человек (35±5%) и, таким образом, лишь 9±3% обследованных были психически здоровы.

Как известно, каждому типу психопатии свойственны свои характерологические особенности. Для больных психопатией возбудимого типа характерны вспыльчивость, раздражительность, склонность к аффективным реакциям, гневливость, ярость, импульсивность, обидчивость, жестокость, злопамятность, злобно-раздражительный фон настроения. Как правило, у них отмечаются завышенные самооценка и уровень притязаний, стремление к доминированию, к лидерству, упрямство, обидчивость, агрессивность и аутоагрессия, слабая идентификация, определяющая отсутствие таких черт, как эмпатия, сопереживание, что в свою очередь приводит к жестокости.

Лица с возбудимым типом психопатии — любители рискованных поступков, сильных ощущений, они склонны

—120—

к перверзиям и сексуальным эксцессам, для них типичны расторможенность влечений, стремление к немедленному удовлетворению возникшей потребности. Беспорядочная жизнь, неспособность сдерживать влечение, злоупотребление алкоголем, нетерпимость к любым ограничениям, склонность к бурным аффективным реакциям часто приводят таких людей к противоправным действиям.

При неустойчивой психопатии наблюдаются безволие, легкомыслие, внушаемость, жажда новых впечатлений и развлечений, отсутствие стабильного динамического стереотипа, целеустремленности в поведении, пониженная сопротивляемость различным внешним влияниям, непостоянство интересов, переоценка своих возможностей. Лица с таким типом психопатии ведут легкомысленный образ жизни с беспорядочными сексуальными связями, легко перенимают отрицательные формы поведения, подчиняются негативным влияниям. Движущий механизм их жизни — жажда новых впечатлений и развлечений.

Больных психопатией истероидного типа отличает демонстративность, театральность, эгоцентризм, склонность к фантазированию, повышенная внушаемость и самовнушаемость; для них характерны вытеснение всего, что не соответствует актуальной потребности, необдуманные поступки.

У лиц с астенической психопатией наблюдаются повышенная утомляемость, робость, впечатлительность, сниженная самооценка, слабохарактерность, что не исключает, однако, возможности неожиданных вспышек агрессии.

При шизоидной психопатии для больных типичны замкнутость, ранимость и внешняя холодность, а при психастении — тревожная мнительность, неуверенность, нерешительность.

Каждому типу психопатии свойственны а свои особенности сомато- и психосексуального развития и сексуального поведения.

У лиц, с возбудимым типом психопатии это раннее половое развитие, гипермаскулинное поведение, сильный тип половой конституции. При неустойчивой психопатии, встречающейся у лиц со средней и слабой половой конституцией и шаблонно-регламентированным типом сексуальной мотивации, сексуальная активность до брака ограничивается флиртом и существует зависимость

—121—

сексуального поведения от настроения. При шизоидном типе психопатии наблюдаются отклонения в психосексу-альном развитии, внешняя асексуальность сочетается с богатой эротическое фантазией. При астенической психопатии, отмечающейся у лиц со слабой половой конституцией и генитальным или шаблонно-регламентированным типом сексуальной мотивации, сексуальная активность ограничевается короткими, быстро истощающимися вспышками. Больные с психоастеническим типом психопатии испытывают затруднения в реализации сексуального влечения из-за страха перед возможными последствиями и неудачами. Для наблюдающейся обычно у лиц с ретардацией полового развития и средним или ослабленным средним типом половой конституцией, характерна демонстрация сексуальных переживаний.

У больных психопатией имеют место суб- или дезадаптации, вызванная невозможностью удовлетворения актуальной потребности, самоактуализации, наличием внутричностного и межличностного конфликта, что приводит к фрустракции и накоплению аффекта. Больные не обладают способностью к адекватной перестройке потребности и разрешению фрустации, стремятся к немедленному удовлетворению потребности, у них нарушена ориентация в ситуации и ее оценка, они не способны опираться на прошлый опыт и плохо прогнозирую возможные последствия своих поступков. Адекватное разрешение конфликта у таких лиц блокировано, и поэтому они разрешают его совершением сексуального преступления, личностный смысл которого - преодоление дезадаптации.

Общей чертой лиц с психопатией, совершивших сексуальное преступление, является пренебрежение морально-этическими нормами, преступление нередко совершается даже при отсутствие сексуального мотива.

Лиц с возбудимым, неустойчивым и шизоидными типами психопатии, несмотря на различную их характеристику, объединяет недостаточное развитие высших нравственных чувств, которое классифицировалось старыми авторами как моральное слабоумие, моральное недоразвитие, нравственное помешательство (Прижард, 1835), болезненная бессердечность (Е. Крепелин, 1915), бездушная психопатия (К. Шнейдер, 1959), эмоциональ-

-122-

ная тупость (Г. Е. Сухарева, 1959). С самого детства для таких лиц характерны отсутствие духовных интересов, распущенность, импульсивность, антагонизм в отношениях с родителями и сверстниками, сквернословие, драки, отсутствие критики своих поступков, ранняя склонность к употреблению спиртных напитков.

В состоянии опьянения лица с возбудимой психопатией становятся еще более злобными, конфликтными, агрессивными, причем мотивом такого поведения чаще всего бывает желание досадить, оскорбить, унизить окружающих. При психопатиях тормозного типа, к которым относятся астеническая, психастеническая и шизоидная психопатия, мотивом сексуального преступления является не потребность достичь успеха, а стремление избежать неуспеха. Плохая приспособляемость, боязнь потерять признание окружающих, обнаружить свою слабость — типичны для психопатии тормозного типа. Вместе с тем лица с такой психопатией способны к бурным взрывам, агрессивным действиям. Указанные черты обусловливают слабую способность этих лиц к идентификации себя с окружающими людьми, затрудняют усвоение и реализацию социальных норм, что приводит к нарушению способности адекватно воспринимать окружающее и строить свое поведение в соответствии с требованиями социальных норм.

Повышенная активность психопатических личностей способствует возникновению у них аффективных реакций. При большом аффективном напряжении у таких больных возникает реакция смещенного аффекта («реакция мимо»), направленная не на виновников конфликта, а на лиц, не имеющих к нему отношения.

Факт наличия психопатии сам по себе не раскрывает причины и механизма совершения сексуального преступления и не позволяет ответить на вопрос, почему совершен тот, а не иной вид преступления. Однако существует определенная зависимость вида сексуального преступления от черт, характерных для типа психопатии совершившего его лица. Эта зависимость явственно прослеживается по результатам проведенного нами обследования, представленным в уже упоминавшейся табл. 2.4.

Садизм характерен для больных эпилептоидной и шизоидной психопатией, а сексуальное убийство, как

-123-

правило, совершается лицами с эпилептоидной психопатией. Эксгибиционизм более свойственен лицам с истероидным, а педофилия и эфебофилия — с неустойчивым и астеническим типами психопатии. Показательно, что лица с астенической психопатией принимают участие только в групповом изнасиловании и никогда не совершают индивидуального изнасилования, не проявляют черт садизма и тем более не совершают убийства.

У 62 (7±3%) из наших обследованных была выявлена олигофрения. Эти больные обучались по специальной программе вспомогательной школы, овладели определенными трудовыми навыками и были социально адаптированы в известных пределах. «Умственный возраст» их соответствовал психическому развитию детей 8—12 лет.

Такие больные нередко обнаруживают довольно хорошее развитие речи и механическую память, но их поведение не всегда адекватно и самостоятельно, чаще оно подражательно.

Специальные исследования выявляют у больных с дебильностью недостаточность абстрактного мышления, преобладание конкретных ассоциаций. Доступные им отвлеченные понятия связаны не столько с определенным содержанием, сколько со словесным заимствованием, подражанием. Переход от простых, конкретных вещей к более сложным, к отвлеченным обобщениям для них затруднителен, а более высокий уровень обобщения, связанный с переходом от чувственного познания к абстрактному мышлению, почти невозможен. В процессе обучения у больных обнаруживается отсутствие инициативы и самостоятельности, медлительность и инертность. Основная трудность для умственно отсталого ребенка состоит в изменении привычного образа мышления, при решении задач он всегда стремится использовать схему-шаблон (Л. В. Занков, 1935; И. М. Соловьев, 1953; М. С. Певзнер, 1959).

У всех больных олигофренией в степени дебильности отмечаются слабость самообладания и способности подавлять свои влечения, недостаточное обдумывание своих поступков, импульсивность поведения и повышенная внушаемость. С годами, особенно при умеренно выраженной и легкой дебильности, умственное недоразвитие становится менее заметным. У обследованных нами лиц

-124-

с этой патологией отмечалось неплохое приспособление к практической жизни.

Среди наших обследованных лица с олигофренией чаще всего совершали индивидуальное изнасилование, в значительном числе случаев повторное, и иногда проявляли при этом черты садизма.

Больные алкоголизмом составляли, как уже упоминалось выше, небольшую часть обследованных нами мужчин, совершивших сексуальное преступление (5±2%). У всех у них отмечалось полное развитие симптомов алкоголизма II стадии. Вместо пьяного веселья, добродушия и беззаботности острая алкогольная интоксикаций сопровождалась у них раздражительностью, придирчивостью, неприязнью, недовольством, легко переходящими в злобу с агрессивными поступками. Для больных с этой стадией алкоголизма в состояний опьянения характерны повышенная подвижность и нередко — полное отсутствие сонливости. Сон наступает в таких случаях после дополнительных приемов алкоголя. Вольному часто на следующий день не удается воспроизвести то, что происходило во время опьянения — сперва на его высоте, а позже на протяжении всего периода и большей его части (анамнезия опьянения). По мнению С. Г. Жислина (1965), картина такого измененного опьянения начинает приближаться к картинам патологического опьянения, однако, никогда не сливаясь с ними полностью.

Вне опьянения больные испытывают постоянный физический и психический дискомфорт. Влечение к спиртным напиткам в эти периоды возникает спонтанно, сопровождающая его борьба мотивов незначительна или отсутствует вовсе, т. е. влечение сразу становится неодолимым (компульсивное влечение). Больной в этой стадии уже не пытается сдерживаться, бороться с возникшим желанием, а пассивно подчиняется ему. (А. А. Портнов, 1962). Неодолимое влечение с утратой контроля за количеством алкоголя появляется уже при малых его количествах. У некоторых больных неодолимое стремление продолжить выпивку возникает после совершенно определенной, индивидуальной дозы спиртного (симптом «критической дозы»). Прежние сдерживающие ситуационные моменты теряют значение. Выпивки происходят в кругу случайных лиц, либо больные начинают пить в одиночку.

Толерантность к алкоголю во II стадии алкоголизма продолжает нарастать. Достигнув максимума, она остается приблизительно на одном уровне в течение определенного времени (симптом «плато толерантности»), В это время употребляются наибольшие дозы алкоголя, как разовые, так и суточные. Наиболее характерно для этой стадии появление похмельного абстинентного синдрома, свидетельствующее о закончившемся формировании хронического алкоголизма.

Больные алкоголизмом совершали почти все виды сексуальных преступлений, чаше изнасилование, иногда садистическое» а в 12±б% случаев — и сексуальное убийство.

Отдаленные последствия травмы головного мозга, наблюдавшиеся у 9±3% наших обследованных, проявлялись различными формами астении, психопатоподобными и циклотимоподобными нарушениями.

Травматическая астения (травматическая энцефалопатия с астеническим синдромом) — самое частое отдаленное наследствие черепно-мозговой травмы. Астения наблюдается в качестве основного расстройства у 62,4—64,8%. больных (по данным Ю. Д. Арбатской, 1970, 1971, и Ю. Я. Бунтова с соавт., 1971), и ее можно назвать «сквозным» нарушением всего отдаленного периода травмы. На фоне астении возникают остальные характерные для травматической болезни мозга психические расстройства: раздражительность и истощаемость в различных соотношениях. Раздражительностью обусловлены несдержанность, нетерпеливость, придирчивость и вздорность, недовольство и неудовлетворенность больных. Вспышки раздражения непродолжительны и кончаются раскаянием. Помимо повышенной физической и психической утомляемости, отмечаются обидчивость, нерешительность, неверие в свои силы и возможности. Легко возникают тревожные опасения и реакции слабодушия. Больные повышенно ранимы в отношении мелких житейских неприятностей.

При психопатоподобных расстройствах (травматической энцефалопатии с психопатизацией личности) у больных наблюдаются истероидные черты, эксплозивность, а также их сочетание. Эти расстройства проявляются выраженной возбудимостью, взрывчатостью с брутальными аффективными реакциями и нередко агрессивным поведением

-126-

(эксплозивные психопатоподобные изменения). Склонность к противоправным действиям при этом значительно выше, чем у лиц с преобладанием астенических проявлений. Алкоголизация резко повышает социальную опасность лиц с психопатоподобными расстройствами вследствие черепно-мозговой травмы. Чем больше выражены психопатоподобные расстройства, тем менее заметна астения. Тенденция к последующему ослаблению психопатоподобных симптомов более отчетлива у лиц с преобладанием истероидных расстройств, чем с выраженной эксплозивностью.

Обследованные нами лица с последствиями черепно-мозговых травм чаще всего были насильниками, педофилами, а 9±5% из них совершили сексуальное убийство.

3.7. КЛИНИЧЕСКИЕ ПРОЯВЛЕНИЯ СЕКСУАЛЬНЫХ

НАРУШЕНИЙ У ОБСЛЕДОВАННЫХ МУЖЧИН

И ЖЕРТВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Результаты исследования сексуальной функции мужчин, совершивших сексуальные преступления, представлены в табл. 3.11.

Как легко убедиться по приведенным данным, те или иные сексуальные расстройства имелись у всех обследованных мужчин.

Платоническое и эротическое либидо отсутствовало или было снижено у лиц, совершивших изнасилование, садизм и убийство; при инцесте эти виды либидо большей частью были сохранены; что касается сексуального либидо, то у всех этих лиц отмечался неадекватный способ его удовлетворения. У мужчин с нарушенной психосексуальной ориентацией платоническое, эротическое и сексуальное либидо всегда было неадекватным.

Почти у половины обследованных имели место нарушения эрекций, причем более чем у 1/4 из них отсутствовала адекватная эрекция, и в то же время у подавляющего большинства мужчин отмечалась неадекватная эрекция. У 15±3% обследованных наблюдалось расстройство эякуляции, чаще она была преждевременной. Снижение оргазма имело место при групповом изнасиловании и при эксгибиционизме.

—127—

Состояние сексуальной функции у жерл преступлений выглядит Совершенно иначе (табл. 3.12), у всех обследованных сохранено сексуальное и лишь в единичных случаях снижено платоническое и эротическое либидо. Оргазм и сексуальные ощущения в подавляющем большинстве случаев соответствуют норме.

3.8. РЕЗУЛЬТАТЫ СИСТЕМНО-СТРУКТУРНОГО АНАЛИЗА

СЕКСУАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ МУЖЧИН, СОВЕРШИВШИХ

СЕКСУАЛЬНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Системно-структурный анализ сексуального поведения лиц, совершивших сексуальные преступления, включал, как указывалось в гл. 2, оценку состоянии всех компонентов сексуального поведения по их критериям, влияния негативных факторов на формирование мотивации и мотивов сексуального поведения, определение доли участия каждого из компонентов в нарушении сексуального поведения и построение структурной решетки преступного сексуального поведения.

Данные системно-структурного анализа сексуального поведения мужчин обобщены в табл. 3.13.

Состояние социального, психологического

и социально-психологического компонентов

сексуального поведения обследованных

Из представленных в табл. 3.13 данных следует, прежде всего, что у всех обследованных мужчин имелось сочетанное нарушение социального, психологического и социально-психологического компонентов сексуального поведения.

Поражение социального компонента являлось следствием влияния негативных микросоциальных факторов, начиная с неправильного воспитания в семье, которое способствовало формированию агрессивных либо тревожно-мнительных черт характера, приводящих к нарушению процесса коммуникации. Микросоциальная сфера формирует образ жизни, мотивы поведения, иерархическое строение мотивационной сферы личности. Для наших обследованных был характерен антиобщественный образ

-133-

жизни; сужение и обеднение интересов, выдвижение на первый план наиболее примитивных, биологических запросов, оскудение общения, низменные потребности, ослабление моральных регуляторов поведения.

Стиль жизни мужчин, совершивших сексуальные реступления, иллюстрируется данными табл. 3.14.

Из таблицы видно, что подавляющее большинство обследованных вели жизнь гедонического стиля, характеризующуюся стремлением к полной реализации своих потребностей, к получению наибольшей пользы от их объектов.

Жизнь аскетического стиля, которому присуши склонность к изоляции от других, снижение социальной активности, культивирование субъективных переживаний и переоценка их значения, вело небольшое число мужчин (однако среди них почти все сексуальные убийцы), и еще реже наблюдался созерцательный стиль жизни, характеризующийся стремлением человека к упрощению своих отношений с объектами мира, ориентацией на внешние впечатления, высокой оценкой знаний, как лучшего способа овладения жизнью.

Деятельный стиль жизни, заключающийся в самосовершенствовании и всестороннем развитии человека, был полностью чужд лицам, совершившим сексуальные преступления.

Следует отметить при этом, что стиль жизни в чистом виде встречался среди обследованных редко, чаще имело место сочетание стилей с преобладанием одного из них.

Как видно из таблицы, у лиц, совершивших изнасилование» так же как у педофилов, эфебофилов, эксгибиционистов, преобладал гедонический стиль жизни, у совершивших инцест — созерцательный.

Микросоциальная группа влияет на мотивы поведения ее участников через групповые нормы и образцы поведения, мнения и взгляды. Это в наибольшей степени проявляется при групповом изнасиловании, тогда как слабая идентификация с другими людьми отмечается при садизме и сексуальном убийстве.

Влияние группы на формирование мотивации сексуального преступления особенно значимо, если субъект дорожит своей принадлежностью к ней, в таких случаях четко видна ориентация на мнение окружающих, психологическая зависимость индивида от группы.

-137-

При формисовании мотивов сексуального поведения под влиянием группы немалую роль играет внушение и убеждение, хотя оно должно соответствовать внутренним позициям личности, ее Я-концепции.

Для лидеров группы характерно стремление сохранить или приумножить свой лидирующий статус.

Изучение роли ситуации в совершении сексуального преступления показало, что ситуация может только актуализировать существующие мотивационные тенденции, мотивы преступления, иными словами, ситуация создает условия для реализации преступления. В этом смысле взаимодействие личности с ситуацией также оказывает влияние на мотивационные процессы.

У подавляющего большинства обследованных нами мужчин были выявлены антиобщественная сексуальная установка, антисоциальные взгляды, дефекты правосознания.

Целостная структура личности, как известно, определяется, прежде всего, ее направленностью, доминирующей системой мотивов, иерархизированной системой основных побуждений.

Мы уже убедились в результате проведенного обследования, что у подавляющего большинства лиц, совершивших сексуальное преступление, имеются деформации личности, ее аномалия, акцентуации характера, патохарактерологические изменения либо умственные дефекты и изменения личности, обусловленные органическим поражением головного мозга. Изменения личности формируются задолго до совершения преступления, и чем раньше они появляются, тем они более устойчивы. Для личности сексуального преступника характерны антиобщественная установка, антисоциальные взгляды и привычки, дефекты правосознания, определенные негативные особенности системы потребностей, направленности личности, ценностных ориентации, доминирующей мотивации и мотивационной сферы.

Мотивационная сфера является центром внутренней структуры личности, интегрирующим ее активность как динамическое целое. В ней сосредоточены актуальные и потенциальные, осознаваемые и неосознаваемые, витальные (биологические) и культурные, материальные и духовные побуждения. Она относительно устойчива и иерархична. Мотивационная сфера сексуального преступ-

-140-

ника уже и беднее, нежели у обычного, среднего человека, для него типичны невысокая степень иерархизации побуждений, полное отсутствие социальных, духовных, эстетических, творческих, образовательных, познавательных потребностей, первое место занимают потребности материально-биологические. Социальный инфантилизм, незрелость — характерная черта таких лиц.

Изучение мотивационной системы лиц, совершивших сексуальные преступления, показало, что она сдвинута от общественного к личному, от социального к индивидуальному, от объективного к субъективному, от культурного к витальному, от духовного к материальному, от внешнего к внутреннему, от должного к желаемому, от устойчивого к ситуационному, от перспективного к сиюминутному, от рационального к эмоциональному. Это согласуется с данными, полученными Ю. М. Антоняном (1986).

Сопоставление содержания мотивации сексуального поведения и доминирующих побуждений позволило установить у подавляющего большинства обследованных полную их корреляцию.

Изучение характерологических особенностей лиц, совершивших сексуальные преступления, дало возможность выделить среди них возбудимый тип, характеризующийся интровертарованностью, агрессивностью, импульсивностью, жестокостью, и истеро-психастенический тип, которому свойственны экстравертированность, инфантильность, робость, нерешительность, внушаемость. Последние обычно совершают растлевание детей.

В совершении преступлений играют роль и осознаваемые, и неосознаваемые механизмы. Распознание их, установление доли участия каждого из них в реализации преступного поведения имеют, естественно, большое значение для правильной оценки совершенного сексуального преступления.

Сложный феномен взаимодействия осознаваемых и неосознаваемых механизмов сексуального преступления может быть объяснен на основе концепции многоуровневой диспозиционной структуры личности (В. А. Ядов, 1975).

В соответствии с этой концепцией, диспозиция личности представляет собой иерархическую систему ее взаимодействующих установок. Первый, низший уровень диспозиции составляют фиксированные неосознаваемые

-141-

элементарные психологические установки (операциональные). Они лежат в основе любой активности и от них зависят составные элементы действия. Второй уровень диспозиции личности образуют фиксированные (целевые) социальные установки, действующие в определенных ситуациях; на их основе совершаются поступки. Третий уровень — базовые социальные установки, определяющие общую доминирующую направленность интересов личности, представляющие собой устойчивые социально-психологические образования. Четвертый (высший) уровень — система ценностных ориентации жизнедеятельности личности и средств их реализации.

Каждый уровень диспозиционной структуры достаточно автономен, и в то же время все уровни взаимодействуют между собой, образуя систему диспозиции личности. Сексуальным поведением индивида управляет вся диспозиционная система в целом.

Сексуальная мотивация, половой акт являются проявлениями личности на поведенческом уровне, а поведенческие характеристики личности зависят от ее личностных особенностей и предметно-ситуационных обстоятельств.

Неосознаваемое мотивационное опосредование сексуального поведения зависит от особенностей личности. Сексуальные преступления, как показали результаты нашего исследования, чаще всего совершаются аномальными личностями и людьми с акцентуированными чертами характера, реже — лицами с органическим поражением головного мозга травматического генеза, с олигофренией и алкоголизмом. Психически здоровые люди среди совершивших сексуальные преступления составляют, по нашим данным, не более 15%.

При обследовании сексуальных преступников у них, как правило, можно отметить негативную социальную аутоидентичность, т. е. неосознаваемое избегание социальной идентификации я социального контроля.

Неосознаваемые мотивы сексуального преступлений могут носить компенсаторный характер, причем происходит смещение по объекту формы сексуального поведения. Неосознаваемые мотивы сексуального поведения могут быть обусловлены закрепившейся в детстве по механизму импринтинга психотравмой с отсроченным во времени действием.

-142-

Амбивалентность желания может проявляться в форме навязчивого стремления к реализации негативного влечения. В результате увеличивается регулятивная значимость низших уровней диспозиции личности, что ослабляет контроль за поведением и способствует выдвижению на первый план бессознательного.

Изучение взаимодействия уровней диспозиционной системы в формировании мотивации сексуальных преступлений у мужчин, совершивших сексуальные преступления, с помощью психоанамнеза, биографического метода изучения личности, подробного исследования особенностей формирования личности, ее сомато- и психосексуального развития и обстоятельств совершения преступления позволяет выявить следующие формы взаимодействия уровней диспозиционной системы.

1. Четыре уровня диспозиции соответствуют друг другу (примерно у 11% обследованных). Первый уровень — неосознаваемая психологическая установка в соответствии с актуальной потребностью взаимодействует с фиксированной целевой аморальной, антисоциальной установкой (второй уровень), полностью соответствующей доминирующей мотивации личности (третий уровень; удовлетворение жизненных потребностей, генитальный тип сексуальной мотивации) и ценностным ориентациям (четвертый уровень; по шкале ценностных ориентаций сексуальность — на первом месте).

Сексуальное преступление в этих случаях полностью осознано личностью и осуществляется по плану. Сексуальные преступления совершаются неоднократно, а раскаяние в содеянном формально.

Антисоциальное сексуальное поведение лиц этой группы спаяно с личностью. Преступление совершается как волевой поведенческий акт, которому предшествуют осознание цели, анализ обстановки, выбор средств достижения цели, и внутренняя структура преступления состоит из целеобразования, выбора средств достижения цели, планирования, принятия и реализации решения.

2. Превалирование в сексуальном поведении первого и второго уровней диспозиции личности или рассогласованность низших уровней с высшими (наблюдается чаще всего — в 75% случаев). Ведущая роль в мотивации сексуального поведения переходит к антисоциальной установке. Это отмечается в тех случаях, когда

-143-

не сформировались или были слабыми, неразвитыми третий, и четвертый уровни диспозиции личности, что имеет место при отклонении, задержке общего психического и социального развития (нередко в сочетании с задержкой или девиацией психосексуального развития), обусловленной неправильным воспитанием, негативным влиянием микросоциальной среды или патологией центральной нервной системы, аномалией личности.

3. Диссонанс диспозиции личности (примерно у 14% обследованных), когда нарушается целостность личности, сформировавшаяся девиация сексуального поведения не соответствует общей ее направленности, ее мировоззрению. В этих случаях существует противоречие между сексуальным и общим поведением: в сексуальном поведении проявляется эгоизм, зло, а в общем поведении — альтруизм, добро. Такое положение наблюдается у лиц, у которых высшие нравственные, моральные установки не сработали в данной ситуации и их роль перешла к низшим диспозиционным образованиям, В тех случаях, когда мотивация сексуального преступления опирается на низшие уровни диспозиционной системы личности, оно совершается импульсивно, «эмоция становится побудительной силой поступков и действий без их предварительного обдумывания и сознательного решения выполнить их» (В. Д. Небылицын, 1976).

Промежуточное по степени осознанности положение между волевым и импульсивным поведением — исходное привычное поведение, которое формируется в результате многократного повторения, когда определенный способ поведения становится необходимостью. Привычное сексуальное поведение выражает отношение индивида к обществу, к женщине, к самому себе. Привычные сексуальные преступления совершаются сознательно, но под доминирующим влиянием неосознаваемых влечений.

Мотив имеет содержательную сторону — сознательное обоснование поведения, в динамическую сторону — эмоциональное переживание, обусловливающее желания, влечения; содержание я динамика не всегда осознаются. Сексуальное' поведение находится над сознательным и волевым контролем.

Установки, преобразуясь в мотивы, регулируют сексуальное поведение.

-144-

Установки первоначально не отражаются в самосознании лица. М. С. Неймарк (1968) выделял два мотива: неосознаваемый, обеспечивающий нужный для личности результат, и осознаваемый, обеспечивающий нужное для личности эмоциональное отношение к своей деятельности и к себе.

Эмоциональное состояние и потребности тесно связаны между собой. Одни эмоции сопровождают появление полового чувства, они выступают в качестве динамической стороны мотива, другие — возникают в процессе совершения сексуального преступления (радость, гнев, страх), они оказывают фоновое влияние на мотивацию сексуального поведения.

Аффект ограничивает регулирующую способность сознания, активизирует неосознаваемые психологические установки и вытеснение переживания в подсознание.

Часть из обследованных нами сексуальных преступников (примерно 9%) совершили преступление в состоянии столь глубокого алкогольного опьянения, что не могли ничего вспомнить о нем. Преступление совершается в таких случаях под воздействием алкоголя импульсивно, и предшествующее поведение совершившего его лица не свидетельствует о преступном намерении. Мотивы импульсивного поведения не осознаются, оно протекает ускоренно, по типу «короткого замыкания». При этом не осмысливаются ни результаты действий, ни средства их достижения, не выражен и процесс принятия решения.

Состояние биологического компонента

сексуального поведения

Данные о половой конституции обследованных нами мужчин и жертв сексуальных преступлений представлены в табл. 3.15. Из них видно, что сильный тип половой конституции был у 21 ±4% мужчин, а преобладал у них средний ее тип. У жертв сексуальных преступлений также чаще всего отмечался средний тип половой конституции и несколько реже, чем у мужчин, встречалась сильная половая конституция. В целом распределение типов половой конституции отвечало их распределению в популяции.

У мужчин, принадлежавших к слабому типу половой конституции, коэффициенты фенотипа и генотипа колебались в пределах 1,5—3,5, у тех, кто принадлежал к среднему типу — в пределах 3,6—5,5, и к сильному — в пределах 6,2—7,3.

Возраст пробуждения либидо составлял у этих мужчин соответственно 15—18, 12—14 и 9—11 лет.

Время появления первой эякуляции, как правило, соответствовало возрасту пробуждения либидо, иногда запаздывая на 1 год. Таким образом, у 165 мужчин (21±4%) первая эякуляция произошла в 10—11, у 515 (63±5%) - в 12-14, и у 135 (17±4%) в 15— 18 лет, причем у 629 (78±5%) человек при мастурбации, у 75 (9±3%) — при ночной поллюции, и у 111 (14±4%) — при первом половом акте. Мастурбацией занимался 621 мужчина (77±5%). Рассматривая динамику половой активности с начала половой жизни до совершения сексуального преступления, мы выяснили, что первый половой акт 541 (67±5%) человек совершили в 14—16 лет, 98 (12±4%) — в 17—18 лет, 170 (21±5%) — в 19—21 год. У 6 мужчин (0,5±0,5%) первый половой акт произошел в форме изнасилования (у двух человек — индивидуального и у четырех — группового).

Несколько более половины обследованных (412, или 51±6%) вели регулярную половую жизнь, 247 (31±5%) — от случая к случаю, и 156 (19±4%) не жили половой жизнью. Половое воздержание продолжалось от 6 месяцев до года, В 67% случаев мужчины в этот период занимались мастурбацией.

Первый половой акт, по словам обследованных, был удачным у 466 (57±6%) и неудачным у 349 (43±6%).

По данным врачебного обследования, ни один из обследованных не страдал каким-либо эндокринным заболеванием.

Результаты изучения психического статуса мужчин подробно рассмотрены в предыдущем разделе. Отметим лишь, что психическая составляющая биологического компонента сексуального поведения была поражена у всех мужчин, за исключением гомосексуалов, у которых частота ее нарушения составляла 74±14%.

Оценка состояния генитосегментарной составляющей этого компонента показала ее ослабление у 22 мужчин

—148—

(2±2%) вследствие гипоспадии. Следует отметить, что у всех этих мужчин мотивом совершения изнасилования было стремление проверить свои мужские возможности.

Последним этапом системно-структурного анализа было составление структурной решетки выявленных нарушений сексуального поведения мужчин, позволяющей в каждом конкретном случае определить непосредственные мотивы сексуального преступления и сформулировать клинический и психологический диагноз, устанавливающий степень вменяемости совершившего преступление лица.

Таким образом, результаты проведенного системно-структурного анализа свидетельствуют о том, что сексуальное поведение лиц, совершивших сексуальные преступления, формируется под влиянием негативных социальных, психологических, социально-психологических и биологических факторов, которые приводят к девиации психосексуального развития, формированию неадекватного типа сексуальной мотивации, нарушению процессов опосредования и опредмечивания потребности.

3.8. МОТИВООБРАЗОВАНИЕ СЕКСУАЛЬНЫХ

ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Мотивация, будучи динамическим процессом, по мнению В. В. Лунеева (1986), связана со всеми элементами преступного поведения: актуализацией потребности, возникновением и формированием мотива, целеобразованием, выбором путей достижения цели, прогнозированием возможных результатов, принятием решения, контролем и коррекцией действий, анализом наступивших последствий. Аналогична и динамика мотивации сексуального преступления, здесь она также выполняет отражательную, побудительную, регулятивную и контролирующую функции.

Мотивация сексуального преступления отражает не только ситуацию, в которой оно совершалось, но и предшествующее негативное влияние социальной среды. Вследствие отражательной функции мотивации происходит актуализация потребности в конкретной жизненной ситуации. Побудительная ее функция обусловливает возникновение мотива и формирование цели сексуального преступления. Регулятивная функция определяет выбор

—149—

путей достижения цели, прогнозирование возможных результатов, принятие решения. Наконец, в результате контролирующей функции мотивации осуществляется внутренний контроль и коррекция действий, анализ наступивших последствий, раскаяние или выработка защитного мотива.

Лицо, совершившее сексуальное преступление, искаженно воспринимает действительность, что может быть результатом глубокого личностного и межличностного конфликта либо следствием алкогольного опьянения. Объективные явления, воспринимаемые личностью, проходят через фильтр мотивационной сферы, которая накладывает личностный смысл на любое формируемое отражение (А. Н. Леонтьев, 1972).

В тех случаях, когда истоки мотивации сексуального преступления лежат в социальной среде, взаимодействующей с субъектом, непосредственной побудительной силой преступления выступает сама мотивация и особенно актуальная потребность, которая трансформируется в конкретный мотив и предметную цель (сексуальная потребность — сексуальное побуждение).

Анализ мотивационной сферы наших обследованных показал, что в качестве побудительной силы сексуального преступления выступают не только сами потребности, но и интересы, эмоции, привычки, сформированные на основе потребности. Это согласуется с данными Р. У. Липер (1984). У лиц, совершивших сексуальное преступление, сексуальные потребности гипертрофированы и нередко девиантны. Регулятивная функция мотивации сексуального преступления подчинена побуждению и выбору цели, и криминальный характер мотивации чаще отмечается на стадии формирования мотива или целеобразования, а в стадии выбора путей достижения цели субъект окончательно определяет возможности совершения сексуального преступления. Выбор путей связан с личностью сексуального преступника, и ограниченность, общее и правовое невежество, легкомысленный расчет на безнаказанность способствуют выбору неправомерных путей поведения.

Контролирующая функция мотивации при сексуальных преступлениях, как и вообще при всех преступлениях, приобретает особое значение на последних этапах мотивационного цикла. Г. С. Никифоров (1977) выделял

—150—

в структуре самоконтроля две составляющие: контролирующую и эталонную, т. е. то, что контролируется, и то, с чем оно сравнивается (нормы поведения, правовые, этические, эстетические). У всех совершивших сексуальное преступление эталонная составляющая самоконтроля отсутствует.

Таким образом, изучение отражательной, побудительной, регулятивной и контролирующей функций мотивации сексуального преступления показало нарушение их у всех обследованных мужчин.

Полученные данные дают основание представить типологию мотивации сексуального поведения мужчин, совершивших сексуальные преступления (табл. 3.16).

Из данных таблицы видно преобладание агрессивно- эгоистического и аверсионно-агрессивного типов преступного сексуального поведения наших обследованных. Третьим по частоте был девиантофильный тип мотиваций, наблюдаемый при искажении психосексуальной ориентации.

Легкомысленно-безответственный тип мотивации сексуального поведения отмечается у незрелых, инфантильных, интеллектуально сниженных личностей с негативной социальной аутоидентичностью. Мотивы совершения насильственного полового акта у них носят демонстративный, развлекательный характер и заключаются в стремлении утвердиться в глазах сверстников, в самоутверждении.

Агрессивно-эгоистический тип мотиваций наиболее характерен для лиц с психопатией, которым свойственны спонтанные вспышки напряженности, агрессивный аффект или переоценка значимости собственной личности и агрессивности окружающей социальной среды. Наиболее частый мотив насильственного полового акта у таких личностей — самоактуализация.

Агрессивно-аверсионный тип сексуальной мотивации характеризуется крайне негативным отношением к женщине, проявляющимся в агрессивных действиях. Мотивами преступления в этих случаях являются унижение, подчинение жертвы с демонстрацией пренебрежения, отвращения к ней.

Пассивно-подчиняемая мотивация типична для лиц пассивных, безынициативных, мотивами насильственно-то полового акта у них служит подражание другим

—151—

лицам, внушение. Мужчины с таким типом мотивации, как правило, участвуют только в групповом изнасиловании.

Среди обследованных нами мужчин были и лица с генитальным и гомеостабилизирующим типами сексуальной мотивации, выделенными Г. С. Васильченко (1977).

Генитальный тип отмечается у лиц интеллектуально сниженных, для которых появление эрекции служит сигналом к поиску возможности совершить половой акт, мотивом которого является получение оргазма.

У лиц с гомеостабилизирующим типом сексуальной мотивации сексуальное возбуждение проявляется тягостным ощущением, нарушающим состояние нервной уравновешенности, чувством дискомфорта, и мотивом полового акта при этом является восстановление гомеостаза — снятие сексуального напряжения.

Девиантофильный тип мотивации характеризуется нарушением психосексуальной ориентации. Мотивом полового акта при этом служит удовлетворение девиантного влечения, причем нередко в таких случаях, так же как и при агрессивно-эгоистическом и аверсионно-агрессивном типах сексуальной мотивации, этот мотив является неосознаваемым.

Неосознаваемые мотивы могут быть следствием: 1) блокирования возможности сексуальных проявлений при высокой субъективной необходимости таких проявлений (этот механизм был отмечен нами у двух эксгибиционистов и четырех педофилов); 2) отсроченного во времени действия, закрепившегося в детстве по механизму импринтинга. Так, трех из обследованных нами геронтофилов в детстве соблазнили пожилые женщины, два гомосексуала в детстве имели гомосексуальные контакты, четыре педофила также участвовали в детстве в половых актах, аналогичная ситуация отмечалась и у трех инцестофилов. Жестокое обращение с ребенком запечатлевается в эмоциональной структуре личности и может проявляться в определенной ситуации элементами садизма. Неосознаваемые мотивы и неосознаваемое мотивационное опосредование сексуального поведения чаще отмечается у истероидных личностей.

В ряде публикаций приводятся классификации мотивов преступлений, как правило, отражающих ту или иную специфическую сторону последних. Так, Б. В. Харазиш-

-153-

вили (1963) все мотивы преступлений делил на две группы: связанные с идейными влияниями (морально-политические, религиозные) и мотивы предметного характера. И. Н. Даньшин (1969) разделял преступления, отождествляя их с мотивами, — на убийство, хулиганство, спекуляцию и др.

П. С. Дагель (1968) выделял следующие мотивы преступлений: 1) общественно опасные (антигосударственные, личные низменные, религиозные); 2) общественно нейтральные (обида в связи с неправильным поведением потерпевшего); 3) общественно полезные мотивы (смягчающие ответственность).

Более детальную классификацию мотивов преступлений, учитывающую психологические факторы мотивации, предложил В. В. Лунеев (1986), который выделил шесть групп мотивов: 1) политические; 2) корыстные; 3) насильственно-эгоистические; 4) анархистско-индивидуалистические; 5) легкомысленно-безответственные и б) трусливо-малодушные.

Указанные классификации, как мы видим, не охватывают всех мотивов преступлений и совершенно не касаются мотивов сексуальных преступлений.

На основании анализа мотивационной сферы мужчин и их преступного сексуального поведения нами была разработана классификация мотивов сексуальных преступлений, представленная в табл. 3.17.

Приведенные в таблице данные отражают соответствие мотивов того или иного вида преступлений типу мотивации совершившего его лица и тот факт, что каждое преступление может быть совершено не только по одному, но и по нескольким мотивам. Эти данные свидетельствуют также о том, что у сексуальных преступников полностью отсутствуют такие характерные для лиц с нормальной сексуальностью мотивы полового акта, как коммуникативный мотив и желание доставить удовлетворение женщине, которые мы отметили у большинства из 300 здоровых мужчин, обследованных нами в качестве контрольной группы.

Изучение, типов сексуальной мотивации жертв сексуальных преступлений (по Г. С. Васильченко) показало, что чаще всего у них отмечался игровой, наиболее гармоничный, и шаблонно-регламентированный типы сексуальной мотивации (табл. 3.18).

-154-

Полученные в проведенных исследованиях данные подтверждают, что мотивы преступного сексуального поведения реализуются в двух формах: субъективно-личностной и поведенческой (что согласуется с данными Ю. М. Антоняна, Е. Г. Самовичева, 1986). Сексуальное преступление- может совершаться при этом по разным мотивам, так же как один и тот же мотив может приводить к совершению разных видов преступлений.

Эта закономерность связана с тем обстоятельством, что мотивация любого, в том числе и преступного сексуального поведения, определяется не отдельными чертами, а всей личностью человека. Тем не менее, можно проследить определенную зависимость вида сексуального преступления от преимущественных, доминирующих черт совершившего его лица. Так, более половины обследованных нами насильников, садистов и сексуальных убийц принадлежали к агрессивным личностям, а лица пассивно-подчиняемые участвовали только в групповых изнасилованиях.

3.10. ВЛИЯНИЕ ИЗОЛЯЦИИ НА СЕКСУАЛЬНОЕ

ПОВЕДЕНИЕ МУЖЧИН, СОВЕРШИВШИХ

СЕКСУАЛЬНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Изучение половой жизни заключенных в местах лишения свободы показало, что невозможность осуществления гетеросексуальных контактов приводит к развитию у мужчин сексуальной фрустрации, которая в свою очередь формирует заместительные формы половой активности. Среди наших обследованных, как видно из табл. 3.19, большинство практиковали добровольные гомосексуальные контакты, на втором месте по частоте была мастурбация, реже отмечались гомосексуальный садизм и гомосексуальная проституция. И только у 12±4% человек воздержание приводило к поллюциям и снижению сексуальной потребности.

Важно отметить, что у большинства осужденных за изнасилование — 504 (73+5%) человек — усилилось или впервые возникло негативное отношение к женщинам, которых они считали виновниками наказания, а у некоторых из лиц с психопатией агрессивность по

-159-

отношению к женщинам трансформировалась в агрессию по отношению к другим заключенным.

С целью изучения возможности сексуальной адаптации заключенных после их освобождения мы обследовали 85 мужчин, у которых в связи с изоляцией отмечался пятилетний перерыв в гетеросексуальных половых актах.

Полученные данные показали, что 19 (22±5%) человек в течение года не пытались совершать половые акты, во-первых, из-за снижения либидо, во-вторых — из-за неуверенности в своих возможностях. Среди остальных 66 мужчин 36 (42±5%) жили регулярной и 30 (35±5%) — нерегулярной половой жизнью. При этом более половины (39, или 59±6%) мужчин этой группы испытывали сексуальные затруднения, у 18 (27±6%) постепенно без лечения сексуальная функция нормализовалась, а 21 (54±8%) человек обращался за лечебной помощью к врачу.

И мужчин (13±4%) после освобождения продолжали гомосексуальные контакты, причем у четырех из них до осуждения не было гомосексуальных актов или тенденций.

Таким образом, проведенное исследование показало, что изоляция лиц, совершивших сексуальные преступления, отрицательно сказывается на их сексуальности, прежде всего потому, что приводит к развитию заместительных форм половой жизни (мастурбации, добровольному гомосексуализму, гомосексуальной проституции, гомосексуальному садизму).

ОСОБЕННОСТИ ЛИЧНОСТИ

И ПОВЕДЕНИЯ МУЖЧИН

СОВЕРШИВШИХ СЕКСУАЛЬНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ,

И ИХ ЖЕРТВ

ГЛАВА 4

Выявление особенностей личности, адаптивных возможностей и форм поведения мужчин, совершивших сексуальные преступления, и их жертв было целью проведении экспериментально-психологических исследований.

Одной из важнейших психологических характеристик является, как известно, направленность личности, которая определяется по доминирующей мотивации, шкале ценностных ориентации и характеристике использования свободного времени. Результаты этого исследования у мужчин и женщин, проведенного нами с помощью специальных анкет, представлены в табл. 4.1 и 4.2.

Как видно из данных первой из этих таблиц, у всех обследованных доминирующей мотивацией было обеспечение жизненных потребностей и интересов; среди ценностных ориентации на первом месте у мужчин была сексуальная сфера, в проведении досуга все мужчины предпочитали развлечения и отдых. Культурные интересы занимали очень небольшое место среди ценностных ориентации, а такие категории, как творчество, самосовершенствование, хобби встречались в, единичных случаях, что свидетельствует о невысоком уровне духовной жизни обследуемых.

Направленность личности жертв преступлений практически не отличалась от ее направленности у мужчин, за исключением ценностных ориентации: сексуальная сфера, стоявшая на первом месте у лиц, совершивших преступления, у женщин была малозначима, предпочтение отдавалось быту и несколько большее значение, чем у мужчин, имели производственные интересы. Культурные и творческие интересы встречались у женщин столь же редко, как и у мужчин.

-163-

Данные обследования по методике ММРI

Изучение характерологических особенностей по адаптированному личностному опроснику ММРI проводилось нами только у лиц, совершивших изнасилование (594 человека), поскольку это была наиболее многочисленная и разнообразная по психологическим характеристикам группа, а следовательно, полученные при ее обследовании данные можно было считать достаточно репрезентативными.

Результаты проведенного исследования позволили подразделить мужчин в зависимости от характера и степени выраженности личностных нарушений на три группы.

У 359 человек (63±3%), которые вошли в первую группу, было выявлено значительное сходство личностных черт, что позволило дать обобщенную характеристику всей группы. В целом для них оказался характерным высокий уровень эмоциональной напряженности, который может быть обусловлен субъективным восприятием ситуации как неблагоприятно-стрессовой (F>70 т).

Выявленное невысокое К (46 т) при одновременном повышении F дает основание предположить известную откровенность обследованных. В то же время у них обнаружилась драматизация своего состояния, подчеркивание неблагополучия (F-К>+11). Тип профиля оценочных шкал у обследованных мужчин можно было оценить, по терминологии Л. Н. Собчик (1990), как «обнаженность и раскрытие дефектов своего характера и проблем».

Анализ других шкал показал, что обследованным свойственны иждивенческие настроения (относительно выраженная 1-я шкала и пик на 3-й шкале). Стиль мышления у них несколько догматичный, с переоценкой собственной значимости. Уровень притязаний очень высок, ясно выражено стремление произвести впечатление.

Склонность к драматизации положения усиливает его субъективное переживание, что усугубляется стремлением сохранить свой статус (цели, интересы, положение). Существующее состояние оценивается обследованными как нарушение этого статуса и вызывает чувство сильного дискомфорта с тенденцией вытеснения тревоги, что

—170—

усиливает психоэмоциональное напряжение и замкнутость (низкая 2-я, умеренно сниженная 4-я, высокая 8, 6 и 3-я шкалы).

Сексуальная адаптация в целом снижена (умеренное повышение 8-й шкалы, высокие 8, 6, 3, 0-я шкалы).

Острота субъективного реагирования обследованных мужчин усиливается сенситивностью и отсутствием умения скрывать свои переживания (относительно невысокая 4-я шкала).

Имеется тенденция отреагирования вовне по внешне-обвиняющему типу (8, 6, 3-я из базисных шкал).

Полученные данные свидетельствуют о дисгармоничности и дезадаптации личности, замкнутости, эффективности, захваченности конфликтной межличностной ситуацией с враждебной окраской, трудно корригируемой извне. Негативное отношение к окружающим сочетается с обидчивостью, пессимистическим восприятием действительности.

Обследованным свойственны отсутствие щепетильности в вопросах морали, выраженный эгоцентризм, низкая способность к эмпатии, грубость и жестокость в поведении (высокие 8, 6, 3-я шкалы, низкая 7-я шкала).

Они лишены осторожности и осмотрительности. Им трудно адаптироваться к обыденным формам общения. Потребность ориентироваться на себя, только на собственные интересы усугубляет дисгармоничность отношений. Риск агрессивного поведения у таких лиц повышен.

При низкой критичности к себе (высокие 9, 8 и 3-я шкалы) возникает возможность непрогнозируемых решений. В группе выявляется сосуществование диаметрально противоположных тенденций (пик 3-й, 0-й, высокая 8-я шкала). Это резко усиливает дисгармоничность личности и ухудшает ее адаптационные возможности.

В целом в результате обследования по методике ММРI можно говорить об имеющейся у обследованных мужчин дисгармоничном личностном реагировании на ситуацию и свои сексуальные проблемы. Обследованные утрируют потребность в помощи, подчеркивают свои страдания, которые во многом связывают с виной жертв совершенных ими преступлений.

Тип реагирования этих лиц нельзя однозначно охарактеризовать как стеничный или гипостеничный,

—171—

можно отметить лишь разнонаправленные тенденции, что определяет необходимость дифференцированного, индивидуального подхода к ним при коррекционной работе.

Вторую группу составили 194 (33±6%) человека, обследование которых позволило отметить такие черты, как старательность, откровенность, открытость. Адаптивные возможности у этих лиц, как и в первой группе, снижены, они несколько примитивны, самооценка их большей частью неверна. Имеется также внутренняя напряженность, личностная дезинтеграция.

Мужчины данной группы фиксированы на своем состоянии, склонны к застреванию на вопросах сексуального здоровья. Будущее оценивается ими неблагоприятно, пессимистично. Они испытывают повышенную потребность в любви, постоянных гармоничных отношениях (по терминологии Л. Н. Собчик, такие лица — «ненасыщаемые»). У них отмечается повышенная экс-травертированность в описании своих страданий, демонстративность. При неудачах наряду с агрессивным застреванием аффекта наблюдается склонность к блокированию активности.

Эгоистичность и высокий уровень притязаний у этих обследованных в целом аналогичны отмечавшимся у мужчин первой группы, но встречаются несколько реже. В то же время высокий уровень притязаний сочетается у них с отсутствием честолюбия, хорошим самоконтролем и снижением мотивации достижения, что в принципе совершенно не свойственно мужчинам, совершившим сексуальные преступления: эти черты чаще отмечались у лиц, которые совершили изнасилование в состоянии алкогольного опьянения.

Степень выраженности сексуальной дезадаптации у обследованных второй группы практически так же высока, как и в первой группе. Иными словами, эта сторона личности весьма сходна у них с особенностями мужчин первой группы, несмотря на различия в других параметрах.

Аффективное вовлечение в психотравмирующую ситуацию здесь несколько выше, но, как я в первой группе, мужчинам присущи эгоцентризм, грубость и жестокость в поведении, отсутствие четких моральных устоев, плохая адаптация в обыденных проблемах.

-172-

Группа в целом столь же дисгармонична, как и первая, и качественно отличается незначительно, хотя, как уже упоминалось, степень выраженности личностных нарушений здесь меньше.

Анализ данных, полученных при обследовании с помощью методики ММРI мужчин третьей, наименее многочисленной группы (116 человек, 19±5%), позволил выявить различия их личностных особенностей по сравнению с двумя первыми группами.

Прежде всего, у них отмечаются адаптивные формы поведения, они успешнее разрешают свои трудности по сравнению с обследованными первых двух групп, у них нет склонности к аффективным реакциям. У этих мужчин выявляются преобладание пассивной личностной позиции, потребность в понимании, любви, доброжелательном к себе отношении, имеется инертность в принятии решения, пессимизм и неудовлетворенность при оценке своих перспектив, в стрессовой ситуации — вытеснение негативной информации с усилением потребности во внимании.

Мотивация достижения снижена, не выражены черты лидерства. Способность к сопереживанию — умеренная, мышление шаблонное, практичное.

При обследовании жертв изнасилования по той же методике были установлены следующие закономерности.

У 417 обследованных женщин (72±6%) отмечается высоко расположенный профиль личности, свидетельствующий об их низких адаптивных возможностях. При этом у всех выражены эмоциональные неустойчивость, чувство дискомфорта при значительной ригидности изначальных эмоциональных переживаний, склонность к эмоциональным реакциям, о чем свидетельствуют высокие F и 6-я шкала, подтверждаемые низкими К (34 т).

Обследованным свойственно выраженное беспокойство с ощущением угрозы в сфере межличностных отношении. Внешние проявления этого беспокойства — упрямство, несговорчивость, повышенная раздражительность. Отмечается выраженное разочарование из-за неудач, которые, по мнению обследованных, нарушают ход жизни, а также склонность к истерическим реакциям, вытеснению и конверсии; перспектива оценивается негативно.

-173-

Полученные данные характерны для лиц с выраженным эгоцентризмом, «жалостью к себе», драматизирующих имеющиеся конфликты.

Женщины предпочитают основываться на собственных суждениях и понятиях (пик по 6-й шкале). Конфликтная межличностная ситуация, несмотря на демонстративность подачи» глубоко переживается и достигает в некоторых случаях уровня сверхценной идеи с жесткой субъективной логической схемой.

В 35±5% случаев жертвы изнасилования обнаруживают низкую моральную щепетильность, довольно обнаженный эгоцентризм и низкие эмпативные качества. Нарушение взаимоотношений вызывает у них чувство беспомощности и растерянности.

Усредненный профиль женщин имел определенную конфигурацию: код профиля по Уэлщу у одних — 36" 1024¹ 89-7F" LK, а у других - 63+0-49/281:7 F" LK, хотя можно было отметить и определенные отличия отношения пиков, как и их выраженности.

В общем, имеющееся сходство полученных данных говорит об однотипности реакций женщин на перенесенное насилие, а схожесть личностных характеристик указывает на некоторую закономерность в выборе жертв сексуальных преступлений.

Лишь у части женщин (152, или 26±6%) реакция на процесс обследования была спокойной, с некоторой замедленностью на тест (показатель 1—62). Эмоциональная живость сочеталась с умением приспосабливаться к микросоциальной среде. Социальная адаптация происходила по женскому типу (стремление быть опекаемой, отсутствие потребности в лидерстве). При этом отмечалось стремление к преодолению трудностей с настойчивостью и здравым смыслом.

Данные обследования по методу М. Люшера

При помощи теста цветового предпочтения М. Люшера проводилось определение основного источника бессознательного нервного напряжения обследованных и источника психофизического стресса, а также характера его компенсации (компенсирующего поведения).

В первой из указанных выше групп мужчин адекватный порядок предпочитаемых цветов отмечался

—174—

редко, а источниками нервного напряжения стремление самому определить свою судьбу и потреб в уважении окружающих.

Анализ невротических вариантов цветового предпочтения показал, что общее число показателей тревоги с учетом степени нарушения нормального положения цвета у мужчин первой группы в основном находилось в пределах от 4 до 7, реже — от 8 до 12 баллов, и лишь у пяти человек показатель степени невротизации равнялся 2.

Из вытесняемых потребностей наиболее значительную часть составляли «возбуждение доведенного до отчаяния человека» (-3—0) и «беспокойная неудовлетворенность» (-1), что характеризует, прежде всего, истощение энергетического потенциала в сочетании с отказом прекратить деятельность для восстановления сил.

В меньшей степени источником бессознательного нервного напряжения служил «тревожный пессимизм - страх потерять престиж» (-4) и «невозможность предпринять необходимые шаги для выхода из напряженной ситуации» (-2).

Адекватная компенсация наблюдалась у 13±5% мужчин, причем у 6±6 % она служила выходом невротического состояния, у остальных компенсировала источники нервного напряжения.

В способах патологической компенсации преобладали следующие потребности и стремления: приписывание окружающим враждебных намерений, пресечение обследованным всех попыток повлиять на его точку зрения (+7) и поиск физического покоя и расслабления, повышенное внимание к своему здоровью (+6). Стремление уйти от всех форм общения и получения новой информации или деятельности (+0) имело место лишь в единичных случаях.

Основываясь на полученных данных, можно сделать вывод, что для мужчин первой группы характерна высокая степень невротического предпочтения цветов со средней выраженностью интенсивности тревоги. В вытесняемых цветах преобладали цвета, отрицание которых характерно для нервно-физического истощения и беспокойства, компенсируемое негативным отношением к окружающим и преувеличенной заботой о собственном здоровье и телесном комфорте.

—175—

Во второй группе адекватное, цветовое предпочтение наблюдалось у обследованных чаще, чем в первой.

Анализ невротических вариантов показал, что интенсивность тревоги до 4 баллов отмечалась только в 5±5% случаев, в остальных она достигала 13—18 баллов.

Адекватная компенсация в этой группе встречалась у 10±9 % обследованных.

Наиболее частым путем патологической компенсации было повышенное внимание к своему сексуальному здоровью.

При рассмотрении источников бессознательного нервного напряжения оказалось, что наиболее частой его причиной было нервно психическое истощение (-3), реже — страх потерять престиж и истощение волевых усилий (-2).

Иные показатели были получены в третьей группе обследованных. Здесь у мужчин преобладало адекватное предпочтение цветов. Из патологических источников нервного напряжения чаще всего отмечалось отрицание покоя и страх потери престижа, среди патологических форм компенсации — преувеличенное внимание к своему здоровью и нежелание участвовать в какой-либо деятельности. Интенсивность тревоги в этих случаях не превышала 5 баллов.

В целом результаты обследования по тестам Люшера показали определенные различия выявленных у обследованных показателей.

У мужчин первой группы адекватное цветовое предпочтение встречается реже, чем у мужчин второй группы, что говорит об их относительно меньшей невротизации. Это подтверждается и большей интенсивностью выраженности тревоги у мужчин первой группы по сравнению со второй. Бессознательные источники нервного напряжения у мужчин этих групп практически совпадают, в способах же патологической компенсации наряду со сходством имеется и различие — отсутствие у мужчин второй группы негативного отношения к окружающим. В то же время в третьей группе чаще, чем в первых двух группах, отмечаются адекватное предпочтение цветов, нормальные источники нервного напряжения в относительно адекватные способы его компенсации.

Анализ цветовых предпочтений женщин показал, что нормальное распределение цветов наблюдалось у

-176-

них чаще, чем у мужчин. Показатель тревоги в пределах от 13 до 18 баллов отмечался почти у 1/3 женщин, на втором месте по частоте был показатель в пределах от 8 до 12 баллов, остальные встречались реже.

Из вытесненных потребностей наиболее значительную долю занимало истощение силы воли и невозможность предпринять необходимые шаги для выхода из психотравмирующей ситуации (-2), реже отмечалась беспокойная неудовлетворенность. Самым частым было нервное напряжение от сочетания невозможности сотрудничества и взаимного доверия (у 49±7%), затем нервное напряжение, обусловленное эмоциональным разочарованием (у 31+5%).

Адекватная компенсация наблюдалась у обследованных только при нормальном цветовом предпочтении. Анализ невротической компенсации показал, что наиболее частыми у женщин были те же предпочтения, что и у мужчин, то есть восприятие окружающего как враждебного, негативное отношение к нему и преувеличенное внимание к своему здоровью (+7 и +6). Однако, в отличие от мужчин, подобные пути компенсации сочетались с потребностью в чувственном комфорте и стремлением к сочувственному пониманию (соответственно у 45±6 и б7±6% обследованных).

В невротических вариантах интенсивность тревоги равнялась 4—12 баллам, чаще всего, составляя 3—12 баллов.

Основными источниками нервного напряжения служили беспокойная неудовлетворенность и эмоциональное разочарование (-1), а также боязнь потери престижа (-4).

В способах патологической компенсации преобладали нежелание участвовать в каких-либо действиях (+0) и негативное отношение к окружающим (+7).

Таким образом, у обследованных жертв сексуальных преступлений показатели невротизации были намного ниже, чем у лиц, совершивших эти преступления, как по частоте, так и по интенсивности. При этом женщины обнаруживали сходные пути компенсации бессознательного нервного напряжения — негативное отношение к окружающим и повышенное внимание к своему здоровью, только у них к этому присоединялись компенсаторная

—177—

потребность в чувственном комфорте и стремление к сочувственному пониманию.

Наиболее характерными источниками нервного напряжения у мужчин были нервно-психическое истощение и отрицание покоя, у женщин — истощение волевых 1 процессов и отрицание покоя, сочетающиеся с эмоциональным разочарованием и неудовлетворенной потребностью в доверительном сотрудничестве.

Данные обследования по методике Т. Лири

Методика Т. Лири была использована нами для определения конкретных причин нарушения межличностных отношений.

Данные, полученные с помощью этого метода, позволили установить, что среди обследованных не было синтонных личностей с четко очерченными целевыми установками (симметричных диаграмм). У 54 (6±3%) мужчин отмечался субмиссивный вариант отношений с преимущественным акцентом на чертах 5-й октанты (уступчивость — кротость — пассивная подчиняемость) и у 39 (5±2%) — на 6-й октанте (доверчивость — послушность — зависимость). У большинства обследованных (608, или 74±8%) выявлен доминантный вариант с преимущественным расположением качеств в 1-й октанте (тенденция к лидерству — властность — деспотичность). У 41 (5±2%) человек отмечался вариант с преимущественным расположением качеств в 4-й октанте (скептицизм — упрямство — негативизм) и у 73 (9±3%) — вариант с преимущественным расположением качеств в 3-й октанте (требовательность — непримиримость — жестокость). Для этих лиц характерным стилем поведения в отношениях с другими людьми было агрессивное доминирование, уступчивость для них — неприемлемая форма поведения.

Данные обследования по опроснику Леонгарда-Шмишека

Обследование лиц, совершивших сексуальные преступления, и их жертв по методике Леонгарда-Шмишека имело целью определение имеющихся у них акцентуаций характера.

—178—

Существуют две классификации типов акцентуаций, первая предложена К. Леонгардом (1968), вторая А. Е. Личко (1977). В. В. Юстицким (1977) проведено следующее сопоставление этих классификаций.

Результаты исследования, интерпретированные нами в терминологии А. Е. Личко, обобщены в приведенной гл. 2 табл. 2.4.

Сопоставительный анализ данных, полученных по методике Леонгарда-Шмишека и при исследовании психического состояния мужчин, в зависимости от вида сексуальных преступлений позволил выявить ряд закономерностей. Так, было установлено, что изнасилование, садизм, убийство чаще всего совершают лица с эпилептоидной психопатией или акцентуацией характера того же типа либо олигофрены; педофилия характерна для лиц с неустойчивой и астенической психопатией, эфебофилия — для истероидных личностей; лица с

—179—

астеническими и психоастеническими чертами в большинстве случаев участвуют в групповом и не совершают индивидуального изнасилования. Мужчины, страдающие алкоголизмом, совершают практически все виды сексуальных преступлений (кроме геронтофилии).

Данные обследования лиц, совершивших сексуальные преступления, по методике Ю. А. Алферова, Е. В. Черносвитова

Методика выявления особенностей личности мужчин, осужденных за различные преступления, с помощью составленных Ю. А. Алферовым, Е. В. Черносвитовым (1989) своеобразных психологических портретов, предназначена для обследования и воспитания заключенных в условиях исправительно-трудовых учреждений. Нами методика была использована с целью исследования типов личности осужденных за сексуальные преступления и выявления связи между этими типами и видами совершенных преступлений.

Результаты исследований обобщены в табл. 4.3.

Из представленных данных следует, что такие девиации, как эфебофилия, геронтофилия, гомосексуальная педо- и эфебофилия, чаще всего свойственны мужчинам типа «Актер».

Для мужчин этой группы, согласно их психологическому портрету, типична нестабильная структура характера, быстрая смена желаний, увлечений, направленности поведения. Отношение личности к себе, к требованиям режима и к среде неустойчиво. В межличностных взаимодействиях наиболее ярко проявляются демонстративные черты: недостаток естественности в коммуникации компенсируется наигранностью. Склонность к подвижности эмоций ошибочно может расцениваться как чувствительность, «театральный» стиль мышления, художественная образность. На самом деле за яркостью, эффектностью и театральностью чаще всего скрывается личность эгоистическая, незрелая, не имеющая твердых взглядов и убеждений.

«Резонеры» и «Сутяги» в подавляющем большинстве случаев совершают садизм и изнасилование, «Сутягами» были также большинство убийц.

-180-

«Резонер» — личность концептуалистических принципов и правил. Мышление таких лиц жестко схематично, предельно формализовано, всегда упорядочено в причинно-следственном отношении. Сформированные принципы непоколебимы, выводы плохо корригируемы. Их отношения однозначны, а логические построения предельно формальны. Поведение лиц паранойяльного типа упорядочено (у них «хорошо подвешен язык»), но часто их слово расходится с делом. Там, где требуется быстро принять решение, они предлагают рассуждения. Эти осужденные неуживчивы, у них прослеживается склонность к формальному подходу не только к окружающим, но и к делу в целом, к фиксации на мелочах и стремление подводить под них концептуальную базу. Собственные интересы возводятся такими личностями в принцип общественной нормы поведения. Они нетерпимы в среде осужденных из-за навязчивой склонности к рассуждениям и резонерству.

Что касается «Сутяг», то характер их очень напоминает поведение людей паранойяльного типа. Им, как и лицам с эпилептоидными чертами, также присуща прямолинейность, некорригируемость и жесткость суждений и установок. Однако имеются и существенные различия. Так, если паранойяльность проявляется нетерпимостью прежде всего в мышлении, то эпилептоидность — нетерпимостью как основной характерологической чертой, пронизывающей все — и мышление» и аффект, и влечения, и ценностное ориентирование в целом, Эпилептоидность и паранойяльность определяют тип жизненной позиции, установку, стиль поведения и характер ценностной ориентации такой личности.

К педофилии более всего склонны лица типа «Рохля». Мужчины такого типа всегда кажутся испуганными, для них характерно виноватое или какое-то ожидающее выражение, они крайне несобраны, у них «все валится из рук». В поведении их проявляются черты импульсивности и навязчивости одновременно, какая-то странность, как будто их постоянно что-то угнетает. Таким личностям свойственна отчужденность: с одной стороны, они держатся настороженно и изолированно, с другой — словно что-то мешает им быть с людьми. Подавленность у этих людей череду-

—185—

ется с тревожностью, внешняя заторможенность — с болезненной неестественной суетливостью, вспышки шутливости и игривости — с напряженной тревогой и скрытой болью. Для них характерны также черты страха, отчаяния, немотивированных вспышек радости или бесконечной усталости,

Участие остальных типов, указанных в табл. 4.3, более или менее равномерно распределено по всем видам преступлений. Приведем их краткие характеристики.

Лица типа «Паникер» легко возбудимы в отношении как негативных эмоций (раздражение, гнев, злость, обида, страх, отчаяние, паника), так и положительных (радость, восторг, надежда, вера). Они впечатлительны, вспыльчивы, легко ранимы, но быстро отходчивы и незлопамятны. Несмотря на подвижность аффектов, им свойственна склонность к привязанности. По натуре эти люди добры и устойчивы в отношениях с другими людьми. Их мышление как бы неподвластно аффекту и диссоциирует с ним. Для поведения осужденных с неустойчивым типом личности характерны постоянные, часто по малейшему поводу, взрывы с резкими колебаниями настроения. Эмоциональная подвижность и спонтанность формирует особый стиль поведения и манеру взаимоотношений такой личности в среде осуждённых.

Людей, относящихся к типу «Прожектер», в ИТУ называют «людьми с плюсом», «солнечными натурами». Они коммуникабельны, легко устанавливают контакты, имеют много друзей, всегда окружены ими. При этом не столько они тянутся к окружающим, сколько последние нуждаются в них: им хочется довериться, исповедаться, найти поддержку, с ними всегда уютно и легко. Они продуктивны — деятельные натуры, трудолюбивые и неутомимые, фанатики дела, забывающие о себе и собственных нуждах, энергичные и инициативные, вносящие бодрость в коллектив, увлекающиеся различными проектами и идеями, порой недостаточно обоснованными. Однако существенные недостатки таких личностей — не совсем адекватное отражение действительности, разбросанность, неумение длительно сосредоточиваться на одном вопросе. Они доверчивы и в любых лицах из своего окружения видят только хорошее, даже если те и не заслуживают такого отношения.

—186—

Напротив, «Нытики» — это люди с «минусом» в поведении и настроении. Они постоянно жалуются на свое здоровье, здоровье близких им людей, на свое жизненное неблагополучие и неустроенность. Они обычно не удовлетворены работой, но и не хотят ее менять, недовольны семейными отношениями, но переписываются с семьей и перечисляют деньги на воспитание детей. Такие лица жалуются на все и вся и в этом проявляют навязчивость, требуют, чтобы их выслушали, нуждаются в сочувствии и сострадании, хотя в то же время не верят в них. Они трудолюбивы и продуктивны, ибо это хорошо компенсирует «минус» настроения. В общении эти осужденные не очень коммуникабельны, поскольку ее всякий может выдержать их непрекращающиеся жалобы. Для их поведения характерны угрюмость, замкнутость, вялость. Таким лицам необходимы повышенные нагрузки, ибо занятость делом сама по себе купирует аффективную сниженность, облегчает субъективное состояние.

В отношении лиц типа «Игрок» в зависимости от того, компенсированы они или нет, можно говорить об их «слабости» или «силе». В поведении человек такого типа, особенно в условиях ИТУ, чаще не проявляет себя со стороны своей внутренней слабости, а скорее выглядит как натура волевая, не теряющая самообладания в любой ситуации. Это дается ему ценой постоянных внутренних усилий, построения сложной системы саморегуляции и психической защиты. В силу компенсаторного поведения такой человек может производить впечатление дерзкого или даже наглого. Подобные черты поведения скрывают внутренние противоречивые эквиваленты сложной натуры. Когда психологическая защита ломается, а система саморегуляции оказывается несостоятельной, сразу же обнаруживается подлинная слабость таких лиц и наступает декомпенсация.

«Белые вороны» сами для себя являются проблемой, ибо «внутренне не завершены». Их характеризует постоянное стремление согласовать свое внутреннее и внешнее состояние, а поскольку им это не удается, они охвачены тревогой. Стиль поведения такой тревожно-мнительной личности всегда индивидуален. Ее поступки и реагирование своеобразны, а целеустрем-

—187—

ленность не знает преград, но псевдоотчужденность и холодность в отношениях могут создать положение «белой вороны» в любом коллективе. Эти люди часто кажутся неадекватными в поведении из-за своей неординарности, их считают глубоко моральными, совестливыми. Из-за ранимости поведение их трудно программируется и никогда нельзя однозначно предвидеть результаты повседневно складывающихся для них ситуаций.

Такие лица, как правило, никогда не бывают понятыми, их или недооценивают, считая инфантильными, или переоценивают, считая «людьми себе на уме». Всякое управление такими осужденными — только внешнее: они лишь формально послушны и исполнительны, но по существу всегда преследуют свои собственные цели, поэтому легко разрывают любые отношения, если их цели перестают совпадать с теми, в пределах которых они подчинены и управляемы. Они не допускают манипулирования собой, руководствуясь в конечном итоге только своими тревожными импульсами, в пределах которых вычерчивается линия их поведения, и реализуются поступки.

Для «Зануд» характерны неупорядоченность поведения, несобранность, дезорганизованность. Они отличаются обидчивостью и капризностью, приводящими к конфликтам в малых группах, претенциозностью при собственной несостоятельности. Конфликты возникают у таких осужденных как бы внезапно («от него такого не ожидали»), и за ними часто нетрудно обнаружить какие-то нереализованные притязания.

«Изгои» — раздражительны, вспыльчивы, капризны, тревожны. Настроение у них обычно подавленное. Внешне они постоянно выглядят неряшливыми, утомленными, замкнутыми, стремятся уединиться, раздражаются по малейшему поводу, особенно если речь идет о каких-нибудь дополнительных усилиях. С окружающими грубы или беспричинно плаксивы.

Наконец, «Интриганы» — это люди, постоянно жалующиеся, всем недовольные, конфликтующие с окружающими; они вмешиваются в дела других, при этом едва справляясь со своими собственными делами. Они всегда «не у дел», критикуют руководство исправительно-трудовой колонии, как правило, не по

—188—

существу, а по мелочам. Из-за ипохондрических тенденций такие лица мрачно раздражены или болезненно подавлены, много говорят о лекарствах и болезнях как в отношении к самим себе, так и к окружающим: вдруг начинают указывать, что кто-то из окружающих, по их мнению, недостаточно здоров, и не может справляться с работой. Путают личные проблемы и заботы с общественными, противопоставляя одно другому, причем готовы «пожертвовать» общественным ради личного. Такому поведению способствует неравномерная нагрузка в течение рабочего дня: незанятость в течение определенного времени и авральность в оставшееся время выбивают этих осужденных из колеи.

Хотя, как мы уже отмечали, мужчины перечисленных типов совершали многие виды преступлений, следует отметить, что никто из них не проявлял садистических тенденций и не совершал сексуального убийства.

В целом результаты проведенных нами экспериментально-психологических исследований подтверждают закономерности формирования и проявлений девиантного сексуального поведения мужчин, совершивших сексуальные преступления, выявленные при клинико-психологическом обследовании, и позволяют объективно оценить его результаты.

ПРИЧИНЫ И УСЛОВИЯ

СОВЕРШЕНИЯ РАЗНЫХ ВИДОВ

СЕКСУАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

ГЛАВА 5

5.1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СЕКСУАЛЬНЫХ

ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Системный подход к изучению причин и условий совершения сексуальных преступлений позволил установить, что эти преступления являются следствием нарушения сексуального поведения, обусловленного сочетанным влиянием негативных социальных, психологических, социально-психологических и биологических факторов, формирующих мотивацию и мотивы преступлений.

Полученные в исследованиях данные и установленные закономерности позволили предложить следующую классификацию сексуальных преступлений.

1. Сексуальное преступление, обусловленное преимущественно социальной дезадаптацией — нарушением правосознания, недостаточным усвоением социальных норм поведения, влиянием микросоциальной среды, ситуации.

2. Сексуальное преступление, обусловленное психологической дезадаптацией — особенностями личности, внутриличностным конфликтом.

3. Сексуальное преступление, обусловленное социально-психологической дезадаптацией — межличностными конфликтами.

4. Сексуальное преступление, обусловленное биологическими факторами — психическими и соматическими заболеваниями.

По роли психического состояния личности в совершении сексуальных преступлений можно выделить такие их варианты:

1. Преступление, входящее в структуру психического заболевания (в том числе навязчивый вариант).

2. Преступление, обусловленное только нарушением психосексуального развития при нормальном общем психическом развитии.

—190—

3. Преступление, совершенное в состоянии алкогольного опьянения (или после приема наркотических средств).

В зависимости от степени осознанности сексуальные преступления можно подразделить на осознаваемые, неосознаваемые, частично осознаваемые (при суженном сознании), совершенные при нарушении сознания (при психических заболеваниях, алкогольном опьянении).

По механизму формирования девиаций психосексуальной ориентации выделяются два варианта сексуальных преступлений: фиксированный, когда парафильные побуждения возникают изначально, с самого начала психосексуального развития, и регрессивный, когда после некоторого периода нормативных гетеросексуальных контактов парафильное поведение редуцируется.

Два варианта сексуальных преступлений можно выделить и в зависимости от нарушения механизмов мотивации сексуального поведения: 1) преступления, обусловленные нарушением опосредования потребности, и 2) преступления, обусловленные нарушением опредмечивания потребности.

Различают в зависимости от количества участников индивидуальное и групповое сексуальные преступления.

Сексуальные преступления могут быть планируемыми, ситуационно обусловленными, импульсивными, совершаемыми по первому побуждению, и привычными — в результате многократного повторения (А. А. Александров, 1981; Ю. М. Антонин, 1987; В. А. Гурьева, 1988).

Перверзии, которые привели к сексуальному преступлению, по типу течения могут быть прогредиентными, стабильными, ремиттирующими и регредиентными.

Для первого, прогредиентного типа характерно усложнение структурных характеристик девиации, которая принимает необратимый характер, и присоединение других видов перверзии. Стабильный тип характеризуется отсутствием изменений в структуре перверзии. При ремиттирующем типе имеют место длительные периоды отсутствия потребности в перверзных актах, во время которых, как правило, осуществляются гетеросексуальные контакты. Регредиентный тип течения перверзий харак-теризуется урежением активности, снижением силы девиантной потребности и влечения.

—191—

Сексуальные преступления могут либо сочетаться с нормальными половыми актами, либо быть единственной формой сексуального удовлетворения. Они могут служить способом решения внутриличностных и межличностных конфликтов и удовлетворять сексуальные и несексуальные потребности.

Сексуальная функция лиц, совершивших сексуальное преступление, может быть повышенной, нормальной или сниженной.

Отношение к совершенному сексуальному преступлению у совершившего его лица также может быть различным: раскаяние, непризнание себя виновным, бравирование своим преступлением.

Сексуальные преступления подразделяются и в зависимости от состояния их жертв — в бодрственном состоянии, в состоянии естественного сна, в состоянии алкогольного опьянения, в состоянии страха, а также в зависимости от отношения жертвы к половому акту: истинное согласие, импульсивное согласие, пассивное согласие, вынужденное согласие, несогласие, активное сопротивление.

Принимается во внимание и поведение жертвы перед изнасилованием: сознательное или несознательное сексуальное провоцирование, легкомысленное поведение, непровоцирующее поведение.

Разграничение, сексуальных преступлений по видам, формам их совершения, по типам течения перверзии, приведшей к преступлению, в зависимости от роли социальных, психологических, социально-психологических и биологических факторов в его совершении дает возможность выявить механизмы формирования мотивации и мотивов сексуального преступления в каждом отдельном случае.

Нами, как уже указывалось выше, выделены и охарактеризованы следующие типы мотивации преступного сексуального поведения.

Легкомысленно-безответственный тип мотивации отмечается у незрелых, инфантильных, интеллектуально сниженных личностей с негативной социальной аутоидентичностью. Мотивы совершения насильственного полового акта носят у них развлекательный, демонстративный характер, основной мотив — самоутверждение. Агрессивно-эгоистический тип мотивации характерен для лиц с психопатией, которым присущи спонтанное повышение напряженности, агрессивный аффект или

—192—

переоценка значимости собственной личности и агрессивности окружающей социальной сферы. Основной мотив, насильственного полового акта в этих случаях — самоактуализация.

Агрессивно-аверсионный тип сексуальной мотивации характеризуется негативным отношением к женщине, проявляющимся агрессивными действиями. Мотивы сексуального преступления у лиц с таким типом сексуальной мотивации — унижение, подчинение жертвы.

Пассивно-подчиняемый тип мотивации наблюдается у лиц пассивных, безынициативных, мотив насильственных половых актов у них — подражание, внушение. Лица с данным типом мотивации, как правило, участвуют в групповом изнасиловании.

Генитальный и гомеостабилизирующий типы сексуальной мотивации выделены Г. С. Васильченко (1977). Первый отмечается у лиц, интеллектуально сниженных, для которых появление эрекции служит сигналом к совершению полового акта, мотивом которого является получение оргазма. При гомеостабилизирующем типе сексуальной мотивации сексуальное возбуждение проявляется тягостным ощущением, нарушающим состояние нервной уравновешенности, вызывающим дискомфорт; мотивом полового акта при этом является восстановление гомеостаза, снятие сексуального напряжения.

Девиантофильный тип мотивации характеризуется нарушением психосексуальной ориентации. Мотив полового акта при этом — удовлетворение девиантного влечения. Нередко в этих случаях, так же как и при агрессивно-эгоистическом и аверсионно-агрессивном типах мотивации, мотивы насильственного полового акта неосознаваемы.

Неосознаваемые мотивы могут быть следствием блокирования возможности сексуальных проявлений при высокой субъективной необходимости таких проявлений либо отсроченного во времени действия, закрепившегося в детстве по механизму импринтинга. (В. П. Емельянов, 1980; С. Т. Агар-ков, 1990; Б. Л. Гульман, 1992). Неосознаваемые мотивы и неосознаваемое мотивационное опосредование сексуального поведения чаще всего встречаются у истероидных личностей.

Как мы видим, при совершении сексуального преступления могут действовать разные мотивы, в то же время один и тот же мотив может приводить к разным сексуальным преступлениям. Предложенная типология мотивации преступного сексуального поведения

—193—

и классификация соответствующих типам мотивации мотивов сексуальных преступлений с учетом условий их совершения позволяют объективно оценить преступление в каждом конкретном случае, способствуя тем самым совершенствованию судебно-сексологической экспертизы. При проведении судебно-сексологической экспертизы необходимо учитывать следующие факторы:

1. Особенности и взаимосвязь соматополового и психосексуального развития личности.

2. Особенности и взаимосвязь общего психического и психосексуального развития, наличие психопатологии и ее связь с нарушением влечений.

3. Состояние полового самосознания, полоролевого поведения и психосексуальной ориентации.

4. Состояние отражательной, побудительной, регулирующей и контролирующей функции мотивации сексуального поведения.

5. Тип мотивации сексуального поведения.

6. Мотивы насильственного полового акта и степень борьбы мотивов.

7. Степень идентификации с собственной личностью и морально-этические установки.

Такой подход дает возможность определить характер и глубину имеющихся у совершившего сексуальное преступление лица психических расстройств и девиаций сексуального влечения, определить степень его вменяемости, а следовательно, не только правильно оценить совершенное преступление в каждом конкретном случае, но и разработать адекватные лечебные и профилактические мероприятия.

Рассмотрим характеристики, причины и условия совершения каждого из видов сексуальных преступлений.

5.2. ИЗНАСИЛОВАНИЕ

Изнасилование — наиболее часто совершаемое сексуальное преступление: оно составляет 73±5% всех таких преступлений.

В соответствии с диспозицией ст. 117 Уголовного Кодекса Украины изнасилование — это половое сношение с применением физического насилия, угрозы или с использованием беспомощного состояния потерпевшей.

—194—

Возможно также гомосексуальное изнасилование (мужеложство). В диспозиции ст. 122 УК Украины мужеложство трактуется как половое сношение мужчины с мужчиной, совершаемое с применением физического насилия, угрозы или с использованием беспомощною состояния потерпевшего.

Изнасилование, таким образом, подразделяется на гетеросексуальное и гомосексуальное, причем половой акт может быть вагинальным, оральным и анальным (изолированно или в сочетании). Различают также индивидуальное и групповое, инцестное и садистическое изнасилование.

Большинство мужчин, совершивших изнасилование, находятся в возрасте от 18 до 40 лет и имеют среднее или среднетехническое образование. Подавляющее большинство из них (83±4%) разведены или никогда не состояли в браке. В 42±6% случаев это сексуальное преступление совершалось повторно.

Выявлена определенная зависимость повторных сексуальных преступлений от типа психопатии или акцентуации характера: чаще всего рецидив преступления отмечается при психопатии возбудимого типа (в 74% случаев) и значительно реже (в порядке убывания) при остальных ее типах - неустойчивом, шизоидном и психастеническом. Групповое изнасилование совершается реже, чем индивидуальное (соответственно 30±6 и 70±5%), и также зависит от типа психопатии или акцентуации характера: чаще всего групповое изнасилование совершают лица с возбудимой психопатией (45%), затем с неустойчивой, шизоидной, психастенической; лица с астенической психопатией участвуют только в групповом изнасиловании, никогда не совершая индивидуального.

Проведенные нами обследования показали, что у подавляющего большинства мужчин (59±6%) имелись нарушения психосексуального развития, чаще всего — преждевременное развитие, характерное для больных с возбудимым и неустойчивым типом психопатии. Ретардация психосексуального развития имела место менее чем у 24±6% обследованных, у которых диагностировались астенический, психастенический, шизоидный и истероидный типы этой патологии.

Половое самосознание, как правило, сохранено у всех сексуальных преступников, однако у подавляющего большинства из них (83±5%) наблюдается нарушение поло-ролевого поведения, причем его трансформация имеет ме-

-195-

сто при астенической и психастенической психопатии, а гиперролевое поведение — при возбудимом, неустойчивом и шизоидном ее типах; при истероидной психопатии могут иметь место оба вида нарушений полоролевого поведения.

Трансформация полоролевого поведения обусловливается неправильным воспитанием и негативным влиянием микросоциальной среды, причем наличие психических расстройств и определенных особенностей характера способствует развитию отклонений полоролевого поведения. Мальчики в таких случаях бывают мягкими, ласковыми, послушными, избегают конфликтных ситуаций и в период формирования полового влечения часто имеют гемосексуальные контакты, а если гетеросексуальные, то, как правило, с женщинами старше себя, которые выступают инициаторами половых актов. Мужчины с фемининным поведением чаще принимают участие в групповом изнасиловании, и мотивами его служат любопытство, попытка решения внутриличностного конфликта и надежда избежать неудачи, которой они нередко опасаются.

Основными факторами формирования гипермаскулинного поведения являются микросоциальная среда и 1 связанные с ней особенности социокультурного развития, которые способствуют выработке у мужчин потребности в беспрекословном подчинении женщины. Для лиц с психопатией, сочетающейся с гипермаскулинным поведением, характерно отсутствие в детстве тактильного и эмоционального контакта с матерью, что способствует агрессивному поведению, которое включается в структуру полового влечения в подростковом и юношеском возрасте. Для таких мужчин типичны пренебрежительное отношение к женщине и генитальный тип сексуальной мотивации, когда мотивом насильственного полового акта служит лишь получение оргастической разрядки и ощущение власти над партнершей, господства над ней.

Гипермаскулинное поведение может быть патологическим, в таких случаях оно проявляется в сексуальном садизме и представляет собой извращение, которое выражается в получении удовлетворения только при условии унижения, жестокого обращения с женщиной, нанесения ей телесных повреждений и даже умерщвления.

Указанные закономерности четко прослеживались по результатам обследования лиц, совершивших сексуальные преступления.

— 196—

У подавляющего большинства лиц, совершивших изнасилование, определяется психопатия, чаще всего возбудимого типа, или акцентуация характера того же типа. Среди обследованных нами мужчин, совершивших это преступление, психически здоровы были только 12±4%.

Однако, как уже отмечалось, сам факт наличия психопатии еще не раскрывает причин и механизма совершения сексуального преступления и не позволяет ответить на вопрос, почему совершен именно тот, а не иной вид преступления.

Данные системно-структурного анализа сексуального поведения дают возможность выявить особенности социальных, психологических, социально-психологических и биологических факторов, интеграция которых приводит к сексуальному преступлению, и установить имеющиеся у преступников нарушения социализации общего и сексуального поведения, как результата негативного влияния микросоциальной среды. Процесс формирования мотивации сексуального поведения у мужчин с психопатией во многом определяется патологическими личностными отклонениями и девиациями психосексуального развития. Нестабильность позиций, мотивов деятельности, направленности личности, неправильные правовые и моральные оценки своего поведения являются следствием незрелости личности. У подавляющего большинства мужчин, совершивших изнасилование, отмечается наличие внутриличностного и межличностного конфликта, которое и привело к формированию мотивов сексуального преступления.

Представляет интерес то обстоятельство, что лидерами группового изнасилования чаще всего выступают лица с возбудимой психопатией (в 45±5%), реже — с психопатией неустойчивого, истероидного и шизоидного типов. Больные с астенической и психастенической психопатией никогда не выступают в роли лидера, хотя, как уже упоминалось, довольно часто участвуют в групповом изнасиловании. Изучение биологического обеспечении сексуальной функции, обычно позволяет выявить у таких мужчин наличие в прошлом сексуальных затруднений.

Тип сексуальной мотивации мужчин, совершивших изнасилование, в большинстве случаев легкомысленно-безответственный или гомеостабилизирующий.

Мотивы насильственного полового акта подробно обсуждались нами выше, отметим лишь, что у

—197—

совершивших его лиц чаще всего имеется только один ведущий мотив сексуального поведения — самоактуализация или самоутверждение, стремление получить оргастическую разрядку или снять сексуальное напряжение и т. п., и полностью отсутствует коммуникативный мотив полового акта.

Изнасилование в подавляющем большинстве случаев совершается в состоянии алкогольного опьянения, но лишь изредка (3±2%) — лицами, страдающими алкоголизмом.

В первом случае алкогольное опьянение приводит к заострению агрессивного сексуального поведения. Это, как правило, отмечается у лиц с возбудимым и неустойчивым типами психопатии, а также у больных с органическим поражением головного мозга. Под влиянием алкогольного опьянения у них появляется сексуальная расторможенность, потеря контроля за своим поведением, они не испытывают страха перед наказанием. В связи с нарушением опосредования, а у некоторых и опредмечивания сексуальной потребности появившаяся сексуальная потребность реализуется мгновенно, любым способом, причем морально-этические и правовые нормы во внимание не принимаются. Нередко после совершения сексуального преступления и выхода из алкогольного опьянения мужчины испытывают раскаяние.

У больных алкоголизмом причины и механизмы сексуального преступления более сложны, внутренне детерминированы, так как у них страдают интеллектуальная, волевая, эмоциональная сферы, претерпевает изменения мотивационная сфера. Для этих больных характерны выраженная сексуальная расторможенность, пренебрежение морально-этическими и правовыми нормами и индивидуалистически-анархический тип отношений (А. Б. Сахаров, 1976), патологическое гипермаскулинное поведение и в некоторых случаях— нарушение психосексуальной ориентации по объекту и возрасту. Заострение характерологических черт и нарушение межличностных отношений способствует выработке жестко фиксированного стереотипа сексуального поведения, который реализуется при ситуации сексуальной фрустрации без учета особенностей этой ситуации; нарушение опосредования и опредмечивания сексуальной потребности носит у больных алкоголизмом постоянный характер, а

—198—

раскаяние после совершения сексуального преступления является чисто формальным.

То обстоятельство, что среди насильников встречаются олигофрены, объясняется тем, что у них к совершению преступления приводит умственная отсталость, препятствующая усвоению социальных норм, и в то же время отсутствие возможности удовлетворить свои сексуальные потребности нормальным путем, неспособность подавлять свои влечения, предусмотреть последствия своих поступков.

Небольшой процент среди осужденных больных алкоголизмом, как уже упоминалось, по всей вероятности, связан с тем, что у лиц с патологическим влечением к алкоголю сексуальные проблемы нередко малозначимы и, кроме того, среди лиц молодежного возраста значительно меньше больных алкоголизмом, чем среди людей старших возрастных групп.

Необходимо отметить, что у большинства осужденных за изнасилование (62±5%) возникает или усиливается негативное отношение к женщинам, которых они считают виновниками наказания, а у некоторых лиц, страдающих психопатией, агрессивность по отношению к женщинам трансформируется в агрессию по отношению к другим заключенным.

В целом анализ причин и условий совершения изнасилования свидетельствует о том, что этот вид сексуального преступления является результатом нарушения мотивации сексуального поведения, обусловленного негативными социальными, психологическими, социально-психологическими и биологическими факторами, но роль этих факторов в его генезе различна.

Рассмотрим в качестве иллюстрации следующие наблюдения.

Из материалов уголовного дела С., 18 лет, образование среднее, холост, работал токарем.

С. с товарищем К. и Сл. совершили групповое изнасилование несовершеннолетней М. Находясь на дискотеки в клубе, преступники . договорились, что по окончании танцев С. проводит М. домой и по дороге заведет ее в пустой дом, где ранее проживал К., и что там все они по очереди совершат с ней половой акт. Когда М. отказалась войти в дом, С. на руках внес ее туда, К. и Сл. были уже там. После безуспешных уговоров и при сопротивлении, потерпевшей С. сорвал с нее нижнее белье и изнасиловал, затем изнасилование совершили К. и Сл.

Признавшие свою вину С., К. и Сл. были судимы и приговорены: С. к шести годам, К. и Сл. — к пяти годам лишения свободы.

-199-

Данные анамнестического обследования С. Родился в семье колхозника, имеет младшую сестру. В семье частыми были конфликты между родителями. Рос в обстановке эмоционального отчуждения со стороны матери. С отцом отношения хорошие. В школу пошел своевременно, закончил 8 классов, затем пошел работать токарем.

Результаты специального сексологического исследования. Половое влечение появилось в возрасте 12 лет. С этого же возраста первая эякуляция и мастурбация, научили старшие товарищи, участвовал в групповых (с 2—3 мальчиками) мастурбационных актах на речке.

Первый половой акт в 16 лет с женщиной на 3 года старше. Эксцессы отрицает. Любовь в 18 лет закончилась для него трагически, после чего начал относиться негативно к женщинам. Имел единичные случайные половые акты. Половое самосознание не нарушено. Психосексуальная ориентация адекватная.

Полоролевое поведение — гипермаскулинное. Тип сексуальной мотивации азерсионно-агрессивный.

Соматический статус АД 130/70 мм рт. ст., внутренние органы — без патологии.

Рост 176 см, масса 74 кг. Ширина плеч 45, таза 30, высота ноги 90 см (трохантерный индекс 1,95). Половая конституция усиленная средняя.

Психический статус Раздражителен, вспыльчив, общителен, по малейшему поводу реагирует эмоциональными вспышками, склонен к агрессии, конфликтам. Эмоционально лабилен.

Результаты экспериментально-психологических исследований. По данным ММРI — признаки выраженной дезадаптации. Смешанный тип реакции на стресс.

Неадекватность, расплывчатость мышления, спутанность, своеобразие ощущений, восприятия, суждений, переживаний, отрыв от реального. Повышенная ранимость, свехчувствительность, склонность к дисфории, злопамятность, нетерпимость к слабостям других. Гневливость, эксплозивность. Чрезмерная сосредоточенность на себе, своих проблемах.

Хронические трудности в межличностных контактах, значительный эмоциональный дискомфорт. Ажитированная тревога, активные поиски выхода из трудного положения. Склонность к депрессивным реакциям. Фон настроения снижен. Недостаток оптимизма. Склонность к волнению. Не исключен органический синдром со снижением критики. Социальная отчужденность.

Независимый бунтарский тип личности. Лидерские черты. Своеобразие мотивов поведения и высказываний. Индивидуализм, крайний субъективизм, на все своя точка зрения. Поступки непрогнозируемые, для окружающих могут выглядеть странными. Аффективно насыщенные переживания, чувство непонятости. Хронические трудности в межличностных контактах. Окружающие обвиняются во враждебном отношении, этим оправдывается собственная агрессия.

Тест Т. Лири позволяет оценить индивидуальный стиль взаимодействия с другими людьми как агрессивное доминирование. Максимальное число собственных характерологических черт относит к 1-й октанте (властно-доминирующие черты).

В соответствии с тестом ТS-11 — портрет 7, «Сутяга».

Тест Леонгарда-Шмишека выявляет деспотичность, чрезмерную уверенность в себе.

Наивысший уровень акцентуации по отдельным чертам характера: возбудимый — 20. Не контролирует свое поведение. Плохо поддается

-200-

воспитательным воздействиям. Не в состоянии планировать свои действия.

Данные системно-структурного анализа сексуального поведения и построение структурной решетки позволили установить у обследованного сочетанное нарушение компонентов сексуального поведения.

Поражение социального компонента обусловлено дисгармоничным типом воспитания, неправильной осведомленностью в вопросах психогигиены половой жизни, низким уровнем общей и сексуальной культуры.

Психологический компонент поражен вследствие аномалии личности (психопатии возбудимого типа), социально-психологический — в результате нарушения коммуникации с противоположным полом.

Нарушение биологического компонента связано с алкогольным опьянением.

Указанные факторы привели к формированию гиперролевого сексуального поведения, которое в свою очередь обусловило нарушение опосредования и опредмечивания сексуальной потребности, возникновение аверсионно-агрессивного типа мотивации сексуального поведения и формирование мотива сексуального преступления как средства разрешения знутриличностного конфликта.

Диагностическое заключение: психопатия возбудимого типа, аверсионно-агрессивный тип мотивации сексуального поведения, приведший к сексуальному преступлению в форме группового изнасилования.

Результаты обследования жертвы. Росла и развивалась нормально. В детстве болела простудными заболеваниями. Учится в 9-м классе. По характеру активная, вспыльчивая, эмоциональная.

Половое созревание несколько преждевременное. Вторичные половые признаки выражены хорошо.

Соматический статус Внутренние органы без патологии.

Психический статус Доступна контакту. Стенична, активна. Эмоционально неустойчива. Фиксирована на психотравмирующей ситуации.

Результаты психологического обследования. Определяются низкие адаптивные возможности, примитивна. Эмоционально неустойчива. Упряма, несговорчива, вспыльчива.

Данные обследования по методике М. Люшера. Основным источником бессознательного нервного напряжения и психофизического стресса является чрезмерное возбуждение, подавляющее волю и настойчивость, необходимые для выхода из психотравмирующей ситуации. Компенсирует положение стремлением к эмоциональному комфорту, испытывает компенсаторную потребность в контакте с человеком, который обеспечил бы реализацию чувственности и не вступал в противоречие с ее Убеждениями и соображениями сохранения статуса. Окружающую обстановку считает враждебной, к критике относится негативно.

Данные теста Т. Лири. Максимальное число собственных характерологических черт относится к 1-й октанте (властно-доминирующие черты).

Диагностическое заключение: невротическая реакция по аффективному типу.

Приведенное наблюдение наглядно показывает, с одной стороны — связь формирования девиантного сексуального поведения молодого человека, приведшего к совершению им сексуального преступления, с действием негативных

-201-

социальных, психологических, социально-психологических и биологических факторов, с другой стороны — неправильное поведение жертвы, связанное с ее личностными чертами, а также возникновение у жертвы невротической реакции, как последствие изнасилования.

Из материалов уголовного дела Д., 31 года, холост, не работает. Д. совершил изнасилование несовершеннолетней Н, ранее ему незнакомой. Несмотря на просьбы потерпевшей и ее слова о том, что ей нет еще 16 лет, несмотря на ее крики о помощи и физическое сопротивление, Д. затащил Н. в посадку кукурузы и, сломив активное сопротивление потерпевшей, изнасиловал ее.

В предъявленном обвинении признал себя виновным и приговорен судом к 8 годам лишения свободы.

Данные анамнестического обследования Д. Родился в семье рабочих единственным ребенком. Получил воспитание по типу «кумир семьи». С детства был раздражительным, капризным, эгоистичным. Окончил 8 классов, затем ПТУ, Находился с детства под наблюдением психиатра. От службы в армии освобожден с диагнозом психопатии. Работал слесарем на различных предприятиях. Часто менял место работы из-за конфликтов с администрацией. Последние 6 месяцев не работает.

Результаты специального сексологического исследования. Либидо с 15 лет, первая эякуляция в 16 лет, при мастурбации, которой занимался с частотой один раз в месяц. Петтинг отрицает. Регулярную половую жизнь отрицает. Имел половые связи с четырьмя женщинами, наиболее продолжительная связь 1,5 месяца. Со всеми женщинами возникали конфликты («они не понимали меня»). Считает, что половые акты протекали с нормальной эрекцией, но с преждевременным семяизвержением. Эксцессы отрицает. Половое самосознание сохранено. Психосексуальная ориентация адекватная.

Полоролевое поведение гипермаскулинное с пренебрежительным отношением к женщине. Тип сексуальной мотивации — агрессивно-эгоистический.

Отмечается задержка сомато- и психосексуального развития. Тип половой конституции слабый.

Соматический статус АД 130/80 мм рт. ст., внутренние органы без патологии.

Психический статус Охотно вступает в контакт, самовнушаем, эгоцентричен, склонен к эмоциональным реакциям по малейшему поводу. Демонстративен.

Результаты экспериментально-психологического исследования. По данным теста Леонгарда-Шмишека, наивысший уровень акцентуации по отдельным чертам: демонстративность — 24. Эгоистичный, злопамятный и мстительный, скандальный, лживый. Нуждается в повышенном внимании, признании. Поведение неестественное, фальшивое. Не приемлет проявлений равнодушия и безразличия к себе, стремится быть в центре внимания.

По методике ТS-11 — портрет «Актер».

Данные тестирования по ММРI: открытость, склонность к преувеличению своих затруднений, сниженный самоконтроль. Признаки выраженной дезадаптации. Смешанный тип реакции на стресс.

Неадекватность, расплывчатость мышления, спутанность, своеобразие ощущений, восприятия, суждений, переживаний, отрыв от реальною.

-202-

Повышенная ранимость, сверхчувствительность, склонность к дисфории, злопамятность, нетерпимость к слабостям других. Чрезмерная сосредоточенность на себе, своих проблемах. Хронические трудности в межличностных контактах, значительный эмоциональный дискомфорт.

Пренебрежение к морально-этическим кормам со стойкой реализацией этой тенденция. Агрессивность, возможна жестокость, неуправляемость, легко загорающаяся враждебность, злопамятность, требовательность к окружающим, недоброжелательность, эгоцентричность. Аффективно насыщенные переживания. Окружающие обвиняются во враждебном отношении, этим оправдывается собственная агрессия.

Данные системно-структурного анализа сексуального поведения обследуемого свидетельствует о сочетанном нарушении всех компонентов поведения.

Социальный компонент поражен вследствие неправильного общего и полового воспитания, низкого уровня общей и сексуальной культуры.

Психологический компонент поражен в связи с аномалией личности (психопатия истероидного типа), социалько-психический — в результате нарушения коммуникации с противоположным валом. Нарушение биологического компонента обусловлено слабой пологой конституцией. Указанные факторы привели к ретардации сомато- и психосексуального развития, к нарушению опосредования и опредмечивания сексуальной потребности и в конечном счете — к формированию агрессивно-эгоистического типа мотивации сексуального поведения и появлению мотива преступления — самоактуализации.

Диагностическое заключение: психопатия истероидного типа, агрессивно-эгоистический тип мотивации сексуального поведения, обусловивший совершение преступления а форме изнасилования с чертами садизма.

Данное наблюдение иллюстрирует формирование агрессивно-эгоистического типа мотивации сексуального преступления у личности с психопатией истероидного типа и его реализации.

5.3. СЕКСУАЛЬНЫЙ САДИЗМ

Садизм — патологическое гипермаскулинное поведение, которое относится к половым извращениям. От изнасилования сексуальный садизм отличается тем, что при нем достижение сексуального возбуждения, оргазма и удовлетворения возможно только при жестоком обращении, унижении, причинении боли, а в некоторых случаях и умерщвлении жертвы. Как правило, садизм отмечается у лиц с возбудимой, шизоидной психопатией, олигофренией или органическим поражением головного мозга.

Психосексуальное развитие таких лиц в большинстве случаев нарушено, обычно оно преждевременное, и почти

—203—

у половины из них отмечаются асинхронии полового развития, чаще всего сочетанные, т. е. обусловленные социогенными и психогенными факторами.

Данные системно-структурного анализа сексуального поведения лиц с садизмом показывают, что формирование и структура этого извращения обусловливаются сочетанием особенностей личности с нарушением психосексуального развития, приводящим к формированию агрессивных типов мотивации сексуального поведения.

Садизм тесно связан с феноменом агрессии, которая может быть обусловлена врожденными и приобретенными факторами.

Выделяют семь фаз в развитии агрессии (Н. Мusaph,. Р. Меttrop, 1986):

1-я фаза — агрессия среды; 2-я — агрессия, перенесенная на других лиц (на членов семьи и др.); 3-я — агрессия, высвобождающая отрицательные эмоции в примитивном и деструктивном поведении; 4-я — косвенная агрессия, проявляющаяся в форме протеста; 5-я — косвенная агрессия, проявляющаяся в садомазохистском поведении; 6-я фаза — агрессия, реализуемая в производственной сфере; 7-я агрессия, реализуемая в творческой деятельности, в сублимации.

Садизм, как и агрессивное поведение вообще, обусловлен интеграцией разнообразных факторов. Это социальные факторы (социальная и сексуальная фрустрация, субкультура, негативное влияние средств массовой информации, неправильное воспитание в детстве, чаще всего эмоциональное отвержение и безнадзорность), психологические факторы (особенности характера, темперамента, научение агрессии, сексуальный эгоцентризм, слабый контроль за поведением, слабая антистрессовая защита, фиксация, закрепление агрессивной реакции на стресс), социально-психологические (нарушение межличностных отношений — большая эмоциональная связь с матерью при одновременном пренебрежении ее личностью, чувство страха перед отцом, неспособность к длительным чувственным связям) и биологические факторы (особенности гормональной системы, как известно, анэрогенизация женщин увеличивает их агрессивность). Некоторые ученые придают ведущую роль в этом отношении нейромедиаторной системе — норадреналину, дофамину, ацетилхолину, серотонину (F. Нine, 1983).

—204—

Другие отмечают высокую агрессивность мальчиков, у некоторых наблюдается синдром ХYY (К. Норе, 1967; G. Guarabdi, 1970, и др.).

Интеграция указанных факторов и формирует агрессивные типы мотивации сексуального поведения.

Этап формирования полового самосознания у лиц со склонностью к садизму протекает без существенных отклонений. Но с самого раннего детства они проявляют агрессивность при контактах со сверстниками, нередко принимающую форму жестокости. У части обследованных уже с 6—7 лет все отчетливее начинают проявляться черты аффективной взрывчатости, склонность к дисфориям, во время которых они совершают насильственные действия над животными, могут ударить или нанести оскорбление лицам, так или иначе причастным к ситуации, вызвавшей состояние психического дискомфорта. Подобный способ разрядки, снятия психического напряжения сопровождается состоянием облегчения и положительными , эмоциями, а впоследствии, становясь стереотипными, способствует развитию садистских наклонностей.

На этапе формирования полоролевого стереотипа типологические особенности — склонность к дисфориям, вязкость, тугоподвижность, инертность всех проявлений психики при существующей сенситивности и стремлении к лидерству — приводят к нарушениям процесса социализации таких подростков, в том числе и процесса формирования полоролевых установок. Высокая конфликтность, завышенный уровень притязаний, а вследствие этого — стремление к лидерству через подавление, отсутствие эффективных навыков коммуникации, упрощенные поведенческие схемы, стремление к удовлетворению собственных, нередко ситуационно возникающих потребностей, способствуют формальному усвоению гипермаскулинной половой роли.

Этап формирования психосексуальной ориентации отличается у таких лиц структурной сложностью. У большинства из них платоническая стадия либидо фактически отсутствует. При этом, как свидетельствуют результаты проведенных обследований, у 80±5% мужчин первый половой акт сопровождается насилием в различных проявлениях и носит эксцессивный характер. Раннему началу половой жизни способствует и раннее приобщение к спиртному.

—205—

Для садистов характерны также различные сексуальные деликты, сопровождающиеся жестокостью транзиторные гомосексуальные связи, в которых они практически всегда выступают в роли активных партнеров. Перверзные тенденции и их реализация, как правило, возникают при объективной невозможности реализации импульсивно возникшей сексуальной потребности.

Раннее становление сексуальности, ранний интерес к сексуальной сфере — типичны для таких лиц. Они выступают инициаторами сексуальных игр, у них имеет место ранний тип мастурбации, приводящей к оргазму, но без эякуляция, ранние эротические фантазии, ласки и игры, которые через минимальные сроки, минуя платоническую стадию, трансформируются в сексуальные. Характерны и ранние половые связи.

Данные системно-структурного анализа свидетельствуют о сочетанном поражении компонентов и составляющих сексуального поведения мужчин с садизмом.

Социальный его компонент нарушен вследствие антисоциального мировоззрения, убеждений, низкого культурного уровня личности, отсутствия морально-этических и эстетических установок. При этом у подавляющего большинства обследованных отмечается неправильная осведомленность в вопросах психогигиены половой жизни. Психологический компонент сексуального поведения поражен вследствие наличия типичных для садистов черт характера (повышенной возбудимости, агрессивности, злобности), приводящих к частым конфликтам и снижению уровня психологической адаптации. В большинстве случаев конфликты возникают вследствие несоответствия ролевых позиций. Биологический компонент сексуального поведения нарушен в силу поражения его психической составляющей, обусловленной психопатией.

Следует указать, что 8±3% мужчин с чертами садизма относятся к сильному типу половой конституции и 91 ±3% — к среднему, слабой половой конституции мы не встретили ни у одного из этих мужчин.

Половая жизнь их характеризуется интенсивностью и беспорядочностью, с характерной для садизма немедленной реализацией влечения. Алкогольное опьянение усугубляет описанные сексуальные особенности.

—206—

Сексуальная мотивация у лиц с садизмом всегда агрессивных типов — агрессивно-эгоистическая или, несколько реже, аверсионно-агрессивная. Мотивы сексуального преступления — получение оргазма и отчасти — снятие сексуального напряжения.

Таким образом, причинами садизма являются как особенности сексуальности, обусловленные нарушениями психосексуального развития и личностными чертами, так и связанная с этими чертами дезадаптация личности на всех уровнях ее взаимодействия с окружающими.

Хорошо иллюстрирует это положение следующее наблюдение.

Из материалов уголовного дела Л., 25 лет, сварщик, разведен.

В возрасте 23 лет, будучи в состоянии легкого алкогольного опьянения, пришел на квартиру к О., 21 года, проживающей в том же доме. Заперев дверь, стал уговаривать, а затем требовать, чтобы О. удовлетворила его половое желание. До этого они знали друг друга в лицо. Несмотря на активное сопротивление О., Л. несколько раз ударил ее по лицу, сорвал с нее платье и нижнее белье. О. испугалась и пассивно подчинилась. Во время полового акта причинял женщине боль щипками, укусами, ударами, оскорблял ее непристойными словами. После совершения садистического полового акта пригрозил убить ее, если она кому-либо расскажет.

Изобличенный и признавший свою вину Л. был судим и приговорен судом к 5 годам лишения свободы.

Данные анамнестического обследования Л. Родители разошлись, когда мальчику было 5 лет. Тип воспитания в семье — безнадзорный. С детства был самостоятельным, грубым, вспыльчивым, агрессивным. Часто конфликтовал с ровесниками, ссоры разрешал дракой. В школе был недисциплинированным, учился неровно, окончил 8 классов, затем ПТУ. С 11 до 15 лет занимался боксом.

После трех месяцев службы в армии был отчислен с диагнозом «психопатия эпилептоидного типа». Через год после возвращения из армии женился и спустя полгода разошелся из-за конфликтов с женой и сексуальной неудовлетворенности. Детей нет.

Результаты специального сексологического обследования. Либидо с 10 лет, первая эякуляция и мастурбация — в 11 лет, первый половой акт в возрасте 16 лет с женщиной, которая оказывала сопротивление, Л. пришлось применить силу и в это время произошел оргазм. Отмечается преждевременное сомато- и психосексуальное развитие.

Половое самосознание сохранено. Психосексуальная ориентация адекватная.

Полоролевое поведение — патологическое гипермаскулинное. Тип сексуальной мотивации — агрессивно-эгоистический. Тип половой конституции — сильный. Эксцессы до 10.

Отмечает, что сильное половое возбуждение и яркий оргазм испытывает только в тех случаях, когда половое сношение сопровождается унижением и физическим страданием партнерши. Это явилось и одной из причин развода.

—207—

Соматический статус АД 120/80 мм рт. ст., внутренние органы — без патологии.

Психический статус Неохотно вступает в беседу, раздражителен, вспыльчив, эгоистичен, склонен к конфликтам, требователен к окружающим. Эмоционально напряжен.

Результаты экспериментально-психологического исследования. Тестирование по ММРI выявляет признаки выраженной дезадаптации, смешанный тип реакции на стресс с преобладанием агрессии. Обнаженный эгоцентризм, свободная самоактуализация, высокая импульсивность, эмоциональная незрелость. Высокий уровень побуждений к достижению цели. Храбрость, склонность к риску, антисоциальные тенденции, аморальность. Стремление потворствовать своим слабостям и прихотям. Влечение к алкоголю. Раздражительность, конфликтность, низкий контроль над эмоциями. Поступки непрогнозируемы, для окружающих могут выглядеть странными.

Аффективно насыщенные переживания, чувство непонятости. Окружающие обвиняются во враждебном отношении и этим оправдывается собственная агрессия. Гиперактивность, безответственность. Свободно выплескиваемая агрессия.

Неадекватность, расплывчатость, спутанность мышления, суждений, переживаний, отрыв от реальности. Перенапряжение защитных механизмов. Контроль тормозных систем малоэффективен и не обеспечивает адаптацию.

По методике Кеттела определяются высокие показатели по следующим факторам: неуступчивость (С), фрустрированность (Q4), импульсивность и т. п.

Тест Леонгарда-Шмишека выявил преимущественную деспотичность в отношениях с людьми, чрезмерную уверенность в себе. Поступки часто агрессивны, враждебны. Действует самовольно, самоуправно. Не видя отзывчивости, может быть упрямым, обижаться и затаивать злобу.

Наивысший уровень акцентуаций по отдельным чертам характера: гипертимный — 18. Общителен, обладает повышенной активностью. Легко выходит из-под контроля, повиновения. Может становиться вожаком в асоциально направленных мероприятиях. Склонен к алкоголизму.

Возбудимый — 24 (при среднем значении акцентуации 11). Не контролирует свое поведение. Тенденция к нарушениям, плохо поддается воспитательным воздействиям. Не в состоянии планировать свои действия. Склонен к алкоголизму.

Тест Лири позволил оценить индивидуальный стиль взаимодействия с другими людьми как агрессивное доминирование.

Тест Люшера выявил у обследованного желание признания, популярности.

Диагностическое заключение: психопатия эпилептоидного типа, агрессивно-эгоистический тип сексуальной мотивации, приведший к совершению сексуального преступления в форме садистического изнасилования.

Данное наблюдение иллюстрирует формирование агрессивно-эгоистического типа мотивации сексуального поведения у психопата возбудимого типа и появление мотива, реализованного в форме садистического изнасилования.

—208—

5.4. СЕКСУАЛЬНОЕ УБИЙСТВО

Изучение причин убийств, совершенных во время полового акта или сразу после него, позволяет выделить четыре типа таких преступлений:

1) садистическое убийство, совершенное с целью достижения оргазма или во время переживания оргазма;

2) убийство с целью подавления сопротивления жертвы и ее призывов о помощи;

3) убийство с целью сокрытия сексуального преступления;

4) непреднамеренное убийство, совершенное в состоянии алкогольного опьянения.

Психосексуальное развитие нарушено почти у половины сексуальных убийц (48±9%), причем у Зб±8% оно преждевременное.

Полоролевое поведение их, как и при сексуальном садизме, чаще всего гипермаскулинное (64±8%) или патологическое гипермаскулинное (15±6%). Половая конституция в большинстве случаев (73±8%) средняя, но, в отличие от лиц с садизмом, почти у 1/4 убийц (24±8%) отмечается слабый тип половой конституции.

У подавляющего большинства этих преступников (79±7%) диагностируется психопатия, обычно эпилептоидного, значительно реже шизоидного типов, и у 12+6% — алкоголизм. При этом алкогольное опьянение отмечается практически всегда.

Для лиц, совершивших сексуальное убийство, характерны низкий культурный и интеллектуальный уровень, неумение налаживать контакт с женщинами, сексуальная фрустрация и нередко — снижение сексуальной функции.

В качестве иллюстрации можно привести следующее наблюдение.

Из материалов уголовного дела М., 19 лет, образование неполное среднее, грузчик, холост.

В возрасте 18 лет, будучи в нетрезвом состоянии, ворвался в дом, где проживали незнакомые ему престарелые супруги Ш. Не реагируя на требование уйти из дома, М. угрожал супругам расправой, ударил женщину дверью и причинил ей рад легких телесных повреждений. Соседи Ш., услышав крики о помощи, вызвали работников милиции, которые задержали М., однако к вечеру он был отпущен.

—209—

Сразу после этого М. пришел в дом своего знакомого Н., где находилась также молодая женщина К. (22 лет). Совместно были выпиты спиртные напитки, после чего М. стал требовать, чтобы К. удовлетворила его половую страсть в извращенной форме. Тогда Н. выгнал его и К. из своей комнаты и запер дверь. Не выходя из дома, М. стал избивать К., сорвал с нее платье и нижнее белье и совершил насильственный оральный половой акт. В процессе совершения этих преступных действий он несколько раз ударил лежащую женщину ногой по голове и убил ее.

Совершив убийство и понимая угрозу изобличения, М. с целью сокрытия совершенного преступления решил уничтожить его следы и лишить жизни Н. Он разбросал в доме сено, положил его на труп убитой и поджег. Однако замысел преступника не был доведен до конца, так как пожар был своевременно ликвидирован соседями и прибывшими пожарными.

Изобличенный и признавший свою вину М. был судим и приговорен к 10 годам лишения свободы.

Данные анамнестического обследования. Отец ушел из семьи, когда обследуемому было 11 лет, живет в другом городе, контактов с семьей не поддерживает. У М. есть брат на 3 года моложе его. Эмоциональный контакт с матерью отсутствует. По словам обследуемого, мать никогда не ласкала и не любила его, «все лучшее доставалось младшему брату, и ласки, и подарки; меня часто незаслуженно били».

Рос в обстановке эмоционального отчуждения и отвержения матерью, которое закреплялось в личности и выступало в качестве общей установки отношения ко всем женщинам. В школе был груб и недоверчив по отношению к женщинам-учителям.

Результаты специального сексологического исследования. Половое влечение возникло в возрасте 13 лет. Первый половой акт в 14 лет совершил с женщиной 26 лет, уборщицей в школе, после того как они совместно выпили бутылку водки и с обоюдного согласия. Мастурбирует с 13 лет 3—4 раза в неделю. Регулярной половой жизнью не жил, имел случайные половые акты, протекавшие, по его словам, нормально.

Соматосексуальное развитие своевременное, психосексуальное ускоренное. Половое самосознание правильное, психосексуальиая ориентация адекватная.

Полоролевое поведение гипермаскулинное. Тип сексуальной мотивации аверсионно-агрессивный.

Соматический статус. АД 120/80 мм рт. ст., внутренние органы — без патологии.

Психический статус. Крайне раздражителен, вспыльчив, склонен к аффективным реакциям, гневлив, импульсивен, эмоционально лабилен. Выражено стремление к доминированию.

Данные системно-структурного анализа сексуального поведения и построение структурной решетки позволили установить сочетанное нарушение компонентов сексуального поведения.

Психологический компонент поражен вследствие аномалии личности (психопатии возбудимого типа), социально-психологический — в

—210—

результате нарушение коммуникации с противоположным полом, биологический — по причине алкогольного опьянения и психопатии.

Сформировавшееся в результате указанных нарушений гиперролевое сексуальное поведение обследованного привело к искажению опосредования и опредмечивания сексуальной потребности, к возникновению аверсионно-агрессивного типа мотивации и формированию мотива сексуального преступления как средства разрешения внутриличностного конфликта.

Результаты экспериментально-психологического обследования. Тестирование по ММРI выявляет признаки выраженной дезадаптации личности, смешанный тип реакции на стресс с преобладанием агрессии. Обнаженный эгоцентризм, свободная самоактуализация, высокая импульсивность, эмоциональная незрелость. Высокий уровень побуждений к достижению цели. Храбрость, склонность к риску, антисоциальные тенденции, аморальность. Стремление потворствовать своим слабостям и прихотям. Влечение к алкоголю. Раздражительность, конфликтность, низкий контроль над эмоциями. Поступки непрогнозируемы, для окружающих могут выглядеть странными. Аффективно насыщенные переживания, чувство непонятости. Окружающие обвиняются во враждебном отношении и этим оправдывается собственная агрессия. Гиперактивность, безответственность, некритичность к своим поступкам. Свободно выплескиваемая агрессия.

Тест Леонгарда-Шмишека показал преимущественную деспотичность в отношениях с людьми, чрезмерную уверенность в себе. Поступки часто агрессивны, враждебны. Обследуемый действует самовольно, самоуправно. Не видя отзывчивости, может быть упрямым, обижаться и затаивать злобу.

Наивысший уровень акцентуаций' по отдельным чертам характера: гипертимный — 24. Общителен, обладает повышенной активностью. Легко выходит из-под контроля, повиновения. Может становиться вожаком в асоциально направленных мероприятиях. Склонен к алкоголизму. Возбудимый — 18 (при среднем значении акцентуации 11).Не контролирует свое поведение. Склонен к нарушениям, плохо поддается воспитательным воздействиям. Не в состоянии планировать свои действия. Склонен к алкоголизму.

Тест Люшера выявил у обследованного желание признания, популярности, стремление произвести «супервпечатление», стресс, вызванный запретами.

Диагностическое заключение: психопатия возбудимого типа, аверсионно-агресенвный тип мотивации сексуального поведения, реализация мотива преступления (изнасилования и убийства) как средства разрешения внутриличностного конфликта.

Приведенное наблюдение иллюстрирует формирование аверсионно-агрессивного типа мотивации сексуального поведения, которое привело к совершению сексуального убийства.

-211-

5.5. ИНЦЕСТНОЕ ИЗНАСИЛОВАНИЕ

Инцест (кровосмешение) — сексуальная связь между близкими родственниками. Степень родства регламентируется правовыми нормами, различными в разных странах, поэтому сама по себе инцестная связь не всегда рассматривается как преступление.

Следует различать добровольный инцест, инцестное изнасилование и инцестофилию. Существование этих видов инцеста диктует необходимость дифференцированного подхода к коррекции и лсихопрофилактике данной девиации. При сексологической экспертизе необходимо, кроме того, учитывать и степень вменяемости лица, совершившего инцест.

У большинства мужчин, совершивших инцестное изнасилование (58 ± 11 %), диагностируется психопатия, чаще психастенического и астенического, реже эпилептоидного типов, у остальных — акцентуация характера (21 ±10%) и алкоголизм (16+3%). Чаще всего инцестные контакты совершаются в форме отец — дочь, реже дядя — племянница, сын — мать, дедушка — внучка. Обычно это лица с низким уровнем образования, в большинстве случаев с девиацией полоролевого поведения, большей частью с его трансформацией (фемининным поведением) и реже — с гипермаскулинным поведением.

Психосексуальное развитие нарушено у 72±8% мужчин, причем ретардация отмечается у 32± 11, а преждевременное развитие — у 40±12% из них.

Подавляющее большинство обследованных, совершивших этот вид сексуального преступления, относились к ослабленному среднему и среднему типам половой конституции, однако у 16±9% отмечался сильный ее тип.

Состояли в браке только 21 ±10% мужчин, были разведены 53±12%.

Данные системно-структурного анализа сексуального поведения лиц, совершивших инцест, позволяют выделить следующие его варианты: навязчивый, заместительный, инцестофильный.

Инцест может быть гетеросексуальным, гомосексуальным, добровольным и насильственным; инцест взрослый — взрослый, взрослый — ребенок, ребенок — ребенок, взрослый — подросток, подросток — ребенок.

—212—

Инцестные половые акты могут также совершаться по согласию, путем уговоров, и сочетаться с нормальной половой жизнью.

Инцестное изнасилование иллюстрирует следующее наблюдение.

Из материалов уголовного дела осужденного В., 24 лет, образование среднее, рабочий, женат.

Днем, в своей квартире, будучи в состоянии алкогольного опьянения, В. изнасиловал свою малолетнюю дочь (в возрасте 1 год 10 мес.), причинив ей телесные повреждение, повлекшие за собой кратковременное расстройство здоровья. Вина В. подтверждена выводами судебно-медицинской экспертизы, которой установлено, что у пострадавшего ребенка имеются кровоизлияния в слизистую оболочку рта, разрыв девственной плевы, ссадины преддверия влагалища, разрывы переходной складки и слизистой оболочки прямой кишки. Все обстоятельства совершенного преступления доказаны. Выводы судебно-медицинской экспертизы подтверждены выводами судебно-биологической и судебно-цитологической экспертиз.

Изобличенный в содеянном, В. признал свою вину, был судим и приговорен по совокупности статей 117, ч. 4, и 118 ч. 2, УК Украины к 10 годам лишения свободы.

Данные анамнестического обследования В. Старший сын в семье, имеет брата на 2 года моложе. Доминировал в семье отец. Первые сексуальные впечатления — в возрасте 10— 11 лет при взаимном обнажении с девочками-ровесницами. Учился слабо, интереса к учебе не проявлял, книг практически не читал. Близких друзей не имел, со сверстниками часто дрался. Рос ленивым, безынициативным. Часто избивал младшего брата, ревновал к нему родителей. Был лжив. Боялся компрометации по поводу величины своего полового члена, считая его маленьким. Женился в возрасте 20 лет. Испытывал разочарование из-за того, что не обнаружил у жены явных признаков дефлорации, хотя жена упорно уверяла, что обследуемый был ее первым мужчиной. В общей сложности половая жизнь с женой продолжалась около 4 лет. На первом и третьем году брака родились дети.

Испытуемый стал много пить, к служебным обязанностям (рабочего на сахарном заводе) относился крайне безответственно, на работе характеризовался отрицательно. Наблюдались беспричинные вспышки злобы и агрессивности.

Ко времени совершения преступления около двух месяцев не имел сексуальных, контактов с женой.

Результаты специального сексологического обследования. Либидо — с 11 лет. Первая эякуляция в 12 лет при мастурбации. Мастурбировал по 2—4 раза а день. В 12 лет пытался совершить половой акт со сверстницей. Сомато- и психосексуальное развитие — преждевременное.

Первый половой акт совершил в 18 лет со сверстницей по обоюдному согласию. Подвергся критике со стороны партнерши, так как семяизвержение наступило слишком быстро. С 15 лет стал употреблять алкоголь, причем «чувствовал себя увереннее». В 19 лет познакомился с будущей женой, которая была моложе его на год и через месяц . после знакомства совершил с ней половой акт. Инициатива в первом сношении с будущей женой принадлежала обследуемому, половой акт произошел успешно.

-213-

Соматический статус. АД 115/70 мм рт. ст., внутренние органы без патологии.

Психический статус. Раздражителен, крайне вспыльчив, по малейшему поводу возникают аффективные реакции. Агрессивен, гневлив, импульсивен.

Данные системно-структурного анализа сексуального поведения свидетельствуют о сочетанном нарушении всех компонентов поведения.

Социальный компонент поражен вследствие неправильного воспитания (доминирующая гиперопека) низкого уровня общей и сексуальной культуры, психологический — из-за аномалии личности (психопатии возбудимого типа), социально-психологический — из-за нарушения коммуникации с противоположным полом, биологический — по причине алкогольной интоксикации.

Указанные факторы привели у психопата возбудимого типа к нарушению опосредования и опредмечивания сексуальной потребности, формированию агрессивно-эгоистического типа мотивации сексуального поведения и в конечном счете — к появлению мотива совершения сексуального преступления.

Результаты экспериментально-психологического обследования Тест ММРI отражает выраженную дезадаптацию. Смешанный тип реакции личности на стресс с преобладанием стенической. Неадекватность расплывчатость мышления, спутанность суждений, восприятия переживаний, отрыв от реального.

Обнаженный эгоцентризм, свободная самоактуализация, высокая импульсивность, эмоциональная незрелость. Высокий уровень побуждений к достижению цели, склонность к риску, антисоциальные тенденции, аморальность, стремление потворствовать своим слабостям и прихотям. Влечение к алкоголю. Раздражительность, конфликтность низкий контроль за эмоциями.

Пренебрежение морально-эстетическими нормами со стойкой реализацией этой тенденции.

Агрессивность возможна жестокость, неуправляемость, легко загорающаяся враждебность, злопамятность, требовательность к окружающим, недоброжелательность.

Независимый, бунтарский тип личности. Лидерские черты Своеобразие мотивов поведения и высказываний, индивидуализм, крайний субъективизм. Поступки непрогнозируемые, для окружающих могут выглядеть странными. Аффективно насыщенные переживания. Чувство непонятости. Хронические трудности в межличностных контактах. Окружающие обвиняются во враждебном отношении и этим оправдывается собственная агрессия.

Гиперактивность, безответственность, лживость. Моральные устои не играют заметной роли. Изменчивость, этических оценок. Переоценка собственных возможностей, некритичность к своим поступкам. Свободно выплескиваемая агрессия. Ригидность, склонность к систематизации накопленного опыта, тенденция к сверхценным идеям, ревности, зависти.

По тесту Леонгарда-Шмишека при среднем значении акцентуаций характера 8,2 уровень акцентуации по гипертимности — 16 (повышенная активность, легко выходит из-под контроля, повиновения). Обследуемый может становиться вожаком в асоциально направленных мероприятиях. Склонен к алкоголизму. Уровень акцентуации по возбудимости — 18 (не контролирует свое поведение, склонен к нарушениям, плохо поддается воспитательным воздействиям, не в состоянии планировать свои действия).

—214—

По данным теста Т. Лири — преимущественно деспотичен, проявляет выраженную ориентацию на власть. Уступчивость считает неприемлемой формой поведения. Индивидуальный стиль поведения с другими людьми — агрессивное доминирование.

По тесту ТS-11 определяется портрет 12 — «Интриган».

Диагностическое заключение: психопатия возбудимого типа, агрессивно-эгоистический тин мотивации сексуального поведения, приведший к совершению инцестного изнасилования.

Данное наблюдение показывает закономерность формирования девиантного сексуального поведения психопата возбудимого типа, которое привело к совершению инцестно-педофильного изнасилования.

5.6. ПЕДОФИЛИЯ И ЭФЕБОФИЛИЯ

Педофилия бывает у подростков, у взрослых и пожилых мужчин. Педофилы-насильники встречаются реже, чаще всего сексуальные растлевающие действия производятся в результате уговоров на соглашательских началах.

Педофилия и эфебофилия наблюдаются обычно у лиц с психастеническим, истероидным, астеническим типами психопатия, с акцентуациями характера тех же типов и алкоголизмом. Причинами этих девиаций могут быть психосексуальный инфантилизм, сексуальные фрустрации, снижение сексуальной функции, сексуальные фобии.

Подавляющее большинство педофилов и эфебофилов не состоят в браке или разведены. Очень часто она росли в неполных семьях и получили воспитание по типу гиперпротекции.

Системно-структурный анализ сексуального поведения лиц, совершивших сексуальное преступление в результате педофилии и эфебофилии, позволяет выявить у них сочетанное поражение социального, психологического, социально-психологического и биологического компонентов мотивации поведения, приводящее к нарушению направленности полового влечения по возрасту.

У всех обследованных отмечаются отклонения в половом развитии, среди которых преобладают сочетанные асинхронна, обусловленные психогенными и социогенными факторами, и нередки сложные, характеризующиеся, кроме нарушения этих факторов, ускоренным соматополовым и задержанным психосексуальным развитием.

—215—

Асинхронии оказывают патогенное влияние на формирование стереотипа полоролевого поведения и психосексуальной ориентации. При этом психогенные задержки были обусловлены нарушением становления психики, наличием таких черт характера, как робость, мнительность, впечатлительность, застенчивость, нарушающих процесс общения со сверстниками и особенно с лицами противоположного пола, а социогенная ретардация была следствием неправильного воспитания.

У педофилов и эфебофилов наблюдается нарушение фазности психосексуального развития, и если у некоторых из них фаза выработки установки сохранена, то фаза научения и закрепления установки у всех выпадает. Детские полоролевые игры переносятся на более поздний возраст.

Среди психогенных причин, определяющих задержку психосексуального развития у таких лиц, решающее значение принадлежит личностной аномалии. Хронологически процесс психосексуального развития совпадает с началом структурирования психопатии, когда все яснее очерчиваются типологические особенности. У мальчиков это такие черты, как повышенная чувствительность и ранимость, замкнутость, пассивность, ограничивающие контакты с окружением, избирательность этих контактов, стремление к созданию обстановки, не требующей проявления активности, инициативы и решительности. При нередко существующей резко выраженной зависимости от родителей это приводит к тому, что в «семейных» и условно-сексуальных играх мальчики выбирают женские роли и ориентируются на фемининное поведение, интериоризируя маскулинное полоролевое поведение частично и фрагментарно.

Задержки на стадии формирования лолоролевого поведения носят, как правило, характер сочетанных асинхронии при ведущем психогенном факторе. Этап формирования психосексуальных ориентаций, который в основном определяет выбор объекта влечения и формы реализации психосексуальных потребностей, хронологически совпадает с этапом завершения формирования психастенической психопатии, когда типологические особенности ее оформляются в структуру с установлением определенной фазности: состояния компенсации и декомпенсации.

—216—

На этапе формирования психосексуальных ориентаций обожание, платонические мечты и фантазии носят типичный для таких лиц оттенок обсессивности и в силу высокой психической ригидности — устойчивый характер с избирательной направленностью. У мужчин с педофильной направленностью либидо в подавляющем большинстве случаев наблюдается растянутость во времени стадии платонического либидо, а фаза реализации этой стадии у половины из них отсутствует. Эротические фантазии, включаясь фрагментарно в нереализованные платонические тенденции, ведут к аутоэротизму — формируется патологическая мастурбация. У части больных она сопровождается депрессивными реакциями, эпизодически появляющимися идеями самоуничижения, порочности и т. п., возложением на себя различных «наказаний», ограничений. Все более заметной становится неспособность таких лиц к установлению продуктивных межличностных контактов, их некоммуникабельность.

Трудность общения при выраженности либидо приводит к раннему типу мастурбации. Нередко отмечается и трансформация полоролевого поведения: мужчинам свойственны мягкость, конформность, подчиняемость, тревожность, мнительность, нерешительность.

Системно-структурный анализ сексуального поведения позволяет в описанных случаях установить, что психологический и социально-психологические его компоненты нарушены вследствие наличия у мужчин черт характера, вызывающих негативное отношение у женщин, и несоответствия ролевых позиций. Психическая составляющая биологического компонента поражена в результате психопатизации мужчин.

Тип половой конституции у большинства обследованных с педофилией и эфебофилией средний, но у значительной их части (19±7%) имеет место сильная половая конституция.

Низкая степень осведомленности в вопросах психогигиены половой жизни встречается при педофилии и эфебофилии гораздо реже, чем при других видах сексуальных преступлений.

Нарушение общения с противоположным полом способствует формированию педофилии, которая входит в структуру личности,

—217—

В качестве иллюстрации рассмотрим следующее наблюдение.

Из материалов уголовного дела Т., 24 лет, образование среднее, тракторист.

1 сентября 1992 г. Т., будучи в состоянии легкого алкогольного опьянения, изнасиловал соседку, десятилетнюю Г., при следующих обстоятельствах.

Воспользовавшись тем, что девочка осталась дома одна, Т. уложил ее в спальне на кровать, раздел, после чего, используя обусловленное возрастом беспомощное состояние девочки, изнасиловал ее, причем причинил ей легкие телесные повреждения. Мать потерпевшей, вернувшись с работы, нашла свою десятилетнюю дочь в спальне на кровати, полуобнаженной, с кровоточащими ранами промежности.

Обличенный в совершении преступления и признавший свою вину Т. был осужден на 10 лет лишения свободы.

Данные анамнестического обследования. Родился вторым ребенком в семье, имеет старшего брата. На момент рождения отцу было 37 лет, матери 39. Воспитывался бабушкой (по типу гиперопеки). Взаимоотношения между родителям» были конфликтные. К сыну родители относились строго, подавляли инициативу. По характеру Т. робкий, стеснительный, нерешительный. Испытывает трудности в общении со сверстниками.

Результаты специального сексологического обследования. Либидо с 10 лет, мастурбация с 12. Петтинг с 12 лет с десятилетней девочкой, связь с которой продолжалась 1,5 года. Первый половой акт в 17 лет с женщиной на 10 лет старше по ее инициативе. Половой акт был неудачным из-за слабости эрекции, в последующем предпринял еще две неудачные попытки совершить половой акт с женщинами своего возраста. Т. отмечает, что девушки-сверстницы не возбуждают у него полового влечения и что периодически он видит сексуальные сны педофильного характера. С жертвой за месяц до преступления четыре раза совершал петтинг.

Соматический статус. Состояние внутренних органов — без патологии.

Психический статус. Раздражителен, легко раним, испытывает чувство неполноценности, нерешителен, склонен к болезненному мудрствованию, к самоанализу, тревожно-мнителен, самооценка заниженная. Отмечает затруднения в общении с женщинами своего возраста.

Данные системно-структурного анализа сексуального поведения свидетельствуют о поражении социального компонента в результате трансформации полоролевого поведения и нарушения психосексуальной ориентации, ослабление психологического и социально-психологического компонентов из-за наличия у обследованного тревожно-мнительных черт характера и трудности в общении с противоположным полом; биологический компонент был нарушен вследствие психопатии психастенического типа.

Составление структурной решетки, приводимой ниже, позволяет выявить долю участия каждого из компонентов сексуального поведения обследованного в генезе его нарушения.

—218—

Наблюдение показывает закономерность формирования в определенных условиях у лица, страдающего психопатией психастенического типа, девиантного поведения в форме педофилии, которое привело к совершению

сексуального преступления.

5.7. ГЕРОНТОФИЛИЯ

У геронтофилов ровесницы или женщины младше их по возрасту, как известно, не вызывают сексуального влечения и с ними они не испытывают сексуального удовлетворения. Чаще всего геронтофилия имеет место у лиц с истероидным и неустойчивым типами психопатии либо акцентуацией характера тех же типов. У большинства из них (70%) отмечается нормальное полоролевое поведение, значительно реже — фемининное. Для геронтофилов характерны нарушения психосексуального развития (чаще преждевременное развитие), и у половины из них наблюдаются сочетанные асинхронии полового развития.

Тип половой конституции у подавляющего большинства геронтофилов средний. Обычно они не состоят в браке.

Тип воспитания в детстве — в большинстве случаев гиперпротекция, чаще потворствующая.

Данные системно-структурного анализа мотивации сексуального поведения лиц с такой сексуальной перверзией позволяют установить следующий генез геронтофилии:

1) растление в детстве лицом пожилого возраста и получение первых сексуальных ощущений и оргазма с таким лицом, что в последующем зафиксировалось;

2) стремление найти старшего друга, который окружал бы заботой.

Геронтофильные контакты могут происходить на добровольных началах и могут быть насильственными, что наглядно иллюстрирует следующее наблюдение.

Из материалов уголовного дела В., 21 года, образование среднее, слесарь.

Обвиняется в изнасиловании С., женщины в возрасте 63 лет. Несмотря на просьбы потерпевшей, ее крики о помощи и физическое сопротивление, В. затащил ее в темный угол, двора, где с применением угроз и физической силы сломил сопротивление потерпевшей и изнасиловал ее, совершив оральный половой акт.

В предъявленном обвинении по ст. 117 (I) и 110 (г) УК признал себя виновным, объясняя свое преступление тем, что был сильно пьян

—220—

и считал, что жертва «сопротивлялась на словах». Был судим и приговорен к 6 годам лишения свободы.

Данные анамнестического обследования. Один ребенок в семье, имеет отца и мать. Родился поздним ребенком (отцу было 45, матери 40 лет). К отцу относится негативно, считает, что тот его не любит, в детстве часто бил без причины. Мать любит, имеет с ней духовное родство, на момент обследования матери 66 лет.

Отец злоупотреблял спиртным, во хмелю был буен. Обстановка в семье была нервозной и конфликтной.

Результаты специального сексологического обследования. Либидо с 11 лет, мастурбация — с 12. Мать вызывала эротические чувства и была объектом эротических фантазий при мастурбации.

Первый половой акт в 12 лет с «заезжей проституткой», которая была старше его на 15 лет. Имел с ней регулярные половые сношения в течение двух месяцев. Вторая связь — к 16 лет в аналогичной ситуации. В 18 лет был осужден по ст. 81, 89, 215 УК УССР. В колонии получил сексуальное просвещение. Мастурбировал ежедневно. В эротических фантазиях и эротических снах видит себя с женщинами значительно старшего возраста или с матерью. На вопрос, почему его тянет к женщинам пожилого возраста, отвечает, что они кажутся опытнее.

По освобождении после первой судимости оставался на свободе 7 месяцев, из них 3 месяца жил в городе, трижды снимал квартиры, хозяйки которых были в возрасте 60—70 лет и вступал с ними в интимные отношения. По возвращении домой сексуальные потребности удовлетворял только путем мастурбации, половую жизнь с женщинами, за исключением описанных случаев, отрицает, отмечая, что женщины его возраста не вызывают сексуального желания. Мечтал об оральном сексе с женщиной старше 50 лет и реализовал эту мечту преступным путем. Соматический статус. АД 120/80 мм рт. ст., внутренние органы — без патологии.

Психический статус. Раздражителен, вспыльчив, склонен к агрессивным реакциям, к резкой смене настроения. Периоды бурной активности сменяются периодами подавленности и угнетенности.

Системно-структурный анализ позволил выявить сочетанное поражение всех компонентов сексуального поведения, что привело к нарушению психосексуальной ориентации по возрасту (геронтофилии) у личности с психопатией смешанного типа (циклотимичного и возбудимого).

Данные экспериментально-психологического обследования. По результатам тестирования по ММРI — смешанный тип реакции на стресс с преобладанием стенической.

Ригидность. Склонность к систематизации накопленного опыта, тенденция к сверхценным идеям, ревности, зависти. Повышенная подозрительность, обидчивость, упрямство, упорство в достижении цели. Склонность обвинять окружающих в недружелюбии, враждебности. Повышенная ранимость, склонность к дисфории, злопамятность, нетерпимость к слабостям других.

Обнаженный эгоцентризм, свободная самоактуализация, высокая импульсивность, эмоциональная незрелость. Антисоциальные тенденции, аморальность. Стремление потворствовать своим слабостям и прихотям. Раздражительность, конфликтность, низкий контроль над эмоциями. Пренебрежение к морально-этическим нормам со стойкой реализацией этой тенденции. Агрессивность, возможна жестокость, неуправляемость, легко загорающаяся враждебность, злопамятность, требовательность,

—221—

требовательность к окружающим, недоброжелательность. Поступки непрогнозируемы, для окружающих могут выглядеть странными. Аффективно насыщенные переживания, чувство непонятости. Хронические трудности в межличностных контактах. Замкнутость. Стремление скрыть от окружающих дефекты своего характера. Контактность достигается ценой значительного внутреннего напряжения.

Тест Леонгарда-Шмишека при среднем значении акцентуаций 7,2 по отдельным чертам характера — циклотимичный и возбудимый — показал уровень 18.

Тест ТS-11 позволил установить у испытуемого портрет 8 — «Белая ворона».

Наблюдение иллюстрирует развитие геронтофилии в результате развратных действий проститутки, подкрепленных приятными ощущениями и оргазмом, у личности с психопатологической отягощенностью, нарушением коммуникации и садистическими тенденциями.

5.8. ЭКСГИБИЦИОНИЗМ

Эксгибиционизм является довольно частой формой нарушения сексуального поведения, которая имеет склонность к рецидивам и встречается не только при различных психических заболеваниях, но и у психически здоровых людей.

Формирование особенностей личности эксгибиционистов происходит под негативным влиянием социально-психологических факторов (родительской семьи, условий воспитания, ближайшего окружения). Подавляющее большинство из них воспитывались в неполной семье или вне семьи и получили неправильное воспитание в детстве, причем частыми были такие типы воспитания, как эмоциональное отвержение и потворствующая гиперпротекция.

В 15% случаев тенденция к эксгибиционизму проявляется в детстве, причем демонстрация половых органов вначале не сопровождается эрекцией, но в последующем приводит к сексуальному возбуждению и оргазму, что способствует формированию патологического условного рефлекса и патологического влечения. Для эксгибиционистов характерна неудовлетворенная потребность в любви и половой жизни.

Чаще всего эксгибиционизм отмечается у лиц с психопатией истероидного и шизоидного типов и акцентуацией характера тех же типов, а также может проявляться в инволюционный период. Из характероло-

-222-

гических черт для эксгибиционистов типичны неуверенность в себе, робость, застенчивость, мнительность.

При изучении психосексуального развития у 84±6% из них определяется его ретардация. При формировании полоролевого поведения у лиц с ретардацией психосексуального развития происходит смещение сексуальных проявлений (разглядывание половых органов демонстрация их и т. д.) на более поздний срок — период формирования либидо, а получение оргазма и неоднократное его повторение при этом способствуют стойкой фиксации, выработке патологического стереотипа полового удовлетворения,

Данные системно-структурного анализа сексуального поведения свидетельствуют о том, что формирование эксгибиционизма, его структура и клинические проявления обусловлены дезинтеграцией не только биологических (соматических и психических) факторов, но и социальных (нарушение социализации сексуальности), психологических (личностные особенности) и социально-психологических (нарушение межличностных отношений).

Однако роль указанных факторов в генезе эксгибиционизма может быть различной. В соответствии с этим выявлены следующие варианты этой перверзии:

1) эксгибиционизм входит в структуру психического заболевания;

2) эксгибиционизм обусловлен только нарушением психосексуального развития при нормальном общем психическом развитии;

3) навязчивый вариант эксгибиционизма;

4) компенсаторный (инволюционный) вариант, обусловленный снижением сексуальной функции.

Эксгибиционизм может иметь и различные типы течения: прогредиентный, стабильный, ремиттирующий, регредиентный.

Для прогредиентного типа характерно прогрессирование и усложнение структурных характеристик эксгибиционизма, когда он принимает непреодолимый характер и к нему присоединяются расстройства психической деятельности, а также другие виды парафилии (педофилия, фроттеризм, визионизм).

Стабильный тип течения характеризуется отсутствием изменений в структуре эксгибиционизма, т. е. зафиксированным с детства стереотипом сексуального поведения.

—223—

При ремиттирующем течении имеют место длительные периоды ремиссии, когда отсутствует потребность в эксгибиционистских актах и, как правило, осуществляются нормальные гетеросексуальные контакты (это бывает при навязчивом варианте эксгибиционизма).

Наконец, регредиентный тип течения характеризуется урежением активности, снижением силы девиантной потребности и влечения (при инволюционном варианте эксгибиционизма).

Формирование эксгибиционизма можно проследить по следующему наблюдению.

Обследованный О., 55 лет, образование среднее, токарь. Женат 25 лет, имеет сына. Обратился за лечебной помощью по собственному желанию, после того как был зарегистрирован в милиции по поводу эксгибиционизма.

Из материалов дела. Обвиняется в том, что неоднократно прятался в посадке вдоль железнодорожного полотна и внезапно выходил с обнаженным эрегированным половым членом навстречу женщинам, которые шли с электрички в село,

Анамнестические данные. Воспитывался в детском доме. Окончил ПТУ. Служил в армии. Женился в 30 лет.

Результаты специального сексологического обследования. Сексуальное либидо с 17 лет, первая эякуляция в 17 лет при взаимной мастурбации с другом.

Задержанное сомато- и психосексуальное развитие. Слабый тип половой конституции.

До женитьбы половой жизнью не жил. В браке первые 10 лет половая жизнь протекала нормально. Затем началось постепенное снижение сексуальной активности, последние 5 лет половых актов с женой не было, и она не настаивала на них. Периодически занимался мастурбацией, нередко в состоянии алкогольного опьянения. Мастурбацией обычно занимался в парке, глядя из кустов на проходящих женщин, и при этом получал оргазм. Затем эксгибиционистские акты участились и приняли навязчивый характер.

Соматический статус. АД 130/80 мм рт. ст., внутренние органы — без патологии, за исключением хронического простатита (по заключению уролога).

Психический статус. Охотно вступает в контакт, несколько мнителен, тревожен, эмоционально лабилен. Критически относится к своей перверзии, просит оказать лечебную помощь.

Данные системно-структурного анализа свидетельствуют о сочетанном поражении компонентов сексуального поведения, обусловленном негативными социальными (воспитание вне семьи, низкий уровень общей и сексуальной культуры), психологическими (акцентуация характера), социально-психологическими (нарушение межличностных отношений) и биологическими (слабый тип половой конституции) факторами, что привело к нарушению психосексуальной ориентации по объекту-

Как видно из данных обследования, эксгибиционизм у обследованного развился на фоне снижения сексуальной функции.

-224-

5.9. ГОМОСЕКСУАЛИЗМ С ПЕДОФИЛИЕЙ

И ЭФЕБОФИЛИЕЙ

Такие виды гомосексуализма чаще всего отмечаются у лиц с истероидным типом психопатии или акцентуации характера, а также у страдающих алкоголизмом.

Психосексуальное развитие этих лиц может быть преждевременным или задержанным, реже — нормальным.

Полоролевое поведение гомосексуалов при педофилии трансформировано в 8б±14% случаев, при эфебофилии — в 33±15%, гиперролевое поведение отмечается в единичных случаях. Никто из них, как правило, не состоит в браке. Типы воспитания в детстве — гиперпротекция, особенно доминирующая, или гипопротекция.

Гомосексуалы с педофилией и эфебофилией всегда активные и используют следующие формы половой активности: взаимную мастурбацию, орально-генитальный контакт и коитус через анус.

В тех случаях, когда гомосексуализм сформировался на фоне трансформации полоролевого поведения в сочетании с преждевременным психосексуальным развитием, он тесно спаян с личностью и имеет злокачественное течение.

Обычно лица с указанной парафилией совершают гомосексуальные половые акты с лицами своего возраста, но отмечают повышенное сексуальное влечение к детям и подросткам.

Данные системно-структурного анализа сексуального поведения таких лиц свидетельствуют о сочетанием влиянии негативных социальных, психологических, социально-психологических и биологических факторов, что видно из следующего наблюдения.

Из материала уголовного дела М., 33 лет, холост, образование среднетехническое, слесарь.

В состоянии алкогольного опьянения М., спрятавшись в лесопосадке возле пляжа, встретил ехавшего на велосипеде мальчика В., 9 лет, схватил его и, несмотря на его крики, насильно совершил анальный половой акт.

М. был судим и приговорен к 8 годам лишения свободы.

Данные анамнестического обследования. Родился старшим сыном в семье. При родах применялись щипцы, имела место родовая травма. Имеет сестру моложе на 10 лет.

—225—

В детстве воспитывался только матерью, себя психически уподобляет ей. Воспитание было безнадзорным. Отца боялся из-за побоев.

В армии служил в строительных войсках крановщиком, экскаваторщиком. Имел несколько гомосексуальных контактов с сослуживцами.

С 26 лет стал злоупотреблять алкоголем. В состоянии алкогольного опьянения становился агрессивным, возникало состояние сильного полового возбуждения со стремлением к его разрядке в наиболее доступной в данный момент форме, например, в форме мастурбации: педофильного поведение и т. д.

Результаты специального сексологического обследования. Признаки полового созревания оформились к 13 годам. Первая эякуляция в 11 лет при совместном мастурбировании с двумя товарищами, 12 и 13 лет. При наблюдении за мастурбацией товарищей у обследуемого всегда возникала эрекция («Это зрелище меня всегда возбуждало»). Мастурбировал сперва 2—3 раза в неделю, затем каждый день. Сопровождающие фантазии — обнаженные ягодицы. Первый половой акт в 13 лет с товарищем. Отмечает, что половое влечение направлено только на мужчин и более сильное — на мальчиков.

Психическое состояние. Держится неуверенно. На вопросы отвечает со стремлением представить себя в более выгодном свете, обстоятельно, словоохотливо. Заявляет, что длительное время страдает сексуальным расстройством, что даже от небольших доз алкоголя «впадает в бешенство», упрекает врачей, что «запустили болезнь». Ненавидит отца за то, что бил «как скотину, не глядя». Очень осторожно, намеками, сообщает об испытываемом сексуальном возбуждении от вида или представления в воображении голых ягодиц. В беседе преобладают жалобы на окружение, солагерники его «опустили», т. е. подвергают пассивным гомосексуальным актам, администрация «не защищает».

Результаты экспериментально-психологического обследования. По ММРI выявлены признаки выраженной дезадаптации, гиперстенический тип реагирования с преобладанием поведенческих реакций.

Отмечен также обнаженный эгоцентризм, свободная самоактуализация, высокая импульсивность, эмоциональная незрелость, антисоциальные тенденции, аморальность, стремление потворствовать своим слабостям и прихотям. Непостоянство в сексуальных контактах, тенденция к смене мест работы, влечение к алкоголю, раздражительность, конфликтность, низкий контроль над эмоциями.

Гиперактивность, безответственность, лживость. Моральные устои не играют заметной роли, изменчивость этических оценок. Склонность к алкоголизму. Переоценка собственных возможностей, некритичность к своим поступкам, свободно выплескиваемая агрессия. Ригидность, склонность к систематизации накопленного опыта, тенденция к сверхценным идеям ревности, зависти.

Повышенная подозрительность, обидчивость, упрямство, упорство в достижении цели. Рациональная житейская платформа. Выраженное чувство соперничества, педантизм, аккуратность. Склонность обвинять окружающих в недружелюбии, враждебности.

Недостаточная идентификация с мужской ролевой позицией. Беззастенчивость. Неразборчивость в контактах, назойливость.

Перенапряжение защитных механизмов. Контроль тормозных систем малоэффективен и не обеспечивает адаптацию.

Тест Леонгарда-Шмишека выявляет такие свойства личности, как склонность к выходу из-под контроля, повиновения, способность стать

—226—

вожаком в асоциально направленном мероприятии, склонность к алкоголизму, резкая смена настроений. Определяются демонстративные свойства личности — эгоистичность, злопамятность, скандальность, лживость. Поведение неестественно, фальшиво.

Честолюбие, враждебность по отношению к другим людям, подозрительность, склонность к насильственным действиям. Контроль за своим поведением отсутствует, обследуемый не в состоянии планировать свои поступки.

С помощью теста Люшера выявлена пассивно-оборонительная позиция, агрессивность, которая носит защитный характер.

Тест ТS-11 позволил определить быструю смену желаний, увлечений, направленности поведения. Подвижность эмоций. Неустойчивость к требованиям режима, к окружающей среде и в отношении к себе. Доминирование черт портретов «Актер» и «Резонер».

По результатам тестирования методом Лири определен фактор доминирования — 10,60; фактор дружелюбия равен 1,4.

Диагностическое заключение; психопатия истероидного типа, девиантофильный тип сексуальной мотивации, обусловивший совершение преступления — гомосексуального педофильного изнасилования.

В данном случае педофильный гомосексуализм сформировался в результате стойкой фиксации первых приятных ощущений и оргазма, полученных в детстве при общении со сверстниками, у аномальной (истероидной) личности на фоне злоупотребления алкоголем.

-227-

СОМАТИЧЕСКИЕ И ПСИХИЧЕСКИЕ

ПОСЛЕДСТВИЯ У ЖЕРТВ

ИЗНАСИЛОВАНИЯ

ГЛАВА 6

Изучению последствий изнасилования (в том числе садистического и инцестного), проведенному нами у 684 женщин в возрасте от 19 до 50 лет, предшествовал анализ их поведения перед изнасилованием и после него.

Было установлено, что большинство (72±6%) потерпевших являлись случайными жертвами и не провоцировали преступников, причем 27±б% из них оказывали решительное сопротивление, несмотря на внезапность нападения и чувство страха, остальные по этим причинам не сопротивлялись насилию. Сознательно провоцировали мужчин с надеждой в последний момент не допустить изнасилования 15±4% женщин; 12±4% несознательно провоцировали преступников (легко знакомились, флиртовали, вели разговоры на сексуальные темы).

Среди пострадавших 15±4% были внушаемы, 29±б% после изнасилования требовали денежной компенсации, а 3±2% — женитьбы; в основном по этим причинам 36±6% женщин заявили о преступлении в правоохранительные органы через 1—2 недели после изнасилования, молодые женщины — чаще по настоянию родителей.

Таким образом, проведенное исследование показало, что в довольно значительном числе случаев — 28±6%- изнасилование было спровоцировано неправильным поведением женщин либо совершению преступления способствовали особенности личности жертв, их неспособность противостоять насилию.

При этом следует учитывать, что регистрируется только примерно 1/8 часть всех совершенных изнасилований, остальные случая скрываются потерпевшими по разным причинам: из боязни огласки, в результате запугивания насильниками и др.

Результаты соматических и психических последствий изнасилования обобщены в табл. 6.1.

Из данных таблицы видно, что соматическими последствиями насилия чаще всего бывают легкие и

—228—

средней тяжести телесные повреждения; у части потерпевших результатами насилия были дефлорация, беременность и заболевание венерическими болезнями. Среди психических последствий наиболее частыми были развитие невроза (истерический невроз, невроз навязчивости — страх повторного изнасилования, боязнь темноты), сексуальная гипестезия и аноргазмия. Кроме того, у части женщин развились психогенная депрессия, коитофобия, вагинизм, сексуальная аверсия и почти у всех остальных — кратковременные невротические реакции. Не были оскорблены изнасилованием 9±4% женщин.

Следует уточнить, что, согласно «Правилам судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений» (1978), а также положениям судебной медицины (М. И. Авдеев, 1961; М. Г. Сердюков, 1964), к тяжелым телесным повреждениям относятся неизгладимое обезображение лица, душевная болезнь (устанавливается судебным психиатром), прерывание беременности (шок, травма живота и пр.), неспособность к зачатию, оплодотворению, вынашиванию плода и родоразрешению (как результат заражения венерической болезнью, рубцовых сужений половых органов вследствие их разрыва и т. п.), потеря речи (испуг, мутизм) и травмы, в результате которых наступает стойкая утрата трудоспособности. Повреждения, поражающие не менее 33% тела, также оцениваются как тяжелые. Если повреждения повлекли за собой расстройство здоровья продолжительностью свыше трех недель или вызвали стойкую утрату трудоспособности от 10% до 33%, они квалифицируются как повреждения средней тяжести. На практике к таким повреждениям чаще всего относят закрытые переломы костей конечностей, ребер, лицевого скелета и т. п.

Травмы, которые повлекли за собой расстройство здоровья длительностью более 6 дней, но не свыше трех недель, или вызвали стойкую утрату трудоспособности менее 10%, относят к легким телесным повреждениям с кратковременным расстройством здоровья или незначительно стойкой утратой трудоспособности. К таким повреждениям относятся, например, сотрясение головного мозга, перелом костей носа, перелом одного ребра и т. п.

—231—

В подавляющем большинстве случаев при изнасиловании потерпевшие получают телесные повреждения в виде кровоподтеков, ссадин, царапин, небольших ушибленных ран. Подобные повреждения квалифицируются судебно-медицинским экспертом как легкие телесные повреждения, не повлекшие за собой кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату трудоспособности.

Данные проведенного нами обследования свидетельствуют о том, что очень часто — в 47±6% случаев — изнасилование является серьезной психотравмой, приводящей к развитию различных форм невроза и сексуальным расстройствам. Это диктует необходимость оказания жертвам изнасилования психотерапевтической помощи, которая должна быть направлена не только на ликвидацию его последствий, но и на нивелирование черт характера женщин, способствующих совершению над ними насилия, и обучение адекватному поведению, помогающему противостоять сексуальному преступлению.

Но следует также подчеркнуть, что большая роль в этом отношении принадлежит правильному общему и половому воспитанию, а также сексуальному просвещению, что во многом определяет высокий уровень общей и сексуальной культуры личности, а следовательно, и умение правильно вести себя в любом обществе и любой ситуации.

Психотерапевтическая коррекция последствий изнасилования должна проводиться в виде системы мероприятий, осуществляемых последовательно и поэтапно, с применением современных методов, адекватных имеющимся у пациенток нарушениям, — в основном рациональной, индивидуальной и групповой психотерапии и гипносуггестии.

—232—

ПСИХОПРОФИЛАКТИКА

СЕКСУАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

ГЛАВА 7

7.1. ПРИНЦИПЫ ПСИХОПРОФИЛАКТИКИ

СЕКСУАЛЬНОЙ ПРЕСТУПНОСТИ

Психопрофилактика сексуальных преступлений должна представлять собой систему специальных корригирующих мероприятий — организационных, просветительских, воспитательных, психотерапевтических и т. д., основанных на использовании обширного арсенала современных методов воздействия на личность и среду, в которой она действует. Естественно, что комплекс психотерапевтических мероприятий включает участие семьи, школы, общественных институтов. При этом индивидуализированный, личностный выбор тактики психопрофилактики отнюдь не исключает унификации ее приемов. В то же время система психопрофилактики должна быть достаточно гибкой, допускающей возможность замены одного приема другим при сохранении системности воздействий.

Все психопрофилактические, как и психотерапевтические, мероприятия должны основываться на принципах системности, последовательности, комплексности и дифференцированности, преемственности и индивидуализации.

Системный характер этих мероприятий, которые должны представлять собой непрерывную цепь психопрофилактических воздействий с учетом критериев оценки состояния всех компонентов и факторов формирования мотивации девиантного сексуального поведения и мотивов сексуальных преступлений, являются одним из основных условий их предупреждений. Не менее важно соблюдение этапности и последовательности в проведении первичных психопрофилактических мероприятий, прежде всего, осуществление вначале полового воспитания, а затем сексуального просвещения детей, подростков и молодежи.

Следует при этом четко дифференцировать половое воспитание и сексуальное просвещение. Цель полового воспитания — формирование правильных психологических

—233—

установок по отношению к противоположному полу, научение их реализации и закрепление этих установок. Цель сексуального просвещения — правильная информация о сексуальности человека и психогигиене половой жизни.

Комплексность психопрофилактики заключается в целесообразном сочетании методов, форм и содержания проводимых мероприятий с тем, чтобы получаемая ребенком информация соответствовала его возрасту и развитию. Комплексность проводимых мероприятий предусматривает, с одной стороны, использование различных психопрофилактических программ, с другой — проведение психолого-педагогической коррекции. Действенность психопрофилактических воздействий во многом определяется их дифференциацией в зависимости от возраста, интеллектуального уровня, пола и других характеристик лиц, среди которых проводится психопрофилактическая работа. Преемственность полового воспитания и просвещения (семья, школа и другие общественные институты), как и эстетичность воспитания и культура общения, в том числе отношений с противоположным полом, также имеет огромное значение для профилактики расстройств сексуального здоровья.

Для успешного и последовательного проведения всех этапов психопрофилактики важна и достаточная продолжительность их проведения. Конкретная продолжительность определяется в каждом отдельном случае, но, как правило, они должны проводиться до окончания формирования личности и завершения психосексуального развития.

В целом профилактика девиантного поведения, могущего привести к совершению сексуальных преступлений, должна иметь этиологическую направленность, т. е. воздействовать на социальные, психологические, социально-психологические и медико-биологические факторы, негативный характер которых может стать причиной и способствовать сексуальной преступности.

Содержание, интенсивность, глубина и объем профилактических мероприятий должны быть строго избирательны в отношении различных демографических групп не только по упомянутым выше характеристикам, но и по социальному статусу (школьники, учащиеся ПТУ, работающая молодежь, лица, ведущие паразитический образ жизни), и, конечно, должны учитываться имею-

-234-

шиеся аномалии психического развития, начиная с детского и подросткового возраста. Следует еще раз подчеркнуть при этом, что положительный результат, может быть, достигнут только при скоординированной и согласованной работе различных социальных структур и институтов — учебных заведений, правоохранительных органов, органов здравоохранения, прессы, общественных и молодежных организаций — и семьи, где прежде всего закладываются основы формирования личности и начинается воспитание ребенка.

Система мероприятий, направленных на предупреждение сексуальных преступлений, состоит из первичной и вторичной профилактики.

Цель первой из них — предупреждение появления акцентуаций характера и устранение факторов риска, которые могут привести к девиациям соматополового и психосексуального развития, влекущим за собой в дальнейшем нарушение мотивации сексуального поведения и совершение сексуальных преступлений. Бе важнейшие задачи — нормализация полоролевого поведения, формирование гармоничной личности. В первичную профилактику входит также повышение уровня социальной, психологической и социально-психологической адаптации личности.

Вторичная профилактика имеет целью предупреждение рецидивов сексуальных преступлений, она начинается в местах лишения свободы, где ее могут проводить воспитатели, психологи и врачи, и затем продолжается после освобождения лиц, совершивших сексуальные преступления.

Таким образом, психопрофилактика сексуальных преступлений представляет единство тесно связанных между собой медико-педагогических, медико-психологических, медико-социальных и социальных аспектов.

7.2. ПЕРВИЧНАЯ ПСИХОПРОФИЛАКТИКА ДЕВИАНТНОГО

СЕКСУАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ, ПРИВОДЯЩЕГО

К СЕКСУАЛЬНЫМ ПРЕСТУПЛЕНИЯМ

Основа первичной психопрофилактики сексуальной преступности — правильное полевое воспитание, которое является неотъемлемой частью общего воспитания и

-235-

должно основываться на принципах нравственности и морали, и базирующееся на научных знаниях достаточно полное сексуальное просвещение.

Поскольку в психопрофилактических мероприятиях должны участвовать родители, педагоги, психолога и врачи, психопрофилактика сексуальных преступлений имеет медицинский, психологический и педагогический аспекты.

Система первичное психопрофилактики состоит из трех компонентов соответственно трехкомпонентной структуре межличностного взаимодействия: когнитивного (информационного), аффективного (эмоционального) и конативного (поведенческого). Задачей когнитивного компонента является повышение уровня знаний молодежи в области общения, культуры межличностных отношений и достижение адекватного отражения друг друга с целью повышения уровня взаимопонимания, а также информация в вопросах психогигиены половой жизни. Задача аффективного компонента — формирование умения правильно разрешать конфликтные ситуации и адекватно на них реагировать. Цель конативного компонента — оптимизация отношения подростков к противоположному полу и межличностных отношений молодежи и будущих супругов, а также их сексуально-поведенческих реакций. Все компоненты психопрофилактики осуществляются в несколько этапов, каждый из которых служит отправной точкой для последующего.

Психопрофилактика нарушений психосексуального развития направлена прежде всего на ликвидацию психогенных и социогенных факторов, приводящих к нарушению процесса общения, а именно таких характерологических особенностей, как агрессивность, мнительность, робость, замкнутость, и таких социогенных факторов» как неправильное воспитание вообще и половое в частности. В то же время она предусматривает формирование гармоничной личности, правильных форм сексуального поведения (полоролевого, психосексуальной ориентации, сексуально-эротического), правильного отношения к женщине и высокого уровня сексуальной культуры.

С этой целью в первую очередь необходимо повысить уровень воспитательной работы родителей и педагогов,

-236-

что может быть достигнуто проведением с ними бесед о типах воспитания, о психосексуальном развитии детей и подростков.

Важным медицинским аспектом психопрофилактики является раннее выявление девиаций психосексуального развития (в частности, полоролевого поведения), выявление характерологических особенностей, нарушающих взаимоотношения со сверстниками и представителями противоположного пола, и своевременное проведение коррекции, которая должна способствовать формированию правильных установок и научению общению, а также своевременному формированию платонического, эротического и сексуального либидо.

Психопрофилактические мероприятия при этом должны проводиться не эпизодически, а в форме системы. Очень важно также, как уже указывалось, соблюдение этапности, последовательности в ее проведении, чтобы каждое мероприятие являлось логическим продолжением предыдущего и предпосылкой последующего. Этим определяется не только ближайшая результативность, но и стойкость психопрофилактического эффекта.

Решение задач, лежащих в основе каждого этапа психопрофилактики, требует учета и соответствия ее методов, формы и содержания психопрофилактической направленности проводимых мероприятий.

Действенная первичная психопрофилактика сексуальных преступлений имеет два направления: первое должно обеспечивать нормальное общее и психосексуальное развитие, второе — гармонию межличностных отношений. Указанные направления реализуются в два этапа: этап профилактики нарушений общего и психосексуального развития и этап предупреждения нарушений сексуального здоровья.

Задача первого этапа — воспитание у ребенка правильного полоролевого поведения и правильной психосексуальной ориентации. Родители и воспитатели детских учреждений должны рассказывать детям о половых различиях, направлять и организовывать детские игры с учетом пола. В половом воспитании, помимо семьи и школы, большую роль играют детские и юношеские организации, средства массовой информации.

—237—

Одно из условий правильного полового воспитания детей — обучение родителей, учителей и воспитателей способам и принципам этого воспитания. Проводить их обучение должны квалифицированные специалисты — врачи психотерапевты, сексопатологи, акушеры-гинекологи, а также психологи, медицинские психологи и социологи.

Второй этап психопрофилактики — правильное формирование сексуальной мотивации, ликвидация патогенных факторов, приводящих к формированию мотивации преступного сексуального поведения. При этом следует исходить из того, что причинами сексуальных преступлений, как мы убедились выше, в подавляющем большинстве случаев является сочетание неблагоприятных психологических, социальных, социально-психологических и биологических факторов.

Известный специалист в области подростковой преступности Е. Т. Кондратенко (1988) считает, что первичная профилактика девиантного поведения, начиная с детского возраста, должна включать в себя три основных направления: 1) совершенствование социальной жизни людей; 2) устранение социальных факторов, способствующих формированию и проявлению девиантного поведения; 3) воспитание социально позитивно ориентированной личности.

Под совершенствованием социальной жизни людей подразумевается, прежде всего, нормализация общественных отношений, организация такой формы общественного сосуществования, при которой любые антиобщественные проявления были бы невозможны.

Общеизвестен факт всплесков подростковой преступности в периоды социальных перестроек, и наше время, и наша страна не являются исключениями.

Нам представляется, что профилактика сексуальной преступности должна проводиться в направлениях нравственного, правового, полового и антиалкогольного воспитания, причем объектами воспитательной работы должны быть и дети, и подростки, и взрослые.

Морально-этические нормы будущею полноправного члена общества должны закладываться в сознание ребенка как можно раньше, так, чтобы они формировались параллельно с познанием окружающего мира. На самых первых этапах психического развития

—238—

ребенок должен усвоить правильные понятия о добре и зле, отсюда начинается создание социально позитивных моральных устоев. Ведущая роль в этом принадлежит семье. В частности, любовь и бережное отношение к матери в раннем детстве станет основой для правильного отношения к женщине вообще и последующих гетеросексуальных отношений. По мере взросления и расширения социальных связей подростка возрастает роль воспитателей и педагогов. В школе должны закрепляться уже привитые морально-этические принципы и установки.

Правовое воспитание должно базироваться на уже выработанных у ребенка и подростка морально-этических и нравственных установках. Оно может проводиться в виде курсов обществоведения или циклов популярных лекций, читаемых для молодежи представителями соответствующих подразделений правоохранительных органов (инспекции по делам несовершеннолетних» милиции, прокуратуры и др.), которые знакомили бы молодых людей с основами действующего законодательства и укрепляли сознание необходимости неукоснительного соблюдения законов и правил, четко очерчивая грани законопослушного поведения (А. А. Зайцев, 1992; А. А. Зайцев, А. Н. Скрипников, 1994). Но поскольку знание правовых норм и законов еще не дает гарантии безупречного социального поведения личности и не исключает совершения антиобщественных поступков, необходимо неуклонно добиваться, чтобы это знание реализовывалось в жизни молодых людей, становилось убеждением и мотивационной основой поведения, в том числе сексуального.

Важнейшей задачей представляется нам создание научно обоснованной государственной системы полового воспитания и сексуального просвещения, к разработке, которой, с учетом отечественного и мирового опыта, должны быть привлечены специалисты разного профиля — врачи, педагога, юристы, работники средств массовой информации.

В системе мер первичной профилактики сексуальной преступности особая роль принадлежит противоалкогольному воспитанию, включающему и санитарно-просветительные мероприятия по предупреждению наркомании. При разработке воспитательных мероприятий в этом

-239-

направлении следует учитывать научные достижения в области подростковой наркологии (И. Н. Пятницкая, 1982, 1988; В. С. Чудновский, 1988; В. С. Битенский, Б. Г. Херсонский, С. В. Дворяк с соавт., 1989; А. Е. Личко, В. С. Битенский, 1991). Прежде всего, необходимо разрушить в глазах молодежи образ алкоголя как атрибута мужественности, проявления маскулинного поведения, замещая алкоголизацию как предпочтительную форму проведения досуга социально приемлемыми формами — спорт, культурно-массовые мероприятия, разного рода общественно-позитивные хобби (А. А. Зайцев, 1993). На этой основе более действенной будет санитарно-просветительная работа, уже конкретно раскрывающая вред алкоголя и других одурманивающих веществ для физического и духовного здоровья человека.

Реализация такой системы предполагает и проведение в жизнь системы запретов и наказаний, в частности наказание в административном и уголовном порядке лиц, занимающихся спаиванием несовершеннолетних, и т. п.

Построенная описанным выше образом система первичной психопрофилактики сексуальных преступлений при ее последовательном проведении открывает возможность добиться максимальной результативности.

73. ПСИХОПРОФИЛАКТИКА РЕЦИДИВОВ

СЕКСУАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

(ВТОРИЧНАЯ ПСИХОПРОФИЛАКТИКА)

Об огромном значении вторичной психопрофилактики сексуальных преступлений говорит тот факт, что 46±6% преступников совершают эти преступления повторно, причем в сроки от 3 дней до 6 месяцев после освобождения из заключения.

Вторичная психопрофилактика, имеющая целью, как отмечалось выше, предупреждение рецидивов преступлений, представляет собой по существу психотерапевтическую коррекцию девиантного поведения, приводящего к их совершению. В соответствии с этим психокоррекционная работа осуществляется с использованием методов и форм психотерапии, адекватных выявленным нарушениям.

—240—

Психотерапевтическая коррекция проводилась нами с учетом личностных особенностей мужчин, совершивших сексуальные преступления, характера аномалии личности, девиаций психосексуального развития (полоролевого поведения и психосексуальной ориентации по полу, возрасту и объекту), механизмов формирования мотивации сексуального поведения и мотивов совершения насильственного полового акта, а также формы сексуального преступления.

С лицами, у которых была диагностирована психопатия, проводилась групповая и персоналистическая психотерапия. Кроме того» в тех случаях, когда имелись выраженные изменения в аффективно-волевой сфере (психопатия в состоянии длительной декомпенсации, олигофрения в степени дебильности с грубыми эмоционально-волевыми нарушениями), применялось,. по назначению психиатра, медикаментозное лечение — нейролептики, транквилизаторы, психокорректоры поведения, ноотропы.

При девиациях психосексуального развития использовался сексуально-поведенческий тренинг, состоящий из полоролевого тренинга, ориентационного психосексуального и сексуально-эротического тренинга.

С целью психокоррекционной работы с нашим контингентом пациентов нами были модифицированы методика психотерапевтической коррекции, разработанные В. В. Кришталем (1985). Рассмотрим их использование при выявленных у мужчин, совершивших сексуальные преступления, формах дезадаптации личности.

Психотерапевтическая коррекция социальной,

психологической и социально-психологической

дезадаптации

Социальные; психологические и социально-психологические факторы, как было показано в предыдущих разделах работы, во многом определяют и сексуальность человека, и адаптационные возможности личности. Поэтому психотерапевтическая коррекция дезадаптации при сексуальных преступлениях должна адресоваться к трем подсистемам личности — интраиндивидной, ин-

—241—

териндивидной и метаиндивидной, и проводиться в трех соответствующих направлениях.

Первое направление — коррекция характерологических особенностей личности; второе - коррекция межличностных отношений; третье — нормализация процесса персонализации.

Для нивелирования характерологических особенностей я нормализации межличностных отношений применяется групповая психотерапевтическая коррекция.

Метод основан на использовании в лечебных целях групповой динамики, которая возникает в результате взаимоотношений и взаимодействия членов группы между собой и членов группы с психотерапевтом и психологом. Задача групповой психотерапевтической коррекции — ликвидация неадекватных форм реагирования, общения и поведения, обусловленных психотравмирующими факторами и особенностями личности.

Основным методом групповой психотерапевтической коррекции является дискуссия, соответствующая ориентации группы — биографической, тематической, интеракционной. Выделяют и вспомогательные методы групповой психотерапевтической коррекции, к которым относятся психорисунок, библиотерапия, психогимнастика, музыкотерапия и методы социометрии.

Тематика занятий при проведении групповой психо- терапевтической коррекции может быть следующей:

1. Биографическая ориентация.

2. Жизненные проблемы.

3. Каким должен быть мужчина (супруг), каков] должна быть женщина (супруга).

4. Психорисунок.

5. Использование социометрических методов по темам: «Способы разрешения жизненных проблем», «Определение отношений в группе».

6. Библиотерапия.

При проведении групповой психотерапевтической коррекции пациенты включаются в группу с общей биографической, тематической и интеракционной ориентацией. В некоторых случаях целесообразно проводить психотерапевтическую коррекцию в закрытой группе, состоящей из 3—4 обследованных, патогенная ситуация каждого из которых известна остальным членам группы.

—242—

Методика персоналистической психотерапии

Персоналистическая психотерапия направлена на адекватное разрешение трудноразрешимого противоречия между потребностью быть таким и не таким, как все, при понимании того, что только те отличия личности будут приняты обществом, которые способствуют их совместной деятельности. Иными словами, персоналистическая психотерапия должна способствовать максимальной персонализации личности.

Проведению персоналистической психотерапии предшествует диагностический период, целью которого является определение уровня развития и степени зрелости личности, состояния ее подсистем (интраиндивидной, интериндивидной и метаиндивидной), причин нарушения персонализации, а также микросоциальной среды и роли указанных характеристик в дезадаптации личности и возникновении нарушений сексуального поведения.

Поскольку у наших пациентов личность, как правило, деформирована, персоналистическая психотерапия обязательно должна входить в арсенал средств психотерапевтической коррекции имеющихся у них сексуальных нарушений.

Персоналистическая психотерапия представляет собой систему мероприятий и состоит, помимо диагностического периода, из пяти этапов.

Первый этап — структурный. Целью его является установление причин и условий нарушения процесса персонализации больного, конфликтных ситуаций и выявление их связи с имеющейся патологией.

Второй этап — психологическая подготовка, направленная на повышение уровня знаний в области общения, формирования личности и культуры межличностных отношений.

Третий этап — психогигиеническая подготовка. Его задача — повышение уровня осведомленности больного о своем заболевании и роли личности в генезе сексуальных расстройств.

Четвертый этап — реконструктивный. Задачей его является формирование новых установок, типа реагирования, перспективы адекватного разрешения противоречий между пациентом и обществом путем перестройки активности, направленности личности пациента, его

—243—

самосознания, уровня притязаний в соответствии с реальными обстоятельствами жизни. Таким образом, цель этого этапа — способствовать максимальной персонализации.

Пятый этап — поддерживающая психотерапия, проводимая с целью закрепления достигнутого уровня персонализации личности.

Персоналистическая психотерапия проводится в форме индивидуальных бесед с помощью разъяснения, убеждения, внушения. Курс ее состоит из 10— 12 занятий продолжительностью от 30 мин до 1 часа.

Показания к проведению персоналистической психотерапии должны определяться не только причиной сексуального преступления, но и способностью лица, совершившего это преступление, к персонализации, его индивидуальностью и уровнем деформации личности.

Индивидуальная персоналистическая психотерапия не исключает возможности одновременного проведения симптоматической и групповой психотерапии. Если последняя воздействует на интериндивидные характеристики личности, то персоналистическая психотерапия, воздействующая и на метаиндивидные ее характеристики, значительно повышает эффективность коррекции.

Психотерапевтическая коррекция дезинформации

Методика когнитивной коррекции является специальным самостоятельным способом воздействия. В ее задачу входит ликвидация дефицита информации путем последовательного и планомерного повышения уровня осведомленности пациентов в вопросах межличностных отношений и психогигиены половой жизни. С этой целью рекомендуется чтение следующих книг: К. Имелинский. Психогигиена половой жизни (пер. с польск. — М.: Медицина, 1973); Л. Н. Гудкович, А. М. Кондратов. О тебе и обо мне (Ставропольское кн. изд-во, 1977); 3. Шнабль. Мужчина и женщина (интимные отношения). Пер. с нем. (Кишинев: «Штиинца», 1982); В. В. Кришталь с соавт. Культура секса (Харьков, 1991) и др.

Разъяснительная (рациональная) психотерапевтическая коррекция имеет целью нивелировать неправильную

—244—

оценку личностью своих сексуальных проявлений. Проводится рациональная психотерапевтическая коррекция путем индивидуальных, парных и групповых бесед, собеседований, лекций по следующей тематике:

1. Анатомо-физиологические особенности половой

функции.

2. Психология и физиология половой жизни.

3. Психосексуальное развитие и его девиации.

4. Причины и условия совершения сексуальных

преступлений.

5. Гигиена и психогигиена половой жизни.

Психотерапевтическая коррекция

сексуально-поведенческой дезадаптации

Система сексуально-поведенческой коррекции состоит из трех частей:

первая — ролевой психосексуальный тренинг, направленный на нормализацию полоролевого поведения;

вторая — ориентационный психосексуальный тренинг, направленный на нормализацию нарушений психосексуальной ориентации;

третья — сексуально-эротический тренинг, направленный на достижение соответствия проведения партнерами предварительного периода полового акта, его техники и заключительного периода.

Рассмотрим каждый из указанных видов сексуально- поведенческой коррекции.

Методика ролевого психосексуального тренинга

Психосексуальный тренинг имеет целью ликвидацию нарушения стереотипа полоролевого поведения, которое может проявляться в гипермаскулинном поведении (патологическом гипермаскулинном поведении, или садизме) и фемининном поведении мужчин.

Проведению ролевого тренинга предшествует диагностический этап, задача которого — выявить, на каком этапе, стадии и фазе психосексуального развития произошло нарушение и какой фактор (соматогенный, психогенный или социогенный) вызвал имеющееся

-245-

нарушение. Важным диагностическим критерием при этом является состояние платонического, эротического и сексуального либидо, а также сексуальной установки и мотивации. Он дает возможность выявить структуру психосексуального нарушения и наметить поэтапную психосексуальную коррекцию.

Ролевой психосексуальный тренинг состоит из пяти этапов:

1-й этап — информационно-разъяснительный, целью которого является информирование пациентов о правильном полоролевом поведении и психосексуальной ориентации. На этом этапе проводятся индивидуальные и групповые беседы, рациональная психотерапия.

2-й этап — этап психологической аверсии. Его задача — выработка у пациента негативного отношения к имеющемуся у него нарушению полоролевого поведения. На этом этапе проводится индивидуальная и групповая психокоррекция с помощью методов рациональных бесед, разъяснения, убеждения, внушения и самовнушения.

3-й этап — реконструктивный, этап формирования новых полоролевых установок. Проводится в форме индивидуальных и групповых рациональных бесед.

4-й этап — полоролевой тренинг, задачей которого является научение нормальному полоролевому поведению. Проводится в форме индивидуальной и групповой психокоррекции с помощью ролевого поведенческого тренинга.

5-й этап — поддерживающий, проводится с целью закрепления выработанного полоролевого поведения, для чего используются индивидуальные, групповые собеседования и поведенческий тренинг.

Методика ориентационного психосексуального

тренинга

Задачей ориентационного психосексуального тренинга является нормализация направленности полового влечения по объекту, возрасту и полу объекта, т. е. ликвидация перверзий.

Сексуальные перверзии характеризуются не только наличием патологического полового влечения, но и

—246—

нарушением структуры межличностного взаимодействия. Это диктует необходимость разработки системы психотерапевтической коррекции сексуальных перверзий, которая должна включать методы рациональной, гипносуггестивной, групповой, ролевой, поведенческой и эстето-психотерапии, а также методы психической саморегуляции (аутогенная тренировка, активное самовнушение).

Цель психотерапевтической коррекции сексуальных перверзий — выработка негативного эмоционального отношения, отрицательных условнорефлекторных реакций на патологическое половое влечение и создание положительных условнорефлекторных реакций на гетеросексуальный контакт, а также нормализация нарушенных межличностных взаимоотношений.

Ориентационный психосексуальный тренинг проводится в виде системы, состоящей из трех компонентов: когнитивного, аффективного и конативного.

Задачей первого компонента является формирование здоровой психологической установки. Он состоит из двух этапов.

1-й этап — психологическая подготовка, проводимая с целью повышения уровня знаний в области межличностного общения (адекватного отражения и взаимопонимания), культуры межличностных отношений. Он предусматривает проведение цикла бесед, лекций, в которых в популярной форме освещаются основы общения и межличностных отношений.

2-й этап — психогигиеническая подготовка. Его задача — повышение уровня осведомленности в вопросах психогигиены половой жизни. Проводится данный этап в форме индивидуальных и групповых психотерапевтических бесед, в которых объясняются причины и сущность имеющихся нарушений, показываются конкретные пути их коррекции. Это в значительной мере подготовительный этап, на котором создаются предпосылки для проведения Последующей направленности, строго индивидуализированной психотерапевтической коррекции.

Задача второго (аффективного) компонента — изменение эмоционально окрашенного ценностного отношения в установки пациента на сексуальную перверзию. Он также проводится в два этапа.

1-й этап — выработка негативного отношения к перверзии. Его задачей является выработка отрицательной условнорефлекторной реакции и чувства отвращения не

-247-

только к перверзии, но и к соответствующим эротическим переживаниям и платоническому влечению. Проводится с помощью методов убеждения, гипносуггестии, активного самовнушения, аутогенной тренировки и эмоционально-стрессовой психотерапии.

2-й этап — создание сексуально-психологического вакуума. Его цель — выработка спокойного, безразличного, равнодушного сексуального отношения к объекту перверзии. Проводится в форме рациональных бесед, гипносуггестии, аутогенной тренировки, активного самовнушения.

Следует отметить, что необязательно каждому пациенту проводить оба этапа, применяемые воздействия зависят от проявлений и течения сексуальной перверзии.

Третий компонент системы психотерапевтической коррекции — конативный, имеет целью оптимизацию сексуально-поведенческих реакций при общении с лицами противоположного пола. Указанный компонент проводится в три этапа.

1-й этап — психологический тренинг, направленный на формирование навыков общения и эстетического восприятия лиц противоположного пола. Проводится в форме рациональной, поведенческой и эстетопсихотерапии, гипносуггестии и аутогенной тренировки, причем целесообразно проводить не только индивидуальную, но и групповую психотерапию.

2-й этап — сексуально-поведенческий тренинг, задача которого — формирование установки на гетеросексуальный контакт с учетом состояния платонической, эротической и сексуальной составляющей полового влечения. Проводится в форме парной психотерапии, что обеспечивает выбор оптимального сексуального поведения и закрепления психологических и физиологических установок на гетеросексуальный контакт.

3-й этап — поддерживающая психотерапевтическая коррекция, проводимая с целью закрепления достигнутого уровня общения и сексуального поведения.

Методика сексуально-эротического тренинга

У подавляющего большинства лиц, совершивших сексуальное преступление, отмечается низкий уровень сексуально-эротической адаптации. С целью его повы-

—248—

шения следует применять методику сексуально-эротического тренинга, которая проводится после освобождения осужденных из заключения в том случае, если у них не нормализовалась сексуальная жизнь с супругой (или сексуальной партнершей).

Проведению тренинга предшествует диагностический этап, на котором выявляются эрогенные зоны обоих, физиологические реакции при воздействии на них, а также психологическая приемлемость воздействия на ту или иную эрогенную зону. С этой целью паре предлагается карта эрогенных зон мужчины и женщины (В. В. Кришталь, 1990), на которой каждый из них по предлагаемой шкале оценок отмечает в таблице чувствительность каждой зоны за себя и другого, особым значком отмечая психологическую неприемлемость воздействия на зону. Затем заполненные карты сверяются. Это дает возможность дифференцированно проводить сексуально-эротический тренинг каждой паре.

Но следует отметить, что сексуально-эротический тренинг имеет противопоказания. Ими являются:

1) низкий уровень социальной и психологической адаптации партнеров;

2) неправильная осведомленность в вопросах психогигиены половой жизни;

3) психологическая неприемлемость проведения указанного тренинга;

4) нарушения полоролевого поведения и психосексуальной ориентации, столь характерные для наших пациентов.

В таких случаях, прежде чем проводить сексуально-эротический тренинг, необходимо нормализовать уровень социальной и психологической адаптации партнеров, повысить их осведомленность в вопросах психогигиены половой жизни, а также нормализовать полоролевое поведение и психосексуальную ориентацию по описанным выше методикам.

Сексуально-эротический тренинг показан лицам, у которых отсутствует эротическое и нарушено платоническое и сексуальное либидо. Для них разработан аутоэротический тренинг, в основе которого лежит аутогенная тренировка.

Сексуально-эротический тренинг проводится в четыре этапа.

-249-

1-й этап — информационно-разъяснительный, целью которого является повышение осведомленности пациентов в вопросах психогигиены половой жизни, в частности расширение знаний о сексуальных физиологических реакциях при воздействии на эрогенные зоны, об их анатомо-физиологических особенностях, о психофизиологии половой жизни и технике полового акта. Проводится данный этап в форме индивидуальных и групповых бесед.

2-й этап — психологическая подготовка супругов (партнеров), задача которого — выработка новой установки на проведение полового акта. На этом этапе используется беседа индивидуально с каждым из них и с парой,

3-й этап — тренинг сексуальных реакций. Целью данного этапа является научение партнеров правильному воздействию на эрогенные зоны друг друга и технике полового акта, в результате чего они находят оптимальную форму сексуального поведения.

4-й этап — поддерживающий, его задача — закрепление выработанного оптимального сексуального поведения. Проводится в форме индивидуальных и совместных собеседований.

7.4. РЕЗУЛЬТАТЫ ВТОРИЧНОЙ ПСИХОПРОФИЛАКТИКИ

ДЕВИАНТНОГО СЕКСУАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ ЛИЦ,

СОВЕРШИВШИХ СЕКСУАЛЬНЫЕ

ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Вторичная психопрофилактика сексуальных преступлений проводилась нами по описанным выше методикам. Катамнестические наблюдения осуществлялись в течение 1—2 лет у 345 мужчин (43±6%).

Подавляющее большинство из них (251, или 72±8%) были лица, совершившие изнасилование, причем 53 человека (20±9%) — повторное; из остальных 18 были эксгибиционистами, 7 — педофилами, по 5 геронтофилами и эфебофиламми человек совершили гомосексуальное и 4 — садистическое изнасилование.

Никто из мужчин, обследованных в течение указанного срока, не совершил повторного сексуального преступления. 47 человек (13±6%) женились по

—250—

переписке, еще находясь в местах лишения свободы, и сохранили семью в течение периода наблюдения, 231 (66±8%) — женились в течение года после освобождения и также сохранили семью.

У части мужчин после освобождения возникли сексуальные затруднения (охарактеризованные нами в гл. 5), но после проведенного лечения их сексуальная функция полностью нормализовалась.

Психотерапевтическая коррекция, проведенная жертвам сексуальных преступлений, позволила ликвидировать последствия изнасилования и нормализовать психическое состояние женщин.

Таким образом, катамнестические исследования свидетельствуют о достаточно высокой результативности разработанной системы вторичной психопрофилактики сексуальных преступлений и психотерапии их жертв.

-251-

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Обобщение результатов проведенного нами всестороннего обследования мужчин, совершивших сексуальные преступления, позволяют сделать следующие основные выводы.

Мотивация сексуального поведения определяется интеграцией социальных (степень социализации поведения — усвоение его норм, выработка установок), психологических (направленность и индивидуально-психологические особенности личности, соотношение осознаваемых и неосознаваемых психических процессов), социально-психологических (межличностные отношения, отношение к женщине) и биологических факторов (анатомо-физиологические характеристики сексуальности, особенности психики и конституции).

Степень участия каждого из названных факторов, являющихся мотивообразующими компонентами сексуального поведения, в генезе сексуального преступления в механизмы их влияния на возникновение и формирование мотивации сексуального поведения и конкретных мотивов сексуального преступления могут быть выявлены методом системно-структурного анализа, предусматривающим оценку состояния социального, психологического, социально-психологического и биологического компонентов сексуального поведения.

Сексуальные преступления совершаются лицами, у которых, как правило, имеются нарушения соматополового и психосексуального развития, и можно выделить следующие варианты его нарушений:

1) преждевременное психосексуальное развитие с нормальным полоролевым поведением или с его трансформацией при нормальной или девиантной психосексуальной ориентации;

2) преждевременное психосексуальное развитие с гиперролевым поведением и девиантной или нормальной психосексуальной ориентацией;

3) ретардация психосексуального развития с нормальным полоролевым поведением или с его трансформацией

—252—

при девиантной или нормальной психосексуальной ориентации;

4) ретардация психосексуального развития с гиперролевым поведением и нормальной или девиантной психосексуальной ориентацией;

5) асинхронии полового развития (простые, сочетанные или сложные) с трансформацией или нормальным полоролевым поведением при нормальной или девиантной психосексуальной ориентации;

6) асинхронии полового развития с гиперролевым поведением при нормальной или девиантной психосексуальной ориентации.

При этом существует зависимость вида сексуального преступления от характера девиации психосексуального развития.

Системный подход к изучению причин сексуальных преступлений дает основания для следующей классификации последних.

1. Сексуальное преступление, обусловленное социальной дезадаптацией — нарушением правосознания, недостаточным усвоением социальных норм, влиянием микросоциальной среды, ситуации.

4. Сексуальное преступление, обусловленное биологической дезадаптацией — психическими и соматическими заболеваниями.

Указанные причины преступлений в каждом случае могут быть единственными или сочетаться.

Следует различать варианты сексуальных преступлений и в зависимости от роли психического состояния личности в их совершении:

1) преступление входит в структуру психического заболевания (сюда входит и навязчивый вариант);

2) преступление обусловлено только нарушением психосексуального развития при нормальном общем психическом развитии;

3) преступление совершено в состоянии алкогольного опьянения или после приема наркотических средств.

—253—

Девиации психосексуального развития, которые привели к сексуальному преступлению, по характеру течения могут быть прогредиентнымн, стабильными, ремиттирующими и регредиентными, что следует учитывать при психодиагностике личности преступника.

Для первого типа течения характерно усложнение структурных характеристик девиации, которая принимает необратимый характер, и присоединение к ней других видов перверзий. Стабильный тип характеризуется отсутствием изменений в структуре перверзии. При ремиттирующем типе имеют место длительные периоды отсутствия потребности в перверзных актах и, как правило, осуществляются гетеросексуальные контакты. Регредиентный тип течения перверзий характеризуется урежением активности, снижением силы девиантной потребности и влечения.

Сексуальные преступления могут либо сочетаться с нормальными половыми актами, либо быть единственной формой сексуального удовлетворения. Они могут быть способом решения внутриличностных и межличностных конфликтов и удовлетворять сексуальные и несексуальные потребности.

Сексуальная функция лиц, совершивших сексуальное преступление, может быть повышенной, нормальной, сниженной и девиантной.

Сексуальные преступления чаще всего совершаются аномальными личностями и людьми с явными акцентуациями характера, реже — лицами с органическим поражением головного мозга травматического генеза, олигофренией и алкоголизмом. Психически здоровые люди среди совершивших сексуальные преступления составляют не более 15%, причем при направленном обследовании у них можно выявить скрытые акцентуации характера.

У сексуальных преступников, как правило, отмечается негативная социальная аутоидентичность — неосознаваемое избегание социальной идентификации и социального контроля.

Можно следующим образом представить типологию мотивации девиантного сексуального поведения:

1. Легкомысленно-безответственный тип мотивации, характерный для незрелых личностей с негативной социальной аутоидентичностью.

—254—

2. Агрессивно-эгоистический тип, присущий в основном лицам с психопатией.

3. Агрессивно-аверсионный тип, характеризующийся крайне негативным отношением к женщине.

4. Пассивно-подчиняемый тип, свойственный безынициативным, внушаемым лицам.

5. Генитальный тип, характерный для лиц, интеллектуально сниженных.

6. Гомеостабилизирующий тип.

7. Девиантофильный тип, свойственный лицам с нарушенной психосексуальной ориентацией.

Характерный для гармоничной сексуальности игровой, так же как и шаблонно-регламентированный, тип сексуальной мотивации никогда не встречается у сексуальных преступников.

Существует четкая корреляция между типом сексуальной мотивации и мотивами сексуального преступления

Мотивы насильственного полового акта: снятие сексуального напряжения, получение оргазма, стремление подчинить или унизить жертву, познавательный, развлекательный мотив, самоутверждение, самоактуализация, подражание, средство компенсации, решение внутриличностного или межличностного конфликта. Для агрессивно-эгоистического типа мотивации характерен мотив самоактуализации, для девиантофильного - удовлетворение девиантного влечения, для генитального — получение оргазма, и т. д.

Каждый из мотивов преступления может быть единственным либо мотивы могут сочетаться, но ни у одного из обследованных не отмечались характерные для нормальной сексуальности коммуникативный и гедонический мотивы, желание доставить удовлетворение женщине.

У лиц, осужденных за сексуальные преступления, в местах лишения свободы вследствие невозможности гетеросексуальных контактов развивается сексуальная фрустрация, приводящая к заместительным формам половой активности (к мастурбации, добровольным гомосексуальным контактам, гомосексуальной проституции, гомосексуальному садизму), которые нередко фиксируются и сохраняются после освобождения, или имеет место снижение сексуальной потребности. У мужчин с психопатией или акцентуацией характера

—255—

возбудимого типа длительное заключение часто приводит к усилению агрессии, которая нередко трансформируется в агрессию по отношению к другим заключенным.

Среди жертв сексуальных преступлений практически не встречаются сексуальные отклонения. Однако поведение женщин — жертв изнасилования неоднозначно. В большинстве случаев они являются случайными жертвами и не провоцируют преступников, причем около 1/3 из них оказывают решительное сопротивление насилию, несмотря на внезапность нападения и чувство страха. В то же время примерно 27% женщин сознательно или несознательно провоцируют мужчин своим поведением, а 1/3 потерпевших требуют денежной компенсации или женитьбы.

Среди соматических последствий изнасилования чаше всего встречаются легкие и средней тяжести телесные повреждения (15±6%), тяжелые травмы отмечаются сравнительно редко. Относительно редки также дефлорация, наступление беременности и венерические заболевания (около 2%). В то же время изнасилование часто влечет за собой весьма серьезные психические последствия: развитие неврозов (истерический, невроз навязчивости) и невротических реакций, психогенной депрессии, сексуальных расстройств — коитофобии, сексуальной гипестезии и аноргазмии, сексуальной аверсии; лишь у 9±4% потерпевших не наблюдалось подобных последствий, и они не были оскорблены изнасилованием.

Это диктует необходимость проведения жертвам сексуальных преступлений адекватной психотерапевтической коррекции.

После освобождения лица, совершившие сексуальные преступления, почти в половине случаев испытывают сексуальные затруднения (у них отмечаются снижение либидо, гипоэрекция, преждевременное семяизвержение, ожидание неудачи), которые являются следствием формирования абстинентной формы сексуальной дисфункции. Часть мужчин (13%), у которых до заключения не отмечалось девиации психосексуальной ориентации, продолжают гомосексуальные контакты, а 9% избегают половых актов из-за неуверенности в своих сексуальных возможностях. Лишь у 23±5% мужчин половая жизнь после освобождения протекает нормально, в основном у

-256-

лиц, которые в местах лишения свободы занимались мастурбацией.

Многомерность обеспечения сексуального здоровья и интегративный характер сексуального поведения диктуют и требования к психопрофилактике сексуальных преступлений. Она должна представлять собой единство тесно связанных между собой медико-педагогических, медико-психологических, медико-социальных и медико-биологических аспектов и основываться на следующих принципах: I) проведение психопрофилактики как системы мероприятий; 2) этапность и последовательность их реализации; 3) комплексность психопрофилактики; 4) ее дифференцированный характер в зависимости от причин нарушения мотивации сексуального поведения, от вариантов сексуальных преступлений, а также от личностных особенностей я особенностей психосексуального развития совершивших их лиц; 5) преемственность; 6) индивидуализация; 7) психопрофилактическая работа с женщинами (обучение правильному поведению в случаях попытки изнасилования).

Система мероприятия, направленных на предупреждение сексуальных преступлений, состоят из первичной и вторичной профилактики.

Задача первой из них — равнее выявление акцентуаций характера и аномалий личности, их коррекция, устранение факторов риска, которые могут привадить к нарушению самотополового и психосексуального развития, влекущим за собой в дальнейшем искажение мотивации сексуального поведения и совершать сексуальных преступлений. В первичную профилактику входят также повышение уровня социальной, психологической я социально-психологической адаптации личности и научно обоснованная информация о сексуальности человека и психогигиене половой жизни.

Вторичная профилактика имеет целью предупреждение рецидивов, сексуальных преступлений и ее следует начинать в местах лишения свободы. Она включает психотерапевтическую коррекцию имеющейся психопатология и девиантного сексуального поведения мужчин, повышение их адаптации на всех уровнях взаимодействия, прежде всего — с представителями другого пола. При этом должны использоваться разнообразные методы

—257—

психотерапии: индивидуальные, групповые, рациональная и персоналистическая психотерапия, ролевой и ориентационный психосексуальный и сексуально-эротический тренинг.

Проблема борьбы со столь негативным социальным явлением, как сексуальная преступность, к сожалению, до настоящего времени не теряет своей актуальности. Однако есть все основания считать, что психопрофилактика сексуальных преступлений является хотя и сложной, но вполне разрешимой задачей при условии соблюдения и воплощения в жизнь научно обоснованных ее принципов и приемов.

ЛИТЕРАТУРА

Агарков С. Т. Психологические проявления пубертатного периода// Сексология: Справочник// Под ред. Г. С Васильченко. — М.: Медицина, 1990. - С. 55—57.

Авдеев М. И. Судебно-медицинская экспертиза живых лиц. — М., 1968. — С. 286—323.

Алферов Ю. А., Черносвитов Е. В. Методика изучения особенностей характера осужденного в условиях ИТУ и вопросы воспитательной работы// Личность преступников и инд. воздействие на них// Сб. науч. тр. — М.: изд. ВНИИ МВД СССР, 1989. — С. 64—71.

Александров А. А. Типология делинквентного поведения при психопатиях и акцентуациях характера// Наруш. поведения у детей и подростков. — М., 1981. — С. 51—59.

Антонян Ю. М., Солювичев Е. Г. Роль самоидентичности в генезе некоторых форм девиантного поведения// Семья и личность. — М., 1981. — С. 76—77.

Антонян Ю. М. Ткаченко А. А. Сексуальные убийства. Сексуальные преступления. — М.: Амальтея, 1993. — С. 211—276.

Антропов Ю. Ф. Влияние сроков и темпов полового развития на структуру органически обусловленных психопатоподобных состояний у подростков// 4-я всерос. конф. по неврологии и психопатии детского возраста. — М., 1973. — С. 111—113.

Асеев В. Г. Мотивация поведения и формирование личности- — М., 1976. — С 22—25.

Битенский В. С. Херсонский Б. Г., Дворяк С. В. и др. Наркомания у подростков. — Киев: Здоров'я, 1989. — 216 С

Блейхер В. М., Бурлачук Л. Ф. Патологическая диагностика. — Киев: Вища школа, 1986. — 142 с.

Бурлачук Л. Ф. Психодиагностические методы исследования личности. — Киев: над об-ва «Знание» УССР, 1982. — 19 с.

Бурлачук Л. Ф. Психодиагностика личности. — Киев: Здоров'я, 1989. — 168 с.

Васильченко Г. С., Решетняк Ю. А. Психопатия// Сексопатология: Справочник// Под ред. Г. С. Васильченко. — М.: Медицина, 1990. — С. 445—450.

Ветров Я. И. Профилактика правонарушений среди молодежи. — М.: Юр. лит-ра, 1980. — 154 с.

Вилюнас В. К. Теория деятельности и проблемы мотивации// А. Н. Леонтьев и современная психология. - М.: Изд-во МГУ, 1983. — С 198—201.

—259—

Валюнас В. К. Психологические механизмы биологической мотивации. — М.: Изд-во МГУ, 1986. — 207 с.

Вроно М. Ш. О тебоидной шизофрении у детей// Нарушения поведение у детей и подростков. — М., 1981. — С. 33—41.

Выготский Л. С. Диагностика развития и педологическая клиника трудного детства// Собр. соч. — М.: Педагогика, 1983. — Т. 5. — С. 257—321.

Гиляровский В. А. Психиатрия: Руков. для врачей и студентов. — М.: Медгиз, 1954. — 520 с

Гурьева В. А. Система пубертатной психопатологии на судебно-психиатрическом материале// 8-й всес. съезд невропатол., психиатр, и наркологов: Тез. докл. — М., 1988. — Т. 3. — С. 335—338.

Гульдан В. В. Мотивация преступного поведения психопатических личностей// Криминальная мотивация. — М.: Наука, 1986. — С. 189—232.

Гульман Б. Л. Психологические и социально-психологические факторы в генезе нарушений сексуального здоровья и их психопрофилактика: Автореф. дисс. ... канд. психол. наук. — Харьков, 1992. — 24 с.

Гурьева В. А., Бурелов Э. А., Кузнецов И. В., Смирнова Л. К Нарушения психосексуального содержания у подростков с органической недостаточностью// Журн. невропатол. и психиатр. — 1991. — Т. 91, вып. 3. — С. 64—68.

Додонов В. И. Эмоция как ценность. — М.: Политиздат, 1978. — С. 46-48.

Долгова А. И. Проблемы профилактики криминогенных групп несовершеннолетних// Вопр. борьбы с преступностью. — М., 1980. — Вып. 32. — С. 16—30.

Евдокимов В. В. Вопросы сексуальной патологии при нервно-психических заболеваниях// Акт. вопр. психиатрии. — Волгоград, 1985. — с. 105—107.

Егоров В. В., Седых С. Н. Патохарактерологическое исследование подростков, больных наркоманией// Акт. вопр. клиники, диагност. и лечения псих. заболеваний.. — Полтава, 1988. — С. 19—21.

Емельянов В. П. Преступность несовершеннолетних с психическими аномалиями. — Саратов: Изд-во СГУ, 1980. — 140 с.

Железняк Л. Ф. Проблема направленности личности в советской психологии// Вопр. психологии. — 1972. № 5. — С. 157—161.

Зайцев А А. О некоторых причинах сексуальных преступлений подростков// Акт. вопр. психиатр, практики. — Полтава, 1991. — С 63—64.

Зайцев А. А., Скрипников А. Н. Результаты исследования психического состояния подростков, которые совершили сексуальные преступления// На грани нормы и патологии. — Стрелечье, 1994. — С. 49—50.

Зайцев А. А., Скрипников А. Н. Зависимость характера совершенных подростками преступлений от диагностированных у них типов психопатий// Там же, С. 48—49.

—260—

Зеленевский Я. Организация трудовых коллективов// Введение в теорию организации и управления. — М., 1971. — С. 222—225.

Зелинский А. Ф. Некоторые вопросы криминологии и уголовного права в связи с проблемой неосознаваемых психических процессов// Пробл. соц. законности. — Харьков, 1982. — Вып. 2. — С. 141—143. Зелинский А Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. — Харьков: «Вища школа»: Изд-во при ХГУ, 1986. — 165 с.

Игошев К. Е. Типология личности преступника и мотивация преступного поведения. — Горький, 1974. — 141 с.

Имелинский К. Психогигиена половой жизни. Пер. с польск. — М.: Медицина, 1973. — 256 с.

Исаев Д. Н., Кадырова Т. М. Патологические изменения влечений у детей как фактор школьной дезадаптации// Акт. вопр. неврол. и психиатр. детского возраста. — Ташкент, 1984. — С. 213—214. Исаев Д. Я., Каган В. Е. Психогигиена пола у детей: Руков. для врачей. — Л.: Медицина. 1986. — 335 с.

Кадырова Т. М. Агрессивно-садистические влечения у детей и подростков. Возрастные особенности клиники, патогенетические закономерности, вопросы терапии: Автореф. дисс ... канд. мед наук. — М., 1987. — 23 с. Карвасарский Б. Д. Неврозы. — М., Медицина, 1980. — 448 с. Карвасарский Б. Д. Групповая психотерапии как предмет исследования// Клин. психол. исслед. групповой психотерапии при нервно-псих. заболеваниях: Тр. Лен. н.-и. психоневр. ин-та им. В. М. Бехтерева. — Л., 1973. — Т. ХХХХ. — С. 25—30.

Ковалев В. В. Психический дизонтогенез как клинико-патогенетическая проблема психиатрии детского возраста// Журн. невропатол. и психиатр. — 1981. — Т. 81, вып. 10. — С. 1505—1509. Ковалев В. В. Социально-психиатрический аспект проблемы девиантного поведения у детей и подростков// Нарушение поведения у детей и подростков. Особенности клиники, терапии и социальной адаптации. — М., 1981. — С. 11—24.

Ковалев В. В., Семиотика, и диагностика психических заболеваний у детей и подростков. — М., Медицина, 1985. — С. 286. . Кон И. С. Введение в сексологию. — М.: Медицина, 1988. — 319 с. Кон И. С. Психология ранней юности: Книга для учителя. — М.: Просвещение, 1989. — 255 с.

Кондрашенко . В. Т. Девиантное поведение подростков. — Минск: Беларусь, 1988. — 207 с.

Коркина М. В. и др. Об особом варианте влечения при шизофрении с синдромом нервной анарекции// Невропатол. и психиатр., 1986. — Т. 86, вып. 11. — С. 1689—1694.

Королев В. В. Психические отклонения у подростков-правонарушителей. — М.: Медицина, 1992. — 208 с.

—261—

Кришталь В. В., Агишева Н. К. Психодиагностика и психотерапевтическая коррекция сексуальной дисгармонии супружеской пары. — М., 1985. — 102 с.

Кришталь В. В. Понятие о сексуальной норме и патологам// На грани нормы и патологии. — Стрелечье, 1994. — С. 60—62.

Кудрявцев В. Н. Природа преступного поведения и его механизмы// Механизм преступного поведения. — М.: Наука, 1981. — С. 7—37.

Кудрявцев В. Н. Правовое поведение: норма и патология. — М.: Наука, 1982. — 287 с.

Леонтьев А. Н. Сознание. Личность. — М.: Политиздат, 1975. — 189 с.

Либих С. С. О содержании и форме психотерапии// 3-й междунар. симпозиум соц. стран по психотерапии (кр. содерж. докладов). — Л., 1979. — С. 154—156.

Личко А. Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. — Л.: Медицина, 1983. — С. 256.

Личко А. Е. Подростковая психиатрия: Руков. для врачей. — Л.: Медицина, 1985. — 416 с.

Личко А. Е., Битенский В. С. Подростковая наркология: Руков. для врачей. — Л.; Медицина, 1991. — 304 с.

Лучеев В. В. Преступное поведение: мотивация, прогнозирование, профилактика. — М., 1980. — С. 16—19.

Маслов В. М., Ботнева И. Л. Васильченко Г. С. Нарушение психосексуального развития. Основные этапы формирования сексуаль-ности// Сексопатология: Справочник/ Под ред. Г. С. Васильченко. —

М.: Медицина, 1990. — С. 388—437.

Мерлин В. С. Лекции по психологии мотивов человека. — Пермь. 1971. - 176 с.

Микиртумов Б. Е. К вопросу об острых невротических реакциях у детей в результате насильственных (педофильных) действий// Суд.-мед. экспертиза, 1979. — Т. 22, № 3. — С. 47—49.

Наумов И. Ф., Роговин В. 3. Социальное развитие и общественные нравы. — М.: Знание, 1984. — С. 9—10.

Нохуров А. Нарушение сексуального поведения. Судебно-психиатричес-кий аспект. — М.: Медицина, 1988. — 221 с.

Обозов Н. И. О трехкомпонентной структуре межличностного взаимодействия// Психология межличностного познания. — М.: Педагогика, 1981. - С. 84—85.

Общая психологии// Под ред. А. В. Петровского. — М.: Просвещение, 1976. — 408 с.

Панкратов В. В. Преступность несовершеннолетних, изучение и профилактика// Вопр. борьбы с преступностью. — М., 1983. — Вып. 38. — С. 17—23.

—262—

Познякова С. Я. Клинические и социальные характеристики лиц, обвиняемых в совершении половых преступлений// Суд.-мед. экспертиза. — 1989. — Т. 32, № 2. — С. 37—39.

Пятницкая И. И. Психопатологические следствия алкоголизма подростков// Клин. асп. алкоголизма в подростково-юношеском возрасте. — М., 1982. - С. 70—74.

Пятницкая Я. Я. Злоупотребление алкоголем и начальная стадия алкоголизма. — М.: Медицина, 1989. — 288 с

Самовичев Е. Г. Бессознательное в мотивации преступного поведения//

Кримин. мотивация. — М.: Науке, 1986. — С. 156—170.

Сердюков М. Г. Судебная гинекология и судебное акушерство. — М., 1964. — С 86—112.

Смулевич А. Б. Психопатия: Руков. по психиатрии. — Т. 2. — М., 1983. — С. 387—441.

Старович З. Сексуальная преступность// Суд. сексология. — М.: Юр. лит-ра, 1991. — С. 84—122.

Султанов А. Г. Сексуальные нарушения в клинике шизофрении и их динамика: Автореф. дисс ... докт. мед. наук. — Баку, 1972. — 24 с.

Узнадзе Н. Д., Платонов К К Экспериментальные основы психологии установки. — Тбилиси, 1972. — С. 70—71.

Ушаков Г. К Детская психиатрия. — М.: Медицина, 1973. — 392 с.

Холыст Б. Криминология, Основные проблемы. Пер. с пол. — М.: Юр. лит-ра, 1980. — 129 с. Чудновский В. С. Алкоголизм у подростков// Алкоголизм. — Ставрополь, 1988. — С. 17—20.

Шавгулидзе Т. Г. Аффект и уголовная ответственность. — Тбилиси, 1973. — С. 58—59.

Шибуатани Т. Социальная психология. — М.: Прогресс, 1969. — 237 с

Эйдемиллер Э. Г., Юстицкий В. В. Психологическая коррекций делинквентного поведения у подростков с отклонениями характера// Иссл. механизмов и эффективности психотерапии при нервно-псих. заболеваниях. — Л., 1982. — С. 115—119. Ядов В. А. О диспозиционной регуляции социального поведения личности//

Методол. пробл. социальной психологии. — М., 1978. — С 89—105.

Якобсон П. М. Психологические проблемы мотивации поведения. — М., 1969. — 232 с,

Яковлев А. М. Теория криминологии и социальная практика. — М.: Наука, 1985. — 62 с

-263-

Baron R. Aggression// Kaplan H., Freedman A., Sadock B. Comprehensive textbook of psychiatry. — Baiamore—London: Williams and Willdns, 1980. — V. HI. No. 1. — P. 400—424.

Bastaml i. Treatment of male genital exhibitionism// Comprehensive Psychlat - 1976. — V. 17, No. 6. — P. 769-775.

Benward I. Incest as s causative factor Id antisocial behaviour// Contemporary Drag Problems. — 1975. — V. 4, — P. 323— 340.

Bercovitch F. B., Sladky H K, Roy M. M. et aL Intersexual aggression and male sexual activity in captive resus macaques// Aggress. Behav. — 1987. — V. 13, No. 6. — P. 347—358.

Bemer W. Das Selbstvertonschungsagieren pedofiler// Ptychoiher. Psy-chosom. Med. Psychol. — 1985. — V. 35. — P. 17—23-

Blair C, Lanyon R. Exhibitionism: etiology and treatment// Psychol. Bull — 1981. — V. 89. — P. 439—463.

Bocct V., Bignottl N., Luxi T. BrevI nete sult'incesto (contributo cUnico)// Rlv. Sper. Frenlat, — 1973. — V. 97. — No. 5. — P. 968—981.

Bonheur H., Rostter JL Sex offenders: diagnosis, orgsnlclty and Intelligence// J. Forensic Scl. — Philadelphia, 1981. — V. 26. — P. 4.

Brooks B. Proedlpal Issues in a postincest daughter// Amer. J. Psychother. — 1983. — V. XXXVn, No 1. — P. 129—136.

Browning D., Blattnan B. Incest-children at risr// Amer. i. Psychlat — 1977. — V. 134. — P. 69—72.

Btotnnep K (Buttner C). Жить с агрессивными детьми. Ilep. c нем. — M.: Педагогика, 1991. — 144 c.

Chinlund N. Cyt w Freedman D., Koib L., Lourie R. (eds.). The year-book of psychiatry and applied mental health. — Year-Book Med. Publ. Inc.: Chicago, 1982.

Cohen S., Cullen I., Martin . (eds.). Psychosocial aspects of cancer. — New York: Raven Press, 1982.

Drvoia S., Student V. Nebezpecnl sexualnl agresori// Cs. Psych. — 1975. — Roe. 71, — S. 33—37.

Dziekonska-Staskiewicz I. Przestepstwo zgwalcenia, wybrane zagadnlenla kryminologiczne// Studia Kryminolog. Kryminalist. Penlt. — 1976. — Rok 5.

Elis R. Child and locus of control// Psychol. Reports. — 1981. — No. 2. — P. 507—510.

Emslle C, Rosenfeld A. Incest reported by children and adolescents hospitalized for severe psychiatric problems// Amer. Psychiat. — 1983. — V. 140, No. 6. — P. 708—711.

Fann W., Karacan L., Pokorony A. (eds). Phenomenology and treatment of psychosexual disorders. — Jamaica: MTP Press Limited, 1983.

Feshbach S. The function of aggression and the regulation of aggressive drive// Psychol. Rey. — 1964. — V. 71, No. 4. — P. 257—272.

—264—

Fitipwk Z., Mafacxak F. Osobowosc spntweow zgwalcen//

Przestepczoac seksualoa. Msterialy HI Wroclawskiego Sympozjum

Krymlnotogicznego. — Wroctew: Ufllveraytet Wrociawskl, 1974. — S. 127—141.

Fontana V. Child maltreatment and battered child syndromes// Kaplan H., Freedman A., Sadosk B. (eds). Comprehensive textbook of psychiatry. — Balnmofe: Williams and Wilkins, 1980. — V. ffl, — P. 2734—2744.

Farat G. Alcoholism and human sexuality. — Springfield: Charles C. Thomas, 1983.

Freedman D., Koto L., lourie X. et aL (eds.). The year-book of psychiatry and applied mental health. — Chicago: Year-Book Med. Publ. Co., 1982.

Frend K The female child as a surrogate object// Arch. Sex. Behav. — 1972. — No. 2. — P. 119.

Prodi A. Are men more aggressive than women? A review of the experimental literature// Gb'teborg Psychol! Reports- — 1976. — No. 9.

Glued S. Cyt Lindner R. Rebel without a case. — New York: Gnine and Stratton, 1944.

Gorteyd A., Santiago J. M., MeCalt-Perez P. Psychological consequences for women sexually abused in childhood// Soc. Psychiat. — 1986. — V. 31. No. 3. — P. 129—133.

Hmsler T. 10 Jahre Vergewaltlgung in Zurich// B. Cr. — 1981. — No. 1/2.

Heckler M. Alcohol and health// Fifth Special Report to the U. S. Congress, U. S. Department of Health and Human Services. — Rockville, 1983.

Mine F. (ed.). Introduction to behavioral science In medicine. — New York: Springer Verlag, 1983.

Hope K Psychological characteristics associated with XW sex-chromosome complement in a Slate Mesial Hospital// Brit J. Psychiat — 1967. — V. 113, No. 498. — P. 495—498.

Hornung A. Status relationships in marriage: risk factors in spouse abuse// J. Marriage and the Family. — 1981. — V. 3.

Musain A., Chapel 1. History of incest in girts admitted to a Psychiatric Hospital// Amer. J. Psychiat. — 1983. — V. 140. — P. 591—593. Hyde M. Speak out on rape. — New York: McGraw-Hill Book Co., 1976. Imlettnski K Seksualny zespol przeddysfunkcyjny// Pamietnik II Konferencji Seksuotogow.,— Warazawa, 1983. — S. 135—143.

Имелинский К. (Imtelioski K. Zarys seksuologll 1 seksialril. — Warszawa: PZWL, 1982). Сексология и сексопатология Пер. c польск. — M., 1986. — 423 C.

Jabhnska A, Analiza zachotraoia sie oflar zgwalcen zblorowych w aspekde profliaktykl kryminologlcznej// Studia Kryminolog. Kryminalist. Pentt. — 1977. — Rok VII.

—265—

Jarmxynski J. Zcspoby zaburzen psychlcznych// Bluli Instytutu Psycho- neurotot. — 1987. — Nr 5. — S. 32.

Jaskiwicz-Obydrinska T. Problemy wiktymologiczne w sprawach o prze&tepstwa seksualne// Zapadnien Kryminalistyki. — Warszawa, 1981. — Rok XV.

Jensen SJI Brit. J. Sex. Med. — 1979. — V. 53 P. 29.

Hactpd E. (Izard E.). Эмоции человека. Ilep. g aura. — M.; MlY, 1980. — 440 c.

Kaufman L. The family constellation and overt Incestuous relations between father and daughter// Amer, J. Orthopsychlat — 1954. — No. 24. — P. 266—267.

Kirkland K, Beater B. MMPI traits of Incestuous fathers// i. CHn. Psychol. — 1988. — V. 38, No. 3. — P. 644—649.

Knauen A Issues In the treatment of alcoholism// Sixth Annual Advanced Winter Workshop Treatment and Rehabilitation of the Alcoholic. — Colorado: Colorado Springs, 1980.

Kolarczyk T., Kubiak J., Wierzbtcki P. Przestepczosc kobiet, aspekty kryminologlczne t penitencjarne. — Warszawa: Wyd. Prawnicze, 1984.

Kozarska-DvtQrska J. Psychopatia Jako problem krymlnologiczny. — Warszawa: Wyd. Prawnicze, 1977.

Kpapm-36utvi P. (Kraft-Ebing R). Itanoaafl ncreconatHs. Flep. c wh. — 1887. — 430 c.

Lawrence R. Unlawful sexual intercourse// Police Surf. — 1974. — V. 14. — P. 127—129.

Lernell L Przestepczcsc seksualna. Zagadnteata prawne 1 krymbnlogicziie// ImteHndd K. (red.). Seksuologia spoleczna. — Warszawa: PWN, 1974. — S. 341—453.

Lesniak & Czyny nelrzadne w swietle ekspertyzy sadowopsychlatrycaiel// Psychlat. Polska. — 1969. — Rok III, nr 4. - S. 428—429.

Lesniak R., Szymusik A, Lesniak E.II Materialy Siczednsklego Sympozjum Naukowego. — Szczecin, 1974.

Leszczynski J. Z problematyki etioiogil przestepstw seksualnych// Przeglad Penit. Krymlnoiog. — 1973. — Rok. I. — S- 37.

Lorens K Tak rwane zlo. — Warsaiwa: PIW, 1973.

Lukianovtc N. Incest// Brit. J. Psychlat. — 1972. — V. 120. — No 556. — P. 301-313.

MaJamuth ff. Rape fantasies at a function of exposure to violent sexual sttmuU// Arch. Sex. Behav. — 1981. — V. 10. No. 1.

McCary J. SexuaJ variance. — New York: D. Van Nostmnd Co., 1978- McCord J. Alcoholism and criminality// J. Stud. Alcohol. — 1981. — V. 9. No. 4. — P- 739—742.

McCord W. The psychopath and milieu therapy. — New York: Academic Press, 1982.

—266—

Meiselman K Incest. — San Francisco: Jossey-Bass Inc., 1978.

Nadelson C. A foiiow-up study of rape victims// Amer. J. Psychlat. — 1982. *i V. 10. — P. 1266—1269.

Pernanen K. Theoretical aspects of the relationship between alcohol use and crime. — New York: Gtillford Press, 1981.

Piekarska A. Przemoc w rodzinie: socjopsychcJogiczne uwarunkowania i zakres ijawlska// Psychotog. Wychowacza. — 1984. — Nr 1. — S. 42—5Z

Ponikiewska W. Dewiacje seksualne a problemy spoleczne 1 rodzinne// Psychiat. Polska. — 1982. — Rok XVI, nr 5—6. — S. 401—407.

Ponikiewska W., Chruscie L. Sylwetka wspolczesnego sprawcy przestepstw seksualnych w Jolniesiniu do czynow ludteznych// Psychlat. Polska. — 1984. — Rok XVffl. nr 2. — S. 137—144.

Pospiszyl K Psychologiczna aoaliza wadlisych potetaw spolecznych mlodzieiy. — Warszawa: PWN, 1973.

Prentky Jt. A. Human sexual aggression: current perspectives. - New York, 1987.

Prisuia R. The role of televised sports in the socialization of political values of adolescents// Unpublished doctoral dissertation, 1978. — P. 59.

Radecki W, Przestepstwa przeciwko zbyczajnosd w praktyce sadowej// Studia Kryminol. Kryminalist. Peoit — 1977. — Rok VL

Roszak Th. Vera one con ire-culture. — Paris, 1972. — P. 84. Ruger M- Changing youth in a changing society. — Cambridge, 1980.

Salwa W. Rota uczuda Irzywdy w czynie przestepczym niekwrych zabojcom// Psychiat. Polska. — 1965. — Nr 2. — S. 325.

Schift A. Rape: wife vs husband// J- Foreulc Sd. Soc. — 1982. — Y. 22, — p. 235—240.

Slusapczyk B. Z problemutyki kazlrodziwa (charakterystyka rodzin, w ktorych ujawniono fakry wsoolzycia kazirodczego// Studia Krymuiol. Krymiaalist. Penlt — 1977. — Rok 6. — S. 131—140-

Smoczymkt Z. Sprawcy przestepstw przeclw wolnosd i obyczajosci. Analiza psychopatoiogiczna na podstawie orzeczen wydanych w latach 1961—1976// Psychiat. Polska. — 1977. — Nr 4.

Sokolik Z., Gzostak M. Psychoanaczne podejsde do proWemii homo-seksualizmu// Szostak V. (red.). Wydrane zapadnlca z psychologii klinicznei. — Warszawa: Wyd. Uniw. Warszawsldego, 1976. — S. 263—276.

Sohla A., Scott Ch., Seven H. et al Rape: management in a noninstitutional setting// Obstet Gynecol. — 1983. — V. 61, No. 3. — P. 373—378.

Soutoui I., Frote E. L'examen medico-legal des victtmes d'attentats sexuala// Rev. Fr. Gynecol. Obstet. — 1983. — V. 78, no 2. — P. 85—108.

Szcxyrba S. Aspekty kryminologlczne spualcen zbtorowych// Studia Kryminol Kryminalist. Penlt. — 1979. — Rok X.

—267—

Starowtcz Z. Przydatnose wsfcaznikow rokownlczych i leczniczych nerwicowych zaburzen. seksualnych (praca doktorska). — Gdansk, 1980.

Stawwicz Z. Osobowosc rodzlcota w zespole maltrctowanego driecka// Sooocki (red.). Dziecko maltretowane. — Warszawa, 1981. — S- 62—65.

Starowicx Z. Seks w kulturach awiata// OssoUneum. — Wroclaw, 1986.

Steinmetz M. The family as cradle of violence// Society. — 1973. — V. I. — P. 50-56.

Starr A. L'aggresstvite necessaire. — Paris: Robert Laffont, 1969.

Straus M. A general system theory approach to a theory of violence between family members// Soc. Sd. Inform. — 1973. — No. 3. — P. 105—125.

Student V. AgresMta u psychopatickych osobnosti// Cs. Psychiat. — 1979. — Xr. 3. — S. 172—180.

Siaman N. Normal human sexuality and psychosexual disorders// Sadock B., Kaplan H., Freedman A. (red.). The sexual experience. — Baltimore: Williams Wlkins Co., 1976.

Teutsch A. Trudoosci w ustalaniu etiopatogenezy ekshibicjonizmu// Psychiat. Polska. — 1969. — Hok IU, nr 4. — S. 431—436.

Toulouse F., Maus D., Mossey V, Hypotheses sur le role de ingeste dans la famUie// J. Genet. Hum. — 1982. — No 3. — P. 155—262.

Vlrkunnen J- Incest offences and alcoholism// Med. Sd. Law. — London, 1974. — V. 14. — P. 124—129.

Volk P., Boeckle-Joest E., HUgarth M- O kryminologU igwalcenla, spolocsne przesady 1 obseryacje psychologlczne// Hexagon Roche. — 1984. — V. 11, No. 1. — Supplement.

Waldorf E. Cyt. za Freedman D., Kolb D., Lourie R. The year-book of psychiatry and applied mental health. — Chicago: Year-Book Med. Piibl. Co.. 1982.

Wille R. Tatertypen bel “Unzucht mlt Kinder”/ Zeitechr. Gerichl. Med. — 1967. — Bd. 59, Nr. 2—3. — S. 134—141.

WodUng W. A., Evans J. R., Bradbury M. D. Sexual assault: rape and molestation// CUn. Obsfci. Gynec— 1977. — V. 20, No. 3. — P. 509—530.

Woody R. ed. Encyclopedia of clinical assessment. — San Francisco— Washington: Jossey-Bass Publ., 1981.

Zwertna /.. Pondelnickova. Psychopaiologicke a sexuologicke aalezy u souboru sexualn.lch agresoru// C». Psychiat. — 1973. — Roc. 79, c. 3. — S. 187—191.

—268—

Монография

ГУЛЬМАН

Борис Львович

СЕКСУАЛЬНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Редактор

Д. А. Вайнберг

Художественный редактор

А И. Удовенко

Технический редактор

Г. П. Александрова

Корректоры

М. В. Весновская, И. Д. Дьяченко

Компьютерная верстка

И. Л. Цыбульник

Сдано в набор 05.07.94. Подписано в печать 29.07.94

Формат 84x108/32. Бумага Офсетная. Гарнитура Тип Таймс.

Печать офсетная. Усл.-печ. л. 14,28. Уч.изд. л. 15,

Тираж 500. Зак.

ИМП "Рубикон".

310166, Харьков, ул. Бакулина; 11

Участок офсетной печати,

310003, Харьков-3, ул. Квитки-Основьяненко, 6/8