РОЗАНОВ Германия под властью фашизма

Используя документы архивов СССР, ГДР и ФРГ, а также официальные документы, мемуарную, монографическую литературу и периодическую печать, автор раскрывает зловещую роль ведущих германских монополий в установлении террористической гитлеровской диктатуры, показывает, каким образом наиболее реакционные и агрессивные круги германского финансового капитала направляли политику гитлеровского правительства.

В работе исследуется экономическая, идеологическая и военно-дипломатическая подготовка фашистской Германии ко второй мировой войне. Значительное место уделено рассмотрению борьбы прогрессивных сил немецкого народа против фашизма, а также критике концепций западногерманской и англо-американской буржуазной историографии.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся проблемами новейшей истории Германии и международных отношений.

ГЛАВА I

УСТАНОВЛЕНИЕ В ГЕРМАНИИ ФАШИСТСКОЙ ДИКТАТУРЫ

ФАШИСТСКАЯ ПАРТИЯ — ОРУДИЕ ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕАКЦИИ

30 января 1933 г. президент Германии Гинденбург назначил главой правительства руководителя фашистской партии Гитлера. Хотя по форме это являлось обычной заменой одного буржуазного правительства другим, по существу произошла смена одной государственной формы классового господства немецкого монополистического капитала другой. Место буржуазной демократии заняла фашистская диктатура — открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, шовинистических и агрессивных элементов финансового капитала Германии. Приход гитлеровской партии к власти означал, что немецкая монополистическая буржуазия вступила на путь насильственного подавления демократических сил и свобод внутри страны, а во внешней политике переходила к форсированной подготовке и развязыванию грабительской агрессивной войны за передел рынков сбыта, источников сырья и сфер приложения капиталов.

«Монополистический капитал,— указывается в Программе Коммунистической партии Советского Союза,— порождает идеологию фашизма — идеологию крайнего шовинизма и расизма»¹. Установление в Германии фашистской диктатуры явилось результатом развития классовой и политической борьбы в стране, а сам германский фашизм— порождением крайнего загнивания капиталистической си-

-----------

¹ «Программа Коммунистической партии Советского Союза (принята XXII съездом КПСС)», изд-во «Правда», 1961, стр. 53.

стемы в эпоху общего кризиса капитализма, чрезвычайного обострения этого кризиса в Германии.

Великая Октябрьская социалистическая революция до основания потрясла всю систему капитализма. Под непосредственным влиянием идей Октября и вследствие крайнего обострения нужды народных масс рабочие и солдаты Германии в ноябре 1918 года с оружием в руках поднялись на борьбу. В ходе Ноябрьской революции была уничтожена монархия и установлена буржуазная Веймарская республика, провозглашены основные демократические права и свободы. Хотя трудящимся Германии из-за предательства правых лидеров социал-демократии и не удалось покончить с германским империализмом, он был значительно ослаблен.

Одновременно в результате поражения в первой мировой войне германский империализм лишился всех своих колоний и многих сфер влияния, вооруженные силы Германии были ограничены Версальским договором.

В этой обстановке германский империализм, которому союз монополий с реакционным прусским юнкерством придал крайне агрессивный и хищнический характер, видел единственно приемлемый для себя выход в постепенной подготовке и развязывании в будущем новой войны за передел мира в свою пользу. Отсюда более сильное, чем в ряде других империалистических стран, стремление немецких монополий к отказу от буржуазной демократии и к замене ее фашистской диктатурой.

Во-первых, фашизм был нужен германскому монополистическому капиталу для того, чтобы разгромить миролюбивые демократические силы немецкого народа, преграждавшие путь милитаризации и агрессии. Особую ненависть и боязнь у монополистических и юнкерских кругов вызывал могучий подъем в стране рабочего и коммунистического движения, который проявлялся в усилении стачечной борьбы, вооруженных выступлениях рабочего класса против реакции в 1919—1923 годах, росте численности и авторитета Коммунистической партии Германии.

Во-вторых, с помощью фашизма немецкая монополистическая буржуазия хотела в еще большей степени, чем прежде, возложить всю тяжесть последствий проигранной войны на плечи народных масс и путем усиления эксплуатации трудящихся Германии подготовить материально-техническую базу для новой агрессии.

В-третьих, фашизм был нужен германским монополистам для того, чтобы путем разжигания социальной демагогии, безудержной националистической и шовинистической травли отвлечь внимание народных масс от истинных виновников их бедствий — монополий и юнкерства и направить их на путь реваншизма и войны.

Наконец, германский империализм рассматривал фашизм и как наиболее подходящую государственную форму своей диктатуры для совершения непосредственных актов агрессии и установления террористического режима на захваченных территориях. В фашизме германские монополисты видели удобное орудие осуществления своих интервенционистских замыслов в отношении Советского Союза.

Тяга к фашизму подкреплялась у германской реакции давними традициями господства в стране прусской сабли, союзом монополий с прусским юнкерством, тем, что немецкая буржуазия, не имея богатого опыта парламентской деятельности, полагалась больше на открытое насилие, чем на буржуазную демократию.

Однако вплоть до начала мирового экономического кризиса в 1929 году тенденция к установлению фашистской диктатуры не была определяющей в политике руководящих групп германского финансового капитала. Это, прежде всего, объяснялось наличием в стране мощных антифашистских сил. Когда в марте 1920 года реакционное офицерство и часть юнкерства сделали попытку покончить с Веймарской республикой, этот путч разбился о решительное сопротивление трудящихся, причем в Руре дело дошло до создания рабочими стотысячной Красной армии. В такой обстановке даже самые реакционные и агрессивные круги монополий опасались, что попытка установить фашистскую диктатуру может привести к революционному взрыву, который поставит под вопрос само господство монополистического капитала в стране. До 1929 года германскую буржуазию в основном удовлетворяла Веймарская система, поскольку она обеспечивала подавление выступлений пролетариата и сохранение господства буржуазии.

Кроме того, установление фашистской диктатуры являлось в первые послевоенные годы затруднительным делом и по обстоятельствам внешнеполитического характера. Ослабленный германский империализм для восстановления промышленно-технической базы будущей агрессии и постепенного отказа от стеснительных для него статей Версаль-

ского договора остро нуждался в экономической и политической поддержке других империалистических государств, прежде всего США и Англии. Монополистические круги западных стран, стремясь использовать Германию в антисоветских целях, а также обеспечить себе получение высоких прибылей, были готовы оказать эту поддержку. Однако они были вынуждены считаться с настроениями общественности своих стран. Естественно, более приемлемым было оказание помощи правительству Веймарской Германии, формально стоящему на позиции выполнения условий Версальского договора, чем фашистскому правительству, открыто выступающему под антиверсальским реваншистским знаменем.

В силу этих причин фашистские организации — и среди них гитлеровская национал-социалистская партия — в течение ряда лет рассматривались в ведущих монополистических кругах Германии как резерв, который можно будет в подходящий момент использовать для борьбы против революционного движения внутри страны и для авантюр на .внешнеполитической арене.

Подобно многим другим фашистским организациям и группам национал-социалистская партия возникла в ходе последовавших за Ноябрьской революцией 1918 года ожесточенных попыток реакционных сил отобрать у народных масс их демократические завоевания. С этой целью блок германской реакции — монополии, юнкерство, генералитет и офицерство способствовали созданию многочисленных фашистских террористических организаций и групп. Для их финансирования центральная организация германских монополий — Германский промышленный совет предоставил уже в декабре 1918 года 500 млн. марок¹. По мысли реакционных кругов, фашистские организации призваны были, с одной стороны, используя методы террора и националистической демагогии, вести борьбу против революционного рабочего движения, а с другой стороны, служить нелегальным резервом урезанных по Версальскому договору вооруженных сил Германии. Оплотом фашистских организаций в Веймарской Германии являлась Бавария, где в мае 1919 года была подавлена Советская республика и напуганная буржуазия, не полагаясь более

---

¹ J. Kuczynski, Studien zur Geschichte des deutschen Imperialismus, Bd. II, В., 1950, S. 271 f.

на буржуазный парламентаризм, стремилась к установлению неприкрытого господства фашистской диктатуры. Здесь, в Мюнхене, на деньги реакционного баварского офицерства в январе 1919 года и была создана национал-социалистская партия¹. Будущий «вождь» партии («фюрер») Гитлер начал свою политическую карьеру в качестве рядового секретного агента разведывательного отдела баварской группы рейхсвера ². Свои первые уроки социальной и националистической демагогии Гитлер получил летом 1919 года на курсах секретной политической агентуры рейхсвера. Одним из первых членов нацистской партии стал капитан рейхсвера Рем, финансировал партию в первые годы ее существования командующий баварским рейхсвером, впоследствии видный гитлеровец генерал Эпп. Вскоре к регулярному финансированию нацистской партии приступили баварские монополисты: председатель баварского союза промышленников Ауст, мюнхенский фабрикант Маффей, владелец фабрики пианино Бекштейн, фабриканты Горншау, Грандель и др. Финансовую и политическую поддержку гитлеровской партии оказывал крупнейший монополист Веймарской Германии — Гуго Стиннес ³.

Почему нацистская партия пользовалась особым вниманием и поддержкой наиболее реакционных кругов в Германии и постепенно выделилась из массы других фашистских организаций и групп? Дело заключается не только в том, что с момента возникновения партии она выступала крайне враждебно по отношению к революционному движению, организациям рабочего класса. Это было характерно и для остальных фашистских групп.

От других многочисленных фашистского толка организаций национал-социалистскую партию отличало особое умение пользоваться оружием социальной и националистической демагогии, упорное стремление к завоеванию на

--------------------

¹ Ее официальное наименование — национал-социалистская немецкая рабочая партия.

² Гитлер — его настоящая фамилия Шикльгрубер — австриец по национальности. Одержимый манией величия, он в молодости переменил ряд профессий, в том числе пытался выступать как художник. В 1919 году Гитлер в качестве тайного агента был заслан разведкой рейхсвера в только что созданную национал-социалистскую партию, чтобы доносить о ее деятельности. В фашистской партии Гитлер постепенно выдвинулся и стал ее «вождем».

³ G. На11garten, Hitler, Reichswehr und Industrie, Fr. am/M., 1955, S. 96.

свою сторону мелкобуржуазных масс, превращению в массовую партию. Это нашло свое отражение в демагогической программе партии. Она была опубликована в феврале 1920 года и состояла из 25 пунктов.

Стремясь завоевать доверие наиболее хищнических кругов германского монополистического капитала, юнкерства и военщины, гитлеровцы в то же время выступали перед трудящимися в маске «национальных социалистов». Один из ближайших сподручных Гитлера — Геббельс впоследствии откровенно писал в фашистском листке «Ангрифф»: «Социализм в нашей программе есть лишь клетка для того, чтобы поймать птичку».

С целью использования антикапиталистических настроений трудящихся программа национал-социалистов требовала «национализации всех уже обобществленных предприятий (трестов)», уничтожения «нетрудовых доходов». Стараясь смазать классовые противоречия и «обосновать» общность интересов рабочих и капиталистов, гитлеровцы демагогически направили удар против так называемого «процентного рабства». Они объявили промышленный капитал «творческим», необходимым для нации, а банковский ростовщический капитал «паразитическим», подлежащим уничтожению. При этом нацисты распространяли фальшивую версию о том, что ростовщический капитал является угнетателем не только трудящихся, но и капиталистов-промышленников. Кампания против «процентного рабства» тесно была увязана с антисемитизмом.

Для того чтобы привлечь на свою сторону крестьянство, фашисты демагогически провозгласили в программе, что требуют «земельной реформы, приспособленной к нашим национальным потребностям, издания закона о безвозмездном отчуждении земли в общественное пользование». Мелкой буржуазии городов гитлеровцы обещали ликвидацию или, по крайней мере, сокращение долгов, «муниципализацию крупных универсальных магазинов и передачу их по дешевым ценам в аренду мелким торговцам, предоставление больших преимуществ мелким предприятиям» и т. п.

С социальной демагогией гитлеровцев неразрывно переплеталась шовинистическая пропаганда. Фашисты умело использовали в своих целях ущемленное Версальским договором национальное чувство широких масс немецкого народа, прежде всего мелкой буржуазии. Как указывалось

в резолюции ИККИ, «Версальская система ограбила Германию и поставила германские трудящиеся массы под гнет невыносимой эксплуатации не только своего, но и иностранного капитала, которому германское правительство должно было переводить репарационные платежи. Гнет Версаля, помноженный на гнет «своей собственной» немецкой буржуазии, привел к небывалому падению жизненного уровня пролетариата и к такому обнищанию крестьянства и мелкой буржуазии города, при котором часть крестьянства и городской мелкой буржуазии во все большей мере стала считать своим идеалом довоенную Германию...»¹. Используя недовольство широких слоев немецкого народа, гитлеровцы выступали с требованием замены Веймарской республики «третьей империей», которая своим «величием» должна была превзойти и Священную Римскую империю, и империю Гогенцоллернов.

Гитлеровцы беззастенчиво спекулировали на антиверсальских настроениях народных масс. Все бедствия немецких трудящихся и мелкой буржуазии они объявляли следствием Версальской системы. Подняв невероятную шумиху, гитлеровцы требовали отмены репараций, вывода союзных войск из Рейнской зоны, «равноправия» Германии в вооружениях. Правом немецкой нации на самоопределение гитлеровцы стремились прикрыть притязания германских империалистов на Эльзас, Лотарингию, Австрию, значительную часть Польши, Судетскую область Чехословакии, Шлезвиг, Клайпеду и т. д. Гитлеровцы настойчиво пропагандировали идею о том, что улучшить положение народных масс можно только путем насильственного разрыва с Версалем, то есть путем новой войны.

С целью разжигания шовинизма нацисты проповедовали идею расового превосходства немцев над другими народами. С 1919 года видными деятелями нацистской партии — Розенбергом и Федером начал издаваться погромный черносотенный листок «Ауф гут дейч». Национал-социалистскую партию выделяло из ряда других фашистских групп и обеспечивало ей поддержку монополистической и юнкерской реакции также стремление подвести под свою социальную и шовинистическую пропаганду прочную организационную базу. В конце 1921 года при фашистской партии была создана массовая военизированная организа-

---------

¹ «О фашистской диктатуре в Германии», Партиздат, 1934, стр. 131.

ция — штурмовые отряды (сокращенно СА — от немецкого слова Sturmabteilungen). Кадры первых штурмовых отрядов составили бывшие кайзеровские офицеры и члены распущенных по требованию союзников «добровольческих корпусов». Баварский министр-президент Хегнер, хорошо знакомый с деятельностью гитлеровской партии, показал впоследствии перед Международным трибуналом в Нюрнберге, что штурмовые отряды «были обучены рейхсвером как своего рода вспомогательные войска. Они не только располагали своими тайными складами оружия, но и имели доступ к складам оружия рейхсвера»¹. Члены штурмовых отрядов проходили регулярную военную подготовку. Вооруженные стальными прутьями, а подчас и оружием, штурмовики нападали на рабочие митинги и демонстрации, терроризировали и убивали противников фашизма.

Осенью 1923 года, когда в стране был налицо острый экономический и политический кризис, гитлеровцы решили, что их время пришло. Сконцентрированные в Баварии фашистские отряды должны были под руководством тесно связанного с гитлеровцами генерала Людендорфа совершить «поход на Берлин». Политический расчет гитлеровцев состоял в том, что части рейхсвера и баварское правительство, с которым национал-социалистская партия находилась в самой тесной связи, не только не выступят на защиту возглавляемого социал-демократами имперского правительства, но и окажут нацистам посильную помощь в его свержении. Для организации путча нацисты только от Нюрнбергских промышленников получили 20 тыс. долл. 100 тыс. золотых марок предоставил монополист Фриц Тиссен. Гитлеровцев поддерживали военно-монархические союзы в Померании, Ганновере и Гамбурге. Накануне путча Гитлер встретился с командующим рейхсвером генералом Сектом ².

8 ноября 1923 г., собравшись в мюнхенской пивной «Бюргерброй», нацисты объявили имперское правительство, а также президента социал-демократа Эберта низложенными, а Гитлера провозгласили диктатором.

--------------

¹ «Der ProzeB gegen die Hauptkriegsverbrecher vor dem Internationalen Militargerichtshof», Bd. XXXV, Nurnberg, 1949, Dok. 930—D, S. 60 (в дальнейшем: «PНN»).

² W. Gorlitz, Der deulsche Generalstab, Fr. am/M., 1953, S. 20.

Однако эта попытка гитлеровцев совершить переворот успеха не имела. На следующий день на улицах Мюнхена полиция обстреляла колонну фашистов. Гитлер, Людендорф и ряд руководителей «пивного путча» были арестованы. Попытка фашистского переворота потерпела неудачу из-за решительного сопротивления трудящихся, а также потому, что руководящие круги германской монополистической буржуазии в этот момент считали еще несвоевременным заменять буржуазно-парламентский строй фашистской диктатурой. «Что касается цели,— заявил после путча генерал Сект,— мы едины, только пути у нас различны» ¹.

ФАШИСТСКАЯ ПАРТИЯ В РЕЗЕРВЕ РЕАКЦИИ

Провал «пивного путча» Гитлера—Людендорфа не означал, что наиболее реакционные круги монополий, юнкерства и военщины отказались от возможности использования в будущем фашистской партии в качестве активной политической силы. Именно помощь этих кругов позволила нацистской партии пережить глубокий кризис, в котором она пребывала в 1924—1925 годах, и снова развернуть тлетворную фашистскую пропаганду среди широких слоев населения.

Организованный над участниками «пивного путча» судебный процесс вылился по существу в реабилитацию гитлеровцев и дал им возможность использовать трибуну суда для широкой пропаганды фашизма. В тюрьме Ландсберг, куда Гитлер был посажен на несколько месяцев «за нарушение законности», ему были созданы все необходимые условия для написания библии германского фашизма — людоедской книжки «Мейн кампф».

В годы частичной стабилизации капитализма (1924— 1929 гг.) стремление немецкой буржуазии к отказу от парламентаризма и установлению фашистских методов правления значительно возросло. Это явилось прямым следствием усиления позиций реакционных сил в экономике и политике и дальнейшего обострения противоречий германского империализма. Золотой дождь американских займов и инвестиций укрепил в Германии позиции наиболее реваншистских и реакционных сил финансового

-----------------------------

¹ Sеесkt, Aus meinem Leben, 1918—1936, Leipzig, 1940, S. 347.

капитала. Американские займы предоставлялись не средней и мелкой немецкой буржуазии, как это изображается в буржуазной литературе, а исключительно группе крупнейших монополий. Процесс концентрации капиталов и централизации промышленности значительно усилился. В 1925 году на базе слияния трех химических компаний возникает один из крупнейших химических трестов мира — «ИГ Фарбениндустри», полностью сконцентрировавший в своих руках производство в Германии синтетического горючего, тканей, красителей и значительную долю производства взрывчатых веществ.

В 1926 году была образована другая крупнейшая монополия «Ферейнигте штальверке», под контроль которой попало 40% выплавки стали и 50% производства чугуна в стране. Быстро картелировались те отрасли промышленности, которые до этого не были подчинены монополиями. Если в 1922 году в Германии насчитывалось 1000 картелей, то в 1930 году их число возросло до 2100^1.

В 1924—1929 годах под стремление германских империалистов и милитаристов к реваншу была подведена мощная экономическая и техническая база. В 1929 году Германия по выпуску промышленной продукции не только значительно превысила уровень 1913 года, но и обогнала Англию, выйдя на второе место в капиталистическом мире. При финансовой поддержке США и Англии в Германии был обновлен производственный аппарат, воссоздана мощная промышленность, способная производить в большом количестве новейшее вооружение—танки, самолеты, орудия, военно-морские корабли всех классов.

Рост военно-промышленной мощи Германии при сохранении и усилении экономических позиций наиболее реакционных и агрессивных монополистических кругов вел, во-первых, к тому, что германский империализм с новой силой ставил вопрос о насильственном переделе мира в свою пользу, и, во-вторых, к усилению политической реакции внутри страны.

Об общем повороте правящих классов Веймарской республики вправо свидетельствовало избрание в 1925 году президентом республики махрового реакционера и милитариста фельдмаршала Гинденбурга, широкое развитие

-------------

¹ См. «Новые материалы к работе В. И. Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма», Партиздат, 1936, стр. 43.

деятельности милитаристских союзов, насчитывавших в 1927 году свыше 3 млн. членов, воссоздание социал-демократическим правительством Мюллера военно-морского флота, усилившийся террор и преследования в отношении демократических элементов, особенно ярко проявившиеся в расстреле мирной первомайской демонстрации трудящихся Берлина в 1929 году. Не удивительно, что в этой обстановке все более широкие круги в правящем лагере Германии обращают свои взоры к национал-социалистской партии. В этот период регулярную финансовую поддержку гитлеровской партии оказывает Кирдорф — руководитель Рейнско-Вестфальсксго угольного синдиката, одной из крупнейших монополий Германии. Кирдорф вступает в ряды фашистской партии. По его инициативе создается «Имперский круг жертвователей», члены которого — крупные промышленники Рура, осуществляют финансирование фашистской партии. Кирдорф не только сам субсидирует гитлеровцев, но и активно способствует «разъяснению» программы фашистской партии в кругах монополистов. Впоследствии сам Кирдорф описывал это следующим образом: «Впервые я встретился с фюрером в 1927 году... Я попросил его суммировать в брошюре все то, что он только что изложил мне. Затем я распространил эту брошюру от своего имени в промышленных и экономических кругах. Придя к выводу, что только политика Адольфа Гитлера приведет к цели, я впоследствии полностью примкнул к его движению. Немного времени спустя после мюнхенского совещания как следствие написанной фюрером и распространенной мною брошюры состоялись встречи фюрера с руководящими лицами промышленного бассейна (Рура.— Г. Р.), где Адольф Гитлер изложил свои ВЗГЛЯДЫ»¹.

В 1929 году в члены фашистской партии вступает Фриц Тиссен — один из руководителей концерна «Ферейнигте штальверке». В качестве вступительного взноса он передает нацистам 300 тыс. марок ². Тиссен быстро становится подлинным вдохновителем политики гитлеровской партии. На протяжении ряда лет Гитлер по существу не принимал ни одного более или менее важного решения, не

--------------

¹ «Preussische Zeitung», 3. Jan. 1937^.

²См. Fr. Thyssen, I Paid Hitler, New York—Toronto, 1941, р.98.

спросив предварительно совета у Тиссена или людей из его окружения.

С момента своего возникновения финансовую поддержку гитлеровцам оказывает концерн «ИГ Фарбениндустри». «Из первых трех миллионов марок, полученных Гитлером от крупных промышленников,— пишет немецкий публицист В. Клинг,— 400 тыс. марок были получены от „ИГ Фарбениндустри"» ¹.

В годы частичной стабилизации еще более расширяются и укрепляются связи гитлеровской партии с юнкерством и военно-милитаристскими кругами.

В 1926 году гитлеровцы решительно выступают против широко развернувшегося в стране движения за экспроприацию собственности свергнутых в Ноябрьскую революцию династий. Если прежде у юнкеров и могли быть какие-либо опасения в отношении «экстремистского» характера аграрной политики гитлеровцев, то к этому времени они полностью рассеиваются. Такие виднейшие представители юнкерства, как бывший кайзер Вильгельм II, принц Христиан Шаумбург-Липпе, великие герцоги Мекленбургский и Ольденбургский, герцоги Саксен-Кобургский и Брауншвейгский, начинают делать регулярные взносы в кассу гитлеровской партии. В ряды нацистов вступают сын Вильгельма II Август-Вильгельм и ряд других отпрысков юнкерской аристократии.

Поддержка нацистов авторитетными кругами юнкерства упрочила связи гитлеровской партии и с военно-милитаристскими кругами рейхсвера, где дворянская прослойка среди офицеров по сравнению с кайзеровской армией даже несколько увеличилась.

Поскольку официально деятельность политических партий в рейхсвере не допускалась, гитлеровцы в 1928 году для проведения фашистской пропаганды в рейхсвере и полиции создали особую «Организацию 2»². Фашисты быстро находили общий язык с солдатами и унтер-офицерами рейхсвера, которые воспитывались в духе реваншизма и шовинизма. К тому же многих офицеров, унтер-офицеров и солдат прельщала выдвигаемая гитлеровцами идея созда-

------------------------------------

¹ W. К1ing, Kleine Geschichte der IG Farben des Grossfabrikanten des Todes, В., 1957, S. 16.

² В. Д. Кульбакин, Милитаризация Германии в 1928— 1930 гг., Госполитиздат, 1954, стр. 150.

ния многомиллионной армии, в ней они видели перспективу быстрого продвижения по службе.

Опираясь на возросшую поддержку монополий, юнкерства и военщины, гитлеровцы в 1927—1929 годах проводят ряд мероприятий, направленных на дальнейшее развертывание фашистской пропаганды, а также организационную перестройку партии в целях усиления фашистского террора, с одной стороны, и привлечения партией мелкобуржуазных масс, с другой стороны.

Значительно расширяется фашистская пресса. Под руководством Геббельса в Берлине начинает издаваться погромный листок «Ангрифф», который задавал тон десяткам вновь возникших изданий по всей стране. Восстанавливаются и реорганизуются распавшиеся после «пивного путча» штурмовые отряды. Командование ими Гитлер взял на себя, начальником штаба штурмовых отрядов стал Рем. За два года — с 1927 по 1929 год — их численность возрастает с 20 тыс. до 200 тыс. человек. Под руководством офицеров рейхсвера штурмовики проходили ускоренную военную подготовку, обращая особое внимание на изучение тактики ведения уличных боев, на разгон демонстраций и митингов, организацию актов террора.

Еще в 1925 году якобы в целях личной охраны руководителей фашистской партии были созданы охранные отряды (сокращенно СС — от немецкого слова Schutzstaffeln). На деле тем самым было положено начало созданию отборной фашистской гвардии, готовой беспрекословно выполнять самые чудовищные и преступные приказания фашистских вожаков. В состав СС включались по политическому и «расовому» принципу отборные негодяи — убийцы, насильники. Черная форма эсэсовцев и их знак — череп и скрещенные кости — стали символом убийств, зверств и разбоя, которые немецкие фашисты творили на территории Германии, а затем и на территории оккупированных ими стран. Во главе СС был поставлен фашистский изувер Гиммлер.

Для распространения фашистского влияния среди интеллигенции в 1927 году был организован «Национал-социалистский союз борьбы за немецкую культуру». Среди безработной молодежи в деревне действовал «Союз артам». При нацистской партии был создан ряд вспомогательных организаций — «Национал-социалистский союз учителей», «Союз национал-социалистских немецких юристов» и т. д.

Среди женщин усиленно стала развивать свою деятельность фашистская организация «Красный крест — свастика», среди молодежи — «Немецкое студенчество», «Национал-социалистский школьный союз», «Гитлерюгенд» и др.

Для вовлечения в свои сети отсталых прослоек рабочих гитлеровцы создали две штрейкбрехерские профсоюзные организации — «Имперский союз рабочих-патриотов» и «Имперский союз немецких рабочих», а с 1928 года стали создавать производственные ячейки национал-социалистской партии на предприятиях. Через год лишь на предприятиях Берлина их насчитывалось свыше 900. Одновременно с этим гитлеровцы всемерно расширяли сеть своих ячеек и по месту жительства — домовых, квартальных, окружных организаций.

Таким образом, гитлеровская партия, перестроенная по территориально-производственному принципу, стала обладать гибкой, широко разветвленной организацией, позволявшей ей проникать в различные слои немецкого населения. Естественно, что содержание огромного административного аппарата партии и отрядов штурмовиков, так же как и издание газет, требовало колоссальных средств. Теперь благодаря поддержке монополистов эти средства имелись в распоряжении нацистской партии.

Исключительно важную роль в росте влияния и численности фашистской партии сыграло потворствование гитлеровцам со стороны правительства, возглавляемого правым социал-демократом Мюллером. После расстрела первомайской демонстрации трудящихся Берлина в 1929 году правительство Мюллера запретило организацию рабочей самообороны — Союз красных фронтовиков. Это ослабило сопротивление трудящихся фашистскому террору и облегчило штурмовым отрядам их террористические действия. Еще ранее, в сентябре 1928 года, правительство отменило опубликованное в 1926 году запрещение Гитлеру и другим нацистским главарям публично выступать в Пруссии. Воспользовавшись этим, гитлеровцы лишь в течение 1928 года провели 20'тыс. собраний и митингов. На следующий год нацистская партия организовывала уже ежедневно не менее 100 собраний и митингов. Таким образом, широкая финансовая и политическая поддержка монополий, а также потворствование фашистам со стороны правых социал-демократов дали гитлеровцам возможность развернуть невиданную до того по своим масштабам пропагандистскую

кампанию, направленную на всемерное разжигание не реваншизма и шовинизма, изоляцию авангарда демократических миролюбивых сил немецкого народа - Коммунистической партии Германии. Тем не менее, вплоть до начала мирового экономического кризиса гитлеровцы пользовались незначительным влиянием в стране. На выборах в рейхстаг в 1928 году они получили только 12 мест из 491.

МИРОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС И ОБОСТРЕНИЕ

ПРОТИВОРЕЧИЙ ГЕРМАНСКОГО ИМПЕРИАЛИЗМА

Временная частичная стабилизация явилась лишь этапом в развитии общего кризиса капитализма. В 1929 году капиталистический мир оказался зажатым в тисках жесточайшего экономического кризиса, превзошедшего по-своему ему размаху и глубине все предшествовавшие. Ряд причин способствовал чрезвычайному обострению кризиса именно в Германии.

Во-первых, бурный рост промышленного производства на дрожжах американских займов в 1924—1929 годах не сопровождался значительным расширением внутреннего рынка и все более приходил в глубокое противоречие с низким потреблением народных масс, обремененных, помимо обычных тягот, выплатой репараций и процентов по иностранным займам.

Во-вторых, Германия как побежденная страна, экономика которой была опутана долгами по иностранным займам, находилась в невыгодном положении по сравнению с другими капиталистическими странами, имевшими возможность преграждать путь германским товарам на свои рынки высокими пошлинами и импортными ограничениями.

В-третьих, борьба германских монополий за внешние рынки осложнялась потерей германским империализмом в результате проигранной им первой мировой воины всех колоний и ряда монопольных рынков.

Наконец, обострению кризиса способствовала и финансовая зависимость Германии от американских и английских монополий. С началом крикса началось массовое изъятие иностранных капиталов и их бегство из Германии. Иностранные кредиторы потребовали; уплаты долгов по займам, что вызвало крах ряда крупнейших немецких промышленных компаний и банков.

Действие этих факторов придало экономическому кризису в Германии характер катастрофы. Кризис охватил все отрасли германского хозяйства и все промышленные районы страны. В 1932 году уровень промышленного производства по сравнению с 1913 годом сократился на 40,6%, а производство средств производства — на 53%. По выплавке стали Германия была отброшена к уровню 1898 года, по производству свинца — к уровню 1895 года, цинка — к уровню 1888 года. Две трети производственной мощности промышленности оставались неиспользованными. На ²/₃ сократилась внешняя торговля.

Промышленный кризис тесно переплетался с аграрным. В то время как налоги и арендная плата возрастали, цены на сельскохозяйственные продукты упали к началу 1933 года по сравнению с 1928 годом более чем на 40%. Задолженность мелких и средних крестьян банкам превысила 13 млрд. марок¹. Уплата лишь одних процентов по задолженности составляла ежегодно 900 млн. марок.

Падение промышленного производства, сокращение внутренней и внешней торговли, кризис сельского хозяйства привели к глубоким потрясениям финансовой кредитной системы. Национальный доход сократился с 76 млрд. марок в 1929 году до 45 млрд. марок в 1932 году. Государственный дефицит, по оценке западногерманского историка Фриденсбурга, превысил 2 млрд. марок, а общая задолженность государства составила 14 млрд. марок².

Экономический кризис явился подлинным бедствием для трудящихся масс Германии. Зимой 1932/33 года число полностью безработных достигло 7,5 млн. человек. От безработицы страдали почти ²/₃ городского населения. Стремясь переложить тяжесть кризиса на трудящихся, буржуазное правительство и предприниматели систематически проводили снижение заработной платы трудящихся, оставшихся на производстве. По данным немецкого буржуазного института конъюнктурных исследований, общий доход рабочих и служащих сократился с 47,5 млрд. марок в 1929 году до 25,7 млрд. марок в 1932 году, то есть на 42,4%. Экономический кризис сильно ударил и по средним слоям населения. Многие тысячи крестьянских хозяйств

---------------------

¹ См. А. Сидоров, Фашизм и городские средние слои Германии, Соцэкгиз, 1936. стр. 22.

² F. Friedепsburg, Die Weimarer Republik, В., 1946, S. 274.

в результате кризиса разорились и были проданы за долги. Только в одном 1930 году с молотка пошло 20 тыс. крестьянских хозяйств. Доходы ремесленников сократились за годы кризиса на 20 млрд. марок. В связи с крахом многих банков — Дармштадского банка, Данат банка и др.— разорились сотни тысяч мелких вкладчиков, преимущественно из рядов мелкой буржуазии. Были уволены с работы и потеряли средства к существованию сотни тысяч чиновников, врачей, инженеров, деятелей культуры и искусства. Не находили себе работы специалисты, заканчивавшие высшие учебные заведения.

Изнемогавшие под ударами кризиса массы мелкой буржуазии, чиновничества, интеллигенции, буржуазного студенчества представляли собой благоприятную питательную среду для распространения фашистских идей реванша и антисемитизма. Возникли благоприятные условия для превращения нацистской партии в массовую партию.

Главное же заключалось в том, что в годы кризиса изменилось отношение к нацистской партии со стороны руководящих кругов германского финансового капитала. Если раньше они рассматривали фашистское движение как свой стратегический резерв, то сейчас они все более склонялись к мысли привести этот резерв в действие. Объяснялось это следующими причинами.

Во-первых, несмотря на то, что германские монополии и юнкерство стремились переложить всю тяжесть экономического кризиса на плечи трудящихся масс, кризис поставил под угрозу высокие прибыли монополий и благосостояние юнкерства. В 1931—1932 годах 1711 акционерных обществ с общей суммой капиталовложений свыше 17 млрд. марок не имели прибыли. Их потери составили 1256 млн. марок. Акции концерна «Ферейпигте штальверке» упали за 1929—1932 годы со 125 до 15% их номинальной стоимости. Акционерный капитал «ИГ Фарбениндустри» снизился за 1929—1932 годы с 800 млн. до 684 млн. марок, годовой оборот снизился с 1423 млн. до 871 млн. марок, дивиденды снизились на 7%. Не имел в 1932 году прибыли и концерн Круппа¹. Несмотря на то что лишь от правительства Брюнинга юнкеры получили благодаря

------------------

¹ «Archiv IfZ» («Архив Института современной истории», г. Мюнхен, ФРГ), Krupp, Bd. 15, Dok. D-192, S. 6.

повышению тарифов и пошлин и правительственным субсидиям не менее 3 млрд. марок, за время кризиса из 18 тыс. юнкерских хозяйств обанкротилось 13 тыс.¹

Естественно, что немецкие монополии и юнкерство считали такое положение в высшей степени ненормальным. Но где выход из тупика? Не надеясь на внутренние экономические силы германского империализма, они видели этот выход в одном—в немедленной перестройке всей экономики на военные рельсы с перспективой скорейшего развязывания войны.

Захватом чужих стран, порабощением их народов и эксплуатацией природных богатств германские империалисты надеялись разрубить узел противоречий, в котором они запутались, и вновь обеспечить себе получение высоких прибылей.

Закономерно, что поворот ведущих германских монополий от политики формального выполнения условий Версаля к политике открытой форсированной подготовки войны вел к выдвижению ими на авансцену политической жизни партии войны—фашистской партии.

Другим обстоятельством, вызвавшим поворот монополий в сторону фашизма, явился выявившийся в годы экономического кризиса упадок буржуазного парламентаризма и рост революционного движения рабочего класса. В результате экономического кризиса и его последствий в Германии резко обострились классовые противоречия. Ухудшив экономическое положение трудящихся, кризис привел к повышению их революционной активности. Старые буржуазные партии — национальная, народная, демократическая — оказались не в состоянии приспособить свои программы и действия к обстановке бушующего экономического кризиса и быстро теряли своих сторонников. Что касается правой социал-демократии, то она, с одной стороны, уже серьезно дискредитировала себя в рабочих кругах многолетней политикой прислужничества перед буржуазией, с другой стороны, монополии, стремясь к войне, готовились организовать столь беспощадный нажим на трудящихся, что при всей лакейской готовности осуществить его реформисты были бы не в состоянии. Об этом свидетельствовала выявившаяся со всей очевидностью неспособность

--------

¹ См. И. Дворкин, Экономическая программа германского национал-социализма, Партиздат, 1933, стр. 24.

правых социал-демократов затормозить рост рабочего и коммунистического движения в стране.

Отсюда — поворот германской буржуазии от парламентских методов правления с правой . социал-демократией качестве составного звена этой системы к открыто террористическим фашистским методам подавления трудящихся. Германские монополии с наступлением кризиса видели {единственную силу, способную задушить рабочее движение |в стране и обеспечить всестороннюю подготовку к агрессивной войне, в фашизме. «Наши нынешние партии, их вожди в рейхстаге и их представители в правительстве потеряли чувство ответственности перед государством и народом,— писал орган магнатов тяжелой промышленности газета «Дейче альгемейне цейтунг».¹- Все идет к тому, что эту систему должен сменить новый порядок»¹.

АКТИВНАЯ ПОДДЕРЖКА ГИТЛЕРОВСКОЙ ПАРТИИ НЕМЕЦКИМИ И АМЕРИКАНО-АНГЛИЙСКИМИ МОНОПОЛИЯМИ

Ставка германской реакции на установление фашистской диктатуры привела к резкому усилению роли гитлеровской партии в политической жизни страны. Если раньше финансированием гитлеровской партии занимались лишь отдельные монополистические группы (Стиннеса, Кирдорфа, Тиссена и некоторые другие), деятельность партии носила ограниченный характер, и она не имела серьезного влияния в массах, то в 1929—1932 годах положение круто меняется. Гитлеровская партия постепенно получает финансовую и политическую поддержку всех основных групп германского финансового капитала.

В 1929 году Тиссен пригласил Гитлера в Дюссельдорф и в помещении генерального правления концерна «Ферейнигте штальверке» представил его сборищу трехсот крупнейших промышленников Рура. Выступление Гитлера, в котором он ратовал за введение всеобщей воинской повинности с согласия держав-победительниц или без него, за развертывание гонки вооружений, вызвало одобрение собравшихся. По инициативе Тиссена участники совещания приняли решение об отчислении регулярных взносов в кассу гитлеровской партии. Активно способствовал установлению контактов гитлеровцев с монополиями Кир-

---------------

¹ «Die Deutsche Allgemeine Zeitung», 1. Jan. 1930.

дорф, который к этому времени «собрал вокруг себя круг промышленников, поддерживавших Гитлера»¹. В августе 1929 года в статье, опубликованной в берлинской газете «Дер таг», Кирдорф с удовлетворением отмечал «отрадный рост влияния национал-социалистской партии среди промышленных кругов»². По предложению Кирдорфа правление Рурского угольного синдиката принимает решением с каждой проданной тонны угля 50 пфеннигов отчислять в кассу гитлеровской партии, что составило лишь за один 1931 год сумму в 6,5 млн. марок. «Союз горнопромышленников,— писала буржуазная газета «Берлинер тагеблат»,— путем раскладки между своими членами с 1 января 1931 г. стал делать отчисления национал-социалистской партии»³. В декабре 1930 года расширяются и укрепляются связи между фашистской партией и концерном «ИГ Фарбениндустри». Доверенное лицо концерна Вальтер Функ, занимавший пост редактора газеты «Берлинер бёрзенцейтунг», выдвигается в руководящую верхушку нацистской партии — он возглавляет «экономическое пресс-бюро партии» и становится личным экономическим советником Гитлера. Через руководителя внешнеполитического отдела директората «ИГ Фарбениндустри» Гаттино, который давно был связан с Гессом и являлся экономическим советником Рема, правление концерна в 1931 и 1932 годах сделало несколько взносов в кассу фашистских штурмовых отрядов. Суммы отдельных взносов колебались от 2 тыс. до 250 тыс. марок⁴. Впоследствии на процессе руководителей «ИГ Фарбениндустри» в 1948 году было установлено, что концерн субсидировал гитлеровскую партию по 31 каналу⁵.

В 1931 году о своей поддержке гитлеровской партии публично заявил Г. Крупп в речи, произнесенной в связи с избранием его председателем Союза германских промышленников. В это время руководимый Функом пресс-отдел имел уже свыше 60 абонентов, регулярно вносивших деньги в кассу нацистской партии. Среди них находились банкир Фишер, Харле из «Имперского союза промышленности», Келлерман из «Гутехофнунгсхютте», Кнеппер из

-------------------

¹ «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. IІІ, Dok. PS-2828, S. 147 f.

² «Der Tag», 22. Aug. 1929.

³ «Berliner Tageblatt», 27. Mai 1932.

⁴ «Archiv IfZ» IG Farben, Bd. IІІ, Dok. Ni-4833, S. 19.

⁵ Ibid., Bd. IV, Dok. Ni-9200, S. 2 f.

«Гельзенкирхнер бергсферейн», виднейший финансист Пенсген, председатель правления «Коммерцбанка» Рейнхардт, Тенгельман из концерна Флика и многие другие¹.

В Руре посредником между промышленниками и местными нацистами выступал Август Генрихсбауэр. В своей книге «Тяжелая промышленность и политика», опубликованной в 1948 году, он сообщает, что в 1931—1932 годах передал издававшейся в Эссене нацистской газете «Национальцейтунг» 60 тыс. марок. В период подготовки выборов в рейхстаг в 1932 году отдельные владельцы шахт) через посредничество Генрихсбауэра передали нацистам/ 100 тыс. марок. Bceго монополисты Рура лишь при посредничестве Генрихсбауэра с 1930 по начало 1933 года пере-Г вели в кассу гитлеровской партии до 600 тыс. марок ². Кроме того, союз рурских предпринимателей «Норд-вест» внес еще 200—300 тыс. марок.

В 1931 году тесные связи с гитлеровцами устанавливает директор Рейхсбанка Яльмар Шахт. Через него гитлеровцы поддерживали связь с генеральным директором «Ферейнигте штальверке» Феглером, генеральным директором концерна Геша Шпрингорумом и другими промышленниками.

Вождь компартии Германии Эрнст Тельман указывал в 1931 году, что монополии стремились подчинить национал-социалистскую партию своему непосредственному влиянию, чтобы «сделать ее пригодной к участию в правительстве в духе финансового капитала»³.

Хотя основная поддержка нацистов исходила от Рура, широкую помощь гитлеровцам стали оказывать и монополисты других районов Германии. Так, в Берлине деятельность нацистов активно поддерживал концерн Сименса, до этого поддерживавший тесные связи с буржуазной демократической партией. Возглавляемая Сименсом предпринимательская организация регулярно субсидировала СС⁴.

-------------------------

¹ «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1960, Heft 2, S. 304.

² «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. IІІ, Dok. PS-2828, S. 148.

³Э. Тельман, Компартия Германии на подъеме, «Коммунистический Интернационал», 1931 г., № 5, стр. 14.

⁴ Один из руководящих деятелей концерна Сименса, председатель правления «Elektrochemische Werke AG» Альберт Пич финансировал гитлеровцев уже с 1923 года («Siemens—Rustung—Krieg—Profit», В., 1961, S. 28).

Председатель правления АЭГ Бюхнер сделал в 1932 году несколько взносов по 30—50 тыс. марок в кассу гитлеровской партии¹.

Активную финансовую и политическую поддержку оказывали нацистской партии и представители ряда иностранных, прежде всего американских и английских, монополий. В лице фашистской партии они стремились создать силу, способную не только задушить демократическое движение внутри Германии, ной организовать разбойничий поход против Советской страны. Реакционные круги США и Англии рассчитывали, что фашистский режим, задушив в стране рабочее и демократическое движение, явится надежной гарантией для обеспечения американских и английских займов и инвестиций в Германии, сумма которых к 1930 году увеличилась более чем на 30 млрд. марок². Кроме того, монополисты США надеялись получить в лице сильной милитаристской Германии опору для своих экспансионистских планов в Европе.

С 1923 года в кассы гитлеровской партии начинают поступать средства от англо-голландского нефтяного треста «Ройял датч-Шелл». С того же времени в финансировании фашистов активное участие принимают руководители компании «Дженерал моторе», Генри Форд, британский магнат прессы лорд Ротермир и др. Американский журналист Лохнер оценивает сумму, полученную нацистами в 1923—1929 годах только из этих источников, в 10 млн. марок ³.

В годы мирового экономического кризиса круг американских и английских монополистов, стремившихся «разрешить» германскую проблему посредством немедленного установления в Германии фашистской диктатуры и организации агрессии против СССР, быстро расширяется. В финансировании нацистов и проталкивании их к власти начинают принимать активное участие ведущие финансово-промышленные группы США — Рокфеллера, Моргана, Ламонта, Кун Леба и др. Особенно тесные связи у гитлеровцев существовали с банками, через посредство которых американские монополисты предоставляли займы Герма-

-----------

¹ «Einheit», 1961, Nr. 3, S. 504.

² См. «Фальсификаторы истории (Историческая справка)» Госполитиздат, 1948, стр. 12.

³ L. R. Lochner, Die Machtigen und der Tyrann. Die deutsche Industrie von Hitler bis Adenauer, Darmstadt, 1955, S. 133.

нии — «Дж. Генри Шредер бэнкинг корпорейшн», директором которого на протяжении многих лет являлся Аллен Даллес, «Диллон Рид энд К°», «Кун Леб энд К°».

В июле 1929 года представителем моргановской группы Картером было созвано в Нью-Йорке совещание, в котором приняли участие зять Рокфеллеров Олдрич, пять других банкиров, а также представитель треста «Ройял датч-Шелл» Клин. Участники совещания обсудили сложившуюся в Германии обстановку и признали, что необходимо оказать действенную поддержку нацистской партии, чтобы она могла играть большую роль в политической жизни страны. Для того чтобы выяснить, в какой помощи нуждаются гитлеровцы, один из участников совещания банкир Уорбург, свободно владевший немецким языком, был направлен в Германию. Там он при посредстве обер-бургомистра Мюнхена встретился с Гитлером и его финансовым экспертом директором тиссеновского банка Хейдтом. После беседы Хейдт выехал с Уорбургом в Амстердам, где получил для нацистов в банке Мендельсона 10 млн. долл.

Активную роль в установлении непосредственных контактов между гитлеровцами и их покровителями в США сыграл президент германского Рейхсбанка Шахт. В конце 1930 года Шахт по приглашению американских биржевых кругов совершил поездку в США. Там Шахт сделал финансистам крупнейших городов свыше 40 докладов о политическом положении в Германии, неизменно выступая в качестве пропагандиста гитлеровской партии. Видимо, высказывания Шахта нашли у слушателей полную поддержку и понимание, ибо он вернулся в Германию еще более убежденным в необходимости немедленного установления фашистской диктатуры. «Отныне необходимо не говорить, а действовать!»— заявил Шахт по возвращении в Германию в своем первом же выступлении перед членами Торговой палаты в Бремене¹.

После выборов в рейхстаг в сентябре 1930 года поддерживавшие гитлеровцев американские и английские моно-

-------------------------------

¹ F. Reutег, Schachf, Stuttgart—Berlin, 1937. S. 114. Для того чтобы обеспечить гитлеровцам поддержку реакционных сил извне, Шахт в декабре 1930 года совершает также поездку в Данию, Швецию и Швейцарию, где «стремится добиться понимания для нацистского движения». Гитлеровцы считали, пишет фашистский биограф Шахта Рейтер, что он «больше принесет нацизму пользы, если он официально будет оставаться пока вне рядов партии».

полии считали, что настало время включить нацистов в состав правительства.

От имени этих англо-американских кругов посол США в Германии Сэкетт вступил в переговоры с немецкими монополистами, выступавшими с аналогичным требованием¹, а также установил контакт и непосредственно с руководителями нацистской партии.

В сентябре 1931 года Гитлер запросил Картера, на какую субсидию от американских промышленников нацисты могли бы рассчитывать в дальнейшем. Для того чтобы дать обстоятельный ответ, Картер созвал новое совещание, на котором, помимо участников июльского совещания 1929 года, присутствовали также находившийся в то время в США директор Банка Англии Монтегю Норман и представитель «Азиатик петролеум К°» Энджелл.

В ходе совещания Олдрич, Картер и Клин рекламировали гитлеровскую партию как единственную «реальную силу» в Германии, а Гитлера как «сильного человека», способного предотвратить хаос и революцию. Участники совещания уполномочили Уорбурга вновь встретиться с Гитлером и сообщить ему об увеличении финансовой помощи нацистской партии. Во время последующей встречи, имевшей место в частной резиденции Гитлера в Берлине, последний развил перед американским банкиром свои планы захвата власти. Видимо, эти планы встретили полное одобрение американских монополий, ибо в ходе последующих переговоров, которые Уорбург вел с видными представителями фашистской партии — Герингом, Штрейхером, Хейдтом, Лютгебруном и Грегором Штрассером — была согласована передача гитлеровской партии новой субсидии в размере 15 млн. долл. Осенью 1931 года в целях конспирации передача этой суммы была осуществлена в три приема — через уже вышеупомянутый банк Мендельсона в Амстердаме, «Банкферейнигунг» в Роттердаме и «Банка итальяна» в Риме².

-----------------

¹ «Deutsche Rundschau», 1947, Nr. 7. Письмо в редакцию бывшего канцлера Германии Брюнинга.

² I. G. Sсhоup, De Geldbronen van het Nationaal Socialisme. Drie Gesprekken met Hitler door Sidney Warburg, Amsterdam, 1933. Приведенные в книге Шоупа данные содержатся также в работах швейцарского публициста R. Sonderegger, Finanzielle Weltgeschichte, Zurich, 1936; его же, Das Dritte Reich im Dienste der Internationale Hochfinanz, Zurich, 1938; его же, Spannischer Sommer, Affoltern, 1949; его ж е, Die letzte Frage, Zurich, 1949.

К концу 1931 года в пять-шесть раз возрастает сумма финансовой помощи, оказываемой гитлеровцам концерном «Ройял датч-Шелл». Всего за 1923—1933 годы она составила сумму 50—60 млн. долл.¹

Не ограничиваясь субсидированием гитлеровской партии, ведущие монополии США и Англии широко использовали зависимую от них прессу, чтобы подготовить общественное мнение западных стран к приходу фашистской партии к власти в Германии. Пресса Херста в США и Ротермира в Англии публиковала в 1930—1933 годах многочисленные заявления о том, что приход гитлеровцев к власти является «единственной возможностью» спасти Германию и Европу от хаоса и большевизма².

Широкая реклама была создана демагогическому заявлению Гитлера в 1931 году о том, что, придя к власти, нацисты признают, и будут выплачивать иностранные долги Германии. Каждый успех гитлеровцев на пути к захвату власти сопровождался на Нью-йоркской бирже повышением курса акций фирм, имевших капиталовложения в Германии, и усилением спроса на германские ценные бумаги. «Международный империализм,— отмечает Н. С. Хрущев,— усиленно вскармливал такого кровавого зверя, как гитлеризм, с одобрением относился к тому, как гитлеровские головорезы разжигали в немецком народе ненависть к коммунизму,- к Советскому Союзу. Империалисты откровенно натравливали гитлеровскую Германию против нашей страны, преследуя при этом далеко идущие цели»³.

КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ ГЕРМАНИИ В АВАНГАРДЕ БОРЬБЫ ПРОТИВ ФАШИЗМА

Мощным препятствием на пути гитлеровцев к власти являлись миролюбивые демократические силы страны во главе с Коммунистической партией Германии, которая на всех этапах последовательно боролась против наступления фашизма.

Во время Ноябрьской революции и последовавших затем ожесточенных схваток с реакцией рабочий класс во

-----------------------------

¹ «Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte», Munchen, 1954, S. 391.

² Подробнее по вопросу о связях реакционных кругов США и Англии с гитлеровской партией см. «Вопросы истории», 1955 г., № 2, стр. 103—111.

³Н.С Хрущев, Мир без оружия — мир без войн, т. I, Госполитиздат, 1960, стр. 164.

главе с коммунистами вел героическую борьбу против контрреволюционных добровольческих банд — духовных собратьев нацистских организаций. Разгром рабочими заговора Каппа—Лютвицав 1920 году, подавление контрреволюционных сепаратистов в 1923 году позволили отстоять основные буржуазно-демократические завоевания Ноябрьской революции и не дали возможности силам реакции уже в первые послевоенные годы установить в стране фашистскую диктатуру.

В годы частичной стабилизации капитализма КПГ разъясняла трудящимся, что угроза фашизма отнюдь не ликвидирована. «Борьба против фашизма,— указывалось в специальном обращении, опубликованном ЦК КПГ в ноябре 1926 года,— является актуальной задачей трудящихся масс Германии»¹. XII съезд КПГ (июнь 1929 г.), оценивая сложившуюся обстановку, указывал, что «буржуазия все больше, все сознательнее и все быстрее стремится к фашистско-диктаторским методам защиты своего классового господства от пролетариата... На повестку дня поставлен вопрос об установлении неприкрытой диктатуры финансового капитала, свободной от рамок формальной демократии» ².

Компартия настойчиво разоблачала политику покровительства фашистским организациям, которую проводили буржуазные правительства, активную роль правых вождей СПГ и профсоюзов в проталкивании фашистов к власти.

Исторической заслугой КПГ является то, что в период экономического кризиса, когда все буржуазные партии и правые лидеры СПГ, расчищая дорогу фашизму, скатывались на позиции открытой поддержки милитаризма и шовинизма, она указывала немецкому народу единственный путь, ведущий к национальному освобождению и подъему материального благосостояния немецкого народа. 24 августа 1930 г. Центральный Комитет КПГ обратился ко всем антифашистским, миролюбивым и демократическим силам страны с программой национального и социального освобождения немецкого народа. В ней, прежде всего, разоблачалась демагогия гитлеровцев, рядившихся в тогу защитников национальных интересов немецкого народа. «Фа-

-----

¹ «Zur Geschichte der Kommunistischen Partei Deutschlands», В., 1954, S. 213.

² Ibid., S. 257.

шисты утверждают,— говорилось в программе,— что они «национальная», «социалистическая» и «рабочая» партия. Мы отвечаем на это, что они враждебная народу и рабочим антисоциалистическая партия крайней реакции, партия эксплуатации и порабощения трудящихся»¹.

Программа призывала трудящихся к борьбе за упразднение Версальского договора и «плана Юнга», аннулирование долгов и репарационных платежей Германии, национализацию банков, крупных промышленных и торговых предприятий, отчуждение юнкерских поместий и передачу их крестьянству, немедленное введение социального обеспечения за счет государства. «Мы должны со всей ясностью показать, что являемся той партией, которая способна осуществить национальное освобождение немецкого народа без завоевательной войны, без угнетения других народов…, — говорил Э. Тельман на пленуме ЦК КПГ в январе 1931 года. — Они, нацисты, являются партией реванша, мы — партией мира!»². Программа национального и социального освобождения, несомненно, явилась важным средством в деле мобилизации трудящихся на борьбу с наступлением фашизма.

15 мая 1931 г. ЦК КПГ принял программу помощи крестьянам, которая представляла собой дальнейшее развитие программы национального и социального освобождения немецкого народа. Этот важный документ указывал германскому крестьянству выход из экономического кризиса. Программа призывала крестьян объединиться под знаменем борьбы за аннулирование задолженности мелких и средних крестьян, прекращение выплаты крестьянами процентов банкам и ростовщикам, ликвидацию налогообложения мелких крестьян и сокращение налогов на средних, безвозмездную конфискацию всей собственности юнкеров и передачу ее крестьянам³.

С принятием программы национального и социального освобождения и программы помощи крестьянам Коммунистической партии Германии удалось расширить свое влияние в массах. Все более широкие слои трудящихся сплачивались вокруг КПГ в борьбе против наступления фашизма.

-------------------------

¹ «Die rote Fahne», 24. Aug. 1930.

² Эрнст Тельман, Задачи народной революции в Германии, Госполитиздат, 1959, стр. 66.

³ «Die rote Fahne», 22. Mai 1931.

Летом 1930 года под руководством КПГ и революционной профсоюзной оппозиции прошла забастовка 14 тыс. рабочих Мансфельда. В середине октября 1930 года две недели бастовали 140 тыс. рабочих-металлистов Берлина. В начале января 1931 года вспыхнула стачка горнорабочих Рура, к которой присоединились горнорабочие Верхней Силезии. 300 тыс. рабочих под руководством члена ЦК КПГ Вильгельма Флорина выступили против решения монополистов о сокращении зарплаты.

Компартия развернула большую работу по организации движения безработных, возглавила борьбу против снижения пособий и ухудшения системы страхования, против выселения безработных с квартир за неуплату квартирной платы.

С конца 1931 года КПГ активизировала работу среди крестьянства и сельскохозяйственных рабочих. В январе 1932 года состоялся Всегерманский крестьянский конгресс. Резолюция конгресса подчеркивала значение союза рабочих и крестьян и наметила конкретные меры по развертыванию революционной борьбы в деревне. Немецкие коммунисты настойчиво разъясняли трудящимся гибельность пути, на который толкали Германию фашисты, сплачивали народные массы на борьбу против наступления реакции, решительно выступали против поджигателей войны, крепили интернациональную солидарность рабочего класса.

Героическая борьба КПГ против фашизма и войны явилась мощным препятствием на пути осуществления планов реакции, стремившихся установить фашистскую диктатуру, и в течение ряда лет — вплоть до 1933 года— срывала эти планы.

Однако в 1930—1932 годах, когда фашизм стал реальной угрозой, Коммунистической партии не удалось вовлечь основные массы трудящихся в борьбу против фашизма, не удалось создать единый фронт немецкого рабочего класса, который мог бы стать основой широкого антифашистского движения в стране. Основной причиной этого явилась раскольническая деятельность правых лидеров социал-демократии, которые, несмотря на известную потерю влияния в массах, все еще вели за собой в это время значительную часть рабочего класса.

Немаловажную роль сыграла и безудержная демагогия фашистов. Политически отсталые слои трудящихся часто принимали за чистую монету лживые обещания гитлеров-

цев о немедленном улучшении положения масс после прихода национал-социалистской партии к власти.

Созданию единого фронта рабочего класса для борьбы с фашизмом мешали также элементы сектантства и догматизма, имевшие место в Коммунистической партии. КПГ не допускала отклонений от своего основного курса на объединение сил немецкого рабочего класса, но ряд сделанных партией тактических ошибок затруднил создание единого фронта или, по крайней мере, сближение КПГ с социал-демократическими массами.

В 1930—1932 годах КПГ еще не сделала правильного вывода о соотношении сил в стране, что приводило к недооценке фашистской опасности. «В Германии,— говорил впоследствии В. Пик,— коммунисты довольно долго считали, что правительство Германа Мюллера проводит фашизацию, что правительство Брюнинга является уже правительством фашистской диктатуры. С другой стороны, они недооценивали движение Гитлера, полагая, что в такой стране, как Германия, с таким организованным рабочим классом, гитлеровцы не смогут взять власть и что стихийно пришедшие к Гитлеру мелкобуржуазные массы так же быстро повернутся к нему спиной»¹.

Немецкие коммунисты видели своего основного врага в социал-демократической партии и обрушивали главный огонь на нее даже тогда, когда фашисты уже рвались к власти. КПГ со всей резкостью выступала против глубоко антирабочей раскольнической деятельности социал-демократических лидеров. Однако при этом временами упускалась из виду необходимость установления тесного единства с социал-демократическими массами.

Одним из недостатков в деятельности КПГ было слабое влияние партии на промышленных предприятиях. Осенью 1932 года лишь 11% членов партии работали на производстве. Большинство коммунистов были безработными, так как предприниматели увольняли их в первую очередь.

Многие коммунисты, не преодолев до конца пережитков лкжсембургианства, недооценивали значения для Германии национального вопроса. «Наши товарищи в Германии,— говорил Г. Димитров на VII конгрессе Коммунистического

--------

¹ В. Пик, Отчет о деятельности Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала. 26 июля 1935 г., Партиздат, 1935,

Интернационала,— долго недоучитывали ущемленное национальное чувство и возмущение масс против Версаля, пренебрежительно относились к колебаниям крестьянства и мелкой буржуазии, запоздали с программой социального и национального освобождения, а когда выставили ее, то не сумели применить ее к конкретным потребностям и уровню масс, не сумели даже широко популяризировать ее в массах»¹.

КОНСОЛИДАЦИЯ СИЛ РЕАКЦИИ ВОКРУГ ФАШИСТСКОЙ ПАРТИИ. РОСТ ФАШИСТСКОЙ ОПАСНОСТИ

Конкретные условия, сложившиеся в Германии в 1929—1932 годах,— глубина экономического кризиса, гнет Версаля, глубокое брожение мелкобуржуазных масс, раскол и вследствие этого относительная слабость рабочего движения, широкая финансовая и политическая помощь национал-социалистской партии со стороны монополий, юнкерства и военно-милитаристских кругов Германии, а также реакционных кругов США и Англии,— все это способствовало быстрому росту фашистской опасности.

С осени 1929 года нацистская партия развернула широкую реваншистскую и шовинистическую кампанию. «В деньгах недостатка не было, людей не жалели..., — пишет историк немецкого фашизма Гейден.— Партия Гитлера в течение целого года вела агитацию, словно в период выборов»². Лишь на одно вооружение и содержание штурмовых и охранных отрядов в 1930—1932 годах ежегодно расходовалось 70—90 млн. марок. Общие же расходы фашистской партии, щедро субсидируемой немецкими и американо-английскими монополиями, составляли, как впоследствии признал Тиссен, сотни миллионов марок³.

Гитлеровцам удалось перетянуть на свою сторону значительные слои крестьянства. Немецкий крестьянин в течение ряда лет видел у власти социал-демократические правительства, которые олицетворяли в его глазах власть рабочего класса, но ни одно из них не облегчило положение

-----------

¹ Г. Димитров, Избранные произведения, т. I, Госполитиздат, 1957, стр. 388—389.

² К. Гейден, История германского фашизма, Соцэкгиз, 1935, стр. 232.

³ Fr. Thуssеп, I Paid Hitler, p. 28.

крестьянства. Социал-демократические правительства свято оберегали юнкерские имения, подавляли забастовки сельскохозяйственных рабочих. В результате «еще до прихода фашизма к власти значительная часть крестьянства находилась под влиянием реакционных партий»¹. Успеху фашистской демагогии в деревне способствовало и то, что она не встречала серьезного противодействия со стороны антифашистских сил.

Особое внимание уделяли гитлеровцы ведению милитаристской пропаганды среди молодежи. Они использовали острую потребность молодежи в боевой активности, тягу к спорту для вовлечения ее в штурмовые отряды и другие фашистские организации — «национал-социалистский механизированный корпус», «Гитлерюгенд» и др. Нацистам удалось привлечь на свою сторону большинство ремесленников, мелких торговцев, служащих. В условиях экономического кризиса демагогические обещания гитлеровцев покончить с «процентным рабством», устранить «всякий налоговый гнет», запретить открытие новых универсальных магазинов, устранить налоговые преимущества для потребительских обществ находили благоприятный отклик среди мелкой буржуазии, так же как и фашистский лозунг возврата к средневековому корпоративному строению общества — среди чиновников и служащих.

Играя на антиверсальских настроениях мелкобуржуазных масс, гитлеровцы в конце 1929 года организовали плебисцит, требуя отмены ст. 231 Версальского договора, устанавливавшей ответственность Германии за развязывание первой мировой войны, предания суду по обвинению в государственной измене всех лиц, ответственных за подписание Германией Версальского договора, аннулирования репарационных платежей и немедленной эвакуации войск союзников из оккупированных областей. Демагогические предложения нацистов создали их партии известную популярность среди мелкой буржуазии. В плебисците приняло участие 5,8 млн. человек.

В январе 1930 года после выборов в ландтаг гитлеровец Фрик был назначен министром внутренних дел Тюрингии. Это дало нацистам возможность использовать в своих целях административный аппарат этой провинции.

О быстром усилении позиций фашистской партии сви-

--------------

¹ Г. Димитров, Избранные произведения, т. 1, стр. 457.

детельствовали результаты выборов в рейхстаг, состоявшихся 14 сентября 1930 г. На них гитлеровцы добились крупного успеха, собрав почти 5,6 млн. голосов, больше чем на предыдущих выборах в рейхстаг в 1928 году. 107 гитлеровцев, возглавляемых Герингом, образовали крупную фракцию во вновь избранном рейхстаге. В то же время выборы показали, что по мере обострения внутриполитического положения в стране усиливался процесс поляризации сил демократии и реакции. Если реакционные элементы все более группировались вокруг фашистской партии, то прогрессивные силы страны, правда, медленно и с большим запозданием, начали сплачиваться вокруг Коммунистической партии. За КПГ было подано 4,59 млн. голосов, или на 1,3 млн. голосов больше, чем в 1928 году.

После выборов в рейхстаг в сентябре 1930 года гитлеровцы, поддержанные крайне реакционными кругами в самой Германии и за ее пределами, поставили вопрос о своем вхождении в правительство. Лидеры буржуазных партий в принципе не возражали против этого. Так, в январе 1932 года лидер католической партии Центра Брюнинг во время беседы с Гитлером открыто заявил, что готов уступить последнему кресло канцлера. Лидер народной партии Дингельдей еще ранее в качестве непременного условия своей поддержки кабинета Брюнинга требовал включения в состав правительства гитлеровцев¹. Не возражали против включения гитлеровцев в правительство и правые лидеры социал-демократии, которые даже выдвинули «теорию» о том, что привлеченные в состав правительства фашисты быстрее разоблачат себя в глазах широких масс и тогда легче будет избавиться от их притязаний на власть.

Однако в 1930—1932 годах передача правительственной власти гитлеровцам не состоялась вследствие антифашистского движения, развернувшегося в стране под руководством КПГ, а также вследствие противоречий в правящих монополистических кругах Германии по вопросу о темпах и методах установления фашистской диктатуры.

Правительство Брюнинга в своей деятельности опиралось на поддержку монополистической группы Вольфа — Штрауса. Директор Немецкого банка и член правления треста «Ферейнигте штальверке» Отто Вольф являлся также членом наблюдательного совета еще восьми компаний, в том

-----------------

¹ «Berliner Tageblatt», 8. Okt. 1931.

числе АЭГ и кинокомпании «УФА». К группе Вольфа — Штрауса принадлежали также «стальной король» Клекнер, углепромышленник Зильберберг, Бош, банкир Пфердменгec Политическим представительством этой группы монополий являлась католическая партия Центра. Клекнер являлся членом правления и фактическим руководителем партии. В правлении Немецкого банка Вольф, Клекнер и Зильберберг заседали рядом с обербургомистром Кельна и председателем организации партии Центра в Рейнско-Вестфальской области Конрадом Аденауэром. Банкир Пфердменгес являлся финансовым консультантом канцлера Брюнинга. Именно эта группа монополистов, пользуясь своими связями с правительством Брюнинга, получала львиную долю правительственных субсидий. Так, например, для того чтобы поддержать пошатнувшееся в годы кризиса положение группы Вольфа—Штрауса в «Ферейнигте штальверке», правительство Брюнинга в 1932 году купило по номиналу на 125 млн. марок акций треста, что в три раза превышало их тогдашнюю рыночную стоимость.

Большое влияние на политику правительства Брюнинга оказывал также химический концерн «ИГ Фарбениндустри». Брюнинга даже называли «канцлером ИГ», «намекая на то, что господа из «ИГ Фарбениндустри» добились при нем осуществления всего, что им было угодно»¹.

Между монополистической группировкой Вольфа—Штрауса и группой монополистов в лице Тиссена, Кирдорфа, Флика, Феглера, Круппа уже в течение ряда лет шла напряженная борьба за господство в тяжелой промышленности, в частности в тресте «Ферейнигте штальверке». Группа Тиссена, Кирдорфа и др. не пользовалась щедрой поддержкой правительства Брюнинга. Экономические позиции этой группы были ослаблены в 1931 году крахом Дармштадского банка, в чем активную роль сыграл возглавляемый Вольфом Немецкий банк. В то время как группа Вольфа — Штрауса была склонна осуществлять и дальше подавление демократических сил и возрождение вооруженных сил, опираясь на правительство католика Брюнинга, противостоящая ей группа монополий стремилась свергнуть правительство Брюнинга и самой занять тепленькое место у государственного пирога.

----------

¹ Джеймс Мартин, Братство бизнеса («Почтенные всё люди...»), ИЛ, 1951, стр. 25.

Хотя обе группы были едины в отношении проведения антисоветского курса, у них имелись определенные разногласия по вопросу о методах проведения агрессивной внешней политики и перевооружения Германии. В то время как группа монополистов во главе с Тиссеном выступала за демонстративный отказ от Версальского договора, немедленное введение всеобщей воинской повинности с перспективой развязывания агрессивной войны как на Востоке — против Советского Союза, так и на Западе — против Англии и Франции, группа Вольфа — Штрауса считала, что, прежде всего надо заручиться поддержкой Запада для осуществления антисоветских планов. Экономическое же и политическое закабаление Западной Европы мыслилось осуществить под флагом создания «Западноевропейского союза», в котором германские монополии заняли бы господствующее положение. Эти планы встречали поддержку США. В 1931 году по предложению президента США Гувера было прекращено взимание с Германии репараций. В конкретной обстановке это представляло собой существенную поддержку германскому империализму со стороны американских монополий. Вслед затем правительства Англии и Франции дали согласие на увеличение рейхсвера вдвое — до 200 тыс. человек. Весной 1932 года Брюнинг обратился к Франции с предложением: вернуть Германии за компенсацию Саарскую область, пересмотреть вопрос о Польском коридоре, поощрять создание общих франко-германских промышленных предприятий, осуществить совместную электрификацию Европы и заключить между Германией и Францией пакт о ненападении сроком на 10 лет, предоставить Германии полную свободу действий на Востоке.

Группа монополистов во главе с Тиссеном не желала довольствоваться «мирным» завоеванием Западной Европы, обещанием Франции не чинить Германии препятствий на Востоке. Выступая от лица этой группы, гитлеровцы считали первоочередной задачей военный разгром западноевропейских стран, захват их сырьевых ресурсов и военной промышленности для того, чтобы затем напасть на Советский Союз с полной уверенностью в успехе. «Соглашение с Францией,— писал Гитлер в «Мейн кампф»,— имеет смысл только в том случае, если она будет прикрывать наш тыл в борьбе за увеличение жизненного пространства нашего народа в Европе».

Все члены этой монополистической группировки были

едины в стремлении свалить правительство Брюнинга. Но единства по вопросу о преемнике Брюнинга не было. В то время как тесно связанные с гитлеровцами Тиссен, Кирдорф, Флик делали ставку на создание однопартийного национал-социалистского правительства во главе с Гитлером, Крупп считал необходимым ввести в состав правительства бывшего директора своего концерна лидера партии националистов Гугенберга. Вслед за Круппом ряд других монополистов выступали за установление фашистской диктатуры в форме создания коалиционного правительства с участием гитлеровцев, националистов и, возможно, других правых группировок.

Осенью 1931 года в связи с дальнейшим углублением экономического кризиса и обострением политической обстановки в стране стремление монополий к установлению в стране в той или иной форме фашистской диктатуры усилилось. 29 сентября ..1931 г. все основные организации монополистов и юнкеров — Имперский союз промышленности, Центральное объединение немецких банков, Имперский союз землевладельцев, Имперский союз оптовой и заморской торговли, Объединение союзов предпринимателей и др., всего 11 организаций,— обратились к правительству с совместным заявлением, в котором потребовали немедленно найти путь к устранению «грозной опасности, нависшей над материальными, духовными и культурными ценностями нации» К В заявлении были сформулированы основные линии политики, которую должно проводить правительство: окончательное прекращение выплаты репараций, сокращение налогов на прибыль и земельную собственность, приведение уровня зарплаты «в соответствие со сложившимися условиями», сокращение «раздутых расходов во всех областях социального обеспечения», сокращение тарифов на государственных железных дорогах и т. д. «Отдельные чрезвычайные мероприятия» правительства Брюнинга расценивались в заявлении как явно недостаточные.

Опубликование этого документа свидетельствовало с том, что и те монополистические группировки, которые ранее поддерживали правительство Брюнинга, стали склоняться к мысли о необходимости установления «более твердой

---------------------

¹ G.Horkenbach, Das deutsche Reich von 1918 bis Heute. Jahrgang 1931, Bd. II, В., 1932., S. 318.

власти». Правительство Брюнинга сразу же поспешило «реабилитировать» себя в глазах реакции, оно еще круче повернуло руль вправо. Буквально на следующий день — 30 сентября 1931 г. вступает в силу чрезвычайный декрет правительства, освобождающий угольных магнатов Рура от каких-либо обязательств в отношении безработных шахтеров. Вслед затем 6 октября 1931 г. следует новый «чрезвычайный декрет президента Гинденбурга об укреплении экономики и финансов», который на 20% сократил налог на домовладельцев и предоставил монополиям государственный кредит в 300 млн. марок. В начале октября 1931 года Брюнинг производит чистку кабинета: из него были удалены министр внутренних дел, бывший канцлер доктор Иозеф Вирт, а также министры Курциус и Герард, входившие ранее в состав правительства социал-демократа Мюллера. В Пруссии лидеры католической партии Центра разорвали существовавшую до того коалицию с социал-демократами.

Руководители партии Центра и стоявшая за ними монополистическая группа Вольфа — Штрауса выдвигали идею установления в стране фашистско-клерикальной диктатуры под флагом восстановления в Германии монархии Гогенцоллернов. В качестве кандидата в монархи выдвигался старший сын Вильгельма II. Предполагалось, что на выборах 1932 года Гинденбург будет избран президентом пожизненно и одновременно провозглашен регентом Германии, а после смерти престарелого Гинденбурга должна была состояться коронация нового кайзера.

Однако попытка Брюнинга под флагом восстановления монархии установить фашистско-клерикальную диктатуру во главе с правыми лидерами возглавляемой им католической партии Центра не имела успеха. Тогдашний генеральный директор «ИГ Фарбениндустри» Шмиц и член наблюдательного совета концерна «Ферейнигте штальверке» Феглер демонстративно отклонили предложение Брюнинга войти в его реорганизованный кабинет.

Расценивая мероприятия правительства Брюнинга по укреплению расшатанных экономическим кризисом позиций германского империализма как половинчатые, недостаточные и к тому же опасные вследствие непопулярности идеи восстановления монархии в широких народных массах, монополистические и юнкерские круги все более делали ставку на установление в стране открытой

террористической диктатуры путем передачи власти гитлеровцам.

10 октября 1931 г. Гитлер во время встречи с президентом Гинденбургом изложил последнему программу фашистов, а также заявил о необходимости привлечения их в состав правительства. Переговоры с Гинденбургом, кумиром той части юнкерской и монополистической реакции, которая группировалась вокруг национальной партии и ее военизированной организации «Стальной шлем», а также рейхсвера, открыли нацистам дорогу к соглашению с этими кругами.

Осенью 1931 года была предпринята попытка образовать единый фронт всех сил, стремившихся к немедленному установлению фашистской диктатуры. С этой целью 11 октября 1931 г. в Гарцбурге (Брауншвейг) была созвана конференция, в которой наряду с руководителями нацистской партии приняли участие лидеры националистов Гугенберг, Зельдте, Дюстерберг, ряд монополистов во главе с Пенсгеном, 15 видных представителей рейхсвера, в том числе генералы Сект, фон дер Гольц, Лютцов и другие представители юнкерства. Участники конференции провозгласили создание «Гарцбургского фронта». От имени «фронта» Гитлер и Гугенберг потребовали отставки правительства Брюнинга и передачи власти «подлинно национальному правительству».

Однако создание «Гарцбургского фронта» не устранило противоречий между его участниками. В то .время как Гугенберг стремился использовать национал-социалистов для того, чтобы пробраться к власти самому, гитлеровцы требовали передачи власти им. Между гитлеровцами и националистами имелись разногласия и по вопросу о методах установления фашистской диктатуры. Националисты, которые на выборах в рейхстаг в сентябре 1930 года потеряли почти половину избирателей, стремились установить диктатуру за спиной рейхстага, опираясь на поддержку рейхсвера, «Стального шлема» и штурмовых отрядов. Гитлеровцы же, видя успех своей демагогической пропагандистской работы в массах, считали возможным прийти к власти легальным путем, использовав в своих целях некоторые институты Веймарской республики — президента и даже рейхстагу

Опасаясь, что открытый реакционный переворот может встретить мощное сопротивление трудящихся и,

подобно путчу Каппа—Лютвица, потерпеть провал, монополистические круги, а также юнкерство и генералитет все более склонялись к поддержке выдвигаемой гитлеровцами тактики установления фашистской диктатуры путем «холодного переворота».

Все более открытую и демонстративную поддержку гитлеровцам в этот период оказывает военщина — генералитет и офицерство рейхсвера. Это и понятно, ибо цели и стремления милитаристских кругов прямо и непосредственно совпадали с программой фашистской партии. «Рейхсвер,— пишет орган историков ГДР, журнал «Цейт-шрифт фюр гешихтсвиссеншафт», — являлся олицетворением немецкого милитаризма. Его внутренняя функция заключалась в безоговорочном подавлении рабочего движения, а внешняя — в подготовке реваншистской войны... Руководство рейхсвера систематически работало над ликвидацией демократии и свержением республики, что было решающей предпосылкой неограниченного господства германского милитаризма внутри страны и за ее пределами»¹.

Фашистская диктатура с ее форсированной гонкой вооружений обещала милитаристам большие материальные выгоды, а кроме того, реваншистскую войну, которую генералы рейхсвера, как признавал на Нюрнбергском процессе Бломберг, рассматривали как свой «святой долг»². «Мы снова должны стать сильными,— поучал основатель и духовный руководитель рейхсвера генерал Сект,— и как только мы будем обладать мощью, мы, естественно, вернем все, что мы потеряли»³. Еще в 1930 году генерал Сект заявил корреспондентам буржуазных газет: «На вопрос: желательно ли участие национал-социалистской партии в правительстве, я отвечаю безоговорочным да. Более того, оно необходимо». В конце 1930 года генерал Шлейхер, доверенное лицо шефа рейхсвера Тренера, связался с Ремом и «заключил с СА своего рода тайный пакт»⁴.

28 октября 1931 г. генерал Шлейхер, ставший к тому времени министром рейхсвера, пригласил Гитлера к себе

---------

¹ «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1959, Heft 3, S. 689 f.

² «PHN», Bd. XXXII, S. 464.

³ Цит. по G. W. F. Ha11garten, Hitler, Reichswehr und Industrie, S. 83.

⁴ J. Wheeler-Bennett, Die Nemesis der Macht, Dusseldorf, 1954, S. 207.

и в течение нескольких часов беседовал с ним с глазу на глаз. «Во время этой беседы, — писала на следующий день газета «Берлинер фольксцейтунг»,— ...было достигнуто полное взаимопонимание... Шлейхер признал необходимость предоставить свободу национал-социалистскому влиянию на государственные дела... Со своей стороны Гитлер определенно заявил, что штурмовики не выступят в качестве конкурентов рейхсвера и что он не имеет намерения перевести большое количество руководителей штурмовых отрядов в рейхсвер. Нынешний состав рейхсвера (имеется в виду генералитет.— Г. Р.) останется неизменным, как останется неизменным и военная политика»¹.

Таким образом, соглашение предусматривало, что рейхсвер окажет гитлеровской партии поддержку в деле передачи ей правительственной власти, а та в свою очередь не только сохранит влияние юнкерского генералитета на определение военной политики Германии, но и вследствие перехода к откровенно агрессивной внешней политике, раздувания вооруженных сил и гонки вооружений значительно усилит это влияние. Разъясняя смысл достигнутого соглашения, Гитлер 4 апреля 1932 г. направил специальное письмо видному представителю рейхсвера Рейхенау, в котором заверял, что нацисты, придя к власти, проведут «необходимую тотальную мобилизацию ресурсов» в целях войны.

В ходе дальнейших переговоров Гитлер и Рем заверили Шлейхера, что они готовы очистить штурмовые отряды от всех ненадежных элементов и подчинить штурмовые отряды рейхсверу.

Действуя в духе достигнутого соглашения, Шлейхер предоставил гитлеровской партии из фонда рейхсвера 15 млн. марок для ведения избирательной борьбы на президентских выборах. Одновременно рейхсвер становится основным поставщиком командных и пропагандистских кадров для штурмовых и охранных отрядов, фашистских молодежных организаций. Были отброшены в сторону демагогические заявления о «надпартийности» рейхсвера, и гитлеровцы, поощряемые командованием рейхсвера, получили возможность широко развернуть среди солдат и офицеров нацистскую пропаганду. Особенно усердно занимались распространением фашистских идей в рейхс-

---------

¹ «Berliner Volkszeitung», 29. Okt. 1931.

вере командующий восточно-прусским военным округом генерал Бломберг и начальник его штаба полковник Рейхенау, установившие связь с нацистской партией еще в 1930 году. Не отставали от них и будущие «оппозиционеры» — участники «генеральского путча» в июле 1944 года Тресков и Хазе. Тресков вел фашистскую пропаганду среди солдат и офицеров Потсдамского гарнизона, а Хазе, будучи командиром 50-го пехотного полка, выступал с профашистскими речами в Кюстрине.

Весной 1932 года монополистические круги потребовали опубликования основ будущей правительственной программы фашистской партии в области экономики, желая своевременно внести в нее свои коррективы. Шахт в письме к Гитлеру от 12 апреля 1932 года прямо указывал ему на необходимость скорейшего выступления с такой программой. Он призывал Гитлера открыто заявить о «полном согласии между национал-социалистским мировоззрением и возможностями частного хозяйства»¹. Если раньше нацисты позволяли себе говорить о «борьбе» с трестами, то теперь в комментариях к новой экономической программе, опубликованной в 1932 году, указывалось, что «национал-социализм признает, что и крупнейшие промышленные предприятия, поскольку они остаются в частной собственности, ни в коей мере не противоречат интересам общества». Если раньше нацисты демагогически провозглашали, что предприниматели обязаны давать «своим рабочим хорошую заработную плату», то теперь они прямо указывали, что после прихода гитлеровцев к власти перед капиталистами откроются новые возможности в деле снижения заработной платы.

Гитлеровцы открыто заявили, что, придя к власти, они в еще больших масштабах, чем их предшественники, будут использовать буржуазное государство в интересах монополий. Нацисты обещали монополиям увеличить в огромной степени «государственные инвестиции», «расширить сырьевую базу Германии», создать «ряд новых отраслей экономики». Другими словами, они обещали вывести германскую экономику из кризиса, развернуть невиданную гонку вооружений. Гитлеровцы гарантировали монополиям получение обильных государственных кредитов, а юнкерам — «защитные мероприятия для сельского хозяйства»².

----------

¹ «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1957, Heft 4 S 821

² «PHN», Bd. XXXII, Dok. 3505-PS, S. 346 f.

Развивая свою экономическую программу, Гитлер в письме к Гинденбургу от 16 октября 1932 г. сообщал, что фашисты после прихода к власти лишат рабочий класс всех прав, введут в стране всеобщую воинскую повинность. Эти мероприятия Гитлер лицемерно аргументировал необходимостью уничтожить безработицу, преодолеть «наши внутренние классовые противоречия» и «приучить юношество к труду»¹.

В то же время руководство нацистской партии поставило точки над i в вопросе о том, что оно понимает под «социализмом». Один из тогдашних лидеров партии Грегор Штрассер заявил, что «социализм» гитлеровцев «не имеет ничего общего с марксистским социализмом. Немецкий социализм — это проявление прусского духа, воля к действию, к народному единству и мужеству. Немецкий социализм на практике уже осуществляли старые имперские города и Фридрих Великий»². Ясно, что такой «социализм» полностью устраивал заправил германской экономики.

Немаловажную роль в популяризации среди монополистов экономической программы гитлеровцев сыграл ее автор — экономический советник Гитлера Функ, являвшийся доверенным лицом ряда монополий в руководстве нацистской партии ³. «В 1932 году,— пишет фашистский биограф Функа,— наиболее важной являлась его (Функа.— Г. Р.) деятельность как посредника между фюрером и руководящими людьми немецкой экономики в промышленности, ремесле, торговле и финансах. Его личные связи с вождями немецкой экономики являлись чрезвычайно обширными. Теперь он мог их поставить на службу Гитлеру, и многих путем многочисленных выступлений и ответов на вопросы завербовать на сторону партии. Это являлось тогда чрезвычайно ценной работой. О такой деятельности общественность знает немного или не знает ничего»⁴.

Разъясняя монополистам экономическую программу гитлеровцев, Функ недвусмысленно заявил, что их приход к власти будет означать усиление эксплуатации трудящихся

-------------

¹ «Volkischer Beobachter», 17. Okt. 1932 (в дальнейшем: «V.B.»).

² «V. В.», 21. Okt. 1932.

³ После прихода гитлеровцев к власти Функ последовательно занимал посты начальника прессы имперского правительства, министра экономики, председателя германского имперского банка и др.

⁴ В. Оеstreiсh, Walter Funk, Munchen, 1941, S. 83 f.

и, следовательно, увеличение прибылей монополий. «У нас в Германии достаточно национального капитала,— говорил Функ.— И мы можем с помощью труда создать новый капитал»¹.

Чрезвычайно большое значение для продвижения нацистов к власти имела конференция промышленников, созванная по инициативе Тиссена 27 января 1932 г. в помещении директората «Ферейнигте штальверке» в Дюссельдорфе². Гитлер в пространной речи изложил перед магнатами тяжелой и военной промышленности Рура кредо нацистской партии³. Прежде всего, Гитлер в соответствии с желанием монополистов поставил вопрос о полном лишении немецких трудящихся демократических прав и свобод. Объявив демократию «господством глупости» и «принципом разрушения», Гитлер заявил, что «нелепо, строя экономическую жизнь на авторитете личности, отвергать в то же время этот принцип в политике, подменяя его демократией». Особое одобрение собравшихся получили гитлеровские разглагольствования о необходимости в первую очередь «покончить» с революционным движением рабочего класса. Бурными аплодисментами было встречено заявление Гитлера о том, что нацисты «приняли твердое решение полностью искоренить марксизм в Германии». Гитлер заверил собравшихся, что «для улучшения экономического положения» будет использована вся мощь фашистского государства.

С огромным удовлетворением была встречена монополистами внешнеполитическая программа гитлеровцев, смысл которой сводился к военному захвату «жизненного пространства» с последующим «тотальным» использованием промышленности, сырьевых и людских ресурсов порабощенных стран в интересах германских монополий. «Речь Гитлера,— писал затем Тиссен,— произвела глубокое впечатление на собравшихся промышленников»⁴. Это и понятно. Изложенная Гитлером программа в конкретной обста-

------------------------------------

¹ «PHN», Bd. XXXII, Dok. 3505-PS, S. 347.

² «Trials of War Criminals before the Nuremberg Military Tribunals», vol. VI, Wash., 1952, p. 42. (в дальнейшем: «Trials of War Criminals»).

³ Среди присутствовавших находились Тиссен, Кирдорф, Флик, Феглер, Борзиг, Цанген, Штраус, Крупп, Дуисберг, Клекнер, а также Шахт, Гугенберг, Папен и др.

⁴ Fr. Thуssen, I Paid Hitler, p. 89.

новке, сложившейся в Германии в период мирового экономического кризиса, в наибольшей степени отвечала интересам магнатов тяжелой и военной промышленности. Вследствие этого по существу уже в тот же день, 27 января 1932 г., в принципе монополисты согласовали вопрос о привлечении гитлеровцев к государственному кормилу. На следующий день в замке Тиссена Ландсберг три директора концерна «Ферейнигте штальверке» — Тиссен, Феглер и Пенсген обсудили с руководителями нацистской партии — Гитлером, Герингом и Ремом вопрос о персональном составе будущего фашистского правительства¹.

Значение дюссельдорфской встречи Гитлера с магнатами Рура довольно точно охарактеризовал впоследствии шеф печати нацистской партии Дитрих, являвшийся участником встречи. «В этот день фюреру удалось прорвать фронт крупных промышленников Западной Германии,— писал он.— Еще и по сей день я ясно вижу перед собой это собрание выдающихся личностей. Все стулья заняты людьми, представляющими собой сливки западногерманской экономики. Там были люди, работающие в ярком свете гласности, и те незаметные, но не менее влиятельные силы, которые невидимо руководят судьбами экономики... Впечатление, произведенное Гитлером на этот круг исключительно трезвых слушателей, поразительно. Раздаются взрывы аплодисментов. Когда Адольф Гитлер закончил свою речь, он выиграл сражение. Все это сказалось в последующие месяцы тяжелой борьбы»².

После выступления в Дюссельдорфе Гитлер излагает нацистскую программу перед магнатами легкой и обрабатывающей промышленности в Бад-Годесберге и перед гамбургскими судовладельцами. В обоих случаях гитлеровцам, как и в Дюссельдорфе, обещана активная поддержка в их притязаниях на передачу им ключевых постов в правительстве.

С января 1932 года открывается целая серия переговоров между руководством нацистской партии и ведущими монополиями страны. Характер этих переговоров отличается от тех, которые имели место в прошлом. Если раньше речь шла главным образом о финансовой и политической поддержке гитлеровцев в целях усиления их влияния и

----------------

¹ См. А. Норден, Уроки германской истории, ИЛ, 1948, стр. 97.

² О. Dietriсh, Mit Hitler in die Macht, Munchen, 1936, S. 46 ff.

создания массовой базы, то теперь предметом переговоров являются также и вопросы о сроках прихода гитлеровцев к власти, составе нацистского правительства. Нередко вопрос ставился и так: какие конкретные, непосредственные выгоды получит та или иная монополия за свою поддержку фашистской партии.

Сразу после дюссельдорфского совещания правление концерна «ИГ Фарбениндустри» направляет в Мюнхен в штаб-квартиру нацистской партии двух своих эмиссаров, среди них уже упомянутого выше Гаттино. Через посредство Гесса они встречаются с Гитлером и заключают сделку: за поддержку концерном нацистской партии Гитлер обязался после прихода к власти выступить с широкой программой увеличения производства искусственного горючего и передать монопольные права на реализацию этой программы, сулившей получение колоссальных прибылей и государственных субсидий, в руки «ИГ Фарбениндустри»¹.

После этого Гитлер встретился с директором концерна Бошем и обсудил с ним общую программу перестройки предприятий концерна «ИГ Фарбениндустри» на военные рельсы. Отдельные детали обсуждались впоследствии в ходе переговоров между представителем концерна Краухом и ближайшим подручным Геринга — будущим фашистским фельдмаршалом Мильхом ².

Весной 1932 года личные контакты с руководителями нацистской партии через посредство Шахта устанавливает Флик. После встреч с Гитлером и Герингом Флик не только ассигнует на нужды фашистской партии 100 тыс. марок, но и выступает инициатором создания «кружка Кеплера». Его возглавили экономический советник Флика Кеплер, Шахт и кельнский банкир Шредер. Кружок развернул среди монополий широкую деятельность, выступая за немедленную передачу власти в руки нацистов³.

Вся деятельность пропагандистского аппарата фашистской партии, руководимого Геббельсом, была в 1932 году поставлена под непосредственный контроль монополий и ими направлялась. С этой целью по инициативе представителя «ИГ Фарбениндустри» Личнера был создан так называемый «Круг руководителей экономики» («Wirtschafts-

--------

¹ «Trials of War Criminals», vol. VII, Wash., 1953, p. 120.

² «Archiv IfZ», Exh. Nr. 138, Dok. Ni-4718; Exh. Nr. 90, Dok. Ni-7123.

³ «Trials of War Criminals», vol. VI, pp. 42—43.

fuhrer-Kreis», сокращенно «F-Kreis»), куда вошли представители концерна Сименса, «Ферейнигте штальверке» и концерна Флика, а также от «ИГ Фарбениндустри». «Задача «круга» — показал впоследствии Гаттино,— состояла в том, чтобы препятствовать неловким действиям ведомства Геббельса и заменять их необходимыми»¹.

Для того чтобы направлять пропагандистскую кампанию нацистской партии, руководство концерна «ИГ Фарбениндустри» послало в Берлин своего представителя — некоего Шницлера. Концерны Тиссена, Флика, «ИГ Фарбениндустри» и другие для распространения фашистской пропаганды предоставили в распоряжение нацистской партии не только контролируемую ими прессу внутри Германии, но и непосредственно организовывали пропагандистские выступления в пользу гитлеровской партии на страницах иностранной печати. При этом Гитлер, как правило, выдавался в качестве «защитника» Германии и Европы от большевизма.

Готовясь к захвату власти в Берлине, гитлеровцы перенесли центр своей деятельности из Баварии в Северную и Центральную Германию. К весне 1932 года им уже удалось захватить власть в Тюрингии, Брауншвейге, Ольденбурге. В своей пропагандистской деятельности гитлеровцы широко использовали недовольство трудящихся и мелкой буржуазии чрезвычайными декретами правительства Брюнинга. На президентских выборах, состоявшихся в марте — апреле 1932 года, гитлеровцы развернули бешеную демагогическую кампанию против «существующей системы» и «носителей нынешней системы». В ходе выборов монополистические группы Тиссена, Флика, Кирдорфа, «ИГ Фарбениндустри» и ряд других делали ставку на избрание президентом Гитлера. В течение нескольких дней в кассу гитлеровской партии поступило от них свыше 3 млн. марок. Тиссен публично заявил: «Я голосую за Гитлера, потому что твердо убежден, что это единственный человек, который спасет Германию от разорения и катастрофы».

Гитлеровские притязания на президентское кресло поддержала и основная юнкерская организация — ландбунд. Партия националистов во втором туре голосования сняла кандидатуру своего представителя Дюстерберга в пользу Гитлера. Поддерживавшие нацистов монополии и юнкеры

---------

¹ «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. III, Dok. Ni-4833, S. 19 f.

рассчитывали, что после победы на выборах Гитлер займет президентское кресло, а лидер националистов Гугенберг станет канцлером. Таким образом, правительственный аппарат полностью оказался бы в их руках.

Правые лидеры СПГ и руководители буржуазных политических партий Веймарской Германии в ходе предвыборной кампании не только не выступили против притязаний гитлеровцев на власть, но и заняли позицию, всячески препятствовавшую образованию антигитлеровского фронта. Они отказались выдвинуть кандидатом на пост президента кого-либо из авторитетных деятелей, известных своими антифашистскими убеждениями (например, бывшего канцлера католика Вирта или президента Прусской академии литературы выдающегося писателя и общественного деятеля Генриха Манна), на базе поддержки которого могли бы сплотиться самые различные политические, социальные и религиозные круги, не желавшие установления в стране фашистской диктатуры.

Лидеры СПГ и буржуазных партий отказались также поставить под сомнение правомерность выдвижения кандидатом в президенты Германии Гитлера, который к весне 1932 года не являлся даже немецким гражданином. Напротив, правительство Брюнинга накануне выборов санкционировало назначение Гитлера советником провинциального правительства в Брауншвейге, что автоматически означало получение Гитлером германского гражданства.

Социал-демократическая партия, католическая партия Центра и демократическая партия «противопоставили» Гитлеру в качестве своего кандидата в президенты махрового реакционера и монархиста Гинденбурга, которого они провозгласили защитником Веймарской конституции и противником фашизма. СПГ проводила избирательную кампанию под фальшивым лозунгом: «Кто голосует за Гинденбурга, тот голосует против Гитлера». Такая постановка вопроса привела к замешательству среди масс антифашистски настроенных избирателей. Они были по существу поставлены перед дилеммой: или голосовать за самих фашистов, или голосовать за силы реакции, которые проталкивали фашистов к власти. Нацисты воспользовались этим обстоятельством и перехватили голоса многих обманутых и дезориентированных избирателей, благодаря чему Гитлер собрал 13,4 млн. голосов. Президентом был переизбран Гинденбург, что было расценено правыми лидерами социал-

демократии как «победа демократии» и поражение фашизма. Социал-демократические газеты писали, что Гитлер разбит, а Германия спасена от фашизма. Подобные заявления только дезориентировали массы. Действительный смысл этой «победы» раскрылся спустя девять месяцев, когда Гинденбург передал власть фашистам.

Единственной политической партией, которая в ходе выборов вела последовательную борьбу против наступления фашистской реакции, являлась КПГ. Избирательная кампания протекала для коммунистов в сложных и тяжелых условиях. Им пришлось вести борьбу и против гитлеровцев, и против другого кандидата реакции — Гинденбурга. Тем не менее, активная самоотверженная борьба КПГ принесла свои плоды: ее кандидат Эрнст Тельман получил в первом туре около 5 млн. голосов, что почти на полмиллиона превышало число голосов, поданных за компартию на последних выборах в рейхстаг в сентябре 1930 года.

Итоги президентских выборов показали новую расстановку политических сил в стране. Силы крайней реакции в лице гитлеровской партии добились значительного укрепления своих позиций. Прогрессивные антифашистские силы сплачивались вокруг КПГ, но их влияние серьезно отставало от роста сил фашистской реакции. Выборы показали, что национал-социалисты превратились в самую массовую партию германской буржуазии. В этой обстановке монополистические и юнкерские круги полагали, что правительство Брюнинга надо заменить правительством, которое бы оказалось в состоянии окончательно подготовить передачу власти в руки гитлеровцев. Конечно, это ни в коей степени не означало, что правительство Брюнинга являлось препятствием на пути к установлению фашистской диктатуры. Напротив, Брюнинг, Штегервальд, Аденауэр и другие правые лидеры католической партии Центра немало сделали для продвижения нацистов к власти и несут за это историческую ответственность. «Брюнинг несет ответственность за то, что в Германии создалось положение, при котором она вступила на путь агрессии,— была вынуждена признать впоследствии даже реакционная американская газета «Вашингтон пост». — Брюнинг не юнкер. Но каковы бы ни были его побуждения, он повел Германию пути, по которому ее хотели вести нацисты и юнкеры».

Именно правые лидеры католической партии Центра сделали все от них зависящее, чтобы подорвать роль рейх-

стага как органа буржуазной демократии и править, опираясь на чрезвычайные полномочия президента. Как уже отмечалось выше, чрезвычайные декреты Брюнинга в области экономики возлагали всю тяжесть экономического кризиса на плечи трудящихся, что открывало перед нацистами новые возможности для ведения демагогической фашистской пропаганды среди изнемогавших под ударами кризиса мелких буржуа, крестьян, служащих, интеллигенции, безработных ¹.

Однако монополистические и юнкерские круги были недовольны «медленными» темпами фашизации и ремилитаризации, которые проводило правительство Брюнинга. Усиление влияния КПГ в массах, наглядно проявившееся в ходе президентских выборов, показало, что мероприятия правительства Брюнинга не в состоянии задушить в стране демократические антифашистские силы и помешать их росту. Это привело к тому, что монополистические группировки, стоявшие до этого за спиной правительства Брюнинга, отказались от его поддержки и выступили за передачу власти гитлеровцам. 4 мая 1932 г. демонстративно заявил Брюнингу о своей отставке с поста министра экономики член правления «ИГ Фарбениндустри» Вармбольд.

К тому же в условиях дальнейшего углубления экономического кризиса правительство Брюнинга оказалось не в состоянии примирить экономические интересы финансового капитала и юнкерства. Предоставление крупных субсидий юнкерству вызывало недовольство не только трудящихся, но и определенных кругов буржуазии, стремившихся за счет этих средств расширить субсидии промышленности.

Весной 1932 года правительством Брюнинга был разработан план раздела некоторых обанкротившихся юнкерских имений и продажи их крестьянам. Этот план вызвал большое возбуждение в рядах юнкерства.

Непосредственным инициатором и организатором замены правительства Брюнинга откровенно профашистским кабинетом выступил «Клуб господ», членами которого состояли представители 300 богатейших семей Германии. Среди них находилось свыше 100 крупнейших промышленников и банкиров, в том числе Тиссен, Стиннес, Кирдорф,

----------

¹ Подробнее о роли буржуазных партий Веймарской республики в деле прихода фашистов к власти см. «Из. истории Германии нового и новейшего времени». Сборник статей, Изд-во АН СССР, 1958, стр. 223—283.

Шредер, 62 крупных юнкера, видные представители генералитета и т. д.

В апреле 1932 года в издаваемом «Клубом господ» журнале «Ринг» появилась статья, где было недвусмысленно сказано, что правые лидеры католической партии Центра должны очистить руководящие посты в правительстве для нацистов. «Центр часто с гордостью указывал на то, что после революции он видит свою историческую миссию в привлечении социал-демократии на сторону государства, обуржуазивании ее,— говорилось в статье.— Нет ли теперь у партии Центра такой же исторической обязанности по отношению к движению, которое сегодня широко распространилось по немецкой земле?»¹.

ПРОФАШИСТСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПРАВИТЕЛЬСТВА ПАПЕНА.

ОТПОР ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ СИЛ НАСТУПЛЕНИЮ ФАШИЗМА

Образованное 1 июня 1932 г. новое правительство во главе с Францем Папеном² имело поддержку всех правых партий и стало на путь открытой поддержки гитлеровской партии и проталкивания ее к власти. «Правительство Па-пена,— писал Э. Тельман,— диктаторский кабинет генералов, трестовских магнатов и юнкеров, поставивших себе целью непосредственное установление фашистской диктатуры»³.

Первым мероприятием правительства Папена явилась отмена запрещения штурмовых и охранных отрядов⁴.

--------------------------------

¹ «Der Ring», 5. Apr. 1932.

² Франц фон Папен — аристократ-юнкер, тесно связанный с монополистическими кругами Рура и Саара. В годы первой мировой войны— руководитель немецкой шпионско-диверсионной деятельности в США и на Ближнем Востоке. В Веймарской Германии Папен возглавлял крайне правое крыло в партии Центра и сблизился с Ватиканом. Папен долгое время находился в тесной связи с руководством нацистской

³ «Der rote Stern», 1. Aug. 1932. .

⁴ Гитлеровские штурмовые и охранные отряды были объявлены распущенными правительством Брюнинга 13 апреля 1932 г. после опубликования в печати так называемого «Боксгеймерского документа», неопровержимо свидетельствовавшего о том, что гитлеровцы отнюдь не довольствуются легальными формами борьбы и подготовляют вооруженный путч с целью захвата власти. На деле запрет СС и СА, носил фиктивный характер. «Запрещение явилось тактическим ходом правящих кругов накануне переговоров по репарационному вопросу в области внешней политики и перед лицом выборов внутри страны» («Zeit-

Тем самым нацистам была предоставлена возможность осуществлять массовый террор. Только с 16 июня 1932 г., то есть со дня отмены запрещения штурмовых отрядов, по 1 августа 1932 г. было зарегистрировано 130 убитых и более 2 тыс. раненых штурмовиками антифашистов.

Отмена запрещения СА и СС, как отмечал В. Пик, привела к тому, что «хотя еще фашизм не властвовал в Германии, но его банды выступали все наглее, терроризируя рабочий класс»¹.

Орган баварского правительства газета «Байерише фольксцейтунг» писала о намерении правительства Папена создать на базе штурмовых отрядов армию в полмиллиона человек.

Вслед затем в июне 1932 года Папен досрочно распустил рейхстаг. Этот шаг также отвечал интересам гитлеровцев, стремившихся завоевать более прочные позиции в рейхстаге и тем самым ускорить захват власти. Выборы нового состава рейхстага были назначены на 31 июля 1932 г.

Незадолго до выборов — 20 июля 1932 г. — президент издал приказ о назначении Папена верховным комиссаром Пруссии. Опираясь на этот декрет, Папен в тот же день разогнал социал-демократическое правительство Брауна в Пруссии, что явилось грубым нарушением Веймарской конституции.

Распустив социал-демократическое правительство Пруссии, правящие классы Германии показали еще раз, что они перестали считать СПГ своей основной опорой и делают ставку на фашистскую партию. Орган «Имперского союза промышленности» «Фюрербрифе» открыто признавал: «Роль «пограничного стража» буржуазного общества взяла на себя в первый период послевоенной консолидации социал-демократия. СПГ была тогда в состоянии парализовать революционную активность рабочего класса, ориентировать его на социальные достижения революции и привязать его к буржуазному государству... Но в настоящее время, в

-----------

schrift fur Geschichtswissenschaft», 1956, Heft 2, S. 410). Гитлеровцам была предоставлена возможность сохранить мощь своих боевых организаций. Правительство еще накануне предупредило нацистов о предстоящем «запрете» СС и СА и тем само «дало национал-социалистам возможность осуществить все необходимые приготовления». (D. Gгоеneг-Gеуег, General Groener. Soldat und Staatsmann, Fr. am/M., 1955. S. 307).

¹ W. Pieсk, Reden und Aufsatze, Bd. I, B., 1950, S. 480.

связи с тем, что кризис лишил рабочий класс тех социальных достижений, которые он имел после 1918 года, положение изменилось... Рабочий класс соскальзывает в направлении к коммунизму, и господство буржуазии приближается к грани военной диктатуры. Спасение из этой пропасти, возможно, лишь в том случае, если раскол и «привязывание» рабочего класса удадутся другим и притом более прямым путем. И здесь лежат положительные возможности и задачи для национал-социализма» ¹

Профашистский переворот в Пруссии вызвал возмущение среди рядовых социал-демократов. Они ожидали от руководства СПГ призыва к борьбе. Однако, вместо того чтобы повести массы на борьбу за сохранение демократических свобод, лидеры СПГ ограничились тем, что пытались затеять судебный процесс против Папена. Несколько месяцев спустя суд отклонил их жалобу и тем самым оправдал действия Папена.

ЦК КПГ, учитывая рост фашистской угрозы, обратился к правлению СПГ и Всегерманскому объединению профсоюзов с предложением объявить 21 июля всеобщую стачку протеста против нарушения Веймарской конституции и незаконного отстранения от власти прусского правительства. «При существовавшей остроте противоречий,— писал В. Пик,— дело могло дойти до вооруженного столкновения между рабочими и нацистскими бандами. Но в этой вооруженной борьбе рабочие, выступающие единым фронтом, еще могли наголову разбить гитлеровские банды и тем самым сорвать план монополий, которые с целью подготовки войны проталкивали вперед фашистскую диктатуру»². Однако эта возможность была упущена. Правые социал-демократы отклонили предложение о всеобщей забастовке, заявляя, что решающий бой будет дан посредством избирательных бюллетеней на предстоящих выборах в рейхстаг. «Путем срыва всеобщей стачки, путем поношения агитаторов за нее как «шпиков» и «провокаторов»,— писала «Роте фане»,— вождям СПГ удалось спасти правительство Папена»³.

Избирательная борьба развертывалась в условиях разнузданного фашистского террора, всемерно поощряемого

------------------

¹ Цит. по P. Merker, Deutschland — sein oder nicht sein? Bd. I, Mexico, 1944, S. 269 f.

² W. Piecк, Reden und Aufsatze, Bd. I, S. 400.

³ «Die rote Fahne», 21. Okt. 1932.

правительством Папена. Командующий войсками берлинского военного округа издал приказ, запрещающий всеобщую стачку. Одновременно полиция получила указание «энергично и не колеблясь применять оружие для сохранения общественного спокойствия и порядка»¹. Поддерживаемые полицией отряды штурмовиков врывались в рабочие кварталы, срывали митинги, организуемые коммунистами и социал-демократами, убивали антифашистов.

17 июля 1932 г. банды нацистов с провокационной целью организовали под охраной полиции шествие через рабочие кварталы Альтоны (район Гамбурга). Возмущенные рабочие дали дружный отпор фашистам и разогнали их. Тогда полицей-президент Альтоны взял гитлеровцев под свою защиту и отдал полиции приказ открыть огонь. 18 рабочих было убито, 70 ранено, 132 рабочих, в том числе руководитель коммунистов Альтоны Август Лютгенс, были брошены в тюрьму, что дало фашистам возможность после прихода к власти учинить над ними кровавую расправу.

Несмотря на яростный фашистский террор, всемерно поддерживаемый правительством Папена, и разнузданную демагогию, гитлеровцам не удалось на выборах 31 июля 1932 г. получить большинство голосов и прийти к власти. Число поданных за нацистов голосов лишь незначительно увеличилось по сравнению с президентскими выборами. Становилось очевидным, что фашистская партия достигла предела своего влияния в массах. К тому же союзник нацистов по «Гарцбургскому фронту» — национальная партия — потеряла свыше 300 тыс. избирателей. КПГ, несмотря на усиление фашистского террора и демагогии, собрала 5283 тыс. голосов вместо 4590 тыс. на выборах в рейхстаг в 1930 году.

К осени 1932 года отпор фашизму значительно усилился. Под руководством КПГ в борьбу за жизненные права народа, против фашистской угрозы втягивались новые сотни тысяч и миллионы трудящихся. В ответ на бесчинства фашистских штурмовых отрядов Эрнст Тельман от имени Коммунистической партии призвал трудящихся к «антифашистскому действию» — к общей оборонительной борьбе всех рабочих и всех антифашистских организаций против фашизма. В Берлине был созван Конгресс единства в борьбе

--------

¹ G.Horkenbach, Das deutsche Reich von 1918 bis heute. Jahrgang 1932, Bd. III, В., 1933, S. 254.'

против фашизма. В работе конгресса принимало участие почти 1500 делегатов, из них 954 беспартийных и 132 члена социал-демократической партии. Конгресс обратился с манифестом к рабочему классу, всем трудящимся, призывая их включиться в активную борьбу с фашизмом. «В час крайней опасности,— говорилось в манифесте,— антифашистское действие зовет трудящиеся массы города и деревни к совместной братской освободительной борьбе против смертельного врага трудового народа — фашизма, и его прислужников» ¹.

Большое значение для дальнейшего развития антифашистской борьбы в стране имели события, разыгравшиеся в стенах рейхстага 30 августа 1932 г. В этот день первое заседание вновь избранного рейхстага было открыто вступительной речью старейшего депутата. Им являлась 75-летняя Клара Цеткин. Перед лицом 230 беснующихся фашистских головорезов К. Цеткин охарактеризовала фашизм как злейшего врага прогрессивного человечества. «Требованием часа,— говорила К. Цеткин, обращаясь к немецкому рабочему классу,— является единый фронт всех трудящихся, чтобы отбросить фашизм и тем самым сохранить порабощенным и эксплуатируемым силу и мощь своих организаций и даже свою собственную жизнь. Перед этой настоятельной исторической необходимостью должны отступить сковывающие и разъединяющие нас политические, профсоюзные и религиозные соображения» ².

Вопреки позиции руководства СПГ и Все.германского объединения профсоюзов, рабочие — рядовые члены этих организаций все чаще вместе с коммунистами выступали против гитлеровцев. Вскоре последние уже не могли безнаказанно осуществлять свои террористические действия. Каждое выступление штурмовиков наталкивалось на мощный отпор со стороны рабочих. Так, в июле 1932 года в ответ на фашистскую провокацию рабочие Вупперталя разгромили фашистские банды. Нацисты разбежались по окрестностям или, для того чтобы их нельзя было узнать, заменили свою форму на гражданскую одежду. По инициативе рабочих на предприятиях Вупперталя были органи-

-----------

¹ «Zur Geschichte der Kommunistischen Partei Deutschlands», S 322.

² C.Zetkin, Gegen Faschismus und imperialistischen Krieg, B., 1955, S.35.

зованы объединенные антифашистские комитеты, где рабочие-коммунисты, социал-демократы, католики, беспартийные действовали единым фронтом против фашизма. Вслед за Вупперталем рабочие, выступавшие единым фронтом, дали отпор гитлеровцам в Дортмунде, Гагене, Оберхаузене и ряде других городов.

КПГ все более умело сочетала борьбу против фашизма с защитой непосредственных экономических интересов трудящихся. Осенью 1932 года КПГ впервые за годы кризиса удалось организовать действительно широкое стачечное движение пролетариата. За два месяца — с середины сентября до середины ноября — состоялось 447 стачек против декрета правительства Папена о 50-процентном снижении заработной платы.

Если в 1931 году в рядах КПГ насчитывалось 195 тыс. человек, то осенью 1932 года — почти 300 тыс. человек. КПГ подходила вплотную к завоеванию на свою сторону большинства рабочих в крупнейших пролетарских центрах страны — Руре и Берлине. Состоявшиеся в ноябре 1932 года новые выборы в рейхстаг показали дальнейший рост влияния Коммунистической партии. КПГ получила 5980 тыс. голосов, то есть на 697 тыс. больше, чем на выборах 31 июля, и провела в рейхстаг 100 своих депутатов. Почти 6 млн. голосов, поданных за компартию, наглядно свидетельствовали о серьезном росте антифашистских сил в стане.

В конце 1932 года политическая обстановка в Германии обострилась. Усилились классовые противоречия, результатом чего явился рост стачечного движения. Быстро распадались некоторые буржуазные партии — народная, национальная, демократическая. Сильно упало влияние социал-демократической партии¹. Попытки править за спиной рейхстага при помощи «президентских правительств» Брюнинга и Папена также не привели к смягчению положения. Эти правительства не смогли обеспечить «внутренний мир», укрепить позиции монополий и юнкерства и вывести страну из кризиса. Обострились противоречия в правящем лагере.

------------

¹ По сравнению с выборами в рейхстаг в 1928 году число голосов, поданных 6 ноября 1932 г. за социал-демократическую партию, сократилось на 1905 тыс., за демократическую — на 1143 тыс., за народную— на 2018 тыс. и за национальную — на 1362 тыс. (W. Dittmann, Das politische Deutschland vor Hitler, Zurich — New York, 1945, S. 94).

Состоявшиеся в ноябре 1932 года досрочные выборы в рейхстаг, которые должны были по замыслу реакции дать фашистам и их союзникам большинство в рейхстаге, показали, что начинает слабеть и последний резерв германского империализма — гитлеровская партия. Несмотря на террор штурмовых отрядов, разнузданную шовинистическую пропаганду и демагогию, фашистская партия потеряла свыше 2 млн. голосов избирателей и 34 мандата в рейхстаге. Ни в одном из 35 избирательных округов национал-социалисты не собрали большинства голосов. Они утратили большинство и в единственном округе (Шлезвиг-Гольштейн), где они ранее имели его.

В неблагоприятных для фашистской партии итогах выборов большую роль сыграла упорная борьба Коммунистической партии против фашизма, разоблачение ею гитлеровской демагогии. Серьезно подорвало /авторитет фашистской партии и то, что гитлеровцы содействовали проведению чрезвычайных декретов правительства Папена, которые вызывали возмущение народных масс. Выборы показали, что среди обманутой гитлеровцами мелкой буржуазии появилось разочарование. Началось бегство из рядов фашистской партии. После неудачи на выборах в рейхстаг гитлеровцы потерпели настоящий провал в декабре 1932 года на выборах в ландтаг Тюрингии.

В декабре 1932 года волнения охватили фашистские отряды в Галле. В Касселе два отряда штурмовиков были распущены. В северной Баварии (Франконии) стала разваливаться вся местная организация нацистской партии¹. Под влиянием неудач серьезные разногласия возникли в руководстве фашистской партии. Против тактики Гитлера, который требовал передачи нацистам всей полноты власти, выступил один из виднейших деятелей национал-социалистской партии Грегор Штрассер. Он призывал к созданию правительства широкого фронта германской реакции — от Гитлера до правых вождей социал-демократии и профсоюзов.

О разброде и кризисе, охватившем в это время нацистскую партию, свидетельствуют записи в дневнике Геббельса, который тогда являлся руководителем берлинской организации национал-социалистской партии.

-------------

¹ «Архив внешней политики СССР», фонд 56, опись 9, папка 119, дело 54, лист 9. Обзор немецкой печати, составленный полпредством СССР в Германии (в дальнейшем: «АВП СССР», Обзор печати).

7 ноября 1932 г.— «В берлинской областной организации очень подавленное настроение. Среди избирателей господствует брожение».

10 ноября 1932 г.— «Настроение уверенности в победе теперь уступило место в партии явной депрессии. Повсюду возникают ссоры, споры и разногласия».

21 ноября 1932 г.— «В самой партии очень много склок и разногласий».

8 декабря 1932 г.— «В организации господствует тяжелая депрессия... У всех настроение очень подавленное... Мы все очень удручены, прежде всего, тем, что существует опасность развала партии и вся наша работа пойдет прахом... Звонит доктор Лей: положение в партии обостряется с каждым часом».

В тот же день Геббельс записывает, что Гитлер уже помышляет о самоубийстве. 15 декабря 1932 г. он пишет, что единственное средство спасти нацистскую партию от полного развала — это «незамедлительно прийти к власти»¹.

Таким образом, гитлеровская партия — последняя ставка германской реакции оказалась перед лицом серьезного кризиса и возможного распада.

ПЕРЕДАЧА ВЛАСТИ В РУКИ ФАШИСТСКОЙ ПАРТИИ

В обстановке непрерывно нараставшего политического кризиса среди монополистических и юнкерских кругов Германии все больше вынашивается мысль о немедленном установлении фашистской диктатуры.

Еще в августе 1932 года, сразу после выборов в рейхстаг, президент Гинденбург пригласил Гитлера в свое поместье Нейдек и предложил ему возглавить правительство ². Однако в качестве обязательного условия он потребовал, чтобы это правительство опиралось на большинство в рейхстаге. Поскольку гитлеровцы таким большинством не обладали, это означало, что им в какой-то степени пришлось бы делить правительственную власть с националистами и правыми католиками. Расчет стоявших за спиной Гинденбурга сил состоял в том, чтобы сразу достичь двух целей: использовать в борьбе с демократическими силами возможности,

--------------

¹ J. Goebbels, Vom Kaiserhof zur Reichskanzlei, Munchen, 1934, S. 197 f.f.

² «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. III, Dok. Ni-7990, S. 17.

вытекающие из превращения нацистской партии, ее штурмовых и охранных отрядов в составную часть правительственного аппарата, и в то же время сохранить у масс иллюзию существования в стране парламентского режима.

Однако наиболее агрессивные круги германских монополий считали этот вариант половинчатым и поэтому неприемлемым. 29 августа 1932 г. Шахт от имени этих кругов направил Гитлеру письмо, в котором предлагал настаивать на передаче нацистам власти безо всяких условий¹. Одновременно Шахт и кельнский банкир Курт Шредер организовали сбор подписей промышленников под письмом президенту Гинденбургу ². В этом письме, имевшем первостепенное значение в передаче гитлеровцам власти, в частности, говорилось:

«...Мы полностью согласны с вашей светлостью в необходимости создания независимого от парламента правительства... Ясно, что все чаще повторяющиеся роспуски рейхстага с новыми выборами, влекущими за собой всегда обострение партийной борьбы, не содействуют как политическому, так и экономическому успокоению и стабильности... Мы считаем, поэтому нашим долгом просить вашу' светлость в интересах достижения цели, к которой все мы стремимся, преобразовать имперский кабинет...

Мы свободны от всяких партийно-политических соображений. Мы признаем в национальном движении (речь идет о фашистском движении.— Г. Р.), которым охвачен народ, знаменательное начало эпохи, которая путем преодоления классовых противоречий создает невиданные основы для подъема немецкой экономики. Мы знаем, что этот подъем потребует еще многих жертв. Мы верим, что эти

----------

¹ «PHN», Bd. XXXVI, Dok. 457-EG, S. 536. Шахт еще 12 апреля 1932 г. направил Гитлеру письмо, в котором обещал побудить «руководящих господ на Западе» (т. е. магнатов Рура.— Г. Р.) к открытому выступлению в пользу передачи власти нацистам («Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1957, Heft 4, S. 821).

² Шредер являлся в тот период вице-президентом административного совета акционерного общества государственных железных дорог, председателем наблюдательного совета транспортно-кредитного банка, транспортной компании «Митропа», заводов Адлер. Через банкирский дом Штейна, совладельцем которого являлся Шредер, монополии и переводил основные средства в кассу гитлеровской партии. Финансовые и семейные узы связывали Шредера с банком «Дж. Генри Шредер энд К^о» в Лондоне и нью-йоркским банком «Дж. Генри Шредер бэнкинг Корпорэйшн».

жертвы только в том случае могут быть охотно принесены, если самая мощная группа этого национального движения будет стоять во главе правительства. Передача ответственного руководства из рук обладающего лучшими деловыми и личными качествами президентского кабинета в руки вождей наиболее мощной национальной группы покончит с ошибками и слабостями, присущими каждому массовому движению, и миллионы людей, которые сейчас стоят по ту сторону, станут позитивной силой»¹.

Совершенно недвусмысленное требование покончить с парламентским режимом и установить фашистскую диктатуру путем передачи правительственной власти гитлеровцам лицемерно объявлялось в письме необходимостью обеспечить правительству «максимальную поддержку народа». И это в то время, когда нацистская партия переживала серьезный кризис и быстро теряла влияние в мелкобуржуазных массах!

В своем письме Гитлеру от 12 ноября 1932 г. Шахт писал, что для него «нет сомнений в том, что развитие событий может иметь только один исход — ваше канцлерство». И дальше Шахт объяснял причину своей уверенности. «Кажется, наша попытка заполучить ряд подписей из тяжелой промышленности не является напрасной, а я верю, что тяжелая промышленность по праву носит свое имя «тяжелая промышленность», ибо она много значит» ².

19 ноября 1932 г. директор правления коммерческого и частного банка Рейнхардт передал начальнику канцелярии президента Мейснеру письмо, в котором также содержалось требование о передаче власти в руки фашистской партии. Под письмом стояли подписи Шахта, Шредера, председателя ландбунда графа Калькрейта, Рейнхардта, Гельфериха и других — всего 30 подписей. 21 ноября 1932 г. Рейнхардт писал, что свои подписи под письмом поставили еще пять промышленников, в том числе Тиссен. Примечательна приписка, в которой Рейнхардт сообщал, что заместитель председателя наблюдательного совета «Ферейнигте штальверке» Феглер, видный промышленник Рейш и председатель наблюдательного совета концерна Геша Шпрингорум «целиком и полностью стоят на почве письма, но не желали бы его подписывать, так как из по-

----------

¹ «PНN», Bd. XXXIII, Dok. 3901-PS, 3901, S. 531 ff.

² «PHN», Bd. XXXVI, Dok. 456-EC, S. 535.

литических соображений они не хотят выступать на передний план»¹. Эти два документа убедительно раскрывают решающую роль германского монополистического капитала; в установлении в стране фашистской диктатуры ².

После передачи документов Гинденбургу события развивались в быстром темпе. 19 и 21 ноября 1932 г. Гинденбург встречался с Гитлером и обсуждал с ним конкретные детали передачи власти в руки нацистов. Было решено, что эти вопросы будут урегулированы путем непосредственных переговоров между Гитлером и Папеном³. Приглашение начать такого рода переговоры Папен направил Гитлеру еще 13 ноября, когда сбор подписей под письмом монополистов Гинденбургу был в самом разгаре. В ответ Гитлер потребовал выполнения ряда предварительных условий, которые не на словах, а на деле подтвердили бы тот факт, что предстоящие переговоры — не политическая игра и монополии действительно передадут власть в руки нацистов. Фашисты настаивали, чтобы переговоры о передаче им власти велись не устно, а письменно. Вдобавок гитлеровцы заявили, что они хотели бы заранее узнать, «для какой цели вообще желательно их сотрудничество», и что они ни в коем случае не будут сотрудничать с социал-демократами.

17 ноября 1932 г. Папен, чтобы расчистить Гитлеру путь к власти, ушел в отставку, а 10 декабря он направил Гитлеру письмо, в котором соглашался со всеми принципиальными положениями, выдвинутыми последним, и предлагал решить детали передачи власти в руки нацистов в ходе

------------------------

¹ «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1956, Heft 2, S. 368.

² Неудивительно, что реакционные западногерманские историки всячески уклоняются от серьезного анализа этих документов. Так, Г. Герцфельд на страницах своего объемистого двухтомного труда (Н. Herzfeld, Weltmachte und Weltkriege 1890—1945, Braunschweig, 1952, Bd. I—II) попросту не находит места для того, чтобы хотя бы упомянуть о них. К. Брахер в своем исследовании, посвященном последним годам Веймарской республики, пытается поставить под сомнение ту важную роль, которую сыграли вышеупомянутые документы в передаче гитлеровцам власти. Упомянув о документах, Брахер заявляет, что якобы «не ясно, была ли на деле достигнута их цель». (К. Вгасher, Die Auflosung der Weimarer Republik, В., 1955, S. 668).

³ Папен был исключительно близок к Гинденбургу. В декабре 1932 года последний подарил Папену свой портрет с надписью из популярной милитаристской песни: «Я имел товарища — лучшего не найду никогда» («АВП СССР», Обзор печати, ф. 56, оп. 9, пап. 119, д. 54, л. 7).

личной встречи ¹. Как показало дальнейшее развитие событий, Папен являлся тем доверенным лицом монополий, которому было поручено осуществить на практике их предложение, изложенное в письме Гинденбургу. Однако Гитлер этого не знал, более того, он рассматривал Папена как опасного конкурента, желавшего стать фашистским диктатором. Поэтому встреча Папена с Гитлером затянулась на несколько недель. Активную роль в посредничестве между Гитлером и Папеном сыграли в декабре 1932 года Гиммлер и его доверенное лицо, экономический советник Гитлера Вильгельм Кеплер, а также Яльмар Шахт. Еще 21 ноября Геббельс записал в своем дневнике, что «Шахт абсолютно разделяет нашу точку зрения... Он совершенно последовательно выступает за фюрера»².

Встреча Папена с руководителями нацистской партии состоялась 4 января 1933 г. в Кельнском особняке банкира Шредера. Кроме Гитлера, в ней приняли участие Гесс, Гиммлер и Кеплер. Прежде чем организовать эту встречу, рассказывал впоследствии Шредер, он «обсуждал этот шаг с большим числом промышленников... Всеобщее стремление деятелей экономики заключалось в том, чтобы поставить в Германии к власти сильного человека»³.

В ходе беседы Папен от имени монополий детально развил программу деятельности будущего гитлеровского правительства. Эта программа, как свидетельствует составленная Шредером запись беседы, содержала четыре основных пункта.

Во-первых, усилить борьбу «против большевизма». В ответ Гитлер заверил, что «коммунисты, социал-демократы и евреи будут удалены с руководящих постов в Германии, и в общественной жизни надо восстановить порядок»⁴.

Во-вторых, перестроить промышленность. «На новой базе» должны быть созданы союзы предпринимателей, которые, в отличие от ныне существующих, объединят всех промышленников и будут «иметь большее влияние, чем прежде». Таким образом, монополии поставили перед гитлеровцами задачу использовать правительственную власть для подчинения крупному капиталу всех мелких и средних предпринимателей.

--------------------

¹ «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. III, Dok. Ni-7990, S. 81.

² J. Goebbels, Vom Kaiserhof zur Reichskanzlei, S. 208.

³ «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. III, Dok. Ni-7990, S. 82.

⁴ Ibid., S. 81.

В-третьих, поднять экономическую конъюнктуру при помощи больших государственных заказов. Гитлер обещал увеличить вооруженные силы со 100 тыс. до 300 тыс. человек, развернуть строительство автострад, предоставить властям и общинам кредиты для строительства дорог, предоставить правительственные кредиты авиационной, автомобильной и связанным с ними отраслям промышленности.

В-четвертых, порвать с Версалем, сделать Германию сильной в военном и независимой в экономическом отношении. «Это стремление к автаркии,— признает Шредер,— приветствовалось промышленниками отнюдь не из-за идеализма, а из голой жажды прибыли»¹.

Выдвинутые Папеном условия не только с полным пониманием были встречены руководством нацистской партии, но и восприняты им как неукоснительная программа действий будущего фашистского правительства.

После этого Папен заверил Гитлера, что назначение его канцлером является делом самых ближайших дней. Было согласовано, что в возглавляемое Гитлером правительство войдут также Гугенберг и Папен. Гитлер информировал Папена, что финансовое и политическое положение партии является тяжелым и если на нее рассчитывают как на правительственную партию, то ей надо помочь. Эта поддержка была немедленно оказана. С начала января газеты, принадлежавшие концерну Гугенберга, развернули среди буржуазных кругов шумную кампанию под лозунгами: «Национал-социалистская партия — последняя надежда немецкого народа», «Поражение Гитлера — это победа Тельмана», «Или национал-социализм или большевизм», «Сделаем все, чтобы помочь спасителю Германии Гитлеру и его партии». Для оказания финансовой помощи фашистской партии срочно был создан консорциум, во главе которого встали Феглер, Шпрингорум и Отто Вольф. Финансовая поддержка Гитлеру была оказана и его давним американским кредитором — банком «Дж. Генри Шредер бэнкинг корпорейшн», совладельцем юридической конторы которого являлся Джон Фостер Даллес². 4 млн. марок

--------------------------------

¹ «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. III, Dok. Ni-7990, S. 83.

² В 1944 году на страницах газеты «Нью-Йорк тайме» американский сенатор Пеппер прямо обвинил Джона Фостера Даллеса в coучастии в установлении фашистской диктатуры в Германии («The New York Тimes», Oct. 10, 1944).

гитлеровцы получили также от шведского банкирского дома Валленбергов¹.

Сразу после 4 января тон выступлений фашистских главарей резко изменился: теперь они говорили о своем приходе к власти, как о деле уже решенном. Так, например, Фрик, выступая 6 января в Мюнхене, заявил, что в конце месяца будет внесен вотум недоверия правительству Шлейхера², после чего последует его отставка и передача поста канцлера Гитлеру³.

17 января 1933 г. между Гитлером, Папеном и Гугенбергом начались переговоры о распределении министерских постов. Переговоры, которые велись в глубокой тайне от общественности, происходили на вилле Риббентропа в Далеме (пригород Берлина). Лишь поздно ночью 29 января было, наконец, согласовано, что гитлеровцы получат посты канцлера, министра внутренних дел и возглавят вновь образуемое министерство авиации; Папен займет пост вице-канцлера и сохранит за собой место имперского комиссара Пруссии; Гугенберг возглавит министерство экономики.

22 января орган магнатов Рура газета «Кельнише цейтунг» недвусмысленно заявила, что дни правительства Шлейхера уже сочтены. «У кабинета Шлейхера нет лица»,— писала газета и спрашивала: «Есть ли у нас вообще правительство в Берлине?».

За немедленную передачу власти гитлеровцам открыто высказалось и юнкерство. 12 января 1933 г. пожелание юнкеров видеть Гитлера канцлером было передано Гинденбургу председателем ландбунда графом Калькрейтом.

Немалую роль на этом заключительном этапе установления фашистской диктатуры сыграли офицерские и генеральские круги. Они использовали пребывание их ставленников — Гинденбурга на посту президента и генерала Шлейхера на посту канцлера для легальной передачи вла-

-----------

¹ «Dortmunder Genera1-Ahzeiger», 13. Jan. 1933.

² Генерал Курт фон Шлейхер — выходец из прусского юнкерства. В период Ноябрьской революции был посредником между верховным командованием и социал-демократическими «народными уполномоченными». В течение последующих лет, являясь одним из видных руководителей рейхсвера, Шлейхер участвовал во всех политических комбинациях, толкавших Веймарскую республику все дальше в сторону реакции. В декабре 1932 года он сменил Папена на посту канцлера.

³ «АВП СССР», Обзор печати, ф. 56, оп. 9, пап. 119, д. 54, л. 8.

сти Гитлеру. В буржуазной исторической литературе широкое распространение получила версия о том, что преемник Папена на посту канцлера генерал Шлейхер якобы являлся противником установления фашистской диктатуры¹. Апологет немецкого милитаризма западногерманский историк Эрфурт даже называет Шлейхера «последним препятствием на пути Гитлера»². Однако эта версия ничего общего с действительностью не имеет. Сам Шлейхер впоследствии признавал, что с лета 1931 года он «последовательно и твердо выступал за привлечение национал-социалистской партии в имперское правительство», что он «настойчиво высказывался как на заседаниях имперского кабинета, так и во многих беседах с президентом Гинденбургом за назначение Гитлера канцлером». В первую годовщину прихода гитлеровцев к власти в газете «Фоссише цейтунг» было опубликовано письмо Шлейхера, в котором он вновь заявлял: «После выборов 31 июля 1932 г. я решительно выступал перед президентом за канцлерство Гитлера»³

Основная функция кратковременного канцлерства Шлейхера состояла в том, чтобы дать реакции время для окончательного оформления передачи власти в руки гитлеровцев. Наиболее реакционные и агрессивные круги германского монополистического капитала рассматривали правительство Шлейхера как промежуточную ступеньку к установлению фашистской диктатуры. Отмечая этот факт, орган ЦК КПГ газета «Роте фане» писала: «Назначение Шлейхера канцлером является результатом решительного нажима крупной промышленной буржуазии, магнатов железа и угля Рейнско-Вестфальской тяжелой индустрии»⁴.

Буржуазная печать открыто признавала, что правительство Шлейхера должно несколько разрядить обстановку в стране, чтобы не допустить взрыва в момент передачи власти гитлеровцам. «Новое правительство,— писала газета «Германия»,— должно в первую очередь проявить решительную волю к политическому умиротворению народа. Оно должно отказаться от всего, что могло бы еще

----------

¹ См. например, Е. Еусk, Geschichte der Weimarer Republik, Bd. II, Erlenbach—Zurich—Stuttgart, 1956.

² W. Erfurth. Die Geschichte des deutschen Generalstabs von 1918 bis 1945, Bd. I, Fr. am/M., 1957, S. 148.

³ «Die Vossische Zeitung», 30. Jan. 1934.

⁴ «Die rote Fahne», 5. Dez. 1932.

более обострить невероятное напряжение, которое почти грозит взрывом»¹.

Коммунистическая партия Германии последовательно разоблачала стремление реакции использовать правительство Шлейхера как ширму для установления в стране фашистской диктатуры. «Правительство Шлейхера,— указывал Тельман в январе 1933 года на митинге в Гамбурге,— является последним кабинетом перед гитлеровским правительством, правительством ложных социальных маневров и успокоения»².

В час грозной опасности, когда фашисты рвались к власти, коммунисты вновь и вновь выступали за единство рядов рабочего класса в борьбе с фашизмом. Незабываемы слова В. Пика, произнесенные им в начале 1933 года у могилы убитых фашистами трех молодых рабочих: «Социал-демократические товарищи по классу, мы, коммунисты, протягиваем вам братскую руку через могилы наших убитых. Примите ее. Завтра — единая борьба, и все наши враги будут разбиты».

Однако правое руководство СПГ и профсоюзов в этот решающий для судеб Германии момент не только по-прежнему отвергало все предложения КПГ о создании единого антифашистского фронта, но и развернуло яростную антикоммунистическую кампанию. Исход ноябрьских выборов 1932 года в рейхстаг правые социал-демократы расценивали как окончательное поражение национал-социалистской партии и стали вынашивать планы привлечения СПГ в состав правительства. Для этого, считали лидеры СПГ, надо завоевать доверие буржуазии, заняв еще более антикоммунистическую позицию. «Самое главное сейчас,— говорилось в руководящей статье правления СПГ, опубликованной в журнале «Гезельшафт», — чтобы социал-демократы отказывались от какого бы то ни было единого фронта с коммунистами и чтобы они считали своей основной задачей борьбу с большевизмом» ³

Антикоммунистическая кампания, проводившаяся правыми вождями социал-демократии, перекликалась с яростной кампанией против КПГ, развернутой гитлеровцами с ноября 1932 года в качестве дымовой завесы, призванной

--------

¹ «Germania», 3. Dez. 1932.

² «Die rote Fahne», 10. Jan. 1933.

³ «Die Gesellschaft», 1933, Heft 1, S. 78.

прикрыть передачу власти в их руки. «Мы должны теперь вести наши атаки на КПГ с особым ожесточением»,— записал Геббельс в своем дневнике 11 ноября, а через три дня добавил к этому: «Я указываю нацистской печати новый _Курс: резко против КПГ, иначе — блестящая изоляция»¹. В соответствии с этой установкой новогоднее послание гитлеровской партии было выдержано в резком антикоммунистическом духе².

Таким образом, и социал-демократы и гитлеровцы видели путь к завоеванию доверия буржуазии и получению министерских кресел в усилении своих нападок на Коммунистическую партию Германии.

В обстановке антикоммунистической истерии гитлеровцы организовали 22 января 1933 г. в Берлине у дома Карла Либкнехта, где помещался ЦК КПГ, провокационную демонстрацию, чтобы создать предлог для официального запрещения компартии. Однако в ответ на провокацию фашистов 25 января состоялась мощная контрдемонстрация, в которой приняли участие 150 тыс. трудящихся Берлина. Невзирая на пронизывающую стужу, с самого утра со всех концов города колонны антифашистов — рабочих, служащих, ремесленников, торговцев потянулись к дому Карла Либкнехта. Десятки тысяч людей заполнили тротуары, приветствуя демонстрантов. В центре города не было видно ни одного одетого в форму штурмовика или эсэсовца. Пять часов продолжалось прохождение колонн мимо трибуны, с которой руководители КПГ во главе с Тельманом приветствовали демонстрантов. Январская демонстрация — «самое мощное выступление масс красного Берлина после 1923 года»,— писала газета «Роте фане»³. Однако это мощное выступление антифашистов Берлина не было поддержано руководителями социал-демократической партии и профсоюзов. Напротив, они открыто осудили проведение каких-либо массовых действий против гитлеровцев.

Вечером 28 января 1933 г. президент Гинденбург по совету своего сына полковника Оскара Гинденбурга, который находился в тесной связи с Риббентропом и Другими нацистскими вожаками, уволил Шлейхера в

----------

¹ J. Goebbels, Vom Kaiserhof zur Reichskanzlei, S. 201 ff.

² «АВП СССР», Обзор печати, ф. 56, on. 9, пап. 119, д. 54, л. 8.

³ «Die rote Fahne», 26. Jan. 1933.

отставку¹. Однако передача власти в руки нацистов затянулась еще на два дня, ибо, как уже указывалось выше, переговоры о распределении министерских портфелей, которые Гитлер, Папен и Гугенберг вели уже на протяжении двух недель, закончились соглашением лишь поздно ночью 29 января. На следующее утро Папен и Гитлер явились к Гинденбургу и заявили, что соглашение о создании кабинета широкой «национальной концентрации» достигнуто. Гинденбург тут же заявил, что он якобы всегда стремился к созданию правительства, «опирающегося на большинство народа», и назначил канцлером Гитлера.

Одновременно силы реакции осуществили ряд мероприятий, готовясь подавить возможные массовые выступления трудящихся против передачи власти фашистам^29 января гитлеровцы привели в боевую готовность отряды штурмовиков, расквартированные в Берлине. Фашистских молодчиков должны были поддержать части рейхсвера ². Руководить ими по личному желанию Гинденбурга должен был тесно связанный с гитлеровцами генерал Бломберг. 29 января он был срочно вызван из Женевы, где находился в качестве члена немецкой делегации на конференции по разоружению, и 30 января, за два часа до того, как Гитлер и Папен явились к Гинденбургу, был назначен военным министром.

Так закончился первый акт заговора, подготовленного немецкой и международной реакцией. К власти в Германии пришел фашизм — «открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических и наиболее империалистических элементов финансового капитала» ³.

-------------------

¹ J. Wheeler-Bennet, Die Nemesis der Macht, SS. 296, 300. Впоследствии в марте 1949 года Оскар Гинденбург перед судом по денацификации пытался отрицать, что он был посредником между отцом и гитлеровцами (A. Bullock, Adolf Hitler, Munchen, 1955, S. 245).

² В западногерманской историографии широко распространена версия о том, что рейхсвер был приведен в боевую готовность якобы для защиты правительства Шлейхера против гитлеровцев. Характерно, что эта лживая версия, призванная замаскировать роль военщины в установлении фашистской диктатуры, была опровергнута 1 февраля 1933 г. самим же Шлейхером («АВП СССР», Обзор печати, ф. 56, оп. 9, пап. 119, д. 54, л. 15).

³ «XIII пленум ИККИ. Стенографический отчет», Партиздат, 1934, стр. 589.

ПРИЧИНЫ УСТАНОВЛЕНИЯ В ГЕРМАНИИ ФАШИСТСКОЙ

ДИКТАТУРЫ И ФАЛЬСИФИКАЦИЯ ИХ РЕАКЦИОННОЙ

ИСТОРИОГРАФИЕЙ

Установление в Германии фашистской диктатуры явилось проявлением слабости немецкой империалистической буржуазии. Ослабленная поражением в первой мировой войне, ударами революционного рабочего движения и экономическим кризисом, запутавшись во внутренних и внешних противоречиях, она оказалась уже не в силах властвовать методами парламентаризма и буржуазной демократии. Гитлеровцы смогли прийти к власти, прежде всего, потому, что рабочий класс — наиболее последовательный и сильный противник фашизма — в результате проведения вождями социал-демократической партии и профсоюзов политики классового сотрудничества с буржуазией оказался расколотым и вследствие этого ослабленным перед лицом реакции. Вместе с монополистами и бывшими кайзеровскими генералами Носке, Эберт, Шейдеман и другие правые лидеры социал-демократии стояли у колыбели контрреволюционных банд, возникших в огне Ноябрьской революции. Правые социал-демократы на протяжении длительного времени отравляли сознание рабочих оппортунистическими теориями, идейно разоружая рабочий класс перед лицом фашизма. «Рабочее законодательство, страхование и демократические права, которые буржуазия вынуждена была дать рабочим в годы революции,— говорилось в резолюции Исполкома Коминтерна,— постепенно отнимались у рабочих стоявшей у власти веймарской коалицией, состоявшей из социал-демократов, партии центра и «демократов». Постепенные и непрерывные уступки реакции, постепенная отмена одного пункта конституции за другим, одного завоевания рабочих за другим, постепенная фашизация всего государственного аппарата — настолько дискредитировали веймарскую коалицию и веймарскую республику, что они потеряли сколько-нибудь серьезное значение в глазах широких масс»¹. Сдавая реакции одну позицию за другой и открывая дорогу фашизму, правые лидеры социал-демократии направляли весь огонь против коммунистов и срывали все попытки Коммунистической партии создать единый фронт борьбы рабочего класса про наступления фашистской реакции.

------------------

¹ «О фашистской диктатуре в Германии», стр. 131.

Нет сомнения, что если бы немецкие рабочие выступили единым фронтом, подобно тому как это было в дни свержения монархии Гогенцоллернов или подавления путча Каппа— Лютвица, путь фашизму был бы прегражден.

Поскольку рабочий класс Германии не преодолел раскола в своих собственных рядах, он не смог в этот поворотный момент в жизни страны выполнить историческую роль вождя нации, создать общенациональный фронт борьбы с фашизмом и обуздать наиболее агрессивные и реакционные силы немецкого империализма. Раскол рабочего класса способствовал изоляции его от естественных союзников по борьбе с фашизмом—мелкого и среднего крестьянства, городских средних слоев, интеллигенции — и сделал их добычей социальной и шовинистической демагогии гитлеровцев.

Другой не менее существенный фактор, обеспечивший гитлеровцам захват власти, заключался в неограниченной финансовой и политической поддержке нацистской партии всеми силами реакции в Германии — монополистами, юнкерами, военщиной.

Серьезную поддержку установлению в Германии фашистской диктатуры оказали американские и английские монополии. Сначала они помогли восстановить военно-экономический потенциал германского империализма и укрепить политические позиции германской реакции. Затем американские и английские монополии помогли германской реакции установить фашистскую диктатуру в целях подавления демократических сил в Европе и организации агрессивной войны против Советского Союза. Путем передачи власти в Германии в руки гитлеровцев немецкой и международной империалистической реакции удалось сделать важный шаг на пути создания в центре Европы опасного очага войны.

«... В условиях ничем не ограниченной диктатуры,— говорится в резолюции XXI съезда КПСС по докладу тов. Н. С. Хрущева, — реакция получает больше возможностей развернуть репрессии и террор, подавлять оппозиционное движение, обрабатывать в нужном ей духе массы, заражать их ядом шовинизма, развязать себе руки для военных авантюр»¹.

----------------------

¹ «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза 27 января — 5 февраля 1959 года. Стенографический отчет», т. II, Госполитиздат, 1959, стр. 450.

* * *

Реакционная историография прилагала и прилагает немало усилий, чтобы фальсифицировать истинные причины падения Веймарской республики и установления в Германии фашистской диктатуры. При этом четко выявляются два основных направления.

Первое из них представлено трудами крупнейших буржуазных историков Западной Германии — Г. Риттера, Ф. Майнеке, К. Брахера, Г. Краусника, Г. Ротфельса, ф. Валентина, В. Хофера, В. Гёрлица и др.¹ Сюда же относятся и почти все работы американских и английских буржуазных историков, посвященные исследованию политической и социальной истории Германии периода нацизма— A. Баллока, Д. Уэллер-Беннета, Г. Тревор-Ропера и др.²Зажатые в тисках идеалистического понимания истории, эти буржуазные историки не видят (или не хотят видеть) глубокой связи между появлением в Германии фашизма и всем предшествующим развитием германского разбойничьего империализма. Фашизм предстает в их исследованиях как случайная страница в истории Германии, не связанная с ее прошлым. Полностью отрываясь от социально-экономических условий, сложившихся в Веймарской Германии, эти авторы видят основную причину прихода нацистов к власти в «демонической личности» Гитлера. «Один человек,— пишет, например, Г. Риттер,— сумел привести Европу к страшной катастрофе.., одной своей силой воли он поверг в пламя буквально весь мир»³. При этом ряд реакционных западных историков — А. Баллок, А. Квандт, B. Герлиц, Д. Уэллер-Беннет, Г. Тревор-Ропер вообще пытаются всю историю Германии периода фашистской диктатуры свести к биографии Гитлера.

-----------------------------

¹ G. Ritter, Die Damonie der Macht, Stuttgart, 1947; G. Ritter, Karl Goerdeler und die deutsche Widerstandsbewegung, Stuttgart, 1954; F. Meinecke, Die deutsche Katastrophe, Wiesbaden, 1946; К. Вгасher, Die Auflosung der Weimarer Republik, В., 1955; H. Mau, H. Krausnik, Deutsche Geschichte der jungsten Vergangenheit 1933—1945, Tubingen, 1956; Veit Va1entin, Geschichte der Deutschen В , 1947; W. Hоfer, Der Nationalsozialismus. Dokumente 1933-1945, Fr. am/M., 1957.

² A. Bullock, Adolf Hitler, Munchen, 1955; J. Wheeler-Bennett, Die Nemesis der Macht, Dusseldorf, 1954.

³ G. Ritter, Geschichte als Bildungsmacht, Stuttgart, 1949.

Тем самым предпринимается попытка замаскировать решающую роль в деле подрыва в Германии буржуазной демократии и установлении кровавой фашистской диктатуры наиболее реакционных кругов немецкого и англо-американского монополистического капитала, а также военщины и юнкерства.

Другое направление в реакционной историографии данной проблемы представляют опубликованные после второй мировой войны многочисленные мемуары правых социал-демократических лидеров — Г. Носке, К. Зеверинга, А. Дитмана, П. Зеринга, А. Брауна и др.¹, а также примыкающие к ним исследования историков буржуазно-либерального направления (Е. Эйк и др.)².

Авторы этих работ тщатся снять историческую ответственность за продвижение гитлеровцев к власти с правых вождей немецкой социал-демократической партии и буржуазно-либеральных деятелей, группировавшихся в последние годы существования Веймарской Германии вокруг демократической партии. С этой целью представители данного направления не прочь обратиться и к острым классовым и социальным конфликтам, потрясавшим послевоенную Германию. Однако выводы, к которым они приходят в результате своих «исследований», не носят от этого менее реакционный и фальсификаторский характер. В полном противоречии с исторической правдой они утверждают, что фашизм — это не что иное, как стихийное движение мелкобуржуазных масс против гнета Версаля. Таким образом, правые социал-демократы и буржуазные либералы по существу перекликаются здесь с открытыми апологетами монополий и военщины, извращающими классовую сущность фашизма — террористической диктатуры наиболее агрессивных и реакционных элементов финансового капитала.

Одновременно с этим правые лидеры немецкой социал-демократии, выступая, как и прежде, застрельщиками антикоммунистической травли, пытаются в своих писаниях возвести грубую клевету на Коммунистическую партию

------------------------

¹ W. Dittmann, Das politische Deutschland vor Hitler, Zurich—New York, 1945; P. Sering, Jenseits des Kapitalismus, Lauf bei Ntirnberg, 1946; С. Severing, Mein Lebensweg, Bd. 1—2, Koln, 1950.

² E. Eусk, Geschichte der Weimarer Republik, Bd. I—II, Erlenbach—Zurich—Stuttgart, 1956.

Германии — последовательного и мужественного борца против фашизма. Настоящие раскольники рабочего движения, пытаясь свалить вину с больной головы на здоровую, утверждают, что якобы именно борьба КПГ против правого руководства СИГ ослабила рабочий класс и позволила гитлеровцам прийти к власти. С этим клеветническим тезисом правых социал-демократов смыкается не менее лживый и клеветнический тезис буржуазно-либеральной исторической школы, будто бы именно революционная борьба рабочего класса Германии в 1918—1932 годах подорвала позиции буржуазно-демократической республики и открыла дорогу фашизму. На деле, как хорошо известно, именно героическая, полная жертв борьба трудящихся Германии под руководством КПГ и явилась тем препятствием, которое на протяжении ряда лет не давало возможности реакции установить в стране фашистскую диктатуру.

Обстоятельная критика с позиций исторического материализма буржуазных и правосоциалистических фальсификаций классовой сущности немецкого фашизма, причин, позволивших гитлеровцам прийти в 1933 году к власти, содержится в ряде документов Коммунистического Интернационала, выступлениях руководителей КПГ и СЕПГ, в трудах советских и прогрессивных немецких историков¹.

-------------------

¹ «XIII пленум ИККИ. Фашизм, опасность войны и задачи коммунистических партий», Ленпартиздат, 1934; «О фашистской диктатуре в Германии», Партиздат, 1934; Г. Димитров, В борьбе за единый фронт против фашизма и войны, Партиздат, 1937; W. Pieсk, Der neue Weg zum gemeinsamen Kampf fur den Sturz der Hitlerdiktatur, В., 1957; W. U1briсht, Der faschistische deutsche Imperialismus (1933—1945), В., 1956; H. Matern, Deutschland in der Periode der Wirtschaftskrise 1929 bis 1933, В., 1956; A. Hорден, Уроки германской истории, И.Л., 1948; W. Вагtel, Deutschland in der Zeit der faschistischen Diktatur 1933—1945, В., 1956. Подробный обзор всех опубликованных работ немецких прогрессивных историков по данной проблеме содержится в «Historische Forschungen in der DDR. Analysen und Berichte zum XI. International HistorikerkongreB in Stokholm August 1960», В., 1960. Из работ советских историков необходимо отметить статьи Л. Гинцбурга, В. Кульбакина, Б. Тартаковского, В. Фомина, опубликованные в журналах «Вопросы истории», «Новая и новейшая история», в сборнике «Из истории Германии нового и новейшего времени», Изд-во АН СССР, 1958, и в других изданиях.

ГЛАВА II

ЛИШЕНИЕ НЕМЕЦКОГО НАРОДА ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ

ПРАВ И СВОБОД. СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ

СИСТЕМЫ ФАШИСТСКОГО ТЕРРОРА

ПЕРВЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ ФАШИСТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

Прежде чем развязать агрессивную войну за передел мира в пользу германского империализма, гитлеровцам предстояло разрешить на пути к этой цели целый ряд задач: порвать с Версалем и подготовить вооруженные силы, перевести промышленность на серийное производство оружия, создать идеологические и внешнеполитические предпосылки агрессии и т. д.. Но прежде всего гитлеровцам необходимо было решить основную задачу, без которой их пребывание у власти в глазах сил, которые привели фашистов к власти, не оправдывало себя даже и в течение одного дня: разгромить организованное рабочее движение, ликвидировать все демократические институты — рейхстаг, Веймарскую конституцию, автономию земель и т. д., сконцентрировать всю государственную власть сверху донизу в руках руководства нацистской партии.

Разрешить эту задачу гитлеровцы, не обладавшие большинством ни в стране, ни в рейхстаге, могли только при всесторонней и мощной поддержке монополистов и юнкеров, а также при явной или тайной поддержке буржуазных политических партий. Огромное значение имела на этом этапе для нацистов и позиция социал-демократии, ведшей за собой большинство рабочего класса.

В сформированном Гитлером 30 января 1933 г. кабинете национал-социалисты заняли ключевые посты: кроме Гитлера, получившего пост рейхсканцлера, фашист Фрик занял пост министра внутренних дел, Геббельс — пост

министра народного просвещения и пропаганды¹, Геринг — пост министра без портфеля и министра внутренних дел Пруссии. В состав правительства вошли и представители других политических партий. Руководитель национальной партии Гугенберг возглавил" министерство экономики, шеф военизированной организации националистов «Стальной шлем» Зельдте был назначен министром труда, правый католик Папен, который в то время еще официально не был членом нацистской партии, занял пост вице-канцлера и правительственного комиссара Пруссии. Сильные позиции получило в правительстве и прусское юнкерство. Оно было представлено министром финансов графом Шверин фон Крозигом, который занимал этот пост и раньше, а также министром транспорта и почт крупным юнкером бароном Эльт-Рюбенахом. Всего на четырех нацистов в правительстве приходилось одиннадцать членов других политических партий.

Включение в правительство Гитлера представителей 'нефашистских буржуазных партий призвано было, прежде всего, замаскировать установление в стране фашистской диктатуры. Гитлер получил возможность называть свое правительство правительством «национальной концентрации». В то же время состав правительства отражал борьбу и разногласия, которые имелись в лагере германских монополий. Назначение Гугенберга — доверенного лица Круп-па и Тиссена на пост министра экономики вызвало сильное противодействие монополистической группы Вольфа — Штрауса, которая стремилась передать этот пост кому-либо из своих ставленников — руководителей католической партии Центра. С этой целью лидер партии прелат Клаас в течение трех дней — с 31 января по 2 февраля 1933 г.— вел переговоры с Гитлером².

Руководители партии Центра были готовы войти в состав фашистского правительства. Однако сделка не состоялась вследствие того, что Гитлер был согласен предоставить католикам лишь маловлиятельный пост министра юстиции³. Это, естественно, не означало, что лидеры партии

------------------------

¹ Геббельс занял свой пост несколько позднее — 13 марта 1933 г.

² «Kolnische Zeitung», 3. Febr. 1933.

³ Впоследствии лидеры католической партии Центра, иезуитски извращая факты, пытались представить дело так, будто бы они непременным условием своего вхождения в правительство ставили сохранение в стране демократических свобод.

Центра встали после этого на путь борьбы с фашизмом. «Центр,— заявил на заседании фашистского правительства Геринг,— выжидает, что теперешнее правительство пойдет партии Центра на известные уступки»¹.

Единственной политической партией Германии, которая дала принципиальную оценку правительству Гитлера и сделала из нее необходимые выводы, была Коммунистическая партия Германии. «Кабинет Гитлера — Гугенберга является правительством открытой фашистской диктатуры»,—так охарактеризовал Э. Тельман на нелегальном заседании ЦК, КПГ только что сформированное Гитлером правительство ². Еще 31 января Тельман от имени КПГ обратился к председателю правления социал-демократической партии Вельсу, председателю Всегерманского объединения профсоюзов Лейпарту, а также к руководству католических профсоюзов и профорганизации служащих с предложением «совместно провести всеобщую забастовку против фашистского правительства Гитлера—Гугенберга—Папена, против преследования рабочих организаций, за свободу трудящихся»³. Правые лидеры социал-демократии не могли полностью игнорировать предложение коммунистов. Как показали антифашистские демонстрации 25 января 1933 г. в Берлине и Дрездене, тысячи рядовых социал-демократов были настроены по-боевому и выражали готовность рука об руку с коммунистами бороться против фашистской диктатуры. Это заставляло правых социал-демократов маневрировать, маскировать свое нежелание идти на какие-либо массовые выступления против фашизма. Вельс и Лейпарт опубликовали в центральном органе СПГ газете «Форвертс» ряд статей, в которых писали, что, по их мнению, Гитлер пришел к власти законным путем. Поэтому всеобщая забастовка, направленная на свержение гитлеровского правительства, якобы будет противоречить конституции. Руководители социал-демократических организаций обещали «принять меры» лишь в том случае, если правительство нарушит Веймарскую конституцию. «Тактический разум,— заверяла «Форвертс» рабочих—социал-демократов,— рекомендует подождать с применением этого средства (всеобщей

-----------------------------

¹ «PHN», Bd. XXV, Dok. 351-PS, S. 373.

² «Die illegale Tagung des Zentralkomitees der KPD am 7. Februar 1933 in Ziegenhals bei Berlin», В., 1961, S. 40.

³ «Zur Geschichte der Kommunistischen Partei Deutschlands», S. 53.

стачки.— Г. Р.), для того чтобы в решительный момент рабочий класс не был утомлен... Объявлять всеобщую стачку сейчас, это значило бы зря расстрелять в воздух имеющиеся у рабочего класса снаряды»¹. Одновременно с призывом не начинать «слишком поспешных и поэтому опасных единичных выступлений» выступили и руководители Всегерманского объединения профсоюзов ².

Трудно сказать, что преобладало в такого рода заявлениях: ханжеское лицемерие, позорная трусость или скрытая надежда, что удар фашистов обрушится лишь на компартию, а социал-демократия найдет себе место и при фашистской диктатуре.

Подобного пресмыкательства правых социал-демократов перед реакцией не ожидали даже гитлеровцы. Об этом свидетельствует стенограмма первого заседания фашистского правительства, состоявшегося вечером 30 января 1933 г. В центре обсуждения стоял вопрос о формах и темпах борьбы с Коммунистической партией. Гитлер заявил, что, «к сожалению, невозможно запретить партию, за которой стоят 6 млн. человек»³. Он опасался, что официальный запрет КПГ сразу же после прихода фашистов к власти приведет к «тяжелой внутриполитической борьбе и, возможно, всеобщей стачке». Министр рейхсвера генерал Бломберг подтвердил, что рейхсвер окажется не в состоянии подавить всеобщую стачку, если она вспыхнет. «Солдат рейхсвера в качестве единственно возможного противника привык рассматривать внешнего врага»,— заявил он⁴. Однако опасения фашистского правительства насчет всеобщей стачки были рассеяны. «Стремления к стачке (у правых социал-демократов.— Г. Р.) не имеется»,— заявил Гугенберг, а Геринг дополнил его: «Социал-демократическая партия не хочет принимать участие во всеобщей стачке. Социал-демократия рассчитывает в настоящее время на речи в рейхстаге»⁵.

Позиция правых социал-демократов в конечном итоге и определила действия правительства Гитлера: сосредоточить весь огонь на Коммунистической партии, но в то же время не запрещать ее официально. Таким образом, рассчи-

----------------

¹ «Vorwarts», 31. Jan. 1933.

² «АВП СССР», Обзор печати, ф. 56, оп. 9, пап. 119, д. 54, л. 21.

³ «PHN», Bd. XXV, Dok. 351-PS, S. 374.

⁴ Ibid., S. 375.

⁵ Ibid.

тывали гитлеровцы, объединение антифашистских сил будет предотвращено, поскольку правые социал-демократы смогут удерживать от антифашистской борьбы идущих за ними рабочих уверениями, что правительство Гитлера якобы не выходит за рамки законности.

Одновременно на первом заседании фашистского кабинета было принято и другое решение — распустить рейхстаг, который так и не собрался после ноябрьских выборов 1932 года, и назначить выборы нового рейхстага на 5 марта 1933 г. При этом гитлеровцы рассчитывали обеспечить себе в новом рейхстаге абсолютное большинство. Это дало бы им возможность, во-первых, упрочить свою диктатуру, придать ей некоторую видимость «законности», прежде всего, в иностранных буржуазных кругах, и, во-вторых, использовать рейхстаг для упрочения своей диктатуры, то есть для ликвидации «законным», парламентским путем демократических свобод, роспуска буржуазных политических партий, в том числе и тех, представители которых вместе с гитлеровцами находились в правительстве. Гугенберг согласился от имени националистов на новые выборы в рейхстаг при условии, что и после выборов состав правительства останется неизменным.

Избирательную кампанию нацисты начали 1 февраля 1933 г. с опубликования обращения Гитлера в качестве рейхсканцлера к немецкому народу. В этом заявлении Гитлер объявлял безработицу, голод и нужду немецких трудящихся исключительно следствием поражения Германии в первую мировую войну, ответственность за которое он возлагал на коммунистов. В качестве предпосылки «возрождения Германии» Гитлер требовал «искоренения» коммунизма в стране. Как обычно, заявление Гитлера было полно демагогических обещаний. Там указывалось, например, что правительстве провёдет реорганизацию немецкой экономики при помощи двух четырехлетних планов, причем один из них будто бы будет направлен на «спасение немецкого крестьянства в целях сохранения основ питания и жизни народа», а другой — на «спасение немецкого рабочего путем мощного и всестороннего наступления на безработицу»¹.

Гитлеровцы всячески старались использовать захваченные ими правительственные органы для привлечения масс на свою сторону.

---------------------------------

¹ «V. В.», 2. Febr. 1933.

Гитлеровская демагогия тесно переплеталась с кровавым фашистским террором, призванным сломить сопротивление противников фашизма. Под флагом борьбы с «бандой политиканствующих прелатов» и борьбы против «ноябрьских предателей и марксистов всех оттенков» гитлеровцы разгоняли предвыборные собрания католиков и социал-демократов. 4 февраля на три дня был запрещен выход центрального органа СПГ газеты «Форвертс». Уже в эти первые дни своей диктатуры гитлеровцы недвусмысленно показали, какая судьба ожидает социал-демократию и буржуазные нефашистские партии в самом недалеком будущем.

Однако основной удар гитлеровцы направляли против КПГ. 2 февраля 1933 г. приказом Геринга по всей Пруссии были запрещены собрания и демонстрации Коммунистической партии. В тот же день полицейскому налету и многочасовому обыску был подвергнут дом Карла Либкнехта в Берлине. 4 февраля 1933 г. за подписями Гинденбурга и Гитлера был опубликован чрезвычайный декрет «В защиту германского народа», который фактически запрещал всякие собрания и митинги.

Декрет от 4 февраля 1933 г. дал гитлеровцам юридическое «основание» для разгона антифашистских демонстраций и митингов, запрещения любого органа печати.

Еще через несколько дней — 17 февраля Геринг издал приказ, требовавший применять оружие в борьбе с антифашистами. «Кто при исполнении своего долга применит огнестрельное оружие, того, независимо от последствий, я возьму под свою защиту,— говорилось в приказе.— Кто же из ложных соображений откажется применять оружие, тот будет подвергнуть наказанию за неисполнение своих служебных обязанностей».

22 февраля 1933 г. фашистские банды — отряды СА и СС — были наделены правами «вспомогательной полиции». Тем самым вооруженные отряды нацистской партии стали по существу частью государственного аппарата и получили неограниченные права для нападения на собрания и демонстрации нефашистских организаций.

Однако в конце февраля, то есть накануне выборов в рейхстаг, нацисты были вынуждены признать, что решающего поворота масс в сторону фашистской партии не произошло. Под руководством коммунистов антифашистские силы давали все более мощный отпор гитлеровцам. Провокации штурмовиков наталкивались на сопротивление вновь

созданных по инициативе КПГ «отрядов домашней самообороны», куда наряду с коммунистами входили социал-демократы и беспартийные. У рядовых рабочих — социал-демократов, членов католических профсоюзов наблюдалось боевое настроение. Они ждали лишь сигнала своих руководителей, чтобы решительно выступить против фашистских отрядов и разгромить их. Фашистские руководители на местах докладывали в Берлин, что количество голосов, поданных за нацистскую партию, не только не возрастает, а, вероятно, даже сократится по сравнению с предшествующими выборами. Это вызвало серьезную озабоченность у руководителей нацистской партии и в тех агрессивных империалистических кругах, которые стояли за спиной фашистов и делали на них ставку. Они поспешили и на этот раз прийти гитлеровцам на помощь.

СОВЕЩАНИЕ 20 ФЕВРАЛЯ 1933 г. ПОДЖОГ РЕЙХСТАГА

16 февраля 1933 г. Геринг направил 25 крупнейшим промышленникам телеграмму, предлагая организовать встречу с руководителями нацистской партии¹. Беседа состоялась 20 февраля в служебном помещении Геринга как председателя рейхстага. Помимо Гитлера, Геринга, Гесса и других руководителей фашистской партии, в ней приняли участие Крупп, Тиссен, Феглер, Бош, Шахт и другие монополисты. С большой речью перед собравшимися выступил Гитлер. Он, прежде всего, подчеркнул, что вопрос о сосредоточении власти в руках национал-социалистов еще далеко не решен, что антифашистские силы обладают большой мощью. Гитлер призвал промышленников не распылять свои силы на предстоящих выборах в рейхстаг, а еще более тесно сплотиться вокруг нацистов. Гитлер вновь развил перед монополистами перспективы, которые откроются перед ними, если гитлеровцам удастся утвердиться у власти. Начнется «вторая акция против коммунизма.., с тем чтобы окончательно повергнуть марксизм на землю». Раз и навсегда будет покончено с демократическими правами народных масс. «Мы стоим теперь перед последними выборами на следующие десять, а может быть и 100 лет»,— заверял собравшихся Гитлер². Нацисты примут меры, чтобы покон-

----------

¹ «Trials of War Criminals», vol. VII, p. 557.

² «Archiv IfZ», Krupp, Bd. 7, Dok. D-203, S. 42.

чить с классовой борьбой и обеспечить экономике «спокойное будущее».

Что касается внешнеполитической программы нацистов, то Гитлер вновь заверил промышленников, что «вопрос восстановления вермахта будет решаться не в Женеве, а в Германии». Однако для этого, подчеркнул он, необходимо, прежде всего, добиться «внутреннего успокоения»¹.

Выдвинутая гитлеровцами программа встретила полное одобрение присутствовавших монополистов. В памятной записке, составленной Круппом после совещания, отмечалось: «Сейчас самое подходящее время создать, наконец, в Германии ясность во внутриполитических вопросах»².

Совещание привело к следующим основным результатам.

Во-первых, резко возросла финансовая помощь монополий гитлеровской партии. Крупп сделал заявление о том, что «Рур даст все, что необходимо»³. Непосредственно сбором денег занялся Феглер и уже в тот же день в кассу .гитлеровской партии было переведено 3 млн. марок. «Мы достали очень крупную сумму, которая сразу избавила нас от всех финансовых забот»,— записал в своем дневнике Геббельс вечером 20 февраля⁴.

Во-вторых, монополии оказали нажим на руководителей нефашистских буржуазных политических партий и последние по существу прекратили предвыборную борьбу против нацистов, сосредоточив огонь на партиях рабочего класса. Эта новая тактика, например, в отношении национальной партии была сформулирована Герингом так: «Националисты будут выдвигаться вперед там, где национал-социалисты не смогут достичь цели»⁵.

В-третьих, оказывая всю необходимую помощь гитлеровцам, промышленники в свою очередь потребовали от последних любой ценой добиться победы на выборах.

Сразу же после совещания 20 февраля гитлеровцы переходят к практическому осуществлению намеченных мероприятий. 24 февраля 1933 г. полиция снова учинила погром в доме Карла Либкнехта. Хотя это здание уже на протяжении нескольких недель тщательно охранялось полицией, новый обыск привел к тому, что там якобы были

-----------------

¹ «PHN», Bd. XXXV, Dok. 203-D, S. 47.

² Ibid., S. 48.

³ «Archiv IfZ», Krupp, Bd. 7, Dok. Ni-3243, S 31.

⁴ J. Goebbels, Vom Kaiserhof zur Reichskanzlei, S. 267.

⁵ «PHN», Bd. XXXV, Dok. 203-D, S. 48.

обнаружены целые центнеры «изменнических материалов», подземные ходы, склады оружия и т. д. Фашистская, а вслед за ней и вся буржуазная печать подняли неистовый вой, заявляя, что обнаружен план организации в Германии «коммунистического переворота», «вооруженного восстания». В сообщении об обыске указывалось, что коммунисты якобы планируют организацию массовых поджогов, отравлений, организацию крушений поездов, что КПГ готовится в ближайшее время произвести «ужасный террористический акт», который должен послужить «сигналом к вооруженному восстанию против правительства».

В этой обстановке руководство КПГ получило достоверные сведения, что фашисты готовят крупную антикоммунистическую провокацию. На последнем массовом легальном митинге КПГ, организованном 26 февраля 1933 г. в помещении Спорт-паласта, Вильгельм Пик рассказал о планах фашистов устроить фиктивное покушение на Гитлера или другую провокацию, с тем, чтобы накануне выборов в рейхстаг объявить Коммунистическую партию вне закона. Представитель КПГ повторил затем это заявление на специально устроенной пресс-конференции для иностранных журналистов.

Тем временем подготовка к фашистской провокации, о которой предупреждали коммунисты, шла полным ходом. 22 февраля Геринг дал указание шефу берлинской полиции Дильсу подготовить ордера на арест руководящих деятелей и активных функционеров КПГ. Днем 27 февраля члены фашистских штурмовых отрядов в полной боевой готовности сосредоточились в своих казармах. В одном лишь Берлине 30 казарм штурмовиков были превращены в тюремные помещения и камеры пыток, снабженные стальными прутьями, веревками и другими орудиями истязаний. В 6 часов вечера было установлено наблюдение за квартирами тех антифашистов, которые должны были быть арестованы.

Несмотря на то что предвыборная борьба была в полном разгаре, все руководители нацистской партии к вечеру 27 февраля оказались в Берлине. Как выяснилось впоследствии, гитлеровские вожаки заранее оставили 27 февраля свободным от предвыборных выступлений. У них на это число было запланировано другое «предвыборное мероприятие». «В ближайшие дни,— заявил специально отобранной группе штурмовиков начальник отрядов СА в Берлине

Эрнст - будет нанесен уничтожающий удар по марксисту там. Все уже подготовлено. Не хватает лишь повода. Поэтому вы должны его создать. Вы знаете, что коммунисты хотят сжечь всю Германию, вы сожжете только лишь один рейхстаг — этот сарай для болтовни. При этом будет утверждаться, что поджог осуществили коммунисты. Полиция? О ней не беспокойтесь. В случае необходимости расследование будет направлено по желаемому направлению»¹.

Идея поджечь рейхстаг и выдать это за сигнал к «коммунистическому восстанию» принадлежит Геббельсу. Непосредственно руководил операцией Геринг. Впоследствии на Нюрнбергском процессе генерал-полковник Гальдер рассказал, что в 1942 году в окружении Гитлера зашел разговор о художественной ценности здания рейхстага. Геринг в ходе разговора воскликнул: «Единственный, кто действительно знает архитектуру здания рейхстага, это я: я его сжег!»².

В 9 часов вечера 27 февраля 1933 г. группа руководителей штурмовиков в составе уже упомянутого Эрнста, а также Фидлера, Гейнеса, Зандлера и др. беспрепятственно проникла в здание рейхстага по подземному ходу, который соединял его с дворцом Геринга. Совершив поджог, штурмовики тем же путем вернулись обратно, оставив на месте провокации некоего Ван дер Люббе, который, будучи захвачен полицией, должен был играть роль «коммуниста— поджигателя рейхстага»³.

Видный фашистский деятель гаулейтер Данцига Рауш-нинг впоследствии поведал о некоторых деталях этой провокации. Вскоре после поджога рейхстага он был вызван к Гитлеру, чтобы доложить о положении в Данциге. Перед служебной резиденцией Гитлера Раушнинг беседовал с Герингом, Гиммлером, Фриком и несколькими гаулейтерами из Западной Германии. «Геринг рассказывал детали поджога рейхстага,— пишет Раушнинг.— Тогда в партии тайна этого пожара строго соблюдалась. Я сам не думал

------------

¹ H.Gisevius, Bis zum bittern Ende, Zurich, 1946, S. 98f.

² «PHN», Bd. IX, S. 484.

³ Мариус Ван дер Люббе - голландец по национальности, человек с больной психикой, одержимый манией величия. За несколько лет до фашистской провокации он состоял членом голландской компартии, что делало его удобным орудием в глазах гитлеровцев, пытавшихся представить поджог рейхстага как «международный коммунистический заговор».

иначе, что это дело коммунистов или, по крайней мере, людей, связанных с ними. Только теперь из разговора я узнал, что поджог рейхстага был совершен исключительно национал-социалистским руководством. Откровенность, с которой в этом кругу сообщались подробности этого акта, была потрясающей. Радостный смех, циничные шутки — такова была реакция этих «заговорщиков». Геринг красочно рассказывал, как «его мальчики» проникли в рейхстаг по подземному ходу из его, Геринга, дворца, что они имели в своем распоряжении всего несколько минут и чуть не были обнаружены полицией. Геринг только пожалел, что не весь «сарай» сгорел. В спешке «работу» не успели довести до конца. Геринг, который был в ударе, закончил рассказ словами: «Я не имею совести! Мою совесть зовут Адольф Гитлер» ¹.

Какие цели преследовали гитлеровцы, учиняя провокацию с поджогом рейхстага?

Во-первых, возложив вину за эту провокацию на коммунистов, разгромить массовые организации рабочего класса, и, прежде всего его авангард — Коммунистическую партию Германии.

Во-вторых, запугав мелкобуржуазных обывателей несуществующей угрозой «коммунистического заговора», заполучить их голоса на предстоящих выборах в рейхстаг. Нацистам «было очень на-руку подавление предвыборной пропаганды коммунистов и социал-демократов,— говорится в меморандуме лидера фракции национальной партии в рейхстаге Оберфорена,— они хорошо знали, что широкие массы мелкой буржуазии, служащих и крестьян поверят слуху о пожаре рейхстага и в соответствии с этим отдадут свои голоса национал-социалистской партии как застрельщику в борьбе против большевизма»².

В-третьих, разгромив Коммунистическую' партию, гитлеровцы стремились прослыть в глазах международной империалистической реакции «спасителями» Германии от «гражданской войны», «угрозы коммунизма» и заручиться ее дальнейшей поддержкой.

В-четвертых, оправдать террор и преследования демократов, попытаться отвлечь внимание мирового общест-

-------

¹G. Rauschning, Gesprache mit Hitler, Zurich, 1940, S. 76.

² «Коричневая книга о поджоге рейхстага и гитлеровском терроре», Изд-во ЦК МОПР СССР, 1933, стр. 107.

венного мнения от варварского похода против культуры . цивилизации, развернувшегося в фашистской Германии.

Наконец, организуя антикоммунистическую провокацию, нацисты стремились создать удобную обстановку для того' чтобы добиться единовластия в правительстве и роспуска всех нефашистских партий, в том числе и союзников гитлеровцев.

В гитлеровском правительстве между нацистами и националистами шла грызня из-за распределения должностей в имперских, земельных и коммунальных органах, которые были отняты у социал-демократов и буржуазной демократической партии после 30 января 1933 г. Видные деятели национальной партии считали, что если Гитлер запретит компартию и приобретет большинство в рейхстаге, то он перестанет считаться и с ними. Поэтому они требовали, чтобы и после выборов в их руках оставались важные позиции в правительстве. Гитлеровцы такое обещание дали, но тут же за спиной своих союзников стали готовить провокацию с поджогом рейхстага, которая должна была создать в стране обстановку антикоммунистической истерии, благоприятную, в частности, и для полного вытеснения националистов из правительства.

Сразу после провокации гитлеровцы начали массовые аресты и убийства коммунистов и других демократов. Прибыв к зданию горящего рейхстага спустя несколько минут после начала пожара, Гитлер заявил: «Это перст божий. Теперь никто не воспрепятствует нам уничтожить коммунистов железным кулаком»¹. Только в ночь с 27 на 28 февраля по всей стране было арестовано свыше 10 тыс. антифашистов. Казармы штурмовиков и полицейские участки были переполнены арестованными. Среди них находились члены ЦК Коммунистической партии Германии — Вальтер Штеккер и Эрнст Шнеллер, известный писатель Людвиг Ренн, буржуазный прогрессивный публицист Карл Осецкий и ряд других видных демократических деятелей Германии. Заключенных подвергали нечеловеческим пыткам, превосходившим ужасы средневековой инквизиции. Через три-четыре месяца после поджога рейхстага число политических заключенных в фашистской Германии достигло

---------------

¹ «Коричневая книга о подлюге рейхстага и гитлеровском терроре», стр.100

60—70 тыс. человек, из них 35—40 тыс. были брошены в концентрационные лагеря¹.

Гитлеровцы организовали настоящую охоту за вождем немецких коммунистов Эрнстом Тельманом. Вечером 3 марта 1933 г. фашистским ищейкам удалось схватить Тельмана на нелегальной квартире в Шарлоттенбурге (Берлин). Это явилось тяжелым ударом для КПГ и всего антифашистского движения в стране.

Тысячи арестованных коммунистов и других демократов были убиты гитлеровцами без всякого суда и следствия. К лету 1935 года гитлеровцами было убито свыше 4200 антифашистов, арестовано около 318 тыс. человек, подверглись мучительным пыткам 218 тыс. человек — коммунистов, социал-демократов, членов оппозиционных христианских организаций².

В ночь поджога рейхстага фашистским правительством были запрещены все еще выходившие коммунистические органы печати, на две недели запрещены социал-демократические газеты. Гитлеровцы явно опасались, что население узнает правду о поджоге рейхстага. В Берлине гитлеровцы захватили дом Карла Либкнехта и превратили его в штаб-квартиру политической полиции.

На следующий день после фашистской провокации — 28 февраля состоялось заседание фашистского кабинета. Геринг выступил с пространным заявлением о том, что захваченные в доме Карла Либкнехта документы и поджог рейхстага свидетельствуют о наличии «коммунистического заговора», руководимого «комитетом действия КПГ», и предложил издать чрезвычайный закон против коммунистов.

Предъявленные Герингом «документы» о «заговоре» являлись фальшивками от начала и до конца. Как указывалось в заявлении ЦК КПГ от 2 марта 1933 г., «КПГ уже 30 января 1933 г. удалила из дома Карла Либкнехта все материалы, относящиеся к ее текущей политической деятельности... Само собой разумеется, что ни в рейхстаге, ни в каком-либо другом месте не происходило никаких заседаний коммунистического «комитета действия»... Не существует никакого коммунистического комитета действия, а только Центральный Комитет Коммунистической партии Германии и его Политическое бюро».

-----------------------------

¹ См. «Коричневая книга о поджоге рейхстага и гитлеровском терроре», стр. 255.

² См. Г. Димитров, Избранные произведения, т. I, стр. 382.

Тем не менее, на основе предъявленных Герингом фальшивок правительство единогласно, то есть и голосами националистов, одобрило два чрезвычайных декрета — «против государственной измены и изменнических действий» и «о защите народа и государства», которые в тот же день вступили в силу. «Статьи 114, 115, 117, 118, 123, 124 и 125 германской конституции отменяются впредь до дальнейшего распоряжения,— указывалось во втором из этих декретов.— Поэтому ограничения свободы личности, свободы выражать свое мнение, включая сюда и свободу печати, право союзов и собраний, нарушение тайны почтовой и телеграфной переписки, телефонных разговоров, производство обысков и конфискаций, а также ограничения собственности допускаются независимо от установленных для этого законных пределов»¹. Кроме того, в декретах содержался пространный перечень «преступных действий», за которые предписывалось применять самые строгие наказания, вплоть до смертной казни.

Таким образом, воспользовавшись провокационным поджогом рейхстага, гитлеровцы не только по существу, но и формально покончили с демократическими правами и свободами, предусмотренными Веймарской конституцией, и развязали себе руки для «законного» осуществления кровавого террора против антифашистов и демократов. Министр внутренних дел Пруссии Геринг в специальной инструкции о применении указов разъяснил, что они «должны в первую очередь направляться против коммунистов, а также против лиц, сотрудничающих с коммунистами, содействующих и поддерживающих их преступные цели»².

Хотя формально Коммунистическая партия Германии указами от 28 февраля 1933 года и не была запрещена, но фактически вся деятельность ее была поставлена вне закона.

ВЫБОРЫ В РЕЙХСТАГ 5 МАРТА 1933 г. ПРИНЯТИЕ ЗАКОНА О ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ ПОЛНОМОЧИЯХ

В обстановке разнузданного фашистского террора, когда Коммунистическая партия и все антифашистские организации (революционные профсоюзные организации, общество

-------------------------

¹ «Reichsgesetzblatt», 1933, Bd. I, S. 173. стр. 74. П°

² Цит. по «Конституции буржуазных стран», т. I, Соцэкгиз, 1935. стр.74.

красного спорта, антифашистский союз и т. д.) были загнаны в подполье,— 5 марта 1933 г. состоялись выборы в рейхстаг. Выступая накануне выборов, Геринг заявил, что он отдал полиции приказ «по всей линии перейти в наступление... Мои мероприятия не будут ослаблены какими-либо юридическими сомнениями... Я не упражняюсь в справедливости, а только уничтожаю и истребляю!»¹.

Ни один избиратель не был уверен в тайне голосования. В день выборов гитлеровцы провели по всей стране парады и демонстрации штурмовиков. Это должно было воздействовать на избирателей в нужном для нацистов направлении. Гитлеровцы монопольно распоряжались радио и почти всей прессой.

Национальная партия, ее военизированная организация «Стальной шлем» объединились на выборах вместе с мелкими буржуазными группировками в так называемый «Черно-бело-красный боевой фронт». Позиции «фронта» были слабыми, так как его руководители (Гугенберг, Папен, Зельдте) входили в состав гитлеровского правительства и направляли весь удар в предвыборной борьбе против коммунистов. Избиратели не видели какой-либо принципиальной разницы между гитлеровцами и националистами.

Лидеры социал-демократической партии убеждали рабочих в бесцельности голосования за коммунистов, поскольку КПГ, находясь в подполье, не сумеет использовать парламентскую трибуну. Перед большинством избирательных участков социал-демократы даже побоялись вывешивать свои лозунги и выставлять агитаторов. В день выборов, чтобы окончательно дискредитировать СПГ, фашистское радио объявило, что лидер партии Вельс якобы бежал за границу.

Гитлеровцы, используя правительственный аппарат, широко применяли всевозможные избирательные махинации. В Померании, Пруссии, Мекленбурге нацисты — руководители избирательных округов зачислили на счет гитлеровской партии сотни тысяч голосов, поданных за КПГ. На счет фашистов были отнесены и все голоса заключенных в тюрьмы и концентрационные лагеря. Впоследствии выяснилось, что лишь в одном избирательном округе в Померании «проголосовало» на 62 тыс. лиц больше, чем

-----------------

¹ «PHN», Bd. XXIX, Dok. 1856-PS, S. 27.

было внесено в избирательные списки, свыше 320 тыс. избирательных бюллетеней были признаны нацистами «недействительными ».

Несмотря на широкое применение террора и избирательных махинаций, выборы не дали желаемого результата: гитлеровцы не получили абсолютного большинства голосов. В то время как фашистская партия собрала 17,2 млн. голосов, свыше 22 миллионов избирателей голосовало против гитлеровцев, из них свыше 12 млн. проголосовали за партии рабочего класса — коммунистическую и социал-демократическую. В Гамбурге, например, фашисты получили лишь 38% голосов¹. В условиях антикоммунистической истерии и террора, который обрушивался, прежде всего, на коммунистов, КПГ получила около 4,9 млн. голосов,². Результаты выборов явились серьезной морально-политической победой Коммунистической партии Германии над гитлеровцами.

Неудачный для гитлеровцев исход выборов заставил их /прибегнуть к новым маневрам, чтобы добиться поставленной цели: ликвидировать институты Веймарской республики легальным путем, то есть, опираясь на реакционное большинство рейхстага. План дальнейших действий был согласован на заседании фашистского правительства 15 марта 1933 г., на котором было решено покончить с Веймарским режимом путем принятия закона, наделяющего Гитлера чрезвычайными полномочиями. Но как обеспечить необходимое большинство в ²/₃ голосов, чтобы придать этому акту вид конституционной законности, в то время как у национал-социалистов было лишь 288 мандатов из 647? Гитлеровский министр внутренних дел Фрик предложил объявить все мандаты 81 депутата-коммуниста «недействительными». Тогда число депутатов рейхстага сократится с 647 до 566, и для принятия акта об изменении конституции потребуется уже не 423, а лишь 378 голосов³. Геринг добавил, что на время голосования можно «удалить из зала нескольких социал-демократов»⁴.

Однако было ясно, что если вслед за коммунистами из голосования будут исключены и социал-демократы, то

--------------

¹ «Schultheb Europaischer Geschichtskalender 1933», Munchen, 1934, S.127.

² «Dokumente des Widerstandes», Hamburg, 1947, S. 19.

³ «PHN», Bd. XXXI Dok. 2962-PS, S. 404.

⁴ Ibid., S. 406.

всякая видимость законности изменения конституции будет потеряна. Поэтому большое значение для гитлеровцев в тот момент имела позиция нефашистских буржуазных партий, и прежде всего католической партии Центра, располагавшей в рейхстаге 74 мандатами¹. Папен заверил, что он гарантирует «включение политического католицизма в новое государство».

На следующий после выборов день Гитлер объявил на заседании фашистского кабинета, что его посетил лидер партии Центра Клаас, предложивший свое сотрудничество². 20 марта 1933 г. переговоры нацистов с партией Центра закончились. «Не должно быть никаких сомнений,— заявил Гитлер,— что партия Центра проголосует за закон о чрезвычайных полномочиях. Одобрение закона также и партией Центра будет означать усиление престижа по отношению к загранице»³. Из сообщения Гитлера следовало, что в переговорах с лидерами партии Центра он встретил полное понимание. Гитлер даже сообщил им о тех мероприятиях, которые национал-социалисты собирались проводить, используя закон о чрезвычайных полномочиях.

Таким образом, реакционные лидеры католической партии Центра — Клаас, Аденауэр, Брюнинг и другие не только знали о террористических мероприятиях, намеченных гитлеровцами, но и заранее одобрили их. Лидеры партии Центра домогались участия в фашистском правительстве, они лелеяли мечту сменить лидеров национальной партии в качестве партнеров гитлеровцев в правительстве.

Открытие вновь избранного рейхстага нацисты превратили в милитаристско-пруссаческую демонстрацию. Они стремились подчеркнуть свой разрыв с «духом Веймара» и возвращение к духу прусской казармы. Первое заседание рейхстага состоялось 21 марта 1933 г. в Потсдамской гарнизонной церкви у гробницы Фридриха II. Затем в присутствии Гитлера и Гинденбурга состоялся парад штурмовиков, рейхсвера и отрядов «Стального шлема»⁴.

--------------------------

¹ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. I, B., 1942, S. 31.

² «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series C, vol. I, L., 1959, p. 115.

³ «PHN», Bd. XXXI, Dok. 2963-PS, S. 411.

⁴ Поскольку здание рейхстага было сожжено гитлеровцами, дальнейшие заседания рейхстага происходили в Берлине в помещении оперы Кроль.

24 марта 1933 г. рейхстаг издал закон о наделении Гитлера чрезвычайными полномочиями. В целях обмана масс закон носил насквозь фальшивое название — «К устранению бедственного положения народа и государства» ¹. «Имперские законы,— указывалось в этом акте,— могут издаваться имперским правительством»². Специальная статья к тому же разъясняла, что правительство без ведома рейхстага может также заключать договоры с иностранными государствами.

Таким образом, не только по существу, но теперь уже и юридически роль рейхстага как высшего законодательного учреждения страны была сведена на нет. Наделение Гитлера чрезвычайными полномочиями лишало рейхстаг какой-либо возможности контролировать правительство. Рейхстаг как орган буржуазной демократии был ликвидирован и превратился в фашистский балаган, где гитлеровцы собирались, чтобы выслушать очередную речь кого-либо из фашистских заправил.

Одновременно с рейхстагом гитлеровцы покончили и с Веймарской конституцией. «Законы, принятые имперским правительством,— говорилось в акте,— могут уклоняться от имперской конституции»³.

Закон от 24 марта 1933 г. стал основой основ всего фашистского законодательства. Он был той ширмой, прикрываясь которой гитлеровцы стремились придать видимость законности своим кровавым преступлениям. Создать эту ширму нацистам активно помогали представители других буржуазных партий. Наряду с гитлеровцами за принятие этого закона голосовали депутаты от католической партии Центра, демократической, баварской народной, национальной, народной и других буржуазных партий — всего 441 депутат. Среди них находились и многие видные впоследствии буржуазные деятели ФРГ: президент ФРГ Теодор Хейс, министры Якоб Кайзер, Эрнст Леммер и др. ⁴

Деятели буржуазных партий в своих выступлениях не только призывали голосовать за закон о чрезвычайных полномочиях, но и всячески стремились подчеркнуть свое

----------------

¹ Срок действия закона был установлен первоначально в четыре года. Закон был продлен в 1937, 1939 и 1943 годах.

² «Dokumente der deutschen Politik», Bd. I, S. 61.

³ Ibid.

⁴ W.Bartel, Deutschland in der Zeit der faschistischen Diktatur 1933—1945, S.18.

полное единодушие с гитлеровцами. «В этот час,— заявил лидер партии Центра Клаас,— партия Центра протягивает руку дружбы бывшим противникам (т. е. нацистам.— Г. Р.)»¹. Лидер государственной партии Майер, вопреки очевидным фактам, утверждал, что на выборах 5 марта якобы «было выражено доверие нынешнему правительству».

Фракция СПГ голосовала против принятия закона. Однако это не означало, что правые лидеры СПГ принципиально осуждали действия фашистов. «Мы тем решительнее присоединяемся к выставленному рейхсканцлером внешнеполитическому требованию равноправия Германии,— заявил лидер партии Отто Вельс,— что мы уже давно принципиально защищали его от всех нападок»². Отказ лидеров СПГ голосовать за принятие закона он мотивировал тем, что Гитлер мог бы управлять и без закона о предоставлении его правительству чрезвычайных полномочий. Вельс также сослался на преследования, которым за последнее время подверглась социал-демократическая партия. Своим выступлением Вельс не осуждал гитлеровцев, а по существу солидаризировался с ними, показывая, что исключительно от нацистов зависит решение вопроса о включении СПГ в систему фашистской диктатуры.

РАЗГРОМ ФАШИСТАМИ СПГ И ПРОФСОЮЗОВ

Опираясь на закон о чрезвычайных полномочиях, гитлеровцы приступили к проведению так называемой политики унификации — сосредоточению всей государственной власти в руках верхушки фашистской партии при ликвидации всех нефашистских политических партий и массовых общественных организаций, демократических органов местного самоуправления и т. п. Фашистская унификация — это установление всевластия монополистического капитала, неприкрываемого никакими буржуазно-демократическими формами.

Вслед за Коммунистической партией удар гитлеровцев обрушился на вторую партию немецкого рабочего класса— СПГ, а также на профсоюзы.) Фашисты сразу после прихода к власти показали, что они не потерпят существования социал-демократической партии. Газеты и журналы партии подвергались одному запрету за другим. После выборов

--------

¹ «Frankfurter Zeitung», 24. Marz 1933.

² «Verhandlungen des Reichstags», 1933, Bd. 457, S. 24.

в рейхстаг 9 депутатов — социал-демократов были арестованы. Тысячи активных рабочих — социал-демократов были брошены фашистами в тюрьмы и концентрационные лагеря, где подвергались чудовищным пыткам и истязаниями. Тем не менее правые реформистские лидеры СПГ Вельс, Штампфер и другие продолжали питать определенные иллюзии, рассчитывая достичь соглашения с гитлеровцами.

На следующий день после прихода гитлеровцев к власти орган СПГ «Форвертс» «с глубоким удовлетворением» приветствовал заявление фашистского министра внутренних дел Фрика о том, что нацистская партия стоит «на почве легальности»¹.

Сразу после выборов в рейхстаг Штампфер опубликовал статью, в которой писал, что «победа правительственных партий (гитлеровцев и националистов.— Г. Р.) предоставила им возможность управлять в строгом соответствии с конституцией, им нужно лишь действовать в качестве законного правительства, из чего вполне естественно вытекает, что мы образуем легальную оппозицию... Мы ограничим свою роль деловой критикой»². Социал-демократическая пресса подчеркивала, что в приходе национал-социалистов к власти определенная заслуга принадлежит лидерам СПГ и призывала гитлеровцев эту заслугу должным образом оценить. 2 февраля 1933 г. орган СПГ «Форвертс» писал, обращаясь к Гитлеру: «Вы называете нас ноябрьскими преступниками, но могли ли вы, человек из рабочего сословия(!), без нас сделаться рейхсканцлером? Именно социал-демократия дала рабочим равноправие и уважение. Только благодаря нам вы, Адольф Гитлер, могли стать рейхсканцлером».

Гитлеровцы на первых порах использовали правых лидеров социал-демократии в своих грязных целях. Кровавый фашистский террор потряс мировое общественное мнение. Чтобы успокоить его, фашисты призвали СПГ «использовать свои международные связи для восстановления истины в отношении национал-социалистской партии». И правые лидеры СПГ приняли это предложение Гитлера. Они послали своего представителя в Данию с поручением воздействовать на заграничную социалистическую прессу

--------------

¹ «Vorwarts», 31. Jan. 1933.

² «Vorwarts», 6. Marz 1933.

в том плане, чтобы она прекратила критику действий фашистского правительства.

Когда Бюро II Интернационала, состоявшее из крайних оппортунистов, под давлением рядовых рабочих-социалистов все же было вынуждено выступить с осуждением гитлеровского террора, немецкий представитель в Бюро, он же лидер СПГ — Отто Вельс, демонстративно покинул этот орган, а правление СПГ официально заявило, что партия выходит из II Интернационала. Лидеры СПГ отклонили также предложение всей фракцией организованно покинуть рейхстаг и тем самым осудить действия фашистского правительства. По распоряжению Вельса социал-демократические депутаты, которые не были еще арестованы гитлеровцами, явились 17 мая 1933 г. на заседание рейхстага и проголосовали за предложенную нацистами реваншистскую резолюцию по внешней политике.

Руководство СПГ тысячами исключало из партии рабочих, требовавших, чтобы лидеры партии сделали необходимые выводы из создавшегося положения и стали на путь борьбы против фашизма. В мае 1933 года из партии была исключена целиком берлинская организация социалистической молодежи за то, что она совершала «нелегальные глупости». Правые лидеры СПГ поспешили отмежеваться даже от тех своих коллег, которые эмигрировали за границу и оттуда выступали с непоследовательной критикой по адресу гитлеровцев. В апреле 1933 года конференция СПГ избрала новое руководство партии, исключив из него деятелей, эмигрировавших за границу. Конференция постановила всю работу партии вести исключительно «в рамках законных возможностей». В июне 1933 года под руководством одного из правых лидеров СПГ Пауля Лебе в Берлине вновь была созвана новая конференция партии, изгнавшая из правления «неарийцев». Конференция верноподданнически выступила с осуждением антигитлеровских заявлений эмигрировавших членов партии.

Однако пресмыкательство правых лидеров СПГ перед гитлеровцами не спасло партию от разгрома, оно лишь дезорганизовало сопротивление гитлеровцам со стороны рабочих — социал-демократов. Лидеры СПГ «близоруко рассчитывали, что Гитлер расправится только с коммунистами и оставит в покое социал-демократов,— говорил Н. С. Хрущев.— Поэтому вплоть до мая 1933 года социал-демократическая фракция рейхстага неизменно поддер-

живала Гитлера. Известно, чем это кончилось... Пошли вслед за коммунистами на каторгу и на плаху тысячи и тысячи честных немецких социал-демократов»¹.

10 мая 1933 г. последовало распоряжение фашистского правительства о конфискации всего имущества СПГ и ее подсобных организаций. 22 июня 1933 г. гитлеровцы обвинили СПГ в «изменнических действиях против Германии и ее законного правительства» и на основе чрезвычайного декрета от 28 февраля 1933 г. объявили партию распущенной. «Социал-демократическая партия,-говорилось в распоряжении,— не заслуживает иного обращения, чем коммунистическая партия»². СПГ запрещалось в какой-либо форме вести пропагандистскую деятельность, организовывать собрания, выпускать газеты и журналыЛ1оследую-щим распоряжением Фрика от 7 июля 1933 г. были объявлены недействительными уполномочия депутатов от СПГ в рейхстаге, ландтагах земель, общинных и городских советах³.

Ряд лидеров СПГ — Брейтшейд, Штеллинг, Кюнстлер и многие функционеры были арестованы гитлеровцами и брошены в концентрационные лагеря, где многие из них впоследствии были зверски убиты. Большинство правых лидеров СПГ бежало за границу. В Праге было создано заграничное руководство СПГ. Часть социал-демократических вождей открыто перешла в лагерь гитлеровцев. Среди них находились бывший председатель фракции СПГ в рейхстаге Лебе и небезызвестный палач немецких рабочих «кровавая собака» Носке. За свою деятельность по удушению Ноябрьской революции Носке стал пенсионером фашистского правительства и был награжден Гитлером «Железным крестом». «Одну часть функционеров СПГ,— говорил впоследствии на Нюрнбергском процессе Геринг,— составляли радикалы, другая часть была настроена менее радикально. Радикалов я поставил тотчас под стражу, в то время как целый ряд социал-демократических министров, обер-президентов и высших чиновников, совершенно спокойно распрощавшись со службой, получали свои пенсии и ничего против нас не предпринимали»⁴.

-----------

¹ Н. С. Xрущев, К победе в мирном соревновании с капитализмом, Госполитиздат, 1959, стр. 505.

² «Kolnische Zeitung», 23. Juni 1933.

³ «Reichsgesetzblatt», 1933, Bd. I, S. 462.

⁴ «PHN», Bd. IX, S. 291.

Капитулянтская тактика правых лидеров СПГ открыла гитлеровцам дорогу и для удара по другим массовым организациям рабочего класса, прежде всего по профсоюзам. Сообщниками гитлеровцев выступили руководители самой крупной профсоюзной организации в стране — Всегерманского объединения профсоюзов — Лейпарт, Грассман и др. Они, подобно правым лидерам СПГ, даже и не помышляли о каком-либо сопротивлении фашизму. Игнорируя боевые антифашистские настроения рабочих, которые наглядно проявились во время состоявшихся 21 марта 1933 г. выборов в фабрично-заводские комитеты, когда три четверти голосов было подано против национал-социалистов, реформистские лидеры профсоюзов стремились подчеркнуть свое лойяльное отношение к гитлеровцам и включить профсоюзы в систему фашистской диктатуры. Вскоре после прихода нацистов к власти правление Всегерманского объединения профсоюзов опубликовало воззвание, в котором, в частности, говорилось: «Мы не можем считаться со своими антипатиями. Выступление против этого правительства было бы величайшей ошибкой, профсоюзы повредили бы рабочему классу, если бы поддались такому искушению».

21 марта 1938 г. Лейпарт и Грассман обратились к Гитлеру с заявлением,/ которое, по их мысли, должно было стать основой^для соглашения с фашистами^,Там указывалось, что профсоюзы хотят быть «полезными правительству своими знаниями и опытом», что они признают верховную роль фашистского государства' при решении конфликтов между профсоюзами и предпринимателями, что они готовы порвать всякие связи с СПГ и не играть какой-либо политической роли¹. Немного позднее представители Объединения немецких христианских профсоюзов и Объединения профсоюзов служащих обратились к Геббельсу с просьбой помочь включить эти организации в фашистскую государственную систему.

7 апреля 1933 г. председатель Всегерманского объединения профсоюзов Лейпарт заявил, что «профсоюзы вправе требовать признания со стороны правительства, ибо со своей стороны они признали цель, преследуемую национал-социалистским правительством». Даже орган английских лейбористов был вынужден констатировать, что «руково-

------------

¹ См. Н. Wагnke, Uberblick uber die Geschichte der. deutschen Gewerkschaftsbewegung, В., 1954, S. 175.

дители немецких профсоюзов засвидетельствовали свое полное примирение с новыми владыками Германии»¹.

Однако гитлеровцы не желали «примириться» с существованием профсоюзов. Разгром этих массовых организаций рабочего класса они считали необходимой предпосылкой полного лишения немецких трудящихся всех политических и экономических прав, превращения их в бесправное и послушное орудие немецких монополистов.

Подготовку к разгрому профсоюзов нацисты развернули сразу после прихода к власти. Для этой цели гитлеровцы создали «Комитет действия для защиты немецкого труда» во главе с видным фашистом Робертом Леем. Учитывая многолетние традиции профсоюзного движения в Германии и приверженность немецких рабочих к своим профсоюзам, гитлеровцы были вынуждены прибегнуть к маневрам. В секретном циркуляре от 21 апреля 1933 г. Лей указывал, что захват нацистами профсоюзов «должен проходить в форме, которая вызывала бы у рабочего и служащего чувство, что эта акция направлена не против него, а против изжившей себя системы»². Своим пресмыкательством перед гитлеровцами руководители профсоюзов способствовали проведению нацистских маневров, направленных на ликвидацию профсоюзов.

С демагогической целью продемонстрировать свою «заботу» об интересах рабочих и подчеркнуть «антикапиталистический» характер фашистской диктатуры гитлеровцы объявили 1 мая «днем национального труда». Лидеры профсоюзов призвали трудящихся «повсеместно принять участие в торжественных празднествах, устраиваемых по постановлению правительства в честь творческого труда и полноправного включения рабочих в государственную систему»³. Вместе с Гитлером и Геббельсом лидеры профсоюзов встречали на Темпельгофском аэродроме «рабочие делегации», которые в этот день по указанию нацистов были направлены в Берлин от всех провинций и различных отраслей промышленности. Затем во главе мобилизованных ими рабочих лидеры профсоюзов прошли по улицам города в сопровожде-

-----------------------------

¹ «Daily Herald», Apr. 23, 1933.

² «PHN», Bd. XXV, Dok. 392-PS, S. 534 f.

³ См. Н. Warnke, Uberblick uber die Geschichte der deutschen Gewerkschaftsbewegung, S. 179.

нии штурмовиков, с фашистскими флагами и под звуки фашистского гимна.

Тем самым цель гитлеровцев, желавших продемонстрировать рабочему классу его «общность» интересов с фашистами с помощью реформистских лидеров профсоюзов, была достигнута. А на следующее утро — 2 мая 1933 г.— отряды штурмовиков и эсэсовцев захватили помещения правлений Всегерманского объединения профсоюзов и Всеобщего объединения профсоюзов служащих, профсоюзные дома, помещения окружных и местных комитетов этих организаций, банк рабочих, служащих и чиновников, его филиалы и кассы на местах¹. В тот же день гитлеровцами были схвачены и брошены в концлагеря тысячи профсоюзных функционеров, в том числе все председатели правлений профсоюзов, окружные секретари и руководители филиалов профсоюзного банка. Среди арестованных находились Лейпарт, Грассман, бывший министр труда Виссель².

Громя профсоюзы, лишая немецких трудящихся плодов их многолетней борьбы против буржуазии, гитлеровцы в то же время обратились к рабочим с демагогическим воззванием, в котором призывали помочь нацистам «превратить профсоюзы в органы плодотворного труда»³. Гитлер опубликовал специальное заявление, в котором клялся, что проводимая им «акция» не затронет финансовых интересов рабочих. Чтобы несколько успокоить рабочих, гитлеровцы были вынуждены отложить на более позднее время конфискацию средств в профсоюзных кассах.

Вслед за профсоюзами гитлеровцами были распущены и все другие массовые организации трудящихся — больничные и страховые кассы, спортивные и культурные союзы.

ФАШИСТСКАЯ «УНИФИКАЦИЯ» БУРЖУАЗНЫХ ПАРТИЙ

До прихода гитлеровцев к власти в Германии насчитывалось свыше тридцати буржуазных партий. После того как нацисты покончили с легальным существованием КПГ и СПГ — партий рабочего класса,— они поставили на повестку дня вопрос о ликвидации буржуазных политических партий. Руководители этих партий оказывали гитлеров-

-----------------

¹ «PHN», Bd. XXV, Dok. 392-PS, S. 534 f.

² «Frankfurter Zeitung», 3. Mai 1933.

³ «PHN», Bd. XXIX, Dok. 2224-PS, S. 351.

там всемерное содействие в этом деле, помышляя лишь том, чтобы в качестве платы за свою угодливость получить высокие и хорошо оплачиваемые должности в фашистском государственном аппарате.

Еще 3 мая 1933 г. национальная партия переименовала себя в «немецкий национальный фронт», подчеркивая тем самым, что она отказывается от какого-либо соперничества с национал-социалистами. Руководитель «Стального шлема» (военизированной организации националистов) Зельдте демонстративно вступил в ряды гитлеровской партии. 21 июня 1933 г. распоряжением Геринга ряд организаций, примыкавших к национальной партии, в том числе «Бисмаркбунд» и «Немецко-национальные боевые отряды», были распущены под предлогом того, что в них «проникли коммунисты»¹. На следующий день был «унифицирован» «Стальной шлем». Устанавливалось, что отныне в его состав могли входить только члены национал-социалистской партии; молодежные отряды «Юнг-штальхельм» включались в СА и СС, а юношеская организация «Шарнхорст» в «Гитлерюгенд». 27 июня 1933 г. руководители «немецкого национального фронта» Винтерфельд, Фрейтаг-Лоринт/офен и Пенсген подписали с Гитлером соглашение о самороспуске «фронта». Националисты — члены рейхстага и ландтагов включались во фракции нацистской партии.

В конце июня 1933 г. лидер националистов и давнишний соперник Гитлера в борьбе за первую роль в фашистском правительстве Гугенберг был снят с поста министра экономики. Его место занял давно поддерживавший гитлеровцев директор крупнейшего страхового общества «Альянс» Курт Шмидт. Яльмар Шахт сменил на посту директора Рейхсбанка близко стоявшего к националистам Лютера.

4 июля 1933 г. народная партия, бывшая в 20-х годах наиболее авторитетной партией германского монополистического капитала, объявила о своем самороспуске. Лидер партии Дингельдей направил Гитлеру письмо, в котором торжественно обещал лояльное сотрудничество бывших членов народной партии с нацистами.

В тот же день о своем самороспуске заявила баварская народная партия. 5 июля 1933 г. имперское руководство .католической партии Центра опубликовало заявление о том, что «больше не существует почвы для партийно-по-

------------------------

¹ «Kolnische Zeitung», 21. Juni 1933.

литической деятельности». Членам партии предлагалось использовать «их силы и опыт для позитивного сотрудничества» с гитлеровцами¹. В заявлении подчеркивалось, что все необходимые организационные мероприятия будут осуществлены «со всей быстротой». Скоро стало ясно, о какого рода «мероприятиях» шла речь: об организации широкой моральной и организационной помощи гитлеровцам со стороны князей католической церкви в Германии и за ее пределами.

Еще 28 марта 1933 г. архиепископ Кельна кардинал Шульте, выступая на конференции католических епископов в Фульде, заявил, что церковь выражает полное доверие высшим представителям правительства и что все запрещения и предупреждения, не допускающие сотрудничества верующих с национал-социалистской партией, следует считать потерявшими силу ².

В мае — июне 1933 года состоялось несколько поездок Папена в Ватикан, и 20 июля между гитлеровским правительством, которое было представлено тем же Папеном, и эмисаром Ватикана кардиналом Пачелли (будущим папой Пием XIII) был заключен конкордат— государственный договор между главой католической церкви и германским правительством. Согласно этому договору, за католической церковью сохранились в Германии права, которые у нее и без того никто не оспаривал (право католиков отправлять свои религиозные обряды и т. п.), но в то же время руководство католической церковью в Германии, поддерживаемое Ватиканом, пошло на целый ряд уступок Гитлеру, фактически на сговор с фашистами за спиной верующих трудящихся.

Католическая церковь в соответствии с конкордатом обязалась запретить духовенству и членам духовных орденов всякую политическую деятельность. В условиях глубокого недовольства фашистской диктатурой со стороны широких масс верующих такое обязательство являлось прямой поддержкой гитлеровского режима. Духовные лица приносили присягу фашистскому правительству. Только с санкции правительства могли назначаться епископы и архиепископы, причем главным при этом являлся вопрос: нет ли у нацистского правительства в отношении

---------------------

¹ «V. B.», 6. Juli 1933.

² «PHN», Bd. XXXII, Dok. 3389-PS, S. 252 f.

100

предложенных кандидатур возражений политического характера.

В таком же тесном союзе с гитлеровским правительством выступала и евангелическая (протестантская) церковь. В июне 1933 года Геринг в качестве министра-президента Пруссии назначил фашиста Егера государственным комиссаром евангелической церкви. Тот немедленно распустил избранные верующими представительства и назначил на их место членов инспирированного нацистами в 1932 году движения «немецкие христиане». Во главе евангелической церкви был поставлен пастор — фашист Мюллер, занимавший до этого пост главного пастора рейхсвера. 27 января 1934 г. епископы евангелической церкви опубликовали «заявление о верности» фашистскому режиму.

Одновременно с буржуазными партиями гитлеровцы «унифицировали» буржуазную прессу, а также буржуазные юношеские, спортивные и прочие организации. Честные, журналисты, имевшие мужество писать правду, были уволены и большинство из них попало в фашистские концлагеря. «Унифицированные» органы печати стали теперь орудием фашистской пропаганды. Так, газета «Берлинер тагеблат», позволявшая себе в прошлом критиковать фашистов, теперь выступила с программной статьей, в которой говорилось буквально следующее: «Гитлеризм является самым демократическим движением в Германии за последние пятьдесят лет»¹.

Простым распоряжением фашистского «вождя» молодежи Бальдура фон Шираха в 1933 году были распущены восемь существовавших до того буржуазных юношеских и детских организаций вместе с их координационным центром — имперским комитетом юношеских организаций ².

После «унификации» буржуазных партий, их прессы и подсобных организаций 14 июля 1933 г. гитлеровцы издали закон, вообще запрещавший в Германии существование каких-либо политических партий, кроме национал-социалистской. Принятый 1 декабря 1933 г. закон «об обеспечении единства партии и государства» объявил фашистскую партию «носительницей немецкой государственной мысли»³. Единство фашистской партии и государ-

--------

¹ «Berliner Tageblatt», 7. Juli 1933.

² «PHN», Bd. XXXIX, Dok. 2229-PS, S. 353.

³ «Reichsgesetzblatt», 1933, Bd. I, S. 1016.

101

ства обеспечивалось, с одной стороны, тем, что принцип фюрерства (т. е. беспрекословного подчинения фашистским «вождям» и полное отсутствие какой-либо демократии, характерный для нацистской партии) теперь был распространен на весь государственный механизм Германии. С другой стороны, органы нацистской партии стали непосредственно выполнять государственные функции. Для «обеспечения тесного сотрудничества служебных органов партии, и СА с правительственными органами» заместитель Гитлера по руководству нацистской партией Гесс и начальник штаба СА Рем были введены в состав правительства. Министры и все чиновники государственного аппарата несли отныне полную ответственность перед Гитлером, облеченным неограниченными полномочиями. Любое государственное мероприятие должно было получить санкцию соответствующих руководителей нацистской партии. Каждый министр обязан был согласовывать свои решения с Гессом. Главари нацистской партии заняли одновременно и министерские посты. Так, например, Дарре, являясь руководителем аграрной политики партии, стал министром земледелия и т. д. В 1937 году последние формально беспартийные министры гитлеровского правительства — Шахт, Нейрат и др.— вступили в нацистскую партию. Специальным распоряжением Гитлера от 26 января 1937 г. любое назначение на государственную должность, произведенное без согласия соответствующих органов нацистской партии, считалось недействительным ¹.

ЛИКВИДАЦИЯ БУРЖУАЗНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ ОРГАНОВ САМОУПРАВЛЕНИЯ

Фашистская политика «унификации» была направлена также и на ликвидацию существовавших до того в Германии органов буржуазно-демократического самоуправления и местной автономии, на превращение местных органов власти в послушный инструмент фашистской диктатуры.

Первым этапом на этом пути явилось издание 7 апреля 1933 г. специального закона об унификации политического режима в империи и областях. Во всех землях устанавливался институт наместников правительства — штатгаль-

-----------

¹ См. И. П. Трайнин, Механизм немецко-фашистской диктатуры, Госиздат УзССР, 1942, стр. 54.

102

теров, которые назначались президентом с санкции Гитлера. Штатгальтеры одновременно являлись и гаулейтерами — руководителями земельных организаций фашистской партий. Если раньше ландтаги и другие органы местного самоуправления играли определенную роль — они могли назначать и смещать членов правительства земель, принимать земельные законы и т. п., то теперь положение в корне менялось. Ландтаги лишались возможности влиять на политику правительств земель. Штатгальтер мог назначать и смещать глав и членов местного правительства, распускать ландтаг и назначать новые выборы, издавать местные законы, смещать и назначать государственных чиновников и судей¹.

Чтобы облегчить Гитлеру проведение «унификации» в Пруссии, Папен сложил с себя полномочия имперского комиссара Пруссии. В раболепном письме, направленном Гитлеру, Папен писал, что Гитлер, «подобно князю Бисмарку, в состоянии теперь унифицировать во всех пунктах политику самых больших немецких земель с империей»². Гитлер объявил штатгальтером Пруссии самого себя, а прусским министром-президентом назначил Геринга.

Изданный в январе 1934 года закон «О новом построении империи» упразднил ландтаги, подчинил правитель», ства земель непосредственно имперскому правительству, а штатгальтеров - министерству внутренних дел³. Вскоре была ликвидирована и вторая палата парламента — рейхсрат, где ранее были представлены федеральные единицы, входившие в состав германского государства⁴.

В январе 1935 года гитлеровцы издали закон, по которому кандидатов в бургомистры могли выдвигать только местные организации национал-социалистской партии. Затем этот единственный кандидат утверждался министром внутренних дел в качестве бургомистра сроком на 12 лет. Местные фашистские организации назначали и советников бургомистров. Таким образом, гитлеровцы полностью ликвидировали местное самоуправление, подменив его централизованной системой правительственного управления, во главе которой стало руководство нацистской партии.

----------------------

¹ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. I, S. 183 f.

² «PHN», Bd. XXXII, Dok. 3357-PS, S. 232.

³ «Deutsche Reichsgeschichte in Dokumenten», Bd. IV, В., 1934, S. 784.

⁴ «Reichsgesetzblatt», 1934, Bd. I, S. 89.

103

В целях создания для фашистской диктатуры прочной опоры среди чиновников и служащих гитлеровцы провели чистку государственного аппарата. В соответствии с так называемым законом о восстановлении профессионального чиновничества от 7 апреля 1933 г. из имперских, земельных и местных органов были изгнаны «служащие, которые вследствие их политической деятельности до настоящего времени не дают гарантии, что они в любой момент выступят за национальное (т. е. фашистское.— Г. Р.) государство»¹. С государственной службы подлежали увольнению все лица, поступившие на службу после 9 ноября 1918 г., а также «служащие неарийского происхождения». В государственный аппарат влились сотни тысяч членов нацистской партии.

Выступая 8 мая 1933 г. в прусском ландтаге, Геринг провозгласил: «Кто завоевал должности, тот и будет ими владеть». Заместитель Гитлера Гесс разъяснил, что «даже в том случае, если ветераны партии не обладают способностями, это компенсируется их горячим стремлением к деятельности в интересах национал-социалистского государства» ². Скоро в руках гитлеровцев оказались все руководящие должности в имперских, земельных и местных органах. Все построение фашистского государственного аппарата было проникнуто духом вождизма — беспрекословного подчинения руководителям нацистской партии. Закон от 26 января 1937 г. обязал чиновников приносить клятву, в которой говорилось: «Клянусь, что буду верен и послушен фюреру»³.

ПРИСВОЕНИЕ ГИТЛЕРОМ ПОЛНОМОЧИЙ ГЛАВЫ ГОСУДАРСТВА

Последним актом, завершившим сосредоточение всей . государственной власти в стране в руках главарей национал-социалистской партии, явилось присвоение Гитлером полномочий главы государства. 1 августа 1934 г. престарелый президент Гинденбург умер. В тот же день по предложению Гитлера был утвержден закон «О верховном главе государства в германской империи». Пост президента объ-

-------------------

¹ «Reichsgesetzblatt», 1933, Bd, I, S. 175.

² «V. В.», 24. Juni 1933.

³ «Reichsgesetzblatt», 1937, Bd. I, S. 39.

104

единялся с постом рейхсканцлера. «Вследствие этого,— указывалось в акте,— полномочия президента переходят к фюреру и рейхсканцлеру Адольфу Гитлеру»¹. С этого момента к Гитлеру не только фактически, но и юридически перешли такие функции, как представительство Германии во внешних сношениях, верховное командование вооруженными силами, назначение и увольнение министров, назначение и увольнение всех высших государственных чиновников и офицеров армии и флота, объявление осадного положения, роспуск рейхстага, обнародование законов, право помилования. Если ранее по Веймарской конституции президент избирался на семь лет, то Гитлеру полномочия главы государства были присвоены пожизненно. Более того, он мог еще при жизни назначать себе «преемника». Поздней осенью 1934 года специальным тайным указом преемником Гитлера был назначен Геринг². Таким образом, акт 1 августа 1934 г. оформил ликвидацию остатков буржуазной демократии и превращение Германии в «вождистское» государство, где Гитлер обладал неограниченной самодержавной властью. Выступая спустя несколько дней с прокламацией на съезде фашистской партии в Нюрнберге, Гитлер высокомерно заявил, что «жизненная форма Германии тем самым окончательно определена на ближайшие тысячелетия»³.

Для того чтобы придать видимость законности установлению режима, полного произвола и беззакония, нацисты 19 августа 1934 г. поставили вопрос об объединении должностей президента и канцлера на «народное голосование».

Подготовка к референдуму сопровождалась усилением фашистского террора. Так, например, руководитель организации нацистской партии района Берлин — Бранденбург угрожающе заявил: «Кто 19 августа не примет участия в голосовании, является дезертиром и не может больше быть подданным Германской империи»⁴. Стремясь поднять «авторитет» Гитлера среди мелкобуржуазных обывателей,

-------

¹ «Reichsgesetzblatt», 1934, Bd. I, S. 747.

² «PHN», Bd. IX, S. 344. Часто встречающееся утверждение, что Геринг был назначен преемником Гитлера 1 сентября 1939 г., является ошибочным. В этот день Гитлер лишь публично объявил о его назначении. После нападения фашистской Германии на СССР назначение Геринга было вновь подтверждено указом от 29 июня 1941 г.

³ «Dokumente der deutschen Politik und Geschichte», Bd. IV, В., 1959, S. 184.

⁴ «АВП СССР», Обзор печати, ф. 56, on. 9, пап. 119, д. 57, л. 18.

105

фашистская печать за три дня до референдума с большим шумом опубликовала так называемое «завещание Гинденбурга». «Мой канцлер Адольф Гитлер и его партия сделали решающий исторический шаг по пути к великой цели...»,— говорилось в нем¹.

Опубликованное гитлеровцами «завещание Гинденбурга» являлось фальшивкой от начала до конца. Хотя Гинденбург по своим политическим взглядам был ярым реакционером и сыграл не последнюю роль в передаче власти в руки гитлеровцев, но он лично — юнкер и прусский аристократ до мозга костей, фельдмаршал кайзеровской армии— недолюбливал «богемского ефрейтора» выскочку Гитлера и был не прочь иметь фашистскую диктатуру в форме столь близкой его сердцу монархии Гогенцоллернов. Поэтому незадолго до смерти —в мае 1934 года Гинденбург подписал два документа: один из них — личное завещание о наследовании принадлежащего ему имущества и другой — письмо к Гитлеру. Там говорилось: «Моя воля состоит в том, чтобы Германия после моей смерти вновь обрела монархическую форму правления. Дом Гогенцоллернов имеет законные притязания, подкрепленные многовековой славной историей, и тем самым гарантирует сохранение мира, счастья и процветания немецкому народу в будущем»². Однако сын Гинденбурга Оскар, а также Папен и статс-секретарь президента Мейснер, вскрывшие это письмо, поспешили уничтожить его и составили новый документ, который и был представлен общественности как «завещание Гинденбурга». Впоследствии авторы этой фальшивки пытались, выгораживая себя, возложить всю ответственность на других участников. Так, в английском суде по денацификации, рассматривавшем в 1947 году дело Оскара Гинденбурга, Папен показал, что последние абзацы завещания «несомненно, происходят от него (то есть от Оскара Гинденбурга. — Г. Р.)».

Итоги референдума показали, что яростный фашистский террор не сломил воли немецких антифашистов к сопротивлению гитлеровцам. Даже по заведомо фальсифицированным данным, опубликованным фашистским правительством; свыше 7,1 млн. человек, имевших право голоса, или ответили отрицательно в ходе голосования,

---------

¹ «V. В.», 16. Aug. 1934.

² «Die neue Zeitung», 26. Nov. 1945.

106

или не явились к избирательным урнам¹. В Берлине, по признанию Геббельса, четверть миллиона голосовавших, то есть свыше 20% избирателей, ответили «нет». В Гамбурге против Гитлера голосовало 22,5%, в Рурской области — 25%, в Аахене — свыше 30% избирателей². В действительности число голосовавших против Гитлера было, конечно, гораздо выше, чем официально сообщили фашистские органы.

СОЗДАНИЕ АППАРАТА ФАШИСТСКОГО ТЕРРОРА

Захватывая в свои руки одни звенья государственного аппарата и ликвидируя другие, гитлеровцы одновременно в первые же месяцы после прихода к власти развернули лихорадочную деятельность по созданию широко разветвленного аппарата фашистского террора. Аппарат буржуазного насилия, имевшийся в Веймарской республике, явно был не в состоянии удовлетворить гитлеровцев, поднявших кровавый террор в отношении всех демократических элементов на уровень государственной политики.

Базой для развертывания фашистского аппарата террора и насилия явились возглавляемые Гиммлером отряды СС. Если к моменту захвата гитлеровцами власти они насчитывали около 40 тыс. человек, то уже в 1937 году их численность превысила 210 тыс. человек³. «Общие СС» («Allgemeine SS») включали в себя руководство нацистской партии, представителей монополий, юнкерства, военщины, верхушку фашистской интеллигенции. Принадлежность к СС являлась лучшей предпосылкой для преуспевания и продвижения по служебной лестнице в фашистской Германии. Для охраны руководства фашистской партии в составе СС имелись специальные подразделения — «Фер-фюгунгструппен», основу которых составлял моторизованный полк телохранителей Гитлера — «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Для подавления возможных выступлений трудящихся, охраны концлагерей и других полицейских функций были созданы подразделения «Мертвая голова» в составе четырех полков (штандартов СС). Эти части систематически проводили учения, тренируясь в ведении уличных боев и подавлении мирного населения. Формально СС

--------

¹ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 2, В., 1942, S. 83.

² «АВП СССР», Обзор печати, ф. 56, on. 9, пап. 119, д. 57, л. 22.

³ «PHN», Bd. XXXIX, Dok. 1992-A, S. 210.

107

строились по добровольному принципу, однако на деле каждый поступавший подвергался строжайшему отбору по принципу социального происхождения и политической благонадежности. Рядовые посты в СС занимали сынки кулаков, средних и мелких буржуа. Под предлогом сохранения расовой чистоты эсэсовцев фашистское руководство тщательно следило, чтобы на них не оказывалось никакого нежелательного влияния. Согласно приказу Гитлера, изданному еще в 1931 году, эсэсовцы могли жениться лишь после тщательной проверки политической благонадежности невесты. Высокие оклады, кастовость, возможность безнаказанно чинить самые гнусные преступления, а в дальнейшем перспектива хозяйничанья на захваченных территориях,— все это превращало эсэсовцев в свирепое и жестокое орудие в руках фашистских руководителей.

Руководящий центр СС состоял из двенадцати главных управлений. Особое место среди них занимало главное имперское управление безопасности (RSHA) во главе с Гейдрихом. Оно возникло на базе «службы безопасности фюрера» (Sicherheitsdienst — SD), созданной еще до захвата гитлеровцами власти в качестве разветвленной шпионско-диверсионной организации нацистской партии. После прихода гитлеровцев к власти органы СД получили государственные функции и возглавили создание полицейско-террористического аппарата. 26 апреля 1933 г. под руководством СД в Пруссии была создана тайная государственная полиция (Geheime Staatspolizei — сокращенно «гестапо»)¹. Номинальный руководитель гестапо Геринг заявил, что оно создается, чтобы «обезвредить политических противников национал-социализма»². Фактическим руководителем гестапо стал Гиммлер, который к тому жене только являлся руководителем СС, но и был назначен полицейским комиссаром во всех землях, кроме Пруссии, где была создана так называемая политическая полиция. 17 июня 1936 г. Гиммлер был назначен начальником всей немецкой полиции. Являясь руководителем СС и начальником полиции, Гиммлер 26 июня 1936 г. издал декрет об объединении гестапо, политической полиции и существовавшей ранее уголовной полиции в так называемую полицию безопасности, которая в свою очередь была под руководством

-------

¹ «Preussische Gesetzsammlung», 1933, S. 122.

² «PHN», Bd. XXX, Dok. 2460-PS, S. 548.

108

Гейдриха объединена с СД. Это объединение государственной организации — полиции безопасности и организации национал-социалистской партии — СД было, затем оформлено специальным декретом от 27 сентября 1939 г. Возглавляемое Гейдрихом главное имперское управление безопасности одновременно являлось одним из управлений СС и управлением министерства внутренних дел. Управление безопасности состояло из семи отделов. Наиболее важными из них являлись возглавляемый эсэсовцем Мюллером четвертый отдел, ведавший подавлением антифашистских сил внутри Германии, и возглавляемый Шелленбергом шестой отдел, в функции которого входила организация гитлеровского шпионажа и диверсионно-подрывной деятельности за границей.

Гестапо, а затем полиция безопасности и СД охватили своими щупальцами всю Германию. Их агентура имелась на каждом заводе, в каждом учреждении. На каждые пять домов имелся специальный наблюдатель, который доносил о малейшем проявлении недовольства фашистским режимом.

Неотъемлемой составной частью фашистского механизма террора являлись концентрационные лагеря, куда гитлеровцы стремились бросить всех противников фашистской диктатуры. В концлагеря заключенных бросали без приговора суда, без разбирательства, без указания срока заключения. Первые концлагеря стали создаваться в Германии сразу после прихода гитлеровцев к власти. Еще в феврале 1933 года каждый полк СС создал свой концентрационный лагерь. В дальнейшем система концлагерей была расширена и узаконена.

К началу второй мировой войны сеть концлагерей охватила всю Германию. Насчитывалось шесть крупных лагерей (Дахау, Бухенвальд, Ревенсбрюк, Ораниенбург, Флоссенбург и Нейнгамм), каждый из которых представлял из себя целую систему, включавшую от трех до десяти концлагерей¹.

С 1934 года концлагеря и официально перешли введение СС. Руководство ими осуществлялось экономическим и административным управлением СС во главе с эсэсовским генералом Полем.

Формально концлагеря делились на ряд категорий: трудовые, лагеря «для больных», экспериментальные (где

-------

¹ «War Crimes Trials», vol. II, L., 1949, p. XXV.

109

эсэсовцы осуществляли над заключенными свои «опыты»), тренировочные (где эсэсовцев обучали «руководству» концлагерями) и т. д. Однако на деле все концлагеря были «фабриками смерти», главным назначением которых являлось уничтожение содержавшихся в них заключенных. «Голод и голодная смерть, садизм, плохая одежда, отсутствие медицинского обслуживания, болезни, избиения, виселицы, замораживание, вынужденные самоубийства, расстрелы и т. п. ... Заключенных убивали без разбора; преднамеренные убийства евреев были обычны; впрыскивание яда, расстрелы в затылок были ежедневными событиями; свирепствовавшие эпидемии брюшного и сыпного тифа, которым предоставляли неистовствовать, служили средством уничтожения заключенных; человеческая жизнь в этом лагере ничего не значила. Убийство стало обычным делом, настолько обычным, что несчастные жертвы просто приветствовали смерть, когда она наступала быстро»¹. Так Международный Военный Трибунал в Нюрнберге охарактеризовал обстановку, царившую в «трудовом» концентрационном лагере Флоссенбург. Аналогичное положение было и в других концлагерях.

В целях осуществления фашистского террора была перестроена и судебная система. В качестве высшего суда по вопросам «государственной измены» в Берлине был учрежден так называемый «народный трибунал». Его приговоры кассации не подлежали, а защитников для подсудимых назначал сам председатель трибунала.

Для судебной расправы с антифашистами на местах в каждом судебном округе в марте 1933 года были созданы так называемые чрезвычайные суды². Зачастую в округах создавалось и по два чрезвычайных суда. Создание чрезвычайных судов в любом случае определялось масштабом антифашистского движения в данном районе. Члены чрезвычайных судов — председатель и два заседателя — назначались из лиц, доказавших свою преданность фашистскому режиму.

В одном из своих решений имперский суд прямо утверждал, что чрезвычайные суды «как по своему наименованию, так и по своей сущности стоят вне публичного судо-

--------

¹ «Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Сборник материалов», т. 7, Госюриздат, 1961, стр. 382 (в дальнейшем: «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов»).

² «Reichsgesetzblatt», 1933, Bd. I, S. 136.

110

производства». Один из кровавых гитлеровских судей, некто Идель, занявший затем в ФРГ пост директора земельного суда в Дюссельдорфе, откровенно писал, что цель чрезвычайных судов состоит в том, чтобы «искоренять противников третьей империи, главным образом коммунистов и социал-демократов»¹.

В то же время фашистское правительство запретило судебным органам рассматривать какие-либо дела, касающиеся зверств и политических преступлений, творимых гитлеровцами. «Разные люди часто жалуются на мнимые эксцессы штурмовиков... В каждом случае первая инстанция, к которой следует обращаться с такими жалобами,— это местный отряд штурмовиков»,— объявил орган фашистского правительства в августе 1933 года². Жертвам фашистского террора цинично предлагалось обращаться за помощью к своим палачам.

* * *

Таким образом, в течение 1933—1934 годов гитлеровцы, широко применяя методы террора и провокаций, захватывают одно звено государственного механизма Германии за другим и сосредоточивают в своих руках всю полноту государственной власти в стране.

Одновременно нацисты, опираясь на захваченные органы власти, постепенно лишают народные массы Германии всех демократических прав и свобод, жестоко расправляются и загоняют в подполье партии и организации рабочего класса; создают разветвленный аппарат фашистского террора и насилия.

Все это означало определенное упрочение фашистской диктатуры, усиление позиций агрессивной империалистической реакции, интересы которой представляли гитлеровцы.

Опираясь на фашистский аппарат насилия и террора, империалистическая реакция в Германии получила возможность подавить, хотя бы временно, антифашистские силы немецкого народа, запугать и обмануть остальную часть населения и тем самым создать необходимые предпосылки

---------

¹ W. Idel, Die Sondergerichte fur politische Strafsachen, Freiburg, 1935, S. 36.

² «V. В.», 26. Aug. 1933.

111

для форсированной и всесторонней (экономической, военно-дипломатической, идеологической) подготовки фашистской Германии к новой войне.

Это стало возможным, прежде всего вследствие всё усиливавшейся поддержки гитлеровцев со стороны ведущих монополистических кругов страны, а также юнкерства и военщины. Они не только привели нацистов к власти, но и помогли им упрочить фашистскую диктатуру.

Позиция этих реакционных сил оказала определяющее влияние и на поведение руководителей нефашистских буржуазных партий, которые не только не поставили вопрос об отпоре нацистским притязаниям на установление неограниченного всевластия в стране, но и своей соглашательской тактикой оказали гитлеровцам существенную и ценную поддержку.

Особенно неприглядной является роль Клааса, Брюнинга, Аденауэра и других лидеров католической партии Центра, наиболее массовой буржуазной партии, ведшей за собой миллионы антифашистски настроенных католиков — рабочих, крестьян, мелких буржуа, работников умственного труда.

Наконец, упрочить фашистскую диктатуру помогла предательская позиция, занятая руководством социал-демократической партии и Всегерманского объединения профсоюзов. В условиях, когда фашистский террор уже в полной мере обрушивался не только на коммунистов, но и на все партии и организации рабочего класса, правые реформистские лидеры все еще не оставляли своих надежд на включение социал-демократической партии и профсоюзов в систему фашистской диктатуры. Они заигрывали с гитлеровцами и отказывались вступать в какие-либо переговоры с Коммунистической партией Германии о совместных антифашистских действиях. Это помешало создать в 1933—1934 годах в Германии единый фронт рабочего класса против фашизма и сорвать планы реакции. Гитлеровцы получили возможность захватить в свои руки государственный аппарат и использовать его в интересах наиболее агрессивных и реакционных империалистических и милитаристских кругов — нанести удар по миролюбивым демократическим силам немецкого народа и открыть тем самым дорогу к развязыванию войны за передел мира в пользу германского империализма.

112

ГЛАВА III

ФАШИСТСКОЕ ГОСУДАРСТВО

НА СЛУЖБЕ МОНОПОЛИЙ.

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА К ВОЙНЕ

РАЗВИТИЕ ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО КАПИТАЛИЗМА В ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ

Германские монополисты, стремясь сломить сопротивление своих конкурентов и насильственно переделить мир в свою пользу, раньше и шире буржуазии других стран стали использовать открытую и всестороннюю поддержку своего империалистического государства. Еще до прихода гитлеровцев к власти нигде в мире государственный аппарат не использовался так широко в интересах монополий, как в Германии. В 1919 году В. И. Ленин называл Германию образцом «превращения монополистического капитализма в государственно-монополистический капитализм»¹ Он указывал, что германская плутократия первой «внесла начала огосударствления капиталистического производства, соединения гигантской силы капитализма с гигантской силой государства в один механизм, ставящий десятки миллионов людей в одну организацию государственного капитализма»².

В интересах агрессивных империалистических кругов германское правительство всемерно раздувало гонку вооружений, вело агрессивную внешнюю политику, предоставляло монополиям значительные финансовые субсидии, закрывало немецкий рынок для товаров других стран, давало

------

¹ В. И. Ленин, VIII съезд РКП(б) 18—23 марта 1919 г. Доклад о партийной программе 19 марта, Соч., т. 29, стр. 149.

² В. И. Ленин, Война и революция, Соч., т. 24, стр. 368.

113

вывозные премии за экспорт немецких товаров за границу, силой принуждало мелких и средних промышленников к объединению с монополиями.

Приход гитлеровцев к власти положил начало новому этапу в развитии государственно-монополистического капитализма в Германии. Захватив в свои руки государственный аппарат страны, фашисты в еще большей степени, чем прежде, поставили его на службу наиболее агрессивным реакционным кругам германского финансового капитала. Это значительно усилило мощь этих империалистических кругов, их влияние в экономической и политической сфере, способствовало превращению Германии уже в мирное время в военно-каторжную тюрьму для трудящихся, придало внешней политике Германии крайне агрессивный и авантюристический характер.

В первые же месяцы фашистского господства был создан разветвленный аппарат государственно-монополистического регулирования, поставивший всю экономику страны под всеобъемлющий контроль кучки крупнейших монополий. Структура этого аппарата и его отдельных органов, их функции, подбор кадров — все эти вопросы решались непосредственно самими монополистами, а гитлеровцы лишь санкционировали эти решения, придавали им «законный» государственный характер. — 24 марта 1933 г., в день, когда гитлеровское правительство получило чрезвычайные полномочия, Густав Крупп в качестве руководителя ведущей организации немецких монополий — «Имперского союза немецкой промышленности» направил Гитлеру письмо, в котором от имени союза заявил, что теперь «создана основа для стабильного правительственного фундамента и тем самым устранены препятствия, которые постоянными политическими колебаниями в прошлом сильно тормозили экономическую инициативу»¹. Крупп от имени ведущих германских монополий заверил гитлеровское правительство в полной поддержке, одобрил действия нацистов и призвал к расширению «взаимных контактов». Вскоре после этого состоялась продолжительная беседа Круппа с Гитлером ², а 6 апреля 1933 г. президиум «Имперского союза промышленности» принял решение

------

¹ «Archiv IfZ », Krupp. Bd. 7, Dok. Ni-910, S. 48f.

² «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. IV, Dok. Nik-5982, S. 93; «PHN», Bd. XXXV, Dok. 157-D, S. 24.

114

о реорганизации союза для того, чтобы «привести новую организацию промышленности в соответствие с политическими целями правительства».

25 апреля 1933 г. Крупп направил Гитлеру памятную записку, в которой сообщил об этом решении и выразил уверенность, что реорганизация будет проведена «в тесном единстве правительства и его уполномоченных, с одной стороны, и имперских объединений, с другой». Одновременно Крупп предупредил Гитлера, что он является «единственным уполномоченным» союза для ведения переговоров с правительством. Уже этот факт говорил не только о том, что реорганизация промышленности будет проведена в интересах крупнейших монополий, но что последние брали это дело целиком и полностью в свои руки, решительно отстраняя «отдельные неорганизованные фирмы». Небезынтересно отметить и другую сообщаемую Круппом деталь. Оказывается, заправилы «Имперского союза промышленности» давно уже вынашивали планы реорганизации экономики, 'однако политическая обстановка была для этого неблагоприятной. Зато «нынешний момент — самый подходящий, чтобы достичь наилучшего для промышленности»,— писал Крупп¹.

Вся эта подготовка ведущих монополий к преобразованию, «Имперского союза промышленности» в мощный аппарат контроля и регулирования всей промышленности велась, разумеется, за спиной общественности. Лишь 4 мая 1933 г. агентство Вольфа опубликовало первое сообщение о том, что «фюрер» решил реорганизовать «Имперский союз» ². Дальше события развивались следующим образом. 19 июня 1933 г. «Имперский союз промышленности» был слит с Объединением союзов предпринимателей в Имперское сословие немецкой промышленности. В мае 1934 года Имперское сословие было переименовано в Имперскую группу промышленности. Тем самым под контроль заправил ведущих монополий во главе с Круппом, который возглавил сословие, были поставлены десятки тысяч мелких и средних предпринимателей. Самими монополистами было проведено и разделение Имперской группы промышленности на семь отдельных, так называемых главных экономических групп, во главе которых встали «руководящие советы», со-

------

¹ «PHN», Bd. XXXV, Dok. 157-D, S. 25.

² «Archiv IfZ», Krupp, Bd. 7, Dok. Nik-5982, S. 63.

115

ставленные из ведущих монополистов данной отрасли промышленности. Аналогичные мероприятия были проведены в 1933—1934 годах в торговле, ремесле, энергетике, банковском и страховом деле. Фашистскому правительству оставалось лишь оформить эту, в основном уже проведенную, реорганизацию и придать ей силу закона.

27 февраля 1934 г. был издан «закон об органическом построении германской экономики». Закон дал право министру экономики признавать экономические объединения в качестве единственных представителей определенных отраслей экономики; распускать или создавать новые экономические объединения; изменять или дополнять их уставы с целью последовательного проведения в жизнь принципа «фюрерства»; назначать и смещать руководителей экономических объединений; присоединять к экономическим объединениям предпринимателей и предприятия. Закон устанавливал, что за ущерб, причиненный мероприятиями по его осуществлению, компенсация не выплачивается¹.

Изданным на основе этого закона распоряжением министра экономики от 27 ноября 1934 г. подтверждалось, что «вся экономика объединена и делится по отраслям и округам». Подтверждалось и узаконивалось создание шести имперских хозяйственных групп: промышленности, энергетики, торговли, ремесла, банковского и страхового дела. В рамках имперских групп учреждалось 44 отраслевых, так называемых экономических групп, 350 специализированных групп и 640 подгрупп.

Отраслевая организация дополнялась территориальной. Вся Германия была разбита на 18 хозяйственных округов. В каждом округе создавалась окружная хозяйственная палата, в которой, с одной стороны, были представлены низовые органы имперских групп, а с другой стороны,— местные промышленные, торговые и ремесленные палаты. Экономические группы, а также отраслевые группы и подгруппы могли в случае необходимости делиться по округам, создавать отраслевые группы или подгруппы для данного хозяйственного района. Кроме того, при местных промышленных и торговых палатах создавались отраслевые группы и подгруппы данного хозяйственного округа. Деятельность этих групп должна была координироваться окружными хозяйственными палатами.

---------

¹ «Reichsgesetzblatt», 1934, Bd. I, S. 185. 116

116

Таким образом, возникла довольно запутанная бюрократическая система, цель которой, однако, была совершенно ясна: поставить всю экономику Германии под полный и всесторонний контроль крупнейших банковских и промышленных воротил. На основании закона все предприятия определенной отрасли промышленности, а также торговые, транспортные, ремесленные предприятия, банки, страховые компании в обязательном порядке включались в соответствующее отраслевое и территориальное объединение, которое и признавалось фашистским правительством в качестве единственного выразителя интересов данной отрасли промышленности или данного хозяйственного округа. Не делалось исключений и для иностранных предприятий на территории Германии. Всякое выборное начало во вновь созданных организациях было отменено. Их руководители, утвержденные гитлеровским правительством из числа крупнейших монополистов, пользовались неограниченной властью в отношении состава и деятельности подчиненных им организаций.

Закон наделил вновь создаваемые отраслевые и территориальные организации широкими правами в деле распределения заказов, кредитов, сырья, определения уровня цен, специализации и стандартизации производства.

На основании закона прерогативы государственной власти оказались в руках виднейших представителей финансовой олигархии. До декабря 1934 года «вождем» Имперской группы промышленности являлся Густав Крупп. Его сменил на этом посту президент промышленной и торговой палаты Ганновера Хекер, являвшийся доверенным лицом Тиссеиа, Флика и того жеКруппа¹. Затем Имперской группой промышленности последовательно руководили директор концерна Флика Тенгельман, владелец текстильных предприятий Дириг, генеральный директор концерна Маннесмана Цанген.

Главную группу горно-металлургической промышленности возглавил магнат тяжелой индустрии, один из совладельцев «Ферейнигте штальверке» Пенсген. Руководителем главной группы химической промышленности стал крупный банкир и промышленник Пфотенгауэр, являвшийся ставленником концерна «ИГ Фарбениндустри». Один из руководителей этого концерна, Эрман, впоследствии признал,

--------

¹ «Archiv IfZ», Krupp, Bd. 7, Dok. Ni-1043, S. 135.

117

что концерн «ИГ Фарбениндустри» «имел возможность прямого воздействия на Имперскую группу промышленности хотя бы уже тем, что он был представлен руководящими лицами в ее различных комитетах и советах»¹. Имперскую хозяйственную группу банков возглавил Курт фон Шредер ².

Во главе хозяйственных палат, являвшихся высшим органом экономической власти на местах, также были поставлены крупнейшие представители финансовой олигархии, облеченные титулом «хозяйственных вождей». «Хозяйственным вождем» северо-западного промышленного района стал Фриц Тиссен. Ему были подчинены хозяйственные палаты районов. После его назначения местные руководители фашистской партии направили Тиссену раболепное письмо, в котором указывалось, что весь местный аппарат нацистской партии находится в его полном распоряжении. К тому же Гитлер назначил Тиссена государственным комиссаром земли Северный Рейн — Вестфалия. Таким образом, в руках этого монополиста оказалась сконцентрированной политическая и экономическая власть в важнейшем промышленном районе Германии — Руре.

В Кельнском районе «хозяйственным вождем» стал банкир Шредер, в районе Берлин—Бранденбург — директор Коммерческого банка Рейнхардт, в Гамбурге — директор Дрезденского банка Хюббе и т. д.

«Хозяйственные вожди»— виднейшие представители финансовой олигархии могли широко использовать фашистскую государственную власть для закабаления рабочих, подавления и подчинения средней и мелкой буржуазии, борьбы с конкурентами. Они являлись единственными посредниками между фашистским правительством в лице министерства экономики и массой предпринимателей. Формально деятельность палат на местах подчинялась министерству экономики, однако тем же «законом об органическом построении германской экономики» была учреждена имперская хозяйственная палата, являвшаяся одновременно «советом имперского министра хозяйства». Этот орган, во главе которого встал представитель концерна Сименса Пич, оказывал огромное влияние на мероприятия министерства экономики.

---------

¹ «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. IV, Dok. Ni-9086, S. 109.

² A. Nоrden, Kali fur Brot oder Tod, В., 1956, S. 18.

118

Важнейшим орудием государственно-монополистического регулирования был созданный в июле 1933 года Генеральный совет немецкого хозяйства. Формально Генеральный совет являлся консультативным органом при Гитлере, а по существу — настоящим штабом финансовой олигархии, который и определял развитие германской экономики в направлении всемерного обогащения ведущих монополий и усиления военно-промышленного потенциала, создания экономических ресурсов для подготовки и ведения грабительской войны за передел мира. Решения совета санкционировались Гитлером и приобретали в фашистской Германии силу высшего закона, не подлежащего обсуждению. В состав Генерального совета вошла верхушка финансовой олигархии фашистской Германии — крупнейшие плутократы или их представители: Тиссен, Крупп, Феглер, Сименс, Шредер, Бош, Хакельсбергер, банкиры Рейнхардт, Финк, Фишер, президент торговой палаты Люэр, директор металлургических заводов «Максимилиан хютте» Берингер, директор калийного синдиката Дин. Для координации мероприятий фашистского правительства с указаниями совета в последний были включены два крупных фашистских чиновника: руководитель организационного аппарата нацистской партии Лей и бургомистр Гамбурга Крогман: Наконец, в лице крупного восточнопрусского помещика Бакэ и «вождя» сельскохозяйственной торговли и кооперации Рейшле в Генеральном совете были представлены интересы юнкерства и кулачества¹.

Именно Генеральный совет хозяйства формулировал и определял основные линии экономической политики фашистского правительства, и прежде всего таких его органов, как рейхсбанк и министерство экономики, которым формально подчинялись все отраслевые и региональные объединения предпринимателей.

20 сентября 1933 г. Гитлер выступил перед членами Генерального совета хозяйства со специальным докладом, в котором еще раз заверил заправил германских монополий, что вся мощь фашистского государства находится в их полном распоряжении. «Политическая власть,— заявил он,— всегда открывает дорогу экономике». Крупп от имени Членов совета выразил полное доверие гитлеровскому правительству ².

-----------------

¹ «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. Ill, Dok. Ni-628, SS. 158—159.

² «Archiv IfZ», Krupp, Bd. 7, Dok. Ni-568, S. 92.

119

УСИЛЕНИЕ ЭКСПЛУАТАЦИИ И ЗАКРЕПОЩЕНИЕ РАБОЧЕГО КЛАССА

Фашистская Германия, будучи раем, для монополистов, в то же время являлась настоящим адом для трудящихся. Разгромив профсоюзы и загнав в подполье политические организации рабочего класса — КПГ и СПГ, гитлеровцы тем самым выдали рабочих на полный произвол монополиям. Опираясь на механизм фашистской диктатуры, монополии в огромной степени усилили эксплуатацию трудящихся и лишили их всех социальных завоеваний.

Еще в апреле 1933 года Крупп от имени «Имперского союза промышленности» сообщил Гитлеру план реорганизации немецкой промышленности на основе введения в промышленности принципа «фюрерства», на котором, в частности, должны были отныне строиться и отношения предпринимателя с рабочими ¹. В соответствии с этим планом ведущих монополий 20 апреля 1934 г. фашистское правительство издало «закон о порядке национального труда». Согласно этому закону, продолжительность рабочего времени, размеры заработной платы рабочих и служащих, наем и увольнение рабочей силы, размеры и порядок взимания штрафов — все эти вопросы подлежали исключительно компетенции предпринимателя, который объявлялся «вождем» предприятия. «Вождь предприятия,— говорилось в законе,— является высшей инстанцией для рабочих по всем производственным вопросам. Рабочие обязаны хранить ему верность»².

Предприниматели зачастую не только по существу, но и формально возглавляли на своих предприятиях фашистские организации. Монополисты и деятели нацистской партии сливались подчас в одно целое и трудно было разобрать, где кончается владелец предприятия — капиталист, а где начинается деятель фашистской партии.

«Закон о порядке национального труда» объявил потерявшими силу законы, которые прежде закрепляли права рабочих, завоеванные в многолетней и напряженной борьбе с предпринимателями и буржуазным правительством. Одним из важных завоеваний немецких рабочих в Ноябрьскую революцию 1918 года явилось создание на предприятиях

--------

¹ «Trials of War Criminals», vol. VII, p. 17.

² «Deutsche Reichsgeschichte in Dokumenten», Bd. IV, S. 762.

120

фабрично-заводских комитетов. Институт фабзавкомов был признан буржуазным государством, и в Веймарской республике фабзавкомы пользовались определенными правами при решении производственных вопросов — наблюдали за соблюдением тарифных ставок, оказывали влияние на прием и увольнение рабочих и служащих, более того, они даже имели право посылать своих представителей в наблюдательные советы акционерных обществ и промышленных компаний. «Закон о порядке национального труда» ликвидировал фабрично-заводские комитеты.

Лишая рабочих их прав и завоеваний, закон в то же время настойчиво пропагандировал фашистские идеи «социального партнерства» рабочих и капиталистов, их «духовную общность» в процессе производства. Это нужно было для того, чтобы держать рабочих под постоянным неослабным контролем монополий и гитлеровской партии, а также, чтобы создать у рабочих определенные иллюзии в отношении их «равенства» с предпринимателями, наличия у них каких-то «социальных прав» и защиты этих «прав» гитлеровским правительством.

Закон от 28 января 1934 г. создал целый ряд новых институтов. Для экономических районов министром труда назначались специальные «опекуны труда», которых хотели представить «беспристрастными посредниками» между рабочими и предпринимателями. На деле институт «опекунов труда» являлся своеобразной фашистской отдушиной, чтобы направить недовольство рабочих в определенное русло. «Опекуны труда» назначались сплошь из крупных капиталистов и их ставленников. Например, член Генерального совета хозяйства Люэр, являясь президентом торговой палаты в городе Франкфурте-на-Майне, одновременно являлся и «опекуном труда» в данном экономическом районе; секретарь концерна «ИГ Фарбениндустри» Клейн являлся «опекуном труда» в Нижней Саксонии.

Под руководством «вождя», то есть капиталиста, на предприятиях создавались «советы доверенных». Число «доверенных» в зависимости от численности рабочих и служащих колебалось от 2 до 10. Выборы «доверенных» проводились таким образом, что в их число могли попасть только верные прислужники предпринимателя.

Выдвигать кандидатов в «доверенные» мог только предприниматель совместно с местным руководителем нацистской партии. Кандидат в «доверенные» должен был «быть

121

готовым в любой момент беспрекословно выступить за национальное (т. е. фашистское.— Г. Р.) государство»¹. Наконец, предусматривалось, что в случае если рабочие не утвердят «доверенных», то их без всякого голосования мог назначить «опекун труда». «Совет доверенных» собирался лишь по требованию «вождя» предприятия и единственным «правом» совета являлась возможность обращения к «опекуну труда». «Опекун труда» экономического района Бранденбург в статье под недвусмысленным заголовком «Совет доверенных — не фабзавком» разъяснил рабочим, что «правом принимать решения обладает исключительно лишь вождь предприятия»³. Поскольку, несмотря на все рогатки, рабочим все же порой удавалось выбирать в «советы доверенных» своих подлинных представителей и использовать эти органы против предпринимателей, с 1935 года выборы в «советы доверенных» не производились. Мощным орудием в руках монополий и фашистского i правительства в деле контроля за каждым шагом рабочего и обработки его в духе нацистской пропаганды являлся созданный в мае 1933 года «немецкий трудовой фронт». После разгрома профсоюзов «трудовому фронту» были переданы профсоюзные кассы, газеты, помещения и т. д. Распоряжением Гитлера от 24 октября 1934 г. членство в «трудовом фронте» объявлялось обязательным для всех рабочих и служащих. С демагогической целью образовать «действенное народное и трудовое сообщество всех немцев» в «трудовой фронт» входили и предприниматели ³. «Трудовой фронт» был объявлен монопольным представителем интересов всех трудящихся и не допускалось существования каких-либо других организаций, претендующих на такую же роль.

По существу организации «трудового фронта» являлись производственными ячейками национал-социалистской партии на предприятиях, что подчеркивалось тем обстоятельством, что существовавшие до октября 1934 года производственные ячейки фашистской партии были влиты в «трудовой фронт», во главе которого встал фашист Лей. Подчиненные Лею гаулейтеры направляли работу «трудового фронта» на местах. В марте 1935 года «трудовой фронт»

--------

¹ «Deutsche Reichsgeschichte in Dokumenten», Bd. IV, S. 766.

² Цит. по II. Radandt, AEG — ein typischer Konzern, В., 1958, S. 36.

³ .PHN», Bd. XXX, Dok. 2271-PS, S. 69.

122

был официально объявлен «организацией, примыкающей к национал-социалистской партии».

Основная цель фашистского «трудового фронта» состояла в том, чтобы притупить классовую борьбу, воспитывать рабочих в духе шовинизма и ненависти к другим народам. Характерно, что первым шагом «трудового фронта» явилось заключение «гражданского мира» с предпринимателями. 17 мая 1933 г. Лей открыто заявил немецким рабочим, что «только враги могут быть заинтересованы в стачках»¹. «Немецкий трудовой фронт,— говорилось в распоряжении от 24 октября 1934 г.,— должен обеспечить трудовой мир ... путем создания у рабочих понимания их положения и возможностей их предприятия»². В докладе Гитлеру в сентябре 1936 года Лей сообщал, что деятельность «трудового фронта» способствовала сокращению числа трудовых конфликтов между предпринимателями и рабочими. «Трудно переоценить, что означает один этот факт»³,— подчеркивалось в докладе.

При помощи «трудового фронта» нацисты стремились поставить под свой полный контроль все категории трудящихся. С этой целью в «трудовой фронт», в отличие от большинства существовавших ранее профсоюзов, была открыта ;дорога молодежи, женщинам, неквалифицированным рабочим. «Трудовому фронту» было передано профессиональное обучение, он поставил под свой контроль самообразование рабочих, предоставление рабочим и служащим юридических справок и консультаций по трудовым вопросам и т. д.

За счет крупных средств, захваченных у профсоюзов и мобилизованных в качестве членских взносов трудящихся, при «трудовом фронте» был создан ряд подсобных спортивных, культурных, туристских и прочих организаций с той целью, чтобы контролировать и использовать в интересах фашизма досуг трудящихся. Важнейшее место среди них занимала широко разрекламированная гитлеровцами организация «Сила через радость».

Лишив рабочих их боевых организаций, отняв у них социальные права и завоевания, гитлеровцы создали тем самым благоприятные условия для усиления эксплуата-'

---------

¹ «АВП СССР», Обзор печати, ф. 56, оп. 9, пап. 119, д. 54, л. 101.

² «PHN», Bd. XXX, Dok. 2271-PS, S. 116.

³ «PHN», Bd. XXX, Dok. 2283-PS, S. 116.

123

ции трудящихся. В 1938 году был принят специальный закон, закреплявший 10-часовой рабочий день. Предпринимателям не возбранялось вводить без особой оплаты сверхурочные работы и свыше 10 часов. Широко применялось снижение тарифных ставок. Если раньше рабочий за изготовление определенной детали получал 5 марок, то теперь за ту же работу он получал 3—4 марки. Это подхлестывало рабочих, заставляло их для сохранения прежней зарплаты напрягать все силы.

Под руководством директора одного из заводов концерна АЭГ Хегнера был создан комитет по изучению условий труда. Этот комитет изучал методы интенсификации труда на наиболее современных предприятиях, а затем фашистский «Трудовой фронт» в принудительном порядке внедрял их по всей стране. В 1939 году производительность труда в Германии, главным образом за счет нещадной интенсификации труда, варварской эксплуатации физической и духовной силы трудящихся, возросла на 30% по сравнению с 1932 годом и на 15% по сравнению с 1929 годом¹. Число несчастных случаев на производстве возросло за период 1932—1937 годов более чем в два раза².

Значительно ухудшилось продовольственное снабжение трудящихся. Придя к власти, фашисты сразу же резко сократили закупки за границей продовольствия, товаров широкого потребления и сырья, необходимого для их изготовления. Вся валюта использовалась для закупки стратегического сырья. Так, сумма, выделяемая для закупки за границей сливочного масла, за один год была сокращена со 106 млн. марок до 70 млн. марок. Если в кризисном 1932 году Германия все же закупила 4,4 млн. т продовольствия, то в 1934 году эта цифра сократилась уже до 3,2 млн. т, а в 1935 году—до 2,9 млн. т³. За период 1933—1939 годов гитлеровцы сократили импорт пшеницы и яиц на одну треть, сала в три раза. Почти целиком была прекращена закупка за границей кормов, в связи, с чем в Германии резко сократилось поголовье скота.

Гитлеровцы широко рекламировали перед немецкими трудящимися свои «успехи» в борьбе с безработицей.

-------

¹ «PHN», Bd. XXXII, Dok. 3562-PS, S. 397.

² См. Ю. Кучинский, История условий труда в Германии, ИЛ, 1949, стр. 419.

³ W. U1briсht, Der faschistische deutsche Imperialismus (1933—1945), S. 33.

124

Однако причину сокращения безработицы в годы фашистской диктатуры следует видеть, прежде всего, в объективном развитии германской капиталистической экономики в эти годы. Когда нацисты пришли к власти, низшая точка экономического кризиса оказалась уже пройденной. Германская экономика уже медленно выбиралась из пучины экономического кризиса, безработица постепенно рассасывалась, снижаясь до обычного в условиях буржуазного государства уровня. Этим обстоятельством и воспользовались гитлеровцы, приписывая себе заслуги в ликвидации экономического кризиса и его последствий, в частности безработицы.

Как же выглядела на деле «борьба» фашистов с безработицей?

26 июня 1935 г. они ввели трудовую повинность для юношей и девушек в возрасте 18—25 лет. Гитлеру принадлежало право по собственному произволу устанавливать как численность молодежи, направляемой в трудовые лагеря, так и.срок ее пребывания там. До начала второй мировой войны более 2,5 млн. юношей и около 300 тыс. девушек прошли через трудовые лагеря, где они использовались для строительства стратегических автострад и пограничных укреплений¹. Одновременно в трудовых лагерях молодежь проходила первоначальную военную подготовку.

Свыше 300 тыс. безработных гитлеровцы предоставили в распоряжение юнкеров и кулаков в качестве так называемых «сельскохозяйственных помощников», а по существу даровых батраков.

Содержание безработных гитлеровцы целиком возложили на плечи трудящихся, занятых на производстве. В 1933 году фашистское правительство ввело новый добавочный трехпроцентный налог на заработную плату. Одновременно каждый предприниматель призывался дать работу определенному количеству безработных: повышение расходов на зарплату он компенсировал суммами из кассы так называемой «помощи безработным», существовавшей как раз за счет нового налога на трудящихся. Ставки новых рабочих лишь незначительно превышали пособие по безработице, которое они получали раньше. Затем предприниматели под демагогическим лозунгом выравнивания»

--------

¹ P. Wandе1, Der deutsche Imperialismus und seine Kriege — das nationale Ungluck Deutschlands, В., 1955, S. 126.

125

заработной платы провели снижение заработной платы рабочих, ранее занятых на предприятиях. Это «выравнивание» заработной платы принесло монополиям за короткий срок колоссальные прибыли. Так, на предприятиях концерна Сименса число рабочих в 1933 году возросло на 4 тыс. человек, а фонд заработной платы не только не возрос, но сократился более чем на 18 млн. марок. На заводах Круппа число рабочих увеличилось на 8 тыс. человек, а фонд зарплаты сократился на 2,1 млн. марок. На предприятиях концерна Флика число занятых рабочих возросло почти вдвое, а сумма зарплаты осталась прежней.

Главное же заключается в том, что рассасывание безработицы в фашистской Германии в 1933—1938 годах произошло за счет раздувания военного производства, подготовки гитлеровцев к новой войне. Такой путь ликвидации безработицы вел немецкий народ к новой национальной катастрофе. «Ликвидация безработицы — вот рекламный боевик, при помощи которого нацистской партии удалось ввести в заблуждение и некоторую часть рабочих, — пишет В. Ульбрихт. — Не всякому молодому немецкому рабочему легко было понять, какая связь существует между гитлеровским методом 1933 года обеспечения работой и возникновением войны в 1939 году. Теперь немецкий народ хорошо видит результаты гитлеровского «обеспечения» работой. Вместо 6 млн. безработных более 6 млн. убитых»¹. Гитлеровцы, таким образом, не только лишили немецких рабочих их прав и завоеваний и открыли монополиям дорогу к невиданному усилению эксплуатации трудящихся, но и к началу второй мировой войны они превратили всю Германию в огромный лагерь принудительного труда. Устанавливая военно-каторжный режим для немецких рабочих, гитлеровцы стремились предоставить в распоряжение монополий дешевую рабочую силу, заменить рабочих, призванных в армию, и, наконец, перераспределить рабочую силу в интересах подготовки экономики страны к войне.

Уже в первые годы фашистской диктатуры, несмотря на наличие массовой безработицы, издается целая серия законов, направленных на закрепощение отдельных групп трудящихся, лишение их свободы передвижения и прикрепле-

-------

¹ W. U1bгiсht, Der faschistische deutsche Imperialismus {1933—1945), S. 37.

126

ние к определенным отраслям и предприятиям. В мае 1934 года по требованию юнкеров и кулаков сельскохозяйственным рабочим было запрещено переходить в другие отрасли хозяйства. В два приема — в декабре 1934 года и ноябре 1936 года — фашистское правительство ввело принудительный труд для рабочих машиностроительной и металлургической промышленности. Им запрещалось менять профессию и место работы. Если они раньше по каким-либо причинам бросили свою профессию, то их обязали снова вернуться к ней. В октябре 1937 года эти постановления были распространены и на рабочих-строителей. В качестве подготовительной меры к закрепощению всего рабочего класса в феврале 1935 года на рабочих и служащих были заведены рабочие книжки, где, помимо обычных анкетных данных, отмечалась профессиональная квалификация. По свидетельству руководителя фашистского общеимперского ведомства по труду Заукеля, цель этой регистрации заключалась в том, чтобы создать технический инструмент для, закрепления и переброски рабочей силы в соответствии с задачами подготовки к войне. Как указывалось в докладе заместителя министра экономики Вольтата, регистрация охватила около 22 млн. рабочих и служащих различных отраслей народного хозяйства¹. С сентября 1936 года ни один предприниматель не имел права нанять рабочего или служащего без рабочей книжки. Биржи труда были перестроены: из органов регистрации и трудоустройства, безработных они превратились в органы, ведавшие поставкой монополиям и юнкерам насильно мобилизованной рабочей силы. Для превращения «бюро труда» в послушный инструмент фашистского правительства туда были направлены пять тысяч ярых нацистов.

«Венцом» довоенного фашистского законодательства в области закрепощения рабочих является изданное 22 июня 1938 г. Герингом в качестве уполномоченного по проведению «четырехлетнего плана» «постановление об обеспечении потребностей в рабочей силе при выполнении задач особого государственно-политического значения». Это распоряжение завершало превращение немецких рабочих и служащих в подневольных рабов, обреченных на принудительный труд по указке предпринимателей и фашистского правительства.

------

¹ «Der deutsche Imperialismus und der zweite Weltkrieg», В., 1960, Heft 5, S. 95.

127

Фашистские «бюро труда» и другие органы получили ничем не ограниченное право перебрасывать любого подданного «третьей империи» независимо от его возраста, профессии, пола, местожительства на любую работу и в любой район, подвластный германскому правительству. Таким образом, в отличие от первой мировой войны, на этот раз германские милитаристы провели милитаризацию рабочей силы задолго до начала войны.

Как обычно, гитлеровцы развернули шумную демагогическую кампанию, стремясь замаскировать антирабочую сущность своих мероприятий. Если рабочий имеет возможность свободно продавать свою рабочую силу, говорили нацисты, то это ведет к нездоровому повышению заработной платы. Теперь, мол, все становится на свое место. Более того, закрепощение рабочих гитлеровцы объявили торжеством провозглашенной ими еще в 1935 году обязанности каждого немца трудиться, гарантией против безработицы. «Мы не хотим быть социалистами в области теории,— цинично заявил Гитлер, — но как подлинные национал-социалисты поставим и разрешим эту проблему»¹. О лучшем «разрешении» проблемы занятости и безработицы едва ли могли мечтать самые реакционные представители монополий!

Однако гитлеровцам и этого оказалось недостаточно. На повестку дня был поставлен вопрос о мобилизации в военную промышленность женщин, заключенных, а также членов семей работающих.

В первые годы фашистской диктатуры, если женщина выходила замуж, то она могла получить от властей так называемую брачную премию при условии, что в течение трех лет она не будет работать. Однако в дальнейшем положение изменилось. Гипертрофически раздутая военная промышленность требовала все новых и новых кадров. В ноябре 1937 года замужним женщинам, получившим брачную премию, было разрешено поступать на работу. В феврале 1938 года незамужние женщины моложе 25 лет лишались права поступать в традиционные для них отрасли промышленности — швейную, текстильную, табачную, а также на конторскую работу, не отработав предварительно в порядке трудовой повинности год в сельском или лесном хозяйстве или полтора-два года в лечебных и детских

-------

¹ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 2, S. 295.

128

учреждениях. Одновременно для женщин вводилась принудительная трудовая повинность. К апрелю 1939 года в фашистской Германии насчитывалось уже свыше 800 лагерей, в которых девушки отбывали трудовую повинность.

С1938 года для всех заключенных в тюрьмах и концентрационных лагерях независимо от срока заключения были введены принудительные работы. Заключенные выполняли работы военного назначения, не получая за это никакой платы. Однако капиталисты, на предприятиях которых использовались заключенные, платили фашистскому правительству 60% причитавшейся рабочим заработной платы.

Таким образом, обе стороны — и предприниматели, и фашистские власти — оказывались в благоприятном положении: правительство получало большие суммы за использование труда заключенных, а капиталисты за бесценок получали рабочую силу.

Наконец, в марте 1939 года все работоспособные члены семей были приравнены к основному работнику и таким образом попадали под действие фашистского законодательства о принудительном труде. Престарелым рабочим без специального разрешения фашистских врачей запрещалось покидать работу. С 1938 года «имперское бюро труда» стало проводить принудительную регистрацию всех детей, оканчивающих среднюю школу, с целью дальнейшего использования их в военной промышленности.

«Все-эти законоположения, —отмечает немецкий историк-коммунист А. Норден, — были просто божьим даром для крупных предпринимателей, ибо последние наконец-то полностью были избавлены от необходимости считаться с требованиями рабочих. Ведь теперь рабочие были либо прикованы к своему рабочему месту, либо направлялись правительством на принудительные работы. Таким образом, правовое положение немецкого рабочего было низведено до положения средневекового крепостного»¹.

ФАШИСТСКАЯ ПОЛИТИКА В ДЕРЕВНЕ

До своего прихода к власти германские фашисты обещали провести земельную реформу в интересах мелкого и среднего крестьянства, ликвидировать задолженность крестьян, составлявшую свыше 11,4 млрд. марок², улучшить

---------

¹ А. Норден, Уроки германской истории, стр. 152.

² «Wochenbericht», 1933, Nr. 27, S. 5.

129

положение сельскохозяйственных рабочих. После прихода к власти все эти демагогические обещания были брошены в корзину для мусора. Нацисты стали проводить аграрную политику, которая преследовала следующие цели:

максимально приспособить сельское хозяйство страны к интересам подготовляемой гитлеровцами грабительской войны, имея в виду, прежде всего расширение сырьевой и продовольственной базы;

укрепить в деревне позиции юнкерства и кулачества;

обеспечить юнкерство и кулачество дешевой рабочей силой;

превратить деревню в политическую опору фашистского режима, источник кадров колонизаторов, воспитать в крестьянстве стремление к захватам и грабежу чужих территорий.

Законом от 13 сентября 1933 г. гитлеровцы распространили на сельское хозяйство принцип вождизма. Все организации, действовавшие до этого в сельском хозяйстве — крестьянские общества, сельскохозяйственные палаты, закупочные и сбытовые товарищества, профсоюзы сельскохозяйственных рабочих и т. д., — были ликвидированы¹.

Сельскохозяйственные рабочие, трудящиеся-крестьяне вместе с кулаками, юнкерами, торговцами сельскохозяйственными товарами, владельцами предприятий пищевой промышленности были объединены в так называемое «имперское продовольственное сословие», во главе которого был поставлен министр продовольствия и земледелия и руководитель аграрно-политического аппарата нацистской партии фашист Дарре. «Имперское продовольственное сословие» как организация являлось орудием государственно-монополистического капитала, призванным осуществлять господство финансовой олигархии и юнкерства над сельским хозяйством. При помощи этой организации фашистское правительство стремилось установить всесторонний контроль за сельским хозяйством и мобилизовать его для удовлетворения военных нужд. Организационно сословие представляло громоздкую бюрократическую машину, состоявшую из 10 центральных, 4 хозяйственных управлений, 20 сельскохозяйственных союзов, которые в свою очередь

---------

¹ Уже на съезде фашистской партии в 1935 году министр продовольствия и земледелия и «вождь» «имперского продовольственного сословия» Дарре похвалялся тем, что в кратчайший срок разгромил свыше тысячи сельскохозяйственных организаций.

130

включали 515 окружных и 55 тыс. местных органов¹. Центральный аппарат имперского сословия состоял из трех главных управлений: одно занималось вопросами политической и идеологической работы, другое — техническими вопросами, третье ведало рынком сельскохозяйственных товаров.

Имперское сословие, а точнее говоря, монополисты и юнкера, возглавлявшие его, получило неограниченные полномочия регулировать производство, переработку и сбыт сельскохозяйственных продуктов, устанавливать на них цену и т. д. В каждой отрасли сельского хозяйства создавалось хозяйственное объединение. Его руководители — нацистские главари, ведущие промышленники, аграрии и представители кулачества данной отрасли — не только устанавливали цены, но и обладали полной монополией торговли соответствующими продуктами внутри страны. Монополию внутренней торговли дополняла монополия внешней торговли, осуществлявшаяся специальными имперскими органами, также подчиненными руководству имперским продовольственным сословием.

За малейшее нарушение установлений органов имперского сословия крестьяне карались штрафом до 10 тыс. марок и заключением в тюрьму. Внутри имперского сословия фашисты установили военную дисциплину. «Вождь» сословия обладал диктаторскими полномочиями. Неограниченной властью над крестьянами пользовались многочисленные руководители сословия на местах. «Никогда и нигде руководство продовольственным сословием народа не осуществлялось так полно и глубоко, как сегодня в Германии,— похвалялся Дарре в 1935 году. — Единственной предпосылкой этого явилось создание всеохватывающего политического аппарата»².

Основой фашистского законодательства в области аграрных отношений явился изданный в сентябре 1933 года «закон о наследственных дворах». Закон разделил все сельское население Германии на две категории: крестьян и сельских хозяев. Право называться крестьянином получали лица «арийского происхождения», являвшиеся собственниками земли размером от 7,5 га и выше. Хозяйства

--------

¹ О. Nathan, The Nazi Economic System. Germany Mobilization for War, Durham, North Carolina, 1944, p. 90.

² «Mitteilungen fur die Landwirtschaft», 1935, Heft 46, S. 982.

131

крестьян объявлялись «наследственными дворами». Они не подлежали разделу или продаже за долги и освобождались от принудительных взысканий. В наследство они могли быть переданы лишь старшему сыну. Всем остальным отпрыскам кулацких и юнкерских семей предлагалось добывать себе «жизненное пространство» с оружием в руках в рядах вермахта. В 1938 году число «наследственных дворов» составляло 685 тыс., то есть едва превышало одну десятую часть всех хозяйств страны (6662 тыс. по данным на 1939 г.)¹. Если же брать хозяйства до 10 га, то здесь лишь одна двадцатая часть хозяйств была переведена в «наследственные дворы».

Создавая «наследственные дворы», гитлеровцы стремились насадить в деревне прочную кулацкую прослойку, опираясь на которую они рассчитывали перестроить сельское хозяйство в интересах подготовки войны и заодно подготовить кадры будущих колонизаторов захваченных территорий.

Так, в частности, укрепляя «наследственные дворы», гитлеровцы стремились ликвидировать недостаток жиров и мясных продуктов. Фашистское руководство учитывало при этом, что на долю «наследственных дворов» приходилось 57% всего поголовья рогатого скота и 51 % свиней². В то же время гитлеровцы стремились маскировать эти цели демагогической шумихой о создании в лице владельцев «наследственных дворов» нового «благородного сословия» — нового «дворянства земли и крови».

В отличие от «крестьянства» огромная масса малоземельных хозяев и крестьян-середняков, не попадавших под действие «закона о наследственных дворах», именовалась в фашистской Германии «сельскими хозяевами». Именно на них и падала вся тяжесть фашистского аграрного законодательства. «Сельскому хозяину» многочисленные чиновники и контролеры органов «имперского продовольственного сословия» предписывали, что сеять, какой скот разводить, что, в каком количестве и по каким ценам продавать. «Сельский хозяин» не мог продать без разрешения соответствующих властей даже курицы. Гитлеровцы лишили «сельских хозяев» права пользования об-

--------

¹ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. I, SS. 253, 255.

² «Statisfisches Jahrbuch fur das deutsche Reich 1938», В., 1939, SS. 82, 119.

132

шинными землями: ⁴/₅ всех общинных земель были переданы кулакам для создания «наследственных дворов»¹.

Тяжело отразился на мелких и средних крестьянах насильственный захват фашистским правительством земель для сооружения стратегических автострад и других военных целей. Всего за 1934—1944 годы у крестьян было отнято около 1 млн. га сельскохозяйственных площадей². В то время как помещики и кулаки получали в этом случае в порядке обмена от государства соответствующие наделы в другом районе, мелкие и средние крестьяне получали денежную компенсацию, сумма которой целиком зависела от произвола фашистских властей.

Таким образом, «сельские хозяева» испытывали на себе произвол фашистских властей и «крестьян», то есть юнкеров и кулаков. Мероприятия гитлеровского правительства привели к тому, что процесс дифференциации крестьянства, разорение мелких и средних крестьянских хозяйств резко ускорился. В итоге хозяйничанья гитлеровцев в деревне только за шесть лет (1933—1939 гг.) около 1,5 млн. «сельских хозяев» и членов их семей разорились и в поисках работы либо направились в города, либо стали батраками в хозяйствах юнкеров и кулаков.

Сельскохозяйственных рабочих и батраков, и прежде находившихся в бедственном положении, гитлеровцы превратили в настоящих рабов. Были разгромлены профсоюзы сельскохозяйственных рабочих, отменено страхование по безработице и аннулированы все коллективные договоры. Помещики и предприниматели получили право строго наказывать и штрафовать сельскохозяйственных рабочих. Последние целиком зависели от произвола фашистских чиновников — «доверенных лиц по вопросам условий труда», которые регулировали условия и оплату труда сельскохозяйственных рабочих. В чьих интересах осуществлялось это регулирование, показывает тот факт, что уже к 1936 году заработная плата сельскохозяйственных рабочих снизилась более чем на четверть по сравнению с 1929 годом.

«В результате аграрных мероприятий гитлеровцев, — ^с полным основанием пишет советский историк аграрных отношений в Германии А. Петрушов, — пролетарские,

----------

¹ См. Н. Сегаль, Аграрная политика германского фашизма, Соцэкгиз, 1938, стр. 36.

² См. Г. Г. Котов, Аграрные отношения и земельная реформа в германии, Госполитиздат, 1956, стр. 57.

133

мелкокрестьянские и среднекрестьянские хозяйства оказались в худшем положении, чем в период самого острого состояния аграрного кризиса»¹.

КОНЦЕНТРАЦИЯ КАПИТАЛОВ И ПРОИЗВОДСТВА В ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ

С приходом к власти гитлеровцев стихийный капиталистический процесс концентрации капиталов и централизации производства, разорение и поглощение мелких предприятий крупными в огромной степени ускорился вследствие внеэкономических мер принуждения, проводимых фашистским правительством в интересах монополий. Опираясь на административный и судебный аппарат, финансовая олигархия устанавливала обязательные цены и квоты выпуска продукции, а также меры наказания за их нарушение, контролировала использование производственного аппарата, объем и направление инвестиций, наконец, насильственно захватывала мелкие предприятия и акционерные общества.

Одним из первых экономических мероприятий фашистского правительства явилась реприватизация государственной собственности. В годы экономического кризиса правительство, спасая концерны и банки от краха, на миллиарды марок закупило за счет налогоплательщиков их акции. Так, например, к 1932 году германское государство контролировало 70% капитала германских банков и, следовательно, большинство акционерных обществ. В одном лишь Дрезденском банке государству принадлежал 91 % акций². После прихода к власти гитлеровцы поспешили безвозмездно вернуть эти акции монополистам, что в значительной степени усилило мощь финансовой олигархии. Так, например, Немецкий банк получил от фашистского государства акций на 20 млн. марок в 1934 году и еще на 35 млн. марок в 1936 году и таким образом вновь стал полностью частнокапиталистическим предприятием.

По требованию монополий правительство создало институт имперских «комиссаров по ценам». Через местные торгово-промышленные палаты «комиссары по ценам» следили

---------

¹ А. Петрушов, Аграрные отношения в Германии, Госполитиздат, 1945, стр. 160.

² P. Wandel, Der deutsche Imperialismus und seine Kriege — das nationale Ungluck Deutschlands, S. 124 f.

134

за тем, чтобы соблюдались так называемые обязательною минимальные цены. Благодаря этому цены, устанавливаемые монополиями, получали силу закона.

15 июля 1933 г. фашистское правительство издало закон о картелях. Министерство экономики получило право не допускать открытия новых предприятий, запрещать создание новых картелей и синдикатов, включать предприятия в старые и вновь создаваемые монополистические объединения. Министр экономики Шмидт, выступая перед руководящим кругом промышленников и банкиров, заверил последних, что это мероприятие не имеет ничего общего с «социализацией», что гитлеровцы лишь стремятся полностью раскрыть все возможности частного предпринимательства¹.

Тем самым еще раз подтвердилось, что «принудительное синдицирование есть... своего рода подталкивание государством капиталистического развития»².

Опираясь на закон о картелях, монополии быстро захватили в свои руки те отрасли промышленности, которые до этого в силу различных причин еще не были картелированы. В течение 1933—1934 годов создаются картели в часовой, табачной, бумажной, стекольной, джутовой, соляной, рыбной, консервной, хлопчатопрядильной и ряде других отраслей промышленности. Число картелей увеличилось с 2000 в 1925 году до 2200 в 1935 году и до 2500 в 1936 году³.

Так, например, в табачной промышленности тесно связанный с нацистами концерн «Реемтсма» поглотил сотни мелких предприятий и сосредоточил в своих руках 70% производства сигарет в стране. В связи с жалобами мелких табачных предпринимателей на злоупотребления концерна, Геринг опубликовал в печати заметку, в которой, в частности, говорилось: «Подвергать теперь судебному разбирательству действия, относящиеся ко времени борьбы между концернами и конкуренции, было бы бессмысленно, потому что теперь такая борьба более невозможна. Поэтому я приказываю прекратить расследование по делам, связанным с борьбой концернов и конкуренцией»⁴.

--------

¹ «Deutsche Allgemeine Zeitung», 15. Juli 1933.

² В. И. Ленин, Грозящая катастрофа и как с ней бороться, Соч., т. 25, стр. 317.

³ См. И. Гольдштейн и Р. Левина, Германский империализм, Госполитиздат, 1947, стр. 221.

⁴ Цит. по «Wer regiert in Bonn. Die wahren Herren der Bundes-republick», В., 1955, S. 14.

135

Закон, о принудительном картелировании имел целью не только ускорить централизацию производства и непосредственно увеличить прибыли монополий, но и превратить картели в эффективное средство подготовки к войне.

В марте 1934 года специальным законом фашистское правительство передало в полное распоряжение ведущих монополий все находящиеся в Германии запасы сырья, а также его импорт из-за границы. Для осуществления этого мероприятия создавалось 31 имперское бюро, функции которых постепенно расширялись — они предоставляли льготы по внешней торговле, ведали валютными вопросами и т. д.

Новым ударом по мелким и средним предпринимателям некартелированной промышленности явилась проведенная фашистским правительством в октябре 1937 года реформа акционерных обществ. Согласно реформе, все акционерные общества с капиталом менее 100 тыс. марок подлежали ликвидации, а создание новых акционерных обществ разрешалось лишь при наличии капитала не менее 500 тыс. марок. Действие этого закона привело к тому, что если в Германии в 1931 году насчитывалось 2720 акционерных обществ с капиталом менее 100 тыс. марок, то в 1939 году их осталось лишь 526. Общий капитал этих акционерных обществ сократился с 98 млн. марок до 21 млн. марок. Резко сократилось и число акционерных обществ средних размеров с капиталом от 100 тыс. до 500 тыс. марок. В 1931 году их насчитывалось 3340, а в 1939 году — 1687. Капиталы этих обществ сократились с 762 млн. марок до 402 млн. марок.

Своеобразной формой концентрации капиталов и промышленности в фашистской Германии являлась так называемая «ариизация». Под предлогом борьбы с «неарийскими элементами» в банках и промышленности монополисты, тесно связанные с фашистской верхушкой, захватывали эти банки и промышленные предприятия в свои руки.

Так, концерны Ханиэля и Сименса совместно с Дрезденским и Немецким банками захватили активы банка промышленных облигаций и банкирского дома Варбурга. Тесно связанный с концерном Флика мюнхенский банк «Мерк, Финк и К⁰» поглотил банкирский дом Дрейфуса. Дрезденский банк и банкирский дом Харди поделили между собой активы берлинских банков Блейхредера и Арнольда¹.

--------

1 Н. Кuhпгiсh, Der KZ-Staat, В., 1960, S. 39.

136

Берлинское торговое общество — одно из крупнейших банковских учреждений страны — спасло свое существование тем, что вместо «неарийца» Фюрстенберга директором банка стал племянник Геринга.

Аналогичная картина наблюдалась и в промышленности. Концерны АЭГ и Сименса поделили между собой пакет акций общества «Осрам», находившийся до того в руках «неарийской» компании Коппеля. Концерн Маннесмана в результате «ариизации» приобрел восемь прокатных заводов, благодаря чему он удвоил продукцию листового железа. Концерн Флика за 10 млн. марок приобрел у капиталистов Хана и Эйзнера металлургический комбинат в Любеке, стоимость которого составляла, по меньшей мере, 30 млн. марок. Вслед затем Флик поделил с концернами Геринга, «ИГ Фарбениндустри» и другими буроугольные предприятия братьев Юлиуса и Игнаца Петшек. На долю одного лишь Флика достались буроугольные шахты, электростанции и химические предприятия стоимостью в 500 млн. марок¹.

Таким образом, гитлеровцы, придя к власти, не только не выполнили демагогического обещания, содержавшегося в их программе («мы требуем передачи государству всех трестов и ведущих предприятий»), но, напротив, использовали всю мощь фашистского государственного аппарата для укрепления экономической мощи монополий. В результате мероприятий фашистского правительства в огромной степени возросла концентрация экономической силы в руках ведущих монополий, их воздействие на экономическую и политическую жизнь страны. Об этом свидетельствуют следующие данные. С 1933 по 1939 год количество предприятий с числом рабочих свыше 200 человек возросло с 4,5 тыс. до 10,2 тыс., а количество занятых на них рабочих с 2580 тыс. человек до 6983 тыс. человек. Крупные предприятия, удельный вес которых составлял 2%, сосредоточили около 60% общего числа занятых, а 660 крупнейших акционерных обществ, составлявших 12,4% всего числа акционерных обществ, захватили в свои руки 79% всего акционерного капитала².

В металлургической промышленности 9 крупнейших комбинатов сосредоточили к 1939 году в своих руках 80% всего

----------

¹ «Deutsches Wirtschaftsinstitut», В., 1959, Heft 11, S. 5.

² См. И. М. Файнгар, Очерк развития германского монополистического капитала, Соцэкгиз, 1958, стр. 30, 31, 43.

137

производства чугуна и 95% всей выплавки стали. В руки концернов Флика, Круппа, Геша, Клекнера, Маннесмана, а также «Ферейнигте штальверке» перешло более 90% всего производства и сбыта продукции горной промышленности.

Процесс концентрации капитала в акционерных обществах ¹

Годы

Число акционерных обществ

Средний капитал

общества, в млн. марок

1933

1934

1935

1936

1937

1938

1939

9148

8618

7840

7204

6094

5518

5353

2,256

2,296

2,494

2,669

3,069

3,397

3,799

К началу второй мировой войны тесно связанный с нацистами концерн «Ферейнигте штальверке», на предприятиях которого было занято около 400 тыс. рабочих и служащих, давал 40% всего производства стали в стране, 38,1 % производства чугуна, 25,5% каменного угля, 21,5% железной руды. Концерн непосредственно контролировал 368 компаний и, кроме того, имел 221 филиал и агентство в самой Германии и за ее пределами². Концерн контролировал 600 предприятий с капиталами в 4,2 млрд. марок.

Число рабочих, занятых на предприятиях крупнейшего в стране военно-металлургического концерна Круппа, возросло за 1933—1939 годы в три раза — с 50 тыс. до 150 тыс. человек, производство стали — в 2,5 раза, чугуна — более чем в три раза. Концерн сосредоточил в своих руках 10% производства стали и добычи каменного угля.

Добыча бурого угля на предприятиях концерна Флика возросла с 1,69 млн. т в 1935 году до 20 млн. т в 1942 году. Концерн поставил под свой контроль свыше 300 акционерных обществ с капиталом в 3 млрд. марок.

В химической промышленности концерн «ИГ Фарбениндустри» подчинил своему влиянию свыше 400 фирм с несколькими тысячами предприятий, включая заводы,

----------

¹ См. Джеймс Мартин, Братство бизнеса («Почтенные всё люди...»), стр. 134.

² J. Kuczynski, Studien zur Geschichte des deutschen Imperialismus, Bd. I, B., 1948, S. 103.

138

электростанции, копи и т. д.¹ Концерн сосредоточил па своих предприятиях 84% всего производства взрывчатых веществ в Германии, все производство синтетического каучука, 95% производства отравляющих веществ. Концерн контролировал значительное число фирм внутри страны и за границей с общей суммой капитала в 8—10 млрд. марок. Председатель правления концерна Шнитцлер не без основания заявил на Нюрнбергском процессе, что «по своему положению «ИГ Фарбейиндустри» не имел себе равных среди других предприятий Германии».

В электротехнической промышленности все производство и сбыт оказались к 1939 году полностью сосредоточенными в руках двух концернов — АЭГ и Сименса. В то время как концерн Сименса монопольно господствовал в области производства телефонного оборудования, фотоэлементов, автоматики и телемеханики, концерн АЭГ сосредоточил в своих руках производство радиооборудования и электроламп.

Мероприятия фашистского правительства в огромной степени способствовали и усилению банковских монополий. В то время как общее число банков за период 1933— 1940 годов сократилось с 1725 до 747, возросли мощь и влияние трех ведущих банков — Немецкого, Дрезденского и Коммерческого банков. В 1939 году баланс Немецкого .банка превысил 4 млрд. марок, Дрезденского — 3,2 млрд. марок и Коммерческого банка — 2,3 млрд. марок. Меньше сотни членов правлений шести ведущих германских банков и семидесяти крупнейших промышленных концернов и акционерных обществ контролировали свыше двух третей промышленного потенциала Германии².

Внутри правящего класса фашистской Германии — монополистической буржуазии уже в первые годы гитлеровской диктатуры произошла определенная перестановка сил. Если раньше магнаты тяжелой и военной промышленности делили влияние с магнатами легкой и обрабатывающей промышленности, оптовыми торговцами и судовладельцами, то теперь последние оказались целиком отодвинутыми на задний план. Руководящая роль в определении внутренней и внешней политики правительства полностью

---------------------

¹ «Trials of War Criminals», vol. VII, p. 16.

² См. Джеймс Мартин, Братство бизнеса («Почтенные всё люди...»), стр. 39.

139

оказалась в руках заправил тяжелой и военной промышленности, в руках наиболее агрессивных и реакционных представителей германского финансового капитала.

Кроме того, некоторые изменения произошли и в персональном составе финансовой олигархии. Конечно, в основном ее состав остался прежним. Материалы изучения 24 крупнейших монополий показывают, что из 384 человек, являвшихся членами их правлений и наблюдательных советов, 270 лиц еще до прихода Гитлера к власти занимали руководящее положение в финансово-экономическом мире Германии¹. Изменения сводились прежде всего к тому, что из среды финансовой олигархии оказались выброшенными и вынужденными бежать за границу банкиры и промышленники «неарийского» происхождения, в том числе видные представители монополистической верхушки — Блейхредер, Зильберберг, Штраус, Мендельсон и др.

В то же время в состав финансовой олигархии Германии влились многие представители фашистской верхушки. В 24 крупнейших монополиях они заняли 78 мест членов директоратов и наблюдательных советов. Первое место среди миллионеров-гитлеровцев занял Геринг. Созданный им в июле 1937 года при посредстве государственных ссуд, захвата ценностей, принадлежавших ранее «неарийским» финансистам, концерн «Герман Геринг» поставил под свой контроль свыше 100 обществ с капиталом в 6 млрд. марок и стал крупнейшим производителем каменного угля в Германии. Геринг являлся также пайщиком ряда иностранных компаний — американских «Пенсильвания рейлроуд», «Бетлехем стил» и «Иллинойс сентрал энд сити сервис», англо-голландской «Ройял датч-Шелл», итальянской «Монтекатини». Только в США Герингу принадлежало состояние свыше 3,5 млн. долларов наличными и большое количество ценных бумаг ².

В среду финансовой олигархии вошли и другие руководители нацистской партии — Геббельс, Розенберг и т. д. Геббельс стал миллионером, женившись на банкирше Квандт. Используя свое положение в фашистском руководстве, Геббельс не только быстро оформил ее развод с мужем, но и заставил Квандта уплатить своей бывшей жене 2 млн.

--------

¹ P. Wandе1, Der deutsche Imperialismus und seine Kriege — das nationale Ungluck Deutschlands, S. 129 f.

² Cm. «CC в действии. Документы о преступлениях СС», ИЛ, I960, стр. 454—455.

140

марок за «моральный ущерб», который нанес ей акт развода. К началу второй мировой войны лишь заграничное имущество Геббельса оценивалось в 4,6 млн. долл. Крупным капиталистом стал и Гитлер. По самым скромным подсчетам, нажива Гитлера на издании книжки «Мейн кампф», распространявшейся в Германии в принудительном порядке, составила свыше 4 млн. долл. По подсчетам американских буржуазных журналистов, только шесть-семь крупнейших фашистских главарей поместили накануне второй мировой войны в иностранных банках около полутора миллиардов франков ¹.

Финансовая поддержка монополистами фашистской партии после прихода гитлеровцев к власти превращается в регулярное субсидирование фашистских заправил. 29 мая 1933 г. по инициативе Густава Круппа для финансирования Гитлера промышленниками создается «фонд немецкой индустрии для Гитлера». Небезынтересно отметить, что, предоставляя Гитлеру денежные средства, монополисты взамен еще раз потребовали гарантий того, что фашистское правительство не допустит со стороны рядовых нацистов каких-либо эксцессов, хотя бы в малейшей степени ущемляющих интересы отдельных финансовых групп. Эти гарантии были даны. В августе 1933 года заместитель Гитлера по руководству нацистской партией Гесс специальным циркулярным письмом разъяснил, что цель «фонда Гитлера» заключается в том, чтобы предоставить «имперскому руководству средства, необходимые для СА, СС, «гитлеровской молодежи» и других организаций», и в то же время «дать участвующим в фонде предпринимателям уверенность, что их работа по восстановлению немецкой экономики не будет заторможена»². Суммы «фонда Гитлера» прямо и непосредственно складывались за счет принудительных отчислений от заработной платы рабочих и служащих. Первоначально было установлено, что фонд будет действовать два-три года. Однако в январе 1936 года Крупп сообщил Гитлеру, что деятельность фонда будет продолжаться и дальше — по крайней мере, еще четыре года³. По свидетельству Круппа, который возглавлял фонд, в первый год поступления в фонд составили 8,4 млн. марок,

-----------

¹ «Trials of War Criminals», vol IX, Wash., 1953, p. 344.

² «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. IV, Dok. D-151, S. 6.

³ «Trials of War Criminals», vol. IX, pp. 346—347.

141

во второй год (до апреля 1935 г.) уже 20 млн. марок. Было намечено также довести ежегодные ассигнования в фонд до 52 млн. марок¹. Одна лишь фирма Круппа передала в 1933—1939 годах в кассы гитлеровской партии б млн. марок².

Помимо «фонда Гитлера», субсидирование монополиями руководителей и организаций фашистской партии осуществлялось и по десяткам других каналов. В архивах концерна «ИГ Фарбениндустри» имеется документ, из которого явствует, что за период 1933—1939 годов концерном было, в частности, ассигновано: политическому руководству нацистской партии свыше 580 тыс. марок, СС — 512 тыс., СА — 258 тыс., «гитлеровской молодежи» — 169 тыс., другим фашистским молодежным организациям — , 167 тыс., фашистскому корпусу летчиков — 639 тыс., лично Лею — 89 тыс., на организацию фашистами «народного опроса» в 1938 году — 125 тыс. марок и т. д.³

В 1934 году на базе существовавшего с 1932 года «кружка Кеплера» создается «кружок друзей рейхсфюрера СС». В него вошли Флик, Штейнбринк от «Ферейнигте штальверке», Хекер и Шмидт — от калийного синдиката, Бютефиш — от «ИГ Фарбениндустри», Риттер фон Хальт — от Немецкого банка, Блессин и другие представители финансовой олигархии, всего около 30 человек. Организуя кружок, они стремились не только морально и материально поддержать осуществляемый под руководством Гиммлера фашистский террор, но и подготовить почву для массового использования заключенных концентрационных лагерей в .качестве даровой рабочей силы. Правление концерна «ИГ Фарбениндустри» в 1935 году официально поставило перед Гиммлером вопрос об использовании концерном заключенных концлагеря Дахау⁴. В 1937 году Гиммлер пригласил членов «кружка» посетить Дахау и на месте выяснить возможность решения этого вопроса. Члены «кружка» ознакомились с работой фабрики фарфоровых изделий Аллах, где вместо рабочих трудились заключенные. Вслед затем члены кружка посетили концентрационный лагерь в Саксенхаузене. После этого по соглашению руководства СС с монополиями в ряде конц-

------------------

¹ «Archiv IfZ», Krupp, Bd. 7, Dok. Ni-046, S. 159.

² «Trials of War Criminals», vol. IX, p. 13.

³ «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. IV, Dok. Ni-9200, S. 7 ff.

⁴ «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1960, Heft 2, S. 319.

142

лагерей были построены предприятия, где использовался даровой труд заключенных. Таким образом, еще до начала второй мировой войны немецкими монополиями и их фашистскими прислужниками была разработана и опробована на практике система массового использования принудительного труда заключенных.

Чем дальше толкали гитлеровцы Германию по пути к войне, чем агрессивнее становился внешнеполитический курс фашистского правительства, тем шире и активнее оказывали монополии гитлеровцам свою поддержку — не только политическую, но и финансовую.

МИЛИТАРИЗАЦИЯ ЭКОНОМИКИ И РОСТ ПРИБЫЛЕЙ МОНОПОЛИЙ

С первых дней установления фашистской диктатуры гитлеровцы стали переводить все хозяйство страны на путь милитаризации. Это должно было помочь германской экономике выбраться из пучины кризиса — загрузить военными заказами бездействующие промышленные мощности, использовать массы безработных и тем самым вновь обеспечить получение монополиями высоких прибылей. Одновременно путем милитаризации экономики гитлеровцы стремились опередить своих противников в развертывании военно-экономической базы и подготовиться к новой войне за передел мира.

Быстрая милитаризация экономики Германии в 1933— 1939 годах была бы невозможна без создания в Германии в 1924—1929 годах при помощи американских и английских концернов мощного военно-промышленного потенциала. Лишь при помощи американских капиталов в Германии в эти годы было построено 80 новых заводов и модернизировано оборудование сотен уже существовавших предприятий. В итоге Германия к началу мирового экономического кризиса заняла второе место в капиталистическом мире по общему объему промышленной продукции, по выплавке стали, чугуна, производству станков, автомобилей и т. д.

Другим фактором, подготовившим быстрый перевод экономики фашистской Германии на военные рельсы, явилась военно-техническая подготовка промышленности к войне, последовательно осуществлявшаяся в Веймарской Германии в обход Версальского договора. Позднее, в 1944 году, Густав Крупп похвалялся: «Огромной заслу-

143

гой всей германской военной экономики является то, что она не оставалась бездеятельной в эти тяжелые годы, хотя ее деятельность по понятным причинам была скрыта от общественности. В результате многолетней тайной деятельности были созданы теоретические и материальные предпосылки для того, чтобы в нужный час, не теряя времени на приобретение опыта, снова перейти к работе на нужды германских вооруженных сил... Лишь эта не предававшаяся гласности деятельность германских предпринимателей дала возможность после 1933 года прямо приступить к разрешению новой задачи — непосредственному восстановлению военной мощи»¹.

С приходом гитлеровцев к власти все покровы были сброшены и милитаризация экономики приняла невиданные до того в Германии в мирное время масштабы. С 1933 по 1938 год военное производство увеличилось почти в десять раз. За шесть лет (1933—1938 гг.) бюджетные расходы на вооружение и армию возросли в десять раз. В 1938/1939 бюджетном году они составили 58% всех расходов². Кроме того, свыше 30% бюджета составляли так называемые расходы на содержание государственного аппарата и прочие расходы, которые в виде ассигнований на пропаганду, шпионаж и т. п. также в большей своей части шли на подготовку к агрессивной войне.

За шесть предвоенных лет (1933—1938 гг.) затраты фашистского правительства на военные цели составили огромную сумму—свыше 92 млрд. марок³. К тому же эта цифра не учитывает частные инвестиции немецких и иностранных монополий в военную экономику гитлеровской Германии. Большую часть этих средств (54,5 млрд. марок) гитлеровцы использовали для осуществления гигантской программы строительства предприятий военной промышленности. Только за четыре года, с 1933 по 1936 год, в Германии вступило в строй более 300 военных заводов, в том числе 55—60 авиационных, 45 автомобильных и танковых, 70 химических, 15 военно-судостроительных. Если в 1931 году в Германии было выпущено всего 13 самолетов, в 1933 году —368, то в 1939 году — 8295. Накануне второй

---------

¹ «PHN», Bd. I, S. 204.

² См. «Промышленность Германии в период войны 1939—1945 гг.», ИЛ, 1956, стр. 23.

³ См. И. Гольдштейн и Р. Левина, Германский империализм, стр. 242.

144

мировой войны производство оружия и военной техники возросло в фашистской Германии по сравнению с 1933 годом в 12,5 раза¹.

Необходимо отметить, что главным фактором, обеспечившим быстрый рост военного производства в первые годы фашистской диктатуры, явилось не строительство новых предприятий, а использование колоссальных производственных мощностей, остававшихся незагруженными в период экономического кризиса 1929—1933 годов.

Уже в первое время после установления фашистской диктатуры все крупнейшие монополии стали получать от правительства, непрерывно возраставшие военные заказы. Так, например, в марте 1934 года концерн Флика получил заказ на изготовление 3 тыс. бомб, 10 тыс. винтовок, 200 стволов для противотанковых орудий, 300 минометов, 60 тыс. гранат и т. д. За этим заказом последовали новые, еще более крупные².

Значительную часть военных расходов, свыше 10 млрд. марок, гитлеровцы использовали для расширения сырьевой базы, что имело первостепенное значение ввиду отсутствия или недостатка в Германии важнейших видов стратегического сырья — железной руды, алюминия, меди и т. д. Создание сырьевой базы осуществлялось фашистским правительством путем запрещения потребления дефицитных видов сырья в отраслях, работавших для удовлетворения нужд гражданского населения; всемерным расширением импорта стратегического сырья из-за границы; организацией производства стратегического сырья внутри страны.

Ввоз сырья и полуфабрикатов в Германию возрос с 26 млн. т в 1932 году до 46 млн. т в 1937 году³. Ввоз медной руды возрос с 430 тыс. т в 1929 году до 656 тыс. т в 1938 году, свинцовой руды с 114 тыс. т до 141 тыс. т, каучука с 49 тыс. т до 108 тыс. т. Ввоз железной руды превысил в 1938 году 21 млн. т. Это позволило гитлеровской Германии довести выплавку стали в 1938 году до 23,3 млн. т и выйти на первое место в Европе. За шесть предвоенных лет ввоз в Германию бокситов увеличился в пять раз. В 1939 году выплавка алюминия в фашистской

----------

¹ См. «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945», т.I, Воениздат, 1960, стр. 23.

² «Deutsches Wirtschaftsinstitut», 1959, Heft 11, S. 5.

³ «PHN», Bd. XXXVI, Dok. 497-Ec, S. 569.

145

Германии достигла 30% всего мирового производства, и она выдвинулась по выплавке алюминия на первое место в мире. Тем самым была создана мощная база для быстрого развития авиации. Добыча каменного угля поднялась в 1933—1938 годах со 126 млн. т до 195 млн. т, электроэнергии с 18,6 млрд. квт-ч до 45,5 млрд. квт-ч¹.

В. И. Ленин указывал, что «капиталистическое хозяйство «на войну» (т. е. хозяйство, связанное прямо или косвенно с военными поставками) есть систематическое, узаконенное казнокрадство»². Ассигнуемые фашистским правительством на военные цели миллиарды марок в значительной своей части оседали в виде всевозможных государственных субсидий, платы за военные поставки и т. д. в сейфах военных монополий. Организацию перекачки народных средств в руки монополий финансовая олигархия фашистской Германии возложила на своего опытного прислужника Яльмара Шахта. В августе 1934 года Шахт, уже успевший занять пост директора рейхсбанка, был назначен Гитлером министром экономики, а затем 21 мая 1935 года генеральным уполномоченным военного хозяйства, которому было поручено направить на военные нужды все экономические ресурсы.

В буржуазной исторической литературе широкое хождение имеет версия, изображающая Шахта в качестве некоего фокусника, добывавшего чуть ли не из воздуха средства для финансирования гитлеровской программы вооружений³. На деле финансирование Шахтом вооружений осуществлялось за счет чудовищного ограбления рабочих, крестьян, городской мелкой буржуазии.

Важнейшим источником финансирования военных приготовлений являлись налоги и всевозможные сборы. По признанию самого Шахта, их сумма накануне войны ежегодно возрастала на 10 млрд. марок⁴. Основными налогами в фашистской Германии являлись косвенные налоги, которые, как отмечал В. И. Ленин, представляют собой

-----------

¹ К. Pritzkoleit, Das kommandierende Wunder, Munchen— Wien—Basel, 1959, S. 713.

² В. И. Ленин, Грозящая катастрофа и как с ней бороться, Соч., т. 25, стр. 315.

³ См., например, Е. N. Peterson, Hjalmar Schacht. For and against Hitler, Boston, 1954.

⁴ H. Schacht, Mehr Geld, mehr Kapital, mehr Arbeit, See Bleckede, 1949, S. 63.

146

«самые несправедливые налоги, потому что бедным гораздо тяжелее платить их, чем богатым»¹. В то же время гитлеровское правительство значительно снизило налог с оборота, а в июле 1933 года издало специальный закон, который разрешал полностью или частично освобождать от налогов предприятия, связанные с производством военно-стратегических материалов. Вплоть до 1939 года в фашистской Германии не существовало никакого налога на прибыль.

Другим важным источником финансирования военных приготовлений фашистской Германии являлось использование неоплаченного труда миллионов безработных, а также юношей, загнанных гитлеровцами в рабочие лагеря и лагеря трудовой повинности. Лишь в первые годы фашистской диктатуры 4 млн. безработных были заняты на постройке стратегических автострад, пограничных укреплений и т. д.

Немаловажным источником военных ассигнований был прямой грабеж гитлеровцами трудящихся масс. Гитлеровцы захватили все сбережения рабочих, находившиеся в кассах профсоюзов и примыкавших к ним организаций. Только в Немецком рабочем банке ими было присвоено 5 млрд. марок. Из 300 млн. марок, ежегодно поступавших до войны в фонд «трудового фронта» за счет принудительных сборов с рабочих, 120—150 млн. марок нацисты изымали и передавали военным монополиям². По официальным, то есть явно заниженным данным, 1,49 млрд. марок принесли фашистскому правительству в 1933—1937 годах сборы с населения в фонд так называемой «зимней помощи»³. За счет сокращения сумм, ассигнуемых на социальное страхование, гитлеровцы выделили на военные цели только за 1933—1937 годы 2,8 млрд. марок. Для строительства стратегических автострад из касс социального обеспечения было изъято еще 3,3 млрд. марок⁴.

Крупным источником финансирования военного хозяйства являлась организованная Шахтом спекуляция с вы--пуском государственных беспроцентных векселей'— так называемых мефо-векселей. Всего их было выпущено к на-

---------

¹ В.И. Лени в, К деревенской бедноте, Полное собрание сочинении, т. 7, стр. 171.

² «PHN», Bd. XXXIV, Dok. 190-C, S. 776.

³ «Verhandlungen des Reichstags», 1939, Bd. 459, S. 32.

⁴ G.Rehberg, Hitler und die NSDAP in Wort und Tat, B., 1946, S.11 ff.

147

чалу воины на 12 млрд. марок. По существу мефо-векселя являлись своеобразной формой государственного займа с обязательством фашистского правительства погасить задолженность через пять лет. Конечно, гитлеровцы и не рассчитывали в будущем погасить обычным порядком свои долги. Все надежды они возлагали на подготовляемую ими грабительскую войну, которая бы заодно разрешила и все их финансовые затруднения.

В 1935 году фашистское правительство приступило и к выпуску долгосрочных государственных займов. Миллиарды сбережений трудящихся и мелкой буржуазии находившиеся в сберегательных кассах, превратились в облигации гитлеровского правительства.

Немаловажным источником финансирования военных приготовлений в фашистской Германии явился захват собственности трудящихся и мелкобуржуазных масс еврейской национальности. Лишь в ноябре 1938 года в форме так называемой «контрибуции» с еврейского населения 1ермании гитлеровское правительство захватило 1 млрд. марок золотом. Советский экономист И. М. Файнгар определяет стоимость еврейского имущества, присвоенного немецкими военными концернами, в 5 млрд. марок¹

Наконец, непосредственно накануне второй мировой воины важным источником финансирования немецкой военной экономики стал грабеж гитлеровцами порабощенных народов Австрии и Чехословакии, а также зависимых от 1ермании в экономическом отношении стран Юго-Восточной Европы. Накануне войны гитлеровцы стремились закупить в этих странах как можно больше товаров в то же время, всячески затягивая платежи. В результате уже к 1937 году Германия задолжала Румынии, Венгрии Болгарии и ряду других стран, по признанию Шахта, 500 млн. марок, а к началу войны - несколько миллиардов марок.

Милитаризация экономики и связанное с ней беспримерное ограбление трудящихся, превращение гитлеровцами всей Германии в огромный рынок принудительного труда обеспечило монополиям получение колоссальных прибылей. На примере фашистской Германии целиком подтвердились слова в. и. Ленина о том, что монополии «из ужасающих

----------

¹ См. И.М.Файнгар, Очерк развития германского монополистического капитала, стр.315.

² «PHN», Bd. XXXVI, Dok. 497-ЕС, S. 571.

148

страданий масс, из пролетарской крови выколачивают чистое золото своих миллиардных доходов»¹.

Рост чистой прибыли концерна

«ИГ Фарбениндустри»

в 1932—1938 годах²

(в марках)

Годы

Чистая прибыль

1932

1933

1934

1935

1936

1937

1938

71475 244

122 093 244

125 556 103

153 434 340

250 805 000

295 701000

274 286 000

Прибыль военных концернов прямо и непосредственно зависела от величины военных заказов, предоставляемых им фашистским правительством.

Военные заказы правительства и прибыль концерна

Крупна в 1932—1938 годах³

(в марках)

Годы

Заказы для армии

Заказы для военно-морского флота

Общая сумма военных заказов

Прибыль

1932/1933 1933/1934 1934/1935 1935/1936 1937/1938 1938/1939

7 201 000

26 859 000

33 456 000

32 289 000

85 168 000

99 965 000

2 124 000

26 025 000

28 364 000

47 657 000

32 737 000

45 352 000

9 325 000

52 884 000

61 820 000

79 946 000

117 905 000

145 317 000

6 507 078

12 256 430

60 361 350

90 523 720

112 190 050

121 803 791

Если в год прихода гитлеровцев к власти концерн Круппа не имел чистой прибыли, то за период 1934—1939 годов на дрожжах военных заказов она составила около 380 млн. марок⁴. Чистая прибыль концерна «Ферейнигте шталь-

-----------

¹ В. И. Ленин, Речь на интернациональном митинге в Берне 8 февраля 1916 г., Соч., т. 22, стр. 111.

² «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. V, Dok. Ni-10002, S. 222.

³ «Archiv IfZ», Krupp, Bd. 15, Dok. Nik-4221,S. 10; Krupp, Bd. 15, Dok. Nik-13035, S. 55 f.

⁴ «Archiv IfZ», Krupp, Bd. 15, Dok. Nik-4271, S. 10.

149

верке» возросла с 1933 по 1937 год в 2,13 раза¹, концерна Маннесмана с 1933 по 1940 год — более чем в 5 раз².

Не отставали от военных концернов и крупнейшие банки. Так, даже по заниженным официальным данным, прибыль Дрезденского банка возросла с 1,6 млн. марок в 1933 году до 9 млн. марок в 1940 году.

За предвоенные годы значительно возросли дивиденды. Если в 1932 году в целом по Германии они составляли в среднем 2,83%, то в 1941 году уже 6,62%. Фашистское правительство в 1934 году приняло даже специальный закон против «чрезмерных прибылей», согласно которому дивиденды не должны были превышать 6%, а излишняя сумма подлежала помещению в государственные займы. Ясно, что, предпринимая этот шаг, гитлеровцы и не помышляли об ограничении прибылей монополий. На деле закон носил глубоко демагогический пропагандистский характер.

Во-первых, в законе имелась весьма существенная оговорка: если к моменту принятия закона дивиденды превышали установленные 6%, они могли и впредь оставаться на этом уровне.

Во-вторых, и это главное, дивиденды не дают точного представления о прибыли монополий. «По сравнению с прибылями предприятий, — признавал фашистский журнал «Дас рейх», — дивиденды играют сейчас совершенно незначительную роль»³. К каким уловкам прибегали монополии, укрывая свои подлинные доходы, показывает опыт концернов Круппа и «ИГ Фарбениндустри». В 1933— 1934 годах концерн Круппа получил свыше 12 млн. прибыли, однако вся эта сумма, по заявлению руководителей концерна, якобы ушла на восстановление оборудования, уплату налогов и т. д. В 1939/1940 году валовая прибыль концерна превысила 96 млн., однако чистая прибыль официально сообщалась лишь в сумме 21,3 млн. марок⁴. Валовая прибыль концерна «ИГ Фарбениндустри» составила в 1939 году 811 млн. марок, а в виде дивидендов было выплачено лишь 56,1 млн. марок.

--------

¹ W. Ulbriсht, Der deutsche faschistische Imperialismus (1933-1945), S. 81.

² W. Вагte1, Deutschland in der Zeit der faschistischen Diktatur 1933—1945, S. 102.

³ «Das Reich», 23. Nov. 1941.

⁴ «Archiv IfZ», Krupp, Bd. 15, Dok. Nik-4271, S. 10.

150

Таким образом, фашистский закон об ограничении дивидендов, формально направленный против монополий, по существу служил их интересам и бил по интересам мелких акционеров. Милитаризация экономики принесла немецким монополиям баснословные прибыли.

ПРОТИВОРЕЧИЯ И БОРЬБА В ФАШИСТСКОМ ЛАГЕРЕ.

СОБЫТИЯ 30 ИЮНЯ 1934 ГОДА

Полное подчинение фашистского государственного аппарата военным концернам ни в коей степени не означало устранения присущей империализму конкурентной борьбы монополий. Напротив, эта борьба приобрела в гитлеровской Германии еще более острые и обнаженные формы. Возможность широкого использования для подавления конкурентов государственной власти придавала ей грандиозные масштабы. Борьба велась не только за квоты, пакеты акций, рынки сбыта, но и за влияние на фашистскую верхушку, что открывало перед монополиями невиданные ранее возможности, для того чтобы не только лишить конкурента его квот, акций, рынков, но и покончить с ним «окончательно», то есть изгнать из страны или засадить в концлагерь. Ожесточенная конкурентная борьба с использованием фашистского государственного аппарата в качестве своеобразной дубинки развертывалась в гитлеровской Германии как между финансово-промышленными группами, так и внутри их.

В первые месяцы фашистской диктатуры полем ожесточенной схватки двух групп монополистов явился концерн «Ферейнигте штальверке». Здесь на протяжении ряда лет, как уже указывалось выше, в качестве претендентов на руководство концерна выступали две финансово-промышленные группы: Тиссена — Флика и Вольфа — Штрауса. В 1933 году, опираясь на тесные связи с фашистским руководством, Тиссен добился «реорганизации» концерна. В разгар экономического кризиса государство, что.бы поддержать концерн, купило за 125 млн. марок пакет акций дочерней компании «Ферейнигте штальверке» — «Гельзенкирхнер бергверке АГ». Затем эта компания, контрольный пакет акций которой находился в руках государства, была объединена с рядом предприятий Тиссена и увеличила свой капитал более чем вдвое. Доля государства сократилась с 50% до 22%. Ввиду этого

151

фашистское правительство сочло нецелесообразным» дальнейшее участие государства в деятельности компании и за бесценок передало свой пакет акций тому же Тиссену. Овладев компанией «Гельзенкирхнер бергверке АГ», Тиссен стал полностью хозяйничать в «Ферейнигте штальверке». Соперника Тиссена Вольфа гитлеровцы бросили на скамью подсудимых по обвинению в злоупотреблениях, члены его финансово-промышленной группы Штраус и Сольмсон были удалены из правления «Ферейнигте штальверке».

Используя свои связи с фашистским правительством, Тиссен в 1933 году захватил в свои руки ключевые позиции в Рейнском синдикате бурого угля — крупнейшем угольном тресте, соперничавшим с тиссеновской группой.

На протяжении всех лет фашистской диктатуры ожесточенная конкурентная борьба велась между «Ферейнигте штальверке» и «ИГ Фарбениндустри». Опираясь на позиции в фашистском правительстве, оба концерна с переменным успехом наносили удары друг другу. «Ферейнигте штальверке» удалось потеснить «ИГ Фарбениндустри» и захватить в свои руки часть производства синтетического горючего, искусственного азота и отравляющих веществ. В свою очередь концерн «ИГ Фарбениндустри» внедрился в угольную промышленность Рура, являвшуюся до того вотчиной Тиссена.

С 1937 года основная борьба в монополистическом лагере фашистской Германии шла между «Ферейнигте штальверке» и концерном «Герман Геринг». Средства для создания нового концерна Геринга не только были получены от правительства и конфискованы у «неарийских» капиталистов, но и частично предоставлены тем же «Ферейнигте штальверке». Насколько «добровольна» была эта передача, свидетельствует угрожающее заявление Геринга заправилам «Ферейнигте штальверке», что их отказ будет квалифицироваться «как саботаж в деле обеспечения Германии железом»¹.

К началу второй мировой войны концерну Геринга удалось значительно ослабить позиции своего соперника. Особенно усилились позиции концерна в результате захвата в 1938—1939 годах горно-металлургических и угольных предприятий Австрии и Чехословакии. Во время захвата Австрии Тиссен предложил Герингу поделить пополам

------------

1 Цит. по И. М. Файнгар, Очерк развития германского монополистического капитала, стр. 65.

152

акции крупнейшего австрийского горнопромышленного треста «Альпине Монтана». Однако Геринг потребовал передачи ему большинства захваченных акций и добился своего. К началу второй мировой войны противоречия между обеими концернами накалились до предела. Генеральный директор «Ферейиигте штальверке» Пенсген был вынужден покинуть наблюдательный совет концерна Геринга. Сам Тиссен осенью 1939 года бежал за границу. «В разногласиях между Тиссеном и гитлеровским правительством решающую роль играл спор о разделе добычи», — с полным основанием пишет профессор Вальтер Бартель¹.

Таким образом, фашистская Германия являлась ареной ожесточенной конкурентной борьбы между монополиями. Использование фашистской государственной власти придавало этой борьбе невиданные до того масштабы и остроту, Пример фашистской Германии еще раз подчеркивает лживость заявлений апологетов империализма, утверждающих, что господство финансового капитала якобы ослабляет неравномерность и противоречия внутри капиталистического хозяйства. На самом же деле оно усиливает их.

С первых дней фашистской диктатуры стали выявляться острые противоречия между гитлеровским правительством, стоявшими за его спиной магнатами тяжелой и военной промышленности, милитаристскими кругами, с одной стороны, и массами городской мелкой буржуазии — с другой. Как уже отмечалось выше, городское среднее сословие — торговцы, ремесленники, владельцы гостиниц, ресторанов, пивных и т. д. — сыграло большую роль в приходе гитлеровцев к власти.

Именно мелкобуржуазная масса, вырванная из привычной обстановки ударами экономического кризиса, и составила основной контингент избирателей фашистской партии на выборах в 1930—1932 годах. По данным переписи 1933 года, в Германии одних лишь мелких промышленных предприятий, на каждом из которых было занято от одного до пяти человек, насчитывалось свыше 3 млн.² Демагогические призывы гитлеровцев, когда они рвались к власти, адресованы были прежде всего к среднему сословию. Эти слои, утверждали нацисты, не задеты «процессом разложения»,

---------

¹ W. Вагtel, Deutschland in der Zeit der faschistischen Diktatur 1933—1945, S. 100.

² «Statislisches Jahrbuch fur das deutsche Reich. 1933», В., 1933, S. 91.

153

поэтому они воплощают «народное», «истинно германское» начало. «Мы требуем, — гласил один из пунктов программы фашистской партии,—создания и, сохранения здорового среднего сословия; немедленной муниципализации крупных магазинов и сдачи их в наем по дешевым ценам ремесленникам и мелким промышленникам». Кроме того, гитлеровцы обещали освободить среднее сословие от процентного рабства. Они заявляли, что покончат с ростовщиками и мелкая буржуазия будет иметь возможность получать кредиты на льготных условиях. Таким образом, нацисты привлекли мелкую буржуазию демагогическими посулами упрочить ее положение перед лицом наступления крупного капитала.

Положение в корне изменилось с приходом гитлеровцев к власти. Теперь они перешли от слов к делу — обузданию в интересах концернов среднего сословия, чтобы у него не было помыслов о руководящей роли в «третьей империи».

Первый удар фашистского правительства обрушился на так называемый «боевой союз промыслового среднего сословия». Союз был создан гитлеровцами в 1932 году с целью мобилизации в своих интересах городской мелкой буржуазии. Программа союза предусматривала возвращение к средневековым порядкам с их цеховой системой. Предусматривалось, что крупные магазины' будут превращены в рыночные помещения, в которых разместятся мелкие торговые точки и ремесленные предприятия.

После прихода нацистов к власти руководители союза решили, что настало время попытаться осуществить свою программу на практике. Члены союза атаковали универмаги, магазины стандартных цен, подвергая их разгрому и расхищая имущество. Союз начал образовывать комиссии, которые должны были заняться передачей в ведение союза банков и торговых палат. Среди мелкой буржуазии широко распространилось движение за назначение лидера Союза Вагенера министром торговли Пруссии. На некоторые крупные предприятия союз направил своих специальных комиссаров с целью их децентрализации и превращения в мелкие предприятия.

Эта активность среднего сословия немедленно вызвала резкий отпор со стороны фашистского руководства. Специальным указанием Геринга от 30 мая 1933 г. союзу под угрозой крупных штрафов было запрещено вмешиваться в экономическую жизнь страны. Поскольку члены союза много говорили о необходимости «довести национал-социа-

154

листскую революцию до конца», распространить «революцию и на сферу экономики», 7 июля 1933 г. за подписью Гитлера было опубликовано официальное сообщение, в котором говорилось, что «революция закончена» и всякие попытки распространить ее на экономику «представляют опасность для народа и государства»¹. Через два дня Гесс издал специальный приказ по фашистской партии, который категорически запрещал ее членам принимать участие в каких-либо действиях, направленных против универмагов, магазинов стандартных цен и т. д., а прусский министр юстиции Керль объявил, что правительство не остановится и перед смертной казнью «за саботаж в хозяйстве» со стороны рядовых членов нацистской партии ³.

Вскоре министр внутренних дел Фрик распространил специальное циркулярное письмо, угрожая заключением в концлагерь всем, болтающим о необходимости завершения фашистской «революции». После этого многие члены союза были арестованы и брошены в концлагеря. В начале августа 1933 года председатель союза Вагенер был отстранен от своей должности, а ряд его ближайших сотрудников арестованы. В конце августа 1933 года указом Геринга «боевой союз промыслового среднего сословия» был распущен.

Экономическое положение среднего сословия с приходом гитлеровцев к власти продолжало оставаться тяжелым. Если принять оборот розничной торговли, являющийся важным показателем благосостояния мелкой буржуазии, в 1929 году за 100%, то в конце 1933 года он составил 59,7%.

Мечты мелких буржуа о ликвидации «процентного рабства» оказались беспочвенными. Подлинное отношение гитлеровских вожаков к этому пункту своей программы ясно сформулировал фашистский экономист Келлер: «Заплати, приятель, старые долги и не делай новых, —этим проблема процентного рабства разрешается сама собой»³. Интересно отметить, что сразу после прихода нацистов к власти в защиту ссудного капитала от нападок мелких буржуа выступил Шахт. «Ссудный капитал полезен, — заявил он, выступая в кильском институте мирового хозяйства. — Поэтому если хотят пользоваться ссудным капиталом, необходимо платить проценты».

--------

¹ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. I, S. 75.

² «АВП СССР», Обзор печати, ф. 56, on. 9, пап. 119, д. 55, л. 26.

³ «Neues Vorwarts», 1935, Nr. 86.

155

Фашистский режим не оправдал надежд, которые возлагали на него немецкие бюргеры. Вполне естественно, что в этой обстановке среди мелкой буржуазии нарастало недовольство. Главной ареной, где развернулось это недовольство, явились фашистские штурмовые отряды. К моменту прихода гитлеровцев к власти штурмовые отряды насчитывали 600 тыс. человек и могли рассматриваться как сравнительно надежное орудие фашистского руководства. Их командный состав состоял из офицеров и бывших унтер-офицеров, а рядовой — из наиболее обеспеченных слоев мелкой буржуазии. После прихода фашистов к власти численность штурмовых отрядов стала возрастать и в начале 1934 года штурмовиков насчитывалось уже 3 млн. человек¹. Социальный состав СА изменился. В штурмовые отряды хлынули разорившиеся мелкие буржуа, потерявшие работу служащие, деклассированные элементы. Многие из них были весьма далеки от фашизма. Рядовыми членами СА стали немцы, которые хотели что-то получить от фашистского режима и притом немедленно. Однако их постигло полное разочарование. Вскрылось, что обещания гитлеровцев мелкой буржуазии оказались лживыми от начала до конца. Новичков, вступавших в штурмовые отряды, в массовом порядке направляли на принудительные работы в промышленность или на постройку автострад.

Недовольство, охватившее штурмовиков, проявлялось в разговорах о необходимости совершения новой «революции» или, по крайней мере, доведения «национал-социалистской революции до конца». Участились столкновения штурмовиков с эсэсовцами.

Как реагировало руководство СА на брожение, охватившее штурмовиков?

С одной стороны, оно поспешило террористическими мерами подавить любое проявление недовольства. Сотни штурмовиков были арестованы и брошены в концлагеря. В мае 1934 года был издан секретный приказ о расширении в штурмовых отрядах системы слежки и шпионажа. «В каждый штурмовой отряд,— говорилось в приказе,— назначается доверенное лицо... На эту работу берутся только старые, испытанные бойцы, известные одному на-

---------

¹ «WeiBbuch uber die ErschieBungen am 30. Juni 1934», Moskau— Leningrad, 1935, S. 36.

156

чальнику штурмового отряда и невидимые для всех остальных служащих части» ¹.

Штурмовиков, неблагонадежных с точки зрения командования, массами выгоняли из отрядов. В Берлине в течение нескольких недель из рядов штурмовых отрядов было исключено свыше 3 тыс. штурмовиков; во Франкфурте-на-Майне местный отряд штурмовиков был распущен. К концу 1933 года число лиц, исключенных из штурмовых отрядов, превысило по всей Германии 200 тыс. человек ².

Расправляясь с недовольными штурмовиками, руководители СА — начальник штаба СА и имперский министр Рем, руководители штурмовых отрядов Берлина и Силезии Эрнст и Гейнес и другие — в то же время стремились использовать брожение среди штурмовиков в своих целях. Они были недовольны тем, что Гитлер, став канцлером, оттеснил их на задний план.

В западногерманской исторической литературе широкое распространение получила версия, пытающаяся изобразить руководителей штурмовиков, группировавшихся вокруг Рема, как противников милитаризма, сторонников демократии и т. п. Эта версия, не имеющая ничего общего с действительностью, стояла и в центре судебного процесса, затеянного властями ФРГ в мае 1955 года над убийцами Рема. Нет сомнения, что если бы группа Рема дорвалась до власти, она так же послушно выполняла бы агрессивные замыслы военных концернов, как и гитлеровская клика.

Путь к захвату в свои руки власти клика Рема видела в превращении штурмовых отрядов в регулярные вооруженные силы фашистской Германии. Сам Рем стремился «прежде всего, заполучить в свои руки военное министерство»³. В первые же месяцы существования фашистской диктатуры группа Рема предприняла ряд шагов, стремясь оттеснить или подчинить себе рейхсвер и добиться поставленной цели. Летом и осенью 1933 года представитель СА Крюгер вел переговоры с офицерами рейхсвера Лоренцом и Кармани о прохождении будущими военнослужащими вермахта допризывной подготовки в рядах СА. Начальник военной подготовки СА сосредоточил в своих руках военно-спортивную подготовку молодежи. Руководство СА поставило задачу:

-----------

¹ «WeiBbuch uber die ErschieBungen am 30. Juni 1934», S. 38.

² P. Merker, Deutschland — sein oder nicht sein? Bd. I, S. 582.

³ «PHN», Bd. IX, S. 301.

157

в течение года довести военную подготовку 250 тыс. штурмовиков до уровня военнослужащих вермахта. 15 июля 1933 г. на совещании у военного министра Бломберга Ремом был поставлен вопрос о полном уравнении в правах руководящего состава СА с офицерами и генералами вермахта. В результате переговоров полковника Хейнрици с руководством СА 1 сентября 1933 г. было решено, что в дальнейшем военнослужащие рейхсвера будут рекрутироваться только из членов штурмовых отрядов.

В феврале 1934 года руководством СА был разработан детальный план превращения штурмовых отрядов в вооруженные силы фашистской Германии. Предусматривался даже постепенный краткосрочный (на 4 недели) призыв в СА всего мужского населения, годного к несению воинской службы. Стремясь подчинить себе рейхсвер, Рем 19 марта 1934 г. отдал распоряжение об «органическом сотрудничестве» высшего руководства СА с министерством рейхсвера. Еще до этого Рем направил Бломбергу письмо, в котором указывал, что «функцией рейхсвера должно быть лишь военное образование народа. Вопросы мобилизации и ведения войны должны быть делом СА»¹. В ответ на выдвинутый Бломбергом план: довести численность рейхсвера со 100 тыс. до 300 тыс. человек, Рем потребовал образования под своим руководством министерства национальной обороны и установления, контроля над рейхсвером, штурмовыми и охранными отрядами. Это поставило бы под контроль Рема свыше 3 млн. человек ².

Претензии клики Рема на руководящую роль в вооруженных силах, а затем и в фашистском правительстве, натолкнулись на отпор со стороны военно-милитаристских кругов, руководства гитлеровской партии и правительства и стоявших за ними финансово-промышленных групп.

Военно-милитаристские круги — генералитет и юнкерство, всецело поддерживая агрессивные планы гитлеровского правительства, в свою очередь требовали от него, чтобы создание вооруженных сил для будущей агрессии осуществлялось под их руководством. Точка зрения военщины на построение вооруженных сил фашистского рейха находила полное понимание среди членов фашистского

-----------------

¹ «Die Welt», 9. Mai 1957.

² G. Reit1inger, Tragodie einer deutschen Epoche, Wien — Munchen — Basel, 1956, S. 62.

158

правительства. Гитлер и его клика считали, что штурмовые отряды по своей военной подготовке непригодны для выполнения агрессивных задач большого масштаба. Об этом Гитлер без обиняков заявил 18 февраля 1934 г. на совещании руководства рейхсвера и штурмовых отрядов. Гитлеровцы отводили СА в будущей войне лишь полицейские функции внутри Германии и на оккупированной территории. В то же время гитлеровцы высоко ценили опыт военщины по организации и проведению актов агрессии. Новая фашистская армия мыслилась ими как прямая наследница традиций реакционного пруссачества с его духом казарменной муштры, слепого подчинения начальству, насилия и разбоя.

Кроме того, гитлеровцы, которые в это время стремились сосредоточить в своих руках всю полноту политической власти в стране, нуждались в поддержке военщины. 27 апреля 1934 г. официально было объявлено, что здоровье престарелого президента Гинденбурга находится в критическом состоянии. Станет ли Гитлер его преемником, объединит ли он после смерти Гинденбурга в своих руках власть канцлера, и президента, а, следовательно, и верховного главнокомандующего вооруженными силами — в немалой степени зависело от генералитета.

Наконец, позиция фашистского руководства в конфликте рейхсвера с СА определялась и личными моментами: если бы Рем встал во главе объединенных вооруженных сил фашистской Германии, он не только оттеснил бы Геринга на лестнице фашистской иерархии, но и стал бы серьезным соперником для самого Гитлера. Не удивительно, что между фашистским руководством и генералитетом с первого дня прихода гитлеровцев к власти установилось полное взаимопонимание и самое тесное сотрудничество. 3 февраля 1933 г. Гитлер, только что заняв канцлерское кресло, собрал руководящий состав вермахта на секретное совещание и заверил собравшихся, что вся его политика будет направлена на подготовку новой войны. «Цель всей политики одна,— заявил Гитлер,— восстановление политической силы... Молодежь и весь народ должны проникнуться убеждением, что только война может нас спасти... Возрождение вермахта является важнейшей предпосылкой достижения цели...»¹.

---------

¹ «Der Nationalsozialismus. Dokumente 1933—1945», Fr. am/M., 1957, SS. 180-181.

159

Это заявление Гитлера с полным одобрением было встречено руководством рейхсвера. Оно подвело еще более прочную базу под сотрудничество генералитета с фашистской верхушкой. Агрессивные замыслы фашистского правительства Гитлер вновь изложил на совещании высших офицеров рейхсвера 18 февраля 1934 г. Конкретная договоренность между генералитетом и верхушкой нацистской партии была достигнута 11 апреля 1934 г., когда Гитлер, Бломберг и командующий сухопутной армией Фрич в качестве почетных гостей на борту карманного линкора «Дейчланд» посетили маневры военно-морского флота. По другой версии, сговор Гитлера с Бломбергом, Фричем и командующим военно-морским флотом адмиралом Редером состоялся во время парада флота в июне 1934 года на борту принадлежащей «трудовому фронту» яхты «Крафт дурх фрейде»¹. По всей вероятности, в июне речь шла уже не о принципиальном сговоре, а об отдельных деталях и уточнении его.

Сделка заключалась в следующем. Генералы обещали, что Гитлер будет преемником Гинденбурга. Гитлер, со своей стороны, взял на себя два обязательства: во-первых, раз и навсегда покончить с притязаниями Рема на руководство вооруженными силами и превращение СА в основу для создания фашистского вермахта и, во-вторых, в течение года ввести в Германии всеобщую воинскую повинность. Помимо подготовки к агрессивной войне, создание массовой армии должно было усилить позиции военщины внутри страны.

16 мая 1934 г. под председательством Фрича состоялось конфиденциальное совещание руководящих офицеров министерства рейхсвера, командующих родами войск и военных округов для обсуждения вопроса о преемнике Гинденбурга. Сам Гинденбург по болезни не присутствовал на совещании, но его желание было известно: назначить после его смерти регентом Германии сына бывшего кайзера Вильгельма II. Однако это предложение генералы не поддержали. Среди них возник другой проект: Гитлера оставить главой правительства, а фашистского наместника Баварии генерала Эппа, близкого к монархическим кругам, сделать президентом Германии. Однако после того как Бломберг сообщил о состоявшейся сделке с Гитлером, о том, что штурмовые отряды будут распущены и в стране в кратчайший срок будет введена всеобщая воинская повинность, генералы едино-

-------

¹ J. Wheeler-Bennet, Die Nemesis der Macht, S. 334.

160

душно пришли к решению о том, что Гитлеру будет позволено сосредоточить в своих руках посты главы правительства, президента и главнокомандующего вооруженными силами страны.

В этот период финансово-монополистические круги были обеспокоены брожением среди штурмовиков и требовали от Гитлера немедленно принять в отношении СА самые решительные меры. 17 июня 1934 г. доверенное лицо монополий Папен выступил в Марбурге с речью, в которой обрушился на стремления штурмовиков к «второй революции», «замене третьей империи четвертой империей» и т. п. В то же время Папен резко критиковал фашистское правительство за его медлительность. «Надо решительно выступить против дураков,— заявил он,— которые требуют идти так далеко, что все дело может быть переведено за рамки разумного и испорчено... Руководство должно быть на страже, чтобы никакая новая классовая борьба не повторилась под другими знаменами» ¹. 28 июня 1934 г. Папен вновь выступил с речью, на этот раз на заседании внешнеторговой палаты, где в еще более резкой форме повторил основные положения своего выступления в Марбурге. Характерно, что сразу после Папена словно взял Гесс, заявивший, что руководство фашистской партии полностью разделяет выдвинутые Папеном соображения ².

Требования монополий о немедленном искоренении всякой оппозиции в фашистском лагере были поддержаны военщиной. Гинденбург направил Папену после речи в Марбурге приветственную телеграмму. 29 июня 1934 г. в центральном органе нацистской партии «Фелькишер беобахтер» генерал Бломберг опубликовал статью, в которой он гарантировал Гитлеру полную поддержку рейхсвера.

21 июня 1934 г. Гитлер посетил Гинденбурга в его поместье Нейдек и заверил, что в ближайшие дни он беспощадно расправится с руководством штурмовых отрядов и покончит с оппозицией в СА.

Подготовку к атаке на СА гитлеровцы вели по двум направлениям. С одной стороны, были приведены в полную боевую готовность эсэсовские отряды, которым и было поручено провести «акцию». Гиммлер набрал из эсэсовцев спе-

-------------

¹ «Red des Vizekanzlers von Papen vor dem Universitatsbund Marburg 17.6.1934», В., 1934, S. 9.

² «ABП СССР», Обзор печати, ф. 56, on. 9, пап. 119, д. 56, л. 43.

161

циальные команды убийц. Каждая из них получила точные указания относительно лиц, подлежащих аресту и расстрелу. В Берлине верховное руководство операцией взял на себя Геринг, а в Мюнхене, в окрестностях которого в Висзее находилась резиденция Рема, сам Гитлер.

В то же время Гитлер принял меры, чтобы усыпить бдительность руководства СА и не допустить массовых выступлений штурмовиков в момент операции. 4 июня 1934 г. Гитлер вызвал к себе Рема и предложил ему в целях водворения известного спокойствия среди штурмовиков распустить их на месяц в отпуск и собрать 30 июня 1934 г. в Висзее совещание руководителей СА для обсуждения сложившегося положения. Рем принял эти предложения.

28 июня 1934 г. Гитлер под предлогом участия в свадьбе гаулейтера Тербовена прибыл в Эссен, где встретился с Круппом и Тиссеном. «Гитлер сообщил, что исполнение его обещания (выступление против штурмовиков) последует сейчас же, и еще раз заручился поддержкой крупной промышленности» ¹.

Операция, тщательно подготовленная фашистским руководством, военщиной и монополиями, была осуществлена в ночь на 30 июня 1934 года. Рано утром Гитлер прилетел в Мюнхен, где арестовал и расстрелял руководителей штурмовых отрядов, прибывших на запланированное «совещание». Вслед затем в Висзее был арестован со своим окружением Рем, препровожден в мюнхенскую тюрьму Штадельхейм и там расстрелян. В Берлине массовые расстрелы осуществлялись в казармах штурмовиков в Лихтерфельде ².

«Ночь длинных ножей» распространилась на всю страну. В десятках городов производились массовые аресты и расстрелы без суда и следствия. Активное участие в этих действиях, наряду с эсэсовцами, принимали отряды рейхсвера. 26 июня Бломберг распорядился отменить в войсках рейхсвера все отпуска и держать их в состоянии тревоги ³. Как показал впоследствии фельдмаршал Клейст, бывший в 1934 году командующим Силезским военным округом, генерал Фрич отдал специальный приказ о помощи частей рейхсвера эсэсовцам. Особенно усердствовал в сотрудни-

--------

¹ «WeiBbuch uber die ErschieBungen am 30. Juni 1934», S. 59.

² O. Meissner, Der Staatssekretar unter Ebert — Hindenburg — Hitler, Bonn, 1950, S. 366.

³ G. Reit1inger, Tragodie einer deutschen Epoche, S. 67.

162

честве с эсэсовцами руководитель общевойскового отдела министерства рейхсвера генерал Рейхенау.

По официальным данным, оглашенным Гитлером в рейхстаге 13 июля 1934 г., в ходе событий 30 июня якобы были убиты лишь 19 высших руководителей СА, 31 штурмовик-офицер и 3 эсэсовца как «соучастники заговора», 13 офицеров-штурмовиков и гражданских лиц оказали при аресте сопротивление и были убиты, а трое покончили жизнь самоубийством¹.

Эти фашистские официальные данные не выдерживают никакой критики. Стат-секретарь Мейснер в своих воспоминаниях пишет, что, по данным министерства внутренних дел, число жертв составило 250—300 человек². В то же время фашистский фельдмаршал Мильх показал в Нюрнберге, что он только в концентрационных лагерях встречал не менее 700—800 человек, арестованных 30 июня 1934 г. Однако и эти данные являются неполными. «Белая книга о расстрелах 30 июня 1934 г.», опубликованная осенью того же года в Париже, а затем переведенная на многие языки, основываясь на неопровержимых документах, оценивает число убитых гитлеровцами в этот день в 1184 человека³.

Среди расстрелянных находилась вся головка руководства СА во главе с Ремом. Одновременно гитлеровцы использовали «ночь длинных ножей» для массовых расстрелов антифашистов, деятелей буржуазной оппозиции, наконец, для сведения счетов со своими личными противниками и конкурентами. На Нюрнбергском процессе бывший фашистский министр внутренних дел Фрик признал, что 30 июня 1934 г. «были убиты многие люди — я не знаю, сколько,— которые не имели ничего общего с путчем»⁴. 30 июня были убиты, в частности, лидер католической оппозиции доктор Клаузенер, старый соперник Гитлера по руководству фашистским движением в Германии Грегор Штрассер, непосредственные участники поджога рейхстага Эрнст, Гейнес и другие, престарелый баварский буржуазный политический деятель фон Карр, который в качестве премьер-министра Баварии двинул войска и полицию против гитлеровских путчистов в Мюнхене 9 ноября 1923 г., и многие

---------

¹ «PUN», Bd. XXX Dok. 2572-PS, S. 603 f.

² O.Meissner, Der Staatssekretar unter Ebert — Hindenburg – Hitler, S.370.

³ «WewBbuch uber die ErschieBungen am 30. Juni 1934», S. 68.

⁴ «PHN», Bd. XXXI Dok. 2950-PS, S. 384.

163

другие. Среди убитых находились и видные представители военщины — генералы Шлейхер и Бредов, вынашивавшие в 1932—1933 годах планы установления в стране военно-фашистской диктатуры за спиной Гитлера.

Чтобы успокоить низшее и среднее офицерство рейхсвера, не посвященное, естественно, в детали сговора генералитета с фашистской верхушкой, Геринг заявил, что убийство Шлейхера якобы было «случайным»: Гитлер, де, приказал лишь арестовать Шлейхера, но его жена оказала при аресте мужа сопротивление и оба были убиты. Это заявление является лживым. В действительности Гитлер еще в январе 1934 года заявил начальнику полиции Дильсу, что Шлейхер и Бредов должны быть «устранены»¹. Тот факт, что военщина допустила убийство Шлейхера и Бредова, свидетельствовал о том, что для укрепления союза с гитлеровцами генералитет был готов пожертвовать некоторыми своими представителями.

Для оправдания расстрелов 30 июня 1934 г. гитлеровцы выдвинули версию о якобы готовившемся руководством СА заговоре и о связях Рема и Шлейхера с французским правительством. Эту версию категорически отрицает в своих воспоминаниях тогдашний французский посол в Берлине Франсуа-Понсе ². Нет никаких данных и о «путче», который якобы подготовляли сторонники Рема.

Финансово-промышленные и военные круги приветствовали «ночь длинных ножей». От их имени Гинденбург направил Гитлеру телеграмму, в которой выражал последнему «глубокую благодарность и искреннюю признательность за поведение 30 июня 1934 г.». Орган промышленников Рура газета «Дейче бергверксцейтунг» писала 5 июля 1934 г.: «Промышленные круги, исходя из своих особых задач, приветствовали захват власти национал-социалистами в первую очередь по той причине, что спокойствие, порядок и обеспеченность необходимы как хлеб для их созидательной деятельности... Промышленность впервые после долгого времени почувствовала твердую почву под ногами. Все это было бы вновь поставлено под вопрос, если бы снова вместо прежних партий новые честолюбивые группы и клики получили бы возможность развязать борьбу за власть. Наша

----------

¹ «PHN», Bd. XXX, Dok. 2460-PS, S. 549.

² A. Franсois-Poncet, Als Botschafter in Berlin 1931— 1939, Munchen, 1957, S. 196.

164

экономика избавлена от этой опасности благодаря быстрому вмешательству властей 30 июня. Мы благодарны ей за это»¹. Несколько дней спустя фашистское правительство издало специальный закон, объявлявший действия 30 июня «необходимым мероприятием по защите государства»².

События, развернувшиеся 30 июня 1934 г., наглядно выявили лицо фашистской диктатуры по отношению к мелкой и средней буржуазии. На брожение и шатание мелких буржуа, находившихся в штурмовых отрядах, гитлеровцы ответили массовыми расстрелами и арестами. Вновь со всей очевидностью был подтвержден тот факт, что «фашизм — это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм — это власть самого финансового капитала»³.

После 30 июня штурмовые отряды были реорганизованы и значительно сокращены за счет исключения из них ненадежных, с точки зрения фашистов, элементов. Начальником штаба СА стал вместо Рема преданный Гитлеру нацист Лютце. Эсэсовские отряды 20 июля 1934 г. были выведены из подчинения начальнику штаба СА и превращены в самостоятельную организацию в рамках фашистской партии⁴.

«Ночь длинных ножей» явилась первым серьезным кризисом в лагере фашизма. Однако этот кризис не привел к ослаблению и расшатыванию фашистской диктатуры. В силу ряда обстоятельств, и, прежде всего отсутствия единства в лагере противников фашизма, разногласия внутри фашистского руководства, наметившееся' брожение среди штурмовиков, недовольство широких слоев населения учиненной гитлеровцами кровавой резней не вылились в массовые выступления против гитлеризма. В ходе событий нацистам удалось добиться целей, о которых говорилось в воззвании ЦК КПГ, нелегально распространенном в стране в июле 1934 года: «Отвлечь возмущение и ненависть народа в сторону некоторых нежелательных руководителей штурмовых отрядов', запугать всех штурмовиков, облегчить Гитлеру проведение новых террористических, ведущих к голоду, мероприятий и его политики национальной измены»⁵.

---------

¹ «Deutsche Bergwerkszeitung», 5. Juli 1934.

² «Reichsgesetzblatt», 1934, Bd. 1, S. 529.

³ Г.Димитров, Избранные произведения, т. I, стр. 377.

⁴ F.Maiеr Hаrtmann, Dokumente des dritten Reiches, Bd. II, Munchen, 1939, S. 606.

⁵ «Rundschau», 12. Juli 1934.

165

После 30 июня 1934 г. мелкая буржуазия была запугана, деморализована гитлеровским террором и продолжала оставаться добычей нацистской демагогии. Фашистское правительство в интересах монополий и подготовки страны к грабительской войне могло беспрепятственно осуществлять новые акты, направленные против среднего сословия. Лишь в сентябре 1938 года в принудительном порядке было закрыто около 100 тыс. магазинов, в первом полугодии 1939 года было ликвидировано не менее 70 тыс. ремесленных предприятий. Всего за шесть довоенных лет (1933—1939 гг.) около 430 тыс. мелких и средних буржуа были вынуждены ликвидировать свои «гешефты»¹.

Другим следствием событий 30 июня 1934 г. явилась консолидация реакционного блока гитлеровцев, военщины и монополий. «Ночь длинных ножей» устранила последние препятствия для тесного союза гитлеровцев с генералитетом. В интересах форсирования новой войны Гитлер с санкции генералитета через месяц после событий 30 июня 1934 г. был объявлен верховным главнокомандующим вооруженными силами фашистской Германии. Это явилось проявлением неразрывного слияния целей и интересов гитлеровцев и военно-милитаристских кругов.

РОСТ ПРОТИВОРЕЧИЙ В ФАШИСТСКОЙ ЭКОНОМИКЕ. «ЧЕТЫРЕХЛЕТНИЙ ПЛАН»

Проводимая фашистами милитаризация не только не разрешила противоречий экономики Германии, а, напротив, привела к их дальнейшему обострению. Невиданное до того по масштабам вмешательство фашистского государства в экономическую жизнь придало еще большую глубину присущему капитализму противоречию между общественным характером производства и частнокапиталистическим характером присвоения. В 1935 году производство средств производства достигло докризисного уровня 1928 года, а производство средств потребления топталось на уровне 91 % к 1928 году. В 1936 году однобокий характер развития экономики еще более усилился. Отрасли, работавшие на войну, значительно превзошли уровень 1929 года, в то время как производство в мирных отраслях все еще не достигло докризисного уровня. С каждым годом все

--------

¹ «Wirtschaft und Statistik», 1941, Nr. 19.

166

большая часть национального дохода шла на непроизводительные военные цели. По официальным, заведомо преуменьшенным данным, накануне второй мировой войны она достигла 22% Доля потребления населения в национальном доходе с 90,7% в 1932 году сократилась до 52,4% в 1938 году. Расхищались природные богатства страны, почти полностью приостановилось жилищное строительство, нещадно эксплуатировался основной элемент производительных сил — рабочий класс. Проводимое фашистским правительством «регулирование» не только не устранило свойственной капиталистической экономике анархии производства, а, напротив, придало ей особо уродливый характер. Оно вело, в частности, к разрыву установившихся традиционных связей как между отдельными участками хозяйства внутри страны, так и всей германской экономики с мировым рынком. «То, что пропаганда Геббельса называла планированием,— пишет В. Ульбрихт,— представляло из себя не что иное, как перестройку хозяйства на войну и систематический захват всей политической и общественной жизни страны военными магнатами и нацистскими бонзами»².

В ходе милитаризации экономики гитлеровцы в первые годы своего пребывания у власти могли использовать не только «обычные» методы — усиление эксплуатации трудящихся и грабеж мелкой буржуазии в интересах обогащения военных концернов, но и тот факт, что в результате кризиса почти половина производственных мощностей промышленности не использовалась, а армия квалифицированной рабочей силы, не находившая применения, насчитывала 7—8 млн. человек.

Однако к концу 1936 года этот фактор в значительной степени исчерпал себя. Экономика фашистской Германии столкнулась с серьезными трудностями. Стала ощущаться нехватка рабочей силы. Сосредоточение сырья и рабочей силы в военной и тяжелой промышленности тяжело отразилось на легкой и обрабатывающей промышленности и возможностях ее экспорта. В то время как общий уровень производства в 1936 году за счет гипертрофического развития военных отраслей превысил уровень 1929 года, экспорт не достиг докризисного уровня. Относительно низкий уро-

-------

¹ «Die deutsche Industrie im Kriege (1939—1945)», В., 1954, S. 17.

² W. U1briсht, Der faschistische deutsche Imperialismus (1933—1945), S. 79.

167

вень экспорта, обусловленный перекачкой всех средств в военную промышленность, приводил к тому, что не на что было закупать сырье для той же военной промышленности. Что касается золотого запаса, то он растаял еще в первые месяцы гитлеровской диктатуры. Положение с иностранной валютой стало настолько тяжелым, что в 1935 году министерство финансов заявило, что «консульская служба не сможет больше оплачиваться» ¹. В кассе Рейхсбанка находились лишь платежные обязательства государства, наличность составляла 64 млн. марок ². Шахт предупредил правительство об угрозе инфляции. В то же время катастрофически сократились запасы сырья внутри страны. 26 мая 1936 г. на заседании правительственного органа — «исследовательского комитета по сырью» указывалось, что в стране имеются запасы сырья лишь на один-два месяца (в начале 1934 года их было на пять-шесть месяцев). Бензина оставалось на девять недель, дизельного топлива — на шесть недель ³. 12 мая 1936 г. Шахт доложил правительству, что если к началу первой мировой войны сырьевые запасы Германии оценивались в 7—8 млрд. марок, то в настоящий момент лишь в 0,5 млрд. марок⁴.

Германский империализм был лишен в тот период и возможности попытаться разрешить свои экономические трудности путем немедленного развязывания грабительской войны — вермахт еще находился в стадии формирования. В этой обстановке финансово-промышленные группы, определявшие политику фашистского правительства, вынашивают план, который в основном сводился к следующему: использовать фашистский государственный аппарат для нового неслыханного нажима на трудящихся и грабежа мелкобуржуазных масс в целях скорейшей подготовки армии и экономики к войне, что в свою очередь обеспечило бы монополиям дальнейшее получение высоких прибылей. Идея этого плана возникла еще осенью 1935 года⁵.

В ходе ряда совещаний, состоявшихся весной и летом 1936 года с участием фашистских руководителей и представителей ведущих концернов, было согласовано, что новая программа будет осуществляться под флагом дости-

-------

¹ «PHN», Bd. XXVII, Dok. 1301-PS, S. 136.

² «Archiv IfZ», Dok. Ni-53—80.

³ Ibid.

⁴ «PHN», Bd. XXVII, Dok. PS-13-01, S. 138.

⁵ «PHN», Bd. IX, S.. 174.

168

жения автаркии, то есть ликвидации экономической зависимости Германии от мирового рынка, прежде всего в области снабжения сырьем. Еще на съезде нацистской партии в сентябре 1935 года Гитлер провозгласил необходимость добиться независимости фашистской Германии от поставок бензина и каучука. Именно эта цель удачно сочетала для монополий возможность широкого использования в своих корыстных интересах государственного бюджета с эффективной подготовкой экономики страны к войне.

Новая программа составлялась на основе заявок монополий. Так, концерн «ИГ Фарбениндустри» потребовал поставить вопрос об увеличении выпуска химических продуктов, и, прежде всего синтетического горючего и каучука, Крупп — стали и угля и т. п. Сбором и обобщением заявок занимался созданный в начале 1936 года под руководством Геринга специальный орган — «штаб по сырью и девизам».

На основе требований монополий в августе 1936 года была сформулирована так называемая «памятная записка» Гитлера о «четырехлетнем плане». Цель плана определялась следующим образом:

«1. Немецкая армия должна быть в четыре года готова к действию.

2. Немецкая экономика должна стать за четыре года готовой к войне»¹.

В памятной записке констатировалось, что экономика фашистской Германии не в состоянии справиться старыми средствами с задачей увеличения добычи сырья и повышения выпуска продукции, ибо исчерпаны благоприятные факторы, действовавшие до сих пор — наличие свободной рабочей силы, незагруженных производственных мощностей и т. д. В Германии не имеется необходимых запасов стратегического сырья для будущей войны, указывалось в записке, нет и возможности создать эти запасы за счет форсирования экспорта немецких товаров. «Окончательное решение» всех проблем немецкой экономики, заявил Гитлер, «лежит в завоевании жизненного пространства», то есть в войне². Поэтому любой ценой необходимо подгото-

------------

¹ «Archiv IfZ», Dok. Ni-4955.

² 10 декабря 1937 г. этот факт был публично признан Геббельсом. «Когда меня спрашивают, не является ли четырехлетний план военным планом,-—заявил он,— то я отвечаю: да, так оно и есть!» (Цит. по W.Ulbricht, Zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung, Bd. II, В., 1953, S. 196).

169

вить к ней экономику и в качестве первоочередной задачи в течение четырех лет довести производство синтетического бензина с 700—800 тыс. т до 3 млн. т, искусственного каучука до 70—80 тыс. т, добычу железной руды с 7 млн. т до 25—30 млн. т ^г.

8 сентября 1936 г. на очередном съезде нацистской партии в Нюрнберге Гитлер, публично сообщив о «четырехлетнем плане», подчеркнул, что реализация плана потребует новых величайших жертв от народных масс страны. «Пушки вместо масла!» — сформулировал сущность «четырехлетнего плана» Гесс в выступлении 11 октября 1936 г.²И, действительно, «четырехлетний план» открыл новый этап в усилении эксплуатации и грабежа трудящихся.

Каким образом это осуществлялось на практике?

Для проведения в жизнь мероприятий по «четырехлетнему плану» громоздкий бюрократический аппарат государственно-монополистического капитализма, созданный в первые годы нацистской диктатуры, был еще более раздут.

Геринг был назначен «генеральным уполномоченным по четырехлетнему плану» с задачей «поставить все экономические силы на службу подготовки и ведения войны»³. Ему подчинялись министерства экономики, снабжения, финансов, труда, продовольствия, а также рейхсбанк. Сам Геринг ничего не смыслил в экономике, его функция заключа-

-------

¹ «Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte», 1955, Heft 3, S. 208.

² «PHN», Bd. XXXVIII, Dok. 104-M, S. 167. Эти слова часто ошибочно приписывают Герингу.

³ «PHN», Bd. XXXVI, Dok. 258-EC, S. 247.

В буржуазной исторической литературе имеет широкое хождение версия о том, что Шахт в качестве министра экономики имел принципиальные возражения против «четырехлетнего плана», что он выступал якобы за мирное направление развития экономики, что эта борьба кончилась поражением Шахта и его отставкой в ноябре 1937 года с поста министра экономики, а затем и директора Рейхсбанка. Цель этой версии состоит в том, чтобы оправдать в глазах общественности одного из главных немецко-фашистских военных преступников— Шахта, и тем самым косвенно обелить преступную деятельность военных концернов в период фашизма.

На самом деле до назначения Геринга уполномоченным по «четырехлетнему плану» вся перестройка экономики на военные рельсы проводилась под руководством Шахта.

И в дальнейшем, как это признано, в частности, на Нюрнбергском процессе Герингом, между ним и Шахтом не было никаких принципиальных разногласий по вопросу вооружения Германии. И тот и другой всемерно содействовали скорейшему вооружению фашистской Германии в целях агрессивной войны.

170

лась в том, чтобы использовать фашистский государственный аппарат и свою власть в качестве заместителя Гитлера в правительстве для «проталкивания» решений специального органа монополий, созданного при «генеральном уполномоченном»— «генерального совета по четырехлетнему плану». Хотя формально возглавлял совет Кернер, главную скрипку в нем играл представитель концерна «ИГ Фарбениндустри» Краух, который одновременно занимал пост уполномоченного «четырехлетнего плана» по вопросам сырья и синтетических материалов¹.

В интересах монополий активизировалась и деятельность ранее созданных органов. 4 сентября 1938 г. под руководством Геринга как «постоянного представителя фюрера» начал работу «имперский совет обороны», образованный еще в 1934 году. Совет обороны явился новой бюрократической государственно-монополистической надстройкой над уже существующими. Его целью являлось «примирение противоречивых интересов» отдельных монополий, что свидетельствовало об обострении борьбы монополий за сырье, рабочую силу, государственные субсидии.

Еще шире развернулась деятельность созданного в сентябре 1935 года «посреднического бюро Б», призванного координировать действия военного командования с мероприятиями концерна «ИГ Фарбениндустри» и других военных монополий. В январе 1936 года при бюро была создана собственная разведывательная служба, действовавшая в тесном контакте с разведкой вермахта. Ее специальной функцией являлось «приобретение» тем или. иным способом патентов для немецких военных концернов². 14 сентября 1937 г. в правлении концерна «ИГ Фарбениндустри» был составлен документ, из которого явствовало, что функции «посреднического бюро Б» значительно расширяются и ему надлежит установить «органическую связь» со всеми правительственными органами, ведающими экономикой.

В декабре 1936 года состоялось два совещания фашистского руководства с генералитетом и промышленниками, в ходе которых подверглись конкретизации основные установки «четырехлетнего плана» подготовки армии и экономики к войне. 2 декабря 1936 г. Геринг сообщил собравшимся авиапромышленникам и высшим офицерам военно-

-------

¹ «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. III, Dok. Ni-6766, S. 150 f.

² «Trials of War Criminals», vol. VII, p. 20.

171

воздушных сил, что начиная с 1 января 1937 г. все авиационные заводы работают по мобилизационному плану, то есть переходят на серийное производство самолетов. «Мы находимся уже в состоянии войны,— пояснил Геринг,— но пока еще не стреляем»¹. Особое ликование собравшихся вызвало заявление Геринга, что при закупке продукции авиационной промышленности правительство не будет руководствоваться финансовыми соображениями, ибо «деньги отныне не играют больше никакой роли».

17 декабря 1936 г. Гитлер и Геринг провели совещание в помещении «Дома прессы» бывшего рейхсрата, на котором присутствовало 80—100 представителей ведущих военных концернов. Разъясняя «четырехлетний план», фашистские лидеры, прежде всего, заверили собравшихся монополистов, что план означает всемерное усиление гонки вооружений. «Вооружениям не предвидится конца»,— под ликование собравшихся объявил Гитлер². Позднее, в ноябре 1938 года, Геринг заявил, что «четырехлетний план сохранится на протяжении жизни нашего поколения»³.

Естественно, что никаких точных цифр и конкретных сроков фашистский «план» не предусматривал. Впоследствии любое мероприятие гитлеровского правительства на потребу монополиям могло быть объявлено «плановым». Дело кончилось тем, что в конце 1938 года, когда провозглашенный гитлеровцами четырехлетний срок действия плана уже приближался к концу, было объявлено, что цель плана — «поднять уровень вооружений в три раза»⁴.

На совещании 17 декабря 1936 г. Гитлер и Геринг заверили монополистов, что «четырехлетний план» означает усиление финансовой и иной помощи военным концернам. «Вопрос об издержках производства не играет роли. Лучше иметь свою дорогую резину, чем по дешевке покупать чужую»,— так была сформулирована в угоду монополиям финансовая сторона «четырехлетнего плана» Гитлером еще в «памятной записке»⁵.

И действительно, «четырехлетний план» открыл широкий простор для перекачки средств, изъятых фашистским правительством у народных масс, в карманы монополий. От-

--------------------

¹ «PHN» Bd. XXXII, Dok. 3474-PS, S. 335.

² «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. III, Dok. Ni-7990, S. 85.

³ «PHN», Dok. 3575-PS, Bd. XXXII, S. 414.

⁴ Ibid., S. 413.

⁵ «Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte», 1955, Heft 3, S. 210.

172

ношения между монополиями и фашистским правительством строились, как правило, на основе практики, введенной концерном «ИГ Фарбениндустри» еще в декабре 1933 года. Тогда концерн договорился с правительством об увеличении производства синтетического бензина на комбинате «Лейна-верке» до 80 тыс. т к концу 1934 года и до 300— 350 тыс. т к концу 1935 года. При этом фашистское правительство гарантировало в течение 10 лет сбыт всей продукции за «соответствующую цену» (25 марок за 100 кг). Затем эта гарантийная цена должна была каждые два года пересматриваться «в интересах концерна»¹. Насколько эти операции были выгодны концерну и обременительны для немецких трудящихся — налогоплательщиков говорит тот факт, что литр искусственного бензина стоил на рынке в четыре раза дороже натурального.

На подобных условиях концерн «ИГ Фарбениндустри» заключил с правительством соглашение и на производство искусственного каучука². С введением «четырехлетнего плана» эта практика получила широкие масштабы.

На совещании у Геринга 17 марта 1937 г. магнаты тяжелой и военной промышленности Рура — Крупп, Рехлинг и другие предъявили фашистскому правительству требование о том, чтобы усиленная государственная поддержка по «четырехлетнему плану» оказывалась не только химической промышленности, но и в не меньшей мере отраслям промышленности, находившимся под их контролем. Результаты не замедлили сказаться. 16 июня 1937 г. на новом совещании монополистов Геринг заявил «стальным королям», что необходимо в кратчайший срок форсировать производство черных металлов в Германии независимо от того, сколько это будет стоить³. Фирма Круппа, все капиталовложения которой в 1935 году не составляли и 9 млн. марок, немедленно вкладывает 116,9 млн. марок в строительство крупнейшего танкового завода, 23 млн. марок — в строительство завода синтетического бензина в Ван-Эйкеле и еще 141 млн. марок — в строительство второго танкового завода ⁴. Сбыт продукции этих предприятий полностью гарантировался правительством.

--------------

¹ «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. V, Dok. Ni-881, S. 13 ff.

² Ibid., Dok. Ni-8326, S. 43.

³ «Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte», 1955, Heft 2, S. 202.

⁴ «Archiv IfZ», Krupp, Bd. 15, Dok. Nik-12407, S. 77 ff.

173

Фашистское государство не только скупало по высоким ценам всю военную продукцию монополий, но и финансировало строительство военных предприятий, требовавших крупных капиталовложений, прежде всего строительство предприятий по производству синтетического горючего, каучука, алюминия. Еще в 1934 году с участием государства для производства синтетического горючего из бурого угля основывается акционерное общество «Браунколебенцин АГ», техническим директором которого, а по существу полновластным хозяином, являлся один из заправил концерна «ИГ Фарбениндустри» Бютефиш¹. В значительной степени на средства из государственного бюджета концерн Геринга соорудил в районе Брауншвейга металлургический комбинат. Несмотря на то, что финансировало эти предприятия целиком или в значительной части государство, вся прибыль шла в карманы монополий. Интересно отметить, что хотя общая сумма капиталовложений была в 1936 году значительно выше, чем в 1928 году, собственные вложения монополий были почти на одну треть ниже ².

Введение «четырехлетнего плана» открыло новый этап в наступлении военных концернов на мелких и средних предпринимателей, на промышленность, производящую товары широкого потребления. Официальная установка гласила: «Вся промышленность должна работать на вооружение... или быть закрыта»³. В конце 1936 года фашистское правительство провело перепись, охватившую 180 тыс. промышленных предприятий, 300 различных отраслей хозяйства. На каждое предприятие заводился специальный паспорт с данными о его производственной мощности, сроках и мероприятиях по его перестройке на нужды военной экономики и данными о выполнении военных заданий. Были разработаны планы распределения между отраслями промышленности важнейших видов продукции и сырья. Все предприятия были разбиты на следующие группы: «решающие в военном отношении» (военные и военно-химические заводы, угольные шахты) — они в первую очередь снабжались сырьем и рабочей силой, «важные в военном отношении» и «важные для снабжения населения»⁴.

--------

¹ «Trials of War Criminals», vol. VII, p. 132.

² «Wochenbericht», 1936, Nr. 23, S. 7.

³ «PHN», Bd. XXVII, Dok. 1301-PS, S. 161.

⁴ «PHN», Bd. XXXIII, Dok. 3787-PS, S. 149 f.

174

Предприятия, не попадавшие ни в одну из этих категорий, подлежали закрытию. Если учесть, что занимались классификацией представители монополий, засевшие в «генеральном совете по проведению четырехлетнего плана», то легко представить, какие большие, и притом совершенно легальные возможности открылись перед ведущими военными концернами в деле удушения мелкой и средней буржуазии в обрабатывающей промышленности, сосредоточения основного контингента квалифицированной рабочей силы и запасов сырья в руках крупных монополий.

В то же время монополии четко определяли рамки государственного вмешательства в экономику. Директор концерна Маннесмана Цанген, вступая в ноябре 1938 года на пост руководителя Имперской группы промышленности, без обиняков заявил, что «принцип самоуправления экономики будет сохранен и следует избегать прямого вмешательства государственных органов путем предложений и мероприятий»¹.

Составной частью «четырехлетнего плана» являлось не только усиление эксплуатации трудящихся, но и введение для них принудительного труда. «Желания трудового фронта (то есть загнанных фашистами в «трудовой фронт» рабочих.— Г. Р.) теперь полностью отходят на задний план... Работа в три смены сама собой разумеется»,— провозгласил Геринг на собрании промышленников в октябре 1938 года². Шеф полиции Далюге получил приказ составить картотеку на всех взрослых трудоспособных немцев³. Затем 22 июня 1938 г. последовало распоряжение Геринга в качестве «уполномоченного по четырехлетнему плану» о полной милитаризации рабочей силы. Закрепощением рабочих занялось вновь созданное специальное ведомство.

Фашистские главари и руководители военных концернов понимали, что осуществление «четырехлетнего плана» встретит сопротивление миролюбивых демократических сил немецкого народа. Поэтому неотъемлемой частью плана являлось усиление кровавого террора против всех противников фашистской диктатуры, проведение террористических мероприятий, чтобы запугать широкие народные массы и не допустить массовых выступлений против гитле-

--------

¹ К. Pritzkoleit, Die neuen Herren, Munchen — Basel — Wien, 1959, S. 713.

² «PHN», Bd. XXVII, Dok. 1301-PS, S. 161.

³ «PHN», Bd. XXXII, Dok. 3575-PS, S. 413.

175

ровцев. Геринг публично заявил, что он «беспощадно подавит всякое сопротивление», не останавливаясь в случае нужды перед «применением варварских методов»¹.

В секретной инструкции, разосланной Гиммлером по органам СС, предлагалось усилить слежку за рабочими и принять необходимые меры к подавлению возможных беспорядков. «Необходимо считаться с тем,— указывалось в инструкции,— что при осуществлении четырехлетнего плана могут наступить беспокойные времена... Беспощадность в подавлении первых попыток выступлений является лучшим средством предупредить повторные и более широкие выступления»².

Накануне второй мировой войны в Германии значительно расширяется сеть концентрационных лагерей. Укрепляются прямые, связи монополистов с карательно-террористической службой фашистского режима. Все более широкий размах приобретает деятельность «кружка друзей рейхсфюрера СС». С 1936 года перевод «кружком» средств в кассу Гиммлера принимает регулярный характер, причем сумма ежегодных взносов значительно превышает 1 млн. марок³. Концерны Сименса, «ИГ Фарбениндустри», Флика, «Ферейнигте штальверке», «Винтерсхалль АГ» и банкир Шредер ежегодно передавали Гиммлеру по 100 тыс. марок, Немецкий банк по 75 тыс. марок и т. д.

Таким образом, «четырехлетний план» явился новым шагом в деле подчинения немецким монополиям государственного аппарата страны и использования его в их корыстных целях. Никогда раньше перед монополиями не открывались такие безграничные возможности грабить казну и усиливать эксплуатацию трудящихся, как сейчас. Прибыли всех военных концернов значительно возросли по сравнению с первыми годами фашистского господства.

В результате осуществления фашистского «четырехлетнего плана» 240 тыс. промышленных предприятий были переведены на работу по военно-мобилизационному плану. Этот перевод экономики на военные рельсы уже в мирное время дал фашистской Германии определенное временное преимущество перед лицом ее конкурентов. «Военная и

------

¹ «PHN», Bd. XXVII, Dok. 1301-PS, S. 162.

² «Neues Vorwarts», 14. Febr. 1937.

³ «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», I960, Heft 2, S. 315. Монополии направляли деньги на «Особый счет Ц» в Кельнский банк Шредера. Последний пересылал деньги Гиммлеру.

176

военно-экономическая сила стран оси — Германии и Италии и их готовность к нанесению первого удара (подчеркнуто мною.— Г. Р.) в настоящее время превосходят таковые западных держав»,— констатировалось 24 мая 1939 г. в докладе начальника военно-промышленного штаба верховного командования вермахта генерала Томаса¹.

В то же время осуществление «четырехлетнего плана» раскрыло глубокий авантюризм всей хозяйственной политики гитлеровцев. С каждым месяцем экономика фашистской Германии не только не стабилизировалась, а запутывалась в новых противоречиях. Угроза экономического кризиса, который с 1937 года уже бушевал в западных странах, была военно-экономическими мероприятиями гитлеровцев лишь несколько отодвинута, но не снята. В этих условиях гитлеровцы активизировали свои усилия по развязыванию войны.

ПОДДЕРЖКА ЭКОНОМИЧЕСКИХ МЕРОПРИЯТИЙ ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ ИНОСТРАННЫМИ МОНОПОЛИЯМИ

Существенную помощь в переводе экономики Германии на военные рельсы оказали монополии США и Англии. В значительных масштабах осуществлялось кредитование военной экономики Германии. Так, в декабре 1934 года для закупки стратегического сырья Банк Англии предоставил Рейхсбанку заем в 750 тыс. ф. ст. К маю 1935 года задолженность Рейхсбанка Банку Англии достигла 1 млрд. марок². Главным каналом, по которому проходило финансирование, являлся Банк международных расчетов в Базеле. Представители американских банковских кругов Маккитрик и Фрезер входили в его правление наряду с Шахтом, Финком, Шредером, Пулем и другими гитлеровцами.

Крупнейшие американские банки — «Чейз нейшнл», «Дж. П. Морган энд К⁰», «Бэнк оф Америка», «Диллон, Рид энд К⁰» и другие, являвшиеся главными кредиторами Германии в 1924—1929 годы, согласились на отсрочку немецких платежей, тем самым давая гитлеровцам возможность использовать их для закупки в США стратегического сырья. В августе 1933 года Германию посетили американ-

------

¹ К. Pritzkoleit, Das kommandierende Wunder, S. 712.

² См. Л. В. Поздеева, Англия и ремилитаризация Германии 1933—1936, Изд-во АН СССР, 1956, стр. 68.

177

ские банкиры Олдрич и Мани, которые вели с Гитлером переговоры о предоставлении Германии новых кредитов¹. Американские монополисты согласились, что доходы с их капиталов и имущества в Германии будут расходоваться исключительно внутри страны. При этом гитлеровцы сумели направить значительную часть накопленных американцами прибылей и «замороженных» в Германии американских кредитов в те отрасли военной экономики, где наиболее остро ощущался недостаток собственно немецких капиталов для финансирования. Американские и английские монополии, тесно сотрудничая с немецкими концернами в деле создания экономической базы фашистской агрессии, скупали акции их предприятий, либо открывали в Германии собственные предприятия. В 1933—1939 годах 60 американских предприятий, расположенных на территории Германии, работали на гитлеровскую военную машину. Стоимость американских капиталовложений в Германии составляла 1 млрд. марок². В докладе Гитлеру 3 мая 1935 г. Шахт не без оснований писал, что «наши вооружения, таким образом финансируются нашими политическими противниками»³.

Ведущую роль при этом играли американские финансово-промышленные группы Моргана, Рокфеллера, Дюпона и Форда. Создание в фашистской Германии за короткий срок мощной автомобильной и танковой промышленности стало возможным лишь в результате помощи крупнейших автомобильных фирм США — Форда и находящейся под контролем группы Дюпона «Дженерал моторз». Благодаря строительству Фордом нового большого завода в Кельне и расширения фирмой «Дженерал моторз» завода «Оппель» в Рюссельгейме, в который фирмой за 1933—1939 годы было вложено 20 млн. долларов, выпуск автомашин в Германии увеличился к 1938 году по сравнению с 1929 годом в 3,5 раза⁴. Оба предприятия выпускали машины на основе американской технической документации.

Важную роль в налаживании серийного производства электротехнического оборудования для военной промышленности и фашистских вооруженных сил сыграла финан-

--------

¹ «Ambassador Dodd’s Diary 1933—1938», N. Y., 1941, p. 23.

² «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. IV, L., 1951, p. 643.

³ «PHN», Bd. XXVII, Dok. 1168-PS, S. 50.

⁴ См. «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945», т. I, стр. 34.

178

совая и техническая помощь американских компаний «Интернеишнл телефон энд телеграф корпорейшн», «Америкен телефон энд телеграф корпорейшн» и «Дженерал электрик», тесно связанных с финансово-промышленной группой Моргана.

Крупные предприятия этой отрасли немецкой военной промышленности «Микс унд Генест», «Ц. Лоренц», «Фердинанд Шухард» и «Зюддейче аппаратен фабрик» принадлежали американской компании «Интернеишнл телефон энд телеграф корпорейшн». Другая американская компания «Дженерал электрик» держала в своих руках почти треть акций компаний АЭГ и «Осрам»¹.

Создание в фашистской Германии топливной базы для авиации и бронетанковых войск было осуществлено при активнейшем участии американской нефтяной компании «Стандард ойл оф Нью-Джерси», входившей в финансово-промышленную группу Рокфеллеров, и англо-голландской нефтяной компании «Ройял датч-Шелл». Акционерное общество «Дейч-американише петролеум АГ», капитал которого на 95% принадлежал «Стандард ойл», поставляло на германский рынок около 50% всей нефти. К началу войны «Стандард ойл» создала в Германии запасы высокооктанового авиационного бензина на сумму почти в 20 млн. долларов. Связанный со «Стандард ойл» американский промышленник Дэвис построил в Гамбурге крупнейший в мире нефтеперегонный завод. Более того, «Стандард ойл» принимала участие в финансировании и техническом оснащении заводов синтетического бензина, строительство которых осуществлялось концерном «ИГ Фарбениндустри», Тесные картельные связи между «Стандард ойл» и «ИГ Фарбениндустри», существовавшие с 1929—1930 годов, значительно расширились в период фашизма. Многочисленные картельные соглашения были нацелены на то, чтобы обеспечить военную промышленность необходимым сырьем, предоставить немецким монополиям рынки сбыта и, что играло не последнюю роль, затруднить конкурентам Германии использование немецких технических новинок, имевших серьезное значение для развития военного производства.

В июле 1933 года вице-президент американского концерна «Дюпон де Немур» Грейн посетил в Берлине руководителей «ИГ Фарбениндустри». В результате переговоров

-----------

¹ «AEG. Energie — Profit — Verbrechen», В., 1958, S. 125.

179

была достигнута договоренность об обмене научно-исследовательской информацией ¹. Кроме того, американцы согласились продать «ИГ Фарбениндустри» свою долю компании «ИГ хеми Базель», которая, действуя в Швейцарии, являлась затем в период войны удобным посредником для «ИГ Фарбениндустри» и позволяла маскировать сделки с американскими фирмами «нейтральной» вывеской.

Новейшая военно-техническая информация из США и Англии широким потоком поступала в Германию. Фирма «Роберт Бош» получала от своих американских партнеров техническую информацию о новинках в области самолетостроения, фирма «Цейсе»— в оптике, «ИГ Фарбениндустри»— в области производства синтетических веществ и т. д. Это позволило немецким военным концернам сэкономить миллиарды марок на научно-исследовательских работах и сразу развернуть серийное производство вооружения на базе самых последних достижений науки и техники.

Хотя помощь американских и английских монополий в переводе экономики Германии на военные рельсы оказывалась, как правило, в завуалированной, скрытой от общественности форме, порой она принимала и открытый характер. Так, концерн «Герман Геринг» первоначально возник для добычи и переработки низкосортных железных руд, имеющихся в самой Германии. По мысли гитлеровских вожаков и руководителей военных концернов, это должно было обеспечить Германии собственную железорудную базу для ведения войны. Одновременно перед ними открывались и новые большие возможности погреть руки за счет государственных средств. «Четырехлетним планом» предусматривалось довести выплавку стали на вновь созданных предприятиях концерна «Герман Геринг» до 6 млн. т. Однако осуществление проекта натолкнулось на серьезное препятствие: у немецких монополий не было ни опыта, ни технической документации для строительства такого рода предприятий. На помощь гитлеровцам пришла американская фирма «X. А. Брассерт». По личной просьбе Геринга она взяла на себя строительство трех гигантских металлургических комбинатов, а затем и технический контроль за производством. Сообщение о сделке Геринга с фирмой «X. А. Брассерт» было опубликовано в 1937 году в американской и немецкой печати.

---------

¹ «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. III, Dok. Ni-9784, S. 143.

180

Таким образом, факты показывают, что милитаризация экономики фашистской Германии, явившаяся одной из необходимых предпосылок развязывания гитлеровцами второй мировой войны, была в значительной степени облегчена и ускорена финансовой, научной, технико-производственной помощью монополий США и Англии. Тесные экономические связи американских и английских монополий с гитлеровцами явились экономической базой, на которой развертывалась политика антисоветского сговора с фашистской Германией, проводившаяся правительствами США и Англии накануне второй мировой войны.

181

ГЛАВА IV

ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА ГЕРМАНСКОГО ФАШИЗМА К ВОЙНЕ

ГЕОПОЛИТИКА — ПСЕВДОНАУЧНАЯ БАЗА ФАШИСТСКОЙ ИДЕОЛОГИИ

Одна из характерных особенностей германского фашизма состояла в умелом сочетании методов террористического подавления народных масс с самой разнузданной демагогией. Бросая сотни тысяч противников фашистского режима в тюрьмы и концентрационные лагеря, свирепо подавляя малейшие антифашистские выступления, установив в стране систему тотального шпионажа и слежки, гитлеровцы упорно стремились сохранить и расширить базу фашистской диктатуры. Они подкупали верхушечные слои рабочих и мелкой буржуазии, настойчиво вели идеологическую обработку немецкого населения в целях превращения его в послушное орудие фашистской военной машины.

Подобно тому, как сама фашистская диктатура была вызвана к жизни стремлением наиболее агрессивных и реакционных кругов германского монополистического капитала подавить демократическое и революционное движение и развязать новую войну за передел мира, так и вся идеология немецкого фашизма была подчинена одной цели — проповеди исторической необходимости такой войны и последующего порабощения народов всего мира германским империализмом.

Основой фашистской пропаганды явилась ложь о недостатке у немецкого народа «жизненного пространства». Обманывая немецкий народ, гитлеровцы утверждали, что все бедствия и лишения немецких трудящихся и мелкобуржуазных масс объясняются исключительно чрезмерной

182

плотностью населения в Германии, несоответствием между количеством населения и размерами территории и что вследствие этого единственный путь к подъему жизненного уровня немецкого народа лежит в расширении его «жизненного пространства».

Стремление германских империалистов к захвату рынков и сфер приложений капиталов гитлеровцы пытались выдать за «естественную потребность всего немецкого народа в новых территориях». Подобные заявления нацистов не являлись чем-то оригинальным. Уже с момента выхода германского империализма на арену его идеологи стремились маскировать безграничные захватнические замыслы немецких плутократов ссылками на несоответствие численности населения и территории Германии. «Наши границы слишком тесны,— говорил, например, в 1912 году на съезде Пангерманского союза барон Фитингоф-Шелл,— мы должны завоевывать новые территории для колонизации, иначе мы превратимся в вымирающий народ, неполноценную расу... Если бы немецкий народ боялся войны, он бы вымер. Если в империи распространяется недовольство, то причиной тому — земельный голод»¹.

В Веймарской Германии ложь о недостатке «жизненного пространства» широко использовалась деятелями реакционных буржуазных партий для оправдания реваншистских требований о пересмотре границ Германии, установленных Версальским договором.

Гитлеровцы придали пропаганде лживой идеи недостатка у немцев «жизненного пространства» невиданный до того размах и подняли ее на уровень государственной политики. Лозунг «Народ без территории» стал официальным девизом фашистского правительства. «Имеющаяся площадь слишком ограничена для 60 млн. населения»,— провозгласил Гитлер. «Мы — народ без территории,— вторил ему министр продовольствия и земледелия Дарре.— У нас мало земли, поэтому мы попытаемся добыть себе недостающую землю». Добыть «жизненное пространство», развивали свою лживую идею гитлеровцы, можно лишь путем войны. «Никакая ловкость здесь не поможет,— объявил Гитлер,— решение возможно только при помощи меча»².

------

¹ Цит. no J. Kuczynski, Studien zur Geschichte des deutschen Imperialisms, Bd. II, S. 42.

² «PHN», Bd. VIII, S. 151.

183

Болтовней о недостатке «жизненного пространства» гитлеровцы не только стремились внушить немецкому народу мысль о неизбежности новой захватнической войны, но и замаскировать тот факт, что бедствия и лишения трудящихся Германии были непосредственно связаны лишь с существованием в стране антинародного капиталистического строя. В то время как германские фашисты кричали о необходимости захвата чужих земель, в самой Германии небольшая кучка крупнейших юнкеров — 3668 семей — владели поместьями площадью в 10,3 млн. га, причем лишь 17 из них во главе с бывшим императорским домом Гогенцоллернов владели 600 тыс. га.

Под лживую идею о недостатке у немцев «жизненного пространства» гитлеровцы пытались подвести научную базу. Ею служила лженаука — геополитика, получившая в гитлеровской Германии официальное признание¹.

Гипертрофически преувеличивая значение географического фактора, геополитика пытается ставить развитие человеческого общества и отдельных государств в прямую зависимость от географической среды—климата, наличия полезных ископаемых, плотности населения, географического положения той или иной страны. Объявляя эти факторы главными и определяющими, геополитики тем самым отрицают решающую роль способа производства в развитии общества. Согласно воззрениям геополитиков, возросшей мощи государства должна соответствовать и более обширная территория. Поэтому геополитика рассматривает войны как закономерное и неизбежное явление, вытекающее из самого характера исторического развития человеческого общества: «Нет войн, нет и движения человечества вперед».

Геополитика не является продуктом фашистского происхождения. В конце XIX века с геополитическими концепциями выступили американец Мэхан и англичанин Маккиндер, в кайзеровской Германии геополитические идеи получили распространение в работах Фридриха Ратцеля, Рудольфа Челлена и ряда других пангерманистов.

Возникновение и широкое распространение геополитических взглядов, особенно в США и Германии, было не случайным. Геополитика являлась идеологическим прикрытием

-------

¹ Термин «геополитика» введен в обращение в конце XIX века шведско-немецким юристом Рудольфом Челленом, который стремился тем самым подчеркнуть связь между географическим пространством и политикой государств.

184

стремления агрессивных кругов молодых империалистических стран к дележу колоний, к новому переделу мира и установлению своего мирового господства. В то же время в новых территориальных захватах теоретики геополитики видели путь к смягчению классовых противоречий внутри империалистических стран.

Немецко-фашистскую школу геополитиков возглавил генерал Карл Гаусгофер. В 1921 году, будучи профессором Мюнхенского университета, он познакомился с руководителем местной организации фашистской партии Рудольфом Гессом и стал оказывать сильное влияние на формирование политических взглядов нацистских вожаков. После провала «пивного путча» Гаусгофер посетил Гесса и Гитлера в тюрьме Ландсберг и передал им книги Ратцеля, Челлена и других столпов геополитики. Их идеи и были в значительной части положены Гитлером в основу библии германского фашизма — человеконенавистнической книжки «Мейн кампф».

В многочисленных трудах Гаусгофера (им одним опубликовано 40 монографий, свыше 400 статей, не считая многочисленных устных докладов и выступлений) и его учеников— Обета, Вовинкеля, Мауля, Лаутензаха и др.— «старые» геополитические теории были обновлены в соответствии с потребностями германского фашистского империализма. Если в прошлом теоретики геополитики стыдливо маскировали агрессивную сущность своих концепций, то фашистская школа геополитиков считала это излишним. «Задача геополитики,— провозгласил Гаусгофер,— выковать духовное оружие, действие которого предшествовало бы применению настоящего оружия»¹. Прежние геополитические школы доказывали, что для политики государства определяющим является ряд географических факторов, в том числе и климат. Что касается фашистских геополитиков, то они утверждали, что из географических факторов лишь территория определяет развитие государства, да и то на 25%, а остальные три четверти определяются расовой принадлежностью народа и «ниспосланным богом фюрером»² Здесь фашистская геополитика прямо смыкалась с расовой теорией гитлеровцев и давала идейное «обосно-

-------

¹ К. Haushofer, Grenzen in ihrer geographischen und politischen Bedeutung. Heidelberg — Berlin — Magdeburg, 1939, S. 200.

² «Zeitschrift fur Geopolitik», 1936, Heft 5, S. 331; К. Нaushofer, Weltpolitik von heute, В., 1934, S. 24.

185

вание» принципу вождизма, господствовавшему в политической и экономической жизни фашистской Германии.

Они приспособили к своим агрессивным целям и реакционную теорию Мальтуса. Однако в отличие от Мальтуса гитлеровцы утверждали, что недостаток средств питания на земле носит не абсолютный, а относительный характер: одни народы захватили якобы слишком много в ущерб другим. Если немцам, утверждали фашисты, «с их техникой и их усердием» предоставить достаточную территорию, то противоречие между ростом народонаселения и недостатком средств потребления будет ликвидировано.

Фашистская геополитика уходит своими корнями в реакционную буржуазную теорию социального дарвинизма. В 1934 году фашистский историк Эрих Ротакер опубликовал книгу «Философия истории», в которой утверждал, что человек — это «лишь покрытый тонким слоем лака прирученный, дикий зверь»¹.

Таким образом, гитлеровцы пытались выдать за вечное и исторически неизбежное явление не только ожесточенную конкурентную борьбу, присущую буржуазному обществу, но и опять-таки подвести идейную базу под свои захватнические планы. Всячески затушевывая тот факт, что агрессивная внешняя политика Германии является выражением экономики немецкого монополистического капитализма, фашистские геополитики пытались выдать ее за результат действия биологических законов роста. Путем эклектического смешения и объединения положений географического детерминизма, социального дарвинизма, расовой теории, неомальтузианства и национализма фашистские геополитики создали одно из наиболее реакционных и человеконенавистнических социологических учений. С полным основанием можно сказать, что фашистская геополитика объединила "все наиболее реакционное и грязное из буржуазных социологических концепций прошлого и настоящего.

Сами фашисты признавали, что геополитика не имеет ничего общего с объективной наукой, что ей чужда «враждебная жизни объективность». Задача геополитики, заяв-

-------

¹ В августе I960 года Э. Ротакер в качестве представителя сообщества западногерманских реакционных историков, именуемого «Вопросы методологии истории», пытался протащить свои фашистские взгляды в выступлении на XI Международном конгрессе историков в Стокгольме, однако встретил отпор со стороны историков СССР и других социалистических стран (см. «Neues Deutschland», 27. Aug. 1960).

186

ляли они, состоит в том, чтобы «воспитать весь народ в том духе, что он задыхается от недостатка пространства, воздуха для дыхания...»¹. Школа фашистских геополитиков во главе с Гаусгофером выступила с формулировкой целого ряда геополитических законов, якобы вытекающих из «естественной обусловленности» устремлений сильных государств к захвату соседних земель. В качестве таких законов, в частности, выдвигалось тяготение континентальных государств к морю, стремление к захвату противоположного берега и овладению целым морским бассейном, «перерастание» через океан, овладение реками как естественными границами, овладение системами рек как факторами сохранения государства. Кроме того, фашистские геополитики в качестве «естественного закона» проповедовали идеи враждебности государства всем своим соседям и «нежизнеспособности» малых стран. В соответствии с этим, например, Чехословакию и Польшу — объект первого удара немецких экспансионистов — они объявляли «искусственным продуктом врагов Германии», «отсеченными членами тела Германии».

Уже простое перечисление «геополитических законов» показывает, что они были придуманы с единственной целью: узаконить любой грабительский захват гитлеровцами чужих земель, замаскировать истинные причины империалистических войн и оправдать будущие военные преступления германских агрессоров.

Естественно, что фашистские геополитики оправдывали все прошлые захватнические войны прусских милитаристов и германских империалистов, объявляя их необходимыми с геополитической точки зрения. Фридрих II, Бисмарк и Гитлер превозносились как люди, обладавшие высоким уровнем геополитического мышления. И, напротив, недостаточное знание основ геополитики руководителями кайзеровской Германии было объявлено главной причиной поражения германского империализма в первой мировой войне.

Обосновывая претензии германских монополистов на мировое господство, фашистские геополитики в этом плане и пытались определить главнейшие направления территориальных захватов. Прежде всего, они подхватили и подняли на щит старую идею немецких милитаристов о необходи-

------

¹ К. Наushofer, Grenzen in ihrer geographischen und politischen Bedeutung, S. 105.

187

мости создания «срединной Европы» с Германией в центре. Создание «срединной» или, по фразеологии гитлеровцев, «нордической Европы» должно было на деле означать полное порабощение народов Европы германским империализмом. «В центре арийского гнезда — большое центральное государство,— писал фашист Дарре,— Чехия, Моравия, Австрия должны составлять его нераздельную часть. Вокруг этого блока — система маленьких и средних вассальных государств. Такова будущая основа великого германского государства. Балтийские государства, Польша, превращенная в чисто географическое понятие и отделенная от моря с севера, увеличившаяся Венгрия, поделенные Сербия и Хорватия, уменьшившаяся Румыния, отделенная Украина, целый ряд южнорусских областей и государств, а также государств кавказских — такова будущая Федеративная германская империя, откуда Германия будет черпать свое могущество... Все это будет сцементировано общей армией, экономической, финансовой системой, общей внешней политикой». Чтобы не было никаких сомнений в характере этой «нордической федерации», Гитлер пояснял: «Это будет федерация, но члены ее не будут, естественно, равноправны с немцами. Союз второстепенных народов, не имеющих ни армии, ни собственной политики, ни собственной экономики — вот что будет представлять из себя эта федерация»¹.

Гитлеровские планы создания «нордической Европы» были непосредственно продиктованы ведущими монополиями страны. Еще в 1931 году Карл Дуисберг, являвшийся тогда председателем правления концерна «ИГ Фарбен-индустри», заявил, что «ограниченность национальной экономической территории должна быть компенсирована межнациональными экономическими территориями... Необходимо создать тесное экономическое объединение от Бордо до Одессы в качестве станового хребта Европы» ².

Однако «нордическая Европа» должна была, по мысли фашистских геополитиков, явиться отнюдь не конечной целью, а лишь первым этапом на пути осуществления более обширных экспансионистских замыслов. Дальше на очереди стояло включение в немецкое «жизненное простран-

--------

¹ Н. Rausсhпiпg, Hitler Speaks, N. Y., 1940, pp. 145— 146.

² «Cartels and National Security. Report from the Subcommittee on War Mobilization to the Committee on Military Affairs. U. S. Senate», part II, Wash., 1944, p. 74.

188

ство» «Евразии», то есть всех без исключения народов европейского континента, а также Ближнего и Среднего Востока, Индии.

Особенно большое место в планах фашистских геополитиков отводилось завоеванию советских земель и порабощению народов Советского Союза. К традиционному стремлению прусских и германских милитаристов к «натиску на Восток» прибавилась лютая ненависть гитлеровцев к социалистической стране — оплоту антивоенных, антифашистских и демократических сил во всем мире. К тому же фашистские геополитики не без оснований считали, что антисоветская «восточная политика» гитлеровской Германии встретит поддержку западных держав. Не случайно, поэтому создание фашистской «Евразии» немецкие геополитики мыслили начать с Прибалтики, Советской Украины и Кавказа.

Антисоветская направленность фашистской геополитики была сформулирована Гитлером в книге «Мейн кампф». «Мы, национал-социалисты,—говорилось там,— сознательно подводим черту под внешней политикой Германии довоенного времени. Мы... переходим к политике будущего — к политике территориальных завоеваний. Но когда мы в настоящее время говорим о новых землях в Европе, то мы должны в первую очередь иметь в виду лишь Россию и подвластные ей окраинные государства. Сама судьба как бы указывает этот путь».

Идеологическим прикрытием подготавливавшегося нового разбойничьего «похода на Восток» служили многочисленные «труды» так называемых «исследователей Востока». Еще в дофашистский период в Германии существовал целый ряд институтов по изучению Востока, которые публиковали псевдонаучные работы, призванные «доказать» цивилизаторскую миссию Германии на Востоке, и одновременно готовили шпионско-диверсионные кадры для засылки в Советский Союз и страны Восточной Европы. С приходом гитлеровцев к власти деятельность этих центров по «изучению» Востока приняла еще более широкий размах. В целях расширения подрывной деятельности в Прибалтике в 1933 году возникает «общество по исследованию северных и восточных германцев». В Лейпциге в 1934 году при совместном участии органов СС, службы армейской разведки и контрразведки, а также министерства иностранных дел был создан «институт истории культуры Юго-Восточной

189

Европы». В 1937 году теми же органами в Ваннзее был основан другой центр по «исследованию Востока»¹.

Фашистские «исследователи Востока» усердно трудились над «черновой работой», стремясь подготовить фашистскому вермахту почву для разбойничьей войны против народов Восточной Европы. Наряду с прежними функциями в период фашизма они взяли на себя и разработку планов кровавого гитлеровского «нового порядка» для оккупированных фашистами стран Восточной Европы и подготовку для них кадров фашистских колонизаторов.

Завершить создание немецко-фашистской «Евразии», указывали фашистские геополитики школы Гаусгофера, должно было подчинение стран Западной Европы. Однако и это не удовлетворяло аппетит немецких империалистов и их геополитических прислужников. Вслед за «Евразией» планировалось создать и немецкую «Еврафрику». Европа, Азия и Африка должны были, по мнению фашистских геополитиков, стать германской колонией. Отметим, что нападение гитлеровской Германии на СССР фашистские геополитики впоследствии и рассматривали в качестве важнейшего шага к этой цели. «Решение 22 июня 1941 г.,— писал орган фашистских геополитиков,— раскрывает и широким кругам величайшую задачу геополитики... вызвать к жизни Евразию и Еврафрику»².

Бредовым планам порабощения народов трех континентов фашистские геополитики пытались придать наукообразную форму. Мировому океану утверждали они, соответствует и мировой остров, состоящий из трех континентов — Европы, Азии и Африки. Геополитическим центром этого «острова» является Европа, а центром Европы — Германия. По существу это был перепев на новый лад старой погудки прусско-немецких милитаристов: «Король во главе Пруссии, Пруссия во главе Германии, Германия во главе всего мира».

Вполне закономерно, что вся эта геополитическая галиматья, в наибольшей степени отвечая гитлеровским планам установления мирового господства, не только получила в фашистской Германии широчайшее распространение,

---------

¹ Именно этим «исследовательским» органом был разработан в 1942 году план поголовного уничтожения еврейского населения Европы, так называемый «протокол Ваннзее».

² «Zeitschrift fur Geopolitik», 1941, Heft 7, S. 369.

190

но и была возведена на уровень государственной доктрины ¹.

Не случайно, что после прихода нацистов к власти Гаусгофер был произведен в президенты Немецкой академии в Мюнхене, которая затем была преобразована в институт для «научного исследования и помощи германизму». Под руководством Гаусгофера институт способствовал созданию фашистской «пятой колонны» среди немцев, проживавших за границей. Произведенный в генералы СС Гаусгофер стал одним из главных руководителей заграничной организации гитлеровской партии.

Гаусгофер и другие виднейшие представители фашистской геополитической школы постоянно консультировали внешнеполитическое бюро нацистской партии и министерство иностранных дел по важнейшим международным вопросам. Так, 29 марта 1938 г. Гаусгофер принимал участие в созванном Риббентропом экстренном совещании, на котором обсуждался вопрос об использовании судетских немцев в целях подрыва чехословацкого государства изнутри. Фашистская геополитика на протяжении ряда лет идеологически подготовляла захват Австрии.

Гитлеровцы положили геополитику в основу фашистского воспитания молодежи в школах и университетах. «Геополитика является одним из основных источников национал-социалистского воспитания»,— заявил в 1935 году руководитель фашистского союза учителей Родер ². Во всех университетах были созданы кафедры геополитики, а экзамен по этому предмету введен в качестве обязательного.

Геополитика подменила политэкономию, географию, историю и целый ряд других дисциплин. Произошла, по выражению гитлеровцев, «геополитическая унификация» всех отраслей науки. Возникли «геоэкономика», «геопсихология», «геостратегия» и т. д.

«Географическая правовая наука» пропагандировала установку геополитика Челлена о том, что «действительный принцип государства — не право, а политическая целесообразность»³. Действуя в этом направлении, фашистские

-----------

¹ «Мы оцениваем геополитику как государственное учение национал-социализма»,— писал журнал «Zeitschrift fur Geopolitik» (1936, Heft 1, S. 17).

² «Zeitschrift fur Geopolitik», 1935, Heft 6, S. 397.

³ Цит. по G. Heyden, Kritik der deutschen Geopolitik, В., 1958, S. 154.

191

«геоюристы» во главе с Карлом Шмидтом прикрывали соответствующими философско-правовыми теориями гитлеровский кровавый террор внутри страны и агрессивные акты германского империализма на международной арене.

Фашистские геополитики превратили школьное и университетское преподавание географии в пропаганду захватнических замыслов германского империализма. Учебные карты были изъяты и заменены геополитическими картами, воспитывавшими ненависть к другим, прежде всего соседним, народам. Фашисты заявляли, что обучать школьников и студентов по обычным географическим картам вредно, это значит закреплять представление о существующих неестественных «статичных» границах, тогда как нужно учить германскую молодежь тому, что границы должны постоянно пересматриваться в зависимости от роста потребностей Германии в «жизненном пространстве».

Буржуазный пацифизм, а тем более активная борьба за мир, были объявлены в фашистской Германии «национальным преступлением». «Мужчине перестать воевать — все равно, что женщине перестать рожать»,— объявил Геббельс. Показательной является судьба видного немецкого пацифиста, буржуазного журналиста Карла Осецкого. Он был брошен гитлеровцами в концентрационный лагерь и замучен фашистскими палачами, несмотря на то что, уже находясь в заключении, был награжден в 1936 году за свою деятельность в защиту мира международной Нобелевской премией ¹.

Выражая интересы монополий, геополитики стремились отвлечь трудящихся от борьбы против империализма внутри страны в сторону борьбы против других народов. «Геополитика, —с полным основанием пишет немецкий философ-коммунист Понтер Хейден, — это разбойничье, фашистское и в высшей степени антинаучное учение на службе монополистов, банкиров и юнкеров, стремившихся обосновать и оправдать открытую террористическую диктатуру внутри страны и борьбу за мировое господство вовне» ².

---------

¹В ответ на присуждение Нобелевской премии Карлу Осецкому гитлеровцы 30 января 1937 г. присудили «немецкую национальную премию» Альфреду Розенбергу за книгу «Мир XX столетия»,— апологетику расовой ненависти и агрессивной войны. («PHN», Bd. XXXII, Dok. PS-3559, S. 389).

²G. Heуden, Kritik der deutschen Geopolitik, S. 76.

192

РАСОВАЯ ТЕОРИЯ — ИДЕОЛОГИЧЕСКОЕ ПРИКРЫТИЕ КРОВАВЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ГИТЛЕРОВЦЕВ

С фашистской геополитикой неразрывно была связана и так называемая расовая теория гитлеровцев. Если фашистская геополитика оправдывала любые территориальные захваты гитлеровцев, то расизм являлся «правовой основой» массового уничтожения и порабощения населения захваченных стран для создания «жизненного пространства» Германии.

И здесь почва для фашистов была подготовлена многолетней пропагандой расового превосходства немцев над другими народами, которую осуществляли реакционные представители буржуазной науки и созданные монополистами организации, вроде Пангерманского союза. Прямыми предшественниками гитлеровских расистов являются друг кайзера Вильгельма II Г. Чемберлен и придворный пастор Штеккер, объявившие «нордическую» расу призванной господствовать в мире, так как ее представители якобы обладают выдающимися физическими, умственными и нравственными качествами. «Расово-биологическое мировоззрение говорит нам, что существуют расы господ и расы слуг,— формулировал исходный пункт немецких расистов еще в 1913 году пангерманец Вольф.— Политическая история является ничем иным, как историей борьбы между расами. В особенности завоевания являются неотъемлемым качеством расы господ... Эти люди могут завоевывать, смеют завоевывать, должны завоевывать!»¹ «Германский народ — избранный народ, его враги — враги самого господа»,— вторил ему профессор Рейх.

Подхватив бредни немецких расистов, гитлеровцы довели их до логического конца, объявив господствующей расой немцев, а все другие народы — подлежащими уничтожению «расовыми отходами». Они возвели расизм в официальную государственную доктрину «третьей империи». Наряду с геополитикой фашистская расовая теория была положена в основу руководящих «теоретических» работ нацистской партии «Мейн кампф» и «Миф XX столетия». В речи на съезде фашистской партии в Нюрнберге в 1935 году Гитлер официально изложил принципы

-------

¹ «Alldeutsche Blatter», 1913, Nr. 35, S. 283 ff.

193

расовой теории и провозгласил ее основой внутренней и внешней политики фашистской Германии.

Каковы же основы фашистской расовой теории и какие практические выводы делали из нее гитлеровцы?

Они утверждали, что все физические и духовные качества человека являются не продуктом материальных условий жизни общества, а определяются исключительно его принадлежностью к той или иной расе. В соответствии с этим все человечество они делили на две группы. Одну составляли представители высшей, так называемой «арийской расы», куда включались немцы, а также с оговорками «немецкородственные» народы: шведы, датчане, норвежцы и некоторые другие. Все остальное человечество гитлеровцы относили к низшей расе. «Бог сотворил расы,— говорил Геринг на Нюрнбергском съезде нацистской партии в 1935 году.— Он не хотел никакого равенства, и мы, поэтому решительно отвергаем всякие попытки нарушения чистоты расы и ее уравнения».

Для того чтобы подкрепить свои претензии на исключительное положение «арийской расы», гитлеровцами было пущено в ход насквозь антинаучное мистическое «учение» об особых качествах германской крови: чем больший процент ее содержится в жилах человека, тем якобы более выдающимися физическими и духовными качествами он обладает. При этом в основу расовой принадлежности легли такие внешние биологические признаки, как форма носа и ушей, цвет глаз и волос, форма черепа и т. д. Для арийцев, утверждали они, характерны светлые волосы, голубые глаза, высокий рост¹.

Наделяя «белокурого арийца» чертами сверхчеловека, гитлеровцы в то же время низводили все остальное человечество до уровня животных. Нацистская пропаганда,

------

¹ Ф. Энгельс еще в 70—80-х годах прошлого века не оставил камня на камне от рассуждений о «расе светловолосых германцев» как якобы чистой несмешанной расе прирожденных господ. Тщательно проанализировав огромный научный материал, Ф. Энгельс пришел к выводу, что еще в доисторическую эпоху, когда светловолосые кельты и германцы пришли в Европу, они постепенно смешались с местным черноволосым населением — басками. Произошло смешение рас, и признак господствующей расы — светлые волосы — германцам приходилось восстанавливать искусственно: красить волосы в желтый цвет. «Немцы,— указывает Ф. Энгельс,— отнюдь не первые обитатели той территории, которую они занимают в настоящее время. По меньшей мере, три расы предшествовали им». (Ф. Энгельс, К истории древних германцев, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 19, стр. 442).

194

разжигая расизм и шовинизм среди немецкого населения, утверждала, что французы — это «вымирающая раса», славяне — «низшая раса», США — «дьявольский расовый котел» и т. п.

Чтобы подкрепить свои притязания на мировое господство, гитлеровцы грубо фальсифицировали всю историю человечества. Все достижения науки, культуры, искусства они объявили плодом деятельности «арийцев». Фашистский профессор Эрвин Гек утверждал, например, что «математика — это проявление северного арийского духа, его воли к господству над миром». Другой гитлеровец профессор Ленард писал, что физика — чисто «арийская наука», она «создается расой и определяется чистотой крови». Чтобы объявить себя наследниками культуры древнего Египта, фашистские расисты стремились, например, доказать арийское происхождение египетского фараона Рамзеса II. С этой целью они «изучали» форму ушей мумии фараона.

Фашистские расисты объявили, что вся история человечества представляет собой борьбу высшей расы против низших рас. Поскольку высшая «арийская раса» является носителем человеческой мысли, дальнейший прогресс прямо и непосредственно связан с вопросом: как быстро и насколько широко высшей расе удается распространить свое господство на весь мир. Человеконенавистнический вывод, в духе которого гитлеровцы и стремились воспитать немецкий народ, напрашивался сам собой: порабощение и уничтожение других народов «высшей нордической» расой является не только делом полезным для прогресса человечества, но и исторически необходимым. С безграничным цинизмом Гитлер и его сподручные настойчиво внушали эту идею немецкому народу.

Особой ненавистью и жестокостью были проникнуты расистские бредни гитлеровцев в отношении славянских народов. «Если мы хотим создать нашу великую германскую империю,— провозглашал Гитлер,— то мы должны, прежде всего, вытеснить и истребить славянские народы — русских, поляков, чехов, словаков, болгар, украинцев, белорусов... Наша миссия заключается в том, чтобы подчинить другие народы. Германский народ призван дать миру новый класс господ».

Стремясь превратить население Германии в орудие порабощения и массового истребления других народов,

195

фашистские расисты настойчиво пропагандировали жестокость, кровожадность, культ силы, пренебрежение к моральными правовым нормам, презрение к народам «низшей» расы и созданным ими материальным и культурным ценностям. Именно эти качества они объявили неотъемлемыми и характерными свойствами представителей «арийской расы». «Я освобождаю человека от унижающей химеры, которая называется совестью,— заявил Гитлер.— Совесть, как и образование, калечит человека. У меня то преимущество, что меня не удерживают никакие соображения теоретического или морального порядка».

Фридрих Ницше с его воспеванием грабежа и насилия, прославлением сверхчеловека считался в гитлеровской Германии мыслителем, идеи которого призваны «светить в течение веков». Фашистская историческая наука превозносила прусских королей не только за их жестокость, но и за то, что они вероломно нарушали заключенные ими международные договоры и соглашения. В этом, заявляли фашисты, и заключалось их величие, свобода от таких «сковывающих» понятий, как совесть, честность, верность данному слову и т. п.

Таким образом, расовая теория призвана была расчистить гитлеровцам путь к порабощению других народов и ликвидации их государственности, физическому уничтожению или превращению в рабочий скот десятков миллионов рабочих, крестьян,, интеллигентов. Фашистская расовая теория оправдывала классовое господство монополий и юнкерства, кровавый фашистский террор в самой Германии. Гитлеровцы заявляли, что хотя немцы и стоят на высшей ступени по сравнению с другими народами, но и сами немцы отнюдь не все являются полноценными представителями «арийской расы». Теоретики фашистского расизма Ленц, Гюнтер, Базелер и другие проповедовали, что «руководящие слои германского народа в большей мере, чем его остальная часть, сохранили расовую чистоту „северного человека-победителя"»¹. К «руководящим слоям» гитлеровцы причисляли старых деятелей нацистской партии, верхушку монополистической буржуазии и юнкерства.

Гитлеровцы широко применяли расизм для оправдания преследований и уничтожения своих политических против-

--------

¹ Цит. по И. Гольдштейн и Р. Левина, Германский империализм, стр. 356.

196

ников как «неполноценных» в расовом отношении. В конце концов, расовая теория сводилась к откровенному разъяснению Гитлера: «Человек чистый в расовом отношении — это национал-социалист». Другими словами, все, кто придерживался идеологии и практики гитлеровцев, а точнее — стоящих за ними наиболее агрессивных и реакционных слоев германского монополистического капитала, объявлялись принадлежащими к «высшей» расе, а все противники германского фашизма — «неполноценными в расовом отношении» и подлежали истреблению¹.

Неотъемлемой составной частью и наиболее отвратительной разновидностью фашистского расизма являлся антисемитизм, вылившийся, в конце концов, в форму массового уничтожения и истребления гитлеровцами еврейского населения Германии и оккупированных стран. Яростную антисемитскую кампанию гитлеровцы начали проводить с момента выхода нацистской партии на политическую арену. «Все общественные должности,— говорилось в программе фашистской партии,— должны заниматься лишь теми, кто принадлежит к немецкому народу. Принадлежать к немецкому народу может лишь человек немецкой крови... Ни один еврей не может принадлежать к немецкому народу».

Всемерно разжигая антисемитизм, гитлеровцы тем самым стремились придать своим расистским измышлениям конкретный, осязаемый для немецких обывателей характер. Однажды председатель данцигского сената Раушнинг спросил Гитлера, нет ли у него намерения истребить сразу всех евреев. Гитлер ответил: «Нет. Тогда мы были бы должны скова кого-то искать. Существенно всегда иметь перед собой осязаемого противника, а не голую абстракцию». К моменту захвата гитлеровцами власти в Германии насчитывалось 530 тыс. человек еврейской национальности². Многие из них играли видную роль в общественной, хозяйственной и культурной жизни страны. Тысячи евреев занимались научной деятельностью, врачебной практикой, адвокатурой; в стране насчитывалось несколько десятков тысяч

---------------

¹ Сугубо «прикладное» значение расовой теории порой признавали и сами гитлеровцы Собран однажды сотрудников министерства авиации Геринг разъяснил им фашистскую расовую теорию следующим образом, «Здесь в министерстве,— заявил он,— я сам решаю, кто является арийцем и кто нет».

² Из них только 30 тыс. пережили фашистский террор. (Н. Кuhnrich, Der KZ-Staat, S.77)

197

торговых и ремесленных предприятий, гостиниц и ресторанов, принадлежавших евреям. Именно эти люди, известные более или менее широким кругам населения, и явились первым объектом расистской травли гитлеровцев. На актах насилия и произвола в отношении евреев в Германии фашисты стремились воспитать немецкий народ в духе шовинизма, ненависти и презрения к другим народам и тем самым подготовить его к проведению в будущем «расово-очистительных» акций еще большего масштаба — физическому уничтожению десятков миллионов людей в захваченных и порабощенных Германией странах.

Разжигая в стране антисемитизм, нацисты руководствовались и определенными финансовыми соображениями. Как отмечалось выше, в первые годы фашистской диктатуры десятки тысяч активных членов нацистской партии захватили в порядке «ариизации» имущество лиц еврейской национальности. Тот факт, что эти мероприятия зачастую формально носили характер коммерческих сделок, ничего не менял по существу. Под угрозами нацистов имущество евреев приобреталось за бесценок. Так, например, в Фюрте земельная собственность местной еврейской общины стоимостью в 57 тыс. марок была приобретена гитлеровцами за 100 марок¹. Кроме того, сотни тысяч мелких буржуа — лавочники, ремесленники и т. д. оказались избавленными от своих конкурентов. Таким образом, гитлеровцы использовали антисемитские мероприятия в качестве важного источника подкупа и развращения мелкобуржуазных кругов. Еще до начала войны сотни тысяч представителей мелкой буржуазии и интеллигенции получили непосредственные материальные выгоды в результате осуществлявшегося гитлеровцами антисемитского террора.

Наряду с армией чиновников и служащих раздутого гитлеровцами государственного аппарата, хозяевами «наследственных дворов» в деревне, офицерским и унтер-офицерским корпусом вермахта многочисленный слой людей, получивших прямую или косвенную выгоду от грабежа имущества евреев, а также убийства или ареста антифашистов, составил массовую базу фашистской диктатуры. Численность ее вместе с семьями составляла не менее 8—10 млн. человек. Выше уже указывалось, что «ариизация» была использована также военными концернами в качестве свое-

------

¹ «PHN», Bd. XXVIII, Dok. PS-1757, S. 74.

198

образной формы дальнейшей концентрации в своих руках капиталов и промышленности. Да и само фашистское государство в тяжелый для себя в финансовом отношении период заполучило несколько миллиардов марок.

Террор против евреев начался в фашистской Германии с первых дней прихода гитлеровцев к власти. Штурмовики и эсэсовцы врывались в квартиры евреев, избивали, а порой и убивали их, нападали на синагоги. При Берлинском университете под руководством одного из вожаков нацистской партии Штрейхера была создана кафедра антисемитизма, задававшая тон всем высшим учебным заведениям страны. Школьные буквари и учебники были переработаны в расистском и антисемитском духе. «Обучение должно быть поставлено таким образом,— требовал Гитлер,— чтобы германские дети сразу понимали свое расовое превосходство».

28 марта 1933 г. фашистское руководство издало распоряжение о проведении в масштабе всей страны «вплоть до последней деревни» крупной антисемитской акции, которую предлагалось выдать за «оборонительное мероприятие в целях защиты интересов немецкого труда»¹. С этой целью на местах были созданы «комитеты действия», возглавляемые местными руководителями нацистской партии. Впоследствии эти органы стали постоянными. Для руководства всей антисемитской деятельностью в стране под руководством того же Штрейхера был образован специальный орган — «комитет обороны». В его состав вошли Лей, Гиммлер, Дарре, Франк и другие видные гитлеровцы². С 10 часов утра 1 апреля 1933 г. по всей Германии начался бойкот еврейских магазинов, контор и т. д. Кампания проходила под лозунгом: «Не покупайте-в еврейских магазинах, не ходите к адвокатам-евреям, не посещайте евреев-врачей»³.

Принятый гитлеровским правительством закон о профессиональном чиновничестве официально запретил лицам еврейской национальности занимать какие-либо государственные должности. Вслед затем под руководством министра пропаганды Геббельса и министра внутренних дел Фрика началась разнузданная кампания, направленная на исключение евреев из общественной и культурной жизни

-------

¹ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. I, S. 191.

² «PHN», Bd. XXIX, Dok. PS-2156, S. 269.

³ «SchultheB' Europaischer Geschichtskalender. 1933», S. 81.

199

Германии. Под фальшивым лозунгом «защиты немецкой нации от еврейского засилья» началось массовое увольнение лиц еврейской национальности из научных, культурных и общественных учреждений. Запрещалось совместное обучение немецких и еврейских детей в школах. В высших учебных заведениях для лиц не немецкой национальности устанавливалась процентная квота, соответствовавшая их доле в общем населении Германии.

Новый этап разгула антисемитизма в Германии начался осенью 1935 года. Созванный в Нюрнберге фашистский рейхстаг принял ряд законов, которые под предлогом охраны «расовой чистоты» были направлены на то, чтобы даже формально лишить всех неугодных гитлеровцам лиц гражданских прав.

«Закон об имперском гражданстве» от 15 сентября 1935 г. разделил все население Германии на две категории: имперских граждан и имперских подданных. «Имперским гражданином,— провозглашал закон,— является только подданный немецкой или немецкородственной крови, который доказывает своим поведением, что он желает и способен, верно, служить немецкому народу и империи»¹. В удостоверение этого ему выдавалась грамота о гражданстве, которая в любой момент могла быть аннулирована властями.

Специальный пункт закона демагогически провозглашал, что «только имперский гражданин является носителем всех политических прав». Спрашивается, о каких «политических правах» граждан могла идти речь в гитлеровской Германии, где население давно уже лишилось всех демократических прав и свобод, а кровавый террор душил малейшее проявление свободомыслия.

Все остальное население Германии объявлялось подданными, которые «пользовались защитой Германской империи и несли за это специальные обязанности». В особом разъяснении к закону о гражданстве от 14 ноября 1935 г. указывалось, что «еврей не может быть имперским

---------

¹ «Reichsgesetzblatt», 1935, Bd. I, S. 1146. Еще в июле 1933 года гитлеровцы провели закон, дававший им право лишать немецкого гражданства лиц, получивших его в период 1918—1933 годов, и немецких эмигрантов-антифашистов. («Dokumente der deutschen Politik», Bd. I, S. 206). На основании этого закона 4 декабря 1936 г. фашистское правительство, в частности, лишило гражданства Томаса Манна и ряд других немецких прогрессивных деятелей,

200

гражданином. Он не имеет права голоса в политических делах и не может занимать общественных должностей»¹. На основании этого же распоряжения все чиновники-евреи, еще занимавшие государственные, земельные или общинные должности, с 31 декабря 1935 г. подлежали увольнению.

Венцом расистского мракобесия является Нюрнбергский закон «об охране немецкой крови и немецкой чести» от 15 сентября 1933 г. и изданные в его развитие распоряжения от 14 ноября 1935 г. и 31 мая 1941 г.

Закон запретил смешанные браки между немцами и евреями. Брак, заключенный вопреки закону, считался недействительным, что устанавливалось судом по иску прокурора. Тяжелую уголовную ответственность за нарушение закона несли обе стороны. Закон, таким образом, поставил под фашистский контроль самые интимные стороны жизни человека. Вступая в знакомство или брак, молодые немцы должны были отныне руководствоваться не личными чувствами или привязанностями, а расовым происхождением предков до четвертого колена. Только по предъявлении справок, удостоверяющих расовую «чистоту», нацистские чиновники регистрировали брак.

Поскольку после принятия закона вступление в брак превратилось в Германии в чрезвычайно сложную процедуру, а подчас и уголовно-наказуемое дело, среди немецкого населения могла развиться тяга к вступлению в брак за границей — в Швейцарии, в Австрии. В связи с этим закон был дополнен специальной оговоркой о недействительности браков, заключенных за границей в нарушение предписаний закона.

Нюрнбергские акты стали основой всего расистского законодательства и антисемитского террора в фашистской Германии. Автором человеконенавистнических нюрнбергских законов являлся советник фашистского министерства внутренних дел Ганс Глобке². После того как закон вступил в силу, Глобке вместе с заместителем министра Штуккартом составил к ним «комментарии», где с юридической точки зрения обосновывалась необходимость уничтожения всех «неарийцев». «Расовая идея национал-социализма,—

---------

¹ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 3, В., 1942, S. 160.

² «Globke und die Ausrottung der Juden», В., 1961, S. 9. В ФРГ военный преступник Глобке занял пост статс-секретаря ведомства федерального канцлера — личного политического штаба Аденауэра.

201

говорилось там,— означает полный поворот от либерального принципа равенства наций»¹. Опус Штуккарта и Глобке стал настольной книгой для гестаповцев, специализировавшихся на истреблении еврейского населения Германии и оккупированных гитлеровцами стран.

Фашисты не скрывали, что одна из целей Нюрнбергского законодательства состояла в том, чтобы подготовить «окончательное решение» еврейского вопроса в Германии, то есть поголовное истребление всех лиц еврейской национальности. С этой целью осенью 1935 года эсэсовцу Эйхману — сотруднику главного имперского управления безопасности было поручено составить картотеку на всех «неарийцев», проживавших в Германии, и провести другие подготовительные мероприятия для их последующего уничтожения².

«Своим воплем: „Евреи — национальное несчастье Германии", — пишет немецкий историк-коммунист профессор Бартель, — фашисты отвлекали народные массы от истинных виновников страданий народа — юнкеров, банкиров и обогащающихся на вооружениях. Еврейскими бойкотами и преследованиями они вызвали к жизни асоциальные элементы и приучили народ рассматривать захват собственности других народов и их уничтожение как „право расы господ"»³.

«НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМ», ИЛИ «НЕМЕЦКИЙ СОЦИАЛИЗМ» ГЕРМАНСКИХ ФАШИСТОВ

Германские фашисты—ударный кулак наиболее хищнических и реакционных кругов немецкого крупного капитала, подавляя малейшее стремление трудящихся к социализму и демократии, в то же время лживо выдавали себя за «национальных социалистов». «Национал-социализм» являлся одним из составных элементов фашистской идеологии, важным средством идейного воздействия гитлеровцев на трудящиеся массы.

------

¹ W. Stuсkart, H. G1оbке, Kommentar zur deutschen Rassengesetzgebung, Munchen — Berlin, 1936, S. 9.

² «Eichmann — Henker — Handlanger — Hintermanner. Eine Dokumentation», В., 1961, S. 9.

³ W. Вагtel, Deutschland in der Zeit der faschistischen Diktatur, 1933—1945, S. 112.

202

Это объясняется тем, что накануне прихода гитлеровцев к власти Германия занимала одно из первых мест в капиталистическом мире по остроте классовой борьбы; партии рабочего класса — КПГ и СПГ — вели за собой десятимиллионную армию избирателей, идеи научного социализма, братской солидарности трудящихся всех стран получили широкое распространение среди немецкого рабочего класса.

Фашистское руководство понимало, что в этой обстановке выступление под флагом борьбы с социализмом привело бы к полной потере влияния нацистской партии на трудящихся. Поэтому гитлеровцы манипулировали «социалистической» фразеологией, с тем, чтобы идейно изолировать рабочий класс Германии от международного рабочего движения, воспитать его в духе ненависти и вражды к трудящимся других стран, превратить его в послушное орудие для осуществления агрессивных планов германского империализма.

Достижению этих целей, по мнению гитлеровцев, и отвечала лучше всего пропаганда так называемого «национал-социализма», или «немецкого социализма». В чем суть «немецкого социализма»?

Гитлеровцы утверждали, что улучшить материальное положение немецких трудящихся за счет использования внутренних ресурсов страны нельзя. Сколько якобы ни экспроприируй буржуазию, все равно трудящиеся останутся в нужде, ибо в Германии слишком велика плотность населения, не хватает территории и природных богатств. Где же выход, спрашивали гитлеровцы, и отвечали: в расширении «жизненного пространства» Германии. «Когда Урал с его безграничными природными богатствами, Сибирь с ее богатыми лесами и Украина с ее безбрежными полями зерновых культур перейдут к Германии..,—разжигал грабительские аппетиты Гитлер, —тогда мы будем иметь столько, что каждому немцу хватит для жизни»¹. Поэтому, говорили гитлеровцы, именно рабочие, а не буржуазия, прежде всего заинтересованы во внешнеполитической экспансии. «Ведь именно рабочий, — писал Гаусгофер, — является тем лицом, о чьем жизненном пространстве, о чьем дыхании идет речь»².

---------

¹ Цит по W. Ulbriсht, Zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung, Bd. II, S. 189.

² K. Haushofer, Bausteine zur Geopolitik, o. 0. o. J., S. 40.

203

Отождествив «немецкий социализм», или «национал-социализм» с грабежом чужих народов, гитлеровцы убеждали немецких рабочих, что трудящиеся Англии, Франции, Советского Союза и всех других стран являются не друзьями, а их злейшими врагами. «Мы должны разрушить интернациональную солидарность пролетариата, чтобы построить жизненную национальную солидарность немецкого народа», — открыто провозгласил Гитлер 14 сентября 1933 г.¹Нет и не может быть никакого международного понятия слова социализм. Есть «английский социализм», «французский социализм» и т. д. Только отняв территории и богатства у других стран, рабочие Германии смогут обеспечить себе сносное существование и построение «немецкого социализма», утверждали нацисты.

Они проповедовали далее, что добиться этой цели (передела мира в пользу Германии) можно лишь в том случае, если все социальные слои и классы сплотятся на основе расовой общности. Ни о какой классовой борьбе и речи быть не может: она только «ослабляет» Германию и затрудняет достижение «немецкого социализма». Поэтому марксизм, проповедующий классовую борьбу пролетариата, подрывает «расовую общность» немцев и является врагом «немецкого социализма», а коммунисты и социал-демократы — преступниками, подлежащими уничтожению.

Чтобы ослабить идейное воздействие марксизма-ленинизма на немецких трудящихся и огромную притягательную силу страны социализма — Советского Союза, гитлеровцы в неслыханных до того масштабах развернули антикоммунистическую травлю и антисоветскую истерию. Не было самой чудовищной клеветы и самых гнусных инсинуаций, которых бы гитлеровцы не распространяли о коммунизме и Советском Союзе. Книжный рынок фашистской Германии наводнили антисоветские пасквили. Для их выпуска в 1934 году было создано специальное издательство «Нибелунген-ферлаг», которое имело свое информационное агентство «Антикоминтерн». Распространялась клевета о «коллективизации» в Советском Союзе женщин, деградации культуры и т. д. Так, в одном из распространяемых руководством нацистской партии агит-бюллетеней, например, говорилось: «Догматы коммунизма считают буржуазным исполнение в России музыки Вагнера и Бет-

------

¹ «SchultheB' Europaischer Geschichtskalender, 1933», S. 203.

204

ховена, Моцарта и Баха. Дирижер отвергается как проявление индивидуализма. Коллективные чувства не нуждаются в дирижерах»¹. Поистине не было предела цинизму и наглости фашистских выродков, беспощадно топтавших завоевания мировой культуры повсюду, куда ступала их нога.

Фашистское государство, утверждали гитлеровцы, является носителем немецкого «социализма». Гитлеровцы использовали при этом не только многолетний опыт буржуазной апологетики немецкого империалистического государства, но также и попытки правых социал-демократов выдать за «социализм» государственно-монополистическую систему регулирования экономики, сложившуюся в Германии в период войны 1914—1918 годов. «...То, что немецкие Плехановы (Шейдеман, Ленч и др.) называют «военным социализмом», — писал в 1917 году В. И. Ленин, —на деле есть военно-государственный монополистический капитализм или, говоря проще и яснее, военная каторга для рабочих, военная охрана прибылей капиталистов»². Такую жульническую эквилибристику с понятием «социализм» вслед за правыми социал-демократами осуществляли гитлеровцы, выдавая за «немецкий социализм» государственно-монополистические мероприятия фашистского правительства, направленные на усиление небольшой группы ведущих военных концернов.

Эта манипуляция гитлеровцев имела определенный успех среди населения. Трудящиеся видели, что фашистское правительство (скажем, на основании закона о принудительном картелировании) ограничивает мелких буржуа-лавочников, ремесленников. Что же касается основного вопроса — что подобное ограничение осуществлялось в интересах монополистической верхушки, то это уже находилось вне сферы видимости широких масс.

Одновременно с этим «социализм» гитлеровцев органически включал в себя и проведение ряда демагогических мероприятий.

Первое место среди них, несомненно, занимала деятельность уже упомянутой выше организации «Сила через радость», которая использовала организацию отдыха трудящихся — экскурсионные поездки на автобусах и пароходах, строительство «образцового дома отдыха для рабочих»

----------

¹ «Schulungsbrief», 1939, Nr. 1, S. 20.

² В. И. Ленин, Грозящая катастрофа и как с ней бороться, Соч., т. 25, стр. 331—332.

205

на острове Рюген и т. п. —для безудержной пропаганды «немецкого социализма» среди рабочих.

Деятельность организации «Сила через радость» служила также планомерной подготовке к войне не только в идеологическом, но и в военно-техническом плане. Корабли, построенные организацией на деньги трудящихся якобы для организации их отдыха, на деле представляли собой транспорты для перевозки войск и вспомогательные суда для гитлеровского военно-морского флота. В качестве таковых они и использовались затем в период войны. Сооружение санаториев и домов отдыха позволило фашистскому правительству непосредственно возложить на рабочих финансирование строительства сети госпиталей для гитлеровского вермахта.

Социальной демагогии гитлеровцев поистине не было границ. 1 августа 1938 г. лидер «трудового фронта» Лей объявил: каждый немецкий рабочий в течение трех лет должен стать владельцем своей собственной малолитражной машины «Фольксваген». Вокруг заявления Лея фашистской пропагандой была поднята огромная шумиха. «Америка побита, — писал рупор Геббельса газета «Ангрифф», — собственно ничего другого и не следовало ожидать. Народный автомобиль — новейшее социалистическое чудо»¹.

Был установлен следующий порядок приобретения «Фольксвагена»: каждую неделю из зарплаты рабочего удерживают по 5 марок; когда будет накоплена требуемая сумма — 750 марок (т. е. приблизительно через 3 года), владельцу выдадут специальный жетон, по которому государство гарантирует получение автомобиля по мере его изготовления на предприятии.

Таким образом, в течение 1938—1939 годов фашистское правительство собрало за счет трудящихся колоссальную сумму — несколько сот миллионов марок. Однако автомашин рабочие так и не получили. На собранные средства близ города Вольфсбург было построено гигантское предприятие для серийного производства военных грузовиков. Огромную рекламу организовали гитлеровцы и своей программе «нового социального обеспечения». Однако, что же действительно нового она внесла?

Если раньше каждый немецкий рабочий и служащий пользовались системой социального страхования, то теперь

-----------

¹ «Der Angriff», 3. Aug. 1938.

206

широкие слои трудящихся из нее исключались. На пособие мог рассчитывать только тот, кто докажет свою лояльность гитлеровскому режиму. Страховое пособие в фашистской Германии стало средством подчинения трудящихся произволу предпринимателей и фашистских властей.

Кроме того, сами страховые пособия были значительно урезаны. «Высвободившиеся» суммы были брошены гитлеровцами на подготовку к войне. Из 8 млрд. марок, собранных за счет социальных и прочих взносов трудящихся за один 1938 год, лишь незначительная сумма была выплачена затем в виде пенсий и пособий.

Наконец, если в Веймарской республике треть суммы, ассигнуемой на социальное обеспечение трудящихся, составлялась за счет взносов предпринимателей, то гитлеровцами это «нетерпимое» положение было упразднено. В фашистской Германии весь фонд социального страхования образовывался за счет отчислений из заработной платы трудящихся.

Столь же лживой и демагогической от начала до конца была и широко рекламировавшаяся «программа социального строительства» гитлеровцев. В 1937 году только 5,1% всего объема строительных работ составляло жилищное строительство. Даже руководитель «трудового фронта» Лей в своем выступлении на строительной выставке во Франкфурте-на-Майне был вынужден признать, что если в момент прихода гитлеровцев к власти в Германии не хватало 1,5 млн. жилищ, то к началу второй мировой войны эта цифра удвоилась. Если в разгар экономического кризиса в Берлине все же строилось 29 тыс. квартир в год, то с приводом гитлеровцев к власти их число упало до 17 тыс. Строились главным образом особняки и многокомнатные квартиры для нацистских главарей. В 1938 году в связи с форсированной подготовкой к войне Гитлер распорядился вообще прекратить всякое жилищное строительство.

И гитлеровцы смели называть это «величайшим социальным законодательством всех времен»! «Руины немецких городов, миллионы немцев, лишившихся крова, наглядно показывают, — пишет Вальтер Ульбрихт, — какую программу жилищного строительства планировал и осуществлял Гитлер»¹.

----------

¹ W. Ulbriсht, Der faschistische deutsche Imperialismus 1933—1945, SS. 60-61.

207

Так выглядела на деле ложь гитлеровцев о «немецком социализме». «Социализм» гитлеровцев являлся не чем иным, как отвратительной смесью, все той же фашистской геополитики, расизма, бешеного шовинизма и национализма, цинично прикрываемых «социалистической» фразеологией. На самом деле гитлеровцы являлись заклятыми врагами социализма, злейшими реакционерами, лишившими рабочий класс Германии элементарных демократических прав и свобод.

УПАДОК КУЛЬТУРЫ, НАУКИ

И ОБРАЗОВАНИЯ В ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ

Все средства идеологического воздействия на массы — печать, радио, кино, театр, средняя и высшая школа — были поставлены под контроль министерства пропаганды, возглавлявшегося Геббельсом, и обрабатывали население в фашистском духе. Фашисты открыто признавали, что чем менее культурным является человек, тем более пригоден он к усвоению нацистской идеологии. Выступая в рейхстаге 30 января 1939 г., Гитлер аявил: «Интеллигенция— это отбросы нации... Интеллигенты — невежды». Ему вторил руководитель фашистской палаты по делам литературы Ганс Иост, который в своей драме «Шлагетер» устами своего героя изрек: «Как только я слышу слово интеллект, моя рука тянется к спусковому крючку пистолета».

Господство гитлеровцев привело к глубокому упадку культуры, науки и образования в Германии.

Свои мероприятия в области литературы гитлеровцы начали с массового уничтожения прогрессивной литературы и преследования писателей-демократов. 26 апреля 1933 г. в газетах был опубликован официальный список авторов, произведения которых подлежали изъятию из государственных и общественных библиотек, частных книгохранилищ и уничтожению. Он включал имена Карла Маркса, Фридриха Энгельса, В. И. Ленина, Августа Бебеля, Карла Либкнехта, Розы Люксембург. Кроме того, уничтожению подлежали произведения Анри Барбюса, Томаса Манна, Генриха Манна, Лиона Фейхтвангера, Эрих Мария Ремарка, Бертольда Брехта, Арнольда Цвейга, Стефана Цвейга и других выдающихся представителей немецкой и мировой прогрессивной литературы.

208

10 мая 1933 г. на оцепленную штурмовиками площадь Оперы в Берлине были свезены сотни тысяч книг запрещенных гитлеровцами авторов. Книги были сложены в огромные штабеля, облиты бензином и сожжены. После этого костры из книг — живое свидетельство средневекового варварства гитлеровцев — запылали по всей Германии. В одном только Лейпциге, центре книгоиздательского дела в Германии, в 1933 году было уничтожено около полумиллиона книг, брошюр и журналов. Жертвой пламени стала библиотека Лейпцигского народного дома, содержавшая уникальные книги по истории рабочего движения в Германии. Уничтожению подверглись свыше 10 тыс. частных библиотек¹.

Преследуемые фашистами были вынуждены покинуть Германию талантливые писатели и поэты: Генрих Манн, Томас Манн, Лион Фейхтвангер, Фридрих Вольф, Иоганнес Бехер, Вилли Бредель, Оскар Мария Граф, Франц Вейскопф и многие другие. Фашисты бросили в концлагеря Витфогеля, Людвига Ренна и многих других писателей. В знак протеста против фашизма ряд выдающихся немецких писателей, среди них Ганс Фаллада, прекратили литературную деятельность.

4 октября 1933 г. фашисты издали специальный «закон о писателях», который устанавливал, что заниматься литературной деятельностью в фашистской Германии могут лишь лица «арийского» происхождения, имеющие немецкое гражданство, профессиональное литературное образование, возраст не меньше 21 года и т. д. и т. п.² Многочисленные статьи закона позволяли гитлеровцам, не прибегая к таким мерам, как заключение в концлагерь, закрывать дорогу в литературу и журналистику всем неугодным лицам. В результате такой «прополки» на оскудевшем поле немецкой литературы пышным цветом зацвел фашистский чертополох.

Но, несмотря на все усилия нацистской пропаганды, фашистское чтиво не могло заменить подлинно художественной литературы. Число читателей сокращалось год от году. «Издатели и писатели,— сетовала фашистская газета «Националь-цейтунг», — все больше жалуются на то, что ни новелла, ни рассказ, ни повесть не вызывают

--------

¹ См. «Коричневая книга о поджоге рейхстага и гитлеровском терроре», стр. 146.

² «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 1, S. 344.

209

сколько-нибудь заметного интереса у немецкого читателя. Для произведений подобного рода авторы не могут найти издателя. Издатели говорят: нет никакого смысла печатать их, мы не окупим расходов. Книготорговцы, пожимая плечами, в свою очередь заявляют: очень сожалеем, но публика этого не хочет». Уже в первые месяцы фашистской диктатуры продукция книгоиздательств упала по сравнению с 1931 годом на 30%, а загруженность бумажных фабрик на 25%. Германия, занимавшая по выпуску книг до прихода гитлеровцев к власти одно из первых мест в капиталистическом мире, быстро превращалась в очаг бескультурья и фашистского варварства.

После закрытия легальной коммунистической и социал-демократической печати, а также фашистской «унификации» буржуазной прессы резко сократились тираж и количество издаваемых в Германии газет и журналов. 1 октября 1932 г. в стране выходило 2703 ежедневных газет, а к марту 1934 года 1248 из них были закрыты по распоряжению органов министерства внутренних дел, 327 прекратили существование «по желанию владельцев». Из 348 еженедельных журналов осталось 217, из 96 двухнедельников— 47, из 183 ежемесячников — 102. В 1932 году ежемесячная продукция периодической печати составляла миллиард экземпляров, в 1934 году—300 миллионов. К тому же гитлеровцы, стремясь сохранить в своих руках полную монополию идеологического воздействия на читателя, запретили распространение в Германии свыше 250 иностранных газет и журналов.

Аналогичная картина наблюдалась и в театральной жизни. Наиболее талантливые режиссеры Макс Рейнхардт и Курт Эйснер были вынуждены бежать из страны. Помещение оперы Кроль в Берлине гитлеровцы приспособили для заседаний фашистского рейхстага. На сценах театров шли пьесы, описывающие подвиги двух «героев» германского фашизма — террориста Лео Шлагетера, расстрелянного французами во время оккупации Рура, и сутенера, командира штурмового отряда Хорста Весселя, который был убит в пьяной драке в 1931 году.

Глубокий упадок переживала в фашистской Германии кинематография. Напрасно Геббельс призывал работников фашистского кино «дать картину, которая по силе эмоционального воздействия и выразительности могла бы соперничать с советским фильмом „Броненосец Потем-

210

кин"». Потуги фашистских пропагандистов оказались тщетными. Фашистская кинематография, глубоко враждебная интересам масс и духу гуманизма, не пошла дальше создания откровенно милитаристских и порнографических фильмов. «Современный дух в немецком кино,— писала фашистская газета «Кельнише цейтунг»,— это путь хорошенькой девушки от стенографистки до супруги отягченного миллионами банкира. Героический дух — это нескончаемый парад фридриховских гренадеров»¹.

Каннибальское отношение гитлеровцев к музыке во всем «блеске» проявилось в приказе фашистского «президента государственной палаты по делам музыки». В целях «защиты культурной жизни немецкого народа от влияния разлагающей и вредной музыки» были запрещены к исполнению произведения великого немецкого композитора — Мендельсона, а также Оффенбаха и Мейербера. «Неполноценными в расовом отношении» были объявлены Сен-Сане и Бизе. Опера Сен-Санса «Самсон и Далила» была запрещена под предлогом, что в ней евреи ведут «неприемлемую для истинно немецкого духа войну с филистимлянами». В ноябре 1934 года глава «боевого союза германской культуры» Розенберг приказал написать новую музыку к комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь», объявив музыку Мендельсона «неарийской». Фашисты запретили музыкальную деятельность выдающимся немецким дирижерам Фрицу Бушу, Отто Клемпереру и Бруно Вальтеру, виолончелисту с мировым именем Эмилю Фейерману, пианисту Бруно Эйснеру, композиторам Курту Вейлю и Францу Шрекеру и многим другим.

По указанию Геббельса гитлеровцы провели чистку картинных галерей и музеев. 5 тыс. картин и свыше 12 тыс. рисунков и гравюр художников-«неарийцев», в том числе Рембрандта, были изъяты из музеев и галерей.

Фашистский разгул тяжело отразился на немецкой науке. К середине 1937 года 1684 виднейших ученых Германии были изгнаны фашистами из научных учреждений и университетов за свои прогрессивные взгляды или «неарийское» происхождение. Среди них находились пять лауреатов Нобелевской премии по физике, в том числе великие ученые физики — Альберт Эйнштейн и Макс Борн. и три лауреата Нобелевской премии по медицине. «Мы не яв-

------

¹ «Kolnische Zeitung», 9. Aug. 1933.

211

ляемся и не хотим быть страной Гете и Эйнштейна»,— писала фашистская газета «Берлинер локальанцейгер»¹. Профессор Берлинского университета Боймлер произнес в июне 1933 года в Мюнхене речь, в которой он заявил: «Дух короля Фридриха нам ближе, чем дух Гумбольдта»².

Не только общественные науки были подменены гитлеровцами геополитикой, расовой теорией и «национал-социализмом». Деятельность гитлеровцев привела в упадок и прикладные науки. Так, официальная точка зрения фашистов гласила, что задачей медицины является не лечение и профилактическое предупреждение болезней, а «сохранение чистоты расы». Немецким врачам категорически запрещалось пользовать пациентов, «неполноценных» в расовом отношении. Лечение больных, утверждали гитлеровцы, лишь мешает уничтожению «неполноценных» людей. Широкий размах приобрело знахарство. В 1937 году на 48 тыс. врачей в Германии насчитывалось 12 400 официально зарегистрированных знахарей. В феврале 1939 года гитлеровское правительство приняло закон о «разрешении профессиональной врачебной практики лицам без дипломов об окончании медицинских вузов», легализовавший деятельность знахарей. «Все те, кто чувствует в себе специальное призвание к лечению природой,— говорилось там,— могут обойтись без высшего образования и какого бы то ни было экзамена. Они должны допускаться к медицинской практике».

Когда гитлеровцы пришли к власти, одним из их первых мероприятий явилось ограничение доступа учащейся молодежи к высшему образованию. В декабре 1933 года фашистский министр внутренних дел Фрик, действуя на основе закона от 25 апреля того же года, сократил число абитуриентов в высших учебных заведениях на 15 тыс. человек. В дальнейшем это число сокращалось из года в год и к началу второй мировой войны сократилось вдвое — на 60 тыс. человек³. «Мы должны растить солдат,— писала фашистская газета «Франкфуртер нахрихтен» в октябре 1933 года. — Ученых нам более чем достаточно»⁴. Гитлеровцы прямо указывали, что для науки, техники, искусства они могут выделить только «людей третьего сорта»,

---------

¹ «Berliner Lokalanzeiger», 7. Mai, 1933.

² «АВП СССР», Обзор печати, ф. 56, оп. 9, пап. 119, д. 55, л. 13.

³ W. Sсhmidt, Damit Deutschland lebe, В., 1958, S. 197.

⁴ «Frankfurter Nachrichten», 27. Okt. 1933.

212

а «первый» и «второй сорт» должны идти на пополнение вооруженных сил. В 1938 году свыше половины всех выпускников школ было призвано в ряды вермахта. В результате хозяйничанья фашистов общее число студентов в Германии к началу второй мировой войны сократилось по сравнению с 1932 годом со 116 тыс. до 67 тыс., то есть на 42%. Так, в одном из крупнейших высших учебных заведений страны — Гейдельбергском университете вместо 5 тыс. обучалось лишь 1800 студентов. Особенно сократилось число студентов в высших технических школах. Уже в 1935 году в них насчитывалось вдвое меньше студентов, чем в 1930 году¹.

Все обучение молодежи в высших и средних учебных заведениях было перестроено в духе указания Гитлера: «Мы вырастим молодежь, перед которой содрогнется мир: молодежь резкую, требовательную и жестокую... Я хочу, чтобы она походила на молодых диких зверей». Гитлеровцы не скрывали, что их целью является подавление всякой воли и самостоятельного образа мышления молодежи, воспитание убийц и грабителей. В школах и университетах культивировался дух расизма и шовинизма, культ силы и милитаризма. «Новый германский университет,— заявил фашистский советник Ахелис на конгрессе философов в Магдебурге,— не будет культивировать философского духа. Он будет культивировать дух штурмовых отрядов». Развивая' эту мысль, ректор Франкфуртского университета говорил, что «целью нашего университетского обучения является не объективная наука, а только военная наука солдата». Учебные заведения превратились в казармы. Большая часть учебного времени отводилась на изучение военного дела. Оправданию насилия и грабежа служили и новые фашистские учебники. Вот, например, типичный образчик «арифметической задачи», помещенный в учебнике, одобренном министерством просвещения: «54 бомбардировщика бомбят вражеский город. Каждый самолет взял по 500 фугасных бомб. Определить, сколько в городе вспыхнет пожаров, принимая во внимание, что 70% бомб упадут за чертой города и только 20% бомб, упавших в черте города, произведут нужное действие».

Распоряжением прусского министра просвещения Руста в школах были введены телесные наказания. О культур-

------

¹ «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. II, Dok. Ni-6628, S. 123.

213

ном одичании в фашистской Германии говорит и тот факт, что среди немецкой молодежи возродилась средневековая традиция студенческих дуэлей. На первой такой дуэли, состоявшейся в 1933 году в Гейдельберге, присутствовал ректор тамошнего университета, а после дуэли был дан пышный банкет с участием представителей местных властей. Господство фашизма в Германии, таким образом, показало, что фашизм является врагом науки, гуманистического искусства и литературы, рассадником невежества, злейшим врагом культуры.

Почва для распространения в Германии фашистской идеологии на протяжении 30—40 лет до прихода гитлеровцев к власти подготовлялась империалистической пропагандой. Посеянные ею семена шовинизма, реваншизма, милитаризма и были выращены гитлеровцами. Важнейшим обстоятельством, обеспечившим широкое распространение человеконенавистнических идей гитлеризма, явился кровавый фашистский террор, сделавший невозможной всякую легальную идеологическую борьбу против фашизма. Фашистские вожаки пуще огня боялись открытой идеологической борьбы с силами мира, демократии и социализма и путем террора им удалось в определенной степени на время ослабить идейное воздействие этих сил на население Германии.

Немаловажным фактором, обеспечивавшим действенность фашистской пропаганды, явилось также умелое использование гитлеровцами сложившихся в ходе исторического развития Германии особенностей психического склада немецкого народа и даже специфики развития немецкого рабочего движения. Выше уже указывалось, как гитлеровцы извратили и использовали под флагом «национал-социализма» антикапиталистические настроения немецких рабочих, их стихийную тягу к социализму.

Гитлеровцы умело использовали также в своих преступных целях традиционную дисциплинированность немецкого народа, которую они лишили всякой сознательности и превратили в требование слепого послушания и безоговорочного выполнения приказов фашистских «вождей». «Фюрер всегда прав», «Верность и самоотречение являются твоим высшим долгом»¹ — так формулировала официальная «Организационная книга национал-социалистской пар-

---------

¹ «Organisationsbuch der NSDAP», Munchen, 1943, S. 7.

214

тии» принцип вождизма, необходимость подчинения которому гитлеровцы настойчиво внушали членам нацистской партии и всему немецкому народу.

Одновременно гитлеровцы всемерно пропагандировали мысль об ограниченности народных масс и их неспособности решать крупные исторические вопросы. «Народ — раб, лишь немногие призваны быть господами», «Восприимчивость массы очень ограничена, круг ее понимания узок», «Масса подобна животному, она не считается с логикой и рассудком» и т. д. и т. п.— вот типичные образчики фашистских высказываний о народе, о роли народных масс.

Воздействию гитлеровской идеологии на население фашистской Германии способствовали в немалой степени и дифференцированный характер нацистской пропаганды, беззастенчивая манипуляция обещаниями и лозунгами в зависимости от того, для каких слоев они предназначались. Характерными в этом отношении являлись методы гитлеровской пропаганды среди крестьянства.

Во-первых, гитлеровцы связали крестьянский вопрос с расовой теорией. Древние германцы, утверждали они, являлись крестьянами и именно крестьянский образ жизни придал им исключительные, по сравнению с другими народами, качества, и, прежде всего «героический дух воинов». Если мол «нордическая раса» — элита человечества, то «нордическое крестьянство — элита элиты». Это расистское утверждение широко популяризировалось не только в многочисленных трудах фашистского теоретика по аграрным вопросам Дарре, но также в ряде романов и кинофильмов \

Во-вторых, утверждали гитлеровцы, -к исключительным качествам «сельского сословия» относится его единство — от сельскохозяйственных рабочих до юнкеров. Для батрака якобы нет эксплуататора или работодателя, а лишь «сельский товарищ по труду», мелкие крестьяне и юнкера соединены «общностью судеб», они — «спинной хребет военной мощи» страны и т. д.² Классовый смысл этого утверждения нацистской пропаганды не требует каких-либо пояснений.

Далее, гитлеровцы утверждали, что землевладельцы являются призванным «слоем вождей» нации, потенциаль-

--------

¹ A. Dаrrе, Bauerntum als Lebenquele, Munchen, 1942; его же, Damaschke und der Marxismus um Blut und Boden, Munchen, 1943.

² «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1959, Heft 6, S. 1219.

215

ным «новым дворянством земли и крови». Учитывая особую восприимчивость мелких крестьян и сельскохозяйственных рабочих к нацистским обещаниям получения новых территорий вне Германии, гитлеровцы особое внимание уделяли пропаганде среди крестьянства лживой теории «народа без пространства».

Не менее беззастенчивый и вероломный характер носила фашистская пропаганда среди женщин. Стремясь исключить женщин, то есть половину населения страны, из активной политической жизни, гитлеровцы пропагандировали лживую идейку о том, что единственным призванием женщины является воспроизводство «нордической расы».

Даже в то время, когда фашисты рвались к власти, никогда не было случая, чтобы нацистская партия выдвинула женщину своим депутатом в рейхстаг, земельные или общинные органы.

После же захвата власти гитлеровцы полностью изгнали женщин из общественно-политической жизни страны. До прихода фашистов к власти 45 женщин в Германии занимали профессорские кафедры, 1100 женщин вели преподавательскую работу в высших учебных заведениях, 290 занимали руководящие посты в администрации, в стране насчитывалось 2600 женщин-врачей, 165 женщин-ученых, 64 женщины-адвоката. Все они были изгнаны гитлеровцами со своих постов и должностей. И все это сопровождалось дифирамбами нацистской пропаганды в честь «женщины — хранительницы очага», «немецкой женщины — верной подруги воина» и т. д.

Говоря о причинах широкого распространения нацистской пропаганды в фашистской Германии, не следует забывать и еще один весьма важный фактор: под идейную обработку населения в фашистском духе гитлеровцы подвели широкую организационную базу. В марте 1933 года указом Гитлера было создано специальное министерство пропаганды во главе с Геббельсом. Министерству были подчинены общая политическая пропаганда, национальные и государственные празднества, пресса, радио, книгоиздательство, искусство, театр, кино. Один лишь центральный аппарат министерства насчитывал более тысячи служащих. Опорными пунктами министерства на местах являлись отделы пропаганды при нацистских гаулейтерах. Ведомству Геббельса подчинялась так называемая «имперская палата культуры», под неослабным контролем которой

216

была музыка, изобразительное искусство, театр, литература, пресса, радио и кино.

К началу второй мировой войны 2300 ежедневных газет и несколько тысяч унифицированных журналов распространяли фашистские идеи среди населения Германии ¹.

Непосредственное ведение нацистской пропаганды было возложено также на имперское и прусское министерства по вопросам науки, воспитания и народного просвещения. Однако было бы неверно представлять, что обработкой населения в фашистском духе занимались лишь эти два министерства и подчиненные им органы. Рассадником звериного шовинизма и расизма, оголтелого реваншизма и милитаризма являлись все многочисленные фашистские организации, которые стремились поставить под свой контроль и идейное воздействие всех жителей Германии вплоть до каждого человека.

Установка фашистских вожаков гласила, что каждый немец должен быть членом какой-либо нацистской организации — фашистской партии, штурмовых и охранных отрядов, «трудового фронта», фашистских юношеских организаций или служить в гитлеровском вермахте.

Важнейшим пропагандистским инструментом фашистской диктатуры являлась, несомненно, сама гитлеровская партия. Ее широко разветвленная и строго централизованная система охватывала несколько миллионов человек. Одних лишь функционеров партии насчитывалось несколько сот тысяч человек.

Численность руководящих функционеров нацистской партии

1935 г.

1939 г.

гаулейтеры………….

крейслейтеры…….....

ортсгруппенлейтеры ..

целленлейтеры………

блоклейтеры…………

855

21 283

55 764

213 737

808

28 376

89 378

463 048

Низшие функционеры гитлеровской партии — блоклейтеры не только следили за политическими настроениями населения, но и вели повседневную пропагандистскую

----------

¹ «PHN», Bd. XXX, Dok. PS-2434, S. 485.

217

деятельность в духе установок партийного руководства. В январе 1934 года в руководстве гитлеровской партии был создан специальный пост «уполномоченного по духовному и мировоззренческому воспитанию» членов партии. Его занял фашистский мракобес Розенберг.

Особое внимание уделяли гитлеровцы шовинистической и реваншистской обработке молодежи, а также ее военной подготовке. Школьников с 10 до 15 лет охватывала нацистская организация «Юнгфольк», которая передавала их затем «Гитлерюгенд» или «союзу немецких девушек», где юноши и девушки находились до 18 лет. С 1 декабря 1936 г. «Гитлерюгенд» и формально перестала быть добровольной организацией, членство в ней стало обязательным для всей молодежи ¹. Затем молодые люди направлялись для прохождения трудовой повинности в трудовые лагеря. Из этих лагерей они попадали в армию, после двухлетнего пребывания, в которой их направляли в охранные или штурмовые отряды или в другие организации гитлеровской партии, например «трудовой фронт». Наконец, особо отличившиеся члены «Гитлерюгенд» направлялись в «школы Адольфа Гитлера», где они проходили специальную идеологическую подготовку, после чего им открывался путь для получения руководящих должностей в фашистском партийном и государственном аппарате².

Эта система фашистского оболванивания молодежи позволила гитлеровцам за короткий срок воспитать многих молодых немцев в духе того, что грабительская война является, будто бы самой благородной деятельностью человека и тем самым подготовить необходимые людские кадры для будущей агрессии.

Таковы методы действий и структура аппарата фашистской пропаганды. Как кровавый террор гитлеровцев, так и фашистская пропаганда преследовали одну и ту же цель: создать внутри страны обстановку, благоприятную для совершения агрессивных актов на международной арене, подготовки и развязывания агрессивной войны.

-------

¹ «PHN», Bd. XXXII, Dok. PS-3302, S. 141.

² Эти школы были открыты в январе 1937 года. Они являлись составной частью «Гитлерюгенд», имели шесть последних классов обычной школы и подчинялись не министерству, а непосредственно руководству нацистской партии. («Dokumente der deutschen Politik», Bd. 5, В., 1939, S. 389 ff).

218

ГЛАВА V

ВОЕННО-ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ К МИРОВОЙ ВОЙНЕ

ЦЕЛИ И МЕТОДЫ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ

Установление фашистской диктатуры в Германии привело к созданию в самом центре Европы опасного очага войны и агрессии. Основная цель внешней политики гитлеровской Германии в 1933—1939 годах состояла в том, чтобы создать в Европе и во всем мире благоприятные внешнеполитические условия для подготовки и развязывания агрессивной войны. При этом в первые годы нацистской диктатуры (1933—1937 гг.) эта основная цель гитлеровской дипломатии конкретизировалась следующим образом:

постепенно порвать все стеснительные для Германии положения Версальской системы и тем самым открыть дорогу для легальной, ничем не ограниченной подготовки гитлеровских вооруженных сил к войне;

используя антисоветские настроения в правящих кругах западных держав, создать единый империалистический фронт борьбы против Советского государства;

не допустить создания в Европе системы коллективной безопасности, которая была бы мощной преградой на пути гитлеровской агрессии;

установить тесный контакт с профашистскими реакционными элементами в других капиталистических странах и, опираясь на них, создать «пятую колонну» для подрыва будущих противников изнутри;

сколотить блок агрессивных государств, стремящихся к насильственной ликвидации Версальско-Вашингтонской системы, выгодной западным державам — США, Англии и Франции.

219

Было очевидно, что если гитлеровцы получат возможность беспрепятственно развивать свою внешнеполитическую деятельность, новая мировая война станет неизбежной. Поэтому с момента прихода гитлеровцев к власти самой насущной проблемой в международных отношениях все более становилось создание единого фронта миролюбивых государств для отпора агрессивным планам гитлеровцев, ставившим под угрозу свободу и национальную независимость всех народов мира. Вполне закономерно, что в авангарде борьбы против подготовки войны фашистской Германией выступил Советский Союз.

Призыв Советского Союза к сплочению всех сил народов с целью недопущения фашистской агрессии встретил горячий отклик миролюбивых демократических сил всего мира. В авангарде борьбы против фашизма шли коммунисты — наиболее преданные и надежные 'защитники интересов народных масс. Состоявшийся в июле 1935 года VII конгресс Коминтерна ориентировал международное коммунистическое движение на борьбу за создание широкого антифашистского Народного фронта с целью преградить дорогу фашизму и войне. В этой борьбе удалось достичь ощутимых успехов: в 1936 году во Франции и Испании были созданы правительства Народного фронта, в ряде стран —Австрии, Мексике и др.— происки гитлеровской агентуры, направленные на захват власти, были сорваны.

Однако миролюбивые демократические силы оказались в тот период не в состоянии достичь главной цели — помешать фашистской Германии подготовить и развязать новую войну. Страны социализма—Советский Союз и Монгольская Народная Республика представляли собой остров в капиталистическом мире, они не могли тогда решающим образом влиять на развитие мировых событий. Материальные возможности стран социализма в деле защиты мира и международной безопасности были ограниченными — на их долю приходилось лишь 17% территории земного шара, около 9% населения и 1/15 часть мировой промышленной продукции.

Международное рабочее движение находилось в 1933— 1939 годах в состоянии глубокого раскола. Численность членов коммунистических партий (без КПСС) не превышала 1 млн. 725 тыс. человек. Подавляющее большинство трудящихся еще шло за правыми вождями социал-демократии, которые политически и организационно раскалывали и разоружали международное рабочее движение.

220

В этой обстановке исключительно важное значение в решении вопроса, удастся гитлеровцам развязать войну или нет, приобрела позиция западных держав — США, Англии и Франции, чей промышленный потенциал и вооруженные силы далеко превосходили силы Германии и ее союзников.

Если бы США, Англия и Франция поддержали Советский Союз и организовали бы вместе с ним коллективный отпор немецкой агрессии, то «гитлеровская захватническая политика очутилась бы в тисках режима коллективной безопасности. Шансы успешного для гитлеровцев развязывания второй мировой войны уменьшились бы до минимума. И если гитлеровцы, несмотря на эти неблагоприятные для них условия, все же решились бы развязать вторую мировую войну, они были бы разбиты в первый же год войны»¹.

Этого, однако, не произошло вследствие пагубной для дела мира позиции поощрения гитлеровских агрессоров, которую заняли правительства США, Англии и Франции. Правящие круги этих стран, несомненно, понимали, что рост экономической и военной мощи фашистской Германии создает для них самих определенную опасность, однако они полагали, что это «неудобство» будет с лихвой перекрыто нападением гитлеровцев на Советский Союз.

«...Германский фашизм,— говорил Н. С. Хрущев на собрании представителей общественности Москвы в связи с 20-летием начала Великой Отечественной войны,— выступал как ударный кулак мировой реакции, которая мечтала о том, чтобы сокрушить нашу страну — оплот международного революционного движения»².

Замысел правящих кругов США, Англии и Франции состоял в том, чтобы руками гитлеровцев уничтожить Советский Союз и стабилизировать положение мировой капиталистической системы; добиться в антисоветской войне ослабления и самой Германии, что позволило бы, затем западным державам продиктовать ей свои условия мира и установить ничем не ограниченное господство американских и английских монополий на всем земном шаре; руками гитлеровцев задушить рабочее, и прежде всего коммунистическое, движение в Центральной и Восточной Европе, а впоследствии использовать ослабленную войной реакцион-

-------

¹ «Фальсификаторы истории (Историческая справка)», стр. 19—20.

² «Правда», 22 июня 1961 г.

221

ную Германию в качестве своего жандарма в этом районе мира; наконец, путем уничтожения социалистического государства и разгрома организованного рабочего движения в Европе создать благоприятные условия и для подрыва национально-освободительного движения народов колоний и тем самым открыть империалистам США, Англии и Франции путь к дальнейшему усилению их эксплуатации.

Подталкивая гитлеровскую Германию к агрессии на Востоке, в Вашингтоне, кроме того, рассчитывали, что нападение фашистской Германии на СССР ускорит и выступление Японии против Советского Союза. А это должно было открыть США путь к установлению своего господства в бассейне Тихого океана. Свою политику поощрения гитлеровской агрессии правящие круги США лицемерно проводили под флагом «полного нейтралитета» и «невмешательства» в европейские дела.

Финансово-промышленные круги Англии полагали, что переключение германской промышленности на военные рельсы ослабит ее конкурентную способность и позволит Англии отобрать у нее часть рынков. Правящие круги Франции, напуганные мощным подъемом всенародного движения за мир и демократию, рассматривали гитлеровскую Германию как реакционную силу, на которую можно опереться в борьбе с демократическим движением в собственной стране.

Разрабатывая и определяя методы осуществления своей агрессивной внешней политики, гитлеровцы учитывали и использовали благоприятную для себя позицию правящих кругов США, Англии и Франции. На первый план правящие круги фашистской Германии выдвинули антикоммунизм. Они постоянно подчеркивали, что если у них имеются планы экспансии, то они относятся исключительно к Советскому Союзу, что Европе угрожает «большевистская опасность», щитом против которой может -быть лишь Германия. Они указывали, что западные страны не менее чем сами гитлеровцы заинтересованы в том, чтобы покончить с Версальской системой и позволить фашистской Германии вооружиться до зубов. «Мне придется играть в мяч с капитализмом и сдерживать версальские державы при помощи призрака большевизма, заставляя их верить, что Германия — последний оплот против красного потопа,— разъяснял Гитлер свою тактику в тесном кругу сподручных.— Для нас это единственный способ пережить крити-

222

ческий период, разделаться с Версалем и снова вооружиться»¹.

С антикоммунизмом был тесно связан и второй тактический прием гитлеровской дипломатии — уверения, что фашистская Германия желает лишь равноправия с другими странами. Гитлеровская пропаганда утверждала, что, поскольку фашистская Германия выступает в авангарде борьбы против «мирового коммунизма» и является защитником «западной цивилизации», она вправе получить от Запада определенные выгоды. Требование «равноправия» по существу преследовало все ту же цель: отбросить прочь стеснительные статьи Версальского договора и легализовать создание в Германии крупных вооруженных сил, пригодных для развязывания войны. Сами гитлеровцы неоднократно подчеркивали, что «равноправие» Германии с другими странами они понимают как ликвидацию военных статей Версальского договора. При этом, как затем показали факты, гитлеровцы отнюдь и не предполагали ограничить свои вооруженные силы уровнем вооруженных сил западных стран. «Равноправие вооружений» являлось лишь маской для начального этапа создания агрессивных вооруженных сил, стартом для развертывания неограниченного вооружения. В то же время гитлеровский лозунг «равноправия» дезориентировал общественное мнение' капиталистических стран Запада, преуменьшая угрозу новой войны, исходившую от фашистской Германии.

Важным тактическим приемом гитлеровской дипломатии в деле дезориентации народных масс западных стран являлась также осуществляемая ими «стадийность агрессии». Подготавливая агрессивный акт против какой-либо страны, гитлеровское руководство клятвенно заверяло, что если Германии будет позволено его совершить, то она якобы станет самым миролюбивым государством на земле, у нее не будет никаких претензий к соседям и т. д. и т. п. Совершив акт агрессии и наметив очередную жертву, гитлеровское правительство продолжало вести свою игру дальше. Первоначально гитлеровцы заявляли, что предметом их мечтаний является лишь восстановление справедливости и «равноправия» в вооружениях, затем — ремилитаризация Рейнской зоны, потом — «аншлюс» Австрии, захват Судет, а затем и всей Чехословакии и т. д. На деле

--------

¹ К. Ludесke, I Knew Hitler, N. Y., 1938, р. 468.

223

тактика «стадийности» была лишь маскировкой ^последовательного осуществления фашистской Германией планов установления мирового господства.

Являясь злейшим поджигателем войны, гитлеровское правительство в то же время с целью усыпления бдительности народов широко применяло пацифистскую фразеологию. «Французское общественное мнение,— заявил, например, Геббельс в июне 1933 года корреспонденту парижского «Пти журналь»,— не должно беспокоиться относительно наших намерений. Никогда не было правительства, которое было бы более склонно к миру, чем наше»¹. Не прошло после этого и семи лет, как флаг с фашистской свастикой взвился над Эйфелевой башней!

Фашистскую дипломатию характеризовало глубокое пренебрежение к основным нормам международного права — уважению национальной независимости и суверенитета государств, признанию принципа равенства государств и невмешательства в их внутренние дела, необходимости выполнения подписанных договоров и соглашений. Гитлеровская дипломатия в качестве важнейших принципов своей политики использовала ложь, вероломство, шпионаж, попытки разобщить и перессорить будущих противников и т. д. Гитлер дал фашистской дипломатии установку: «Я провожу политику насилия, используя все средства, не заботясь о нравственности и «кодексе чести »… В политике я не признаю никаких законов. Политика—это такая игра, в которой допустимы все хитрости и правила которой меняются в зависимости от искусства игроков... Умелый посол…, когда нужно, не остановится перед подлогом или шулерством».

Важной стороной своей внешнеполитической деятельности гитлеровцы считали подрыв боеспособности будущих противников изнутри уже в мирное время. При этом гитлеровцы стремились подорвать не только военный потенциал, но и моральный дух населения. С этой целью гитлеровцы не только использовали большое число платных агентов, прежде всего из числа немцев, проживавших за границей, но и стремились установить тесные контакты с профашистски настроенными кругами. В Англии с гитлеровцами были тесно связаны такие реакционные деятели, как Мосли, Детердинг, ряд лиц из так называемой «клайвден-

---------

¹ «V. В.», 27. Juni I933.

224

ской клики», группировавшейся вокруг семейства миллионеров Асторов; в США — сенаторы Фиш, Гамильтон, гитлеровский агент Линдберг и др.; во Франции —Лаваль, де Бринон, Фланден, Боннэ, фашистские организации кагуляров и т. д.; в Норвегии — Квислинг, в Бельгии —фашистская организация «рексистов» и т. д.

В странах Азии и Африки гитлеровцы, тщательно маскируя свою цель — заменить существующий колониальный гнет еще более варварским,— пытались рядиться в тогу «противников колониализма». При этом гитлеровцы спекулировали на том, что у Германии в тот момент не было колоний. Они заявляли, что Германия, в противоположность другим странам Запада, не является по отношению к колониальным народам империалистической страной -¹. Эта нацистская демагогия порой имела успех среди неустойчивых и наиболее подверженных коррупции буржуазных националистов стран Востока. Так, в Ираке гитлеровцы установили контакт с Рашид-Али-Гайлани, в Иране — с шахом Реза Пехлеви, с рядом реакционных арабских деятелей и т. д.

В соответствии с целями и методами гитлеровской дипломатии при нацистской партии и фашистском правительстве имелся обширный внешнеполитический аппарат. При руководстве нацистской партии была создана специальная заграничная организация, направлявшая деятельность всех членов партии, проживавших за границей. Возглавлял ее гаулейтер Боле. Связь с профашистскими элементами в других странах осуществлялась через созданные при

-------

¹ На деле победа гитлеровцев над их империалистическими конкурентами должна была привести к установлению для народов колоний еще более бесчеловечного гнета и эксплуатации. Накануне второй мировой войны в фашистской Германии велась форсированная подготовка «кадров администраторов» для будущих колоний и разрабатывались детальные планы поголовного введения рабского труда для коренного населения колоний, лишения их земли и т. п. Так, например, в одном из документов, разработанных в аппарате руководства нацистской партии, говорилось: «Великая задача, которая стоит перед нами, будет заключаться в том, чтобы на основе совершенно новой национал-социалистской расовой концепции постепенно исправить ущерб, который был нанесен нашими предшественниками, привести туземцев из состояния чуть ли не европейского образа жизни, вызывавшего недоразумения, в состояние племенной общины.., наконец, превратить туземное население наших колоний в соответствии со складом его характера в физически здоровый, довольный и работоспособный вспомогательный народ».

225

руководстве гитлеровской партии специальные органы — «бюро Риббентропа» и возглавляемое Розенбергом «внешнеполитическое бюро». На последнее к тому же была возложена и специальная задача: руководить подрывной деятельностью против Советского Союза и стран Восточной Европы. Помимо вышеперечисленных организаций, подрывную деятельность за границей осуществляли десятки других организаций — разведывательный отдел военного министерства, возглавляемый адмиралом Канарисом, иностранные отделы министерства пропаганды, министерства экономики, колониальное управление и т. д.

Ведущие концерны тяжелой и военной промышленности, стоявшие за спиной Гитлера, превратили свои заграничные филиалы и отделения в очаги ведения нацистской пропаганды и подрывной деятельности. Составной частью внешнеполитического аппарата гитлеровцев являлось министерство иностранных дел. После прихода фашистов к власти немецким дипломатам не пришлось долго переучиваться¹. По своей реакционности и агрессивности дипломатический аппарат, полученный гитлеровцами в наследство от Веймарской республики, вполне подходил для осуществления фашистским правительством соответствующих внешнеполитических акций. Гитлеровцы не без успеха использовали международные связи старых профессиональных дипломатов, их громкие титулы, светский лоск, служебную выучку как для того, чтобы создать у определенных кругов на Западе впечатление, что с приходом фашистов к власти во внешней политике Германии существенных перемен не произошло, так и для маскировки своей подрывной и шпионской деятельности. «На самом деле,— признавал в 1935 году американский посол в Австрии Мессер-смит,— они (германские дипломаты. — Г. Р.) являются лишь послушным орудием режима, и именно потому, что внешний мир смотрит на них как на безвредных людей, они могут работать более эффективно»².

---------

¹ «...Среди всего чиновничества Веймарской республики,— пишет бывший германский дипломат В. Путлиц,— не было группы более далекой по своим взглядам от общественного развития и поэтому более подверженной оппортунизму, чем высшее чиновничество министерства иностранных дел» (В. Путлиц, По пути в Германию, ИЛ, 1957, стр. 74).

² После войны бывшие гитлеровские дипломаты оказались на своем месте в министерстве иностранных дел ФРГ. Уже в 1952 году 85% высших чиновников составляли там, в прошлом активные члены нацист-

226

ПЕРВЫЕ ШАГИ ГИТЛЕРОВСКОЙ ДИПЛОМАТИИ

Правящие круги западных империалистических держав с удовлетворением встретили известие о приходе гитлеровцев к власти. Характеризуя надежды и чаяния этих кругов, заместитель государственного секретаря США С. Уэллес впоследствии писал: «В те довоенные годы представители крупных финансовых и торговых кругов в западных демократических странах, включая и США, были твердо уверены, что война между Советским Союзом и гитлеровской Германией будет только благоприятна для их собственных интересов. Они утверждали, что Россия непременно потерпит поражение и что вместе с этим будет ликвидирован коммунизм, а также что Германия, ослабленная в результате этого конфликта на многие годы, не сможет быть реальной угрозой для остального мира»¹.

Стремясь наладить сотрудничество с реакционными кругами Запада и тем самым открыть себе дорогу к неограниченной гонке вооружений, гитлеровское правительство в первые месяцы своего правления предприняло ряд дипломатических акций, демонстративно подчеркивая свой антикоммунизм.

4 февраля 1933 г. Гитлер на приеме, специально организованном для аккредитованных в Германии американских и английских журналистов, заявил, что «между коммунизмом и Германией не может быть компромисса». Вместе с тем он тут же подчеркнул, что «мы должны настаивать на равноправии с другими народами, чтобы занять принадлежащее нам место в мире»².

Эта концепция фашистского правительства (антикоммунизм как плата за «равноправие») еще более наглядно проявилась в телеграмме, направленной 11 февраля 1933 г. министром иностранных дел Нейратом ежегодному собранию «восточно-азиатского союза Гамбург—Бремен». «У мира нет иного выбора,— говорилось в ней,— либо Германия

--------

ской партии. В этом министерстве, как признал в октябре 1952 года в бундестаге сам Аденауэр, «чем выше идешь, тем больше находишь членов НСДАП». К, началу 1959 года 54 посольства и дипломатические миссии ФРГ возглавлялись бывшими нацистскими дипломатами [см. «Правда о политике западных держав в германском вопросе (Историческая справка)», Госполитиздат, 1959, стр. 69].

¹ S. Wе11еs, The Time for Decision, N. Y., 1944, p. 321.

² «V. В.», 5/6. Febr. 1933.

227

пойдет по пути справедливости и свободы и сделается опять оплотом мира в сердце Европы, либо Европа рухнет в пропасть»¹.

Официальная фашистская пропаганда на все лады распространяла тезис о том, что отказ западных держав удовлетворить требования Германии о своем равноправии с ними приведет к «господству большевизма в Европе». Предотвратить это может лишь сильная вооруженная Германия. Если западные страны не пойдут на это, «то неизбежна мировая катастрофа,— заявил Розенберг представителям американского газетного треста Херста.— Результатом была бы коммунистическая волна, которая охватила бы всю Европу». Далее Розенберг заверял, что Германия якобы «не стремится стать опасным конкурентом американских и британских интересов». «Наше внимание,— говорил Розенберг,— направлено теперь на европейский Восток. Там находится будущий рынок Европы»².

5 мая 1933 г. в английской газете «Дейли телеграф» было опубликовано интервью, данное Гитлером ее берлинскому корреспонденту. Гитлер заверял Англию, что Германия будет целиком занята поисками «жизненного пространства» на востоке Европы. «Судьба Германии,— говорил Гитлер,— зависит не от берегов и доминионов, а от германской границы на Востоке»³.

В тот же день в Англию якобы с информационной миссией прибыл Розенберг. Раскрывая подлинную цель его поездки, лейбористский орган газета «Дейли геральд» писала, что, по мнению германских фашистов, «сильные антирусские настроения британского правительства облегчат сотрудничество между консервативной Британией и национал-социалистской Германией»⁴.

В Лондоне Розенберг развил бурную деятельность. Перед гитлеровским эмиссаром были широко открыты двери салонов английской аристократии и загородных резиденций представителей делового мира. Розенберг давал бесконечные интервью английским и иностранным корреспондентам, одну за другой устраивал пресс-конференции. С легкой руки английских официальных и неофициальных кругов Лондон на время превратился в пропагандистский

-----------

¹ «Berliner Borsen—Zeitung», 12. Marz 1933.

² «V. В.», 16. Apr. 1933.

³ «V. В.», 6. Mai 1933.

⁴ Цит. по «Deutsche allgemeine Zeitung», 10. Mai 1933.

228

центр гитлеровцев. Лейтмотив всех выступлений Розенберга был один и тот же: нацисты спасли от «угрозы большевизма» Германию и, если западные страны не будут чинить препятствий, то спасут и всю Европу¹. На интимном обеде, данном в честь Розенберга молодыми консерваторами под председательством Рандольфа Черчилля, Розенберг изложил план «избавления Европы от большевистского призрака». Германия «уничтожит большевиков с полного одобрения и по поручению Европы»,— заявил Розенберг.

Представленный Розенбергом план «умиротворения Европы» и «укрепления англо-германской дружбы» предусматривал, что фашистская Германия получит неограниченную свободу вооружений, присоединит к себе Австрию, Чехословакию, значительную часть Польши, включая «польский коридор», Познань и Галицию, а также Литву, Латвию и Эстонию. Этот план не только был тепло встречен в откровенно профашистских кругах Англии, он не вызвал возражений и у официальных лиц, с которыми Розенберг имел беседы,— министра иностранных дел Саймона, военного министра Хэлшема и постоянного заместителя министра иностранных дел Ванситтарта ². Кроме того, во время своего пребывания в Лондоне Розенберг встретился и с представителем правительства США Норманом Дэвисом, которому он заявил, что настала пора предоставить Германии равные права в вопросе вооружения³.

В результате поездки Розенберга гитлеровцам не только удалось выяснить отношение правительства Англии к их требованию «равноправия», что на деле означало право на вооружение и свободу рук на Востоке, но и установить личные связи с представителями наиболее реакционных группировок в английских правящих кругах. К последним принадлежали лорд Астор, лорд Леймнингтон, газетный король Англии Ротермир. К этим кругам был близок и принц Уэльский—будущий король Эдуард VIII.

Вынашивая обширные захватнические планы на востоке Европы, гитлеровцы отнюдь не отказывались и от

---------------

¹ «Documents on British Foreign Policy 1919—1939», Second Series, vol. V, L., 1956, pp. 204, 229-230.

² Розенберг имел в Лондоне десять бесед с Саймоном и Ванситтартом.

³ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series C, vol. I, L., 1957, p. 433.

229

грабительских планов в отношении западных империалистических стран. Даже в первые месяцы своего существования, когда фашистская Германия более чем когда-либо была заинтересована в тщательной маскировке своих подлинных замыслов в отношении Запада, гитлеровцы порой сбивались со взятого тона и показывали свои клыки. Так, например, когда английская газета «Дейли телеграф», желая наилучшим образом подготовить реакционные круги Англии к приезду Розенберга, снабдила данное ей накануне Гитлером интервью примечанием, где говорилось, что «Германия отказывается от мечты иметь колонии», то фашистский официоз «Фелькишер беобахтер» в резкой форме опроверг это утверждение¹.

Еще более откровенно агрессивные планы гитлеровцев были выражены в так называемом «меморандуме Гугенберга»— документе, который министр экономики в фашистском правительстве и член германской делегации на международной экономической конференции в Женеве Гугенберг вручил 16 июня 1933 г. председателю конференции Коллину.

В самых драматических тонах меморандум рисовал угрожающий «закат Европы» и борьбу фашистской Германии за «спасение Запада от грозящей ему опасности». «Если мы погибнем,— говорилось в нем,— с нами или после нас погибнут и другие западные народы. Но если мир желает стать здоровым, то он должен разрешить Германии снова стать здоровой... У нас имеется полная ясность в вопросах о средствах излечения, и мы имеем для этого рецепты». Смысл меморандума и заключался в тех «рецептах», которые Гугенберг прописывал западному миру. Фашистское правительство устами Гугенберга открыто потребовало вернуть Германии потерянные после первой мировой войны колониальные владения в Африке ². Хотя немецкая пресса утверждала, что меморандум явился плодом личного творчества Гугенберга, дело, конечно, обстояло не так. Впоследствии английская газета «Манчестер гардиан» сообщала, что подлинным автором меморандума являлся ближайший экономический советник Гитлера — Шахт³.

-------

¹ «V. В.», 7/8 Mai 1933.

² «Berliner Borsen—Zeitung», 17. Juni 1933.

³ «The Manchester Guardian», June 19, 1933.

230

Антисоветские устремления правящих кругов Англии, Франции и США были столь сильны, что даже претензии Германии в отношении Запада вызывали у них лишь одну реакцию: как можно скорее направить агрессию фашистской Германии в сторону Советского Союза. Эта политика западных держав в первые годы гитлеровской диктатуры проводилась по двум направлениям: во-первых, дать Германии возможность под флагом восстановления ее «равноправия» постепенно легализовать создание необходимых для антисоветской агрессии вооруженных сил, и, во-вторых, получить известные гарантии, что эти вооруженные силы не будут использованы против Запада. Играя на антисоветских настроениях правящих кругов западных держав, гитлеровская дипломатия за короткий срок добилась ощутимых результатов в достижении своих целей.

«ПАКТ ЧЕТЫРЕХ». ВЫХОД ГЕРМАНИИ ИЗ ЛИГИ НАЦИЙ И УХОД С КОНФЕРЕНЦИИ ПО РАЗОРУЖЕНИЮ

С приходом гитлеровцев к власти заседавшая в Женеве международная конференция по разоружению усилиями правительств западных держав и Германии превратилась в ширму, прикрывшую легализацию вооружений фашистской Германии.

16 марта 1933 г. премьер-министр Англии Макдональд внес на рассмотрение конференции план, основное содержание которого сводилось к увеличению численности вооруженных сил фашистской Германии в два раза — со 100 тыс. до 200 тыс. человек и уравнению, таким образом, численности германской армии и французских вооруженных сил в метрополии. Основные разделы «плана Макдональда», перечеркивавшие установленную Версальским договором численность немецких вооруженных сил, встретили поддержку со стороны делегации США¹.

Гитлеровское правительство с полным основанием расценило «план Макдональда» как санкцию западных держав на перевооружение Германии. Недаром английский журнал «Иайнтин сенчури энд афтер» писал, что «план Макдональда» «скорее похож на план перевооружения, чем разоружения»².

-----------

^l «Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers 1933», vol. I, Wash., 1950, p. 117

²-«The Nineteenth Century and After», 1933, May, p. 572.

231

Позиция западных держав вдохновила гитлеровское правительство, которое не замедлило предъявить конференции новые требования. «Или Франция должна разоружаться в такой же степени, как и мы, или же мы должны быть уравнены в правах с ней»,— объявил Гитлер¹. 27 апреля 1933 г. немецкая делегация высказала свои замечания к английскому плану. Она потребовала предоставить Германии право «обладать всеми категориями оружия, которые другие государства считают необходимыми для самозащиты»². На следующий день глава немецкой делегации Надольный заявил, что при определении численности германских вооруженных сил не должны приниматься в расчет «полувоенные формирования», то есть штурмовые и охранные отряды, численность которых, как уже отмечалось выше, составляла несколько сот тысяч человек. Гитлеровское правительство добивалось открытого признания западными державами «равноправия» Германии в вооружениях, во-первых, потому, что легальное вооружение облегчило бы создание материальной части фашистской армии и обучение соответствующих кадров; во-вторых, оно освободило бы Германию от постоянной угрозы применения санкций за нарушение Версальского договора; наконец, длительные дипломатические переговоры позволили бы Германии выиграть время для подготовки и развертывания массовой армии. В то же время гитлеровцы пытались посеять в массах немецкого населения иллюзию, будто фашистское правительство борется за национальные интересы страны.

Однако Гитлер отнюдь не собирался в какой-либо степени связывать свою программу вооружений с работой и решениями конференции по разоружению. И мая 1933 г. в немецкой прессе была опубликована статья Нейрата, в которой указывалось, что Германия будет вооружаться независимо от исхода работы конференции. Более того, руководители фашистской Германии полагали, что Женевская конференция уже сыграла свою роль и в дальнейшем может стать лишь тормозом на пути осуществления их планов перевооружения.

Под давлением общественного мнения, обеспокоенного созданием в лице гитлеровской Германии опасного очага

--------

¹ «V. В.», 12. Febr. 1933.

² «V. В.», 28. Apr. 1933.

232

войны в Европе, французское правительство пыталось заручиться на конференции гарантиями своей безопасности. Франция настаивала на установлении международного контроля над вооружениями. Правительства США и Англии лицемерно поддержали Францию, но в то же время за ее спиной подталкивали Германию на срыв конференции. 24 июля 1933 г. английская газета «Морнинг пост» опубликовала заявление Муссолини, в котором говорилось: «Я убежден, что в интересах морального и политического престижа народов следовало бы наложить эмбарго на международные конференции. На ряд лет это понятие должно исчезнуть из словаря современной международной политики»¹.

Стремление сорвать конференцию объяснялось тем, что, вопреки воле правящих кругов западных стран и гитлеровской Германии, Женевская конференция использовалась Советским Союзом как авторитетная международная трибуна для разоблачения агрессивных замыслов гитлеровцев и борьбы за создание в Европе прочной системы коллективной безопасности. Первым шагом советской дипломатии в этом направлении явилось предложение заключить международную конвенцию об определении агрессора, что представляло «отличный способ проверки отсутствия или наличия у государств агрессивных, завоевательских стремлений»².

Хотя западные державы и отказались ' подписать конвенцию об определении агрессора, все же советское предложение встретило во многих странах понимание и поддержку. В течение 1933 — 1934 годов конвенцию об определении агрессии совместно с Советским Союзом подписали Эстония, Латвия, Польша, Румыния, Турция, Иран, Афганистан, Чехословакия, Югославия, Литва, Финляндия.

Немалое влияние на действия гитлеровского правительства оказало и открытое поощрение западными державами японской агрессии против Китая. Гитлеровцы убеждались в полнейшей безнаказанности агрессивных действий. Осенью 1933 года, пишет статс-секретарь Мейснер, «Гитлер сделал вывод, что он, не опасаясь каких-либо превентивных мер

------------------

¹ «Morning Post», July 24, 1933.

² М. Литвинов, Внешняя политика СССР. Речи и заявления 1927—1937, Соцэкгиз, 1937, стр. 81.

233

или санкций, может сам взять то, что ему не хотели дать путем переговоров»¹.

14 октября 1933 г. фашистское правительство заявило о том, что Германия не будет в дальнейшем принимать участие в работе конференции по разоружению. Одновременно было объявлено о выходе Германии из Лиги наций. Эти действия сопровождались небывало шумной шовинистической демонстрацией. Рейхстаг был распущен. На 12 ноября 1933 г. были назначены «выборы» в рейхстаг, во время которых каждый избиратель должен был ответить на вопрос: одобряет ли он уход Германии с конференции по разоружению и из Лиги наций и готов ли он заявить, что политика гитлеровского правительства «является выражением его собственной точки зрения и воли?»². Всемерно стремясь разжечь у населения националистические и шовинистические чувства, гитлеровцы вели подготовку к плебисциту под лозунгом «борьбы за равноправие и мир». Ряд монополистов, в том числе Крупп, направили Гитлеру приветственные телеграммы. Монополии расценили агрессивный шаг фашистского правительства как важный этап на пути к неограниченной гонке вооружений.

Демонстративный шаг гитлеровского правительства — уход с конференции по разоружению и выход из Лиги наций — и развернутая в связи с этим в стране шумная пропагандистская кампания диктовались и внутриполитическими соображениями: гитлеровцы стремились потопить нараставшее недовольство широких слоев германского народа в волне буржуазного национализма и шовинизма. «Ни один человек, знакомый с тем быстрым разочарованием, которое охватило страну за последнее время,— писала лондонская «Тайме» на следующий день после выхода Германии из Лиги наций и ухода с Женевской конференции,— не может отказаться от мысли, что внезапность вчерашнего решения объясняется глубокими внутриполитическими причинами...»³.

Правительства западных стран отказались осудить односторонние действия Гитлера и в ряде заявлений выразили свою готовность вести переговоры с Германией вне рамок конференции по разоружению и Лиги наций. Тем

----------

¹ О. Меissnег, Der Staatssekretar unter Ebert — Hindenburg—Hitler, S. 347 f.

² «Dokumente der deutschen Politik», Bd. I, S. 153.

³ «The Times», Oct. 16, 1933.

234

самым идее создания системы коллективной безопасности, делу мира в Европе был нанесен тяжелый удар. Гитлеровцы воочию убедились, что ослепленные ненавистью к Советскому Союзу правящие круги западных держав являются по существу их сообщниками в деле перевооружения Германии. Вдохновленные этим, они стали осуществлять предварительные внешнеполитические акции, которые должны были подготовить почву для открытого неограниченного перевооружения Германии. 18 декабря 1933 г. гитлеровское правительство выступило с меморандумом, в котором выдвигалось требование создания «оборонительных сил» уже численностью в 300 тыс. человек, с коротким сроком службы и всеми видами вооружений¹. В порядке компенсации фашистская Германия обещала принять обязательство о гуманном ведении войны и заключить с другими европейскими странами соглашение о ненападении сроком на 10 лет. 1 января 1934 г. Гитлер повторил свои требования в беседе с французским послом ² Притязания гитлеровцев были встречены с одобрением в правящих кругах США. Член делегации США на конференции в Женеве Вильсон в беседе с Иденом посоветовал английскому правительству вступить в прямые переговоры с Гитлером ³.

Следуя совету США, 29 января 1934 г. английское правительство согласилось с предложениями Гитлера. Исключение делалось лишь для военно-воздушных сил, от создания которых Германия должна была воздержаться еще два года. Однако 16 апреля 1934 г. Германия, отвечая на английскую ноту, потребовала немедленного согласия на создание немецкой военной авиации, которая явочным порядком уже создавалась⁴.

События, связанные с выходом Германии из Лиги наций и уходом с конференции по разоружению, привели к укреплению позиций нацистской партии внутри страны. Гитлеровцы на практике убедились в эффективности средства, которое они затем неоднократно применяли в будущем: при активном содействии правящих кругов западных стран «перекрывать» свои внутренние трудности и

---------

¹ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. I, S. 97.

² «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series C, vol. П, L., 1959, p. 295.

³ H. R. Wi1son, Diplomat between Wars, N. Y., 1941, p. 297.

⁴ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series C, vol. II, pp. 747-748.

235

противоречия агрессивными акциями на международной арене.

Исключительно важную роль в решении гитлеровского правительства демонстративно порвать с Лигой наций и уйти с конференции по разоружению сыграла предпринятая Англией, Францией и Италией попытка сколотить совместно с Германией антисоветский блок крупнейших империалистических держав Европы в форме так называемого «пакта четырех». Проект пакта, врученный Муссолини 18 марта 1933 г. Макдональду, прибывшему для переговоров в Рим, предусматривал проведение Англией, Германией, Францией и Италией «эффективной политики сотрудничества», пересмотр Версальского договора, признание тремя остальными державами равноправия Германии в области вооружений, проведение единой политики во всех европейских и внеевропейских вопросах, в том числе колониальных¹.

Проект пакта был официально одобрен правительством США в заявлении президента от 9 июня 1933 г.

15 июля 1933 г. Муссолини и послы Германии, Англии и Франции в Риме предварительно подписали «пакт четырех» с небольшими изменениями первоначального текста, предложенными Францией. Четыре участника пакта лицемерно брали на себя обязательство «прилагать все усилия, чтобы проводить в рамках Лиги наций политику действенного сотрудничества между всеми странами для сохранения мира»². На деле, заключая «пакт четырех», правящие круги Англии и Франции стремились избежать столкновения с фашистскими державами и направить их агрессию против Советского Союза.

Подписание «пакта четырех» означало новый успех агрессивного внешнеполитического курса фашистской Германии, так как западные страны официально признали необходимость ревизии Версальского договора и легализации вооружений в Германии. Сговариваясь с Германией и Италией в обход Лиги наций и конференции по разоружению, Англия и Франция по существу торпедировали и Лигу наций, и конференцию по разоружению, наносили тяжелый удар по делу обеспечения мира и безопасности народов. Их действия прокладывали дорогу для новых агрессивных актов германского империализма.

-----

¹ «Documents on British Foreign Policy 1919—1939», Second Series, vol. V, p. 67.

² «Dokumente der deutschen Politik», Bd. I, S. 111.

236

Подписание «пакта четырех» подорвало доверие к Лиге наций и конференции по разоружению малых и средних держав Европы, на которые до этого опиралась Франция. Коль скоро сама Франция, от которой страны Малой Антанты и Польша надеялись получить помощь в случае военного столкновения с Германией, пошла на сговор с Германией за спиной Лиги наций, то и малые страны Европы были вынуждены поставить вопрос: не дадут ли прямые переговоры с Гитлером хоть малейшую гарантию от немецко-фашистской агрессии в будущем. Гитлеровская дипломатия умело использовала это обстоятельство, чтобы не допустить создания в Европе антифашистского фронта коллективной безопасности. Фашистская пропаганда развернула широкую кампанию в пользу заключения двухсторонних соглашений «о дружбе».

Англия и Франция помогли гитлеровской Германии использовать антисоветскую позицию правящих кругов союзной с ними панской Польши для подписания 26 января 1934 г. «германо-польской декларации о ненападении и взаимопонимании»¹. Декларация явилась важным этапом в подготовке гитлеровской Германией второй мировой войны. «Этот пакт нужен был Гитлеру для того, чтобы расстроить ряды сторонников коллективной безопасности и показать на этом примере, что Европа нуждается не в коллективной безопасности, а в двухсторонних соглашениях. Это давало возможность немецкой агрессии самой решать, с кем и когда заключать соглашение, на кого и когда произвести нападение. Несомненно, что немецко-польский пакт был первой серьезной брешью в здании коллективной безопасности»².

Подписание пакта явилось и актом маскировки агрессивных планов гитлеровцев и отношении самой Польши. Уничтожение польской государственности и истребление польского народа составляли одну из первых целей гитлеровских планов установления мирового господства. «Уничтожение польского государства является первой потребностью Германии», — писал Розенберг в своей книге «Будущий путь германской внешней политики», опубликованной еще в 1927 году.

Несмотря на то, что подписанный «пакт четырех» в основном отвечал стремлению английского и французского

-------

¹ «Reichsgesetzblatt», 1934, Bd. II, S. 118.

² «Фальсификаторы истории (Историческая справка)», стр. 14.

237

империализма достичь сговора с германским и итальянским фашизмом, он так и не был ратифицирован ввиду серьезных разногласий, которые имелись среди его участников.

Разоблачая происки фашистской Германии, Советский Союз последовательно поддерживал проект создания прочного барьера против гитлеровской агрессии в виде пакта взаимопомощи, который должен был охватить СССР и восточноевропейские государства (так называемый «Восточный пакт»). Предусматривалось, что Франция присоединилась бы к пакту в качестве его гаранта, а СССР в качестве гаранта присоединился бы к Локарнским соглашениям. Чтобы лишить гитлеровцев возможности раздувать лживую пропаганду об «окружении» Германии, к участию в «Восточном пакте» была приглашена и фашистская Германия. Гитлеровское правительство долго затягивало с ответом. Лишь 10 сентября 1934 г. оно заявило, что «не видит никакой возможности присоединиться» к такого рода международной договорной системе и предпочитает двухсторонние пакты о ненападении ¹.

Одновременно с этим гитлеровское правительство предприняло меры, чтобы при помощи своей агентуры злодейски умертвить тех буржуазных деятелей, которые выступали за создание в Европе прочной системы коллективной безопасности. Одной из первых жертв гитлеровцев пал министр иностранных дел Франции Луи Барту. Весной и летом 1934 года Барту развил активную деятельность, чтобы расширить Локарнский пакт, включив в него Советский Союз, Польшу и Чехословакию. Тем самым был бы создан единый фронт европейских государств против агрессии гитлеровской Германии.

9 октября 1934 г. Барту был убит в Марселе вместе с югославским королем Александром, которого он встречал. По личному приказанию Геринга покушение было подготовлено и организовано помощником немецкого военного атташе во Франции капитаном Гансом Шпейделем². После убийства Барту руководство французской внешней политикой перешло в руки Лаваля — убежденного сторонника сговора с фашистскими агрессорами.

-------------------

1 «Dokumente der deutschen Politik und Geschichte», Bd. IV,

²a. und A. Thorndike, K. Raddatz, Unternehmen Tentonenschwert, В., 1959, S. 33.

238

Таким образом, гитлеровская Германия в 1933—1934 годах развернула и осуществила широкую и всестороннюю подготовку к открытому отказу от военных статей Версальского договора и легализации неограниченных вооружений.

ПОПЫТКА ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ ЗАХВАТИТЬ АВСТРИЮ

(июль 1934 г.)

Германские фашисты, считая, что обстановка является для них благоприятной, уже летом 1934 года попытались реализовать давнее требование немецких милитаристов — осуществить «аншлюс», то есть захват Австрии ¹. Ссылаясь на общность языка, гитлеровцы лживо заявляли, что австрийцы принадлежат к немецкой нации и «аншлюс» Австрии явится лишь актом исторической справедливости. Еще задолго до прихода к власти Гитлер писал: «Немецкая Австрия должна снова вернуться в немецкое отечество... Даже если это объединение будет вредным в экономическом отношении, оно все же должно осуществиться».

Прикрываясь демагогическими заявлениями о «воссоединении двух немецких народов», гитлеровцы стремились, прежде всего, прибрать к рукам и передать в распоряжение военных концернов промышленность Австрии и ее природные богатства. Кроме того, захват Австрии серьезно улучшил бы и военно-стратегическое положение фашистской Германии. Перед нею открылся бы коридор для экспансии в страны Дунайского бассейна и Балканского полуострова; Чехословакия оказалась бы с трех сторон зажатой в тиски. «Присоединение Австрии,— объяснял впоследствии на совещании фашистских «старых бойцов» 7 ноября 1943 г. начальник штаба оперативного руководства верховного командования германских вооруженных сил генерал-полковник Иодль,— привело к усилению нашей военной мощи и к улучшению наших стратегических позиций... Чехословакия была заключена в клещи. Отныне ее стратегические позиции стали настолько неблагоприятны, что она не смогла оказать никакого сопротивления»².

Вопрос об аннексии Австрии был поставлен гитлеровцами на повестку дня с первого дня их прихода к власти.

--------

¹ Словом «аншлюс» («присоединение») немецкие милитаристы маскировали свои планы насильственного захвата Австрии.

² «PHN», Bd. XXXVII, Dok. L-172, S. 634 f.

239

«С самого начала возникновения нацистского режима,— показал на Нюрнбергском процессе бывший американский посол в Вене Мессерсмит,— высшие и второстепенные чиновники германского правительства говорили мне, что включение Австрии в состав Германии... должно быть осуществлено любыми средствами... Единственное сомнение, которое обнаруживалось во всех этих разговорах и сообщениях, касалось только одного вопроса — как и когда»¹.

Летом 1934 года руководители фашистской Германии полагали, что не только международное положение, но и внутриполитическая обстановка в самой Австрии благоприятствуют их планам аннексии Австрии. Ставленник австрийских реакционных кругов канцлер Дольфус, ориентировавшийся во внешней политике на фашистскую Италию, в марте 1933 года ликвидировал демократические права и свободы австрийского народа и развернул поход против антифашистских сил. «Наша главная задача,— объявил он,— борьба против марксизма»². В феврале. 1934 года правительство Дольфуса в крови потопило выступление австрийских рабочих, боровшихся за укрепление независимости своей страны и восстановление демократических свобод. Таким образом, возникли благоприятные условия для роста в Австрии фашистского влияния. Австрийских национал-социалистов всемерно поддерживали католические круги, возглавляемые ставленником Ватикана кардиналом Инницером. Созданная им организация «Католическое действие» вела широкую пропаганду в пользу «аншлюса»³. При попустительстве правительства Дольфуса нацисты захватили важные позиции в государственном аппарате Австрии. 85% офицеров австрийской армии принадлежали к национал-социалистам. Однако подавляющее большинство австрийского народа отвергало гитлеровскую идею «аншлюса», выступало за самостоятельное государственное существование Австрийской республики.

Гитлеровцы считали, что наиболее подходящим способом захвата Австрии, учитывая военную слабость Германии, является внутренний фашистский путч, активно поддержанный извне. После захвата власти путчисты должны

-----

¹ «PHN», Bd. XXX, Dok. 2385-PS, S. 300.

² Observator, Tragodie Osterreichs, Genf, 1934, S. 49.

³ См. Авро Мэнхэттен, Ватикан, ИЛ, 1948, стр. 244.

240

были провозгласить присоединение Австрии к Германии и поставить весь мир перед свершившимся фактом¹.

К лету 1934 года угроза переворота приняла такие размеры, что австрийское правительство было вынуждено запретить деятельность национал-социалистской партии, возглавляемой Ринтеленом². Большинство ее членов бежало в Германию. В Баварии из них и немецких эсэсовцев Гитлер создал так называемый «австрийский легион», вооружил его и дислоцировал на границе с Австрией. Легион постоянно организовывал пограничные столкновения и создавал на австро-германской границе напряженную обстановку. Мюнхенское радио непрерывно вело враждебную кампанию против австрийского правительства и давало австрийским фашистам конкретные директивы о подрыве австрийской государственности. Лишь одной подрывной нацистской литературы в Австрию еженедельно, забрасывалось до 40 тыс. экземпляров. «Не давать нынешнему австрийскому правительству покоя»,— гласил секретный приказ штаба нацистского подпольного движения в Австрии.

В этой обстановке 25 июля 1934 г. 14 нацистов, переодетых в форму австрийской полиции, проникли во дворец канцлера и убили Дольфуса³. Одновременно другая группа гитлеровцев захватила помещение венской радиостанции и объявила, что правительство Дольфуса ушло в отставку, а «ведение дел принял Ринтелен»⁴. Однако путч потерпел провал. В течение суток армия и полиция овладели положением. Нацистские отряды были разоружены, а главари путча арестованы или бежали в Германию.

В первые же часы путча всему миру стало очевидно, что его инспираторы находятся в Берлине. Радио Мюнхена передало сообщение о смерти Дольфуса еще за несколько часов до его убийства. Арестованные путчисты один за другим показывали, что центральная штаб-квартира заговора находится в Мюнхене. Все путчисты были воору-

------

¹ «PHN», Bd. IX, S. 331.

² Ринтелен много лет поддерживал тесные связи с реакционными католическими кругами и являлся доверенным лицом австрийского концерна «Альпине Монтана», имевшего картельные связи с «Ферейнигте штальверке» в фашистской Германии.

³ См. подробное описание путча в докладе германского посла в Вене Рита. «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series C, vol. III, L., 1959, p. 246.

⁴ «WeiBbuch uber die ErschieBungen am 30. Juni 1934», S. 111.

241

жены немецким оружием. «Путч,— говорил на Нюрнбергском процессе Мессерсмит,— не только был осуществлен с ведома правительства Германии, но и организован им... Почти за месяц до путча Геббельс заявил, что через месяц в Австрии будет нацистское правительство»¹.

Видя в путче очевидную попытку фашистской Германии свергнуть проитальянское правительство Дольфуса и полностью захватить Австрию в свои руки, правительство фашистской Италии организовало военную демонстрацию. К австро-итальянской границе у Бреннера были направлены четыре итальянских дивизии². Муссолини, стремившийся упрочить позиции фашистской Италии в Дунайском бассейне, заявил о своей решимости защищать независимость Австрии³.

Вследствие военной слабости фашистской Германии не оставалось ничего другого, как бить отбой. Немецкий посол фон Рит, скомпрометировавший себя связями с путчистами, был отозван из Вены. Фашистский официоз «Фелькишер беобахтер» заявил, что «никакие немецкие учреждения не находятся в какой-либо связи с событиями в Австрии»⁴. Лживость этого заявления впоследствии подтвердили сами гитлеровцы. Захватив в 1938 году Австрию, они установили в Вене обелиск с надписью: «157 военнослужащих-немцев 89-го полка СС выступили 25 июля 1934 г. за Германию»⁵.

Вынужденные временно отступить, гитлеровцы не отказались от планов порабощения Австрии и лишь изменили свою тактику. В качестве нового немецкого посла в Вену был направлен Папен якобы с целью «вновь ввести австро-германские отношения в нормальные и дружественные рамки». На деле опытный разведчик и диверсант Папен прибыл с целью воссоздания в Австрии провалившейся «пятой колонны», чтобы с ее помощью в подходящий момент открыть границы страны для вторжения в нее фашистского вермахта.

Немецко-фашистская агрессия против Австрии в июле 1934 года—первая попытка гитлеровцев ликвидировать

--------

¹ «PHN», Bd. XXVIII, Dok. 1760-PS, S. 264.

² «Documents on German Foreign Policy 1918—1945». Series C, vol. III, p. 259.

³ «Weltgeschichte der Gegenwart in Dokumenten 1934—1935», Bd. I, SS. 265—267.

⁴ «V B», 27. Juli 1934.

⁵ «PHN», Bd. XXXI, Dok. 2968-PS, S. 421.

242

независимость самостоятельного европейского государства не встретила какого-либо отпора со стороны Англии и Франции, которые, начиная с 1922 года трижды подтверждали свои гарантии независимости Австрии. 'Позиция «невмешательства» в австро-германский конфликт, занятая Англией и Францией в июле 1934 года, не только показала немецким фашистам, что они не встретят с их стороны какого-либо противодействия в случае «аншлюса», но и явилась лишним доказательством того, что западные державы не выступят против разрыва военных статей Версальского договора.

ПЕРЕВООРУЖЕНИЕ ГЕРМАНИИ В 1933—1935 годах

С первого дня прихода к власти гитлеровское правительство с молчаливого одобрения западных держав начало осуществлять подготовительные мероприятия к введению всеобщей воинской повинности и развертыванию массовой армии.

Ассигнования на вооруженные силы возрастали год от году. 29 марта 1934 г. гитлеровцы в последний раз обнародовали бюджет Германии. Он предусматривал, что в 1934/35 бюджетном году военные расходы возрастут по сравнению с предыдущим годом на 352 млн. марок. 17 апреля 1934 г. французское правительство направило Германии ноту, указывая на очевидное нарушение Версальского договора. Через десять дней гитлеровское правительство дало ответ. На собранной в Берлине пресс-конференции Нейрат издевательски заявил, что «французское правительство возражает против немецкого военного бюджета исключительно по тому соображению, что Версальский договор не заменен еще никаким другим... Однако военные статьи Версальского договора вообще ничего не содержат о размерах военного бюджета Германии»¹.

Численность вермахта неуклонно возрастала. Первоначально фашистское министерство рейхсвера планировало постепенное увеличение к 1937 году фашистской сухопутной армии до 300 тыс. человек в составе 21 дивизии².

-----------

¹ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 2, S. 119.

² См. Б. Мюллер-Гиллебранд, Сухопутная армия Германии 1933—1945 гг., т. I, ИЛ, 1956, стр. 25.

243

Однако затем эти наметки постоянно пересматривались в сторону сокращения сроков и увеличения численности войск. Уже в апреле 1933 года под флагом замены увольняемых в запас началось удвоение численности вооруженных сил. 20 тыс. солдат были переведены во «вспомогательный персонал», а их место заняли рекруты¹. 4 апреля 1933 г. секретное решение гитлеровского правительства обязало все министерства и имперские органы «всемерно содействовать развертыванию вооруженных сил»². В октябре 1933 года началось развертывание 4 новых дивизий, общее число которых достигло 11. Однако эти темпы не удовлетворяли фашистское руководство, и Гитлер потребовал утроить численность вооруженных сил не к 1937 году, а к осени 1934 года. Командующий V-м военным округом генерал Либман информировал своих подчиненных весной 1934 года, что цель увеличения рейхсвера состоит в том, чтобы к концу 1937 года иметь 700—800 тыс. хорошо обученных солдат³.

Развертывание сухопутных сил гитлеровской Германии осуществлялось под непосредственным руководством начальника управления сухопутных войск министерства рейхсвера генерала Фрича и начальника войскового управления генерала Бека. К концу 1934. года, сообщает гитлеровский генерал Мюллер-Гиллебранд, «численность армии возросла до 240 тыс. человек. Тем самым была создана достаточная база для комплектования армии на основе всеобщей воинской повинности»⁴.

Важным источником пополнения офицерских и унтер-офицерских кадров являлась и полиция. Массовое военное обучение мужчин с 1900 года рождения, не призывавшихся в Веймарской республике на военную службу, осуществлялось в штурмовых отрядах. В июле 1933 года в СА вошел «Стальной шлем», насчитывавший около 250 тыс. человек, и «Союз Кифхойзер». Первый стал именоваться «СА-ре-зерв I», второй—«СА—резерв II»⁵. Численность собствен-

-------

¹ G. Meiпсk, Hitler und die deutsche Aufrustung 1933—1937 Wiesbaden, 1959, SS. 86—87.

² «Wehrwissenschaftliche Rundschau», 1956, Nr. 6, S. 411.

³ «Archiv IfZ», Liebmann-Akte, Fol. 61.

⁴ Б. Мюллер-Гиллебранд, Сухопутная армия Германии 1933—1945 гг., т. I, стр. 28.

⁵ См. Дороти Вудман, Германия вооружается, Соцэкгиз, 1935, стр. 69.

244

но штурмовых отрядов составляла 500—600 тыс. человек. После 30 июня 1934 г. СА были реорганизованы в 21 группу (корпус), каждая из которых состояла из 4 бригад, а те в свою очередь делились на штандарты (полки), включавшие кавалерийские, артиллерийские, саперные и санитарные подразделения¹.

Военная подготовка молодежи с июля 1933 года осуществлялась и в лагерях трудовой повинности. Официально здесь занимались такими общественными работами, как осушение болот, проведение дорог и т. п. Однако находившиеся в лагерях юноши обучались стрельбе, метанию гранат, вождению танков и бронемашин. Допризывную подготовку молодежи в возрасте 15—18 лет проводила в своих клубах и спортивных лагерях организация «Гитлерюгенд». Наконец, немаловажную роль в начальной военной подготовке играли фашистские спортивные союзы, охватывавшие в 1934—1935 годах до 5 млн. человек.

Особое внимание уделяли гитлеровцы подготовке к развертыванию мощных военно-воздушных сил. Эта деятельность осуществлялась под руководством созданного в апреле 1933 года министерства авиации во главе с Герингом, который немедленно выбросил лозунг: «Освободить германский воздушный флот от оков Версальского договора!».

На базе всех существовавших до этого спортивных авиационных союзов и клубов нацисты создали «германский авиационный спортивный союз», который в тесном сотрудничестве с обществом воздушных сообщений «Люфт-ганза» занялся ускоренной подготовкой военных пилотов. В октябре 1934 года союз насчитывал 500 тыс. членов. Одновременно была создана сеть местной противовоздушной обороны. «Имперский союз противовоздушной обороны» насчитывал 5 млн. членов и имел 2100 школ с 9 тыс. инструкторами². По всей стране быстрыми темпами сооружалась сеть военных аэродромов с подземными ангарами и хранилищами для горючего.

Однако все эти мероприятия являлись лишь прелюдией к основному — созданию военной авиации. Первый шаг в этом направлении был сделан нацистами 19 февраля

1934 года. В этот день Геринг в интервью корреспонденту английской газеты «Дейли мейл» потребовал, чтобы

-------

¹ «Правда», 28 марта 1935 г.

² «Правда», 29 апреля 1935 г.

245

западные державы предоставили Германии возможность создать «оборонительный» военно-воздушный флот в размере 30—40% объединенных ВВС четырех соседей Германии — Франции, Польши, Чехословакии и Бельгии.

На следующий день в беседе с приехавшим в Берлин Иденом Гитлер заявил, что «сокращение определенных видов оружия может стать предметом переговоров только в том случае, если участники переговоров обладают относительно равным количеством этого оружия»¹. Вслед затем 16 апреля 1934 г. германское правительство в специальной декларации потребовало «права» для нацистской Германии иметь военную авиацию, равную 50% французских ВВС. Эти притязания не встретили какого-либо отпора со стороны западных держав.

Тогда 24 июня 1934 г. фашистское министерство пропаганды опубликовало провокационное сообщение о том, что над Берлином якобы были замечены иностранные самолеты, которым удалось скрыться, так как Германия не имеет военной авиации. После этого гитлеровцы 'под видом полицейских самолетов стали вооружать свою армию военными самолетами.

В 1933—1934 годах фашистская Германия приступила и к строительству крупного военно-морского флота. Осенью 1933 года был заложен крейсер «Нюрнберг», вскоре на государственной верфи в Вильгельмсгафене закладываются линкоры «Шарихорст» и «Гнейзенау». Их водоизмещение составляло не 10 тыс. т, как было объявлено, а 27 тыс. т.

В марте 1934 года морское командование доносило в Берлин, что ведется работа по маскировке вспомогательных крейсеров под транспортные суда². В течение 1934— 1935 годов было заложено 16 эсминцев, тоннаж которых более чем вдвое превышал нормы, установленные Версальским договором³.

Особое внимание гитлеровское правительство уделяло подготовке к массовому строительству подводных лодок. «В неофициальном порядке высказывается мнение,— писал в марте 1933 года орган военно-морских кругов журнал «Марине рундшау»,— что если английский план пол-

--------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series C, vol. II, p. 743.

² «PHN», Bd. XXXIV, Dok. 166-C, S.662.

³ См. Л. Иванов, Морское соперничество империалистических держав, Соцэкгиз, 1936, стр. 111.

246

ного упразднения подводных лодок не будет принят другими державами, то появление новой германской подводной флотилии будет лишь вопросом времени». Строительство деталей и механизмов для подводных лодок, осуществлявшееся до этого в Нидерландах, Финляндии, Испании и других странах, стало переводиться непосредственно в Германию. Несомненно, создание массовой немецкой армии являлось для правящих кругов США, Англии и Франции «секретом полишинеля». Английская и французская пресса публиковала точные данные о развертывании в Германии вооруженных сил. 28 ноября 1934 г. заместитель премьер-министра Англии Болдуин признал в палате общин, что по имеющимся в его распоряжении данным Германия уже располагает 600—1000 военных самолетов¹. Молчаливо одобряя начавшееся в Германии перевооружение, правительства Англии и Франции полагали, что гитлеровцев удовлетворит новый пересмотренный Версальский договор, который позволит западным державам контролировать уровень вооружений Германии. Порочность этой концепции стала очевидной очень скоро. Каждое согласие западных держав на «ограниченное» вооружение фашистской Германии гитлеровцы рассматривали лишь как этап на пути к ничем не ограниченному вооружению.

РАСТОРЖЕНИЕ ГЕРМАНИЕЙ ВОЕННЫХ СТАТЕЙ ВЕРСАЛЬСКОГО

ДОГОВОРА

В январе 1935 года военный и промышленный потенциал Германии значительно возрос: при содействии правительств Англии и Франции к ней была присоединена Саарская область. По Версальскому договору Саарская область была на 15 лет отделена от Германии и поставлена под контроль Лиги наций. Дальнейший статус Саара подлежал определению в результате опроса населения: выступает ли оно за сохранение существующего положения, либо за присоединение области к Германии или Франции. Плебисцит был назначен на 13 января 1935 г.

Коммунистическая партия Германии и демократические силы в самом Сааре выступали против присоединения области к фашистской Германии, за сохранение существую-

----------------------

¹ «Parliamentary Debates. House of Commons», L., 1935, vol. 295, col. 876.

247

щего положения. «Было совершенно ясно, что возврат Саарской области приведет к уничтожению последнего островка легального германского рабочего движения и к отдаче в фашистское рабство саарских рабочих. Ясно было также и то, что в случае благоприятных для них результатов плебисцита в Сааре нацисты начнут форсировать гонку вооружений и примутся за осуществление своих агрессивных замыслов по отношению к другим народам»¹,— пишет немецкий историк-коммунист О. Винцер.

Правительства Англии и Франции оказали Гитлеру прямое содействие в присоединении Саарской области². Они спешили поскорее покончить со всеми спорными территориальными вопросами в своих отношениях с Германией, чтобы та обратила свои агрессивные устремления на Восток. Играя на этих настроениях правящих кругов западных держав, Гитлер и другие фашистские руководители развернули накануне плебисцита шумную кампанию, заявляя, что после возвращения Саара никаких территориальных претензий у них к Франции якобы не будет⁶. 8декабря 1934 г. Гесс выступил в Бохуме с докладом о перспективах развития франко-германской «дружбы» после возвращения Саара к Германии.

В ходе плебисцита 477 тыс. саарских избирателей, запуганных фашистским террором и обманутых раздутой гитлеровцами националистической кампанией, проводимой ими под лозунгом «возвращение к матери-родине», проголосовали за присоединение Саара к фашистской Германии; 46,5 тыс. высказались за сохранение статус-кво и 2,1 тыс.— за присоединение к Франции⁴. Совет Лиги наций одобрил результаты плебисцита и 1 марта 1935 г. был подписан протокол о передаче Саарской области Германии⁵.

В начале 1935 г. английское правительство усилило свои попытки достичь соглашения с фашистской Германией

----------

¹ Отто Винцер, 12 лет борьбы против фашизма и войны ИЛ, 1956, стр. 70.

² Премьер-министр Франции Лаваль «уже вполне примирился с возвращением Саара Германии и действует именно в этом духе» (Эдуард Эррио, Из прошлого. Между двумя войнами 1914—1936 ИЛ 1958, стр. 585).

³ См., например, выступление Гитлера в рейхстаге 30 января 1934 г. («Verhandlungen des Reichstags», 1934, Bd. 458, S. 7 ff.).

⁴ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 2, S. 50.

⁵ «Societe des Nations. Journal Officiel», P., 1935, p. 530.

248

о замене военных статей Версальского договора двухсторонним англо-германским соглашением об уровне германских вооруженных сил. С этой целью Берлин посетил личный представитель премьер-министра Макдональда лорд Хартвуд. 25 января 1935 г. Гитлер заверил Хартвуда, что отмена военных статей Версаля имеет для Германии якобы лишь чисто «моральное значение». Но тут же заявил, что «раздел V Версальского договора (предусматривавший ограничения для Германии в военной области.— Г. Р.) должен быть устранен раз и навсегда»¹.

Вскоре в Берлин прибыл другой эмиссар английских правящих кругов лорд Лотиан. 31 января 1935 г. он встретился с Гессом, генералом Бломбергом, Риббентропом и Гаусгофером. Ратуя за заключение между Германией и Англией соглашения, которое разрешило бы все спорные вопросы, Лотиан в то же время провокационно призывал гитлеровцев к антисоветской агрессии. «Достаточно вооруженная немецкая армия,— заявил он Бломбергу,— пройдет через русскую армию как нож через масло»². Немецкие собеседники, сообщает фашистский дипломат Э. Кордт, выслушали эти слова «с внутренним удовлетворением»³. Наконец, 21 февраля 1935 г. было объявлено, что в марте Берлин посетит английский министр иностранных дел Саймон.

Позиция, занятая английским правительством, дезорганизовала ряды противников перевооружения Германии. Гитлеровская клика сочла момент благоприятным, чтобы односторонним актом расторгнуть военные статьи Версальского договора и форсировать неограниченную гонку вооружений. 26 февраля 1935 г. Гитлер, Бломберг и Геринг подписали указ о том, что «с 1 марта 1935 г. военно-воздушные силы будут являться третьей составной частью вооруженных сил империи».

10 марта 1935 г. в беседе с корреспондентом английской газеты «Дейли мейл» Геринг цинично заявил, что воздушная конвенция, которую Англия предлагает заключить Германии, вызывает необходимость четко разграничить гражданскую авиацию и военно-воздушные силы. Что

-------------------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series C, vol. III, pp. 875—876.

² Ibid., p. 887.

³ E. Kordt, Wahn und Wirklichkeit, Stuttgart, 1948, S. 87 f.

249

касается размера военно-воздушных сил Германии и его процентного отношения к ВВС других стран, то «особое угрожаемое положение Германии»¹ требует предоставить ей свободу рук.

Поскольку притязания гитлеровцев на создание ничем не ограниченных ВВС не встретили какого-либо противодействия западных держав, 13 марта 1935 г. германское правительство демонстративно объявило, что оно больше не считает себя связанным статьей Версальского договора, запрещающей создание в Германии военной авиации.

Через три дня — 16 марта 1935 г. германское правительство опубликовало прокламацию о введении в стране всеобщей воинской повинности. Таким образом, гитлеровская Германия односторонним актом разорвала важнейшие положения Версальского договора. Свои агрессивные действия гитлеровцы пытались прикрыть пространными ссылками на «большевистскую опасность» и на то, что Германия якобы после первой мировой войны разоружилась, а другие страны продолжали вооружаться. В качестве составной части прокламации был опубликован «закон о восстановлении вооруженных сил», который предусматривал, что:

1) служба в вооруженных силах осуществляется на основе всеобщей воинской повинности;

2) германская армия мирного времени, включая военную полицию, состоит из 12 корпусных округов и 36 дивизий².

Принятый 21 мая 1935 г. «закон о военной службе» установил, что военнообязанными считаются все лица мужского пола от 18 до 45 лет. Срок действительной службы первоначально был установлен в один год, а затем в августе 1936 года, увеличен до двух лет. Лица, отбывшие действительную службу, до 35 лет находились в резерве, в возрасте 35—45 лет числились в ландвере, а после 45 лет— в ландштурме³.

Гитлеровцы, конечно, и не помышляли ограничивать численность вермахта 36 дивизиями. Уже осенью 1936 года эта цифра была превзойдена, а еще через год состав армии достиг 14 корпусов из 42 дивизий, из них 3 — танковые

-----

¹ «SchultheB' Europaischer Geschichtskalender 1935», Munchen 1936, S. 62.

² «Reichsgesetzblatt», 1935, Bd. I, S. 375.

³ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. III, S. 102.

250

и 4 — моторизованные¹. Подверглось реорганизации и командование вооруженных сил. Начальник управления сухопутных войск Фрич и начальник управления военно-морских сил адмирал Редер были назначены Гитлером главнокомандующими соответствующих родов вооруженных сил. Министр рейхсвера Бломберг стал военным министром. Войсковое управление превратилось в генеральный штаб, а его руководитель генерал Бек стал начальником генерального штаба.

Введение в фашистской Германии всеобщей воинской повинности явилось серьезным шагом по пути развязывания второй мировой войны. Немецко-фашистская армия стала самой сильной в Западной Европе, ее численность в два раза превосходила численность французской армии. Над народами Европы, и, прежде всего соседями Германии, нависла непосредственная угроза гитлеровской агрессии.

Получив в свои руки массовую армию, фашистское руководство приступает к разработке конкретных военных планов. 26 июня 1936 г. военный министр Бломберг издает секретную директиву «о единой подготовке вооруженных сил к войне», которая была, затем расширена и детализирована в июне 1937 года. Признавая, что «Германии не следует ожидать никакого нападения с чьей-либо стороны», Бломберг тем не менее требовал от фашистских вооруженных сил постоянной готовности к войне, чтобы «использовать в военном плане благоприятные в политическом отношении возможности, когда они представятся»².

Осенью 1935 года фашистский генеральный штаб разрабатывает «план Рот», предусматривавший временную оборону гитлеровских войск на Востоке с нанесением первоначального удара по Франции. За ним последовал «план Грюн»— внезапный, без объявления войны удар по Чехословакии с последующим развертыванием военных действий против Франции. Необходимо, говорилось в этом плане, «путем разгрома вражеских войск и занятия Богемии и Моравии заранее исключить на время войны угрозу с тыла со стороны Чехословакии для ведения борьбы на Западе»³

«Особый план Отто» предусматривал вооруженную интервенцию против Австрии. «Надо использовать внутрен-

------------

¹ См. Б. Мюллер-Гиллебранд, Сухопутная армия Германии 1933—1945 гг., т. I, стр. 229.

² «PHN», Bd. XXXIV, S. 734 f.

³ «PHN», Bd. XXXIV, Dok. Ec-405, S. 434.

251

ние политические разногласия в Австрии,— указывалось в нем.— Вступление в эту страну произойдет в направлении Вены, и, таким образом, будет сломлено всякое сопротивление»¹. Характерно, что одновременно с разработкой этого плана гитлеровское правительство лицемерно заключило 11 июля 1936 г. с Австрией соглашение о дружбе. За этими военными планами последовал план «расширенный Рот-Грюн», предусматривавший ведение фашистским вермахтом агрессивной войны не только против СССР, Франции и Чехословакии, но также и против Англии, Польши и Литвы².

Современные западногерманские историки .пытаются выдать эти агрессивные планы за некие безобидные «игры военных специалистов». Так, один из них, Г. Мейнк, утверждает, что гитлеровские планы носили в рассматриваемый период якобы сугубо оборонительный характер и предназначались на случай «обороны границ рейха от возможного нападения». Однако он тут же перед лицом неопровержимых документов вынужден признать, что планы предусматривали вторжение на чужую территорию. Но и это оказывается, с точки зрения западногерманских реваншистов, делом вполне оправданным, ибо «Германия должна была явиться нападающей стороной лишь в оперативном смысле», что якобы речь шла о «превентивной войне, которую сам Бисмарк рассматривал как необходимость»³.

На деле агрессивные планы против других государств, разработанные в фашистской Германии в 1935—1936 годах, стали основой, на которой развертывалось затем порабощение гитлеровцами народов Европы.

Как же реагировали западные державы на расторжение Германией военных статей Версальского договора? Английское и французское правительства ограничились формальным протестом по поводу нарушения Германией Версальского договора. Что касается правительства США, то оно уклонилось даже и от посылки формального протеста Германии, молчаливо одобряя действия гитлеровцев. Не

--------

¹ «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, Госюриздат, 1958, стр. 177; «PHN», Bd. XXXIV, S. 741.

² G. Meinck, Hitler und die deutsche Aufrustung. 1933—1937, S. 128 f.

³ Ibid., SS. 127, 132—133.

252

была отменена и запланированная ранее поездка в Германию английского министра иностранных, дел. 24 марта 1935 г. Саймон прибыл в Берлин. В ходе двухдневных переговоров не было и речи о каком-либо осуждении английской стороной только что совершенного Гитлером агрессивного акта. Напротив, Саймон ясно дал понять Гитлеру, что в случае достижения соглашения с Англией перед ним откроются новые большие «возможности». Саймон напомнил, что «в прошлом Англия в большинстве случаев была на стороне Германии, например при ликвидации репарационных платежей, эвакуации Рейнской области и т. д.»¹. Гитлер поставил перед Саймоном вопрос о предоставлении Германии свободы рук на Востоке, включая Австрию, «судетские районы» Чехословакии, «польский коридор». Гитлер поставил также вопрос о возвращении Германии ее бывших колоний.

Хотя в результате переговоров никаких соглашений заключено не было, почва для них была создана. В официальном совместном коммюнике подчеркивалось, что «англо-германская беседа велась в духе дружбы и полной откровенности и имела результатом окончательное выяснение соответствующих точек зрения»². Гитлеровцам было ясно показано, что их политика и впредь встретит полное понимание со стороны Англии. На конференции представителей правительств Англии, Франции и Италии, созванной по предложению - Франции в Стрезе 11—14 апреля 1935 г. для обсуждения одностороннего акта Германии и проблем безопасности в Европе, Саймон решительно выступил против применения в отношении Германии каких-либо санкций.

После того как фашистская Германия открыла себе путь к неограниченному вооружению на суше и в воздухе, она поставила вопрос и о легализации военно-морских вооружений. Гитлеровцы понимали, что этот вопрос является особенно чувствительным для Англии. Поэтому они стремились усыпить бдительность английской стороны и покончить с военно-морскими статьями Версаля легально, путем заключения соответствующего англо-германского

--------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series C, vol. III, p. 1044.

² Во время переговоров с Саймоном Гитлер демонстративно был одет в форму фашистского штурмовика. В таком виде он появился и на обеде в английском посольстве.

253

соглашения. И на этот раз гитлеровцы использовали антисоветские устремления английских правящих кругов.

Во время переговоров с Саймоном в марте 1935 года Гитлер потребовал согласия на создание Германией военно-морского флота, тоннаж которого составлял бы 35% английского флота^х. Выдвигая это требование, нацисты не сомневались в том, что германский флот будет использован и против Англии. Однако в беседах с представителями английского правительства гитлеровцы постоянно подчеркивали свою «слабость на Балтийском море по сравнению с Советским Союзом».

После переговоров с Саймоном руководители фашистской Германии считали, что путь к легализации военно-морских вооружений открыт. 25 апреля 1935 г. Гитлер позволил опубликовать в печати сведения о строительстве 12 подводных лодок. «... Эти подводные лодки начали строиться..., — заявил на Нюрнбергском процессе адмирал Редер,— когда мы стали вести переговоры с Англией относительно морского договора... К этому времени мы увидели, что Версальский договор будет аннулирован путем такого договора с Англией...»². 21 мая 1935 г. Гитлер выступил в рейхстаге с пространной речью, в которой сформулировал «13 пунктов мира», на основе которых якобы можно было урегулировать отношения Германии с западными странами. Речь Гитлера носила, подчеркнуто антисоветский, антикоммунистический характер. Запугивая английских и французских реакционеров мнимой советской угрозой, Гитлер изображал все международное рабочее и демократическое движение как результат «подрывной деятельности» Советского Союза. Заявив о своей готовности заключать двухсторонние пакты о ненападении с западными странами, и в частности заключить предложенный Англией воздушный пакт, Гитлер в то же время подчеркнул, что он отклоняет «Восточный пакт» именно из-за предполагаемого участия в нем Советского Союза.

Правящие круги Англии и Франции встретили речь Гитлера с большим удовлетворением, видя в ней новое доказательство направленности агрессии фашистской Германии на Восток и возможности урегулировать свои разногласия с Германией мирным путем. «Изложенные Гитле-

--------------------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series C, vol. Ill, p. 1067.

² «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2. стр. 52.

254

ром пункты,— писала на следующий день газета «Тайме»,— являются основой для полнейшего урегулирования отношений (западных стран.— Г. Р.) с Германией»¹. Премьер-министр Англии заявил в палате общин, что речь Гитлера «достойна самого тщательного рассмотрения».

Гитлеровское правительство только этого и ожидало. 2 июня 1935 г. по приглашению английского правительства в Лондон для переговоров о морских вооружениях прибыла германская делегация во главе с Риббентропом. На первой же встрече с Саймоном Риббентроп, которого Гитлер произвел в ранг «чрезвычайного посла для особых поручений», резко заявил, что «Германия требует признания немецких военно-морских сил в размере 35% флота Британской империи» и что, если английская сторона не принимает этого условия, «нет смысла продолжать переговоры» ². Саймон ответил, что обычно при переговорах не требуют принятия предварительных условий, которые могут явиться результатом всей работы конференции, и покинул зал заседаний. Однако уже на следующий день, сообщает участник переговоров Э. Кордт, «настроение английской стороны полностью изменилось. Риббентропу было передано заявление английского правительства о том, что оно готово принять требование Гитлера» ³.

4 июня 1935 г. начались официальные переговоры. Английскую делегацию возглавлял первый лорд адмиралтейства Монселл. Переговоры носили секретный характер. Информацию о ходе переговоров Англия предоставила французскому правительству лишь в день подписания англо-германского соглашения с таким расчетом, чтобы Франция не имела возможности заявить о своих возражениях. Соглашение между фашистской Германией и Англией было заключено 18 июня 1935 г. в виде обмена письмами между Риббентропом и вновь назначенным английским министром иностранных дел Хором. В письме Хора указывалось, что главной целью переговоров являлась «подготовка почвы для заключения всеобщей конвенции по ограничению морских вооружений» ⁴. Тем самым английское правительство пыталось затушевать тот факт, что

------------

¹ «The Times», May 22, 1935.

² «Wehrwissenschaftliche Rundschau», 1955, Heft 9, S. 409.

³ E. Kordt, Wahn und Wirklichkeit, S. 75.

⁴ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series C, vol. III, p. 573.

255

Англия соглашалась с гонкой военно-морских вооружений в Германии и официально становилась на путь нарушения Версальского договора.

Соглашение устанавливало соотношение в тоннаже между английским и немецко-фашистским флотами в 100.: 35. Англо-германское соглашение не ограничивало морское перевооружение Германии, как это заявляет английский буржуазный историк Джордан¹, а, напротив, предоставляло ей отныне полную возможность наряду с сухопутной армией и военной авиацией развертывать и военно-морские силы. К моменту заключения англо-германского соглашения тоннаж английского флота составлял 1,2 млн. т, а германского — 78,6 тыс. т. Даже считая, что тоннаж английского флота оставался бы в" ближайшие годы неизменным, и то Германия получала право создать флот тоннажем в 420 тыс. т, то есть увеличить его более чем в пять раз.

В отношении подводных лодок соглашение носило для гитлеровской Германии еще более благоприятный характер. Предусматривалось, что немецкий подводный флот будет обладать тоннажем, равным подводному флоту Англии².

Заключая соглашение с Гитлером, правительство Англии рассчитывало превратить немецкий военный флот в мощную антисоветскую силу на Балтийском море. Англия, признает в своих мемуарах У. Черчилль, «согласилась на создание такого германского флота, который, хотя и составит всего одну треть английского, даже в этих пределах будет хозяином Балтийского моря»³.

Сразу же после заключения соглашения гитлеровцы поспешили легализовать свои военно-морские вооружения. 29 июня 1935 г., всего лишь через пять дней после отъезда Риббентропа из Лондона, в Германии в торжественной обстановке были спущены на воду первые подводные лодки. 8 июля 1935 г. было объявлено, что в течение 1935 года будет заложено на верфях 2 линкора водоизмещением по 26 тыс. т, 2 крейсера по 10 тыс. т, 16 эсминцев, 20 подводных лодок ⁴. На Нюрнбергском процессе главнокомандую-

---------

¹ См. В. М. Джордан, Великобритания, Франция и германская проблема в 1918—1939 гг., Госполитиздат, 1945, стр. 192.

² «SchultheB' Europaischer Geschichtskalender 1935», S. 267.

³ W. Ghurchill, The Second World War, vol. I, L., 1948, pp. 125—126.

⁴ «SchultheB' Europaischer Geschichtskalender 1935», S. 139.

256

щий немецко-фашистским военным флотом адмирал Редер признал, что Германия и не думала ограничиваться рамками соглашения.

Если в соответствии с англо-германским соглашением Германия имела право построить до 1938 года 55 подводных лодок, то в действительности было построено или находилось в стадии строительства 118. Представленные гитлеровцами Англии сведения о водоизмещении новых германских линкоров «Бисмарк» и «Тирпиц» были сознательно занижены: указывалось 35 тыс. т вместо 41,7 тыс. т.

Заключение англо-германского соглашения означало политическую и дипломатическую победу фашистской Германии, так как оно являлось официальным признанием со стороны Англии ликвидации важнейших статей Версальского договора и наносило тяжелый удар делу коллективной безопасности народов Европы. Это хорошо было понято гитлеровцами. «В политической области англо-германское соглашение означало особый успех,—писал 15 июля 1935 г. адмирал Редер,— потому что оно явилось первым шагом к практическому соглашению и привело к первому ослаблению фронта наших бывших противников». Еще более откровенно оценивал значение англо-германского соглашения другой видный гитлеровец Абец. «Этим соглашением,— писал он в книге «Открытая проблема», опубликованной в 1951 году в Западной Германии,— крупнейшая версальская держава сама сломала созданную в 1919 году договорную систему и тем самым создала прецедент, на который «третья империя» при дальнейших ревизиях могла опираться с политической и международно-правовой точек зрения»¹.

Что касается правительства США, то оно в день подписания англо-германского морского соглашения официально одобрило эту сделку ².

ОККУПАЦИЯ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИМИ ВОЙСКАМИ РЕЙНСКОЙ ЗОНЫ

Пособничество западных держав германскому фашизму подталкивало его на новые акты агрессии. 21 мая 1935 г. с целью ускорения всесторонней подготовки к войне на-

------------------------------

¹ Цит. по «Wehrwissenschaftliche Rundschau», 1955, Heft 9, S. 416f.

² «Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers 1935», vol. I, Wash., 1950, pp. 165—168.

257

цисты издают секретный «закон об обороне империи», который, по свидетельству генерала Томаса, явился краеугольным камнем подготовки к войне.

Спустя неделю после подписания англо-германского морского соглашения — 26 июня 1935 г. на Заседании рабочего комитета имперского совета обороны, как признали впоследствии Г. Крупп, Гальдер и Манштейн, был поставлен вопрос об оккупации немецко-фашистскими войсками Рейнской демилитаризованной зоны¹.

Гитлеровцы стремились устранить это последнее препятствие, мешавшее осуществлению их агрессивных замыслов, оккупировать Рейнскую область частями вермахта и тем самым занять удобный плацдарм для последующего военного удара по западным соседям Германии — Франции, Бельгии, Голландии и Люксембургу.

Разработка военной операции по оккупации Рейнской зоны началась еще в начале 1935 года. 2 мая 1935 г. военный министр Бломберг направил командующим трех родов войск директиву о проведении операции по захвату Рейнской области под кодовым наименованием «Шулунг». В директиве говорилось:

«1. Операция должна после передачи слов «выполнять Шулунг» быть проведена неожиданным ударом с молниеносной быстротой...

2. Нет времени для мобилизации вооруженных сил. Вооруженные силы будут использованы лишь в составе мирного времени и со снаряжением мирного времени.

3. Подготовка к операции будет проведена независимо от существующего неудовлетворительного состояния нашего вооружения»².

-----------------------

¹ «Archiv IfZ», Krupp-Prozess. Verteidigung Dokumente, Bd 2 SS. 41, 47, 54, 126; «PHN». Bd. XXXVI, Dok. EC-405, S. 434. Согласно 42—44 статьям Версальского договора, на территории левого берега Рейна и в 50-километровой зоне на правом берегу Германии запрещалось размещать воинские части и строить укрепления. Статья 44 предусматривала, что нарушение Германией демилитаризации Рейнской зоны будет рассматриваться как «враждебный акт по отношению к державам, подписавшим Версальский договор, и как стремление поколебать всеобщий мир». Локарнский пакт подтвердил демилитаризацию Рейнской зоны. Он предусматривал осуществление Францией, Англией и Италией немедленных военных санкций в случае ввода немецких войск в демилитаризованную зону (см. «Локарнская конференция 1925 г. Документы», Госполитиздат, 1959, стр. 486).

² «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 62.

258

Таким образом, очевидно, что ни о каком военном захвате Рейнской зоны для гитлеровцев и речи быть не могло. Если бы дело дошло до столкновения фашистского вермахта с Францией, имевшей пакты о взаимной помощи с СССР и Чехословакией и кадровую армию в 26 дивизий, положение гитлеровской Германии стало бы катастрофическим. «Армия была слаба,— показал Бломбергена Нюрнбергском процессе.— Она не могла рассчитывать на какую бы то ни было поддержку авиации». Эту оценку подтвердил в Нюрнберге и генерал Иодль: «Мы находились в положении игрока, который поставил на карту все. Германская армия в тот момент достигла своей максимальной слабости, ибо 100 тыс. человек рейхсвера были рассыпаны в качестве инструкторов по множеству мелких подразделений и больше не представляли собой организованной силы».

Планируя оккупацию Рейнской зоны, гитлеровцы исходили из того, что никакого сопротивления со стороны западных держав они не встретят. Задача дипломатической подготовки новой агрессии была возложена на немецкую дипломатию. Поскольку в случае открытого разрыва Германией Локарнских соглашений предусматривались военные санкции Франции, Англии и Италии, гитлеровцам, еще не готовым к войне, надо было получить гарантии, что этих санкций не последует.

Международная обстановка складывалась в 1935— 1936 годах в целом благоприятно для гитлеровцев. Нападение Италии на Эфиопию привело к обострению положения в Европе. Фашистская Италия, развернув агрессивную войну в Африке, нуждалась в политической и экономической поддержке Германии. С осени 1935 года начинается итало-германское сближение, приведшее позднее к созданию «оси Берлин—Рим». В январе 1936 года германский посол в Италии Хассель обсуждал с Муссолини судьбу Локарнских соглашений. В ходе последовавших затем 10—11 февраля 1936 г. в Партенкирхене переговоров Гитлера и Папена с итальянским министром Риччи и послом в Берлине Аттолико Германия заручилась поддержкой Италии в предстоящей оккупации Рейнской зоны. «Мы твердо заявляем,—писала итальянская газета «Трибуна» 30 января 1936 г.,— что в той европейской и мировой обстановке, которая сейчас начинает складываться, Италия уже не будет занимать прежних позиций, тех позиций,

259

на которые рассчитывали другие государства (т. е. Англия и Франция.— Г. Р.)»¹.

После заключения франко-советского договора германская пресса развернула шумную кампанию об «окружении Германии» и о несовместимости франко-советского и Локарнского договоров. Эти и подобные им утверждения не имели под собой никакой почвы ². Тем не менее, они были подхвачены реакционной английской прессой. Германский зондаж в Лондоне осенью 1935 года показал, что правящие круги Англии считают неизбежной ремилитаризацию Рейнской области и лишь хотели бы получить за это определенные гарантии —согласие на возвращение Германии в Лигу наций, заключение англо-германского воздушного пакта и т. д. «В лондонских политических кругах,— писала в октябре 1935 года американская «Нью-Йорк тайме»,— весьма заинтересованы передаваемой из достоверных источников информацией о том, что в скором времени ожидается сенсационное изменение политики Гитлера, связанное с отменой ремилитаризации Рейнской зоны»³.

8 января 1936 г. министр иностранных дел Англии Идеи поручил английскому послу в Берлине Фиппсу передать Гитлеру, что он, Идеи, разделяет взгляд о необходимости тесного взаимопонимания и сотрудничества между Великобританией, Францией и Германией. В ответ германская печать стала, открыто выступать с требованиями немедленной оккупации Рейнской области. Это вызвало тревогу во Франции. Однако в Англии реакция была иной. Как бы в ответ на кампанию в германской прессе Идеи заявил 17 января 1936 г. в своей речи в Лемингтоне, что коллективная система должна обладать «эластичностью для того, чтобы некоторые причины (агрессии) могли бы быть устранены путем согласованного содействия

---------

¹ «Правда», 1 февраля 1936 г.

² Во-первых, франко-советский пакт носил оборонительный характер. Речь шла не об «окружении Германии» с целью нападения на нее, а об обороне от германской агрессии. Пакт был открыт и для самой Германии, если бы она пожелала отказаться от агрессии и встать на путь мирной политики. Во-вторых, франко-советский договор не противоречил Локарнскому пакту, так как статья 2 последнего делала исключение из принципа отказа от войны в случае необходимости выполнения его участниками обязательств в соответствии со статьями 16 и 17 Устава Лиги наций о взаимной помощи против агрессора.

³ «The New York Times», Oct. 25, 1935.

260

необходимым изменениям, когда созрело время для таких изменений»¹.

В конце января 1936 года в Англии умер король Георг V. Среди представителей зарубежных стран, съехавшихся в Лондон на похороны, находился и Нейрат. В беседе с Иденом он открыто поставил вопрос о Рейнской зоне. Нейрат вернулся в Берлин убежденным, что в случае оккупации Рейнской зоны Германия не встретит со стороны Англии противодействия. Эта точка зрения еще более окрепла у нацистских руководителей после бесед Гитлера и Геринга с бывшим министром авиации, влиятельным членом правящей консервативной партии лордом Лондондерри, посетившим Германию «с частным визитом» в феврале 1936 г. Лондондерри сочувственно отнесся к германским требованиям. Англия была готова согласиться на ремилитаризацию Рейнской зоны в обмен на обещания направить в будущем германскую агрессию на Восток.

Гитлеровцы учитывали и тот благоприятный для себя фактор, что принц Уэльский, занявший английский престол под именем Эдуарда VIII, являлся сторонником англо-германского сговора.

Более серьезного сопротивления своим агрессивным планам гитлеровцы ожидали со стороны Франции, где не только массы трудящихся, но и определенные слои буржуазии, опасавшиеся агрессии фашистской Германии, стояли на позициях отпора притязаниям гитлеровцев. Однако и во Франции решающую роль в определении позиции правительства сыграл страх финансовой олигархии перед ростом демократических сил французского народа и ее стремление направить гитлеровскую агрессию против Советского Союза. Сдерживающее влияние на Францию оказывала и позиция, занятая английским правительством.

Возглавляемое Лавалем французское правительство, заключив с СССР пакт о взаимной помощи, немедленно стало использовать его в качестве козырной карты в переговорах с гитлеровцами. В мае 1935 года, встретившись в Кракове с Герингом, Лаваль поставил перед ним вопрос: на какие уступки Западу пошла бы Германия, если бы франко-советский пакт был похоронен. В то же время французское правительство всячески затягивало ратификацию пакта. Французская палата депутатов приступила к об-

-------

¹ «The Times», Jan. 18, 1936.

261

суждению пакта лишь спустя девять месяцев после его подписания.

Французское правительство еще задолго до оккупации гитлеровцами Рейнской зоны знало о готовящейся агрессии, однако никаких действенных мер против нее не предпринимало. 21 ноября 1935 г. Гитлер принял французского посла в Берлине Франсуа-Понсе и произнес перед ним пространную речь о том, что «Россия является перманентной угрозой для Европы», что принятие СССР в Лигу наций и заключение франко-советского пакта являются «крупнейшими ошибками» Запада и т. п. «Ярость, с которой он подвергал суду франко-советский пакт,— пишет Понсе,— не оставляла у меня никаких сомнений насчет его будущих намерений. Если он произнес такую обвинительную речь, значит, он решился на ответный акт, и этим актом могло быть только денонсирование Локарно и оккупация демилитаризованной зоны»¹. После этой беседы с Гитлером Франсуа-Понсе предложил своему правительству «забежать вперед» и позволить Германии оккупировать Рейнскую зону, не дожидаясь, когда она это сделает сама.

События, развернувшиеся во Франции в начале 1936 года, окончательно убедили гитлеровцев, что никакого сопротивления со стороны французского правительства при оккупации Рейнской зоны они не встретят. В конце января 1936 года Л аваля на посту премьера сменил другой реакционный деятель Сарро. В состав правительства вошел открытый прогитлеровец Деа. 27 февраля 1936 г. французская палата депутатов 353 голосами против 164 при 100 воздержавшихся ратифицировала франко-советский договор. Однако тот факт, что значительная часть депутатов не поддержала договор, показал гитлеровцам нежелание французской буржуазии опереться на СССР в борьбе против германской агрессии, ее стремление к антисоветскому сговору с фашистской Германией.

2 марта 1936 г. Франсуа-Понсе встретился с Гитлером, чтобы узнать, на каких условиях возможно франко-германское сближение. Гитлер ответил, что германские предложения еще не готовы, но вскоре будут переданы Франции. Весь цинизм ответа Гитлера станет очевидным, если учесть, что еще 12 февраля 1936 г. Гитлер предупредил генерала

------

¹ A. Fгапсоis-Pоnсеt, Souvenirs d'une ambassade a Berlin. Septembre 1931 — octobre 1938, P., 1958, p. 248.

262

фрича, что оккупация Рейнской области будет произведена в ближайшие дни¹. Небезынтересно отметить, что приказ об оккупации был отдан Гитлером за две недели до ратификации французским парламентом франко-советского пакта.

В тот день, когда французский посол посетил Гитлера, Бломберг дал указания командующим родов войск о вступлении немецко-фашистских войск в Рейнскую область в субботу 7 марта ². Гитлер специально выбрал именно этот день, не без юмора отмечает западногерманский историк Мейнк, потому что «решающие политические круги западных демократий во время «уик-энда» не в состоянии принимать решений»³.

Гитлеровские генералы, видя неподготовленность фашистской военной машины, опасались, что оккупация Рейнской зоны приведет к военному столкновению с Францией ⁴. Однако, как показал в Нюрнберге Бломберг, «фюрер заверил нас, что Франция не выступит. Кроме того, добавил он, если ваши опасения оправдаются и положение станет действительно опасным, я дам машине задний ход и отойду за Рейн»⁵.

5 марта 1936 г. у Гитлера состоялось совещание руководителей вооруженных сил, на котором «было решено, что любая реакция французов повлечет за собой немедленный отвод тех слабых частей, которые будут переправлены на левый берег». Когда генералы спросили Гитлера, что, собственно, следует понимать под «реакцией французов», тот ответил, что под этим «следует подразумевать любое военное действие, сопровождающееся переходом французами границы, каковы бы ни были формы и значимость этой операции. И, наоборот,— добавил Гитлер,— дипломатические протесты, как бы резки они ни были, не заставят меня отступить ни на шаг».

------

¹ «PHN», Bd. XXXIV, Dok. C-159, S. 644.

² Ibid.

³G. Meinck, Hitler und die deutsche Aufrustung 1933—1937, S. 152.

⁴ «Documents on British Foreign Policy 1919—1939», Second Series, vol. VI, L., 1958, p. 873.

⁵ По словам французской журналистки Ж Табуи, Гитлер заявил генералам: «Нет даже необходимости выдавать вашим солдатам боеприпасы, так как им не придется сделать ни одного выстрела». (Женевьева Табуи, Двадцать лет дипломатической борьбы, ИЛ, 1960, стр. 313).

263

Оккупацию планировалось осуществить частями V, VI и IX армейских корпусов; каждый из них должен был «выдвинуть по пехотному батальону в сторону Аахена, Трира и Саарбрюкена». Однако на деле оккупацию осуществляли лишь части одной дивизии, остальные оказались неподготовленными \, Три батальона этой дивизии в пять часов утра 7 марта 1936 г. тремя колоннами вступили в Рейнскую область. Батальоны двигались походным порядком. Солдатам было объявлено, что их отправляют на маневры. Командиры батальонов имели строжайший приказ немедленно повернуть обратно, если им встретится хоть один французский солдат. Однако этого не произошло. На следующий день немецкие колонны вышли к французской и бельгийской границе.

Утром 7 марта 1936 г. Нейрат вручил послам Франции, Англии, Бельгии и Италии меморандум германского правительства, в котором говорилось, что «в интересах естественного права народа защищать свои границы и поддерживать свои средства обороны правительство Германии с сегодняшнего дня восстановило полный и неограниченный суверенитет империи в Рейнской демилитаризованной зоне»².

Этот агрессивный шаг гитлеровцы мотивировали несостоятельным утверждением о том, что подписание франко-советского договора якобы привело к ликвидации Локарнских соглашений. Меморандум явно был составлен в расчете на то, чтобы убедить сторонников сговора с гитлеровцами в Англии, Франции и США, что Рейнская зона нужна Германии лишь для войны против Советского Союза, что Германия готова «гарантировать» безопасность западных стран, что Рейнская область — это последнее требование Германии к Западу. В то же время меморандум должен был дать сторонникам сговора с гитлеровцами необходимые аргументы, чтобы оправдаться перед общественным мнением своих стран.

Германия предлагала Франции, Бельгии и Голландии заключить пакт о ненападении сроком на 25 лет. Англия и Италия упоминались в качестве гарантов этого пакта. В меморандуме предлагалось создать новую демилитаризованную зону по обе стороны границы с Францией и Бель-

--------------

¹ «Wehrwissenschaftliche Rundschau», 1956, Heft 12, S. 679.

² «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 4, В., 1942 S. 125 f.

264

гией. Гитлеровцы хорошо понимали, что Франция на это не пойдет, ибо это означало бы для нее лишиться пограничных укреплений и открыть ворота для германской агрессии. Германское правительство выражало готовность начать переговоры о возвращении Германии в Лигу наций. Основные положения германского меморандума Гитлер в тот же день — 7 марта 1936 г.— повторил в своей речи в рейхстаге. Чтобы продемонстрировать перед западными державами единство германского народа со своим «фюрером», фашистский рейхстаг был распущен, «выборы» назначены на 29 марта 1936 г.

Как же реагировали западные державы на новую германскую агрессию?

Важнейшее значение для гитлеровцев имела позиция Франции, так как удар был направлен, прежде всего, против нее. Французское правительство, как свидетельствует Черчилль ¹, знало, что немцы отступят, если французские войска вступят в Рейнскую зону, но не отдало приказ об этом. Военный отпор германской агрессии в тот момент, несомненно, привел бы к поражению гитлеровцев, что в свою очередь неминуемо привело бы к усилению демократического движения народов за мир, против войны. А именно этого больше всего и опасались французские монополии. Победа Народного фронта в Испании в феврале 1936 года и рост антифашистского движения в самой Франции уже и без того повергли их в страх. Сопротивлению германской агрессии они предпочли поиски соглашения с гитлеровцами.

В то же время, учитывая настроение широких масс французского народа, правящие круги Франции были вынуждены на словах выступить против нового акта фашистской Германии. Французское правительство заявило о своей готовности принять самые «решительные» меры, но только через Лигу наций. Апелляция к Лиге наций нужна была французскому правительству лишь для того, чтобы попытаться снять с себя ответственность за попустительство германской агрессии и переложить ее на Лигу наций. Французское правительство знало, что английское правительство не допустит, чтобы эта организация приняла какие-либо серьезные меры против агрессивных действий фашистской Германии. А очередной провал Лиги наций правящие круги Франции намеревались использовать для пропаганды не*

-------------------

¹ W. Churchill, The Second World War, vol. I, p. 175.

265

обходимости соглашения с Германией и развенчания идеи коллективной безопасности.

Французское правительство на своем заседании вечером 7 марта 1936 г. решило отказаться от мобилизации войск и обратиться к Лиге наций, одновременно потребовав созыва конференции держав, подписавших Локарнские соглашения. «Очевидно, никакие меры не могут быть приняты ранее, чем определится отношение наших английских друзей к происшедшему, и ранее, чем этот вопрос будет обсужден в Женеве»,— говорилось в заявлении, сделанном правительством для прессы¹. Хотя французское правительство заявило, что «мирные» предложения Германии неприемлемы, тем не менее было ясно, что оно отказалось от каких-либо решительных действий и передает всю инициативу в вопросе об урегулировании конфликта в руки Англии. Тем самым судьба Рейнской области была решена.

В английских правящих кругах реакция на оккупацию Рейнской зоны в основном была положительной. В центре внимания английской буржуазной прессы оказались не агрессивные действия гитлеровцев, а их «мирные» предложения. Гитлер «выдвигает разумные предложения об укреплении мира в Европе..., — писала консервативная газета «Обсервер».— Германские предложения должны быть рассмотрены с трезвым реализмом, а также с глубокой доброй волей»², На следующий день лейбористская «Дейли геральд», одобряя действия гитлеровцев, заявила, что «занятием Рейнской области Гитлер ликвидировал неравенство, созданное Версалем»³.

Как свидетельствует западногерманский историк Хессе, король Эдуард VIII позвонил премьеру Болдуину и пригрозил отречением, «если он захочет из-за Рейнской области развязать войну»⁴. Выступая в палате общин 9 марта 1936 г., Идеи и Болдуин официально определили политику английского правительства к оккупации Рейнской области. Идеи, например, заявил, что Германия нарушила Локарнские соглашения, но тут же добавил, что, «к счастью, нет оснований полагать, что действия Германии связаны с какой-либо угрозой военных действий».

---------

¹ См. «Правда», 9 марта 1936 г.

² «Observer», March 8, 1936.

³ «Daily Herald», Anarch 9, 1936.

⁴ F. Hesse, Das Spiel um Deutschland, Munchen, 1953, S. 52.

266

Что касается правительства США, то на приеме представителей прессы государственный секретарь Хэлл попросту отказался комментировать оккупацию Рейнской области. Американскому послу в Париже Хэлл сообщил, что правительство США не считает нужным высказать свое отношение к происходящим в Европе событиям ¹. Это было молчаливым одобрением германской агрессии.

Позиция, занятая западными державами, определила и дальнейшую тактику гитлеровского правительства. Теперь оно не спешило с реализацией своих «мирных» предложений. За свои «гарантии» западным странам оно рассчитывало получить от них новые реальные уступки.

На открывшейся 14 марта 1936 г. в Лондоне чрезвычайной сессии Совета Лиги наций делегация Советского Союза выступила с разоблачением агрессивной сущности внешней политики фашистской Германии. Вскрывая несостоятельность утверждений гитлеровской дипломатии о том, что оккупация Рейнской зоны немецкими войсками является лишь «восстановлением поруганной справедливости», глава делегации СССР М. Литвинов заявил: «Я не думаю..., что в настоящее время мир в Европе выиграет от ремилитаризации Рейнской зоны, тем более совершенной односторонне, в нарушение добровольно принятых на себя Германией обязательств. Не позволяют этого утверждать ни внешняя политика нынешнего германского правительства, ни начатая и непрекращающаяся за последние три года в Германии проповедь агрессии и международной ненависти и глорификации духа войны...

Речь идет о создании гегемонии Германии на всем европейском континенте, и я спрашиваю: должна ли и будет ли Лига наций потворствовать осуществлению этой задачи?»². Советский Союз заявил о своей готовности принять участие во всех мероприятиях, которые будут предложены Совету Лиги наций западными державами — участниками Локарнских соглашений.

19 марта 1936 г. Советское правительство разъяснило западным державам, что ремилитаризация Рейнской области усилила угрозу для стран, находящихся к востоку от Германии, и в частности для СССР. Одновременно оно

--------------------

¹ М. Gartner, Botschafterin des Guten Willens, Bonn, 1955, S. 319.

²M. Литвинов, Против агрессии, Госполитиздат, 1938, стр. 13—14.

267

подчеркнуло, что ввод немецко-фашистских войск в Рейнскую область, пограничную с Францией и Бельгией, и строительство там немецких укреплений создают угрозу, прежде всего для западных соседей фашистской Германии¹.

Тем не менее, работа Совета Лиги наций, где верховодили западные державы, пошла по линии, отвечавшей интересам фашистской Германии. Представители Франции и Бельгии предложили, было провести финансовые и экономические санкции в отношении Германии, чтобы принудить ее отвести свои войска из Рейнской области, однако против этого предложения выступили Англия и Италия. Совет Лиги наций так и не смог принять какого-либо решения, кроме констатации факта нарушения Германией Локарнских соглашений. «Гитлер,— пишет Э. Кордт,— мог расценивать результат заседаний Совета в Лондоне как свой полный успех и подтверждение правильности своей политики» ².

Безнаказанный захват фашистской Германией Рейнской области и полная очевидность политики соглашательства с нацистами, проводимой западными державами, привели к серьезным изменениям в международной обстановке. Гитлеровцы на практике убедились, что стремление к сговору с Германией на антисоветской базе является основной осью внешней политики западных держав. Исходя из этого, они под фальшивым флагом «борьбы с коммунизмом» уже летом 1936 года развернули настоящий поход против интересов Англии и Франции, атакуя их позиции в Австрии и Испании.

Усилился процесс переориентации малых стран Европы на фашистскую Германию. Буржуазия этих стран учла намерение Англии и Франции направить гитлеровскую агрессию на Восток и пришла к выводу, что ей, пока не поздно, нужно договариваться с фашистским агрессором о наиболее выгодных условиях подчинения его влиянию.

Воспользовавшись этим, гитлеровцы усилили подрывную деятельность внутри Австрии и нажим на австрийское правительство. «Папен мог работать в Вене с уверенностью в позиции Англии,— пишет бывший сотрудник австрийского министерства иностранных дел Фукс.— Она откровенно проявила желание сблизиться с Германией и несомненно

-------

¹ См. «Правда», 24 марта 1936 г.

² Е. Когdt, Wahn und Wirklichkeit, S. 78.

268

охотно заключила бы в обмен на определенные гарантии мир с «третьей империей» за счет уступок в Центральной Европе. Папен... напомнил австрийскому канцлеру о разговоре, который он имел весной 1936 года с видным английским деятелем, бывшим министром иностранных дел Остином Чемберленом. Этот государственный деятель искренне посоветовал австрийскому канцлеру Шушнигу не терять из виду возможность взаимопонимания с Берлином»¹.

Весной 1936 года Муссолини на вопрос австрийского государственного деятеля Штаремберга, что предпримут западные страны, если Германия предпримет новую попытку «аншлюса», ответил: «Ничего! Франция не предпримет ничего без Англии, а Англия не предпримет никаких шагов против Германии»².

Изменилась в благоприятную для фашистской Германии сторону и позиция Италии в австрийском вопросе. Итальянский империализм, ослабленный эфиопской авантюрой, переживал тяжелые финансовые и экономические затруднения и остро нуждался в поддержке других, более сильных империалистических держав. Капитуляция Франции перед Гитлером в вопросе о Рейнской зоне убедила Муссолини в том, что ему выгоднее объединиться с входящим в силу германским фашизмом, чем поддерживать Францию против Германии. Чтобы заручиться поддержкой Гитлера в борьбе с Англией и Францией на Средиземном море и в Африке, фашистская Италия была готова поступиться Австрией в пользу Германии. В марте 1936 года на конференции держав, гарантировавших независимость Австрии, Муссолини прямо посоветовал Шушнигу «прийти к соглашению с Германией» ³.

В этой обстановке 11 июля 1936 г. Германии удалось навязать австрийскому правительству политическое соглашение. В опубликованном тексте соглашения указывалось, что австрийское правительство обязуется в определении основ своей политики исходить из того, что Австрия является германским государством ⁴.

Как выяснилось в ходе Нюрнбергского процесса, важнейшие статьи соглашения, широко открывавшие гитлеров-

---------------

¹M. Fuchs, Showdown in Vienna, N. Y., 1939, pp. 34—35.

² Starhemberg, Between Hitler and Mussolini, L., 1942, pp. 191—192.

³ M. Fuchs, Un pacte avec Hitler, P., 1938, p. 19.

⁴ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 4, S. 158.

269

цам двери в Австрию, носили секретный характер и не были опубликованы. Правительство Австрии обязалось координировать свою внешнюю политику с политикой Германии, амнистировать фашистских заговорщиков, а тем из них, кто бежал в Германию, разрешить вернуться обратно, привлечь, австрийских нацистов к политической власти ит. п.¹После заключения политического соглашения и последовавшего за ним ряда экономических соглашений политика Австрии все больше попадала в фарватер Германии. В правительство были введены два нациста. Один из них, Гвидо Шмидт, получил пост государственного секретаря министерства иностранных дел. Нацистских преступников— участников путча 1934 года амнистировали, немецким фашистам разрешили ввозить пропагандистские материалы в Австрию. Все это говорит о том, что соглашение от 11 июля 1936 г. явилось важным этапом на пути к захвату Австрии фашистской Германией.

Известным успехом ознаменовались и происки гитлеровцев в Бельгии. Для того чтобы взорвать франко-бельгийский военный союз и тем самым ослабить оборону западных держав, гитлеровцы развернули дипломатическое наступление на Бельгию, обещая ей «гарантию» независимости и неприкосновенности ее территории в обмен за нейтралитет. 14 октября 1936 г. бельгийское правительство, не надеясь более на эффективную помощь западных держав в случае немецкой агрессии, объявило об отказе Бельгии от Локарнских соглашений и провозгласило «абсолютный нейтралитет».

НАЧАЛО ГЕРМАНО-ИТАЛЬЯНСКОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ В ИСПАНИИ

В гитлеровских планах подготовки и развязывания второй мировой войны видное место отводилось использованию экономических ресурсов Испании и находившихся в ее руках военно-стратегических позиций. Установление немецкого контроля над добычей в Испании железной руды, а также меди, ртути и других цветных металлов значительно укрепило бы сырьевую базу Германии, а создание немецких военных баз на Пиренейском полуострове не только поставило бы под удар с тыла французскую армию на Рейне,

-------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. I, L., 1949, pp. 280—281.

270

но и подорвало бы позиции Англии в восточной Атлантике и западной части Средиземного моря. Кроме того, германские фашисты рассматривали Испанию и как важный трамплин для развертывания борьбы за передел в свою пользу африканских владений Франции и Англии, а также для проникновения в Латинскую Америку.

Сразу после прихода к власти гитлеровцы установили тесный контакт с представителями испанской военщины, и в частности с генералом Франко. Бывший генерал-лейтенант немецко-фашистской армии и начальник III отдела германской военной разведки Р. Бамлер в своем заявлении Советскому правительству, опубликованном в июне 1946 года, писал, что «Франко еще во время первой мировой войны работал для Канариса, впоследствии начальника германской военной разведки. Когда в Испании начался контрреволюционный мятеж, Канарис выдвинул Франко в качестве руководителя мятежа, как человека наиболее подходящего для осуществления германских интересов, так как своим долголетним сотрудничеством он доказал, что на него можно положиться»¹.

Гитлеровцы обещали оказать испанским реакционерам поддержку в свержении в Испании республики и установлении террористической профашистской диктатуры, а последние взамен обязались предоставить Германии возможность для создания военных баз на испанской территории и эксплуатации природных богатств страны. На аналогичных условиях испанские реакционеры договорились и с фашистским правительством Италии.

Победа антифашистского Народного фронта в Испании на выборах в феврале 1936 года показала гитлеровцам, что осуществлению планов в отношении Испании грозит серьезная опасность. Хорошо зная о глубоком недовольстве правящих кругов Англии и Франции этим успехом демократических сил Испании, гитлеровцы приступили к реализации своих агрессивных планов под флагом борьбы с «угрозой коммунизма, нависшей над Испанией».

В марте 1936 года один из руководителей испанской реакции генерал Санхурхо прибыл в Берлин, где были разработаны и детализированы планы военно-фашистского мятежа в Испании. Вслед затем заговорщикам были на-

----------

¹ Заявление бывшего генерал-лейтенанта германской армии Р. Бамлера о Франко как агенте немецкой разведки (См. «Известия», 12 июня 1946 г.).

271

правлены большие партии оружия. 18 июля 1936 г. испанская военщина подняла вооруженный мятеж против законного правительства республики.

Однако развитие событий показало уже в первые дни, что планы испанских реакционеров и стоявших за их спиной гитлеровцев — молниеносно захватить власть по всей стране — были построены на песке. Они не учитывали воли и решимости испанского народа отстоять завоеванные демократические права и свободы. Хотя мятежники в изобилии снабжались немецким и итальянским оружием, они почти повсюду были разбиты отрядами плохо вооруженных и необученных испанских рабочих и крестьян. В их руках оставались лишь северные районы страны — провинции Наварра и Галисия, а также испанское Марокко, где под руководством Франко были сконцентрированы основные военные силы мятежников — иностранный легион и марокканские части. Положение мятежников осложнялось тем, что они не имели возможности перебросить эти части через Гибралтарский пролив в Испанию, так как флот сохранил верность республике.

24 июля 1936 г. эмиссары Франко прибыли в Берлин, где через посредство руководителя заграничной организации нацистской партии Боле были приняты Гитлером и Герингом ¹. Они передали руководителям фашистской Германии письмо Франко с просьбой о немедленной помощи. Германское и итальянское правительства, надеясь, что западные державы не окажут сопротивления их действиям, пошли на развертывание открытой военной интервенции против Испанской республики. Помимо тех целей, о которых указывалось выше, гитлеровцы стремились теперь также использовать Испанию и в качестве полигона для отработки военной тактики и испытания, новых образцов оружия. «Было бы ошибкой,— говорил гитлеровский генерал Рейхенау в докладе, прочитанном в 1938 году перед фашистскими главарями,— рассматривать войну в Испании как войну второстепенного порядка. Испания научила нас многому, в Испании мы исправили некоторые ошибки нашей военной стратегии... Наша интервенция в Испании позволила нам утвердиться на основных стратегических линиях Франции и Англии... Благодаря нашим позициям в Испании мы находимся в благоприятном положении, господ-

---------------------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. III, L., 1951, p. 10.

272

ствуя над жизненными пунктами этого стратегического района... В этом заключается высший смысл нашей интервенции в Испании»¹.

Начало активному военному участию Германии в испанской войне, похвалялся затем Гитлер в июне 1939 г. на параде немецких войск, вернувшихся из Испании, «было положено в июле 1936 года»².

Чтобы помешать республиканскому правительству Испании изолировать друг от друга, а затем ликвидировать очаги фашистского мятежа, в испанские воды были переброшены основные силы германского военно-морского флота — линкоры «Дейчланд», «Адмирал Шеер», крейсеры «Кельн», «Лейпциг», «Нюрнберг» и несколько эсминцев. В течение двух недель на транспортных самолетах, предоставленных Германией, Франко смог перебросить в южную Испанию 18-тысячную армию и развернуть там военные действия. В захваченные мятежниками порты стали прибывать немецкие транспорты с оружием и военным снаряжением. С каждым днем интервенция Германии, осуществляемая совместно с Италией, расширялась.

22 августа 1936 г. адмирал Редер представил Гитлеру меморандум, в котором предлагал использовать в Испании регулярные части вермахта³. Это предложение было принято. С 27 августа 1936 г. самолеты, пилотируемые гитлеровскими пилотами, стали совершать налеты на Мадрид. В октябре 1936 года в Берлине под руководством полковника Енеке был создан штаб особого назначения «W». «На этот штаб,— рассказал впоследствии сам Енеке,— были возложены задачи по организации Германией вооруженной помощи генералу Франко в борьбе против испанского рес_:публиканского правительства и по снабжению германских вооруженных сил, направленных в Испанию для участия в гражданской войне» ⁴. Командование немецкими войсками в Испании было возложено на полковника Варлимонта,

------

¹ Цит. по Д. Ибаррури, Национально-революционная война испанского народа против итало-германских интервентов и фашистских мятежников (1936—1939), «Вопросы истории», 1953 г., №11, стр. 35—36.

² «SchultheB’ Europaischer Geschichtskalender 1939», Munchen, 1940, S. 142.

³ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. III, pp. 51—52.

⁴ Заявление бывшего генерал-полковника германской армии Э. Енеке о Франко и его режиме. (См. «Известия», 14 июня 1946 г.).

273

штаб которого разместился в Севилье. «В кратчайший срок были сформированы: один бомбардировочный полк в составе трех эскадрилий самолетов «юнкерс-52»; один истребительный полк в составе трех эскадрилий самолетов «хейнкель-51»; одна разведывательная эскадрилья в составе двенадцати самолетов «хейнкель-70»; четыре 88-миллиметровые зенитные батареи; две легкие зенитные батареи; один батальон связи в составе роты радио-связи, роты телефонной службы, роты ВНОС и роты аэродромного обслуживания; одна полевая авиамастерская с двойным комплектом оборудования; один штаб управления»¹. Из этих частей было сформировано авиационное соединение — легион «Кондор». В начале ноября 1936 года 6500 военнослужащих легиона прибыли в испанский порт Кадис, а затем были переправлены в Севилью, куда уже до этого были переброшены самолеты и необходимое летное оборудование. Легионом последовательно командовали гитлеровские генералы Шперле, Фолькман и Рихтгофен ².

Кроме того, в Испанию было направлено несколько танковых частей и большое количество инструкторов для армии мятежников. Общая численность немецких солдат и офицеров, принимавших участие в интервенции против Испанской республики, достигла 50 тыс. человек ³. Свыше 26 тыс. солдат и офицеров фашистского вермахта были награждены впоследствии Гитлером «Испанским крестом» — орденом, которым награждались немецкие военнослужащие, принимавшие участие в интервенции против Испанской республики. Военная промышленность Германии поставила Франко 60 тыс. винтовок, более 6 млн. патронов, 40 орудий на механической тяге и другое вооружение ⁴.

Личный состав немецких частей в Испании непрерывно обновлялся, чтобы дать как можно большему количеству военнослужащих вермахта получить боевой опыт на поле сражения, постоянно пополнялся и запас вооружения и снаряжения. О масштабах гитлеровской помощи франкистским мятежникам свидетельствует запись, сделанная начальником протокольного отдела германского МИД Бюловым-

-------

¹ Цит. по А. Норден, Так делаются войны, ИЛ, 1951, стр. 69.

² «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. III, p. 950.

³ «Новая и новейшая история», 1961 г., № 4, стр. 13.

⁴ А. Nогden, Die spanische Tragodie, В., 1956, S. 17 f.

274

Шванте о его беседе с Муссолини в сентябре 1937 года. «Муссолини сказал,—'говорится там,— что испанское предприятие обошлось ему в 3 млрд. лир, на что я ответил, что это приблизительно составляет 500 млн. марок и что Германия вложила в это дело не меньшую, если не большую сумму»¹.

По секретным данным экономического департамента военного министерства, расходы фашистской Германии по интервенции в Испании составили около 500 млн. марок, из них 414,5 млн. пошло на вооружение и снаряжение легиона «Кондор»².

Во время переговоров министра иностранных дел Италии Чиано с Нейратом и Гитлером 21—24 октября 1936 года обе стороны договорились, учитывая благоприятную позицию к фашистским агрессорам Англии и Франции, продолжать совместную военную интервенцию в Испании вплоть до полной победы Франко.

Германские и итальянские части составляли ударный кулак франкистской армии. «Без помощи обеих стран (Германии и Италии.— Г. Р.) сегодня не было бы Франко»,— откровенно заявил Гитлер итальянскому министру иностранных дел Чиано в сентябре 1940 года ³. «Не было ни одной большой операции,— писал в мае 1939 года в газете «Фелькишер беобахтер» командир легиона «Кондор» фашистский генерал Фолькман,— в которой легион не принимал бы участия»⁴.

Именно наличие в составе франкистских войск германских частей обеспечило им многократный перевес в танках и авиации над республиканской армией и позволило не только удерживать захваченную территорию, но и вести наступательные операции ⁵.

Воспользовавшись тем, что франкистский режим держался на штыках германских и итальянских интервентов,

-------

¹ «Документы министерства иностранных дел Германии», вып. III, Госполитиздат, 1946, стр. 15.

² «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. III, p. 894.

³ «Ciano's Diplomatic Papers», L., 1948, pp. 52—60.

⁴ «V. В.», 31. Mai 1939.

⁵ В июне 1938 г. статс-секретарь министерства иностранных дел Германии Вейцзекер признавал, что отзыв германских частей с фронта «недопустимым образом способствовал бы успехам красных» и поставил бы франкистов на грань «катастрофы». (См. «Документы министерства иностранных дел Германии», вып. III, стр. 31).

275

гитлеровцы усилили проникновение в Испанию и захват природных богатств страны. Для того чтобы придать своей военной и экономической интервенции «законный» характер, гитлеровцы в августе 1936 года отозвали своего посла из Мадрида, а 18 ноября 1936 года официально признали франкистское правительство¹. В беседе с генералом Фаупелем, назначенным на пост немецкого представителя при Франко, Гитлер разъяснил поспешность этого акта. Он заявил, что надо использовать «благоприятный момент», чтобы отобрать испанский рынок у Англии².

Вскоре после начала фашистского мятежа Германия заключила с Франко соглашение о создании германо-испанского общества «Хизма», которое получило монопольное право на экспорт железной руды со всей оккупированной мятежниками территории. Состоявшиеся в конце 1936 года переговоры между германским правительством и представителями Франко привели к заключению временного соглашения, предоставившего Германии право получить в 1937 году из Испанского Марокко 1 млн. т железной руды. Одновременно в целях развития испано-германского экономического «сотрудничества» с помощью Геринга была создана компания «Ровак». В 1937 году «Хизма» и «Ровак» были объединены³.

Форсированно готовясь к войне, гитлеровцы организовали хищнический вывоз из Испании цветных металлов. Лишь за один декабрь 1936 года в Германию было отправлено 10 750 т марганца, меди и вольфрама⁴. Германские экспортеры получали медную руду по ценам вдвое ниже мировых. Геринг направил к Франко своего представителя Бернгарда, который в качестве главного руководителя объединения германских торгово-промышленных предприятий в Испании приспосабливал испанскую экономику к потребностям «четырехлетнего плана» гитлеровской Германии. За каждую партию оружия или пополнение немецким частям гитлеровцы требовали от франкистов все новых экономических уступок. Так, например, в связи с пополнением состава легиона «Кондор» в июле 1938 года германский

-------

¹ «Dokumente der deutschen Polilik», Bd. 4, S. 164.

² «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. III, p. 142.

³ Ibid., p. 2.

⁴ См. Хосе Гарей а, Испания Народного фронта, Изд-во АН СССР, 1957, стр. 40.

276

посол при правительстве Франко Шторер заявил последнему, что «в связи с этой новой поставкой военного снаряжения в Испанию, мы по праву заинтересованы в том, чтобы Испания... пошла бы нам навстречу, обеспечивая нас поставками руды»¹.

Зависимость франкистов гитлеровское правительство использовало для прямого ущемления экономических позиций западных держав в Испании. Продукция медных рудников, принадлежавших английским компаниям, была конфискована франкистами и вывезена в Германию. В январе 1937 года правительство Франко гарантировало немецкой фирме «Хизма» получение 60% медной руды, добываемой на принадлежащих англичанам рудниках Рио-Тинго. Несмотря на непрерывно возраставшие поставки в Германию испанского сырья и продовольствия, к 1939 году франкисты задолжали гитлеровцам около 500 млн. марок ².

Гитлеровцы помогли своему агенту Франко постепенно отстранить от власти его соперников генералов Мола и Кейпо де Льяна — таких же реакционеров, как и он сам, но ориентировавшихся на Италию. В августе 1936 года под нажимом немцев Франко был введен в состав генеральской хунты, а 1 октября 1936 г. провозглашен главнокомандующим армий мятежников и главой государства. Отодвигая на задний план своих сообщников — итальянских фашистов, гитлеровцы все больше превращали франкистскую Испанию в свою полуколонию. «...Внешне Муссолини казался хозяином положения,— пишет Долорес Ибаррури.— Он подписывал пакты, открыто посылал в Испанию воинские части и эскадрильи самолетов, приветствовал итальянских летчиков, бомбардировавших Басконию, и итальянские армии, занявшие Сантандер и Малагу. Но в действительности подлинными руководителями, интервенции в Испании были германские империалисты и их ставленник Гитлер»³.

20 марта 1937 г. генерал Фаупель и Франко подписали в Саламанке секретный протокол, явившийся важной вехой на пути закабаления франкистской Испании герман-

---

¹ «Документы министерства иностранных дел Германии», вып. III, стр. 42.

² А. Nогden, Die spanische Tragodie, S. 17.

³ Д. Ибаррури, Национально-революционная война испанского народа против итало-германских интервентов и фашистских мятежников (1936—1939), «Вопросы истории», 1953 г., № 11, стр. 36.

277

ским империализмом. Франкисты обязались согласовывать с фашистской Германией «необходимые меры для защиты страны от коммунизма»; «поддерживать контакт и информировать» Германию «по вопросам международной политики, представляющим интерес для обеих сторон»; если Германия окажется в состоянии войны, «избегать всего, что может оказаться полезным ее противнику». Наконец, Испания, согласно секретному протоколу, обязалась расширять экономические связи с Германией «в максимально возможной степени» и в ближайшее же время заключить с Германией соглашение по конкретным экономическим, политическим и культурным вопросам¹.

В соответствии с этим, наряду с официальным торговым договором, заключенным между Германией и франкистской Испанией 12 июля 1937 г., был подписан ряд секретных соглашений. Одно из них устанавливало, что прежде чем заключить торговую сделку с какой-либо страной, Испания предварительно предложит заключить ее Германии. Протокол от 15 июля 1937 г. обязывал Испанию оказывать всемерное содействие в поставках в Германию сырья и продовольствия ². Наконец, 16 июля 1937 г. генерал Фаупель и франкистский министр иностранных дел Хордана подписали в Бургосе секретное соглашение, которое широко открыло германским монополиям дорогу для экономического закабаления Испании. Немецким монополиям было предоставлено право беспрепятственного инвестирования средств в испанскую экономику и вывоза прибылей в Германию, последняя соглашалась оказать помощь в «реконструкции» испанской экономики, прежде всего в области открытия новых запасов сырья и использования природных ресурсов Испании и Испанского Марокко. С этой целью франкистское правительство обязалось оказывать всемерную поддержку германским фирмам и немецким гражданам³.

Гитлеровцы стремились замаскировать свое военное и экономическое утверждение на Пиренейском полуострове и подрыв позиций западных держав в этом районе заявлениями о том, что Германия не преследует в Испании ника-

------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D vol. Ill, p. 256.

² Ibid., p. 417.

³ Ibid., pp. 421—422.

278

ких целей, кроме «уничтожения большевизма». В августе 1936 года постоянный заместитель министра иностранных дел Англии Ванситтарт посетил в Берлине Гитлера. Тот заявил ему, что речь идет о том, чтобы принять меры «для подавления большевистской опасности в Европе, обострившейся в Испании».

Гитлеровцы стремились создать у правительств западных стран впечатление, что после подавления в интересах всей европейской реакции Народного фронта в Испании они обратятся на Восток, против Советского Союза. Состоявшемуся 9—15 сентября 1936 г. очередному съезду фашистской партии был придан подчеркнуто антисоветский характер.

Открытая военная интервенция фашистской Германии против Испанской республики стала возможной лишь вследствие поощрительной позиции, занятой правительствами Англии, Франции и США. Правящие круги этих стран стремились руками германских и итальянских фашистов задушить Народный фронт в Испании, рассчитывая, что затем им удастся бросить фашистские державы против Советского Союза.

Правительства Англии и Франции наложили запрет на продажу оружия республиканскому правительству Испании. Затем в 1937 году на этот путь встали и США. Конгресс США распространил запрещение продавать американское оружие на страны, находящиеся в состоянии гражданской войны. Тем самым под действие закона о нейтралитете попадала и Испания. Законное правительство Испанской республики усилиями западных держав было лишено неотъемлемого права закупать оружие за границей. В августе 1936 года фашистская Германия вместе с 26 другими - европейскими державами подписала соглашение о «невмешательстве» в испанские дела.

Гитлеровское правительство с большим шумом приняло 18 февраля 1937 г. закон, «запрещающий» немецким гражданам принимать участие в гражданской войне в Испании, а вслед затем под угрозой штрафа в 100 тыс. марок «запретило» капитанам немецких судов переправлять в Испанию людей для участия в гражданской войне¹. Однако это было демагогической уловкой, рассчитанной на обман немецкого населения и международной общественности. На

------

¹ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 5, S.113.

279

деле «Комитет по невмешательству» во главе с английским лордом Плимутом для контроля за выполнением, взятых европейскими странами обязательств по невмешательству в испанские дела превратился в ширму, прикрываясь которой Германия и Италия продолжали во все возрастающих масштабах направлять в Испанию оружие и войска.

Во время посещения Герингом Рима в январе 1937 года фашистские правительства Германии и Италии договорились, что они в целях маскировки будут поддерживать в «Комитете по невмешательству» английские предложения о запрещении доступа добровольцам в Испанию, но лишь после того, как «Франко получит достаточно людей и вооружения»¹.

24 декабря 1936 г. министр иностранных дел Франции Дельбос обратился к гитлеровскому послу в Париже Вельчеку с предложением начать прямые франко-германские переговоры. В обмен на германские «гарантии» безопасности Франции французское правительство, возглавляемое Блюмом, было готово обсудить вопрос о предоставлении Германии займов, сырья и колоний ². Французская сторона предлагала гитлеровцам за спиной испанского народа «урегулировать» и испанскую проблему, настаивая в целях сохранения тайны на том, чтобы вести переговоры по дипломатическим каналам³.

Германо-итальянская интервенция в Испании натолкнулась на упорное сопротивление миролюбивых демократических сил всего мира, хорошо понимавших, что испанская кампания является для гитлеровцев лишь прелюдией к развязыванию большой, мировой войны. «Ко всем народам мира, ко всем, кто любит мир и свободу, ко всем честным демократам обращаемся мы с пламенным призывом оказать действенную помощь республиканской Испании..., — говорилось в воззвании коммунистических партий. — Храбрость, мужество и отвага республиканских бойцов вызывают восхищение у всего цивилизованного мира.

Священное дело собственной независимости, которое они защищают своей кровью,— это не только их дело,

-------

¹ «Ciano's Diplomatic Papers», pp. 80—81.

² «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. I, p. 96.

³ См. «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. II Архив Дирксена (1938—1939 гг.), Госполитиздат, 1948, стр. 266.

280

но и дело безопасности и свободы всех народов»¹.

Тысячи антифашистов — коммунистов, социалистов, католиков, беспартийных — со всех концов мира прибыли в Испанию, чтобы вместе с испанским народом с оружием в руках преградить путь фашистской агрессии. Многие из них, преодолевая бесчисленные препятствия, нелегально прибыли из гитлеровской Германии.

Решительное противодействие агрессии германского и итальянского фашизма в Испании оказал Советский Союз. В «Комитете по невмешательству» советская делегация разоблачила участие Германии и Италии в испанской войне и предательскую для дела мира в Европе политику руководителей этого комитета. 23 октября .1936 г., когда было окончательно установлено, что «Комитет по невмешательству» используется для блокады Испанской республики, а Германия и Италия, несмотря на членство в нем, продолжают отправку войск и снаряжений в Испанию, Советское правительство заявило, что «оно не может считать себя связанным соглашением о невмешательстве в большей мере, чем любой из остальных участников этого соглашения»².

Справедливо полагая, что каждое проигранное фашистскими интервентами в Испании сражение оттягивает развязывание новой мировой войны, создает новые препятствия на пути гитлеровских поджигателей войны и их пособников в правящих кругах западных стран, Советский Союз, последовательно осуществляя ленинскую политику мира, оказал испанскому народу эффективную и всестороннюю помощь.

Расчеты гитлеровской клики на быструю победу в Испания оказались похороненными. Война приняла затяжной характер. В ходе ее немецкие и итальянские фашисты все более разоблачали себя как отъявленные враги мира.

СОЗДАНИЕ БЛОКА ФАШИСТСКИХ АГРЕССОРОВ

Общая интервенция Германии и Италии против Испанской республики ускорила оформление военно-политического блока этих двух агрессивных держав. В первые годы

------------------------

¹ «Коммунистический Интернационал», 1939 г., № 1, стр. 67.

² «Известия», 24 октября 1936 г.

281

нацистской диктатуры германо-итальянские отношения характеризовались острым соперничеством в Австрии, странах Дунайского бассейна и на Балканах. Несмотря на идеологическую общность позиций двух фашистских диктаторов, первая встреча Гитлера с Муссолини, состоявшаяся 14—15 июня 1934 г. в Венеции, не привела к какому-либо соглашению между ними. Вслед затем Муссолини демонстративно провел в Южном Тироле большие маневры. Фашистская Италия в тот период не была склонна ради союза с Германией поступаться в ее пользу своими позициями в Центральной и Юго-Восточной Европе. Обстановка существенно изменилась к весне 1935 года. Германия поддержала итальянскую агрессию против Эфиопии, рассчитывая, что при любом исходе она приведет к обострению отношений Италии с Англией и Францией и отвлечет значительные военные и экономические ресурсы Италии в Африку. Эти расчеты оправдались. К исходу эфиопской войны Италия остро нуждалась в дипломатической и экономической поддержке Германии. «На развитие германо-итальянских отношений война в Эфиопии оказала решающее влияние»,— отмечает западногерманский историк Г. Хольдак¹. Итальянский империализм, алчный аппетит которого не соответствовал его военной и экономической мощи, всегда стремился при проведении агрессивной политики опереться на поддержку более мощного империалистического хищника. Сейчас фашистские руководители Италии все, более склонялись к мысли, что именно поддержка быстро набиравшей силу Германии облегчит реализацию итальянских агрессивных планов на Средиземном море и в Африке. Ради этого они были готовы «урегулировать» отношения с Германией в спорных районах. 25 мая 1935 г. Муссолини, выступая в фашистском парламенте, заявил, что Австрия является «единственным неурегулированным пунктом в отношениях между Италией и Германией». Одновременно он обрушился на тех, кто «хотел бы приковать нас к Бреннеру, чтобы помешать нам двигаться в других направлениях»². Эта речь являлась прямым приглашением Германии достичь компромисса. Однако гитлеровцы не спешили, чтобы дать Италии время покрепче завязнуть в Африке

-----

¹ Н. Но11dасk, Was wirklich geschah. Die diplomatische Hintergrunde der deutschen Kriegspolitik, Munchen, 1949, S. 166.

² «SchultheB' Europaischer Geschichtskalender 1935» S. 364.

282

и тем легче устранить ее влияние на европейскую политику. В июне 1936 года Муссолини одобрил австро-германское соглашение, открывшее фашистской Германии дорогу к захвату Австрии, и таким образом препятствия к сговору двух фашистских агрессоров были сняты ¹. Тогда же пост министра иностранных дел Италии занял зять Муссолини — Чиано, сторонник ориентации на гитлеровскую Германию.

Со своей стороны гитлеровцы, идя на сближение с Италией, рассчитывали использовать итальянскую армию и флот, чтобы во время войны с Англией и Францией отвлечь часть их вооруженных сил на театры войны в Африке и бассейне Средиземного моря. Конечно, гитлеровцы не питали никаких иллюзий в отношении военной мощи Италии. Напротив, военная слабость Италии, рассчитывали они, позволит не только не считаться впоследствии с ее территориальными претензиями, но и постепенно низвести ее до положения сателлита.

Таким образом, единственной базой для сближения двух фашистских держав являлось обоюдное стремление к насильственному переделу мира. Совместная интервенция в Испании показала Гитлеру и Муссолини, что объединение сил фашистских государств значительно укрепляет их позиции перед лицом западных держав.

Летом 1936 года состоялся обмен военными делегациями Германии и Италии. 24 октября 1936 г. Чиано после двухдневных переговоров в Берлине прибыл к Гитлеру в Берхтесгаден. В тот же день германское правительство официально признало аннексию Эфиопии Италией ². Военно-политический союз фашистских агрессоров в Европе был оформлен 25 октября 1936 г. в виде специального протокола. Помимо признания Германией захвата Эфиопии, обе стороны заявили, что устанавливается общая линия поведения Германии и Италии в важнейших вопросах международной политики. Германия и Италия разграничили сферы своего влияния на Балканах и в Дунайском бассейне. Между ними была достигнута договоренность о том, что

-----------------------------

¹ 11 июля 1936 г. Муссолини заявил немецкому послу в Риме Хасселю, что он приветствует заключение австро-германского соглашения, ибо это «ликвидирует последнюю и единственную закладную в итало-германских отношениях». («Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. I, p. 283).

² «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 4, S. 162.

283

Германия направит свою агрессию в Центральную и Восточную Европу, а Италия—в район Средиземного моря ¹.

Хотя фашистская «ось» прямо и непосредственно была направлена против интересов западных стран, ее создание приветствовалось реакционными кругами Англии и Франции как прелюдия к созданию антисоветского блока типа «пакта четырех». «У меня,— говорил премьер-министр Англии Чемберлен итальянскому послу в Лондоне Гранди в феврале 1938 года,— никогда не было ни малейшего намерения или плана сделать что-нибудь такое, что могло бы ослабить итало-германскую солидарность. Напротив, я считаю ось Рим — Берлин реальностью, которая может представлять собой важнейшую опору мира в Европе... Если моей непосредственной целью является прочная и постоянная договоренность с дуче и фашистской Италией, то моей следующей и не менее важной целью является нерушимый прочный договор с фюрером и национал-социалистской Германией» ².

На базе общего стремления найти союзника для агрессивной войны осенью 1936 года оформился и военно-политический блок гитлеровской Германии с милитаристской Японией. На Нюрнбергском процессе Риббентроп показал, что Гитлер еще в 1933 году обсуждал вопрос, не могла ли Германия вступить в более тесные отношения с Японией.

По инициативе германского правительства переговоры о создании германо-японского блока начались весной 1935 года. С конца того же года их вели в неофициальном порядке Риббентроп и японский военный атташе в Берлине Осима, представлявший круги профашистски настроенной японской военщины. Эти круги полагали, что заключение союза с Германией значительно повысит шансы Японии в борьбе за господство на Тихом океане и в Восточной Азии. «Надо смотреть на Запад и искать там друзей для большой войны,— писал в марте 1936 года один из лидеров фашистской военщины в Японии Мадзаки.— Японии одной будет трудно».

Однако сговору двух агрессоров длительное время мешало столкновение экономических интересов Германии и

--------

¹ 1 ноября 1936 г., выступая в Милане, Муссолини назвал германо-итальянский блок «осью» (отсюда и пошло выражение «ось Берлин-Рим»).

² «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. I, p. 582.

284

Японии в Китае. В 1936 году в импорте Китая (без северо-восточных провинций) фашистская Германия вышла на второе место после США, по сравнению с 1930 годом немецкая доля в китайском импорте возросла с 5,2% до 16,8%. Для развития торговли с Китаем Германия в 1936 году предоставила ему кредиты на сумму 125 млн. марок¹. В японских правящих кругах опасались и требований о возвращении Германии Маршальских, Марианских и Каролинских островов, переданных после первой мировой войны Японии в качестве подмандатных территорий.

Однако стремление объединить свои силы в осуществлении обширных завоевательных планов временно отодвинуло на задний план японо-германские противоречия. Летом 1935 года гитлеровское правительство - заверило Японию, что оно не намерено поднимать вопрос о своих бывших владениях на Тихом океане. В феврале 1936 года в японском правительстве окончательно утвердилась руководящая роль фашистской военщины, программа которой включала и заключение агрессивного военного союза с Германией.

К середине 1936 года гитлеровское правительство подготовило проект германо-японского соглашения. Он был окончательно доработан Риббентропом и японским послом в Берлине Мусякодзи и 23 октября 1936 г. парафирован обеими сторонами². Подписание германо-японского пакта состоялось в Берлине 25 ноября 1936 г.

Чтобы замаскировать истинный характер военно-политического блока фашистской Германии и милитаристской Японии, агрессивного как в отношении Советского Союза, так и западных держав, германское и японское правительства припали пакту подчеркнуто антикоммунистический характер.

Под флагом «обороны против коммунистической подрывной деятельности» Германия и Япония обязались «информировать друг друга относительно деятельности Коммунистического Интернационала, консультироваться по вопросу о принятии необходимых мер обороны», «поддерживать тесное сотрудничество в деле осуществления этих мер», а также «совместно рекомендовать любому третьему государству, внутренней безопасности которого угрожает под-

-----

¹ См. А. Борисов, Японо-германское соглашение, Соцэкгиз 937, стр. 75.

² См. «Межимпериалистические противоречия на первом этапе общего кризиса капитализма». Сборник статей, Соцэкгиз, 1959, стр. 186, 190.

285

рывная деятельность Коммунистического Интернационала, принять меры обороны в духе данного соглашения или присоединения к нему».

Нетрудно заметить, что Германия и Япония, таким образом, не только стремились фразами о борьбе с «коммунистической угрозой» прикрыть свои агрессивные действия, в каком бы районе мира они ни совершались, но и оправдать свое вмешательство в дела других стран. Явно обращаясь к западным державам, Риббентроп фарисейски заявил, что «страны, которые сегодня еще не видят большевистской опасности, будут потом благодарны фюреру за то, что он своевременно разглядел эту мировую угрозу»¹.

Представители германского и японского правительств заявили, что «Антикоминтерновский пакт» якобы не содержит никаких секретных статей. Однако в действительности к пакту был приложен секретный протокол, преданный гласности лишь в 1947 году во время Токийского процесса над главными японскими военными преступниками. Первая статья секретного приложения предусматривала согласование общих мер для борьбы против Советского Союза. Во второй статье протокола Германия и Япония обязались на период действия соглашения не заключать с СССР каких-либо политических договоров, которые противоречили бы духу «Антикоминтерновского пакта»².

При заключении «Антикоминтерновского пакта» германское правительство в секретной ноте Японии заявило, что оно не считает противоречащими духу «Антикоминтерновского пакта» и вытекающим из него обязательствам условия политических договоров, существовавших между Германией и СССР, таких как Раппальский договор 1922 года и договор о нейтралитете 1926 года, поскольку они не потеряли законную силу.

В ноябре 1937 года к «Антикоминтерновскому пакту» присоединилась Италия. Образование фашистской коалиции привело к слиянию трех разрозненных очагов агрессии в единый агрессивный фронт, простиравшийся от Атлантики до Тихого океана. Это явилось важной предпосылкой развязывания гитлеровской Германией и ее союзниками второй мировой войны.

------

¹ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 4, S. 171.

² «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. I, p. 734.

286

Правительства США, Англии и Франции считали заключение «Антикоминтерновского пакта» своим крупным успехом, расценивая этот пакт как важный шаг в деле подготовки агрессии стран фашистского блока против Советского Союза. Они не были склонны прислушаться к предупреждениям Советского правительства, которое сорвало маску с «Антикоминтерновского пакта» и перед всем миром разоблачило его агрессивную направленность не только против Советского Союза, но также не в меньшей степени и против западных держав.

Не прошло и пяти лет (срок действия «Антикоминтерновского пакта»), как Англия и Франция, а затем и США на собственном опыте убедились, что участники пакта объединились отнюдь не из одного лишь желания вести борьбу против «мирового коммунизма».

К концу 1936 года, констатировалось на Нюрнбергском процессе, «путем тщательной подготовки, в частности и в области дипломатии, нацистские заговорщики создали положение, которое дало им возможность серьезно рассматривать планы войны и начать подготовку оперативных планов, правда, не устанавливающих точных календарных сроков, но все же планов, которые должны были лечь в основу дальнейшего планирования агрессивной войны»¹.

-------

¹ «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 175— 176.

287

ГЛАВА VI

БОРЬБА ПРОГРЕССИВНЫХ ПАТРИОТИЧЕСКИХ СИЛ

НЕМЕЦКОГО НАРОДА ПРОТИВ ФАШИЗМА,

ЗА МИРНЫЙ И ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ПУТЬ

РАЗВИТИЯ СТРАНЫ

ПЕРЕХОД КПГ НА НЕЛЕГАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. АНТИФАШИСТСКАЯ БОРЬБА В 1933—1935 ГОДАХ

Фашистская провокация с поджогом рейхстага послужила сигналом для развертывания по всей Германии чудовищного террора и травли антифашистов. С 28 февраля 1933 г. Коммунистическая партия Германии была вынуждена осуществлять свою деятельность в условиях подполья. Переход партии на нелегальное положение происходил в трудных и сложных условиях. Большинство членов партии привыкло работать в условиях легальности и имело незначительный опыт конспиративной работы. Методы борьбы с фашизмом в Италии, Венгрии и других странах, о которых было известно из литературы, не всегда подходили к конкретным условиям Германии. Несколько неожиданными для многих членов КПГ оказались масштабы и сила кровавого гитлеровского террора. Руководители партийных организаций постоянно находились в гуще рабочих, их местожительство было известно множеству людей, в том числе, естественно, и гитлеровцам. Отрицательное влияние на все дальнейшее развитие борьбы КПГ против фашизма оказал тот факт, что партия не смогла уберечь от ареста своего вождя Эрнста Тельмана, а также ряд испытанных руководителей — Иона Шеера, Эдгара Андре, Фите Шульца, Эрнста Пуца, Франца Штенцера и многих опытных функционеров партии. «Это был тяжелый удар, нанесенный

288

партии в исключительно серьезной обстановке»,— пишет историк коммунистического движения в Германии О. Винцер ¹. Организованный переход КПГ на нелегальное положение осложнялся и тем, что подавляющее большинство членов партии являлись безработными: из 360 тыс. членов партии лишь 40 тыс. имели постоянную работу.

Но, несмотря на все трудности, КПГ высоко подняла знамя борьбы против фашизма и с честью выдержала тягчайшее испытание, выпавшее на ее долю в период фашистской диктатуры. «КПГ была единственной политической партией в Германии, которая не капитулировала перед нацистским террором, а бесстрашно продолжала борьбу. Находясь в подполье, партия разоблачала военные планы нацистов и монополистов, социальную, демагогию гитлеровцев» ².

Это вынуждены признать и представители реакционных кругов. Так, западногерманский буржуазный публицист Пехель пишет в своей книге: «Коммунисты были единственными, кто после роспуска своей партии и ареста большинства ее руководителей и активистов тотчас же опять возобновили борьбу против фашистского режима, на этот раз в условиях подполья»³. Один из руководителей фашистского гестапо Дильс впоследствии писал, что после запрещения «нелегальный аппарат КПГ с большим воодушевлением начал вести работу на широком фронте... Конспирация и система работы были такими, что редко удавалось узнать, где начало и конец цепи, состоящей из отдельных лиц»⁴. В докладе гестапо от декабря 1934 года признавалось, что КПГ располагает «поколением революционеров, которые в течение десятилетий воспитывали в себе качества организаторов и закалялись в повседневной борьбе... Когда время от времени эти кадры настигал удар, то вновь и вновь возникал центр организации, который снова пытался связать оборванные нити»⁵.

-----------

¹ Отто Винцер, 12 лет борьбы против фашизма и войны, стр.32.

² W. Pieсk, Zur Geschichte der Kommunistischen Partei Deutschlands, В., 1948, S. 33.

³ R. Peсhel, Deutscher Wlderstand, Erlenbach - Zurich, 1947, S. 68.

⁴ R. Diels, Lucifer ante Portas, Stuttgart, 1950, S. 237.

⁵ «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1958, Sonderneft, S. 192.

289

В своей деятельности в первые месяцы нацистской диктатуры КПГ руководствовалась решениями пленума ЦК, состоявшегося нелегально 7 февраля 1933 г. в Цигенхальсе (район Берлина)¹. На пленуме последний раз перед членами Центрального Комитета КПГ выступил Эрнст Тельман. Характеризуя сложившуюся в стране обстановку, он указал, что немецкая реакция поставила вопрос об уничтожении всего авангарда рабочего класса и «всякое сомнение в том, что это правительство воздержится от каких-либо крайних мер террора, является в высшей степени опасным»². Пленум провозгласил «железный курс на сохранение партии и продолжение ее борьбы, несмотря ни на какие удары со стороны фашистского террора».

Первостепенное значение для всей последующей деятельности партии имело указание пленума о необходимости решительно преодолеть парламентские иллюзии и организованно перейти на нелегальное положение. «Было бы преступлением,— говорил Э. Тельман,— терпеть какие-либо парламентские иллюзии в наших рядах». Надо иметь в виду, что маневры немецкой реакции в первый период пребывания гитлеровцев у власти способствовали сохранению парламентских иллюзий не только у рабочих социал-демократов, по и части коммунистов.

Немецкая буржуазия хорошо помнила события 1923 года, когда в результате всеобщей забастовки было свергнуто правительство Куно. Поэтому она избрала в 1933 году «легальный» путь, облегчивший деятельность правых руководителей социал-демократической партии, убеждавших трудящихся, что в своих действиях Гитлер будет ограничен парламентом. Немецкие рабочие ожидали, что Гитлер по образцу Муссолини организует для свержения правительства «поход на Берлин» и были готовы дать ему отпор. По свидетельству ветерана немецкого рабочего движения Отто Бухвица, в конце января 1933 года на дорогах, ведущих к Берлину, а также в Саксонии и Тюрингии были вы-

--------------

¹ Члены ЦК КПГ прибыли на пленум на двух автобусах под видом загородной прогулки. Несмотря на строгую конспирацию, совещание все же привлекло внимание полиции и его пришлось прервать, а участникам рассеяться. Через два часа после этого в Цигенхальс ворвались штурмовики. («Die illegale Tagung des ZK der KPD am 7. Februar 1933 in Ziegenhals bei Berlin», SS. 5—7.).

² Цит. по W. Ulbriсht, Zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung, Bd. I, B., 1953, S. 654.

290

ставлены рабочие посты, чтобы помешать продвижению к столице фашистских банд¹. Однако Гитлер без всякого «похода на Берлин» получил канцлерский пост из рук президента Гинденбурга. Рабочие ожидали, что гитлеровцы, придя к власти, сразу предпримут попытку покончить с республикой и парламентом и были готовы ответить па это всеобщей забастовкой. Однако Гитлер поклялся в верности Веймарской конституции и назначил на 5 марта 1933 г. выборы в рейхстаг, которые формально проходили на основе законов Веймарской республики. Именно парламентские иллюзии, насаждаемые много лет правыми оппортунистическими вождями, удерживали значительную часть социал-демократических рабочих от решительных выступлений против фашистов совместно с коммунистами. Поэтому фашисты и стремились на первых порах придать своему террористическому режиму видимость конституционности.

«Миллионы наиболее сознательных рабочих, являвшихся членами рабочих партий, профсоюзов, спортивных, кооперативных и культурных организаций, считали просто немыслимым, что все эти организации могут быть подавлены»²,— пишет В. Бартель. В худшем случае, полагали они, им придется использовать полулегальные методы, применявшиеся немецким рабочим классом в борьбе с «чрезвычайными законами против социалистов» в 1878—1890 годах.

В этой обстановке борьба против парламентских иллюзий, на необходимость всемерного развертывания которой указал февральский пленум ЦК КПГ, приобретала первостепенное значение для всей дальнейшей деятельности партии. С целью свержения фашистской диктатуры, прежде чем она сможет укрепиться, пленум призвал трудящихся к «концентрации всех сил для развертывания всех форм массового сопротивления, массовых действий й массовой борьбы по всем линиям — демонстрации, стачки, массовые стачки и, наконец, всеобщая стачка против фашистской Диктатуры»³. В новой обстановке, отметил пленум, приобретает особо важное значение единство антифашистских сил в Германии и на международной арене в целом. Еще

-----------------

¹ О. Вuchwitz, 50 Jahre Funktionar der deutschen Arbeiterbewegung, В., 1949, S. 136.

² «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1958, Heft 5, S. 1004.

³ W. Ulbriсht, Zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung, Bd. I, S. 659.

291

30 января 1933 г. ЦК КПГ направил правлению СПГ предложение о создании единого фронта борьбы против фашистской диктатуры, о совместном проведении всеобщей стачки. Однако ответ на это предложение, как уже отмечалось выше, был дан отрицательный.

Действуя в духе указаний февральского пленума, ЦК КПГ 27 февраля 1933 г. обратился с открытым письмом к социал-демократическим и христианским рабочим, призывая их, вопреки воле руководителей, объединить силы для борьбы с фашизмом. «В борьбе антифашистов за свободу принадлежность к различным партиям не должна быть препятствием для совместных действий, для совместной борьбы..., — говорилось в открытом письме.— Если мы, рабочие, работницы и заводская молодежь, чьими руками создаются все ценности, будем бороться совместно плечом к плечу, то мы будем непобедимы»¹. Письмо предлагало рабочим, независимо от их партийной принадлежности, организовывать группы самообороны, создавать представительные органы для руководства борьбой масс против фашизма.

Вскоре после выборов в фашистский рейхстаг 14 марта 1933 г. ЦК КПГ вновь обратился к правлению СПГ с предложением об организации совместных действий для отпора гитлеровцам². Это предложение было повторено 5 мая 1933 г. в связи с запрещением гитлеровцами деятельности профсоюзов. В открытом письме «К социал-демократическим рабочим Германии» ЦК КПГ в июне 1933 года сформулировал программу совместных действий обеих партий рабочего класса против фашизма. Она предусматривала организацию отпора нацистскому террору, защиту прав рабочих на предприятиях, разоблачение агрессивной сущности внешней политики гитлеровцев³.

Среди рабочих—социал-демократов была великая тяга к единству действий с коммунистами. С 1933 года на территории фашистской Германии активно действовала группа социал-демократов, находившаяся в оппозиции к правлению СПГ в Праге. В условиях подполья группа издавала газету «Арбейтер цейтунг» и информационный

---------

¹ Цит. по Отто Винце р, 12 лет борьбы против фашизма и войны, стр. 28—29.

² «Rundschau», 1933, Nr. 6, S. 149.

³ «Zur Geschichte der deutschen antifaschistischen Widerstandsbewegung 1933—1945. Eine Auswahl von Materialien, Berichten und Dokumenten», В., 1958, SS. 47—49.

292

бюллетень, на страницах которого выступала за создание единого пролетарского фронта и резко критиковала руководство СПГ за соглашательство с буржуазией. Социал-демократы, группировавшиеся вокруг этих органов, считали, что гитлеровскую диктатуру можно свергнуть только путем революционных действий снизу.

Под давлением рядовых членов и низовых функционеров СПГ правые вожди партии были вынуждены принять в 1934 году так называемый «Пражский манифест». В манифесте, в частности, говорилось: «В борьбе против национал-социалистской диктатуры не может быть компромиссов, нет места реформизму и легальности»¹. Однако на практике правые лидеры СПГ продолжали саботировать развертывание активных действий против фашизма, мешали достижению единства рабочего класса.

Несмотря на фашистский террор, который привел к нарушению регулярной связи между центральными и низовыми органами КПГ, а также арест тысяч активных членов партии, КПГ в сложной обстановке первых месяцев фашистской диктатуры ни на один день не прекращала своей деятельности и борьбы. В десятках городов — Вормсе, Дортмунде, Дюссельдорфе и др.— прошли забастовки и демонстрации против прихода гитлеровцев к власти. В подполье был налажен выход центрального органа партии—газеты «Роте фане», разовый тираж которой доходил до 300 тыс. экземпляров, и провинциальных органов — газет «Рур-эхо», «Гамбургер фольксблат» и др. Общий тираж периодической нелегальной печати КПГ превышал 1 млн. экземпляров. Большим тиражом была издана брошюра, разоблачающая гитлеровскую провокацию — поджог рейхстага. Полицейское бюро Штутгарта доносило 21 апреля 1933 г., что нелегальные издания КПГ в большом количестве распространяются в провинции Вюртемберг. Бременская полиция была вынуждена 26 мая 1933 г. признать, что местный орган КПГ газета «Арбейтер цейтунг» продолжает нелегально издаваться объемом в шесть страниц. Двум подпольщикам-коммунистам удалось наладить выпуск антифашистской литературы в типографии, расположенной в помещении берлинского гестапо. В Берлине и Гамбурге нелегальной коммунистической литературы изда-

-------

¹ Е. Matthias, Sozialdemokratie und Nation, Stuttgart, 1952, SS. 26—27.

293

валось в 1933 году больше, чем во времена легального существования партии.

Летом 1933 года в момент, когда Геббельс, выступая на стадионе в Дуисбурге, утверждал, что «с коммунистами покончено», тысячи антифашистских листовок взвились над стадионом.

По данным гестапо, за один лишь октябрь 1934 года в Берлине антифашистами было нелегально издано 3 брошюры, 41 название журналов и газет, свыше 20 листовок, в том числе одна иллюстрированная¹.

В стране действовало значительное количество нелегальных радиостанций, их передачи пользовались большой популярностью среди рабочих. Уже в 1934 году нацисты были вынуждены бросить на улицы городов сотни специально оборудованных автомашин с целью обнаружения подпольных передатчиков. Тысячи рабочих за слушание этих радиопередач были арестованы и брошены в концлагеря.

КПГ решительно выступила против запрета гитлеровцами массовых организаций трудящихся, введения антирабочего закона «о порядке национального труда», в защиту жизненных интересов трудящихся.

В марте—апреле 1934 года свыше 60%-рабочих крупных предприятий саботировали выборы в «советы доверенных»². КПГ развернула широкую разъяснительную работу, указывая, что этот институт можно, вопреки планам нацистов, использовать против фашистского режима для защиты интересов рабочих. Весной 1935 года рабочие отклонили большинство предложенных гитлеровцами кандидатур и избрали лиц, пользовавшихся их доверием. Это явилось серьезной победой антифашистских сил и морально-политическим поражением гитлеровцев. «С полным основанием национал-социалистские «вожди» в Рурской области заявили, что голосование против фашистских кандидатов является выступлением против правительства Гитлера»³,— писал Вальтер Ульбрихт.

Под руководством коммунистов происходили многочисленные как мелкие, так и крупные забастовки, принимавшие зачастую характер открытых антигитлеровских вы-

------

¹ W. Schmidt, Damit Deutschland lebe, SS. 632 f.

² «Rundschau», 30. Aug. 1934.

³ W. U1briсht, Zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung, Bd. II, S. 74.

294

ступлений. В мае 1933 года 25 тыс. рабочих и служащих «Дейче верке» в Киле провели забастовку, требуя удаления фашистских штурмовиков с территории предприятия. Вслед затем с аналогичным требованием выступили рабочие медеплавильного комбината «Миттельдейчланд». Лишь в течение мая—июня 1933 года кратковременные забастовки против ухудшения фашистами условий труда произошли на аккумуляторной фабрике в Хагене, заводе авто-оборудования в Штутгарте, металлургическом комбинате «Феникс» в Дюссельдорфе, на Везерском пароходстве и ряде шахт Рура и Силезии. В июле 1934 года успешную часовую забастовку за повышение аккордной заработной платы провели 1500 рабочих автомобильного завода «Оппель» в Рюссельсхейме и рабочие электротехнического комбината фирмы АЭГ в Берлине.

Под руководством коммунистов рабочие применяли и такую форму борьбы, как замедление темпов работы. Так, в июле 1933 года шахтеры Рура под руководством нелегального комитета единства осуществили это мероприятие в широких масштабах.

В условиях непрерывных преследований и слежки со стороны карательных органов гитлеровского государства, пыток и мучений, которые грозили коммунистам в случае их ареста, они ни на один день не прекращали самоотверженной борьбы против фашизма. Коммунисты неутомимо воссоздавали разгромленные подпольные организации, создавали новые нелегальные группы, установили связи подпольных организаций в Германии с органами ЦК КПГ за рубежом — в Чехословакии, Франции, Польше, Австрии, Бельгии и других странах. «Снова и снова подтверждается факт,— докладывало гестапо Висбадена в марте 1935 года,— что подпольная КПГ располагает огромным штабом активистов, обладающих выдающимися организаторскими и тактическими способностями. Несмотря на строжайшее наблюдение, они смогли в отдельных районах в результате неустанной работы успешно восстановить нелегальную деятельность КПГ»¹.

О размахе нелегальной борьбы КПГ против фашизма дает наглядное представление опубликованный западногерманским историком Фольмером отчет администрации и гестапо правительственного округа Аахен за 1934—1936

--------

¹ «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1958, Sonderheft, S. 192.

295

годы. Гитлеровцы были вынуждены признать, что, несмотря на арест ряда активных членов и руководителей аахенской партийной организации, она вела широкую разъяснительную антифашистскую пропаганду среди населения, особенно среди молодежи и безработных, брошенных на строительство пограничных укреплений, поддерживала постоянный контакт с представительствами КПГ в Бельгии и Голландии. «Уверенность... коммунистов в осуществлении их политических целей невозможно было поколебать,— признает Фольмер.— Большую часть рабочих нацистам удавалось держать в повиновении лишь благодаря строжайшим карательным мерам»¹.

В Гамбурге подпольная организация КПГ насчитывала в 1934 году свыше тысячи членов. Ее газета «Гамбургер фольксцейтунг» выходила регулярно два раза в месяц тиражом 1200 экземпляров. Там же действовала организация пролетарской солидарности «Красная помощь», насчитывавшая в своих рядах свыше 2 тыс. человек. Организация оказывала содействие лицам, преследовавшимся нацистским режимом, помогала семьям арестованных антифашистов. За короткий срок ей удалось помочь перебраться за границу 60 антифашистам, жизни которых угрожала опасность. Летом 1934 года гитлеровцы напали на след организации и арестовали ряд ее членов. Однако окончательно разгромить организацию нацистам так и не удалось. В глубоком подполье она продолжала свою деятельность.

В тесной связи с гамбургской организацией КПГ действовала коммунистическая группа антифашистского Сопротивления в Киле, регулярно издававшая еженедельную газету «Арбейтер вельт»².

Под флагом деятельности спортивного союза антифашистским группам Сопротивления удалось установить тесный контакт в масштабе всей провинции Шлезвиг-Гольштейн ³.

В Берлине, в районе Крейцберг, активно действовала антифашистская группа Сопротивления, ядро которой составляли молодые рабочие-спортсмены во главе с Вилли Зенгером и Альфредом Нейманом. Под видом спортивных поездок к чехословацкой границе и встреч с иностранными

------

¹ В. Vо11mer, Volksopposition im Polizeistaat, Stuttgart 1957, S. 22.

²G. Weisenborn, Der lautlose Aufstand, Hamburg. 1953 S. 175.

³ «Dokumente des Widerstandes», S. 26.

296

спортсменами члены группы установили регулярную связь с немецкими коммунистами, находившимися в Праге¹.

Исторической заслугой КПГ является последовательная и целеустремленная борьба против распространения в массах человеконенавистнической фашистской идеологии, решительно осуждая разгул шовинизма и гонку вооружений, осуществляемые в гитлеровской Германии, коммунисты, используя все доступные им средства, разъясняли трудящимся гибельность пути, по которому гитлеровцы вели страну; выступали в качестве неутомимых поборников мира, защитников подлинных национальных интересов немецкого народа.

Разоблачая лицемерную болтовню гитлеровцев, рядившихся в тогу борцов за «равноправие» Германии, ЦК КПГ в заявлении, опубликованном в связи с введением в Германии всеобщей воинской повинности, указывал: «Воззвание гитлеровского правительства о введении всеобщей воинской повинности означает переход к усиленной милитаризации Германии с целью непосредственной подготовки и развязывания империалистической войны... Подготовка фашистской, разбойничьей войны, взваливающая на плечи немецкого народа еще более тяжелое бремя, чем даже политика соблюдения версальских обязательств, проводившаяся капиталистами Веймарской республики, неминуемо приведет Германию к еще более тяжелому поражению, чем в последней мировой войне. Эта политика ведет к катастрофе. Мы, коммунисты, выступаем против войны. Мы стоим за сохранение мира. Капиталисты хотят войны не в интересах трудящихся Германии и не ради их освобождения, но лишь ради увеличения прибылей финансового капитала»².

В то время как лидеры СПГ и деятели распущенных буржуазных партий, скатываясь в болото шовинизма, в той или иной форме солидаризировались с оккупацией гитлеровцами Рейнской демилитаризованной зоны, КПГ обратилась к трудящимся Германии со специальным воззванием, в котором разъяснила, что этот шаг Гитлера служит не интересам немецкого народа, а является лишь этапом на пути развязывания нацистами новой мировой войны.

------

¹ «Neues Deutschland», 20 Febr. 1954.

² Цит. по Отто Винцер, 12 лет борьбы против фашизма и войны, стр. 73

297

КПГ призвала трудовой народ Германии ясно показать во время фашистского плебисцита 29 марта 1936 г., что он не хочет иметь ничего общего ни с Гитлером, ни с проводимой им политикой военных катастроф¹.

Германские коммунисты в неравной схватке с фашистами показывали замечательные образцы высокого мужества, беззаветной преданности идеям марксизма-ленинизма. «Руководители КПГ сидели в тюрьмах гестапо и в концентрационных лагерях, против них велись многочисленные судебные процессы. На них сыпались смертные приговоры и длительные сроки тюремного заключения. Но их поведение перед кровавыми судьями было образцовым..,— признает буржуазный публицист Р. Пехель.— Они так мужественно держались на суде, что даже самых прожженных гитлеровских судей пробирала дрожь перед стойкостью и непоколебимой решимостью обвиняемых и их гневным презрением к фашизму»².

После ареста Тельмана переходом партии на нелегальное положение руководил член ЦК КПГ гамбургский слесарь Ион Шеер. В конце 1933 года он попал в руки фашистских палачей. Гитлеровцы, пытаясь вырвать у Шеера сведения о нелегальных организациях КПГ, подвергли его нечеловеческим пыткам: били плетьми, обваривали кипятком, целыми кусками вырезали кожу на теле, но Шеер не проронил ни слова. Вместо ответов он плевал своим палачам в лицо. Гамбургского коммуниста Эдгара Андре фашисты истязали так, что он мог передвигаться лишь на костылях. Его последние слова перед казнью были: «Смерть фашизму! Да здравствует коммунизм!» Один из выдающихся руководителей компартии в приморской области Фите Шульце был схвачен гитлеровцами и приговорен фашистским судилищем к смертной казни. Он встретил приговор словами: «Одним бойцом станет меньше, но мы победим, вопреки всему!» Молодой рабочий-коммунист Карл Вольф, закованный в кандалы, перед самой казнью выразил желание в последний раз как следует размять руки. Как только ему немного ослабили кандалы, он поднял руки и ударил стоявшего вблизи гестаповца, так что тот рухнул на землю. «Десятки тысяч борцов против фашизма и войны,— писал В. Пик, подвергались нечеловеческим мукам, шли

--------

¹ «Rundschau», 26. Marz 1936.

² R. Ресhel, Deutscher Widerstand, SS. 68—69.

298

в тюрьмы и на эшафот, но тем не менее они сохраняли прочную веру в несокрушимую силу рабочего класса и победу социализма»¹.

Вопреки желанию правления СПГ, находившегося в Праге, и князей церкви, перешедших в услужение фашистам, коммунистам в ряде случаев удавалось установить боевое единство с рабочими — социал-демократами и католиками. Большое значение в этом плане имела резолюция ЦК КПГ от 1 августа 1934 г. Учитывая растущее стремление среди рабочих — социал-демократов и католиков к установлению единства действий с коммунистами, резолюция нацелила членов партии на всемерное достижение единства действий трудящихся во всех массовых организациях, в том числе и фашистском «трудовом фронте», на базе совместной борьбы против фашистских законов о труде, снижения заработной платы, запрещения перехода с одного предприятия на другое. Это решение было своевременным и способствовало активизации работы КПГ по установлению единства действий для борьбы против фашизма.

В Средней Германии, в районе города Цайц, в 1933— 1935 годах успешно действовала большая антифашистская организация, в которой рука об руку с коммунистами сотрудничали социал-демократы, католики, беспартийные. Организация, построенная по принципу строгой конспирации, проводила нелегальные собрания, издавала газеты, брошюры и листовки. Только в день 1 мая 1934 г. было распространено 5 тыс. листовок.

Летом 1935 года было достигнуто соглашение о единстве действий между берлинским окружным правлением СПГ и организацией «Красная помощь» района Берлин — Бранденбург. Обе организации заявили о твердой решимости единым фронтом выступать против фашистского террора и оказывать помощь антифашистам, ставшим его жертвами. В Нижней Саксонии такое же соглашение было установлено между коммунистами и комитетом пролетарского единства, состоявшим главным образом из членов социал-демократической партии. «Все еще существующие расхождения не должны помешать нам добиться единства в борьбе,— говорилось в нем.— Мы хотим выяснить эти разногласия по-товарищески, в ходе сотрудничества. Выжи-

------------

¹ «Erkampft das Menschenrecht. Lebensbilder und letzte Briefe antifaschistischer Widerstandskampfer», В., 1958, S. 150.

299

дать — значит капитулировать. Капитулировать — значит и дальше голодать и бедствовать. Поэтому надо создавать единый фронт борьбы и победы!»¹.

В Дортмунде коммунисты, социал-демократы и представители профсоюзов создали летом 1935 года комитет единства для борьбы за восстановление свободных профсоюзов. «Мы, рабочие — коммунисты, социал-демократы, беспартийные,— говорилось в соглашении,— борясь плечом к плечу, хотим создать боевой свободный профсоюз, этот старый, но все же новый профсоюз, на знамени которого мы напишем: борьба за экономические и политические права трудящихся, за установление единства действий рабочего класса для свержения фашизма...»².

Во Франкфурте-на-Майне нелегальные окружные правления КПГ и СПГ провели в сентябре 1934 года совместное совещание, на котором было принято решение «объединиться для единства действий, чтобы превратить повседневную борьбу всех эксплуатируемых за хлеб и зарплату в широкую массовую борьбу против фашизма и стоящих за ним монополистов вплоть до их уничтожения»³.

В Ганновере до 1934 года действовал комитет пролетарского единства, состоявший из членов КПГ, СПГ и беспартийных.

На четырех предприятиях Рура рабочие — коммунисты и социал-демократы создали нелегальный комитет по воссозданию разгромленного фашистами профсоюза горнорабочих. Комитет установил связь еще с 18 шахтами, нелегально руководил избирательной кампанией в «советы доверенных», восстановил на производстве профсоюзные группы.

Там, где трудящиеся единым фронтом выступали против фашизма, их борьба приобретала ощутимые масштабы: организовывались стачки, «советы доверенных» выступали в защиту прав рабочих, издавалась и распространялась нелегальная антифашистская литература. Во многих районах Германии, хотя дело и не доходило до совместных выступлений с коммунистами, рядовые рабочие — социал-демократы и католики, вопреки воле руководства, развертывали подпольную антифашистскую деятельность. Так,

--------

¹ W. Ulbriсht, Zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung, Bd. II, S. 59.

² W. Sсhmidt, Damit Deutschland lebe, S. 648.

³ «Internationale Pressekorrespondenz», 1934, Nr. 36. S. 431.

300

в Хемнице (ныне Карл Маркс-штадт) в каждом районе города действовали нелегальные организации СПГ. В Берлине находился центр нелегальной социал-демократической организации «Роте штоструп», которая имела свои опорные пункты также в Дрездене, Лейпциге, Гамбурге, Киле, Галле и других городах¹.

Все это свидетельствовало о том, что в 1933—1935 годах в Германии массы трудящихся — не только коммунисты, но и социал-демократы, христиане, беспартийные — были настроены антифашистски. Объединение демократических антифашистских сил немецкого народа, базой которого послужило бы единство действий рабочего класса, имело реальный шанс помешать упрочению фашистской диктатуры и сползанию Германии к новой национальной катастрофе. Однако вследствие антирабочей и антинациональной позиции, занятой руководством СПГ и профсоюзов — самых крупных организаций рабочего класса в стране — эта возможность была упущена.

ЛЕЙПЦИГСКИЙ ПРОЦЕСС— МОРАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОРАЖЕНИЕ ГЕРМАНСКОГО ФАШИЗМА

Большое значение для развертывания антифашистской борьбы в Германии имел Лейпцигский процесс, проходивший в сентябре — декабре 1933 года. Гитлеровцы бросили на скамью подсудимых по обвинению в поджоге рейхстага выдающегося деятеля болгарского и международного рабочего движения Георгия Димитрова, арестованного 9 марта 1933 г. в Берлине, и двух болгарских коммунистов — Б. Попова и В. Танева. На скамье подсудимых очутились и председатель коммунистической фракции рейхстага Торглер, который без разрешения ЦК партии сам явился в фашистскую полицию «с целью реабилитации» и там был арестован, а также Ван дер Люббе.

Начиная Лейпцигский процесс, германские фашисты стремились:

«Во-первых, реабилитировать фашистских поджигателей и палачей внутри страны и вне ее, скрыть действительных поджигателей, свалив вину на коммунистов.

Во-вторых, оправдать варварский террор и чудовищные преследования революционного пролетариата.

--------

¹ G. Weisenbоrn, Der lautlose Aufstand, S. 175.

301

Оправдать в глазах общественного мнения всего мира варварское уничтожение огромных культурных ценностей, разгром науки, беспощадное уничтожение даже левобуржуазного «свободомыслия», массовые погромы, убийства и т. д.

В-третьих, процесс должен был дать пищу для новой антикоммунистической кампании. Он должен был стать основой для нового «процесса-монстр» против коммунистической партии Германии.

В-четвертых, процесс должен был доказать, что фашистское правительство «победоносно» борется против мирового коммунизма и своевременно спасло капиталистическую Европу от коммунистической опасности. Головы четырех обвиняемых коммунистов расценивались фашистами как разменная монета при дальнейших предстоящих торгах с империалистическими странами, которые в обмен на «исторические заслуги» Гитлера должны были пойти ему навстречу в области «равноправия» в вооружениях и т. д.»¹. Германские фашисты придавали также исключительное значение этому процессу во внешнеполитическом плане.

Процесс подготавливался гитлеровцами почти полгода. Они пустили в ход все средства, имевшиеся в их распоряжении. Был мобилизован колоссальный и широко разветвленный аппарат нацистской пропаганды, полицейские и судебные органы, аппарат фашистской партии. Сотни заключенных в тюрьмах и концлагерях революционных рабочих были подвергнуты чудовищным пыткам, чтобы сделать из них «свидетелей» обвинения.

Лейпцигский процесс был направлен не только против Коммунистической партии Германии, но и против международного рабочего и коммунистического движения в целом. Г. Димитров был назван в обвинительном акте «уполномоченным русской коммунистической партии» по организации вооруженного восстания в Германии с целью его распространения по всей Европе.

По существу Лейпцигский процесс являлся такой же фашистской провокацией, как и поджог рейхстага. Благоприятный для фашистов исход процесса должен был послужить сигналом для нового, еще более варварского избие-

---------------------

¹ Г. Димитров, Перед фашистским судом, Партиздат, 1936, стр. 10.

302

ния антифашистов внутри Германии и стать прелюдией для агрессивных действий гитлеровцев на международной арене.

Однако благодаря героическому поведению на процессе Георгия Димитрова фашистское судилище обернулось против самих гитлеровцев¹. Г. Димитров не ограничился доказательством личной непричастности к поджогу рейхстага. В ходе напряженной многодневной борьбы «затеянный фашистами суд,— пишет Б. Н. Пономарев,— Димитров превратил в политическую битву коммунизма против фашизма. Он поставил все коренные вопросы борьбы демократии против фашизма, коммунизма — против капитализма»². Г. Димитров раскрыл на процессе подлинное лицо германских фашистов — ярых шовинистов, врагов демократических свобод, ставленников сил крайней реакции и мракобесия. Разоблачая фашистских провокаторов, Г. Димитров в первом же заявлении, сделанном полицейским властям после ареста, заявил, что «поджог рейхстага может быть делом рук лишь... злейших врагов коммунизма, которые хотели этим актом создать благоприятную атмосферу для разгрома рабочего движения и Коммунистической партии Германии»³.

Из обвиняемого Г. Димитров превратился в обвинителя фашизма. Члены гитлеровского правительства Геринг и Геббельс, явившиеся было на процесс для ведения антикоммунистической пропаганды, были вынуждены под градом убийственных вопросов и реплик Г. Димитрова с позором покинуть зал суда.

Ниже приводится отрывок из стенограммы заседаний процесса 4 ноября 1933 г.

-----------------

¹ Борьба Г. Димитрова на Лейпцигском процессе осложнялась поведением других обвиняемых. Ван дер Люббе являлся послушным орудием в руках гитлеровцев. Торглер начал на процессе позорный путь предателя, скоро приведший его к открытому служению германской реакции. Приглашенный им адвокат — фашист Зак с ведома Торглера использовал трибуну процесса для нападок на КПГ. В 1959 году, когда на страницах западногерманской реакционной печати развернулась кампания с целью реабилитации фашистских поджигателей рейхстага, Торглер открыто примкнул к ней. Заодно, чтобы оклеветать КПГ, он выступил с лживым и провокационным заявлением, будто бы фашист Рем в случае успеха затеваемого им путча был готов ввести коммунистов в состав правительства. («Der Spiegel», 1959, Nr. 45, S. 66).

² Г. Димитров, Лейпцигский процесс, Госполитиздат, 1939, стр. 9, Предисловие.

³ Г. Димитров, Избранные произведения, т. I, стр. 314.

303

«Димитров. После того как вы, как премьер-министр и министр внутренних дел, заявили, что поджигателями являются коммунисты..., не направило ли это ваше заявление полицейское, а затем и судебное следствие в определенном направлении и не исключило ли оно возможности идти по другим следам в поисках истинных поджигателей рейхстага ?

Геринг. ...С моей точки зрения, это было политическое преступление, и я точно также был убежден, что преступников надо искать в вашей (обращаясь к Димитрову) партии. (Потрясая кулаками в сторону Димитрова, кричит). Ваша партия — это партия преступников, которую надо уничтожить!..

Димитров. Известно ли г-ну премьер-министру, что эта партия, которую «надо уничтожить», является правящей на шестой части земного шара, а именно в Советском Союзе, и что Советский Союз поддерживает с Германией дипломатические, политические и экономические отношения, что его заказы приносят пользу сотням тысяч германских рабочих?

Председатель (к Димитрову). Я запрещаю вам вести здесь коммунистическую пропаганду.

Димитров. Г-н Геринг ведет здесь национал-социалистскую пропаганду! (Затем обращаясь к Герингу). Это коммунистическое мировоззрение господствует в Советском Союзе, в величайшей и лучшей стране мира, и имеет здесь, в Германии, миллионы приверженцев в лице лучших сынов германского народа...

Геринг (громко крича). ...Я здесь не для того, чтобы позволить вам себя допрашивать, как судье, и бросать мне упреки! Вы в моих глазах мошенник, которого надо просто повесить...

Димитров. Я очень доволен ответом г-на премьер-министра.

Председатель. ...Я лишаю вас слова. Димитров. У меня есть еще вопрос, относящийся к делу.

Председатель (еще резче). Я лишаю вас слова!

Геринг (кричит). Вон, подлец! Председатель (обращаясь к полицейским). Выведите его!

304

Димитров (которого полицейские выводят из зала). Вы, наверно, боитесь моих вопросов, господин премьер-министр Р»¹.

«Надо сказать,— писала буржуазная лондонская газета «Обсервер» на следующий день,— что г-н Геринг, генерал, «третьей империи» и прусский премьер-министр, представлял в этот момент довольно-таки жалкое зрелище... Геринг — человек, ни перед чем не останавливающийся для достижения своих политических целей, не смог ничего сказать в опровержение... Он не сумел ни выдвинуть хотя бы один аргумент против обвиняемых, ни очистить национал-социалистов от подозрения».

Разоблачая фашистское обвинение о поджоге рейхстага и фашизм в целом, Г. Димитров смело отстаивал дело рабочего класса, раскрыл цели и принципы международного коммунистического движения. Героическое поведение Г. Димитрова на процессе, принципиальная постановка им вопроса: все, кому дороги демократические свободы и национальная независимость своей страны, должны решительно выступить против фашизма и преградить ему путь,— поставили Лейпцигский процесс в центр внимания мировой общественности.

Огромного размаха достигло движение за освобождение Георгия Димитрова. Процесс всколыхнул миллионы людей — рабочих и служащих, представителей мелкой буржуазии, стоявших до сих пор в стороне от политики и мало до того знавших о фашистском произволе в гитлеровской Германии. «Никогда ни один процесс,— писал Марсель Кашен в «Юманите»,— не вызывал таких горячих протестов. Никогда еще ни одно правительство и ни один суд не вызывали подобного возмущения». В Лондоне была создана международная следственная комиссия, в работе которой приняли участие видные буржуазные общественные деятели. За день до начала процесса в Лейпциге комиссия опубликовала свой доклад. На основании неопровержимых документов и показаний свидетелей, которых фашисты побоялись допустить на Лейпцигский процесс, со всей очевидностью было доказано, что поджигателями рейхстага являются сами гитлеровцы. Предъявленные в Лондоне документы были опубликованы антифашистским «Международным комитетом жертв гитлеровского фашизма» и обошли весь мир.

-------

¹ Г. Димитров, Избранные произведения, т. I, стр. 330—332.

305

Германский фашизм потерпел на Лейпцигском процессе серьезное морально-политическое поражение. Фашистский суд был вынужден оправдать Г. Димитрова и других обвиняемых коммунистов¹. «Поджогом рейхстага,— писал В. Пик, подводя итог Лейпцигскому процессу,— германский фашизм хотел скомпрометировать коммунистическую партию и изолировать от ее влияния рабочие массы. На деле же добился того, что скомпрометировал себя и способствовал образованию вокруг Лейпцигского процесса того единого фронта пролетариата, который, в конечном счете, отвел фашистский топор, занесенный над головами Лейпцигских узников».

Лейпцигский процесс оказал большое влияние на дальнейшее развитие антифашистского движения в Германии. Своей мужественной борьбой Г. Димитров вдохновил на активную деятельность против нацизма сотни тысяч немцев, которые уже начинали отчаиваться, изнывая под фашистским ярмом. Процесс показал, что, как бы ни бесновались гитлеровцы, им не удалось разгромить рабочий класс, коммунистическое движение, что окончательная победа будет на стороне сил мира и демократии.

С трибуны фашистского суда Г. Димитров призвал рабочий класс Германии извлечь уроки истории и развернуть решительную бескомпромиссную борьбу против гитлеровцев и стоявших за ними агрессивных империалистических кругов.

«Я позволю себе...,— провозгласил Г. Димитров на процессе,— процитировать стихотворение величайшего поэта Германии Гете:

Впору ум готовь же свой.

На весах великих счастья

Чашам редко дан покой:

Должен ты иль подыматься,

Или долу опускаться;

Властвуй — или покоряйся,

С торжеством — иль с горем знайся,

Тяжким молотом взвивайся —

Иль наковальней стой.

---------------

¹ Чтобы избавиться от нежелательного свидетеля своего преступления, гитлеровцы приговорили к смертной казни лишь Ван дер-Люббе. Однако и после того как процесс закончился, фашисты продолжали держать Г. Димитрова в тюрьме, надеясь втихомолку рас-

306

Да, кто не хочет быть наковальней, тот должен быть молотом!

Эту истину германский рабочий класс в целом не понял ни в 19Г8, ни в 1923 гг., ни 20 июня 1932 г., ни в январе 1933 г. Виноваты в этом социал-демократические вожди: вельсы, зеверинги, брауны, лейпарты, гроссманы. Теперь, конечно, германские рабочие это смогут понять!»¹.

После Лейпцигского процесса подпольная антифашистская деятельность в Германии повсюду оживилась и окрепла.

БРЮССЕЛЬСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ КПГ (октябрь 1935 г.)

В первые годы гитлеровской диктатуры КПГ не имела развернутой политической платформы для объединения всех сил, находившихся в оппозиции к фашизму. Все более настоятельно выдвигалась задача: глубоко и критически проанализировать всю деятельность партии накануне и в момент прихода гитлеровцев к власти, дать партии новую политическую ориентацию, которая отвечала бы новой обстановке и позволила бы выработать также и новую тактику. Это было сделано на VII Всемирном конгрессе Коммунистического Интернационала и на Брюссельской конференции КПГ.

VII конгресс Коминтерна дал оценку классовой сущности германского фашизма, указал на причины, в результате которых фашистам удалось прийти к власти в Германии, подчернул агрессивный характер германского фашизма и его стремление развязать новую мировую войну. Главное заключалось в том, что конгресс указал пути и средства для свержения фашистской диктатуры. «В деле мобилизации трудящихся масс на борьбу с фашизмом,— указывалось в докладе Г. Димитрова на конгрессе,— особо важной задачей является создание широкого народного антифашистского фронта на базе пролетарского единого фронта. Успех всей борьбы пролетариата тесно связан с установле-

-----------------------

правиться с ним или выдать в руки болгарских фашистов. Лишь, после того как Г. Димитров принял советское гражданство, фашисты были вынуждены выпустить его из своих рук. 15 февраля 1934 г., горячо приветствуемый жителями советской столицы, он благополучно прибыл в Москву.

¹ Г. Димитров, Лейпцигский процесс. Речи, письма и документы, Госполитиздат, 1961, стр. 183—184.

307

нием боевого союза пролетариата с трудящимся крестьянством и с основной массой городской мелкой буржуазии, составляющими большинство населения даже промышленно развитых стран...

Основное, самое решающее для установления антифашистского народного фронта — это решительное выступление революционного пролетариата в защиту требований этих слоев...»¹.

Конгресс ориентировал КПГ на развертывание систематической работы среди крестьянства, безработных, молодежи, женщин, внутри массовых фашистских организаций с целью создания антифашистского народного фронта. Большое принципиальное значение для КПГ имели указания конгресса о необходимости вести систематическую идеологическую борьбу против фашизма, о руководящей роли рабочего класса в борьбе за национальную независимость и суверенитет страны, о его позиции по отношению к революционным и прогрессивным традициям народов.

Брюссельская конференция КПГ, состоявшаяся в октябре 1935 года, принадлежит к выдающимся событиям в истории Коммунистической партии Германии. Это была первая конференция КПГ после прихода гитлеровцев к власти и перехода партии на нелегальное положение. По своему значению она стоит в одном ряду с наиболее важными съездами партии.

В докладе В. Пика «Новый путь к совместной борьбе за свержение гитлеровской диктатуры» политика КПГ до и после прихода фашистов к власти была подвергнута всестороннему марксистско-ленинскому анализу. Конференция, прежде всего, отметила, что победа фашизма в Германии не была неизбежной, она стала возможной лишь вследствие глубокого раскола в рядах немецкого рабочего класса. «Историческая правда,— говорил на конференции В. Пик,— заключается в том, что оказались несостоятельными не КПГ, не коммунизм, не путь пролетарской революции, а путь СПГ, путь ее классового сотрудничества с буржуазией, путь ее коалиционной политики»².

В то же время конференция подвергла острой самокритике ошибки, допущенные КПГ в борьбе с фашизмом, ука-

------

¹ Г. Димитров, Избранные произведения, т. I, стр. 402.

² W. Piесk, Der neue Weg zum gemeinsamen Kampf fur den Sturz der Hitlerdiktatur, В., 1957, S.21.

308

зав, что они явились результатом недооценки основных принципов марксистско-ленинской стратегии и тактики — недопустимости всякого шаблона, схематизма, догматизма. «В течение двух последних лет накануне установления гитлеровской диктатуры,— указал В. Пик,— мы допустили в проведении политической линии серьезные промахи, частью в стратегии, частью в тактике, которые относятся главным образом к оценке положения и соотношения классовых сил и определения направления главного удара нашей борьбы»¹. Основная стратегическая ошибка КПГ, указала конференция, состояла в том, что после успеха нацистов на выборах в рейхстаг 14 сентября 1930 г. компартия направляла главный удар не против рвавшихся к власти гитлеровцев, а против социал-демократии. Партия недооценивала размеры фашистской угрозы. Огромная доля ответственности за такое положение, отмечал Э. Тельман в тюремных набросках, падает на раскольническую группу Нейманна — Реммеле, которая непрерывно атаковала с ультралевых сектантских позиций Центральный Комитет КПГ, выступая за развертывание беспринципной борьбы против СПГ и расценивая фашизм чуть ли не как благо, которое ускорит назревание социалистической революции в стране².

В первые годы фашистской диктатуры КПГ. связывала правильный лозунг борьбы за свержение гитлеризма с лозунгом непосредственной борьбы за диктатуру пролетариата, что затрудняло втягивание широких слоев трудящихся и особенно мелкобуржуазных и крестьянских слоев в единый фронт борьбы против фашизма³.

Резкая и открытая самокритика ошибок КПГ, имевшая место на Брюссельской конференции, укрепила партию и позволила ей сделать необходимый поворот в своей политике. Учитывая сложившуюся в Германии обстановку, партия выработала новую тактическую линию и новые формы и методы массовой борьбы. Указав, что война, которую разжигало гитлеровское правительство, носила бы для Германии глубоко антинациональный, антинародный характер, конференция выдвинула в качестве центральной задачи партии установление единства действий всех отрядов

-----------------------------

¹ W. Piесk, Der neue Weg zum gemeinsamen Kampf fur den Sturz der Hitlerdiktatur, S. 21.

² W. Ulbriсht, Zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung, Bd. I, S. 655.

³ «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1958, Sonderheft, S. 192.

309

немецкого рабочего класса и создание антифашистского народного фронта из всех противников гитлеровской диктатуры с целью ее свержения.

Суть новой ориентации партии и новых методов массовой работы были сформулированы Брюссельской конференцией следующим образом.

1. Необходимо по-новому применять тактику единого фронта, установить новые подлинно товарищеские взаимоотношения между коммунистами и социал-демократами и добиться единства действий обеих партий, всех их организаций и рядовых членов. Содержанием единства действий должна стать защита экономических интересов рабочего класса, совместная борьба против фашистского террора и организация совместной помощи жертвам этого террора: определяющим является факт, что в условиях фашистской диктатуры СПГ не может больше играть роли главной социальной опоры буржуазии, а, напротив, вынуждена обороняться от ударов гитлеровцев. Общий враг, общая цель — свержение фашизма — все это требует и совместной борьбы.

Не отказываясь от товарищеских дискуссий с социал-демократами об имеющихся разногласиях, надо отбросить все попытки рассматривать единый фронт как кампанию за переход социал-демократических рабочих в КПГ или подходящую обстановку для разоблачения социал-демократических вождей. Партия должна решительно взять курс на соглашение с правлением социал-демократической партии об установлении единого фронта и одновременно добиваться соглашений между низовыми организациями обеих партий.

Необходимо отметить, что в начале конференции по вопросу единства действий между руководящими органами обеих партий возникли расхождения во мнениях. Первоначально часть коммунистов отклоняла сотрудничество с социал-демократическими вождями, исходя из той роли, которую они сыграли в установлении и укреплении нацистской диктатуры. Однако после всесторонней дискуссии эти товарищи «убедились, что не только необходимо, но также и возможно сделать все, чтобы переубедить тех социал-демократов, которые раньше проводили ложную политику»¹.

------

¹ W. Piесk, Im Kampf um die Arbeitereinheit und die deutsche Volksfront 1936—1938, В., 1955, S. 12.

310

2. Трудящиеся массы можно только в том случае вовлечь в широкую борьбу с фашизмом, если коммунисты укрепятся в массовых фашистских организациях и развернут там систематическую разъяснительную работу. Конференция потребовала от членов КПГ приспособить свою агитацию и методы работы к конкретным условиям фашистских массовых организаций, прежде всего «трудового фронта», спортивных и других организаций, проникать в них и завоевывать, таким образом, доверие широких кругов рядовых членов этих организаций (так называемая тактика «троянского коня»).

Конференции пришлось преодолеть сопротивление тех товарищей, которые недопонимали, что создать единый фронт немецкого рабочего класса против фашизма можно, лишь тесно увязав нелегальную подпольную деятельность с легальной работой в массовых фашистских организациях.

3. Конференция указала, что цель состоит в том, чтобы покончить с разобщением внутри оппозиции фашистскому режиму, добиться объединения всех антифашистских сил в. Народный фронт. Основой такого Народного фронта является борьба за демократию и мир — восстановление демократических прав и свобод, равенство всех граждан, ликвидация фашистского гнета в области культуры, борьба против фашистского террора и освобождение всех политических заключенных, борьба за мир и устранение гитлеровского правительства, ведущего немецкий народ к новой войне и национальной катастрофе¹.

Принятый Брюссельской конференцией Манифест к немецкому народу являлся первой попыткой создать платформу для единства действий всех антифашистских сил. «Не будем более колебаться,— призывал Манифест.— Понесем совместно по стране великие лозунги антифашистской борьбы! Против военной политики Гитлера, которая ведет немецкий народ к катастрофе! За сохранение мира! За восстановление демократических свобод народа»².

4. Конференция специально отметила, что каждая партийная организация должна проявлять максимальную ини-

------------

¹ См. W. Piесk, Der neue Weg zum gemeinsamen Kampf fur den Sturz der Hitlerdiktatur, S. 163 ff.

² «Zur Geschichte der Kommunistischen Partei Deutschlands», S. 368.

311

циативу и самостоятельность в деле мобилизации масс на борьбу с фашизмом. Местные организации должны учиться действовать самостоятельно, чтобы в случае возникновения определенной ситуации, вроде войны, решать свои задачи без центрального руководства.

После Брюссельской конференции руководство партийными организациями было децентрализовано. В целях обеспечения правильного руководства была создана система бюро КПГ за границей, которые направляли работу в строго определенных районах Германии.

Крайне важным для будущего Германии и немецкого рабочего движения явилась постановка на конференции вопроса о создании предпосылок для объединения обеих рабочих партий — КПГ и СПГ в единую партию немецкого пролетариата. «Будучи твердо уверенной, в том, что дело пролетариата настоятельно требует создания единой массовой политической партии рабочего класса, Коммунистическая партия Германии стремится убедить в этом всех политически сознательных рабочих». Конференция разъяснила, что, во-первых, единая партия должна быть полностью свободной от влияния на ее политику буржуазии, должна стоять на позиции необходимости революционного свержения власти буржуазии и установления диктатуры пролетариата, строиться на основе принципов демократического централизма и, во-вторых, практической предпосылкой для создания такой партии является установление единства действий рабочего класса.

Вальтер Ульбрихт, выступивший на Брюссельской конференции с докладом о работе профсоюзов, подчеркнул, что важнейшей предпосылкой для создания единого фронта является достижение соглашения между нелегальными группами обеих партий на предприятиях. В качестве примера В. Ульбрихт указал на соглашение, достигнутое профсоюзными деятелями — коммунистами, социал-демократами и беспартийными в Дортмунде.

Брюссельская конференция избрала председателем ЦК КПГ Вильгельма Пика. Все решения конференции были доведены до сведения Э. Тельмана. Партийное руководство сообщило, что, исходя из анализа конкретной обстановки, сложившейся в Германии и в международном рабочем движении, КПГ ставит перед собой цель: мобилизовать рабочий класс и широкие массы трудящихся на борьбу за решение

213

антифашистских демократических задач, за создание правительства антифашистского народного фронта. Э. Тельман одобрил новую тактику партии¹.

БОРЬБА КПГ ЗА СОЗДАНИЕ АНТИФАШИСТСКОГО НАРОДНОГО

ФРОНТА

Решения Брюссельской конференции дали новый толчок антифашистской борьбе. Тактика единого антифашистского фронта, последовательно проводимая КПГ, способствовала укреплению и сплочению прогрессивных сил Германии.

Последовательное проведение КПГ на практике принятых Брюссельской конференцией решений привело в ряде районов Германии к первым успехам в достижении единства действий коммунистов и социал-демократов. В рабочем классе росло понимание того, что фашизм держится у власти лишь благодаря расколу рабочего класса и антифашистского движения. В некоторых городах Германии после Брюссельской конференции были заключены соглашения между коммунистами и социал-демократами и совместно осуществлены антифашистские выступления. В Вюртемберге функционеры КПГ и СПГ договорились о совместной помощи жертвам нацистского террора. В Бадене коммунисты и социал-демократы совместно выступали против сокращения заработной платы. В Дортмунде нелегальные организации КПГ и СПГ совместно выпускали антифашистскую литературу.

После Брюссельской конференции все чаще в активную борьбу с фашизмом в один ряд с коммунистами включались социал-демократы, беспартийные рабочие, интеллигенты. Среди подпольщиков активно действовал видный деятель социал-демократической партии Отто Гротеволь. Он дважды арестовывался гестапо, и длительное время находился на нелегальном положении. Во время массового судебного процесса над антифашистами в Ганновере в 1938 году около 200 социал-демократов во главе со Шпенгеманом были приговорены к каторжным работам и длительному тюремному заключению². Между подпольными группами различных направлений устанавливалась связь.

-------

¹ W. Ulbriсht, Wir erfullen Ernst Thalmanns Vermachtnis, В., 1953, S. 25 f.

² «Neues Deutschland», 6. Mai 1955.

313

В течение второй половины 1935 года и в 1936 году в ряде районов Германии прошли забастовки, в частности в Эйслебене, Гере, Тифбаке, Лихтенау, Бамберге, Дюссельдорфе, Берлине. Наиболее крупной из них явилось выступление рабочих автомобильного завода «Аутоунион» в Шпандау. В ответ на сокращение заработной платы возмущенные рабочие 24 июля 1936 г. после обеденного перерыва дружно отказались приступить к работе. Все попытки фашистских «доверенных лиц» и «опекунов труда» разъединить бастующих и свести забастовку на нет успеха не имели. Тогда здание завода было окружено полицией, а 15 рабочих арестовано. Однако и это не испугало бастующих. Сплошной колонной выстроились они во дворе завода, требуя отмены распоряжения дирекции о сокращении заработной платы и немедленного освобождения арестованных. Обстановка продолжала обостряться. К забастовщикам присоединились рабочие другой смены, пришедшие на работу. Весть о забастовке на заводе «Аутоунион» разнеслась по всему Берлину. Опасаясь дальнейшего расширения забастовки и ее воздействия на немецких трудящихся, на завод для переговоров прибыл полицей-президент Берлина граф Гельдорф. Забастовка окончилась полной победой рабочих: зарплата была сохранена на прежнем уровне, арестованные забастовщики освобождены.

Претворение на практике выработанной Брюссельской конференцией новой тактики способствовало активизации деятельности антифашистских групп Сопротивления. Видное место среди них занимала группа, руководимая берлинским рабочим-металлистом коммунистом Робертом Уригом («группа Робби»). С момента прихода гитлеровцев к власти Уриг принял самое активное участие в подпольной антифашистской борьбе, за что в 1934 году был арестован и брошен в каторжную тюрьму. После освобождения Уриг вновь с головой окунулся в антифашистскую борьбу; в созданную им подпольную группу вошли многие из его товарищей по заключению в тюрьме Лукау.

После Брюссельской конференции центр тяжести в работе «группы Робби» был перенесен на крупнейшие берлинские предприятия и в массовые фашистские организации, прежде всего в «трудовой фронт» и спортивные организации. Группа установила контакт с подпольщиками — социал-демократами и профсоюзными активистами и практически осуществляла решения Брюссельской конферен-

314

ции об установлении единства всех отрядов рабочего класса и создании широкого Народного фронта из всех противников фашизма.

К началу второй мировой войны «группа Робби» имела свои ячейки на всех крупнейших промышленных предприятиях Берлина: «Осрам», «АЭГ», «Дейче вафен унд муниционфабрикен», на заводах фирмы «Сименс», «Борзиг-Рейнметалл» и т. д.— всего на 22 предприятиях. Лишь на одном предприятии — «Дейче вафен унд муниционфабрикен» имелось 74 функционера группы, которые в свою очередь имели в цехах связных¹. Членами группы являлись рабочие-металлисты, служащие, инженеры, представители антифашистской интеллигенции — адвокаты, актеры, а позднее, после объединения с группой капитана Ремера, и офицеры вооруженных сил. «Группа Робби» имела не только широко разветвленные подпольные связи в Берлине, но созданное в 1939 году центральное руководство организации направляло работу антифашистских групп в Эссене, Ганновере, Гамбурге, Дортмунде, Мюнхене, Хильдесхейме, поддерживало тесный контакт с подпольными группами в Лейпциге, в Рейнской области, имело связи с немецкими' антифашистами в Чехословакии, Австрии, Дании, Голландии. «Роберт Уриг,— писала газета «Нейес Дейчланд» в десятую годовщину гибели этого мужественного патриота Германии,— неустанно трудился над тем, чтобы установить в Берлине контакт с другими нелегальными группами. Он стремился распространить нелегальную антифашистскую деятельность на другие районы Германии и Австрии, установить связь с другими, уже действующими группами, с целью создания единого руководства для систематического ведения подпольной борьбы»².

Активным членом группы Урига являлся известный немецкий спортсмен — борец Вернер Зееленбиндер. Свое положение спортсмена он использовал для установления и поддержания связи группы с другими антифашистами внутри страны и антифашистскими центрами за границей. В 1936 году во время происходивших в Берлине очередных олимпийских игр Зееленбиндер стремился занять призовое место, чтобы в присутствии многочисленных иностранных гостей и спортсменов со всей Германии с пьедестала почета

------------

¹ См. В. Ульбрихт, К истории новейшего времени, ИЛ, 1957, стр. 22.

² «Neues Deutschland», 10. Aug. 1954.

315

разоблачить гитлеровцев как поджигателей войны. Однако ему удалось занять лишь четвертое место. Его товарищи по совместной борьбе впоследствии вспоминали, что этот мужественный борец против фашизма и настоящий спортсмен, умевший достойно встречать поражения, на этот раз плакал от обиды¹.

С 1935 года начала развертывать свою деятельность одна из самых активных групп антифашистского движения — организация «Красная капелла». Социальный и политический состав группы был очень широким: в нее входили рабочие, государственные служащие, военные, деятели искусства, писатели, журналисты и т. д. Возглавляли и направляли деятельность группы выдающиеся немецкие патриоты — Шульце-Бойзен, Харнак, Вальтер Хуземан, Джон Зиг.

Гарро Шульце-Бойзен — обер-лейтенант военно-воздушных сил, принадлежал к одной из наиболее родовитых аристократических семей Германии (он был племянником кайзеровского адмирала фон Тирпица) и занимал пост референта в разведывательном отделе министерства авиации Геринга. Все свои незаурядные способности и служебное положение он поставил на службу делу свержения гитлеризма. «Шульце-Бойзен,— пишет западногерманский публицист Вейзенборн,— верил в немецкую революцию ради Германии и во имя истинного социализма. Германия и социализм были для него не понятия, а реальность»². «Все, что я делал,—писал Шульце-Бойзен в ночь перед казнью,— я делал по велению разума, по велению сердца»³.

Выдающимся антифашистом и патриотом был и другой руководитель группы Арвид Харнак — крупный экономист и юрист. В 1938 году в руководящее ядро группы включается Вальтер Хуземан, в прошлом видный деятель молодежного коммунистического движения Германии, человек беспредельно преданный делу коммунизма, братской солидарности трудящихся всего мира. «Лучше умереть за Советский Союз, чем жить для фашизма,— писал он впослед-

------

¹ В феврале 1942 года Вернер Зееленбиндер был схвачен гитлеровцами и в октябре 1944 года после длительных пыток и мучений казнен. Имя отважного борца против фашизма присвоено крупнейшему спортивному сооружению ГДР — Дворцу спорта в Берлине.

² G. Weisenborn, Der lautlose Aufstand, S. 212.

³ «Erkampft das Menschenrecht. Lebensbilder und letzte Briefe antifaschistischer Widerstandskampfer», S. 530.

316

ствии в своем прощальном письме перед казнью.— Лучше честная смерть под топором нацистского палача, чем позорная жизнь под игом фашизма». Наряду с Хуземаном в руководство «Красной капеллы» входили коммунисты Джон Зиг, Ганс Коппи, Вильгельм Гуддорф — в прошлом редактор центрального органа КПГ газеты «Роте фане» и др.

Деятельность «Красной капеллы» постепенно приобретала широкий характер. Группа регулярно поддерживала радиосвязь с антифашистскими центрами за границей, нелегально издавала и распространяла большое количество листовок и брошюр. Кроме того, «Красная капелла» регулярно издавала свой орган «Ди иннере фронт».

Шульце-Бойзен поддерживал связи с офицерами-антифашистами в верховном командовании гитлеровских вооруженных сил, Харнак — с кругами интеллигенции и чиновничества. «Красная капелла» поддерживала прочную связь с рабочими многих берлинских предприятий, в том числе «АЭГ», «Бэваг», «Шейл-Ойл», «Дейче веркен», «Лоренц», а также со служащими государственных железных дорог, министерств экономики и связи¹. «Красная капелла» имела тесные связи и координировала свои действия с другими группами Сопротивления, в том числе с группой Урига.

В районе Гамбурга после Брюссельской конференции была создана система подпольных групп, руководство которой стало осуществлять из-за рубежа организованное в Копенгагене центральное правление КПГ для Северной Германии². Правление поддерживало тесный контакт с рабочими крупнейших гамбургских предприятий, в том числе верфей «Блом унд Фосс», рабочими Берлина и Киля. Через своих инструкторов правление снабжало антифашистские группы листовками и брошюрами. В начале 1939 года на верфях «Блом унд Фосс», например, была распространена листовка, которая успешно пропагандировала новые методы борьбы рабочих за свои права — использование таких фашистских институтов, как «трудовой фронт» и «советы доверенных», замедление темпов работы и т. п. Эта листовка нашла большой отклик среди рабочих верфи.

-------

¹ См. В. Ульбрихт, К истории новейшего времени, стр. 21-

²U. Puls, Die Bostlein — Jacob — Abshagen Gruppe, В., 1959, S. 22.

317

В отчете гамбургского гестапо отмечалось, что достижение рабочими верфи «Блом унд Фосс» увеличения заработной платы в июле 1939 года явилось результатом пропагандистской и организаторской деятельности коммунистов среди рабочих ¹.

В Иене в 1938 году под руководством коммуниста Магнуса Позера сформировалась антифашистская группа Сопротивления. В руководство группы вошел Теодор Нейбауэр, видный деятель КПГ, бывший депутат рейхстага, проведший шесть лет в гитлеровских концлагерях. Группа, деятельность которой постепенно распространилась на всю Тюрингию, провела среди рабочих огромную разъяснительную работу, упорно изживая имевшиеся у них предубеждения и разногласия, стремилась создать единый фронт трудящихся в борьбе с гитлеризмом.

После Брюссельской конференции значительно окрепли связи между рабочими — коммунистами и социал-демократами на предприятиях Лейпцига. На одном из крупнейших заводов города — «Ейзен унд металльверк Гмбх» была создана единая группа движения Сопротивления, которая распространяла листовки и прокламации с лозунгами: «КПГ живет, несмотря на террор. Рабочие, боритесь против фашизма! Боритесь за свою свободу!» Летом 1939 года вокруг коммуниста, депутата рейхстага Георга Шумана в глубоком подполье стала складываться мощная антифашистская организация, деятельность которой развернулась позднее — в период-второй мировой войны².

О том, какое влияние оказали решения Брюссельской конференции на политическую обстановку в крупнейших промышленных центрах Германии, дает представление доклад, сделанный сотрудникам гестапо в 1936 году. В докладе, озаглавленном «Марксизм в Рурской области», с тревогой отмечалось, что производственные ячейки Народного фронта, организаторами и руководителями которых выступили коммунисты, были созданы на предприятиях⁴Круппа в Эссене, на заводах концернов Маннесмана и «Ферейнигте штальверке» в Дюссельдорфе, «Форверк унд Бемберг» в Вуппертале, на строительстве автострад, газо-

---------

¹ «Archiv des Instituts fur Marxismus — Leninismus beim ZK der SPD», Akte 1939/7A, Bl. 314/308.

² J. Кrause, Die Schumann — Engert — Kresse Gruppe, В., I960, S. 8f.

318

вых заводах, электростанциях и транспортных предприятиях Дюссельдорфа. В этом же докладе указывалось, что газеты компартии «Роте фане» и «Юнге гарде» издаются в Рурской области регулярно дважды в месяц тиражом в 15 тыс. экземпляров¹.

Данные гестапо дают представление, какую огромную настойчивость и мужество проявили немецкие коммунисты, чтобы довести решения Брюссельской конференции до сознания миллионов немцев. В 1936 году нацистами было захвачено 222 тыс. нелегальных антифашистских брошюр и свыше 1,4 млн. экземпляров других нелегальных изданий; в 1937 году — более 927 тыс. изданий. В отчете мюнхенской службы безопасности от 11 января 1937 г. отмечалось появление за один лишь месяц шести новых листовок и распространение 27 нелегальных изданий, вышедших ранее. В одном только Берлине в 1936 году ежемесячно распространялось 40 тыс. коммунистических и социал-демократических нелегальных изданий².

Выполняя решения Брюссельской конференции, Коммунистическая партия прилагала большие усилия, чтобы достичь договоренности с руководством социал-демократической партии и тем самым заложить действенную основу единого пролетарского фронта, вокруг которого могли бы сплотиться все противники фашизма. 10 ноября 1935 г. выходивший в Праге журнал «Нейе вельтбюне» опубликовал статью члена политбюро ЦК КПГ В. Ульбрихта. Указав, что социал-демократические организации и функционеры в письмах и устных беседах решительно требуют от пражского правления СПГ единого фронта с КПГ и отказа от антикоммунистической политики, В. Ульбрихт поставил вопрос: «Каковы результаты этой политики СПГ в Праге? Усилились ли благодаря ей позиции социал-демократов в самой стране?» И отвечал: «Наоборот, в результате того, что социал-демократические организации отвергли предложения о единстве действий и обмене опытом с КПГ, за последние полгода их влияние ослабло, а пражское правление СПГ дискредитировало себя. Пользу от этой политики извлек только Гитлер»³.

-----------------------

¹ «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1959, Heft 1, S. 127.

² «Zur Geschichte der deutschen antifaschistischen Widerstands-bewegung 1933—1945», S. 115.

³ W. Ulbriсht, Zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung, Bd. II, S. 111.

319

Одновременно с этим ЦК КПГ направил 10 ноября 1935 г. правлению СПГ письмо с предложением приступить к прямым переговорам. Переговоры между представителями коммунистической и социал-демократической партии начались 23 ноября 1935 г. В. Ульбрихт, принимавший участие в этих переговорах, заявил, что коммунисты «от всей души желают, чтобы в процессе совместной борьбы возникло такое плодотворное сотрудничество, которое привело бы к новым отношениям между коммунистами и социал-демократами». Он особо подчеркнул, что единый фронт в борьбе против фашизма ии в коем случае не ущемит роли и значения СПГ, а, напротив, усилит ее влияние в массах. В качестве первого шага делегация КПГ высказала пожелание, чтобы руководство обеих партий совместно предложило всем коммунистическим и социал-демократическим организациям, группам и функционерам в интересах усиления пролетарской борьбы против фашизма вступить на местах в контакт друг с другом и договориться, в какой форме им следует осуществлять постоянное сотрудничество.

Однако представители СПГ отказались даже подписать совместное коммюнике о встрече. Они явились на переговоры с заранее заготовленным меморандумом, в котором отклонялась всякая возможность сотрудничества с коммунистами под тем предлогом, что оно даст гитлеровцам желанный повод для запугивания «призраком большевизма». Тем самым лидеры СПГ официально подтвердили, что они боятся опереться на рабочий класс и ищут опору в буржуазных кругах. Саботируя создание единого фронта с коммунистами, правое руководство СПГ надеялось заслужить признание определенной части буржуазии и вместо открытой массовой борьбы с фашизмом начать закулисные переговоры с представителями «умеренного» крыла гитлеровского лагеря. Эта линия правых лидеров социал-демократии на изоляцию коммунистов ослабляла все антифашистские силы и объективно была выгодна гитлеровцам.

Брюссельская конференция с полным основанием указывала, что «современная обстановка в Германии характеризуется многочисленными проявлениями возрастающего недовольства масс», «начавшимся процессом активизации рабочих на предприятиях»¹. Однако использовать это недо-

------

¹ W. Piесk, Der neue Weg zum gemeinsamen Kampf fur den Sturz der Hitlerdiktatur, S. 145.

320

вольство трудящихся, организовать их и поднять на массовую борьбу против фашизма можно было лишь при условии единства рядов главной антифашистской силы — рабочего класса. Именно единство рядов рабочего класса сплотило бы вокруг него всех противников фашистской диктатуры. Поэтому, раскалывая рабочий класс своей антикоммунистической политикой, правые вожди СПГ помогали Гитлеру в его борьбе против демократического движения в стране.

Под давлением рядовых членов партии лидеры СПГ, однако, были вынуждены маневрировать и на словах время от времени выступать за единый фронт. Так, в январе 1936 года правление СПГ опубликовало меморандум, в котором говорилось, что «принципиальные разногласия между коммунистами и социал-демократами не могут явиться непреодолимым препятствием для осуществления обеими партиями в ряде случаев совместных действий»¹. Когда вскоре после опубликования этого воззвания ЦК КПГ обратился к правлению СПГ с конкретным предложением о совместных действиях во время предстоявших выборов в «советы доверенных», социал-демократическое руководство отклонило это предложение.

Вопреки враждебной позиции, занятой пражским правлением СПГ, сотрудничество коммунистов и социал-демократов пробивало себе дорогу, как в подполье, так и в эмиграции. В 1936 году на внепартийной основе было создано центральное объединение немецких эмигрантов. Видный деятель немецкой социал-демократии Рудольф Брейтшейд в связи с этим заявил, что «мы хотим создать Народный фронт, который должен стать фронтом борьбы, с помощью которого мы, наконец, одержим победу и соберем посев». В связи с оккупацией гитлеровцами Рейнской зоны руководящие деятели Коммунистической и Социал-демократической партий, представители прогрессивной немецкой интеллигенции опубликовали воззвание, в котором указывалось, что «еще не поздно помешать развязыванию новой ужасной войны, если все миролюбивые силы объединятся для достижения этой цели»².

В 1936 году в Париже по инициативе коммунистов был образован комитет Народного фронта, состоявший из вид-

------

¹ Цит. по «Zur Geschichte der deutschen antifaschistischen Widerstandsbewegung 1933—1945», S. 73.

² Текст призыва был разработан Вальтером Ульбрихтом, Брейтшейдом и Генрихом Манном.

321

пых представителей немецкой антифашистской эмиграции¹. Во время совещания комитета в июле 1936 года коммунисты подробно разъяснили свою точку зрения о целях Народного фронта и предложили создать комиссию для выработки «Платформы немецкого Народного фронта». Такая комиссия была создана, однако прийти к единому мнению она не смогла. Тогда по предложению Вильгельма Пика комитет разработал и 21 декабря 1936 г. опубликовал «Призыв к борьбе за свободу, хлеб и мир». «Обеспечить международный мир и счастье нашей родины,— говорилось в нем,— можно только путем свержения национал-социалистского режима... Исполненные убеждением, что коричневую тиранию сломить можно единственно и только посредством сплочения всех немцев, готовых бороться за свободу и право, мы призываем наших соотечественников в Германии и за рубежом объединиться в германский народный фронт»². В качестве платформы Народного фронта предлагалось: освобождение всех политических заключенных и ликвидация концентрационных лагерей, отмена всех террористических и исключительных законов, избрание судей народом и ограждение каждого отдельного лица от произвола путем гарантированного правового порядка, наказание гитлеровцев за совершенные ими преступления, свобода печати, собраний, коалиций, совести, мысли и отправления религиозных обрядов, прекращение расовой травли и пропаганды войны, освобождение науки и культуры от фашистского ярма.

«Эта политическая программа Народного фронта не только указала путь для объединения миролюбивых и демократических сил народа,— писал впоследствии В. Пик, оценивая призыв,— но и развила также программу демократического возрождения Германии после крушения фашизма»³. В то же время недостаток призыва состоял в том, что там не было сказано, кто ведет повседневную борьбу с фашизмом и каким образом эту борьбу в стране необходимо поддерживать.

Впервые под документом, призывавшим к свержению фашистской диктатуры, рядом с именами руководителей КПГ стояли подписи видных деятелей социал-демократи-

-------

¹ Комитет получил наименование «Лутеция», по названию гостиницы, где проходили переговоры.

² «Коммунистический Интернационал», 1937 г., № 1, стр. 97.

³ W. Piесk, Im Kampf um die Arbeitereinheit und die deutsche Volksfront 1936-1938, S. 12.

322

ческой партии — Брейтшейда, Гржезинского, Зендера, Брауталя и др. Призыв подписали также лучшие представители литературы, науки и искусства Германии: Генрих Манн, Лион Фейхтвангер, Арнольд Цвейг, Рудольф Леонгард, Курт Розенфельд, профессора Бернгард, Гумбель, Гольдшмидт, Блох и др. Президентом комитета по созданию немецкого Народного фронта был избран выдающийся деятель немецкой и мировой культуры Генрих Мани, приложивший много энергии для объединения антифашистских сил немецкого народа.

Создание комитета и выработка платформы Народного фронта могли стать отправной точкой для объединения всех противников фашистской диктатуры. Именно в этом направлении неутомимо трудились коммунисты, деятели прогрессивной немецкой интеллигенции, ряд деятелей СПГ во главе с Брейтшейдом. Иную позицию заняло пражское правление СПГ во главе с Вельсом. Оно дало указания подпольным организациям партии в Германии отказываться от проведения совместных антифашистских выступлений с коммунистами, а внутри подготовительного комитета в Париже развернуло подрывную деятельность, направленную на изоляцию коммунистов и тем самым аннулирование только что достигнутого соглашения.

Вытеснив коммунистов из комитета, лидеры СПГ предполагали затем превратить его в некое подобие блока правой социал-демократии с реакционными буржуазными партиями. Предполагалось, что такое объединение, отказавшись от какой-либо антифашистской борьбы, будет ожидать, когда гитлеровский режим рухнет под ударами извне или вследствие внутренних экономических трудностей. Правым лидерам СПГ удалось внести разногласия в парижский комитет и тем самым по существу парализовать его деятельность. «Мы надеялись, что вы своей информацией, материалами и указаниями поддержите нас в нашей работе,— писала в комитет группа рабочих-антифашистов из Германии. — Вместо этого мы узнали, что бездеятельность комитета объясняется мелкими партийными и групповыми спорами. Мы, рабочие-подпольщики, не можем этого понять. Мы здесь, в Германии, давно преодолели это несчастное наследие Веймарской поры»¹.

--------

¹ «Zur Geschichte der deutschen antifaschistischen Widerstandsbewegung 1933—1945», S. 113.

323

5 ноября 1937 г. В. Пик от имени КПГ обратился к Генриху Манну как председателю комитета с письмом, в котором твердо заверил, что ЦК КПГ сделает все, что в его силах, для ликвидации возникших в комитете разногласий и создания обстановки взаимного доверия. В связи с аннексией гитлеровцами Австрии ЦК КПГ направил в комитет письмо с призывом как можно скорее положить конец его пассивности и расширить его базу. Компартия, чтобы облегчить преодоление имевшихся разногласий по вопросу о характере и целях объединения антифашистских сил в Народном фронте, выдвинула на передний план то, в чем все члены комитета были согласны: борьбу против подготовляемой гитлеровцами новой мировой войны. «В качестве важнейшей задачи,— писал ЦК КПГ,— мы считали спасение мира перед лицом неслыханных военных провокаций гитлеровского фашизма».

Настойчивые попытки коммунистов, поддержанные многими рядовыми членами СПГ, добиться единства рядов немецкого рабочего класса и тем самым заложить основу для сплочения всех антигитлеровских сил натолкнулись на враждебность и сопротивление правых социал-демократических вождей. Отвергая совместные с коммунистами действия против агрессивных актов германского фашизма, правление СПГ во главе с Вельсом вновь продемонстрировало, что оно по существу по-прежнему поддерживает внешнюю политику Гитлера. Таким образом, правые лидеры СПГ выступали не только как раскольники рабочего движения, но и как враги мира, вольные или невольные пособники гитлеровских агрессоров.

В феврале 1937 года группа социал-демократов — подпольщиков, выдвинувшая программу совместных антифашистских действий в форме десяти пунктов, направила для переговоров с пражским правлением СПГ специальную делегацию. Со своей стороны ЦК КПГ обратился к правлению СПГ со специальным письмом, в котором предлагал начать на этой базе переговоры между руководящими органами и функционерами обеих партий. Однако пражское правление СПГ отказалось это сделать и дезавуировало социал-демократических функционеров, хотя среди них находились видные деятели СПГ. Объективно такая политика правых лидеров СПГ лишь лила воду на мельницу гитлеровцев.

В докладе главного управления имперской службы безопасности за февраль 1937 г. с удовлетворением отмечалось:

324

«Сначала могло создаться впечатление, что коммунистам удалось путем пропаганды единого фронта привлечь на свою сторону большую часть ранее сочувствовавших социал-демократам рабочих... Сообщения об этом поступали из Берлина и других районов страны. Однако правление СПГ в Праге своим энергичным вмешательством добилось разрыва связей между коммунистами и социал-демократами».

Позиция правления СПГ тормозила и парализовывала деятельность антифашистских социал-демократических групп Сопротивления внутри страны. Это вынужден признать и близкий к СПГ западногерманский историк Г. Вейзенборн. В своем исследовании о движении Сопротивления в нацистской Германии он приводит выдержку из отчета гестапо за 1937 год, где говорилось: «Поведение социал-демократов было в 1937 году таким же, как и в предшествовавшие годы. Они придерживались следующего мнения: выжидать толчка, который положит начало коренному изменению обстановки. Он будет дан извне»¹.

Ясно, что «тактика выжидания», которую проводило правое руководство СПГ, ослепленное враждой и ненавистью к коммунизму, не представляла никакой угрозы для гитлеровцев. Даже в условиях кровавого гитлеровского террора, жертвами которого пали тысячи честных социал-демократов, в условиях, когда гитлеровцы со. всей очевидностью шаг за шагом толкали немецкий народ к новой национальной катастрофе, правые лидеры СПГ не отказались от своей раскольнической антикоммунистической позиции.

«В то время как Коммунистическая партия, находясь в условиях подполья, в октябре 1935 года на Брюссельской конференции, энергично используя самокритику, пошла на то, чтобы ликвидировать свои тактические ошибки прошлого и идеологически вооружить партию,— писал впоследствии О. Гротеволь,— значительная часть социал-демократии продолжала упорно отстаивать... свои принципиальные и стратегические ошибки...

Ничему не научились и все забыли!»².

Борясь за создание Народного фронта, КПГ прилагала после Брюссельской конференции большие усилия, чтобы найти общий язык и с католическими кругами. В июле

-------

¹ G. Weisenborn, Der lautlose Aufstand, SS. 153—154.

² О. Grotewohl, DreiВig Jahre spater, В., 1949, S. 132.

325

1936 года ЦК КПГ обратился ко всем католикам Германии с призывом отбросить разъединяющие их идеологические разногласия и объединиться в борьбе с фашизмом на базе общего стремления к свободе совести и политической деятельности. «Разве после трех с половиной лет гитлеровской диктатуры не настало, наконец, время противникам Гитлера осознать, что Гитлер может бить их только потому, что они разобщены?..,— говорилось в обращении. — Коммунисты и католики должны сконцентрировать все силы против общего врага — гитлеровского фашистского варварства и все подчинить этой задаче... Мы желаем действительно равноправного, основанного на полном доверии сотрудничества с силами католического движения»¹.

В ряде районов Германии католики — рабочие и интеллигенты рука об руку с коммунистами вели борьбу с фашизмом. Особенно тесные связи в антифашистской борьбе сложились между юношами из Коммунистического союза молодежи и молодыми католиками. Так, в Дюссельдорфе совместно с коммунистической молодежью в антифашистских выступлениях принимали активное участие юноши-католики из распущенной гитлеровцами молодежной католической организации во главе с капелланом Россе². Подпольное руководство Коммунистического союза молодежи установило контакт с католическими молодежными организациями в Рейнской и Рурской областях. Для молодых католиков был налажен выпуск специальных подпольных изданий. Были организованы совместные выступления коммунистов и католиков в трудовых лагерях, в результате чего гитлеровцы были вынуждены закрыть ряд лагерей в Рейнской области, Бранденбурге и Ганновере.

В 1936 году гестапо арестовало наиболее активных членов антифашистского движения католической молодежи. Однако процесс над молодыми католиками и коммунистами, который был тщательно подготовлен имперским руководством «гитлеровской молодежи» и главным управлением безопасности, не принес его организаторам желаемых результатов. Молодые коммунисты и католики использовали трибуну процесса для того, чтобы призвать молодежь к единству и борьбе против фашизма³.

--------

¹ «Die Internationale», 1936, Nr. 6—7, S. 102.

² W. Schmidt, Damit Deutschland lebe, S. 346.

³ «Deutschlands Junge Garde», В., 1954, SS. 249—250.

326

Об огромном стремлении молодежи к объединению в борьбе против фашизма, за лучшее будущее страны в одной организации, независимо от партийной и политической принадлежности, свидетельствовало возникновение в Праге, Париже и Лондоне первых групп Союза свободной немецкой молодежи, зародыша той организации, которая была создана молодежью Германии после крушения германского фашизма.

Вопреки стремлению многих рядовых христиан — рабочих и интеллигентов, князья католической и евангелической церквей отвергали саму мысль о возможности какого-либо сотрудничества с Коммунистической партией. Более того, они стояли, как и прежде, на позиции замаскированной поддержки гитлеровской диктатуры. По приказу высших церковных инстанций католические и евангелические священники благословляли с церковных кафедр преступные еяния гитлеровского правительства.

В декабре 1936 года немецкие католические епископы направили Гитлеру верноподданническое послание. В этом позорном документе, в частности, говорилось: «Мы, католики, будем готовы, несмотря на то недоверие, которое питают по отношению к нам, воздать должное государству и фюреру в его борьбе против большевизма и поддержать выполнение всех других задач, которые он поставил перед собой»¹.

За спиной немецких князей церкви стоял оплот международной католической реакции — Ватикан. 30 апреля 1939 г. кардинал Пачелли (впоследствии папа римский Пий XII) заверил немецкого посла в Ватикане Бергена, что Ватикан «придает огромное значение созданию... политического оборонительного фронта против опасности атеистического большевизма»².

Раскольническая и примиренческая по отношению к гитлеровцам позиция социал-демократических и христианских лидеров помешала созданию в Германии единого антифашистского фронта, что позволило бы обуздать фашизм и повернуть развитие страны на путь демократии и мира.

---------------

¹ «Die Internationale», 1937, Nr. 3—4, S. 57.

² Цит. по Мариан Станевич, Сентябрьская катастрофа, ИЛ, 1953, стр. 97.

327

ВООРУЖЕННАЯ БОРЬБА НЕМЕЦКИХ АНТИФАШИСТОВ В ИСПАНИИ (1936-1939 гг.)

Под руководством КПГ миролюбивые и демократические силы немецкого народа решительно выступили против итало-германской интервенции в Испании, в защиту свободы и независимости испанского народа. Это было проявлением братской солидарности трудящихся, ярким свидетельством непоколебимой верности немецких коммунистов делу пролетарского интернационализма. Вместе с тем, выступая на стороне Испанской республики, немецкие антифашисты стремились нанести удар гитлеризму в своей собственной стране, продвинуть вперед дело создания антифашистского Народного фронта в Германии, помешать развязыванию гитлеровцами второй мировой войны. «В победе испанского народа,— писал в ноябре 1936 года Г. Димитров,— заинтересованы все те, кто не хочет фашистского варварства в своей стране. Его победа — это победа всей международной демократии, победа прогресса и культуры над фашистской реакцией, победа фронта мира над фашистскими поджигателями войны»¹.

Сразу после начала фашистского мятежа и итало-германской интервенции в Испании КПГ заявила, что все демократические миролюбивые силы Германии на стороне испанского народа. «Немцы, которые поддерживают ваших смертельных врагов,— указывалось в обращении КПГ к испанскому народу,— это не настоящая Германия. Это — палачи и насильники Германии. Подлинная Германия на фабриках и шахтах стоит на вашей стороне»².

3 августа 1936 г. КПГ обратилась ко всем немецким антифашистам с призывом принять активное участие в борьбе на стороне Испанской республики. В нем говорилось: «Испанский народ ведет упорнейшую борьбу за свою свободу. Победа Народного фронта в Испании явится победой дела мира и демократии в Европе. Поражение Народного фронта в Испании означало бы серьезное укрепление фашизма, в особенности главного поджигателя войны — Гитлера... Поэтому все друзья мира ставят перед собой

------

¹ Г. Димитров, В борьбе за единый фронт против фашизма и войны, Партиздат, 1937, стр. 141.

² W. Ulbгiсht, Zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung, Bd. II, S. 175.

328

только одну цель: разгромить Франко, кровавого союзника Гитлера. Мы обращаемся ко всем немецким антифашистам, имеющим военную подготовку и находящимся за границей, с призывом стать солдатами испанского Народного фронта»¹.

Тысячи испытанных борцов немецкого движения Сопротивления откликнулись на этот призыв. Они прибывали в Испанию из стран, где жили в эмиграции, многие нелегально пробирались из самой Германии. Это были люди различной партийной принадлежности и различных политических убеждений. «Наше подразделение,— Писали немецкие антифашисты в первом номере своей окопной газеты «Роте штурмфане»,— является боевой частью немецкого Народного фронта. В нем сражаются коммунисты, социал-демократы, рабочие-христиане и беспартийные. Нас всех объединяет одна великая цель: наголову разгромить фашизм... За это борются все товарищи, независимо от того, к какой партии они принадлежат. Они борются с одинаковым упорством, с одинаковым энтузиазмом».

Общее число немецких бойцов-антифашистов, сражавшихся с оружием в руках на стороне Испанской республики, составляло 6 тыс. человек². По социальному положению половина из них являлась рабочими, остальные — служащими, крестьянами и интеллигентами. В рядах немецких бойцов-антифашистов сражались известные писатели— Эрих Вайнерт, Густав Реглер, Людвиг Ренн и другие.

Для оказания помощи республиканскому правительству в деле организации и формирования из немецких антифашистов воинских подразделений и частей в Испанию были направлены бежавший из концентрационного лагеря в Дахау член ЦК КПГ, руководитель баварских коммунистов Ганс Баймлер,' Генрих Pay и ряд других видных деятелей КПГ.

Первоначально из немецких антифашистов была сформирована небольшая часть — центурия им. Тельмана. За успешные бои с мятежниками в районе города Уэски в августе 1936 года центурия была награждена почетным знаменем военного совета Каталонии. Хотя центурия им. Тельмана, как и другие интернациональные части такого рода, не

--------

¹ «Rundschau», 3. Sept. 1936.

² «Zeitschrift fur Geschichtswissenschafi», 1958, Sonderheft, S. 193.

329

представляла из себя крупной военной силы, ее создание и деятельность имели большое морально-политическое значение. Центурия подавала пример высокой организованности, воинской дисциплины; руководствуясь в боевых действиях правилами военной тактики, она оказывала благотворное влияние на рождавшуюся из батальонов народной милиции народно-республиканскую армию.

По мере прибытия в Испанию новых немецких добровольцев-антифашистов центурия была преобразована в батальон им. Тельмана. Еще раньше был сформирован немецкий батальон, названный именем казненного гитлеровцами коммуниста Эдгара Андре, а вслед за ним и третий, получивший имя Иона Шеера. На базе батальонов имени Тельмана и Андре, а также батальона австрийских добровольцев в октябре 1936 года в городе Альбасете была сформирована XI Интернациональная бригада. Численность бригады составляла около 2 тыс. человек, ее первым командиром был немецкий коммунист генерал Клебер (Штерн); впоследствии пост командира бригады занимал Генрих Pay, а комиссара — Ганс Баймлер. .

Группы немецких антифашистов сражались и в рядах других интернациональных бригад, в частях испанской республиканской армии. Но основные силы немецких антифашистов были сконцентрированы в XI бригаде.

9 ноября 1936 г., когда войска мятежников и интервентов прорвались к Мадриду и над Испанской республикой нависла смертельная опасность, XI бригада получила первое боевое крещение¹. В ожесточенных кровопролитных боях бойцы бригады совместно с частями испанской республиканской армии и XII Интернациональной бригады отстояли испанскую столицу. Лишь за один месяц тяжелых боев бригада потеряла убитыми и ранеными 900 человек — свыше 40% личного состава. 1 декабря 1936 г. в боях под Мадридом смертью храбрых пал комиссар бригады Ганс Баймлер². «Рабочие Германии знают,—говорилось в опубликованном в связи с этим заявлении ЦК КПГ,— что борьба по защите Мадрида, по защите испанской демократии против Франко является той же борьбой, которую

------

¹ G. Szinda, Die XI. Brigade, В., 1956, S. 17.

² Погибшего Г. Баймлера сменил на посту комиссара XI Интернациональной бригады выдающийся деятель международного и итальянского рабочего движения, будущий председатель Всемирной федерации профсоюзов Джузеппе ди Витторио.

330

немецкие антифашисты героически ведут против Гитлера в собственной стране»¹.

XI Интернациональная бригада прошла большой и славный путь на полях боев в Испании. В марте 1937 года она сыграла активную роль в разгроме итальянского экспедиционного корпуса под Гвадалахарой. В июле того же года, чтобы уменьшить нажим мятежников и интервентов против изолированного на Севере республиканского района, бригада принимала участие в прорыве фронта в районе Бельчите под Мадридом. После этого она была переброшена на Арагонский фронт, где почти непрерывно вела ожесточенные бои до октября 1938 года, когда правительство республики в соответствии с решением Комитета по невмешательству в Лондоне приняло решение о выводе из Испании интернациональных бригад.

В боях с германскими и итальянскими интервентами и их франкистскими прислужниками немецкие бойцы-антифашисты показали образцы героизма, беззаветной преданности делу борьбы с фашизмом и реакцией. Славную страницу в истории Германии вписала антифашистская немецкая молодежь. 19 декабря 1936 г. пятнадцать немецких юношей-добровольцев прикрывали отход батальона имени Тельмана под натиском превосходящих сил врага. Все они погибли, но не отступили ни на шаг. В апреле 1938 года во время оборонительных боев на реке Эбро в руки фашистов попал тяжело раненый Артур Беккер — один из руководителей Коммунистического союза молодежи Германии. Франкисты подвергли молодого коммуниста нечеловеческим пыткам, но он умер, не произнеся ни слова².

Около трех тысяч немецких бойцов-антифашистов пали смертью храбрых на полях боев в Испании³.

Вооруженная борьба немецких демократов против фашизма в Испании вдохновляла антифашистов, боровшихся в группах Сопротивления на территории Германии. Создав в Испании в 1936 году радиостанцию, Коммунистическая партия Германии получила возможность вести антифашистскую пропаганду по радио. Это способствовало разоблачению политики гитлеровского правительства. «Немецкая свободная радиостанция на волне 29,8» регулярно вела

--------

¹ «Zur Geschichte der Kommunistischen Partei Deutschlands», S. 380.

² E. Korimann, Artur Becker, В., 1956.

³ «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1958, Sonderheft, S. 193.

331

передачи для определенных районов, городов и предприятий Германии. Такого рода передачи проводились, например, для рабочих-металлистов рейнско-вестфальского района, для рабочих, занятых на предприятиях Круппа, для судостроителей Гамбурга.

Широкий размах приобрело внутри Германии движение солидарности с республиканской Испанией. На предприятиях, во время нелегальных встреч в Германии из уст в уста передавался пароль: «Помогай испанскому народу! Любую помощь для добровольцев-антифашистов!»¹. Солидарность немецких трудящихся с испанским народом проявлялась в тысяче мелких и крупных фактов. На бирже труда в Ратиборе безработные скандировали лозунг: «Да здравствует испанская революция», наборщики газеты в Саарбрюкене заменили заголовок статьи «Армия генерала Мола» словами «Банда фашистских убийц».

На многих предприятиях, в том числе и тех, где производилось вооружение для гитлеровской армии, нелегально осуществлялся сбор средств для патриотов Испании. Значительные денежные суммы, собранные немецкими рабочими, доставлялись в Испанию через Саар и Францию, а также матросами немецкого торгового флота. В 1936—1937 годах гестапо арестовало по обвинению в сборе средств для Испанской республики тысячи рабочих. Лишь в течение одного дня в Аахене на заводах «Тальбот вагон» и «Карьбе ламейер» было арестовано 70 человек. По такому же обвинению в 1937 году 21 рабочий аахенской электростанции был приговорен к 8 годам каторжных работ. Многочисленные аресты были произведены гестапо среди рабочих завода Круппа в' Рейнхаузене, на заводах Сименса и «Осрам» в Берлине. Тысячи немецких рабочих во время героической обороны Мадрида осенью 1936 года приветствовали по утрам друг друга словами «Да здравствует Испания».

Портовые рабочие Гамбурга при помощи специально созданной нелегальной организации сообщали антифашистским центрам за границей и международной общественности данные о гитлеровских военных транспортах, которые направлялись в Испанию. В Нарвике, Бергене, Осло, Копенгагене, Роттердаме, Антверпене и других западноевропейских портах были созданы боевые группы немецких патриотов-эмигрантов, которые вместе с местными антифа-

--------

¹ «Rundschau», 2. Sept. 1936.

332

шистами всемерно препятствовали продвижению гитлеровских военных транспортов в Испанию¹. Команда торгового корабля «Энрика» отказалась везти груз испанским мятежникам, за что в полном составе была брошена в тюрьму. Упоминавшийся выше Шульце-Бойзен, сотрудник разведывательного отдела министерства авиации, помог немецким антифашистам разоблачить гитлеровскую агентуру, засланную гестапо в интернациональные бригады.

«Немецкие трудящиеся, выступающие в защиту Испанской республики,— писал В. Ульбрихт,—являются наследниками Шиллера и Лессинга, они спасают честь Германии от позора, которым стремится покрыть ее Гитлер — наследник жандармов Европы, немецких князей — поставщиков ландскнехтов иностранным государствам»².

БЕРНСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ КПГ. БОРЬБА ПРОТИВ РАЗВЯЗЫВАНИЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Политическую линию и тактику Коммунистической партии Германии в обстановке надвигавшейся второй мировой войны определила конференция КПГ, состоявшаяся в Берне (Швейцария) 30 января — 1 февраля 1939 г. Наряду с членами нелегальных областных правлений партии в конференции приняли участие десятки коммунистов-подпольщиков из различных районов Германии.

Разоблачая гитлеровские лозунги о '«Великой Германии» и «праве немецкого народа на самоопределение», которые являлись инструментом захватнической политики Гитлера, КПГ прежде всего указала немецкому народу на ту страшную катастрофу, которую принесет с собой новая мировая война. «На Западе и на Востоке,— говорилось в решении конференции/— гитлеровцы создают положение, при котором немецкий народ в любой момент может быть вовлечен в катастрофу войны — в войну против мощного фронта всех, на кого напал Гитлер или кому он угрожает нападением»³.

КПГ указывала немецкому народу, что «если вопреки всем усилиям противников Гитлера не удастся помешать

-----

¹ «Dokumente des Widerstandes», S. 51.

² W. Ulbriсht, Zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung, Bd. II, S. 134.

³ «Zur Geschichte der Kommunistischen Partei Deutschlands», S. 383.

333

ему спровоцировать войну против других народов, то в национальных интересах немецкого народа окончить ее как можно скорее... путем свержения гитлеровского режима»¹. Силой, которая способна выполнить эту трудную, но вполне реальную задачу, КПГ считала немецкий Народный фронт. «Борьба против национал-социалистской диктатуры, борьба за режим, который отвечал бы интересам немецкой нации, является борьбой не только в интересах отдельного класса или отдельной социальной группы, будь то рабочие, крестьяне или среднее сословие, но и вместе с тем борьбой в интересах всего народа, борьбой во имя спасения немецкой нации. Эта борьба является задачей всех подлинных немецких патриотов»²,— отмечалось в решении конференции.

Проанализировав с марксистско-ленинских позиций сложившуюся обстановку, КПГ указала немецким антифашистам, что их борьба не является изолированной, а представляет составную часть широкого международного движения против войны и фашизма.

Верная принципам пролетарского интернационализма и международной солидарности, КПГ ориентировала всех противников гитлеризма внутри Германии на тесное сотрудничество с освободительной борьбой народов, порабощенных немецким фашизмом или находящихся под угрозой такого порабощения. КПГ указывала, что в борьбе против фашистской диктатуры на стороне немецких патриотов сочувствие и поддержка всех миролюбивых народов. «Немецкий народ,— говорилось в резолюции конференции,— найдет в этих народах не врагов, а союзников. Чем сплоченнее и активнее выступает антигитлеровская оппозиция в Германии, тем успешнее будет развертываться борьба народов против реакционных и профашистских пособников агрессии, против чемберленов во всех странах»³. Материалы конференции свидетельствовали о глубокой вере передовой части немецкого рабочего класса в силу первого в мире социалистического государства, понимании выдающейся роли Советского Союза как могучего фактора мира и надежного оплота в борьбе народов против фашизма и войны. В этом отношении резолюция Бернской конференции пред-

------

¹ «Zur Geschichte der Kommunistischen Partei Deutschlands», S. 383.

² Ibid., S. 395.

³ Ibid., S. 397.

334

ставляет собой яркий документ пролетарского интернационализма. Она призывала немецкий народ в случае войны использовать все средства для того, чтобы путем решительной борьбы в союзе с Советской Армией свергнуть гитлеровский режим и добиться свободы и мира для Германии.

Вновь и вновь разъясняя всему немецкому народу свою принципиальную позицию, КПГ заявила, что политика партии направлена на то, чтобы «в тесном единении со всеми миролюбивыми и свободолюбивыми немцами свергнуть Гитлера и на место гитлеровской диктатуры поставить свободно избранное всем народом правительство в новой демократической республике»¹. Большое значение для всей последующей деятельности коммунистической партии имела разработка конференцией программы создания Германской демократической республики, которая должна была быть установлена после свержения фашистской диктатуры.

В многочисленных сообщениях, поступавших в руководство КПГ от нелегальных партийных групп в Германии, указывалось, что в антифашистских кругах существуют неясность и глубокие разногласия, прежде всего по вопросу о том, чем необходимо заменить гитлеровскую диктатуру. «Что придет на смену Гитлеру? Одни требовали конституционной монархии, другие желали восстановления Веймарской республики, третьи, наконец, призывали к военной диктатуре. Такие глубокие расхождения не только раскалывали ряды противников фашистской диктатуры, но и сковывали их и отделяли от лучших сил антифашистского движения — коммунистов»². В обстановке, когда ясности по вопросу о том, какой режим должен быть установлен после свержения фашистской диктатуры, не было не только у антифашистски настроенных представителей среднего сословия, крестьянства, офицерского корпуса, но даже и у многих представителей рабочего класса, развернутая КПГ четкая программа демократического переустройства Германии вселяла во всех противников нацизма уверенность, открывала перед ними перспективу победы, способствовала их сплочению на конкретной платформе.

Лживой фашистской пропаганде, утверждавшей, что демократическая республика может быть лишь «слабой

--------

¹ «Zur Geschichte der Kommunistischen Partei Deutschlands», S. 393.

² «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1960, Heft 3, S. 587.

335

Германией», «Германией хаоса», КПГ противопоставила план создания сильной Германской демократической республики, опирающейся на единство и сплоченность освобожденного от нацистской тирании народа. «Новая демократическая республика,— говорилось в резолюции,— не повторит слабостей Веймарской республики по отношению к реакции»¹.

В Германской демократической республике, указала КПГ, судьбу страны будет определять не крупная буржуазия, а рабочий класс, преодолевший свой раскол и объединенный в Народном фронте с крестьянством, мелкой буржуазией и интеллигенцией; будет уничтожен монополистический капитал — материальная база, на которой возник гитлеризм, а армия и полиция будут превращены в надежных защитников демократических свобод.

В качестве политической платформы для объединения усилий антифашистов в борьбе с нацизмом конференция выдвинула перед немецким народом для дискуссии свои конкретные предложения о характере будущей Германской демократической республики.

В области внутренней политики конференция наметила следующие задачи:

1) отмена всех законов, имевших целью подавление народного движения Сопротивления; восстановление основных демократических свобод: свободы личности, печати, собраний и коалиций, восстановление прямого и равного избирательного права при тайном голосовании; свобода для всех граждан заниматься политической, научной деятельностью и искусством независимо от происхождения, социального положения, расовой и религиозной принадлежности;

2) экспроприация монополистического капитала и имущества фашистских преступников; отказ от гонки вооружений и политики экономической автаркии; развитие экономики в интересах мира и подъема благосостояния немецкого народа; охрана собственности крестьян, городской и сельской мелкой буржуазии; проведение демократической земельной реформы в интересах крестьян и сельскохозяйственных рабочих; демократизация государственного аппарата и проведение таких мероприятий для охраны демокра-

----------

¹ «Zur Geschichte der Kommunistischen Partei Deutschlands», S. 395.

336

тических завоеваний, которые бы навсегда сделали невозможным возвращение фашистской тирании.

В области внешней политики выдвинутая КПГ программа предусматривала:

1) проведение- такой политики, которая бы гарантировала свободу и независимость страны, жизненные права немецкого народа и содействовала бы сохранению мира и росту взаимопонимания между народами; ,

2) предоставление права на самоопределение австрийскому народу и населению всех оккупированных гитлеровской Германией территорий¹.

Осуществление этой программы означало бы создание в стране новых демократических отношений. Предполагалось, что во главе этого нового государства встанет коалиционное правительство, где руководящая роль будет принадлежать рабочему классу.

Создание и укрепление миролюбивого антифашистского демократического немецкого государства, указала конференция, возможно лишь при условии ликвидации раскола рабочего движения. «Поэтому установление единства рабочего класса Германии является жизненной необходимостью для немецкого народа и для будущего Германии»².

Исторической заслугой Бернской конференции является постановка вопроса о необходимости создания единой партии немецкого рабочего класса. Политической платформой этого объединения могла бы явиться совместная программа действий в борьбе за свержение гитлеризма и создание новой демократической республики. «ЦК КПГ,— говорилось в резолюции,— ставит на обсуждение всего немецкого рабочего класса вопрос о создании единой партии и призывает коммунистов и социал-демократов высказаться по этому поводу, достигнуть взаимопонимания и там, где достигнута договоренность между социал-демократической и коммунистической организацией (предприятие, населенный пункт и т. д.), создавать единые организации будущей единой партии немецкого рабочего класса».

Обращаясь с этими предложениями к руководителям социал-демократической партии, КПГ призывала их преодолеть свои антикоммунистические предрассудки и отка-

---------

¹ «Zur Geschichte der Kommunistischen Partei Deutschlands», S. 395.

² Ibid.

337

заться, наконец, от политики саботажа дела объединения рабочего класса и создания Народного фронта.

Намечая задачи на будущее, Бернская конференция одновременно подвела итоги борьбы КПГ за претворение в жизнь решений Брюссельской конференции, вскрыла недостатки, имевшие место в нелегальной деятельности партии. Конференция призвала коммунистов быть в первых рядах борцов за освобождение Германии от фашистского ига, проявлять максимум сознательности, упорства, трезвого понимания политической обстановки и, соблюдая правила строжайшей конспирации, создавать в стране партийные связи, партийные организации и опорные пункты, быть готовыми встретить во всеоружии новую, еще более сложную обстановку, которая может возникнуть в результате развязывания гитлеровцами войны.

Таким образом, сформулированная Бернской конференцией КПГ программа определила как тактические задачи партии в период развязывания гитлеровцами второй мировой войны, так и стратегическую цель в случае свержения или разгрома гитлеровского режима. «Коммунистическая партия Германии,— писал впоследствии В. Пик,— делала все, чтобы разъяснить массам огромную опасность войны. Особенно большую роль сыграла в этом резолюция Бернской конференции... Последующее развитие событий, развязанная гитлеровской бандой война, приблизившая тем самым катастрофу Германии, полностью подтвердили правильность этого документа»¹.

Опираясь на решения Бернской конференции, КПГ прилагала все силы, чтобы помешать гитлеровцам начать вторую мировую войну. Коммунисты организовали распространение решений Бернской конференции, воззваний КПГ против оккупации Австрии и Чехословакии, а также других партийных документов и материалов, разоблачающих глубоко антинародный характер гитлеровской политики. В течение 1939 года было налажено распространение в Германии газет «Норддейче трибюне» — органа движения Народного фронта в Северной Германии, «Штамме дес фолькес»— органа движения Народного фронта в Южной Германии, а также «Нейе рейнише цейтунг», оформление которой соответствовало одноименной газете, выпускавшейся в свое

-----------

¹ «Zur Geschichte der deutschen antifaschistischen Widerstandsbewegung 1933—1945», S. 151.

338

время К. Марксом и Ф. Энгельсом. Газета как бы стремилась напомнить трудящимся Рейнской области о славных революционных традициях 1848—1849 годов.

Возросшая активность коммунистов и всего антифашистского движения вызывала тревогу фашистской клики. Гестапо еще в конце 1938 года доносило о расширении нелегальной деятельности КПГ в Германии. В первой половине 1939 года гестапо сообщало об усилении деятельности КПГ в Берлине, Дюссельдорфе, Штутгарте, Мюнстере, Трире и Мюнхене¹. В отчете берлинского гестапо за первый квартал 1939 года отмечался рост активности коммунистов, усиление их пропагандистской деятельности. Там же указывалось, что в Берлине продолжают действовать подпольные коммунистические группы, и рабочие многих предприятий регулярно слушают нелегальные радиопередачи, организованные КПГ. За три месяца в 43 пунктах города были обнаружены антифашистские листовки, они распространялись по почте, расклеивались на стенах домов, разбрасывались в общественных местах.

В докладе гестапо, датированном 31 июля 1939 г., деятельность КПГ характеризовалась следующим образом: «В последнее время коммунисты перенесли свою деятельность... на промышленные предприятия. В более, ранних сообщениях отмечалось, что коммунисты развертывают свою деятельность в местах наибольшего сосредоточения рабочих, таких, например, как строительство автострад и иногда даже на заводах «Фолксваген». Теперь такие волнения, но только в более крупных масштабах, имели место среди рабочих, воздвигающих укрепления Западного вала, и также на некоторых шахтах. Исходным пунктом для этой все возрастающей коммунистической пропаганды является социальная проблема... Использование и распространение сведений о происшествиях на строительстве укреплений Западного вала, так же как и на других предприятиях, поставлены на широкую ногу при помощи нелегальных листовок, радио, устной пропаганды и достигли крайней степени. Действуя таким образом, коммунистическая пропаганда добивается очевидных успехов и в большинстве случаев усиливает сопротивление рабочих и их возбуждение»².

---------

¹ «Archiv des Instituts fur Marxismus—Leninismus beim ZK der SED», Akte 38/3/a, Bl. 21.

² Цит. по Отто Винцер, 12 лет борьбы против фашизма и войны, стр. 131 — 132.

339

В самый канун второй мировой войны под руководством коммунистов произошел ряд серьезных выступлений рабочих. С требованием увеличения заработной платы выступили рабочие-судостроители гамбургской верфи «Блом унд Фосс». В городе Бранденбурге бастовали рабочие завода фирмы «Опель», крупные акты саботажа были организованы на военно-химическом заводе в Кельне. В условиях бушевавшего террора все более широкое распространение получали среди рабочих новые методы борьбы с фашизмом — замедление темпов работы, пропуски смен «по болезни» и т. п. Осуществление железнодорожниками на практике лозунга «Каждый отказ от смены вследствие переутомления укрепляет твое здоровье и замедляет нацистскую подготовку к войне» привел гитлеровцев к определенным затруднениям на транспорте зимой 1938/39 года.

Под руководством Коммунистической партии все более активно выступали против войны и другие слои населения — служащие, крестьяне, представители интеллигенции, молодежь.

Оппозиционные настроения среди широких слоев крестьянства, вызванные почти поголовным изъятием властями сельскохозяйственной продукции и 'массовыми призывами крестьянской молодежи в армию, заставили гитлеровцев весной 1939 года провести по стране широкую «разъяснительную» кампанию. «Фашистские лозунги все меньшее воздействие оказывают на крестьян,— писала в августе 1939 года нелегальная антифашистская газета «Зюддейче фольксштимме». Газета сообщала о многочисленных скрытых формах сопротивления немецкого крестьянства произволу гитлеровцев — сокращении посевных площадей и забое скота, всевозможных уклонениях от поставок сельскохозяйственной продукции.

Накануне второй мировой войны под воздействием неспровоцированных агрессивных актов гитлеровцев против Австрии, Чехословакии и Испании началось известное отрезвление немецкой молодежи от шовинистического угара первых лет нацистской диктатуры. Об этом свидетельствовали многочисленные бунты молодежи, имевшие место в трудовых лагерях в 1938 году. В январе 1939 года «вождь молодежи» Ширах был вынужден выступить с открытыми угрозами по адресу молодежи. «Молодежь отнюдь не всегда права,— заявил он.— Она не должна предъявлять госу-

340

дарству требований... Ее задача состоит не в том, чтобы становиться в оппозицию, а сотрудничать»¹.

Новая волна возмущения прокатилась во время введения трудовой повинности для женщин, преобразования «гитлеровской молодежи» в принудительную организацию. Гитлеровцы ответили на эти выступления распространением осенью 1939 года смертной казни на молодежь. Но никакие меры террора не могли задушить сопротивление передовой части немецкой молодежи гитлеровской политике.

Вдохновляемые героической борьбой антифашистов-подпольщиков, замечательный вклад в дело борьбы с гитлеризмом внесли немецкие писатели, как находящиеся в эмиграции, так и внутри страны. Иоганнес Бехер, Вилли Бредель, Эрих Вайнерт, Фридрих Вольф, Анна Зегерс, Томас Манн, Лион Фейхтвангер и многие другие разоблачали перед международной общественностью человеконенавистническую сущность немецкого фашизма, ярко и вдохновенно рассказывали о подвиге подпольщиков-антифашистов, вдохновляли на решительную борьбу с фашизмом и войной. «Мы не считаем гитлеровскую Германию немецкой,— заявил Томас Манн на массовом митинге в защиту немецкой культуры в Нью-Йорке.— Мы противопоставляем ей нашу немецкую веру в культуру и надеемся, что наступит день, когда мы сможем исповедовать эту веру на немецкой земле»². В июне 1935 года в Париже собрался Международный конгресс писателей в защиту культуры, вылившийся в мощную антифашистскую демонстрацию. Среди 230 писателей, приехавших из 24 стран мира, находились Генрих Манн, Лион Фейхтвангер и ряд писателей-антифашистов, нелегально прибывших из Германии. Один за другим выступали писатели и поэты разных стран. Они разоблачали кровавые преступления гитлеровцев, призывали к борьбе с фашизмом. После выступления Лиона Фейхтвангера на трибуну поднялся человек, имени которого никто из присутствовавших не знал. Он был загримирован и носил черные очки. Только впоследствии выяснилось, что это был немецкий поэт-антифашист Ян Петерсен.

«Я говорю от имени нелегальных писателей Германии...»,— так начал он свою речь. Весь зал, затаив дыха-

-----------

¹ «Schweizerische Bau und Holzarbeiter-Zeitung», 26. Jan. 1939.

² «Литературная газета», 15 января 1939 г.

341

ние, слушал оратора. Было ясно, что, несмотря на террор гестапо, тюрьмы и концлагеря, растленную гитлеровскую демагогию, нелегальная антифашистская литература в Германии существует. Доказательством этому служили рукописи трех романов и 50 рассказов и стихов, которые Петерсен, рискуя жизнью, провез через границу и положил на стол президиума конгресса.

«Страна поэтов и мыслителей,— заявил Петерсен от имени всей прогрессивной интеллигенции Германии,— стала государством лицемеров и палачей. Но Гитлер — это не Германия! Германия завтрашнего дня, Германия свободы уже в пути. Никакой кровавый террор не сможет ее остановить. Вот для какой Германии мы пишем! Вот за какую Германию мы боремся!».

ЗНАЧЕНИЕ АНТИФАШИСТСКОГО ДВИЖЕНИЯ В 1933—1939 ГОДАХ

Борьба передовой части немецкого народа против фашизма и войны в 1933—1939 годах имела принципиальное значение. «Несмотря па распространение варварской нацистской идеологии в широких кругах населения Германии, многие немцы по-прежнему сознавали свою ответственность перед собственным народом и всем человечеством,— пишет В. Ульбрихт.— Героизм и непреклонная решимость революционного немецкого рабочего класса и его большие боевые традиции жили в сотнях тысяч немецких антифашистов, которые в подпольных группах Сопротивления, тюрьмах и концентрационных лагерях защищали мир, свободу и национальную честь немецкого народа против империализма, милитаризма и фашизма»¹.

Основной силой движения Сопротивления являлся рабочий класс. «Кто вынес главную тяжесть освободительной борьбы? Все исследования и источники дают ясный и недвусмысленный ответ. Наибольшую активность проявили рабочие, которые также, это необходимо отметить со всей объективностью, понесли наибольшие жертвы»,— пишет западногерманский историк Г. Вейзенборн, сам принимавший участие в движении Сопротивления².

-------

¹ «Zur Geschichte der deutschen antifaschistischen Widerstandsbewegung 1933—1945», S. 151.

² G. Weisenbоrn, Der lautlose Aufstand, S. 250.

342

Душой антифашистского Сопротивления, его руководящей и организующей силой была партия немецких коммунистов. Черпая силу и энергию у революционной части рабочего класса Германии, опираясь на сочувствие и активную поддержку международного коммунистического и рабочего движения, КПГ была единственной политической организацией в стране, которая последовательно вела борьбу против фашизма и войны. КПГ указала единственный путь, на котором движение Сопротивления могло одержать успех: создание широкого антифашистского фронта, объединение усилий всех противников фашизма на базе совместной борьбы за мир и демократическую Германию. КПГ прилагала большие усилия и по организационному сплочению противников гитлеризма. Наконец, беспредельное мужество, самоотверженность, преданность интересам рабочего класса, повседневно проявляемые коммунистами в борьбе с фашизмом, воодушевляли и поднимали на борьбу с гитлеризмом тысячи новых бойцов. «Повсюду, где крепнет сопротивление и единство,— отмечала Бернская конференция КПГ,— где мужество рождается в сердцах людей, где становится ясным путь к свержению гитлеровского режима и достижению общих целей в борьбе, повсюду, где в массах тайно распространяются правильные лозунги, где появляются листовки, плакаты, брошюры, указывающие путь к победе,— народ с уважением повторяет: „Это дело коммунистов"»¹.

Хотя в антифашистском движении принимали участие представители различных социальных слоев и политических направлений, история движения Сопротивления — это прежде всего история борьбы рабочего класса и его марксистско-ленинского авангарда — КПГ. В ходе борьбы с гитлеризмом авторитет и притягательная сила Коммунистической партии Германии возросли. Все, что было здорового и честного в немецком народе, ориентировалось на компартию. Миллионы немцев на собственном опыте убедились, что у коммунистов нет других интересов, кроме интересов народа.

Оценки КПГ политического положения в стране, тактика, проводимая партией в предвоенные годы, несомненно, являлись правильными и соответствовали сложившейся

---------------

¹ Отто Винцер, 12 лет борьбы против фашизма и войны, стр. 123—124,.

343

обстановке. Однако КПГ, несмотря на героическую и полную жертв борьбу, не удалось слить воедино отдельные антифашистские выступления в общенациональное движение за свержение гитлеровской диктатуры и предотвратить развязывание второй мировой войны.

Чем это объясняется?

Во-первых, правые лидеры социал-демократии, как уже отмечалось выше, вопреки стремлениям рядовых членов партии, продолжали и после прихода гитлеровцев к власти саботировать объединение сил рабочего класса. Раскол рабочего класса — ведущей силы в борьбе с фашизмом — помешал созданию силы, способной опрокинуть гитлеровскую диктатуру.

Во-вторых, серьезный урон движению Сопротивления наносил непрерывно усиливавшийся террор. Гитлеровцы делали все возможное, чтобы потопить в крови малейшее сопротивление фашистскому режиму и обезопасить свой тыл для осуществления разбойничьих планов германского империализма по захвату чужих земель. По заведомо заниженным данным гитлеровской официальной статистики, за период 1933—1939 годов 225 тыс. немецких антифашистов были приговорены в общей сложности к 600 тыс. лет тюремного заключения и каторги. За время фашистского господства только по приговору различных фашистских судов и трибуналов было казнено 32 500 человек¹, а сотни тысяч антифашистов были убиты гитлеровцами без суда и следствия, умерли от пыток и голода. Вейзенборн оценивает количество арестованных гестапо к началу второй мировой войны в 1 млн. человек².

Словно гигантский спрут, опутало гестапо своими щупальцами всю Германию. В каждом доме, в каждом жилом квартале, в каждом учреждении, большом и малом, гестапо имело своих осведомителей или соглядатаев. Гитлеровская Германия, признает буржуазный публицист Рудольф Пе-хель, была похожа на страну, занятую оккупантами. Брат следил и доносил на брата, дети на родителей, родители на детей. % всего населения в стране принимала участие в слежке за родными и близкими, за знакомыми и незнакомыми людьми.

Вся сила гитлеровского террора, прежде всего направ-

-------

¹ «Neues Deutschland», 6. Mai 1955.

² G. Weisenborn, Der lautlose Aufstand, S. 14.

344

лялась против Коммунистической партии. За время фашистской диктатуры из 300 тыс. членов КПГ 145 тыс. были брошены в тюрьмы и концентрационные лагеря, более 30 тыс. из них отдали свою жизнь за Германию. От руки гитлеровцев погибло 27 коммунистов— депутатов рейхстага¹.

Многих немцев террор обрек на пассивность. Социал-демократ В. Лейшнер, являвшийся накануне прихода гитлеровцев к власти заместителем председателя Всегерманского объединения профсоюзов, выражая настроения запуганных террором немцев, писал своим друзьям в Англию: «Мы остались такими же, какими и были. Но мы совершенно неспособны воспрепятствовать наступлению катастрофы. Мы все являемся заключенными одной большой тюрьмы. Поднимать восстание в этих условиях было бы таким же самоубийством, как и в том случае, если бы заключенные восстали против вооруженных до зубов надзирателей»².

В этой обстановке нужно было обладать беспредельным мужеством и безграничной верой в правоту своего дела, чтобы противоборствовать разветвленной системе фашистского террора. И коммунисты, не останавливаясь перед жертвами, вели борьбу против фашистов.

В-третьих, серьезным препятствием на пути развертывания массового антифашистского движения являлись осуществляемые гитлеровцами в огромных масштабах социальная демагогия и шовинистическая травля. Гитлеровцы использовали спад экономического кризиса, а затем гонку вооружений, приведшие к временному сокращению безработицы' в Германии, чтобы выдвинуть тезис о совершенном ими «экономическом чуде». К тому же гитлеровцы сумели увязать свою социальную демагогию с разнузданной шовинистической пропагандой. В этих условиях разоблачение анти-национального характера политики гитлеровского правительства было в Германии несравненно более трудным и сложным делом, чем в других странах Европы. Во Франции, Польше, Чехословакии, Югославии и других порабощенных гитлеровцами странах не только по существу, но и в глазах широких народных масс борьба против гитлеризма сливалась воедино с борьбой против фашистских оккупантов, за национальную независимость своей

------

¹ См. «Проблемы мира и социализма», 1960 г., № 5, стр. 61.

² «Das Gewissen steht auf», В.— Fr. am M.. 1954, S. 98.

345

страны. Это способствовало втягиванию в борьбу с фашизмом самых различных слоев населения вплоть до средней буржуазии и придало ей колоссальный размах.

В Германии дело обстояло иначе. Благодаря поощрению и прямой поддержке западных держав Гитлер смог в 1933—1939 годах одержать ряд внешнеполитических успехов, что дало ему возможность выступать перед массами немецких обывателей в фальшивой тоге «борца с Версалем» и поборника национальных интересов немецкого народа.

Наконец, четвертым неблагоприятным для немецких антифашистов фактором явилась огромная и всесторонняя— экономическая, дипломатическая и моральная — помощь, которую оказывали фашистскому правительству западные империалистические страны. Рассчитывая на столкновение Германии с Советским Союзом, реакционные круги на Западе предоставляли гитлеровцам крупные займы, снабжали их стратегическим сырьем, сквозь пальцы смотрели, как Гитлер, проводя гонку вооружений, насильственно рвет международные соглашения и, наконец, выдали ему на растерзание народы Австрии и Чехословакии.

Политика западных держав в отношении гитлеровской Германии мешала антифашистским силам поднять немецкий народ на массовую борьбу против гитлеровской диктатуры, способствовала укреплению фашистской диктатуры и в конечном счете развязыванию гитлеровцами второй мировой войны.

Воздействие этих факторов ослабляло борьбу антифашистских сил Германии, помешало им собственными силами свергнуть гитлеровскую диктатуру и тем самым воспрепятствовать развязыванию войны. Тем не менее, борьба передовой части немецкого народа против фашизма в 1933— 1939 годах представляет собой одну из самых славных и героических страниц в истории революционного и демократического движения в Германии. Эта борьба является вкладом прогрессивных сил Германии в великое освободительное движение народов, которое закончилось полным разгромом во второй мировой войне блока фашистских держав. К.ПГ последовательно разоблачала империалистическую захватническую политику гитлеровцев, организовывала движение антифашистского сопротивления, неустанно разъясняла немецкому народу гибельность того курса, по которому вели Германию фашисты и стоявшие за ними

346

наиболее агрессивные круги немецкого монополистического капитала. Самоотверженная борьба немецких антифашистов во главе с КПГ спасла честь немецкой нации в самый трагический и мрачный период ее истории. Она явилась важным фактором, подготовившим почву для создания впоследствии единой партии немецкого рабочего класса — Социалистической единой партии Германии и образования первого в истории страны государства рабочих и крестьян — Германской Демократической Республики.

347

ГЛАВА VII

ФАШИСТСКАЯ ГЕРМАНИЯ РАЗВЯЗЫВАЕТ МИРОВУЮ ВОЙНУ

МИРОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС 1937—1939 ГОДОВ И ОБОСТРЕНИЕ ПРОТИВОРЕЧИЙ ГЕРМАНСКОГО ИМПЕРИАЛИЗМА

Мировой экономический кризис, начавшийся осенью 1937 года, до предела обострил противоречия германского фашистского империализма. Осуществленный в 1933— 1937 годах перевод всей экономики на военные рельсы несколько оттянул наступление в Германии кризиса, но в то же время грозил в ближайшем будущем придать кризису еще более глубокий характер, чем в США, Англии и Франции, так как сырьевые и валютные ресурсы Германии, в отличие от западных стран, были уже к 1937 году истощены гонкой вооружений и сама гонка вооружений как средство «стимулирования» развития капиталистической экономики была использована до предела. В то время как в США военные расходы составляли 2% национального дохода, в Англии — 12%, в Германии они превышали 23%¹.

Экономика фашистской Германии все более попадала в заколдованный круг: перекачка сырья и финансовых средств в военную промышленность подрывала отрасли экономики, работавшие на экспорт, в результате чего экспортные и валютные возможности фашистской Германии все более приходили в несоответствие. с потребностями раздутой военной промышленности. В начале 1937 года вследствие отсутствия валюты для закупки стратегического сырья гитлеровцы были вынуждены даже несколько со-

---------------

¹ «PHN», Bd. XXVI, Dok. 028-EC, S. 120.

348

кратить ранее намеченную программу вооружений ¹ «Продолжение политики вооружений и продолжение четырехлетнего плана... поставлены под вопрос,—докладывал Шахт Герингу 2 апреля 1937 г., — так как, во-первых, имевшиеся внутри страны запасы сырья исчерпаны и, во-вторых, поставки из-за границы... недостаточны, чтобы покрыть возросшие потребности»². В служебном дневнике Иодля — начальника управления сухопутных сил военного министерства 4 февраля 1937 г. была сделана следующая запись: «Передача новых заказов предприятиям приостановлена, чтобы дать возможность выполнить старые. Рода войск... устанавливают шкалу неотложности своей потребности в железе и стали..., так как может быть удовлетворено лишь 50% требуемого количества».

В начале 1937 года для получения валюты по приказу Геринга была проведена такая экстраординарная мера, как частичная продажа германских активов за границей и досрочное требование перевода в Германию прибылей от немецких заграничных капиталовложений. Поскольку целью гонки вооружений являлась подготовка грабительской войны, гитлеровцы рассчитывали, что в ходе такой войны им удастся не только компенсировать, но и перекрыть временные потери германских монополий от сокращения заграничных инвестиций. Эта мера принесла фашистской экономике около полумиллиарда марок в иностранной валюте. Однако этих средств хватило для военной промышленности, лишь на несколько месяцев. К августу 1937 года они были полностью исчерпаны. К концу года валютный и девизный фонд Рейхсбанка составлял ничтожную сумму — 74 млн. марок, которых едва хватало на содержание дипломатической и консульской службы за границей³.

Найти выход из тяжелого финансового положения не помогло и сокращение ввоза необходимых населению продовольственных и промышленных товаров. В 1937 году ввоз товаров гражданского потребления сократился по сравнению с 1929 годом более чем на 40%: с 4,0 млрд. до 2,6 млрд. марок⁴. Недостаток в стране продовольственных

----------

¹ Н. Кonigеr, Der Weg nach Munchen, В., 1958, S. 18.

² «PHN», Bd. XXXVI, Dok. 286-EC, S. 287.

³ «Deutschlands wirtschaftliche Lage in der Jahresmitte 1939», B. 1939, S 48

⁴ «Statistisches Jahrbuch fur das deutsche Reich. Jahrgang 57», В., 1938, Abschnitt XXIII.

349

и промышленных товаров принял в 1937 году такие масштабы, что гитлеровцы постепенно стали вводить карточную систему. В крупных городах была установлена норма потребления масла, торговля продовольственными и промышленными товарами стала производиться по специально составленным местными властями спискам покупателей. «Вопреки все новым официальным заявлениям правительственных органов, продовольственное снабжение населения продолжает оставаться неутешительным.., — писал Шахт Герингу. — Сегодня уже повседневно ощущается недостаток целого ряда потребительских товаров»¹.

Гитлеровцы понимали, что неуклонно ухудшающееся снабжение населения является питательной почвой для распространения в Германии недовольства и антифашистских настроений. Боясь обострения политического положения в стране, гитлеровцы были вынуждены в 1937 году, несмотря на недостаток валюты, не только отказаться от дальнейшего сокращения закупок продовольствия за границей, но и даже несколько расширить их. «Этот вынужденный дополнительный ввоз продовольствия.., — пишет немецкий историк Г. Кенигер, — в условиях катастрофического положения в Германии с иностранной валютой был равнозначен дальнейшему сокращению импорта важного в военном отношении сырья. Следствием этого являлось замедление программы вооружений»².

Вследствие недостатка сырья выпуск промышленной продукции в первом квартале 1938 года был ниже, чем в конце 1937 года. Темпы прироста промышленной продукции в целом резко снизились. Если в 1935 году они составляли 15,5%, в 1936 году— 12,2, в 1937 году— 11,2, то в 1938 году —лишь 2,3%.

Таким образом, экономическое «чудо», о котором трубили гитлеровцы, лопнуло, как мыльный пузырь.

В условиях нового экономического кризиса резко обострилась борьба между фашистской Германией и ее крупнейшими империалистическими конкурентами — США, Англией и Францией за рынки сбыта, сферы приложения капиталов и источники сырья. Под ударами более мощных в экономическом отношении соперников внешняя торговля Германии за первые три месяца 1938 года в целом сократи-

-------

¹ «PHN», Bd. XXXVI, Dok. 497-EC, SS. 570, 577.

² Н. Кonigеr, Der Weg nach Munchen, S. 31.

350

лась на 255 млн. марок и до 1939 года так и не могла более подняться. В то же время благодаря помощи фашистского правительства германским монополистам в этот период удалось в ряде районов земного шара проникнуть в традиционные сферы влияния западных держав, серьезно подорвать здесь экономические и политические позиции своих империалистических конкурентов.

Методы внешнеэкономической экспансии Германии в слаборазвитые страны были разработаны Шахтом и начали осуществляться еще с сентября 1934 года под вывеской так называемого «нового плана». Маскируя его «сущность, Шахт впоследствии писал: «Я должен был обратиться к аграрным и сырьевым странам, которые были готовы принять немецкие товары в обмен на свою продукцию»¹. Воспользовавшись вызванным экономическим кризисом 1929—1933 годов падением цен на мировом рынке, Германия в первые годы фашистской диктатуры закупила большое количество сырья на основе безналичных клиринговых расчетов. Однако на практике Германия, всячески форсируя экспорт сырья из этих стран, отнюдь не спешила компенсировать его поставками своих промышленных товаров. В итоге Германия искусственно превратилась в «должника» этих стран. Уже к марту 1935 года в германских банках оказались замороженными их счета на сумму до 1 млрд. марок. Гитлеровцы соглашались частично размораживать счета лишь при условии заключения новых соглашений на поставку в Германию стратегического сырья в обмен на товары, контингент которых определялся уже самой немецкой стороной. Сюда, как правило, входило снятое с вооружения оружие, устаревшее оборудование, игрушки и т. п.

В то же время германские монополии в своей внешнеэкономической экспансии широко применяли и такие методы, как демпинг, правительственный контроль над вывозом валюты, государственные субсидии экспортерам. При этом надо иметь в виду, что гитлеровцы стремились проникнуть в ту или иную слаборазвитую страну не только для выкачивания из нее сырья и продовольствия. Экономическое закабаление они рассматривали и как предпосылку политического порабощения страны, с тем чтобы 'использовать ее затем как плацдарм для военной агрессии.

------

¹ Н. Sсhасht, Abrechnung mit Hitler, Hamburg, 1948, S. 12.

351

Особенно острыми являлись германо-американские и германо-английские противоречия.

Основным районом, где развертывалось германо-американское империалистическое соперничество, являлись страны Латинской Америки. С 1934 по 1938 год доля Германии в экспорте латиноамериканских стран возросла с 7,9 до 10,5%, в импорте — с 9,9 до 16,2%, в то время как доля США возросла лишь незначительно, а доля Англии сократилась соответственно с 20,2 до 16,8% и с 17,3 до 11,7%¹. В наиболее крупных странах Латинской Америки внешнеторговая экспансия Германии приобрела в этот период еще более явный характер. Так, немецкий экспорт в Чили вырос в 5 раз, в Перу — в 4 раза, в Уругвай — в 3 раза, в Бразилию — в 2 раза, в Аргентину — на 76%. Ввоз в Германию из Колумбии возрос более чем в 3,5 раза, из Бразилии и Чили — в 3 раза, из Мексики — в 2,5 раза, из Аргентины — на 60%. В Бразилии, крупнейшей из латиноамериканских стран, Германия уже в 1936 году заняла место США как главного поставщика промышленных товаров.

Экономическое проникновение гитлеровской Германии в страны Латинской Америки вызывало большую тревогу в деловых и правительственных кругах США. В результате принятия американской стороной в 1937—1939 годах таких ответных мер, как демпинг, бартерные сделки и т. д., отношения Германии и США на латиноамериканском рынке приняли характер открытой торговой войны.

Положение еще более осложнялось тем, что наряду с экономической экспансией гитлеровцы стремились создать в странах Латинской Америки свою политическую агентуру. На этой почве между обеими державами происходит ряд острых конфликтов. В октябре 1937 года гитлеровцы предприняли попытку утвердиться на южных границах США под флагом получения нефтяных концессий, в Мексике. В марте 1938 года фашистская Германия воспользовалась национализацией нефтепромыслов в Мексике и обострением в связи с этим американо-мексиканских отношений для увеличения закупок мексиканской нефти и активизации в этой стране своей агентуры — фашистских отрядов «золотые рубашки». В мае 1938 года немецко-фашистская аген-

--------

¹ См. «Очерки новой и новейшей истории США», т. II, Изд-во АН СССР, I960, стр. 223.

352

тура приняла активное участие в попытке свергнуть в Бразилии проамериканское правительство Варгаса. Под нажимом правительства США германский посол был выслан из Бразилии.

В конце 1938 года американское правительство на неопределенный срок отозвало из Берлина своего посла и торгового атташе. В конце 1938 и в начале 1939 года правительство США значительно увеличило военные ассигнования. Одновременно оно усилило свои попытки достичь сговора с гитлеровской Германией, стремясь направить' фашистскую агрессию против Советского Союза.

Развернувшийся в 1937 году мировой экономический кризис привел к дальнейшему обострению также англо-германских империалистических противоречий.. Интересы германского и английского империализма сталкивались в самых различных районах земного шара — в Западной Европе и на Балканах, на Ближнем и Среднем Востоке, в Африке. Подрыв британских позиций во всем мире, захват колоний и стратегических позиций Англии гитлеровцы рассматривали как необходимую предпосылку установления мирового господства.

Накануне второй мировой войны гитлеровской Германии удалось серьезно потеснить Англию на Ближнем и Среднем Востоке и в ряде других районов. Во внешней торговле Египта — ключевого пункта Англии в этом районе — Германии удалось, оттеснив других конкурентов, занять к началу войны второе место. Действуя совместно с итальянскими фашистами, гитлеровцы создали себе внутри Египта политическую опору в лице религиозно-националистической партии «Мыср аль-фатат» («Молодой Египет»), насчитывавшей в 1939 году около 15 тыс. членов. С помощью своих агентов гитлеровцы рассчитывали в случае войны быстро прорваться с территории соседней с Египтом итальянской колонии Киренаики к Суэцкому каналу и перерезать эту важнейшую коммуникацию Британской империи. В 1937 году гитлеровские генералы Браухич и Роммель ознакомились с военными приготовлениями Италии на египетской границе. Не довольствуясь этим, Роммель в штатском костюме тайно проник на пограничную территорию Египта, чтобы лично ознакомиться с английскими укреплениями в этом районе.

О масштабах проникновения гитлеровской. Германии в Египет свидетельствует тот факт, что накануне войны —•

353

в августе 1939 года король Египта Фарук назначил премьер-министром Али Махер пашу, близкого к партии «Мыср аль-фатат».

Накануне второй мировой войны усилилось экономическое и политическое проникновение Германии в Иран. Уже в 1933—1934 годах Германия выдвигается на первое место по экспорту из Ирана стратегического сырья. В 1935 году гитлеровцы использовали трудности иранского правительства с валютой и заключили с ним клиринговое соглашение на 3,3 млн. марок. Опираясь на него, Германия быстро поставила в зависимость от себя всю внешнюю торговлю Ирана. К началу второй мировой войны Германия, оттеснив Англию, заняла первое место во внешней торговле Ирана. Многочисленная гитлеровская агентура, наводнившая страну, поставила под свой контроль авиалинии и аэродромы, военные предприятия и ряд воинских подразделений. Немецкие военные и технические советники заняли ключевые посты более чем в 50 иранских официальных учреждениях.

Резко обострились англо-германские противоречия и в Афганистане. В 1937 году гитлеровцам удалось создать германо-афганское общество для разведки и эксплуатации всех видов, ископаемых Афганистана (кроме нефти). Особое внимание гитлеровцы уделяли установлению контроля над вооруженными силами Афганистана, намереваясь использовать их для усиления своего влияния и организации вооруженных диверсий против соседних с Афганистаном государств. Гитлеровские офицеры руководили деятельностью главного штаба и осуществляли переподготовку офицерского состава афганской армии. В 1938 году Германия предоставила афганскому правительству заем в размере 8 млн. марок. На эти средства в Германии были произведены закупки оружия и боеприпасов.

В Ираке гитлеровцы делали ставку на националистические круги буржуазии и офицерства, недовольные англо-американским засильем в стране. Опираясь на сеть националистических профашистских организаций, гитлеровский агент генерал Бекир-Сидки совершил в октябре 1936 года государственный переворот и захватил власть. Новое правительство немедленно приступило к строительству недостающего участка Багдадской железной дороги, чтобы открыть немецкой экспансии удобный и кратчайший транспортный путь к странам Среднего Востока и Индийскому

354

океану. Лишь через десять месяцев англичанам удалось осуществить контрпереворот и вновь поставить во главе Ирака своих ставленников.

В каждой из стран Ближнего и Среднего Востока гитлеровцы стремились приспособиться к местным условиям. В Иране и Афганистане немецкий фашизм пытался играть на национальном самолюбии, на желании этих государств иметь больший вес в мировой политике, на их стремлении создать собственную промышленность и т.д. В странах, еще не освободившихся от иностранной зависимости — в Египте, Ираке, Сирии, Палестине, — гитлеровцы демагогически выдавали себя за «друзей» угнетенных народов Востока.

Накануне второй мировой войны ареной острого империалистического соперничества являлся Балканский полуостров. Здесь Германия, прежде всего, стремилась подорвать сложившуюся систему союзов и тем самым изолировать Францию. Конкретно это проявилось в усиленной экономической экспансии в Югославию, Румынию, Венгрию, Грецию, Турцию, Болгарию, в создании гитлеровцами в этих странах своей политической опоры в лице фашистских организаций. Небезынтересно отметить, что даже реакционные западногерманские историки вынуждены признать эту цель гитлеровской политики на Балканах. Так, В. Трейс, западногерманский историк, в обширной статье, опубликованной на страницах журнала «Фиртельярсхефте фюр цейтгешихте», отмечает, что экономическое проникновение Германии в страны Юго-Восточной Европы преследовало целью подорвать Малую Антанту и «создать здесь сферу политического влияния Германии»¹.

Наступление фашистской Германии на английские и французские позиции в этом районе особенно усилилось в 1936—1937 годах, когда экономика Германии оказалась под угрозой надвигавшегося экономического кризиса. В июне 1936 года Шахт посетил Вену, Белград, Софию, Афины и Будапешт. Чего он добивался и как при этом действовал, можно проследить на примере Югославии. Методы немецко-фашистской экспансии в эту страну были обсуждены и одобрены фашистским правительством на заседании 27 мая 1936 г. Их конкретное осуществление было возложено на Шахта.

--------

¹ «Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte», 1953, Nr. 1, S. 49.

355

В 1936 году Англия, Франция и Чехословакия закупили лишь 25% югославского экспорта зерновых, что поставило экономику Югославии в тяжелое положение. Воспользовавшись этим, Шахт заключил сделку на закупку 60% всего экспорта югославских зерновых, причем по цене на 30% выше мировых цен. Значительная часть закупленного югославского зерна тут же была продана в Лондоне и Амстердаме по ценам мирового рынка, но за валюту, столь необходимую гитлеровской Германии для приобретения стратегического сырья. Вскоре Шахт заявил Югославии, что Германия может расплатиться лишь немецкими товарами. Чтобы хоть в какой-то степени возместить свои потери, Югославия приняла германское «предложение». «Этим первым шагом был открыт путь к изгнанию западных держав из Югославии», — с полным основанием признает западногерманский историк В. Трейс¹.

И действительно, двери для экспансии германского финансового капитала в Югославию были широко распахнуты. Крупп получил заказ на модернизацию прокатного цеха металлургического завода в Зенице на сумму 160 млн. динар, хотя англичане и чехи предлагали проекты, осуществление которых потребовало бы меньших расходов. Вслед затем было заключено германо-югославское соглашение о взаимных расчетах, предусматривавшее, что Германия будет товарами выплачивать свой долг Югославии, сумма которого быстро приближалась к 0,5 млрд. динар. За первую половину 1936 года доля Германии в югославском экспорте возросла до 25,44% по сравнению с 16,88% в 1935 году, в то время как доля Англии соответственно упала с 23,55 до 11,44%². Немецкие капиталовложения в Югославии за период 1934—1938 годов возросли с 55 млн. до 820 млн. динар, в то время как франко-чешские сократились с 775 млн. до 450 млн. динар. Наконец, 12 июня 1936 г. во время пребывания Шахта в Белграде ему удалось побудить югославское правительство ввести ограничения на торговлю с Англией, США, Голландией и рядом других стран.

Капиталовложения немецких монополий в странах Юго-Восточной Европы направлялись в те отрасли, которые интересовали Германию с точки зрения увеличения вывоза

-----------

¹ «Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte», 1953, Nr. 1, S. 49.

² «Survey of International Affairs 1936», Oxford, 1938, S. 53.

336

стратегического сырья и продовольствия. Так, например, Германия не только финансировала расширение в Болгарии и Румынии посевных площадей под соевыми культурами, но и субсидировала строительство предприятий по переработке соевых бобов и гарантировала закупку всей готовой продукции. В связи с этим происходила перестройка экономической жизни балканских стран в духе потребностей немецких монополий, что еще больше ставило эти страны в экономическую и политическую зависимость»от гитлеровской Германии. Страны Юго-Восточной Европы все более превращались, как писала фашистская печать, в «сырьевое пространство», или «великое экономическое пространство» Германии.

О роли, которую стали играть балканские страны в экономике фашистской Германии, говорит такой факт: в то время как вся внешняя торговля Германии составляла в 1936 году 66% от уровня 1928 года, торговля с Юго-Восточной Европой держалась на уровне 85%. В 1937— 1938 годах этот разрыв еще более увеличился. С отдельными странами Юго-Восточной Европы внешняя торговля Германии возросла в 1934—1938 годах в три и более раза.

Внешняя торговля Германии со странами

Юго-Восточной Европы в 1934—1938 годах

(в млн. марок)

Годы	Болгария	Венгрия	Греция	Румыния	Турция	Югославия
1934	53	104	84	110	118	68
1935	81	141	107	144	160	99
1936	106	176	121	221	197	148
1937	140	224	189	308	209	167
1938	158	332	222	347	280	317

В целом оборот внешней торговли Германии с шестью странами Юго-Восточной Европы с 537 млн. марок в 1934 году вырос до 1656 млн. марок в 1938 году¹.

Внедряясь в экономику стран Юго-Восточной Европы и создавая предпосылки для их полного порабощения,

--------

¹ Подсчет произведен по «Statistisches Handbuch von Deutschland. 1928—1944», Bd. IV, Furstenhagen, 1946.

357

вытесняя из этих стран своих империалистических конкурентов, гитлеровцы в то же время в своих интересах использовали антисоветские планы правящих кругов США, Англии и Франции. Наступление на позиции западных держав в этом районе гитлеровцы маскировали необходимостью иметь в достаточном количестве сырье и продовольствие для войны против Советского Союза. Шитая белыми нитками, эта игра, однако, находила сочувствие в правящих кругах западных держав. 16 сентября 1936 г. английская буржуазная газета «Манчестер гардиан», успокаивая читателей, заявила, что экономические успехи Германии в Юго-Восточной Европе носят «временный характер»¹. Однако жизнь все более опрокидывала расчеты руководителей политики западных держав и вскрывала их полную несостоятельность. После захвата Австрии и Чехословакии гитлеровцы приступили к полной ликвидации экономических и политических позиций западных держав в Юго-Восточной Европе и превращению этого района в «жизненное пространство» фашистского рейха.

Обострились англо-германские противоречия и в самой Западной Европе. Германия полностью вытеснила Англию как поставщика металлических изделий Италии и Швейцарии, она также вытеснила Англию и заняла первое место в импорте Бельгии, Голландии, Дании, Португалии, Норвегии, Швеции. В то время как экспорт угля из Англии продолжал в 1934—1937 годах топтаться на месте, экспорт угля из Германии возрос на 66%. Используя демпинг и поддержку фашистского правительства, германские монополии по ряду товаров (автомобили и др.) вторглись даже на рынок самой Англии.

Свидетельством резкого обострения англо-германских империалистических противоречий явилась и открытая постановка фашистской Германией вопроса о переделе колониальных владений. Хотя в 1933—1936 годах гитлеровцы неоднократно поднимали колониальный вопрос, он все же не играл первостепенной роли в англо-германских и франко-германских отношениях. Положение изменилось с началом и углублением нового экономического кризиса. Наряду с тем, что кризис поставил под угрозу срыва всю фашистскую программу подготовки к новой войне, он вместе с тем еще более углубил несоответствие между экономи-

-----

¹ «The Manchester Guardian», Sept. 16, 1936.

358

ческой мощью империалистических стран и распределением между ними сфер влияния, и прежде всего колоний. В 1937 году Германия далеко обогнала по объему промышленного производства не только Францию, но и Англию и вышла на второе место в капиталистическом мире после США. В 1938 году Германия вышла на первое место в Западной Европе по производству и добыче важнейших видов промышленной продукции и сырья (кроме каменного угля), оставив позади себя своих важнейших империалистических конкурентов — Англию и Францию.

Производство важнейших видов промышленной

продукции в 1938 году

Германия

Англия

Франция

Сталь (в млн. т)…………………………..

Чугун (в млн. т)…………………………

Алюминий (в тыс. т)……………………..

Электроэнергия (в млрд. квт-ч)………..

23,2

18,6

160

10,6

6,9

6,2

6,0

45,3

19,3

Опираясь на свою мощь, Германия выдвигает на первый план во взаимоотношениях с Англией и Францией вопрос о переделе колоний в пользу германского империализма. С 1937 года англо-германские и англо-французские противоречия по колониальным вопросам приобретают все более и более резкий характер. Они становятся определяющим фактором в развитии отношений между этими странами. Нет оснований, естественно, полагать, что гитлеровцы надеялись мирным путем, без войны добиться своей цели — захвата колониальных владений Англии, Франции и других колониальных держав. Гитлеровцы стремились еще до развязывания ими мировой войны добиться передачи в свои руки ряда африканских территорий, с тем чтобы:

1) использовать их в целях хищнического выкачивания стратегического сырья для нужд военной промышленности; в условиях отсутствия у Германии необходимой валюты для закупки сырья за границей этот вопрос принимал для гитлеровцев особо острый характер;

2) за счет выкачивания из колоний продовольствия предотвратить дальнейшее ухудшение снабжения населения и тем самым помешать росту недовольства среди трудящихся;

359

3) превратить колонии в мощные укрепленные пункты, опираясь на которые можно было бы после начала войны нанести сокрушительный удар по колониальной периферии западных держав и развернуть в больших масштабах войну на море (бывший гитлеровский дипломат Э. Кордт утверждает даже, что нацистские главари вынашивали планы создания из негритянского населения вновь приобретенных колоний массовой наемной армии для борьбы с англичанами, и французами¹.

Таким образом, в основе колониальных требований гитлеровцев лежало стремление обеспечить форсированную экономическую, идеологическую и военно-стратегическую подготовку к войне. Выступая в рейхстаге 30 января 1937 г., Гитлер демонстративно заявил, что отныне Германия снимает свою подпись под статьей Версальского договора, возлагающей на нее ответственность за развязывание первой мировой войны. И вслед за этим Гитлер поставил вопрос так: Версальский договор мертв, настала пора устранить его «остатки»: упразднить мандатную систему и вернуть Германии колонии. «Требование колоний нашей страной..., — заявил он, — будет выдвигаться вновь и вновь»².

Требование немедленного передела колоний стало лейтмотивом всех публичных выступлений нацистских руководителей. Шахт, открывая немецкий павильон на Всемирной выставке в Париже 26 мая 1937 г., назвал отсутствие у Германии колоний «примитивным и гротескным фактом»³. На конгрессе международной торговой палаты в Берлине Геринг 28 июня 1937 г. заявил иностранным делегатам, что «Германия не перестанет указывать на колониальную проблему до тех пор, пока ее... колониальные желания не будут осуществлены». На съезде нацистской партии 7 сентября 1937 г. Гитлер вновь заявил, что «жизненное пространство Германии слишком мало без колониального довеска». Позицию западных держав по отношению к колониальным требованиям Германии он назвал «просто непонятной».

Выдвижение колониальных притязаний гитлеровцы использовали для раздувания внутри Германии широкой

----------

¹ Е. Коrdt, Wahn und Wirklichkeit, S. 89.

² «Verhandlungen des Reichstags», 1937, Bd. 459, S. 14.

³ «V. В.», 27. Mai 1937.,

360

шовинистической кампании. Удовлетворение захватнических устремлений германских монополий в отношении колоний фашистская пропаганда выдавала за необходимую предпосылку подлинного «равноправия» Германии. Одновременно фашистская пропаганда старалась доказать, что перебои с продовольствием, затруднение со снабжением другими товарами широкого потребления как раз и являются результатом отсутствия у Германии колоний.

Стремясь замаскировать агрессивную сущность своих колониальных притязаний, гитлеровцы старались создать у правящих кругов Англии и Франции впечатление, что если Германия приобретет колонии, то они будут использованы лишь в экономическом плане и якобы ни в коем случае не будут использованы как опорные военные пункты для борьбы с западными странами. Если же Германия не приобретет экономических ресурсов колоний, утверждали гитлеровцы, то она не сможет играть роль антикоммунистического оплота в центре Европы. «Германия никогда не требовала колоний, исходя из военных целей, а исключительно из экономических», — заверял Гитлер. «Мы ни в коем случае не превратим колонии в стратегические опорные пункты», — вторил ему Риббентроп, выступая в июне 1937 года на годичном заседании комиссии экономической политики нацистской партии¹.

Колониальные притязания гитлеровской Германии встретили официальную поддержку со стороны Италии. Выступая 28 октября 1937 г. в Риме, Муссолини заявил: «Необходимо, чтобы некоторые вопиющие и абсурдные статьи мирных договоров были изменены. Необходимо, чтобы такой великий народ, как немецкий, снова занял достойное место под солнцем Африки»².

В то же время открытые колониальные притязания гитлеровской Германии вызвали тревогу «старых» колониальных держав, прежде всего Англии и Франции, и натолкнулись на их резкое сопротивление. О тревоге, вызванной германскими требованиями в правящих кругах Англии, свидетельствует тот факт, что английский парламенте течение 1935—1939 годов обсуждал этот вопрос 75 раз³. Английский премьер-министр Болдуин и другие члены прави-

-----

¹ «Schriften des deutschen Instituts fur aussenpolitische Forschung», 1937, Heft 1, S. 15.

² «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 5, S. 96.

³ «Вопросы истории», 1954 г., № 7, стр. 88.

361

тельства не раз выступали в 1936—1937 годах с заявлениями, что. Англия ни в коем случае не собирается уступать свои колониальные владения кому бы то ни было.

Это и попятно. В обстановке нового экономического кризиса значение колоний для английской буржуазии еще более возросло. Теснимые на иностранных рынках Германией и другими странами фашистского блока, английские монополии видели дальнейший путь к извлечению максимальных прибылей в усилении эксплуатации народов Британской империи. Английские правящие круги были встревожены тем, что Германия может создать сеть опорных пунктов на торговых и военных коммуникациях Британской империи.

В то же время правящие круги Англии и Франции были не прочь использовать колониальный вопрос для «умиротворения» Германии. В этих кругах вынашивалась мысль удовлетворить за чужой, разумеется, счет колониальные требования Германии, предоставить ей таким образом необходимое стратегическое сырье и одновременно, сняв хотя бы на время англо-германские и франко-германские колониальные противоречия с повестки дня, направить гитлеровскую агрессию в сторону Советского Союза.

Осенью 1937 года английский посол в Берлине Гендер-сон представил гитлеровцам письменные предложения своего правительства, которые были разработаны за спиной других колониальных держав. В них речь шла о замене договора империалистических держав 1885 года о разделе Конго новым актом с участием гитлеровской Германии. Таким образом, английские правящие круги планировали удовлетворение колониальных аппетитов Германии за счет мелких колониальных хищников — Бельгии и Португалии. При этом английское правительство настаивало, чтобы области, которые будут переданы Германии, были демилитаризованы. В то же время оно подчеркнуло, что не может быть и речи об отказе Англии от мандата на Танганьику — наиболее богатую сырьем и развитую в экономическом отношении бывшую колонию Германии. Не желая связывать себе руки, фашистское правительство оставило эти предложения без ответа. Когда английский посол 25 января 1938 г. в беседе с Нейратом вновь пытался вернуться к английскому предложению, последний отказался вести беседу на эту тему¹.

----------

¹ Е. Коrdt, Wahn und Wirklichkeit, S. 91.

362

Во время беседы Гендерсона с Гитлером 3 марта 1938 г. английская сторона вновь предложила рассмотреть вопрос о создании в центральной Африке новой системы управления колониями, призванной заменить соглашение 1885 года о Конго. Эта система охватывала бы территорию, ограниченную с севера примерно 5° широты, а, с юга рекой Замбези. «В указанном выше районе Африки, — заявил Гендерсон,— колонии были бы заново распределены. При этом распределении Германия также учитывалась бы и имела бы в этом случае под своей верховной властью колониальную территорию. Все державы, владеющие колониями на этой территории центральной Африки, должны были бы, однако, принять на себя известные обязательства в отношении демилитаризации, свободы торговли и обращения с туземцами ».

Изложив этот план, Гендерсон поставил перед Гитлером два вопроса: готова ли Германия в принципе принять участие в новом колониальном режиме, как он предусмотрен в английском предложении, и «какой вклад она готова внести для обеспечения в Европе всеобщего спокойствия и безопасности»¹. Таким образом, английское правительство совершенно открыто связывало колониальный вопрос с получением от Германии определенных гарантий в отношении своих позиций в Европе.

Однако гитлеровцы уже не желали довольствоваться «крохами» колониального пирога. К тому же они считали, что неурегулированность колониального вопроса сохранит им мощное средство давления на Англию и Францию и поможет заручиться поддержкой этих держав в уже запланированных актах агрессии против Австрии и Чехословакии. Гитлеровцы стремились несколько оттянуть открытый конфликт с Англией из-за колоний, пока Германия полностью не использует поддержку западных держав в осуществлении своих агрессивных планов против Австрии и Чехословакии и не закончит приготовления к войне. Поэтому Гитлер ответил Гендерсону, что в качестве первого шага решения колониальной проблемы должно последовать возвращение Германии ее бывших владений. Вследствие расхождения точек зрения сторон англо-германские переговоры по колониальному вопросу были прерваны до осени

---------

¹ «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I, Ноябрь 1937—1938 гг., Госполитиздат, 1948, стр. 61.

363

1938 года. Их неудача свидетельствовала о глубине и непримиримости империалистических противоречий между Германией и Англией по вопросу о разделе сфер влияния, источников сырья и рынков сбыта. Характерно, что еще в конце 1937 года Риббентроп направил Гитлеру памятную записку, в которой указывал, что нет возможности достичь соглашения между Германией и Англией и что военный конфликт между обеими странами неизбежен¹.

СОВЕЩАНИЕ 5 НОЯБРЯ 1937 г. И РЕОРГАНИЗАЦИЯ ФАШИСТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

Свои выводы из обострившегося в связи с новым кризисом экономического и политического положения нацистской Германии фашистское руководство сформулировало на совещании, которое состоялось в имперской канцелярии 5 ноября 1937 г. Это совещание далеко выходит за обычные рамки сборищ фашистских главарей. Изложенная Гитлером на совещании программа наметила генеральную линию широких агрессивных действий гитлеровцев, которой они придерживались вплоть до зимы 1942/43 года, когда серьезные поражения немецко-фашистских войск не только перечеркнули планы мирового господства германских монополий, но и поставили под вопрос существование самого «третьего рейха».

0 важности совещания 5 ноября 1937 г. говорят и такие факты. Круг его участников был чрезвычайно узок: Гитлер, Геринг, военный министр Бломберг, командующий сухопутными силами генерал Фрич, командующий военноморским флотом адмирал Редер, министр иностранных дел Нейрат и главный адъютант Гитлера полковник Госсбах, который вел запись беседы. Открывая совещание, Гитлер заявил, что вопросы совещания настолько важны, что они, конечно, должны «были бы обсуждаться всеми членами кабинета». Но именно принимая во внимание их чрезвычайную важность, он и «решил не ставить эти вопросы на обсуждение более широким кругом рейхскабинета»².

Первую часть своего выступления Гитлер посвятил характеристике экономического и политического положе-

-----

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. I, pp. 162—168.

² «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 1, Госюриздат, 1957, стр. 606.

364

ния Германии, сложившегося к концу 1937 года. Явно выступая от имени военных концернов, Гитлер заявил, что политика автаркии и всемерная гонка вооружений уже не могут дать гарантии «обеспечения безопасности Германии», то есть удовлетворить возросшие аппетиты германских монополий. Единственный выход Гитлер видел в немедленном переделе мира в пользу германского империализма, в захвате фашистской Германией новых рынков и источников сырья. «Мы живем в период, — с циничной откровенностью заявил он, — когда тенденция к захвату колоний вновь создает такое положение, которое и ранее являлось причиной колонизации. Экономические потребности также ведут Германию к этому... Единственный выход заключается в приобретении большего жизненного пространства». Войну за «жизненное пространство, — продолжал он,—ни в коем случае нельзя откладывать, ее надо начинать немедля, возможно уже в 1938 году, но в любом случае до 1943—1945 годов».

Неустойчивость экономического положения, боязнь экономического краха и связанного с ним политического крушения фашистского режима, наконец, временное преимущество Германии в непосредственной подготовке к войне— все это привело монополистические и милитаристские круги, стоявшие за нацистской партией, к выводу, который и был сформулирован Гитлером: «...Мы должны начать наше наступление... Мы больше ждать не можем»¹.

Но в связи с этим возникал вопрос, в каком направлении фашистская Германия нанесет первый удар: против Советского Союза, на что явно и тайно подталкивали гитлеровцев правительства Англии, Франции, США и других империалистических держав, или против самих западных стран? «Если мы положим решение о применении силы с определенным риском в основу следующих планов, — заявил Гитлер,— тогда .мы должны ответить на вопрос: „когда" и „как"». Учитывая военную и экономическую мощь Советского союза и военную слабость западных стран, руководство фашистской Германии решило начать борьбу за мировое господство с нападения на своих империалистических конкурентов — Англию и Францию, с тем чтобы затем вступить в схватку с Советским Союзом².

-----

¹ «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 1, стр. 611.

² Выступая 23 ноября 1937 г. с секретной речью перед эсэсовцами, Гитлер еще раз подчеркнул, что, направляя первый удар против

365

В качестве необходимой предпосылки успешного военного похода на Запад фашистское руководство рассматривало захват Австрии, Чехословакии и «нейтрализацию» Польши. Руководящие круги гитлеровской Германии не без оснований полагали, что они смогут расправиться с Австрией и Чехословакией еще до развертывания вооруженной борьбы на Западе. «...Англия и, возможно, Франция,—пояснял на совещании Гитлер, — молча уже отказались от Чехословакии. ...Они уже привыкли к мысли о том, что в один прекрасный день этот вопрос будет разрешен Германией»¹.

Таким образом, совещание 5 ноября 1937 г. показало, что ведущие круги монополистического капитала Германии и их прислужники — руководители гитлеровской партии видели выход из противоречий германского фашистского империализма в развязывании мировой войны не только против Советского Союза, но и против западных империалистических держав.

В ФРГ, Англии и США появилась обширная литература, пытающаяся доказать, что присутствовавшие на совещании Нейрат, Бломберг и Фрич выступили якобы против агрессивной программы Гитлера и что тем самым будто бы 5 ноября 1937 г. было положено начало созданию в правящих кругах Германии оппозиции против Гитлера². «В вермахте — утверждает, например, директор института современной истории в Мюнхене Краусник, — имелось большое количество принципиальных противников существующего режима», которые якобы только и ждали удобного случая, чтобы свергнуть нацистскую диктатуру. Трудно представить нечто более далекое от действительности, чем подобные утверждения. Это признают и сами «оппозиционеры». «До 1938—1939 годов,—показал на Нюрнбергском процессе

--------

западных держав, нацисты отнюдь не отказываются от своей цели — создать в Европе («вплоть до Урала») немецко-фашистскую империю. Война с Советским Союзом оставалась в центре всей гитлеровской стратегии. (См. Н. Picker, Hitlers Tischgesprache 1941—42, Bonn, 1951, S. 443).

¹ «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 1, стр. 612.

² W. Gorlitz, Der deutsche Generalstab, Fr. am/M., 1952, S. 445; H. Rоthfels, Die deutsche Opposition gegen Hitler, Frankfurt am Main und Hamburg, 1960, S. 63; G. Ritter, Karl Goerdeler und deutsche Widerstandsbewegung, Stuttgart, 1955; G. Reitlinger, Tragodie einer deutschen Epoche, Wien — Munchen— Basel, 1956, S. 101; F. Sсhlabrendоrf, Offiziere gegen Hitler, Frankfurt am Main und Hamburg, 1959; W. Fоerster, Generaloberst Ludwig Beck, Munchen, 1953.

366

генерал Бломберг, — немецкие генералы не выступали против Гитлера. Не было налицо оснований становиться в оппозицию Гитлеру, так как он одерживал успехи, которых они желали». Но, может быть, представители «оппозиции» выступили против планов развязывания войны, сообщенных им 5 ноября 1937 г. Гитлером? Тоже нет. Запись полковника Госсбаха свидетельствует, что все участники совещания были едины в вопросе о том, что мирный период развития фашистской Германии закончился и лишь война может прервать дальнейшее обострение экономических и политических противоречий рейха.

Однако по вопросу о методах развязывания мировой войны, и прежде всего о направлении первого удара, на совещании вскрылись тактические разногласия. Генералы Бломберг и Фрич, исходя из соотношения военных сил, полагали, что война против Чехословакии затянется. Бломберг, обратив внимание на силу чехословацких укреплений, заявил, что они затруднят продвижение немецких войск. К тому же Бломберг опасался, что на помощь Чехословакии, не говоря уже о Советском Союзе, под давлением общественного мнения будут вынуждены прийти и правительства западных держав, в результате чего Германия окажется в кольце фронтов и, несомненно, будет разгромлена. Именно страх перед новым военным разгромом германского империализма и заставил Бломберга, Фрича и Нейрата выступить против варианта, предложенного Гитлером, и изложить собственные планы развязывания и ведения мировой войны.

Эти круги, признавал впоследствии в своей памятной записке Герделер, провозглашенный затем реакционной историографией духовным отцом и политическим руководителем так называемой оппозиции в правящих кругах гитлеровской Германии, опасались, что Гитлер «забудет свою собственную критику войны на два фронта кайзеровской империи и сам слепо втянется в войну на всех фронтах»¹. Генерал Фрич, констатирует прогрессивный западногерманский историк Курт Притцколейт, «критически воспринимал военные планы Гитлера. Но ни в коем случае не принципиально, а просто потому, что считал Германию недостаточно сильной, чтобы вести войну на два фронта»².

-----

¹ «Dokumente der deutschen Politik und Geschichte», Bd. V, В., 1959, S. 494 ff.

² K. Pritzkoleit, Das kommandierende Wunder, S. 710.

367

Бломберг, Фрич, Бек, Шахт, Нейрати ряд других видных представителей верхушки гитлеровской Германии предлагали воевать на одном фронте и направить первый удар фашистской военной машины против Советского Союза, а уже лишь потом тем или иным путем добиться от Англии, Франции и США признания гегемонии Германии во всем мире.

Вскоре после совещания 5 ноября 1937 г. Фрич попросил у Гитлера аудиенции, чтобы еще раз попытаться склонить его изменить военные планы. Точка зрения Бломберга, Фрича и Нейрата хотя и разделялась некоторыми фашистскими генералами (Бек, Ольбрихт и др.), а также представителями монополистических и близких к ним кругов (Шахт, Тиссен, Герделер и др.). не встретила однако поддержки руководящих кругов военной промышленности, фашистского генералитета и руководства нацистской партии. «Оппозиционеры» явно не учитывали глубины империалистических противоречий между Германией и западными странами, сбрасывали со счетов экономическую и военную мощь Советского Союза.

21 января 1938 г., как явствует из записи в служебном дневнике генерала Иодля, Гитлер выступил перед генералами фашистского вермахта с большой речью, в которой изложил планы развязывания мировой войны в том виде, в каком они были сформулированы им на совещании 5 ноября 1937 г.

В связи с разногласиями в фашистской верхушке Гитлер осуществил реорганизацию правительства. Еще 26 ноября 1937 г. Шахт, как уже отмечалось выше, был заменен на посту министра экономики Функом, занимавшим до этого должность статс-секретаря министерства пропаганды. К. старым разногласиям по вопросу о методах финансирования военной экономики и личному соперничеству Шахта с Герингом добавились теперь и тактические разногласия о методах 'осуществления Германией захватнической внешней политики. Отставка Шахта с поста министра экономики и уход его с авансцены политической жизни никоим образом не означали, естественно, перехода Шахта на позиции антифашизма. «Такой человек, как Шахт,— пишет К- Притцколейт, — ни в коем случае не был противником «третьей империи», пока линия развития фашистского государства шла вверх»¹. Просто Шахт несколько усомнился в реализме

------

¹ К. Ргitzk.olеit, Das kommandierende Wunder, S. 715.

368

программы, сформулированной 5 ноября 1937 г., и временно отошел в тень, ожидая дальнейшего развития событий. Шахт был оставлен членом фашистского рейхстага, директором рейхсбанка и, кроме того, получил назначение на пост министра без портфеля.

Министерство экономики подверглось реорганизации с целью приспособления к военным условиям. В его составе было создано пять главных управлений. Важные посты в министерстве экономики заняли представители фашистского вермахта — Леб, Ханекен, Цимашпе, Гейст и др. Они были тесно связаны с военными монополиями и в то же время хорошо знали экономические потребности вооруженных сил.

4 февраля 1938 г. Нейрат был смещен с поста министра иностранных дел, но сохранил свое место в фашистской иерархии. Он был назначен президентом тайного совета — совещательного органа при Гитлере по вопросам внешней политики, министром без портфеля и членом имперского совета обороны.

Пост министра иностранных дел занял Риббентроп, бывший до этого гитлеровским послом в Лондоне. Риббентроп был известен как ярый англофоб и считал военное столкновение с Англией неизбежным¹. «События в Берлине произвели здесь очень неприятное впечатление...,—писал дипломатический обозреватель лондонской газеты «Манчестер гардиан», выражая точку зрения правящих кругов Англии.— Назначение Риббентропа министром иностранных дел рассматривается как наиболее нежелательный акт. Риббентропа знают в Лондоне лучше, чем кого-либо другого из соратников Гитлера, так как он был здесь послом. Он показал себя таким одержимым антикоммунистом, что вся его оценка международного положения является искаженной. Не антикоммунизм сам по себе вызывает неудовольствие, а то, что антикоммунизм стал некоего рода общим знаменателем политики, которая является антибританской, в первую очередь, и антикоммунистической — во вторую»².

Дипломатический аппарат гитлеровской Германии был очищен от лиц, выступавших против разрыва с западными Державами. Так, за недостаточное рвение по укреплению

-------------

¹ Н. Ноlldасk, Was wirklich geschah. Die diplomatische Hintergrunde der deutschen Kriegspolitik, S. 255.

² «The Manchester Guardian», Febr. 7, 1938.

369

«оси» Берлин — Рим с поста немецкого посла в Италии был снят Хассель; из Токио был отозван посол Дирксен. Под руководством Риббентропа произошло еще более тесное слияние дипломатического аппарата министерства иностранных дел с руководством гитлеровской партии. Руководящим работникам министерства иностранных дел Вейцзекеру, Верману и другим был присвоен чин генерала СС.

В конце января — первых числах февраля 1938 года Бломберг, Фрич и еще несколько десятков высших офицеров вермахта были сняты со своих постов. При этом гитлеровцы применяли столь обычные для них методы, характеризовавшие обстановку, царившую в фашистском правящем лагере. Фрич в присутствии других генералов был публично обвинен Гитлером в преступлении против «нравственности», дело было передано на расследование офицерскому суду чести. Хотя этот суд впоследствии признал предъявленные Фричу обвинения необоснованными, 30 января 1938 г. было опубликовано сообщение о том, что ввиду «плохого состояния здоровья» Фрича Гитлер принимает его просьбу об отставке. На его место был назначен генерал Браухич.

Что касается Бломберга, то его устранение с поста военного министра было организовано под флагом «восстановления поруганной чести офицерского корпуса».

Указом Гитлера от 4 февраля 1938 г. командование вооруженными силами Германии подверглось реорганизации в интересах более оперативного руководства предстоявшими агрессивными действиями. Руководство вермахтом Гитлер непосредственно взял на себя. Существовавшее до того военно-политическое управление в военном министерстве отныне под названием «верховного командования вооруженными силами» (ОКБ) было поставлено под непосредственное руководство Гитлера. Начальником ОКБ был назначен генерал Кейтель, который являлся до этого начальником военно-политического управления военного министерства. Он получил ранг имперского министра. На него были возложены и обязанности руководителя бывшего военного министерства, которое теперь подлежало упразднению. В составе ОКВ был создан штаб оперативного руководства. Его начальник получил право личного доклада Гитлеру. Кроме того, имелось управление разведки и контрразведки, возглавляемое опытным фашистским шпионом адмиралом Канарисом, военно-промышленный штаб во главе с генералом Томасом и другие органы.

370

Гитлеру в качестве верховного главнокомандующего непосредственно подчинялись командующие трех родов войск — сухопутных сил, авиации и флота.

Позднее, 4 сентября 1938 г., для подготовки и ведения агрессивной войны, помимо уже существовавших органов, был образован совет государственной обороны. В него входили командующие родов войск и руководители важнейших министерств.

Западноевропейская и американская реакционная печать выдвинула в феврале 1938 года версию, которую буржуазная историография распространяет и поныне: будто в ответ на мероприятия Гитлера «оппозиционеры» стали готовить переворот для его устранения и даже пытались его осуществить. Вот как, например, изображала события французская газета «Тан»: «Генерал фон Фрич созвал у себя других генералов для того, чтобы вместе с ними наметить планы сопротивления наступлению гестапо. 28 января утром рота рейхсвера заняла помещение дворца под № 64 на Вильгельмштрассе поблизости от канцелярии Гитлера. Этим генерал Фрич хотел показать Гиммлеру, что он готов оказать сопротивление, готов ответить на силу силой... Фрич 30 января, когда ему объявили об отставке, дал понять, что он и не думает подчиняться этому приказу».

Современный западногерманский историк немецко-фашистской армии Б. Мюллер-Гиллебранд еще более безаппеляционно утверждает: «Перед лицом агрессивной политики Гитлера их (т.е. генералов. — Г. Р.) совесть не позволяла им ограничиться лишь исполнением своего чисто солдатского долга. Поэтому они в свою очередь оказались в состоянии войны... по отношению к самому Гитлеру и его начальнику главного штаба вооруженных сил»¹.

В действительности все обстояло иначе. В ряде выступлений перед генералами Гитлер охарактеризовал Бломберга и Фрича как людей, неспособных завершить подготовку вооруженных сил к войне и руководить ими в ходе войны ². Фашистский генералитет приветствовал изменения

---------

¹ Б. Мюллер-Гиллебранд, Сухопутная армия Германии 1933—1945 гг., т. I, стр. 136.

² Герингу Гитлер заявил, что он увольняет Фрича, ввиду недовольства «вооружением сухопутной армии» («PHN», Bd. IX, S. 344). «Во всех критических положениях, особенно во время оккупации Рейнской области, Бломбергу отказывали нервы»,— заявил Гитлер перед генералами после 4 февраля 1938 г. (Н. Fоегtsсh, Schuld und Verhongnis, Munchen, 1959, S. 115).

371

в верховном командовании и пальцем не пошевелил, чтобы сохранить Бломберга и Фрича на их постах. Гитлер, свидетельствует К. Притцколейт, был даже удивлен раболепным послушанием генералов рейхсвера¹.

Ни о каком сопротивлении Гитлеру не помышляли и смещенные генералы. Характерно, что план реорганизации командования вооруженных сил, осуществленный в феврале 1938 года, был подсказан Гитлеру самим Бломбергом.

Среди фашистского генералитета и видных дипломатов были лица, которые полагали, что лучше не спешить с войной, что предварительно надо к ней основательно подготовиться. Некоторые из них, опасаясь, что Гитлер, вследствие крайнего авантюризма своей политики, не оправдает возложенных на него надежд, установили в 1938 году контакты с правящими кругами Англии, Франции и США в надежде, что последние могут «образумить» Гитлера и направить агрессию фашистской Германии целиком в антисоветское русло. Однако в правящих кругах западных стран совсем не разделяли тревоги ущемленных Гитлером немецких генералов и дипломатов. Там исключали возможность гитлеровской агрессии на запад и опасались поддержкой «оппозиционеров» поколебать положение Гитлера.

ЗАХВАТ АВСТРИИ

Правящие круги Англии, Франции и США искали выход из нового экономического кризиса и связанного с ним обострения противоречий в капиталистическом лагере в ускорении развязывания фашистской агрессии против Советского Союза. По мере роста военно-промышленного потенциала гитлеровской Германии и усиления угрозы с ее стороны позициям западных держав стремление правящих кругов США, Англии и Франции направить немецко-фашистскую агрессию против СССР все более усиливалось. Это определялось не только их враждебностью к стране социализма и демократическому движению народов Европы, но и все более возраставшим желанием ослабить своего опасного противника путем организации войны между Германией и СССР. В 1937—1938 годах правительства этих

--------

¹ К. Pritzkoleit, Das kommandierende Wunder, S. 685. 372

372

стран переходят от политики поощрения гитлеровцев к прямым попыткам сговора с фашистской Германией. Расчет состоял в том, чтобы отдать Гитлеру Австрию, Чехословакию, Балканы, чтобы предоставить ему необходимые стратегические позиции и экономические ресурсы для нападения на Советский Союз и тем самым развязать германо-советскую войну. Взамен они рассчитывали получить от Германии гарантии неприкосновенности западноевропейских стран и их колониальных владений. В определении и конкретном осуществлении политики западных держав в германском вопросе все более выдвигаются на первый план круги, которые были готовы ради достижения соглашения с гитлеровцами пойти им на далеко идущие уступки. В Англии возглавивший в мае 1937 г. правительство Невиль Чемберлен отбросил фразы своих предшественников о коллективной безопасности и стал открыто и беззастенчиво осуществлять политику антисоветского сговора с гитлеровской Германией. В марте 1938 года Риббентроп не без оснований докладывал Гитлеру, что «при данном положении вещей в наших интересах, чтобы Чемберлен оставался теперь у власти»¹. Чемберлена активно поддерживали в проведении его линии министр иностранных дел Идеи и сменивший его на этом посту Галифакс. Что касается Гендерсона, назначенного в 1937 году английским послом в Берлин, то даже английская буржуазная печать называла его не иначе как «нашим нацистским британским послом в Берлине». Перед отъездом Геыдерсон, по собственному признанию, дважды проштудировал гитлеровскую «Мейн камцф» и видел свою задачу в том, чтобы «сделать все возможное для установления сотрудничества с Гитлером и нацистской партией»².

31 мая 1937 г., через несколько дней после прибытия в Берлин, Гендерсон в беседе с Папеном подчеркнул, что «он полностью согласен с фюрером в том, что первой и величайшей опасностью для Европы является большевизм и что этой точке зрения должно быть подчинено все». В качестве цены за англо-германское сотрудничество Гендерсон предложил гитлеровцам Австрию: «Англия полностью

-------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. I, p. 263.

² N. Henderson, Fehlschlag einer Mission, Zurich, 1940. S. 20.

373

понимает необходимость урегулирования вопроса (об Австрии. — Г. Р.) в рамках германского рейха»¹.

Министр иностранных дел Германии Нейрат в это время был приглашен в Лондон, чтобы обсудить «всю внешнеполитическую ситуацию». Однако гитлеровское правительство, видя готовность английских правящих кругов к сговору и боясь продешевить, отклонило это предложение. Гитлеровцы явно надеялись захватить Австрию без какой-либо компенсации английской стороне.

Решения, принятые на совещании у Гитлера 5 ноября 1937 г., через Шахта были доведены до сведения правительств западных держав и усилили их стремление к скорейшему сговору с гитлеровцами. В ноябре 1937 года под видом посещения охотничьей выставки в Берлин прибыл министр иностранных дел Англии Галифакс. Гитлер принял его 19 ноября. В ходе беседы с Гитлером он предложил старую антисоветскую идею — заключение пакта между четырьмя крупнейшими империалистическими державами Западной Европы — Англией, Германией, Францией и Италией, наподобие пресловутого «пакта четырех». В ответ Гитлер заявил, что такое соглашение возможно лишь в том случае, если «Германия будет рассматриваться как государство, не несущее больше на себе морального или материального клейма Версальского договора», и снова поставил вопрос о переделе колоний. «...Германии заявляют, что она ни при каких условиях не может иметь колонии... Какой же смысл,—лицемерно вопрошал Гитлер,—приглашать для положительного сотрудничества страну, если у нее в некоторых вопросах отняты самые примитивные права?»². Опасаясь открыто отклонять колониальные требования Германии, Галифакс заявил, что «это трудная проблема» и она может рассматриваться только как «часть общего урегулирования». Раскрыв карты, Галифакс совершенно определенно назвал Гитлеру страны, которые английское правительство готово было ему отдать в качестве платы за сотрудничество с Англией и антисоветскую агрессию — Австрию, Чехословакию и польский город Гданьск (Данциг).

Гитлер, приняв к сведению это заявление, вновь подтвердил, что Германия вовсе не собирается отказываться

-----------

¹ «PHN» Bd, XI, Dok. Papen-74, S. 571.

² «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I стр. 18, 27.

374

от своих колониальных требований. Имеется при этом две возможности, запугивал Гитлер Англию: или Германии добровольно вернут ее прежние колонии, или Германия* сама возьмет себе колонии.

Усиливая нажим на Англию, Гитлер вскоре после встречи с Галифаксом объявил, что он, вообще не хочет вести прямых переговоров с членами английского правительства. Переговоры продолжались по обычным дипломатическим каналам.

2 декабря 1937 г. гитлеровский посол в Лондоне Риббентроп снова получил заверение министра иностранных дел Англии, что «вопрос об Австрии имеет гораздо больший интерес для Италии, чем для Англии; помимо того, в Англии полагают, что на каком-то этапе между Германией и Австрией будет установлена более тесная связь»¹.

Настойчивые попытки к антисоветскому сговору с гитлеровской Германией предпринимало и французское правительство. Еще в мае 1937 года во время пребывания Шахта на Всемирной выставке в Париже оно сделало попытку вступить в прямые переговоры с Германией. В качестве программы переговоров оно предложило обсудить общее урегулирование европейских проблем, общее ограничение вооружений, условия, на которых Германия согласилась бы вернуться в Лигу наций². Однако Шахт и здесь в качестве предварительного условия выдвинул удовлетворение колониальных требований Германии.

В ноябре 1937 года гитлеровцы решили прощупать позицию Франции, чтобы в ходе предстоящих переговоров сыграть на англо-французских разногласиях. В Париж был направлен Папен. В беседе с видным профашистом Бонне, который являлся министром финансов, а затем занял пост министра иностранных дел, Папен развивал мысль о том, что Германия гарантирует существующую франко-германскую границу и будет считать этот вопрос окончательно решенным, но взамен Франция не должна чинить Германии препятствий в странах Дунайского бассейна³.

-------------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. I, p. 90.

² Ibid., p. 138.

³ Ibid., p. 43.

375

Во время последовавшей затем встречи Папена с премьер-министром Франции Шотаном последний заявил, что у него «нет возражений против значительного расширения немецкого влияния в Австрии при условии, что оно будет достигнуто путем эволюции»¹.

Руководители фашистской Германии не сомневались, что позиция, занятая Англией и Францией, находит полную поддержку в правящих кругах США, и не скрывали от них своих планов в отношении Австрии. На Нюрнбергском процессе бывший американский посол в Вене Мессерсмит рассказывал об одной из своих встреч с Папеном, состоявшейся в 1936 году. «В самой неприкрытой и циничной форме он (Папен. — Г. Р.) стал рассказывать мне о том, что вся Восточная Европа до границ Турции является внутренним пространством Германии и что его миссия заключалась в том, чтобы способствовать установлению германского экономического и политического контроля над всей этой областью. Затем он прямо заявил, что первым шагом будет установление контроля над Австрией»².

В ноябре 1937 года Берлин со специальной миссией посетил американский посол во Франции Буллит. Американская дипломатия стремилась, с одной стороны, подтолкнуть Германию к антисоветскому выступлению, а с другой — помешать урегулированию англо-германских противоречий. «Я спросил Геринга, — доносил затем Буллит государственному секрЗетарю Хэллу, — имеет ли он в виду, что Германия окончательно решила аннексировать Австрию... Он ответил мне, что таково бесповоротное решение германского правительства»³. Беседа Буллита с Герингом имела место 17 ноября 1937 г., а шесть дней спустя в Сан-Франциско состоялось секретное совещание, в ходе которого представители ведущих монополистических кругов США — Дюпон, президент «Дженерал моторе» Слоун, сенатор Ванденберг и другие через эмиссаров Гитлера — Киллингера и Типпельскирха заверили нацистское правительство в своих симпатиях и поддержке.

Примечательно, что, выдавая Гитлеру Австрию, западные державы, как уже отмечалось выше, особо настаи-

----------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. I, p. 44.

² «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 162.

³ Там же, стр. 178.

376

вали, чтобы захват был осуществлен «эволюционно», то есть, чтобы дело не дошло до вооруженного столкновения. Это объясняется, прежде всего, тем, что западные державы не просто хотели выдать Гитлеру Австрию, но сделать судьбу австрийского народа предметом торга в своих отношениях с Германией. Быстрый же военный захват Австрии Гитлером такую возможность исключал. Кроме того, правящие круги Англии, Франции- и США опасались, что открытое военное нападение гитлеровцев на Австрию вызовет бурное возмущение мировой общественности, последствия которого трудно было предвидеть.

«Мирный» захват Австрии, естественно, больше устраивал и гитлеровцев. Поэтому разработанный ими план предусматривал сочетание подрывных действий фашистской «пятой колонны» изнутри с возраставшим давлением на австрийское правительство извне. Гитлеровцы старались представить оккупацию Австрии немецкими войсками как «акт дружбы», совершаемый по просьбе самих австрийцев.

В то же время гитлеровцы отнюдь не собирались превращать Австрию в предмет торга с западными державами. Используя позицию западных держав, гитлеровцы рассчитывали быстро захватить Австрию и поставить западные державы перед свершившимся фактом.

В декабре 1937 года, вскоре после переговоров с Галифаксом и членами французского правительства, Геринг при свидании с австрийским министром иностранных дел Гвидо Шмидтом заявил о желании германского правительства заключить с Австрией новое политическое соглашение, которое, по словам Геринга, исправило бы «существенные недостатки австро-германского договора 1936 года». Английский и французский послы в Вене, к которым австрийский канцлер Шушниг обратился за советом, сослались на отсутствие инструкций от своих правительств. После этого в первых числах февраля 1938 года Папен в ультимативной форме потребовал, чтобы Шушниг посетил Гитлера в его резиденции в Берхтесгадене. На тревожный вопрос последнего, не приведет ли подобная встреча к ухудшению положения Австрии, Папен цинично ответил: «Самое худшее, что может случиться — это если после встречи мы останемся в том же положении, что и сейчас».

12 февраля 1938 г. состоялась встреча Гитлера с Шушнигом. Последнему был вручен германский ультиматум.

377

Основные его положения сводились к следующему: австрийское правительство немедленно обязуется назначить австрийского нациста Зейсс-Инкварта на пост министра безопасности с правом полного и неограниченного контроля над полицейскими силами; другой гитлеровский агент Глейзе-Хорстенау будет назначен военным министром; для «регулирования» австро-германских экономических отношений в состав австрийского кабинета войдет фашист Фишбек; все заключенные фашисты должны быть выпущены на свободу в течение трех дней и т. д. Это была программа подготовки в Австрии благоприятных для гитлеровцев условий с целью последующего полного захвата страны.

Атмосфера переговоров была крайне напряженной, показал в Нюрнберге их участник Гвйдо Шмидт. Гитлер заявил, что он намеревается уже в феврале вступить в Австрию¹. Когда Шушниг попытался что-то возразить, Гитлер разразился угрозами: «Если Австрия отклонит протянутую руку помощи, то германская армия перейдет границу, германская авиация спустя несколько часов будет над Веной. Австрийские национал-социалисты ждут лишь слова, чтобы выступить на сцену»². В целях нажима на Шушнига при Гитлере в момент предъявления ультиматума демонстративно находились военные — генералы Кейтель, Рейхенау и Шперле. «Шушниг... снова подвергнут сильнейшему политическому давлению, — записывал в своем служебном дневнике Иодль. — В 23 часа Шушниг подписывает протокол».

Главной причиной капитуляции Шушнига явилась не боязнь немедленного военного захвата Австрии, а поддержка гитлеровского ультиматума западными державами. «...Несмотря на то, что в прессе часто утверждалось обратное,— рассказывал в Нюрнберге Гвидо Шмидт,— все заинтересованные крупные державы подробно информировались о событиях как перед Берхтесгаденом, так и после Берхтесгадена. Я предоставил в распоряжение руководителя политического отдела, к которому в первую очередь обращались все иностранные дипломаты, весь нужный материал. Канцлер Австрии сам и я подробно информировали представителей всех аккредитованных в Вене держав

------------

¹ См. «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 208, 210.

² М. Fuсhs, Un pacte avec Hitler, P., 1938, p. 133.

378

и обращали также их внимание на опасность положения в стране»¹.

Гитлер прямо предупреждал Шушнига, что западные страны уже выдали ему Австрию: «Не думайте ни на один миг, что кто-либо' на земле может помешать мне осуществить мои решения. Италия? Но у меня с Муссолини одинаковые взгляды, и теснейшие узы дружбы связывают нас с Италией. Англия? Англия не пошевельнет ни одним пальцем для Австрии»².

Гитлер требовал, чтобы президент Австрии Миклас ратифицировал подписанный Шушнигом ультиматум в течение трех дней. Для того чтобы вынудить Микласа пойти на этот шаг, Кейтель и начальник «Абвера» адмирал Канарис разработали целую серию мероприятий для оказания военного давления на Австрию.

Будучи информированным о позиции западных держав, австрийское правительство в этих условиях действительно могло опасаться, что Гитлер прибегнет к силе. Берхтесга-денский ультиматум был ратифицирован, гитлеровские агенты во главе с Зейсс-Инквартом заняли ключевые посты в правительстве. Внутри Австрии была создана обстановка, благоприятная для захвата страны Гитлером.

Выступая 20 февраля в фашистском рейхстаге, Гитлер открыто заявил о своем «праве» на вмешательство во внутренние дела Австрии и Чехословакии. «Только в двух пограничных с нами государствах,— заявил он,— проживает свыше 10 млн. немцев (имелись в виду 6,5 млн. австрийцев и 3,5 млн. жителей Судетской области Чехословакии.— Г. Р.)... Вопреки их воле с помощью мирных договоров им помешали объединиться с рейхом»³.

Западные державы по-своему реагировали на Берхтесгаденский ультиматум. 21 февраля 1938 г. английский министр финансов Саймон, выступая в парламенте, заявил, что Англия якобы никогда не давала специальных гарантий независимости Австрии⁴. Тем самым английское правитель-

--------

¹ «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 198. Примечательно, что в этот момент, председательствующий на Нюрнбергском процессе англичанин Лоуренс прервал Шмидта под предлогом, что ему не хочется «выслушивать всех деталей».

² М. Fuсhs, Un pacte avec Hitler, p. 133.

³ «Verhandlungen des Reichstags», 1938, Bd. 459. S. 40 f.

⁴ «Parliamentary Debates. House of Commons», 1938, vol. 332, col. 708.

379

ство вновь заверило Гитлера, что его готовность к сговору полностью остается в силе. Вместе с тем английское правительство отрекалось от своих гарантий независимости Австрии, которые им были даны при подписании Версальского и Сен-Жерменского договоров, а затем подтверждены в декларации трех правительств — Англии, Франции и Италии 17 февраля 1934 г.

23 февраля 1938 г. в парламенте выступил премьер Чемберлен. «Мы не должны пытаться вводить себя в заблуждение,—заявил он,—и тем более мы не должны обманывать малые, слабые нации надеждами на то, что они получат от Лиги наций защиту против агрессии и что можно будет соответственно действовать, раз. мы знаем, что ничего подобного не может быть предпринято»¹. 28 февраля Чемберлен вновь заявил в палате общин, что положение в Австрии не требует «каких-либо действий со стороны правительства его величества».

3 марта 1938 г. в беседе Гитлера с английским послом Гендерсоном последний вновь предложил найти «основу для истинной и сердечной дружбы с Германией». В ответ Гитлер резко заявил, что он не потерпит вмешательства третьих держав в отношения Германии с «родственными странами или со странами с большим количеством немецкого населения (подразумевалась не только Австрия, но и Чехословакия. — Г. Р.)» ².

В беседе с Риббентропом Гендерсон сообщил, что Невиль Чемберлен часто высказывался за «аншлюс».

Однако гитлеровское правительство все еще колебалось. Чтобы окончательно удостовериться в благожелательной позиции Англии, 10 марта в Лондон прибыл Риббентроп. Формально он явился в столицу Англии, чтобы нанести прощальные визиты в связи с уходом с поста германского посла, но оставался в Лондоне до тех пор, пока аннексия Австрии не стала совершившимся фактом. Риббентроп постоянно находился в контакте с Чемберленом, Галифаксом и другими членами английского кабинета, наблюдая за их реакцией на развитие германо-австрийских отношений и подробно информируя Берлин. «Чемберлен,—доносил

------

¹ «Parliamentary Debates. House of Commons», 1938, vol. 332 col. 713.

² «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I, стр. 55, 62.

380

Риббентроп,— занял очень спокойную, разумную позицию по вопросу об Австрии».

11 марта 1938 г., буквально накануне захвата Австрии, гитлеровцы предприняли еще один ход. Риббентроп пригласил Галифакса вновь посетить Германию, делая тем самым вид, что Гитлер якобы готов к серьезным переговорам с Англией. Английское правительство с готовностью приняло это приглашение.

Вдохновляющим образом подействовало, на гитлеровцев и посещение 9 марта 1938 г. Берлина бывшим президентом США Гербертом Гувером, который выступал в качестве неофициального, но авторитетного посланца монополий США. Гувер в беседах, которые он имел с Гитлером и Герингом, говорил о симпатии американских правящих кругов «к борьбе (гитлеровцев. — Г. Р.) за разрешение особо острых проблем, оставленных им в наследство мировой войной»¹. Если учесть, что к числу одной из таких «неотложных проблем», унаследованных от первой мировой войны, гитлеровцы, прежде всего, отнесли захват Австрии, следует считать, что миссия Гувера являлась конкретной, хотя и несколько завуалированной поддержкой агрессивных действий гитлеровской Германии.

Министр иностранных дел Франции сделал 1 марта 1938 г. заявление о том, что «мы не имеем с Австрией никакого союзного договора». Что касается Италии, то 14 февраля 1938 г. Шушниг в соответствии с условиями римского протокола от 17 февраля 1934 г. информировал Италию о принятии Берхтесгаденского ультиматума и тяжелом положении Австрии. Муссолини ответил, что он «считает тактику Австрии в Берхтесгадене абсолютно правильной и очень умной»². Муссолини ясно показал, что о какой-либо поддержке Италией австрийской независимости теперь не может быть и речи.

Таким образом, путь для захвата Австрии был открыт. Однако трудящиеся Австрии не желали выдавать свою родину на растерзание гитлеровцам. Они требовали от правительства принятия решительных мер, направленных на укрепление независимости страны. В этой обстановке Шушниг был вынужден маневрировать. На 13 марта в стране был назначен плебисцит по вопросу о независимости Австрии.

------

¹ Цит. по «Вопросы истории», 1956 г., № 6, стр. 49.

² К. Schuschnigg, Austrian Requiem, N. Y., 1946, p. 32.

381

Сообщение о предстоящем плебисците вызвало недовольство в правящих кругах западных держав и переполох в Берлине. Там знали, что австрийский народ настроен против «аншлюса», и опасались, что опрос может вылиться в народную манифестацию в защиту независимости Австрии. Лишь за два дня — 10 и 11 марта — рабочие Австрии собрали более миллиона подписей под обращениями к правительству защищать свободу и независимость страны.

За независимость страны высказались и массовые крестьянские и молодежные организации. Небольшие демонстрации нацистов на улицах Вены были рассеяны трудящимися. Все это не оставляло камня на камне от фашистской лжи о стремлении австрийцев к объединению с «матерью-Германией». Результаты плебисцита могли нанести этой лжи новый сокрушительный удар. Поэтому гитлеровское правительство с молчаливого одобрения западных держав предприняло меры, чтобы сорвать плебисцит и захватить Австрию до 13 марта. «За три дня до плебисцита..,—говорилось в воззвании ЦК компартии Австрии,—он (Гитлер.—Г. Р.) нанес Австрии удар. Он сделал это из страха перед волеизъявлением австрийского народа, из страха перед результатами плебисцита, который должен был дать подавляющее большинство сторонникам свободы и независимости...»¹.

11 марта 1938 г. верховное командование вооруженных сил фашистской Германии издало директиву, в соответствии с которой на австро-германской границе были сконцентрированы части 7-й армии и соединения военно-воздушных сил. Однако вооруженное нападение в разработанной гитлеровцами программе стояло на последнем месте. Руководители фашистского правительства понимали, что малейшая военная неудача в первой попытке использовать вновь созданные вооруженные силы означала бы крупнейшее морально-политическое поражение германского фашизма. А полной гарантии успеха даже в войне с маленькой Австрией у гитлеровцев не было. В феврале 1938 года на запрос Гитлера, готова ли армия для действий в Австрии, командующий сухопутными силами генерал Браухич ответил: «Мой фюрер, если вы хотите использовать армию для подкрепления блефа путем военной демон-

------

¹ «Коммунистический интернационал», 1938 г., № 3, стр. 116.

382

страции, то вы можете на нас положиться. Но для более серьезного дела мы еще не готовы»¹.

В Берлине хорошо знали, что реакционное правительство Шушнига больше всего опасается, что плебисцит положит начало новому подъему демократического движения в стране. Недаром во время одной из встреч с представителями австрийских буржуазных партий Папен запугивал их «коммунистической опасностью» и утверждал, что единственное спасение от нее — «аншлюс». «В Австрии,— говорил он,—имеется налицо сильная коммунистическая пропаганда, которая в момент кризиса может стать для страны весьма опасной. Поэтому помощь Германии имеет большое значение не только в моральном плане, но и в практическом»²,

11 марта 1938 г. австрийский фашист Глейзе-Хорстенау, только что прибывший из Берлина, куда он ездил на встречу с Гитлером, предъявил Шушнигу два требования: плебисцит откладывается на три недели (гитлеровцы были уверены, что за этот срок они покончат с Австрией), а само правительство подает в отставку. Шушниг капитулировал и дал согласие на отсрочку плебисцита. Это вдохновило гитлеровцев на новые требования. Геринг позвонил Зейсс-Инкварту и потребовал, чтобы Шушниг ушел в отставку. Когда через час Герингу доложили, что Шушниг выполнил это требование, он выдвинул новое: правительство должен возглавить Зейсс-Инкварт.

Одновременно с требованием назначить Зейсс-Инкварта канцлером Геринг сообщил текст телеграммы, которую тот после своего назначения должен был направить Гитлеру. В ней говорилось: «Временное правительство Австрии, которое после отставки правительства Шушнига видит свою задачу в том, чтобы восстановить в стране спокойствие и порядок, обращается к правительству Германии с настоятельной просьбой поддержать его в разрешении этой задачи и помочь ему предотвратить кровопролитие. С этой целью оно просит правительство Германии о возможно скорейшей присылке в Австрию немецких войск»³. Затем Геринг цинично добавил, что посылать такую телеграмму нет смысла, он будет считать, что она в Берлине уже получена.

-------

¹ М. Fuсhs, Un pacte avec Hitler, p. 47.

² M. Fuсhs, Showdown in Vienna, p. 185.

³ «PHN», Bd. XXXI, Dok. 2449, S. 367.

383

В течение 11 марта гитлеровцы дважды предъявляли президенту Микласу ультиматум: если до 17 часов 30 минут вечера Зейсс-Инкварт не будет назначен канцлером, немецкие войска перейдут границу Австрии. Однако когда этот срок прошел, никакого вторжения не последовало. В 8 часов вечера 6 тыс. австрийских штурмовиков и 700 эсэсовцев под командой Кальтенбруннера по приказу из Берлина начали окружать резиденцию канцлера. Одновременно девять нацистских подпольных гаулейтеров получили приказ захватить власть на местах. Дворец канцлера охранялся полицией и гвардией, если бы развернулось сражение, нацистские путчисты, как и в июле 1936 года, были бы разгромлены. Однако они без боя были пропущены в канцлерский дворец. В полночь президент Миклас поручил Зейс-Инкварту формирование нового правительства. Впоследствии австрийский фашист Рейнер откровенно сообщил о причине этой новой капитуляции австрийских правящих кругов: министр иностранных дел часами не отходил от телефона, умоляя Лондон и Париж о помощи, но тщетно¹.

Сами гитлеровцы также признавали, что Шушниг под их нажимом принял решение об отставке еще днем 11 марта, но объявлено о ней было лишь в 8 часов вечера. «Шушниг до последнего момента возлагал свои надежды на иностранную помощь. Он запросил английское и французское правительства, на какую поддержку он может рассчитывать. Англия отклонила военную помощь наотрез. Франция сослалась на то, что она еще 10 марта получила от итальянского правительства отрицательный ответ на предложение о сотрудничестве в австрийском вопросе в соответствии с римским протоколом 1934 года»².

Еще вечером 11 марта Геринг продиктовал своему представителю в Вене Кеплеру состав правительства Зейсс-Инкварта. «Кабинет должен состоять только из национал-социалистов»,—требовал Геринг; при этом он особенно настаивал, чтобы его шурин, некто Ульрих, был назначен министром юстиции³.

На рассвете следующего дня почти 300-тысячная гитлеровская армия пересекла австро-германскую границу и

-------

¹ «PHN», Bd. XXXIV, Dok. 4004-PS, S. 3.

² «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 6, Teil 1, В., 1942, S. 118 f.

³ «PHN», Bd. XXXI, Dok. 2449-PS, S. 357.

384

приступила к оккупации Австрии. Президента в тот же день заставили подать в отставку. Зейсс-Инкварт стал одновременно и канцлером и президентом. 13 марта он подписал федеральный конституционный закон. Первая статья гласила: «Австрия является землей германской империи»¹. Одновременно был объявлен имперский закон о «воссоединении» Австрии с Германией.

В кратчайший срок террористическая диктатура немецких военных концернов распространилась на всю Австрию. Австрийская армия была включена в состав вермахта, ее военнослужащие присягнули на верность «фюреру», на Австрию было распространено фашистское законодательство. Зейсс-Инкварт в награду за помощь гитлеровцам в захвате Австрии был назначен штатгальтером новой провинции рейха.

Чтобы замаскировать акт вопиющей агрессии, совершенный в отношении Австрии, и придать ему характер народного волеизъявления, гитлеровцы назначили на 10 апреля «народный опрос». Житель фашистского рейха должен был ответить на вопрос: «Согласен ли ты с происшедшим воссоединением Австрии с германской империей?» Подготовка к «опросу» проходила в обстановке жестокого фашистского террора, обрушившегося на австрийских патриотов. Десятки тысяч из них были схвачены и брошены в тюрьмы и концлагеря. Лишь в первый день «освобождения» гестаповцы арестовали в Вене 67 тыс. человек. На территории Австрии гитлеровцами была создана одна из наиболее крупных «фабрик смерти» — Маутхаузен, представлявшая из себя целую систему из 45 концентрационных лагерей.

С яростью обрушились гитлеровцы на авангард патриотических сил страны — Коммунистическую партию Австрии. От рук фашистских убийц погибло 1400 активных деятелей партии, среди них 13 членов ЦК КПА (из 30), по неполным данным, в концлагеря и тюрьмы было брошено 4280 коммунистов.

С первого дня захвата Австрии гитлеровцами австрийские коммунисты рука об руку со своими немецкими товарищами развернули борьбу с фашизмом, за независимость страны. 12 марта 1938 г. ЦК КПА опубликовал воззвание, в котором выразил твердую уверенность, что австрийский народ, опираясь на поддержку демократических антифа-

-------

¹ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 6, Teil 1, S. 148.

385

шистских сил всего мира, добьется возрождения свободной и независимой Австрии. ЦК компартии Германии в опубликованном им обращении «За свободу Германии и независимость Австрии» разъяснял немецким трудящимся, что захват Австрии отвечает лишь интересам узкой клики монополистов и является шагом к новой национальной катастрофе. Обращаясь к австрийскому народу, ЦК КПГ писал: «Немецкий рабочий класс, немецкий народ со всей страстностью отвергает неслыханное насилие Гитлера в отношении Австрии... Дорогие друзья, в эти решающие часы мы, немецкие коммунисты, клянемся напрячь все наши силы в борьбе против гитлеризма, чтобы помочь австрийскому народу, подвергающемуся тяжелым испытаниям, в его борьбе за свободу и самоопределение»¹.

Беспощадно подавляя демократические силы австрийского народа, гитлеровцы в то же время развернули накануне «народного опроса» широкую демагогическую кампанию, всемерно пытаясь представить «аншлюс» как выражение воли самого австрийского народа. Один лишь Гитлер в ходе кампании выступил с речами в шести австрийских городах.

Прямыми пособниками гитлеровцев выступили князья католической церкви Австрии. Кардинал Инницер еще 15 марта получил аудиенцию у Гитлера и заверил его в своем лояльном сотрудничестве. 27 марта со всех церковных кафедр Австрии было зачитано заявление австрийских епископов, в котором они приветствовали «аншлюс» и призывали 10 апреля голосовать за него.

Несмотря на то что «народный опрос» 10 апреля 1938г. происходил в обстановке тщательной слежки за избирателями и каждому ответившему «нет» грозил немедленный арест, гитлеровцы были вынуждены признать, что свыше 450 тыс. из лиц, принявших участие в голосовании, открыто высказались против агрессивной захватнической политики гитлеровского правительства².

Захват Австрии открыл новый этап в агрессивной политике фашистской Германии. Если раньше гитлеровцы прикрывали акты агрессии ссылками на «борьбу за ликвидацию Версаля», то сейчас речь шла уже о насильственном захвате независимой страны в Европе и порабощении

-----

¹ «Rundschau», 7. Apr. 1938.

² «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 6, Teil I, S. 201.

386

ее народа. Каждому здравомыслящему человеку было ясно, что если гитлеровскую агрессию не пресечь, завтра ее жертвой падут новые страны и народы.

Между тем 12 марта — в день, когда гитлеровские войска вторглись в Австрию, — Риббентроп беседовал с Чемберленом и Галифаксом. На следующее утро он так описывал Герингу свои впечатления об этих встречах: «Мои впечатления от обоих — Галифакса и Чемберлена — превосходны. Галифакс полагал, что в данный момент здесь могут возникнуть некоторые затруднения в связи с тем, что в глазах общественного мнения все происшедшее покажется решением, навязанным силой и проч. Но у меня сложилось такое впечатление, что каждый нормальный англичанин, обыватель, спросит себя: какое дело Англии до Австрии?.. Когда я последний раз беседовал с Галифаксом.., он заявил мне, что я могу верить его сочувствию англо-германскому согласию»¹. 14 марта от имени английского правительства было заявлено в парламенте, что оно «обсудило положение дел со своими друзьями по Лиге наций и единодушно пришло к выводу, что обсуждение австрийской ситуации в Женеве не приведет к результатам, способствующим укреплению мира»².

Германский посол в Вашингтоне Дикгоф после беседы с государственным секретарем Хэллом 12 марта доносил в Берлин, что о и нашел у последнего «полное понимание наших действий в Австрии»³. В тот же день, выступая на пресс-конференции, Хэл л заявил, что правительство США не рассматривает «аншлюс» как действие, противоречащее пакту Келлога. В апреле 1938 года Англия, США и Франция официально признали захват Австрии Германией и закрыли свои посольства в Вене.

Открыто солидаризировалась с агрессивными действиями гитлеровцев в отношении Австрии и фашистская Италия. 10 марта Гитлер направил к Муссолини принца Филиппа Гессенского с письмом, в котором в обмен за захват Австрии гарантировал австро-итальянскую границу как новую «окончательную» границу между Германией и Италией, то есть отказывался от претензий на Южный

-----

¹ «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I,

² «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 6, Teil I, S. 121.

³ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. I, p. 583.

387

Тироль. В ответ Муссолини заявил, что «Австрия для него больше не существует».

Единственным государством, которое решительно осудило гитлеровскую агрессию в Австрии и призвало к коллективному отпору, был Советский Союз. В заявлении, опубликованном 17 марта 1938 г., Советское правительство предупреждало, что «на этот раз насилие совершено в центре Европы, создав несомненную опасность не только для отныне граничащих с агрессором 11 стран, но и для всех европейских государств», что «нынешнее международное положение ставит перед всеми миролюбивыми государствами и в особенности великими державами вопрос об их ответственности за дальнейшие судьбы народов Европы и не только Европы», что «завтра может быть уже поздно, но сегодня время для этого еще не прошло, если все государства, в особенности великие державы, займут твердую недвусмысленную позицию в отношении проблемы коллективного спасения мира»¹.

Советское правительство заявило, что оно по-прежнему готово участвовать в коллективных действиях, чтобы приостановить дальнейшее развитие гитлеровской агрессии и устранить усилившуюся опасность новой мировой войны. Советское правительство предложило немедленно приступить к обсуждению с другими державами в Лиге наций или вне ее практических мер, диктуемых обстоятельствами. Однако эти предложения были отвергнуты правительствами США, Англии и Франции.

Захват Австрии серьезно изменил экономическое, политическое и военное положение гитлеровской Германии. Переход в руки немецких монополий развитой австрийской промышленности, золотого запаса Австрии, оценивавшегося примерно в 230 млн. марок², а также богатейших запасов сырья — все это влило новые силы в гитлеровскую военную экономику, несколько оттянуло разрушительное действие мирового экономического кризиса на хозяйство Германии.

Вскоре после оккупации Австрии, 9 апреля 1938 г., руководство концерна «ИГ Фарбениндустри» представило гитлеровскому правительству план «Нового порядка для химической промышленности Австрии». Его реализация

---------

¹ «Известия», 18 марта 1938 г.

² Н. Н. Любимов, Финансы фашистских государств, Госфиниздат, 1938, стр. 22.

388

привела к захвату концерном всей химической промышленности Австрии под флагом ее включения в «четырехлетний план»¹. Среди захваченных находилась и крупнейшая австрийская химическая фирма «Пульверфабрик Шкодаверке Ветцлер АГ». Вместе с другими химическими фирмами она была включена в дочернее объединение «ИГ Фарбениндустри» «Донау хеми АГ»².

Ведущая тройка немецких банков под флагом «ари-изации» осуществила захват австрийские банков. Так, в крупнейшем австрийском банке «Кредитанштальт» капиталы Ротшильда перешли в руки Немецкого банка. Всего в Австрии было «ариизировано» имущества на 2 млрд. марок³. Мелкая и средняя австрийская буржуазия, видимо, рассчитывала, что эта добыча попадет в ее руки. Однако заправилы немецких военных концернов быстро внесли свои коррективы. «Ариизация — дело национал-социалистской партии, ей и должны принадлежать ее выгоды», — заявил от их имени Геринг. Награбленное под видом «ариизации» австрийское имущество было захвачено финансовой олигархией Германии. Часть его попала в карманы нацистских бонз.

Захват Австрии явился тяжелым ударом по миролюбивым антифашистским силам внутри Германии. Влияние гитлеровского правительства на мелкобуржуазные массы населения несколько возросло. Играя на националистических предрассудках и шовинистических настроениях мелкобуржуазных масс населения, Гитлер не без успеха использовал «аншлюс». Австрии для того, чтобы нарядиться в тогу борца за объединение немецкой нации.

Выдача западными державам Австрии на произвол Гитлеру вызвала страх и замешательство в малых странах Европы, в особенности пограничных с Германией. Опасаясь повторения судьбы Австрии и не надеясь на помощь западных держав, правящие круги этих стран — Венгрии, Югославии и др. — все более склонялись к тому, чтобы войти в фарватер политики гитлеровской Германии.

Захватив Австрию, гитлеровцы приобрели новый источник людских резервов для своей военной машины. Лишь в вермахт было призвано в 1938—1945 годах 500—600 тыс.

--------

¹ «Trials of War Criminals», vol. VII, Wash., 1951, p. 36.

² «Archiv IfZ», IG Farben, Dok. Ni-6221, Proz. Ex. 833, Sek. VII-05.

³ «PHN», Bd. XXVII, Dok. 1301-PS, S. 162.

389

австрийцев, что позволило Гитлеру сформировать из них 35 новых дивизий.

Захват Австрии дал в руки гитлеровской Германии удобный плацдарм для дальнейшей агрессии против стран Юго-Восточной Европы, и прежде всего Чехословакии.

Захват Австрии, вопреки расчетам правящих кругов западных стран, привел к дальнейшему росту империалистических противоречий гитлеровской Германии с США, Англией и Францией. Капиталовложения этих стран в австрийскую экономику и их экспорт на австрийском рынке были поставлены под удар. Весьма проблематичной стала и перспектива уплаты западным державам австрийского долга.

Вдохновленная безнаказанным захватом Австрии, фашистская Германия спешила с новой агрессией — порабощением Чехословакии, чтобы открыть себе дорогу для «большой войны».

ПОДГОТОВКА К ЗАХВАТУ ЧЕХОСЛОВАКИИ

После «аншлюса» Австрии гитлеровцы в соответствии с агрессивной программой, сформулированной 5 ноября 1937 г., форсировали приготовления к нападению на Чехословакию. Их цель состояла в том, чтобы ликвидировать национальную государственность чехов и словаков и захватом территории Чехословакии открыть германским монополиям широкую дорогу для экспансии в страны Юго-Восточной Европы. «Чешско-моравский бассейн будет колонизован немецкими крестьянами. Чехов мы переселим в Сибирь или районы Волыни. Они должны уйти из Центральной Европы», — говорил Гитлер еще летом 1932 года в присутствии Дарре, Раушнинга и других высших нацистских чиновников.

Высокоразвитая в индустриальном отношении Чехословакия — страна с богатыми запасами каменного угля, железных руд и другого сырья — давно являлась объектом алчных вожделений германских монополистов, жаждавших тем или иным путем включить ее в «жизненное пространство немецкого народа».

С конца 1937 года немецкие монополии развили бурную деятельность, собирая данные о различных отраслях и предприятиях экономики Чехословакии. Готовясь к военному захвату Чехословакии, они уже заранее намечали те наибо-

390

лее важные хозяйственные объекты, которые намеревались захватить в первую очередь. Так, например, по заданию руководства концерна «ИГ Фарбениндустри» лишь за период с 8 июля по 29 сентября 1938 г. было подготовлено восемь обширных докладов: «важнейшие фирмы Чехословакии», «расположение химических предприятий Чехословакии», «важнейшие фирмы химической промышленности Чехословакии» и т. д.¹

Фашистское правительство и верховное командование разрабатывали свои планы захвата Чехословакии, учитывая благоприятные для себя моменты, а именно: возможную позицию в момент германо-чехословацкого конфликта западных держав, правящих кругов Чехословакии и наличие в Чехословакии широко разветвленной гитлеровской агентуры. Заверения, полученные Гитлером в ноябре 1937 года от Галифакса и в марте 1938 года от Гендерсона, убеждали руководство гитлеровской Германии, что западные державы на определенных условиях (договоренность по колониальным вопросам, сохранение в Чехословакии экономических интересов Англии и Франции) готовы выдать Гитлеру часть Чехословакии или даже всю страну подобно тому, как это уже имело место с Австрией.

Особенно большое значение для германского правительства имел тот факт, что и союзница Чехословакии — Франция стремилась договориться с Гитлером за счет той же Чехословакии. Во время встречи премьер-министров Англии и Франции в Лондоне 28—30 ноября 1937 г. французская сторона целиком одобрила имевшие место накануне переговоры Галифакса с Гитлером. Идеи немедленно сообщил тогдашнему германскому послу в Лондоне Риббентропу, что английская позиция в германо-чехословацком конфликте встречает «полное понимание со стороны французов» .

Вскоре после этого министр иностранных дел Франции Дельбос посетил Прагу с целью способствовать «сближению» Чехословакии с гитлеровской Германией. Новая встреча премьер-министров Англии и Франции 28—29 апреля 1938 г. положила начало целой серии мероприятий английского и французского правительств, направленных на то, чтобы заставить Чехословакию принять требования Гит-

-----

¹ «Die Hintergrunde des Munchner Abkommens von 1938», В., 1959, S. 171.

² «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. I, p. 90.

391.

лера и убедить общественность западных стран, что защита Чехословакии от притязаний Гитлера никакого значения для обороны Запада не имеет.

10 мая 1938 г. на приеме американских журналистов Чемберлен открыто выступил в поддержку планов расчленения Чехословакии. «Чемберлен,— описывала этот прием американская газета «Нью-Йорк тайме»,— сегодня очевидно склонен... к отделению немецкой пограничной области от Чехословакии и присоединению ее к германской империи»¹. В это же время в активную античехословацкую кампанию включилась английская и французская пресса. 6 мая 1938 г. английская реакционная газета «Дейли мейл» опубликовала статью своего владельца лорда Ротермира под заголовком «Нам нет дела до чехов». «До Чехословакии,— говорилось в ней,— нам нет никакого дела. Если Франции угодно обжечь себе там пальцы, то это ее дело...»². Гранки этой статьи заблаговременно были направлены редакцией германскому послу в Лондоне Дирксену.

Обнадеживала гитлеровцев и позиция руководящих кругов крупного капитала Чехословакии, группировавшихся вокруг крупнейшего в стране Живностеньского банка, контролировавшего 70% всех акционерных обществ; чехословацкие монополисты — Прейс, Батя и др. были неразрывными узами связаны с финансовой олигархией Англии, Франции, США и Германии. «Обувной король» Чехословакии Батя одновременно являлся крупным акционером самолетостроительных фирм в Польше и Германии. Неудивительно, что он являлся личным другом Геринга.

Чехословацкие монополии в 1933 году приветствовали установление фашистской диктатуры в Германии. Прежде всего, они видели в гитлеровцах союзников по борьбе с демократическими силами чехословацкого народа. В декабре 1936 года во время посещения личными эмиссарами Гитлера — Гаусгофером и Трауттмансдорфом президента Чехословакии Бенеша последний выразил готовность сотрудничать с фашистской Германией с целью «подавления пропаганды и действий Коммунистического Интернационала на чехословацкой и германской территориях»³.

---------

¹ «The New York Times», May 13, 1938.

² «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. II, стр. 11—12.

³ Цит. по Иржи Гаек, Мюнхен, Соцэкгиз, 1960, стр. 51.

392

Чехословацкие монополии стремились стать «младшим партнером» фашистской Германии в деле экономической эксплуатации стран Юго-Восточной Европы. «Совместные с немецкими монополиями мероприятия, а также использование военной конъюнктуры обещали новые, еще невиданные прибыли,— пишет чехословацкий историк Краль.— Также имелась и надежда на совместный дележ добычи в оккупируемой в будущем Восточной и Юго-Восточной Европе. Представители аграрного капитала ожидали от сотрудничества с гитлеровской Германией нового большого расширения внутреннего рынка, где они бы реализовали излишки сельскохозяйственной продукции и намеревались играть роль посредников между аграрными странами Юго-Восточной Европы и Германией»¹.

Правящие круги Чехословакии питали иллюзии, что Германия предпочтет нападению и захвату Чехословакии договоренность с ней. «Нападение на нас — безумие,— говорилось на заседании Аграрного банка 24 марта 1938 г.— Рассудок победит, и мы договоримся. Возможны уступки, вероятна ориентация на Германию: какая разница —Франция или Германия ? Там лучше, где господствует порядок»².

Что касается заключенного в 1935 году пакта о взаимной помощи с Советским Союзом, то руководящие монополистические круги Чехословакии рассматривали его лишь как свой козырь в торге с гитлеровской Германией. Они отвергали все предложения Советского Союза, направленные на то, чтобы превратить пакт в подлинный барьер на пути фашистской агрессии, и стремились в подходящий момент отказом от сотрудничества с Советским Союзом купить более выгодные условия соглашения с гитлеровской Германией. 16 февраля 1938 г. в беседе с германским посланником в Праге Эйзенлором Бенеш прямо заявил, что он «трудится над тем, чтобы постепенно, шаг за шагом стать ближе друг к другу (речь идет об отношениях Чехословакии с гитлеровской Германией.— Г. Р.), разрядить атмосферу, чтобы эти хорошие отношения однажды... могли бы быть прокламированы публично... Мой пакт с Россией — это продукт минувшей эпохи, однако его не так просто выбросить в корзину для бумаг»³.

--------

¹ «Die Hintergrunde des Munchner Abkommens von 1938», S. 161.

² Ibid.

³ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. II, p. 132.

393

Другой видный буржуазный деятель Чехословакии Беран в беседе с тем же Эйзенлором заявил, что достижение соглашения с Берлином «он рассматривает как главный вопрос... Тогда можно было бы думать и о расторжении пакта с Советской Россией»¹.

Все это убеждало гитлеровцев в том, что чехословацкое правительство, готовое пойти на сговор с Германией, в решающий момент откажется от помощи Советского Союза и капитулирует.

Наконец, благоприятным обстоятельством для немецких планов захвата Чехословакии являлась и обстановка, созданная действиями гитлеровской агентуры в пограничных районах Чехословакии,— в так называемой Судетской области, где проживало немецкое национальное меньшинство (3—3,5 млн. человек). В октябре 1934 года по инициативе и при финансовой поддержке гитлеровского правительства инструктор физкультуры Конрад Генлейн организовал из судетских немцев политическую партию «германский внутренний фронт», преобразованную весной следующего года в су детскую немецкую партию (СНП). СНП строилась по образцу гитлеровской партии и' являлась прямой агентурой германского фашизма в Чехословакии.

В то же время, чтобы избежать запрещения партии и иметь возможность беспрепятственно развивать подрывную деятельность, СНП формально стояла на базе признания чехословацкой конституции и отрицала связь с нацистской Германией. Если бы судетские фашисты не применяли подобную маскировку, разъяснял впоследствии Генлейн, то «было бы в высшей степени сомнительно, чтобы мы смогли выполнить нашу политическую задачу — уничтожить Чехословакию» ².

Из Германии СНП получала огромное количество нацистской подрывной литературы. Судетские фашисты беспрерывно провоцировали конфликты и столкновения с чехами, а гитлеровская печать их всячески раздувала. На ее страницах пьяная драка, затеянная в пивной, превращалась в акт «чешского террора против немцев» и т. п. Руководители фашистской Германии путем раздувания демагогической кампании о мнимом притеснении судетских немцев в Чехословакии стремились превратить судетский

-------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series. D, vol., II, p. 195.

² «PHN», Bd. III, Dok. PS-2863, S. 84.

394

вопрос в международную проблему и тем самым открыть гитлеровской Германии двери для вмешательства во внутренние дела Чехословакии под флагом защиты «угнетенных немцев».

Сразу после захвата Австрии Гитлер вызвал к себе Генлейна и изложил новую тактику, которую должна была проводить его агентура в Чехословакии. Гитлер объявил Генлейну, что «он намерен разрешить чехословацкую проблему в ближайшем будущем», поэтому задача судетских фашистов состоит в том, чтобы путем постоянного увеличения своих требований не допускать заключения соглашения с чехословацким правительством. Таким путем миру будет показано, что соглашение «между чехами и немцами» невозможно. Вина за это падет на чехословацкое правительство, и оно морально будет изолировано. Оккупация Чехословакии будет проведена под флагом осуществления прав судетских немцев на самоопределение. В записи беседы значится: «После того как фюрер изложил свою точку зрения, Генлейн сформулировал ее так: мы должны требовать столько, чтобы нас нельзя было удовлетворить. Фюрер согласился с этим»¹.

Детали предстоявших выступлений генлейновцев были обсуждены на совещании, которое состоялось на следующий день в министерстве иностранных дел.

Возвратившись в Чехословакию, Генлейн на съезде своей партии в Карловых Варах 24 апреля 1938 г. предъявил чехословацкому правительству ряд требований (так называемая «карлсбадская программа»). Судетские фашисты требовали признать немецкую национальную группу юридическим лицом, точно определить территорию, населяемую в Чехословакии немцами, и предоставить ей полное национальное самоуправление; на этой территории всех чиновников-чехов заменить немцами, автономию распространить и на немцев, живущих за пределами этой территории, предоставить полную свободу для нацистской пропаганды по всей Чехословакии и т. п.² При этом Генлейн нагло заявил, что указанные требования, которые фактически вели к созданию государства в государстве и расчленению Чехословакии, являются минимальными. Провокационные требования генлейновцев нашли под-

------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. II, pp. 195—198.

² К. Нeinlein, Heim ins Reich, Reichenberg, 1939, S. 99.

395

держку в правящих кругах Англии, Франции и США. Посол США в Германии Вильсон, опережая генлейновцев и явно подталкивая их на новые требования, выступил с предложением провести в Судетской области плебисцит по вопросу о ее государственной принадлежности¹. 7 мая 1938 г. английский и французский представители в Праге официально заявили чехословацкому правительству, что если оно не пойдет навстречу Генлейну, Англия и Франция будут считать себя свободными от всех обязательств в отношении защиты Чехословакии.

Это вызвало среди гитлеровской агентуры в Чехословакии замешательство. Поскольку Генлейн действовал под непосредственным контролем СС, он срочно запросил обер-группенфюрера СС Лоренца: «Как я должен себя вести, если Чехословакия под нажимом иностранных государств вдруг выполнит все мои требования и в качестве контр-требования выставит вхождение в правительство»². Ответ гласил: требуйте разрыва советско-чехословацкого пакта и изменения внешней политики Чехословакии. В начале мая 1938 года Генлейн совершает свою уже третью поездку в Лондон, где его требования нашли поддержку у постоянного заместителя министра иностранных дел Англии Ванситтарта, лидера либеральной партии Синклера и Уинстона Черчилля.

В этой благоприятной для гитлеровской Германии обстановке фашистское правительство приступило к разработке конкретных планов нападения на Чехословакию. После беседы Гитлера с Галифаксом первоначальный вариант «плана Грюн»— плана военного нападения на Чехословакию — начинает подвергаться существенным изменениям. Гитлеровцы начинают склоняться к мысли, что им удастся расправиться с Чехословакией без каких-либо помех со стороны Англии и Франции. 7 декабря 1937 г. было издано специальное дополнение к «плану Грюн», где указывалось, что «политические предпосылки для осуществления «плана Грюн» изменились и что теперь "он будет стоять на первом месте по сравнению со всеми другими планами. Данное 24 июня 1937 г. указание о войне на два фронта с центром тяжести на юго-востоке должно быть отме-

------

¹ «Documents on British Foreign Policy 1919—1939», Third Series, vol. I, L.. 1949, p. 615.

² «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 226.

396

нено и заменено новой формулировкой»¹. 21 декабря 1937 г. командующим сухопутными силами, авиацией и флотом был разослан новый вариант «плана Грюн», где уже ничего не говорилось об одновременных военных действиях на Западе ². Насколько у гитлеровцев велика была уверенность, что западные державы не вмешаются в германо-чехословацкий военный конфликт, говорит тот факт, что было запрещено проведение всех мероприятий, которые «могли бы у штабов и войск возбудить предположение, что необходимо считаться с войной уже в 1938 году» ³.

21 апреля 1938 г. Гитлер дал ОКВ распоряжение в кратчайший срок подготовить приказ о мероприятиях по захвату Чехословакии. Поводом для войны должна была послужить какая-либо провокация, например, убийство немецкого посланника в Праге или что-нибудь наподобие этого⁴.

«МАЙСКИЙ КРИЗИС»

Опираясь на поддержку западных держав, гитлеровцы во второй половине мая 1938 года резко усилили нажим на Чехословакию. Они стремились создать обстановку военной тревоги, с тем чтобы принудить Чехословакию к капитуляции и вырвать у западных держав окончательное согласие на ее оккупацию. Вместе с тем германские фашисты готовились и к тому, чтобы незамедлительно бросить части вермахта на Чехословакию. Еще 27 апреля 1938 г. английский посол в Праге докладывал в Лондон о заявлении Геринга: с Чехословакией будет покончено еще до лета⁵. Это подтверждал в своем сообщении от 18 мая и Гендерсон. Он писал в Лондон, что фашистское партийное руководство стремится поставить западные державы перед совершившимся фактом, надеясь, что последние согласятся с ним⁶. Гитлеровская провокация против Чехословакии началась утром 19 мая 1938 г. Части вермахта форсирован-

-------

¹ «PHN», Bd. XXXIV, Dok. C-175, S. 748.

² «Akten zur Deutschen auswartigen Politik aus dem Archiv des Deutschen Auswartigen Amtes. 1918—1945», Serie D, Bd. VII, Baden-Baden, 1950, S. 547.

³ Cm «Forschungen zu Staat und Verwaltung», В., 1958, S. 478.

⁴ «PHN», Bd. XXV, Dok. 388-PS, S. 416.

⁵ «Documents on British Foreign Policy 1919—1939», Third Series, vol. I, p. 197.

⁶ Ibid., p. 310.

397

ным маршем передвигались к чехословацкой границе¹. Вступил в силу разработанный еще зимой 1937/38 годов план сосредоточения гитлеровских войск для удара по Чехословакии. Гитлеровцы стремились создать впечатление, что в пограничных с Чехословакией районах концентрируется, чуть ли не вся немецко-фашистская армия. Небольшие подразделения вермахта, переброшенные из глубинных районов Германии, безостановочно передвигались вдоль чехословацкой границы с целью замаскировать сосредоточение в районе города Аш 6-й немецкой армии для удара в направлении Карловы Вары — Хомутов — Усти над Лабем².

Утром 20 мая Кейтель представил Гитлеру черновой проект директивы верховного командования, которая предусматривала нанесение по Чехословакии «молниеносного удара в результате серьезного инцидента» ³. В тот же день был организован и удобный для гитлеровцев «инцидент». Генлейновцы демонстративно прервали свои переговоры с чехословацким правительством, а сам Генлейн бежал в Германию. Вооруженные банды «добровольческого корпуса фюрера» вторглись в Чехословакию и захватили пограничный город Аш.

Вечерние выпуски фашистских газет вышли с призывом немедленно вмешаться и защитить судетских немцев от «террора» со стороны чехов. Гитлеровские агенты в Чехословакии распространяли слух, что вторжение немецких войск — дело самых ближайших часов. Вечером 20 мая Риббентроп внезапно вызвал чехословацкого посланника в Берлине Мастного и стал грозить, что Гитлер не отступит и перед военной акцией в отношении Чехословакии⁴.

Чехословацко-германские отношения, как этого и добивались гитлеровцы, в результате провокационных действий накалились до предела. «Положение в Су детской области ухудшалось на глазах,— описывал затем события .20—21 мая 1938 г. Гендерсон,— столкновения более или менее серьезного характера стали повседневным явлением.

-----

¹ В. Gеlоvskу, Das Munchner Abkommen von 1938, Stuttgart, 1958, S. 211.

² «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1959, Heft 1, S. 71.

³ «PHN», Bd. XXV, Dok. 388-PS, S. 418.

⁴ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. II, p. 298.

398

Яростная травля в немецкой печати, которая базировалась на этих столкновениях и, как обычно, их сильно раздувала, достигла такого масштаба, что, по примеру Австрии, естественно было ожидать, что мы стоим непосредственно перед новым молниеносным ударом Германии»¹.

Однако дальнейшее развитие событий опрокинуло гитлеровские планы немедленного захвата Чехословакии. Нет сомнения, что если бы все зависело лишь от правящей монополистической верхушки Чехословакии, то она уже в мае 1938 года положила бы свою страну под ноги Гитлеру. Но наглый нажим фашистской Германии и капитулянтская политика правительства Чехословакии переполнили чашу терпения чехословацкого народа и вызвали бурное возмущение. Миллионы рабочих, крестьян, интеллигентов, мелких буржуа дружно поддержали призыв Коммунистической партии Чехословакии решительно отстоять независимость страны и демократические свободы от посягательств фашистского агрессора. По всей стране прокатилась волна демонстраций и митингов. Манифестанты, поддержанные военнослужащими чехословацкой армии, требовали от правительства проведения энергичных мероприятий по обороне страны от возможного вражеского нападения. За короткий срок более миллиона граждан Чехословакии различной партийной принадлежности поставили свои подписи под обращением передовых деятелей культуры и науки в защиту республики. В пограничных областях из чешских и немецких антифашистов стали формироваться отряды рабочей самообороны. Они сооружали баррикады и другие заграждения на дорогах, ведущих к границе. Вместе с частями чехословацкой армии отряды рабочей самообороны брали на себя охрану стратегических объектов.

Патриотические силы Чехословакии, оказавшие мужественное сопротивление нажиму гитлеровской Германии, небыли одиноки. Советский Союз, последовательно защищая мир и безопасность народов, прилагал все усилия, чтобы спасти братский чехословацкий народ от фашистского порабощения. 28 марта 1938 года, когда над Чехословакией нависли фашистские тучи, в Прагу была направлена советская военная делегация. Ее глава официально заверил начальника штаба чехословацкой армии, что в случае

-----

¹ N. Henderson, Fehlschlag einer Mission, S. 152.

399

гитлеровской агрессии СССР окажет Чехословакии всю необходимую помощь¹.

23 апреля 1938 г., в связи с тем, что угроза немецкого нападения на Чехословакию еще более возросла и стала непосредственной, в Москве состоялось совещание руководителей КПСС и Советского правительства. Оно заслушало доклад советского посла в Праге С. Александровского и приняло решение о том, что СССР «готов вместе с Францией и Чехословакией предпринять все меры по обеспечению безопасности Чехословакии. Для этого он располагает всеми необходимыми средствами»². Выступая 26 апреля 1938 г. с докладом о международном положении, Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин подчеркнул, что СССР готов в случае агрессии прийти на помощь Чехословакии не дожидаясь, когда это сделает Франция ³.

В середине мая 1938 года руководство КПСС попросило находившегося в Москве генерального секретаря ЦК КПЧ Клемента Готвальда передать президенту Бенешу, что Советский Союз готов помочь Чехословакии и в случае, если этого не сделает Франция, и даже в том случае, если Польша или Румыния откажутся пропустить советские войска. Необходимо лишь одно: чтобы сама Чехословакия защищалась и попросила о помощи⁴.

В этой обстановке правящие круги Чехословакии были вынуждены маневрировать. Они не решались встать на путь решительного сопротивления гитлеровской агрессии и в то же время опасались попасть в состояние полной изоляции внутри страны. 20 мая чехословацкое правительство пошло на проведение половинчатого мероприятия: оно отдает распоряжение о призыве в армию резервистов одного призывного года и технических специалистов. Частичная мобилизация прошла с огромным патриотическим подъемом. В кратчайший срок части чехословацкой армии заняли 8 больших крепостей, 725 тяжелых дзотов и 8774 других оборонительных объектов⁵ и были готовы во всеоружии встретить фашистскую агрессию.

------

¹ См. «Новые документы из истории Мюнхена», Госполитиздат, 1958, стр. 24.

² Там же, стр. 26.

³ См. М. И. Калинин, О международном положении, Госполитиздат, 1938, стр. 14.

⁴ См. «Правда», 28 декабря 1949 г.

⁵ См. Иржи Гаек, Мюнхен, стр. 100. Примечание.

400

Такое непредвиденное развитие событий вызвало переполох в стане гитлеровцев. Командующий сухопутными силами фашистской Германии Браухич срочно посетил Риббентропа и заявил ему, что при проведении внешнеполитических акций необходимо считаться с тем, что «наши вооружения еще оставляют желать много лучшего»¹. Эта беседа, рассказывает Э. Кордт, продолжалась свыше часа, и Риббентроп после ее окончания казался довольно-таки растерянным. «Браухич прямо сказал мне (т. е. Риббентропу.— Г. Р.), что мы в настоящее время не в состоянии справиться даже с одной Чехословакией...»². После встречи с Браухичем Риббентроп немедленно отправился в Берхтесгаден к Гитлеру, чтобы проинформировать его о тупике, в который попала политика фашистской Германии.

Не меньшее замешательство вызвал поворот событий и в правящих кругах западных держав. Обстановка сложилась такая, что малейшая новая провокация гитлеровцев могла привести к возникновению войны. Правительства Англии и Франции опасались, что общественное мнение этих стран принудит их помочь сражающейся Чехословакии, а это привело бы к тому, что Англия и Франция оказались бы в одном лагере с Советским Союзом в борьбе против гитлеровской агрессии. Фашистская Германия оказалась бы в кратчайший срок разгромленной и в связи с этим все расчеты на ее использование в антисоветских целях были бы похоронены. С этим, естественно, в Лондоне и Париже примириться не могли. Гендерсон 21 мая посетил Риббентропа и от имени английского правительства в самой категорической форме предостерег Германию от военного нападения на Чехословакию. Он без обиняков заявил, что в подобном случае Англия и Франция не смогут остаться в стороне и должны будут выступить в защиту Чехословакии ³.

В тот же день Бонне выступил в Париже на пресс-конференции, где он от имени французского правительства полностью солидаризировался с действиями Англии и заявил, что в случае военного нападения Германии на Чехословакию Франция выполнит свои союзнические обязательства ⁴.

-----

¹ Е. Kordt, Wahn und Wirklichkeit, S. 111.

² E. Kordt, Nicht aus den Akten, Stuttgart, 1950, S. 183.

³ «Documents on British Foreign Policy 1919—1939», Third Series, vol. I, p. 332.

⁴ Ibid., p. 340.

401

Небезынтересно отметить, что официальные лица США в мае 1938 года полагали, что чехословацко-германский конфликт может вылиться в затяжную войну европейских держав, в которой США была бы обеспечена роль арбитра. 22 мая американский посол в Париже заявил чехословацкому посланнику Осускому, что «мы стоим на грани войны, которая уничтожит всю Европу, что это самое подходящее время для Германии, поскольку Польша и Румыния... выступят с войной против России, а Италия, выждав некоторое время, присоединится к Германии»¹.

Что касается Советского Союза, то 25 мая 1938 г. народный комиссар иностранных дел М. М. Литвинов пригласил чехословацкого посла в Москве 3. Фирлингера и выразил ему «одобрение мероприятиям чехословацкого правительства». Советское правительство вновь подтвердило свою готовность оказать помощь Чехословакии, если она подвергнется нападению.

Фашистская Германия в этих условиях была вынуждена временно отступить. Решение об этом было принято поздно вечером 21 мая на совещании руководителей фашистского правительства и вермахта, состоявшемся в резиденции Гитлера — Бергхофе. Немецко-фашистские войска, подготовленные для нападения на Чехословакию, были остановлены, генлейновцам была дана команда повременить с дальнейшим обострением положения на германо-чехословацкой границе. По распоряжению Геббельса нацистская пресса, проводившая безудержную травлю Чехословакии, на время сбавила тон.

Таким образом, «майский кризис» 1938 года вследствие решимости чехословацкого народа сопротивляться нацистской агрессии и непреклонной поддержки Советского Союза закончился провалом планов гитлеровской Германии. Всему миру было продемонстрировано, что быстрые и решительные действия антифашистских сил, их сплоченность в состоянии остановить фашистских поджигателей войны.

МЮНХЕНСКИЙ СГОВОР

Исход «майского кризиса» поставил гитлеровское правительство в затруднительное положение. Его ставка на молниеносный захват Чехословакии оказалась битой. Не

-------

¹ «Новые документы из истории Мюнхена», стр. 39.

402

ожидавший такого исхода, Гитлер на время даже забросил государственные дела и удалился в свою альпийскую резиденцию «Адлерхорст»¹.

Экономическое и политическое положение фашистской Германии летом и осенью 1938 года продолжало обостряться. «Аншлюс» Австрии лишь несколько задержал распространение мирового экономического кризиса на Германию, но не более. К концу июля 1938 года большая часть захваченных в Австрии запасов стратегического сырья исчезла в горниле гонки вооружений. К концу августа такая же участь постигла и захваченные в Австрии валютные и золотые запасы. Объем внешней торговли Германии в третьем квартале 1938 года сократился по сравнению с первым кварталом того же года на 118 млн. марок². Чтобы преодолеть недостаток валюты, гитлеровцы выбросили для закупки золота на иностранных рынках большую сумму в марках, однако это сразу же привело к тому, что за одну неделю курс марки на лондонской бирже упал на 35 %³.

Полностью исчерпала себя и разработанная Шахтом система кредитования гонки вооружений внутри страны. С 1 апреля 1938 г. гитлеровское правительство было вынуждено отказаться от дальнейшего выпуска мефо-векселей и вернуться к «обычным» средствам кредитования вооружений — увеличению налогов и пошлин, внутренних займов и всевозможных сборов с населения. В апреле 1938 года был выпущен первый внутренний заем, в сентябре гитлеровское правительство намечало выпуск второго займа на сумму в 2 млрд. марок, чтобы заполнить образовавшуюся брешь в бюджете. Однако финансовые круги, опасаясь за судьбу уже купленных облигаций, начали их массовую распродажу и скупку реальных ценностей. Чтобы помешать падению курса облигаций, нацистское правительство было вынуждено выкупить часть облигаций на сумму 465 млн. марок, а выпуск нового займа отложить на более поздний срок. Не могла помочь и такая мера, как полное запрещение новых капиталовложений в гражданские отрасли, и в особенности в жилищное строительство, так как они и до этого были сведены к минимуму. 1 сентября 1938 г. министр финансов Шверин-Крозиг направил Гитлеру специальный

--------

¹ «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1959, Heft I, S. 73.

² «Deutschlands wirtschaftliche Lage in der Jahresmitte 1939», В., 1939, S. 32.

³ H. Кoniger, Der Weg nach Munchen, S. 137.

403

меморандум, в котором указывал, что предусмотренные на август и сентябрь, военные расходы полностью опустошат имперскую кассу. Германия не располагает больше средствами для финансирования постоянно растущих военных расходов и находится на пороге инфляции и финансового краха¹.

Перед лицом надвигавшейся экономической катастрофы немецкие монополии еще более усилили эксплуатацию трудящихся. 17 августа 1938 г. конференция предпринимателей, проходившая под председательством Геринга, принимает решение о введении во всех отраслях промышленности 60-часовой рабочей недели. Резко возросло число занятых на производстве женщин. Усиление эксплуатации, ухудшение продовольственного положения, призывы нацистских руководителей к войне — все это способствовало распространению среди населения Германии недовольства политикой гитлеровского правительства. Эти настроения охватили и значительную часть фашистского вермахта. «Можно с полным основанием утверждать,— сообщила швейцарская газета «Базелер националь-цейтунг»,— что в результате последних событий (имеется в виду «майский кризис».— Г. Р.) страх немецкого народа перед войной достиг высшей степени. Хочет ли армия войны? Возможно, отдельные генералы и жаждущие выслужиться лейтенанты хотят ее. Но солдатская масса ее не хочет».

В этот период возникли благоприятные условия для превращения стихийной антифашистской борьбы в сознательное массовое антифашистское движение Сопротивления. Первым шагом на пути к этому могло бы стать единство действий обеих партий немецкого рабочего класса — КПГ и СПГ. По инициативе В. Пика ЦК КПГ на своем заседании 14 мая 1938 г. вновь обсудил вопрос о единстве действий. «В эти критические дни и недели,— говорилось в опубликованном ЦК КПГ письме,— когда именно от сплоченности и активности немецких антифашистов зависит решение вопроса, будет, выбит из рук авантюристов — поджигателей войны в Берлине факел войны или нет, КПГ обращается ко всем социал-демократам, ко всем их группам и к правлению партии с призывом начать переговоры о единстве всего рабочего лагеря в борьбе за мир и свободу немецкого народа»².

------------

¹ «PHN», Bd. XXXV1, Dok. 419-EC, S. 492.

² W. Schmidt, Damit Deutschland lebe, S. 676.

404

Хотя этот призыв немецких коммунистов был игнорирован руководящими органами СПГ — правлением партии в Праге и руководством эмиграции во Франции, его приветствовали, нелегальные социал-демократические группы внутри Германии, многочисленные кружки и отдельные социал-демократы в эмиграции.

16 сентября 1938 г. ЦК КПГ обратился с призывом ко всей немецкой антифашистской оппозиции с конкретной программой единых действий. Она предусматривала публикацию совместных заявлений, разоблачающих гитлеровских поджигателей войны, совместный выпуск ежедневной антифашистской газеты и т. д. «Только в том случае, если немецкая оппозиция станет единой, она сможет планомерно и успешно поддерживать противников фашизма, действующих внутри Германии»,— указывала КПГ¹.

Непосредственная угроза втягивания Германии в мировую войну заставила активизироваться и группу буржуазных оппозиционеров из числа офицеров и чиновников. Один из руководителей группы, начальник генерального штаба сухопутных сил генерал Бек в ряде меморандумов, которые он разослал руководителям фашистского правительства и вооруженных сил, предупреждал, что Германия ни в военном, ни в экономическом отношении еще не готова к большой войне. Бек указывал, что военное нападение на Чехословакию неминуемо вовлечет Германию в мировую войну и поэтому «намерение силой решить чехословацкий вопрос надо отложить до тех пор, пока для этого будут созданы военные предпосылки»². Однако фрондирующие генералы и чиновники, опасавшиеся поражения Германии в войне, еще больше боялись демократических сил немецкого народа. Поэтому все их действия были проникнуты крайней нерешительностью и стремлением, не меняя сущности фашистской диктатуры, несколько «подправить» внешнюю политику Германии таким образом, чтобы иметь больше шансов на победу в войне. Первоначально Бек в беседе с Гитлером попытался доказать ему, что проводимая политика сделает все страны противниками Германии и в этих условиях «окончательная победа Германии будет невозможна» ³. Однако в конце августа Бек был уволен в отставку.

--------

¹ «Rundschau», 22. Sept. 1938.

² W. Foerster, Generaloberst Ludwig Beck, S. 120.

³ F. Schlabrendorf, Offiziere gegen Hitler, Frankfurt am Main — Hamburg, 1959, S. 38.

405

Тогда участники фронды стали вынашивать планы дворцового переворота: расположенная в окрестностях Берлина 23-я пехотная дивизия под командованием графа Брокдорфа должна была занять правительственные помещения, а Гитлер должен быть уволен в отставку. Еще до прихода к власти заговорщики связались с правительствами западных стран. С этой целью в Лондон в августе 1938 года был направлен один из участников фронды Клейст-Шменцин, который имел встречи с Ванситтартом и Черчиллем.

Несмотря на крайнюю ограниченность целей, и действий буржуазной фронды, ее активизация свидетельствовала о серьезном обострении экономических и политических трудностей, с которыми столкнулась фашистская диктатура.

В этой обстановке подлинные хозяева фашистской Германии — магнаты военной и тяжелой промышленности принимают решение: избежать грозящего экономического, а следовательно, и политического краха рейха путем скорейшего развязывания мировой войны, а в качестве предпосылки для этого как можно скорее захватить Чехословакию. 28 мая на совещании руководителей фашистского правительства и вермахта в имперской канцелярии Гитлер сообщил о намеченных мероприятиях. Предусматривалось немедленное строительство укреплений на германо-французской границе, развертывание новых сухопутных и авиационных соединений. Гитлер потребовал, чтобы через два месяца Германия была готова к военному столкновению¹. Через день, 30 мая 1938 г., Гитлер утвердил директиву — окончательный вариант «плана Грюн», в соответствии с которым вооруженные силы фашистской Германии должны были подготовить и осуществить военный разгром Чехословакии до 1 октября 1938 года. Опасаясь «попыток со стороны России оказать военную помощь Чехословакии», фашистское руководство признавало, что «если конкретные успехи не будут достигнуты в сухопутных операциях в течение первых нескольких дней, то это, несомненно, приведет к европейскому кризису»².

В связи с этим гитлеровцы особое внимание придавали молниеносности военных действий против Чехословакии: директива предусматривала завершение основных операций

-----

¹ Е. Коrdt, Wahn und Wirklichkeit, S. 112.

² «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 262.

406

в течение четырех дней. «Первоначальные намерения армии,— записал в своем дневнике 30 мая генерал Иодль,— должны быть значительно изменены и должны теперь заключаться в немедленном прорыве в Чехословакию в самый первый день...»¹. С этой целью гитлеровцы стремились привлечь к нападению на Чехословакию Венгрию, которая вторжением в Словакию отвлекла бы на себя часть чехословацких вооруженных сил и создала бы угрозу для аэродромов, которые могли бы быть использованы советской авиацией в порядке оказания помощи Чехословакии. Во время посещения Берлина фашистским диктатором Венгрии Хорти Гитлер рекомендовал ему отодвинуть в сторону свои территориальные притязания в отношении Югославии и Румынии и сконцентрироваться на Чехословакии. Чтобы разжечь аппетиты венгерских фашистов, гитлеровцы за участие в нападении на Чехословакию обещали им, что «вся ныне принадлежащая Чехословакии территория, ранее бывшая венгерской (до 1918 г.— Г. Р.), должна снова отойти к Венгрии»². Для методов немецко-фашистской дипломатии характерно, что двумя месяцами ранее Гитлер объявил словацким фашистам, что в награду за их подрывную деятельность после разгрома Чехословакии последняя будет расчленена и из части ее будет создано «словацкое государство».

Немаловажную роль гитлеровцы отводили и дипломатическим маневрам западных держав, призванным облегчить захват Чехословакии.

В Лондоне, Париже и Вашингтоне не меньше чем в Берлине опасались, что майские события станут отправной точкой для укрепления демократических сил не только в Чехословакии, но и во всей Центральной и Юго-Восточной Европе. Это создало бы серьезные препятствия на пути осуществления планов западных держав, направленных на сговор с Гитлером. Поэтому после «майского кризиса» политика умиротворения фашистской Германии за счет интересов других стран, проводившаяся западными державами, приобрела еще более циничный и откровенный характер.

Прежде всего, правительства западных стран приложили старания к тому, чтобы вывести гитлеровских агрессо-

-------

¹ «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 265.

² «Документы министерства иностранных дел Германии», вып. 1, Госполитиздат, 1946, стр. 51.

407

ров из состояния внешнеполитической изоляции. С этой целью Чемберлен в своем выступлении в парламенте 23 мая 1938 г. выдвинул тезис, который был подхвачен затем всей нацистской пропагандой, а также реакционной прессой Запада: благодаря безрассудной политике Чехословакии мир оказался 20—21 мая на грани военной катастрофы. Выиграть от такой войны, дополнял Чемберлена американский посол в Париже Буллит (в донесении президенту от 22 мая 1938 г.), мог только «большевизм»¹.

Основной вывод, к которому пришли правительства западных держав в итоге «майского кризиса», сводился к тому, что открытое военное нападение Гитлера на Чехословакию чревато созданием мощной антифашистской коалиции и быстрым разгромом фашистской Германии. Исходя из этого, они взяли курс на передачу Германии Судетской области без войны, в порядке сговора гитлеровцев непосредственно с западными державами. По мысли англо-французских политиков, это должно было парализовать действие советско-чехословацкого пакта о взаимной помощи и отстранить Советский Союз от решения чехословацкой проблемы. Выдачу Гитлеру Судетской области правительства западных держав рассматривали как вексель, который будет оплачен нападением фашистской Германии на Советский Союз.

После «майского кризиса» английская и французская реакционная печать, обрабатывая общественное мнение своих стран, развернула шумную кампанию, уверяя, что судетский вопрос интересует лишь Германию и Чехословакию, что рисковать из-за него всеобщей войной бессмысленно. Реакционный французский юрист профессор Бартелеми опубликовал, например, серию статей, в которых пытался доказать, что франко-чехословацкий договор о взаимной помощи потерял силу, так как Лига наций, на Уставе которой он базируется, больше не функционирует. «Ослепленные антикоммунизмом, французские реакционеры утверждали, что правительство должно «сосредоточиться» на защите западной границы и колоний, а этого можно достигнуть лишь путем соглашения с Гитлером.

В то же время руководители Англии и Франции постоянно подчеркивали свое право вмешаться в случае военного

-------

¹ «Foreign Relations of the United States. 1938», vol. I, Wash., 1955, p. 510.

408

конфликта между Германией и Чехословакией. Таким образом, они желали предостеречь Гитлера от «самостоятельных» выступлений, показать его зависимость от западных держав и тем самым принудить к переговорам.

За спиной Англии и Франции стояли США, которые хотя и держались в тени, но, по словам Бонне, были «намерены поддерживать франко-британскую политику в Европе всей своей моральной и материальной силой»¹.

Что касается деятелей чехословацкого буржуазного правительства, то они были буквально охвачены паникой при мысли о возможной победе патриотических сил в стране и настойчиво искали путей к соглашению с фашистской Германией. Уже 27 мая чехословацкое правительство возобновило «переговоры» с гитлеровским агентом Генлейном. Одновременно с этим были усилены репрессии в отношении коммунистов и других защитников независимости страны.

Возобновившиеся переговоры Генлейна с пражским правительством гитлеровцы использовали для психологической подготовки к нападению на Чехословакию. С середины июля нацистская пресса по приказу Геббельса вновь развернула против Чехословакии яростную «войну нервов», достигшую своего апогея в сентябре: фашистская пресса обвиняла Чехословакию в «неуступчивости» и «нежелании решить судетскую проблему». В действительности же чехословацкое правительство все более и более капитулировало перед наглыми требованиями генлейновцев, которые, желая завести переговоры в тупик и свалить вину на Прагу, настаивали на принятии «Карлсбадской программы», означавшей расчленение Чехословакии.

3 августа 1938 г. в Чехословакию прибыла английская миссия, возглавляемая членом реакционной «клайвденской клики», бывшим министром в правительстве Болдуина и личным другом Н. Чемберлена — лордом Ренсименом. Формально он должен был в качестве «честного маклера» ускорить достижение соглашения между Берлином и Прагой. На деле Ренсимен стремился подготовить созыв конференции четырех европейских империалистических держав — Англии, Франции, Германии и Италии, на которой Судетская область была бы передана гитлеровцам, но лишь в качестве платы за создание в новом варианте «пакта

------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. I, p. 42.

409

четырех». Один из членов миссии лорд Аллен 12 августа, характеризуя замыслы Чемберлена, говорил: «Предположим, что лорд Ренсимен не сможет разрешить проблему внутригосударственным порядком, тогда он публикует доклад, который представляется общественности. Имеется только две возможности: война или конференция четырех (Англия, Италия, Франция, Германия), которая обсуждает доклад Ренсимена»¹.

Отныне Чехословацкое правительство было отодвинуто в сторону, гитлеровцы вели дипломатическую игру вокруг Судетской области по существу непосредственно с Ренсименом, то есть с английским правительством.

Однако гитлеровское правительство не могло тянуть с переговорами. События, развернувшиеся на берлинской бирже 12 августа, со всей очевидностью показали, что фашистская Германия уже начинает скользить в пропасть финансовой и экономической катастрофы. За один день в результате быстрого падения курса акций их общая стоимость упала более чем на одну пятую². Упали не только акции гражданских отраслей промышленности, что наблюдалось и раньше, но впервые после прихода гитлеровцев к власти ощутимый ущерб понесли монополии тяжелой и военной промышленности.

Реакция фашистского правительства на биржевую панику 12 августа последовала незамедлительно. 15 августа 1938 г. был издан указ о призыве в армию около 1 млн. резервистов, а через несколько дней на границе с Францией и Чехословакией начались большие маневры фашистского вермахта. С целью давления на западные страны в демонстрацию военной мощи рейха было превращено и посещение Германии 21—26 августа адмиралом Хорти. 3 сентября, формулируя линию поведения немецких дипломатов за границей, Риббентроп писал, что в чехословацком вопросе надо размахивать саблей и грозить войной, которая «однажды может быть развязана в случае невыносимой провокации чехов»³. В тот же день Гитлер, Кейтель и Браухич отдали приказ войскам о вторжении в Чехословакию: занять исходные рубежи для атаки 28 сентября 1938 г. На-

------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. II, p. 581.

² H. Кoniger, Weg nach Munchen, S. 140.

³ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. II, p. 529.

410

кануне вторжения судетские фашисты должны были поднять вооруженное восстание, а сам Генлейн провозгласить, что он берет власть в Судетской области в свои руки.

Одновременно с этим гитлеровцы с целью нейтрализации западных держав вновь прибегли к использованию жупела «коммунистической опасности». 27 августа нацистский официоз «Фелькишер беобахтер» опубликовал сфабрикованные в ведомстве Геббельса фальшивки — «документы», которые «свидетельствовали» о том, что Коммунистическая партия Чехословакии, будучи недовольна уступками правительства в переговорах с Генлейном, готова развязать в стране гражданскую войну. Клевету гитлеровцев охотно подхватила реакционная западная печать.

6 сентября 1938 г. чехословацкое правительство представило по рекомендации Ренсимена свой «четвертый план урегулирования судетского вопроса» (три первых плана уже были отвергнуты генлейновцами), означавший на деле принятие «Карлсбадской программы». Гитлеровцы попали в затруднительное положение: если бы они приняли план, то это нарушило бы дальнейшее развертывание агрессии, но нельзя было и открыто отвергнуть его, так как это разоблачило бы гитлеровцев как поджигателей войны.

Фашистское правительство нашло выход в дальнейшем разжигании военного психоза. По приказу из Берлина генлейновцы спровоцировали на следующий день кровавые столкновения между чехами и немцами. Это было использовано для срыва переговоров Генлейна с чехословацким правительством. В тот же день лондонская «Тайме» открыла кампанию в пользу полного отделения Судетской области от Чехословакии и включения ее в состав Германии, выдавая это за единственно возможное решение чехословацко-германского конфликта¹. 12 сентября Гитлер официально выдвинул это требование с трибуны съезда фашистской партии. Выступление Гитлера послужило сигналом для генлейновских путчистов. Они начали вооруженные нападения на общественные здания и воинские гарнизоны. Однако призыв к восстанию не был поддержан населением Судетской области. По требованию народных масс чехословацкое правительство было вынуждено ввести в пограничных районах осадное положение. В течение одного-двух дней порядок был полностью восстановлен. Планы гитлеровского

------

¹ «The Times», Sept. 7, 193S.

411

правительства, рассчитывавшего, что мятеж генлейновцев дезорганизует оборону Чехословакии и откроет вермахту путь для вторжения, рухнули. Оно вновь столкнулось с обстановкой, во многом сходной с той, которая сложилась 20—21 мая 1938 г. Охваченные патриотическим подъемом, народные массы Чехословакии, вопреки предательской и капитулянтской политике правящих кругов, были готовы с оружием в руках встать на пути фашистских агрессоров. Советское правительство и на этот раз подтвердило свою готовность прийти на помощь Чехословакии, если она подвергнется нападению. 2 сентября 1938 г. народный комиссар иностранных дел СССР М. М. Литвинов предложил немедленно созвать совещание представителей правительств СССР, Франции и Англии с целью опубликования декларации, могущей предупредить нападение Германии на Чехословакию, а также консультацию представителей генеральных штабов СССР, Франции и Чехословакии¹.

Как и в мае 1938 года, военное выступление гитлеровской Германии против Чехословакии грозило всколыхнуть народные массы западных стран и принудить их правительства выступить против фашистской агрессии. Однако в отличие от ситуации, сложившейся в мае, гитлеровцам отступать уже было некуда. У них не было времени выжидать более благоприятной обстановки. Фашистские авантюристы были поставлены перед дилеммой: или экономическое крушение рейха как закономерный результат безудержной гонки вооружений, или война в весьма невыгодной и опасной для Германии обстановке. Один лишь Советский Союз имел в районе, непосредственно прилегающем к западной границе, 30 стрелковых дивизий, а также значительное количество авиационных, танковых и кавалерийских частей, которые находились в полной боевой готовности. Чехословакия могла в кратчайший срок выставить 40 хорошо вооруженных дивизий. Боевые действия советской и чехословацкой авиации поставили бы под угрозу важнейшие военно-промышленные центры Германии. Несколько десятков дивизий в первые же дни войны могли бросить против агрессора и западные страны.

В то же время подготовка вооруженных сил Германии к «большой войне» осенью 1938 года далеко не была завершена. На Нюрнбергском процессе Иодль показал, что Гер-

----

¹ См. «Новые документы из истории Мюнхена», стр. 71, 81.

412

мания располагала в тот период 55 дивизиями, включая резервные и неполностью снаряженные дивизии¹. Немецко-фашистская армия, признал на Нюрнбергском процессе Кейтель, осенью 1938 года просто не имела возможностей для осуществления «плана Грюн»: «Мы были недостаточно сильны для наступления, связанного с прорывом укреплений: у нас не было для этого технических средств»².

Чрезвычайно сложной и опасной для фашистского режима являлась осенью 1938 года и внутриполитическая обстановка в самой Германии. Гитлер сбросил маску «миролюбца», «борца за равноправие Германии» и открыто предстал перед немецким народом как отъявленный шовинист и агрессор, поставивший Германию на грань новой мировой войны. «Третья империя Гитлера еще никогда не переживала такую широкую и активную волну оппозиционного движения в народе, как в кризисные дни конца сентября,- сообщал издаваемый немецкими коммунистами в Базеле журнал «Рундшау».—Это был не только страх перед войной. Это было широкое сопротивление войне... События сблизили коммунистов, социал-демократов, католиков и буржуазных оппозиционеров»³. В Берлине у Потсдамского вокзала во время отправки резервистов и рабочих на строительство укреплений дело дошло до демонстраций с требованием сохранения мира. Коммунисты-подпольщики сообщали из Германии: «В эти дни мы почувствовали, что мы снова что-то значим, что за нами стоят гораздо большие массы, чем думали самые большие оптимисты»⁴.

Естественно, что в нацистской печати того периода невозможно найти правдивые сообщения о подлинных настроениях простых немцев, их отношении к внешнеполитическим провокациям фашистского правительства. Тем больший интерес представляет содержащая интересные признания подборка сообщений из Германии английских буржуазных газет.

«Постоянная тревога, намеренно раздуваемая вокруг Чехословакии германской печатью, привела рядового немца в состояние крайнего нервного возбуждения,— сообщал 30 августа из Берлина корреспондент агентства

------

¹ «PHN», Bd. XV, S. 369.

² «PHN», Bd. XI, S. 2.

³ «Rundschau», 3. Nov. 1938.

⁴ W.Schmidt, Damit Deutschland lebe, S. 678.

413

Рейтер.— Германский народ.., страшащийся всякой возможности войны, боится, что страну могут без его ведома ввергнуть в крайне серьезную опасность».

«... При существующих ныне условиях война была бы крайне непопулярна,— писал 11 сентября берлинский корреспондент газеты «Дейли телеграф энд Морнинг пост».— Охранным отрядам, на обязанности которых лежит поддержание духа гражданского населения, с самого начала пришлось бы иметь дело буквально с миллионами людей, пребывающих в состоянии скрытого недовольства».

Другой корреспондент этой же английской газеты сообщал, что «перспектива войны нигде в Германии не вызывает особого восторга. В Баварии ропот против военных приготовлений Гитлера превращается теперь в мощную волну открытой критики по адресу нацистского правительства»¹.

Чтобы поднять дух населения Берлина, рассказывает Э. Кордт, Гитлер приказал вечером 27 сентября провести на марше через город моторизованную дивизию. Он сам вышел на балкон, чтобы принять парад. «Эффект был совершенно противоположный тому, на что надеялись. Берлинское население ощутило на себе зловещее дыхание войны. Вместо обычных оваций присутствовавшие сохраняли гробовое молчание. Гитлер вернулся в комнату, велел погасить свет и с сожалением сказал одному из окружающих: «С этим народом я еще не могу вести никакой войны»².

Факты показывают, что если бы гитлеровская агрессия встретила осенью 1938 года на своем пути решительное сопротивление, то само существование фашистской диктатуры в Германии было бы поставлено под угрозу. «Если в результате твердого нажима извне Гитлер будет вынужден отказаться от своего замысла (захвата Чехословакии.— Г. Р.), то он не выдержит такого удара»,— сообщал в Лондон Гендерсон³.

Опасаясь военно-политического краха германского фашизма, вновь активизировала свою деятельность генеральская и чиновничья фронда, группировавшаяся вокруг Бека, Вицлебена, Герделера. Ее члены просили правитель-

------

¹ Цит. по Эндрю Ротштейн, Мюнхенский сговор, ИЛ, 1959, стр. 268—270.

² Е. Коrdt, Wahn und Wirklichkeit, S. 124 f.

³ «Documents on British Foreign Policy 1919—1939», Third Series, vol. II, p. 125.

414

ства западных держав показать Гитлеру, что они не допустят нападения на Чехословакию. С этой целью один из заговорщиков, сотрудник германского посольства в Лондоне Т. Кордт, встретился 5 сентября 1938 г. с ближайшим советником Чемберлена Горацием Вильсоном, а в ночь на 7 сентября тайно был принят Галифаксом в его резиденции на Даунинг-стрит¹. Заговорщики рассчитывали, что под нажимом западных держав попавший в тупик Гитлер будет вынужден уйти в отставку, и в результате дворцового переворота к власти в Германии придут люди, которые установят тесный контакт с западными державами и будут совершать акты агрессии лишь с их благословения.

Нет сомнения, что создание в Германии правительства из людей типа Герделера и Хасселя являлось для правящих кругов западных стран заманчивым делом. Однако еще более перспективным казалось им использование гитлеровской Германии против Советского Союза. К тому же имелись серьезные опасения, что попытка верхушечного генеральско-чиновничьего путча может настолько потрясти фашистский режим, что откроется дорога для массовых антифашистских выступлений. Поэтому чем более очевидной для правительств западных держав становилась непрочность фашистского режима, тем настойчивее искали они путей для спасения гитлеризма.

Чемберлен категорически отверг предложения заговорщиков, он предпочитал иметь дело не с ними, а с Гитлером². 15 сентября 1938 г. 70-летний премьер-министр Англии впервые в жизни сел в самолет, чтобы отправиться на встречу с Гитлером в Берхтесгаден. «Поездка Чемберлена...,— с полным основанием писала в те дни «Правда»,— представляет попытку ввести в заблуждение мировое общественное мнение и народы, чтобы под флагом духа умиротворения заключить сделку с агрессором»³.

Приезд Чемберлена наглядно показал фашистским руководителям, как далеко западные страны готовы идти навстречу Германии. Гитлер отклонил предложенный Чемберленом план, предусматривавший проведение в Судетской области плебисцита, и потребовал ее безоговорочной передачи Германии. Если западные державы не согласятся с

--------

¹ Н. Rothfels, Die deutsche Opposition gegen Hitler, S. 66 f.

² «Documents on British Foreign Policy 1919—1939», Third Series, vol. II, p. 686.

³ «Правда», 16 сентября 1938 г.

415

его требованиями, грозил Чемберлену Гитлер, то он не остановится и перед войной. Чемберлен заявил о своем принципиальном согласии на отделение Судетской области от Чехословакии и обещал действовать в этом направлении.

Через день после возвращения Чемберлена в Лондон его посетил премьер-министр Франции Даладье, а 19 сентября 1938 г. оба правительства вручили свой ультиматум чехословацкому правительству. В его основе лежало требование, выдвинутое Гитлером в Берхтесгадене. Чехословакия должна была без всякого плебисцита передать Германии районы, где немцы составляли более половины населения. Пакты о взаимной помощи, заключенные Чехословакией с Францией и Советским Союзом, должны быть аннулированы. Взамен Англия и Франция обещали Чехословакии «гарантию» ее новых границ. Тем самым они стремились поставить дальнейшие шаги Гитлера в Чехословакии в зависимость от согласия западных держав¹.

Чехословацкое правительство, боясь, бури народного гнева, пыталось маневрировать: оно предложило передать спор с Германией на рассмотрение международного суда. Однако 21 сентября Чемберлен и Даладье в самой категорической форме потребовали от пражского правительства принять их ультиматум. Английский и французский посланники в Праге заявили Бенешу, что если чехословацкое правительство уступит давлению трудящихся и обратится за помощью к Советскому Союзу, «война может принять характер крестового похода против большевиков. Тогда правительствам Англии и Франции будет очень трудно остаться в стороне»².

21 сентября чехословацкое правительство и президент Бенеш отдали страну на растерзание гитлеровцам. Это было сделано в тот момент, когда чехословацкое правительство имело полную уверенность в эффективной военной поддержке Советского Союза. Еще 20 сентября заместитель народного комиссара иностранных дел СССР В. Потемкин направил советскому послу в Праге телеграмму следующего содержания:

«1. На вопрос Бенеша, окажет ли СССР, согласно договору, немедленную и действительную помощь Чехосло-

-----------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. II, pp. 831—832.

² Цит. по «История дипломатии», т. III, Госполитиздат, 1945, стр. 635.

416

вакии, если Франция останется ей верной и также окажет помощь, можете дать от имени Правительства Советского Союза утвердительный ответ.

2. Такой же утвердительный ответ можете дать и на другой вопрос Бенеша,—поможет ли СССР Чехословакии, как член Лиги наций, на основании ст. ст. 16 и 17, если в случае нападения Германии Бенеш обратится в Совет Лиги наций с просьбой о применении упомянутых статей»¹.

На следующий день точка зрения Советского правительства была публично подтверждена в выступлении М. М. Литвинова на пленуме Лиги наций². Чехословацкому правительству надо было лишь протянуть руку, чтобы принять помощь, но этого сделано не было.

Позиция чехословацкого правительства, капитулировавшего перед силами внешней и внутренней реакции, вдохновила Гитлера на расширение своих экспансионистских притязаний в отношении Чехословакии. Для этого гитлеровцы пытались использовать против Чехословакии Польшу и Венгрию. Польское правительство начало стягивать войска к чехословацкой границе. Однако Венгрия, имевшая острые территориальные споры с Румынией и Югославией, боясь за тыл, медлила.

22 сентября Чемберлен вновь прилетел к Гитлеру, чтобы сообщить о согласии западных держав и Чехословакии принять берхтесгаденские условия, установить технические детали передачи Судетской области Германии, а главное, поставить вопрос об общем урегулировании англо-германских отношений. Гитлер предъявил ему новые требования:

1) Чехословакия не только должна передать Германии территорию с немецким большинством, но, кроме того, на обширной- территории с населением в 1,3 млн. человек должен состояться плебисцит по вопросу о государственной принадлежности;

2) Чехословакия должна удовлетворить польские притязания на Тешин и венгерские — на южную часть Словакии и Закарпатской Украины³.

Чемберлен опасался, что немедленное вступление не-

--------

¹ «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I, стр. 240.

² «Известия», 22 сентября 1938 г.

³ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. II, p. 897.

417

мецких войск в Судетскую область выльется в военное столкновение с Чехословакией, и предлагал различные переходные формы к оккупации — передачу власти генлейновцам, поэтапный отвод чешских войск и т. п. Он настаивал и на том, чтобы форма англо-германской сделки за счет Чехословакии не носила характер ультиматума со стороны Германии и была сделана в приемлемой для западных стран форме. «Чемберлен повторил,— указывается в протокольной записи встречи,— что меморандум в его -нынешней форме произведет очень плохое впечатление на общественное мнение Англии и других стран. Он составлен на языке завоевателя, который диктует свою волю побежденному, все точно предписывает и не оставляет времени для обсуждения и проведения мероприятий по спокойному и планомерному осуществлению имеющихся принципиальных планов. Он (Чемберлен) очень хорошо понимает, что долго ждать нельзя. Но это не резон, чтобы меморандум содержал такого рода ультимативные требования и сроки»¹. Однако в главном Чемберлен согласился с Гитлером. Он даже не настаивал на признании Германией англо-французских гарантий новых границ Чехословакии, «видимо, потому,— не без иронии сообщал в Варшаву польский посол в Лондоне,— что, с точки зрения традиционной английской политики, гарантия является нежелательной»². Это означало, что Англия готова была отдать Германии на определенных условиях не только то, что требовал Гитлер, но и всю Чехословакию.

В то же время в глазах мировой общественности Гитлер и Чемберлен пытались создать впечатление, что их встреча в Бад-Годесберге кончилась, чуть ли не полным разрывом и мир находится на грани мировой войны. Это было нужно, чтобы запугать войной народные массы Англии и Франции и представить им выдачу Чехословакии Гитлеру как единственный путь к сохранению мира.

Новые требования Гитлера были переданы чехословацкому правительству английским посланником Ньютоном в недвусмысленной форме: или принятие их или немедленное вторжение немецких войск в Чехословакию. В Англии было объявлено о мобилизации флота, во Франции — о

-------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. II, p. 899.

² «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I, стр. 262.

418

призыве в армию ряда возрастов. В обеих странах правительственными органами сознательно создавалась обстановка паники — населению раздавались противогазы, на площадях городов демонстративно рылись траншеи и устанавливались зенитные орудия, проводились учебные воздушные тревоги и т. п.

26 сентября в Берлин прибыл советник и ближайший сотрудник Чемберлена Вильсон, который передал Гитлеру письмо премьер-министра Англии. Последний умолял гитлеровцев не спешить, так как ему нужно время, чтобы подготовить общественность к передаче Германии Судетской области. «Конференция, которую я вам предлагаю,— писал Чемберлен,— как раз и дает гарантию, что отделение области действительно осуществится, но тихо и спокойно и с соответствующей безопасностью»¹.

В ответ на уклончивое заявление Гитлера Чемберлен через того же Вильсона направил ему второе письмо. «Я уверен,— говорилось в нем,— что вы сможете получить все существенное без войны и отсрочки. Я готов немедленно прибыть в Берлин для обсуждения с вами и представителями Чехословакии подробностей передачи Судетской области, если хотите, совместно с представителями Франции и Италии».

В тот же день Вильсон имел продолжительную беседу с Гитлером. Он недвусмысленно заявил, что заключение англо-германского соглашения планируется правящими кругами Англии на антисоветской основе. Вильсон, говорилось в протоколе, «вспоминает о том, что фюрер однажды назвал Германию и Англию бастионом против сил разрушения, особенно с Востока. Он сам и многие другие англичане не забыли этих слов фюрера»². Оставшись наедине с Гитлером, Вильсон заверил его, что западные державы сделают все возможное, чтобы Чехословакия приняла германский ультиматум. Вильсон ясно показал Гитлеру, что это явится английским вкладом в англо-германский сговор, которого жаждет правительство Англии.

Руководители фашистской Германии приняли, со своей стороны, самое активное участие в психической атаке на общественное мнение Англии и Франции. 26 сентября Гитлер выступил в берлинском «Спорт-паласте» перед сбори-

---------------------

¹ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 7, Teil 1, В., 1942, S. 348.

² «Akten zur Deutschen Auswartigen Politik 1918—1945», Serie D, Bd. II, Baden-Baden, 1950, S. 771.

419

щем нацистских функционеров с погромной речью против Чехословакии. «Если к 1 октября Судетская область не будет передана Германии,— кричал Гитлер,— я сам пойду как первый солдат Германий против Чехословакии». Гитлер в демагогических целях заявил также, что, если судетская проблема будет решена, «для Германии не будет больше существовать в Европе никаких территориальных проблем»¹.

Встреча Гитлера, Чемберлена, Даладье и Муссолини состоялась днем 29 сентября 1938 г. в «коричневом доме» Мюнхена и продолжалась до поздней ночи. После вступительного слова Гитлера Муссолини предложил принять за основу переговоров якобы свой проект разрешения Судетского вопроса. В действительности он был составлен Герингом, Нейратом и статс-секретарем министерства иностранных дел Вейцзекером. Его .едва успели к началу конференции перевести для Муссолини на итальянский язык². Текст проекта почти дословно повторял требования, выдвинутые Гитлером в Бад-Годесберге. Хотя английская и французская стороны согласились принять предложенный Муссолини проект за основу переговоров, никакого обсуждения его по существу не произошло. Чемберлен был «вполне согласен с тем, что нужно действовать быстро»³. Даладье сказал, что «он принял на себя ответственность уже в Лондоне, когда он, не запросив чешское правительство, в принципе дал свое согласие на передачу немецких областей. Он встал на эту точку зрения, несмотря на то, что между Францией и Чехословакией имеется союзный договор»⁴. Единственная трудность в работе конференции, рассказывали затем гитлеровские дипломаты, носила чисто протокольный характер: приходилось вести переговоры на четырех языках и переводчику Шмидту пришлось потрудиться.

К И часам вечера текст договора был готов, а затем состоялось его подписание. Немецкие войска получили право занять в течение 1—10 октября всю Судетскую область и прилегающие к Австрии районы с преимущественно немецким населением. Кроме того, международной комиссии в составе представителей Германии, Англии, Франции, Ита-

-------

¹ «V. В.», 27. Sept. 1938.

² Е. Kordt, Wahn und Wirklichkeit, S. 131.

³ «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I, стр. 278.

⁴ Там же, стр. 284.

420

лии и Чехословакии предлагалось определить районы Чехословакии, в которых должен состояться плебисцит по вопросу о государственной принадлежности этих территорий. Англия и Франция гарантировали новые границы Чехословакии, но в то же время согласились, чтобы в течение трех месяцев были «урегулированы» отношения Чехословакии с Венгрией и Польшей¹.

Представителей Чехословакии, судьбу которой решали мюнхенские «миротворцы», на конференцию не допустили. Чехословацкую делегацию впустили в зал заседаний лишь после того, как договор и приложения к нему были уже подписаны. «Атмосфера была угнетающая: ожидали объявление приговора...,— сообщалось затем в записке чехословацкого министерства иностранных дел.— (Чемберлен при этом непрерывно зевал и не обнаруживал никаких признаков смущения)». Чехословацким представителям на вопрос, могут ли они заявить о своей точке зрения, было сказано, что «четыре государственных мужа не располагают большим количеством времени» и что «никакого нашего ответа они не ждут» и «считают план принятым»².

На следующее утро стали очевидны и условия, на которых правящие круги Англии согласились выдать фашистской Германии Чехословакию. Это было обещание Гитлера не нападать на Англию. «Мы рассматриваем подписанное вчера вечером соглашение и германо-английское морское соглашение как символ желания наших обеих народов никогда более не вести войну друг против друга»,— говорилось в англо-германской декларации, подписанной 30 октября в Мюнхене Чемберленом и Гитлером³. Позднее, в декабре 1938 года Риббентропом и Бонне была подписана аналогичная франко-германская декларация. По существу заключение этих соглашений означало, что и Англия и Франция подписали с Гитлером пакты о ненападении, подталкивая его к агрессии против СССР. «...Мюнхен,— говорил Н. С. Хрущев,— это путевка Гитлеру для наступления на Восток, путевка на развязывание мировой войны»⁴.

------

¹ См. «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I, стр. 288, 293, 294, 299.

² Там же, стр. 313—314.

³ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 6, Teil 1, S. 109.

⁴ H. С. Хрущев, Мир без оружия — мир без войн, т. I, стр. 145.

421

ФАШИСТСКАЯ ГЕРМАНИЯ ПОЖИНАЕТ ПЛОДЫ МЮНХЕНА

Мюнхенский сговор разрядил внутриполитический кризис, который назревал в Германии осенью 1938 года. Немецкое население увидело, что Гитлер не одинок, что он пользуется открытой поддержкой правящих кругов Англии, Франции и США. Деятельность антифашистского движения в Германии была еще более затруднена. Вопрос о войне и мире, разъясняла КПГ немецким трудящимся, «отнюдь не решен мюнхенским соглашением... Не будем убаюкивать себя сказками о наступившем «вечном мире». Пока коричневые поджигатели войны стоят у руля, об этом не может быть и речи. Напротив, увеличив свою мощь, они теперь будут еще агрессивнее нападать на поборников мира»¹.. Бернская конференция КПГ (январь—февраль 1939 г.) заклеймила мюнхенскую сделку как предательство дела мира. «Чем сплоченнее и активнее будут выступать антифашистские силы в самой Германии,— говорилось в резолюции конференции,— тем успешнее будет развиваться и борьба народов против реакционных профашистских пособников военной оси, против чемберленов во всех странах»².

Что касается генеральско-чиновничьей фронды, то результаты мюнхенской сделки ее полностью удовлетворили, и группа по существу на время распалась. По крайней мере, вплоть до начала второй мировой войны «оппозиция» не проявляла никаких признаков жизни³. Это свидетельствует о том, что успех агрессивной политики Гитлера в Мюнхене способствовал сплочению правящих кругов Германии вокруг нацистской партии. Опираясь на поддержку всех реакционных сил внутри страны, фашистское правительство получило возможность проводить новые мероприятия, направленные на дальнейшую подготовку агрессивной войны.

В числе прочих мероприятий, направленных на подготовку войны, важное значение имела идеологическая обработка населения, в частности безудержное распространение шовинизма и антисемитизма. В этот период в Германии развернулись события, которые потрясли весь цивилизованный мир своей жестокостью и варварством.

-----

¹ W. Schmidt, Damit Deutschland lebe, SS. 677—678.

² «Zur Geschichte der Kommunistischen Partei Deutschlands», S. 385.

³ H. Mau, H. Кrausniсk, Deutsche Geschichte der jungsten Vergangenheit 1933—1945, Tubingen, 1956, S. 178.

422

7 ноября 1938 г. 17-летний еврейский юноша Гершель Грюншпан, незадолго до того вынужденный бежать из Германии, совершил в Париже покушение на секретаря немецкого посольства фон Рата. На допросе в полиции покушавшийся заявил, что он. хотел тем самым обратить внимание международной общественности на варварские преследования, которым подвергаются евреи в фашистской Германии.

Гитлеровцы использовали покушение как удобный предлог для разжигания в стране антисемитизма и шовинизма, для того, чтобы несколько смягчить свое бедственное финансовое положение за счет прямого грабежа еврейского населения Германии. Фашисты пытались создать впечатление, что антисемитские погромы, прокатившиеся по стране 9—10 ноября 1938 г., носили стихийный характер, являлись результатом «народного гнева». Однако опубликованные после второй мировой войны документы из нацистских архивов позволяют шаг за шагом проследить, каким образом фашистское руководство подготовляло и осуществляло это преступление.

Сигнал к проведению операции был дан Геббельсом. Выступая вечером 9 ноября перед «старыми бойцами» в помещении мюнхенской ратуши, он сообщил, что в ряде мест уже начались антисемитские демонстрации с разгромом еврейских лавок и поджогом синагог. «Устно отданные Геббельсом указания,— свидетельствовал затем на Нюрнбергском процессе один из участников этого сборища,— были так поняты присутствовавшими партийными руководителями, что хотя внешне национал-социалистская партия не выступает зачинщиком демонстраций, но в действительности она их организует и проводит». Присутствовавшие местные нацистские руководители сразу после речи Геббельса побежали к телефонам, чтобы отдать соответствующие приказания¹.

Несколько часов спустя начальник имперского управления безопасности Гейдрих и шеф гестапо Мюллер разослали подробные директивы о проведении в эту же ночь по всей Германии погромной операции. Организация «стихийных» антисемитских демонстраций возлагалась на местных нацистских руководителей и органы полиции. Для проведения операции предлагалось использовать эсэсовцев.

--------

¹ «PHN», Bd. XXXII, Dok. 3063-PS, S. 21.

423

С безграничным цинизмом предписывались всевозможные детали предстоящих погромов: синагоги сжигать так, чтобы не угрожать соседним зданиям, при разгроме жилищ и торговых предприятий не допускать расхищения их. имущества толпой и т. п.¹ Заранее были составлены списки подлежащих аресту граждан еврейской национальности, число которых составляло 20—30 тыс. человек². Министерство юстиции распорядилось эти аресты не оформлять и ни в коем случае не производить никаких судебных расследований.

В ночь с 9 на 10 ноября волна погромов, сравнимая только с преступлениями средневековой инквизиции, охватила всю страну. Переодетые в гражданскую одежду штурмовики и эсэсовцы во главе толп озверевших расистов — мелких буржуа, фашистских студентов и т.п. — громили жилища, торговые предприятия и учреждения, принадлежащие евреям, поджигали синагоги. Через два дня Гейдрих доносил Герингу, что в результате операции 36 евреев было убито, 36 — тяжело ранено, около 20 тысяч— арестовано, разрушено свыше 800 магазинов и сожжена 191 синагога. Масштабы разрушений были столь велики, похвалялся Гейдрих, что их «нельзя подтвердить цифрами». Впоследствии было установлено, что одних лишь торговых предприятий было разрушено 7500.

После событий 9—10 ноября последовала целая серия мероприятий, направленных на разжигание среди немецкого населения шовинистических настроений. Геббельс в качестве президента «палаты культуры» запретил гражданам еврейской национальности посещать театры, кино, выставки, лектории, танцплощадки и т. д.³ Распоряжением фашистского министра образования Руста было запрещено совместное обучение детей немецкой и еврейской национальности⁴. 28 ноября 1938 г. полицейским властям на местах было предписано ограничивать появление евреев в общественных местах определенным временем ⁵. Им запретили водить автомашины и лишили права владеть ими⁶.

--------

¹ См. «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. IV, Госюриздат, 1959, стр. 685.

² См. «СС в действии. Документы о преступлениях СС», стр. 132.

³ «V. В.», 14. Nov. 1958.

⁴ «Deutsche Wissenschaft. Erziehung und Volksbildung», 1939. S. 520.

⁵ «Reichsgesetzblatt», 1938, Bd. I, S. 1676.

⁶ «V. В.», 4. Dez. 1938.

424

Несмотря на широкое использование гитлеровцами антисемитских погромов в целях идеологической подготовки населения к новой войне, главная цель гитлеровцев при их проведении все же заключалась в другом. О ней откровенно поведал Геринг на заседании «имперского совета обороны» 18 ноября 1938 г. Он разъяснил собравшимся, что благоприятную для Германии обстановку (Геринг явно имел в виду мюнхенское соглашение) необходимо использовать, чтобы в кратчайший срок повысить уровень вооружений в три раза¹. Однако, продолжал Геринг, «положение имперских финансов в высшей степени критическое. Устранить его можно лишь путем конфискации у евреев миллиардов и передачи рейху прибыли от ариизации еврейской собственности» ².

В соответствии с этим указанием гитлеровцы произвели полную экспроприацию всего имущества, которое принадлежало в Германии лицам еврейской национальности. 12 ноября Геринг в качестве уполномоченного по «четырехлетнему плану» наложил на еврейское население Германии «контрибуцию» в один миллиард марок³. Затем последовал указ об «исключении евреев из экономической жизни Германии». С 1 января 1939 г. лицам еврейской национальности было запрещено владеть торговыми, промышленными и ремесленными предприятиями, состоять членами кооперативов, принимать участие в торговых и промышленных выставках⁴. Одновременно им было запрещено и продавать свои предприятия. Фашистское правительство, опасаясь, что награбленное у евреев имущество будет «по мелочи» растащено мелкой и средней буржуазией, быстро приняло в интересах монополий соответствующие меры. 10 декабря 1938 г. Геринг указал всем властям рейха, что «исключение евреев из общественной жизни проводится государством и ему должны принадлежать вытекающие отсюда выгоды»⁵. Даже гаулейтерам было запрещено захватывать акции крупных предприятий. Все акции подлежали сдаче в имперский банк, а предприятия, за исключением мелких, отданных на разграбление мелкобуржуазным сторонникам нацистской партии, поступали под руководство назначенных

-------

¹ «PHN», Bd. IX, S. 554.

² Ibid., S. 559.

³ «Reichsgesetzblatt», 1938, Bd. I, S. 1579.

⁴ Ibid., S. 1581.

⁵ «PHN», Bd. XXVII, Dok. 1208-PS. S. 71.

425

гитлеровским правительством «доверенных лиц» из числа представителей ведущих монополий.

Захваченные таким образом гитлеровцами золото, валюта, акции иностранных предприятий на общую сумму не менее 3—5 млрд. марок дали фашистскому правительству возможность финансировать гонку вооружений зимой 1938/39 года.

К чести трудящихся масс Германии необходимо отметить, что они не приняли участия в творимых гитлеровцами бесчинствах. Западногерманский публицист К. Притцколейт отмечает, что именно равнодушие и пассивность масс к антисемитской травле заставили гитлеровцев вскоре запретить погромы¹. Сказалась и большая разъяснительная работа, проведенная подпольными антифашистскими организациями среди населения. «Антифашисты не должны делать ни малейших уступок жалкой травле евреев, проводимой гитлеровцами,— ориентировала КПГ все демократические силы Германии на конференции в Берне.— Напротив, они должны повсюду выступать против травли евреев, изолировать погромщиков от народных масс и по возможности поддерживать соотечественников еврейской национальности. Борьба против антисемитизма неотделима от борьбы против войны и освобождения всего народа от гнета гитлеровской диктатуры».

Мюнхенское соглашение круто изменило в пользу фашистской Германии и международную обстановку. Был сделан существенный шаг к изоляции Советского Союза, ряды нефашистских держав надолго расстроены. Тем самым гитлеровская Германия получила возможность бить своих противников поодиночке и в новых, более благоприятных условиях продолжать свою агрессию.

По условиям мюнхенского соглашения в руки Германии попала ¹/₅ территории Чехословакии с населением более 3,6 млн. человек. Германские монополии захватили предприятия, выпускавшие 51 % продукции горной промышленности Чехословакии и 59% металлургической. 14 октября 1938 г. на совещании, посвященном обсуждению экономических проблем захваченной территории, Геринг приказал: «...Судетская область должна эксплуатироваться всеми средствами»².

-------

¹ К. Pritzkoleit, Das kommandierende Wunder, S. 708.

² «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 316.

426

Однако захват и грабеж Судетской области гитлеровцы рассматривали лишь как прелюдию к порабощению всей Чехословакии и превращению ее в коридор для дальнейшей экспансии на Восток и Юго-восток Европы.

Первоначально немецкие фашисты намеревались осуществить захват Чехословакии в результате неожиданного военного нападения. Именно в этом направлении Гитлер 10 октября 1938 г. отдал приказ верховному командованию германской армии. Последнему предлагалось разработать соответствующий план, который затем 21 октября и был утвержден Гитлером. «Вооруженные силы,— говорилось в нем,— должны быть в любое время готовы... к тому, чтобы... ликвидировать остальную часть Чехословакии...»¹.

Однако 17 декабря 1938 г. Кейтель издал дополнение к этой директиве, которое уже исходило из того, что при захвате Чехословакии «не ожидается никакого сколько-нибудь серьезного сопротивления», а поэтому «это мероприятие должно проводиться в жизнь вооруженными силами мирного времени, без усиления путем мобилизации» ².

В течение этих двух месяцев руководители гитлеровской Германии имели возможность убедиться, что ни со стороны западных держав, ни со стороны буржуазного чехословацкого правительства никакого отпора захвату всей Чехословакии не последует.

Представители Англии и Франции в международной комиссии, созданной в соответствии с мюнхенским соглашением, поддерживали гитлеровцев, когда они отказывались проводить намеченный плебисцит, а затем без всякого опроса населения стали захватывать «спорную» территорию и присоединять ее к Германии. Выступая в палате общин 1 ноября 1938 г., Чемберлен заявил, что «географически Германия занимает доминирующее положение в Центральной и Юго-Восточной Европе», и поэтому Англия «не намерена чинить препятствий Германии в этих странах»³. Тем самым английское правительство вновь недвусмысленно показало, что оно готово пойти Германии в этом районе на серьезные уступки.

------

¹ «PHN», Bd. XXXIV, Dok. 136-е, S. 479 f.

² Ibid., Dok. 138-е, S. 484.

³ «Parliamentary Debates. House of Commons», 1938, vol. 340. p. 80.

427

Что касается правящих кругов Чехословакии, то они стремились компенсировать понесенные в Мюнхене потери за счет усиления эксплуатации народных масс. Чтобы сломить сопротивление патриотических сил страны, они в декабре 1938 года запретили деятельность Коммунистической партии Чехословакии.

Чехословацкое правительство, действуя под диктовку ориентирующихся на Германию монополий, раболепно выполняло все требования Гитлера, направленные на то, чтобы создать внутри Чехословакии благоприятные условия для быстрого захвата страны немецкими фашистами. По указанию Германии оно значительно сократило вооруженные силы, разрешило использовать чехословацкие железные дороги для перевозки немецких войск, 19 ноября 1938 г. подписало соглашение о постройке немецкой экстерриториальной автострады Бреслау—Брно—Вена, проходящей через территорию Чехословакии. Чехословацкое правительство разрешило немцам, оставшимся в стране (около 200 тыс. человек), создать под руководством заместителя Генлейна Кундта «свободный корпус» — организацию наподобие СС в Германии. «Свободный корпус» готовился в момент вступления немецких войск в Чехословакию захватить в свои руки важнейшие стратегические объекты и тем самым не дать возможности чехословацким войскам оказать сопротивление вражескому вторжению. Наконец, в феврале 1939 года министр иностранных дел пражского правительства в беседе с гитлеровским посланником Эйзенлором поставил вопрос о вступлении Чехословакии в «Антикоминтерновский пакт»¹.

При попустительстве пражского правительства гитлеровцы не без успеха использовали для подрыва и ослабления Чехословакии изнутри свою агентуру среди словацких буржуазных националистов — Тисо, Дурчанского и др. 6 октября 1938 г. последние провозгласили «автономию» Словакии. Впоследствии на Нюрнбергском процессе эсэсовец Хепке признал, что в конце 1938 — начале 1939 года Кальтенбрутшер, возглавлявший в то время полицию в Австрии, готовил вместе со словацкими фашистами «столкновение» на чешской границе, которое должно было послужить поводом для оккупации Чехословакии².

------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. IV, p. 213.

² «PHN», Bd. XXXIII, Dok. 3842-PS, S. 205.

428

Гитлеровцы всячески разжигали вражду между словаками и венграми. В ноябре 1938 года Гитлер и Муссолини по «венскому арбитражу» передали хортистской Венгрии южную часть Словакии. Однако в то же время гитлеровцы решительно выступали против планов полного раздела Словакии между Польшей и Венгрией, поскольку намеревались использовать ее для осуществления своих планов. «Авиационные базы в Словакии,— говорил Геринг в беседе со словацкими фашистами,— имеют большое значение для германских военно-воздушных сил для использования против Востока»¹. Германские фашисты заботились о «самостоятельности» Словакии для того, чтобы окончательно разделить чехословацкое государство и захватить его, а также использовать Словакию в качестве плацдарма для флангового удара по Польше, а затем и в войне против Советского Союза.

В феврале 1939 г. Гитлер вызвал к себе словацких фашистов и потребовал от них немедленного провозглашения «независимости» Словакии. Одновременно он показал им депешу о продвижении венгерских войск на словацкую границу. Риббентроп тут же передал копию переведенного на словацкий язык закона, объявлявшего «независимость» Словакии².

Чтобы ускорить развитие событий, 11 марта 1939 г. в Братиславу прибыли фашистские гаулейтеры Бюркель и Зейсс-Инкварт, а также пять гитлеровских генералов. Возглавлял эту группу ближайший сподручный Геринга Кеплер, который одновременно с отторжением Словакии от Чехии должен был также рассмотреть на месте вопрос о возможностях использования Словакии для нужд германского военного хозяйства.

13 марта 1939 г. словацкие фашисты и клерикалы провозгласили «самостоятельность» Словакии и тут же обратились к Гитлеру за помощью. Аналогичные события развернулись и в Закарпатской Украине. На следующий день немецкие войска начали захватывать пограничные районы Чехословакии. К агрессии Гитлер привлек и хортистскую Венгрию.

Вечером 14 марта по требованию гитлеровского правительства президент Чехословакии Гаха и министр иностран-

------

¹ «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 299.

² «PHN», Bd. XXXII, Dok. 3061-PS, S. 19.

429

ных дел Хвалковский прибыли в Берлин. Гитлер заявил им, что в ближайшие часы вся территория Чехии будет оккупирована немецкими войсками, и он требует, чтобы чешские войска не оказывали сопротивления. Гитлер особо подчеркнул, что Англия и Франция давно уже списали Чехословакию со счета. «Лондон и Париж,— заявил он,— и не думали интересоваться Чехословакией. Чехословакия была им безразлична»¹.

Существует версия, что на пражских деятелей нацисты оказали сильнейший нажим и чуть ли не в состоянии невменяемости, вызванной произведенными гитлеровскими врачами инъекциями, Гаха подписал требуемый Гитлером документ, где говорилось, что он «вручает-с полным доверием судьбу чешского народа и чешской страны в руки фюрера германской империи».

В действительности, как рассказывал впоследствии Геринг английскому послу в Берлине Гендерсону, «Гаха с самого начала был готов подписать все, что угодно»². Это объяснялось тем, что Геринг заверил его, что чешская буржуазия не только не пострадает, а, напротив, выиграет в результате присоединения к Германии. «Чехия получит заказы,— обещал Геринг,— которые удвоят загруженность чешской экономики». На вопрос Гахи, планируется ли таможенный союз, Гитлер ответил утвердительно. «Чехословацкий народ,— заявил он, имея в виду верхи чешской буржуазии и аграриев,— экономически выиграет присоединившись к Германии, так как станет частью большого немецкого экономического пространства»³.

На рассвете 15 марта 1939 г. германские войска двинулись в Чехословакию. Гитлер издал приказ по вооруженным силам и обращение к немецкому народу, которое начиналось словами: «Чехословакия перестала существовать»⁴.

На следующий день Чехословакия формально была включена в фашистскую германскую империю под названием «Протекторат Богемия и Моравия». «Протекторат» был лишен права внешних сношений, иметь армию, его территория «навечно» оккупировалась немецко-фашистскими войсками. Вся власть в «протекторате» находилась в руках ответствен-

----------------------------

¹ «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 307.

² Там же, стр. 311.

³ «PHN», Bd. XXXI, Dok. 2798-PS, S. 147.

⁴ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 7, Teil 1, S. 153.

430

ного перед Гитлером протектора (им был назначен Нейрат). Для маскировки колониального режима в «протекторате» и с целью создания гибкого аппарата грабежа и насилия под руководством протектора действовало марионеточное «правительство».

Немецкие монополии, основательно подготовившиеся к захвату чехословацкой экономики, осуществили его в кратчайший срок. Путем прямого захвата предприятий в качестве военных трофеев, принудительного выпуска новых и скупки старых акций,- установления контроля над банками и предприятиями под видом «ариизации» и т. п. ведущие военные концерны Германии захватили в свои руки все основные отрасли экономики протектората. Концерн Геринга захватил крупнейшие металлургические и машиностроительные заводы «Судетенлендише бергбау АГ», предприятия в Польди и Витковицах, оружейную фабрику в Брно¹; концерн «ИГ Фарбениндустри» — химические предприятия; Немецкий банк поставил под свой контроль электротехническую, текстильную и сахарную промышленность, «Бёмише унион банк» в Праге; Дрезденский банк — машиностроительные заводы Шкода в Пльзене, металлургический комбинат в Кладно и т. д.

Всего на территории Чехословакии немецкие монополии в той или иной форме захватили свыше 3 тыс. металлургических заводов и электротехнических предприятий, более 100 шахт, свыше 400 химических и 600 текстильных предприятий, большое количество предприятий кожевенной, пищевой и других отраслей промышленности.

Гитлеровцы использовали захваченный промышленный потенциал, людские и сырьевые ресурсы в интересах скорейшей подготовки к войне. 25 июля 1939 г. под председательством Геринга состоялось совещание представителей верховного командования и других германских правительственных учреждений, связанных с военным производством. На этом совещании было прямо заявлено, что «включение Богемии и Моравии в германскую экономику было осуществлено, в частности, для того, чтобы увеличить военный потенциал Германии». Геринг отменил ряд мероприятий министерства экономики, шедших в разрез с этой установкой, и категорически приказал, чтобы «военный потенциал

--------

¹ F. Кuster, Die Hintermanner der Nazis, von Papen bis Deterding, Hannover, 1946, S. 17.

431

протектората эксплуатировался частично или полностью в интересах мобилизации в кратчайший срок»¹.

Гитлеровскими оккупантами была создана в Чехословакии система грабежа и насилия, которая стала затем прототипом для других порабощенных Германией стран. Только из «протектората» немецкие фашисты ежегодно вывозили в Германию товаров, сырья и продовольствия в два раза больше, чем экспортировала вся Чехословакия во все страны мира до Мюнхена. Ежегодно из страны вывозилось в Германию более трех четвертей урожая и большое количество скота. Прямой материальный ущерб, причиненный Чехословакии, составил 200 млрд. крон². 1,3 млн.. чехословацких трудящихся в качестве бесправных рабов были отправлены на фашистскую каторгу в Германию.

Гитлеровцы не только жестоко угнетали чехословацкий народ и лишили его элементарных человеческих прав. Они рассматривали территорию Чехословакии как «жизненное пространство» Германии, где чехи должны быть истреблены или выселены, а их место — занять немецкие колонисты. Уже 12 июля 1939 г. командующий немецко-фашистскими войсками в «протекторате» генерал Фридеричи представил гитлеровскому правительству план германизации чешского народа. Планом предусматривалось расселение чехов среди немцев, с тем, чтобы во втором поколении чешский народ был германизирован³. Впоследствии во время второй мировой войны гитлеровцы разработали и пытались претворить в жизнь еще более каннибальские планы уничтожения чешского народа.

Восточную часть страны — Словакию гитлеровцы поработили в несколько иной форме. 18—23 марта 1939 г. «независимой» Словакии Германия навязала кабальный договор. Для «защиты» Словакии германские вооруженные силы получили право в любое время оккупировать западную и северную части области, вооруженные силы марионеточной Словакии были поставлены под полный контроль Германии⁴. Подписанный одновременно с договором секретный протокол предусматривал, что все естественные богатства Словакии

-------

¹ «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 316.

² Там же, т. 1, стр. 135.

³ «Die Vergangenheit warnt. Dokumente uber die Germanisierung und Austilgungspolitik der Naziokkupanten in der Tschechoslowakei», Prag, 1960, S. 45.

⁴ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 7, Teil 1, S. 12.

432

будут «предоставлены в распоряжение германского правительства», установлен контроль германских монополий и банков над различными отраслями словацкой экономики, увеличится вывоз в Германию древесины и других естественных богатств Словакии¹.

Западные державы санкционировали порабощение чешского и словацкого народов гитлеровской Германией. Выступая 16 марта 1939 г. в палате общин, Чемберлен объявил, что «в связи с распадом» Чехословакии гарантии послемюнхенских границ Чехословакии, данные Англией, потеряли силу. Германии был передан и золотой запас Чехословакии, доверенный Банку Англии.

Лишь Советский Союз решительно осудил новый акт немецко-фашистской агрессии. В ноте Советского правительства, врученной немецкому послу Шуленбургу 18 марта 1939 г., указывалось, что действия гитлеровцев в отношении Чехословакии не могут не быть признаны произвольными, насильственными, агрессивными ².

Мюнхенское соглашение открыло фашистской Германии дорогу для экономического и политического проникновения и в другие страны Центральной и Юго-Восточной Европы. Правящие круги хортистской Венгрии, получив от Гитлера подачку в виде Южной Словакии, надеялись на поддержку фашистской Германии и в деле ревизии своих границ с Румынией и Югославией. Полностью включившись в фарватер фашистской Германии, правители Венгрии 24 февраля 1939 г. подписали соглашение о присоединении своей страны к «Антикоминтерновскому пакту»³.

Убедившись, что западные державы рассматривают малые страны Центральной и Юго-Восточной Европы как разменную монету в своем торге с фашистской Германией, реакционные правители этих стран один за другим спешили в Берлин, чтобы предложить свои услуги гитлеровцам. В конце 1938 — начале 1939 года там побывали Хорти, румынский король Кароль и министр иностранных дел Румынии Братиану, югославский принц-регент Павел, министр иностранных дел Болгарии Киоссейванов.

Осенью 1938 года Болгарию, Турцию и Югославию посетил министр экономики Функ. Представитель гитлеровского

-------

¹ См. «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 313.

² См. «Известия», 20 марта 1939 г.

³ «Reichsgesetzblatt», 1939, Bd. II, S. 750.

433

правительства теперь уже не вымогал экономические уступки, а предъявлял свои условия и требовал ограничить экономические связи с западными странами. Задача Функа, сообщал фашистский официоз «Фелькишер беобахтер», состояла в том, чтобы не допустить принятия балканскими странами английских и американских кредитов¹. Во время посещения Функом Белграда Югославии было навязано новое экономическое соглашение, которое еще больше поставило эту страну в зависимость от гитлеровской Германии.

Болгарское правительство под давлением Функа отказалось от получения французских кредитов на сумму в 375 млн. франков для закупки оружия и железнодорожного оборудования и подписало с Германией долгосрочное соглашение о товарообмене.

Вернувшись в Берлин, Функ заявил, что отныне существует экономическая ось от Северного моря до Черного моря.

Особое значение имел для фашистской Германии захват ею нефтяной промышленности Румынии. Правящие круги этой страны, тесно связанные с английским и французским капиталом, долго колебались, прежде чем уступить домогательствам гитлеровцев. Однако беспрепятственный захват Германией Австрии и всей Чехословакии решил исход дела. В руки германских концернов перешел в Румынии контроль над 27 крупными предприятиями, которые ранее находились в руках чешских и австрийских капиталистов. Румыния превратилась в должника Германии (так, ее долг Чехословакии к моменту захвата этой страны составлял, по меньшей мере, 500 млн. крон)². К тому же правящие круги Румынии опасались, что гитлеровская Германия поддержит ревизионистские требования Венгрии и Болгарии на румынскую территорию. Наконец, правящие круги Румынии, подчиняя свою страну гитлеровцам, лелеяли надежду принять вместе с фашистской Германией участие в грабеже богатств Советского Союза.

В феврале 1939 года в Бухарест для заключения долгосрочного германо-румынского соглашения «о всестороннем экономическом сотрудничестве» прибыл один из ближайших сотрудников Геринга Вольтат. Румынское правительство, все еще надеясь на поддержку Англии и Франции, затяги-

-------

¹ «V. В.», 30. Okt. 1938.

² «Новейшая история», 1959 г., № 1, стр. 137.

434

вало переговоры. Однако после захвата гитлеровцами Чехословакии оно 23 марта 1939 г. пошло на заключение соглашения. Румыния обязалась учредить германо-румынские общества для добычи и переработки нефти и других полезных ископаемых, сотрудничать с Германией в области промышленного производства, перестроить структуру сельского хозяйства в соответствии с потребностями германской экономики. К соглашению был приложен секретный протокол, согласно которому румынское правительство брало на себя обязательство всемерно форсировать добычу в стране нефти и вывоз ее в Германию¹.

Экономическое и политическое проникновение фашистской Германии в страны Центральной и Юго-Восточной Европы было значительно облегчено вследствие позиции, занятой Англией и Францией. Вся политика западных держав была направлена на достижение сговора с гитлеровской Германией за счет народов этого района Европы. «Со времени Мюнхена,— констатировал министр иностранных дел Венгрии Чаки,— западные державы проявляют полное отсутствие интереса к Юго-Восточной Европе,- и эта область постепенно перешла к державам оси»².

Орган английских биржевиков «Тайме» выступила в апреле 1939 года с пространной статьей, в которой указывалось, что экономические потери Англии на Балканах будут с _#лихвой перекрыты выгодами политического порядка. К тому же автор статьи пытался доказать, что экономическая экспансия Германии на Балканах якобы осуществлялась не за счет Англии, а лишь за счет Чехословакии и Италии ³.

Возвратившись из Мюнхена, Чемберлен объявил, что отныне мир обеспечен по крайней мере для целого поколения. Аналогичное заявление сделал и другой «миротворец»—Даладье. На деле мюнхенский сговор и его ближайшие последствия ускорили развязывание гитлеровцами второй мировой войны.

ПОДГОТОВКА К ЗАХВАТУ ПОЛЬШИ

После захвата Чехословакии угроза немецко-фашистской агрессии непосредственно нависла над Польшей. Еще на совещании 5 ноября 1937 г. Гитлер указывал, что захват

--------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. VI, pp. 91—96.

² «Daily Telegraph», Jan. 27, 1939.

³ «The Times», Apr. 5, 1939.

435

Польши наряду с захватом Австрии и Чехословакии является необходимой предпосылкой развязывания «большой войны». На Нюрнбергском процессе Бломберг показал, что немецкие генералы рассматривали подготовку реваншистской войны против Польши как свой «священный долг»¹. Однако до поры до времени гитлеровцы стремились, как можно меньше афишировать свои захватнические планы в отношении Польши. «Дело в том,— указывалось в одном из документов верховного командования германской армии,— что после ликвидации чешского вопроса все будут считать, что Польша явится следующей жертвой. Однако чем позднее это мнение станет фактором международной политики, тем лучше»².

С лета 1938 года фашистская Германия повела развернутое дипломатическое наступление на Польшу. Цель состояла в том, чтобы изолировать Польшу от ее соседей — возможных союзников по защите от гитлеровской агрессии— Советского Союза, Чехословакии, Литвы.

10 августа 1938 г. Геринг встретился с польским послом в Берлине Липским и поставил вопрос о «возможности дальнейшего польско-германского сближения» на базе совместной борьбы против Советского Союза. «Относительно русской проблемы он (Геринг.— Г. Р.) в общих чертах сказал, что она, после решения чешского вопроса, станет актуальной. Он вернулся к своей мысли, что в случае советско-польского конфликта Германия не могла бы остаться нейтральной, не предоставив помощи Польше.

...Польша, по его мнению, может иметь известные интересы непосредственно в России, например на Украине»³.

Предложение гитлеровцев, выражавшее давние стремления польских реакционеров, неизменно шедших в фарватере той империалистической державы, которая проводила в данный момент наиболее агрессивный курс по отношению к Советскому Союзу, нашло горячее одобрение в их кругах. «По сути дела,— указывает В. Гомулка,— это был не какой-то мифический «антирусский комплекс», а классовая ненависть к первому в мире государству рабочих и крестьян. ...Буржуазия и помещики, а также правое руко-

-------

¹ «PHN», Bd. IV, S. 459.

² «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 328—329.

³ «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I, стр. 175.

436

водство тогдашней ППС опасались общественного влияния, какое могли бы оказать на польский народ союз с Советским Союзом и совместная с ним борьба против гитлеризма»¹.

С нетерпением, ожидая совместного с фашистской Германией антисоветского похода, правящие круги Польши втягивали страну в агрессивные акты гитлеровцев. 2 октября 1938 г., на следующий день, после того как немецкие войска ворвались в Чехословакию, по их Апедам, подобно мародерам, ринулись и польские паны. За холопскую службу они были награждены Гитлером захваченной у Чехословакии Тешинской областью. Когда 22 марта 1939 г. Германия потребовала от Литвы передачи ей порта Клайпеда (Мемель), а на следующий день захватила его, правящие круги Польши были готовы поживиться и за счет этой новой жертвы германского фашизма.

Сразу после Мюнхена фашистская Германия стала создавать благоприятные политические и дипломатические условия для развязывания агрессии против Польши. По приказу Гитлера были предприняты «предварительные шаги к тому, чтобы создать напряженные отношения с Польшей»². В нацистской прессе появились первые сообщения о притеснениях, которым якобы подвергается в Польше немецкое национальное меньшинство. 24 октября 1938 г. Риббентроп пригласил в Берхтесгаден польского посла и предложил ему «в порядке генерального урегулирования всех вопросов, могущих привести к трениям между Германией и Польшей», следующую программу.

«1. Свободный город Данциг возвращается германской империи.

2. Через коридор (имеется в виду так называемый «польский коридор».— Г. Р.) будет сооружена принадлежащая Германии экстерриториальная автострада, а также экстерриториальная многоколейная железная дорога.

3. Польша сохраняет в Данцигской области экстерриториальное шоссе или автостраду, железную дорогу и свободное пользование портом.

4. Польша сохраняет гарантию сбыта своих товаров в Данцигской области.

5. Обе нации признают существующие границы.

-------------------------

¹ «Правда», 22 июля 1959 г.

² «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 329—330.

437

6. Германо-польский договор будет продлен на срок с 10 до 25 лет.

7. Обе страны присоединяют к своему договору статью о взаимных консультациях»¹.

Принятие этих требований привело бы Польшу к потере независимости. Опасаясь реакции народных масс, которые, в отличие от правящих кругов, понимали угрозу немецко-фашистской агрессии, нависшую над страной, польское правительство не приняло германские условия. «Из внутриполитических соображений министру иностранных дел Беку трудно согласиться на включение Данцига в рейх»,— сообщил Липский Риббентропу 19 ноября. В то же время Бек предлагал сделать Данциг объектом германо-польского сговора: покончить там с режимом Лиги наций и заключить двухстороннее соглашение о статусе Данцига².

Однако гитлеровцы рассматривали Данциг как польские «Судеты». Им нужно было не урегулирование данцигской проблемы, а, напротив, ее обострение, что в конце концов дало бы Германии повод для нападения на Польшу.

Начались длительные и бесплодные переговоры, которые использовались многочисленной гитлеровской агентурой в Польше для провоцирования конфликтов между немцами и поляками на западных польских землях. 15 декабря 1938 г. эти выступления были поддержаны специальным демаршем немецкого посла в Варшаве, который потребовал от польского правительства прекращения «дискриминации немецкого меньшинства».

В результате встречи Бека с Гитлером в Берхтесгадене (5 января 1939 г.), а на следующий день в Мюнхене с Риббентропом, и поездки Риббентропа в Варшаву 26 января переговоры по данцигскому вопросу окончательно зашли в тупик. Тем не менее, продолжая водить польских реакционеров за нос, Гитлер в своем выступлении в рейхстаге прославлял «польско-немецкую дружбу» как «стабилизирующий фактор в политической жизни Европы»³.

В середине марта 1939 года, сразу после захвата фашистской Германией Чехословакии, в развитии германо-польских отношений наступает крутой перелом. Гитлеровцы уже не считали нужным рядиться в тогу «друзей» Польши.

----------

¹ «Akten zur Deutschen auswartigen Politik 1918—1945», Serie D, Bd. V, Baden-Baden, 1953, S. 89.

² «Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges», В., 1939, S. 125.

³ «Verhandlungen des Reichstags», 1939, Bd. 460, S. 11.

438

Захват Чехословакии привел к тому, что Польша с трех сторон оказалась окруженной немецко-фашистскими вооруженными силами. Оккупацией Чехословакии, разъяснял Гитлер своим генералам 23 ноября 1939 г., «была создана основа для действий против Польши»¹.

С марта 1939 года нацисты развернули непосредственную подготовку к военному нападению на Польшу. Руководители военных концернов нацеливали гитлеровское правительство на скорейший военный разгром Польши и захват ее богатств. В апреле 1939 года генеральный уполномоченный по вопросам химической промышленности, член наблюдательного совета концерна «ИГ Фарбениндустри» Краух направил членам фашистского правительства письмо, в котором указывал, что «экономическое пространство Германии недостаточно для полного удовлетворения военной экономики минеральным горючим» и что «единственная обнадеживающая возможность состоит в том, чтобы присоединить территории с запасами минерального горючего»².

Несмотря на захват Австрии, и Чехословакии, экономическое положение фашистской Германии продолжало оставаться неустойчивым. Громадные военные расходы, призывы работоспособного населения в вермахт, численность которого к концу августа 1939 года достигла 2,6 млн. человек³,— все это быстро перекрывало поступления от грабежа оккупированных территорий. «Четыре вещи отягощают наше экономическое здание: недостаток рабочей силы, нехватка людей, недостаточная мощность отдельных отраслей промышленности, финансовые трудности»,— признал 24 мая 1939 г. генерал Томас, выступая с докладом перед сотрудниками министерства иностранных дел⁴. В одной лишь угольной промышленности, по его же заявлению, не хватало 30 тыс. рабочих. В результате упадка всей системы высшего образования в стране остро ощущался недостаток инженеров. Одной лишь военной промышленности не хватало 30 тыс. инженеров. Нехватка рабочей силы в деревне и почти полное прекращение поставок туда сельскохозяйственных машин привели к резкому

------

¹ «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 318.

² «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. 7, S. 873.

³ См. «Вторая мировая война 1939—1945 гг. Военно-исторический очерк», Воениздат, 1958, стр. 35.

4 «PHN», Bd. XXXVI, Dok. 028-EC, S. 128.

439

сокращению поставок продовольственных товаров. Несмотря на строительство ряда предприятий по производству заменителей, фашистская Германия по-прежнему зависела от импорта большого количества важнейших видов стратегического сырья. Если ориентировочная годовая потребность армии и промышленности на случай войны оценивалась в 90 тыс. т каучука, то производство синтетического каучука едва составило в 1939 году 20 тыс. т.

К 1939 году со всей очевидностью вскрылся провал расчетов на создание в стране больших запасов стратегического сырья. Летом 1939 года фашистская Германия -имела запас авиабензина на 3,1 месяца потребностей войны; автобензина— на 1,9; смазочных масел—на 1,8; взрывчатых веществ — на 2 и каучука — на 2,4 месяца¹.

Особенно большие опасения внушало гитлеровскому правительству финансовое положение страны. «Неограниченная волна государственных расходов взрывает всякую попытку сбалансировать бюджет.., ставит государственные финансы на край катастрофы»,— докладывал директорат Рейхсбанка начальнику имперской канцелярии Ламмерсу и министру экономики Функу в январе 1939 года². За десять месяцев 1938 года количество находившихся в обращении денежных знаков возросло больше, чем за пять предшествующих лет³.

Путем коренного передела мира в пользу германского империализма гитлеровцы и стоявшие за их спиной монополии тяжелой военной промышленности рассчитывали одним ударом покончить со всеми экономическими и политическими трудностями. Прелюдией к такой войне и должен был стать военный разгром и захват Польши.

21 марта 1939 г. Риббентроп в беседе с Липским предъявил требования Германии на Данциг и экстерриториальные магистрали через «польский коридор» уже в ультимативной форме. Он угрожающе заявил, что польскому правительству не следует создавать у Гитлера впечатление, «будто бы Польша отвергает все его предложения»⁴.

-------

¹ «Archiv IfZ». IG Farben, Bd. II, Dok. N1-9618, S. 137.

² «PHN», Bd. XXXVI, Dok. 369-EC, S. 369.

³ В марте 1933 года в обращении находилось 3560 млн. марок, в марте 1938— 5278 млн., в декабре 1938 г. уже 8223 млн. марок («PHN», Bd. XXXVI, Dok. 369-EC, S. 372).

⁴ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. V, L., 1953, p. 982,

440

Польское правительство вручило 26 марта Германии меморандум, отклонявший ее требования. Передавая меморандум Риббентропу, Липский добавил, что «он имеет неприятную обязанность указать, что если Германия в дальнейшем в какой-либо форме будет настаивать на своих планах, в особенности в отношении передачи Данцига рейху, это означало бы войну с Польшей».

А это гитлеровскому правительству как раз и надо было! Давая направление нацистской пропаганде, Риббентроп тут же обрушился на Липского, обвиняя Польшу в концентрации воинских частей на границе с Данцигом и планах его захвата. «Нарушение суверенитета Данцига польскими войсками,— провокационно заявил Риббентроп,—Германия будет рассматривать как нарушение границ империи»¹.

А на следующий день вся фашистская печать под огромными заголовками опубликовала сообщения из Быдгоща, где якобы состоялись грандиозные антигерманские выступления поляков под лозунгами: «Мы хотим Данциг!», «Мы хотим Кенигсберг!» и т. д. «Полиции лишь с большим трудом удалось спасти имущество немцев от разъяренной толпы»,—разжигал отрасти гитлеровский официоз «Фелькишер беобахтер». С этого дня нацистская пресса развернула систематическую и яростную антипольскую кампанию, которую по масштабам можно сравнить только с кампанией против Чехословакии накануне Мюнхена. Лейтмотивом ее являлись лживые утверждения, будто бы Польша не желает урегулирования спорных вопросов с Германией, что в Польше преследуется и истребляется немецкое население и т. д. и т. п.

28 апреля 1939 г. германское правительство под предлогом того, что принятие Польшей английских гарантий представляет угрозу для Германии, денонсировало германо-польский пакт о ненападении от 26 января 1934 г. Выступивший в тот же день в рейхстаге Гитлер заявил, что он сожалеет, что «польское правительство заняло такую непонятную позицию... Германия... никоим образом не готовится к выступлению против Польши».

Напрасно Бек и другие польские деятели заверяли германского посла в Варшаве Мольтке, что никакого «поворота» в отношении Польши к фашистской Германии не произошло и что принятие английских гарантий произошло

-----

¹ «Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges», S. 133.

441

лишь «под давлением общественного мнения» и ничего не меняет по существу¹. Фашистское правительство, проливая крокодиловы слезы о польско-немецкой «дружбе», всемерно обостряло и разжигало конфликт с Польшей, подготовляя на нее неожиданное военное нападение.

Когда Гитлер клялся с трибуны рейхстага в своей «дружбе» к Польше, эта подготовка уже шла полным ходом. Еще за 25 дней до выступления Гитлера в рейхстаге командующим родов войск была разослана подписанная Кейтелем директива ОКВ, в которой говорилось, что подготовительные мероприятия должны проводиться таким образом, чтобы операция могла быть произведена в любой день после 1 сентября 1939 г.² Одновременно главнокомандующим был направлен предварительный вариант «плана Вейс» (план нападения на Польшу). Им предлагалось изучить его и к 1 мая 1939 г. представить соображения об использовании соответствующих родов войск в войне с Польшей.

11 апреля 1939 г. Гитлер утвердил «директиву о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939/40 год». В основе ее лежал «план Вейс». Учитывая мюнхенскую политику западных держав, гитлеровцы рассчитывали разгромить Польшу, не опасаясь каких-либо серьезных действий в ее защиту со стороны Англии и Франции. Полностью учитывали германские" фашисты и воинствующий антикоммунизм польской реакции, нежелание польского правительства даже перед лицом смертельной опасности, нависшей над Польшей, пойти на сотрудничество с Советским Союзом.

10 мая 1939 г. Гитлер подписал дополнительную директиву об экономических целях в предстоящей войне. В ней ярко отражены грабительские, захватнические цели германских монополий. Директива предписывала захватывать польские промышленные предприятия «по возможности неразрушенными», быстро овладеть важнейшими промышленными районами Польши — Верхней Силезией и Тешинской областью, что «имеет большое экономическое значение»³.

--------

¹ «Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges», S. 143.

² Небезынтересно отметить, что ориентировочная дата нападения на Польшу — 1 сентября 1939 г.— тут же была официально сообщена руководителям крупнейших концернов, в частности «ИГ Фарбеииндустри» («Trials of War Criminals», vol. VII, p. 37).

³ «Военно-исторический журнал», 1959 г., № 9, стр. 98.

442

На основании директив от 11 апреля и 10 мая 1939 г. были разработаны конкретные планы использования сухопутных войск, военно-морского флота и авиации в войне против Польши. Адмирал Редер в приказе по фашистскому военно-морскому флоту от 16 мая 1939 г. предупреждал, что нападение на Польшу будет совершено неожиданно и поэтому мобилизация будет объявлена только в последний момент¹. В приказе Браухича по сухопутным силам указывалось, что нападение на Польшу будет осуществлено силами пяти армий, объединенных в две армейские группы².

На совещании фашистского генералитета 23 мая 1939 г., состоявшемся в имперской канцелярии, Гитлер вновь подчеркнул, что в споре с Польшей речь идет отнюдь не о Данциге, а о полном порабощении Польши и приобретении «жизненного пространства» на Востоке. «Не может быть даже и речи,— объявил Гитлер,— о том, чтобы оставить Польшу в покое, и перед нами остается только одно решение — напасть на Польшу при первой же благоприятной возможности ».

ОБОСТРЕНИЕ ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЙ

К ЛЕТУ 1939 ГОДА

В результате захвата Австрии и Чехословакии промышленное производство в фашистской Германии резко возросло. По основным экономическим показателям Германия в 1939 году далеко обогнала своих непосредственных империалистических конкурентов — Англию и Францию.

Промышленное производство Германии, Англии и Франции

в 1939 году³

	Добыча каменного и бурого угля (в млн.т)	Выплавка чугуна (в млн.т)	Выплавка стали (в млн.т)	Выплавка алюминия (в тыс.т)
Германия…………	251,6	17,5	22,5	199,5
Англия……………	235,0	8,1	13,4	25,4
Франция…………..	49,8	7,4	7,9	52,5

----------

¹ «PHN», Bd. XXXIV, Dok. 126-C, S. 430.

² Ibid., Dok. I42-C, S. 430.

³ См. «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945», т. I, стр. 160.

443

Значительно усилившийся германский фашистский империализм не только отвергал всякое вмешательство западных держав в дела стран Центральной и Юго-Восточной Европы, которые рассматривались гитлеровцами как безраздельная сфера влияния немецких монополий, но и открыто выступал за передел в свою пользу английских и французских колониальных империй.

Еще не успели немецко-фашистские войска оккупировать всю Судетскую область, как Гитлер выступил 9 октября 1938 г. с речью в расположенном на французской границе городе Саарбрюкене. В ней он резко обрушился на западные державы за их нежелание считаться с колониальными требованиями рейха и объявил немецкому народу, что Германия должна быть готова к столкновению с Англией и Францией¹. Здесь же Гитлер указал нацистской пропаганде основное направление для психологической подготовки населения к войне с западными странами: Англия и Франция проводят в отношении Германии политику окружения, стремятся не допустить ее к мировым источникам сырья и продовольствия.

Требования колоний стали после речи Гитлера в Саарбрюкене лейтмотивом всех выступлений нацистских вожаков. Сам Гитлер повторил их 6 ноября в Веймаре, 8 ноября — в Мюнхене, и, наконец, в выступлении перед фашистским рейхстагом 30 января 1939 г. 24 октября 1938 г. официоз министерства иностранных дел «Дейче дипломатише корреспонденц» выступил со статьей, где детально «аргументировал» необходимость перехода в немецкие руки важнейших колоний Англии и Франции.

После Мюнхена значительно усилилась внешнеэкономическая экспансия фашистской Германии и ее проникновение в сферы влияния английского и французского капитала. В 1938—1939 годах немецкими фирмами было создано за границей свыше 10 тыс. торговых представительств. В малых странах Западной и Северной Европы, на Ближнем и Среднем Востоке Германии удалось серьезно потеснить Англию и Францию и овладеть важными позициями. Весьма показательным в этом отношении являлось положение, сложившееся в Индии. К лету 1939 года экспорт металлических изделий из Германии в Индию сравнялся с английским, немецкие красители успешно вытесняли английские, между Индией и Германией велись прямые переговоры о

-------

1 «V. В.», 10. Okt. 1938.

444

заключении торгового соглашения об обмене немецких машин на индийский хлопок¹.

Выражая коренные интересы немецких монополий, Гитлер заявил 30 января 1939 г. в фашистском рейхстаге, что Германия стоит перед выбором: «либо экспортировать, либо умереть».

Правящие круги Англии и Франции, с легким сердцем отдававшие немецким фашистам одну за другой страны Центральной и Юго-Восточной Европы, чрезвычайно болезненно реагировали на колониальные требования Германии и решительно отвергали их.

7 декабря 1938 г. министр колоний Англии Макдональд заявил в палате общин: «Мы не будем обсуждать эти (т. е. колониальные.— Г. Р.) вопросы, мы не принимаем их в соображение, они не являются в настоящее время предметом практической политики».

Одновременно правительства западных стран усилили отпор попыткам немецких монополий проникнуть в английские и французские колонии. «Акт об экспортных гарантиях», вошедший в силу в феврале 1939 года, увеличил сумму правительственных субсидий английским экспортерам в три раза. Кроме того, к лету 1939 года с этой же целью был создан специальный фонд размером в 60 млн. ф.ст. Английское правительство объявило, что оно будет бить Германию «ее собственным оружием», то есть оказывать английским монополиям максимальную правительственную помощь в борьбе с германской конкуренцией.

На скорейшее развязывание войны против западных держав подталкивало гитлеровское правительство не только резкое обострение после Мюнхена англо-германских и англо-французских экономических противоречий, все более принимавшее характер открытой экономической войны, но и проявившаяся со всей очевидностью неподготовленность вооруженных сил Англии и Франции к эффективному отпору гитлеровской агрессии. Уповая на столкновение Германии с Советским Союзом, Англия и Франция значительно отстали от гитлеровцев по темпам подготовки вооруженных сил и промышленности к войне. Интересные данные по этому вопросу содержатся в закрытом докладе генерала Томаса, прочитанном перед сотрудниками германского министерства иностранных дел 24 мая

-----

¹ «Вопросы истории», 1955 г., № 5, стр. 50.

445

1939 г. Германия, говорил он, располагает 51 полностью снаряженной и обученной дивизией, из них 5 танковых и 4 моторизованных. Военно-воздушные силы насчитывают 260 тыс. человек, они состоят из 240 эскадрилий и 340 зенитных батарей. В составе военно-морского флота имелось 2 линкора, 2 крейсера, 17 эсминцев и 47 подводных лодок; кроме того, в ближайшие месяцы должно быть закончено строительство еще 2 линкоров, 4 крейсеров, 1 авианосца, 5 эсминцев и 7 подводных лодок¹.

Производство стали, указывалось далее в докладе, является в Германии наивысшим после США, по выплавке же алюминия Германия значительно превзошла США и другие страны, производство винтовок и патронов выше, чем в любой другой стране, по производству пороха и взрывчатых веществ Германия в ближайшие месяцы вплотную приближается к наивысшему уровню, достигнутому в первую мировую войну. В то же время «вооружение Англии в настоящее время не соответствует современным требованиям»,— указывалось в докладе.

Основной вывод доклада сводился к тому, что «уровень производительности собственно военной промышленности и подготовка перевода остальной экономики (на военные рельсы.— Г. Р.) ни в одной другой стране не находится на такой высоте, как в настоящее время в Германии», и что «военная и военно-экономическая сила стран оси — Германии и Италии в их готовности и мощи первого удара в настоящее время превосходит силы западных держав»².

В то же время в докладе подчеркивалось, что благоприятная для фашистских держав обстановка отнюдь не сохранится длительное время: «Нам должно быть ясно, что западные державы в состоянии, переведя свою экономику на военные рельсы, в 1—1,5 года достичь уровня вооружений Германии».

Доклад генерала Томаса, прочитанный для ориентировки нацистских дипломатов, несомненно, отражал точку зрения руководящих кругов монополистического капитала Германии, гитлеровского правительства и военно-милитаристских кругов: не дожидаясь, когда Англия и Франция подготовятся к войне, обрушиться на. них, разгромить своих империалистических конкурентов и зало-

--------

жить тем самым основы для установления господства германского империализма во всем мире.

Вторжением в Чехословакию 14—15 марта 1939 г. гитлеровцы выбросили в корзину для мусора только что подписанное мюнхенское соглашение и недвусмысленно продемонстрировали, что при захвате «жизненного пространства» они отнюдь не намерены действовать в соответствии с пожеланиями Англии и Франции.

2 апреля 1939 г. во время спуска на .воду линкора «Тирпиц» Гитлер заявил: «Если сегодня имеется еще английский государственный деятель (подразумевается Н. Чемберлен,— Г. Р.), который полагает, что можно все проблемы согласовать и решить путем откровенного обсуждения, то я желал бы только сказать такому государственному деятелю: возможности для этого были пятнадцать лет назад... Если сегодня английский государственный деятель требует, чтобы каждая проблема, являющаяся жизненно важной для Германии, первоначально обсуждалась с Англией, то я мог бы точно так же потребовать, чтобы каждая британская проблема первоначально обсуждалась с нами. Я не желаю принимать поучений ни от каких европейских или заокеанских политиков»¹. Одновременно Гитлер заявил, что «практические предпосылки» для дальнейшего существования англо-германского морского договора 1935 года «устранены», и вслед затем 27 апреля 1939 г. Германия демонстративно порвала договор ².

Весной 1939 года в предвидении военной схватки с Англией и Францией гитлеровское правительство предпринимает меры по консолидации и расширению агрессивного военного блока фашистских держав. 27 марта 1939 г. к «Антикоминтерновскому пакту» присоединилась франкистская Испания. Агрессивный сговор гитлеровцев с франкистами был подкреплен 31 марта 1939 г. заключением «договора о дружбе». Обе стороны обязались «постоянно находиться в контакте друг с другом, чтобы согласовывать вопросы международной политики, затрагивающие их взаимные интересы». В случае если одна сторона окажется в состоянии войны, другая обязалась избегать всего «в политической, военной или экономической области,

------

¹ «V. В.», 2. Apr. 1939.

² «Dokumente der deutschen Geschichte und Politik», Bd. V, S. 196.

447

что ослабляло бы партнера по договору и шло на пользу его противникам». Предусматривался тесный контакт и обмен опытом между вермахтом и франкистской армией¹. Еще с января 1938 года по инициативе гитлеровцев между Германией и Японией начались переговоры о том, •чтобы возложить на участников пакта определенные обязательства военного характера. Однако вследствие германо-японских противоречий в Китае и на Тихом океане, а также стремления определенных кругов в Японии закончить затянувшуюся войну с Китаем путем организации «дальневосточного Мюнхена», то есть при помощи США и Англии, желавших поскорее направить японскую агрессию против Советского Союза, соглашение о военном союзе Германии и Японии, несмотря на большие усилия гитлеровской дипломатии, заключено к началу второй мировой войны не было. Тем не менее, 5 июня 1939 г. германский посол в Токио Отт сообщил Риббентропу, что японское правительство согласно принять участие в совместной с Германией войне против Англии и Франции, но с условием, что «Япония сохранит за собой право вступить в войну в благоприятный для нее момент».

22 мая 1939 г. Германия и Италия заключили договор «о дружбе и союзе», по которому обязались «совместными силами выступать за обеспечение своего жизненного пространства»². Успехи гитлеровцев на международной арене, а также только что беспрепятственно осуществленный захват Албании подтолкнули фашистских руководителей Италии на заключение прямого военного союза с Германией. В случае войны, указывалось в договоре, другая сторона «немедленно как союзник выступит на ее стороне и окажет ей поддержку всеми своими военными силами». К пакту был приложен секретный протокол, в соответствии с которым с июня 1939 года начались регулярные переговоры немецкого и итальянского генеральных штабов. С немецкой стороны их вели Кейтель и Редер, с итальянской — генералы Париани и Гаваньяри³.

Германо-итальянский военный союз прямо и непосредственно был направлен против Англии и Франции. Еще

-------

¹ «Akten zur deutschen auswartigen Politik 1918—1945», Serie D, Bd. Ill, Baden-Baden, 1953, S. 752.

² «Reichsgesetzblatt», 1939, Bd. II, S. 826.

³ «Akten zur deutschen auswartigen Politik 1918—1945», Serie D, Bd. VI, Baden-Baden, 1953, S. 929.

448

15 апреля 1939 г. Геринг во время посещения Рима разъяснил Муссолини и Чиано, что захват Германией Австрии и Чехословакии «способствует значительному усилению мощи оси против западных держав» и этот момент надо незамедлительно использовать¹.

Уже из директивы верховного командования от 11 апреля 1939 г. было видно, что оно рассматривало войну с Польшей лишь как ступень к решающей схватке с соперниками германского империализма — Англией и Францией. Окончательные и исчерпывающие установки в отношении предстоящей войны с Англией и Францией были даны Гитлером на следующий день после заключения военного блока с Италией — 23 мая 1939 г. В этот день в имперской канцелярии в Берлине состоялось совещание, на котором присутствовали высшие военные руководители нацистской Германии: Редер, Кейтель, Браухич, Мильх, Гальдер, Варлимонт и др. Оценивая сложившуюся к этому времени для фашистской Германии обстановку, Гитлер прямо заявил, что «без вторжения в чужие страны и захвата чужого имущества» невозможно разрешить экономические проблемы, стоящие перед Германией. «Проблему Польши?— продолжал Гитлер,— нельзя отделить от войны против Запада... Англия стоит на пути установления нашей гегемонии. Англия должна быть лишена мощи. Англия — наш враг и борьба с ней будет вестись не на жизнь, а на смерть»². Задача сухопутных сил состоит в том, чтобы дать возможность флоту и авиации занять удобные позиции для атаки на Англию. Для этого необходимо разгромить Францию. «Голландские и бельгийские воздушные базы должны быть захвачены, не принимая во внимание заявления этих стран о нейтралитете». Вооруженные силы фашистской Германии получили 23 мая 1939 г. приказ развернуть планомерную подготовку к нападению на Англию. Гитлер закончил совещание словами: «Нашей целью, было, есть и будет: поставить Англию на колени»³.

Конечно, при исследовании материалов совещания 23 мая 1939 г. и других нацистских документов, связанных с подготовкой гитлеровской Германией войны на Западе, не следует упускать из виду основного и главного: само

-------

¹ См. «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 317.

² «PHN», Bd. XXXV11, Dok. 079-L, S. 549.

³ Ibid., S. 554.

449

нападение на западные страны и их порабощение рассматривалось гитлеровской кликой как необходимая предпосылка для войны против Советского Союза.

ПРОВАЛ АНГЛО-ГЕРМАНСКИХ ПЕРЕГОВОРОВ

В то время как летом 1939 года полным ходом завершалась экономическая и военная подготовка фашистской Германии к мировой войне, гитлеровская дипломатия стремилась создать благоприятные внешнеполитические условия для ее развязывания.

Основная задача нацистской дипломатии в этот период состояла в том, чтобы создать условия, при которых Германия без помех со стороны западных держав смогла бы разгромить Польшу. В то же время, смертельно боясь создания единого фронта миролюбивых народов, фашистские руководители стремились, играя на антисоветских настроениях правящих кругов Англии и Франции, убедить их, что возможность антисоветского сговора с этими странами еще не исключена.

Деятельность гитлеровской дипломатии в огромной степени была облегчена антисоветской позицией, которую занимали в эти решающие для дела мира месяцы правительства западных держав. Ожидания и расчеты мюнхенцев наглядно выразил американский журнал «Лайф», поместивший в рождественском номере за 1938 год карту Европы, на которой рядом с названием СССР было написано: «Германская атака, сопровождаемая нападением Японии с востока, назначена на март 1939 года».

В то же время правящие круги Англии, Франции и США рассчитывали достичь широких экономических и политических соглашений с фашистской Германией о разделе сфер влияния.

В конце 1938 года по уполномочию английского правительства Берлин посетил министр обороны Южно-Африканского Союза Пирроу, который по поручению Чемберлена предложил удовлетворить колониальные аппетиты фашистской Германии за счет третьих держав — Португалии, Бельгии и частично Франции. Однако гитлеровцы, рассматривавшие захват английской колониальной империи как составную часть программы завоевания мирового господства, проявили мало интереса к этому «частичному» решению колониального спора с Англией.

450

В то время как английская сторона стремилась начать дело с политического соглашения с Германией, гитлеровцы требовали заключения с Англией прежде всего экономических соглашений, причем их действие должно было начаться немедленно. Таким путем фашистская Германия стремилась использовать оставшийся до войны срок для обеспечения своей промышленности стратегическим сырьем. Во время посещения Берлина в феврале 1939 года руководителем экономического отдела английского⁴ министерства иностранных дел Эштон-Гуэткиным Геринг, Риббентроп и Функ в качестве предварительного условия дальнейших переговоров потребовали немедленного предоставления Германии меди из Северной Родезии, хлопка из Индии, а также пересмотра в пользу Германии имперских преференций¹. Осуществление этих требований позволило бы немецким монополиям ворваться на рынки Британской империи и бить своих английских соперников в их «собственном доме». Не удивительно, что конкретных соглашений достигнуто не было.

Тем не менее в качестве аванса за антисоветскую политическую сделку с Германией английские правящие круги были готовы пойти на значительные экономические уступки немецким монополиям. Еще в декабре 1938 года между германскими и английскими экспортерами угля было достигнуто выгодное для Германии соглашение о распределении рынков.

В течение 14—16 марта 1939 г. в Дюссельдорфе состоялись переговоры между объединениями германских и английских монополий — Имперской группой промышленности и Федерацией британской промышленности. В основе подписанного 16 марта соглашения лежала идея совместной эксплуатации мировых рынков монополиями обеих стран. В нем содержался призыв заключить по отдельным отраслям промышленности конкретные соглашения, которые «уничтожат губительную конкуренцию, где бы она ни происходила». Предусматривалось также, что при помощи своих правительств монополии Германии и Англии выступят против конкуренции третьих стран². Вслед за

-------

¹ См. А. М. Некрич, Политика английского империализма в Европе (октябрь 1938 — сентябрь 1939), Изд-во АН СССР, 1955, стр. 242.

² Текст Дюссельдорфского соглашения см. Корвин Д. Эдварде, Международные картели в экономике и политике, ИЛ, 1947, стр. 134—135.

451

этим начались переговоры между отдельными отраслями германской и английской промышленности о картельных соглашениях. В июне намечалась новая встреча представителей Имперской группы промышленности и Федерации британской промышленности для заключения всеобъемлющего соглашения. Предусматривалось, в частности,, обсудить вопрос об увеличении немецкого экспорта в страны Британской империи и снижении имперских преференций¹.

Чтобы придать экономическим переговорам с фашистской Германией возможно более официальный и широкий характер, английское правительство настойчиво приглашало гитлеровского министра экономики Функа посетить Лондон. Однако германское правительство, которое не намеревалось поднимать экономические переговоры между промышленниками до уровня правительственных переговоров, отказалось послать Функа в Лондон. Неудачей для английского правительства закончилась и его попытка направить в Берлин для переговоров министра торговли Оливера Стенли.

Открытое нежелание гитлеровцев хотя бы в малейшей степени считаться с интересами западных держав заставило английское правительство несколько изменить свою тактику. Этому способствовал и тот факт, что правительствам западных держав стали известны разработанные гитлеровцами планы войны против Англии и Франции. Конкретные данные по этому вопросу, в частности, сообщил б мая 1939 г. сотруднику французского посольства в Берлине Стелену адъютант Геринга генерал Боденшатц². .

Если прежде правительство Чемберлена только уговаривало Гитлера, то теперь оно, все с той же целью заключить антисоветскую сделку с германским империализмом, решило заговорить с ним «с позиции силы». Англия и Франция предоставили гарантии Польше, Румынии, Греции и Турции. 6 апреля было объявлено, что между Англией и Польшей достигнуто соглашение о взаимной помощи. Одновременно с этим Англия и Франция в марте 1939 года начали переговоры с Советским Союзом. Начиная переговоры с СССР, правительства западных держав стремились успокоить общественное мнение своих стран, настойчиво требовавшее создания эффективного фронта коллективной безопас-

----------------------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. VI, p. 492.

² «Suddeutsche Zeitung», 12/13. Sept. 1959.

452

ности в Европе, перестраховать себя от возможной агрессии со стороны гитлеровской Германии. Вместе с тем, заранее обрекая эти переговоры на неудачу, они хотели «дать понять Гитлеру, что у СССР нет союзников, что СССР изолирован, что Гитлер может напасть на СССР, не рискуя встретиться с противодействием со стороны Англии и Франции»¹.

Действуя в этом направлении, правительства западных держав в ходе переговоров отвергли предложения Советского Союза: заключить между Англией, Францией и СССР эффективный пакт о взаимопомощи против агрессии; гарантировать со стороны Англии, Франции и СССР государства Центральной и Восточной Европы, включая в их число все без исключения пограничные с СССР европейские страны; заключить между Англией, Францией и СССР конкретное военное соглашение о формах и размерах немедленной и эффективной помощи друг другу и гарантируемым государствам в случае агрессии.

Сообщение о начале англо-франко-советских переговоров вызвало глубокую тревогу гитлеровцев. Успешное завершение этих переговоров перечеркнуло бы все расчеты германских фашистов. «Если дело дойдет до заключения союза между западными державами и Россией,— заявил Гитлер в кругу своих ближайших сотрудников,— то я заторможу свою операцию против Польши. Но если западные державы осрамятся и вернутся домой с пустыми руками, то я смогу разбить Польшу без опасности конфликта с Западом»².

Однако вскоре истинные цели англо-французских правящих кругов, связанные с переговорами в Москве, стали фашистскому правительству вполне очевидны. «...Здесь преобладало впечатление,— доносил из Лондона германский посол Дирксен,— что возникшие за последние месяцы связи с другими государствами являются лишь резервным средством для подлинного примирения с Германией и что эти связи отпадут, как только будет действительно достигнута единственно важная и достойная усилий цель — соглашение с Германией»³. В обзорной записке о

-----

¹ «Фальсификаторы истории (Историческая справка)», стр. 49.

² A. Wucher, Seit 5 Uhr 45 wird zuruckgeschossen, Munchen, 1960, S. 39.

³ «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. II, стр. 142.

453

развитии политических отношений между Германией и Англией летом 1938 года Дирксен писал: «Англия хочет посредством вооружений и приобретения союзников усилиться и поравняться с осью, но в то же время она хочет попытаться путем переговоров прийти к полюбовному соглашению с Германией...»¹.

Шантажируя Германию возможностью заключения соглашения с Советским Союзом, правящие круги Англии и Франции продолжали на деле изыскивать пути ж соглашению с Германией за счет СССР и стран Восточной Европы. Тот факт, что в Лондоне и Париже знали о гитлеровских планах войны против Запада, сделал английских и французских политиков лишь еще более настойчивыми в поисках сговора с Гитлером. Цена, которую они ему предлагали за поворот агрессии на Восток, возросла еще более.

Сразу после захвата гитлеровцами Чехословакии Чемберлен, выступая в палате общин, подчеркнул, что этот акт не препятствует англо-германскому сговору. «Переговоры между представителями немецкой и английской промышленности будут продолжены,— заявил он.— Эти переговоры развиваются, и я уверен, что они действуют умиротворяюще»².

В середине мая в Берлин по поручению английского правительства прибыл видный деятель правящей консервативной партии Друммонд-Вольф. В беседе с представителем экономического отдела германского министерства иностранных дел Рютером он заявил, что ни английские гарантии Польше и Румынии, ни переговоры с Советским Союзом не исключают экономической деятельности Германии на мировых рынках, в особенности в Восточной Европе и балканских странах. Напротив, заявил Друммонд-Вольф, Англия поддерживает Германию в этом направлении, она готова отказаться в пользу Германии от большинства своих прав в Восточной и Юго-Восточной Европе. Друммонд-Вольф подчеркнул, что точка зрения английского кабинета по вопросу об англо-германском сотрудничестве после Мюнхена не изменилась³.

-------

¹ «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. II, стр. 206.

² N. Сhambегlain, The Struggle for Peace, L., 1939, p. 408.

³ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. VI, pp. 491—493.

454

Обеспокоенные тем, что под давлением общественного мнения английское правительство было вынуждено в июне 1939 года направить в Москву для дальнейшего ведения переговоров специального уполномоченного¹, фашистские главари для выяснения обстановки в Лондоне решают послать туда две секретные миссии.

б июня 1939 г. в Лондон якобы для участия в работе международного комитета по делам беженцев прибыл Г. Вольтат, который вел переговоры с Г. Вильсоном и руководителем исследовательского отдела руководства консервативной партии Боллом². Ни в публикациях немецких трофейных документов, ни в публикациях дипломатических документов правительства Англии текста этих переговоров нет. Однако представление о них дает беседа Вольтата с представителем английского министерства иностранных дел Эштон-Гуэткиным, состоявшаяся накануне отъезда Вольтата в Берлин. Вольтат развил перед собеседником широкие планы англо-германского экономического сотрудничества, в основе которого должно было лежать признание Англией «Восточной и Юго-Восточной Европы в качестве сферы экономического влияния Германии. Вольтат сообщил, что предложенная им программа англо-германского экономического сотрудничества одобрена Шахтом, Функом, Герингом «и, естественно, руководящими кругами тяжелой промышленности»³. Правительство Чемберлена с удовлетворением встретило приезд Вольтата и начало подготавливать для предстоящих переговоров конкретный проект англо-германского соглашения.

В это же время в Лондон был направлен другой гитлеровский эмиссар — Тротт цу Зольц, которому было поручено позондировать почву в английских правящих кругах. Тротт цу Зольц учился вместе с сыном лорда Астора и был лично знаком со многими членами реакционной «клайвденской клики», оказывавшей в тот период определяющее воздействие на внешнюю политику правительства Чемберлена.

-----------

¹ Этот уполномоченный—второстепенный чиновник Форин оффиса Стрэнг в своих мемуарах откровенно сообщил, что полученные им от правительства инструкции осложняли и затрудняли ведение переговоров, но в то же время не разрешали прерывать их или доводить до срыва. (W. Strang, Home and Abroad, L., 1956, S. 157).

² «Documents on British Foreign Policy 1919—1939», Third Series, vol. VI, p. 390.

³ «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1959, Heft 4, SS. 766—767.

455

По приезде в июне 1939 года в Лондон Тротт цу Зольц был приглашен в Клайвден. Там он встретился с лордом Галифаксом и английским послом в Вашингтоне Лотианом. В результате бесед Тротт цу Зольц убедился, что английские государственные деятели и не помышляли ни о каком соглашении с Советским Союзом. Напротив, они признавали право Германии на «жизненное пространство» и оккупацию Чехословакии расценивали как «неизбежную», «стратегически необходимую». Единственно, что вызвало' неодобрение английских правящих кругов — это методы действий гитлеровской Германии, которая осуществила захват Чехословакии без предварительного официального одобрения западных стран. Это обстоятельство заставило общественное мнение насторожиться и затруднило ведение открытых переговоров с Германией. Поэтому Галифакс и Лотиан выразили пожелание, чтобы гитлеровское правительство сделало несколько «миролюбивых жестов», например, предоставило «Богемии и Моравии национальную свободу» при условии, что они по-прежнему будут находиться в тесной экономической связи с Германией. Такой шаг, сказал Лотиан, привел бы к повороту в общественном мнении Англии, и правительство получило бы свободу действий для заключения соглашения с Германией. Английские государственные деятели заявили, что все это позволило бы Германии и Англии, «единственным великим державам в Европе», определять будущую мировую политику. Естественно, подчеркивали они, что в этом случае «жизненное пространство» Германии далеко бы распространилось за ее границы, а «данцигский и польский вопросы разрешились бы сами собой»¹.

Перед своим отъездом в Берлин Тротт цу Зольц 8 июня был принят Чемберленом, который заверил его в своем глубоком убеждении в том, что европейские проблемы могут быть урегулированы по линии Берлин — Лондон. Что же касается английских гарантий странам Восточной Европы и переговоров с Советским Союзом, то они вызваны к жизни лишь действиями Гитлера и давлением общественного мнения Англии².

Уже спустя несколько дней немецкие фашисты могли убедиться, что их миссии в Лондон привели к полному

----------

¹ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. VI, pp. 674—685.

² «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1959, Heft 4, S. 768 f.

456

успеху. Переговоры в Москве вследствие позиции, занятой Англией и Францией, затягивались. В то же время 8 и 12 июня Галифакс, выступая в палате лордов, предложил созвать конференцию для рассмотрения немецких требований о «жизненном пространстве» и других спорных вопросов¹. 29 июня в речи на банкете в королевском институте международных отношений он вновь предложил Германии «обсудить колониальную проблему, вопрос о сырье, о торговых барьерах, о жизненном пространстве, об ограничении вооружений и все другие вопросы, затрагивающие европейцев»².

Убедившись, что опасения в отношении возможного заключения западными державами оборонительного пакта с Советским Союзом не имеют под собой оснований, и в то же время, считая, что общественность Англии и Франции не позволит своим правительствам открыто повторить Мюнхен в отношении Польши, гитлеровское правительство в значительной степени утратило интерес к секретным переговорам с правительством Чемберлена³. Это наглядно проявилось во время вторичного посещения Вольтатом 18—21 июля Лондона, куда он прибыл в качестве главы немецкой делегации на международную конференцию по китобойному промыслу. Во время бесед с Вильсоном, Бол лом и министром торговли Хадсоном Вольтат уже не выдвигал никаких проектов и предпочитал, по выражению Дирксена, «больше слушать, чем говорить»⁴. Зато английская сторона выступила с рядом документов, в которых детально была изложена разработанная английским кабинетом широкая программа англо-германского соглашения по политическим, военным и экономическим вопросам.

Среди политических положений, выдвинутых Вильсоном, важнейшее место занимал пакт о ненападении между Германией и Англией. Его заключение, пояснил Вильсон, освободило бы английское правительство от гарантий, данных Польше, Румынии, Греции и Турции⁵. Кроме того,

------------

¹ «Parliamentary Debates. House of Lords», 1939, vol. 113, col. 350—364.

² «British Foreign Policy. Speech by the Rt. Hon. Viscount Halifax. June 29th 1939», L., 1939, p. 8.

³ «PHN», Bd. XXXVII, Dok. 079-L, S. 548.

⁴ См. «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т.'II, стр. 116.

⁵ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. VI, p. 980.

457

он предложил подписать совместное заявление о невмешательстве Германии во внутренние дела Британской империи и Англии — в дела «Великой Германии». По существу это было предложение о разделе сфер влияния в мировом масштабе¹.

Вильсон предложил далее, чтобы Англия и Германия заключили три военных соглашения: морское, воздушное и по общим военным вопросам, интересующим обе страны, а также соглашение по экономическим вопросам.

В беседе с Вольтатом министр торговли Англии Хадсон затронул финансовые вопросы. Он предлагал устранить финансовые затруднения в Германии путем предоставления ей английских и американских займов. Английская газета «Дейли экспресс» определяла затем сумму займов, предложенных Хадсоном, в 0,5 млрд. фунтов стерлингов².

Английская сторона устами Вильсона весьма откровенно разъяснила, что в своем стремлении добиться соглашения с фашистской Германией правительство Чемберлена руководствуется ненавистью к Советскому Союзу и социализму, стремлением сохранить в Англии и Германии «существующие формы правления»³.

Вильсон и Хадсон всячески стремились придать англо-германским переговорам официальный характер, поэтому они были готовы привлечь к ним и премьер-министра, однако Вольтат, сославшись на неофициальный характер своей миссии, уклонился от встречи с Чемберленом.

Ввиду того, что слухи о переговорах Хадсона с Вольтатом проникли в печать и вызвали бурное возмущение английской общественности, английское правительство было вынуждено маневрировать. Чемберлен выступил в палате общин с лживым заявлением, в котором отрицал какую-либо связь британского кабинета с Вольтатом. Вслед затем 31 июля было объявлено о посылке в Москву английской и французской военных миссий. Однако значение этого маневра сразу же было понято гитлеровцами. Германский посол в Лондоне Дирксен доносил 1 августа: «К продолжению переговоров о пакте с Россией, несмотря на посылку военной миссии,— или, вернее, благодаря этому,—

----------------------

¹ См. «Фальсификаторы истории (Историческая справка)», стр. 51.

² «Daily Express», July 24, 1939.

³ «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. VI, p. 978.

458

здесь относятся скептически. ...Военная миссия скорее имеет своей задачей установить боеспособность Советской Армии, чем заключить оперативные соглашения»¹. Наконец, английское правительство, опасаясь новых разоблачений, а также не получая от немцев ответа на свои предложения, сделало упор на ведение переговоров с гитлеровцами через посредство неофициальных лиц — деятеля лейбористской партии Бакстона, шведских промышленников Венер-Грена и Дал ер уса.

29 июля Бакстон в беседе с советником германского посольства в Лондоне Т. Кордтом «в качестве частного лица» развил вопрос о том, как в английских правящих кругах понимают разграничение «сфер интересов» Германии и Англии.

«Конкретно,— сообщил Р. Бакстон,— это означало бы:

1. Германия обещает не вмешиваться в дела Британской империи.

2. Великобритания обещает полностью уважать германские сферы интересов в Восточной и Юго-Восточной Европе. Следствием этого было бы то, что Великобритания отказалась бы от гарантий, предоставленных ею некоторым государствам в германской сфере интересов. Далее, Великобритания обещает действовать в том направлении, чтобы Франция расторгла союз с Советским Союзом и отказалась бы от всех своих связей в Юго-Восточной Европе.

3. Великобритания обещает прекратить ведущиеся в настоящее время переговоры о заключении пакта с Советским Союзом»².

3 августа 1939 г. Вильсон официально подтвердил германскому послу предложения, сформулированные Бакстоном. Особое значение для германского правительства имело явное нежелание английского правительства оказать в случае немецкой агрессии помощь Польше.

После беседы с Вильсоном 3 августа Дирксен еще определеннее сообщил в Берлин, что «англо-германское соглашение... начисто освободило бы британское правительство от принятых им на себя в настоящее время гарантийных обязательств в отношении Польши, Турции и т. д.»³.

-------------

¹ «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. II, стр. 117.

² Там же, стр. 125—126.

³ Там же, стр. 133.

459

Чем дальше затягивались секретные переговоры между Германией и Англией, тем очевиднее выявлялась непримиримость империалистических противоречий между обеими странами. Гитлеровцы недвусмысленно заявляли, что они не собираются ограничиться захватом Восточной Европы и имеют свои виды на Британскую колониальную империю. Именно поэтому привезенные Вольтатом английские предложения Геринг оценил как «полностью абсурдные», которые «нельзя принимать всерьез».

7 августа 1939 г. во время организованной Далерусом в Шлезвиг-Гольштейне встречи семи представителей английских монополий с Герингом последний, запугивая английских собеседников угрозой распространения коммунизма, потребовал, чтобы Англия не только немедленно прервала переговоры с Советским Союзом, но и признала Ближний Восток сферой влияния Германии. С этим в Лондоне, естественно, согласиться не могли. «Правда заключается в том,— писал один из английских дипломатов, выражая реакцию правящих кругов Англии на требования гитлеровцев,— что имеется фундаментальная непримиримость между германской и английской политикой»¹.

«Игра в переговоры», как и рассчитывали гитлеровцы, создала для них обстановку, благоприятную для немедленного развязывания мировой войны.

Во-первых, гитлеровцы получили время для завершения подготовки к войне, в то время как западные страны, возлагая надежды на сговор с фашистской Германией, медлили с развертыванием вооруженных сил и перестройкой на военные рельсы промышленности.

Во-вторых, гитлеровское правительство получило самые веские доказательства того, что правительства западных держав рассматривают Польшу как разменную монету в торге с Германией и на деле не намерены ее защищать².

В-третьих, гитлеровское правительство убедилось, что правящие круги Англии и Франции и не помышляют о заключении соглашения с Советским Союзом об отпоре

-------------

¹ Цит. по А. М. Некрич, Политика английского империализма в Европе, стр. 375.

² 15 августа 1939 г. Галифакс уполномочил английского посла в Варшаве Кеннарда посоветовать Беку вступить в переговоры с Германией для урегулирования спорных вопросов. («Documents on British Foreign Policy 1919—1939», Third Series, vol. VII, L., 1954, p. 6).

460

немецко-фашистской агрессии и что переговоры в Москве они используют лишь как ширму для прикрытия секретных переговоров с Германией и оказания на нее нажима в целях достижения более выгодных для себя условий сделки.

Когда Советский Союз, наконец, потребовал от Англии и Франции на деле доказать свою готовность установить с ним эффективное военное сотрудничество, правительства этих стран предпочли 21 августа 1939 г. сорвать заключение военной конвенции (а значит, и переговоры с Советским Союзом), нежели пойти на соглашение, которое бы сделало невозможным их сговор с Германией¹.

Гитлеровское правительство понимало, что, сорвав переговоры с Советским Союзом, Англия и Франция подорвали тем самым основу своей собственной безопасности, и поэтому спешило использовать благоприятно сложившуюся для его агрессивных планов обстановку в целях немедленного развязывания войны в Европе.

ФАШИСТСКАЯ ГЕРМАНИЯ РАЗВЯЗЫВАЕТ МИРОВУЮ ВОЙНУ

«Прежде всего, будет разгромлена Польша...,— заявил Гитлер главнокомандующим родов войск на совещании в Оберзальцберге 22 августа 1939 г. — Если война даже разразится на Западе, мы, прежде всего, займемся разгромом Польши...

Я дам пропагандистский повод для начала войны. Неважно, будет он правдоподобным или нет...

Я только боюсь, что в последнюю минуту какая-нибудь свинья предложит свои услуги для посредничества... Положено начало подрыву английской гегемонии. Теперь, после того, как я провел политическую подготовку, расчищен путь для солдат»².

Гитлер выразил абсолютную уверенность фашистского правительства в том, что Англия и Франция не окажут серьезной военной помощи Польше. Он напомнил собравшимся, что когда Польша попросила у западных стран оружия, ей предоставили «смехотворное количество устаревшего снаряжения», что Англия всячески затягивает подписание с Польшей договора о помощи, о котором было

--------

¹ См. «Международная жизнь», 1959 г., № 2, стр. 140—158; № 3, стр. 139—158.

² «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 349— 350.

461

объявлено еще в марте. «Решительное наступление (союзников на Западе) невероятно... Польше помощь оказана не будет»,— еще 14 августа записал в своем служебном дневнике генерал Гальдер¹. «Конечно,— заявил Гитлер генералам,— западные державы попытаются в польско-германском конфликте сохранить лицо. Они, вероятно, отзовут послов, может быть создадут помехи в торговой сфере»², но что западные державы не желают, и не будут серьезно воевать с фашистской Германией из-за Польши, в этом в Берлине никаких сомнений не было.

Гитлер сообщил генералам ориентировочную дату нападения на Польшу — 26 августа 1939 г³.

На следующий день — 23 августа в 13 часов дня в Германии была объявлена тайная мобилизация вооруженных сил. Еще ранее по приказу Редера немецкие подводные лодки заняли боевые позиции в Атлантическом океане, а сухопутные войска под видом подготовки к осенним маневрам перебрасывались к границам с Польшей.

23 августа 1939 г. в Москве был подписан советско-германский договор о ненападении. Зондаж в этом направлении германское правительство вело с весны 1939 года. Гитлеровцы, еще не опьяненные дешевыми военными успехами на Западе, в тот период трезво учитывали мощь Советского Союза, наглядно продемонстрированную в разгроме японских агрессоров у Хасана и Халхин-Гола. К тому же в правящих кругах фашистской Германии не могли не учитывать и того обстоятельства, что война против социалистического государства явилась бы несравненно более опасной для гитлеровской Германии, чем война с западными империалистическими странами. Если война с последними решала вопрос о преобладании тех или иных держав в капиталистическом мире, то война против СССР неизбежно ставила на повестку дня вопросы о ликвидации фашизма и самого империалистического строя в Германии.

Советское правительство, прилагая все силы для того, чтобы создать в Европе эффективный фронт борьбы с гитлеровской агрессией, на протяжении ряда месяцев откло-

--------

¹ «Akten zur deutschen auswartigen Politik 1918—1945». Serie D, Bd. VII, SS. 463-465.

² «Dokumente der deutschen Politik und Geschichte», Bd. 5, В., 1959, S. 80.

³ «Suddeutsche Zeitung», 7. Okt. 1959.

462

няло предложения германского правительства. Однако 19 августа министр иностранных дел Полыни Бек заявил, что даже в случае германской агрессии Польша не допустит пропуска советских войск через свою территорию¹. 21 августа правительства Англии и Франции сорвали переговоры, которые они вели с Советским Союзом в Москве.

В этой обстановке вечером 20 августа Гитлер направил в Москву телеграмму, в которой предлагал послать 22 или 23 августа в Москву Риббентропа для заключения пакта о ненападении².

Советский. Союз оказался перед выбором:

«либо принять в целях самообороны сделанное Германией предложение о заключении договора о ненападении и тем самым обеспечить Советскому Союзу продление мира на известный срок, который мог быть использован Советским государством в целях лучшей подготовки своих сил для отпора возможному нападению агрессора,

«либо отклонить предложение Германии насчет пакта о ненападении и тем самым позволить провокаторам войны из лагеря западных держав немедленно втравить Советский Союз в вооруженный конфликт с Германией в совершенно невыгодной для Советского Союза обстановке, при условии полной его изоляции»³.

Вечером 21 августа, лишь после того как со всей очевидностью вскрылся провал англо-франко-советских переговоров, Советское правительство дало свое согласие на заключение пакта о ненападении с Германией⁴.

Конечно, Советское правительство, идя на этот вынужденный шаг, понимало, что гитлеровцы были и продолжали оставаться злейшими врагами социалистической державы, что они по-прежнему рассматривали Советский Союз как главное препятствие на пути осуществления своих захватнических планов. Однако «тогда у Советского правительства не оставалось иного выхода, как пойти на пе-

--------

¹ «Documents on British Foreign Policy 1919—1939», Third Series, vol. VIII, p. 85.

² «The New York Times», Jan. 22, 1948.

³ «Фальсификаторы истории (Историческая справка)», стр. 53.

⁴ Последнее заседание военных миссий СССР, Англии и Франции, выявившее полный провал переговоров, закончилось в 17 часов 25 минут. Ответная телеграмма Гитлеру была направлена в 19 часов 30 минут («Международная жизнь», 1959 г., № 3, стр. 155; «The New York Times», Jan. 22, 1948).

463

реговоры с Гитлером, сознавая, что оно идет на сделку с самим дьяволом»¹.

Заключение советско-германского договора о ненападении сорвало планы правящих кругов западных стран как в отношении направления немецко-фашистской агрессии против Советского Союза, так и в отношении создания единого антисоветского фронта империалистических держав.

Неудивительно, что этот вынужденный и вместе с тем оправданный и дальновидный шаг советской дипломатии подвергается злобным и клеветническим атакам реакционной буржуазной историографии. Типичным образчиком такой клеветы может служить утверждение западногерманских историков May и Краусника о том, что СССР, заключив пакт с Гитлером, только сделал войну неизбежной».

Более злонамеренного искажения исторических фактов трудно себе и представить. Не заключение советско-германского пакта о ненападении, как в этом пытаются уверить буржуазные фальсификаторы, а отказ англо-французских правящих кругов от коллективной безопасности открыл дорогу для немецкой агрессии и помог Гитлеру развязать вторую мировую войну. Об этом со всей ясностью заявил Н. С. Хрущев в беседе с корреспондентом французской газеты «Фигаро» 19 марта 1958 г. «Если бы в 1939 году, когда в Советском Союзе была делегация от Франции и Англии,— подчеркнул он,— французы и англичане серьезнее отнеслись бы к переговорам, то войны не было бы»².

Убедившись, что им не удается разрешить внутренние противоречия империалистической системы за счет СССР, и, очутившись перед лицом военного столкновения с Германией, правящие круги Англии, Франции и США развили бурную деятельность, стремясь в последний момент любой ценой повернуть германскую агрессию в сторону Советского Союза.

С одной стороны, английское и французское правительства проводили срочные мероприятия военного характера,

--------------

¹ Н. С. Xрущев, Речь на собрании представителей общественности Москвы в связи с 20-летием начала Великой Отечественной войны, «Правда», 22 июня 1961 г.

² Н. С. Xрущев, К победе в мирном соревновании с капитализмом, стр. 151.

464

чтобы продемонстрировать Германии свою «силу». Англия 25 августа, наконец, подписала договор о взаимной помощи с Польшей, во Франции 24 августа в армию было призвано большое количество резервистов.

С другой стороны, английское и французское правительства показывали Гитлеру, что ему, собственно, нет нужды в военном захвате Польши: на определенных условиях Польша может быть выдана ему и без боя. Английская и французская дипломатия настойчиво трудилась в конце августа 1939 года над организацией нового Мюнхена — на этот раз за счет польского народа. 22 августа Чемберлен направил Гитлеру письмо, в котором предлагал английское посредничество в германо-польском конфликте¹. С предложением «добрых услуг» США 25 августа выступил государственный секретарь Хэлл. Несколько ранее с аналогичным посланием к Гитлеру обратился французский премьер Даладье.

В то же время правительства Англии и Франции настойчиво «рекомендовали» Польше не доводить дела до военного конфликта с Германией. 27 августа они предложили Польше процедуру разрешения германо-польского спора о положении национальных меньшинств, которая как две капли воды напоминала англо-французские действия, приведшие к Мюнхену.

Помимо официальных каналов, западные страны широко использовали в переговорах с Германией и своих неофициальных эмиссаров. Один лишь Далерус за период между 24 августа и 1 сентября совершил шесть рейсов между Лондоном и Берлином. Однако после срыва правительствами Англии и Франции переговоров с Советским Союзом никакие маневры уже не могли остановить военную машину германского фашистского империализма.

Роль польских «Судет» была отведена гитлеровцами Данцигу. 23 августа там был произведен фашистский переворот. Через день с «визитом дружбы» в данцигскую гавань прибыл немецкий линкор «Шлезвиг-Гольштейн». Его командир имел приказ поддержать огнем корабельной артиллерии данцигских фашистов в «час икс» (время нападения на Польшу)².

----------------------

¹ «Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges», S. 289.

² H. Barwald, К. Роlkehn, Geheime Kommandosache «Fall Weiss», В., 1960, S. 36.

465

25 августа Гитлер принял Гендерсона и, сообщив ему о своем намерении любой ценой решить «проблему Данцига и польского коридора», заявил, что он готов «урегулировать» отношения с Англией при условии, если она удовлетворит колониальные требования Германии. В этом случае Гитлер был готов даже взять на себя «личные обязательства» заботиться о сохранности Британской империи¹.

А несколько минут спустя после беседы Гитлера с Гендерсоном — в 15 часов 5 минут Кейтель передал в штаб оперативного руководства ОКВ приказ Гитлера: начать общую атаку на Польшу на следующий день — 26 августа в 5 часов 30 минут утра². •

Однако выступление пришлось отложить уже в тот же день. Гитлеровцы рассчитывали, что одновременно в войну вступит фашистская Италия. Это, по их замыслам, еще больше сковало бы западные державы и позволило бы Германии беспрепятственно расправиться с Польшей. Однако вечером 25 августа в Берлине было получено письмо Муссолини. Последний сообщал о полной военной неподготовленности Италии и соглашался вступить в войну лишь при условии, если Германия немедленно направит в Италию большое количество оружия, 12 млн. т угля и т. д. Разъяренный Гитлер бросил в лицо итальянскому послу обвинение, что «Италия ведет себя как в 1914 году», и приказал перенести нападение на Польшу ориентировочно на 31 августа.

Приказ Гитлера застал войска на марше к польской границе. До ряда частей его так и не успели довести. Утром 26 августа немецкая штурмовая группа численностью до батальона внезапно захватила Яблунковский перевал — дорогу в Южную Польшу. Крупные столкновения произошли на всем протяжении германо-польской границы³.

Военные приготовления в Германии завершались полным ходом. 27 августа во всей Германии была введена карточная система. Для координации военных, экономических и политических мероприятий различных фашистских органов во время войны 30 августа под председательством Геринга был создан «совет министров по обороне империи».

-----------------------------------------

¹ «Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges», S. 294.

² E. Kordt, Wahn und Wirklichkeit, S. 196.

³ H. Barwald, К. Роlkehn, Geheime Kommandosache «Fall Weiss», S. 52.

466

В результате переговоров с Муссолини Гитлер согласился 27 августа с тем, что Италия на первом этапе войны займет положение «невоюющей страны», но потребовал, чтобы Италия проводила в целях дезинформации Англии и Франции мобилизационные мероприятия.

30 августа 1939 г., когда вооруженные силы фашистской Германии уже заняли исходные позиции для нападения на Польшу, гитлеровское правительство разыграло последний акт дипломатического фарса, призванного доказать немецкому населению «неуступчивость» Польши и «вынужденный» характер войны для Германии. Риббентроп принял Гендерсона и сообщил ему условия, на которых Германия якобы согласна урегулировать немецко-польский конфликт мирным путем. Скороговоркой Риббентроп зачитал пространный документ, содержавший шестнадцать пунктов. Предусматривалось немедленное включение Данцига в рейх, проведение плебисцита по вопросу о государственной принадлежности в так называемом «польском коридоре» и т. д.¹ Риббентроп (факт неслыханный в дипломатической практике!) отказался передать Гендерсону письменный текст меморандума. «Я не поверил своим ушам,—пишет участник встречи переводчик Шмидт,— когда услышал такое заявление Риббентропа»².

Впоследствии на Нюрнбергском процессе Риббентроп признал, что сделанные им предложения целиком носили демагогический пропагандистский характер. Гитлер запретил Риббентропу вручать текст меморандума, заявив: «Я нуждаюсь в алиби, прежде всего перед немецким народом, чтобы показать ему, что я все сделал, чтобы сохранить мир»³.

Тем не менее, западные страны приняли содержавшиеся в немецком меморандуме условия за основу для урегулирования германо-польского конфликта. На следующий день 31 августа в полдень Гендерсон сообщил, что польское правительство согласно на переговоры и поручает вести их своему послу в Берлине Липскому. В 2 часа дня последний позвонил Риббентропу и сообщил, что соответствующие полномочия ему уже отправлены из Варшавы и

----------------------------

¹ «Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges», S. 304 f.

² P. Schmidt, Statist auf der diplomatischen Buhne 1923—945, Bonn, 1949, S. 459.

³ «PHN» Bd. X, S. 311.

467

он ожидает их получения с минуты на минуту. Однако германским фашистам было не до переговоров.

Днем 31 августа Гитлер подписал «директиву № 1 о ведении войны». «Нападение на Польшу,— говорилось в ней,— должно быть проведено в соответствии с приготовлениями, произведенными по «плану Вейс»... День наступления— 1 сентября 1939 г. Начало наступления—4 часа 45 минут».

Вечером 31 августа английскому и французскому послам в Берлине было заявлено, что ввиду отсутствия польского уполномоченного германское правительство считает, что его предложения отклонены¹. Аналогичное заявление в 21 час было передано по берлинскому радио.

В это время фабрикация пропагандистских поводов для начала войны, которые Гитлер обещал генералам на совещании в Оберзальцберге, шла полным ходом. За одну лишь ночь с 31 августа на 1 сентября 1939 года по немецким официальным данным на польско-германской границе произошло «14 пограничных столкновений, из них три тяжелых»².

Утром 1 сентября все фашистские газеты вышли с огромными заголовками о «польских провокациях» против Германии, якобы имевших место в Глейвице, Оппельне и Гогенлиндене. После второй мировой войны были обнаружены документы, которые позволяют характеризовать эти «пограничные столкновения», послужившие фашистской Германии непосредственным поводом для развязывания второй мировой войны, как грубейшие гитлеровские провокации, подготовленные и осуществленные органами СС. Об одной из этих провокаций, так называемой «операции Гиммлер», подробно рассказал на Нюрнбергском процессе один из ее участников — бывший эсэсовец Альфред Науджок.

«Приблизительно 10 августа 1939 г.,- показал он,— шеф полиции безопасности и СД Гейдрих приказал мне лично инсценировать нападение на радиостанцию в Глейвице вблизи польской границы, но представить дело так, будто бы нападение совершено поляками... Отданный мне приказ гласил: овладеть радиостанцией и удерживать ее в течение времени, необходимого для выступления по

-------------

¹ «Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges», S. 305.

² «Verhandlungen des deutschen Reichstags», 1939, Bd. 460, S. 46.

468

радио говорящего по-польски немца. Такой человек был предоставлен в мое распоряжение. Гейдрих указал, что в своей речи он должен заявить: настало время свести¹счеты между Польшей и Германией, поляки должны сплотиться и убивать каждого немца, который окажет им сопротивление. Гейдрих сказал мне тогда же, что нападение Германии на Польшу ожидается в ближайшие дни...

Между 25 и 31 августа я разыскал шефа гестапо Генриха Мюллера, который находился тогда поблизости от Оппель-на... Мюллер сказал мне, что он получил от Гейдриха приказ предоставить в мое распоряжение одного преступника для проведения операции в Глейвице. Пароль, которым он называл этих преступников,— «консервы».

Днем 31 августа я получил от Гейдриха по телефону сигнал, что нападение должно быть осуществлено в этот же день в 8 часов вечера. Гейдрих сказал: «Чтобы выполнить этот приказ, обратись к Мюллеру за консервами». Я так и сделал, указав Мюллеру, чтобы он передал мне нужного человека поблизости от радиостанции. Я получил этого человека и велел положить его у входа в радиостанцию. Он был жив, но без сознания... Лицо его было сильно измазано кровью. Он был одет в штатское платье.

Мы заняли, как было приказано, радиостанцию, произнесли трех- или четырехминутную речь, сделали несколько пистолетных выстрелов и удалились»¹. Спустя некоторое время на месте провокации появились журналисты и фотокорреспонденты, которым полиция показала труп одного из «польских налетчиков».

Столь же циничный характер носила и другая фашистская провокация — в районе Оппельна, подробности которой рассказал на судебном процессе в 1952 году бывший оберфюрер СС Эмануэль Шефер. Он являлся шефом гестапо в Оппельне и получил от Гейдриха приказ инсценировать пограничный инцидент. Вечером 31 августа 1939 г. несколько эсэсовцев подожгли здание таможни в Рауэне. Одновременно была затеяна дикая стрельба. Нескольким, убитым заключенным из концлагеря натянули польскую униформу и трупы их положили около таможни. Позднее трупы «поляков» были сфотографированы и фото фигурировали как доказательство ответственности Польши за

-----------

¹ «PHN», Bd. XXXI, Dok. 2751-PS, S. 91 f.

469

войну. На все сомнения Гейдрих отвечал: „Как только первый танк перейдет границу, все забудется!"»¹.

На допросе перед военным судом в Варшаве в 1949 году бывший эсэсовец Иозеф Гржимек снял завесу гитлеровской лжи и с третьего «инцидента», использованного немецкими фашистами в качестве повода для развязывания войны. Гржимек показал, что вечером 31 августа 1939 г. группе эсэсовцев, составленной из говоривших по-польски уроженцев Силезии, приказали надеть польскую униформу, а поверх ее еще и немецкую. После этого их на грузовике привезли к польской границе в районе Гогенлиндена и спрятали в лесу. С наступлением темноты им был дан приказ: «Говорить только по-польски, немецкую униформу снять, петь польские песни, по-польски ругать немцев и стрелять в воздух». После этого группа ворвалась в немецкую таможню и разгромила ее. Позже группа снова вернулась в лес, где переоделась в немецкую форму. Когда эсэсовцы на обратном пути проезжали мимо здания таможни, показал Гржимек, они увидели несколько трупов в польской униформе, однако «на проверке все наши были налицо. Только позднее я узнал, что эти трупы были доставлены на грузовике неизвестными людьми»².

Утром 1 сентября 1939 г. Гитлер выступил в фашистском рейхстаге с лживым и провокационным заявлением. Выдавая инсценированные самими гитлеровцами пограничные инциденты в качестве доказательств агрессии со стороны Польши, он заявил: «Сегодня ночью впервые уже и военнослужащие польской регулярной армии стреляли по нашей территории. С 5 часов 45 минут им отвечают на огонь огнем»³.

Вероломное нападение немецко-фашистской армии на Польшу началось без объявления войны. Вечером 31 августа части вермахта вторглись из Восточной Пруссии в Данциг, а в 7 часов утра фашистский гаулейтер Форстер объявил по радио о присоединении Данцига к рейху. В 4 часа 45 минут утра 1 сентября 1939 г. стоявший на данцигском рейде немецкий линкор «Шлезвиг-Гольштейн» открыл огонь по польским укреплениям. В тот же час в соответствии с директивой верховного командования части

---------

¹ «Neue Zurcher Zeitung», 8. Okt. 1952.

²H. Barwald, К. Polkehn, Geheime Kommandosache «Fall Weiss», S. 109.

³ «Verhandlungen des deutschen Reichstags», 1939, Bd. 460, S. 47.

470

фашистского вермахта с трех сторон обрушились на Польшу.

Даже тогда, когда немецкие войска, сея смерть и разрушения, уже двигались по польской земле, английские и французские мюнхенцы предприняли еще одну попытку договориться с германскими фашистами. Они ухватились за предложение Муссолини о созыве для урегулирования польско-немецкого конфликта международной конференции типа Мюнхенской в составе представителей Англии, Франции, Германии и Италии. Однако фашистская Германия отвергла это предложение. 3 сентября Гитлер ответил. Муссолини, что он рассчитывает военными средствами достичь значительно большего, чем путем переговоров. В тот же день правительства Англии и Франции объявили войну Германии.

«История предвоенных лет,— говорит Н. С. Хрущев,— убедительно свидетельствует о том, что западные державы делали Гитлеру одну уступку за другой, толкая его на Восток, на нашу страну. Но дело обернулось так, что тот, кого тогдашние правящие круги Англии, Франции и США вскармливали, как своего цепного пса, намереваясь пустить его против СССР, сорвался с этой цепи и бросился на? тех, кто его вскармливал»¹.

Фашистская Германия, развязав вторую мировую войну, открыто поставила на повестку дня вопрос о коренном переделе мира в пользу германского империализма. Тем самым германские фашисты предприняли шаг, ради которого их 30 января 1933 г. призвали к власти наиболее агрессивные и реакционные круги немецкого монополистического капитала.

-------

¹ «Правда», 7 декабря 1955 г.

470

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рассмотрение политической и социально-экономической истории Германии за период 1933—1939 годов представляет большой политический и научный интерес. В 1933 году к власти в Германии пришел фашизм. Это явилось свидетельством дальнейшего загнивания и упадка германского империализма, дальнейшего ослабления капиталистической системы в целом. «Ни для кого не секрет,— говорил Н. С. Хрущев на XXII съезде КПСС,— что методы запугивания и угроз — не признак силы, а свидетельство ослабления капитализма, углубления его общего кризиса» ¹.

Призывая гитлеровцев к власти, немецкая и вся международная реакция стремилась тем самым задержать ход исторического развития, разрешить раздирающие капиталистическую систему глубочайшие внутренние противоречия путем уничтожения социалистического государства, удушения революционного и демократического движения, усиления эксплуатации и ограбления народных масс.

Годы кровавого фашистского господства в Германии стоили человечеству миллионов жертв, неисчислимых бедствий и страданий. Период фашистского произвола вошел в историю Германии и порабощенных гитлеровцами стран и народов как самая мрачная страница. В то же время опыт истории, связанный с пребыванием гитлеровцев у власти, со всей очевидностью свидетельствует о том, что

---------

¹ Н. С. Хрущев, Отчет Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза XXII съезду партии 17 октября 1961 года, изд-во «Правда», 1961, стр. 9.

472

«никакие потуги империализма не могут приостановить поступательное развитие истории»¹, движение народных масс к демократии, социалистическому переустройству общества.

В. И. Ленин еще в 1920 году предупреждал, что нет таких преступлений и злодеяний, на которые не пошла бы империалистическая буржуазия ради сохранения своего господства. В то же время В. И. Ленин, мастерски владея оружием научного предвидения, раскрыл историческую обреченность этих действий реакции. «Пусть буржуазия мечется,— писал он,— злобствует до умопомрачения, пересаливает, делает глупости, заранее мстит большевикам и старается перебить... лишние сотни, тысячи, сотни тысяч завтрашних или вчерашних большевиков: поступая так, буржуазия поступает, как поступали все осужденные историей на гибель классы... Но во всех случаях и во всех странах коммунизм закаляется и растет; корни его так глубоки, что преследования не ослабляют, не обессиливают, а усиливают его»².

Германский фашизм — ударная сила мировой реакции— потерпел в развязанной им второй мировой войне сокрушительное военно-экономическое, политическое и идеологическое поражение. Империализм оказался бессильным преградить путь социалистическим революциям в Европе и Азии, созданию и укреплению мировой социалистической системы, развалу колониальной системы империализма, дальнейшему подъему рабочего и коммунистического движения в самих капиталистических странах.

Более того, «фашизм, появившись в результате упадка капиталистической системы, действует в конечном итоге как фактор ее дальнейшего разложения. ...Фашизм, беря на себя обязанности похоронить марксизм, революционное движение рабочего класса, сам в результате диалектики жизни и классовой борьбы ведет к дальнейшему развитию тех сил, которые должны быть его могильщиками, могильщиками капитализма»³.

Чудовищные преступления германского фашизма, этого отвратительного порождения современного капитализма,

-------------

¹ «Программные документы борьбы за мир, демократию и социализм», Госполитиздат, 1961, стр. 40.

² В. И. Ленин, Детская болезнь «левизны» в коммунизме, Соч., т. 31, стр. 81.

³ Г. Димитров, Избранные произведения, т. I, стр. 394.

473

раскрыли миллионам людей кровавую, антинародную сущность империализма, несовместимость господства монополий в экономике и политике с коренными жизненными интересами народных масс.

Господство гитлеровцев в Германии не привело, как на то рассчитывали в реакционных кругах стран Запада, к смягчению межимпериалистических противоречий. Напротив, переход власти в Германии в руки наиболее агрессивных и шовинистических группировок финансового капитала создал в Европе опасный очаг войны и агрессии, быстро привел к обострению противоречий между Германией и ее империалистическими соперниками — Англией, США и Францией. Развитие этих противоречий привело затем ко второй мировой войне, до основания потрясшей и ослабившей все здание современного капитализма.

Рассмотрение истории Германии 1933—1939 годов до конца раскрывает всю близорукость и преступность политики правительства США, Англии и Франции в германском вопросе накануне второй мировой войны. Движимые ненавистью к коммунизму и прогрессу, стремлением разрешить свои противоречия за счет Советского Союза, усиления эксплуатации народов капиталистических и колониальных стран, они вложили оружие в руки немецких милитаристов и расчистили им путь к войне.

Однако гитлеровцы не последовали рецептам реакционных кругов Вашингтона, Лондона и Парижа. Они обрушили первые удары фашистской военной машины против самих западных держав, что создало серьезную угрозу их национальной независимости. Лишь разгром и истребление фашистского вермахта на советско-германском фронте спасли западные страны от порабощения и превращения их в колонии германских империалистов.

Казалось бы, правящие круги западных стран должны были учесть этот печальный для них опыт истории. Однако факты говорят о другом. Напуганные успехами сил мира, демократии и социализма, правящие круги США, Англии и Франции после второй мировой войны растоптали согласованные решения союзников, предусматривавшие осуществление демократизации и демилитаризации Германии, и вновь встали на путь проведения авантюристической политики в германском вопросе. Рассчитывая использовать германский империализм в качестве ударной силы против Советского Союза и других социалистических госу-

474

дарств, западные державы возродили германский милитаризм и заключили с ним военный союз. Тем самым в центре Европы в лице ФРГ вновь создан опасный очаг агрессии.

Нет сомнения, что нынешняя политика западных держав в германском вопросе чревата для них еще большими провалами, чем мюнхенский курс накануне второй мировой войны. В условиях существования могучего социалистического лагеря, развала колониальной системы империализма и обострения всех противоречий капиталистической системы попытка германских милитаристов и реваншистов «новь двинуться на Восток носила бы еще более обреченный характер, чем гитлеровская агрессия в 1941 году. «Со всей определенностью следует заявить,— указал II. С. Хрущев на IV сессии Верховного Совета СССР,— что если бы взяли верх в Западной Германии оголтелые фашисты, которые сейчас допускаются к власти и командованию, к созданию бундесвера, к командованию вооруженными силами НАТО, и если бы эта гадина захотела выползти за пределы своих границ, то ей не только не удалось бы доползти до Москвы и Сталинграда, как это было во время гитлеровского нападения, она была бы раздавлена на своей территории»¹.

Политика Советского Союза в германском вопросе, направленная на обуздание германского милитаризма, на то, чтобы ему не удалось вновь ввергнуть человечество в пламя войны, отвечает коренным национальным интересам всех народов, в том числе и народов западных стран. Опыт истории свидетельствует о том, что возрожденный германский милитаризм сам избирает путь своей агрессии. История возникновения второй мировой войны говорит, что германский милитаризм знает дорогу не только на Восток, но и на Запад. «Хотя германский империализм и устремляет свои взоры на Восток,— говорил В. Ульбрихт на V съезде СЕПГ,— все же. можно предположить, что он попытается первоначально установить свое империалистическое господство над своим «тылом», то есть над Западной Европой. Если фашистский германский империализм во времена Гитлера (когда Советский Союз был единственным социалистическим государством, а капиталистические Польша

-------------

¹ H. С. Хрущев, О внешней политике Советского Союза. 1960 год, т. I, Госполитиздат, 1961, стр. 43—44.

475

и Чехословакия являлись игрушками в руках западных политиков), прежде чем начал агрессию против Советского Союза, поработил Западную Европу, то перед лицом мощного социалистического лагеря германский империализм будет еще больше ориентироваться на первоочередное завоевание тыла»¹.

Попытка правящих кругов западных держав игнорировать суровые уроки истории и вновь дать возможность германским милитаристам играть жупелом антикоммунизма может дорого обойтись народам этих стран.

В современную эпоху, когда империалистические монополии — основной оплот реакции и агрессии, стремясь любой ценой сохранить отжившую свой век систему капиталистической эксплуатации и колониального гнета, вновь и вновь проявляют тенденцию уничтожить или до предела урезать демократические права народных масс, имеет актуальное политическое и научное значение анализ методов, при помощи которых реакции удалось в 1933 году подменить в Германии буржуазный парламентаризм режимом террора и полного бесправия. Рассмотрение применявшихся при этом форм маскировки фашизма — сочетание диктаторских методов управления с фикцией парламентаризма, лишенного демократического содержания и сведенного к чистой формальности, использование парламентских институтов для их же собственной ликвидации и т. д. — помогает лучше разобраться и в тех новых формах, в которых империалистическая реакция пытается протащить фашизм в наши дни. «В представлении миллионов людей фашизм обычно связывается с именами Гитлера и Муссолини. Однако,— указывает Н. С. Хрущев,— нельзя исключать, что фашизм может возродиться в других формах, а не в прежних, уже скомпрометированных в глазах народов»'².

Рассмотрение истории Германии 1933—1939 годов неопровержимо свидетельствует о том, что империализм и милитаризм являются злейшими врагами немецкого народа. Не разгул милитаризма и агрессии, не подавление прогрессивных сил, а путь демократического развития, непримиримая борьба против германского милитаризма и его носи-

--------------------

¹ «Protokoll der Verhandlungen des V. Parteitages der SED», Bd. 1, В., 1959, S. 31.

² H. С. Хрущев, Мир без оружия — мир без войн, т. I, стр. 41.

476

телей — монополистов и юнкеров является единственным путем для немецкого народа к мирной, зажиточной и счастливой жизни.

Факты показывают, что демагогические спекуляции германских милитаристов такими лозунгами, как «право немецкой нации на самоопределение», «борьба за равноправие Германии» и т. п., служили гитлеровцам, а в настоящее время служат боннским реваншистам лишь для разжигания шовинистических настроений и маскировки подготовляемой ими агрессивной грабительской войны Против других народов.

Тяжелый для немецкого народа урок истории со всей очевидностью подтверждает слова В. Ульбрихта о том, что «сущность национального вопроса для немецкого народа состоит в том, что расположенная в центре Европы Германия после поражений в двух мировых войнах может играть достойную роль только в том случае, если она смело повернется к новой перспективе — миролюбивой демократической Германии, откажется от завоеваний и эксплуатации других народов и будет проводить последовательную политику дружбы между народами»¹.

Установление в Германии фашистской диктатуры, неслыханные бедствия и страдания, обрушившиеся на немецкий, а затем и другие народы Европы, стали возможными лишь вследствие вызванного правыми социалистами раскола рабочего класса — самого последовательного борца против войны и фашизма. И ныне раскольническая политика правых лидеров СПГ может привести рабочий класс ФРГ лишь к поражениям.

По иному пути пошло развитие на востоке Германии. Здесь после разгрома германского фашизма прогрессивные миролюбивые силы сделали необходимые выводы. Ликвидация раскола в рабочем движении, объединение коммунистов и социал-демократов в единой марксистско-ленинской партии — Социалистической единой партии Германии позволили рабочему классу под руководством СЕПГ, сплотив вокруг себя все патриотические силы, не только покончить на территории ГДР с заклятыми врагами немецкого народа — монополистами, милитаристами, юнкерами, но и открыть трудящимся республики путь к социализму и коммунизму.

--------------

¹ «Neues Deutschland», 17. Dez. 1959.

477

Опыт немецкого рабочего движения в 1933—1939 годах со всей очевидностью свидетельствует о настоятельной необходимости сплочения под руководством рабочего класса и его боевого авангарда — коммунистических партий всех миролюбивых демократических сил народов, чтобы преградить путь наступлению фашистской реакции. «Перед сплоченным рабочим классом, осуществляющим единство действий,—указывается в Программе Коммунистической партии Советского Союза, — не устоит ни один бастион империализма» ¹.

Попытка немецкой и международной реакции повернуть при помощи гитлеровцев колесо истории вспять закончилась для них сокрушительным провалом. Еще более беспочвенными являются планы фашистской реакции в современную эпоху, когда главное содержание, главное направление и главные особенности исторического развития человеческого общества определяют силы, борющиеся против империализма, за социалистическое переустройство общества.

Социализм вышел за рамки одной страны и утвердился в масштабе всего мирового социалистического содружества. Советский Союз вступил в период развернутого строительства коммунизма. В условиях коренного изменения соотношения сил на международной арене в пользу социализма развернулся процесс крушения колониальной системы. Империализм бесповоротно утратил господство над большинством человечества и вступил в период заката и гибели. Неотвратимым процессом разложения охвачены экономика, политика и идеология империализма. В ходе мирного соревнования двух систем социализм не только демонстрирует полное превосходство над капитализмом в сфере производства, но и наносит ему глубокое моральное поражение в глазах народов. Для сотен миллионов людей становится очевидным, что капитализм изжил себя, что он не в состоянии решить ни одной из назревших проблем, которые стоят перед человечеством. Теряя свое влияние в народных массах и будучи не в состоянии удержать свое господство парламентскими методами, монополии все чаще прибегают к запугиванию и подавлению

---------

¹ «Программа Коммунистической партии Советского Союза (принята XXII съездом КПСС)», стр. 42.

478

народных масс, к методам открытой диктатуры для осуществления реакционной внутренней политики и актов агрессии на международной арене. Но если эти средства не смогли предотвратить процесс упадка капитализма в прошлом, то тем более беспочвенными они являются в современную историческую эпоху. «Реакция, — говорил на XXII съезде КПСС Н. С. Хрущев,—еще в состоянии в нарушение конституции разогнать в той или другой стране парламент, бросить в тюрьмы лучших представителей народа, послать для усмирения «непокорных» крейсеры и морскую пехоту. Все это может на какой-то срок отодвинуть приближение рокового часа для господства капитализма. Но такие репрессивные меры еще более разоблачают разбойничью сущность империализма. Империалисты рубят сук, на котором сидят. В мире нет такой силы, которая могла бы остановить движение человечества по пути прогресса»¹.

Успехи стран мирового социалистического содружества воодушевляют народы всего мира, укрепляют в них веру в свои силы, в торжество коммунизма. Гибель империализма и торжество социализма неизбежны. Как бы ни бесновались силы реакции и агрессии, дни их существования сочтены.

Ломая сопротивление империалистической реакции, сплачивая народные массы на базе всепобеждающего учения Маркса — Энгельса — Ленина, коммунистические партии приведут народы всех стран к заветной цели — коммунизму.

-------

¹ Н. С. Хрущев, Отчет Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, стр. 9.

479

БИБЛИОГРАФИЯ

I. Основоположники марксизма-ленинизма

Маркс К., Капитал, т. 1, 2, 3, Госполитиздат, 1955.

Маркс К., Критика Готской программы, Полное собрание сочинений, т. 16.

Энгельс Ф., К критике проекта социал-демократической программы 1891 г., Соч., т. XVI, ч. 2.

Ленин В. И., Марксизм и ревизионизм, Полное собрание сочинений, т. 17.

Ленин В. И., Разногласия в европейском рабочем движении, Полное собрание сочинений, т. 20.

Ленин В. И., Цаберн, Соч., т. 19.

Ленин В. И.., Чему не следует подражать в немецком рабочем движении, Соч., т. 20.

Ленин В. И., Империализм, как высшая стадия капитализма, Соч., т. 22.

Ленин В. И., О брошюре Юниуса, Соч., т. 22.

Ленин В. И., Революция в России и задачи рабочих всех стран, Соч., т. 23.

Ленин В. И., О Стокгольмской конференции, Соч., т. 25.

Ленин В. И., По вопросу о Циммервальде, Соч., т. 25.

Ленин В. И., Грозящая катастрофа и как с ней бороться, Соч., т. 25.

Ленин В. И., Государство и революция, Соч., т. 25.

Ленин В. И., О революционной фразе, Соч., т. 27.

Ленин В. И., IV конференция профессиональных союзов и фабрично-заводских комитетов Москвы 27 июня —2 июля 1918 г., Соч., т. 27.

Ленин В. И., Доклад на Московской губернской конференции заводских комитетов 23 июля 1918 г.. Соч., т. 27.

Ленин В. И., Письмо Объединенному заседанию ВЦИК, Московского Совета с представителями фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов 3 октября 1918г., Соч., т. 28.

Ленин В. И., Пролетарская революция и ренегат Каутский, Соч., т. 28.

Ленин В. И., Речь по поводу убийства Розы Люксембург и Карла Либкнехта 19 января 1919 г., Соч., т. 28.

Ленин В. И., Письмо к рабочим Европы и Америки, Соч., т. 28.

Ленин В. И., Третий Интернационал и его место в истории, Соч., т. 29.

480

Ленин В. И., Дополнение к проекту обращения к германским рабочим и не эксплуатирующим чужого труда крестьянам, Соч., т. 29.

Ленин В. И., Герои бернского Интернационала, Соч., т. 29.

Ленин В. И., Как буржуазия использует ренегатов. Соч., т. 30.

Ленин В. И., Привет итальянским, французским и немецким коммунистам, Соч., т. 30.

Ленин В. И., Проект (или тезисы) ответа от РКП на письмо Независимой с.-д. германской партии, Соч., т. 30.

Ленин В. И., Детская болезнь «левизны» в коммунизме, Соч., т. 31.

Ленин В. И. Письмо к немецким и французским рабочим, Соч., т. 31.

Ленин В. И., Письмо к немецким коммунистам, Соч., т. 32.

Ленин В. И., Членам группы Спартак, Соч., т. 35,

Ленин В. И., Тетради по империализму, Соч., т. 39.

II. Документы и выступления руководителей КПСС

и Советского государства.

Документы международного коммунистического движения

«КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», ч. I—IV, Госполитиздат, 1954—1960.

«XX съезд Коммунистической партии Советского Союза 14—25 февраля 1956 года. Стенографический отчет», т. I—II, Госполитиздат, 1956.

«XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза 27 января — 5 февраля 1959 года. Стенографический отчет», т. I—II, Госполитиздат, 1959.

«Резолюция XXII съезда Коммунистической партии Советского

Союза по Отчету Центрального Комитета КПСС», Госполитиздат, 1961.

«Программа Коммунистической партии Советского Союза», Госполитиздат, 1961.

«Программные документы борьбы за мир, демократию и социализм», Госполитиздат, 1961.

«Коммунистический Интернационал в документах. Решения, тезисы и воззвания конгрессов Коминтерна и пленумов ИККИ. 1919—1932 гг., Партиздат, 1933.

«Резолюции VII «Всемирного конгресса Коммунистического Интернационала», Партиздат, 1935.

«О фашистской диктатуре в Германии», Партиздат, 1934.

* * *

Димитров Г., Избранные произведения, т. I, Госполитиздат, 1957. Димитров Г., Лейпцигский процесс. Речи, письма и документы, Госполитиздат, 1961. Калинин М. И., О международном положении, Госполитиздат,

1938. Хрущев Н. С, Сорок лет Великой Октябрьской социалистической революции. Доклад на юбилейной сессии Верховного Совета СССР, Госполитиздат, 1957.

481

Хрущев Н. С, За прочный мир и мирное сосуществование, Госполитиздат, 1958.

Хрущев Н. С., К победе в мирном соревновании с капитализмом, Госполитиздат, 1959.

Хрущев Н. С, Мир без оружия — мир без войн, т. 1—2, Госполитиздат, 1960.

Хрущев Н. С., О внешней политике Советского Союза. 1960 год, т. 1—2, Госполитиздат, 1961.

Хрущев Н. С., За новые победы мирового коммунистического движения. К итогам Совещания представителей Коммунистических и рабочих партий, Госполитиздат, 1961.

Хрущев Н. С, Отчет Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза XXII съезду партии 17 октября 1961 года, изд-во «Правда», 1961.

Хрущев Н. С., О Программе Коммунистической партии Советского Союза. Доклад на XXII съезде Коммунистической партии Советского Союза 18 октября 1961 года, изд-во «Правда», 1961.

Хрущев Н. С, Заключительное слово на XXII съезде КПСС 27 октября 1961 года, Госполитиздат, 1961.

III. Документы и выступления руководителей коммунистического движения в Германии

Пик В., Великая Октябрьская социалистическая революция и германское рабочее движение, Госполитиздат, 1957.

Пик В., Германский народ под игом фашизма, Госполитиздат, 1941.

Пи к В., Избранные произведения, Госполитиздат, 1956.

Тельман Э., Боевые речи и статьи, Партиздат, 1935.

Тельман Э., Задачи народной революции в Германии, Госполитиздат, 1959.

Тельман Э., Избранные статьи и речи. К истории германского рабочего движения, т. 1—2, ИЛ, 1957—1958.

Ульбрихт В., К истории новейшего времени, т. I, ИЛ, 1957.

Grotewohl О., DreiBig Jahre spater. Die Novemberrevolution und die Lehren der Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung, В., 1948.

Grotewohl O., Im Kampf urn Deutschland. Reden und Aufsatze. Bd. I—III, В., 1953.

Grotewohl O., Wo stehen wir? Wohin gehen wir? Die historische Auftrag der SPD, В., 1945.

«Erkampft das Menscherecht. Lebensbilder und letzte Briefe antifaschistischer Widerstandskampfer», В., 1958.

«Ernst Thalmann. Bilder und Dokumente aus seinem Leben», В., 1955.

Matern H., Die Rolle Ernst Thalmanns bei der Schaffung der revolutionaren Massenpartei der Arbeiterklasse, В., 1951.

Pieck W., Gesammelte Reden und Schriften, Bd. 1,3, В., 1959, 1961.

Pieсk W., Im Kampf um die Arbeitereinheit und die deutsche Volksfront 1936—1938, В., 1955.

Pieck W., Der neue Weg zum gemeinsamen Kampf für den Sturz der Hitlerdiktatur, В., 1951.

Pieck W., Reden und Aufsatze, Auswahl aus den Jahren 1908—1950, Bd. 1-IV, В., 1950—1958.

482

Pieck W., Zur Geschichte der Kommunistischen Partei Deutschlands. 30. Jahre Kampf, В., 1949.

Thälmann E., Antwort auf Briefe eines Kerkergenossen, В., 1961.

Thälmann E., Im Kampf gegen den deutschen und den amerikanischen Imperialismus, В., 1954.

Thälmann E., Die Lage in Deutschland und die Aufgaben der Kommunistischen Partei Deutschlands, Hamburg — Berlin, 1931.

Thälmann E., Der revolutionäre Ausweg und die KPD, В., 1932.

Ulbricht W., Wir erfüllen Ernst Thallmanns Vermächtnis, В., 1953.

Ulbricht W., Ernst Thaimann, В., 1950.

Ulbricht W., Der faschistische deutsche Imperialismus (1933— 1945), В., 1956.

Ulbricht W., Zur Eröffnung der ersten Sozialistischen Militarakademie in der Geschichte Deutschlands, В., 1959.

Ulbricht W., Zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung. Bd. I—IV, В., 1953—1958.

Zetkin C., Gegen Faschismus und imperialistischen Krieg. В., 1955.

«Zur Geschichte der Arbeiterjugendbewegung in Deutschland. Materialien und Dokumente», В., 1956.

«Zur Geschichte der deutschen antifaschistischen Widerstandsbewegung 1933 bis 1945», В., 1958.

«Zur Geschichte der Kommunistischen Partei Deutschlands. Materialien und Dokumente», В., 1955.

IV. Архивные материалы

A. «Архив внешней политики СССР»

ф. 52, оп. 25а, пап. 90, д. 1

ф. 56, оп. 9, пап. 119, д. 54

ф. 56, оп. 9, пап. 119, д. 55

ф. 56, оп. 9, пап. 119, д. 56

ф. 56, оп. 9, пап. 119, д. 57

ф. 56, оп. 9, пап. 121, д. 62

Б. «Немецкий центральный архив» (ГДР, г. Потсдам)

DZA RWM Akte N 8469

DZA J9 NW7 Akten N1,2, 4, 10—17, 19, 20, 22—25, 29—31, 33, 34, 36, 39, 41, 43—45.

B. «Архив Института современной истории» (ФРГ, г. Мюнхен)

ф. «ИГ Фарбениндустри» — т. I— XIII, XVIII—XIX.

ф. Круппа —т. I—VII, XI, XVI.

ф. национал-социалистской немецкой рабочей партии — т. I—III, VIII—XI. ф. Либмана, т. I.

V. Сборники документов и официальных материалов

«Версальский мирный договор». Серия мирных договоров под редакцией проф. Ю. В. Ключникова и А. Сабанина, изд. НКИД СССР, 1925.

«Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны», т. I, Госполитиздат, 1946.

483

«Внешняя политика СССР». Сборник документов, т. 3 (1925—1934), т. 4 (1935—1941), М., 1946.

«Вооружения капиталистических стран», Воениздат, 1938.

«Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I (ноябрь 1937—1938); т. II Архив Дирксена (1938—1939), Госполитиздат, 1948.

«Документы министерства иностранных дел Германии», вып. I—III, Госполитиздат, 1946.

«Конституции буржуазных стран», т. I, Соцэкгиз, 1935.

«Коричневая книга о поджоге рейхстага и гитлеровском терроре», Изд-во ЦК МОПР, 1933.

«Международные экономические конференции и соглашения 1933— 1935 гг.» Сб. документов, ч. I, изд. НКИД СССР, 1936.

«Мировые экономические кризисы (1848—1935)». Под общ. ред. Е. Варга, Соцэкгиз, 1937.

«Новые документы из истории Мюнхена», Госполитиздат, 1958.

«Новые материалы к работе В. И. Ленина „Империализм, как высшая стадия капитализма"», Партиздат, 1936.

«Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Сборник материалов», т. I—VII, Госюриздат, 1957—1961.

«Положение рабочего класса в капиталистических странах за 20 лет (1917—1937)». Госполитиздат, 1938.

«Правда о политике западных держав в германском вопросе (Историческая справка)», Госполитиздат, 1959.

«СС в действии. Документы о преступлениях СС», ИЛ, 1960.

«Фальсификаторы истории (Историческая справка)», Госполитиздат,1948.

«Akten zur deutschen auswärtigen Politik 1918—1945. Aus dem Archiv des Deutschen auswärtigen Amtes 1918—1945», Serie D, Bd. I—VII, Baden-Baden, 1950—1953.

«Ciano's Diplomatic Papers», L., 1948.

«Conference for the Reduction and Limitation of Armaments. Geneva 1932—1934. Conference Documents», vol. 1—3, Geneva, 1932—1935.

«Deutsche Kolonialpolitik in Dokumenten», Leipzig, 1936.

«Deutsche Parteiprogramme 1861—1954», Göttingen, 1954.

«Deutsches Soldatentum. Dokumente», Stuttgart, 1941.

«Deutschlands wirtschaftliche Lage in der Jahresmitte 1939», В., 1939.

«Deutschland — England 1933—1939», Essen, 1940.

«Deutschland — Frankreich. Ludwigsburger Beitrage zum Problem der deutschfranzosischen Beziehungen», Stuttgart, 1954.

«Documentary Background of World War II. 1937 to 1941», N. Y., 1948.

«Documents on British Foreign Policy 1919—1939», Second Series, vol. IV—VII; Third Series, vol. I—VII, L., 1950—1961.

«Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series C, L., 1957— 1959, vol. I—III., Series D, vol. I—XI, L., 1949—1961.

«Documents on International Affairs. 1933—1939», L.. 1935—1940. «Dokumente der deutschen Politik», Bd. I—VII, В., 1942.

«Dokumente der deutschen Politik und Geschichte vom 1948 bis zur Gegenwart», Bd. 3—5, В., 1953—1958. «Dokumente zum Unternehmen «Seelöwe», Göttingen, 1959.

«Dokumente zur englisch-französischen Politik der Kriegsausweitung», Weißbuch Nr. 4, В., 1940.

484.

«Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges», В., 1939.

«Dokumente zur Vorgeschichte des Westfeldzuges (1939—1940)», Göttingen, 1957.

«Das Dritte Reich und seine Diener. Dokumente», Berlin — Crunewald, 1956.

«Eichmann — Henker — Handlanger — Hintermänner. Eine Dokumentation», В., 1961.

«Europäische Politik 1933—1938 im Spiegel der Prager Akten», Essen, 1941.

«Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers. 1933—1939», Wash., 1950—1957.

«Der Freiheitskampf des spanischen Volkes und die internationale Solidarity», В., 1956.

«Die Geheimakten des franzosischen Generalstabs», Weißbuch Nr. 6, В., 1941.

«Geheime Kommandosache. Aus den Dokumenten des Nürnberger Prozesses geges die Hauptkriegsverbrecher», В., 1958.

«Gelbbuch der franzosischen Regierung. Diplomatische Urkunden 1938— 1939», Basel, 1940.

«German Crimes in Poland. Government Publication», Warsaw, 1946— 1949.

«Germany, Wehrmacht, Oberkommando (OKW). Hitler Directs His War», N. Y., 1950.

«Geschichte des II. Weltkrieges in Dokumenten», Bd. 1—2, Freiburg, 1953—1955.

«Globke und die Ausrottung der Juden», В., 1961.

Jacobsen H.-A., Dokumente zum Westfeldzug 1940, Cottingen, 1959.

Jасоbsen H.-A., 1939—1945. Der zweite Weltkrieg in Chronik und Dokumenten, Darmstadt, 1959.

«Die Kommunisten im Kampf für die Unabhängigkeit Osterreichs», Wien, 1955.

«Der Nationalsozialismus, Dokumente 1933—1945», Fr. am/M., 1959.

«Nazi Conspiracy and Aggression», vol I—XI, Wach., 1946—1948.

«Organisationsbuch der NSDAP», Munchen, 1943.

«Parliamentary Debates. House of Commons», 1933—1939.

«Peace and War: United States Foreign Policy 1931—1941», Wash, 1943.

«The Polish White Book. Official Documents Concerning Polish — German and Polish-Soviets Relations 1933—1939», London—Melbourne, 1939.

«Politische Vertrage. Eine Sammlung von Urkunden», Bd. I, B., 1936.

«Polnische Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges», Weißbuch Nr. 3, В., 1940.

«Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher vor dem Internationalen Militargerichtshof», Bd. I—XLII, Nürnberg, 1947—1949.

«Reichsgesetzblatt 1933—1939», В., 1933—1939.

«Roosevelt’s Foreign Policy 1933—1942», N. Y., 1942.

«Schultheß’ Europäischer Geschichtskallender 1933—1939», Munchen, 1934—1940.

«Statistisches Handbuch von Deutschland 1918—1944», Bd. I—IV. Furstenhagen, 1946.

«Statistisches Jahrbuch für das deutsche Reich 1933—1939», В., 1934—1940.

485

«Trials of War Criminals before the Nuremberg Military Tribunals», vol. 1 — 14, Wash., 1951—1953.

«Die Vergangenheit warnt. Dokumente uber die Germanisierung und Austilgungspolitik der Naziokkupanten in der Tschechoslowakei», Prag, 1960.

«Verhandlungen des Reichstags. Stenographische Berichte», В., 1933— 1939.

«War Crimes Trials», vol. I—IX, L., 1948—1952.

«Weißbuch über die Erschießungen am 30. Juni 1934», Moskau — Leningrad, 1934.

«The World in March 1939», L., 1952.

«Zwolf Jahre Hitlerherrschaft. Ein Tatsachenbericht», Villengen, 1958.

VI. Мемуары, дневники, биографии

Бредель В., Эрнст Тельман. Политическая биография, ИЛ, 1952.

Вестер-Тельман И., Эрнст Тельман. Воспоминания о моем отце, Лениздат, 1956.

Путлиц В., По пути в Германию, ИЛ, 1957.

Abshagеn, К. Н., Canaris, Patriot und Weltbürger, Stuttgart, 1949.

Amery L., My Political Life, vol. III, L., 1955.

Вartel W., Ein Held der Nation, В., 1961.

Becher I., Walter Ulbricht, В., 1958.

Behrend-Rosenfeld E., Ich stand nicht allein, Hamburg, 1949.

Berl H., Das Badener Tagebuch. Aufzeichnungen eines Chronisten aus den Jahren 1933—1945, Baden-Baden, 1945.

Blucher W., Gesandter zwischen Diktatur und Demokratie. Erinnerungen 1935—1940, Wiesbaden, 1951.

Bonnet G., Vor der Katastrophe. Erinnerungen des franzosischen Aussenministers 1938—1939, Köln, 1951.

Buchner O., Ein Sozialist erzahlt. Aus dem Leben eines 92-jahri-gen Sozialisten, В., 1957.

Вuсhwitz О. 50 Jahre der deutschen Arbeiterbewegung, В., 1949.

Chamberlain N., The Struggle for Peace, L., 1939.

Churchill W., The Second World War, vol. I, L., 1949.

Ciano C, Tagebucher 1939—1943, Bern, 1947.

Сilbert С. М., Nuremberg Diary, N. Y., 1947.

Conrad W., Der Kampf um die Kanzlei. Erinnerungen und Dokumente aus der Hitlerzeit, В., 1957.

Coulondre R., Von Moskau nach Berlin. 1936—1939, Bonn, 1950.

Curtius J., Sechs Jahre Minister der deutschen Republik, Heidelberg, 1948.

«Deutschlands unsterblicher Sohn. Erinnerungen an Ernst Thälmann», В., 1961.

Deutz J., Adam Stegerwald. Gewerkschaftler, Politiker, Minister, 1874—1945, Bonn, 1950.

Dieсkhоff H., Zur Vorgeschichte des Roosevelt-Krieges, В., 1943.

Dietrich O., Mit Hitler in die Macht, Munchen, 1936.

Dietrich O., Zwölf Jahre mit Hitler, Munchen, 1955.

Dirksen H., Moskau — Tokio — London. Erinnerungen und Betrachtungen zu 20 Jahren deutscher Aussenpolitik 1919—1939, Stuttgart, 1949.

486

Dodd W. E., Ambassador Diary 1933—1938, N. Y., 1941.

Dönitz K., 10 Jahre und 20 Tage, Bonn, 1958.

Eisenhower Dw., Kreuzzug in Europa, Amsterdam, 1948.

Epp Er. R., Ein Leben fur Deutschland, Munchen, 1940.

Erpenbeck F,. Wilhelm Pieck, В., 1951.

Faber M., Macht und Ohnmacht, Stuttgart, 1953.

Feiling K., The Life of Neville Chamberlain, L., 1946.

Flandin P. E., Politique francaise (1919—1940), P., 1947.

Franсois-Poncet A., Als Botschafter in Berlin 1931—1938, Mainz, 1949.

Francоis-Pоnсеt A., Politische Reden und Aufsatze, Mainz, 1949.

Franсоis-Pоnсеt A., Von Versailles bis Potsdam, Mainz, 1949.

Gafenсu G., Europas letzte Tage, Zurich, 1946.

Gafencu G., Vorspiel zum Krieg im Osten, Zurich, 1944.

Gallасher W., The Rolling of the Thunder, L., 1947.

Gessler O., Reichswehrpolitik in der Weimarer Zeit, Stuttgart, 1958.

Goebbels J., Tagebucher, Zürich, 1948.

Görlitz W., Quint H. A., Adolf Hitler. Eine Biographie, Stuttgart, 1952.

Guderian H., Erinnerungen eines Soldaten, Heidelberg, 1951,

Halifax E. F., Fullness of Days, L., 1957.

Hammer F., Theodor Neubauer. Ein Kampfer gegen den Faschismus, В., 1956.

Hasse1 U., Vom anderen Deutschland. Aus den nachgelassenen Tagebuchern 1938—1944, Zurich, 1946.

Henderson N., Failure of a Mission, N. Y., 1940.

Heusinger A., Befehl im Widerstreit. Schicksalstunden der deutschen Armee 1923—1945, Tubingen — Stuttgart, 1950.

Hoare S., Neun bewegte Jahre, Dusseldorf, 1955.

Hoffmann H., Hitler Was My Friend, L., 1955.

Horthy N., Ein Leben für Ungarn, Zürich, 1953.

Hossbach Er., Zwischen Wehrmacht und Hitler 1934—1938., Wolfenbuttel, 1949.

Hull C, Memoirs, vol. I—II, N. Y, 1948.

Johnson A., Viscount Halifax. A Biography, L., 1941.

«The Secret Diary of Harold L. Ickes», vol. II, N. Y., 1954.

Keil W., Erlebnisse eines Sozialdemokraten, Bd. 1—2, Stuttgart. 1947—1948.

Kesselring A., Soldat bis zum letzten Tag, Bonn, 1953.

«A King's Story. The Memoirs of H. R. H. the Duke of Windsor», L., 1951.

Коrdt E., Nicht aus den Akten, Stuttgart, 1950.

Коrdt E., Wahn und Wirklichneit. Die Aussenpolitik des Dritten Reiches, Stuttgart, 1948.

Коrtmann, E., Artur Becker. Lebensbild eines Helden der deutschen Arbeiterjugendbewegung, В., 1956.

Laval P., The Unpublished Diary of Pierre Laval, L., 1948.

Lindau R., Ernst Thälmann. Leben und Kampf, В., 1954.

Lobe P., Erinnerungen eines Reichstagsprasidenten, В., 1949.

Lobe P., Der Weg war lang. Lebenserinnerungen, В., 1954.

Ludeсke K., I Knew Hitler, N. Y., 1937.

Mannstein E., Verlorene Siege, Bonn, 1955.

487

Meinеске Fr., Die deutsche Katastrophe. Betrachtungen und Erinnerungen, Wiesbaden, 1947,

Meissner O., Staatssekretär unter Ebert, Hindenburg, Hitler. Der «Schicksalsweg des deutschen Volkes von 1918 bis 1945, wie ich ihn erlebte», Hamburg, 1950.

Nadоlnу R., Mein Beitrag, Wiesbaden, 1955.

Nieкisсh E., Das Reich der niederen Damonen, В., 1957.

Noel L., L'agression allemande contre la Pologne, P., 1946.

Noske G., Aufstieg und Niedergang der deutschen Sozialdemokratie. Zürich, 1947.

Oestreich В., Walter Funk. Munchen, 1941.

Papen Fr. Memoirs, L, 1952.

Papen Fr., Der Wahrheit einer Gasse, Munchen, 1952.

Pritt D. N., Light on Moscow, Harmondsworth, 1939.

Rabbenau Fr., Seeckt. Aus seinem Leben 1918—1936, Leipzig, 1940.

Raeder E., Mein Leben. Von 1935 bis Spandau 1955, Tübingen —Neckar, 1957.

Rahn R., Ruheloses Leben, Dusseldorf, 1949.

Rauschning H., Gespräche mit Hitler, Zürich, 1940.

Renner K., An der Wende zweier Zeiten, Zürich, 1946.

Ribbentropp J., Zwischen London und Moskau. Erinnerungen und letzte Aufzeichnungen, Leoni am Starnberger See, 1954.

Rosenberg A., Das politische Tagebuch aus den Jahren 1934/1935 und 1939/1940, Gottingen, 1956. Schacht H., Abrechnung mit Hitler, Hamburg, 1948.

Schacht H., 76 Jahre meines Lebens, Bad — Worishofen, 1953.

Schirer W., Berlin Diary (1934—1941), N. Y., 1941.

Schlabrendorff F., Offiziere gegen Hitler, Zurich — Wien — Konstanz, 1950.

Schellenberg W., Memoirs, L., 1956.

Sоhiffer E., Ein Leben für das Liberalismus, В., 1951.

Schlotterback F., Je dunkler die Nacht, desto heller die Sterne, Erinnerungen eines Arbeiters 1933—1945, В., 1948.

Schmidt P., Statist auf diplomatischer Buhne. 1923—1945, Bonn, 1949.

Schmidt P., 20 Jahre soldat Hitler — 10 Jahre Gauleiter, Köln. 1941.

«Schon damals kämpften wir gemeinsam. Erinnerungen deutscher und tschechoslowakischer Antifaschisten an ihre illegale Grenzarbeit 1933 bis 1938», В., 1961.

Schuschnigg K., Austrian Requiem, N. Y., 1946.

Sсhwerin von Кгоsigк L., Es geschah in Deutschland, Tübingen—Stuttgart, 1951.

Severing K., Mein Lebensweg, Bd. 1—2, Köln, 1950.

Simon J., Retrospect. The Memoirs, L., 1952.

Stоскelle G., Vom Ende zum Anfang.. Erlebnisse eines National-Sozialisten, Graz — Wien, 1949.

Stampfer Er., Die vierzehn Jahre der ersten deutschen Republik, Hamburg, 1953.

Thуssen Er., I Paid Hitler, New York — Toronto, 1941.

«Unter den roten Fahnen. Erinnerungen alter Genossen», В., 1958.

Weizsacker E., Erinnerungen, Munchen, 1950.

Westphal S., Heer in Fesseln, Bonn, 1950.

Wissel R., Ein Leben für soziale Gerechtigkeit, В., 1949.

488

VII. Литература

Алексеев А. М. Военные финансы капиталистических государств, Госполитиздат, 1952.

Аллен Джеймс, Международные монополии и мир, ИЛ, 1948.

Батурин М., США и Мюнхен, Изд-во ИМО, 1961.

Безыменский Л., Германские генералы — с Гитлером и без него, Соцэкгиз, 1961.

Бердж У., Международные картели, ИЛ, 1947.

Брехт А., О государственном устройстве Германии, ИЛ, 1947.

Бурче Е., Велижев А., Владимиров М., Воздушные вооружения Германии, Воениздат, 1935.

Варга Е. С., Исторические корни особенностей германского империализма, Воениздат, 1946.

Варга Е. С, Капитализм двадцатого века, Госполитиздат, 1961.

Винцер Отто, 12 лет борьбы против фашизма и войны, ИЛ, 1956.

Вишнев С., Как вооружаются фашистские поджигатели войны, Воениздат, 1939.

«Вторая мировая война 1939—1945 гг. Военно-исторический очерк». Воениздат, 1958.

Вудман Дороти, Воздушные вооружения Германии, Соцэкгиз, 1935.

Вудман Дороти, Германия вооружается, Соцэкгиз, 1935.

Гаек И., Мюнхен, Соцэкгиз, 1960.

Галкин И. С, Рабочее движение в Германии 1871—1914 годов. Лекции, Изд-во ВПШ, 1957.

Гейден Г., Критика немецкой геополитики, ИЛ, 1960.

Гейден К., История германского фашизма, Соцэкгиз, 1935.

«Германский империализм и вторая мировая война», ИЛ, 1961.

«Германский фашизм у власти». Под ред. Е. Варга, Ф. Геккерта и Е. Хмельницкой, Соцэкгиз, 1934.

«Гитлеровский разбойничий империализм». Сб. статей и материалов», Госполитиздат, 1943.

Гольдштейн И., Левина Р., Германский империализм, Госполитиздат, 1947.

Грош В., У истоков сентября 1939 года, ИЛ, 1951.

Дворкин И., Экономическая программа германского национал-социализма, Партиздат, 1933.

Деборин Г. А., Вторая мировая война, Воениздат, 1958.

Ерусалимский А. С., Внешняя политика и дипломатия германского империализма в конце XIX века, Изд-во АН СССР, 1948.

Иванов Л. Н., Морское соперничество империалистических держав, Соцэкгиз, 1936.

Ивашин И. Ф., Очерки истории внешней политики СССР, Госполитиздат, 1958.

«Из истории Германии нового и новейшего времени». Сб. статей, Изд-во АН СССР, 1958.

Иноземцев Н., Внешняя политика США в эпоху империализма, Госполитиздат, 1960.

«История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945», т. I, Воениздат, 1960.

«История международных отношений и внешней политики СССР 1917— 1939 гг.» Под ред. проф. В. Г. Трухановского, Изд-во ИМО, 1961.

489

Козлов Г., Германский разбойничий империализм, Госполитиздат 1944.

Котов Г. Г., Аграрные отношения и земельная реформа в Германии, Госполитиздат, 1956.

Краль В., О контрреволюционной и антисоветской политике Масарика и Бенеша, ИЛ, 1955.

Кульбакин В. Д., Милитаризация Германии в 1928—1930 гг., Госполитиздат, 1954.

Кучинский Ю., История условий труда в Германии, ИЛ, 1949.

Леви Г., Германские монополии, Соцэкгиз, 1936.

Литвинов М., Внешняя политика СССР. Речи и заявления 1927—1937, Соцэкгиз, 1937.

Литвинов М., Против агрессии, Госполитиздат, 1938.

Лещинский Л. М., Банкротство военной идеологии германских империалистов, Воениздат, 1951.

Любимов Н. Н., Финансы фашистских государств, Госфиниздат, 1938.

Мартин Джеймс, Братство бизнеса («Почтенные все люди...»), ИЛ, 1951.

Матвеев В. А., Провал мюнхенской политики (1938—1939 гг.), Госполитиздат, 1955.

«Межимпериалистические противоречия на первом этапе общего кризиса капитализма». Сб. статей, Соцэкгиз, 1959.

Мельников Ю. М., США и гитлеровская Германия, Госполитиздат, 1959.

Мюллер-Гиллебранд Б., Сухопутная армия Германии 1933—1945 гг., т. I, ИЛ, 1956. Некрич А. М., Политика английского империализма в Европе, (октябрь 1938 — сентябрь 1939), Изд-во АН СССР, 1955.

Норден А., Так делаются войны, ИЛ, 1951.

Норден А., Уроки германской истории, ИЛ, 1948.

Нотович Ф. И., От первой ко второй мировой войне, Госиздат УзССР, 1943. «Очерки новой и новейшей истории США», т. II, Изд-во АН СССР, 1960.

Петрушов А., Аграрные отношения в Германии, Госполитиздат, 1945.

Поздеева Л. В., Англия и ремилитаризация Германии 1933—1936, Изд-во АН СССР, 1956.

Поляков В. Г., Англия и мюнхенский сговор, Изд-во АН СССР,.1960.

Потемкин В. П., Политика умиротворения агрессоров и борьба Советского Союза за мир, Госполитиздат, 1943.

«Промышленность Германии в период войны 1939—1945 гг.», ИЛ, 1956.

«Против фальсификаторов истории второй мировой войны». Сб. статей, Воениздат, 1959.

Размеров В. В., Экономическая подготовка гитлеровской агрессии 1933—1935 гг., Изд-во ИМО, 1958.

Ротштейн Эндрю, Мюнхенский сговор, ИЛ, 1959.

Сегаль Н., Аграрная политика германского фашизма, Соцэкгиз, 1938.

Турок В. М., Очерки истории Австрии 1918—1929, Изд-во АН СССР, 1955. Станевич Мариан, Сентябрьская катастрофа, ИЛ, 1953.

Сэсюли Р., ИГ Фарбениндустри, ИЛ, 1948.

Табуи Женевьева, 20 лет дипломатической борьбы, ИЛ, I960'.

490

Тельпуховский Б. С., Великая Отечественная война Советского Союза 1941 —1945, Госполитиздат, 1959.

Типпельскирх К., История второй мировой войны, ИЛ, 1956.

Трайнин И. П., Механизм немецко-фашистской диктатуры, Госиздат УзССР, 1942.

Трухановский В. Г., Новейшая история Англии, Соцэкгиз, 1958.

Устинкин С., Германский стальной трест, Госполитиздат, 1941.

Файнгар И. М., Очерк развития германского монополистического капитала, Соцэкгиз, 1958.

Фишер Э., Сигнал, Госполитиздат, 1960.

Фостер У. 3., Закат мирового капитализма, ИЛ, 1951.

Фуллер Дж., Вторая мировая война 1939—1945 гг., ИЛ, 1956.

Хвостов В. М., Как развивался германский империализм (Исторический очерк), Госполитиздат, 1943.

Хвостов В. М., 40 лет борьбы за мир, Госполитиздат, 1958.

Шведе Е. Е., Военно-морской флот Германии, Военмориздат, 1939.

Штейн Б. Е., Буржуазные фальсификаторы истории (1919—1939), Изд-во АН СССР, 1951.

Эдварде Корвин Д., Международные картели в экономике и политике, ИЛ, 1947.

Элбакиан А. И., Экономическое поражение фашистской Германии в войне против СССР, Госполитиздат, 1955.

Эррио Эдуард, Из прошлого. Между двумя войнами 1914—1936. ИЛ, 1958.

Aberti-Enno M., Die deutsch-österreichischen Beziehungen in den Jahren von 1936 bis 1938, Wolfsberg, 1954.

Abetz O., Das offene Problem, Ein Ruckblick auf zwei Jahrzehnte deutscher Frankreichspolitik, Köln, 1951.

Асhesоn D., Power and Diplomacy, Harward University Press, 1958.

Assmann, K., Deutsche Seestrategie in zwei Weitkriegen, Heidelberg, 1957.

Assmann K., Deutsche Schicksalsjahre, Wiesbaden, 1950.

Bach-Zelewski, E., Aus dem Leben eines SS-Generals. Aufbaureconstruction, Bd. 12, N. Y., 1946.

Вarwald, H., Polkehn K., Geheime Kommandosache «Fall Weiss», В., 1960.

Вartel W., Deutschland in der Zeit der faschistischen Diktatur 1933— 1945, В., 1956.

Вarthel K., Rot farbt sich der Morgen. Erinnerungen, Rudolfstadt, 1958.

Basler W., Die deutsch-sowjetischen Beziehungen in den Jahren 1933 bis 1939, В., 1954.

Bauer W., Dehen P., Tatsachen und Zahlen über Deutschland, В., 1941.

Вaum В., Widerstand in Auschwitz, В., 1957.

Baumbach W., Zu spät? Munchen, 1949.

Baynes N. H., The Speeches of Adolf Hitler 1922—1939, Oxford, 1942.

Вerdгоw W., Alfred Krupp und sein Geschlecht, В., 1943.

Berthold L., Das Programm der KPD zur nationalen und sozialen Befreiung des deutschen Volkes, В., 1956.

Bonhoeffer D., Widerstand und Ergebung, Munchen, 1951.

Вor P., Gespräche mit Haider, Wiesbaden, 1950.

491

Bracher К. D., Die Auflosung der Weimarer Republik, Stuttgart—Dusseldorf, 1955.

Brady R., The Spirit and Structure of German Fascism, L., 1937.

Bramstedt E., Dictatorship and Political Police, L., 1945.

Braubach M., Der Einmarsch deutscher Truppen in die entmilitarisierte Zone am Rhein im März 1936, Köln und Opladen, 1956.

Braubach M., Der Weg zum 20. Juli 1944, Köln, 1953.

Breyer R., Die deutsch-polnischen Beziehungen und die deutsche Volksgruppe in Polen 1932—37, Göttingen, 1955.

Buchheim H., Das dritte Reich, Munchen, 1956.

Bude E. und Lutschess P., Die Wahrheit über den 20. Juli, Dusseldorf, 1953.

Bullock A., Hitler, Eine Studie über Tyrannei, Dusseldorf, 1954.

Carr E. H., International Relations between the Two World Wars 1919—1939, L., 1948.

Chesterton G., The End of the Armistice, N. Y., 1940.

«Christlicher Widerstand gegen den Faschismus», В., 1955.

Сohring M., Bismarks Erben. 1890—1945, Wiesbaden, 1959.

Cooper R., Der Nürnberger Prozeb, Krefeld, 1947.

Cordon H. J., Die Reichswehr und die Weimarer Republik 1919—1926, Fr. am/M., 1959.

Crankshaw E., The Gestapo. Instrument of Tyranny, L., 1956.

Dahlerus В., Der letzte Versuch, Munchen, 1948.

D'Alguen G., Auf Hieb und Stich, В., 1947.

Dallin, A., Deutsche Herrschaft in Rubland, Dusseldorf, 1958.

Daltоn H., The Fateful Years 1931—1945, L., 1957.

Dean J., Ein seltsames Bündnis, Wien, 1947.

Degrelle L., Die verlorene Legion, Stuttgart, 1955.

Dehlo L., Deutschland und die Weltpolitik im 20. Jahrhundert, Oldenburg, 1955.

Denne L., Das Danzig — Problem in der deutschen Aussenpolitik 1934—1939, Bonn, 1959.

«Der deutsche Imperialismus und der zweite Weltkrieg, Heft 1—8, В., 1960.

«Deutschlands Junge Garde», В., 1954.

Diels, R., Lucifer ante Portas, Stuttgart, 1950.

Dittmann W., Das politische Deutschland vor Hitler, Zürich —New York, 1945.

Dornberger W., Der Schup ins Weltall, Eblingen, 1952.

«Das dritte Reich und Europa. Bericht über die Tagung des Instituts für Zeitgeschichte in Tutzing. Mai 1956», Munchen, 1957.

Dulles A., Verschwörung in Deutschland, Kassel, 1949.

Eichstadt U., Von Dollfub zu Hitler. Geschichte des Anschlusses Osterreich 1933—1938, Wiesbaden, 1955.

Erbe R., Die nationalsozialistische Wirtschaftspolitik 1933—1945 im Lichte der modernen Theorie, Zürich, 1958.

Erfurt W., Die Geschichte des deutschen Generalstabes von 1918 bis 1945, Göttingen — Berlin — Frankfurt am Main, 1957.

Eschenburg Th., Die improvisierte Demokratie. Ein Beitrag zur Geschichte der Weimarer Republik, Hamburg, 1951.

Eуск Е., Geschichte der Weimarer Republik, Bd. I—II, Erlenbach —Zürich — Stuttgart, 1956.

492

Feis H., Churchill — Roosevelt — Stalin, The War They Waged and the Peace They Sought, Princeton, 1957.

Feuchter G., Geschichte des Luftkrieges, Bonn, 1956.

Fliке W., Die Rote Kapelle, Hilden, 1949.

Foerster W., Ein General kämpft gegen den Krieg, Munchen, 1949.

Foertsch H., Schuld und Verhängnis. Die Fritsch — Krise im Frühjahr 1938 als Wendepunkt in der Geschichte der nationalsozialistischen Zeit, Stuttgart, 1951.

Frank A., Im Angesicht des Galgens, Grafeling, 1953.

Fraenkel H., The German People versus Hitler, L., 1940.

Franzel E., Raschofer H., Schutz H., Munchen 1938 — eine offene Frage, Munchen, 1958.

Franzel E., Von Bismarck zu Adenauer. Ideologie, Wahn und Realismus in der deutschen Politik, Munchen, 1957.

Frede G. und Schuddenkopf, Wehrmacht und Politik 1933—1945, Braunschweig, 1952.

Friedensburg F., Die Weimarer Republik, В., 1946.

Friedman F., This was Oswencim, L., 1946.

Frischauer W, Himmler, the Evil Genius of the Third Reich, L., 1953.

Fuchs M., Showdown in Vienna, N. Y., 1939.

Gartner M., Botschafterin des guten Willens. Aussenpolitische Arbeit 1914—1950, Bonn, 1955.

Gathorne-Hardy G. M., Kurze Geschichte der internationalen Politik 1920—1939. Gütersloh, 1947.

Gelovsky В., Das Munchner Abkommen von 1938, Stuttgart, 1958.

«Das Gewissen steht auf», В., 1954.

Gilbert F., Hitler Directs His War, N. Y., 1947.

Gisevius H., Bis zum bittern Ende, Zürich, 1946.

Glondajewski G., Schumann H., Die Neubauer — Posergruppe. Dokumente und Matepialien des illegalen antifaschistischen Kampfes (Thüringen 1939 bis 1945), В., 1957.

Gordon. Harold J., The Reichswehr and the German Republic 1919—1926, Princeton, 1957.

Görlitz W., Der zweite Weltkrieg, Bd. I—II. Stuttgart, 1951-1952.

Graig G., The Politics of the Prussian Army 1640—1945, Oxford, 1955

Greiner H., Die Oberste Wehrmachtsfuhrung, 1939—1949, Wiesbaden, 1951.

Hagen W., Die geheime Front, Linz — Wien, 1950.

Hallgarten G., Hitler, Reichswehr und Industrie. Frankfurt am Main, 1955.

«Handbuch für das Deutsche Reich», В., 1936.

Haushofer K., Weltpolitik von heute, В., 1934.

Hausser P., Waffen-SS im Einsatz, Göttingen, 1953.

Hayn E., Die Invasion, Heidelberg, 1954.

Haupt W., Kurland. Die letzte Front —Schicksal für zwei Armeen, Bad-Nauheim, 1959.

Hegner H. S., Die Reichskanzlei 1933—1945, Fr. am. M., 1959.

Heiden K., Der Führer. Hitler's Rise to Power, Boston, 1944. Hermelink A., Kirche im Kampf. Dokumente des Widerstandes von 1933 bis 1945, Tübingen, 1950.

Hermlin S., Die erste Reihe, В., 1953.

493

Herre F., Auerbach H., Bibliographie zur Zeitgeschichle und zum zweiten Weltkrieg für die Jahre 1945—1950, Munchen, 1955.

Herzfeld H., Die moderne Welt 1789—1945, Bd. I—11. Braunschweig, 1957.

Herzfeld H., Weltmachte und Weltkriege, Braunschweig, 1952.

Herzog В., Die deutschen U-Boote 1906—1945, Munchen, 1959.

Hesse F., Hitler and the English, L., 1954.

Heydrich R., Wandlungen unseres Kampfes, В., 1935.

Hildebrandt R., Wir sind die Letzten. Aus dem Leben des Widerstandkampfers Albrecht Haushofer und seiner Freunde, В., 1950.

Hillgruber A. Hitler, König Karol und Marschall Antonesku, Wiesbaden, 1954.

«Die Hintergrunde des Munchner Abkommens von 1938», В., 1959.

Hоfer W., Die Entfesselung des zweiten Weltkrieges, Stuttgart, 1954.

Hоft K.-D. Zur Agrarpolitik des deutschen Imperialismus von 193\ bis zur Gegenwart, В., 1960.

Hо11dаск Н., Was wirklich geschah. Die diplomatische Hintergrunde der deutschen Kriegspolitik, Munchen, 1949.

Horkenbach G., Das deutsche Reich von 1918 bis heute, Bd. I—IV, В., 1931—1934.

Hоbbасh Fr., Zwischen Wehrmacht und Hitler, Wolfenbuttel, 1949.

Hotte W., Hitler's Paper Weapon, L., 1955.

Hubatsсh W., Der Admiralstab und die obersten Marinebehorden in Deutschland 1848—1945, Fr. am/M., 1959.

Hubatsch W., Die deutsche Besetzung von Dänemark und Norwegen, Göttingen, 1959.

Jacobsen H. A., Rohwer J., Entscheidungsschlachten des zweiten Weltkrieges, Fr. am/M., 1959.

Imhof E., Weltgeschichte des 20. Jahrhunderts, Erlenbach — Zürich, 1957.

Jerk W., Endkampf um Berlin, Buenos Aires, 1947.

«Juni 1941. Beitrage zur Geschichte des hitlerfaschistischen Überfalls auf die Sowietunion», В., 1961.

Kaldor N., The German War Economy, N. Y., 1946.

Kens K., Nowarra N. Z., Die deutschen Flugzeuge 1933—1945, Munchen, 1958.

Kern R., Der große Rausch. Rublandfeldzug 1941—1945, Zürich, 1948.

Kienast E., Der grobdeutsche Reichstag, В., 1943.

Kindt H., Eines Volkes Opfergang, Braunschweig, 1947.

Klee K., Das Unternehmen «Seelöwe», Göttingen, 1959.

Klein В., Germany's Economic Preparations for War, Harvard University Press, 1959.

Kleist P., Zwischen Hitler und Stalin, Bonn, 1950.

К1ing W., Kleine Geschichte der IG Farben des Grobfabrikanten des Todes, В., 1957.

Klonne A., Gegen den Strom. Bericht über den Jugendwiderstand im Dritten Reich, Hannover — Frankfurt am Main, 1957.

Кoniger H., Der Weg nach Munchen, В., 1958.

Коller К., Der letzte Monat, Nauheim, 1949.

Krause J., Die Schumann — Engert — Kresse Gruppe, В., I960.

Кгоsiqк L., Es geschah in Deutschland, Tübingen, 1951.

494

Kuczynski J., Studien zur Geschichte des deutschen Imperialismus, Bd. I—II. В., 1950.

Kühner О. Н., Wahn und Untergang 1939—1944, Munchen, 1954.

Kuntzel U., Der Nationalsozialismus als letzte Etappe des deutschen Imperialismus, В., 1949.

Küster F., Die Hintermänner der Nazis von Papen bis Deterding, Hannover, 1946.

Langer W., G1easоn S., The Challenge to Isolation 1-937—1940, N. Y., 1952.

Leber A., Das Gewissen steht auf, В., 1953.

Leeb E., Aus der Rüstung des Dritten Reiches, В., Fr. am/M., 1958.

Lehmann K., Widerstand im dritten Reich. Widerstandsgruppe Schulze — Boysen — Harnack, В., 1948.

Leverkuchn P., Der geheime Nachrichtendienst im Kriege, Fr. am/M. 1957.

Liddel-Hart В. Н., Jetzt dürfen Sie reden, Stuttgart — Hamburg, 1950.

Lochner L. R., Die Mächtigen und der Tyrann. Die deutsche Industrie von Hitler bis Adenauer, Darmstadt, 1955.

Lоhman-H ildebrandt A., Die deutsche Kriegsmarine, Bad Nauheim, 1956.

Loosli-Usteri C., Geschichte der Konferenz für die Herabsetzung und Begrezung der Rüstungen, Zürich, 1940.

Lobbe.rg В., Im Wehrmachtsfuhrungsstab, Hamburg, 1949.

Ludde-Neurath W., Die letzten Tage des Dritten Reichs, Göttingen, 1951.

Luкasс G., Zerstörung der Vernunft, В., 1955.

Mahnhardt J., Nationalsozialismus und Militarismus vor Gericht, Marburg, 1945.

Maier-Hartmann F., Dokumente des dritten Reiches, Bd. I—II, Munchen, 1939.

Mann G., Deutsche Geschichte des neunzehnten und zwanzigsten Jahrhunderts, Fr. am/M., 1958.

Mann H., Publizistische Schriften, Moskau, 1951.

Matthias E., Sozialdemokratie und Nation, Stuttgart, 1952.

Mau H., Krausnick H., Deutsche Geschichte der jungsten . Vergangenheit 1933—1945, Tubingen, 1956.

Meinek G., Hitler und die deutsche Aufrüstung 1933—1937, Wiesbaden, 1959.

Meinecke Fr., Die deutsche Katastrophe, Betrachtungen und Erinnerungen, Wiesbaden, 1947.

Meister J., Der Seekrieg in den osteuropäischen Gewässern 1941-— 1945, Munchen, 1958.

Meгкer P., Deutschland — sein oder nicht sein? Bd. I—II Mexico, 1944—1945.

Milicevic V., Der Königsmord von Marseille. Das Verbrechen und seine Hintergrunde, Bad-Godesberg, 1959.

Mourin M., Histoire des Grandes Puissances, P., 1958.

Namier L., Diplomatisches Vorspiel, В., 1949.

Neususs-Hunkel E., Die SS, Hannover — Frankfurt am Main, 1956.

Nietzsche G., Die Saefkow — Jacob — Bastlein Gruppe, В., 1957.

Nоrden A., Die spanische Tragödie, В., 1956.

Nоrden A., Kali für Brot oder Tod, В., 1956.

495

Оliveira R., A People's History of Germany, L., 1942.

Oven W., Mit Goebbels bis zum Ende, Buenos Aires, 1949.

Pawle G., Englands geheimer Krieg 1939—1945, Fr. am/M., 1959.

Pechel R., Deutscher Widerstand, Erlenbach — Zürich, 1947.

Peterson E. N., Hjalmar Schacht for and against Hitler, Boston, 1954.

Philips R., The Belsen Trial, L., 1949.

Picker H., Hitlers Tischgespräche im Fuhrerhauptguartier, Bonn, 1951.

Pinson K. S. Modern Germany. Its History and Civilisation, N, Y., 1954.

Ploetz A., Geschichte des zweiten Weltkrieges, Wurzburg, 1959.

Pollock J., The Government of Greater Germany, N. Y., 1947.

Pritzkoleit K., Das kommandierende Wunder, Munchen— Wien — Basel, 1959.

Pritzkoleit K., Die neuen Herren, Munchen — Basel — Wien, 1959.

«Probleme der Geschichte des zweiten Weltkrieges. Herausgegeben von der Komission der Historiker der DDR und der UdSSR», В., 1958.

Puls U., Die Bastlein — Jacob — Abshagen Gruppe, В., 1959.

Radandt H., AEG — ein typischer Konzern, В., 1958.

Redelis V., Der Partisanenkrieg, Heidelberg, 1958.

Rehberg G., Hitler und die NSDAP in Wort und Tat. В., 1946.

Reimann G., Patents for Hitler, N. Y., 1942.

Reitlinger G., Die Endlosung, В., 1956.

Reitlinger G., Tragödie einer deutschen Epoche, Wien — Munchen—Basel, 1956.

Remer O., Der zwanzigste Juli 1944, Hamburg, 1951.

Renn L., Der spanische Krieg, В., 1955.

Reynolds Ch., British Foreign Policy in the Inter — War Years, .В., 1954.

Ritter G., Karl Goerdeler und die deutsche Widerstandsbewegung, Bonn, 1954.

Roder M., Rote Kapelle, Aufzeichnungen des Generalrichters Dr. M. Roder, Hamburg, 1952.

Rosenberg A., Entstehung und Geschichte der Weimarer Republik, Stuttgart, 1959.

Rothfels A., Die deutsche Opposition gegen Hitler, Fr. am/M, 1960.

Schacht H., Mehr Geld, mehr Kapital, mehr Arbeit, See Bleckede, 1949.

Sсhaffer W., NSDAP — Entwicklung und Struktur der Staatspartei des Dritten Reiches, Hannover, 1956.

Scheffbuch A., Zwölf Jahre Hitlerherrschaft. Ein Tatsachenbericht, Villingen, 1958.

«Schicksalsfragen der Gegenwart. Handbuch politisch-historischer Bildung», Bd. 1—3, Tubingen, 1957—1958.

Schnabel R., Macht ohne Moral. Eine Dokumentation über die SS, Fr. am/M., 1958.

Schneller E., Arbeiterklasse und Wehrpolitik. Ausgewählte Reden und Schriften, В., 1960.

Schol J., Die weiße Rose, Fr. am. M., 1952.

Schramm W., Der zwanzigste Juli in Paris, Bad Worishofen, 1953.

496

Sсhultz J., Die letzten 30 Tage, Aus dem Kriegstagebuch des OKW, Stuttgart, 1951.

Schweppenburg G., The Critical Years, L., 1951.

Seaburу Р., The Wilhelmstrasse. A. Study of German Diplomats under the Nazi Regime, Berkeley — Los Angeles, 1954.

Selby W., Diplomatic Twilight 1930—1940, L., 1953.

Semmler R., Coebbels. The Man Next to Hitler, L., 1947.

Setоn-Watsоn R., Munich and the Dictators, L., 1939.

Shulmann M., Die Niederlage im Westen, Gütersloh, 1949.

Siegler F., Die höheren Dienststellen der deutschen Wehrmacht 1933—1945, Munchen, 1955.

Skorzeny, O., Geheimkommando Ckorzeny, Hamburg, 1950.

Sonntag R., Beddie J., Nazi — Soviet Relations, Wash., 1948.

Speidel H., Invasion 1944, Tübingen — Stuttgart, 1949.

Spengler O., Politische Schriften, Muchen, 1933.

Stern L., Der Freiheitskampf des spanischen Volkes 1936—1939. В., 1956.

Stier H. E., Deutsche Geschichte im Rahmen der Weltgeschichte, Fr. am/M., 1959.

Strasser O., Die deutsche Bartholomäusnacht, Prag — Zürich — Brüssel, 1938.

Strasser O., Hitler und ich, Konstanz, 1948.

Szinda G., Die XI. Brigade, В., 1956.

Tansill Ch., Back Door to the War. The Roosevelt Foreign Policy 1933—1941, Chi., 1952.

Thоrwald J., Die ungeklarten Falle, Stuttgart, 1950.

Thorwald J., Es begann an der Weichsel, Stuttgart, 1950.

Tоуnbee A. and V., The Eve of War 1939, Oxford, 1958.

Toynbee A., Hitler's Europe, L., 1954.

Usadel G., Zeitgeschichte in Wort und Bild, Bd. 3—4, В., 1942.

Vollmer В., Volksopposition im Polizeistaat, Stuttgart, 1957.

Wagenfuhr R., Die deutsche Industrie im Kriege 1939—1945, Munchen, 1954.

Wan del P., Der deutsche Imperialismus und seine Kriege — das nationale Unglück Deutschlands, В., 1955.

Warnкe H., Überblick über Geschichte der deutschen Gewerkschaftsbewegung, В., 1954.

Wathen M. A., The Policy of England and France toward the Anschluss of 1938, Wash., 1954.

Weisenborn G., Der lautlose Aufstand, Hamburg, 1953.

Wheeler-Bennett J., Munich,. L., 1959. Wheeler-Bennett J., Die Nemesis der Macht, Dusseldorf, 1954.

«Wer regiert in Bonn. Die Wahren Herren der Bundesrepublik», В., 1958.

Westphal S., Heer im Fesseln, Bonn, 1950.

Wilmоt Ch., The Struggle for Europe, L., 1952.

Wuсher A., Seit 5 Uhr 45 wird zuruckgeschossen, Munchen, 1960.

Winzer O., Revolutionäre Traditionen des Kampfes der deutschen Arbeiterbewegung gegen Militarismus und Krieg, В., 1956.

Zeller E., Geist der Freiheit, Munchen, 1956.

Zimmermann L., Deutsche Außenpolitik in der Ara der Weimarer Republik, Hannover, 1958.

Zimmermann L., Studien zur Geschichte der Weimarer Republik, Hannover, 1956.

«Zur Vorgeschichte der Verschwörung vom 20. Juli 1944», В., 1960.

497

VIII. Периодические издания

«Правда»

«Известия»

«Военно-исторический журнал»

«Вопросы истории»

«Коммунист»

«Коммунистический интернационал»

«Международная жизнь»

«Мировая экономика и международные отношения»

«Мировое хозяйство и мировая политика»

«Новая и новейшая история»

«Новое время»

«Проблемы мира и социализма»

«Der Angriff»

«Archiv»

«Archiv der Gegenwart»

«Berliner Borsenzeitung»

«Berliner Lokalanzeiger»

«Berliner Tageblatt»

«Berliner Volkszeitung»

«Current History»

«Daily Express»

«Daily Herald»

«Daily Telegraph»

«Daily Worker»

«Deutsche Allgemeine Zeitung»

«Deutsche Aussenpolitik»

«Deutsche Rundschau»

«Der deutsche Soldat»

«Der deutsche Volkswirt»

«Deutsches Wirtschaftinstitut. Berichte»

«Dokumentation der Zeit».

«Dokumente»

«Europa-Archiv»

«Europäische Gespräche»

«Einheit»

«Frankfurter Zeitung»

«Geschichte in Wissenschaft und Unterricht»

«Das historisch-politische Buch»

«Der Hoheitstrager»

«Die Internationale»

«Internationale Pressekorrespondenz»

«Journal of Modern History»

«Kölnische Zeitung»

«Militarwissenschaftliche Rundschau»

«Der Monat»

«Nationalsozialistisches Jahrbuch»

«Die neue Zeitung»

«Neue Zürcher Zeitung»

«Neues Deutschland»

«Neues Vorwarts»

«The New York Times»

«Ost-Europa»

«Das Parlament»

498

«Preussische Zeitung»

«Das Reich»

«Die rote Fahne»

«Rundschau»

«Der Spiegel»

«Suddeutsche Zeitung»

«Tägliche Rundschau»

«The Times»

«Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte»

«Völkischer Beobachter»

«Vorwarts»

«Die Vossische Zeitung»

«Wehrwissensehaftliche Rundschau»

«Die Welt»

«Die Welt als Geschichte»

«Wirtschaft und Statistik»

«Zeitschrift für Geopolitik»

«Zeitschrift für Geschichtswissenschaft

499

Наименование сокращений

«АВП СССР»	— «Архив внешней политики СССР»
«Archiv JfZ»	—«Архив Института современной истории» (г. Мюнхен)
«DZA»	—«Немецкий центральный архив» (г. Потсдам)
«Нюрнбергский процесс.... Сборник материалов»	—«Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Сборник материалов в семи томах», Госюриздат, 1957—1961.
«PHN»	—«Der ProzeB gegen die Hauptkriegsverbrecher vor dem International Militargerichtshof», Bd. I—XLII, Nürnberg, 1947—1949.
«Trials of War Criminals»	— «Trials of War Criminals before the Nuremberg Military Tribunals», vol. 1—XIV Wash., 1951—1953.
«V. В.»	—«Völkischer Beobachter»

500

Герман Леонтьевич Розанов

Германия под властью фашизма

Редактор Н. И. Капченко

Оформление художника В. К. Лопялло

Художественный редактор Л. М. Воронцова

Технический редактор Е. А. Ерхова

Корректор В. Н. Морозов

А08699..Сдано в набор 12/Х 1961 г.

Подписано в печать 29/XI J961 г.

Формат 84х108/₃₂ Физ. печ. л. 15,75. Усл.

печ. л. 25,83. Уч.-изд. л. 27,65.

Тираж 4300 экз. Зак. 1690.

Цена 1 руб. 76 коп.

Издательство Института международных

отношений, Москва, И-90, 4-я Мещанская, 7.

Книжная фабрика им. Фрунзе

Главполиграфиздата Министерства культуры

УССР, Харьков, Донец-Захаржевская, 6/8.