История отечественного государства и права

Часть I

Учебник

Под редакцией доктора юридических наук, профессора, члена-корреспондента Академии естественных наук Российской Федерации, лауреата Государственной премии Российской Федерации О.И. Чистякова

Москва Издательство БЕК, 1999

УДК34 ББК 67.3 И90

Авторский коллектив:

проф. В.В. Абашмадзе        — § 1 гл. 2;

доц. Л.В. Дюков

(совместно с А. Н. Таукелевым) — гл. 6, 14;

доц. Ю.А. Егоров    — гл. 12;

проф. М.М. Кекелия          — § 1 гл. 13;

проф. В.С.Кульчицкий      — §3 гл. 5, гл. 11;

доц. Т.Е. Новицкая — § 2 гл. 5, § 4 гл. 18;

проф. В.П. Портнов — гл. 8,17, § 1—3 гл. 18, § 1 и 2 гл. 20;

проф. Л.Л. Потарикина      — гл. 19;

проф. А.И. Рогожин — гл. 10;

доц. Н.А. Семидеркин        — вводная часть и § 1 гл. 5;

доц. А.Н.Таукелев

(совметно с Л. В. Дюковым)           — гл. 6,14;

проф. Ю.П. Титов   — §1 гл. 1;

академик АН Узб. Ш.3. Уразаев — § 2 гл. 1, § 2 гл. 2, § 2 гл. 13;

проф. О.И. Чистяков          — Введение, гл. 3,4, 7,15,16, § 3 гл.

20, Заключение, концовки ко всем главам, Литература;

доц. С.И. Штамм    — § 3 гл. 1;

проф. И.А. Юхо        — гл. 9.

Научно-вспомогательная работа проведена Л.Н. Чистяковой.

 

История отечественного государства и права. Ч. I: Учебник. / Под ред. проф. О.И. Чистякова —М.: Издательство БЕК, 1999. —360 с.

ISBN 5-85639-173-Х

В учебнике рассматривается история государства и права от возникно­вения первьк рабовладельческих государств на территории нашей страны до 1917г.

Для студентов, аспирантов и преподавателей юридических вузов.

УДК34 ББК 673

© Коллектив авторов,1996

© Издательство БЕК, 1999

Введение

История отечественного государства и права есть закономерная смена типов и форм государства, правовых систем на территории на­шей великой Родины.

Как историческая наука история государства и права есть часть истории человечества, тесно связанная с историей народного хозяй­ства, культуры и других отраслей человеческой деятельности, но в то же время сохраняющая относительную самостоятельность и облада­ющая четко выраженным объектом исследования. История государ­ства и права вместе с тем наука юридическая, одна из фундаменталь­ных правовых дисциплин. В таком качестве она охватывает развитие всех аспектов эволюции государства его государственный механизм, форму государственного единства и пр.

Человечество, по новейшим представлениям, существует миллионы лет. Государство же и право — сравнительно недавнее изобретение людей: возраст того и другого исчисляется всего тыся­челетиями. Историко-правовая наука абстрагируется от догосударственной эпохи развития человечества, ее интересует лишь тот мо­мент, когда начинается формирование государственности у народов нашей страны.

История государства и права изучает политические и правовые институты вплоть до сегодняшнего дня и здесь органически стыкует­ся с действующим правом. Она, следовательно, занимается не только правом ушедшим, но и живущим, растущими его отраслями и инсти­тутами. Историю государства и права интересуют конкретные поли­тические и правовые явления, но прежде всего она исследует факти­ческий материал для установления межотраслевых закономерностей, для показа общих поступательных, прогрессивных тенденций разви­тия государства и права.

В этом большое сходство истории государства и права с теорией государства и права. Разница же состоит в том, что если теория госу­дарства и права изучает преимущественно общие закономерности развития государства и права различных народов и общественно-эко­номических формаций, то история государства и права занимается конкретными государствами и правовыми системами, существовав­шими и существующими на территории нашей страны, их особеннос­тями и характерными чертами. История государства и права исполь­зует обобщения, делаемые теорией государства и права, и в то же вре­мя дает конкретный материал для таких обобщений.

Возникновению тех или иных политических или правовых уч­реждений обычно предшествуют соответствующие идеи. Однако наука истории государства и права не занимается изучением таких идей, имея в виду, что их развитие является предметом самостоя­тельной науки — истории политических и правовых учений. Мы затрагиваем эти идеи лишь в той мере, в которой они абсолютно необходимы для выяснения историко-правовых вопросов.

Изучение прошлого страны имеет большое политическое значе­ние. Историческая и историко-правовая наука, изучая и обобщая опыт прошлого, помогает познать и использовать закономерности общест­венного развития, избежать повторения ошибок.

История государства и права опирается на общие объективные законы развития природы и общества. В последнее время в науке воз­никло мнение, восходящее к некоторым западным воззрениям, о том, что история вообще и история государства и права в частности не подчиняется объективным законам. Вместе с тем высказывается мысль и об отсутствии единой прогрессивной линии в развитии общества, государства и права. Якобы прогресс свойствен только развитию материальной культуры, техники и т.п. Думается, что с этим вряд ли можно согласиться. Очевидные факты показывают, что государства и правовые системы возникают и умирают отнюдь не случайно, а подчиняются определенным объективным факторам. Отсюда всегда можно проследить соответствующие тенденции, определенную линию развития.

Вряд ли можно сомневаться и в наличии общего прогресса в раз­витии государства и права. От деспотических форм государства, от примитивных форм демократии человечество приходит к более со­вершенным, развитым и гуманным институтам. Да и в праве то же самое. Взять хотя бы уголовное право: на смену кровной мести, ди­ким формам смертной казни, кулачному праву приходят современ­ные институты, гарантирующие защиту как общества от преступни­ков, так и личности человека от неправомерных посягательств. От­рицание закономерности развития общества, государства и права приводит к отрицанию истории как науки.

Если мы говорим о закономерностях развития государства и пра­ва, то неизбежно сталкиваемся с проблемой движущих сил этого про­цесса. Многими учеными было доказано громадное влияние эконо­мики, способа производства на развитие государства и права. Оче­видно, этот фактор следует считать даже ведущим. Ведущим, но не единственным. Взять, например, ту часть массовой психологии, ко­торая не опирается непосредственно на материальные потребности, скажем, национальные чувства. Эти чувства, доходящие порой до национализма, идут нередко вразрез с самыми насущными потреб­ностями общества, самой нации. Нельзя сбрасывать со счетов и такую движущую силу развития, как роль личности в истории. Мы увидим неоднократно, как та или иная выдающаяся личность круто поворачивала колесо событий, которые могли бы идти и иначе.

Долгое время в нашей исторической науке чрезмерное внимание уделялось такому фактору, как классовая борьба. Теперь появилась другая крайность: некоторые авторы считают, что этот фактор сле­дует исключить из числа тех, которые воздействуют на исторический процесс. Думается, что и здесь истина лежит посередине. Вряд ли можно отрицать значение для истории государства и права таких ост­рых форм классовой борьбы, как крестьянские войны, революции. Да и другие формы порой давали заметный исторический эффект.

Историко-правовая наука использует различные методы — как общефилософские, общесоциологические, так и свои специфические. К первым относится диалектический метод, метод материалистичес­кой диалектики. Что же касается вторых, то прежде всего следует отметить хронологический метод. История есть движение явлений во времени, поэтому историческая наука немыслима без хроноло­гии, познать ее закономерности невозможно без сравнения, сопо­ставления фактов и явлений. Но такое сравнение следует проводить не только во времени: от периода к периоду, но и в пространстве, сопоставляя развитие государства и права одного народа с разви­тием политико-правовых систем других народов. Следовательно, историко-правовой науке свойствен и сравнительный метод исследо­вания. Наконец, историко-правовые явления следует рассматривать не изолированно, а в системе. Значит, необходимо применение сис­темного метода анализа.

Хотя история есть непрерывное движение, изучать ее сплошным нераздельным потоком невозможно. Научный анализ и обобщение требуют членения исторического материала на хронологические от­резки, периоды. Поскольку развитие государства и права зависит прежде всего от экономического базиса, то и периодизация истории государства и права соответствует периодам развития производствен­ных отношений. Основным общественно-экономическим формаци­ям (кроме первобытнообщинного строя) соответствуют определен­ные типы государства и права.

История нашей Родины знает все типы государства и права — от рабовладельческого до социалистического. Правда, не каждый на­род прошел все эти ступени. Рабовладельческие государства суще­ствовали только в Причерноморье, Закавказье и Средней Азии. Сла­вяне, прибалтийские народы, казахи и другие миновали рабовладель­ческую формацию и пришли сразу к феодализму.

Для нашей истории характерен плавный, постепенный переход от рабовладельческого к феодальному и от феодального к буржуазному государству и праву, хотя дело не обходилось и без скачков. С XIX в. Россия сделала несколько шагов по пути превращения феодальной монархии в буржуазную. Даже Февральская революция не покончи­ла со всеми пережитками феодализма. Только Октябрьская револю­ция резко изменила судьбу нашей страны, установила принципиаль­но новый общественный и государственный строй.

В современной науке высказывается критическое мнение о формационном делении истории человечества, а следовательно, и о ти­пологии государств. Эта точка зрения заслуживает внимания, одна­ко безоговорочно с ней согласиться тоже трудно. Конечно, в чистом виде невозможно выделить ни рабовладельческий, ни феодальный, ни буржуазный строй, экономика любого общества почти всегда многоукладна. Однако же можно выделить какую-то форму обществен­ных отношений, которая является преобладающей, господствующей. Она-то и придает основную окраску тому или иному обществу. То же следует сказать и о государстве и праве. Государство и право час­то совмещают в себе черты разных типов, но преобладают обычно черты какого-то одного, исключая, конечно, переходные эпохи. Крупное, формационное деление исторического процесса предпол­агает более дробную периодизацию. Такую периодизацию для до­советской истории государства и права предложил в свое время ос­новоположник науки истории государства и права профессор С. В. Юшков. Этой схемы придерживается и по сей день большинство отечественных историков государства и права, поскольку она наибо­лее правильно отражает ход развития дооктябрьского государства и права в нашей стране. Она принята за основу и в нашем учебнике.

Историко-правовая наука должна давать читателю правдивые сведения. Правдивость историко-правового материала совершенно необходима для его практического использования. Ведь если мы бу­дем пользоваться недостоверными сведениями о прошлом, то сдела­ем недостоверный прогноз и на будущее.

В советской историографии долгие годы существовала тенденция к приукрашиванию одних исторических событий и очернению дру­гих. В наше время историко-правовая наука освобождается от этого наследия, она стремится вскрыть истинные факты и сделать досто­верные выводы из событий минувшего.

Однако и современная историческая наука развивается противо­речиво. Наряду с тенденцией к восстановлению исторической спра­ведливости наблюдается и прямо противоположная ей. Под видом восстановления истины допускается новая фальсификация истории. Это особенно касается истории национальной государственности, национальных отношений в нашей стране.

Следует отметить одну характерную особенность историко-правовых наук, как и всех общественных наук. В отличие от наук естест­венных и технических в обществоведении не все проблемы решаются однозначно. Многое здесь зависит от социальной принадлежности, социальной ориентации исследователя. Порой одни и те же факты разными авторами трактуются по-разному. Крупнейший дворянский историк Н. М. Карамзин, научная добросовестность которого не вы­зывает сомнений, был убежденным сторонником самодержавия и кре­постничества, в силу чего строил свои выводы, исходя из этих осно­вополагающих посылок. Славянофилы XIX в. идеализировали допет­ровскую Русь и своеобразие развития России. Наоборот, западники подчеркивали отсталость России, необходимость развития ее в духе европейских цивилизаций. Все они были убеждены в своей правоте, в правомерности делаемых ими выводов.

В XX в. мы сталкиваемся и с другим явлением в историографии. Возникновение Советского государства, противопоставившего себя всему буржуазному миру, породило ответную реакцию, в том числе и идеологическую. Западные историки написали немало трудов о на­шей стране, причем зачастую с позиций огульной враждебности. При этом искажению подвергались не только события нашего времени, но порой и весьма отдаленного, вплоть до истории Древнерусского государства. Не следует, конечно, думать, что все зарубежные авто­ры настроены сугубо враждебно к нашему государству. Среди них есть немало добросовестных, объективных исследователей, труды ко­торых способствуют выявлению исторической истины.

Вместе с тем, в современной отечественной историографии и осо­бенно публицистике появилась в последнее время тенденция к тому, чтобы взять на вооружение не только правдивые, но и отнюдь не про­грессивные концепции. Под видом восстановления исторической ис­тины порой проповедуют взгляды, далекие от нее.

Наряду с антагонистическими противоречиями в науке неизбеж­ны чисто научные споры ученых, стоящих даже на одних классовых, идеологических позициях. Без споров не может быть развития науки. Авторы учебника, естественно, будут излагать свои взгляды на те или иные проблемы, но будут стараться знакомить читателя и с воззрени­ями других исследователей. Мы решили излагать историографию различных вопросов не в специальной главе или параграфе, а приме­нительно к конкретному историческому материалу, по мере его осве­щения.

Историко-правовые науки изучают на первом курсе юридичес­ких вузов параллельно с другими историческими и юридическими науками. Это требует изложения материала с учетом преподаваемо­го по другим дисциплинам. История отечественного государства и права стыкуется с историей государства и права зарубежных стран. Некоторые институты, родившиеся за пределами нашей страны и перенесенные затем в правовые системы наших народов, специально изучаются в курсе зарубежной истории и поэтому не дублируются в курсе отечественной истории. Так, например, мусульманское право, возникшее на Ближнем Востоке и принятое некоторыми народами нашей страны, мы рассматриваем лишь в той мере, в какой оно было модифицировано национальными правовыми системами, оставляя проблему его зарождения, сущности и основных принципов за кур­сом истории государства и права зарубежных стран.

На первом курсе преподается и теория государства и права, даю­щая студенту основной понятийный аппарат. Опираясь на этот мате­риал, мы учитываем, что студент должен его знать из курса теории, и поэтому, как правило, мы не даем объяснения юридических терми­нов. Вместе с тем, мы исходим из того, что студент-первокурсник еще только начинает изучение специальных юридических дисциплин, по­этому стремимся избегать юридических тонкостей, излагать матери­ал более простым, доступным для начинающего юриста языком.

Как учебная дисциплина, история отечественного государства и права распадается на две части. Первая из них посвящена дооктябрь­скому периоду, вторая — послеоктябрьскому. Этому соответствуют и два учебника, которые мы предлагаем читателю.

Содержание

 

 

Глава 1. Рабовладельческие государства на территории нашей страны

§ 1. Государство и право Урарту (IX — VI вв. до н.э.)

Первым государством на территории нашей страны было Урар­ту, возникшее в Закавказье. В конце II и в начале I тысячелетия до н. э. на территории будущего государства Урарту шел процесс разло­жения первобытнообщинного строя, образования классового общес­тва. В основе этого процесса лежали экономические причины, но по­стоянные войны с Ассирией и другими внешними врагами ускорили этот процесс. По свидетельству ассирийских источников в середине XIII в. до н. э. существовали большие объединения урартских племен. В IX в. до н. э. сформировалась рабовладельческая общественно-эко­номическая формация, образовались антагонистические классы ра­бов и рабовладельцев, возникло рабовладельческое по своей классо­вой сущности государство Урарту. Оно просуществовало около трех столетий. Достигнув расцвета в VIII в. до н. э., Урарту захватило тер­ритории многих мелких стран и племен. Оно держалось силой ору­жия. В начале VI в до н. э. Урарту было порабощено соседним юж­ным государством Мидией.

Общественный строй. Крупнейшим рабовладельцем в Урарту яв­лялся царь. Ему принадлежала верховная собственность на землю. На его землях трудились рабы, большинство которых составляли пленные. В результате удачных войн переселялись на царские земли целые народы. Так, в высеченной на каменной плите надписи царя Сардура читаем, что он за один год захватил и угнал из других стран 12 750 юношей, 46 600 женщин, 12 000 воинов, 2 500 коней, множест­во другого скота. Царю принадлежали дворцы с несметными богат­ствами, громадное количество скота, сады, виноградники. На него работали пленные ремесленники. В состав класса рабовладельцев вхо­дили также члены царского рода, жрецы, правители областей, военная знать, которые обладали крупными хозяйствами, основывающи­мися на труде рабов.

Жрецы составляли значительную и влиятельную часть класса ра­бовладельцев. В стране было построено большое количество храмов, обладавших огромными богатствами. Храмы имели свое хозяйство, где трудились рабы. Жрецы осуществляли идеологическую функцию государства. В результате удачных военных походов часть добычи цари жертвовали храмам.

Основной массой эксплуатируемых были рабы. Их труд широко использовался на строительстве ирригационных сооружений, водо­проводов, крепостей, дворцов знати, храмов, дорог, хозяйственных построек царя и других рабовладельцев. Главным источником раб­ства являлся плен. С этой целью совершались военные походы в соседние страны. Большую часть рабов присваивали царь и рабовла­дельческая знать. Лишь незначительная часть их перепадала простым воинам. Рабы были совершенно бесправной частью населения. Их жестоко эксплуатировали. Источники свидетельствуют о такой фор­ме протеста рабов, как массовые побеги.

Основную массу свободного населения составляли крестьяне-зем­ледельцы. Они были объединены в сельские общины. Крестьяне-об­щинники платили налоги, несли разнообразные повинности. Их при­влекали к строительству оросительных систем, дорог, к выполнению воинской повинности, поставке лошадей для царского войска.

В городах жили торговцы, ремесленники, которые славились об­работкой железа, меди, драгоценных металлов, камня, дерева. Боль­шая часть ремесленников принадлежала, по-видимому, к рабам. В городах проживала и часть земледельцев, которые обрабатывали зем­лю царя и находились на государственном обеспечении, не имея сво­его хозяйства. В городах-крепостях, являвшихся административны­ми центрами, проживали также чиновники местного аппарата и размещались гарнизоны.

Государственный строй. Рабовладельческое государство Урарту было монархией. Во главе его стоял царь, которому принадлежала верховная, светская и духовная власть. Центром управления являлся царский двор, где основные должности занимали члены царского рода. Для Урарту, подобно другим странам Древнего Востока, было характерно наличие трех ведомств: финансового или ведомство по ограблению собственного народа, военного, или ведомства по ограб­лению соседних народов, и ведомства общественных работ.

В Урарту осуществлялись обширные ирригационные работы, без которых было невозможно вести хозяйство. Важным звеном государ­ственного аппарата являлись вооруженные силы, нужные для отра­жения нападения Ассирии, скифов, киммерийцев, для завоевания и ограбления других народов, для удержания в повиновении эксплуа­тируемых рабов и крестьян-общинников. Войско состояло из посто­янных царских отрядов, а в случае военного похода также из отрядов, приводимых правителями областей, и ополченцев. По тем временам войско было хорошо организованным: имелись боевые колесницы, кавалерия, пешие отряды лучников, копейщиков. Как свидетельству­ют письменные ассирийские источники, в Урарту существовали облас­ти, где специально выращивали и тренировали лошадей для конницы.

Местный государственный аппарат по тем временам был четко организован. Вся территория Урарту делилась на области во главе с областными начальниками, назначаемыми царем. Им принадлежали военные, административные, финансовые, судебные полномочия. Ад­министративный центр области находился в городе-крепости. В своей области правители по существу обладали неограниченной властью, что в ряде случаев приводило к выступлениям против царя, особенно когда тот терпел военное поражение. Стремясь ограничить власть об­ластных правителей, царь Руса I разукрупнил области.

§ 2. Государство и право Закавказья и Средней Азии (середина I тыс. до н. э. — IV в. н.э.)

Процесс распада первобытнообщинного строя у народов Закав­казья и Средней Азии происходил задолго до н. э. О наличии здесь в VI — IV вв. до н. э. классового общества свидетельствуют данные ар­хеологической науки, появления первых городов, сведения греческих историков Геродота и Ксенофонта (V в. до н. э.).

Естественно, древние рабовладельческие цивилизации, втягивав­шие в свою орбиту большие пространства Закавказья и Средней Азии, оказали определенное влияние на исторические судьбы племен Закав­казья и Средней Азии, ускоряли процесс разложения здесь первобыт­нообщинного строя. Это не значит, что рабовладельческие порядки и государственность были привнесены в Закавказье и Среднюю Азию извне, как это пытаются представить некоторые историки. Классо­вое общество в Закавказье и Средней Азии возникло в результате дли­тельного процесса распада первобытнообщинного строя.

Древнейшие рабовладельческие государства Закавказья и Сред­ней Азии имели ряд общих черт и в то же время существенно отлича­лись друг от друга. Первые государственные образования не имели четко очерченных границ, которые совпадали бы с границами расселе­ния основных народов, сформировавшихся на этой территории позже.

Рабовладельческие отношения, развивавшиеся в Закавказье и Средней Азии, имели некоторые особенности. Одна из них заключа­ется в том, что значительную роль в производстве играла сельская община, в силу чего рабство не стало таким, каким оно было, напри­мер, в Греции и Римской империи.

В VI в. до н. э. персидское рабовладельческое государство Ахеменидов захватило обширные области Закавказья и Средней Азии. Оно делилось на сатрапии, во главе которых находились правители-сат­рапы. Так, значительная часть территории нынешнего Азербайджа­на вошла в XI сатрапию, территория Средней Азии, населенная бактрийцами, — в XII, саки, жившие к востоку от Сыр-Дарьи, — в XV, а хорезмийцы и согдийцы — в XVI сатрапию и т.д. Первыми в Сред­ней Азии от власти Ахеменидов освободились Хорезм и саки (конец V и начало IV в. до н. э.).

В период правления Ахеменидов значительная часть народов Средней Азии перешла к оседлому земледелию. Тогда же создается широкая сеть искусственного орошения. При сооружении каналов и постройке городов широко используется труд рабов. Ахемениды со­здали стройную, но мало связанную внутри себя систему управления. Сатрапы назначались из числа лиц, наиболее близко стоящих к царю. Административная власть сатрапа была неограниченной. В его ком­петенцию входило, управление областью, собирание дани с населе­ния в казну Персидского государства, организация чеканки монеты и командование военными силами. По требованию сатрапа зависимые народы должны были выставлять отряды, состоящие из конницы, пехоты и воинов на колесницах.

Империя Ахеменидов перестала существовать в 30-х годах IV в. до н. э. в результате завоевания ее войсками Александра Македон­ского. Земли закавказских и среднеазиатских народов вошли в состав его государства. Единственным независимым государством в Сред­ней Азии остался Хорезм. При организации управления завоеванны­ми землями греки сохранили институт сатрапов. При них назнача­лись должностные лица, ведавшие военными и финансовыми дела­ми. Сатрапы Александра в отличие от ахеменидских не имели права чеканить монету и держать наемное войско. В остальном управление оставалось таким же, каким оно было при персах. Чтобы укрепить власть, Александр склонял на свою сторону местную знать, идя на значительные уступки. Местная знать сыграла немаловажную роль в установлении господства греко-македонских завоевателей.

После смерти Александра Македонского завоеванные им облас­ти вошли в состав государства Селевкидов. В конце IV в. и в III в. до н. э. из состава государства Александра и Селевкидов стали выде­ляться независимые и полунезависимые государства. Так, в IV в. на территории Армении возникло самостоятельное Айраратское цар­ство с центром в Армавире. Несколько позже возникли самостоя­тельные Армянское и Иберийское государства. Греческий географ Страбон (I в. до н. э.) сообщает, в частности, о стране Иберии. «На­селение Иберии,— сообщает он,— делилось на четыре «рода», вер­нее, социальные группы. Из них первый важнейший род, из которо­го ставят царя, ближайшего по родству (с предыдущим царем) и ста­рейшего по возрасту. Второй (важнейший член этого рода) творит суд и предводительствует войсками. Второй род — жрецы, которые ведают также спорными делами с соседями. Третий род — земле­дельцы и воины. Четвертый род — люди, которые являются цар­скими рабами и доставляют царскому роду все необходимое для жизни. Имения у них — общие по родству, а управляет и заведует каждым из них старейшина».

В I в. до н. э. в Закавказье вторглись римские войска. Они рас­сматривали Армению, Иберию и Прикаспийскую Албанию как под­властные себе земли. Шла долгая и упорная борьба народов Закав­казья за свою независимость. В процессе этой борьбы шла консоли­дация армянской, грузинской и азербайджанской народностей.

В конце II — начале III в. рабовладельческий Рим, переживший глубокий кризис, не мог уже сохранить свое влияние на Закавказье. На это время приходится и упадок рабовладельческих отношений.

Греко-бактрийское царство. В середине III в. до н. э. в Средней Азии выделилось самостоятельное Греко-бактрийское царство, в со­став которого входили Бактрия, Согдиана, Маргиана и Паркана (Фер­гана). О классовом расслоении населения Греко-бактрийского царст­ва свидетельствует состав войска греко-бактрийских царей, включав­шего конницу, в которую входили представители местной знати, и пехоту из рядовых свободных людей. Греко-бактрийское царство не было прочным государством.

Огромная держава, составленная из различных, мало связанных между собой частей, не могла просуществовать долго. К тому же гре­ко-македонская знать не опиралась на широкие слои местного насе­ления. Она рассматривала среднеазиатские области как объект эксплу­атации.

Во II в. до н. э. Греко-бактрийское царство распалось. От него отделилась Согдиана, Маргиана была завоевана парфянами. С севе­ра на Греко-бактрийское царство напали массагетские кочевые пле­мена. Среди осевших на территории Бактрии племен источники упо­минают тохаров. В первое время после завоевания Бактрии тохары основали свое государство — Тохаристан. Тохаристан граничил с Хо­резмским государством, которое включало собственно Хорезм, Согдиану и Чач (район Ташкента).

Кушанское царство (I — IV вв. н. э.). На рубеже нашей эры важ­ную роль в истории Средней Азии играло царство кушанов — одно из тохарских государств. Кушанское царство подчинило себе терри­тории Бактрии и Согдианы и другие земли и вскоре превратилось в одно из крупнейших государств того времени. Время расцвета Ку-шанского царства считается периодом наибольшего для Средней Азии развития рабовладельческих отношений. Первоначальная столица Кушанского царства находилась на территории Согдианы, затем была переведена в Индию.

Огромная Кушанская держава вела постоянные войны, расши­ряя свою территорию и превращаясь в сильное рабовладельческое государство. Войны давали большое количество рабов, трудом ко­торых создавались новые города и строились каналы в Хорезме, Согдиане, Бактрии и Фергане. Наряду с рабами в Кушанском царстве существовала масса свободного крестьянства, объединенного в об­щины.

В I — III вв. н. э. Кушанское царство играло важную роль в раз­вивающихся политических и торговых отношениях со многими стра­нами Запада и Востока. Кушанская культура оставила после себя глубокий след, ярко характеризующий могущество этой державы. В III в. н. э. начинается распад Кушанского царства. Хорезм снова занимает независимое положение, что видно по возобновлению им выпуска своих монет.

На развалинах Кушанской империи в Средней Азии возникает множество городов-государств. К этому периоду рабовладельческий строй в Средней Азии приходит в упадок. Развиваются замкнутые хозяйства крупных землевладельцев.

Территория Средней Азии в III — IV вв. н. э. политически была раздроблена. В западной части долины Зеравшана образовался союз городских царств во главе с Бухарой. Союз городов-государств сло­жился также и в Фергане.

* * *

Из-за скудости данных общественный и политический строй и право закавказских и среднеазиатских государств эпохи рабства не могут быть подробно охарактеризованы. Известно лишь то, что эти регионы были областями развитого земледелия, ремесла и скотовод­ства. Цари как главы государств обладали неограниченной властью. Их личность обожествлялась. Они были одновременно и верховны­ми жрецами. Высшие военные, административные и религиозные до­лжности распределялись среди родственников и соплеменников царя. Номинально царь считался верховным собственником земли и насе­ления. В его руках сосредоточивались огромные богатства. При ца­рях имелись советы старейшин. Чеканились в государствах свои мо­неты. Политической формой государства была деспотия.

Правовая система, можно предполагать, складывалась из обыч­ного права, актов местной знати и установлений царей. Судить кон­кретно об основных чертах права Закавказья и Средней Азии древ­него периода не представляется возможным из-за отсутствия правового материала о том периоде.

§ 3. Государственные образования в Причерноморье (VII в. до н.э. — IV в. н.э.)

Скифы — ираноязычная народность. Они занимали область меж­ду низовьями Дуная и устьем Дона, где к концу VII в. до н. э. сложил­ся их племенной союз. Скифское государство, возникшее на грани V и IV вв. до н. э. и просуществовавшее до III в. н. э., являлось государст­вом рабовладельческого типа, сохранившим пережитки первобытно­общинного строя.

Частная собственность сосредоточивалась прежде всего в руках племенных вождей и старейшин племен. Так зарождалась родовая знать. Внутри нее, в свою очередь, выделялись царские семьи, жре­ческая и военная аристократия — царские скифы.

Остальное население Скифии состояло из свободных общинни­ков. Они несли военную службу, платили различные дани и выполня­ли повинности. В наихудшем положении находились скифы-пахари, зависимые не только от царских скифов, но и от кочевников, кото­рым они уплачивали оброк за пользование землей.

В городах основную массу населения составляли свободные ре­месленники, а также купцы.

Основным источником пополнения рабов было покорение осед­лых племен. Рабы применялись главным образом в домашнем хозяй­стве, а также для охраны стад. По мере разложения первобытнооб­щинного строя рабство начинает терять свой патриархальный харак­тер. Усиление эксплуатации рабов вызывало их восстания, которые подавлялись с исключительной жестокостью. По свидетельству Ге­родота, восставшие рабы были распяты на крестах.

У скифов уже существовала царская власть. Однако кандидатуры царя и его преемников утверждались народным собранием. Оно же, а также совет старейшин и племенных вождей решали важнейшие го­сударственные вопросы.

По свидетельству Геродота и латинских писателей I в., скифы име­ли установившиеся обычаи и законы. «Скифы, — пишет Геродот, — ревниво избегают заимствования чужеземных обычаев, причем не только от других народов, но и в особенности от эллинов». По скиф­скому праву уже существовала частная собственность на стада, посе­вы, жилища. Представители кочевой аристократии, особенно жрецы, получали огромные участки земли с сидящими на них земледельца­ми. Право частной собственности на движимые вещи предполагало развитие обязательственного права. Договоры скреплялись клятвой. Брачно-семейное право характеризовалось господством патриарха­та. Жена находилась под властью мужа. После его смерти жена пере­ходила в составе имущества в собственность наследника. В наслед­ственном праве господствовал минорат, т. е. переход отцовского хо­зяйства в руки младшего сына. Женатые сыновья имели право на выдел при жизни отца.

Наиболее опасными преступлениями считались преступления про­тив царя. Наказуемым было не только совершение преступления, но и покушение. В качестве самостоятельного преступления выделялась ложная клятва богам царского очага, что по понятиям скифов могло вызвать болезнь царя и каралось смертной казнью. Тяжкими преступ­лениями считались также убийство, воровство, оскорбление действи­ем, оговор невиновного, прелюбодеяние и др.

К числу наиболее распространенных видов наказаний относились смертная казнь, отсечение правой руки, изгнание. Продолжала сущест­вовать кровная месть.

Дела о преступлениях, не затрагивающих основы царской власти и интересов государства, рассматривались в состязательном поряд­ке. Но существовал уже и розыскной процесс для наиболее опасных преступлений.

Греческие города-полисы возникли в Причерноморье в результа­те колонизации, проходившей в VIII — VI вв. до н. э. Они были ра­бовладельческими республиками. Верховная власть в них принадле­жала народному собранию, совету и выборным должностным лицам. Все дела, поступавшие в народное собрание, предварительно обсуж­дал совет. Иностранцы, за исключением афинян, политическими пра­вами не пользовались.

К числу наиболее крупных городов-полисов относились Тирас (в устье Днестра), Пантикапей (ныне Керчь), Феодосия, Фанагория (Та­манский полуостров), Диоскурия (Сухуми), Ольвия (в устье Южного Буга), Херсонес. В силу общности торговых интересов и необходи­мости совместной обороны от местных племен города начинают объ­единяться, и в 480 г. до н. э. образуется Боспорское царство с центром в Пантикапее. Ольвия и Херсонес — наиболее крупные города-поли­сы — вошли в состав Боспорского царства значительно позднее.

Боспорское царство занимало обширную территорию — Керчен­ский и Таманский полуострова, береговую полосу Азовского и Чер­ного морей до нынешнего Новороссийска и район Нижнего Дона. Боспорское царство не было чисто греческим, оно включало в себя и местные племена.

К господствующему классу относились крупные землевладельцы, жрецы, купцы, промышленники и военачальники. Средние и мелкие землевладельцы были обязаны служить в войске и отдавать царю зна­чительную часть своего урожая.

Основную массу населения составляли свободные земледельцы и рабы. Наиболее зажиточные земледельцы использовали в своем хо­зяйстве труд рабов. Бесправное положение рабов и закабаление мест­ного населения вызывали частые выступления эксплуатируемых. Од­ним из первых было восстание скифских рабов в III в. до н. э. под предводительством Савмака. В конце II в. до н. э. восстание охвати­ло почти всю территорию Боспора. Однако оно было подавлено с помощью войск Понтийского государства, расположенного на юж­ном берегу Черного моря.

Во главе Боспорского государства стоял выборный архонт. Позд­нее власть архонтов становится пожизненной. До конца IV в. до н. э. глава государства имел двойной титул: архонт — по отношению к подвластным Боспору греческим городам и царь — для местного на­селения. До этого времени греческие города, входившие в Боспорс­кое царство, имели известную автономию. Спарток III (304 — 284 гг. до н. э.) впервые отказался от двойного титула и стал именовать себя просто царем.

IV в. до н. э. — время расцвета Боспорского царства. Начавший­ся после этого период междоусобиц, восстаний рабов, нападений ски­фов приводит к ослаблению Боспора и подчинению его сначала Понтийскому царству, а затем с I в. до н. э. — Римской империи. Римский период в истории Боспора связан с подъемом его экономической жизни.

Начавшееся с середины III в. н. э. обострение кризиса рабовла­дельческой системы и усиленный натиск кочевых «варварских» пле­мен приводят к тому, что античные государства Северного Причер­номорья, в том числе и Боспор, вступают в период экономического и политического упадка. В конце IV в. н. э. гунны полностью разорили Боспорское царство, истребили его население. Государство переста­ло существовать.

О праве Боспора у нас мало сведений, известно только, что земля была государственной собственностью. Распоряжаться ею мог толь­ко царь. Земли принадлежали также и храмам.

Из отдельных видов преступлений известны преступления про­тив царской власти, к которым относились заговор против жизни царя, восстание против царской власти, государственная измена, сношение с политическими эмигрантами.

Рассмотрение дел по этим преступлениям начиналось по доносу и влекло за собой смертную казнь с конфискацией имущества осужден­ного. Исполнение судебных решений производилось судебными ис­полнителями.

* * *

Рабовладельческое государство и право явилось исторически пер­вым типом государства и права. Оно знаменовало шаг вперед в исто­рии человечества, будучи обусловлено соответствующим развитием производительных сил и производственных отношений. Но со време­нем рабовладельческий строй исчерпал себя. Он уступает дорогу но­вому, более прогрессивному феодальному строю, феодальной общест­венно-экономической формации.

В советской литературе выдвигалась концепция, по которой все коренные народы нашей страны «миновали позор рабства» и сразу перешли к феодализму (С. В. Юшков). Среди закавказских истори­ков шел спор о времени возникновения древнегрузинского и древнеармянского государств, а следовательно, и о типе их. Думается, что эта проблема ждет еще своего исследования и разрешения. Однако бесспорно, что к середине I тысячелетия н. э. феодальные отношения в Закавказье становятся фактом.

Глава 2. Государство и право Закавказья и Средней Азии в период раннего феодализма (IV — начало ХШ в.)

§ 1. Закавказье

К середине I тысячелетия н. э. рабовладельческие отношения в Закавказье постепенно сменяются феодальными, окончательно по­беждающими в IV в. Примерно одинаковое развитие общественного строя у крупных народов Закавказья обусловливает и сходные поли­тические формы. Характерной особенностью закавказских государств было господство монархической формы правления, республик здесь не было. Переход к феодализму обусловил и изменение идеологичес­кой основы закавказских государств: все они первоначально приня­ли христианство, правда, на территории современного Азербайджа­на под влиянием арабских завоевателей с VII в. побеждает мусуль­манство. Обе эти религии вполне соответствовали потребностям фе­одализма.

В эпоху феодализма государства Закавказья попеременно попада­ли под иго Византии, сасанидской Персии, Арабского халифата, тю­рок-сельджуков и, наконец, монголов. В борьбе против иноземных захватчиков народы Закавказья часто объединялись и совместно за­щищали свою независимость. Интересы сохранения национальной самостоятельности и успешной борьбы против иностранньк захват­чиков обусловили установление постоянных военных, политических, культурных и других связей закавказских народов. Созданные ими фео­дальные государства и развитая для своего времени правовая система активно воздействовали на феодальную общественную жизнь и спо­собствовали формированию передовой для своего времени культуры.

К началу периода в Закавказье существуют сложившиеся еще в рабовладельческую эпоху государства, наиболее крупными из кото­рых были Лазика (Эгриси), Картли (Иберия), Армения, Албания.

В IV в. Эгрисское государство достигает своего наивысшего мо­гущества, оно подчиняет соседние народы. Царь Эгрисского государ­ства имеет своих вассалов, которые являются правителями подвласт­ных ему областей. В результате обострения взаимоотношений с Ви­зантией, а также усиления распрей внутри страны между крупными феодалами могущество Эгрисского государства в последней четвер­ти V в. постепенно ослабевает.

С III в. Закавказье становится ареной ожесточенной борьбы меж­ду Персией и Римом. По договору 298 г. с Римом Персия признала римское господство над Арменией и Иберией, но фактически как Иберийское, так и Армянское государства остались самостоятельными политическими единицами.

Во второй половине V в. Персия ведет активную агрессивную по­литику против закавказских государств, в результате чего в 428 г. в Армении, в 510 г. в Албании, в первой четверти VI в. в Иберии упразд­няется национальная царская власть. После военно-административ­ной реорганизации Персии Иберия, Армения и Албания становятся составной частью кавказского края (Кустака). Управление отдельны­ми районами Закавказья осуществляли назначенные персами прави­тели (марзпаны), которые в свою очередь подчинялись начальнику Кустака.

В результате освободительной борьбы закавказских народов про­тив захватчиков в последней четверти VI в. персы оказались изгнан­ными из Иберии. Однако уже спустя некоторое время появились но­вые агрессоры. В VII в. в Закавказье распространяется господство Арабского халифата. Захваченными странами управляли назначен­ные арабами высшие чиновники — эмиры, которым подчинялись местные правители.

В процессе борьбы против Арабского халифата в конце VIII и в начале IX в. в Восточной Грузии формируются самостоятельные по­литические образования (Кахети, Эрети, Тао-Кларджети), а в резуль­тате борьбы против византийцев происходит объединение Эгрисского и Абхазского царств, создается крупное политическое объединение — Эгрисско-Абхазское государство.

С Х в. после изгнания из страны иностранных поработителей на­чинается политическое объединение грузинских царств в одно цен­трализованное государство. Основателем сильной централизованной монархии является царь Давид Строитель (1089 — 1125). Объединен­ное феодальное грузинское государство наивысшего своего развития достигло в царствование Георгия III и его дочери Тамары.

Феодальные государства на территории Грузии. Переход к феода­лизму опирался на развитие новых производительных сил. Новые про­изводственные отношения определяли и новую классовую структу­ру. В Грузии, как и во всех феодальных государствах, складывалась сложная сословная структура. Господствующий класс подразделялся на целую серию сословных групп в зависимости от положения того или иного феодала. Эксплуатируемые классы тоже были неоднород­ны. Существовали и промежуточные социальные группы.

В IV — V вв. не исчезло еще и рабство. Города Грузии находи­лись под властью царей или самоуправлялись. Цари поощряли го­родское население, которое объединялось в корпорации купцов и ре­месленников.

Грузинские государства возглавлялись царями, выполнявшими за­конодательные, административные и судебные функции. Они стояли во главе военной организации. В пору господства иноземных захват­чиков царская власть теряла силу. Однако при восстановлении неза­висимости Грузии во главе государства вновь становился царь, тра­диции монархизма были сильны и в господствующем классе, и в на­роде.

В XI — XII вв. отдельные грузинские государства объединяются, формируется единое, сильное централизованное государство. Поли­тическое объединение страны ставит неотложные задачи реоргани­зации государственной власти. Они оказываются успешно разрешен­ными царем объединенного грузинского государства Давидом Строителем. Давид за короткое время создал стройную систему го­сударственной власти и управления.

Сильная власть грузинских царей не исключала необходимости советоваться с верхушкой феодалов. При Давиде Строителе и царице Тамаре идет определенная борьба между монархом и государствен­ным советом (Дарбази), последний старается добиться решающего влияния в управлении. Эта борьба заканчивается компромиссом: сильная царская власть уживается с достаточно сильной властью Дар­бази.

Дарбази был громоздкой коллегией. Оперативным органом цен­трального управления выступал совет везирей (Савазиро, малый со­вет). Этот совет возник после политического объединения страны в XII в.

Термин «везир» до Георгия III (1156 — 1184 г.) в источниках не встречается. Должность везира, как правило, занимали крупные фео­далы, хотя известно, что при царице Тамаре должность министра финансов занимал не принадлежавший по происхождению к высше­му социальному слою Кутлу Арслан.

Савазиро состоял из 6 везиров во главе с великим канцлером (пер­вым везиром). При Давиде Строителе первым везиром был назначен митрополит. Тем самым была совмещена духовная и светская власть.

Функции отдельных везирей говорят о зарождении отраслевого управления. Так, один из везирей ведал вооруженными силами, дру­гой — казначейством. Вместе с тем, здесь видны отчетливые следы дворцово-вотчинной системы: один из везирей ведал воспитанием на­следника, занимался дворцовым хозяйством и т. д.

Грузинское государство было разделено на две категории адми­нистративных единиц: более крупные и более мелкие. Во главе их сто­яли соответствующие должностные лица.

В феодальной Грузии осуществлялось светское и церковное пра­восудие. Как и во всех феодальных государствах, суд не был отделен от администрации. В силу этого царь, государственный совет, пер­вый везир выполняли и судебные функции, судили и местные адми­нистраторы.

Аналогично строился и суд церковный, к ведению которого от­носились дела духовенства, семейные и некоторые другие.

Армянские государства. Так называемая Великая Армения в IV в. была разделена между Персией и Византией, а с VII в. вошла в состав Арабского халифата. Господство арабов продолжается до второй половины DC в. Ослабленный внешними и внутренними противоре­чиями Арабский халифат вынужден был допустить к управлению местных вождей. Так, он назначает правителем Армении Ашота Баг-ратуни, которому удалось восстановить национальное Армянское го­сударство, вскоре признанное Византийской империей и Халифатом.

Однако с первой четверти Х в. начинается политическая децен­трализация государства Багратидов, и оно распадается на мелкие по­литические единицы, большинство которых оказалось вассалами анийских Багратидов. В середине XI в. Анийское государство пало, и Византия назначает в Армению своего правителя.

К концу первой половины XI в. с Востока появился новый враг в лице тюрок-сельджуков. Во второй половине XII в. они полностью разрушили Армянское государство. В середине XIII в. вся Армения попала под иго монголов.

С XI в. начинается переселение армян из Центральной Армении в Киликию, расположенную в Восточном Средиземноморье и заселен­ную в те времена греками, арабами и сирийцами. В борьбе против Византии в 1080 г. сформировалось Киликийское армянское государ­ство Рубенидов (1080 — 1375 г.), настолько затем укрепившееся, что его признали европейские державы. В 1253 г. Киликийское армянс­кое государство заключило мир с монголами, что спасло страну от их опустошительных нашествий. В последней четверти XIV в., в ус­ловиях обострения противоречий с соседними странами, особенно с Египтом, Киликийское армянское государство пало.

Переход к феодализму в Армении, подобно другим странам, оз­начал установление феодальной иерархии (нахарарского строя). Фе­одалом становится и церковь.

Государственный строй на территории Армении претерпел в те­чение периода заметные изменения, зависящие от соотношения внеш­них и внутренних факторов. Раздел Великой Армении между ее аг­рессивными соседями привел вскоре к ликвидации царской власти в западной части страны, а в V в. — ив восточной. Византия, Персия, а затем и Халифат заменили власть армянских царей властью своих чи­новников — марзпанов, эмиров и пр. Восстановление суверенитета Армянского государства в Х в. сопровождалось возникновением новой династии. Багратиды были типичными восточными монархами, выполнявшими законодательные, административные и судебные фун­кции. В центральном государственном аппарате существовали до­лжностные лица, ведавшие отдельными отраслями управления — военным делом, внешними сношениями, судом и т. д. Восстановле­ние армянской государственности облегчалось тем, что захватчики, начиная с персов, широко использовали армянскую аристократию — нахараров — для управления страной. Сложились целые нахарарские династии, служившие персам в качестве военачальников-спарапетов, марзпанов и других должностных лиц.* Армянских нахараров использовали и арабы. В Армении, как и в грузинских государствах, суд не был отделен от администрации. Это касалось как светской, так и духовной юстиции.

 

 

Что касается Киликии, то для нее было характерно отсутствие принципа наследования государственных должностей. Все должност­ные лица назначались верховной властью, царем из династии Рубе­нидов. Наиболее влиятельным должностным лицом был регент, не­редко и руководивший всем государством. Важную роль в управле­нии играл государственный секретарь. Армией командовал гунстабль, должность которого была аналогична должности спарапета.

В Киликии был создан крупнейший памятник армянского фео­дального права — Судебник Смбата Спарапета.

Государства Западного Прикаспия. Победа феодализма в Алба­нии с неизбежностью привела и к установлению раздробленности. Это облегчило завоевание азербайджанских земель Сасанидской Персией, подчинившей себе, но не уничтожившей Мелкие княжества.

В ходе освобождения от арабского завоевания выдвигается круп­ное азербайджанское государство — Ширван. Кроме него в Прикаспии оформляются Шекинское, Ганджинское и Дербентское ханства. Однако в XI в. азербайджанские земли захватываются сельджуками, а потом Давид Строитель включает Азербайджан и Южный Дагес­тан в состав Грузинского государства.

Общественный строй феодального Азербайджана несколько от­личался от строя его западных соседей. Здесь под влиянием завоева­телей определенное развитие получило кочевое хозяйство.

Введение мусульманства привело к специфическим формам фео­дального землевладения, в том числе к созданию вакуфов — земель, доходы с которых по идее должны были использоваться на просвети­тельные и благотворительные цели. Городское население находилось в такой же феодальной зависимости, как и сельское.

Государственный строй Албании в пору ее независимости харак­теризовался наличием сильной монархической власти. Царь управ­лял с помощью достаточно развитого чиновничьего аппарата, на ко­торый большое влияние оказывала христианская церковь. Исламизация Азербайджана в пору арабского завоевания повлекла за собой и изменения государственных форм в сторону введения институтов, характерных для мусульманского мира. Ширван был уже вполне му­сульманским государством. В мусульманских азербайджанских госу­дарствах не только органы власти и управления, но и суд отличались от христианских образцов. В частности, здесь имелись специальные судьи-казии, хотя и другие должностные лица обладали судебными правомочиями.

Правовые системы Закавказья. Право, действовавшее на терри­тории Закавказья, развивалось как в результате внутренних социаль­ных процессов, так и под воздействием тех правовых систем, кото­рые приносили с собой многочисленные завоеватели. Следует отметить достаточно высокий уровень правовой мысли, отраженный в произведениях выдающихся мыслителей Грузии, Азербайджана и Армении.

Источниками права в Закавказье служили обычаи, законодатель­ные акты царей, а также договоры между ними. Источниками кано­нического права выступали акты, воспринятые из Византии (напри­мер, Номоканон), а также акты местных церковных властей. Известны грузинские законы Беки и Акбуги, армянские судебники Давида Вардапета, Мхитара Гоша и Смбата Спарапета. В VIII в. проводилась кодификация христианского канонического права, в результате ко­торой была создана «Книга законов».

В отличие от Грузии и Армении в Азербайджане сложилась пра­вовая система, основанная на шариате. Среди источников мусуль­манского права Азербайджана следует отметить Коран, Сунну («Свя­щенное предание», составленное из дополнительных хадисов, т. е. изречений Мухамеда), Иджму (согласованное мнение авторитетных богословов), Кияс (суждение по аналогии).

Все названные и другие источники дают определенное представ­ление о гражданском, семейном, уголовном и процессуальном праве, действовавшем в Закавказье в данный период.

Гражданское право характеризуется серьезным развитием его ос­новных институтов. В качестве субъектов права оно знает не только физических, но и юридических лиц. И в христианском и в мусульман­ском праве широко трактуются вопросы собственности, в особеннос­ти относящиеся к феодальному землевладению, формы которого раз­личались в христианском и мусульманском мире. Субъектами земель­ной собственности выступали как светские, так и духовные феодалы. Как это и свойственно феодализму, существовало условное землевла­дение. Правовой статус земель зависел и от источника его возникно­вения: пожалование, купля и пр. Наконец, статус землевладения за­висел даже от того, кто был наследодателем — отец или мать собствен­ника.

Источниками обязательств служили как договоры, так и делик­ты. Среди договоров известны купля-продажа, дарение, заем, покла­жа, личный наем, аренда, товарищество, ссуда, мена и т. д. Договоры заключались в устной и письменной форме. Феодальное право закав­казских государств устанавливало наследование как по закону, так и по завещанию. Завещание оформлялось письменно в присутствии сви­детелей. Обязательства из деликтов (как имущественные, так и не­имущественные) вызывали обязанность возмещения правонарушите­лем причиненного ущерба.

Семейное право в наибольшей степени зависело от принадлежнос­ти человека к той или иной религии, церкви. Тем не менее и светская власть вносила определенные новеллы в эту отрасль права. Так, в XII в. Давид Строитель на соборе светских и духовных феодалов добился принятия специального постановления по вопросам семьи. Уложение собора 1103 г. строго определило в Грузии брачный воз­раст для девушек вместо 8 лет — 12.

Нормы брачно-семейного права Армении предусматривали брач­ный возраст для жениха 14 лет, а для невесты — 13 лет. Кроме того, для заключения брака необходимыми становились согласие сторон, одинаковая сословная принадлежность и т. д. Жених обязывался при­нести родителям невесты свадебный залог, в свою очередь он полу­чал от семьи невесты приданое (движимое или недвижимое имущест­во). Главой семьи являлся муж. По мусульманскому праву разреша­лось многоженство.

Уголовное право закавказских государств характеризуется доста­точной для своего времени разработанностью основных понятий Об­щей части (вина, соучастие, смягчающие и отягчающие обстоятель­ства и пр.).

Преступление определяется как противозаконное, опасное для го­сударства и царской семьи действие, поэтому целью наказания явля­ется устрашение и возмездие за содеянное. Законом запрещается кров­ная месть, наказание применяется лишь государством.

Самым тяжким считается преступление против государства и ре­лигии (убийство, а также физическое и словесное оскорбление царя и членов его семьи, государственная измена, ограбление церкви и т. д.). Нормы уголовного права защищали экономическое устройство фео­дального общества. Строго крались преступления, направленные против феодальной собственности (кража, поджог, потрава, разбой и т. д.). В законодательных актах предусмотрены и другие виды пре­ступления, в частности преступление против личности (убийство, ра­нение, оскорбление, половые преступления и т. д.).

Существовали следующие виды наказания: смертная казнь (пове­шение, обезглавливание, сожжение и др.), телесные наказания (биче­вание, отсечение отдельных частей тела, кастрация, выжигание глаз и др.), имущественные наказания (штраф, конфискация имущества и др.), церковные наказания (проклятие, церковное покаяние и др.), тю­ремное заключение и т. д.

Процессуальное право не знало еще разграничения между уголов­ным и гражданским процессом. Однако существовали уже две основ­ные формы процесса — состязательный и инквизиционный. При рас­смотрении уголовных дел преобладали инквизиционные элементы. Царь Грузии Георгий III в 1170 г. с целью эффективного преследова­ния воров и их наказания учредил специальное следственно-розыск­ное учреждение, которое не только вело следствие по делам о воров­стве, но и по своему усмотрению применяло наказание в отношении задержанных воров. Основными судебными доказательствами слу­жили: показание свидетелей, письменные документы, присяга.

§ 2. Средняя Азия

Эфталитское царство (V — VI вв.). На рубеже IV и V вв. кочевые племена, возглавлявшиеся эфталитами, окончательно разрушили ос­татки рабовладельческого Кушанского государства. Эфталиты созда­ли в Средней Азии сильную кочевую державу. Накануне вторжения эфталитов в Среднюю Азию у них еще господствовал первобытнооб­щинный строй. Процесс становления классового общества у эфтали­тов значительно ускорился после завоевания ими Средней Азии. Од­нако разложение первобытнообщинного строя привело эфталитов не к рабовладельческому, а к феодальному пути развития.

Тюркский каганат (VI — VII вв.). Во второй половине VI в. эфталиты были разбиты тюрками, подчинившими себе значительную часть Средней Азии. Государственные образования на территории Сред­ней Азии, находясь под верховной властью Западнотюркского кага­ната, платили ему дань. Внутренняя жизнь феодальных владений в Средней Азии не изменилась. В начале VIII в. власть Тюркского ка­ганата пала в связи с нашествием арабских завоевателей.

Средняя Азия в составе Арабского халифата (VIII — IX вв.). В пер­вой четверти VIII в., преодолевая упорное сопротивление населения, арабские феодалы завоевали Среднюю Азию. Завоеватели захватили большую военную добычу, обратили в рабство многих местных жи­телей, разрушили многие культурные ценности. Наместники Хали­фата стремились всеми способами укрепить власть арабов в Средней Азии. С помощью силы насаждалась новая религия — ислам. Вместе с исламом распространялось мусульманское право — шариат. Были введены многочисленные налоги и поборы: земельный налог (харадж), достигавший половины урожая, подушная подать (джизья) и др. При­теснения арабских правителей вызывали протест народных масс, ко­торый жестоко подавлялся арабскими войсками.

В период владычества Халифата в Средней Азии шел процесс даль­нейшего развития феодальных отношений. Арабские завоеватели ши­роко практиковали захват земли у местного населения. Земельный фонд принадлежал государству, а также знатным арабским семьям. Среднеазиатские землевладельцы — дехкане, подчинившиеся власти халифа, сохраняли свои привилегии. Свободные же земледельцы по­падали во все большую феодальную зависимость.

Особое значение придавали арабские феодалы исламизации на­селения. Лица, принявшие ислам, в отдельные периоды освобожда­лись от налогов. Исламизация трудящегося населения Средней Азии происходила в длительной, упорной борьбе.

Государство Саманидов (IX — Х вв.). После падения власти араб­ских завоевателей в IX в. местная династия Саманидов, использовав борьбу народных масс против арабских властей, объединила значи­тельную часть среднеазиатских земель, образовав государство Сама­нидов.

Это государство было сильной и независимой феодальной дер­жавой.

Общественный строй. Дальнейшее развитие феодальной собственности на землю приводило к усилению феодальной эксплуа­тации, ухудшению положения феодально-зависимого населения.

Крестьяне, не имея своей земли, становились издольщиками — арендаторами феодальных земельных владений. Крупная феодальная знать дробила свои земли на мелкие участки и сдавала их на кабаль­ных условиях земледельцам. Издольщики работали, получая половин­ную, третью, десятую и даже двенадцатую долю урожая. К тому же из этой доли надо было платить налог с имущества.

Кабальные условия издольной аренды, большие налоги, различ­ные повинности (постройка, починка дорог и мостов, проведение и очистка ирригационных сооружений и др.) приводили к обнищанию крестьянства. Хотя мусульманское право отрицало крепостничество, тем не менее крепостнические отношения в различных завуалирован­ных формах существовали в Средней Азии, что вызывало ожесточен­ную борьбу против эксплуататоров.

Государственный строй. Верховная власть в государ­стве Саманидов принадлежала эмиру. Он осуществлял ее через цен­тральные и местные органы управления. При Саманидах государ­ственный аппарат делился на царский двор (даргох) и центральные органы управления (диваны).

Самым важным органом центрального управления, контролиро­вавшим все административные, политические и хозяйственные учреж­дения государства, являлся диван везира, т. е. главы правительства, ответственного за управление перед эмиром. На должность везира эмир назначал одного из представителей трех самых богатых и родо­витых семейств. Везир возглавлял все военные силы государства.

Вторым по значению органом управления был финансовый ди­ван, ведавший всеми финансовыми делами государства. Специаль­ные диваны ведали дипломатическими сношениями с другими госу­дарствами, гвардией Саманидов, снабжением войск, почтой и други­ми областями государственной жизни. В обязанность служащих ди­вана почты, например, входило и наблюдение за поведением мест­ных правителей с донесением об этом эмиру. Этот диван подчинялся только эмиру.

Специальный диван — мухтасиб наблюдал за рынком, весами, продажей товаров крестьянами и ремесленниками. Постепенно чи­новники этого дивана стали осуществлять надзор за нравственностью населения, посещением мечетей, соблюдением религиозньк обрядов.

Существовали диваны государственных земель, судейский и вакуфный. Судейский диван возглавлялся главным судьей — казием.

Все диваны, кроме дивана почты, имели свои местные учрежде­ния, которые подчинялись и центру, и местным правителям. Мест­ные правители назначались из числа феодальной знати.

Городами управляли назначаемые эмиром градоправители из местной знати — раисы.

В государстве Саманидов важная роль принадлежала мусульман­скому духовенству, в особенности его главе, впоследствии князю ис­лама, который был видным деятелем при эмире.

В конце Х в.ослабленное внутренними распрями Саманидское го­сударство рухнуло под ударами Караханидов и прекратило свое су­ществование.

Государство Караханидов (XI — XII вв.). Караханидами называл­ся целый ряд кочевых тюркских племен во главе с ханами из племени ягма. Самым крупным из таких племен были карлуки. Чтобы упро­чить свое положение, караханидские ханы формально признали вер­ховную власть Багдадского халифа.

Часть территории Средней Азии к югу от Аму-Дарьи после паде­ния государства Саманидов перешла в состав государства Газневидов (по имени Махмуда Газневи), а Мавераннахр* остался у Караха­нидов. Государство Караханидов в отличие от государства Самани­дов было раздробленным. Во главе государства стояли ханы (кага­ны). Все Караханидское государство считалось собственным владе­нием членов ханской семьи. Страна делилась между всеми предста­вителями этой семьи на отдельные уделы, которые самостоятельно управлялись членами ханского дома — удельными ханами (эльхана-ми). Столицей государства Караханидов вначале был Узген (в Кир­гизии), затем — Самарканд. При Караханидах земельные владения жаловались представителям правящих групп на правах бенефиция и назывались иктой. Таким образом, в XII в. вместо дехкан (прежних потомственных крупных землевладельцев) появилась новая общест­венная группа землевладельцев — иктадоры.

 

 

При Караханидах положение земледельцев-крестьян еще больше ухудшилось, ибо было введено множество новых налогов и повин­ностей, отобраны значительные участки крестьянской земли для паст­бищ караханидских кочевников-тюрков.

Государство хорезмшахов (ХП — XIII вв.). Государство хорезмшахов было основано во второй половине XII в. В его состав в начале XIII в. входила кроме Хорезма и Мавераннахра также часть терри­тории нынешнего Афганистана и Ирана.

Государство хорезмшахов не было в достаточной степени цен­трализованным. Местные правители, формально признавая себя вас­салами хорезмшахов, на деле оставались самостоятельными. Власть хорезмшахов не пользовалась поддержкой не только трудящихся и покоренных народов, но и военно-феодальной знати и мусульман­ского духовенства, которые стремились ограничить деятельность правителей.

В такой обстановке государство хорезмшахов не смогло органи­зовать отпор монгольским ордам, вторгшимся в Среднюю Азию в начале XIII в.

Общая характеристика права. В государстве эфталитов и Тюркс­ком каганате действовала главным образом система обычного пра­ва, возникшая у оседлого населения и кочевников. Со времени заво­евания Средней Азии арабами здесь усиленно насаждалась система мусульманского феодального права. Мусульманское право, выражав­шее интересы землевладельцев, купцов, духовенства, все более вытес­няло местное обычное право, в особенности у оседлого земледельчес­кого населения.

В отдельные периоды в Средней Азии наряду с мусульманским правом для некоторой части населения действовала иная правовая система. Так, караханиды имели свое обычное право. Мусульманс­кое право, возникшее впервые в Аравии, действовало в течение всего периода феодализма. В отличие от России и других стран, где име­лось много разнообразных памятников феодального права, государ­ства Средней Азии не знают сколько-нибудь цельных и ярких право­вых памятников, изданных государственной властью.

В государствах Средней Азии право развивалось не путем созда­ния законодательства, а путем толкования догм Корана и других ре­лигиозных норм.

Одной из особенностей права среднеазиатских государств явля­лась тесная связь с религией. Коран и иные мусульманские источни­ки права не допускали издания каких-либо кодексов, уравнивавших в правах частных лиц независимо от их веры.

Мусульманское право устанавливало деление народов на «пра­воверных» (мусульман) и «неверных» (немусульман).

Средняя Азия дала мусульманскому миру обширную богослов­скую юридическую литературу. Деятельность среднеазиатских бо­гословов и правоведов имела не только местное, но и общемусуль­манское значение. Наряду с руководствами по мусульманскому пра­ву, написанными различными авторами, в среднеазиатских государ­ствах силу правовых норм имели различные акты, изданные их пра­вителями.

* * *

Переход к феодализму в Закавказье и Средней Азии совпал с большими внешнеполитическими событиями. Старые рабовладель­ческие государства, превращаясь в феодальные, подвергались дроб­лению, в них возрастали центробежные силы. Это способствовало захвату Закавказья и Средней Азии Византией, Сасанидской Пер­сией, а позднее Арабским халифатом. В свою очередь развитие фео­дализма в Халифате обусловило и его децентрализацию. Этим вос­пользовались народы, находившиеся под игом арабов. В пору рас­пада Халифата на его границах создаются новые государства ко­ренных народов Закавказья и Средней Азии, дожившие затем до монгольского нашествия.

Развитие государственности в Закавказье и Средней Азии не приводит еще к возникновению национальных государств, но со­здает исторические предпосылки для этого. Грузинские, армянские и азербайджанские царства и княжества то объединяются для борь­бы с внешними врагами, то воюют между собой. В этой борьбе происходит перемешивание народов, меняются исторические гра­ницы их расселения. Перемешиванию закавказских и среднеазиат­ских народов способствуют завоеватели, в определенных случаях умышленно переселяющие значительные массы населения на тер­риторию Закавказья или, наоборот, выселяющие местное населе­ние за его пределы.

Переход к феодализму приводит к образованию новых правовых систем. Существенным представляется подразделение права Закав­казья и Средней Азии на две основные системы, зависящие от новых религий, новых церковных систем. В западной части региона побеж­дает христианство, в восточной — мусульманство. Соответственно этому создаются христианская и мусульманская правовые системы, имеющие свои особенности в конкретных государствах Закавказья и Средней Азии.

Глава 3. Политические образования периода формирования феодализма в европейской части страны

Если государственность в Закавказье и Средней Азии возникла преимущественно как рабовладельческая, то по-иному обстояло дело у народов, населявших европейскую часть нашей страны. Правда, как мы уже отмечали, и в Средней Азии некоторые народы миновали рабовладельческий строй (эфталиты и др.). С. В. Юшков полагал даже, что все коренные народы Закавказья и Средней Азии обошлись без рабовладельческих государств, но это не было принято наукой. Не­бесспорен и тип первых государственных образований на Восточно-Европейской равнине. Еще в 30-х годах советский историк И. И. Смир­нов считал, что у восточных славян рабовладельческий строй пред­шествовал феодальному. В. О. Ключевский отмечал, что даже в Ки­евском государстве рабовладение занимало большое место в эконо­мике.*

 

 

Однако большинство специалистов в наше время склоняются к тому, что народы, населяющие Восточную Европу, создали государ­ственность, минуя рабовладельческий тип и перейдя сразу к феода­лизму. Здесь возникновение классового общества привело непосред­ственно к созданию феодального государства и права. Вопрос о при­чинах этого в науке спорен. Представляется, что его можно решить следующим образом.

В Средней Азии, Закавказье, как и в Месопотамии, Средиземно­морье, классовое общество и государственность возникают при срав­нительно невысоком уровне развития производительных сил. При­родные условия, позволяющие получать высокие урожаи при весьма низких затратах на раба, делают рабский труд рентабельным. В усло­виях Среднерусской равнины с ее более бедными землями, которые к тому же еще нужно отвоевать у леса, с длинными и холодными зима­ми труд раба при аналогичном уровне развития производительных сил рентабельным быть не мог. Раб просто не окупил бы затрат на жилье, одежду, питание, охрану, для этого требовался более высокий уровень развития производительных сил, которого Русь и достигла во второй половине I тысячелетия н. э. Но когда это случилось, воз­никла другая социальная проблема: высокоразвитые орудия произ­водства исключали возможность применения труда человека, не за­интересованного в его результатах. На Руси, например, в хозяйстве уже широко применялась конная тяга, но доверить коня рабу было весьма рискованно. Таким образом, рабство у восточных славян сна­чала было еще невозможно, а потом оно стало уже невозможно.

В литературе существуют и другие объяснения непосредственно­го перехода многих народов от первобытнообщинного строя к фео­дализму. Иногда ссылаются на мнение Ф. Энгельса, который объяс­нял отсутствие рабовладельческого строя у германцев наличием сель­ской общины, марки. Довод этот имеет под собой серьезные основа­ния. Действительно, в общине, существующей веками, где люди при­выкли к равенству, трудно поработить своего соседа, сотоварища по общине. Однако этот довод вызывает одно возражение. Община ведь существовала и там, где в свое время возникло рабовладение, напри­мер в Греции. Почему же в одних условиях она помешала возникно­вению рабства, а в других — нет?

Существует и такое объяснение. Говорят, что восточные славяне переняли феодальный строй у своих более развитых соседей, напри­мер у Византии. Этот довод также имеет под собой основания. В ис­тории не раз случалось, в том числе и в наше время, что менее разви­тые народы перенимали общественную организацию у более разви­тых. Применительно же к народам нашей страны встает вопрос: если они переняли в свое время феодализм, например у Византии, то поче­му раньше они не переняли рабовладение у своих соседей — гречес­ких колоний, с которыми они широко общались?

Имеется и разновидность только что приведенной точки зрения. Говорят, что восточные славяне вышли на историческую арену тог­да, когда рабовладение себя уже исторически изжило. Такое утвер­ждение в принципе соответствует действительности, но опять же сво­дит дело к заимствованию. А ведь восточные славяне и их предки су­ществовали и тогда, когда в соседних странах был расцвет рабовла­дения. Таким образом, все приведенные концепции не объясняют до конца причину того,что народы Восточной Европы миновали рабов­ладельческую формацию и рабовладельческий тип государства.

Переход от первобытнообщинного строя к феодализму совершал­ся эволюционно, постепенно, охватив длительный период. Это время характеризовалось своеобразным общественным строем, при кото­ром одновременно существовали три уклада: первобытнообщинный, рабовладельческий и феодальный. При этом первый из них неуклон­но разлагался, второй, родившись, не получил широкого развития, и только третий имел историческую перспективу.

В этой связи следует отметить еще одну спорную проблему. Вслед за отрицанием формационной концепции некоторыми современны­ми авторами, естественно, появилось и отрицание феодализма. Эта точка зрения не нова. Ее исповедовали применительно к России еще дореволюционные исследователи. Имеет хождение она и в современ­ной зарубежной историографии.*

 

 

Что же касается отмеченного переходного периода, который в науке получил различные наименования (варварский, дофеодальный, период становления феодализма и др.), то ему были свойственны и соответствующие политические формы. Вопрос о сущности этих форм является спорным. Некоторые ученые считали, что периоду станов­ления феодализма соответствует дофеодальное государство.* Боль­шинство современных ученых считают политические объединения этого периода племенными союзами. От первобытнообщинного строя к феодализму непосредственно перешли восточные славяне, хазары, болгары, литовцы и некоторые другие народы нашей страны. Мы здесь не были оригинальны, подобную же картину можно наблюдать и у соседей — поляков, германцев, скандинавских народов и пр.

 

 

Политические образования восточных славян. Предки славян — праславяне прослеживаются по археологическим источникам по край­ней мере на протяжении двух тысячелетий. Со временем они создали почву для образования трех ветвей славянства — западных, южных и восточных славян. Наших предков середины I тысячелетия источни­ки называют по-разному. В античных источниках не упоминается даже термин «славяне».* Впервые его встречаем у историка VI в. Иордана, причем он называет «склавенов» также антами и венетами.** Наряду с этим византийские авторы VI — VII вв. различают антов и славян, хотя и отмечают, что они говорят на одном языке.*** В пору образова­ния Древнерусского государства и в начальный период его истории наших предков именуют обычно по названиям племен (или племен­ных союзов), в которые они объединялись, — поляне, древляне, кри­вичи, вятичи и пр. Но в то же время в источниках появляется, но в разных транскрипциях, слово «рос» («рус» и т. п.). Об этом говорят зарубежные авторы, почему-либо писавшие о наших предках. Уже в VI в. о росах говорят псевдо-Захария,**** позже — Масуди, Ибн Хордадбе и др.

 

** См.: Иордан. О происхождении и деяниях гетов. М., 1960. С. 71, 72,90.

*** См.: Седов В.В. Указ. соч. С. 124 —125.

**** См.: Г р е к о в Б. Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 520.

 

В источниках периода Древнерусского государства уже не упо­минается об антах. Нет в них и племенных наименований. Зато все чаще появляются термины «русь», «русское». В договорах киевско­го князя Олега с Византией 911г. говорится о Руси как о договари­вающейся стороне (другая сторона — греки). А ст. 5 договора упо­минает о «законе русском». Император Византии Константин Баг­рянородный, правивший в Х в., в своем известном сочинении «Об управлении империей» неоднократно говорит о росах как народе и даже о «Росии» как стране. Правда, он склонен различать росов и славян, даже противопоставлять их и их языки.* Важнейший зако­нодательный памятник Древнерусского государства называется «Правда Роськая» (Академический список) или «Правда Руськая» (Троицкий список).

 

 

Вместе с тем, нельзя не отметить, что слово «русь» употребляется неоднозначно. Это и дало основание исследователям разделиться на две группы. Одни полагают, что «русь» первоначально было поняти­ем социальным,* другие — что этот термин с самого начала носил этническую окраску.

 

 

Доводы первых имеют под собой серьезные основания. Действи­тельно, в источниках мы встречаем иногда противопоставление руси славянам. Иногда источник относит славян и русь к различным соци­альным группам, как это делает, например, ст. 1 Русской Правды: «Положити за голову 80 гривен, аче будеть княжь мужь или тиуна княжа; аще ли будеть русин, или гридь, любо купець, любо тивун бояреск, любо мечник, любо изгои, ли словении, то 40 гривен положити за нь».

Все же большинство исследователей склоняются к точке зрения об этническом происхождении термина «русь», а также и о его этни­ческом значении во времена Киевской Руси. Следует сказать, что сто­ронники первой концепции не отрицают, что со временем социаль­ное звучание термина перешло в этническое. Весь вопрос в том, было ли слово «русь» когда-нибудь термином, обозначавшим социальную группу.

Сторонники этнического происхождения слова «русь» в свою оче­редь составляют несколько групп. В дореволюционной литературе возникло мнение, что под русью следует понимать варягов. Эту кон­цепцию в тех или иных модификациях и в наше время пропагандиру­ют на Западе. В новейшей литературе ее можно найти в работах американского профессора Р. Пайпса и в книге кембриджской препо­давательницы X. Дэвидсон.

Современные исследователи обычно производят термин «русь» от названия речки Рось, притока Днепра, протекавшей в земле по­лян. По названию этой речки, говорят они, сначала поляне, а потом и жители всего Киевского государства стали именоваться русами. Впро­чем, называют еще несколько рек в пределах нашей земли, носивших сходные названия, в том числе и Волгу, тоже называвшуюся Росью. Был и город Росия в устье Дона.* Отсюда и обратная мысль: вся эта топонимика произошла от имени народа русь, которое является са­моназванием.

 

 

Сведения об общественном и политическом строе восточных сла­вян до IX в. крайне скудны. Все же, судя по более поздним источни­кам, можно констатировать у них наличие трех общественно-эконо­мических укладов, свойственных периоду становления феодализма.

Что касается политической организации, то академик Б. А. Ры­баков полагает, что наши предки стояли на грани формирования клас­сового общества уже в течение праславянского периода.*

 

 

Западные и восточные источники отмечают в VI и даже IV в. на­личие сильных вождей у восточных славян, напоминающих собой монархов. Отмечается также наличие единства законов, т. е. опреде­ленного правопорядка. В VIII в. источники говорят о существовании трех восточнославянских объединений:Куявии, Славии, Артании. Первое располагалось в районе Киевской земли, второе — в районе озера Ильмень, местоположение третьего спорно. Некоторые отождест­вляют Артанию с Тмутараканью, располагавшуюся на Таманском по­луострове, другие же исследователи помещают ее на Волге.

Разумеется, государственность у восточных славян периода фор­мирования феодализма была весьма примитивной. Однако она со­здала фундамент для возникновения Древнерусского феодального го­сударства.

Хазарский каганат. Восточными соседями славян были хазары. Основное ядро их царства размещалось между Черным и Каспийс­ким морями. Однако границы государства менялись на протяжении VII — Х вв., то заходя за Кавказский хребет, то продвигаясь на за­пад. В пору расцвета Хазарского каганата, в IX в. в зависимость от него попали и некоторые славянские племена — поляне, северяне, вятичи. Об этом есть прямое указание в «Повести временных лет».*

 

 

Каганат имел последовательно три столицы, последнюю — го­род Итиль в низовье Волги.

Этническое происхождение хазар неясно, вызывает в науке споры. Однако известно, что кроме коренного населения в Хазарии про­живали многие выходцы из Средней Азии, Закавказья и даже Палес­тины. Этническая пестрота страны обусловила и существование не­скольких религиозных систем, притом в государстве признавалось их равноправие, существовала веротерпимость. Верхушка хазарского общества приняла иудейство. Правда, в пору упадка Хазарии, когда на нее давили с запада славяне, а с востока — тюрки, хазарам при­шлось отказаться от иудейства в пользу мусульманства. Это было ус­ловием помощи со стороны хорезм-шаха, правда, не спасшей Хазарию.

У хазар существовало и земледелие, и кочевое скотоводство. Были и города.

Во главе государства стоял монарх — каган (хакан). Имеются све­дения о высших должностных лицах, а также о судебной системе. Су­ществование различных религиозных учений обусловило и функцио­нирование соответствующих им правовых систем. В Хазарии действо­вали иудейские, мусульманские, христианские суды, применявшие со­ответственно законы Моисея, шариат, христианское каноническое право. Был также специальный судья, который судил жителей, испо­ведовавших какие-либо другие вероучения.

Хазарский каганат, ставший заметной силой в VII в., достиг рас­цвета в VIII в. и пал в Х в. под ударами русских князей. Остатки кага­ната были сметены нахлынувшими на Хазарию кочевниками-полов­цами (XI в.).

Булгарское царство. Сведения о болгарах в армянских и визан­тийских источниках встречаются уже во II в. В V в. болгары (булга­ры) создали племенной союз, охвативший значительную территорию по восточному побережью Азовского и Черного морей. Исследова­тели считают болгар коренным населением этих мест. Однако этни­ческое происхождение их спорно. Археологи отмечают, что антропо­логически болгар можно отнести и к монголоидному и к европеоид­ному типу.

С расцветом Хазарского каганата болгары попадают под его гос­подство. Под воздействием хазар происходит и вытеснение болгар на запад и на север. Западная ветвь болгар уходит за Дунай и создает там свое государство. Уже в ходе движения на новые места, проходя через южные степи, болгары испытывают сильное славянское воздей­ствие.

Другая часть болгар откочевала в сторону Волги, где в Х в. и со­здалось теперь уже Булгарское царство. Этому способствовал упадок Хазарского каганата, до этого времени державшего болгар под своей властью.

Булгарское царство сформировалось на обширной территории, охватившей Среднюю Волгу, Каму, Белую и даже земли по реке Урал. Булгары-кочевники пришли не на пустую землю, они захватили тер­ритории, заселенные оседлым земледельческим населением. В ходе формирования государства они и сами перешли на оседлый образ жизни, хотя пережитки кочевого быта еще долго сохранялись. Подоб­но Хазарскому каганату Булгарское царство было полиэтничным. При этом булгары испытали влияние как славян, так и тюрок. От пос­ледних они восприняли и мусульманство. Имели значение в этноге­незе и многочисленные финские племена Поволжья и Приуралья.

Столицей государства стал город Булгар при впадении Камы в Волгу. Это был большой город с 10-тысячным населением. В Волжс­кой Булгарии были и другие города, даже чеканившие свою монету.*

 

 

Булгарское царство имело сложную форму государственного единства: в него входили в свою очередь четыре подвластных госу­дарства. Булгарский царь правил с помощью своих приближенных. Он сам выполнял и судебные функции. Суд осуществляли также на­значаемые царем судьи. Вооруженные силы состояли из царской дру­жины и народного ополчения.

Государственные доходы складывались из налогов, торговых пош­лин, выгодные условия для которых создавало господство над торго­выми путями. По свидетельству восточных авторов, булгарские цари брали 10% с товаров, привозимых из Хазарии и Руси. Существовал и традиционный для того времени источник доходов — военная добы­ча. О булгарском праве сколько-нибудь серьезных сведений до нас не дошло.

* * *

Таким образом, европейские народы нашей страны пошли к со­зданию государственности своим особым путем. Во второй половине I тысячелетия они создали политические образования переходного характера — государства периода формирования феодализма. Это были примитивные, слабо организованные системы, но они подгото­вили фундамент для создания других более развитых государств. Правда, Хазарский каганат не имел прямых преемников, если не счи­тать определенного влияния на Булгарское царство.

Государство волжских булгар оставило заметный след в судьбе многих поволжских и приуральских народов. В частности, поволжские историки уже давно отметили значение булгарского элемента в этногенезе казанских татар и в создании Казанского ханства.*

 

 

Вопрос о перерастании Булгарского государства из дофеодаль­ного в феодальное в науке спорен. Крупнейший исследователь про­блемы А.П. Смирнов относил это событие к середине Х в. Ему следу­ет современный татарский историк Г.М. Давлетшин.* Но академик Б.Д. Греков относил победу феодализма в Волжской Булгарии толь­ко к XIII в.

 

 

Подобные же споры, но еще более сложные, касаются историчес­кой судьбы восточных славян и их государства, к анализу которого мы теперь и переходим.

Глава 4. Древнерусское государство и право (IX—ХП вв.)

§ 1. Возникновение Древнерусского государства

Момент возникновения Древнерусского государства нельзя опре­делить с достаточной точностью. Очевидно, имело место постепен­ное перерастание тех политических образований, о которых мы гово­рили в предыдущей главе, в феодальное государство восточных сла­вян — Древнерусское Киевское государство. В литературе разными историками это событие датируется по-разному. Однако большинст­во авторов сходятся на том, что возникновение Древнерусского госу­дарства следует относить к IX в.

Не совсем ясен вопрос и о том, как образовалось Древнерусское государство. И здесь мы сталкиваемся с так называемой норманской теорией.

Дело в том, что в нашем распоряжении находится источник, кото­рый, казалось бы, в какой-то мере отвечает на вопрос о происхожде­нии Древнерусского государства. Это древнейший летописный свод «Повесть временных лет». Летопись дает понять, что в IX в. наши пред­ки жили в условиях безгосударственности, хотя прямо в ней об этом не говорится. Речь идет лишь о том, что южные славянские племена платили дань хазарам, а северные — варягам, что последние однажды прогнали варягов, но потом передумали и призвали к себе варяжских князей. Такое решение было вызвано тем, что славяне передрались между собой и решили для установления порядка обратиться к ино­земным князьям. Тут-то и была произнесена знаменитая фраза: «Зем­ля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Да пойдете княжит и володети нами».* Варяжские князья сначала не соглашались, но сла­вяне их уговорили. Три варяжских князя пришли на Русь и в 862 г. сели на престолы: Рюрик — в Новгороде, Трувор — в Изборске (неда­леко от Пскова), Синеус — в Белоозере.

 

 

Это событие и было принято считать моментом образования Рус­ского государства.

Такая трактовка вызывает по крайней мере два возражения. Во-первых, фактический материал, приводимый в «Повести временных лет», не дает оснований для вывода о создании Русского государства путем призвания варягов. Наоборот, как и другие источники, дошед­шие до нас, она говорит о том, что государственность у восточных славян существовала еще до варягов. Во-вторых, современная наука не может согласиться со столь примитивным объяснением сложного процесса образования любого государства. Государство не может ор­ганизовать один человек или несколько даже самых выдающихся му­жей. Государство есть продукт сложного и долгого развития социаль­ной структуры общества. Тем не менее летописное упоминание было взято на вооружение еще в XVIII в. определенной группой историков, разработавших варяжскую версию образования Русского государст­ва. В это время в Российской Академии наук работала группа немец­ких историков, которые истолковали летописное предание в опреде­ленном смысле. Так родилась пресловутая норманская теория проис­хождения Древнерусского государства.

Уже в то время норманизм встретил возражения со стороны пере­довых русских ученых, среди которых был и М. В. Ломоносов. С тех пор все историки, занимающиеся Древней Русью, разделились на два лагеря — норманистов и антинорманистов.

Современные отечественные ученые преимущественно отвергают норманскую теорию. К ним присоединяются и крупнейшие исследо­ватели славянских стран.* Однако определенная часть зарубежных ав­торов до сих пор проповедует эту теорию, хотя не в столь примитив­ной форме, как это делалось ранее.

 

 

Главным опровержением норманской теории является достаточ­но высокий уровень социального и политического развития восточ­ного славянства в IX в. Древнерусское государство было подготовле­но многовековым развитием восточного славянства. По своему эко­номическому и политическому уровню славяне стояли выше варягов, поэтому даже позаимствовать государственный опыт у пришельцев они не могли.

В летописном рассказе содержатся, конечно, элементы истины. Возможно, что славяне пригласили нескольких князей с их дружина­ми в качестве военных специалистов, как это делалось и в более позд­ние времена на Руси, да и в Западной Европе. Достоверно известно, что русские княжества приглашали дружины не только варягов, но и своих степных соседей — печенегов, каракалпаков, торков.* Однако не варяжские князья организовали Древнерусское государство, а уже существовавшее государство дало им соответствующие государствен­ные посты. Впрочем, некоторые авторы, начиная с М. В. Ломоносо­ва, сомневаются в варяжском происхождении Рюрика, Синеуса и Трувора, полагая, что они могли быть и представителями каких- либо сла­вянских племен. Во всяком случае следов варяжской культуры в истории нашей Родины практически не осталось. Исследователи, напри­мер, подсчитали, что на 10 тыс. кв. км территории Руси можно обна­ружить лишь 5 скандинавских географических наименований, в то вре­мя как в Англии, которую норманны завоевали, это число доходит до 150.

 

 

Мы не знаем точно, когда и как конкретно возникли первые кня­жества восточных славян, предшествующие образованию Древнерус­ского государства, но во всяком случае они уже существовали до 862 г., до пресловутого «призвания варягов». В германской хронике уже с 839 г. русские князья именуются хаканами — царями.

Зато момент объединения восточнославянских земель в одно го­сударство известен достоверно. В 882 г. новгородский князь Олег за­хватил Киев и объединил две эти важнейшие группы русских земель; затем ему удалось присоединить и остальные русские земли, создав громадное по тем временам государство. Русская православная цер­ковь пытается увязать возникновение государственности на Руси с введением христианства.*

 

 

Конечно, введение христианства имело большое значение для укрепления феодального государства, благо церковь освящала под­чинение православных эксплуататорскому государству. Однако кре­щение Руси произошло не менее чем через столетие после образова­ния Киевского государства, не говоря уже о более ранних восточнос­лавянских государствах.

В Древнерусское Киевское государство вошли кроме славян и не­которые соседние финские и балтийские племена. Это государство, таким образом, с самого начала было этнически неоднородным. Од­нако основу его составляла древнерусская народность, являющаяся колыбелью трех славянских народов — русских (великороссов), укра­инцев и белорусов. Она не может быть отождествлена ни с одним из этих народов в отдельности. Буржуазные украинские националисты еще до революции пытались изобразить Древнерусское государство украинским. Эта идея подхвачена в наше время в националистичес­ких кругах, старающихся поссорить три братских славянских народа. Между тем Древнерусское государство ни по территории, ни по насе­лению не совпадало с современной Украиной, у них лишь была общая столица — город Киев. В IX и даже в XII в. еще нельзя говорить о специфически украинской культуре, языке и пр. Все это появится поз­же, когда в силу объективных исторических процессов древнерусская народность распадается на три самостоятельные ветви.

§ 2. Общественный строй

Социальная структура Древнерусского государства была сложной, но уже вполне отчетливо вырисовывались основные черты феодаль­ных отношений. Формировалась феодальная собственность на зем­лю — экономическая основа феодализма. Соответственно складыва­лись основные классы феодального общества — феодалы и феодаль­но зависимые крестьяне.

Наиболее крупными феодалами были князья. Источники указы­вают на наличие княжеских сел, где жили зависимые крестьяне, рабо­тавшие на феодала под надзором его приказчиков, старост, в том чис­ле и специально наблюдавших за полевыми работами. Крупными фе­одалами были и бояре — феодальная аристократия, богатевшая за счет эксплуатации крестьян и грабительских войн.

С введением христианства коллективным феодалом становятся церковь, монастыри. Не сразу, но постепенно церковь приобретает землю, князья жалуют ей десятину — десятую часть доходов с населе­ния и иные, в том числе судебные, доходы.

Низший слой класса феодалов составляли дружинники и слуги, княжеские и боярские. Они формировались из вольных людей, но иног­да даже и из холопов. Выслуживаясь перед господином, такие слуги получали порой земли с крестьянами и становились сами эксплуата­торами. Ст. 91 Русской Правды приравнивает дружинников по порядку наследования к боярам и противопоставляет тех и других смердам.

Главным правом и привилегией феодалов было право на землю и эксплуатацию крестьян. Государство защищало и иную собственность эксплуататоров. Усиленной защите подлежали также жизнь и здоровье феодала. За посягательство на них устанавливалась высокая мера на­казания, дифференцированная в зависимости от положения потерпев­шего. Высоко оберегалась и честь феодала: оскорбление действием, а в некоторых случаях и словом влекло за собой также серьезные нака­зания.

Основную массу трудящегося населения составляли смерды. Не­которые исследователи полагали, что смердами именовались все сель­ские жители (Б. Д. Греков). Другие (С. В. Юшков) считают, что смер­ды — это часть крестьянства, уже закабаленная феодалами. Послед­няя точка зрения представляется более предпочтительной.

Смерды жили общинами-вервями, которые выросли из родового строя, но в Древнерусском государстве имели уже не кровнородствен­ный, а территориальный, соседский характер. Вервь была связана кру­говой порукой, системой взаимопомощи.

В Древнерусском государстве появляется фигура типичного фео­дально зависимого крестьянина — закупа. Закуп имеет свое собствен­ное хозяйство, но нужда заставляет его идти в кабалу к господину. Он берет у феодала купу — денежную сумму или натуральную помощь и в силу этого обязан работать на хозяина. Труд закупа не идет в счет уплаты долга, он выступает как бы в качестве только уплаты процен­тов по долгу. Поэтому отработать купу закуп не может и практически остается пожизненно у господина. К тому же закуп отвечает за ущерб, причиненный по халатности господину. В случае бегства от господи­на закуп автоматически превращается в холопа. К холопству ведет и кража, совершенная закупом. Господин имеет по отношению к закупу право вотчинной юстиции. Русская Правда отмечает, что феодал впра­ве бить нерадивого закупа (ст. 62 Троицкого списка). Закуп в отличие от холопа имеет некоторые человеческие права. Его нельзя бить «не за дело», он может жаловаться на господина судьям, его нельзя про­дать в холопы (при такой обиде он автоматически освобождается от своих обязательств по отношению к господину), у него нельзя безна­казанно отнять имущество.

В многоукладном древнерусском обществе существовала и «не­вольная челядь». Русская Правда называет несвободного мужчину хо­лопом или челядином, а несвободную женщину — робой, объединяя тех и других общим понятием «челядь».

Челядь была почти полностью бесправной. Русская Правда при­равнивает ее к скоту: «от челяди плод любо от скота» — говорит одна из ее статей. В этом отношении челядь Древнерусского государства напоминала античных рабов, которых в Риме называли «говорящим орудием». Однако на Руси холопы не составляли основу производст­ва, рабство было преимущественно патриархальным, домашним. Не случайно Русская Правда выделяет категории холопов, жизнь кото­рых защищалась более высоким наказанием. Это всякого рода обслу­живающий персонал княжеского и боярского двора — слуги, воспи­татели детей, ремесленники и пр. С течением времени развивается и процесс превращения холопов в феодально зависимых крестьян. Они стали первыми крепостными.

Для Древнерусского государства характерно еще отсутствие за­крепощения крестьян: Феодальная зависимость может существовать в разных формах. Для данной стадии развития феодализма характер­но отсутствие прикрепления крестьянина к земле и личности феодала. Даже закуп, если он как-то изловчится набрать денег для уплаты до­лга, может немедленно уйти от своего господина.

В Древнерусском государстве существовали большие и многочис­ленные города. Уже в IX — Х вв. их было не менее 25. В следующем веке прибавилось еще свыше 60 городов, а к моменту монголо-татарского нашествия на Руси было около 300 городов.*

 

 

Среди городского населения выделялись купцы, бывшие привилегированной категорией людей. Это особенно относится к гостям, ведшим иностранную тор­говлю. В Киеве, Новгороде и других городах жили также искусные ремесленники, возводившие великолепные храмы и дворцы для зна­ти, изготовлявшие оружие, украшения и т. п.

Города были центрами культуры. Древнерусская деревня долгое время была неграмотной. Но в городах грамотность была распрос­транена широко, причем не только среди купцов, но и среди ремеслен­ников. Об этом свидетельствуют как многочисленные берестяные гра­моты, так и авторские надписи на бытовых предметах.

Как видим, в Древнерусском государстве уже складываются со­словия, то есть большие группы людей, объединенных единством пра­вового статуса. Поэтому вряд ли можно согласиться с некоторыми отечественными и зарубежными авторами, полагающими, что сослов­ный строй был свойствен только западному феодализму.

Древнерусское государство было полиэтничным, как уже отмеча­лось, притом с самого начала. «Повесть временных лет», перечисляя племена, которые якобы приглашали варяжских князей, называет и явно неславянские племена — чудь и весь.* По мере продвижения сла­вян на северо-восток они неизбежно вступали в ареал расселения фин­ских племен. Однако этот процесс проходил в основном мирно и не сопровождался покорением коренного населения. В необъятных ле­сах Волжского бассейна и за ним всем хватало места, и славяне мир­ным путем смешивались с местными племенами. С введением христи­анства этому синтезу способствовало и одинаковое крещение всех язычников — и славян и финнов. Русский митрополит Илларион в сво­ем «Слове о Законе и Благодати» (XI в.) говорит о равноправии всех православных народов, отнюдь не подчеркивая приоритета русского народа. В законодательстве мы также не встретим никаких преиму­ществ для славян, для Руси. Более того, Русская Правда предусматри­вает определенные преимущества в сфере гражданского и процессу­ального права для иноземцев, исходя из принципов традиционного русского гостеприимства.

 

 

Идеи интернационализма, отсутствие всякого шовинизма прони­зывают и древнерусскую литературу. В «Послании к князю Изяславу» говорится: «Милуй не токмо своея веры, но и чужия... аще то буде жидовин, или сарацин, или болгарин, ...или ото всех поганых — вся­кого помилуй и от беды избави».*

 

 

§ 3. Государственный строй

С. В. Юшков полагал, что Древнерусское государство возникло и некоторое время существовало как государство дофеодальное. Совре­менные исследователи в большинстве своем считают это государство с самого начала раннефеодальньм. В качестве такового ему были свой­ственны определенные характерные черты.

Древнерусское государство было относительно единым, так как подчинялось воле одного монарха. Однако форма государст­венного единства Древней Руси была своеобразной и в то же время типичной для феодализма. Ее сущность составляли отношения сюрезенитета — вассалитета, когда вся структура государства поко­ится на лестнице феодальной иерархии. Вассал зависит от своего сень­ора, тот — от более крупного сеньора или верховного сюзерена. Вас­салы обязаны помогать своему сеньору, прежде всего участвовать в его войске, а также платить ему дань. В свою очередь сеньор обязан обеспечить вассала землей и защищать его от посягательств соседей и прочих притеснений. В пределах своих владений вассал обладает им­мунитетом. Это означало, что в его внутренние дела не мог вмеши­ваться никто, в том числе и сюзерен. Вассалами великих князей были местные князья. Главными иммунитетными правами были: право взи­мания дани и право вершить суд с получением соответствующих до­ходов.

Некоторые дореволюционные, да и современные авторы видят в Древнерусском государстве уже федеративную форму государствен­ного единства.* Думается, что это вряд ли обоснованно. Федерация свойственна более поздним типам государства, прежде всего буржу­азному. В нашей стране она возникла только после Октябрьской ре­волюции.

 

 

Древнерусское государство было монархией. Во главе его стоял великий князь. Ему принадлежала верховная законодательная власть. Известны крупные законы, изданные великими князьями и носящие их имена: Устав Владимира, Правда Ярослава и др. Великие князья сосредоточивали в своих руках и исполнительную власть, бу­дучи главой администрации. Великие князья выполняли также функ­ции военачальников, они сами возглавляли войско и лично водили рать в бой. Владимир Мономах вспоминал в конце жизни о 83 своих больших походах. Некоторые князья погибали в бою, как это случи­лось, например, со Святославом.

Внешние функции государства великие князья выполняли не только силой оружия, но и дипломатическим путем. Древняя Русь стояла на европейском уровне дипломатического искусства. Она заключала раз­личного рода международные договоры — военного, торгового и ино­го характера. Как тогда было принято, договоры имели устную и пись­менную формы. Уже в Х в. Древнерусское государство вступило в до­говорные отношения с Византией, Хазарией, Болгарией, Германией, а также с венграми, варягами, печенегами и др. Дипломатические пе­реговоры вели сами князья и направляемые ими посольства. Иногда посольство возглавлял и сам монарх, как это было, например, с кня­гиней Ольгой, ездившей с посольством в Византию.* Выполняли князья и судебные функции.

 

 

Фигура князя родилась из племенного вождя, но князья периода военной демократии были выборными. Став главой государства, ве­ликий князь передает свою власть по наследству, по прямой нисходя­щей линии, т. е. от отца к сыну. Обычно князьями были мужчины, но известно и исключение — княгиня Ольга.

Хотя великие князья были монархами, все-таки они не могли обой­тись без того, чтобы выслушать мнения приближенных. Так сложился совет при князе, юридически не оформленный, но имевший серьезное влияние на монарха. В этот совет входили приближенные великого князя, верхушка его дружины — княжи мужи.

Иногда в Древнерусском государстве созывались также феодаль­ные съезды, съезды верхушки феодалов, решавшие междукняжеские споры и некоторые иные важнейшие дела. По мнению С. В. Юшкова, именно на таком съезде была принята Правда Ярославичей.*

 

 

В Древнерусском государстве существовало и вече, выросшее из древнего народного собрания. В науке идут споры о распространен­ности веча на Руси и его значении в отдельных землях. Бесспорна вы­сокая активность веча в Новгороде; что же касается его роли в Киевс­кой земле, то источники не позволяют ответить на этот вопрос одноз­начно.

Первоначально в Древнерусском государстве существовала деся­тичная, численная система управления. Эта система выросла из воен­ной организации, когда начальники воинских подразделений — де­сятские, сотские, тысяцкие — стали руководителями более или менее крупных звеньев государства. Так, тысяцкий сохранил функции вое­начальника, сотский же стал городским судебно-административным должностным лицом.

Десятичная система еще не отделяла центральное управление от местного. Однако позже такая дифференциация возникает. В централь­ном управлении складывается так называемая дворцово-вотчинная система. Она выросла из идеи соединения управления великокняжес­ким дворцом с государственным управлением. В великокняжеском хо­зяйстве имелись разного рода слуги, ведавшие удовлетворением тех или иных жизненных потребностей: дворецкие, конюшие и пр. Со вре­менем князья поручают этим лицам какие-либо сферы управления, так или иначе связанные с их первоначальной деятельностью, предостав­ляют им для этого необходимые средства. Так личный слуга стано­вится государственным деятелем, администратором.

Система местного управления была проста. Кроме местных кня­зей, сидевших в своих уделах, на места посылались также представи­тели центральной власти — наместники и волостели. Они за свою служ­бу получали от населения «корм». Так сложилась система кормления.

Основу военной организации Древнерусского государ­ства составляла великокняжеская дружина, сравнительно небольшая. Это были профессиональные воины, которые зависели от милостей монарха, но от которых зависел и он сам. Они жили обычно на кня­жеском дворе или вокруг него и всегда были готовы в любые походы, в которых искали добычи и развлечений. Дружинники были не толь­ко воинами, но и советниками князя. Старшая дружина представляла собой верхушку феодалов, которая в большой мере определяла поли­тику князя. Вассалы великого князя приводили с собой дружины, а также ополчение из своих слуг и крестьян. Каждый мужчина умел вла­деть оружием, правда, весьма нехитрым в то время. Боярских и кня­жеских сыновей уже в трехлетнем возрасте сажали на коня, а в 12 лет отцы брали их с собой в поход.

Города или во всяком случае их центральная часть были крепос­тями, замками, защищавшимися в случае необходимости не только княжеской дружиной, но и всем населением города. Владимир Святославич для обороны от печенегов построил цепь крепостей на лево­бережье Днепра, набрав для них гарнизоны из северных русских зе­мель.

Князья нередко прибегали к услугам наемников — сначала варя­гов, а позже степных кочевников (каракалпаков и пр.).

В Древней Руси еще не существовало специальных судебных органов. Судебные функции выполнялись теми или иными пред­ставителями администрации, включая, как уже говорилось, самого ве­ликого князя. Однако существовали специальные должностные лица, помогавшие в осуществлении правосудия. Среди них можно назвать, например, вирников — лиц, собиравших уголовные штрафы за убий­ство. Вирников сопровождала целая свита мелких должностных лиц. Судебные функции осуществляли и церковные органы. Существовал также вотчинный суд — право феодала самому судить зависимых от него людей. Судебные полномочия феодала составляли неотъемлемую часть его иммунитетных прав.

Государственное управление, войны, да и личные потребности князей и их окружения требовали, конечно, немалых денег. Кроме доходов от собственных земель, от феодальной эксплуатации кресть­ян князья установили и систему налогов, дани.

Дани предшествовали добровольные дары членов племени свое­му князю и дружине. Позже эти дары стали обязательным налогом, и сама уплата дани стала признаком подчиненности, откуда и родилось слово подданный, т. е. находящийся под данью.

Первоначально дань собиралась путем полюдья, когда князья, обычно раз в год, объезжали подвластные земли и собирали доходы непосредственно со своих подданных. Печальная судьба великого кня­зя Игоря, убитого древлянами за чрезмерные поборы, заставила его вдову княгиню Ольгу упорядочить систему взимания государствен­ных доходов. Она учредила так называемые погосты, т. е. специаль­ные пункты сбора дани. В науке существуют и другие представления о погостах.

Сложилась система разнообразных прямых налогов, а также тор­говых, судебных и иных пошлин. Налоги собирались обычно мехами, но это не означает, что они были только натуральными. Меха куни­цы, белки были определенной денежной единицей. Даже когда они те­ряли товарный вид, их ценность как платежного средства не исчезала, если на них сохранялся княжеский знак. Это были как бы первые рус­ские ассигнации. На Руси не было своих месторождений драгоценных металлов, поэтому уже с VIII в. в оборот входит наряду с мехами ино­странная валюта (дирхемы, позже — денарии). Эта валюта часто пе­реплавлялась в русские гривны.*

 

 

Важным элементом политической системы древнерусского общест­ва стала церковь, тесно связанная с государством. Первоначально Владимир Святославич упорядочил языческий культ, установив сис­тему шести богов во главе с богом грозы и войны — Перуном. Затем, однако, он крестил Русь, введя наиболее удобную для феодализма хрис­тианскую религию, проповедующую божественное происхождение власти монарха, покорность трудящихся государству и т. д.

В науке существует спор о том, откуда пришла к нам новая рели­гия. По летописному преданию Владимир, прежде чем изменить рели­гии предков, позвал представителей разных стран и разных церквей. Из Хазарского каганата, где, как мы помним, верхушка общества ис­поведовала иудейство, приехали апологеты этой религии. Из Волжс­кой Булгарии прибыли защитники мусульманства. Но всех победили христианские миссионеры, убедившие великого князя киевского в пре­имуществах своей религии и церкви. Результат раздумий Владимира известен. Однако спорно, откуда именно прибыли христианские про­поведники. Наиболее распространено мнение, что это были византий­ские миссионеры. Однако некоторые исследователи предполагают, что христианство пришло к нам из Дунайской Болгарии, Моравии, даже Рима. Есть версия и о том, что введение христианства тоже не обош­лось без варягов, во всяком случае современные исследователи видят в древнерусском православии не только южное, но и западноевропей­ское влияние.*

 

 

Не случайно поэтому введение христианства вызвало упорное со­противление народа. Даже дореволюционные авторы отмечали, что крещение Руси проходило порой огнем и мечом, как это было, напри­мер, в Новгороде.* Вооруженное сопротивление миссионерам имело место и в других городах. Конечно, здесь сказались не только классо­вые, но и чисто религиозные мотивы: люди, веками привыкшие к вере отцов и дедов, не хотели без видимых причин от нее отступаться. Осо­бенно это имело место в северных районах Руси.

 

 

Во главе православной церкви стоял митрополит, назначавшийся первоначально из Византии, а затем и великими князьями. В отдель­ных русских землях церковь возглавлялась епископами.

§ 4. Правовая система

Возникновение Древнерусского государства естественно сопро­вождалось формированием древнерусского феодального права. Пер­вым источником его были обычаи, перешедшие в классовое общество из первобытнообщинного строя и ставшие теперь обычным правом. Но уже с Х в. мы знаем и княжеское законодательство. Особое значе­ние имеют уставы Владимира Святославича, Ярослава, внесшие важ­ные нововведения в финансовое, семейное и уголовное право. Наибо­лее же крупным памятником древнерусского права является Русская Правда, сохранившая свое значение и в следующие периоды истории, и не только для русского права. История Русской Правды достаточно сложна. Вопрос о времени происхождения ее древнейшей части в на­уке спорен. Некоторые авторы относят его даже к VII в. Однако большинство современных исследователей связывают Древнейшую Прав­ду с именем Ярослава Мудрого. Спорно и место издания этой части Русской Правды. Летопись указывает на Новгород, но многие авто­ры допускают, что она была создана в центре земли Русской — Киеве.

Первоначальный текст Русской Правды до нас не дошел. Однако известно, что сыновья Ярослава во второй половине XI в. существен­но дополнили и изменили его, создав так называемую Правду Ярославичей. Объединенные потом переписчиками Правда Ярослава и Правда Ярославичей составили основу так называемой Краткой ре­дакции Русской Правды. Владимир Мономах произвел еще более круп­ную переработку этого закона. В результате сложилась Пространная редакция. В последующие века создавались новые редакции Русской Правды, которых С. В. Юшков насчитывал в общей сложности до шести. Все редакции дошли до нас в составе летописей и различных юридических сборников, разумеется, рукописных. Таких списков Рус­ской Правды в настоящее время найдено свыше ста. Им обычно при­сваиваются названия, связанные с наименованием летописи, местом находки, лицом, нашедшим тот или иной список (Академический, Троицкий, Карамзинский и др.).

С введением христианства на Руси стало складываться каноничес­кое право, основанное в большой мере на византийском законодатель­стве.

Вся совокупность законов и правовых обычаев создала основу довольно развитой системы древнерусского права. Как всякое фео­дальное право, оно было правом-привилегией, т. е. закон прямо пре­дусматривал неравноправие людей, принадлежащих к разным соци­альным группам. Так, холоп не имел почти никаких человеческих прав. Весьма ограничена была правоспособность смерда, закупа. Зато пра­ва и привилегии верхушки феодального общества охранялись в уси­ленном порядке.

Древнерусское законодательство знало довольно развитую систе­му норм, регулирующих имущественные отношения. В законе отражаются отношения собственности. Предусмотрена правовая защита как недвижимого, так и движимого имущества. Фе­одализм характеризуется наличием полной собственности феодала на средства производства и неполной собственности на работника. При этом феодально зависимый крестьянин также наделен определенны­ми средствами производства. Феодальная собственность на Руси воз­никает на базе распада первобытнообщинных отношений.

Обязательства возникали из причинения вреда и из догово­ров. Например, человек, нанесший ранение другому человеку, кроме уголовного штрафа должен был оплатить убытки потерпевшего, в том числе услуги врача. Правда, С. В. Юшков полагал, что в древнерус­ском праве об обязательствах из причинения вреда нельзя говорить, ибо они сливаются с преступлениями.* Думается, однако, что это не совсем так. И преступления, и гражданско-правовые деликты сущест­вовали как самостоятельные правовые институты. Просто иногда, как в вышеуказанном примере, гражданская ответственность дополняла уголовную.

 

 

Для древнерусского обязательственного права характерно обра­щение взыскания не только на имущество, но и на саму личность долж­ника, а порой даже на его жену и на детей. Так, злостного банкрота можно было продать в холопы.

Русская Правда знает определенную систему договоров. Наибо­лее полно регламентирован договор займа. Это явилось следствием восстания киевских низов в 1113 г. против ростовщиков. Владимир Мономах, призванный боярами, чтобы спасти положение, принял меры к упорядочению процентов по долгам, несколько ограничив ап­петиты ростовщиков. Закон в виде объекта займа предусматривает не только деньги, но и хлеб, мед. Существуют три вида займа: обычный (бытовой) заем, заем, совершаемый между купцами, с упрощенными формальностями, заем с самозакладом — закупничество. Предусмат­риваются различные виды процентов в зависимости от срока займа.

В Русской Правде упоминается и договор купли-продажи Закон больше всего интересуют случаи купли-продажи холопов, а также кра­деного имущества

Русская Правда упоминает также о договоре хранения (поклажи). Поклажа рассматривалась как дружеская услуга, была безвозмездной и не требовала формальностей при заключении договора.

Феодализму не свойствен наемный труд. Тем не менее Русская Правда упоминает об одном случае договора личного найма: наем в тиуны (слуги) или ключники. Если человек поступал на такую работу без специального договора, он автоматически становился холопом. В законе упоминается также о наймите, однако некоторые исследовате­ли отождествляют его с закупом.

Можно, очевидно, говорить о существовании в Древнерусском государстве договоров перевозки, а также комиссии. Русская Правда в ст. 54 упоминает о купце, который мог пропить, проиграть или испортить чужой товар, данный ему то ли для перевозки, то ли для продажи. Отчетливо виден договор комиссии в следующей статье, где иностранный купец поручает русскому продать на местном торге свои товары.

Уже краткая редакция Русской Правды содержит «Урок мостникам», где регламентируется договор подряда на сооружение или ре­монт моста. Исследователи полагают, что закон имеет в виду не толь­ко мосты, но и городские мостовые. Археологи нашли, например, в Новгороде многочисленные деревянные мостовые. Интересно, что этот элемент городского благоустройства возник в Новгороде раньше, чем в Париже.

Надо полагать, что на Руси существовал такой древний договор, как мена, хотя в законодательстве он и не отражен. То же можно ска­зать и об имущественном найме.

Порядок заключения договоров был преимущественно простым. Обычно применялась устная форма с совершением некоторых симво­лических действий, рукобитья, связывания рук и т. п. В некоторых случаях требовались свидетели. Имеются определенные сведения и о зарождении письменной формы заключения договора о недвижи­мости.

Наследственное право характеризовалось открыто классовым подходом законодателя. Так, у бояр и дружинников насле­довать могли и дочери, у смердов же при отсутствии сыновей имущес­тво считалось выморочным и поступало в пользу князя. В науке был спорен вопрос о существовании в Древней Руси наследования по заве­щанию. На наш взгляд, следует согласиться с теми авторами, которые решают данный вопрос положительно. На это указывают законода­тельство, а также практика. Завещания были, конечно, устными.

При наследовании по закону, т. е. без завещания, преимущества имели сыновья умершего. При их наличии дочери не получали ниче­го. На наследников возлагалась лишь обязанность выдать сестер за­муж. Наследственная масса делилась, очевидно, поровну, но младший сын имел преимущество — он получал двор отца. Незаконные дети наследственных прав не имели, но если их матерью была роба-налож­ница, то они вместе с ней получали свободу.

В законодательстве нет указаний на наследование восходящих родственников (родители после детей), а также боковых (братьев, сес­тер). Другие источники дают основание предполагать, что первое ис­ключалось, а второе допускалось.

Закон нигде не говорит о наследовании мужа после жены. Жена тоже не наследует после мужа, но остается управлять общим хозяйст­вом, пока оно не будет разделено между детьми. Если это имущество будет делиться между наследниками, то вдова получает определенную сумму на прожиток. Если вдова вторично выходит замуж, она ничего не получает из наследства первого мужа.

Семейное право развивалось в Древней Руси в соответствии с ка­ноническими правилами. Первоначально здесь действовали обычаи, связанные с языческим культом. Существовало похищение невест, многоженство. По «Повести временных лет» тогдашние мужчины имели двух-трех жен. А великий князь Владимир Святославич до кре­щения имел пять жен и несколько сотен наложниц. С введением хрис­тианства устанавливаются новые принципы семейного права — мо­ногамия, затрудненность развода, бесправие внебрачных детей, жес­токие наказания за внебрачные связи, пришедшие к нам из Византии.

По византийскому праву существовал довольно низкий брачный возраст: 12 -— 13 лет для невесты и 14 — 15 лет для жениха. В русской практике известны и более ранние браки. Не случайно, очевидно, вы­двигалось требование согласия родителей на брак. Заключению бра­ка предшествовало обручение, которому придавалось решающее зна­чение. Брак совершался и регистрировался в церкви. Церковь взяла на себя регистрацию и других важнейших актов гражданского состо­яния — рождения, смерти, что давало ей немалый доход и господство над человеческими душами. Следует отметить, что церковный брак встречал упорное сопротивление народа. Если он быстро был воспри­нят господствующей верхушкой, то среди трудящихся масс новые по­рядки приходилось вводить силой, и это заняло не один век. Впрочем, в полной мере византийское семейное право на Руси вообще не при­менялось.

Вопрос об имущественных отношениях между супругами не со­всем ясен. Однако очевидно, что жена имела определенную имущест­венную самостоятельность. Во всяком случае закон допускал имущес­твенные споры между супругами. Жена сохраняла право собственности на свое приданое и могла передавать его по наследству.

Дети находились в полной зависимости от родителей, особенно от отца, имевшего над ними почти безграничную власть.

Древнерусское законодательство большое внимание уделяет уго­ловному праву. Ему посвящено много статей Русской Правды, уголовно-правовые нормы есть и в княжеских уставах.

Своеобразно трактует Русская Правда общее понятие пре­ступления: преступно только то, что причиняет непосредственный ущерб конкретному человеку, его личности или имуществу. Отсюда и термин для обозначения преступления — «обида». В княжеских уста­вах можно встретить и более широкое понимание преступления, охва­тывающее и некоторые формальные составы. Это заимствовано из ви­зантийского канонического права.

Соответственно пониманию преступления как «обиды» строится в Русской Правде и система преступлений. Русская Правда знает лишь два рода преступлений — против личности и имущественные. В ней нет ни государственных, ни должностных, ни иных родов преступле­ний. Это не означало, конечно, что выступления против княжеской

власти проходили безнаказанно. Просто в таких случаях применялась непосредственная расправа без суда и следствия. Вспомним, как пос­тупила княгиня Ольга с убийцами своего мужа.

В уголовном праве особенно ярко проявляется классовая природа феодального права, открыто встающего на защиту господствующего класса и пренебрегающего интересами трудящихся. Это отчетливо видно при рассмотрении отдельных элементов состава преступления. Так, субъектом преступления может быть любой человек, кроме холо­па. За действия холопа отвечает его господин. Однако в некоторых случаях потерпевший может сам расправиться с холопом-обидчиком, не обращаясь к государственным органам, вплоть до убийства холо­па, посягнувшего на свободного человека.

Русская Правда не знает еще возрастного ограничения уголовной ответственности, понятия невменяемости. Состояние опьянения не исключает ответственности. В литературе высказывалось суждение, что опьянение по Русской Правде смягчало ответственность (убийст­во на пиру). В действительности при убийстве в драке имеет значение не состояние опьянения, а элемент простой ссоры между равными людьми. Больше того, Русская Правда знает случаи, когда опьянение вызывает повышенную ответственность. Так, если хозяин бьет закупа под пьяную руку, то теряет этого закупа со всеми его долгами; купец, пропивший доверенный ему чужой товар, отвечает не только в граж­данском, но и в уголовном порядке, притом весьма строго.

Русской Правде известно понятие соучастия. Эта проблема реша­ется просто: все соучастники преступления отвечают поровну, распре­деление функций между ними пока не отмечается.

Русская Правда различает ответственность в зависимости от субъ­ективной стороны преступления. В ней нет различия между умыслом и неосторожностью, но различаются два вида умысла — прямой и кос­венный. Это отмечается при ответственности за убийство: убийство в разбое карается высшей мерой наказания — потоком и разграблени­ем, убийство же в «сваде» (драке) — только вирой. Впрочем, некото­рые исследователи полагают, что здесь ответственность зависит не от формы умысла, а от характера самого преступления: убийство в раз­бое — это низменное убийство, а убийство в драке все-таки как-то может быть оправдано с моральной точки зрения. По субъективной стороне различается и ответственность за банкротство: преступным считается только умышленное банкротство. Состояние аффекта ис­ключает ответственность.

Что касается объективной стороны состава преступления, то по­давляющее число преступлений совершается путем действия. Лишь в весьма немногих случаях наказуемо и преступное бездействие (утайка находки, длительное невозвращение долга).

Наиболее ярко классовая природа древнерусского права выступа­ет при анализе объекта преступного посягательства. Ответственность резко различается в зависимости от социальной принадлежности по­терпевшего. Так, за убийство основной массы свободных людей пла­тится вира в 40 гривен. Жизнь представителей верхушки феодалов оце­нивается двойной вирой в 80 гривен. Жизнь же зависимых людей оце­нивается в 12 и 5 гривен, которые даже не называются вирой.

Русская правда знает лишь два родовых объекта преступления — личность человека и его имущество. Отсюда, как уже упоминалось, только два рода преступлений. Однако каждый из родов включает в себя довольно разнообразные виды преступлений. Среди преступле­ний против личности следует назвать убийство, телесные поврежде­ния, побои, оскорбление действием. Княжеские уставы знают и состав оскорбления словом, где объектом преступления является преимуще­ственно честь женщины.

В уставах князей Владимира Святославича и Ярослава рассмат­риваются также половые преступления и преступления против семей­ных отношений, подлежащие церковному суду, — самовольный раз­вод, прелюбодеяние, похищение женщины, изнасилование и др.

Среди имущественных преступлений наибольшее внимание Русская Правда уделяет краже (татьбе). Наиболее тяжким видом татьбы счи­талось конокрадство, ибо конь был важнейшим средством производ­ства, а также и боевым имуществом. Известно и преступное уничто­жение чужого имущества путем поджога, наказуемое потоком и раз­граблением. Суровость наказания за поджог определяется, очевидно, тремя обстоятельствами. Поджог — наиболее легкодоступный, а по­тому и наиболее опасный способ уничтожения чужого имущества. Он нередко применялся как средство классовой борьбы, когда закабаляе­мые крестьяне хотели отомстить своему господину. Наконец, поджог имел повышенную социальную опасность, поскольку в деревянной Руси от одного дома или сарая могло сгореть целое село или даже го­род. В зимних условиях это могло привести и к гибели массы людей, оставшихся без крова и предметов первой необходимости.

В княжеских уставах предусматривались и преступления против церкви, а также против семейных отношений. Церковь, насаждая но­вую форму брака, усиленно боролась против остатков языческих по­рядков.

Система наказаний Русской Правды еще довольно проста, а сами наказания сравнительно мягкие.

Высшей мерой наказания, как уже отмечалось, был поток и раз­грабление. Сущность этой меры не совсем ясна. Во всяком случае, в разное время и в разных местах поток и разграбление понимался по-разному. Иногда это означало убийство осужденного и прямое растаскивание его имущества, иногда — изгнание и конфискацию иму­щества, иногда — продажу в холопы.

Следующей по тяжести мерой наказания была вира, назначавшая­ся только за убийство. Если за преступника расплачивалась его вервь, то это называлось дикой вирой.

До второй половины XI в. в качестве наказания за убийство при­менялась кровная месть, отмененная в Русской Правде сыновьями Ярослава Мудрого.

За основную массу преступлений наказанием была так называе­мая продажа — уголовный штраф. Ее размеры были различны в зави­симости от преступления.

Виры и продажи, шедшие в пользу князя, сопровождались возме­щением ущерба потерпевшему или его семье. Вире сопутствовало головничество, размер которого нам неизвестен, продаже — урок.

За преступления, отнесенные к компетенции церковного суда, при­менялись специфические церковные наказания — эпитимьи. Так, ви­зантийский закон предусматривал, например, за блуд с сестрой 15 лет «поститися и плаката»; легкой эпитимьей считались 500 поклонов в день. Эпитимья часто соединялась с государственной карой. По мне­нию С. В. Юшкова, церковь применяла кроме эпитимий членовредительные наказания и тюремное заключение.

Древнерусское право еще не знало достаточно четкого разграни­чения между уголовным и гражданским процессом, хотя, конечно, не­которые процессуальные действия (например, гонение следа, свод) мог­ли применяться только по уголовным делам. Во всяком случае и по уголовным, и по гражданским делам применялся состязательный (об­винительный) процесс, при котором стороны равноправны и сами яв­ляются двигателем всех процессуальных действий. Даже обе стороны в процессе назывались истцами.

Русская Правда знает две специфические процессуальные фор­мы досудебной подготовки дела—гонение следа и свод.

Гонение следа — это отыскание преступника по его следам. Закон предусматривает специальные формы и порядок проведения этого процессуального действия. Если след привел к дому конкретного чело­века, считается, что он и есть преступник (ст. 77 Троицкого списка). Если след привел просто в село, ответственность несет вервь (общи­на). Если след потерялся на большой дороге, то на этом поиск прекра­щается.

Институт гонения следа надолго сохранился в обычной практике. В некоторых местах, в Западных районах Украины и Белоруссии, он применялся вплоть до XVIII в., обычно по делам об угоне скота.*

 

 

Если ни утраченная вещь, ни похититель не найдены, потерпевше­му ничего не остается, как прибегнуть к закличу, т. е. к объявлению на торговой площади о пропаже, в надежде, что кто-нибудь опознает украденное или потерянное имущество у другого лица. Человек, у ко­торого обнаружится утраченное имущество, может, однако, заявить, что он приобрел его правомерным способом, например купил. Тогда начинается процесс свода. Владелец имущества должен доказать до­бросовестность его приобретения, т. е. указать лицо, у которого он приобрел вещь. При этом требуются показания двух свидетелей или мытника — сборщика торговых пошлин.

Закон предусматривает определенную систему доказа­тельств. Среди них важное место занимают показания свидетелей. Древнерусское право различало две категории свидетелей — видоков и послухов. Видоки — это свидетели, в современном смысле слова — очевидцы факта. Послухи — более сложная категория. Это лица, ко­торые слышали о случившемся от кого-либо, имеющие сведения из вторых рук. Иногда под послухами понимали и свидетелей доброй сла­вы сторон. Они должны были показать, что ответчик или истец — люди, заслуживающие доверия. Не зная даже ничего о спорном фак­те, они просто как бы давали характеристику той или иной стороне в процессе. Впрочем, уже Русская Правда не всегда выдерживает четкое различие между послухами и видоками. Характерно, что и в примене­нии свидетельских показаний появляется элемент формализма. Так, по некоторым гражданским и уголовным делам требовалось опреде­ленное число свидетелей (например, два свидетеля заключения дого­вора купли-продажи, два видока при оскорблении действием и т. д.).

В Древнерусском государстве появляется и целая система формаль­ных доказательств — ордалии. Среди них следует назвать судебный поединок — «поле». Победивший в поединке выигрывал дело, пос­кольку считалось, что бог помогает правому. В Русской Правде и иных законах Киевского государства о поле не упоминается, что дало осно­вание некоторым исследователям сомневаться в его существовании. Однако иные источники, в том числе иностранные, говорят о практи­ческом применении поля.

Другим видом суда божьего были испытания железом и водой. Испытание железом применялось тогда, когда не хватало иных дока­зательств, причем в более серьезных случаях, чем испытание водой. Русская Правда, посвящающая этим ордалиям три статьи, не раскры­вает техники их проведения. Более поздние источники сообщают, что испытание водой проводилось путем опускания связанного человека в воду, причем если он тонул, то считался выигравшим дело.

Особым видом доказательства была присяга — «рота». Она при­менялась, когда не было других доказательств, но, разумеется, по не­большим делам. Ротой можно было подтвердить наличие какого-ни­будь события или, наоборот, его отсутствие.

В некоторых случаях имели доказательственное значение внеш­ние признаки и вещественные доказательства. Так, наличие синяков и кровоподтеков было достаточно для доказательства избиения.

Исследователи полагают, что в церковном суде применялся и ин­квизиционный (розыскной) процесс со всеми его атрибутами, в том числе и с пыткой.

В Русской Правде видны определенные формы обеспечения испол­нения судебного решения, например, взыскание виры с убийцы. Спе­циальное должностное лицо — вирник приезжал в дом осужденного с многочисленной свитой и терпеливо ждал уплаты виры, получая каж­дый день обильное натуральное содержание. В силу этого преступни­ку выгодней было как можно быстрее разделаться со своим долгом и избавиться от неприятных гостей.

* * *

Древнерусское Киевское государство явилось важнейшей вехой в истории народов нашей страны и его соседей в Европе и Азии. Древ­няя Русь стала крупнейшим для своего времени европейским государ­ством. Ее площадь составляла более 1 млн км², а население — 4,5 млн. человек. Естественно, что она оказала сильнейшее влияние на судьбы мирового исторического процесса.

Древнерусское государство, созданное древнерусской народ­ностью, явилось колыбелью трех крупнейших славянских наро­дов — великороссов, украинцев и белорусов.

Киевская Русь с самого начала была полиэтническим государст­вом. Народы, в нее вошедшие, продолжали потом свое развитие в со­ставе других славянских государств, ставших преемниками Древней Руси. Одни из них ассимилировались, добровольно утратили свою этническую самостоятельность, другие же сохранились до наших дней.

В Древнерусском государстве сложилась форма раннефеодальной монархии, которая сохранилась потом и у ее преемников на протяже­нии нескольких веков.

Громадное значение имело древнерусское право, памятники кото­рого, особенно Русская Правда, дожили и до Московского государст­ва. Имели они значение и для права соседних народов.

Неизбежные исторические процессы развития феодализма влекут за собой отмирание Древнерусского государства. Развитие феодаль­ных отношений, породившее Древнюю Русь, приводит в конце кон­цов к ее распаду, неизбежному процессу установления феодальной раздробленности в XII в.

Глава 5. Государство и право Руси в период феодальной раздробленности (ХП — XIV вв.)

Причины возникновения феодальной раздробленности были пред­метом споров как среди дореволюционных, так и среди советских уче­ных. Дворянские и буржуазные авторы были склонны видеть глав­ную причину дробления Руси в изменении порядка наследования кня­жеств. Действительно, наследственное дробление феодальных владе­ний имело определенное значение. Однако главная причина была глуб­же. Она вытекала из естественного процесса развития феодальных от­ношений. К XII в. местные князья и их бояре почувствовали себя на­столько сильными, что могли обходиться без помощи великого князя киевского в борьбе с соседями, и особенно в подавлении сопротивле­ния эксплуатируемых крестьян, которое уже в XI в. выливается порой в крупные восстания. Вместе с тем просторы страны настолько рас­ширились, что великий князь и при желании не всегда мог помочь сво­им окраинным вассалам. Трудно их было и приструнить, если они не хотели повиноваться Киеву. Разумеется, объективная возможность обособления создавалась натуральным характером раннефеодального производства, возможностью обеспечить себя всем необходимым даже в рамках маленького княжества.

Процесс выделения удельных княжеств начался еще в период рас­цвета Древнерусского государства. При сыновьях Владимира Моно­маха дробление развернулось с особой силой, в результате чего уже скоро относительно единая Древняя Русь распалась на полтора десят­ка самостоятельных княжеств, границы которых в основном совпада­ли с границами древних племенных союзов. В дальнейшем это дроб­ление шло все дальше и дальше.

§ 1. Владимиро-Суздальское княжество

Владимиро-Суздальское княжество расценивается как классичес­кий образец русского княжества периода феодальной раздробленнос­ти. К этому есть ряд оснований. Во-первых, оно занимало огромную территорию северо-восточных земель — от Северной Двины до Оки и от истоков Волги до впадения Оки в Волгу. Владимиро-Суздальская Русь стала со временем центром, вокруг которого объединялись рус­ские земли, складывалось Русское централизованное государство.* На территории Владимиро-Суздальского княжества образовалась Моск­ва, ставшая со временем столицей великого государства.

 

 

Во-вторых, именно во Владимиро-Суздальское княжество перешел из Киева великокняжеский титул. Все владимиро-суздальские князья, потомки Мономаха — от Юрия Долгорукого (1125 —1157) вплоть до Даниила Московского (1276 — 1303) — носили великокняжеский ти­тул. Это ставило Владимиро-Суздальское княжество в центральное положение по сравнению с другими русскими княжествами периода феодальной раздробленности.

В-третьих, во Владимир была перенесена митрополичья кафедра. После разорения Батыем Киева в 1240 г. на смену митрополиту — греку Иосифу константинопольский патриарх поставил в 1246 г. в качестве главы русской православной церкви русского по происхождению мит­рополита Кирилла. В своих разъездах по епархиям Кирилл явно отдавал предпочтение Северо-Восточной Руси. А уже следующий за ним митрополит Максим в 1299 г., «не терпя насилья татарского», покинул митрополию в Киеве. В 1300 г. он уже окончательно «седе в Володимере и со всем клиром своим». Максим первым из митрополи­тов присвоил себе титул митрополита «всея Руси».

Ростов Великий и Суздаль — два древнейших русских города, пер­вый из которых упоминается в летописи под 862 г., второй — под 1024 г. Эти важные северо-восточные русские центры издревле дава­лись великими киевскими князьями в уделы своим сыновьям. Влади­мир Мономах основал в 1108 г. г. Владимир на Клязьме и дал его в удел семнадцатилетнему сыну Андрею. Город вошел в состав Ростово-Суздальского княжества, великокняжеский престол которого зани­мал старший брат Андрея — Юрий Владимирович Долгорукий. Пос­ле смерти Юрия Долгорукого его сын Андрей Боголюбский (1157 — 1174) перенес столицу из Ростова во Владимир. С тех пор и берет свое начало Владимиро-Суздальское княжество.

Следует сказать, что Владимиро-Суздальское княжество недолгое время сохраняло единство и целостность. Вскоре после своего возвы­шения при великом князе Всеволоде Юрьевиче Большое Гнездо (1176 —1212) оно стало дробиться на мелкие княжества. В начале ХШ в. от него отделилось Ростовское княжество, в 70-х годах того же века при младшем сыне Александра Ярославича Невского (1252 — 1263) — Данииле — самостоятельным стало Московское княжество.

Общественный строй. Экономическое состояние Владимиро-Суз­дальского княжества достигло своего расцвета во второй половине XII — начале XIII в. при великих князьях Андрее Боголюбском и Все­володе Большое Гнездо. Могущество Владимиро-Суздальской Руси символизировали два великолепных храма, воздвигнутых во Влади­мире во второй половине XII в., — Успенский и Дмитриевский собо­ры, а также церковь Покрова на Нерли, построенная на восточных подступах ко Владимиру. Воздвижение подобных архитектурных сооружений было возможно лишь при наличии хорошо налаженного хозяйства.

Русские люди, переселившиеся с юга, размещались на земле, кото­рую издавна заселяли финские племена. Однако они не вытесняли древ­нее население края, в основном мирно уживались с ним. Дело облег­чалось тем, что у финских племен не было своих городов, а славяне строили города-крепости. Всего в XII — начале XIII в. было возведе­но около ста городов, ставших центрами более высокой культуры.

Структура класса феодалов во Владимиро-Суздальском княжест­ве мало отличалась от киевской. Однако здесь появляется новая кате­гория мелких феодалов — так называемые дети боярские. В XII в. по­является и новый термин — «дворяне».

К господствующему классу относилось также и духовенство. Ду­ховенство во всех русских землях было организовано по правилам Номоканона и по церковным уставам первых христианских князей — Владимира Святого и Ярослава Мудрого. Разрушив русские города и превратив Русь в подчиненное государство, монголо-татары сохра­нили тем не менее организацию православной церкви. Так легче было управлять покоренным народом. Привилегии церкви оформлялись ярлыками, выдаваемыми ханами. Древнейший из дошедших до нас — ярлык хана Менгу-Темира (1266 —1267). Согласно ханским ярлыкам гарантировались неприкосновенность веры, богослужения и канонов русской церкви, подсудность духовенства и других церковных лиц церковным судам, за исключением дел о разбое и убийстве, освобож­дение от податей, повинностей и пошлин.

Политическая система. Владимиро-Суздальское княжество пред­ставляло собой раннефеодальную монархию с сильной великокняжес­кой властью. Уже первый ростово-суздальский князь — Юрий Долго­рукий — характеризуется как сильный монарх, сумевший покорить в 1154 г. Киев, где он посадил своего сына Андрея, бежавшего, правда, оттуда через год. В 1169 г. Андрей Боголюбский вновь завоевал Киев, но не остался на киевском престоле, а вернулся во Владимир. Он су­мел подчинить ростовских бояр, за что получил в русских летописях характеристику «самовластца» Владимиро-Суздальской земли. Пос­ле смерти Всеволода Большое Гнездо Владимиро-Суздальское княжес­тво стало дробиться на ряд более мелких, однако владимирский стол на протяжении XIII—XIV вв. все же традиционно расценивался как великокняжеский, первейший престол даже в пору монголо-татарского ига. Монголо-татары оставили нетронутыми внутреннее государ­ственное устройство и право русского народа, в том числе и родовой порядок преемства великокняжеской власти.

Великий князь владимирский опирался в своей деятельности на дружину, при помощи которой создавалось военное могущество княжества. Из дружины, как и в киевские времена, формировался Со­вет при князе. В него входили и представители духовенства, а после перенесения митрополичьей кафедры во Владимир — сам митропо­лит. Совет сосредоточивал бразды правления всем Владимиро-Суздальским княжеством, в него входили наместники-дружинники, управ­лявшие городами.

Великокняжеским дворцом управлял дворецкий или дворский, который являлся вторым по значению лицом в государственном ап­парате. Ипатьевская летопись упоминает в 1175 г. о тиунах, мечниках и детских, которые также относились к числу княжеских чиновников. Очевидно, что Владимиро-Суздальское княжество унаследовало от Киевской Руси дворцово-вотчинную систему управления.

Местное управление было сосредоточено в руках наместников, посаженных в городах, и волостелей — в сельской местности. Органы управления вершили и суд в подведомственных землях. Как упомина­ет об этом Ипатьевская летопись, посадники «многу тяготу людем сим створиша продажами и вирами».

До перенесения митрополичьей кафедры во Владимир во Влади­миро-Суздальском княжестве было несколько епархий, возглавляв­шихся архиепископами или епископами. Кандидаты в епископы изби­рались на соборах высшего духовенства при участии великого князя и посвящались в сан митрополитами. Епархии делились на округа во главе с церковными десятниками. Низшую единицу церковной орга­низации составляли приходы во главе со священниками. К «черному» духовенству принадлежали монахи и монахини во главе с настоятеля­ми монастырей. Монастыри часто основывались князьями, летопис­цы с любовью отзывались о таких князьях, как Юрий Долгорукий, Всеволод Большое Гнездо и др. Монастыри в Северо-Восточной Руси появились уже в XI в, как, например, Авраамиевский монастырь в Ро­стове Великом, и по сей день изумляющий нас своим величием и кра­сотой.

Право. К сожалению, до нас не дошли источники права Владимиро-Суздальского княжества, но нет сомнения, что в нем действовали общенациональные законодательные своды Киевской Руси. Правовая система состояла из источников светского права и церковно-правовых источников. Светское право было представлено Русской Прав­дой, которая дошла до нас в большом количестве списков, составлен­ных во Владимиро-Суздальском княжестве в XIII — XIV вв., что сви­детельствует о ее широком распространении в Северо-восточной Руси. Церковное право представляли общерусские уставы первых христи­анских князей — Устав кн. Владимира о десятинах, церковных судах и людях церковных, а также Устав кн. Ярослава о церковных судах. Эти источники права дошли также в большом количестве списков, со­ставленных во Владимиро-Суздальском княжестве.

Вероятно, великие князья владимирские конкретизировали общие положения этих уставов применительно к конкретным епархиям, но нет сомнения, что общие положения этих законодательных сводов были незыблемыми. Особое значение они приобрели после перенесе­ния митрополичьей кафедры во Владимир.

§ 2. Новгородская и Псковская феодальные республики

Русские северо-западные земли привлекают к себе интерес иссле­дователей и литераторов, с одной стороны, своей самобытностью, а с другой — богатством материала для исследования. Время пощадило эти земли больше, чем остальные русские культурные центры: монголо-татарское нашествие, уничтожившее многие города Руси, не кос­нулось впрямую Новгородской земли, не затронули ее и опустоши­тельные междоусобные войны русских князей. Таким образом, имен­но благодаря этим обстоятельствам до нашего времени дошли многие письменные памятники периода феодальной раздробленности и бо­лее ранние. Великая русская республика средневековья интересна своей уникальностью. Европейскому феодализму была известна республи­канская форма правления, но случай, когда республика по площади равнялась бы территории целой Франции, исключителен. Своеобраз­но и право Новгорода и Пскова. Несмотря на тесные торговые связи этих городов с западноевропейскими компаниями, законодательство мало что заимствовало из правовых систем Запада. Более позднее пра­во Московского государства также не восприняло всех достижений правовой мысли северо-западных республик. Из сказанного не следу­ет, что между Новгородом и остальной Русью лежит пропасть и нет точек соприкосновения. Напротив, Новгородская земля является не­отъемлемой частью Русского государства, с которым она связана об­щими корнями. Именно эти связи и обусловили в дальнейшем присо­единение земель северо-западных республик к Москве.

Основные этапы развития Новгорода и Пскова. Причины, вызвав­шие своеобразие развития русских северо-западных земель, были за­ложены еще в процессе складывания государственности у приильменских славян. В отличие от Приднепровья, где власть в государстве за­хватили представители военной знати, потомки племенных вождей и их дружинников, в Приильменье, как показывают исследования, не было условий для возвышения военной знати. Господствующее поло­жение в государстве заняла старая племенная знать.

Новгород — один из древнейших центров Руси. Новгородские зем­ли были обширны, но не очень удобны для земледелия. Поэтому наря­ду с сельским хозяйством развивались рыболовство, солеварение, охо­та. После образования Древнерусского государства с центром в Кие­ве новгородские земли управлялись обычно князем, присылаемым из Киева. Однако примерно с начала XII в. управление новгородской землей приобретает своеобразие. Дальнейшее укрепление феодально­го землевладения местной знати, практическое отсутствие княжеских земель, наличие у церкви крупных феодальных вотчин, а также пре­вращение Новгорода в центр торговли с Западной Европой делали Новгородскую землю сильной, экономически не зависимой от Киева. Сосредоточение огромных богатств в руках местной знати укрепляло ее в борьбе за политическую независимость Новгорода.

Новгород давно стремился избавиться от власти Киева. Извест­но, что еще княживший в Новгороде в начале XI в. Ярослав Мудрый пытался прекратить выплаты дани Киеву. Новгород добивается пра­ва избирать себе посадника (до этого посадник назначался князем) и архиепископа (ранее новгородский архиепископ назначался киевским митрополитом). В XII в. Новгород становится республикой. Точная датировка этого события в науке спорна, однако очевидно, что ее мож­но отнести на середину века.* Более 300 лет просуществовала респуб­лика. Внутренние противоречия, обострение классовой борьбы при­вели к ее ослаблению. Новгород был присоединен к Московскому государству, несмотря на сопротивление боярства, тяготевшего в боль­шинстве своем к Литве. В 1478 г. Новгородская республика перестала существовать. Новгород окончательно вошел в состав Московского государства.

 

 

Псковская феодальная республика получила самостоятельность в XIV в. До этого земли Пскова входили в состав Новгородской рес­публики, а Псков считался пригородом Новгорода, т. е. зависимым от него городом. И хотя с XIII в. Псков имел отдельный княжеский стол, на который вполне самостоятельно приглашали князей, Новго­род отказывался признать самостоятельность Псковской республики. Он был вынужден. э.то сделать в обмен на военную помощь Пскова против шведов. Псковская феодальная республика, хотя и отпочкова­лась от Новгородской, не была точной ее копией. Особенности место­положения и географические условия оказали существенное влияние на социальный и политический строй Псковской республики. Близость агрессивных соседей обусловила более сильную власть князя, а ску­дость земельных угодий — отсутствие крупного боярского землевла­дения, что в свою очередь определило меньшую роль боярства в поли­тической жизни Пскова. Падение самостоятельности Пскова связано с собиранием русских земель вокруг Москвы. В 1510 г. земли Пскова были присоединены к Московскому государству.

Общественный строй. В Новгороде, как и в других районах Руси, существовали светские и духовные феодалы. К духовным прежде всего принадлежали монастыри и высшие духовные иерархи: архиепис­коп, епископ, настоятели монастырей. Монастырское землевладение росло достаточно быстро, многие светские феодалы передавали по завещаниям свои земли на помин души, часто монастыри покупали землю, были и случаи захвата ими земель как общинных, так и неза­нятых. В то же время монастыри редко отчуждали свои владения, в качестве исключения могут рассматриваться сделки по продаже мо­настырями земли. Исключалось и дробление церковных земель, свой­ственное светскому землевладению. Обширные земли давали Новго­родской епархии значительные доходы, которые пускались духовен­ством в торговый оборот. Церковь в Новгороде и в Пскове объявила себя покровительницей торговли. Она являлась хранительницей эта­лонов мер и весов, скрепляла международные торговые договоры. Все это делало церковь и высшее духовенство влиятельной силой в обеих феодальных республиках.

К светским феодалам принадлежали бояре, житьи люди (т. е. за­житочные), к ним можно отнести также своеземцев (земцев в Пскове). Особенностью Новгорода и Пскова было отсутствие княжеского до­мена и наличие землевладения городской общины.

Наиболее влиятельную группу феодалов составляли бояре — по­томки родоплеменной знати. В основе их политического могущества лежало богатство. Первоначально бояре пользовались доходами от общественных земель Новгорода, выступавшего как коллективный феодал. Однако к XIV в. сложилось уже и индивидуальное землевла­дение боярства.* Кроме того, новгородские бояре широко занимались торговлей и ростовщичеством. Они ревностно охраняли свои исклю­чительные права занимать высшие выборные должности в республи­ке (посадника, кончанского старосты). Имевшим порой и большие состояния житьим людям путь к этим должностям был закрыт. Даже должность тысяцкого, представлявшего интересы прежде всего житьих и «черных» людей, в XIV в. стали занимать бояре. Поскольку в Пскове крупное землевладение распространено не было, экономичес­кое господство бояр не стало таким сильным, как в Новгороде. В силу этого роль князя и веча в Пскове была выше, чем в Новгороде.

 

 

Житьи люди упоминаются в Новгородской судной грамоте (НСГ) рядом с боярами (ст. 6,10). Они тоже имели земли, населенные кресть­янами, оставаясь при этом так же, как и бояре, горожанами. Участво­вали житьи люди и в торговле. Однако главным, что определяло их статус, было именно землевладение. Как справедливо подметил еще В. О. Ключевский, житьих людей не случайно после падения Новго­рода верстали в служилые люди с поместным окладом, а не записыва­ли в городские посады, как купцов. Однако житьи люди, хотя и были феодалами, имели ограниченные права по сравнению с боярством. Они не могли избираться на высшие государственные должности; до XIV в. из числа житьих людей избирали тысяцкого, но затем эта должность была узурпирована боярством.

Известна и такая категория землевладельцев, как своеземцы или земцы. Исследования показали, что основная масса новгородских сво­еземцев (673 из 780) владела мелкими и мельчайшими вотчинами, со­размерными с крестьянскими наделами. Около 25% обрабатывали участки своим трудом без помощи половников и холопов. Около 1/3 оставляли свои владения в пользовании крестьян и не жили в вотчи­нах. Большей частью своеземцы жили в городе. В. О. Ключевский счи­тал, что земцы — крестьяне-собственники. Современные исследова­тели относят их, однако, к мелким феодалам.* В сельскую общину они не входили, а пользовались привилегиями члена городской общины. Спорно происхождение своеземцев. Существует мнение, что своезем­цы — это измельчавшие бояре. В. Л. Янин полагает, что своеземцы — измельчавшие житьи люди.** Считают возможным и третий путь воз­никновения своеземцев: распад коллективной собственности горожан или скупка земель у разоряющихся смердов-общинников. Документы и прежде всего новгородские писцовые книги, свидетельствуют, что одной из наиболее древних форм землевладения являлось коллектив­ное землевладение горожан. Так, в коллективной собственности бо­лее чем 115 жителей г. Ямы находилось село в 52 крестьянских двора с пашней и другими угодьями. Распад такой коллективной собственнос­ти был одним из источников появления мелких вотчин.

 

** См.: Янин В. Л. Новгородская феодальная вотчина. М., 1981. С. 200.

 

Характерной особенностью землевладения в феодальных респуб­ликах, на это указывал еще С. В. Юшков, являлось то, что основной землевладельческой группой были горожане. Члены городской общи­ны имели исключительное право на приобретение вотчин из земель, тяготеющих к городу. Вече определяло режим этих земель. Запреща­лась передача их иногородним, в том числе даже князю. В случае осо­бых заслуг перед городом вече могло пожаловать землю. Тем самым проявлялась интересная особенность феодальных вотчин вечевого города: это землевладение, свободное от отношений сюзеренитета-вассалитета; вотчинник сохраняет связи лишь со своей городской об­щиной.

Таким образом, в Новгороде трудно отделить феодалов и город­ское население, вотчинников и купцов. Но так или иначе купцы в Нов­городе и Пскове играли громадную роль. Основным занятием их была внутренняя и внешняя торговля, однако, как и каждый горожанин, они могли быть землевладельцами. Статьи 17 и 18 НСГ упоминают купца наряду с боярином и житьим при разрешении споров о земле.

Купечество объединялось в корпорации, общества. Центрами кор­пораций обычно выступали церкви. В «Рукописании князя Всеволо­да» XIII в.* до нас дошел устав такой корпорации, объединенной во­круг новгородской церкви Иоанна Предтечи, построенной на купе­ческие деньги. Иванская корпорация объединяла весьма зажиточных купцов: вступительный взнос равнялся 50 гривнам серебра (около 10 кг серебра). В уставе определялся порядок управления Иванской ор­ганизацией. Поскольку купцы объединялись вокруг церкви, то, как и положено прихожанам, избирали старост (причем сразу трех): один от житьих и «черных» людей (впоследствии тысяцкий) и два от куп­цов. Старосты разбирали как внутрицерковные проблемы, так и спо­ры иванских купцов с иностранными и новгородскими купцами. Иван­ская организация в решении своих дел была вполне самостоятельна, и посадник не участвовал в рассмотрении таких споров.

 

 

Иванское купечество не было единственной купеческой организа­цией города. Документы позволяют говорить о корпорации купцов, ведших заморскую торговлю, купцов, торговавших скотом.

В Новгороде существовали и так называемые черные, малодшие люди, к которым относились мастера, ученики, ремесленники и най­миты. Как члены городской общины, они пользовались некоторыми привилегиями, в частности, при покупке земель, тянувших к городу, принимали участие в местном самоуправлении, обладали податным иммунитетом.

Зависимое население республик включало в себя прежде всего крестьян, половников, холопов. Большая часть крестьян находилась в зависимости от феодального государства. В документах они имену­ются смердами. Смерд должен был выполнять повинности в пользу государства, платить налоги. Из договора, заключенного Псковом с Литвой, видно, что беглого смерда необходимо возвращать «в свой погост». Таким образом, ясно, что смерды, по сути, прикреплялись к земле. Крестьяне, зависимые от отдельных феодалов, как правило, смердами не именовались. В некоторых документах монастырские крестьяне назывались сиротами. Постепенно увеличивается количес­тво крестьян, зависимых от феодалов. Рост вотчинного землевладе­ния происходил разными путями. Наиболее распространенными были самовольный захват крестьянских земель, а также покупка феодалом земельного участка общинника, вышедшего из крестьянской общи­ны, находившейся в процессе разложения.

Большое место в Псковской судной грамоте уделено половникам, т. е. людям, работающим из половины урожая. В Пскове половники делились на изорников — пахарей, огородников и кочетников, т. е. рыболовов. Их объединяло то, что они жили не на своей земле, а в «селе» государя. Закон устанавливал общие нормы, определяющие уход изорника от своего господина: один раз в году, поздней осенью, и при условии выплаты всех долгов.

Одновременно и государь не мог выгнать изорника в другое вре­мя. Поземельная зависимость изорника от государя не делала его ли­цом недееспособным. В науке есть мнение, что степень зависимости изорника от господина определяется тем, к какой группе феодалов при­надлежит хозяин земли, на которой работает изорник. У крупного зем­левладельца крестьянину жилось хуже, он был связан прочными пись­менными обязательствами.

Известно, что в Новгороде и Пскове были и холопы. Историчес­кие документы предписывают возвращать беглых холопов их хозяе­вам. НСГ говорит об ответственности господина за своего холопа в случае совершения последним преступления, преследуемого в поряд­ке частного обвинения. В этом случае хозяин холопа уплачивал штраф даже тогда, когда преступление было совершено до поступления в холопство. Холопы в Новгородской республике использовались для обработки земель в феодальных вотчинах.

Государственный строй. В знак независимости от княжеской влас­ти, в связи с установлением республиканского строя, Новгород стал именоваться Господин Великий Новгород. С достижением независи­мости Псков также стал называться Господин Псков. Высшим орга­ном власти в обеих республиках считалось вече главных городов, т. е. собрание жителей городских общин. Участие крестьян в вече не преду­сматривалось. Не имели решающего голоса и жители других городов, хотя случаи их присутствия на вечевых собраниях Новгорода и Пско­ва зафиксированы в документах.

О составе веча, его роли в решении государственных вопросов в научной литературе нет единого мнения. Традиционной является точ­ка зрения, что в нем могло принимать участие все свободное мужское население города, которое сходилось по звону вечевого колокола. В Новгороде вече проходило на Ярославовом дворище на Торговой сто­роне города или на Софийской площади. В Пскове вече собиралось на площади перед Троицким собором. Памятники донесли известия о многочисленных стычках между новгородцами, происходившими на вече. Иногда разногласия были настолько велики, что собирались два веча: одно на Софийской, другое на Торговой стороне, а потом они шли навстречу друг другу, чтобы врукопашную на Большом мосту через Волхов выяснить, кто же прав. Лишь вмешательством духовен­ства удавалось иногда предотвратить кровопролитие. Всем этим све­дениям, а также многочисленным упоминаниям документов о присут­ствии на вече не только «лучших», но и «черных» людей противоречат данные, полученные В. Л. Яниным в результате археологических рас­копок на месте Ярославова дворища. Установив, что вечевая площадь могла вместить по своим размерам не более 500 человек, он предпо­ложил, что на вече присутствовали примерно по 100 представителей от каждого конца Новгорода, и уже в XIV в. боярство узурпировало представительство «черных» людей. Очевидно, что на начальной ста­дии существования Новгородской республики вече, представляя все слои городской общины и защищая их интересы, проводило полити­ку, направленную на ограничение княжеской власти. Постепенно же власть боярства усиливается, вече становится менее представительным, и к XV в. оно уже превращается к орган, через который боярская оли­гархия проводит свои решения.

Некоторые особенности имело псковское вече. Отсутствие круп­ного боярского землевладения в республике делало боярство не на­столько сильным, чтобы сосредоточить в своих руках всю политичес­кую власть. Военная опасность, постоянно угрожавшая Пскову, уси­ливала роль князя, что в свою очередь также ослабляло политическую роль боярства. Поэтому вече в Пскове в значительно большей степе­ни, чем в Новгороде, учитывало интересы городской общины.

Функции веча как высшего органа власти в республиках были весь­ма многообразны. Оно решало вопросы войны и мира, избирало вы­сших должностных лиц, включая и архиепископа. Выборы проходили путем жеребьевки. Сохранились сведения о выборах архиепископа. Имена трех кандидатов записывались на отдельные жеребьи и кла­лись на алтарь Софийского собора. Два жеребья должен был снять мальчик или слепой. Кандидат, записанный на оставшемся жеребьи, считался избранным. На вече решались вопросы призвания князей, оно же «указывало им путь». Есть сведения и о том, что на вече проис­ходил суд. На нем одобрялись или не одобрялись основные внутри- и внешнеполитические мероприятия, принимались законы.

Вече не было органом, созывавшимся регулярно. Обычно оно со­биралось по инициативе высших должностных лиц, они же готовили повестку дня, проекты решений. От них во многом зависело, что «при­говорит» вече. Коллегия, подготовлявшая вече и осуществлявшая ру­ководство текущими делами, называлось Осподой, или Советом гос­под в Новгороде и Господой в Пскове. В Осподу, или Совет господ, входили высшие выборные должностные лица Новгорода: посадник, тысяцкий, канчанские старосты, соцкие. Как убедительно доказал В. Л. Янин, должности эти, хотя и выборные, занимали обычно боя­ре. Помимо посадника и тысяцкого, избранных на данный момент, в Совет господ входили и старые посадники, уже переизбранные. В XV в. новгородский Совет господ насчитывал более 50 человек. Он заседал в палатах архиепископа и под его председательством. В Пскове в Со­вет бояр входили князь, посадники, соцкие.

Совет господ решал важнейшие вопросы текущей политики, со­ставлял законопроекты. Псковская Господа в более узком составе яв­лялась еще и судебным органом. Решения, которые готовил Совет гос­под для веча, как правило, принимались. Совет, будучи составленным из представителей боярской знати, проводил политику, угодную бо­ярству. По словам В. О. Ключевского, «это была скрытая, но очень деятельная пружина новгородского управления».

Большую роль в управлении играли должностные лица, избирае­мые на вече. Высшим должностным лицом в обеих республиках были посадники. Вторым лицом в Новгороде был тысяцкий. В Пскове изби­рали вместо тысяцкого еще одного посадника. Должность тысяцкого, оставшаяся от древней численной системы управления, предполагала наличие в городе 10 сотен. В Пскове же 10 сотен не набиралось. Четко разграничить обязанности посадника и тысяцкого трудно: посадник выполнял многое из того, что входило в обязанности тысяцкого. Не­которую ясность может внести то, что в немецких текстах посадника именовали бургграфом, т. е. начальником города, а тысяцкого — гер­цогом, подчеркивая тем самым его принадлежность к военной адми­нистрации.

Посадник избирался из знатных боярских фамилий. Пока он за­нимал свою должность, он назывался степенным (т. е. сидевшим на «степени», трибуне во время веча), когда избирали нового посадника, прежнего именовали старым. Посадник обычно служил «пока люб», смена посадников вызывалась, как правило, распрями между бояр­скими родами. Будучи, по сути дела, главой республики, посадник пред­седательствовал на вече, вел международные переговоры, а так­же участвовал в суде, контролировал князя, в военное время возглав­лял полки.

Тысяцкий ведал прежде всего вопросами военного ополчения. Эта должность встречается в летописи впервые под 1191 г. В «Рукописа­нии князя Всеволода» тысяцкий также упомянут как выборный от житьих и «черных» людей староста церкви Иоанна Предтечи. Деятель­ность тысяцкого была связана и с торговлей. Он возглавлял торговый суд, независимый от посадника. Постепенно и эту должность прибра­ли к рукам бояре. В пользу посадника и тысяцкого шел поземельный налог — поралье.

Своеобразным должностным лицом в Новгороде был архиепис­коп. Новгородцы добились, чтобы он не назначался митрополитом, а избирался на вече. Точнее, вече избирало трех кандидатов, жребий же решал, кто именно из них будет владыкой. Митрополит лишь утверж­дал волю новгородцев. Владыка осуществлял не только управление новгородской епархией. Он выполнял и светские обязанности: хранил казну и архив, возглавлял дипломатические переговоры.

Особое место в феодальных республиках занимал князь. Его при­глашали по договору, в котором устанавливались условия службы. Князь стоял во главе управления и суда, но действовал под контро­лем и вместе с посадником. Он должен был организовать оборону зем­ли. В Новгороде князь не мог отставлять от должности выборных. Известен случай, когда смоленский князь Святослав Мстиславич, кня­живший в Новгороде, потребовал смены «без вины» новгородского посадника Твердислава. Вече сразу напомнило князю, что он «крест целовал без вины мужа должности не лишать». Не мог князь без согла­сия посадника самостоятельно назначать на невыборные должности. В договорах подробно предусматривались размеры и источники воз­награждения князей, в частности дары от волостей, судные и проез­жие пошлины. Специально оговаривалось запрещение князю, его жене и боярам приобретать села в Новгородской земле и принимать людей в закладники. Запрещено было князю и вести заграничную торговлю без посредничества новгородских купцов. Одновременно он должен был создавать новгородским купцам режим наибольшего благоприят­ствования в своем княжестве. Несколько иным было положение князя в Пскове. Там он мог назначать своих наместников в пригороды Пскова.

Новгородская феодальная республика была огромной по масшта­бам средневековой Европы страной, она достигала Белого моря, про­стиралась за Уральские горы. Сам Новгород был крупным, густонаселенным городом, возникшим в результате сращения нескольких по­селений. Он делился на пять концов. В. Л. Янин предположил, что эта административно-территориальная единица образовалась на базе по­селков, население которых состояло из бояр и зависимых от них лю­дей, живших в барских усадьбах. В противоположность концам насе­ление сотен составляли «черные» люди, платившие в XII в. подати князю и подчинявшиеся княжеской администрации. Вскоре, однако, сотни перешли в подчинение концам. На концах были свои вечевые собрания. Тот факт, что кончанское вече избирало старост из бояр, объясняется авторитетом богатства и знатности, желанием иметь в Совете господ такого представителя, к мнению которого бы прислу­шивались. Псков также делился на концы, но их у него было шесть.

Старая десятичная система управления вписалась в новое адми­нистративно-территориальное устройство; в конце было две сотни. Сотни имели свой сход и избирали сотского. В военное время они представляли базу новгородского ополчения. Концы делились на ули­цы, управляемые уличанским вече и избираемым на нем старостой.

Управление обширными землями Новгородской республики осу­ществлялось из Новгорода с одновременным предоставлением землям известной самостоятельности. Как писал В. О. Ключевский, термин «пятины» для обозначения новгородских областей появляется уже после присоединения Новгорода к Москве. В республиканский пери­од они назывались землями, а в ХП в. — рядами. Документы позволя­ют сделать вывод, что земли имели связи с концами Новгорода и Пско­ва, последние осуществляли управление и суд на прилежащих к ним землях.

Кроме столичных в обеих республиках были и другие города, на­ходившиеся в зависимости от Новгорода и Пскова, их концов, назы­ваемые пригородами. На каждый конец Пскова в последней трети XIV в. приходилось по два пригорода. Они имели свое вечевое устрой­ство, но вместе с тем центральная власть назначала в них наместни­ков.

Система органов, осуществляющих правосудие в Новгороде и Пскове, имела свои особенности. Для нее характерно широкое учас­тие в правосудии веча, правда, со временем все более убывающее. Как свидетельствуют летописи, вече осуществляло суд по наиболее опас­ным для государства преступлениям. Известны случаи, когда на вече производилось и дознание. Ни в Новгороде, ни в Пскове князья не имели права судить единолично, что специально записывалось в до­говорах с ними. Но они судили вместе с посадниками, а также пред­ставителями бояр и житьих людей. На местах тоже дела рассматрива­лись коллегиально княжескими людьми и представителями пригоро­дов.

Тысяцкий и два купеческих старосты осуществляли суд торговый. Ст. 5 и 6 «Рукописания князя Всеволода» подчеркивают независимость этого суда от посадника. Только в случае совершения преступления, в котором были замешаны новгородские и иностранные купцы, суд по делу осуществлял посадник совместно с тысяцким и купеческими ста­ростами.

Традиционно споры между духовенством, церковными людьми, а также дела, подлежащие церковной юрисдикции, решались церков­ным судом. До 1385 г. такой суд вершил московский митрополит у себя или во время своих поездок в Новгород. С 1385 г. право суда было передано новгородскому архиепископу, который судил с участием представителей бояр и житьих людей. Дела, в которых одна сторона подлежала церковной юрисдикции, а другая — светской, рассматри­вались смешанным судом, состоящим из представителей духовенства и городских властей. ПСГ знает и суд братчины. Исследователи видят в нем пережиток древнего общинного института. Ю. Г. Алексеев ус­тановил, что братчина — это соседская территориальная община сель­чан или уличан, совпадающая с церковным приходом. Суду братчи­ны подлежали мелкие ссоры, кражи на пиру.

Право. О праве Новгорода и Пскова можно судить главным обра­зом по Новгородской и Псковской судным грамотам, международ­ным договорам и другим дошедшим до нас документам. Следует за­метить, что даже крупнейшие и важнейшие из этих документов дошли до нас не полностью: от НСГ сохранился лишь отрывок, содержащий 42 статьи, а ПСГ, хотя сохранилась целиком и даже в двух списках, имеет большие дефекты в тексте. Спорна и датировка обоих памятни­ков права. Обычно их относят к концу XV в.

В Новгороде и Пскове действовали и другие правовые сборники, прежде всего Русская Правда, Мерило Праведное, Кормчая Книга. Если Русская Правда — это прежде всего памятник уголовного и про­цессуального права, то ПСГ восполняет существенные пробелы в об­ласти гражданского права, что определялось развитием товарно-де­нежных отношений в Пскове.

Западная Европа хорошо знала римское частное право и, естест­венно, пользовалась пригодными нормами. Русская же практика са­мостоятельно выработала целый ряд оригинальных институтов, вы­текающих из потребностей жизни.

В гражданском праве получили закрепление институты вещного права, т. е. права на вещи, центральным из которых являлось право собственности. В законе впервые появляется термин, обозначающий движимое имущество — живот. Есть в ПСГ и термин, определяющий недвижимость — отчина. Большое внимание уделяется земле как объ­екту права собственности. Часто упоминается в ПСГ и движимое иму­щество, из которого особо выделяется скот.

Среди способов приобретения права собственности ПСГ упоми­нает давность владения. Этот древнейший способ был закреплен в ней в отношении пахотной земли и рыболовного участка водоема. При этом закон перечисляет ряд условий, без соблюдения которых невоз­можно приобретение права собственности по давности. Основным же способом приобретения права собственности являлись договоры и наследование. ПСГ известны также находка и приплод.

Право на чужие вещи представлено в ПСГ кормлей, т. е. пожиз­ненным правом пользования недвижимостью. Имущество переходи­ло в кормлю, как правило, после смерти собственника. Ю. Г. Алексе­ев говорит и о возможности продажи в кормлю. Супруг мог завещать пережившему супругу свою землю в пожизненную кормлю; при от­сутствии завещания земля также переходила в кормлю пережившему супругу. Продажа кормли запрещалась.

Развитие товарно-денежных отношений обусловило достаточно высокий уровень обязательственного права. Усложнение хозяйствен­ной жизни общества вело к совершенствованию способов заключения договоров. Вместо громоздких, сопряженных с обрядностью, привле­чением свидетелей способов заключения договоров появляются удоб­ные письменные способы оформления различных сделок. Рост числа купеческих операций, увеличение количества их участников приводи­ли к необходимости более серьезного оформления договоров.

Основным способом заключения договора становится запись — письменный документ, копия которого, скрепленная печатями, сдава­лась в архив. Записью оформлялись договоры купли-продажи земли, хранения, займа на большие суммы, изорничество и поручительство; при помощи записи оформлялось завещание. Составление записи было довольно сложным делом, но этот документ нельзя было оспорить. Оформление договоров на незначительные суммы (займы до одного рубля) осуществлялось при помощи доски, т. е. неформального пись­менного документа. Доска была доказательством, которое можно было оспорить. Сохранилась и устная форма заключения сделок. Вероят­но, наиболее распространенной она была в сельской местности, пос­кольку в ПСГ она встречается в связи со спором изорника с господи­ном по поводу покруты. В случае устного оформления договора тре­бовалось 4 — 5 свидетелей.

Серьезное внимание уделялось способам обеспечения исполнения обязательств. В ПСГ достаточно много места отведено поручительст­ву и залогу. Поручительство (порука) применялось в случаях, когда сумма долга не превышала одного рубля. Возможен был залог движи­мого имущества и недвижимого. Залог недвижимого имущества не сопровождался передачей имущества кредитору, движимое имущест­во, напротив, передавалось. Судя по обилию статей, посвященных за­кладу, споры здесь были довольно частыми.

Законодательству и практике Новгорода и Пскова было известно большее число видов договоров, чем Русской Правде. Один из самых распространенных договоров — купля-продажа. Купля-продажа дви­жимости осуществлялась на торгу, без лишних формальностей. Дого­вор заключался в устной форме, свидетели были необязательны. До­бросовестного приобретателя закон защищал. В случае обнаружения скрытых недостатков вещи договор расторгался.

Купля-продажа земли оформлялась записью. Как показывают ис­следования, состав продаваемых угодий был различен. В Двинской области, например, в них входили обычно двор, пахотные земли, се­нокосные и промысловые угодья.* Субъектами договора купли-продажи земли могли быть близкие родственники. Известны случаи, ког­да сторонами были супруги, однако женщины могли в этой сделке вы­ступать лишь в качестве продавца. Оформлялась сделка при свидете­лях обеих сторон и скреплялась печатью архиепископа или его намест­ника. В договоре могло быть оговорено, что земля продается «одерень» или «в веки», т. е. без права выкупа. При отсутствии этого усло­вия выкуп не допускался.

 

 

Существенные особенности имел договор купли-продажи, заклю­чаемый с иностранными купцами в Новгороде. Признавалась закон­ной только мена, а не торговля, обмен товара на товар, кредитные сделки запрещались. Закон устанавливал, что немецкий купец должен иметь свидетеля, он мог три дня осматривать товар. Передача товара обязательно происходила на немецком дворе. Оформление сделки представляло собой выражение сторонами согласия перед свидетеля­ми, сопровождаемое обрядом рукобитья. После того как русский ку­пец выносил товар с немецкого двора, сделка считалась необратимой. Лишь с середины XV в. на немецком дворе начали осуществляться письменное оформление сделок, регистрация их в памятных книгах. Договор мены регулировался аналогично договору купли-продажи.

Договор дарения оформлялся, особенно когда касался земли, дан­ными грамотами, составлявшимися в присутствии свидетелей и с обя­зательным приложением печати. Как правило, таким образом офор­млялись вклады в монастыри на помин души. Однако допускались случаи заключения договора дарения упрощенно. ПСГ разрешает оформление договора на дому в присутствии священника или свиде­телей, не являющихся родственниками. Вероятно, это допускалось в случае болезни или затруднительности для дарителя покинуть дом. Сделка была действительной лишь в случае дарения родственнику, а не постороннему. Племянник, упоминаемый в документе, понимается как человек одного рода, племени.

Договор займа был хорошо известен русскому раннефеодальному праву. ПСГ использует для его обозначения два термина: «займ» и «ссуда». Порядок оформления договора зависит от размеров займа. Займ до одного рубля не требовал оформления записью, свыше одно­го рубля запись была обязательна, за исключением займа между куп­цами. В этом случае достаточно было при споре предъявить доску. Закон в отличие от Русской Правды не устанавливал предельного раз­мера процентов. Они определялись соглашением сторон. Допускалось досрочное прекращение обязательства по инициативе любой сторо­ны. Однако в случае прекращения договора по инициативе кредитора он лишался права на проценты.

Серьезное внимание уделено в ПСГ договору хранения. Он пере­стает быть дружеской услугой, порядок его заключения строго фор­мальный. Договор оформляется записью, где перечислены все ценнос­ти, сдаваемые на хранение. Только в некоторых исключительных слу­чаях допускалась передача вещей без записи. В этом случае применя­лись такие доказательства, как присяга, поединок.

Имущественный заем, не упоминавшийся в Русской Правде, зна­ком ПСГ. Здесь имеется в виду наем помещения. Наниматель-подсуседник по закону может в потребных случаях предъявлять иск хозяину.

Своеобразным был договор изорничества. Изорник, одна из кате­горий половников, заключал договор, по которому за пользование землей обязывался отдавать хозяину половину или иную часть уро­жая. Изорник при этом часто брал покруту — нечто подобное купе Русской Правды.

Распространенным видом договора был личный наем. Договор заключался обычно устно, однако возможна была и запись. Закон ста­вит обе стороны в равное положение, предоставляя им право отстаи­вать свои интересы, хотя на практике различные категории наймитов имели разный статус.

Наследственное право допускало оба известных порядка насле­дования. При наследовании по закону имущество переходило ро­дственникам умершего, которые совместно с ним вели хозяйство. В этом случае предусматривался облегченный порядок решения споров о наследстве; вместо письменных доказательств достаточно было сви­детельства сторонних людей. Наследство, в случае перехода его по закону к близким родственникам, без нужды не дробилось, посколь­ку, вероятно, рассматривалось как единое хозяйственное целое.

Завещание оформлялось в письменной форме и называлось руко­писанием. Как показывают исследования дошедших до нас завеща­ний, среди наследников называются прежде всего близкие завещате­ля: жена, дети, брат, мать. Имеются случаи завещания имущества племяннику и крестнику. При отсутствии близких родственников имущество могло быть завещано дальним, а также людям, не состо­явшим в родстве с завещателем. Обычно основное место в завещании занимало распределение между наследниками земли. Часть земли пе­редавалась церкви на помин души. Распределение между наследника­ми, порой даже не родственниками, достаточно крупных состояний требовало соблюдения больших формальностей. Завещания удосто­верялись священником, свидетелями (в Пскове они отсутствуют), обя­зательна была печать наместника новгородского владыки.

По существующему правилу, зафиксированному еще в Смоленс­ком договоре 1229 г., обязательства наследодателя переходили к на­следнику. Поэтому неудивительно, что вдова изорника и его дети дол­жны расплатиться с хозяином по долгам умершего.

По подсчетам исследователей более половины статей ПСГ посвя­щено уголовному праву. Общее понятие преступления в ней расширяется в сравнении с Русской Правдой. Теперь преступными считаются всякие деяния, запрещенные уголовной нормой, хотя бы они и не причиняли непосредственного ущерба какому-нибудь кон­кретному человеку (например, государственные преступления, преступ­ления против суда и пр.). Закон не содержит норм, определяющих круг субъектов преступления. По мнению большинства исследователей, ПСГ, следуя за Русской Правдой, также исключает из него холопов. ПСГ освобождала от ответственности при невиновном причинении вреда. Во всяком случае в ней указан один пример такого освобожде­ния от ответственности: истец и пристав не отвечали, если их приход в дом ответчика вызывал выкидыш у испугавшейся жены ответчика.

В соответствии с новым понятием преступления изменяется систе­ма преступлений. Впервые в русском праве появляются государствен­ные преступления, во всяком случае одно из них — измена (перевет). Опасным преступлением является и поджог, смыкавшийся порой с изменой. Пожар в средневековом городе, опасный и сам по себе, мог быть совершен по заданию врага. Летопись доносит до нас подобный случай. В 1496 г. «загорелося на Крому в Кутного костра, и клети мно­го погорело, и ржи много и платья... а зажег Чюхно, закратчися, а послаша его немцы зажече и посулиша ему дару много».

Имущественные преступления, известные Русской Правде, теперь существенно расширяются и изменяются. Первая же статья грамоты называет такие имущественные преступления, как разбой, наход, гра­беж, кражу из закрытого помещения. Грамота знает квалифицирован­ную кражу в третий раз. Из текста ПСГ нельзя определить, чем отли­чается разбой от находа и грабежа. В памятниках XV в. термин «раз­бой» сохранил значение неспровоцированного убийства с целью завладения имуществом, вооруженной засады на дорогах. Наход пони­мается некоторыми исследователями как разбой шайкой, однако воз­можно и другое объяснение: наход — это типичный пример кулачно­го права, нападение одного феодала на усадьбу другого. Помимо Эк­логи, на которую ссылается Ю. Г. Алексеев, это мнение подтверждает и аналогичный взгляд на наход в Статуте Великого княжества Литов­ского 1529 г.— памятнике, очень близком ПСГ и по географии, и по времени принятия.

Значительно меньше, чем в Русской Правде, представлены в ПСГ преступления против личности, очевидно потому, что в Пскове про­должала действовать и сама Русская Правда. Убийству посвящены всего две статьи. Как и в Русской Правде, сурово наказание за оскорб­ление (вырывание бороды). Знает ПСГ и нанесение побоев.

Впервые ПСГ говорит о преступлениях против порядка управле­ния и суда, должностных преступлениях.

Система наказаний ПСГ проста: известны были только два вида наказания — смертная казнь и штраф. Конкретные виды смертной каз­ни в законе не определялись. Из летописей известно, что воров обыч­но вешали (эта казнь была традиционной для таких преступников и пришла на Русь из Византии), поджигателей сжигали, изменников из­бивала толпа, убийцам отрубали голову; известно было и утопление. Штрафы (продажи) взимались в пользу князя, часть суммы поступала в казну Пскова. Одновременно с выплатой штрафа виновный должен был возместить ущерб.

В Новгороде и Пскове продолжал существовать состязательный процесс. Вместе с тем, развивается и следственная, розыскная фор­ма процесса. Как и в Киевской Руси, в феодальных республиках су­ществовал институт досудебной подготовки дела — свод. Подробно в ПСГ свод не регламентировался, поскольку и в этом случае действо­вали нормы Русской Правды.

На процессе допускалось представительство сторон. Женщины, дети, старики, монахи, монахини, глухие имели пособников, которые должны были представлять в суде их интересы. Грамота запрещала должностным лицам выступать в качестве представителя стороны в процессе, чтобы, вероятно, не оказывать давления на суд. В случае спора о церковной земле интересы церкви представлял староста, т. е. выборный представитель верующих прихода этой церкви. Процесс начинался обычно подачей искового заявления, жалобы. Половник и его господин начинали разрешение своих споров с заклича, публич­ного оповещения на торгу о своих претензиях. Это объявление долж­но было привлечь к делу в качестве свидетелей членов общины.

Важным этапом был вызов ответчика в суд, осуществляемый пуб­лично, на церковной площади в присутствии священника. В случае 5-дневной неявки в суд ответчика его могли доставить на суд принуди­тельно.

Много места в законе уделено доказательствам. Серьезную роль, особенно в имущественных спорах, играли письменные доказательст­ва. Первое место среди них занимала запись. В отдельных случаях доказательственную силу имели и простые расписки — рядницы, до­ски. Среди доказательств могло быть и собственное признание. ПСГ упоминает его, говоря о споре по договору займа. Однако в практике оно употреблялось и по уголовньм делам. Большую роль в процессе играли свидетели. Различаются показания сторонних людей, соседей и послухов, являвшихся не только очевидцами, но и активными участ­никами процесса. Послух должен защищать свои показания против ответчика на поединке. Неявка послуха ведет к автоматическому про­игрышу дела стороной, опирающейся в доказательстве своей право­ты на его показания. Закон вносит известный формализм в оценку показаний послуха: несовпадение показаний истца и послуха вело к проигрышу дела. По делам о воровстве в качестве доказательства выступало «полишное», т. е. краденая вещь, найденная у лица, запо­дозренного в краже. Поличное обнаруживалось во время обыска, про­изводимого должностным лицом — приставом, вместе с которым мог присутствовать и истец. ПСГ вводит новый вид ордалий — судебный поединок, поле. Обычно он выступает в альтернативе с присягой, ког­да иных, более веских доказательств нет. ПСГ довольно подробно рассматривает порядок проведения поединка, правила замены сторо­ны в нем наемным бойцом. Послух не мог заменить себя бойцом. Если обе стороны, которые должны участвовать в поединке, были женщи­ны, такая замена также не допускалась. Это устанавливалось в связи с тем, что в противном случае возникала возможность замены бойцом только одной стороны в поединке (при несостоятельности другой). Подобный поединок был бы заведомо неравным.

Процесс был устным, но решение выносилось в письменном виде, при выдаче его взимались судебные пошлины. Решение по делу ис­полняли специальные служащие князя или города.

§ 3. Галицко-Волынское княжество

Юго-западные княжества Руси — Владимиро-Волынское и Галицкое, — объединившие земли дулебов, тиверцев, хорватов, бужан, во­шли в состав Киевской Руси в конце Х в. при Владимире Святославиче. Однако политика великих киевских князей относительно Волыни и Галичины не находила поддержки среди местной земельной знати, и уже с конца XI в. началась борьба за обособление этих земель, хотя Волынская земля традиционно имела тесные связи с Киевом. Волынь до середины XII в. не имела собственной династии князей. Ею, как правило, непосредственно управляли из Киева или временами за Вла­димирским столом сидели киевские ставленники.

Формирование Галицкого княжества началось во второй полови­не XI в. Этот процесс связан с деятельностью основателя галицкой династии князя Ростислава Владимировича, внука Ярослава Муд­рого.

Расцвет Галицкого княжества приходится на время правления Ярослава Осмомысла (1153 — 1187), который давал решительный от­пор наседавшим на него венграм и полякам и вел ожесточенную борь­бу против боярства. Со смертью его сына Владимира Ярославича ди­настия Ростиславичей прекратила свое существование, а в 1199 г. владимиро-волынский князь Роман Мстиславич овладел Галицким кня­жеством и объединил галицкие и волынские земли в единое Галицко-Волынское княжество. Центром его был Галич, затем — Холм, а с 1272 г. — Львов. Победные походы дружин Романа на Литву, Поль­шу, Венгрию и половцев создали ему и княжеству высокий междуна­родный авторитет.

После смерти Романа (1205) западные земли Руси вновь вступи­ли в полосу смут и княжеско-боярских междоусобиц. Наибольшей остроты борьба феодальных группировок западных земель Руси до­стигла при малолетних сыновьях Романа Мстиславича — Данииле и Васильке.

Галицко-Волынское княжество распалось на уделы — Галицкий, Звенигородский и Владимирский. Это дало возможность Венгрии, где при дворе короля Андрея II воспитывался юный Даниил, постоянно вмешиваться в галицко-волынские дела, а вскоре и оккупировать за­падно-русские земли. Боярская оппозиция не была такой организо­ванной и зрелой, чтобы превратить Галицкую землю в боярскую рес­публику, но имела достаточно сил, чтобы организовывать бесконечные заговоры и бунты против князей.

Незадолго до нашествия орд Батыя Даниил Романович сумел пре­одолеть оппозицию со стороны могущественных галицких и волынских бояр и в 1238 г. с триумфом вступил в Галич. В борьбе против феодальной оппозиции власть опиралась на дружину, городские вер­хи и служилых феодалов. Народные массы решительно поддержива­ли объединительную политику Даниила. В 1239 г. галицко-волынское войско овладело Киевом, но успех был кратковременным.

Надеясь создать при помощи папы антиордынскую коалицию в европейском масштабе, Даниил Романович согласился принять пред­ложенную ему Иннокентием IV королевскую корону. Коронация со­стоялась в 1253 г. во время походов на литовских ятвягов в неболь­шом городе Дорогичине вблизи западной границы княжества. Римская курия обратила внимание на Галичину и Волынь, надеясь распрос­транить на этих землях католичество. В 1264 г. Даниил Романович умер в Холме. После его смерти начался упадок Галицко-Волынского княжества, распавшегося на четыре удела.

В XIV в. Галицию захватила Польша, а Волынь — Литва. После Люблинской унии 1569 г. галицкие и волынские земли вошли в состав единого многонационального польско-литовского государства — Речи Посполитой.

Общественный строй. Особенностью общественного устройства Галицко-Волынского княжества являлось то, что там создалась мно­гочисленная группа боярства, в руках которой сосредоточились поч­ти все земельные владения. Однако процесс образования крупного феодального землевладения проходил не везде одинаково. В Галичине его рост опережал образование княжеского домена. На Волыни, наоборот, наряду с боярским значительное развитие получило домениальное землевладение. Объясняется это тем, что именно в Галичине раньше, чем в Волыни, созрели экономические и политические пред­посылки более быстрого роста крупного феодального землевладения. Княжеский домен начал складываться тогда, когда преобладающая часть общинных земель была захвачена боярами и для княжеских вла­дений круг свободных земель был ограничен. К тому же галицкие князья, стремясь заручиться поддержкой местных феодалов, раздава­ли им часть своих земель и тем самым уменьшали княжеский домен.

Наиболее важную роль среди феодалов Галицко-Волынского кня­жества играло галицкое боярство — «мужи галицкие». Они владели крупными вотчинами и зависимыми крестьянами. В источниках XII в. предки галицких бояр выступают в качестве «княжих мужей». Сила этого боярства, расширявшего пределы своих владений и ведшего крупную торговлю, непрерывно возрастала. Внутри боярства шла постоянная борьба за земли, за власть. Уже в XII в. «мужи галицкие» выступают против любых попыток ограничения их прав в пользу кня­жеской власти и растущих городов.

Другую группу составляли служилые феодалы, источниками зе­мельных владений которых были княжеские пожалования, конфиско­ванные и перераспределяемые князьями боярские земли, а также са­мочинные захваты общинных земель. В подавляющем большинстве случаев они владели землей условно, пока служили, т. е. за службу и под условием службы. Служилые феодалы поставляли князю войско, состоявшее из феодально-зависимых крестьян. На них и опирались галицкие князья в борьбе с боярством.

К господствующему классу Галицко-Волынского княжества при­надлежала и крупная церковная знать в лице архиепископов, еписко­пов, игуменов монастырей и других, которые также владели обшир­ными землями и крестьянами. Церкви и монастыри приобретали зе­мельные владения за счет пожалований и дарений князей. Нередко они, подобно князьям и боярам, захватывали общинные земли, а крестьян превращали в монастырских или церковных феодально-зависимых людей.

Основную массу сельского населения в Галицко-Волынском кня­жестве составляли крестьяне. И свободные и зависимые крестьяне именовались смердами. Преобладающей формой крестьянского вла­дения землей было общинное, позднее получившее название «двори­ще». Постепенно община распалась на индивидуальные дворы.

Процесс образования крупного земельного владения и формиро­вания класса феодалов сопровождался усилением феодальной зависи­мости крестьян и появлением феодальной ренты. Отработочная рента в XI — XII вв. постепенно сменяется рентой продуктами. Размеры фе­одальных повинностей устанавливались феодалами по своему усмот­рению.

Жестокая эксплуатация крестьян усиливала классовую борьбу, которая нередко принимала форму народных восстаний против фео­далов. Таким массовым выступлением крестьян было, например, вос­стание в 1159 г. при Ярославе Осмомысле.

Холопство в Галицко-Волынском княжестве сохранилось, но чис­ло холопов сократилось, многие из них были посажены на землю и слились с крестьянами.

В Галицко-Волынском княжестве насчитывалось свыше 80 горо­дов, в том числе крупнейшие — Берестье (позднее Брест), Владимир, Галич, Львов, Луцк, Перемышль, Холм и др. Самой многочисленной группой городского населения были ремесленники.

В городах располагались ювелирные, гончарные, кузнечные и стеклоделательные мастерские. Они работали как на заказчика, так и на рынок, внутренний или внешний. Большие доходы приносила соляная торговля. Будучи крупным торгово-промышленным центром. Галич быстро приобрел также значение культурного центра. В нем создавались известная Галицко-Волынская летопись и другие пись­менные памятники XII — XIII вв.

Государственный строй. Особенностью Галицко-Волынского кня­жества было то, что оно долгое время не делилось на уделы. После смерти Даниила Романовича оно распалось на Галицкую и Волын­скую земли, а затем каждая из этих земель стала в свою очередь дробиться. Особенностью являлось и то, что власть по существу на­ходилась в руках крупного боярства.

Поскольку галицко-волынские князья не обладали широкой эко­номической и социальной базой, их власть была непрочна. Она пере­давалась по наследству. Место умершего отца занимал старший из сыновей, которого остальные его братья должны были «чтити во от­цово место». Значительным политическим влиянием при сыновьях пользовалась вдова-мать. Несмотря на систему вассальной зависимос­ти, на которой строились отношения между членами княжеского дома, каждое княжеское владение политически было в значительной мере самостоятельным.

Хотя князья и выражали интересы феодалов в целом, тем не менее они не могли сосредоточить в своих руках всю полноту государствен­ной власти. Галицкое боярство играло крупнейшую роль в полити­ческой жизни страны. Оно распоряжалось даже княжеским столом — приглашало и смещало князей. История Галицко-Волынского княжест­ва полна примерами, когда князья, потерявшие поддержку боярства, вынуждены были покидать свои княжества. Характерны также и фор­мы борьбы бояр с неугодными князьями. Против них они приглаша­ли венгров и поляков, предавали смерти неугодных князей (так были повешены князья Игоревичи в 1208 г.), удаляли их из Галичины (в 1226 г.). Известен такой случай, когда боярин Володислав Кормильчич, не принадлежавший к династии, провозгласил себя в 1231 г. князем. Нередко во главе боярских мятежей, направленных против князя, стояли и представители духовной знати. В такой обстановке основной опорой князей были средние и мелкие феодалы, а также городские верхи.

Галицко-волынские князья обладали определенными администра­тивными, военными, судебными и законодательными полномочиями. В частности, они назначали должностных лиц в городах и волостях, наделяя их земельными владениями под условием службы, формаль­но являлись главнокомандующими всех вооруженных сил. Но каж­дый боярин имел свое военное ополчение, а поскольку полки галицких бояр часто превосходили численностью княжеские, в случае разногласий бояре могли спорить с князем, применяя военную силу. Верховная судебная власть князей в случае разногласия с боярами пе­реходила к боярской верхушке. Наконец, князья издавали грамоты, касающиеся различных вопросов управления, но они часто не при­знавались боярами.

Бояре осуществляли свою власть с помощью совета бояр. В его состав входили крупнейшие землевладельцы, епископы и лица, зани­мавшие высшие государственные должности. Состав, права, компе­тенция совета не были определены. Боярский совет созывался, как правило, по инициативе самого боярства. Князь не имел права со­звать совет по своему желанию, не мог издать ни одного государствен­ного акта без его согласия. Он ревностно охранял интересы боярства, вмешиваясь даже в семейные дела князя. Этот орган, не являясь фор­мально высшим органом власти, фактически управлял княжеством. Поскольку в состав совета входили бояре, занимавшие крупнейшие административные должности, ему фактически подчинялся весь госу­дарственный аппарат управления.

Галицко-волынские князья время от времени, при чрезвычайных обстоятельствах, в целях упрочения своей власти созывали вече, но оно не имело особого влияния. На нем могли присутствовать мелкие купцы и ремесленники, однако решающую роль играла верхушка клас­са феодалов.

Галицко-волынские князья принимали участие в общерусских фе­одальных съездах. Изредка созывались съезды феодалов, касавшиеся только Галицко-Волынского княжества. Так, в первой половине ХII в. состоялся съезд феодалов в городе Шарце для решения вопроса о меж­доусобицах из-за волостей между сыновьями перемышльского князя Володаря Ростиславом и Владимирком.

В Галицко-Волынском княжестве раньше, чем в других русских землях, возникло дворцово-вотчинное управление. В системе этого управления значительную роль играл дворский, или дворецкий. Он ведал в основном всеми вопросами, касающимися двора князя, ему поручалось командование отдельными полками, во время военных действий он охранял жизнь князя.

Среди дворцовых чинов упоминаются печатник, стольник, чашничий, сокольничий, ловчий, конюший и др. Печатник ведал княжес­кой канцелярией, был хранителем княжеской казны, которая вместе с тем являлась и княжеским архивом. В его руках находилась княжес­кая печать. Стольник ведал столом князя, прислуживал ему во время еды, отвечал за качество стола. Чашничий заведовал бортными леса­ми, погребами и всем, что относилось к снабжению княжеского стола напитками. В ведении сокольничего находилась птичья охота. Лов­чий ведал охотой на зверя. Главная функция конюшего сводилась к обслуживанию княжеской конницы. Под управлением этих должност­ных лиц действовали многочисленные княжеские ключники. Долж­ности дворецкого, печатника, стольника, конюшего и других посте­пенно превращались в дворцовые чины.

Территория Галицко-Волынского княжества первоначально дели­лась на тысячи и сотни. По мере того как тысяцкие и сотские со своим управленческим аппаратом постепенно входили в состав дворцово-вотчинного аппарата князя, вместо них возникли должности воевод и волостелей. Соответственно территория княжества была разделена на воеводства и волости. В общинах избирались старосты, которые ве­дали административными и мелкими судебными делами.

В города назначались и посылались непосредственно князем по­садники. Они обладали не только административной и военной властью, но выполняли судебные функции и собирали дани и пошли­ны с населения.

Право. Система права Галицко-Волынского княжества мало чем отличалась от правовых систем, существовавших в других русских землях периода феодальной раздробленности. Нормы Русской Правды, только несколько измененные, продолжали действовать и здесь.

Галицко-волынские князья издавали, конечно, и свои собственные акты. Среди них ценным источником, характеризующим экономичес­кие связи Галицкого княжества с чешскими, венгерскими и другими купцами, является грамота князя Ивана Ростиславича Берладника 1134 г. Она устанавливала ряд льгот для иноземных купцов. Около 1287 г. было издано Рукописание князя Владимира Васильковича, ка­сающееся норм наследственного права во Владимиро-Волынском кня­жестве. В нем говорится о передаче князем Владимиром права эксплу­атации феодально зависимого населения наследникам. Одновремен­но оно дает материалы для изучения управления селами и городами. Около 1289 г. была издана Уставная грамота волынского князя Мстис­лава Данииловича, характеризующая повинности, ложившиеся на плечи феодально зависимого населения Юго-Западной Руси.

* * *

В период раздробленности на Руси продолжается развитие раннефеодального государства. Относительно централизованная Древняя Русь распадается на массу крупных, средних, мелких и мельчайших государств. По своим политическим формам даже мелкие феодаль­ные владения пытаются копировать Киевское государство.

В этот период появляется принципиально новая форма правле­ния — республика. Широко известны Новгородская и Псковская фео­дальные республики. Менее известна Вятка, бывшая первоначально колонией Новгорода, а затем подобно Пскову ставшая самостоятель­ным государством.*

 

 

Все рассмотренные феодальные державы объединяются в принци­пе единой правовой системой, в основе которой лежит эпохальный правовой акт — Русская Правда. Ни в одном княжестве не создается нового закона, способного хоть в какой-то мере заменить собой Рус­скую Правду. Формируются лишь ее новые редакции. Только в фео­дальных республиках (и это неслучайно) создаются новые крупные за­конодательные акты.

Феодальная раздробленность на Руси, как и в других районах стра­ны, была неизбежным этапом развития государства. Но эта неизбеж­ность дорого обошлась нашему народу. В XIII в. на Русь навалились монголо-татарские орды.

Глава 6. Монголо-татарские государства на территории нашей страны (ХIII—XV вв.)

§ 1. Возникновение империи Чингиз-хана

Огромное значение в исторических судьбах русского народа, на­родов Средней Азии, Казахстана, Закавказья, Крыма и Поволжья име­ли разрушительные завоевания монголо-татар и создание ими воен­но-феодальных государств чингисидов.

В XI — XII в. на огромных просторах Монголии кочевали много­численные скотоводческие племена и более мелкие родовые и аильные (семейно-родственные) коллективы. При этом часть монгольских племен — лесные монголы — еще не полностью перешла к скотовод­ческому хозяйству, продолжала жить охотой, рыболовством и соби­рательством готовых продуктов природы. Управление семейными, производственными и другими общественными делами продолжало строиться на традиционной кровнородственной основе: аил — род — племя во главе со старейшинами и вождями. Культ предков, обожес­твление природы оставались характерной формой сознания для подо­бного состояния общества.

Вместе с тем углубляющееся разделение труда, развитие ремеслен­ного производства (юрт, сбруи, оружия, всевозможной бытовой утва­ри и т. д.) привели к возникновению частной собственности на средст­ва производства, прежде всего на скот. На классовое расслоение об­щества повлияло также возрастающее влияние соседних с Монголией развитых феодальных государств Средней Азии и Китая. Монголь­ское общество резко разделилось на феодалов-нойонов — родоплеменную военную аристократию, владевшую огромными стадами ло­шадей, крупного и мелкого рогатого скота и содержавшую сильные военные дружины — нукеров, и простой народ — карачу, находив­шийся от феодалов в различных формах зависимости.

Процесс этот сопровождался бесконечными разорительными меж­доусобицами вождей и военных предводителей отдельных племен, племенных групп и родов. Ожесточенная борьба велась за обладание наиболее богатыми пастбищами, удобными зимними стойбищами, за подчинение слабых племенных и родовых подразделений наиболее сильным, богатым и воинственным. На рубеже XII — XIII вв. этот процесс завершился выделением самых сильных и влиятельных пле­мен и родов и их предводителей-вождей, среди которых наиболее мо­гущественным, непреклонным и жестоким был Темучин. В 1206 г. на съезде-курултае Темучин был избран общемонгольским ханом и по­лучил имя Чингиз-хан. Все монгольские племена были объединены, а вожди-нойоны признали одного владыку — Чингиз-хана.

Чингиз-ханом была осуществлена очень важная военно-десятич­ная реформа. Наряду с сохранением старой организации общества по кровнородственному принципу — по племенам, родам, аилам — все способное к военному делу население (все монголы считались вечно военнообязанными по принципу: «нет монгольского населения, а есть монгольское войско») было разделено на тьмы по 10 тыс. конного войска, во главе которых стояли ближайшие родственники хана и на­иболее верные ему нойоны-темники, тысячники во главе тысячи во­инов, сотники во главе сотни, десятники во главе десяти воинов. Эта простая военно-десятичная структура, известная многим народам на начальной стадии развития государственности, создавала благопри­ятные возможности для подавления собственного народа и для агрес­сивных походов против соседей. Кроме того, она позволяла на основе жесткой военной дисциплины преодолевать сепаратистские амбиции родоплеменных вождей, а в случае успешных походов и захвата боль­шой военной добычи содействовала росту авторитета главного пред­водителя — хана, превращению власти в деспотическую, обожествле­нию его личности. Для укрепления своей власти и усмирения непо­корных Чингиз-ханом был создан десятитысячный корпус охранни­ков — личная гвардия хана, состоявшая из особо доверенных и тща­тельно отбираемых лиц — сыновей господствующей военно-феодаль­ной и чиновной аристократии. Одновременно с этим при Чингиз-хане стали внедряться новые нормы права, получившие впоследствии на­именование Великой Ясы Чингиз-хана, отличавшейся необыкновен­ной жестокостью наказаний за любой проступок против установлен­ных правил. О силе власти Чингиз-хана и организации управления народом свидетельствует путешественник того времени, агент римско­го папы, Плано Карпини: «Никто не смеет пребывать в какой-нибудь стране, если где император не укажет ему. Сам он указывает, где пре­бывать вождям, вожди же указывают места тысячникам, тысячники сотникам, сотники же десятникам». Укрепив таким образом военно-политическую организацию власти феодалов в монгольском общест­ве, Чингиз-хан приступил к осуществлению своих внешнеполитичес­ких захватнических целей.

Завоевательным походам Чингиз-хана в высшей степени благо­приятствовала сложившаяся в странах Востока и Восточной Европы обстановка. Политическое положение в Китае, Средней Азии, Закав­казье, на Руси — основных объектах монгольских завоеваний — ха­рактеризовалось наступившей повсеместно феодальной раздроблен­ностью, отсутствием сильной центральной власти. Кроме того, мон­голы и невольно вовлеченные в орбиту их завоеваний кочевые наро­ды при общей своей отсталости имели одно исключительно важное военное преимущество перед феодально развитыми оседлыми наро­дами — многочисленное подвижное конное войско.

В 1215 г. полчища Чингиз-хана начали захват Китая. В течение 1219 —1221 гг. разгромили владения Хорезмшаха в Семиречье и Сред­ней Азии, прошли почти весь Казахстан, захватили Афганистан. В 1220—1223 гг. монголы осуществили поход через Персию на Кавказ. В это же время они разгромили половцев и впервые встретились с рус­ским войском в битве при Калке. Завоевание Руси и ее княжеств мон­голы осуществили при преемниках Чингиз-хана — Батые и Берке в течение 1237—1254гг. В процессе длительного и ожесточенного со­противления русского народа монголы утратили свою наступатель­ную мощь и не смогли реализовать своих планов по завоеванию Цен­тральной и Западной Европы.

Монгольские завоевания сопровождались безжалостным и варвар­ским разрушением и сожжением городов, крепостей и поселков, ис­треблением и угоном в рабство огромных масс населения, установле­нием над побежденными жестокого гнета, режима систематического террора и организованного грабежа, осуществляемого посредством целого ряда государственно-принудительных мероприятий: дани, на­логов, подарков, приношений, поставок лошадей и продовольствия, почтовой повинности, предоставления определенного количества во­инов, искусных ремесленников и др.

Все завоеванные монголами территории с живущими на них на­родами и племенами Чингиз-хан рассматривал как подвластные ему и собственность его рода («золотого рода»). Возникло огромное го­сударство — империя Чингиз-хана. Управление ею основывалось на двух принципах — родовом и военно-феодальном. Если родовой принцип, ведущий свое начало от исторически сложившейся родо­вой идеологии, должен был способствовать сохранению централи­зованного управления, то главный, решающий военно-феодальный принцип находился в полном противоречии с первым и очень скоро привел к распаду империи на самостоятельные уделы — улусы, ко­торые в свою очередь сами стали распадаться на более мелкие владе­ния. Военно-феодальный принцип складывался, развивался и укреп­лялся постепенно, по мере накопления монголами собственного уп­равленческого опыта и использования ими многовекового опыта завоеванных феодальных государств Китая, Средней Азии, Персии, арабов, народов Закавказья, Руси.

Родовой принцип проявлялся в том, что улусные ханы-вассалы вынуждены были время от времени посылать Великому хану в Мон­голию (своему верховному сюзерену) часть награбленной добычи. В отдельных случаях вассальные правители, например грузинские цари и армянские князья, ездили в далекий Каракорум для получения от Великого хана ярлыков — грамот на владение своими улусами, а мно­гие деспоты-узурпаторы, происходившие не из «золотого рода», вынуждены были держать при себе подставных ханов из рода чингисидов. Так поступали эмиры Средней Азии, Мамай в Золотой Орде, за­воеватель, основавший собственную империю, эмир Тимур и др. Од­нако, как ни велико было значение родового принципа, империя Чин­гиз-хана в силу географических, социально-экономических, националь­ных и многих других причин не могла существовать как единое цен­трализованное государство и быстро распалась на отдельные само­стоятельные улусы Военно-феодальный принцип полностью победил. Сам Чингиз-хан перед своей смертью (1227 г.) вынужден был разде­лить управление империей между своими четырьмя сыновьями Стар­шему — Джучи — был выделен самый дальний улус от реки Иртыш — Кыпчакские степи, Поволжье, Крым, получивший вскоре наименова­ние Синей Орды, а у русских — Золотой Орды.

Второму сыну — Чагатаю — досталась Средняя Азия и целый ряд сопредельных с ней территорий и народов. Угедей получил часть За­падной Туркмении, Северную Персию и Закавказье. Младшему сыну Чингиз-хана, в соответствии со старинным монгольским обычаем, был оставлен коренной улус — Монголия. Владелец коренного улуса счи­тался Великим ханом-сюзереном над владельцами остальных улусов. Столицей его был город Каракорум. Таким образом, на территории нашей страны в результате монгольских завоеваний образовалось три военно-феодальных государства под властью сыновей Чингиз- хана и их потомков. Золотая Орда, государство Чагатая в Средней Азии и государство Хулагидов в Закавказье.

Между сыновьями Чингиз-хана и их преемниками в течение XIII и XIV вв. шла ожесточенная борьба за расширение своих улусов и даже за престол Великого хана в Каракоруме. Поэтому связи между Вели­ким ханом и его вассалами — ханами улусов — часто прерывались, а после перенесения столицы из Каракорума в Ханбалдын (Пекин) во второй половине XIII в. они вообще прекратились. Великий хан стал одновременно Хуанди — императором Китая.

Главной военной опорой господства монгольских завоевателей являлись расселенные среди покоренных народов многочисленные монгольские и другие племена и роды, кочевавшие по степным и пред­горным пастбищам и организованные по десятичной системе. Общи­ми целями империи Чингиз-хана и самостоятельных военно-феодаль­ных государств-улусов, образовавшихся после ее распада, являлись укрепление и увековечение господства потомков «золотого рода» чингисидов, многочисленных царевичей — членов этого рода, нойонов. Средствами и методами достижения этих целей стали:

1. Установление беспощадного государственно-организованного террора в отношении покоренных народов и племен.

2. Использование характерного для всех поработителей принци­па «разделяй и властвуй». Этот принцип нашел свое воплощение в предоставлении привилегий для монгольской знати, вождей кочевых племен, установлении различного статуса для феодалов, городов, ду­ховенства, применении системы откупов для управления и выжима­ния налогов, даней, поборов и т. п.

3. Создание большого финансового аппарата для систематичес­кого взимания с покоренных народов огромных денежных и других материальных средств, привлечения их к различным повинностям и службам. Чиновники этого аппарата периодически производили пе­реписи населения и обеспечивали сбор налогов и других поборов.

4. Постоянная военная готовность для подавления непокорных, организации набегов и грабительских походов против сопредельных и отдаленных государств и народов.

5. Правовой плюрализм: сохранение действия местного адатного, мусульманского права, права городов и оседлого населения при гос­подствующем положении общего права, т.е. Ясы Чингиз-хана, ярлы­ков, распоряжений, приказов ханов и их администраций.

6. Относительная веротерпимость, поскольку монгольские феода­лы понимали значение религии и духовенства для сохранения своего господства над покоренными народами. Сами же они были достаточ­но суеверны и боялись гнева не только своих, но и чужих богов.

§ 2. Государство Чагатая

Одним из крупнейших государств, на которые распалась империя Чингиз-хана, явился улус Чагатая. В него вошли громадные террито­рии Средней Азии и прилежащие районы: Семиречье и часть Северо-Западного Китая — Кажгария В течение XIII и XIV вв. в результате ожесточенных войн Мавераннахр переходил то под власть потомков Джучи, то Угедея, то Чагатая. Тем не менее, общим политическим на­званием этого региона Средней Азии являлось «улус (государство) Чагатая». Монголы применяли две системы управления улусом Чага­тая: в степных и предгорных районах, где кочевали монгольские пле­мена и роды, постепенно смешивающиеся с местным тюркоязычным населением, управление строилось на основе установленной Чингиз-ханом десятичной системы нойонов, темников, тысячников и т. д.; в оседлых земледельческих и городских оазисах монгольские ханы пе­редали общее управление представителю богатейшего купечества и ростовщической знати — Махмуду Яловачу. Впоследствии сыновья и внуки Махмуда Яловача каждый раз назначались монгольскими ха­нами на должность правителей Мавераннахра. Это были настоящие откупщики.

Опираясь на монгольские военные отряды, во главе которых на­ходились баскаки, на многочисленных чиновников-ильчи (посланцев), правители должны были обеспечивать поступление монгольским ханам денежных средств, продуктов земледелия и ремесла. Кроме того, монгольские ханы, их родственники-царевичи и даже отдельные жены ханов раздавали представителям местных господствующих классов — крупным землевладельцам, купцам, мусульманскому духовенству, признавшим власть завоевателей, официальные грамоты (ярлыки) и пайцзы (золотые, серебряные, бронзовые или деревянные специаль­ные знаки), дававшие им право занимать должности и приобретать многочисленные привилегии. Предъявление грамот и пайцз местным властям позволяло получать соответствующее содержание, средства передвижения, пользоваться особым вниманием и почетом у населе­ния. При этом произвол и поборы, злоупотребления были повсемест­ным явлением. Все это ложилось тяжким бременем на трудовое насе­ление — земледельцев и ремесленников, переживших тяжелейшее разорение и гибель сотен тысяч людей во время монгольских завоева­ний. Неудивительно, что в народе зрело массовое недовольство про­тив завоевателей и их приспешников из господствующих классов. В 1238 г. в Бухаре произошло мощное восстание горожан и земледель­цев под руководством Махмуда Тараби. Восставшие смогли уничто­жить более 10 тыс. монгольских воинов, хотя и потерпели жесточай­шее поражение.

Во время действия откупной системы в Средней Азии стали посте­пенно оживать и восстанавливаться города и земледелие и вместе с тем усиливаться власть крупных местных землевладельцев преиму­щественно тюркского происхождения — бегов или по-арабски — эми­ров. С ними вынуждены были считаться откупщики — правители из рода Яловача и их хозяева — монгольские власти и чиновники. Так, на территории государства Чагатая возникло несколько уделов-улу­сов во главе с эмирами, которые стремились укрепить свою власть и сделать ее как можно менее зависимой от власти ханов и их ставлен­ников — откупщиков.

В первой половине XIV в. при хане Кебеке — потомке Чагатая — была предпринята попытка централизации управления в государстве. Была отменена откупная система управления и введена администра­тивно-территориальная (для оседлой части Средней Азии). Страна была разделена на тумены во главе с туменными начальниками, на­значавшимися ханами из числа царевичей, местной феодальной знати и племенных вождей кочевников. Одновременно по всей стране была введена единая денежная система: серебряные и медные монеты. Од­нако сопротивление централистским устремлениям чагатайских ханов со стороны улусных эмиров привело реформы хана Кебека к полной неудаче. Более того, в середине XIV в. весь огромный улус Чагатая разделился на два самостоятельных государства — Моголистан, к которому отошли Кашгария и Семиречье, и собственно чагатайское ханство в Мавераннахре. Между этими двумя государствами проис­ходили многолетние постоянные войны. Междоусобицы не прекра­щались и внутри Мавераннахра. К этому времени монголы из рода чингисидов окончательно потеряли власть в Средней Азии. Лишь глу­боко укоренившаяся родовая традиция заставляла среднеазиатских эмиров держать при себе номинальных подставных ханов.

Во второй половине XIV в. из числа среднеазиатских эмиров вы­делился предводитель крупной нукерской дружины, глава большого чагатайского племени барласов Тимур — основатель новой империи на Востоке. В процессе завоевательных походов (1370 —1405), сопро­вождавшихся разрушением и разорением городов, истреблением це­лых народов, Тимур сумел подчинить своей власти не только народы Средней Азии, но и Персии, Малой Азии, Закавказья, Золотой Орды.

§ 3. Государство Хулагидов

Это государство сложилось в Закавказье, а также на южном и вос­точном берегах Каспийского моря. Однако до 1256 г. Закавказье вхо­дило в состав Золотой Орды.

В Грузинском царстве и вассальной ему Северной Армении мон­гольские завоеватели установили двойное управление — традицион­ное монгольское и исторически сложившееся управление местных фе­одалов. Грузинское царство монголы разделили на восемь военно-административных единиц — туменов во главе с темниками, тысячниками и другими и назначаемыми от имени ханов представи­телями фискального ведомства — баскаками и даругами, сборщика­ми даней и налогов. Грузинские цари, их вассалы — грузинские и ар­мянские князья — сохранили или возвратили себе прежние титулы и власть в бывших владениях. Для этого им приходилось ездить в дале­кий Каракорум к Великому хану с богатыми подарками и подноше­ниями для получения ярлыка. Таким образом, цари Грузии и местные феодалы находились в двойной феодальной зависимости от Велико­го хана империи и от хана Золотой Орды. Более того, каждый из вось­ми туменов был закреплен за отдельными грузинскими и армянскими феодалами — мтаварами и ишханами — с возложением на них ответ­ственности за исправное поступление даней и предоставление соот­ветствующего пополнения монгольского войска. Одновременно с этим монгольские ханы стремились всячески подорвать авторитет и осла­бить власть грузинских царей, разрушали старинные устойчивые вас­сальные связи местных князей и царей. За богатые подношения монгольские ханы выдавали отдельным князьям ярлыки и таким обра­зом выводили их из вассальной зависимости от грузинских царей, де­лали их непосредственными вассалами самого хана. В 1249 г. Великий хан Гуюк утвердил на грузинском престоле сразу двух царей, что явилось одной из причин распада в 1260 г. формально единого Грузин­ского царства на два, подвластных монголам. Только несколько «цар­ских городов», в том числе Тбилиси и Кутаиси, остались под совмес­тным управлением обоих царей.

К 1256 г. после долгих разорительных войн между различными ветвями рода Чингиз-хана золотоордынские ханы потеряли власть над Закавказьем. Оно вошло в состав нового огромного улуса — государ­ства Хулагидов, образованного с согласия Великого хана Мунке. Брат хана Мунке — Хулагу-хан и его потомки-хулагиды с титулом ильха-нов, что значит «повелитель народов», правили улусом почти целое столетие, до 1353 г. Столица государства Хулагидов находилась в Азербайджане: сначала в Мираге, затем в Тебризе. Государственны­ми языками были тюркско-уйгурский и персидский.

При Хулагидах в Закавказье более или менее устойчиво в господ­ствующем классе сложились пять основных групп: многочисленный и самый привилегированный род Хулагидов и других потомков Чин­гиз-хана, военно-кочевая аристократия монголо-тюркского происхож­дения, местные феодалы-мелики, купечество, мусульманское и хрис­тианское духовенство. Конкретные представители этих групп вступали между собой в сложные и противоречивые отношения, военно-адми­нистративные, сеньорально-вассальные и др. Содержание этих взаи­моотношений, экономических и политических, основывалось на раз­личных формах феодальной собственности на землю.

Общим собственником всей земли в государстве Хулагидов счи­тались ильхан и его ближайшие родственники. Весь огромный земель­ный фонд государства распадался на пять видов (форм): земли инджу, принадлежавшие лично ильхану и членам его рода, а также тем феодалам, которые находились под особым покровительством его и ближайших родственников; земли дивана (государственной казны), выделяемые наиболее крупным представителям администрации во вре­менное владение в качестве награды и на содержание; вакуфные зем­ли; земли мюльк, находившиеся в частной собственности отдельных феодалов с правом передачи их по наследству, дарения и даже прода­жи; икта — земли, выделяемые военным предводителям — эмирам туменов и тысяч, которые часто являлись одновременно и вождями племен кочевников, за службу и под условием службы.

Трудящиеся классы находились в различных формах феодальной зависимости. Кочевники-скотоводы были фактически прикреплены к своим родоплеменным и военным подразделениям. Их обязаннос­тями являлись постоянная военная готовность и выделение части скота и животноводческой продукции племенным и родовым вождям и во­еначальникам. Земледельцы-крестьяне в огромном большинстве сво­ем были крепостными и несли множество повинностей в пользу фео­далов и завоевателей.

Государство Хулагидов не было централизованным. Формально хулагидские ильханы являлись вассалами Великого хана Монголии, но эти вассальные отношения были непрочны, часто прерывались. Внутри государства местные эмиры, владетельные феодалы — «мелики стран» или «мелики племен» — обладали большим иммунитетом на основе пожалованных ильханами тарханных ярлыков, освобождав­ших от вмешательства центральных властей и ведомств.

Ильхан обладал высшей военной, судебной и административной властью. При нем были учреждены должности визиров, выполняв­ших его поручения или правивших страной от имени ильхана. В сто­лице были учреждены различные ведомства — диваны, главнейшими из которых являлись финансовый, военный и диван, ведавший уче­том земельных владений. Важнейшие дела в государстве решались на курултае, где присутствовали члены дома хулагидов, царевичи, круп­нейшие представители военно-кочевой аристократии. На курултае воз­водились на престол наследники умерших ильханов, решались вопро­сы, связанные с военными походами, распределялись между царевичами, отличившимися полководцами и военачальниками за­воеванные земли, должности, добыча.

Местное управление в Азербайджане находилось в руках эмиров и нойонов, а также у отдельных князей-ширваншахов. В Грузии и Армении государственная власть была в руках грузинских царей и местных феодалов. При этом многие феодалы и некоторые города стре­мились укрепить свою относительную независимость от центральных властей и их наместников, отдавая себя под покровительство наибо­лее сильных и авторитетных членов дома Хулагидов, царевичей и вое­начальников.

В государстве Хулагидов действовала сложная правовая система, основанная на множестве общегосударственных и региональных пи­саных и устных источников права. К общегосударственным относи­лись Яса Чингиз-хана, ярлыки и законы ильханов; к местным источ­никам права — устные адаты кочевых народов, судебник Смбата Спа-рапета 1265 г. в Армении, судебник Беки и Акбуги, созданный в XIV в., каноническое право христианской церкви и др.

В конце XIV в. государство Хулагидов подверглось разрушитель­ным завоеваниям сначала золотоордынского хана Тохтамыша, а за­тем эмира Тимура и прекратило свое существование.

§ 4. Золотая Орда

Золотая Орда не имела четко определенных границ. Ее власть рас­пространялась не столько на территорию, сколько на народы и пле­мена, находившиеся на разных стадиях социально-экономического и культурного развития, исповедовавшие различные религии. Столицей этого государства стал сначала Сарай-Бату, а затем Сарай-Берке в нижнем течении Волги. Постепенно монголы смешались с тюркскими народами и племенами, официальным стал тюркский язык. Сами мон­голы у покоренных народов получили двойное название — монголо-татары (от названия одного из самых многочисленных монгольских племен — татар). Впоследствии татарами стали называть некоторые не монгольского происхождения народы Сибири, Поволжья, Кавка­за, Крыма. Оно стало их национальным наименованием. Со временем монголо-татары приняли ислам.

Общественный строй. Социальная структура Золотой Орды была сложной и отражала пестрый классовый и национальный состав это­го разбойничьего государства. Четкой сословной организации общест­ва, подобной той, что существовала на Руси и в западноевропейских феодальных государствах и в основе которой лежала иерархическая феодальная собственность на землю, здесь не было. Статус подданно­го Золотой Орды зависел от происхождения, заслуг перед ханом и его родом, от должности в военно-административном аппарате. В воен­но-феодальной иерархии Золотой Орды господствующее положение занимал аристократический род потомков Чингиз-хана и его сына Джучи. Этот многочисленный род владел всей землей государства, ему принадлежали огромные стада, дворцы, множество слуг и рабов, неисчислимые богатства, военная добыча, государственная казна и т. д. Впоследствии джучиды и иные потомки Чингиз-хана еще целые столетия сохраняли привилегированное положение в среднеазиатских ханствах и в Казахстане, закрепили за собой монопольное право но­сить звание султанов, занимать ханский престол. Сам хан имел самый богатый и большой улус типа домена. Джучиды имели преимущест­венное право на занятие высших государственных постов. В русских источниках их называли царевичами. Им присваивались государствен­ные и военные титулы и звания.

Следующую ступень в военно-феодальной иерархии Золотой Орды занимали нойоны (в восточных источниках — беки). Не являясь чле­нами рода Джучидов, они тем не менее вели свои родословные от спод­вижников Чингиз-хана и их сыновей. Нойоны имели множество слуг и зависимых людей, огромные стада. Они часто назначались ханами на ответственные военные и государственные должности: даругов, темников, тысячников, баскаков и др. Они награждались тарханны­ми грамотами, освобождавшими от различных повинностей и обязан­ностей. Знаками их власти являлись ярлыки и пайцзы.

Особое место в иерархической структуре Золотой Орды занимали многочисленные нукеры — дружинники крупных феодалов. Они или находились в свите своих сеньоров, или занимали средние и низшие военно-административные должности — сотников, десятников и др. Эти должности позволяли извлекать значительные доходы с населе­ния тех территорий, где были размещены или куда направлялись со­ответствующие воинские подразделения или где нукеры занимали ад­министративные должности.

Из среды нукеров и других привилегированных людей в Золотой Орде выдвинулся небольшой слой тарханов, получивших от хана или его высших должностных лиц тарханные грамоты, в которых их об­ладателям предоставлялись различные привилегии.

К господствующим классам относились также и многочисленное духовенство, прежде всего мусульманское, купцы и богатые ремеслен­ники, местные феодалы, родовые и племенные старейшины и вожди, крупные землевладельцы в оседлых земледельческих районах Сред­ней Азии, Поволжья, Кавказа и Крыма.

Трудящиеся — крестьянство земледельческих районов, городские ремесленники, слуги — находились в различной степени зависимости от государства и феодальных владык. Основную массу трудящихся в степях и предгорьях Золотой Орды составляли карачу — кочевники-скотоводы. Они входили в роды и племена и вынуждены были беспре­кословно подчиняться родовым и племенным старейшинам и вождям, а также представителям военно-административной власти Орды. Вы­полняя все хозяйственные обязанности, карачу вместе с тем должны были служить в войске.

В земледельческих районах Орды трудились феодально зависимые крестьяне. Одни из них — сабанчи — жили сельскими общинами и обрабатывали помимо выделенных для них участков земли феодалов, несли натуральные и другие повинности. Другие — уртакчи (издоль­щики) — кабальные люди, обрабатывали землю государства и мест­ных феодалов за половину урожая, несли другие повинности.

В городах трудились ремесленники, согнанные из завоеванных стран. Многие из них находились на положении рабов или зависимых от хана и других владык людей. Мелкие торговцы, слуги также зави­сели от произвола властей и своих господ. Даже состоятельные купцы и самостоятельные ремесленники уплачивали городским властям по­дати и несли различные повинности.

Довольно распространенным явлением в Золотой Орде было раб­ство. Рабами становились прежде всего пленники и жители завоеван­ных земель. Рабы использовались в ремесленном производстве, стро­ительстве, в качестве слуг феодалов. Много рабов продавалось в страны Востока. Однако большинство рабов как в городах, так и в сельском хозяйстве через одно-два поколения становились феодаль­но зависимыми или получали свободу.

Государственный строй. Государственный механизм Золотой Орды обеспечивал эксплуатацию своих трудящихся, ограбление покоренных народов. Это достигалось установлением террористического режима, при котором подчинение младших старшим было безусловным и без­думным. При этом использовались как пережитки прежней родоплеменной организации, так и новые военно-феодальные принципы.

Верховная, деспотическая по существу, власть в государстве при­надлежала хану, возводимому на престол курултаем. Как правило, им становился старший сын предшествующего хана или другой ближай­ший родственник из чингисидов. Часто борьба за ханский престол носила ожесточенный характер, сопровождалась интригами, тайны­ми или открытыми убийствами претендентов.

Хан прежде всего являлся верховным собственником и распоря­дителем всех земель в государстве, которые раздавал родичам и долж­ностным лицам. Он был главой вооруженных сил, производил назна­чения и смещения всех высших должностных лиц. Самим ханом или от его имени осуществлялись внешнеполитические акции, в том числе объявление войны и заключение мира. Был он верховным судьей, его воля считалась законом.

Существовал в Золотой Орде и коллегиальный орган — курул­тай, в котором участвовали сыновья хана, его ближайшие родствен­ники (царевичи), вдовы ханов, эмиры, нойоны, темники и др. На ку­рултае решались вопросы войны и мира, наиболее важные споры и распри между представителями феодальной верхушки, пересматри­вались границы улусов, объявлялись решения хана по другим вопро­сам. Воля хана, его решение на курултае являлись окончательными и неоспоримыми. Курултаи созывались эпизодически и проходили в торжественной обстановке.

В Золотой Орде постепенно сложилась своеобразная система цен­тральных органов управления, многие черты которой были заимст­вованы от восточных деспотических государств (Китая, Персии, среднеазиатских ханств). Так, в конце XIII в. появились диваны (канцелярии) для ведения дел по различным отраслям управления. В них работали многочисленные секретари и переписчики (битакчи). Диваны находились в подчинении высших должностных лиц, назна­чаемых ханом, выполняли их поручения, давали им различные сведе­ния о положении дел в той или иной отрасли управления или на мес­тах. Четкого разграничения компетенции диванов по отраслям управления не было.

К высшим должностным лицам относился прежде всего визирь, в ведении которого находились ханская казна и общее управление де­лами государства от имени и по поручению хана. Визирь назначал на должности баскаков, секретарей диванов и других чиновников. Воен­ное управление в государстве было сосредоточено в руках бекляри-бека, который направлял военную деятельность эмиров, темников и тысячников. Бекляри-бек в источниках часто называется старшим, главным эмиром при хане. Кроме того, в столице находились еще два эмира, выполнявших поручения хана и его визиря, и букаул, ведав­ший снабжением, вооружением, довольствием воинских подразделе­ний и гарнизонов, учетом военной добычи и ее доставкой и распреде­лением по указаниям хана и высших должностных лиц.

В центральном аппарате постоянно находились и другие чинов­ники и представители местной власти, выполнявшие поручения цен­тра по учету населения, сбору податей, подавлению сопротивления под­данных и зависимых народов, организации военных походов и т. д. К числу подобных должностей относились даруги, баскаки, темники, сотники и др.

Улусами управляли члены ханской фамилии, джучиды-царевичи, наиболее авторитетные нойоны (их часто называли эмирами). В от­дельные области, города, поселения назначались даруги, тысячники и сотники. В подчинении всех этих правителей находилось множество чиновников, занимавшихся переписью населения, сбором податей и налогов, привлечением населения к выполнению различных повиннос­тей (поставке лошадей, перевозочных средств, снабжению чиновни­ков и воинских подразделений различным довольствием, раскварти­рованию войск и т. д.). Каждый местный правитель всегда опирался на гарнизоны или мобильные войска.

Военная организация Золотой Орды была основой ее государствен­ности. Многие носители государственной власти являлись команди­рами соответствующих воинских подразделений.

Многочисленная конница, состоявшая из монголо-татар, кыпчаков и других кочевых племен и народов, составляла основу военной мощи Золотой Орды. В отдельные периоды своей истории Золотая Орда могла выставить 150 и более тысяч конников. Построенная по десятичной системе, подвижная конница могла быстро собираться в указанном ханом или его командованием месте в огромную армию для наступательных операций или же мгновенно рассредоточиваться на обширных пространствах, перебрасываться из одной местности в другую, совершать внезапные налеты и набеги, держа в постоянном страхе подданных Золотой Орды и подвластные народы.

Высший командный состав — темники, тысячники — состоял из представителей рода джучидов-царевичей и знатных нойонов. Сотни­ками и десятниками назначались обычно нукеры и другие представи­тели родоплеменной знати. Все командиры были связаны между со­бой своеобразными сеньорально-вассальными отношениями. Поэто­му строжайше запрещался переход из одной тьмы, тысячи или сотни в другую. Подобный переход рассматривался как измена своему под­разделению и его командиру. В войске поддерживалась жесточайшая дисциплина. За любое ослушание, невыполнение приказа грозила су­ровая кара, вплоть до смертной казни.

Еще Чингиз-хан, придавая исключительное значение добыванию всевозможных сведений о предполагаемом противнике, организовал разведывательную службу. Ханы Золотой Орды — Бату, Берке и их преемники обязывали своих воинских начальников вести разведку через лазутчиков, изменников, купцов, добывать сведения о числен­ности и вооружении противника, его командирах, настроениях, расп­рях и т.п. Впоследствии секретная служба была учреждена и для соб­ственного государственного аппарата, охватила значительные слои населения, в том числе феодальную верхушку. Все секретные сведе­ния доставлялись бекляри-беку, визирю и докладывались хану.

Судебная власть в Золотой Орде, как и в других государствах, не была отделена от административной. Хан, другие государственные органы и должностные лица сами осуществляли правосудие по всем делам — уголовным, гражданским и пр. Однако в связи с неуклонной исламизацией Золотой Орды в конце XIII — начале XIV в. были уч­реждены исламские суды кадиев во главе с верховным кадием госу­дарства. Эти суды рассматривали главным образом дела, связанные с нарушением требований Корана, т.е. религиозные и брачно-семейные. Кроме того, в городах для разбора гражданских дел назначались спе­циальные судьи-яргучи. Кадии и яргучи взимали со спорящих сторон официальные пошлины, а также прибегали к произвольным поборам.

У кочевых народов Золотой Орды существовали традиционные суды родовых старейшин-биев.

Судебный и административный произвол, внесудебная расправа являлись характерными чертами судебной системы военно-феодаль­ного государства Золотой Орды.

Отношения с Русью. После опустошительных завоеваний ханов Бату и Берке русские княжества на длительный срок попали в вассаль­ную зависимость от золотоордынского хана. Установилось жесточай­шее монгольское иго. Отношения вассалитета не были закреплены каким-либо договором, а были просто продиктованы завоевателем. Русские князья должны были утверждаться на княжение в Орде, полу­чая от хана ярлык. Князья владимирские получали от хана особый ярлык. Сажали на престол великого князя специальные уполномочен­ные золотоордынского хана. Получение ханских ярлыков в Орде, а также при вызовах князей в Орду обязательно сопровождалось под­несением богатых подарков. Одной из главных вассальных обязанностей русских княжеств являлась уплата хану дани — десятой части всех доходов с населения княжества. От этого побора была освобож­дена только русская православная церковь. Кроме того, население дол­жно было предоставлять лошадей и повозки, уплачивать особые тор­говые и ремесленные пошлины, предоставлять корм (пропитание), удовлетворять требования Орды, ее чиновников.

Дани и поборы с русских княжеств Золотая Орда поручала произ­водить специально уполномоченным даругам и баскакам, наезжавшим в княжества с большой свитой счетчиков, весовщиков и охранными конными отрядами. Во Владимире находился главный баскак, кото­рому подчинялись баскаки других княжеств — Рязани, Мурома, Смо­ленска, Твери, Курска и др. Время от времени даруги и баскаки произ­водили перепись населения княжества, чтобы полностью обеспечить сбор дани.

Для устрашения русского населения, а также для дополнительно­го обогащения Орды монголо-татары систематически совершали на­беги на княжества. При этом множество людей уводились в плен, ра­зорялись и сжигались города и селения.

Русский народ никогда не мирился с монголо-татарским игом и вместе с другими народами оказывал захватчикам упорное сопротив­ление. С возвышением Московского княжества русский народ под руководством великого князя Дмитрия нанес в 1380 г. первый сокру­шительный удар полчищам Золотой Орды в великой битве на Куликовом поле. Окончательного освобождения от захватчиков русский народ добился в XV в.

Монголо-татарские завоевания на столетия задержали социаль­но-экономическое и культурное развитие русского общества.

Право. Слабая из-за недостатка источников изученность права Золотой Орды ограничивает возможность его сколько-нибудь обсто­ятельного изложения. Источником права в Орде являлась прежде все­го Великая Яса Чингиз-хана, составленная в 1206 г. в качестве назида­ния его преемникам, состоявшая из 33 фрагментов и 13 изречений самого хана. Яса содержала главным образом правила военной орга­низации монгольского войска и нормы уголовного права. Она отли­чалась беспримерной жестокостью наказаний не только за преступ­ления, но и за проступки. Источниками права были также нормы обычного права кочевых народов. По мере исламизации Золотой Орды в ней начал действовать шариат. Он применялся главным обра­зом в городах и в местностях с оседлым населением.

Устные и письменные распоряжения и предписания ханов явля­лись для подданных, в том числе для феодальной знати, высшим зако­ном, подлежащим немедленному и беспрекословному исполнению. Они применялись в практике государственных органов Золотой Орды и высших должностных лиц государства.

Право Золотой Орды характеризуют крайняя жестокость, узако­ненный произвол феодалов и должностных лиц государства, архаич­ность и формальная неопределенность. Даже Яса Чингиз-хана стала нам известна не как единый писаный акт, а из отдельных упоминаний и выдержек, содержащихся в различных неправовых источниках. Толь­ко нормы шариата были письменными и в этом отношении выгодно отличались от других правовых источников.

Имущественные отношения в Золотой Орде регулировались обыч­ным правом и были весьма запутаны. Это особенно относится к зе­мельным отношениям — основе феодального общества. Право соб­ственности на землю, на всю территорию государства принадлежало господствующему ханскому роду Джучидов. В условиях кочевого хо­зяйства наследование земли было затруднительным. Поэтому оно имело место преимущественно в земледельческих районах. Владель­цы поместий, естественно, должны были нести различные вассальные обязанности хану или назначенному им местному правителю.

В ханском роде особым объектом наследования выступала власть, причем политическая власть совмещалась с правом собственности на землю улуса. Наследником здесь считался младший сын. По монголь­скому праву младший сын вообще имел приоритет в наследовании.

Семейно-брачное право монголо-татар и подвластных им коче­вых народов регулировалось старинными обычаями и в меньшей сте­пени шариатом. Главой патриархальной полигамной семьи, состав­лявшей часть аила, рода, являлся отец. Он был собственником всего имущества семьи, распоряжался судьбой подвластных ему членов семьи. Так, отец обедневшей семьи имел право отдавать своих детей за долги в услужение и даже продавать в рабство. Количество жен не было ограничено. У мусульман законных жен могло быть не более четырех. Дети жен и наложниц юридически были в равном положе­нии при некоторых преимуществах сыновей от старших жен и закон­ных жен у мусульман. После смерти мужа управление всеми делами семьи переходило в руки старшей жены. Так продолжалось до тех пор, пока сыновья не становились взрослыми воинами.

Власть мужа над женой устанавливалась заключением брака, од­ной из форм которого являлось действительное или обрядовое похи­щение невесты. При заключении брака семья или род жениха выкупа­ли невесту из семьи или рода последней. В свою очередь родственники невесты обязаны были выделить ей приданое. Размер выкупа и прида­ного, расходы на брачные торжества определялись общественным и имущественным положением родичей брачащихся.

Уголовное право Золотой Орды отличалось исключительной жес­токостью. Это проистекало из самой природы военно-феодального строя Золотой Орды, деспотической власти Чингиз-хана и его преем­ников, суровости отношений, низкой общей культуры, присущей ко­чевому скотоводческому обществу, находящемуся в самой начальной стадии феодализма. Жестокость, организованный террор являлись одним из условий установления и охранения длительного господства над покоренными народами. По Великой Ясе смертная казнь полага­лась за измену, неповиновение хану и другим феодалам и должност­ным лицам, самовольный переход из одного военного подразделения в другое, неоказание помощи в бою, сострадание пленнику в виде ока­зания ему помощи пищей и одеждой, за совет и помощь одной из сто­рон в поединке, ложь перед старшими в суде, присвоение чужого раба или бежавшего пленника. Она полагалась также в некоторых случаях за убийство, имущественные преступления, супружескую неверность, скотоложство, подсматривание за поведением других и в особенности знати и начальства, волшебство, забой скота неустановленным спосо­бом, мочеиспускание в костер и пепел; казнили даже тех, кто в застолье подавился костью. Смертная казнь, как правило, производилась пуб­лично и способами, характерными для кочевого образа жизни, — по­средством удавливания на веревке, подвешенной к шее верблюда или лошади, волочения лошадьми. Можно было также зарезать человека «как барана».

Применялись и другие виды наказаний, например за бытовое убий­ство допускался выкуп в пользу родичей потерпевшего. Размер выку­па определялся социальным положением убитого. У кочевников за кражу лошадей, баранов требовался выкуп в десятикратном размере. Если виновный был несостоятельным, он обязан был продать своих детей и таким образом уплатить выкуп. При этом вора, как правило, нещадно били плетьми.

В уголовном процессе при дознании привлекались свидетели, про­износились клятвы, применялись жестокие пытки. В военно-феодаль­ной организации розыск необнаруженного или скрывшегося преступ­ника возлагался на десяток или сотню, к которым он принадлежал. В противном случае ответственность несла вся десятка или сотня.

* * *

Время монголо-татарских завоеваний составляет крупный период в истории нашей страны. Это период тяжких испытаний для попав­ших под иноземное иго народов. Монголо-татарское нашествие на­долго приостановило и отбросило назад экономическое, политичес­кое, культурное развитие Средней Азии, Закавказья, Руси.

Громадная империя Чингиз-хана недолго оставалась единой. Не­умолимые законы развития феодализма привели ее сначала к распаду на крупные государства, а со временем к все большему дроблению, что и предопределило в конце концов крушение всех монголо-татар­ских государств.

Монголо-татары, покоряя народы нашей страны, устанавливали различные формы их политической зависимости. Часто они сохраня­ли существующую государственную организацию, ставя лишь мест­ных князей в положение своих вассалов. Так было в Закавказье, на Руси, в некоторых других местах.

Правовая система, принесенная Чингиз-ханом и его преемника­ми, была архаичной и примитивной. Принятие ислама обогатило ее, поскольку шариат был примером развитого феодального права. У покоренных народов завоеватели сохраняли их собственные право­вые системы.

Глава 7. Образование Русского централизованного государства и его правовой системы (XIV — начало XVI в.)

§ 1. Предпосылки образования

С начала XIV в. дробление русских княжеств прекращается, усту­пив место их объединению. Создание Русского централизованного го­сударства было вызвано в первую очередь усилением экономических связей между русскими землями, что было следствием общего эконо­мического развития страны.

Отправным пунктом в развитии феодальной экономики послужил прогресс сельского хозяйства. Сельскохозяйственное производство характеризуется в данный период все большим распространением па­шенной системы, которая становится в центральньк районах страны преобладающим способом обработки земли. Пашенная система замет­но вытесняет подсечную, распространенную преимущественно в се­верных лесных местностях, и перелог, господствующий еще на юге.

Пашенная система требует постоянной обработки земли. Посколь­ку здесь крестьянин всегда имеет дело с одним участком, который от­дыхает от посева лишь через год (двухпольная система) или два (трех­полье), то возникает необходимость в удобрении полей. Все это тре­бует более совершенных орудий производства. Но подъем сельского хозяйства был обусловлен не только и не столько развитием орудий производства, сколько систематическим расширением посевных пло­щадей за счет освоения новых и ранее заброшенных земель. Увеличе­ние избыточного продукта в земледелии позволяет развивать живот­новодство, а также продавать хлеб на сторону.

Все большая потребность в сельскохозяйственных орудиях обус­ловливает необходимость развития ремесла. В результате процесс от­деления ремесла от сельского хозяйства идет все глубже. Количество ремесленников, переставших заниматься земледелием, возрастает.

Отделение ремесла от сельского хозяйства влечет за собой необ­ходимость обмена между крестьянином и ремесленником, т. е. между городом и деревней. Этот обмен происходит в форме торговли, кото­рая в данный период соответственно усиливается. На базе такого об­мена создаются местные рынки. Естественное разделение труда меж­ду отдельными районами страны, обусловленное их природными особенностями, образует экономические связи в масштабе всей Руси. Установлению внутренних экономических связей способствовало и развитие внешней торговли.

Все это настоятельно требовало политического объединения рус­ских земель, т. е. создания централизованного государства. В этом были заинтересованы широкие круги русского общества и в первую очередь дворянство, купцы и ремесленники.

Другой предпосылкой объединения русских земель было обострение классовой борьбы, усиление классового сопротивления крестьянства.

Подъем хозяйства, возможность получать все больший прибавоч­ный продукт побуждают феодалов усиливать эксплуатацию крестьян. Притом феодалы стремятся не только экономически, но и юридичес­ки закрепить крестьян за своими вотчинами и поместьями, закрепос­тить их. Подобная политика вызывает естественное сопротивление крестьянства, приобретающее разнообразные формы. Крестьяне уби­вают феодалов, захватывают их имущество, поджигают имения. Та­кая участь постигает нередко не только светских, но и духовных фео­далов — монастыри. Формой классовой борьбы выступал иногда и разбой, направленный против господ. Определенные масштабы при­нимает и бегство крестьян, особенно на юг, на свободные от помещи­ков земли.

В таких условиях перед классом феодалов встала задача удержать в узде крестьянство и довести до конца его закрепощение. Эта задача могла быть решена только мощным централизованным государством, способным выполнить главную функцию эксплуататорского государ­ства — подавление сопротивления эксплуатируемых масс.

Указанные две причины играли ведущую роль в деле объединения Руси. Без них процесс централизации не смог бы достигнуть сколько-нибудь значительных успехов. Вместе с тем само по себе экономичес­кое и социальное развитие страны в XIV — XVI вв. еще не смогло бы привести к образованию централизованного государства.

Хотя экономические связи в данный период и достигли существен­ного развития, они все же не были достаточно широки, глубоки и силь­ны, чтобы связать воедино всю страну. В этом состоит одно из отли­чий образования Русского централизованного государства от аналогичных процессов в Западной Европе. Там централизованные государства создавались в ходе развития капиталистических отноше­ний. На Руси же в XIV — XVI вв. еще не могло быть и речи о возни­кновении капитализма, буржуазных отношений.

То же следует сказать и о развитии классовых отношений, классо­вой борьбы. Как ни велик был ее размах в данный период, все же эта борьба не приобрела таких форм, какие она имела уже на Западе или в более позднее время в России (крестьянские войны под руководст­вом Болотникова, Разина в XVII в.). Даже для начала XVI в. харак­терно преимущественно внешне незаметное, подспудное накопление классовых противоречий.

Фактором, ускорившим централизацию Русского государства, явилась угроза внешнего нападения, заставлявшая сплачиваться рус­ские земли перед лицом общего врага. Характерно, что когда нача­лось образование Русского централизованного государства, стал воз­можен разгром монголо-татаров на Куликовом поле. А когда Ивану III удалось собрать почти все русские земли и повести их про­тив врага, татарское иго было свергнуто окончательно.

Известно, что только мощное централизованное государство мо­жет справиться с внешним врагом. Поэтому в его образовании были заинтересованы и достаточно широкие народные массы.

§ 2. Формирование Русского централизованного многонационального государства

Русское централизованное государство образовалось вокруг Мос­квы, которой было суждено со временем стать столицей великой дер­жавы. Такая роль Москвы, сравнительно молодого города, была обус­ловлена прежде всего ее экономическим и географическим положени­ем. Москва возникла в тогдашнем центре русских земель, в силу чего была лучше, чем другие княжества, прикрыта от внешних врагов. Она стояла на перекрестке речных и сухопутных торговых путей.

Возникнув как город в XII в., Москва первоначально не была цен­тром особого княжества. Лишь время от времени она давалась в удел младшим сыновьям ростово-суздальских князей. Только с конца ХШ в. Москва становится стольным городом самостоятельного княжества с постоянным князем. Первым таким князем был сын известного героя земли русской Александра Невского — Даниил. При нем в конце XIII — начале XIV вв. началось объединение русских земель, успеш­но продолженное его преемниками. Проводя линию на объединение русских княжеств, московские князья скупали земли соседних княжеств, захватывали их при удобном случае вооруженной силой, нередко ис­пользуя для этого Золотую Орду, присоединяли дипломатическим путем, заключали договоры с ослабевшими удельными князьями, де­лая их своими вассалами. Территория Московского княжества рас­ширялась также за счет заселения Верхнего Заволжья.

Основа могущества Москвы была заложена при втором сыне Да­ниила — Иване Калите (1325 — 1340). При нем продолжалось собира­ние русских земель. Иван Калита сумел получить у татар ярлык на великое княжение, приобрел право собирать дань для татар со всех или почти всех русских княжеств, сохранивших самостоятельность. Такое положение было использовано московскими князьями в целях постепенного подчинения этих княжеств. Благодаря гибкой внешней политике московских князей удалось на несколько десятилетий обес­печить мир на Руси. Москва стала и центром православной церкви, в 1326 г. в нее была перенесена из Владимира митрополичья кафедра. Расширяя территорию Московского государства, великие князья пре­вращали уделы в простые вотчины. Удельные князья переставали быть государями в своих уделах и приравнивались к боярам, т. е. станови­лись подданными великого московского князя. Они уже не могли те­перь вести самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику.

К концу XIV в. Московское княжество настолько окрепло, что смогло начать борьбу за освобождение от монголо-татарского ига. Орде были нанесены первые сокрушительные удары, наиболее значи­тельным из которых явилась победа русских войск под командовани­ем князя Дмитрия Донского на Куликовом поле. При Иване III объ­единение русских земель вступило в завершающую фазу. К Москве были присоединены важнейшие земли — Новгород Великий, Тверь, часть Рязанского княжества, русские земли по Десне. В 1480 г. после известного «стояния на Угре» Русь окончательно освободилась от та­тарского ига. Процесс объединения русских земель был завершен в начале XVI в. Князь Василий III присоединил к Москве вторую поло­вину Рязанского княжества, Псков, освободил Смоленск от литовско­го господства.

Вместе с объединением русских земель росла и власть великих кня­зей над ними. Московское княжество перестало быть совокупностью более или менее самостоятельных государств. Деление на уделы было заменено делением на административно-территориальные единицы, возглавляемые наместниками и волостелями.

Наряду с объединением русских земель происходило присоедине­ние и некоторых соседних народов. Вместе с Новгородской, Нижего­родской, Пермской и другими землями в состав Московского госу­дарства вошли и небольшие нерусские народы, их населявшие: мещера, карелы, саами, ненцы, удмурты и др. Некоторые из них ассимилиро­вались, растворялись в составе великорусской народности, но боль­шинство сохранили свою самобытность. Русское государство подо­бно Киевскому становилось многонациональным.

§ 3. Общественный строй

Феодалы. Класс феодалов распадался на следующие группы: слу­жилых князей, бояр, слуг вольных и детей боярских, «слуг под дворским».

Служилые князья составляли верхушку класса феодалов. Это быв­шие удельные князья, которые после присоединения их уделов к Мос­ковскому государству потеряли свою самостоятельность. Однако они сохранили право собственности на землю. Но поскольку территория уделов была, как правило, велика, служилые князья являлись наибо­лее крупными землевладельцами. Служилые князья занимали руково­дящие посты в войске и являлись на войну со своей собственной дру­жиной. Впоследствии они слились с верхушкой боярства.

Бояре, как и княжата, составляли экономически господствующую группировку внутри класса феодалов, что обеспечивало им и соответ­ствующее политическое положение. Бояре занимали командные пос­ты в государстве.

Средними и мелкими феодалами были слуги вольные и дети бояр­ские. Те и другие также несли службу великому князю.

Феодалы обладали правом отъезда, т. е. они вправе были выби­рать себе сюзерена по своему усмотрению. При наличии в XIV — XV вв. различных княжеств у феодалов были довольно широкие воз­можности для такого выбора. Отъезжающий вассал не терял своих вотчин. Поэтому случалось, что земли у боярина были в одном кня­жестве, а служил он в другом, иногда враждующем с первым.

Бояре стремились служить наиболее сильному и влиятельному князю, способному защитить их интересы. В XIV — начале XV в. пра­во отъезда было выгодно московским князьям, так как способствова­ло собиранию русских земель.

По мере укрепления централизованного государства право отъез­да стало мешать московским великим князьям, ибо этим правом пы­тались воспользоваться служилые князья и верхушка боярства с целью воспрепятствовать дальнейшей централизации и даже добиться преж­ней самостоятельности. Поэтому московские великие князья стараются ограничить право отъезда, а затем и совсем его отменить. Мерой борь­бы с отъезжающими боярами было лишение их вотчин. Позже на отъ­езд начинают смотреть уже как на измену.

Низшую группу феодалов составляли «слуги под дворским», ко­торые часто набирались из княжеских холопов. Со временем некото­рые из них занимали более или менее высокие посты в дворцовом и государственном управлении. При этом они получали от князя землю и становились настоящими феодалами. «Слуги под дворским» сущест­вовали как при великокняжеском дворе, так и при дворах удельных князей.

В XV в. в положении феодалов происходят заметные сдвиги, свя­занные с усилением процесса централизации Русского государства. Прежде всего изменились состав и положение боярства. Во второй половине XV в. число бояр при московском дворе выросло в четыре раза за счет удельных князей, пришедших на службу к московскому великому князю вместе со своими боярами. Княжата оттеснили на второй план старинное московское боярство, хотя московские бояре стояли наравне или даже выше некоторых младших категорий кня­жат. В связи с этим меняется смысл самого термина «боярин». Если раньше он означал лишь принадлежность к определенной социальной группе — крупным феодалам, то теперь боярство становится при­дворным чином, который жаловал великий князь (введенные бояре). Этот чин присваивался преимущественно служилым князьям. Вторым придворным чином стал чин окольничего. Его получила основная масса прежнего боярства. Бояре, не имевшие придворных чинов, сли­лись с детьми боярскими и слугами вольными.

Изменение природы боярства повлияло на его отношение к вели­кому князю. Прежнее московское боярство связывало свою судьбу с успехами князя и поэтому всемерно помогало ему. Теперешние же бояре — вчерашние удельные князья — были настроены весьма оппо­зиционно. Великие князья начинают искать опору в новой группе клас­са феодалов — дворянстве. Дворяне формировались прежде всего из «слуг под дворским», при дворе великого князя, удельных князей и крупных бояр. Кроме того, великие князья, особенно Иван III, давали землю на правах поместья многим свободным людям и даже холопам при условии несения военной службы. Дворянство целиком зависело от великого князя, а потому являлось его верной социальной опорой. За свою службу дворянство надеялось получить от князя новые земли, крестьян. Рост значения дворянства шел одновременно с уменьшени­ем влияния боярства. Последнее со второй половины XV в. сильно пошатнулось в своих экономических позициях.

Крупным феодалом по-прежнему оставалась церковь. В централь­ных районах страны монастырское землевладение расширяется за счет пожалований местных князей и бояр, а также в силу завещаний. На северо-востоке монастыри захватывают неосвоенные, а часто и чер­носошные земли. Великие князья, обеспокоенные оскудением боярс­ких родов, принимают даже меры к ограничению перехода их земель монастырям. Делается и попытка отобрать земли у монастырей, что­бы раздать их помещикам, но она терпит крах.

Крестьяне. Сельское феодально зависимое население к началу дан­ного периода именовалось сиротами. В XIV в. этот термин постепен­но вытеснялся новым — крестьяне (от «христиане»), хотя в XV в. упот­ребляется и древний — смерды. Крестьянство делилось на две категории — чернотяглых и владельческих. Владельческие крестьяне жили на землях, принадлежащих помещикам и вотчинникам, чернотяглые — на остальных, не отданных какому-нибудь феодалу. Эта вто­рая категория земель считалась принадлежащей непосредственно кня­зю. Следовательно, чернотяглые крестьяне жили в домениальных владениях великих и удельных князей. XV век знаменуется прикрепле­нием чернотяглых (черносошных) крестьян к земле и усиленным закре­пощением владельческих. Прикрепление черносошных крестьян к зем­ле осуществлялось путем договоров между князьями о непринятии на свои земли чужих тяглых людей. Закрепощением владельческих явля­лось прикрепление крестьянина к определенной вотчине или поместью, т. е. к земле и ее владельцу, лишение крестьянина возможности выби­рать себе господина, переходить от одного хозяина к другому.

Установление феодальной зависимости предполагает экономичес­кое принуждение крестьянина к труду на феодала, захватившего ос­новное средство производства — землю. С развитием феодализма тре­буются уже меры политического, правового принуждения. Феодалы все более усиливают эксплуатацию крестьян, но последние, имея юри­дическую возможность переходить от одного владельца к другому, осу­ществляют это право, стараясь найти место, где жить было бы легче. Обычно такими местами были крупные вотчины. В силу этого от крестьянских переходов страдали преимущественно мелкие феодалы. Они-то и стремились к закрепощению крестьян. Организованное за­крепощение началось с того, что великие князья особыми грамотами закрепляли за отдельными владельцами определенные группы кресть­ян. Одними из первых были прикреплены старожильцы.

Старожильцы — это в основном люди, исстари живущие у того или иного феодала и несшие в его пользу обычные феодальные повин­ности, а также тягло государству. Они еще пользовались правом пере­хода от одного господина к другому, все более ограничивавшимся в XV в.

Старожильцам противопоставлялись новопорядчики (новоприходцы). Феодалы, заинтересованные в притоке рабочей силы, охотно принимали крестьян в свои вотчины и поместья. Чаще всего это были крестьяне, бежавшие от других феодалов. Новопорядчик освобождался от государственного тягла, а иногда и от феодальных повинностей. Новопорядчики получали иногда от вотчинника или помещика под­могу или ссуду. Они имели право перейти от одного феодала к друго­му, расплатившись со своим господином. Если новопорядчик много лет проживал на одном месте, он считался старожильцем.

Следующую группу зависимых людей составляли серебряники. Это были люди, взявшие у феодала «серебро», т.е. деньги в долг, и обя­занные отрабатывать его. Расплачиваться с такими долгами часто было трудно из-за высоких процентов. Серебряник до уплаты долга не мог уйти от хозяина.

Одной из групп зависимых людей были половники. Они пахали господскую землю на своих лошадях, отдавая половину урожая хозя­ину. Это были бедняки, не имевшие земли.

В конце XV в. появляется еще одна категория зависимых людей — бобыли. Бобыли получали у феодалов жилище, иногда и землю (не­тяглую, т.е. не облагаемую налогами). Бобыли имелись не только у светских феодалов, но и у церкви. Были даже бобыли, живущие на черных землях. В этом случае они зависели не от господина, а от крестьянской общины. Судебник 1497 г. положил начало всеобщему закре­пощению крестьян. Он установил, что крестьяне могут уходить от сво­их господ только в Юрьев день (26 ноября), за неделю до него и неде­лю после него. При этом крестьянин должен был уплатить определен­ную сумму — пожилое.

Холопы. Монголо-татарское иго привело к сокращению числен­ного состава холопов на Руси. Плен как источник холопства потерял значение. Наоборот, татары уводили громадное число русских в раб­ство.

Холопы подразделялись на несколько групп. Имелись большие, полные и докладные холопы. Большие холопы — это верхушка хо­лопства, княжеские и боярские слуги, иногда занимавшие высокие посты. Так, до XV в. княжеской казной ведали должностные лица из холопов. В XV в. некоторые холопы получают за свою службу князю землю. Полные и докладные холопы работали в хозяйстве феодала в качестве прислуги, ремесленников, землепашцев. Все более очевидной становится экономическая невыгодность холопского труда. Поэтому наблюдается тенденция к относительному сокращению холопства. По Судебнику 1497 г. в отличие от Русской Правды свободный человек, поступивший в ключники в городе, уже не считался холопом. Отменя­лось и превращение феодально зависимого крестьянина в холопа за бегство от господина.

Вместе с тем широкое распространение получила самопродажа в холопы. Продавались в холопы обедневшие крестьяне. Цена холопа в XV в. колебалась от одного до трех рублей. Количество холопов со­кращалось также за счет отпуска их на волю. С течением времени это становится вполне обычным явлением. Чаще всего отпускали холо­пов по завещанию. Так, великий князь Василий Дмитриевич дал сво­боду почти всем своим холопам, оставив наследницам лишь по пяти холопских семей каждой.

Освобождали своих холопов и монастыри. Холоп, бежавший из татарского плена, считался свободным.

В данный период развивается процесс постепенного стирания гра­ни между холопами и крестьянами, начавшийся еще в Древней Руси. Холопы получают некоторые имущественные и личные права, а за­крепощенные крестьяне все больше их теряют. Среди холопов разли­чались страдники, т. е. холопы, посаженные на землю.

Наряду с относительным сокращением числа холопов возникает новый разряд людей, сходных по положению с холопами,— кабаль­ные люди. Кабала возникала из долговой зависимости. Человек, взяв­ший в долг (обычно 3 — 5 р.), должен был отрабатывать проценты. Чаще всего кабала становилась пожизненной.

Городское население. Города делились обычно на две части: соб­ственно город, т. е. огороженное стеной место, крепость и окружаю­щий городские стены торгово-ремесленный посад. Соответственно этому делилось и население. В крепости — детинце жили в мирное время преимущественно представители княжеской власти, гарнизон и слуги местных феодалов. На посаде селились ремесленники и торгов­цы. Первая часть городского населения была свободна от налогов и государственных повинностей, вторая относилась к тяглому «черно­му» люду.

Промежуточную категорию составляло население слободок и дво­ров, принадлежавших отдельным феодалам и расположенных в город­ской черте. Эти люди, экономически связанные с посадом, были тем не менее свободны от городского тягла и несли повинности только в пользу своего господина. Хозяйственный подъем в XV в., развитие ремесла и торговли укрепляли экономическое положение городов, а следовательно, поднимали и значение посадских людей. В городах выделяются наиболее состоятельные круги купечества — гости, веду­щие иноземную торговлю. Появилась особая категория гостей — сурожане, ведущие торг с Крымом (с Сурожем — Судаком). Несколько ниже стояли суконники — торговцы сукном.

§ 4. Политический строй

Форма государственного единства. Московское государство оста­валось еще раннефеодальной монархией. В силу этого отношения меж­ду центром и местами строились первоначально на основе сюзерени­тета-вассалитета. Однако с течением времени положение постепенно менялось. Московские князья, как и все другие, делили свои земли между наследниками. Последние получали обычные уделы и были в них формально самостоятельны. Однако фактически старший сын, приобретший «стол» великого князя, сохранял положение старшего князя. Со второй половины XIV в. вводится порядок, по которому старший наследник получал большую долю наследства, чем осталь­ные. Это давало ему экономическое преимущество. К тому же он вместе с великокняжеским «столом» обязательно получал и всю Владимирс­кую землю.

Постепенно изменилась и юридическая природа отношений меж­ду великим и удельными князьями. Эти отношения основывались на иммунитетных грамотах и договорах, заключаемых в большом коли­честве. Первоначально такие договоры предусматривали службу удель­ного князя великому князю за вознаграждение. Затем она стала свя­зываться с владением вассалами их вотчинами. Считалось, что удель­ные князья получают свои земли от великого князя за службу. И уже в начале XV в. установился порядок, по которому удельные князья были обязаны подчиняться великому просто в силу его положения.

Великий князь. Главой Русского государства был великий князь, обладавший широким кругом прав. Он издавал законы, осуществлял государственное руководство, имел судебные полномочия.

Реальная княжеская власть с течением времени усиливается и из­меняется. Эти изменения шли в двух направлениях — внутреннем и внешнем. Первоначально свои законодательные, административные и судебные правомочия великий князь мог осуществлять лишь в пре­делах собственного домена. Даже Москва делилась в финансово-ад­министративном и судебном отношениях между князьями-братьями. В XIV — XV вв. великие князья оставляли ее обычно своим наследни­кам на правах общей собственности. С падением власти удельных кня­зей великий князь стал подлинным властелином всей территории го­сударства. Иван III и Василий III не стеснялись бросать в тюрьму сво­их ближайших родственников — удельных князей, пытавшихся про­тиворечить их воле.

Таким образом, централизация государства явилась внутренним источником усиления великокняжеской власти. Внешним источником ее усиления было падение власти Золотой Орды. Вначале московские великие князья были вассалами ордынских ханов, из рук которых они получали право на великокняжеский стол. С Куликовской битвы эта зависимость стала только формальной, а после 1480 г. московские князья стали не только фактически, но и юридически независимыми, суверенными государями. Новому содержанию великокняжеской влас­ти были приданы и новые формы. Начиная с Ивана III московские великие князья именовали себя «государями всея Руси». Иван III и его преемник пытались присвоить себе и царский титул, признанный не­которыми европейскими державами.*

 

 

В целях укрепления международного престижа Иван III женился на племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог — единственной наследнице уже не существующего константино­польского престола. Делались попытки идеологического обоснования притязаний Ивана III на самодержавие. Кроме брачных связей с Со­фьей Палеолог стараются установить, конечно мифическое, происхож­дение русских князей от римских императоров. Была создана теория божественного происхождения княжеской власти. Дворянские исто­рики, начиная с Н. М. Карамзина, считали, что московские великие князья были уже самодержцами. Это верно в том смысле, что Иван III, завершивший освобождение Руси от татар, «сам держал» свой кня­жеский стол, независимо от Орды. Однако говорить о самодержавии в полном смысле слова, т. е. о неограниченной монархии в XV и даже XVI в., не приходится. Власть монарха была еще ограничена другими органами раннефеодального государства, прежде всего Боярской ду­мой.

Боярская дума. Важным органом государства являлась Боярская дума. Она выросла из совета при князе, существовавшего еще в Древ­нерусском государстве. Оформление Думы следует отнести к XV в. Боярская дума отличалась от прежнего совета большей юридической и организационной оформленностью. Она была постоянно действую­щим органом, имела сравнительно стабильный состав. В Думу входи­ли так называемые думные чины — введенные бояре и окольничьи. Компетенция Думы совпадала с полномочиями великого князя, хотя формально это нигде не было зафиксировано. Великий князь юриди­чески не обязан был считаться с мнением Думы, но фактически не мог поступать самовольно, ибо любое его решение не проводилось в жизнь, если не было одобрено боярством. Через Думу боярство осуществля­ло политику, угодную и выгодную ему. Правда, с течением времени великие князья все больше подчиняют себе Боярскую думу, что связа­но с общим процессом централизации власти. Это особенно относит­ся ко временам княжения Ивана III и Василия III. Значительная роль Боярской думы в системе государственных органов и господство в ней крупных феодалов являются характерными особенностями раннефеодальной монархии.

Феодальные съезды имели тот же характер, что и во времена Древ­ней Руси, но по мере укрепления централизации государства посте­пенно отмирали.

Дворцово-вотчинная система управления. Продолжая оставаться раннефеодальной монархией, Московское государство унаследовало от предыдущего периода и органы центрального управления, постро­енного по дворцово-вотчинной системе. Однако расширение терри­тории государства и усложнение его деятельности приходят в стол­кновение со старыми формами управления, подготавливают постепен­ное отмирание дворцово-вотчинной системы и зарождение нового, приказного управления.

Преобразование старой системы начинается с ее усложнения. Она подразделяется на две части. Одну составляет управление дворца, во главе которого стоит дворецкий (дворский), имеющий в своем распо­ряжении многочисленных слуг. Дворецкий ведал и пашенными кня­жескими крестьянами. Другую часть образовывали так называемые пути, обеспечивающие специальные нужды князя и его окружения. О назначении путей красноречиво говорят сами их названия: Сокольни­чий, Ловчий, Конюшенный, Стольничий, Чашничий. Для выполне­ния их задач в ведение путей выделялись определенные княжеские села и целые местности. Пути не ограничивались сбором тех или иных про­дуктов и всяких благ с выделенных мест. Они выступали и как адми­нистративные и судебные органы. Руководители их именовались пут­ными боярами.

Вслед за усложнением системы дворцово-вотчинных органов воз­растали их компетенция и функции. Из органов, обслуживавших в первую очередь личные нужды князя, они все больше превращались в общегосударственные учреждения, выполнявшие важные задачи по управлению всем государством. Так, дворецкий с XV в. стал в извест­ной мере ведать вопросами, связанными с землевладением церковных и светских феодалов, осуществлять общий контроль над местной ад­министрацией. Вместе с тем выполнение тех или иных обязанностей в государственном управлении теряло прежний характер временного княжеского поручения и превращалось в постоянную службу. Услож­нение функций дворцовых органов потребовало создания большого и разветвленного аппарата. Чины дворца — дьяки — специализиро­вались в определенном круге дел. Из состава дворцовой службы выде­лялась великокняжеская казна, ставшая самостоятельным ведомством. Была создана большая дворцовая канцелярия с архивом и иными под­разделениями.

Все это подготавливало переход к новой, приказной системе уп­равления, выраставшей из прежней. Такое перерастание началось в конце XV в. Но как система приказное управление оформилось толь­ко во второй половине XVI в. Тогда же утвердился и сам термин «при­каз». Первыми учреждениями приказного типа были Большой Дво­рец, выросший из ведомства дворецкого, и Казенный приказ. Конюшенный путь превратился в Конюшенный приказ, теперь не только обслуживавший личные потребности князя, но и связанный с разви­тием конного дворянского ополчения. В начале XVI в. сложился Раз­ряд (Разрядный приказ), ведавший учетом служилых людей, их чинов и должностей. Перерастание дворцово-вотчинной системы в приказ­ную явилось одним из показателей централизации Русского государ­ства, ибо дворцовые органы, ведавшие ранее по существу лишь княжеским доменом, теперь становились учреждениями, руководящими всем громадным Русским государством.

Местные органы управления. Русское государство подразделялось на уезды — наиболее крупные административно-территориальные еди­ницы. Уезды делились на станы, станы — на волости. Впрочем, пол­ного единообразия и четкости в административно-территориальном делении еще не выработалось. Наряду с уездами кое-где сохранялись еще земли. Существовали также разряды — военные округа, губы — судебные округа.

Во главе отдельных административных единиц стояли должност­ные лица — представители центра. Уезды возглавлялись наместника­ми, волости — волостелями. Эти должностные лица содержались за счет местного населения — получали от него «корм», т е. проводили натуральные и денежные поборы, собирали в свою пользу судебные и иные пошлины («конское пятно», «полавочное», «поворотное» и др.). Кормление, таким образом, было одновременно государственной службой и формой вознаграждения княжеских вассалов за их воен­ную и иную службу.

Кормленщики были обязаны управлять соответствующими уез­дами и волостями собственными силами, т. е. содержать свой аппа­рат управления (тиунов, доводчиков и др.) и иметь свои военные от­ряды для обеспечения внутренней и внешней функций феодального государства. Присылаемые из центра, они не были лично заинтересо­ваны в делах управляемых ими уездов или волостей, тем более что их назначение было обычно сравнительно краткосрочным — на год-два. Все интересы наместников и волостелей были сосредоточены преимущественно на личном обогащении за счет законных и незакон­ных поборов с местного населения. Система кормления была не спо­собна в условиях обостряющейся классовой борьбы обеспечить в до­лжной мере подавление сопротивления восстающего крестьянства. От этого особенно страдали мелкие вотчинники и помещики, которые были не в состоянии самостоятельно обезопасить себя от «лихих» людей. Поднимающееся дворянство было недовольно системой кор­мления и по другой причине. Его не устраивало, что доходы от мес­тного управления шли в карман бояр и кормление обеспечивало бо­ярству большой политический вес.

Местные органы власти и управления не распространяли свою компетенцию на территорию боярских вотчин. Княжата и бояре, как и прежде, сохраняли в своих вотчинах иммунитетные права. Они были не просто землевладельцами, но и администраторами и судьями в сво­их деревнях и селах

Органы городского управления. Городское управление в Московс­ком государстве несколько изменилось по сравнению с киевскими вре­менами.

Города в данный период не имели самоуправления. В удельных княжествах управление городами осуществлялось наравне с сельской местностью. С присоединением удельных княжеств к Москве великие князья, сохраняя все земли уделов обычно за их прежними владельца­ми, всегда изымали города из юрисдикции бывших удельных князей, распространяли на них непосредственно свою власть. Это делалось исходя из значения городов не только как экономических центров, но прежде всего по военным соображениям. Города были крепостями. Обладание ими обеспечивало великим князьям и удержание бывшего удела в своих руках, и оборону от внешних врагов. Первоначально великие князья управляли городами так же, как раньше удельные князья, т.е. не выделяя их из своих прочих земель. Наместники и во­лостели, руководя своим уездом или волостью, управляли в той же мере и городами, находящимися на их территории.

Позже появляются некоторые специальные органы городского управления. Их возникновение связано с развитием городов, в пер­вую очередь как крепостей. В середине XV в. появилась должность городчика — своеобразного военного коменданта города. Он обязан был следить за состоянием городских укреплений, за выполнением мест­ным населением повинностей, связанных с обороной. Уже в XV в. городчики использовались и для других великокняжеских дел, в част­ности земельных. Должность городчиков замещалась местными зем­левладельцами, преимущественно дворянами и детьми боярскими. Городчики, первоначально бывшие довольно малозначительными фигурами в государственном управлении, уже к концу XV в. стали играть серьезную роль. Сначала временно, а потом постоянно за ними закреплялись широкие полномочия в земельной, финансовой и дру­гих отраслях управления, причем в пределах не только города, но и при­легающего уезда. В соответствии с расширением функций изменилось и название этих должностных лиц. Их начинают именовать городо­выми приказчиками. Ведая рядом вопросов военно-хозяйственного и просто хозяйственного порядка, городовые приказчики подчинялись великокняжеским казначеям. На один город назначалось иногда два и больше таких приказчиков. В лице городовых приказчиков дворяне и дети боярские получили свой орган местного управления, а великий князь — надежных проводников политики централизации.

Церковь в политической системе России. В начале периода рус­ская православная церковь представляла собой большую силу, не толь­ко поддерживающую государство, но и соперничающую с ним. В ус­ловиях ордынского ига церковь сумела сохранить свои экономические и политические позиции. Монголо-татары не собирались обращать Русь в свою веру. Они предпочли управлять ею через привычное для народа православие. Очень скоро православные митрополиты дого­ворились с Ордой, получили от ханов ярлыки, закреплявшие приви­легии церкви ничуть не меньшие, чем они имели от русских князей. Однако по мере подъема движения за освобождение русского народа лучшие силы православной церкви становились на путь борьбы с монголо-татарами. Рядовые монахи и руководители церкви вставали в ряды бойцов за освобождение России.

Церковь в лице митрополичьего дома, епископских кафедр, круп­ных монастырей и городских соборов обладала огромным имущест­вом, в первую очередь земельным, выступая в качестве феодала. Вмес­то десятины, которой она была наделена еще при крещении Руси, цер­ковь в Московском государстве получила иные источники доходов: поступления от определенных статей княжеских доходов — городских торговых, таможенных, судебных пошлин.

Экономическое и идеологическое могущество позволяло церкви чувствовать себя независимой от государства и даже добиваться при­оритета над ним. Однако к концу периода русским князьям удалось взять верх. В обмен за сохранение в неприкосновенности ее земельных имуществ церковь признала верховенство светской власти. Противо­речивым было и отношение церкви к централизации Русского госу­дарства. Существовали силы, которые препятствовали этому процес­су, но были и горячие сторонники укрепления единства Руси.

В организационном отношении церковь представляла собой слож­ную систему. Во главе ее стоял митрополит. В 1448 г. русская церковь самовольно стала автокефальной, т. е. самостоятельной по отноше­нию к вселенскому патриарху, сидевшему в Византии.* Вся террито­рия подразделялась на возглавляемые епископами епархии. До XV в. русские митрополиты назначались константинопольским патриархом. Теперь они стали избираться собором русских епископов сначала по согласованию со светской властью, а потом и по прямому указанию московских великих князей.

 

 

§ 5. Право

Источники права. В качестве основного законодательного акта Московского государства XIV — XV вв. продолжала действовать Рус­ская Правда. Была создана новая редакция этого закона, так называ­емая Сокращенная из Пространной, приспособлявшая древнерусское право к московским условиям. Действовало также обычное право. Однако развитие феодальных отношений, образование централизо­ванного государства требовали создания существенно новых законо­дательных актов. В целях централизации государства, все большего подчинения мест власти московского князя издавались уставные гра­моты наместничьего управления, регламентировавшие деятельность кормленщиков, ограничивавшие в какой-то мере их произвол. Наибо­лее ранними уставными грамотами были Двинская (1397 или 1398)* и Белозерская (1488). Памятником финансового права является Бело­зерская таможенная грамота 1497 г., предусматривавшая сбор внут­ренних таможенных пошлин путем сдачи их на откуп. Но самым значительным памятником права был Судебник 1497 г. Он внес единооб­разие в судебную практику Русского государства. Судебник 1497 г. имел и другую цель — закрепить новые общественные порядки, в час­тности постепенное выдвижение мелких и средних феодалов — дво­рян и детей боярских. В угоду этим социальным группам он внес но­вые ограничения в судебную деятельность кормленщиков, а главное, положил начало всеобщему закрепощению, введя повсеместно так называемый Юрьев день.

 

 

Источниками Судебника явились Русская Правда, Псковская суд­ная грамота, текущее законодательство московских князей. Но он не просто обобщил накопившийся правовой материал. Больше полови­ны статей было написано заново, а старые нормы часто в корне пере­работаны. Судебник 1497 г. содержал главным образом нормы уго­ловного и уголовно-процессуального права. Хотя он знаменует собой новый шаг в развитии права, однако в нем некоторые вопросы регла­ментировались менее полно, чем в Русской Правде. Это относится, в частности, к гражданскому, особенно к обязательственному, праву. Отсюда можно предположить, что Судебник не целиком заменил пред­шествующее законодательство. Некоторые нормы Русской Правды действовали, очевидно, наряду с Судебником.

Гражданское право. Право собственности. Развитие земельных отношений характеризовалось полным или почти полным исчезновением самостоятельной общинной собственности на землю. Земли общин переходили в руки вотчинников и помещиков, включа­лись в состав княжеского домена. В то же время все более четко офор­млялось вотчинное и поместное землевладение. Вотчина отличалась тем, что собственник обладал почти неограниченным правом на нее. Он мог не только владеть и пользоваться своей землей, но и распоря­жаться ею: продавать, дарить, передавать по наследству. В то же вре­мя вотчина — феодальное землевладение, поэтому — условное. На­пример, князь мог отобрать вотчину у отъехавшего вассала.

Еще более условная форма землевладения — поместье. Оно дава­лось сеньором своим вассалам только на время службы как вознаграж­дение за нее. Поэтому распоряжаться землей помещик не мог.

Великокняжеский домен разделялся на земли чернотяглые и двор­цовые. Они различались лишь по форме эксплуатации населявших эти земли крестьян и по организации управления ими. Дворцовые кресть­яне несли барщину или натуральный оброк и управлялись представи­телями дворцовой власти. Чернотяглые платили денежную ренту и подчинялись общегосударственным чиновникам. Земли домена пос­тепенно раздавались великими князьями в вотчины и поместья.

Обязательственное право. Обязательствам из дого­воров Судебник 1497 г. уделял меньше внимания, чем Русская Прав­да. О займе говорила лишь одна статья, предусматривавшая, подобно Русской Правде, ответственность за несостоятельность должника. Име­лись упоминания о договорах купли-продажи и личного найма. Су­дебник вслед за Псковской судной грамотой предусматривал, что най­мит, не дослуживший своего срока или не выполнивший обусловлен­ное задание, лишался оплаты.

Судебник 1497 г. более четко, чем Русская Правда, выделял обяза­тельства из причинения вреда, правда, лишь в одном случае: ст. 61 предусматривала имущественную ответственность за потраву. Как своеобразные обязательства из причинения вреда рассматривает Су­дебник некоторые правонарушения, связанные с судебной деятель­ностью. Судья, вынесший неправосудное решение, обязан возместить сторонам происшедшие от того убытки. Такая же мера применялась к лжесвидетелям. Закон прямо указывает, что наказанию судья за свой проступок не подлежит (ст. 19).

Наследственное право. Мало изменилось и наслед­ственное право. Судебник, однако, устанавливал общую и четкую нор­му о наследовании. При наследовании по закону наследство получал сын, при отсутствии сыновей —дочери. Дочь получала не только дви­жимое имущество, но и земли. За неимением дочерей наследство пере­ходило ближайшему из родственников.

Уголовное право. Если гражданские правоотношения развивались сравнительно медленно, то уголовное право в данный период претер­пело существенные изменения, отражая обострение противоречий фе­одального общества и усиление классовой борьбы.

Развитие уголовного права связано главным образом с изданием Судебника 1497 г. Судебник трактовал понятие преступления отлично от Русской Правды, но в принципе тождественно Псковской судной грамоте. Под преступлением понимаются всякие действия, ко­торые так или иначе угрожают государству или господствующему клас­су в целом и поэтому запрещаются законом. В отличие от ПСГ Судеб­ник дает термин для обозначения преступления. Оно теперь именует­ся «лихим делом».

Развитие феодализма нашло свое отражение в некотором изменении взгляда на субъект преступления. Судебник рассматривал холопа уже как человека и в отличие от Русской Правды считал его способ­ным самостоятельно отвечать за свои поступки и преступления.

В соответствии с изменением понятия преступления усложнялась и система преступлений. Судебник вводит преступления, не известные Русской Правде и лишь намеченные в Псковской судной грамоте, — государственные преступления. Судебник отмечал два таких преступ­ления — крамолу и подым. Под крамолой понималось деяние, совер­шаемое преимущественно представителями господствующего класса. Именно как крамолу стали рассматривать великие князья отъезд бояр к другому князю.Тверской летописец, например, называет крамольниками князей и бояр, отъехавших в 1485 г. из Твери к московскому великому князю. Понятие «подым» является спорным. Можно пред­полагать, что подымщиками называли людей, поднимающих народ на восстание. Мерой наказания за государственные преступления ус­танавливалась смертная казнь.

Закон предусматривал развитую систему имущественных преступ­лений. К ним относятся разбой, татьба, истребление и повреждение чужого имущества. Все эти преступления, подрывавшие основу бла­госостояния феодального общества — собственность, также жестоко наказывались.

Судебник знал и преступления против личности: убийство (душе­губство), оскорбление действием и словом.

Изменяются цели, а с ними и система наказаний. Если пре­жде князья видели в наказаниях — вире и продаже — одну из доход­ных статей, существенно пополнявших казну, то теперь на первый план выступил другой интерес. Господствующий класс стал применять тер­рористические методы борьбы с сопротивлением эксплуатируемых масс. Соответственно в наказании на первое место выступила цель ус­трашения как самого преступника, так и главным образом других людей. Если раньше господствовали имущественные наказания, то те­перь они отошли на задний план. Судебник ввел новые по сравнению с Русской Правдой наказания — смертную и торговую казнь, причем эти меры применялись за большинство преступлений. Закон не кон­кретизировал виды смертной казни. На практике они были весьма раз­нообразны: повешение, отсечение головы, утопление и др. Торговая казнь состояла в битье кнутом на торговой площади и часто влекла за собой смерть наказываемого. Судебник, как и Русская Правда, знает продажу, но она теперь применяется редко и обычно в сочетании со смертной или торговой казнью. Помимо указанных в Судебнике прак­тика знала и такие меры наказания, как лишение свободы и членовре­дительство (ослепление, отрезание языка)

Процессуальное право. Процесс характеризовался развитием ста­рой формы, так называемого суда, т.е. состязательного процесса, и появлением новой формы судопроизводства — розыска. При со­стязательном процессе дело начиналось по жалобе ист­ца, именовавшейся челобитной. Она обычно подавалась в устной форме. По получении челобитной судебный орган принимал меры к доставке ответчика в суд. Явка ответчика обеспечивалась поручите­лями. Если ответчик каким-либо образом уклонялся от суда, то он проигрывал дело даже без разбирательства. Истцу в таком случае выдавалась так называемая бессудная грамота. Неявка истца в суд влекла за собой прекращение дела.

Несколько изменилась система доказательств. В отличие от Рус­ской Правды Судебник не различает теперь послухов и видоков, име­нуя всех послухами. Послушествовать могли теперь и холопы.

Доказательством признавалось и «поле» — судебный поединок. Победивший в бою считался правым, т. е. выигрывал дело. Проиг­равшим признавался и не явившийся на поединок или сбежавший с него. На «поле» можно было выставлять наймита. В XV в. примене­ние «поля» все больше ограничивалось и в XVI в. постепенно сошло на нет. В качестве доказательств стали применяться разного рода до­кументы: договорные акты, официальные грамоты. Доказательством по-прежнему считалась и присяга.

Обострение классовой борьбы обусловило появление новой фор­мы процесса — розыска, то есть следственного, или инквизици­онного процесса. Розыск применялся при рассмотрении наиболее серь­езных уголовных дел, в том числе по политическим преступлениям. Его введение было обусловлено стремлением не столько найти исти­ну, сколько быстро и жестоко расправиться с «лихими» людьми. «Ли­хой» человек — это, вообще говоря, не обязательно уличенный пре­ступник. Это лишь лицо неблагонадежное, с дурной славой, которое «облиховали» «добрые» люди, т.е. благонамеренные члены общества.

Розыск отличался от состязательного процесса тем, что суд сам возбуждал, вел и завершал дело по собственной инициативе и исклю­чительно по своему усмотрению. Подсудимый был скорее объектом процесса. Главным способом «выяснения истины» при розыске явля­лась пытка.

Обращение в феодальный суд было весьма дорогим удовольстви­ем. Стороны облагались различными пошлинами. Так, по Судебнику нужно было платить судье-боярину 6% от цены иска. Кроме того, по­лагалось заплатить 4 копейки с рубля дьяку. Существовали специаль­ные полевые пошлины. Они платились даже в том случае, если сторо­ны помирились и отказались от судебного поединка. Если же «поле» состоялось, то пошлины уплачивались кроме боярина и дьяка еще и специальным должностным лицам, организующим поединок.

* * *

XIV — начало XVI в. — важный период истории Русского госу­дарства и права. В это время закладывается фундамент государства, которое станет в ряд ведущих мировых держав. Происходит коренное изменение организации государственного единства: отношения сюзе­ренитета-вассалитета начинают заменяться отношениями подданст­ва. Побеждает наиболее типичная для феодализма форма правле­ния — монархия, поглощающая феодальные республики. Образова­нию централизованного государства соответствуют заметные сдвиги в развитии права. Появляются новые крупные законодательные акты, важнейший из которых — Судебник 1497 г.

В недрах раннефеодального государства созревают условия и по­являются признаки перерастания в новую форму — сословно-представительную монархию.

Глава 8. Сословно-представительная монархия в России (середина XVI — середина VII в.)

Сословно-представительная монархия — важный этап в истории феодального государства и права, соответствующий эпохе зрелого феодализма. Эта политическая форма складывается в результате борь­бы монархов (великих князей и царей) за дальнейшее укрепление цен­трализованного государства. Власть монарха в этот период еще недо­статочно сильна, чтобы стать абсолютной. Внутри господствующего класса монархи и их сторонники боролись с верхушкой феодальной аристократии (бывшие удельные князья, крупные бояре), противодей­ствующей дальнейшей централизации государства. Монархи в этой борьбе опирались на дворян и верхушку горожан, которых пришлось более широко привлечь к власти.

В рассматриваемый период произошло значительное расширение территории России. Последовал разгром Казанского, Астраханского и Сибирского ханств. В результате Нижнее и Среднее Поволжье, а также Сибирь вошли в состав России.

На западных рубежах активная политика Ивана Грозного не дала результатов: Ливонская война закончилась вничью, Россия не сумела пробиться к морю. В смутное время Русское государство сильно по­страдало от Польши и Швеции. Однако середина XVII в. знаменова­лась значительным расширением территории России и на Западе: к ней присоединилась Украина.

§ 1. Общественный строй

Период сословно-представительной монархии — период развито­го феодализма — характеризуется сдвигами во внутриклассовых и осо­бенно в межклассовых отношениях. Наиболее важное событие в этой сфере — полное закрепощение крестьян.

Вместе с сельским хозяйством развиваются ремесло и торговля. В XVII в появляются мануфактуры, основанные преимущественно на крепостном труде, однако применяющие частично и труд наемных ра­бочих. Тем самым в недрах феодализма зарождаются первые ростки буржуазных отношений. В том же веке начинает складываться еди­ный всероссийский рынок.

Феодалы. Наиболее крупным феодалом в стране, как и в предыду­щий период, был монарх. Большую роль в усилении его экономичес­кой мощи сыграла опричнина. Одним из ее результатов явилось то, что царь получил наиболее удобные земли, которые он использовал в качестве поместного земельного фонда, что дало ему возможность привлекать на свою сторону дворянство, заинтересованное в центра­лизации государства и усилении власти царя. В руках монарха в это время сосредоточились и другие богатства.

Класс феодалов, как и прежде, был неоднороден. К наиболее круп­ным феодалам относилась боярско-княжеская аристократия. Она со­стояла из двух основных групп. Первую группу составляли бывшие удельные князья, потерявшие свои прежние политические привилегии, но сохранившие до введения опричнины прежнее экономическое зна­чение. Позже они слились с основной массой боярства. Во вторую груп­пу феодальной верхушки входили крупные и средние бояре. Интересы и позиции этих двух групп феодалов по некоторым вопросам были различны. Бывшие удельные князья последовательно выступали про­тивниками централизации, они принимали меры для ослабления цар­ской власти. Опричнина и направлялась главным образом против этой группы феодальной верхушки. Некоторая часть боярства на первом этапе правления Ивана IV поддерживала царскую власть и мероприя­тия по укреплению централизованного государства. Боярам надоело подчиняться бывшим удельным князьям. Они предпочитали служить только одному великому князю, царю, в то же время выступали про­тив ограничения их прав, за предоставление определенной самостоя­тельности в решении различных вопросов, в том числе и крупных го­сударственных. Бояре считали, что главную роль в жизни страны должна играть Боярская дума, с мнением которой царю следовало счи­таться. В дальнейшем, особенно после введения опричного террора, между царем и боярством возник конфликт.

Нижней, но наиболее многочисленной частью феодалов было дво­рянство. Разумеется, общие эксплуататорские интересы объединяли его с боярством. Однако у дворян были и свои собственные потреб­ности, отличавшиеся от боярских и порой противоречившие им. Мел­кие феодалы жаждали новых земель, стремились к закрепощению крестьян, а поэтому поддерживали монарха и его активную внешнюю политику.

В период сословно-представительной монархии в России сохра­нялся в силе сложившийся еще ранее порядок замещения государствен­ных должностей в соответствии с родовитостью, а не личными дело­выми качествами (принцип местничества). Даже Иван IV не посмел посягнуть на этот принцип. Формально его отмена произошла лишь в 1682 г.

При Иване IV начинает оформляться понятие подданства. Феода­лы потеряли прежнюю привилегию выбирать: служить или не служить великому князю.

Крупным феодалом в этот период была церковь, которая имела огромные земельные владения, а также многие другие богатства. Большое количество крепостных крестьян работало на землях, принадле­жавших монастырям и другим церковным организациям. В руках цер­кви продолжали концентрироваться огромные земельные владения. Монархи пытались ограничить церковное землевладение, но все эти попытки оказались неудачными. Церковь продолжала накапливать богатства. Только в 1581 г. Ивану IV удалось добиться некоторых ограничений, которые касались дальнейшего роста церковного зем­левладения.

Феодально зависимое население. В годы разрухи, вызванной оп­ричниной и войнами, началось массовое бегство крестьян со своих мест. Раньше крестьяне были прикреплены к земле своим хозяйством. В связи с этим они редко использовали предоставляемую законом воз­можность перехода от одного феодала к другому в Юрьев день. Те­перь же, в условиях разорения, в поисках лучших мест они начали по­кидать свои земли Мерой борьбы с миграцией крестьян и явилось их закрепощение. В 1580 г был издан указ о заповедных летах, отменив­ший Юрьев день. На следующий год началась всеобщая перепись крестьян, завершенная в 1592 г. Она создала юридические основания для поисков беглых крестьян. Чтобы облегчить споры между владель­цами по поводу беглых, в 1597 г был издан указ об урочных летах, т.е. об исковой давности по таким спорам. Первоначально срок дав­ности равнялся пяти годам, потом он неоднократно менялся, пока Со­борное уложение 1649 г не отменило урочные лета, разрешив искать беглых бессрочно.

Холопы еще сохранялись, хотя их стало меньше, чем раньше Их правовое положение оставалось прежним. К ним примыкала новая категория зависимого населения — кабальные люди. Они формиро­вались из свободных (главным образом из потерявших земли) кресть­ян. Для того чтобы стать кабальным, требовалось обязательное офор­мление служилой кабальной грамоты, в которой закреплялось правовое положение кабального. Для составления кабальной грамо­ты необходимы были определенные условия (лицо должно достичь известного возраста, быть свободным от крепостной зависимости, от государственной службы и др.).

Холопы, посаженные на землю, именовались страдниками. Они обеспечивали обработку господской земли на основе барщины. Страд­ники, не имевшие собственного хозяйства, были мало заинтересова­ны в своем труде. Поэтому к барщине все больше начинают привле­кать и крестьян. В этот период окончательно складывается система барщины наряду с прежней оброчной системой.

Посадские люди. Во второй половине XVI и в XVII в. продолжа­ется рост городов, ремесла, торговли. Значительно увеличивается чис­ленность посадского населения, которое в XVII в. прикрепляется к посаду.

Растет купечество, которое имело привилегии (освобождение от ряда повинностей). Намечается четкое разделение в городах на купе­чество и «черных» людей. К последним относились ремесленники и мелкие торговцы.

Кроме «черных» слобод в посадах существовали «белые» слобо­ды, дворы, владельцы которых не несли государева тягла, что вызы­вало протесты со стороны «черных» людей. Соборное уложение 1649 г. упразднило «белые» слободы.

§ 2. Государственный строй

Переход к сословно-представительной монархии знаменовался существенными изменениями в государственном аппарате. Важнейшим из них было возникновение представительных органов. Однако и пре­жние государственные органы претерпели серьезные изменения.

В отличие от раннефеодального государства теперь была возмож­на только одна форма правления — монархия. Но статус монарха не­сколько меняется. Иван IV провозглашает себя царем, и этот титул приживается. Это было не простой формальностью, а отражало дей­ствительное возрастание силы монарха.

Вместе с тем царь не может обойтись без старого, традиционного органа — Боярской думы. Правда, значение Боярской думы в течение периода меняется, имея общую тенденцию к снижению. Тем не менее, Боярская дума ограничивает монарха, поэтому говорить о самодер­жавии еще не пришло время. Даже введение опричнины принципи­ально ничего не могло изменить. Царь вынужден был лишь через не­сколько лет отказаться от нее, так как понял, что может лишиться вся­кой социальной опоры, ибо террором были недовольны уже все слои господствующего класса. Опричнина не уничтожила значения Бояр­ской думы как высшего органа государственной власти, не поколеба­ла принципа местничества, ограждавшего привилегии знати.*

 

 

После смерти Бориса Годунова роль Боярской думы на время воз­росла. В 1610 г. в результате борьбы между группировками господ­ствующего класса последовало свержение с престола царя Василия Шуйского. Вся полнота власти временно перешла к Боярской думе. Некоторое время государством фактически управляли семь влиятель­ных бояр, что в истории получило название семибоярщины.

Принципиально новым высшим органом государства стали зем­ские соборы. Через них царь привлек к управлению государством определенные круги дворянства и посадского населения. Земские со­боры были необходимы монарху для поддержания крупных мероприятий — ведения войны, изыскания новых доходов и пр. Цари, опира­ясь на земские соборы, могли через них проводить соответствующую политику даже вопреки воле Боярской думы. Первый собор (назван­ный собором примирения) царь и феодалы, напуганные восстанием горожан в Москве, созвали в 1549 г. Этим способом господствующей верхушке удалось несколько утихомирить недовольных. Создавалась видимость привлечения к государственному управлению не только бояр и дворян, но также и других слоев населения.

В земские соборы входили царь. Боярская дума, верхи духовенст­ва — Освященный собор в полном составе. Они составляли верхнюю палату, члены которой не избирались, а участвовали в ней в соответ­ствии с занимаемым положением. Нижняя палата была представлена выборными от дворянства, верхов посадских людей (торговые люди, крупное купечество). Выборы в нижнюю палату проводились не всег­да. Иногда при срочном созыве собора представители приглашались царем или должностными лицами на местах. Значительную роль в зем­ских соборах играли дворяне, и особенно торговые люди, участие ко­торых было особенно важно для решения различных денежных проб­лем (для обеспечения средствами при организации ополчения и др.).

Продолжительность заседаний земских соборов зависела от об­стоятельств и существа обсуждавшихся вопросов. В ряде случаев зем­ские соборы функционировали непрерывно по нескольку лет. После изгнания иностранных интервентов, в первые годы правления Миха­ила Романова, страна переживала экономическую разруху и серьез­ные финансовые трудности. Царизм нуждался в поддержке различ­ных слоев населения, особенно богатейших кругов торговых людей. Земские соборы в то время заседали почти непрерывно. С 20-х годов XVII в. земские соборы стали собираться реже. Созыв последних со­боров относится ко второй половине XVII в.

Количественный состав земских соборов различался в зависимос­ти от обстоятельств. Наиболее многолюдным (примерно 700 — 800 человек) был земский собор, созванный в 1613 г. после изгнания ин­тервентов. Это был единственный собор, на котором присутствовали представители стрельцов, казаков, крестьян черных волостей (всего двое).

На этом соборе решался вопрос о выборе царя. Выдвигались раз­личные кандидатуры, в том числе героя борьбы с интервентами князя Пожарского. Победила та группировка феодалов, которая выдвину­ла 16-летнего Михаила Романова. Бояре хотели управлять сами, а потому выбрали царя-марионетку. Так было положено начало динас­тии Романовых.

Все земские соборы можно условно разделить на четыре основные группы: 1) соборы, которые созывал царь по своей инициативе; 2) со­зывал царь, но по инициативе сословий; 3) созванные сословиями или по их инициативе в отсутствие царя либо направленные против него; 4) соборы, избирающие на царство.

Первая группа соборов была преобладающей. Ко второй группе относится, например, собор 1648 г., который царь был вынужден со­звать по требованию сословий. К третьей группе следует отнести со­боры, которые действовали против царя (у власти в то время, 1611 — 1613 гг., находился польский королевич). Соборы решали вопросы об избрании царей, начиная с 1584 г. после смерти Ивана Грозного и кон­чая избранием на царство Петра и Ивана Алексеевичей.

В исторической литературе высказывалось мнение, что земские соборы были совещательными органами при царе. В действительнос­ти же они являлись высшими органами государственной власти.

В середине XVI в. завершился переход от дворцово-вотчинной к приказной системе управления. Постепенно сложилась разветвленная система приказов.

В период становления приказной системы ведущая роль принад­лежала военно-административным приказам. В это время произошла реорганизация армии. Основу ее составляли дворянская конница и стрельцы, появившиеся в результате реформы, проведенной Ива­ном IV. Необходимость в стрелецком войске возникла в связи с даль­нейшим развитием и совершенствованием огнестрельного оружия. Для управления стрельцами был создан специальный приказ.

Формированию новой организации Русского государства сопро­тивлялись крупные бояре-землевладельцы, которые привыкли являться в походы со своими полками и занимали места в сражениях по своему выбору. Царское законодательство распространило принцип обяза­тельной военной службы на все разряды феодалов. Всем помещикам и вотчинникам предписывалось являться в поход с оружием и со свои­ми людьми. В отличие от Западной Европы, где военные силы форми­ровались из вербованных или нанятых войск, армия России состояла из собственных подданных. К лицам, обязанным нести службу, отно­сились «служилые люди по отечеству» (князья, бояре, дворяне, дети боярские) и «служилые люди по прибору» (стрельцы, городовые каза­ки, пушкари и др.).*

 

 

Личным составом боярской и дворянской конницы ведал Разряд­ный приказ, который фиксировал все случаи назначения на службу, перемещения в должностях. Назначения на должности осуществлялись в соответствии с принципом местничества — по родовитости, знат­ности.

Поместными земельными владениями служилых дворян ведал Поместный приказ, который следил за тем, чтобы дворяне обеспечи­вались поместными землями за военную службу в соответствии с уста­новленными нормами. Возник также Казачий приказ, который ведал казачьими войсками.

Появились в это время специальные территориальные приказы, ведавшие делами тех территорий, которые были присоединены к Рос­сии или осваивались. К ним относились Казанский и Сибирский при­казы. В дальнейшем стал функционировать и Малороссийский при­каз, ведавший делами Украины.

В период сословно-представительной монархии возникает заро­дыш центрального полицейского органа. Вначале действовала комис­сия Боярской думы по разбойным делам, затем создается Разбойный приказ. Он разрабатывал для местных органов наказы по вопросам борьбы с общеуголовными преступлениями, назначал на местах соот­ветствующих должностных лиц.

Обслуживанием личных потребностей царя и его семьи ведали специальные дворцовые приказы. К ним относились: приказ Большо­го дворца (управлял дворцовыми землями). Конюшенный (ведал цар­ской конюшней). Ловчий и Сокольничий приказы (охотничьи). По­стельничий (ведал царской спальней) и др. Должности руководителей этих приказов считались особо почетными и важными, в соответст­вии с принципом местничества их могли занимать наиболее родови­тые феодалы.

Дворяне и дети боярские при Иване IV получили определенные привилегии — могли обращаться к суду самого царя. В связи с этим образовался специальный Челобитный приказ.

В конце XVII в. создается система судебных приказов (Московс­кий, Владимирский, Дмитровский, Казанский и др.), которые выпол­няли функции высших судебных органов. В дальнейшем эти приказы, а также Челобитный слились в единый Судный приказ.

В деятельности Российского государства большое значение имел Посольский приказ, который ведал многообразными внешнеполити­ческими вопросами. До его возникновения вопросами внешней поли­тики Российского государства занимались многие органы. Отсутст­вие единого центра посольского дела создавало неудобства. Непо­средственное участие Боярской думы во всех внешнеполитических вопросах было нецелесообразным. В этих делах следовало принимать участие ограниченному числу лиц, чтобы избежать разглашения госу­дарственной тайны. Царь считал, что все основные вопросы внешней политики (особенно оперативные) должны решаться лично им. По­могать в этом были призваны начальник Посольского приказа и не­большое число приказных.

Основные обязанности Посольского приказа состояли в том, что­бы вести переговоры с представителями иностранных государств. Эту функцию непосредственно выполнял сам начальник приказа. В при­казе вырабатывались важнейшие документы, в которых обосновыва­лась позиция Российского государства по различным внешнеполити­ческим вопросам. Кроме того, он решал пограничные конфликты, занимался обменом пленных и пр. Появление Посольского приказа оказало влияние на снижение роли Боярской думы в решении вопро­сов внешней политики. Царь редко с ней советовался по этим вопро­сам, полагаясь главным образом на мнение Посольского приказа.

Во второй половине XVI в. создается специальное центральное учреждение, ведавшее делами о холопах. До сих пор этим занимались местные органы управления и Казенный приказ, который выполнял одновременно множество других функций. Теперь в связи с развити­ем кабального холопства возникает потребность в специальном ор­гане. Главная обязанность Холопьего приказа заключалась в регис­трации кабальных записей в особых книгах. Кроме того, он рассматривал иски по делам о беглых холопах, для которых сущес­твенное значение имела регистрация холопьих грамот в приказе.

Переход к сословно-представительной монархии привел и к существенному изменению местного управления. Система кормления была заменена новой, основанной на принципе самоуправления. В се­редине XVI в. вместо наместников-кормленщиков были повсеместно введены губные органы. Они выбирались из среды определенных сло­ев населения. Дворяне и дети боярские выбирали главу губного орга­на — губного старосту, которого утверждал в должности Разбойный приказ.

Аппарат губного старосты состоял из целовальников, избиравших­ся посадскими и верхушкой чернотяглого крестьянства. Целовальники — выборные должностные лица, которые назывались так потому, что они целовали крест с присягой верно служить на этой должности.

Губные органы как сословно-представительные учреждения мог­ли успешно функционировать при условии коренной реорганизации системы феодальных иммунитетов. Стоглавый собор 1551 г. принял решение о прекращении выдачи тарханов — грамот, которые предос­тавляли феодалам особые права и привилегии (право суда, освобож­дение от ряда повинностей и др.). Феодальные иммунитеты приводи­ли к тому, что светский или церковный феодал мог устанавливать на определенной территории порядки по своему усмотрению, получал право не соблюдать некоторые общегосударственные правовые нор­мы. Теперь это исключалось.

Наряду с губными создавались земские органы самоуправления, вопрос о которых был рассмотрен Стоглавым собором 1551 г., одобрившим предложение царя о повсеместном введении в стране выбор­ных старост, целовальников, сотских и пятидесятских. Реализация это­го решения началась на черносошном Севере.

Первым шагом в этом направлении было принятие Иваном IV Мало-Пинежской земской уставной грамоты, в которой предусмат­ривалась замена суда кормленщиков судом выборных старост. По просьбе черносошных крестьян и посадских людей ряд мест черно­сошного Севера переводился на откуп, который выражался в опреде­ленных денежных суммах, выплачиваемых земскими органами фео­дальному государству. Местное население как бы выкупало у госу­дарства право избавляться от кормленщиков и решать свои местные вопросы самостоятельно. Часть этих денег шла кормленщикам, вер­нее тем, кто стоял в списке в очереди на кормление. Аналогичные гра­моты стали выдаваться многим местам северного Поморья. Позднее царь дал указание об отмене кормлений по всей земле и введении зем­ского самоуправления. Были определены конкретные сроки передачи кормлений на откуп.

К ведению земских органов относился прежде всего сбор податей и суд по гражданским и мелким уголовным делам. Более крупные дела рассматривались губными органами. Земские старосты и другие долж­ностные лица свои обязанности по рассмотрению гражданских и уго­ловных дел выполняли без взимания пошлин с населения. Тем самым отменялся прежний порядок, при котором наместники-кормленщики взимали многочисленные пошлины в свой карман.

Крестьянская война под предводительством Болотникова и годы иностранной интервенции убедили царя в том, что на губные и земс­кие органы нельзя полностью полагаться. Поэтому дополнительно к ним бьыи учреждены воеводы, которые назначались Разрядным при­казом из числа бояр и дворян, утверждались царем и Боярской думой. Подчинялся воевода тому приказу, который его послал в соответству­ющий город или уезд. В больших городах назначались несколько во­евод, но один из них считался главным. В отличие от кормленщиков воеводы получали государево жалованье и не могли обирать местное население.

Одна из главных задач воевод состояла в обеспечении финансово­го контроля. Они производили учет количества земли и доходности земельных участков всех хозяйств Сборы государственных налогов непосредственно проводили выборные старосты и целовальники, но надзор за ними осуществляли воеводы.

Важной государственной функцией воевод был набор на военную службу служилых людей из дворян и детей боярских. Воевода состав­лял на них списки, вел учет, проводил военные смотры, проверял го­товность к службе. По требованиям Разрядного приказа воевода направлял военнослужащих на места службы. Он ведал также стрельца­ми и пушкарями, наблюдал за состоянием крепостей.

При воеводе имелась специальная приказная изба, которую воз­главлял дьяк. В ней велись все дела по управлению городом и уездом. В процессе деятельности воевод им все в большей степени подчиня­лись губные и земские органы, особенно по военным и полицейским вопросам.

Регламентация прав и обязанностей воевод была столь неопре­деленной, что они уточняли их сами в процессе своей деятельности. Это создавало возможности для произвола. Воеводы путем вымога­тельства взяток изыскивали дополнительные источники доходов, не довольствуясь жалованьем. Особенно велик был произвол воевод в Сибири.

§ 3. Развитие права

Важным источником права в этот период являлся Судебник 1550 г. (в истории он получил название Царского судебника). Он представ­лял собой новую редакцию Судебника 1497 г. В нем отразились изме­нения в российском законодательстве в период с 1497 по 1550 г.

К источникам, содержавшим главным образом нормы церковно­го права, а также некоторые нормы гражданского, семейного, уголов­ного права, относился так называемый Стоглав 1551 г. — собрание постановлений Собора.* Значительный интерес представляет в этот период такой источник права, как уставные книги приказов.

 

 

Крупнейшим законодательным памятником того времени явилось Соборное Уложение 1649 г. Непосредственным поводом для его при­нятия послужило вспыхнувшее в 1648 г. восстание посадских людей Москвы. Посадские обратились к царю с челобитными об улучшении своего положении и о защите от притеснений. В это же время свои требования царю предъявили дворяне, которые считали, что их во многом ущемляют бояре. Царь подавил восстание посадских, но все же был вынужден отложить взыскание недоимок, облегчить в некото­рой мере положение посадских. В июле 1648 г. он приказал начать разработку проекта нового закона под названием «Уложение».

Главнейшая причина принятия Соборного Уложения заключалась в обострении классовой борьбы. Царь и верхушка господствующего класса, напуганные восстанием посадских, стремились в целях успо­коения народных масс создать видимость облегчения положения тяг­лого посадского населения. На решение об изменении законодатель­ства повлияли челобитные дворянства, в которых содержались требо­вания об отмене урочных лет.

Соборное Уложение 1649 г. — значительный шаг вперед по срав­нению с предыдущим законодательством. В этом законе регулирова­лись не отдельные группы общественных отношений, а все стороны общественно-политической жизни того времени. В Соборном Уложе­нии 1649 г. нашли отражение правовые нормы различных отраслей права.

Гражданское право. В этот период получают юридическое закреп­ление сложившиеся ранее три основных вида феодального землевла­дения. Первый вид — собственность государства или непосредствен­но царя (дворцовые земли, земли черных волостей). Второй вид — вот­чинное землевладение. Будучи условной собственностью на землю, вотчины имели все же иное правовое положение, чем поместья. Они передавались по наследству. Существовало три их вида: родовые, вы­служенные (жалованные) и купленные. Законодатель заботился о том, чтобы количество родовых вотчин не уменьшалось. В связи с этим предусматривалось право выкупа проданных родовых вотчин. Тре­тий вид феодального землевладения — поместья, которые давались за службу, главным образом военную. Размер поместья определялся слу­жебным положением лица. Поместье не могло передаваться по наслед­ству. Феодал пользовался им до тех пор, пока служил.

Различие в правовом положении между вотчинами и поместьями постепенно стиралось. Хотя поместье не передавалось по наследству, его мог получить сын, если он нес службу. Соборное Уложение уста­новило, что, если помещик покинул службу по старости или болезни, его жена и малолетние дети могли получить часть поместья на «про­житок». Соборное Уложение 1649 г. разрешило производить обмен поместий на вотчины. Подобные сделки считались действительными при следующих условиях: стороны, заключая между собой меновую запись, обязывались эту запись представить в Поместный приказ с челобитной на имя царя.

Широкое распространение получили обязательства из договоров (договоры купли-продажи, мены, займа, поклажи и др.). Соборное Уложение 1649 г., стремясь облегчить положение должников (особен­но дворян), запретило взыскивать проценты по займу, считая, что та­ковой должен быть безвозмездным. Исковая давность по займу уста­навливалась в 15 лет, частичная уплата долга прерывала течение дав­ности. Несмотря на запрещения, взыскание процентов по договору займа фактически продолжалось. Однако эти взыскания не могли уже иметь правовой защиты в суде.

Законодательство предусматривало порядок заключения догово­ров. Наиболее крупные сделки оформлялись крепостным порядком, при котором документ, удостоверявший сделку, составлялся площадным подьячим при обязательном участии в этом не менее двух свиде­телей. Менее крупные сделки могли оформляться домашним спосо­бом. В законе точно не определялся круг сделок, которые должны были оформляться крепостным порядком. Предусматривались способы обеспечения исполнения договоров — залог и поручительство.

Законодательство уделяло внимание также и обязательствам из причинения вреда. Устанавливалась ответственность за причинение вреда, вызванного потравами полей и лугов. Собственник скота, по­травившего угодья, обязывался возместить убытки их владельцу. За­держанный при потраве скот подлежал возвращению собственнику в целости и сохранности.

Наследование осуществлялось, как прежде, по завещанию и по закону.

Уголовное право. Законодательство данного периода считает пре­ступлениями деяния, опасные для феодального общества, именуя их «лихим делом», хотя общего термина для обозначения преступления пока еще не существует.

В Соборном Уложении 1649 г. нашла более четкое отражение клас­совая сущность преступления. Это проявлялось прежде всего в том, что за ряд деяний назначались различные наказания в зависимости от классовой принадлежности их совершивших.

Соборное Уложение 1649 г. содержало многочисленные нормы особенной части уголовного права. На первом месте законодатель поставил преступления против религии. Впервые в истории россий­ского законодательства им посвящалась специальная глава. На вто­ром месте стояли государственные преступления (государственная измена, посягательства на жизнь и здоровье царя, самозванство и др.). К тяжким деяниям относились особо опасные преступления против порядка управления (нарушение порядка на царском дворе, фальши­вомонетничество, подделка царских печатей и др.). В законе имелись подробные описания различных составов преступлений — воинских, имущественных, против личности.

Хотя уголовное право в целом в Соборном Уложении 1649 г. было разработано на более высоком уровне, чем в предшествующих доку­ментах российского законодательства, все же в нем специально не вы­делялась общая часть уголовного права, а основное внимание сосре­доточивалось на описании конкретных составов преступлений. Нор­мы общей части уголовного права имелись в Соборном Уложении 1649 г., но в виде разрозненных статей.

Уголовное законодательство середины XVII в. уделяло большое внимание системе наказаний. По мере развития государства все раз­нообразнее становились меры наказания, одновременно они все бо­лее ужесточались. Ярко выраженной целью наказания в Соборном Уложении 1649 г. являлось устрашение. Предусматривалось широкое применение смертной казни. Простыми видами смертной казни счи­тались отрубание головы, повешение, утопление. Значительное место в системе наказаний занимала квалифицированная смертная казнь. Одной из самых тяжких мер наказания являлось закапывание живьем в землю. Применялось оно к жене, совершившей умышленное убийст­во мужа. К квалифицированным видам смертной казни относились также сожжение, залитие горла расплавленным оловом или свинцом, четвертование, колесование. Широко применялись членовредительные и болезненные наказания — отрезали нос, ухо, руку; били кнутом и палками. Уголовное законодательство знало уже такие меры нака­зания, как тюрьма и ссылка. Штраф, который ранее применялся час­то, занимал уже незначительное место среди мер наказания.

Процессуальное право. В законодательстве того времени все еще отсутствовало четкое разграничение между гражданско-процессуальным и уголовно-процессуальным правом. Однако различались две формы процесса— состязательный (суд) и следственный (розыск), при­чем последний приобретает все большее значение.

По делам о религиозных преступлениях, а также по многим иму­щественным преступлениям против личности процесс был розыскным. По этим делам велось предварительное следствие, которое, однако, не получило в то время четкого выражения в правовых нормах. Рас­следование большинства уголовных дел начиналось по усмотрению государственных органов, по доносам (особенно по политическим де­лам), жалобам потерпевших (разбой, кражи и др.). По наиболее важ­ным государственным преступлениям расследование начиналось не­посредственно по указанию царя.

Предварительное следствие сводилось главным образом к произ­водству неотложных действий (задержание подозреваемого, арест и др.). При розыске широко применялись повальный обыск, а также пытка.

В январе 1555 г. Боярская дума приняла законодательный акт о разбойных делах (такие законодательные акты тогда назывались при­говорами Боярской думы). В нем подчеркивалось, что основные до­казательства по разбойным делам должны добываться при помощи пытки и повального обыска. Под повальным обыском тогда понимался опрос окольных людей (не свидетелей) о личности подозреваемого или обвиняемого; они давали оценку личности (хороший или плохой че­ловек, преступник или нет). Особое значение это имело при призна­нии подозреваемого известным «лихим» человеком, т. е. наиболее опас­ным преступником, систематически совершавшим преступления. Уста­навливалось правило, при котором данные повального обыска имели конкретные юридические последствия. Если большинство опрошен­ных признавали лицо известным «лихим» человеком, то дополнитель­ных доказательств не требовалось. К нему применялось пожизненное тюремное заключение. Если при тех же условиях так высказывалось квалифицированное большинство (две трети), то применялась смерт­ная казнь.

В августе 1556 г. Боярская дума приняла приговор о губных делах. В нем определялся исчерпывающий перечень лиц, подлежавших оп­росу. К ним относились только добрые люди: светские и духовные феодалы, зажиточная часть посадского населения и чернотяглого крестьянства. Число участников повального обыска увеличилось до 100 человек (раньше в законодательных актах предусматривалось вна­чале 5 — 6 человек, а позднее 10 — 20 человек).

В законодательстве регламентировались основания и порядок при­менения пытки по религиозным, государственным и другим преступ­лениям. Большинство гражданских дел и некоторые уголовные, глав­ным образом частного обвинения, рассматривались в состязательном процессе. Он начинался и прекращался по воле сторон, которые пред­ставляли доказательства в обоснование своих требований.

Продолжается развитие системы формальных доказательств, ха­рактерной для феодального права. В законодательстве определялись значение и сила конкретных доказательств, которые делились на со­вершенные и несовершенные, полные и неполные. Суд при оценке до­казательств был связан требованиями закона. Царицей доказательств считалось признание обвиняемого или ответчика.

В состязательном процессе большое значение имели такие доказа­тельства, как ссылка из виноватых и общая ссылка. При ссылке из виноватых стороны по договоренности ссылались на группу свидете­лей. Если хотя бы один из свидетелей давал показания, противореча­щие утверждениям стороны, то последняя автоматически проигрыва­ла дело. При общей ссылке обе стороны ссылались на одного свидете­ля, условливаясь, что его показания будут решающими для дела.

В качестве доказательства сохранялась и присяга. В Соборном Уложении 1649 г. она именовалась крестным целованием, порядок ко­торого подробно регламентировался правовыми нормами.

* * *

Столетие с середины XVI до середины XVII в. знаменуется сущест­венным расширением территории Российского государства, преиму­щественно на востоке. Россия становится все более многонациональ­ной. Мероприятия правительства по централизации управления приводят к укреплению государства.

Данный период характеризуется заметными сдвигами в обществен­ном устройстве. Развертывающаяся борьба между феодальной аристократией и основной массой класса феодалов приводит ко все боль­шему укреплению позиций дворянства. Для развития класса эксплуа­тируемых характерно окончательное закрепощение крестьян, а также все большее сближение статуса крестьян и холопов.

Вступлению феодализма в стадию зрелости соответствует и изме­нение формы государства, которое становится сословно-представительной монархией. Правда, этот факт признается не всеми отечест­венными и зарубежными историками.* Власть монарха укрепляется, что находит свое внешнее отражение в новом титуле. Вместе с тем, царь все же не может обойтись без специальных органов, которые вы­ражают волю сословий. Важнейшим из них является Земский собор. Роль Боярской думы постепенно падает. Новой форме государства соответствуют и новые местные органы. На смену системе кормления приходит система губного и земского самоуправления, что заметно ущемляет политические и экономические интересы боярства и при­влекает к управлению широкие массы дворянства и верхушку посада.

 

 

Большие сдвиги происходят в развитии права. Создаются круп­нейшие законодательные сборники, активно развивается текущее за­конодательство. Институт землевладения характеризуется сближени­ем правового режима вотчин и поместий. Поместье как форма землевладения приобретает черты земельной собственности, посколь­ку право распоряжения им расширяется. Существенно расширяется система преступлений и система наказаний. На первое место все бо­лее выступают террористические формы процесса.

Российское государство готовится вступить в высшую и послед­нюю стадию феодализма — абсолютизм.

Глава 9. Великое княжество Литовское (ХШ в. —1569 г.)

§ 1. Образование и развитие Великого княжества Литовского

Великое княжество Литовское образовалось в XII — XIII вв. как результат белорусско-литовского общественного синтеза. Главной движущей силой объединения западно-русских (белорусских) и ли­товских княжеств в одно крупное государство было развитие производительных сил и экономических связей между отдельными княжествами. Ускорению этого процесса послужила необходимость объеди­нения военных сил в борьбе с Тевтонским и Ливонским орденами, а также нашествием татар. С течением времени к Великому княжеству Литовскому были присоединены украинские и некоторые рус­ские княжества. Его территория в начале XV в. составляла свыше 900 тыс. км² и простиралась от Черного до Балтийского моря. Пер­вой столицей государства был г. Новогородок (Новогрудок), а с XIV в. — г. Вильно.

В 1385 г. представители Польши прибыли в замок Крево (около Минска) и предложили великому князю Ягайле — Якову, сыну вели­кого князя Ольгерда (полурусскому), жениться на польской королеве Ядвиге, стать королем Польши и тем самым скрепить унию обоих го­сударств, не допустить полного перехода Польши в руки немцев, так как Ядвига еще в детстве была обручена с Вильгельмом Габсбургом Австрийским. Ягайло, стремясь разорвать союз Польши с Тевтонским орденом, принял предложение польских послов и обязался начать рас­пространение католицизма в Белоруссии, Литве и на Украине. Уез­жая в Польшу, Ягайло передал власть в Великом княжестве Литовс­ком своему брату Скиргайле (Ивану), а затем в 1392 г. великим князем литовским назначил Витовта — своего двоюродного брата.

Персональная уния с Польшей сохранялась до смерти Ягайлы в 1434 г. В 1447 г. уния была возобновлена после избрания королем Польши великого князя Литовского Казимира — сына Ягайло. Уния Великого княжества Литовского с Польшей способствовала разгрому Тевтонского ордена и приостановлению онемечивания Польши. От­рицательные последствия унии выражались в усилении феодального гнета и распространении в Белоруссии, Литве и на Украине католи­цизма.

В 1569 г. польским феодалам удалось, воспользовавшись Ливонс­кой войной, отторгнуть от Великого княжества Литовского Украину и Подляшье и вынудить представителей Великого княжества Литов­ского согласиться на подписание акта Люблинской унии. В результа­те этой унии было образовано государство — Речь Посполитая. Великое княжество Литовское и в составе Речи Посполитой сохраняло оп­ределенную обособленность. Оно имело свою территорию, свои орга­ны власти и управления, финансы, армию и законодательство. В кон­це XVIII в. была предпринята попытка превращения Речи Посполи­той в единое унитарное государство. Этот процесс не был завершен, так как Белоруссия и Литва вошли в состав Российской империи.

§ 2. Общественный строй

Социальный состав населения характеризовался наличием двух основных классов: феодалов и феодально зависимых крестьян. В пра­вовом отношении все население подразделялось на сословия: шляхту, духовенство, мещан и простых людей. Внутри каждого сословия име­лось также деление на определенные группы. Класс феодалов, состав­лявший небольшую часть населения, занимал господствующее по­ложение в экономической, политической и идеологической жизни об­щества. Все феодалы входили в состав привилегированного сословия шляхты либо духовенства. Но не все шляхтичи были феодалами, так как многие из них не имели зависимых от себя людей или даже не име­ли земельных владений и вынуждены были наниматься на службу к крупным феодалам.

Феодалы. Феодалы в экономическом и правовом отношении под­разделялись на ряд категорий в зависимости от богатства, родовитос­ти и занимаемой должности. В законодательных актах того времени различались феодалы высшей категории («высшего стану») — князья, паны радные, паны хоруговные и низшей категории — земляне-шляхта, имевшие собственные имения.

Верхушка класса феодалов, заседавшая в совете великого князя (раде), именовалась панами радными. В ее руках находилось все управление государством. К этой же категории относились и католи­ческие епископы. Панами хоруговными были крупные феодалы, вы­езжавшие на войну не под знаменами поветов (уезда или волости), а под своими знаменами, так как они выставляли значительное число воинов.

Права всего сословия шляхты (дворянства) неуклонно расширя­лись за счет закабаления и ограничения в правах простых людей. Но малоземельная и безземельная шляхта фактически не могла пользо­ваться многими правами.

Промежуточное положение между феодалами и простыми кресть­янами занимали бояре. До XV в. все феодалы назывались боярами, а затем появился термин «шляхта» или «бояре-шляхта», а боярами ста­ли называть простых людей, находившихся на службе князя или пана в качестве вассалов, имевших на праве владения (но не собственнос­ти) две волоки (около 42 га) земли. Бояре считались лично свободны­ми людьми и могли переменить своего господина, что сопровожда­лось потерей прав на землю.

Крестьяне. Основную массу населения составляли феодально за­висимые крестьяне, правовое положение которых определялось нор­мами обычного права, привилеями (грамотами) и статутами. Процесс обезземеливания и закрепощения крестьян наиболее полно был выра­жен в «Уставе на волоки» 1557 г. В силу этого закона значительная часть земли отбиралась у крестьян и на этих землях образовывались фольварки (государственные или великокняжеские имения). К каждо­му фольварку приписывались крестьяне, которые обязаны были от­бывать в нем барщину и вносить оброк. Количество приписанных крестьян зависело от размера пахотной земли в фольварке. На одну волоку земли в фольварке приходилось не менее семи крестьянских хозяйств. Этим законом крестьяне лишались права на землю и права перехода. Все крестьяне в зависимости от их принадлежности подраз­делялись на людей господарских (государственных) и людей панских.

Господарские люди подразделялись на тяглых, осадных, огород­ников. Тяглые крестьяне обязаны были выполнять барщинные рабо­ты по 2 дня в неделю с крестьянского двора, вносить оброк овсом, сеном, мелкой живностью (куры, гуси), отрабатывать 4 дня «толок» (особая летняя барщина в страду). На «толоки» обязаны были выхо­дить все трудоспособные крестьяне. Кроме этого, крестьяне должны были убирать господское сено, нести сторожевую и отбывать подвод­ную повинность, строить и содержать мосты и дороги, вносить серебщину — чрезвычайную подать на военные нужды, в случае войны вы­ставлять с 8 или 10 дворов одного ратника и др.

Осадными крестьянами назьшались те, которые не выполняли по­стоянных барщинных работ, а обязаны были платить чинш 30 грошей и отбылать 12 дней «толок» в год или по усмотрению администрации вместо «толок» с них взыскивались 12 грошей, 1 бочка жита или 10 грошей. Остальные повинности осадных крестьян были такие же, как у тяглых. По сравнению с тяглыми осадные крестьяне пользовались большей самостоятельностью. Они распоряжались своим рабочим временем и были менее зависимы от феодальной администрации.

Владельческие, или панские, крестьяне, как и господарские, дели­лись на «похожих», сохранивших свободу перехода, и «непохожих», т. е. полностью закрепощенных.

«Похожие» крестьяне выполняли повинности наравне с крепост­ными, а позже слились с ними. Их закрепощению способствовал за­кон о сроке давности, в силу которого крестьяне, прожившие на земле феодала свыше 10 лет, превращались в «непохожих» и теряли право перехода.

В наиболее тяжелом положении были крестьяне-огородники, вы­шедшие в основном из бывших холопов «челяди невольной». Ого­родники согласно «Уставе на волоки» получали надел земли по 3 мор­га (около 2 га) и обязаны были нести барщину по 1 дню в неделю, а жены их работать летом 6 дней на поле или огороде феодала. В случае увеличения наделов огородники соответственно должны были нести большие повинности.

Особое положение среди сельского населения занимали крестьяне-данники, которые в XVI в. продолжали еще оставаться лично свобод­ными людьми, а феодальную ренту вносили в виде различных даней: полюдья, дякла, куницы и других в государственную казну. Создание фольварков и приписка к ним свободных крестьян-данников, а также пожалование целых деревень и волостей отдельным феодалам приве­ли к тому, что к концу XVI в. количество крестьян-данников резко сократилось, а количество тяглых крестьян, обязанных отбывать бар­щину, возросло. Дальнейшее развитие феодально-крепостнических отношений и усиление эксплуатации сопровождались последующим разорением крестьян и появлением таких разрядов, как халупники и кутники. Халупники имели собственное жилье, но не пользовались пахотной землей. У кутников же не было даже собственного жилья, они ютились по чужим углам (куткам). Они нанимались на работу к купцам, ремесленникам и зажиточным крестьянам.

Городское население. Развитие ремесла и торговли в городах спо­собствовало упрочению экономических связей как внутри страны, так и с соседними государствами, что в свою очередь вело к увеличению городского населения, основная масса которого оформилась к XVI в. в особое сословие — мещан. В городах проживали также феодалы и духовенство.

Для зашиты своих интересов от бесчинств феодалов и конкурен­ции со стороны крепостных ремесленников городские ремесленники объединялись в союзы по профессиям — цехи.

§ 3. Государственный строй

Великое княжество Литовское прошло путь от раннефеодальной до сословно-представительной монархии.

Господарь. Во главе государства стоял господарь — великий князь. Ему принадлежала военная, административная, законодательная и судебная власть. Однако все важнейшие государственные дела он ре­шал не единолично, а совместно с панами-радой и сеймом (соймом). В ст. 2 раздела II Статута 1566 г. говорилось, что ни великий князь, ни паны-рада не имеют права начинать войну и устанавливать налоги без согласия сейма, на котором должны были присутствовать и представители шляхты.

Рада. В состав рады входили наиболее крупные феодалы и като­лические епископы (до 1569 г. 4 епископа, после Люблинской унии — 2). Кроме того, господарь мог приглашать на ее заседания и иных феодалов. Для решения особо важных государственных вопро­сов рада собиралась в полном составе.

В отсутствие господаря рада руководила всеми делами само­стоятельно. В ее компетенцию входили законодательство, внешняя политика, оборона государства, финансовые и важнейшие судебные дела.

Великий вальный сейм. Сейм Великого княжества Литовского вырос из древних вечевых собраний, на которые при феодализме ста­ли допускаться только лица, принадлежащие к сословиям шляхты и христианского духовенства. На сеймах основную роль играли круп­ные феодалы, шляхта же вынуждена была подчиняться воле панов. В XV и в начале XVI в. на сеймы могли являться все шляхтичи по желанию. Но очень часто шляхта не являлась на сеймы, поэтому было установлено правило, по которому от каждого повета должны были избираться на поветовых сеймиках по два депутата. Кроме избранных депутатов (земских послов) на сейм приглашались все паны рады, верхушка православного духовенства и крупные феодалы, не вхо­дившие в состав рады. Определенных сроков и постоянного места созыва сейма не существовало, собирались они в разных городах и замках по мере надобности, например в случае угрозы войны. К ком­петенции сейма относились дела о налогах, о защите государства, об избрании великого князя, некоторые судебные дела и вопросы зако­нодательства.

Недопущение на сейм представителей мещан и крестьян, преоб­ладание в нем влияния крупных феодалов делали его представитель­ным органом только класса феодалов и особенно его верхушки — князей и панов. Такой состав сейма предопределял и характер его правовых актов, которые полностью отвечали узкоклассовым инте­ресам феодалов.

Органы центрального управления. Повседневное руководство го­сударственными делами осуществлялось кроме рады должностными лицами: канцлером, ведавшим государственной канцелярией; подскарбием земским, управлявшим финансами. Гетман наивысший ко­мандовал войсками во время походов и занимался вопросами ком­плектования и снабжения армии в мирное время. Маршалок земс­кий был блюстителем порядка и этикета при дворе великого князя. Ему принадлежала главенствующая роль на сеймах и других собра­ниях. Он судил участников сейма и их слуг за преступления, совер­шенные на сейме.

Не изжила себя и прежняя дворцово-вотчинная система управле­ния. Существовали такие должностные лица и придворные чины, как подчаший, чашник, мечник, стольник и др.

Местные органы управления. Местное управление в разных час­тях государства строилось неодинаково. В результате реформ, прове­денных в 1565 — 1566 гг , вся территория государства была разделена на 30 поветов (уездов), которые входили в состав 13 воеводств. Пра­вовое положение воеводств и поветов в составе княжества было раз­личным. Например, воеводства Полоцкое и Витебское пользовались особым правовым режимом в составе княжества. Особое управление было организовано в городах и в частных владениях крупных феода­лов, которым принадлежали некоторые княжества и поветы.

Во главе каждого воеводства стоял воевода, назначаемый вели­ким князем и радой. В воеводства Полоцкое и Витебское воеводы на­значались с согласия местных феодалов. Воевода руководил военны­ми силами, был главою исполнительных органов воеводства, осуществлял контроль за управлением государственными имениями и доходами, следил за поддержанием порядка на территории воевод­ства и осуществлял правосудие в городском (замковом) суде. Он же входил в состав паны-рады по должности.

Воеводы осуществляли свою деятельность совместно с радами, состоящими из местных феодалов, и при помощи своих должностных лиц «врадников» — наместника, ключника, писаря и др.

Управление в поветах осуществлялось старостами, которые назна­чались великим князем и радой. Старосты наблюдали за выполнени­ем населением всех повинностей (военной, дорожной, подводной), руководили сбором общегосударственных налогов, следили за под­держанием порядка в поветах, осуществляли суд по некоторым делам. В повете также имелись местные «врадники» — хорунжий, подстароста, писарь и др.

Наиболее важные вопросы в воеводствах и поветах обсуждались на местных сеймиках, на которые собирались только шляхтичи неза­висимо от их имущественного положения. Они избирали представи­телей в сейм, кандидатов на некоторые судебные должности, заслу­шивали отчеты депутатов о решениях вального сейма и решали некоторые местные сословные дела.

Функции органов государственного управления в волостях осу­ществляли наместники — державцы, которым давались в держание господарские имения и замки. Они собирали денежные и натуральные подати, следили за содержанием в надлежащем порядке укреплений, мостов и дорог, могли судить простых людей и в некоторых случаях шляхту.

В деревнях представителями администрации являлись сельские войты, сотники, сорочники, десятники, у крестьян-данников — изби­раемые ими старцы. Эти лица занимались разверсткой повинностей, сбором дани и доставкой ее в казну.

Органы городского управления. Отличительной чертой управле­ния в городах Великого княжества Литовского по сравнению с Рус­ским государством было предоставление городам некоторого само­управления.

Во главе города стоял войт, назначаемый господарем. Впоследст­вии эта должность стала выборной. Непосредственными помощника­ми войта были бурмистры, радцы и лавники, которые назначались войтом или избирались из местных богатых мещан. Рада и бурмистры ведали административно-хозяйственными делами. Войт совместно с лавниками рассматривал уголовные дела. В своей деятельности город­ские органы руководствовались законами и нормами обычного пра­ва, а в более позднее время пользовались и нормами иностранного городского права, приспособленными к местным условиям.

Судебные органы. Высшим судебным органом в государстве был суд великого князя (господарский суд), в котором судили господарь и паны-рада. Разновидностью господарского суда считался суд панов рады, который рассматривал дела без великого князя.

В 1581 г. был издан закон об образовании высшего апелляционно­го суда, избираемого шляхтой. Он стал называться Главным судом, или Главным трибуналом. Решения и приговоры Главного суда выно­сились большинством голосов и назывались декретами. Они имели такую же силу, как и решения господарского суда, и обжалованию не подлежали.

Местными судами были: городские (замковые), земские, подко-морские, копные и войтовско-лавничьи суды.

§ 4. Право

Источники права. На ранней стадии развития княжества в каж­дой местности (земле) действовало свое местное обычное право, а также нормы Русской Правды, международных договоров и церков­ное право.

С конца XIV в. получает развитие писаное право в виде специаль­ных грамот или привилеев (частных законов), направленных на обеспе­чение прав отдельных лиц, групп и даже всего класса феодалов. По своему содержанию и действию в пространстве привилеи подразделя­лись на общеземские, которые действовали на территории всего государства, областные, данные жителям только одной какой-либо земли (области) волостные, городские и персональные, данные кому-либо лично.

В 1468 г. был издан Судебник, в котором подверглись кодифика­ции нормы уголовного и уголовно-процессуального права, направ­ленные на защиту феодальной собственности.

В первой четверти XVI в. была осуществлена работа по система­тизации местного права, которая завершилась в 1529 г. изданием на белорусском языке первого в Европе свода законов — Статута Вели­кого княжества Литовского. В нем содержалось свыше 240 статей (ар­тикулов), систематизированных в 13 разделах, в которых излагались нормы, относящиеся к государственному, гражданскому, земельно­му, уголовному, процессуальному праву. Основными источниками Статута 1529 г. были: местное обычное право, грамоты, Судебник 1468 г. и Русская Правда. В 1566 г. был издан второй Статут, состоящий из 14 разделов и 367 статей, закрепивший социально-экономические и политические изменения в государстве. В 1588 г. был издан третий Статут, который действовал на территории Белоруссии и Литвы до 1840г.

Гражданское право. Право собственности. Гражданская правоспособность и дееспособность лиц, как и в других феодальных государствах, определялись в зависимости от классовой и сословной принадлежности.

Полной правоспособностью обладали только крупные феодалы и верхушка духовенства. Феодалы, находившиеся в вассальной зависи­мости от князей и панов, могли распоряжаться выслуженными име­ниями только с согласия верховного собственника. Еще большие ог­раничения предусматривались в отношении бедной безземельной слу­жилой шляхты, которая не могла занимать выборных должностей. Служащий у пана мелкий шляхтич не имел права без согласия хозяи­на оставить у него службу и не мог распоряжаться выслуженным име­нием. Феодально зависимые крестьяне не имели права приобретать земли на праве собственности, не могли свободно распоряжаться сво­им недвижимым имуществом. Совсем бесправной была челядь неволь­ная, которая ничего не могла получать даже по завещанию.

Земельные владения феодалов по их правовой регламентации под­разделялись на три вида: отчины или дедины — имения, полученные по наследству от отца или деда; имения, купленные самим феодалом; имения выслуженные, пожалованные во временное пользование вер­ховным собственником.

Обязательственное право. В законе были установле­ны форма и порядок совершения сделок, сроки исковой давности, оче­редность взысканий и другие нормы. Так, договор купли-продажи имений должен был совершаться в письменной форме в присутствии свидетелей и под страхом недействительности регистрировался в суде. При заключении договора займа на сумму свыше 10 коп грошей* кре­дитор обязан был получить от должника письменное обязательство. В обеспечение договора займа должник мог передавать кредитору в залог (заставку) свое имущество.

 

 

Прекращение обязательства наступало в случае его исполнения, истечения срока давности, вследствие смерти обязанного лица, при невозможности исполнения. Были установлены следующие сроки ис­ковой давности: для истребования недвижимого имущества —10 лет, движимого — 3 года. Из этого правила имелись некоторые исключе­ния.

Наследственное право. По закону наследниками пер­вой очереди были признаны дети наследодателей и их потомство, но только рожденные в законном браке и не лишенные прав на наследст­во. Наследниками второй очереди признавались братья и сестры наследодателя.

При наличии братьев дочери наследодателей не наследовали не­движимых имений отца, а получали только одну четвертую часть сто­имости остального имущества независимо от числа братьев и сестер. Материнское имение они наследовали в равных долях с братьями. Жена после смерти мужа получала не более одной третьей части име­ния в пожизненное владение, а наследниками считались дети либо братья мужа. Внесенное в дом мужа приданое жены при отсутствии детей в случае ее смерти возвращалось ее родственникам. Посторон­ним лицам могли передаваться по завещанию движимое имущество и имения, купленные самим завещателем. Отчины должны были пере­даваться наследникам по закону.

Феодально зависимые люди могли завещать посторонним лицам только одну треть своего движимого имущества, а две трети обязаны были оставлять детям. При отсутствии детей эти две части должны были оставаться в доме и поступали в распоряжение господина. По Статуту 1588 г. предусматривалась возможность наследования женой имущества мужа, в число наследников третьей очереди были включе­ны родители наследодателя и в четвертую очередь — иные родствен­ники.

Семейное право. В области семейных отношений наряду с писа­ным правом широко применялись нормы обычного права, которое особенно долго удерживалось среди трудового населения. Государ­ственные органы законным признавали только брак, заключенный с соблюдением церковньк обрядов.

Для вступления в брак необходимо было достигнуть совершенно­летия, не состоять в другом браке и в близком родстве между собой. Муж признавался главой семьи и законным представителем ее инте­ресов. Если же муж приходил в дом жены, т. е. в «примы», управление хозяйством фактически оставалось в руках жены, а права мужа были в значительной степени ограничены.

Дети обязаны были подчиняться воле родителей. В случае несо­стоятельности должника — простого человека — суды могли вынести решение о передаче кредитору в залог его детей и даже жены.

Выдавая дочерей замуж, родители обязаны были давать прида­ное. Размер его определялся нормами обычного права и соглашением сторон. В случае смерти родителей невесты приданым должны были обеспечить ее братья.

По учению церкви, как католической, так и православной, рас­торжение браков не допускалось. Однако по обычному праву брак мог быть расторгнут по заявлению одного или обоих супругов духов­ным либо светским судом.

Уголовное право. Понятие преступления в памятниках права оп­ределялось по-разному. В одном случае оно рассматривалось как на­рушение норм права — «выступ» из права, т. е. как общественно опас­ное деяние. В другом же случае оно расценивалось как причинение вреда потерпевшему — «шкода», «кривда», «гвалт». Под нарушением норм права понималось как нарушение закона, так и норм обычного права.

За умышленные преступления виновный нес ответственность в полной мере. Например, за умышленное убийство преступник подвер­гался смертной казни, с его имущества взыскивались «годовщина», а также иные расходы, связанные с причинением материального ущер­ба. При неосторожном убийстве виновный освобождался от наказа­ния, но обязан был выплатить родственникам убитого «годовщину». Суд обязан был учитывать и возраст преступника. Так, не несли уго­ловного наказания несовершеннолетние лица (по Статуту 1566 г. не достигшие 14 лет, а начиная с 1588 г. не достигшие 16 лет).

Уголовное законодательство XVI в. знало уже простое и сложное соучастие. При простом соучастии, когда все соучастники являлись соисполнителями преступления, все они должны были подвергаться одинаковому наказанию. При сложном соучастии преступники под­разделялись на исполнителей, пособников, подстрекателей и могли наказываться по-разному.

Сословный характер феодального уголовного права особенно на­глядно проявлялся при назначении наказаний. Преступление, совер­шенное шляхтичем, наказывалось легче, чем такое же деяние просто­го человека. Например, в случае нанесения ран шляхтичем шляхтичу виновный наказывался по принципу «око за око, зуб за зуб». За нане­сение ран простому человеку шляхтич наказывался денежным штра­фом. Если же простой человек ранил шляхтича, он подвергался смер­тной казни.

Наказание рассматривалось как возмездие за преступление и как средство устрашения. Целью наказания было также возмещение при­чиненного вреда в виде различных денежных взысканий, штрафов и конфискаций.

Наиболее распространенной была смертная казнь, которая уста­навливалась за государственные преступления, убийство, кражу и дру­гие деяния и существовала в форме повешения, сожжения, утопления, отсечения головы. В качестве телесных наказаний применялись к про­стым людям битье кнутом, битье розгами и членовредительные, та­кие, как отсечение руки, отрезание ушей, языка, разрезание ноздрей. Тюремное заключение применялось на срок от 6 недель до 1 года и 6 недель; как дополнительная мера наказания к шляхте могло приме­няться лишение чести и прав.

Имущественные наказания имели весьма широкое распростране­ние Подобно головничеству по Русской Правде, в Великом княжест­ве Литовском при убийстве взыскивалась «головщина» в пользу род­ственников убитого. Ее размер зависел от сословной принадлежности и должности, занимаемой убитым, например по Статуту 1529 г. за тяглого крестьянина — 10 коп грошей, за «паробка невольного» — 5 коп грошей, а за шляхтича — 100 коп грошей родственникам убито­го и еще 100 коп грошей в казну.

Денежные штрафы взыскивались в доход казны или чаще всего в доход тех государственных органов, которые осуществляли правосу­дие, такие штрафы назывались «виной».

Процессуальное право. Четкого разграничения между граждан­ским и уголовным процессом в Великом княжестве Литовском не было. Процесс носил обвинительный характер, при котором потерпевший или его представитель обязаны были сами собирать доказательства и представлять их суду. Только в 1566 г. было установлено правило, по которому по наиболее тяжким преступлениям вводилось государствен­ное расследование. С этого времени уголовный процесс начал приоб­ретать инквизиционный характер. В процессе допускалось примире­ние сторон как по гражданским, так и по уголовным делам. Предус­матривалось участие адвоката.

Важное место в процессуальном праве уделялось доказательствам. Они подразделялись на достаточные (совершенные) и недостаточные (несовершенные). К первым относились признание стороны, письмен­ные акты, задержание с поличным, показания определенного коли­чества свидетелей, заранее указанного в законе. Допускалась пытка простых людей. При отсутствии достаточного количества свидетелей и других полных доказательств могла применяться присяга. После рассмотрения дела по существу суд устно выносил постановление, которое затем записывалось в судебные книги.

Сторона, недовольная решением суда первой инстанции, была обязана заявить суду об этом немедленно. В противном случае она лишалась права подавать жалобу в суд второй инстанции. Предостав­ление новых доказательств в суд второй инстанции не допускалось.

Самым слабым звеном в процессуальном праве было исполнение судебных постановлений, так как феодалы зачастую игнорировали судебные решения и сторона, получив решение суда в свою пользу, часто не могла добиться его исполнения.

* * *

Великое княжество Литовское образовалось позже Древнерусско­го государства, но прошло исторически сходные этапы. Литва, как и Русь, миновала рабовладельческий строй и перешла непосредственно к феодализму. Это означало, что ее политические формы развивались аналогично.

Великое княжество Литовское сложилось на стыке крупнейших держав того времени — Польши и Руси и не могло не чувствовать их влияния.

Дело осложнялось возникновением в XIII в. немецкой экспансии с запада и монголо-татарской — с востока. Тем не менее, в этих слож­ных условиях, используя противоречия между соседями, Великое кня­жество Литовское смогло стать на время большим и сильным госу­дарством. Однако отстоять свою независимость оно все-таки не смог­ло, что привело к возникновению Речи Посполитой.

На протяжении трех веков Великое княжество Литовское дошло до уровня сословно-представительной монархии, то есть догнало и даже перегнало Россию по темпам.

Великое княжество Литовское только по названию было литовс­ким. Большую часть его населения составляли славяне (русские, укра­инцы, белорусы) и другие народы. Даже первый Литовский статут был написан на западнорусском или белорусском языке. А следующие — на польском.

Правовая система княжества в своем развитии достигла высокого уровня. Некоторые нормы Литовских статутов будут восприняты и русским законодательством XVII в.

История Великого княжества Литовского тесно стыкуется и с ис­торией Украины.

Глава 10. Общественно-политический строй и право Украины (середина XVII — ХVIII в.)

§ 1. Общественно-политический строй Украины накануне освободительной войны 1648 —1654 гг.

XIV — XVI вв. были временем интенсивного формирования укра­инской народности, выросшей из единого и для русских, и для белору­сов корня — древнерусской народности. Процесс формирования укра­инской народности в основном завершился к середине XVII в. Опре­делились границы ее этнической территории, сформировались единый язык, единая культура, сложилась общность характера, происходило укрепление экономических связей между отдельными землями Украины.

Однако еще раньше, к концу XIV в., ослабленная монголо-татарским нашествием и золотоордынским игом значительная часть южно­русских земель после длительного и упорного сопротивления трудо­вого народа была захвачена Польшей, Венгрией и Молдавским кня­жеством, а в состав Великого княжества Литовского были включены Восточная Волынь, Подолия, Киевщина и Чернигово-Северщина. Жес­токим набегам подвергались украинские земли со стороны орд Крым­ского ханства, подстрекаемого султанской Турцией. В ходе ожесто­ченной борьбы между феодалами соседних государств за установле­ние господства на Украине в соответствии с Люблинской унией 1569 г. большая часть украинских земель оказалась под властью Речи Посполитой. Территория Украины была разделена на воеводства во главе с польскими воеводами.

Стремясь закрепиться на Украине, навсегда утвердить здесь свое господство, иноземные поработители беспощадно угнетали трудящих­ся, делали все, чтобы углубить разобщенность между отдельными зем­лями, мешали развитию связей между Украиной и Россией, между ук­раинским, белорусским и русским народами. На Украине царил жес­токий социальный, национальный и религиозный гнет.

Власть магнатов и шляхты на Украине приняла особенно грубые формы. Сюда были перенесены существовавшие в панской Польше порядки, отличавшиеся особенно жестоким отношением к трудящим­ся массам. В первой половине XVII в. наблюдался дальнейший рост на Украине магнатского и шляхетского землевладения, источниками которого являлись королевские пожалования и насильственный захват земель, находящихся в пользовании крестьян, казаков и мещан. Од­новременно с магнатско-шляхетским росло и монастырское землевладение. Особенно быстро росло крупное феодальное землевладение в Брацлавском, Киевском и Черниговском воеводствах. Владения поль­ских и полонизированных украинских магнатов, достигшие огромных размеров, превращались в своеобразные государства в государстве. Кроме земельных богатств магнаты и шляхта на Украине пользова­лись обогащавшими их различного рода монополиями, владели мель­ницами, пивоварнями и винокурнями, сосредоточивали в своих руках промыслы и торговлю.

В то же время резко ухудшилось положение украинских крестьян, в основной массе попавших в крепостную зависимость. Феодалы уве­личивали барщину и оброк. Барщина достигла 3 — 4 дней в неделю, а иногда и более. Помимо барщины крестьяне платили денежный чинш и вносили большой натуральный оброк Существовали налог со дво­ра (подъемное), налог со скота (поповщина) и множество повиннос­тей. Феодально зависимые крестьяне не имели элементарных прав. Пользуясь неограниченной властью, феодал мог безнаказанно не толь­ко истязать и грабить крестьян, но даже убивать их.

Значительно ухудшилось положение и основной массы казачест­ва, и прежде всего тех, кто не попал в реестр, который был ограничен 6 тыс. казаков. Не признавая за нереестровыми казацких прав, феода­лы закрепощали их, вынуждая отбывать феодальные повинности. Ухудшилось положение и рядовых реестровых казаков Власти систе­матически урезали их права и привилегии. Рядовых казаков заставля­ли трудиться и на казацкую старшину.

Тяжелым было положение и городских низов, прежде всего ремес­ленников и мелких торговцев, которые отбывали различные повин­ности выходили на работу по укреплению замка магната, ремонту плотин, платили многочисленные налоги, содержали на постое поль­ско-шляхетские войска. Даже мещанам городов, на которых распрос­транялось магдебургское право, приходилось платить налоги поль­скому воеводе, содержать гарнизоны крепостей и отбывать другие по­винности.

Вместе с иностранными поработителями нещадно эксплуатирова­ли украинских трудящихся и местные феодалы, которые рассчитыва­ли, как и польские феодалы, усилить свои классовые позиции, укре­пить феодально-крепостнические порядки. Усиление национального, религиозного и феодально-крепостнического гнета и резкое ухудше­ние в связи с этим положения крестьянства и городских низов вынуж­дали угнетенных браться за оружие, выступать против эксплуатато­ров, разворачивать антифеодальную борьбу. Одновременно нараста­ло национально-освободительное движение.

§ 2. Народно-освободительная война и борьба за создание Украинского государства

Народно-освободительная война. В 1648 —1654 гг. на Украине раз­вернулась всенародная освободительная война, в результате которой было создано Украинское государство, на качественно новую ступень поднялось этническое самосознание украинского народа, укрепилась идея единства с русским и белорусским народами.

Началом народно-освободительной войны украинского народа послужило восстание запорожского казачества, возглавляемое выда­ющимся государственным деятелем и полководцем Богданом Хмель­ницким. Его живительным источником стали демократические тра­диции украинского народа, которые развивались на протяжении веков, сохранились в годы порабощения и упадка. Ярким их проявлением стало создание Запорожской Сечи. Это была подлинно «христианс­кая казацкая республика».

Казачество выступило ударной силой в годы освободительной войны. Исторической заслугой Б. Хмельницкого являлось то, что он выражал вековые стремления и надежды украинского народа к тесно­му союзу с русским и белорусским народами и, возглавляя процесс складывания украинской государственности, правильно понимал ее задачи и перспективы, видел невозможность в тех условиях спасения украинского народа без его объединения с братскими народами, вы­сказался за воссоединение Украины с Россией.

Освободительная война 1648 — 1654 гг., которая ставила главны­ми задачами свержение польско-шляхетской власти, ликвидацию тяж­кого феодально-крепостнического гнета и создание Украинского го­сударства, была величайшим историческим событием в жизни украинского народа. Ее главной и решающей движущей силой было трудовое крестьянство, которое выступало против социального гне­та польских и украинских феодалов-крепостников и иноземного гос­подства. Важную роль играли союзники крестьянских масс — рядо­вые казаки и городская беднота. Участие в освободительной борьбе казацкой старшины, средней и мелкой украинской шляхты, право­славного духовенства, зажиточной верхушки мещан обусловливалось их стремлением ликвидировать национальный, религиозный гнет и привилегированное положение иноземных поработителей.

Были созданы крупные народно-освободительные вооруженные силы, которые нанесли поражение польско-шляхетским войскам и ос­вободили большую часть территории Украины. Успехи в народно-ос­вободительной войне привели к освобождению украинского народа от польско-шляхетского политического, социально-экономического, национального, а также религиозного гнета.

Становление украинской государственности. Еще в ходе освободи­тельной войны на значительной части территории Украины был лик­видирован государственный аппарат Речи Посполитой и осуществлял­ся процесс формирования украинской государственности. При этом, однако, власть на освобожденной Украине в своих руках сосредото­чили казацкая старшина и другие украинские феодалы, они обеспечи­ли себе экономические и политические привилегии, господствующее положение в обществе, возможность эксплуатировать крестьян, рядо­вых казаков и мещан. Это осуществлялось с помощью гетмановского правления и полково-сотенного устройства. В ходе народной войны в освобожденных украинских городах, местечках и селах создавались органы власти, возглавляемые полковниками, сотниками, атаманами, которые кроме военных обязанностей выполняли также администра­тивные функции. Образцом для нового формирующегося государ­ственного аппарата Украины стали традиционные войсковые и адми­нистративные органы Запорожской Сечи.

Высшим органом власти на освобожденной территории Украины являлась Войсковая (генеральная) рада, которая решала важнейшие политические, военные и хозяйственные вопросы. Участвовать в Вой­сковой раде формально имели право все казаки, но фактически дело обстояло иначе. В ней принимали участие генеральная (высшая), пол­ковая и сотенная старшины, а также часть рядового казачества. Та­ким образом, обеспечивалось руководящее положение в Войсковой раде казацкой старшины. Войсковой раде принадлежало право выби­рать гетмана и генеральную старшину, а также смещать их с этих должностей. Она осуществляла верховный суд. В редких случаях при­сутствия на Войсковой раде широких казацких масс она называлась «чернецкою» или «черною». Здесь явно проявлялись противоречия между казацкой старшиной и рядовыми казаками, поэтому старшина предпочитала созывать узкие старшинские войсковые рады. Руково­дил Войсковой радой гетман, поддерживали порядок на ней войско­вые есаулы.

Постепенно власть военная, законодательная, административная и судебная сосредоточилась в руках гетмана. Гетману, в частности, принадлежало право руководить войском, численность которого в 1649 г. достигла 300 тыс. Он утверждал решения генерального суда, возглавлял старшинскую администрацию, подписывал универсалы, приказы, соглашения и другие правовые акты. При гетмане состояла постоянная рада, в состав которой входили генеральная старшина и часть полковников, она являлась совещательным органом. По мере укрепления своей власти гетман все реже созывал Войсковую и даже старшинскую раду, чаше советуясь с узким кругом своих приближен­ных. Местом сосредоточения гетманского управления был г.Чигирин, где проживал Б. Хмельницкий, но столицей Украины гетман неоднок­ратно называл Киев.

Центральным административным и судебным органом, подчинен­ным гетману, был генеральный уряд (генеральная старшина). В его состав входили: генеральный (войсковой) писарь, генеральный казна­чей, хорунжий, бунчужный, обозный, генеральные есаулы и судьи. Генеральный писарь возглавлял гетманскую канцелярию, готовил проекты универсалов, распоряжений и других актов. Генеральные еса­улы руководили войсками, иногда замещали гетмана во время воен­ных действий. Генеральный обозный ведал реестром войска и органи­зацией военного лагеря в походе, организовывал учет населения на освобожденной территории. Финансовыми делами руководил войско­вой или генеральный казначей (подскарбий), в ведении которого на­ходилась скарбовая канцелярия, занимавшаяся бюджетом. Все чины генерального уряда избирались на Войсковой раде во время выборов гетмана. Как и гетман, они были крупнейшими землевладельцами Украины.

Освобожденная часть территории Украины в военно-администра­тивном отношении делилась на полки, которых в 1649 г. было 16, а в 1650 г. — 20. Административным центром каждого полка был наибо­лее развитый на данной территории в экономическом и культурном отношении город. Полковник управлял полком с помощью полковой старшины, которая назначалась полковником или избиралась каза­ками. Каждый полк делился на сотни. Количество сотен в полках ко­лебалось от 10 до 20 и более. Сотник руководил сотней совместно с сотенною старшиною: писарем, есаулом, хорунжим, атаманом. Сотни­ка и сотенную старшину, как правило, выбирали казаки. В полковые и сотенные города назначался городовой атаман. Таким образом, в полковом и сотенном устройстве объединялась в одних руках военная и гражданская власть. В городах действовали и некоторые органы самоуправления: в больших —магистраты, в меньших — ратуши.

Судебная система не была отделена от администрации. Ее возглав­лял гетман, который утверждал приговоры генерального и полковых судов по наиболее важным делам, особенно приговоры к смертной казни.

Органы власти, создаваемые в ходе освободительной войны, в итоге стали орудием господства украинских феодалов. Руководящей силой украинских феодалов выступала казацкая старшина (гетман, генеральная старшина, полковники, сотники и атаманы). Захватив земли и другие природные богатства, взяв в свои руки промыслы и торговлю, казацкая старшина стала мощной политической и эконо­мической силой. В класс феодалов входили также украинская шляхта, высшее православное духовенство и городской патрициат. Эти силы, опираясь на складывающийся государственный аппарат, противосто­яли крестьянству, казацкой и городской бедноте.

§ 3. Воссоединение Украины с Россией

В период освободительной войны значительно окрепли экономи­ческие и политические связи Украины с Россией. Украине Русским государством оказывалась большая военная и другая помощь. Пере­говоры о воссоединении Украины с Россией стали вестись еще в нача­ле народно-освободительной войны. Их успех сдерживала недоста­точная еще тогда возможность России в силу ряда причин начать войну с Польшей. Окончательное решение о воссоединении Украины с Рос­сией было принято в 1653 — 1654 гг. В феврале 1653 г. русский царь созвал Боярскую думу, где были обсуждены русско-польские отноше­ния. Было решено направить в Варшаву большое русское посольство с предложениями об условиях мира, а также заняться подготовкой в случае отклонения этих предложений к войне с Польшей. Намечено было созвать Земский собор и на нем рассмотреть вопрос о принятии Украины в состав Российского государства. Для ускорения воссоеди­нения Украины с Россией в марте 1653 г. в Москву выехало украин­ское посольство во главе с С. Мужиловским и К. Бурляем. Предста­вители Украины были торжественно встречены уполномоченными Российского государства. Послов Украины принял царь. Послы, вы­ражая волю украинского народа, передали просьбу гетмана Б. Хмель­ницкого ускорить воссоединение Украины с Россией. 25 марта 1653 г. состоялся один из самых представительных земских соборов, кото­рый дал санкцию на воссоединение Украины с Россией. После этого переговоры Украины с Россией еще более активизировались и 1 ок­тября 1653 г. вновь собранный Земский собор единогласно одобрил решение о вхождении Украины в состав Российского государства. Участники Земского собора выразили готовность принять участие в войне против шляхетской Польши, «не щадя голов своих». Царская грамота с решением Земского собора была вручена послам Украины. Одновременно на Украину выехало русское представительное посоль­ство в составе 250 человек во главе с боярином В. Бутурлиным. Цере­мония провозглашения воссоединения Украины с Россией состоялась на Войсковой раде, которая была созвана в Переяславе, в те времена крупном экономическом и административном украинском центре.

Еще до собрания Войсковой рады утром 8 января 1654 г. решение о воссоединении Украины с Россией было одобрено на заседании рады генеральной старшины, полковников и есаулов, что было встречено с восторгом всеми находившимися в Переяславе. На Переяславской раде, которая открылась вслед за радой генеральной старшины в тот же день, 8 января 1654 г., выступил с обращением к украинскому на­

роду Б. Хмельницкий. Войсковая рада одобрила воссоединение Ук­раины с Россией.

В Переяславе русские послы публично передали гетману и казац­кой старшине царскую грамоту о воссоединении Украины с Россией. В. Бутурлин от имени царя вручил Б. Хмельницкому также знаки гет­манской власти и заверил, что будут сохранены завоеванные в осво­бодительной борьбе права и вольности населения Украины. Так тор­жественно был провозглашен исторический акт воссоединения Укра­ины с Россией, явившийся результатом волеизъявления украинского и русского народов. Тогда, в середине XVII в., в состав России вошли Левобережье, Слободская Украина, Киев и Запорожье. Правобережье было воссоединено с Россией позже — в конце XVIII в. Но и после этого часть украинских земель осталась в составе соседних с Россией государств. Восточная Галичина, Северная Буковина и Закарпатье еще длительное время находились под гнетом иностранных захватчиков.

§ 4. Государственный строй Украины во второй половине XVII и XVIII в.

Являясь с середины XVII в. частью Российского государства, Ук­раина первоначально сохраняла свое самоуправление. Однако еще во второй половине XVII в. одновременно с укреплением феодально-кре­постнической системы в стране наметилась тенденция к постепенной ликвидации царизмом особенностей административного устройства на Украине.

Этот процесс определялся слиянием классовых интересов казац­кой старшины и других украинских феодалов с интересами русских феодалов в условиях обострившейся антифеодальной классовой борь­бы, что и привело в итоге к установлению единой государственной системы, которая отражала потребности господствующего класса Украины и России. На сужение, а затем и ликвидацию самоуправле­ния Украины повлияли и некоторые внутриклассовые противоречия в среде феодалов, о чем свидетельствовали, в частности, конфликты некоторых гетманов с царизмом.

Однако во второй половине XVII в. Левобережье, Слободская Украина и Запорожье пользовались еще правом на самоуправление и сохраняли особенности в административном, судебном и военном ус­тройстве, как это определялось Мартовскими статьями 1654 г.. Пере­яславскими статьями 1659 г. и Московскими статьями 1665 г.

На Левобережье Украины сохранялось гетманское правление с административно-территориальным устройством, сложившимся в годы освободительной войны. Гетман избирался на казацкой раде из лиц, заранее выдвинутых старшиной, а затем утверждался царским правительством. Гетману принадлежала высшая власть. Верхушку государственного аппарата, как и в годы освободительной войны, составляла генеральная старшина — обозный (руководил артиллерией казацкого войска), судья, писарь (вел делопроизводство и занимался внешними связями), подскарбий (ведал финансами), бунчужный, хо­рунжий и есаулы (отвечали за формирование и боепитание войска, обучали казаков военному делу) .Территория Левобережья разделялась на полки. Во главе полка стояли полковник и полковая старшина. Полки в свою очередь делились на сотни. Административно-военные должности считались выборными, однако в большинстве случаев за­мещались по усмотрению вышестоящих властей.

Формально подчиняясь гетману Левобережной Украины, Запо­рожье, как и русские казачьи области, пользовалось правом самоуп­равления. Оно поддерживало непосредственные связи с царским пра­вительством. В Запорожье высшим органом считалась войсковая рада. Огромную роль играла высшая старшина — кошевой атаман, судья, писарь, есаулы. Запорожское казачество делилось на курени, возглав­ляемые куренным атаманом.

В управлении Слобожанщиной было много общего с управлени­ем Левобережной Украиной, однако полки здесь в административном и военном отношении были подчинены не гетману, а белгородскому воеводе, Разрядному, а с 1688 г. и Посольскому приказам.

Все указанные основы организации и деятельности администра­ции на Украине каждый раз подтверждались в новых статьях и гра­мотах царского правительства, которые провозглашались при избра­ниях нового гетмана. Сохраняя самоуправление и предоставляя старшине, шляхте, духовенству феодальные привилегии, царское пра­вительство вместе с тем укрепляло свою власть на Украине, исполь­зуя в этих целях местных феодалов. Войсковые рады широкого соста­ва перестали созываться совсем. Возросло значение старшинской рады и органов гетманской администрации, где заправляла генеральная старшина. Особую роль стала играть Генеральная войсковая канце­лярия, в которой сосредоточилось политическое, административное, военное, судебное и финансовое управление. Выборы генеральной старшины и полковников уже к концу XVII в. приобрели лишь про­цедурный характер, так как эти должности фактически замещались по назначению гетмана. В начале XVIII в. был установлен новый по­рядок, при котором чины генеральной старшины назначались по пред­ставлению гетмана царским указом. В 1715 г. была отменена выбор­ность полковой и сотенной старшины. Царизмом проводилась активная политика ограничения и гетманской власти. При гетмане с 1709 г. появляется должность российского резидента, а позже, с 1754 г., — советника с еще более широкими контрольными полномочиями. Царское правительство полностью контролировало деятельность гет­мана. При определении кандидатуры на пост гетмана в XVIII в. оно стремилось подбирать таких деятелей, которые содействовали бы ему в постепенной ликвидации специфических форм административного и военного устройства Украины. Таким гетманом, например, был брат фаворита царицы Елизаветы Петровны Кирилл Разумовский. В 1764 г. гетманство было ликвидировано.

В процессе сужения, а затем и ликвидации самоуправления Укра­ины царизм создавал здесь новые российские административные уч­реждения или расширял старые, например воеводское правление. Пос­тепенно шел процесс унификации местного управления. На Украину во второй половине XVIII в. было распространено губернское и уезд­ное административно-территориальное деление, существовавшее в России, была ликвидирована Запорожская Сечь и создано традици­онное российское административное устройство. Прекратило сущест­вование Запорожское казацкое войско.

В столице России были созданы специальные центральные орга­ны, ведавшие Украиной. До 1663 г. управление Украиной было со­средоточено в канцелярии по малороссийским делам Посольского приказа. С 1663 г. делами Украины стал заведовать Малороссийский приказ, который в 1722 г. был преобразован в Малороссийскую кол­легию. После ликвидации в 1727 г. Малороссийской коллегии руко­водство управлением Украиной перешло к коллегии иностранных дел, а с 1750 г.— к Сенату. В 1764 г. после ликвидации должности гетмана была создана новая Малороссийская коллегия с расширенными фун­кциями в составе президента коллегии, четырех генералов, штаб-офи­церов и других чинов.

§ 5. Право Украины

После воссоединения Украины с Россией на территории Украины долгое время еще действовали некоторые нормы обычного казацкого права, признанные царским правительством. В документах украинс­ких гетманов и русских царей, в статьях, принимаемых при избрании каждого нового гетмана, неоднократно упоминались «давние права и обычаи Войска Запорожского». Есть данные о применении отдельных норм обычного права даже в первой половине XIX в. Обычное право касалось прежде всего установления военно-административного по­рядка и суда, порядка владения землей, порядка купли-продажи дви­жимого имущества, отдельных преступлений и наказаний. На терри­тории Украины действовали и некоторые нормы польско-литовского законодательства, особенно широко использовался III Литовский ста­тут 1588 г. В городах, особенно в тех, которые пользовались правом самоуправления, действовали нормы Магдебургского права и его раз­новидности — Хелмского права. В судебной и административной практике применялись переработанные сборники Магдебургского (Хелмского) права и прежде всего сборник «Порядок». После воссоедине­ния Украины с Россией одним из источников права стали законода­тельные акты царского правительства и правовые нормы местной ук­раинской власти. К ним прежде всего относились царские грамоты и договорные статьи, акты гетманской власти и Войсковой канцелярии.

Статьи и грамоты, несмотря на изменение их содержания при из­брании каждого нового гетмана, формально оставались юридически­ми актами, регламентировавшими общее положение Украины.

Разнородность, неупорядоченность и противоречивость норм пра­ва, действующего на Украине, создавали значительные трудности в деятельности административных и судебных учреждений.

Освобождение от польско-шляхетского господства, дальнейшее развитие феодализма потребовали глубокого изменения права, его кодификации с учетом прежде всего интересов казацкой старшины, которая добивалась закрепощения своих зависимых крестьян и рядо­вого казачества. Царское правительство, давая согласие на кодифи­кацию украинского права, стремилось приблизить его к нормам еди­ного общероссийского законодательства, которое последовательно защищало интересы господствующего класса.

Начало систематической работе над кодификацией украинского права положил царский указ 1728 г., известный под названием «Реши­тельные пункты гетману Даниле Апостолу». На основе указа в Глухове из представителей казацкой старшины была образована специаль­ная кодификационная комиссия, которая закончила работу в 1743 г. выработкой проекта сборника законов, получившего наименование «Права, по которым судится малороссийский народ». Базой этого документа стали в основном ранее действовавшие на Украине право­вые нормы, переработанные с учетом классовых интересов украинс­ких феодалов, они закрепляли их экономическое и политическое гос­подство.

Подготовленный проект сборника законов в 1744 г. «правлением гетманского правительства» был представлен на рассмотрение Сена­та, но так и остался неутвержденным.

«Права, по которым судится малороссийский народ», содержат богатый материал о различных сторонах социально-экономической и политической жизни Левобережной Украины. Хотя «Права» не были официально признаны, в судопроизводстве ими нередко пользовались как авторитетным источником. В 1767 г. был издан «Экстракт Мало­российских прав» — сборник нормативных материалов государствен­ного и административного права и судопроизводства.

Вместе с тем на Украине расширялось применение общероссий­ского права, которое после 60-х годов XVIII в. заметно потеснило дру­гие источники права. Не случайно разработанный на Украине в 1807 г. своеобразный проект гражданского кодекса «Собрание Мало­российских прав» так и не получил силу закона.

Важнейшим институтом права на Украине, как и в России, был институт права феодальной собственности на землю. После воссоеди­нения Украины с Россией в собственность украинских феодалов пере­шли обширные земельные владения польских магнатов и шляхты. По мере укрепления и расширения крепостнических отношений преобла­дающей формой земельных владений становилась вотчинная форма. Другой формой земельного владения были держания земель, наибо­лее распространенную категорию которых составляли ранговые зем­ли, жалованные служащим лицам на срок их официальной деятель­ности. В соответствии с потребностями старшины и других украинс­ких феодалов с конца XVII в. происходит постепенное сближение обе­их форм землевладения, а в XVIII в. — и их слияние.

На Украине были широко распространены договоры купли-про­дажи, займа, найма и некоторые другие известные феодальному пра­ву договоры, которые в принципиальном отношении не отличались от аналогичных в России.

Новые исторические условия, углубление и обострение классовой борьбы повлияли на развитие уголовного права. Усилился устраша­ющий, террористический его характер. Среди преступлений на пер­вом месте стояли государственные, в том числе измена гетмана и ка­зацкой старшины Русскому государству. Изменник присуждался к смертной казни путем отсечения головы или четвертования, члены его семьи и другие родственники подлежали вечному проклятью и ссыла­лись в Сибирь, все их имущество конфисковывалось. Сурово кара­лись и преступления против гетманской власти.

Должностные преступления казацкой старшины, у рядовых лиц — взятки, растрата —наказывались позорящими телесными наказания­ми. Преступника привязывали к столбу, и его могли бить киями не только палачи, но и все желающие. Имущество преступника конфис­ковывалось или с него взыскивался денежный штраф.

Различалось убийство простое и квалифицированное. Источники говорят и о таких преступлениях против личности, как нанесение по­боев, ран, членовредительство. За убийство преступник приговаривал­ся, как правило, к смертной казни. В отдельных случаях, например за убийство тяглого крестьянина, убийца мог быть приговорен к денеж­ному штрафу.

К имущественным преступлениям относились кража, разбой и гра­беж, особую группу составляли преступления против чести и досто­инства личности.

При рассмотрении судебных дел господствующей являлась ро­зыскная форма процесса, но против крестьян и других трудящихся широко применялась и внесудебная репрессия, которая являлась формой террористической расправы над угнетенными.

* * *

Воссоединение Украины с Россией имело важнейшее историчес­кое значение для будущего всей нашей Отчизны. Оно укрепило могу­щество и международный авторитет централизованного Российского государства, усилило его внешнеполитические позиции. Народ Укра­ины был избавлен от национального и религиозного гнета со сторо­ны панской Польши, от угрозы поглощения Турцией. Создались бла­гоприятные условия для экономического развития Украины. Эконо­мические связи с Россией, вовлечение украинских земель во всерос­сийский рынок способствовали развитию производительных сил.

Освобождение украинского народа от ига польских панов и шлях­ты не означало, конечно, ликвидацию феодального строя. Вопреки утверждениям украинских националистов, Украина не превратилась в край «вольного казачества», в бесклассовое общество равных. На смену прежним пришли собственные феодалы, выросшие из казацкой старшины Они добивались от русских царей приравнивания к рос­сийскому дворянству, закрепощения крестьян и рядовых казаков.

Войдя в состав Российского государства, Украина получила осо­бый правовой статус, широкие права, вплоть до права внешних сно­шений. В ходе освободительной войны стала формироваться украин­ская государственность, однако этот процесс не завершился. В тече­ние 100 с лишним лет постепенно упразднялся и особый правовой ста­тус — самоуправление Украины. Украинская феодальная верхушка, получившая от царей желанные классовые привилегии, не очень со­противлялась этому.

Механизм государственного управления Украиной, начавший складываться в ходе освободительной войны, создавался под влияни­ем военной организации в соответствующих специфических формах. Эти формы, изменяясь, сохранились до самого упразднения самоуп­равления.

В рамках Российского государства формировалось право для ук­раинских земель, делались попытки его систематизации, но этот про­цесс оказался также незавершенным.

Глава 11. Государство и право Молдавии (XIV — начало XIX в.)

§ 1. Образование Молдавского государства и основные этапы его истории

Земли Молдавии в IX — XIII вв. были заселены восточно-славян­скими племенами — тиверцами и уличами — и входили вначале в со­став Киевского, а затем Галицкого княжества.

К концу XII — началу XIII в. относятся первые письменные упо­минания о романизованном населении на территории Молдавии — волохах. В течение многих веков у волохов карпато-дунайских облас­тей постепенно складывались две родственные народности — валаш­ская и молдавская. Процесс формирования молдавской народности протекал в условиях тесного хозяйственного и культурного общения с восточными славянами. Социально-экономические предпосылки молдавской государственности складывались в недрах Древнерусско­го государства.

В середине ХIII в. власть над краем захватили монголы, а в XIV в.— венгерские феодалы. Однако зависимость от Венгрии была непродол­жительной. В 1359 г. в Трансильвании поднял восстание молдавский феодал Богдан. После неудачных попыток подавить восстание вен­герский король вынужден был признать существование независимого княжества. Так возникло самостоятельное Молдавское государство Его столицей стал город Сирет, потом Байя и затем Сучава.

Существует древняя легенда о возникновении Молдавского госу­дарства. В ней рассказывается о том, как волошский феодал Драгош, охотясь на диких зверей, прошел до берегов реки Молдавы. Узнав от встреченного им местного жителя, украинца Яцко, что эта террито­рия никому не принадлежит, он привел из-за Карпат волохов и осно­вал на ней Молдавское государство. На деле причиной возникнове­ния Молдавского государства было дальнейшее развитие производи­тельных сил и укрепление экономических связей между отдельными частями Молдавии. Но легенда правдиво отражает сам факт пересе­ления волохов из-за Карпат и наличия остатков славянского населе­ния на территории Молдавии.

Международное положение Молдавии в XIV — XV вв. было очень сложным. Особенно велика была угроза со стороны Турции. После того как турки завоевали Константинополь (1453 г.), они стали рас­пространять свою власть на Балканы и придунайские страны. В 1456 г. Молдавия оказалась вынужденной платить султану дань (харач) и поставлять продовольствие, лошадей, скот. С начала XVI в. в Молдавии на долгое время установилось господство турок, чему способство­вал целый ряд причин, как внешнеполитических, так и внутренних. В этих условиях молдавский народ, как и порабощенные народы Бал­канского полуострова, видел возможность избавления от турецкого ига только при помощи России. В 1711 г. молдавский господарь Дмит­рий Кантемир вступил в союзные отношения с Россией и заключил договор с Петром I. По договору Кантемир делался вассалом Петра, а последний обязывался восстановить Молдавию в прежних ее грани­цах. Однако неудача Прутского похода Петра I помешала реализо­вать этот договор.

Победы, одержанные Россией в войнах второй половины XVIII — начала XIX в. дали могучий толчок национально-освободи­тельному движению народов, угнетаемых султанской Турцией, и яви­лись важной вехой на пути дальнейшего укрепления дружественных отношений между молдавским народом и народами России.

Молдавский народ активно участвовал в русско-турецких войнах, проходивших и на территории Молдавии. В этот период укреплялись также торговые связи Молдавии с Россией, развитие которых до это­го тормозилось господством Турции.

В договорах России с Турцией большое место уделялось положе­нию балканских народов, в том числе и Дунайских княжеств. В Кучук-Кайнарджийском мирном договоре 1774 г. был целый раздел, по­священный Молдавии и Валахии. Условия этого договора значитель­но ослабили позиции Турции в Молдавии и Валахии. В результате русско-турецкой войны 1787 — 1791 гг. по Ясскому миру из-под ту­рецкого господства была освобождена и присоединена к России тер­ритория между Бугом и Днестром, а в результате русско-турецкой войны 1806 — 1812 гг. по Бухарестскому мирному договору была ос­вобождена и присоединена к России территория между Днестром и Прутом, названная позже Бессарабией.

Вхождение Молдавии, как и других национальных районов, в со­став России имело исторически прогрессивное значение. Даже Ф. Эн­гельс, неоднократно жестко критиковавший царскую Россию, тем не менее отмечал: «Господство России играет цивилизаторскую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной Азии, для башкир и татар».* Оно спасло страну от многовекового гнета отсталой Турции и обусловило быстрый подъем экономики края. Несмотря на колони­заторскую политику царизма, молдавский народ воспринял влияние передовой русской культуры, включился в русское революционное движение и вместе с трудящимися России боролся против царского самодержавия и крепостнического строя.

 

 

Освобождение Бессарабии от турецкого порабощения и ее вхож­дение в состав России в полной мере отвечали интересам и чаяниям молдавского народа, боровшегося на протяжении веков против ига султанской Турции и неоднократно обращавшегося за помощью к России.

§ 2. Общественный строй

Класс феодалов. Господствующим классом в Молдавии были зем­левладельцы Наиболее крупные из них именовались боярами или па­нами. Среди них самым богатым землевладельцем был господарь Молдавии. В его распоряжении находился огромный земельный фонд, состоящий как из населенных и обработанных, так и необработан­ных земель. В его владение переходили земли выморочные, конфис­кованные и др. Значительные доходы приносили господарю разные государственные монополии (на меха, воск, серебро и породистых мес­тных коней). Он получал большие суммы от налогов и таможенных сборов с внутренней и особенно внешней торговли, судебные пошли­ны. Несвободные сельские жители были обязаны выполнять на гос­подаря всевозможные работы, поставлять ему большую часть про­дуктов своего хозяйства.

Верхушку класса феодалов составляли бояре. Им принадлежали большие земельные владения с населением, которое попало в феодаль­ную зависимость. Большое значение для имущественного роста бояр­ства имело их право на монополии (баналитеты). Например, моно­польное право боярина на мельницу обязывало крестьян молоть зерно только на мельнице своего господина, который за это взимал опреде­ленную часть зерна. То же относилось и к праву ловить рыбу, содер­жать пасеку и т.п. В руках бояр сосредоточивалось экономическое и политическое господство.

Бояре делились на «великих» и «малых». Великие бояре составля­ли разряд крупных землевладельцев, малые бояре, или бояринаши, были средними и мелкими феодалами. Все они владели вотчинами с правом передачи их по наследству, освобождались от податей и по­винностей, могли занимать государственные должности. Великие бо­яре, обладая общими феодальными правами, имели ряд особых прав. Например, право на подсудность только господарскому суду, право выходить на войну под своим знаменем, участвовать в важнейшем государственном учреждении Молдавии — раде, занимать наиболее ответственные посты в государственном аппарате. Все они подчиня­лись господарю. Даже мелкие феодалы, находясь на службе у круп­ных, были в прямой зависимости от господаря.

Положение крупного боярства в XVI — XVII вв. заметно измени­лось по сравнению с предшествующим временем. В этот период боярству удалось усилить свое экономическое и политическое господство. Война с турками в XVI в. значительно ослабила центральную власть и усилила власть крупных феодалов. Страной фактически управляла боярская олигархия — представители 75 наиболее влиятельных бояр­ских фамилий, перечисленных Д. Кантемиром в его произведении «Описание Молдавии», законченном в 1716 г. и в 1789 г. переведен­ном на русский язык. Усиление боярской олигархии привело к усиле­нию феодальной эксплуатации социальных низов, а это неизбежно сказалось на обострении классовых противоречий в Молдавии.

К классу феодалов относились и «слуги». Так назывались в Мол­давии дворяне, составлявшие основной контингент войска господаря. За свою службу они жаловались господарем земельными владениями на праве поместья. Начиная с XVI в. они получили новое название — куртяне. В политическом отношении интересы господаря и дворянст­ва совпадали. Дворяне, страдавшие от бесчинств крупных феодалов, стремились к усилению центральной власти.

Духовенство имело важное значение в феодальном обществе Мол­давии, будучи не только служителями культа, но и принимая участие в государственном управлении. Верхушка духовенства (митрополи­ты, архиепископы, епископы, игумены) заседала в боярской раде. Пред­ставители духовенства имели обширные земельные владения и боль­шое количество феодально зависимых крестьян.

Крестьяне. Крестьянство находилось в различной степени зависи­мости от феодалов. По своему правовому положению оно делилось на несколько разрядов. Основная масса крестьян жила по местному «валашскому» праву,* сложившемуся в то время, когда крестьяне, бу­дучи лично свободными, жили сельской общиной. Землей они владе­ли сообща на общинном праве.

 

 

Собственность валашской общины выражалась в характерных чертах крепостного права Молдавии. Каждый свободный общинник в прежние времена обязан был работать на общинной земле только несколько дней в году. Феодалы, захватив в свое распоряжение об­щинные земли, присвоили себе и связанные с ними повинности. Поэ­тому молдавские крестьяне в этих условиях должны были трудиться на феодалов то количество дней в году, которое раньше отрабатыва­ли на земле, являвшейся общинной собственностью. Не увеличивая числа дней в году, которые крестьяне обязаны были работать на них, феодалы компенсировали это тем, что начисляли на каждый день та­кое количество работы, которое фактически можно было выполнить только за много дней. Кроме обязанностей в пользу феодала крестьяне выполняли различные, все увеличивавшиеся повинности в пользу церкви и государства.

Крестьяне в XIV — XV вв. делились на две группы: государствен­ных (зависимых от господаря) и частновладельческих, т. е. зависимых от отдельных светских или духовных феодалов. Первая группа кресть­ян, в отличие от частновладельческих, сохраняла большие права. Вто­рая же, хотя номинально считалась свободной, имея право перехода, была обязана отбывать барщину, платить феодалу десятину (дижму), судиться у него. Все это создавало для зависимых крестьян положе­ние, близкое к полному закрепощению.

В XVI — XVIII вв. существовала еще небольшая категория юри­дически свободных крестьян общинников — резешей. По своему эко­номическому положению они были неоднородны: среди них можно было встретить зажиточных крестьян, лиц среднего достатка и бедня­ков. Резеши пользовались правом распоряжаться своей землей, вплоть до отчуждения. Однако за общиной сохранялось право строго следить за тем, чтобы отчуждаемые земли не попадали в руки нечленов общи­ны. Члены общины пользовались преимущественным правом приоб­ретения продаваемого тем или иным резешем земельного участка. Про­дажа же земли нечленам резешской общины допускалась лишь после отказа всех резешей-общинников от ее покупки. Регламентируя отчуж­дение земельных участков, община стремилась не допускать в свой состав посторонних лиц, противостоять всевозрастающему обезземе­ливанию крестьян, которое в широких масштабах проводили в это время молдавские феодалы.

Крестьяне-резеши, разоряемые непосильными налогами и побо­рами, ограбляемые турецкими захватчиками и местными властями, попадали в кабалу к феодалам-ростовщикам, которые за неуплату долгов отнимали у крестьян принадлежавшие им участки земли. Та­кие захваты оформлялись нередко актами купли-продажи.

Боярин, купивший у резешской общины участок земли, как и дру­гие члены общины, имел преимущественное право покупки земель, продаваемых резешами. Этим пользовались бояре и скупали кресть­янскую землю за бесценок. Во второй половине XVII в. бояре вводят новый порядок, в силу которого крестьянин, проживший на боярс­кой земле 12 лет, считался крепостным. В результате основная масса крестьянства в XVII и XVIII вв. была превращена в крепостных, на­зываемых вечинами (в славянских документах их называли соседями). Вечины должны были платить натуральный и частично денежный об­рок своему господину — десятину от всего производившегося в их хозяйстве, а также доставлять ему изделия домашнего промысла. По­мимо оброка крепостные отрабатывали на полях феодала известное количество барщинных дней, число которых устанавливалось землевладельцем. Кроме того, они несли подати и повинности в пользу госу­дарства.

Крепостные вечины были бесправны. Будучи лично зависимыми от помещика, они лишались права перехода с одного места на другое. Их могли передавать по наследству, дарить, обменивать, закладывать и продавать вместе с землей.

В еще худшем положении, чем вечины, находились крепостные цыгане, по сути, рабы молдавских феодалов. Господа могли прода­вать и менять цыган вместе с землей или без земли, как скот. На цыган была даже установлена в законодательном порядке цена.

Усиление закрепощения крестьян вызвало массовое движение кре­постных и холопов Молдавии, Галицкой земли и Подолии в 1490 — 1492 гг. под руководством Мухи (в некоторых источниках его называ­ют Андреем Борулей). После его подавления процесс закрепощения крестьян еще больше усилился. Закрепощение крестьян было посте­пенно оформлено в грамотах молдавских господарей XV — XVI вв.

В XVII в. господари Молдавии издали ряд законодательных ак­тов о борьбе с бегством крестьян. Сводом законов Молдавии — Уложением 1646 г. — запрещалось принимать и укрывать беглых крестьян.

В целях обеспечения хозяйств феодалов рабочими руками госпо­дари-фанариоты* в XVIII в. превращали в частновладельческих и тех крестьян, которые несли повинности в пользу государственной каз­ны. Эта группа крестьян получила название скутельников. Они долж­ны были вносить боярам десятину, исполнять барщину и другие фео­дальные повинности.

 

 

Дальнейшее развитие феодально-крепостнических отношений пов­лекло за собой издание новых законодательных актов о закрепоще­нии крестьян, о борьбе с бегством феодально зависимого населения страны. Так, в 1748 г. господарь Константин Маврокордат подтвер­дил барщину в размере 12 дней для крестьян-невечин, живущих на земле монастырей, а в 1749 г. в специально изданном законе провозгласил, что в Молдавии упраздняется сословие вечин. Однако в действитель­ности отменено было только название «вечин». Фактически же закон способствовал углублению крепостнических отношений. Бывшие ве­чины стали называться царанами (цара — село). Зависимость их от бояр сохранилась. Царане должны были нести повинности в пользу бояр: исполнять барщину и вносить десятину.

Законом Константина Маврокордата о вечинах стирались грани между различными категориями зависимого крестьянства (послушни­ками, лэтурашами, скутельниками и др.), фактически слившимися в один разряд крепостных крестьян — царан.

В 1766 г. господарь Григорий Гике издал закон о полном закрепо­щении крестьян. Крестьянам, жившим на боярских землях, запреща­лось переходить от одного боярина к другому, и полиция должна была возвращать беглецов на прежние места.

Крепостнический гнет, который испытывало крестьянство со сто­роны молдавских феодалов, усугублялся налоговым гнетом и нату­ральными повинностями в пользу турок и господарей. В XVIII в. фа­нариоты ввели много различных налогов как прямых, так и косвенных. Население было обложено подушным налогом в пользу турецких сул­танов, господарей и церкви. Налоги брались за убой скота, за право торговать на рынке и т. д.

Закрепощение крестьян и национальное порабощение Турцией Молдавии вызывали массовое движение против молдавских феода­лов и иноземных угнетателей. Начиная с XVII в. классовая борьба часто обретала форму гайдукского движения. Небольшими отрядами гайдуки нападали на боярские усадьбы, на сборщиков податей, на турецкое войско. Несмотря на жестокие меры, господарям и боярам не удалось подавить гайдукское движение, которое было следствием безудержной эксплуатации феодально зависимого населения и турец­кого национального гнета.

Холопы. В их число входили военнопленные, главным образом татары, лица, осужденные за тяжкие преступления, неисправные долж­ники, цыгане. Жили холопы по «татарскому», или холопскому, праву, лишавшему их по существу всех гражданских прав. Феодалы исполь­зовали холопов в качестве ремесленников и дворовых, их продавали и дарили вместе с вотчиной или отдельно, семьями и порознь. Дети хо­лопов отнимались от родителей.

Городское население. Развитие земледелия в Молдавии XV — XVI вв. обусловило дальнейший процесс отделения ремесла от сель­ского хозяйства, оживление торговли и рост городов. Усиление внут­ренней торговли укрепило экономические связи между отдельными частями Молдавии. По Днестру, Дунаю, Черному морю шла ожив­ленная торговля севера Европы с Востоком и странами Средиземного моря. Особую роль в торговых операциях, связанных с Молдавией, играл входивший тогда в состав Польского государства Львов, где начинался так называемый большой королевский путь, соединявший Польшу с Валахией и Трансильванией.

По своему социальному положению городское население делилось на несколько разрядов. Самыми богатыми были купцы. Купцы объединились в гильдии. Господарь Василий Лупу в грамоте 1634 г. упо­минает гильдию купцов г. Яссы как центр торгово-промышленной деятельности Молдавии.

Однако развитие внутренней и внешней торговли Молдавии тор­мозилось турецкими скупщиками, которые, разъезжая по городам и селам, насильно забирали у населения продукты сельского хозяйства, а если и платили, то не более 1/3 или 1/4 части действительной стои­мости вещи. Местные купцы облагались всевозможными пошлина­ми, в то время как иностранные, заручившись от турецкого султана особыми привилегиями, получали неограниченную возможность учас­твовать в ограблении населения Молдавии.

Другую часть городского населения составляли ремесленники раз­ных специальностей, которые в XVI — XVII вв. в условиях роста ре­месленного производства объединялись в цеховые организации, рег­ламентировавшие их деятельность.

Внутри молдавских городов обострялась социальная дифферен­циация, росли противоречия между городской верхушкой — купечес­кой и цеховой знатью и городскими низами — мелким торгово-ремес-ленным населением и чернорабочими из беглых крестьян. Торгово-промышленная верхушка города совместно с городскими властями и господарскими чиновниками всю тяжесть различного рода повиннос­тей и податей взвалила на трудящееся население города.

§ 3. Государственный строй

История возникновения и развития молдавской государственнос­ти органически связана с древнерусской государственностью.

Образовавшееся в середине XIV в. Молдавское феодальное госу­дарство не было централизованным, хотя тенденции к этому в разви­тии политической власти Молдавии существовали. Наметившемуся процессу централизации оказывало довольно сильное сопротивление экономически и политически мощное молдавское боярство. Оконча­тельно он был прерван феодальными войнами. Установившееся затем на длительное время турецкое иго ликвидировало государственную независимость Молдавии. Однако, ограничиваясь назначением пра­вителей, сбором дани и налогов, турецкие завоеватели не вмешива­лись во внутреннее управление Молдавией.

Турки, подобно тому, как это делали в свое время монголо-татары на Руси, предпочитали не утруждать себя заботами о покоренном народе. Их вполне устраивало извлекать из порабощения молдован практическую выгоду — экономическую и политическую, затрачивая на такую работу минимум усилий. Это не означало, что местное уп­равление оставалось бесконтрольным. Как раз наоборот, рука захватчика постоянно лежала на горле побежденного. Это касалось всех уров­ней органов управления Молдавией.

Сложившийся в первые десятилетия существования самостоятель­ного Молдавского государства политический строй почти не изменялся на протяжении столетий. По форме Молдавское государство было раннефеодальной монархией.

Все должности в государственном аппарате замещались предста­вителями господствующего класса феодалов, которые старались ис­пользовать свое положение в нем в целях собственной наживы и обо­гащения, не останавливаясь перед открытым насилием, грабежом и полным разорением населения. За службу они не получали специаль­ного вознаграждения, а имели право собирать в свою пользу специ­альные налоги и получать долю различных штрафов. Государствен­ный аппарат управления страной содержался за счет населения. Имен­но поэтому молдаванским боярам было выгодно сохранить некото­рое время старую систему управления краем и после присоединения Бессарабии к России. Желая упрочить свою социальную базу в Бесса­рабии, царизм в первые годы поддерживал это стремление местных бояр и временно (с 1812 по 1828 г.) сохранил выгодное боярству адми­нистративное устройство, существовавшие до этого в крае поземель­ные отношения, законы и обычаи.

По «Правилам временного правления Бессарабской областью» 1813г. управление Бессарабией осуществлялось гражданским губер­натором (им был назначен молдавский боярин Скарлат Стурдза) и Временным областным правительством во главе с губернатором.

Бессарабия была поделена на 9 цинутов. В каждый цинут губерна­тором назначались из молдавских бояр исправники, которым подчи­нялись околаши (волостные старшины).

В 1816 г. в Бессарабии была учреждена должность наместника, при котором функционировал Временный комитет, а по «Уставу образо­вания Бессарабской области» 1818г. был учрежден Верховный совет во главе с наместником в составе 11 человек и областной суд. Впослед­ствии бессарабская административная автономия была отменена и по «Учреждению для управления Бессарабской областью» 1828 г. на ее территории была введена общерусская административная система. Запрещалось ведение делопроизводства на молдавском языке.

Господарь. Первые молдавские правители, стоявшие во главе го­сударства, именовались древним славянским титулом «воевода», что означало предводитель войска. С расширением государства, укрепле­нием его экономических и политических основ выросло значение и изменились функции воеводы как верховного правителя. Александр Добрый (1400 — 1432) называл себя господарем земли Молдавской. Этот титул просуществовал почти без изменений до конца XVIII в.

Власть господаря до начала XVI в. формально была не ограниче­на. Он издавал грамоты, подписывал договоры с иностранными госу­дарствами. Ему принадлежала высшая судебная власть. Он же был верховным главнокомандующим. Договоры с иностранными государ­ствами и законодательные акты внутри страны наряду с господарем утверждались и Боярской радой. Молдавские господари, будучи вна­чале наследственными владетелями, с 1552 г. стали избираться бояр­ством и утверждаться турецкими султанами. С 1711 г. молдавские бояре были лишены права избирать господарей. Была установлена система их назначения турецким султаном. Турецкое правительство стало на­значать через каждые три года господарями людей, чуждых Молда­вии, из числа греческой аристократии, перешедшей на службу к туркам.

Назначенные Турцией господари-фанариоты были лишены права содержать свое войско и вести внешнюю политику, но имели широкие полномочия во внутренних делах страны. Они управляли Молдавией свыше ста лет. Большинство из них даже не знало молдавского языка. Главной задачей господарей-фанариотов и их администрации был сбор дани турецкому султану и доходов для себя.

При господаре находилась канцелярия во главе с логофетом. Он был хранителем большой государственной печати, выполнял личные поручения господаря, как доверенное лицо последнего в его отсутст­вие руководил радой.

Боярская рада. Деятельность господаря направлялась боярами, входившими в состав Боярской рады. Юридически она не связывала воли господаря, но фактически господарь действовал и осуществлял свою власть при помощи рады. Без участия бояр не решался ни один вопрос внутренней и внешней политики. В совещаниях рады прини­мали участие представители крупнейших феодалов, как светских, так и духовных.

Великие бояре, члены рады, имели свои печати, которыми скреп­лялись в доказательство их подлинности документы, вышедшие из господарской канцелярии.

Во главе Боярской рады официально стоял господарь, но он мог поручать в отдельных случаях руководство радой кому-либо из двух своих ближайших помощников — светскому или духовному.

После установления господства Турции в Молдавии Боярская рада получила турецкое наименование «диван» и была действенным ору­дием власти султана.

В отдельных случаях для решения особо важных вопросов созы­вались более широкие собрания, на которые приглашались бояре, высшие церковные сановники и представители дворянства. Однако эти собрания не получили значительного развития и не стали постоянным институтом.

Органы центрального управления. В Молдавии, как и во многих странах, высшие государственные должности выросли из обязаннос­тей личных слуг господаря. Непосредственным помощником госпо­даря был ворник (дворецкий) — управляющий всем двором господа­ря. В отдельных случаях он выступал как руководитель военных сил и заместитель верховного судьи, каковым был сам господарь. В XV в. в Молдавии было два ворника: один для северной, а другой для южной части страны. Ворнику подчинялись все остальные дворцовые слуги, и он фактически был первой фигурой в управлении государством.

Среди высших должностных лиц феодальной Молдавии упомина­ется: хранитель оружия господаря (меченош), начальник арсенала (спатарь), казначей государства (вистерник), заведующий господскими конюшнями (комис), начальник гарнизона города (портарь), столь­ник, чашник, постельник и другие, которые занимались вопросами снабжения двора и ведали сбором натуральных налогов. Во время войны они командовали отдельными военными отрядами. Все быв­шие придворные должности прошли определенную эволюцию: при­дворные передали функции по личному услужению господарю своим подчиненным, а сами стали выполнять лишь государственные функ­ции, придворные функции некоторых сановников превратились в пуб­личные.

Местное управление. Молдавия делилась на округа (обычно их называли волости или цинуты), число которых колебалось от 18 до 22. Во главе округов стояли наместники господаря, называвшиеся пыркалабами, или старостами. Они обладали административными, фискальными, судебными полномочиями в пределах цинута. В XVII в. наряду с пыркалабами со сходными полномочиями в цинуте выступали великие вэтавы цинутов, впоследствии называвшиеся ве­ликими капитанами. Они командовали военно-служилыми людьми, помимо этого стали принимать участие в местном управлении, сотруд­ничая с пыркалабами и оказывая им помощь в обеспечении полного взыскания податей с населения.

В округах действовали руководители работ по строительству и укреплению крепостей (перерубцы), сборщики судебных штрафов (глобники), сборщики военных налогов (илишары) и др. Во главе крестьянской общины стоял кнез, жуде или ватаман. Выступая как судья, он получал одну треть судебных штрафов, так называемую третину. Задача наблюдения за уплатой податей жителями села возлага­лась как на ватамана, так и на ворничела (представителя владельца села). Однако ворничел мог применять даже принудительные меры, причем не только к крестьянам, но и к ватаману.

Резешские общины пользовались самоуправлением. Внутри общи­ны существовала круговая порука в выплате податей и выполнении различного вида повинностей, которьми государство облагало общи­ну в целом. Члены общины собирались на свой сход, где наряду с ре­шением других вопросов распределяли, например, подати и повиннос­ти среди общинников.

Органы городского управления. Большинство молдавских городов подчинялось непосредственно господарю, но некоторые в XVII — XVIII вв. попадают в зависимость от отдельных феодалов. Такие го­рода являлись источником больших доходов для своих владельцев. Основной доход составляли пошлины на все ввозимые и вывозимые товары.

Города пользовались правом самоуправления. Во главе города стояли шолтуз, назначаемый ежегодно господарем, и 12 членов сове­та (пыргарей), избранных из верхушки городского населения. Члены совета во главе с городским правлением были судьями по внутриго­родским делам и распределяли среди горожан налоги и повинности.

В XVI — начале XVIII в. в городское управление Молдавии все больше вмешиваются представители центральной власти. Например, судебные функции правителей города все чаще переходят к господарским слугам. В XVIII в. суд и расправу над горожанами нередко осу­ществлял назначаемый господарем городской ворник, в ведении ко­торого могло находиться несколько мелких городов и городских округов. В более крупных городах — окружных центрах и важных стратегических крепостях — имелось по два ворника. Кроме посто­янных представителей центральной власти молдавские господари час­то посылали по городам для наблюдения и выполнения господарских циркуляров членов Боярской рады. Города наводнялись также мел­кими чиновниками, которые взимали с населения подати и налоги. Все это приводило к тому, что молдавские города в XVI — XVII вв. постепенно утрачивали свое самоуправление.

Организация правосудия. Суд в Молдавии, как и в других ранне-феодальных государствах, не был отделен от администрации. Все ор­ганы управления выполняли одновременно и судебные функции. Не­свободное крестьянство и холопы судились своим владельцем, однако он не имел права приговаривать крестьян к смертной казни. В сферу вотчинного суда иногда входили и так называемые великие дела: ду­шегубство (убийство и прелюбодеяние), татьба (кража имущества), дивковолочение (увод женщин) и т. д.

Во второй половине XV в., в условиях проведения более центра­лизованной политики, из сферы вотчинной юрисдикции изымаются наиболее опасные для господствующего класса и церкви дела — убий­ство, татьба с поличным и др.

Вся судебная организация в конечном счете была подчинена гос­подарю — верховному носителю высшей судебной власти. Господарь мог лично разрешить любое дело, отменить любое решение, передать дело на разрешение, кому найдет нужным. К нему могли обращаться с жалобой или просьбой все свободные граждане. Однако фактически это было доступно далеко не каждому.

В большинстве случаев правосудие осуществлял от имени госпо­даря ворник. Он рассматривал дела должностных лиц при дворе, к нему попадали все важнейшие уголовные дела, ему подчинялись низ­шие судебные инстанции страны, он имел право выносить смертные приговоры разбойникам, убийцам и церковным ворам.

После присоединения Молдавии к России некоторое время сохра­нились в судебных учреждениях местные особенности. Но в 1818 г. при наместнике был учрежден областной суд, который делился на уго­ловный и гражданский. Уголовный суд руководствовался русскими, гражданский — молдавскими законами.

Военное устройство. Для поддержания феодально-крепостничес­кого порядка внутри страны и отражения нападений со стороны сосе­дей, в особенности Турции, требовались военные силы.

По своей структуре молдавское войско делилось на несколько час­тей. В основную его часть — малое войско — входили бояре, как вели­кие, так и малые. Великие бояре выступали со своими отрядами (чета­ми). Отряды монастырей, городов и наместников назывались стяги. Основное ядро таких отрядов составляли слуги, которых в XIV — XV вв. называли витязями. В случае большой войны в армию призы­вались и крестьяне. Тогда все вооруженные силы государства состав­ляли великое войско. Великое войско, разделяемое на полки, возглав­ляли господарь и его приближенные бояре. Все бояре независимо от должностей при дворе господаря в условиях войны выступали в по­ход во главе своих дружин. Особые отряды, состоявшие из жителей сел, несли в мирное время обязанности по охране границ и дорог (стра­жа). В отдельных случаях господари прибегали к услугам наемни­ков — солдат, навербованных как внутри страны, так и в Польше и Венгрии. В период господства Турции Молдавия своих вооруженных сил не имела.

§ 4. Основные черты права

Источники права. Основным источником права были обычаи. Некоторые правовые нормы содержались в жалованных грамотах, издаваемых молдавскими господарями для отдельных бояр и других представителей господствующего класса. Господарские грамоты оп­ределяли привилегии светских и духовных феодалов и правовое по­ложение крестьян, проживавших на их землях.

Немаловажное значение среди памятников молдавского права имеют документы внешнеполитического характера: договоры с иностранными государствами и акты господарской канцелярии — хрисовулы (грамоты), касающиеся разных вопросов правовой жизни и го­сударственного управления.

Применялись в Молдавии и нормы византийского права. Так, было очень распространено и действовало до начала XX в. Шестикнижие фессалоникского (ныне Салоники) судьи Константина Арменопуло (1345 г.). Эта сокращенная переработка Прохирона — византийского законодательного сборника IX в., содержавшего нормы гражданско­го, уголовного, отчасти процессуального и нормы церковного права, имела целью приспособить искаженное римское право к феодальным отношениям Молдавии. В 1831 и 1854 гг. Шестикнижие Арменопуло было переведено на русский язык под заглавием «Перевод ручной кни­ги законов», или так называемого Шестикнижия.

Книга первая содержит процессуальные нормы, вторая — нормы вещного права, третья — нормы вещного и обязательственного пра­ва, четвертая — нормы брачного права, пятая — нормы наследствен­ного права, шестая — нормы уголовного права.

Широко распространенным в Молдавии был также славянский перевод византийского свода, известного под названием Синтагмы Матвея Властаря, содержащий не только церковные, но и уголовные и гражданские законоположения, основанные на законодательстве византийского императора Юстиниана и его преемников.

Первый свод молдавских феодальных законов был составлен и утвержден в 1646 г. при господаре Василии Лупу. Это был не только правовой памятник Молдавии, но также одно из первых печатных произведений на молдавском языке. Уложение Василия Лупу представ­ляло собой цельную систему феодального законодательства, направ­ленного на укрепление и охрану феодально-крепостнического строя в Молдавии. По своей структуре Уложение состояло из 96 глав, кото­рые были разбиты на 1245 статей. Строгого разделения различных пра­вовых институтов оно не знало.

Автором Уложения был логофет Евстратий, один из наиболее высокообразованных приближенных бояр Василия Лупу. Виднейший ученый юрист того времени Милетий Сиригос был одним из соавто­ров этого памятника молдавского права. Вообще середина XVII в. характеризуется возникновением правовой науки в Молдавии. В Сучаве была создана специальная правовая школа, в которой читались лекции по юриспруденции. В 1640 г. в Яссах была открыта Славяно-греко-латинская дкадемия, в которую для работы прибыли ученые молдаване, получившие образование в Москве, Киеве, Львове, а так­же приглашенные ученые из соседних стран.

Источниками Уложения Василия Лупу послужили обычное пра­во, памятники византийского права и судебная практика. В основу первых одиннадцати глав кодекса был положен «Земледельческий за­кон», изданный во второй половине VIII в. в Византии. Он являлся своеобразной кодификацией славянского обычного права в сочета­нии с византийским правом, применявшимся во многих славянских поселениях на территории империи.

Уложение Василия Лупу было издано почти одновременно с па­мятником русского права — Уложением Алексея Михайловича (1649 г.). Оба они содержали очень много общих норм, во многом сход­ную систему жестких санкций, почти одновременно юридически офор­мили крепостное право.

Уложение Василия Лупу послужило основным источником Валаш­ского свода законов 1652 г. Оно было действующим уголовным ко­дексом до середины XVIII в. В области гражданского права Уложе­ние Василия Лупу применялось вплоть до распространения на терри­тории Бессарабии действия общерусского законодательства в первой половине XIX в. Характерно, что Турция, несмотря на продолжитель­ное господство в Молдавии, не вмешивалась в молдавское законода­тельство и мусульманское право не являлось источником молдавско­го права.

Гражданское право. Право собственности. К концу XV в. в Молдавии уже сложилась такая форма землевладения, как вотчина, которая сохранила и древнерусское название — отчина. Наряду с вотчиной в молдавских грамотах фигурировала дедина. Словом «отчина» обозначалось первоначально всякое имущество, доставшееся по наследству от отца. Дединой называлось имущест­во, принадлежавшее отцу, деду, прадеду и переходившее от них по наследству последовательно к сыну, внуку, правнуку и т. д. В отдель­ных грамотах молдавских господарей отчина и дедина почти не раз­личались. Отчиной, или дединой, как правило, владело боярство. Кроме того, существовала и такая форма землевладения, как по­местье. Пожалование земельного владения — поместья — было свя­зано с условием несения службы. Иногда господари раздавали зем­ли своим вассалам и без обязанности нести какую-либо службу. Ха­рактерным признаком поместья (выслуги) было владение землей под условием несения военной службы и отсутствие права распоряжать­ся ею. Однако поместье могло быть пожаловано господарем дворя­нину в вотчину с правом передачи по наследству.

Наряду с вотчиной и поместьем существовали и другие виды фео­дального землевладения — земли, тянувшие к господарскому дворцу, и земли духовных учреждений.

Каждый землевладелец старался получить от господаря жалован­ную грамоту на землю. Однако эти грамоты, как видно из источни­ков, имели силу только при жизни господаря, выдавшего их. Поэтому Стефан Великий (1457 — 1504) подтверждает грамоты своих пред­шественников, в частности Александра Доброго, а также грамоты, ко­торые писались по его собственному указанию.

Обязательственное право получило значительное раз­витие в XVIII в. в связи с расширением товарооборота в стране. До­вольно развитой была практика договорных отношений. Особенно часто встречались договоры купли-продажи, мены, займа, имуществен­ного и личного найма.

Наследственное право было мало разработано. Ряд норм этого права содержался в Уложении Василия Лупу. Вотчина полностью или по частям переходила к ближайшим наследникам землевладельца в зависимости от степени родства с последним, в первую очередь к его детям обоего пола. Сестры наследовали вотчину или ее часть наравне с братьями.

Семейное право. Эта отрасль также не получила детальной раз­работки. Имелись лишь отдельные нормы в Уложении Василия Лупу. В основном брачно-семейные отношения регулировались каноничес­ким правом.

Классовый принцип в области семейного права был выражен очень ярко Так, если феодально зависимая девушка — крестьянка выходи­ла замуж в другое село, то за нее платили выкуп князю — главе общи­ны. В случае женитьбы цыгана одного феодала на цыганке, принад­лежавшей другому крепостнику, дети от их брака распределялись между хозяевами родителей

Уголовное право. Разработке норм уголовного права Уложение Василия Лупу уделяло больше всего внимания (в нем содержалось более 1000 статей, относящихся к этой отрасли права). Законодатель­ство усиливало всеми мерами уголовно-правовую защиту жизни, иму­щества и привилегий феодалов от нараставшей классовой борьбы за­крепощаемого крестьянства и низов городского населения.

Основной принцип феодального права как права-привилегии про­водился в Уложении ярко и откровенно. Нормы уголовного права Уло­жения носили открыто классовый характер, выражая интересы пра­вящего класса молдавских феодалов.

Закон давал понятие преступления, умысла, рецидива, соучастия, подстрекательства, недоносительства, невменяемости, давности, не­обходимой обороны, крайней необходимости и др. Он различал оди­ночное и групповое преступление, указывал на обстоятельства, смяг­чающие ответственность, выделял причинную зависимость между противоправным действием и наступившим результатом.

Система наказаний по Уложению была направлена на усиление уголовной репрессии за действия против господствующего класса. Наказание преследовало цель не только возмездие, но главным обра­зом устрашения. Об этом свидетельствовали такие виды квалифици­рованной смертной казни, как сожжение и погребение заживо, сажание на кол, залитие горла расплавленным металлом, или такие членовредительные наказания, как отсечение руки, носа, языка, ослепле­ние, кастрация.

Характерной чертой системы наказаний по Уложению была их неопределенность, зависимость от воли судьи, особая мягкость нака­зания для представителей господствующего класса при особой жесто­кости наказаний для эксплуатируемых низов. Наказание было тем выше, чем выше по общественному положению был потерпевший и чем ниже преступник. Так, любой боярин, совершивший умышленное убийство, если он знатный, богатый и нужный государству, наказы­вался по воле судьи штрафом на большую сумму денег, в то время как незнатный карался смертной казнью.

Уложение предусматривало ряд преступлений, направленных глав­ным образом против феодально-крепостнического строя. Те, кто по­ведет весь народ или город против судьи, наказываются как совер­шившие преступление против самого господаря. Убийство правителя (судьи), господарских слуг и других феодалов рассматривалось как посягательство на самого господаря. Эта категория преступлений влек­ла за собой самые тяжкие виды наказаний, степень которых зависела исключительно от воли феодального суда. Посягательство на прави­теля наказывалось вначале отсечением руки, привязыванием к хвос­там лошадей и доставкой в таком виде на место казни, где виновный четвертовался.

Уложение знало преступления против финансовых прав государ­ства. За подделку монеты фальшивомонетчику отсекали голову, а за­тем сжигали. Большое внимание уделялось борьбе с преступлениями против земельной собственности: противоправное пользование зем­лями и водами и завладение ими. Виновные в этих преступлениях под­вергались беспощадному избиению и высоким штрафам, а при нали­чии насильственных действий при захвате земли — смертной казни.

Уголовный процесс в феодальной Молдавии носил инквизицион­ный характер. Уложение предусматривало пытки в стадии разбира­тельства дела, но специально оговаривало, что людей именитых, т. е. принадлежащих к классу феодалов, пытать было нельзя.

* * *

Общественный, политический строй и право феодальной Молда­вии были аналогичны этим институтам, сложившимся у других наро­дов нашей страны в соответствующую эпоху. Подобно народам За­кавказья, Молдавия испытала трехвековой турецкий гнет и была ос­вобождена от него русскими войсками.

Глава 12. Государство и право на территории Латвии и Эстонии (XI — XVIII вв.)

§ 1. Возникновение государственности в центральной Прибалтике

Процесс возникновения классового общества у ливов, куршей, земгалов, селов, латгальцев и эстов происходил неравномерно. Факто­ром, способствовавшим экономическому и политическому развитию Прибалтики, являлось общение с русскими княжествами. Некоторые земли были их данниками. Русские князья не вмешивались во внут­ренние дела прибалтийских народов, не навязывали местному населе­нию своего уклада жизни и своей веры. Дань в Прибалтике собира­лась в определенных местах, в так называемых погостах, подобно тому, как это было на Руси. Уплата дани была признаком вассальных отно­шений. Однако многие земли не платили регулярной дани. Русских феодалов и местную знать связывали общие торговые интересы. На­личие торгового пути по Даугаве (Западной Двине) и из Новгорода вдоль южной части Финского залива («путь из варяг в греки») по­ложительно сказывалось на социально-экономическом развитии При­балтики.

В конце XII — начале XIII в. в восточной части Латвии уже су­ществовали государственные образования — Ерсика и Кокнесе, кото­рые находились в вассальной зависимости от Полоцкого княжества. В. Е. Калнынь полагал, что достаточно развитое раннефеодальное об­щество сложилось в Латвии еще в XI в.* «Хроника Ливонии», состав­ленная в начале XIII в. священником Генрихом, повествует о том, что в Прибалтике существовали сеньоры и нобили — знать, выдвинувша­яся из среды разбогатевших общинников.

 

 

В Эстонии в это время сложились племенные союзы во главе со старейшинами. Важные дела решались на народных собраниях. Од­нако со временем вопросы на этих собраниях стали решаться уже не всем свободным населением, а лишь феодализирующейся родоплеменной знатью, сосредоточившей власть в своих руках. Некоторые из ста­рейшин стали уже по существу князьками. Племена объединялись преимущественно для военных целей, экономические связи были еще слабы. Примитивным было и правовое оформление объединений.

В XIII в. немецкие и датские феодалы, воспользовавшись разоб­щенностью местных народов и ослаблением русских княжеств, вторглись в пределы Прибалтики. Римский папа — покровитель крес­тоносцев — провозгласил себя сюзереном прибалтийских земель. За­хват этих земель и учреждение церковной десятины сыграли важней­шую роль в формировании феодальных повинностей. Государствен­но-правовая организация создавалась и развивалась как орудие гос­подства немецких феодалов и римско-католической церкви.

§ 2. Государство и право Ливонии (ХШ — середина XVI в.)

В результате немецко-датского завоевания на территории нынеш­них Латвии и Эстонии образовалась Ливония (по имени одного из местных народов —ливов). Она была объединением клерикально-феодальных государств и городов. Раздробленность Ливонии, отсутст­вие центральной власти объясняются интересами римско-католичес­кой церкви. Последняя могла лучше осуществлять свое господство в малых, раздробленных феодальных владениях. В Ливонии фактичес­ки не было верховного сеньора (сюзерена). Каждый из крупных сюзе­ренов или ландесгерров имел свое войско и выступал самостоятельно во внешнеполитических отношениях, имел высшую судебную власть в пределах своих владений, право на чеканку своей монеты. Ландесгерры, отдавая часть земель в лен своим вассалам, образовали иерар­хическую структуру землевладения. Сложность вассальных отноше­ний усугубляла неопределенность границ отдельных владений.

Взаимоотношения ливонских властей между собой и с иностран­ными государствами базировались преимущественно на принципах «кулачного права». Формально-юридическая зависимость не всегда закреплялась в правовых актах. Всеобщий ландтаг Ливонии объеди­нил шесть феодальных государств, входивших в нее: Ливонский ор­ден, датские владения в Северной Эстонии, земли Рижского архие­пископа и пр. Большое значение в управлении Ливонией имели церковь и различные корпорации (рыцарские ордена, гильдии, цехи). Длительные феодальные войны разоряли страну. В XV — XVI вв. по­литическое влияние ведущей силы — орденского государства — ста­ло ослабевать, чему способствовало поражение немецкого ордена в битве под Грюнвальдом в 1410 г., реформаторское движение в Герма­нии и Ливонии в XVI в. Ливонские вассалы и городские бюргеры при помощи реформации надеялись избавиться от верховной власти ка­толического ордена и епископов, что им и удалось.

Феодальная раздробленность Ливонии создавала серьезные пре­пятствия на пути дальнейшего развития производительных сил Эсто­нии и Латвии. Политическая изоляция и военная слабость сыграли роковую роль для ливонских феодалов в середине XVI в., когда на территорию Ливонии стали претендовать Швеция, Польша, Литва и Россия. В результате Ливонской войны (1558 — 1583) ливонские фео­дальные государства распались.

Общественный строй Ливонии характеризуется господствующим положением завоевателей. Класс феодалов стал формироваться в ос­новном из немецких захватчиков; латышские и эстонские земли пере­шли в руки епископов и ордена, а также на праве лена их вассалам. Местные (латышские и эстонские) землевладельцы лишились поли­тических прав. Постепенно развилась особая группа вассалов — ры­царей, которая сохранила свои особые привилегии вплоть до XIX в.

Право местного населения Прибалтики не ушло дальше обычно­го. Немцы принесли с собой развитое право, создали законодательст­во, опиравшееся на принципы германского права. Эти законы дей­ствовали в той или иной мере потом вплоть до XIX в.

Для Ливонии была характерна правовая пестрота. В разных ее государствах действовали отличные друг от друга правовые системы. Еще большее значение имело разделение правовых норм по сослов­ному принципу: существовало рыцарское право, городское, кресть­янское. Большое значение имели каноническое право, рецепция рим­ского права.

В XIV столетии было составлено «Ливонское зерцало» (перера­ботанное для Ливонии «Саксонское зерцало»).

В Прибалтике действовало несколько заимствованных из запад­ноевропейского ленного права сборников рыцарского права (Ливон­ское рыцарское право, Вальдемар-Эрикское ленное право и др.). Нем­цы кодифицировали местное обычное право, приспособив его в качестве крестьянского права. Оно включало в себя нормы граждан­ского, уголовного и процессуального права. В XIV — XV вв. было издано несколько сборников крестьянского права Ливонии.

§ 3. Курляндское герцогство

После распада Ливонии на юго-западе от реки Даугавы в 1561 г. образовалось Курляндское герцогство, находившееся в вассальной зависимости сначала от Литвы, а потом от Речи Посполитой. Немец­кое дворянство в Курляндском герцогстве не только сохранило при­вилегии, но и расширило свои экономические и политические пози­ции. В первой половине XVII в. оформилось курляндское рыцарское сословие. Бюргерство Курляндского герцогства было развито срав­нительно слабо, поскольку здесь преобладали мелкие города. Духо­венство (в основном представители лютеранской веры) также не игра­ло значительной роли в политической жизни страны. В положении полного бесправия находилось латышское крестьянство, что побуж­дало его к классовому сопротивлению. Часто совершались побеги крепостных, хотя они карались отсечением ноги.

В силу вассальной зависимости от Польши герцог Курляндии был обязан нести ленную службу и держать 100 вооруженных всадников в боевой готовности. Законодательная власть герцога была ограниче­на. Вопросы, касающиеся дворян, он мог решать только совместно с ними.

Герцог имел право назначать чиновников, но по согласованию с дворянством. Он мог также чеканить монету. Внешнюю политику гер­цог должен был согласовывать с Польшей.

В результате Ливонской войны были ликвидированы феодальные государства ордена и епископов. Эстония во время этой войны нахо­дилась в составе Русского государства, но затем ее северная часть была завоевана Швецией, южная отошла к Польше (1582 г.). Островом Сааремаа с 1559 г. владела Дания. В дальнейшем Швеция в результате войны с Польшей существенно расширила свои владения в Прибалти­ке. Северная война (1700 — 1721) открыла необходимый для России доступ к Балтийскому морю и обеспечила ей экономические морские связи со всем миром. Шведские и польские колонизаторы вынуждены были уступить России свое господство в этом районе.

* * *

Прибалтика с давних пор входила в орбиту Древнерусского госу­дарства. В условиях феодальной раздробленности и монгольского нашествия влияние русских княжеств здесь ослабло. Этим воспользо­вались крестоносцы, по преимуществу немецкие, создавшие в ХШ в. самостоятельные государства Прибалтики. В отличие от литовцев предкам латышей и эстонцев создать свою государственность не уда­лось. Пришельцы стали господствующим классом, а коренное населе­ние — классом угнетенных. В отличие от Молдавии, где оккупанты допустили существование молдавской государственности и использо­вали ее в своих целях, немцы не позволили коренному населению иметь какие-нибудь свои национальные институты. Вместе с тем нельзя не отметить, что в Прибалтику пришли не только рыцари. Здесь посели­лись немецкие купцы и ремесленники, строившие прекрасные города, дворцы, храмы.

Подобно Закавказью Прибалтика стала ареной столкновений не­скольких держав. Кроме немцев сюда вторглись Дания, Швеция, Поль­ша, время от времени перекраивавшие политическую карту Прибал­тики. Только присоединение к России создало здесь определенную политическую стабильность, а вместе с ней условия для всесторонне­го развития края, выведшие его в число наиболее передовых районов Российской империи.

Глава 13. Закавказские и среднеазиатские государства (XIV — середина XIX в.)

§ 1. Закавказские государства

После распада империи Чингиз-хана, ее преемников Закавказье стало ареной борьбы других захватчиков, которые покоряли здешние народы. В ходе борьбы с турками, персами и другими агрессивными соседями народам Закавказья временами и местами удавалось восста­навливать свою государственность. В наибольшей мере это касается Грузии. Азербайджанские и армянские территории по преимуществу управлялись администрацией завоевателей. Только присоединение к России избавило Закавказье от постоянных нашествий.

Грузинские государства. В XIV в. Грузия испытала кратковремен­ный подъем, связанный с правлением царя Георгия V Блистательно­го. Вскоре, однако, она попала в сферу империи Тимура. В XV в. Гру­зинское государство распалось на три царства (Картли, Кахети, Имерети), три грузинских княжества (Самцхе, Гурия, Мингрелия) и Аб­хазское. Предпосылкой распада явилась слабость экономических свя­зей между грузинскими землями и естественные при феодализме цен­тробежные тенденции. Феодальный распад способствовал захвату не­которых грузинских земель. Самцхе, Аджара и Сванети оказались под властью турок.

Проходит время, и в раздробленной на отдельные царства и кня­жества Грузии вновь проявляются устремления к объединению. Под­тверждением этому является создание военного союза между грузин­скими царствами в 1758 г., целью которого была совместная борьба против врага. В 1790 г. с целью спасения родины имеретинский царь Соломон II и владетели княжеств обратились к царю Картли-Кахетии Ираклию II и попросили взять в руки управление всей страной, объ­единить всю Грузию, при этом они добровольно уступали ему свои царские права. Для рассмотрения этого вопроса в Тбилиси состоялось «дарбазоба» (заседание государственного совета). Но Ираклий II на­отрез отказался, мотивируя это нежеланием обострять внешнеполи­тическую обстановку. В действительности раздробленность Грузии помогла персидскому шаху Ага-Мохаммед-хану в 1795 г. захватить Грузию.

Однако дальнейшая судьба грузинских земель связывается все больше с историей России. Еще в XVII в. некоторые грузинские госу­дарства просились в подданство России. Новые шаги в этом направ­лении делаются в конце XVIII в. Но только в XIX столетии грузинс­кие государства одно за другим входят в состав Российской империи. Процесс этот проходит разными путями — мирными и немирными. В 1801 г. в состав России реально вошла Картли-Кахетия, затем Имеретия (1810), Гурия (1828), Мингрелия (1857), Сванетия (1858). В 1864 г. в состав Российской империи вошло также Абхазское княжество.

Общественный строй. Ряд характерных свойств общест­венного строя Грузии XIV — XIX вв. был обусловлен своеобразием развития здесь феодализма. Самыми знатными и крупными феодала­ми являлись в Грузии царь, царица, их дети, князья и церковь. Класс феодалов распадался на несколько категорий, связанных отношения­ми сюзеренитета-вассалитета, с наделением вассалов обычным имму­нитетом. Правители (мтавари) и тавади (лицо высшего слоя класса феодалов) были в номинальных вассальных отношениях с царем. Со своей стороны правителей связывали такие же отношения с князьями и азнаурами, а князей — с собственными азнаурами.

Тавади на основании грамот царя осуществляли управление в сво­ем владении. Они представляли собой тот социальный слой, который при царском дворе по наследству получал высокие должности. Тава­ди во многом отличались друг от друга как по происхождению, так и по количеству земли и крепостных. Согласно законодательству более позднего периода дворяне подразделялись на дидебулов (вельмож), средних тавади и низших тавади.

В XVI — XVII вв. азнауры превратились в лиц, служивших царю, церкви или отдельным феодалам. Среди них наибольшими привиле­гиями пользовались азнауры царя. За службу сеньору им даровалась земля с крепостными крестьянами. В случае перехода на службу к дру­гому сеньору они оставляли землю.

В зависимости от древности рода, количества земли и крепостных азнауры делились на три категории.

В грузинской феодальной иерархии значительное место в качест­ве коллективного феодала занимала церковь — престолы католикоса и епархий и большие монастыри. Они были владельцами обширных земель и большого количества крепостных. У церкви были и свои вас­салы — церковные азнауры.

К классу феодалов примыкали и крупные купцы. Основной про­изводительной силой общества этого периода являлся класс крепост­ных крестьян. Феодал мог продать, подарить крестьянина. Существо­вала правовая норма, согласно которой крестьянин должен был пере­даваться со всей семьей. За преданную службу господин мог не только освободить крестьянина от повинности, но и даровать ему личную свободу. Срок поиска беглого крестьянина составлял 30 лет. Кресть­янин нес обычные феодальные повинности: барщину и оброк, а также государственные повинности. Существовали различные категории крестьян.

В более поздний период весьма распространенным было требова­ние защиты «порядка крепостного права», согласно которому госпо­дин не мог требовать от крестьянина большей службы, чем было пред­усмотрено обычным правом («порядком крепостного права»).

Отдельный слой составляли находившиеся в высшей прослойке крестьянства, примыкавшие к азнаурам, но еще лишенные личной сво­боды крестьяне-служители. Служители были у царя, членов его семьи, у светских и церковных феодалов. Служителям приходилось выпол­нять по отношению к господам различную службу, главное же, они должны были идти вместе с ними в поход. В основном из служителей комплектовались вооруженные силы феодалов (армия, полиция).

Ремесленники и купцы объединялись в профессиональные корпо­рации.

Государственный строй. В Грузии структура государ­ственного механизма фиксировалась в законодательстве. Крупнейшим из законов такого рода был «Распорядок царского двора» (XIV в.).

Согласно этому закону во главе государства стоял монарх, обла­давший не только светской, но и духовной властью. Стремления царя к неограниченной власти подавлялись государственным советом — Дарбази. В его компетенцию входили рассмотрение вопросов войны и мира, принятие законов, назначение на высокие должности, а иног­да рассмотрение судебных споров.

Дарбази противостоял сравнительно более позднего происхожде­ния верховный орган управления (то же, что и правительство) под названием Совет везирей (савезиро). Он был укомплектован управителями-везирями отдельных ведомств. К ним принадлежали: мцигно-бартухуцеси чкондидели (во всех царствах второй человек после царя, который был главой всех светских и духовных ведомств), управляю­щий государственной казной и чиновник, возглавляющий многочис­ленный аппарат, занятый службой в царском дворце.

Предметом обсуждения Совета везирей становились все важней­шие дела и прежде всего связанные с безопасностью страны и укреп­лением ее обороноспособности.

Для оперативного разрешения особо значительных вопросов со­бирался порой не весь состав Совета везирей, а несколько везирей, имевших более высокие звания, или же везири, которые по тем или иным вопросам были связаны с заинтересованными ведомствами.

Конкретное управление разного рода делами в центре и на местах осуществляли многочисленные чиновники, состав которых несколь­ко различался в различных грузинских государствах.

Большое значение как в деле укрепления царской власти, так и во взаимоотношениях с внешним врагом придавалось вооруженным си­лам феодалов. Здесь в качестве воинов мы видим как феодалов, так и их служителей (мсахури). Территория всех царств была разделена на четыре военно-административные единицы. Во главе каждой из них стоял первейший (великий) феодал — полководец. Он осуществлял как сбор армии, так и руководство ею в бою.

Во второй половине XVIII в. Ираклием II была сформирована наполовину регулярная армия, в которой воинами в основном явля­лись крестьяне. В армию они призывались сроком на один месяц. У армии был свой устав, с помощью которого регулировались общие военные вопросы.

Право. Необыкновенно плодотворными были для грузинского правотворчества XIV — XVIII вв. Правда, до нас не дошли судебники единой Грузии тех лет, но составленные в отдельных царствах и кня­жествах кодексы создают ясное представление о законотворческой деятельности. Эти сборники порой быстро распространялись по всей стране, что было обусловлено их общим источником — грузинским обычным правом. Среди них следует назвать: Уложение царя Георгия (1335), Судебник Бека и Агбуга (XIV в.). Законы Вахтанга VI (начало XVIII в.). Законы католикосов (XVI в.) и др.

Дошедшие до нас судебники дают сведения о том, что в Грузии широко была распространена практика работы законодательных ко­миссий, в которых принимали участие представители различных со­циальных слоев, среди них «ученые люди» и даже крестьяне. Комис­сия вначале изучала вопросы, связанные с правовыми нарушениями, а затем составляла судебники. Особенно бурно развивалась законода­тельная деятельность во второй половине XVIII в., когда были внесе­ны многие изменения в гражданское и особенно уголовное право.

С этим периодом связано составление проектов таких законода­тельных сборников, как Судебник царевича Давида, Законоположе­ние Иоанна Багратиони и Гражданское законоположение неизвестного автора, на которых лежит отпечаток высокого юридического мышле­ния. Правда, вследствие упразднения грузинской государственности они не были проведены в жизнь.

Несмотря на обширное законодательство, в Грузии действовало и обычное право.

Наряду со светским широко применялось каноническое право. Имели силу как общехристианские, так и собственно грузинские ис­точники. Среди них заслуживают внимания памятники национально­го происхождения: Законы католикосов (XVI в.). Грамота памяти Пи­цунды (XVIII в.), Закон об отравлении, против колдовства и гадания (вторая половина XVIII в.) и др.

В гражданском праве были хорошо разработаны отдельные ин­ституты вещного, обязательственного и наследственного права. Сре­ди них нужно отметить прежде всего вопросы регулирования земельных и крепостных отношений, опиравшихся преимущественно на обыч­ное право.

В уголовном праве можно выделить вопросы Общей части: формы вины, стадии развития преступной деятельности, соучастие.

Своеобразной была система наказаний. Смертная казнь и телесные наказания применялись редко. Весьма распространено было искупле­ние преступлений (композиции). Искупаются любые преступления, кро­ме измены Родине. Возмещение за убийство определялось по строгому сословному принципу, оно четко зависело от социального положения потерпевшего.

Широко применялись церковные наказания.

Для процессуального права Грузии характерна, как и для других феодальных государств, неотделенность суда от администрации. Пос­ле раздробления Грузии в возникших царствах и княжествах высшими судьями являлись цари и правители. Судебные функции осуществляли также члены царской семьи.

В редких случаях важные дела могли рассматриваться Государ­ственным советом, а также судом, комплектующимся из специально для этой цели собранных лиц, в том числе и духовных. Постоянно дей­ствующим центральным судом являлся коллегиальный суд мдиванбегов. На местах действовали избираемые суды медиаторов, применяв­шие нормы обычного права. Их приговоры и решения письменно не оформлялись. В пределах своей компетенции вершили суд и отдельные феодалы.

Церковная власть имела свою собственную юстицию. Верховным церковным судом была дикастерия, которой руководил католикос. В епархиях судили епископы, а в монастырях — настоятели.

Судебный процесс в основном был обвинительным, хотя в нем с течением времени усиливаются и элементы розыска, в частности акти­визируется роль судьи. Правила разбора уголовных и гражданских дел не были отграничены друг от друга.

Были разработаны специальные правила рассмотрения жалоб, а так­же правила утверждения приговора и решений и их исполнения. В ка­честве доказательств применялись признание стороны, присяга, пока­зания свидетелей и документы. Существовала также экспертиза по де­лам об убийстве, телесных повреждениях и при решении споров по до­говору подряда.

Государственность в Азербайджане. Вскоре после освобождения от монгольского ига Азербайджан входит в империю Тимура, а затем за­хватывается Золотой Ордой. Свободным остается только Ширван. В начале XV в. на территории Азербайджана формируются два государ­ства — Кара-Коюнлу и Ак-Коюнлу.

К началу XVI в. значительная часть Азербайджана находилась под владычеством иранской династии Сефевидов, которая в первой поло­вине XVI в. подчинила и возглавлявший борьбу за независимость Шир­ван. Так закончилось в середине XVI в. вхождение всего Азербайджана в состав Персии. В том же веке в борьбу за Азербайджан включается Турция, но в XVII — XVIII вв. господство оккупантов слабеет, в силу чего создаются условия для восстановления азербайджанской госу­дарственности. Формируется до 15 номинально независимых ханств. В этот период под главенством Урумского ханства предпринимается попытка объединения всей страны, но она заканчивается неудачей.

В конце XVIII в. Персия вновь пытается укрепить здесь свои пози­ции, но терпит поражение. С этого времени азербайджанские ханства берут курс на сближение с Россией, и в 20-е годы XIX в. происходит присоединение последних территорий Азербайджана к России.

Общественный строй. В XIV—XIX вв. развитие общест­венного строя в Азербайджане в большой мере зависит от внешних нашествий, хотя в разных районах влияние оккупантов сказывается по-разному. Характерно то, что развитие здесь феодализма не устра­няет существовавших до сих пор и родовых отношений.

Под влиянием восточных деспотий в Азербайджане сложилась государственная собственность на землю, на базе которой строилась вся феодальная иерархия. Феодалы делились на 4 группы: первую со­ставляла аристократическая светская верхушка, во вторую входила верхушка шиитского духовенства, в третью — верхушка чиновничест­ва, в четвертую — другие феодалы. Крестьяне также подразделялись на группы. Одну из них составляла крестьянская верхушка, занимаю­щаяся торговлей и привлекаемая на должности мелких администра­торов. Во вторую группу входили свободные крестьяне — арендато­ры, в третью — основная масса крестьян, лишенных права перехода и несущих до 40 повинностей в пользу феодала.

В Азербайджане сохранились и рабы, правда, рабство было пре­имущественно патриархальным.

Горожане в Азербайджане не имели городских вольностей, в том числе и самоуправления.

Государственный строй. Азербайджанские ханства в дан­ный период находились в вассальной зависимости от Персии или Тур­ции. Во главе каждого из них стоял хан или паша. Согласно принципам, характерным для мусульманских государств, как в центре, так и на местах не существует какого-либо органа, ограничивающего высшую власть. Ханства делились на магалы во главе с бегами, должность которых была наследственной. Селами управляли так называемые юзбаши. Они чаще всего исполняли функции полицейского харак­тера.

Хан имел собственную армию, укомплектованную представителя­ми различных социальных слоев, существовал и специальный социаль­ный слой маафи, из которого формировалась полиция.

Право. Как и во всех мусульманских государствах, в Азербай­джане действовали традиционные источники шариата. Кроме того, местные правители издавали свои законы — фирманы. Сохранялось и обычное право. Мусульманская религия стремилась нивелировать эт­нические различия, установить единые нормы для всех народов, вхо­дящих в государство.

Обязательственное право регламентировало договоры мены, зай­ма и др. Уголовное право предусматривало ответственность за пре­ступления против государства, религии, личности и т.д. Судебные функции в основном осуществляли духовные лица — кадии. Процесс имел обвинительный характер, предварительного расследования не существовало, по одним и тем же правилам производилось рассмот­рение гражданских и уголовных дел. Доказательствами служили при­сяга, показания свидетелей, признание стороны.

Государственность в Армении. Подобно Азербайджану, после ос­вобождения от монгольских завоевателей Армения попала под власть Тимура. Вслед за тем на нее напали тюркские кочевники. В XVI в. ар­мянские земли были поделены между Персией и Турцией. В персидс­кой части были созданы ханства, в турецкой — пашалыки.

В XVII в. в связи с ослаблением Персии самостоятельность армян­ских ханств несколько увеличивается. Начинается даже борьба за не­зависимость, однако успехом она не увенчалась. С этого же времени Армения обращает свои взоры на Россию в поисках поддержки. Но только в XIX в. России удается отвоевать армянские земли у персов и турок.

В общественном строе Армении в значительной мере сохранились черты, свойственные домонгольскому периоду. Вместе с тем новые завоеватели принесли и свои порядки. Самыми крупными землевладельцами стали ханы и паши. Закрепощенные крестьяне (шинаканы) находились под двойным гнетом своих и иноземных феода­лов. На земельных отношениях в определенной мере отражались му­сульманские порядки. Завоеватели разгромили в основном местных светских феодалов, но церковным христианским феодалам удалось уцелеть.

В условиях отсутствия собственного государства трудно говорить об армянских национальных государственных институтах. После за­хвата территории Армении Персией и Турцией во главе отдельных административных единиц (ханств и пашалыков) стояли ханы и паши. Эти единицы со своей стороны делились на более мелкие — магалы, санджаки.

При ханах действовали диваны, которые объединяли должностных лиц, осуществлявших различные функции. Сохранялась низовая до­лжность армянского мелика, который выполнял и роль судьи.

Если персидская часть Армении делилась на ханства, то турец­кая — на пашалыки, включавшие в себя санджаки, начальники кото­рых назначались пашой. Паша был обязательно мусульманином. Сис­тема должностных лиц, существовавшая в прежней Армении, была упразднена.

Весьма часто ханы и паши в Армении вели борьбу за расширение своей внутренней и внешней независимости, что приводило к крово­пролитной братоубийственной войне между армянами.

В условиях иноземной оккупации законодательная деятельность в Армении не могла развиваться. Однако продолжается развитие канонического права, которое регулирует определенную сфе­ру светских отношений. Продолжает применяться также армянское обычное право. Захватчики принесли с собой и шариат, который дей­ствовал наряду с христианскими правовыми нормами.

§ 2. Среднеазиатские государства

Государство Тимура и тимуридов (XIV — XV вв.). В XIV в. в услови­ях противоречий внутри монгольской кочевой аристократии сложилась сильная держава, возглавляемая Тимуром. Ее основой были земли, вхо­дившие в Чагатайское государство.

Еще в 40-е годы XIV в. закончился процесс разделения улуса Чагатая на две части: Моголистан (так называли свои земли кочевники Се­миречья и Кашгара) и Чагатайское государство в Мавераннахре. Оба государства враждовали друг с другом. Тимур укрепился в Чагатайс­ком государстве, где он ранее был предводителем военной дружины.

В 1370 г. войско и приближенные Тимура провозгласили его един­ственным правителем Чагатайского государства. Тимур, проводя по­литику объединения Мавераннахра, в то же время начал осуществлять один за другим грабительские походы, применяя жестокую систему ус­трашения покоренных народов, которая принесла много зла не только Средней Азии, но и народам, проживающим за ее пределами.

В конце XV в. государство Тимура распалось на две части: Мавераннахр с центром в Самарканде и южную часть с центром в Герате. В южную часть входили Хорезм, Хорасан и часть современного Афга­нистана.

Образовав огромную империю, Тимур раздавал целые районы и области на правах суюргала* своим внукам, сыновьям и отличившимся бекам. Эта империя не была прочной, она держалась на жестокости и силе войска Тимура.

 

 

После смерти Тимура (1405) в стране началась борьба за власть между его потомками — тимуридами. Былая империя постепенно рас­палась. В Средней Азии усилилась феодальная раздробленность.

Общественный строй империи характеризуется наличием двух антагонистических классов — феодалов (ханы, инаки, аталыки, беки, сеиды, ходжи, ахуны) и феодально зависимых крестьян. Продолжали существовать и рабы. Для Средней Азии была характерна тесная связь феодального землевладения с владением водой. Наряду с земледели­ем работы по сооружению и очистке ирригационной сети ложились тяжелой повинностью на плечи трудового дехканства.

При Тимуре сложился довольно разветвленный аппарат государ­ственного управления. Сам эмир был типичным феодальным прави­телем-деспотом. При эмире существовал совет, состоявший из пред­ставителей высших слоев общества (родственников Тимура, предста­вителей высшего духовенства, высших должностных лиц — вазиров, диван-бегов и др.). При Тимуре была создана сильная военная орга­низация, построенная, как у монголов, по десятичной системе: десят­ки, сотни, тысячи, тумены (10 тыс.). Органами отраслевого управле­ния были вазираты: по делам гражданского населения, по делам воен­нослужащих (сипаев); по внешним сношениям, по финансовым делам и т.д. Областями, округами, городами, уездами и кишлаками управля­ли местные правители — беки, хакимы, арбобы.

В конце XV в. на территории оседлых земледельческих районов Средней Азии с севера устремились кочевые племена, основная масса которых называлась узбеками. В XVI в., используя междоусобицы тимуридов, кочевники-узбеки захватили среднеазиатские земли и образо­вали здесь государство с центром в г. Бухаре. Оно вошло в историю как Бухарское ханство.

Общественный строй. Завоеватели не изменили экономи­ческой основы здешнего общества, они восприняли тот уклад жизни, который сложился здесь до их прихода. К этому периоду в Средней Азии не были еще изжиты тяжелые последствия монгольского нашест­вия, сказывались и последствия междоусобиц.

Население ханства занималось земледелием, скотоводством, ремес­лом. Оно не было однородным в этническом и в социальном отноше­нии. Крупными землевладельцами были хан, члены его династии, мест­ная и пришлая феодальная знать, суфийско-дервишские братства. Гла­ва государства считался верховным собственником государственных земель. Он обладал также и мюльковыми (частновладельческими) зем­лями, которые могли отчуждаться. Своим приближенным хан раздавал земельные пожалования. Некоторые из пожалованньк земель освобож­дались от налогов и повинностей. Землевладельцами являлись также мечети, медресе и другие религиозные учреждения.

Мусульманское феодальное право (шариат) не содержало норм, которые регулировали бы правовое положение крепостных крестьян, но их фактическое положение ничем не отличалось от самых худших форм крепостной зависимости. Крестьяне платили налоги со всех ви­дов имущества, со скота, с обрабатываемой земли (харадж), на содер­жание войска и т. д. Продолжало существовать в ханстве и патриар­хальное рабство.

Государственный строй. Бухарское ханство представ­ляло собой монархическое государство. Носителем верховной власти был хан. Государственная и ханская казна были слиты. Ханство име­ло свою монету.

При хане существовал совет, состоявший из представителей пле­мен, высшей знати и духовенства, имевшего большое влияние на госу­дарственную жизнь. Главной социальной опорой хана стали узбекс­кие феодалы. Ближайшим к хану лицом был наместник, брат хана или старший представитель самого влиятельного рода. Во главе ханской администрации стоял «ближний и первый человек», выполнявший функции главного администратора и командующего войсками ханст­ва. За ним шли диван-беги — глава финансового и дипломатического дела, дворецкий, заведующий канцелярией хана, должностные лица, ведавшие сбором налогов в городах, и т. д. Во главе областей (вилай­етов) стояли хакимы и беки-правители. Вилайеты подразделялись на тумены и амалдорства во главе со своими местными правителями. В кишлаках и аулах правили аксакалы (старосты) или мингбаши. Поли­цейские функции выполняли миршабы («правители ночи»). Мусуль­манские судьи именовались казнями. Верховный судья назывался казикалоном. Кочевые племена имели своих судей-биев, рассматривавших дела на основе адата (обычного права).

Хивинское ханство. Общественный строй. В начале XVI в. Хорезм (древнее название Хивы) стал самостоятельным госу­дарством под властью узбекских ханов. Хивинское ханство включа­ло собственно Хорезм, кочевья туркмен на Мангышлаке, северную часть Хорасана. Как и население Бухарского ханства, население Хи­винского ханства не было однородным в этническом, социальном и культурно-экономическом отношении. Основное население городов и земледельческих селений состояло из потомков древних жителей Хо­резма. Они занимались главным образом земледелием и ремеслом. К западу и к югу от оседлых районов ханства жили туркменские племе­на. Основным занятием их было скотоводство в сочетании с земледе­лием. В ханстве утвердились и узбекские племена, переселившиеся в Хорезм. Они вначале сохраняли кочевой образ жизни и деление на племена и роды. Постепенно происходило смешение пришлых и мест­ных племен.

В Хивинском ханстве господствовали феодально-патриархальные отношения. В домашнем хозяйстве и на трудоемких работах исполь­зовался труд рабов. Источником рабства был преимущественно плен. Феодализм здесь, как и в Бухарском ханстве, развивался медленно и принимал застойные формы.

Тяжелый феодальный гнет усиливал экономическую разруху и обострял классовые противоречия.

Крупным землевладельцем был хан. Обширные земли принадле­жали отдельным феодалам. Большое развитие получили и вакуфы. Часть земель принадлежала государству. Сосредоточив в своих руках пахотные земли, пастбища, скот, феодальная знать жестоко эксплуа­тировала крестьянство. Наряду с натуральной рентой крестьяне пла­тили сбор на содержание ирригационной сети, несли повинность по рытью каналов и их очистке, по ремонту дорог, по содержанию про­ходящих войсковых частей и т. д.

Государственный строй. Политический строй Хивинско­го ханства мало отличался от строя Бухары. Во главе государства на­ходился хан, власть которого направлялась крупнейшими феодалами. Потомки наиболее знатных родов (инаки) руководили политикой хана. Большим весом пользовались и беки — представители полукочевой и оседлой узбекской знати. Во главе областей и городов находились представители крупнейшей феодальной знати, зависимость которых от влас­ти хана была слабой. Ханство представляло собой раздробленное госу­дарство. Слабость центральной власти в Хиве позволяла вождям племен совершать грабительские набеги на земледельческое население. Это усугубляло и без того тяжелое положение земледельцев.

В начале XIX в. происходит централизация государственной влас­ти, был учрежден верховный ханский совет, состоявший из наиболее влиятельных должностных лиц ханства. Были введены новые налоги, создан монетный двор.

Хан признавался носителем высшей законодательной, адми­нистративной и судебной власти. Местопребыванием хана был дво­рец — центр государственного управления. Совет при хане играл роль совещательного органа. Он обсуждал основные вопросы внутренней жизни и вопросы, касающиеся отношений с соседними государст­вами.

Государственный аппарат был несложным. Высшие должности рас­пределялись ханом, назначение на должности сопровождалось хан­ским ярлыком. Все государственные посты находились в руках знат­ных лиц из числа землевладельческой аристократии и мусульманского духовенства.

Первым помощником хана считался кушбеги — правитель осед­лого населения южной части ханства и блюститель поступления по­датей. Затем шел глава оседлого населения северной части ханства. Должность диван-беги была равна управляющему канцелярией хан­ства; ишан-раис был блюстителем порядка; ясаул-баши — начальни­ком войска; миршаб — начальником полиции; мирзабоши ведал ино­странными делами и т.д.

Ханство делилось на бекства и наибства. В XIX в. территория хан­ства была разделена на 20 бекств, которыми управляли беки или хакимы, и два наибства, управлявшиеся наибами. Как беки и хакимы, так и наибы назначались и смещались ханом.

Судебная власть была сосредоточена в руках мусульманского ду­ховенства. Судопроизводство характеризовалось устным и гласным рассмотрением дел, отсутствием коллегиальности, устным пригово­ром.

Кокандское ханство. В XVIII в. из состава Бухарского ханства выделилось самостоятельное государство — Кокандское ханство.

Общественный строй. Кокандское ханство населяли уз­беки, казахи, киргизы, кипчаки, таджики и др. Ханство являлось рай­оном сравнительно развитого хлопководства, садоводства, шелковод­ства и скотоводства. Большая часть населения вела оседлый образ жизни, занималась выращиванием сельскохозяйственных культур. В ханстве были также кочевники-скотоводы.

Феодалы подвергали жестокой эксплуатации дехкан и ремеслен­ников. Постройка новых оросительных каналов, развитие экономи­ческих связей с Россией обусловили расширение земледелия, посевов хлопка, что привело к некоторому хозяйственному подъему. Постепен­но развивалось товарное производство как в сельском хозяйстве (осо­бенно в хлопководстве), так и в ремесленной промышленности. Такие города ханства, как Коканд, Андижан, Наманган, Маргилан стали крупными торгово-ремесленными центрами.

В первой четверти XIX в. Кокандское ханство завоевало Ташкент, распространило свою власть на часть Семиречья и кочевья казахов вдоль Сыр-Дарьи.

Государственный строй. Во главе государства находился хан. Он был окружен крупной феодальной знатью и чиновниками. Бли­жайшим лицом к хану был минг-баши (тысяцкий). Высокими должно­стями считались посты казначея, военного министра, начальника поли­ции и т.д. При хане был совет, состоявший из приближенных к хану сановников, обсуждавший вопросы жизни и деятельности ханства. На общественную и политическую жизнь ханства большое влияние оказы­вало мусульманское духовенство. Глава духовенства участвовал в обсуждении вопросов на ханском совете, его мнение во всех вопросах считалось наиболее авторитетным.

Правители на местах назывались беками и хакимами. На особом положении находился правитель Ташкента. Он назначался непосред­ственно ханом и носил титул беклар-беги (бек беков). В кишлаках ад­министративная власть была представлена аксакалами (старостами). За поведением жителей и соблюдением ими норм шариата следили мух-тасибы. Полицейские (курбаши) подчинялись бекам и хакимам. Армия состояла из конных и пеших воинов. В необходимых случаях создава­лось ополчение.

Судебная власть находилась в руках казиев во главе с глав­ным судьей — кази-калоном. На эти должности, как правило, назнача­ли представителей духовенства как знатоков шариата. Дела решались на основе шариата или, точнее, все зависело от судьи, от его толкова­ния или понимания норм шариата, что создавало громадные возмож­ности для судейского произвола. Трудящихся наказывали за малейшую провинность. Широко применялись смертная казнь и телесные наказа­ния.

* * *

Освобождение от монголо-татарского ига не привело к полному восстановлению государственности народов Закавказья и Средней Азии. Наиболее успешно развивались события только в Грузии, где удалось создать, хотя и на короткое время, объединенное государство. Монголо-татарских завоевателей вскоре сменили орды Тимура, создавшего империю, в которую входили не только среднеазиатские, но и закавказ­ские земли. После распада империи Тимура главными претендентами на Закавказье стали Персия и Турция. В Средней же Азии активную роль стали играть северные кочевники, действия которых привели за­тем к созданию новых государств — Бухарского, Хивинского, несколь­ко позже Кокандского ханства. Среднеазиатские ханства стали полиэт­ническими государствами, очень разнородными в хозяйственном, со­циальном и политическом отношении. Тем не менее все три ханства имели общие черты общественного, государственного строя и права. Наиболее важной общей чертой для них было господство ислама и му­сульманского духовенства, наложившее четкую печать на всю общест­венную, политическую и правовую системы.

В Закавказье только Грузии удавалось отбиваться от агрессивных южных соседей. Что же касается Азербайджана и Армении, то они с XVI в. были поделены между Персией и Турцией, установившими на подвластных землях свои порядки. В силу этого о национальной госу­дарственности азербайджанцев и армян в это время говорить затрудни­тельно. Их земли находились в лучшем случае в вассальной зависимос­ти от персидских и турецких сюзеренов, а то и просто превращались в административные единицы персидской и турецкой держав.

В силу этого закавказские народы все больше обращают свои взо­ры на север, в сторону России, которая с XVIII в. начинает играть ак­тивную роль в жизни Кавказа. Это приводит в конце концов на исходе XVIII и в XIX в. к присоединению кавказских земель к Российской империи, проходившему как на добровольной основе, так и силой ору­жия.

В XIX в., после включения в империю Казахстана, Россия распрос­траняет свое влияние на Среднюю Азию. Результатом этого становится присоединение к ней Кокандского ханства и установление особых от­ношений с Бухарой и Хивой. В рамках Российской империи Закав­казье и Средняя Азия находят защиту от агрессивных соседей и пер­спективу развития.

Глава 14. Государство и право Казахстана (XV—XIX вв.)

§ 1. Образование Казахских ханств

Возникновение Казахского ханства явилось закономерным ито­гом социально-экономических и этнополитических процессов, проте­кавших на территории Казахстана в XIV—XV вв. Оно возникло в середине XV в в ходе феодального распада Белой и Золотой Орды и окрепло к концу XVI в. Предпосылками его образования явились фор­мирование казахской народности, укрепление местной казахской фео­дальной аристократии, которая захватила руководство и власть поч­ти над всеми казахскими племенами и сумела, основываясь на опыте предшествующих столетий, создать основы государственности в ко­чевых условиях Созданию Казахского государства благоприятство­вали и внешнеполитические условия. Юго-восточный сосед каза­хов — Моголистан, заинтересованный в ослаблении узбеков, в на­дежде использовать Казахстан против них, оказал покровительство новому государству.

Около 1454 г. султаны Джанибек и Гирей — потомки Джучи — откочевали с подвластными им племенами из пределов Узбекского хан­ства на территорию Семиречья и вступили в вассальные отношения с Моголистанским ханством. Тем самым было положено основание но­вому Казахскому ханству.

В дальнейшем во владении этих султанов и их преемников оказа­лись новые племенные группы кочевников, бежавшие из Узбекского ханства и других мест под защиту Казахского государства или просто насильственно присоединенные к нему.

Первоначально на территорию, занятую казахскими племенами и родами, образовавшими свою государственность, распространялась власть моголистанских ханов. По мере укрепления казахской госу­дарственности, происходившего в ожесточенной борьбе с соседним сильным Узбекским ханством, Казахское ханство превращалось в са­мостоятельное государство. Особого расцвета оно достигло в XVI в. при хане Касыме (1511 — 1523) и Хакназаре (1538— 1580). В это вре­мя Казахское ханство фактически вело самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику. Хан Касым порвал связи вассальной зависимос­ти от Моголистана.

К концу XVI в. произошло окончательное территориальное и пле­менное отмежевание Казахского ханства от Узбекского ханства и Ногайской Орды.

Одновременно границы Казахского ханства постепенно продвига­лись на запад, к северу и северо-востоку. Основная масса кочевых пле­мен Дешт-и-Кыпчака, а после распада Ногайской Орды (середина XVI в.) и племена ее восточной части признали над собой власть казах­ских ханов. Так окончательно оформились самостоятельное Казахс­кое ханство и казахская народность.

Казахское ханство никогда не представляло собой единого эконо­мического и политического целого. В первой половине XVII в. оно во­обще распалось на три самостоятельных ханства: Старшую, Среднюю и Младшую орды, в основе которых находились так называемые жузы. Жуз представлял собой отдельный обширный район, по которому в течение всего года могли кочевать, сменяя по сезонам свои пастбища и стоянки, сразу несколько больших племенных объединений. Старший жуз (или орда) находился в Семиречье, Средний занимал Центральный Казахстан, а Младший представлял собой третий замкнутый район, расположенный в Западном Казахстане.

Распад Казахского ханства на три орды (жуза) был закономерным. Лишь на короткое время при хане Тауке (1680 — 1718) почти вся тер­ритория и все казахские племена и роды были собраны под его властью. Объединение казахских жузов при Тауке-хане было вызвано не эконо­мическими причинами, а военно-политическими. Ему удалось преодо­леть раздробленность страны ввиду опасности, грозящей от воинствен­ных соседей казахов —джунгар. После смерти Тауке-хана Казахское государство снова распалось на три самостоятельных жуза. Младший и Средний жузы и меньшая часть Большого жуза в XVIII в. доброволь­но присоединились к России. Во второй половине XIX столетия в со­став России вошел весь Казахстан.

Несмотря на колониальный гнет царизма, присоединение Казах­стана к России имело прогрессивное значение. Оно избавило Казахс­тан от разорительных и истребительных нашествий агрессивных сосе­дей. Под влиянием более передовой русской экономики и культуры ускорилось развитие производительных сил Казахстана, были лик­видированы феодальные междоусобицы, усилился переход казахов к оседлому образу жизни, стали возникать промышленность и формиро­ваться рабочий класс. Возникли первые светские очаги культуры и просвещения, и вместе с ними зародилась и окрепла национальная прогрессивная и демократическая интеллигенция.

§ 2. Общественный строй

В Казахстане шел процесс формирования патриархально-фео­дальных отношений, основой которых было экстенсивное кочевое скотоводство Казахское общество делилось на два основных класса: феодалов (ханы, султаны, бии — родовая феодальная знать, баи, му­сульманское духовенство) и крестьян-скотоводов — шаруа.

Феодалы. В руках класса феодалов была сосредоточена собствен­ность на средства производства — землю и на основную массу главно­го богатства кочевников — скот. Феодалы имели политическую власть, пользовались многочисленными правами и привилегиями.

Высшую феодальную аристократию составляли ханы и султаны. Феодальная казахская аристократия царевичей составляла один гос­подствующий обширный род потомков сына Чингиз-хана — Джучи. Этот род ставил себя выше всех остальных феодальных групп казах­ского общества. Он один имел право на выдвижение из своей среды ха­нов и султанов-правителей. Представители этого привилегированного рода имели право на самый большой выкуп и вознаграждение при защите своей личности и т.д. Они старались не вступать в браки с други­ми феодалами, если последние не происходили из сословия царевичей.

Другую и самую многочисленную часть феодалов составляли бии. В русских источниках их называли «дворянством черной кости». Как родовые старейшины и племенные вожди бии выделялись еще в древние времена в среде коренных казахских родов. Постепенно они преврати­лись в наследственную аристократию. Бии распоряжались родовыми кочевьями и, как правило, владели большими стадами скота.

Значительную часть господствующего класса в казахском общест­ве составляло байство — богатые скотовладельцы незнатного проис­хождения. Они имели полную возможность не только беспощадно эк­сплуатировать членов родовых и аульных общин, но и оказывать значительное влияние на внутреннюю и внешнюю политику биев, султанов, ханов. Наиболее богатые баи часто добивались почетного звания бия, переходили в состав аристократии и получали право зани­мать должности родоначальников, аульных старшин и судей.

Особую группу казахских феодалов составляла военная знать — батыры. Батыром мог стать как аристократ-султан, так и бий, а в ред­ких случаях — и отдельные выходцы из баев и даже из простого народа. Батыри — руководители военных дружин, отличившиеся в войнах про­тив джунгар и других внешних врагов, в межродовых столкновениях и борьбе, обычно находились на службе ханов и наиболее влиятельных султанов. Нередко батыры оказывали сильное влияние на внутреннюю и внешнюю политику ханства.

Особое положение в среде господствующего феодального класса занимало мусульманское духовенство — ходжи, ишаны и муллы. Ход­жи — потомки основателей исламской религии, ишаны и муллы — свя­щеннослужители, подготовленные в религиозных учебных заведениях, главным образом Средней Азии.

Ходжи и муллы непосредственно обслуживали господствующий класс казахских феодалов, были тесно связаны с ним общими интереса­ми эксплуататоров народа.

Крестьяне-шаруа. Основную массу трудящихся в Казахстане со­ставляли шаруа — крестьяне, главным занятием которых было ското­водство. Кроме того, они выполняли все работы по домашнему ремес­лу, были хлебопашцами в земледельческих районах Казахстана. Положение шаруа определялось прежде всего тем, что они были привя­заны к определенным родоплеменным общинам, выход из которых по экономическим и политическим условиям был для них почти невозмо­жен. Они были прикреплены к своей родовой общине фактом рождения в ней, совместным пользованием со своими родичами пастбищными угодьями, зимовками, водопоями, обычаем мести за члена рода, родо­вой взаимопомощью, воспитанием в духе родовой идеологии, бытовы­ми обрядами и обычаями и т. д. Шаруа несли ряд повинностей перед родовой и аульной общиной, являющихся по существу повинностями перед своими феодалами: ханом, султаном, бием, аксакалом — и за­ключавшихся в пастьбе скота феодала, охране его, рытье колодцев, устройстве водопоев, зимовок и т. д. Кроме того, шаруа уплачивали хану ежегодно 1/20 часть своего скота (зякет), а в земледельческих районах — 1/10 часть урожая своего поля (ушур), делали всевозмож­ные подношения—живой скотиной (согым), мясом (сыбыга).

Шаруа по своему составу не были однородными. Кроме мелких хозяев-скотоводов — рядовых шаруа в казахском обществе имелись другие социальные группы трудящихся, находившиеся в различных степенях зависимости от феодальной верхушки и богатых сородичей. К ним относились: бедняки, совсем не имевшие скота (консы-шаруа), целыми семьями обслуживающие хозяйства султанов, биев за предос­тавленное им феодалом право временно пользоваться молочным и транспортным скотом; бедняки-земледельцы (егиншикедей), которые за часть урожая обрабатывали участки земли, полученные в своеоб­разную аренду от богатых феодалов-землевладельцев, иногда такие крестьяне работали вообще за прокорм.

Существовали еще байгуши, которые обычно нанимались к фео­далам за пропитание и угол в юрте в качестве ремесленников, пасту­хов, домашних слуг; тюленгуты — некогда свободные, но выбывшие из состава своего рода обедневшие казахи, вынужденные поэтому на­ходиться в полной зависимости от крупного феодала-хана, султана, бия и т.д. Обычно тюленгуты несли военную службу своему сеньору или выполняли домашние работы в его хозяйстве. Со временем поло­жение тюленгута стало наследственным. Существовали также кулы — рабы из взятых в плен калмыков или представителей других народ­ностей или купленные на восточных базарах. Положение раба характе­ризовалось тем, что по обычному праву за его убийство господин не нес никакой ответственности. Труд рабов применялся преимущественно в домашнем хозяйстве феодалов.

§ 3. Государственный строй

Казахское государство представляло собой своеобразную ранне-феодальную монархию с характерными для условий кочевого хозяй­ства особенностями. Первой такой особенностью было почти полное отсутствие организации населения по территориальному признаку. Внутри каждого жуза отдельный род или племя, подразделение рода, аул перемещались в течение года по огромной территории, делая в год переходы до 1 тыс. км. В пределах своего жуза каждый род и даже аул более или менее точно знали свой кочевой путь. Вместо террито­риальной организации населения сохранилась со времени общинно-родового строя родовая организация. Однако последняя имела очень мало общего с родовой организацией первобытнообщинного строя: во-первых, она в течение веков раздиралась классовыми противоре­чиями; во-вторых, не представляла собой организацию, построенную на строго кровном принципе.

Таким образом, вся организационная структура Казахского госу­дарства с момента возникновения и до XIX в. строилась почти исклю­чительно на родовом принципе.

Другой важной особенностью Казахского государства было на­личие у него наряду с двумя основными функциями всякого эксплуа­таторского государства еще функции распределения пастбищ и орга­низации кочевого скотоводческого хозяйства.

Хан. Казахские ханы считались преемниками власти Чингиз-хана и всегда происходили из господствующего рода его потомков — чин­гизидов. Ханы выбирались съездом феодальной знати (султанов, биев) из числа братьев хана или других его близких родственников. Как правило, выборам предшествовала острая борьба различных феодаль­ных группировок, выдвигавших своих претендентов на замещение хан­ского престола. Власть хана не регламентировалась каким-либо зако­ном. Ему принадлежало право высшего распоряжения кочевьями.

Хан был главой вооруженных сил государства и выступал в ка­честве предводителя феодальных ополчений во время войн. В обыч­ное время хан имел постоянный отряд вооруженных людей, состояв­ший из его тюленгутов. Как самые богатые феодалы, ханы могли содержать значительные отряды тюленгутов и свободных джигитов, которые использовались для оказания давления на вассалов и для ус­мирения народных масс.

По отношению к подвластному населению хан осуществлял вер­ховную судебную власть. Вместе со своими высшими вассалами он устанавливал различные налоги и поборы с населения.

Хан представлял государство перед внешним миром. Какого-либо аппарата управления казахский хан не имел, кроме так называемого ордынского бия, игравшего роль визиря, помощника хана. Поэтому свою власть в подвластных султанам родах, в родах биев и в аулах он мог осуществлять лишь через самих феодалов.

Совет биев. Для решения вопросов о новых законах, военных, на­иболее важных судебных и других делах с XVII в. ханы созывали биев от наиболее влиятельных родов, жузов. Совет биев был постоянным совещательным органом при хане, что свидетельствовало о большом влиянии родоначальников на хана.

Съезды казахской знати. Появление этого высшего феодального учреждения, характерного для феодально раздробленных ханств, от­носится еще ко времени их образования. Такие съезды созывались ред­ко, обычно в мае и в октябре — ноябре. На них решались наиболее значительные вопросы государственной жизни, и в первую очередь о распределении кочевий и зимовок, о войне и мире. Съезды знати часто происходили в присутствии больших толп народа. Поэтому в источни­ках съезды иногда называются народными собраниями, хотя в действи­тельности народ почти никакого участия в них не принимал.

Султаны. Прямыми вассалами ханов были их родственники по принадлежности к одному и тому же господствующему роду — султа­ны. Свои владения в виде определенного количества родов султаны получали непосредственно от хана. Султаны обладали огромной властью над подчиненными им родами: распоряжались их кочевьями, требовали от биев предоставления войск во время внутренних и внеш­них войн, выполняли различные дипломатические поручения от имени хана. У султанов имелись свои вооруженные отряды, состоявшие из тюленгутов и джигитов.

Бии — старшины родов и аулов. Бии аулов избирались аксакала­ми — главами наиболее зажиточных и авторитетных семей аула, а бии рода — биями аулов. Выборы проходили при пассивном участии одноаульцев и родичей и почти всегда из среды самых влиятельных и бога­тых.

Биям принадлежала исключительно большая власть над под­властными им одноаульцами и родичами. Бий как предводитель рода или аула руководил и распоряжался его кочевьями, возглавлял ополче­ние аула или рода, судил своих родичей, собирал с них различные побо­ры, принуждал исполнять судебные приговоры и решения султанов и хана. Бии часто использовались ханом в качестве послов в иностран­ные государства, привлекались к участию в совете хана и в съездах казахской знати. Со времени Тауке-хана некоторые бии отошли от уп­равления родами и аулами и стали исполнять исключительно судейские функции.

Организация правосудия. Судебные функции в Казахстане осущест­вляли ханы, султаны и бии. Ханы и султаны разбирали наиболее важные уголовные и гражданские дела: о межродовых и межаульных расп­рях и спорах, об убийствах представителей высшей феодальной знати, споры между султанами и т.д. Крупные дела рассматривались с учас­тием наиболее знатных биев.

§ 4. Право

Обычное право — адат. Главным источником казахского феодаль­ного права был веками создававшийся устный обычай — адат. Такая форма права более всего соответствовала особенностям экономичес­кого и политического развития казахского общества, в течение мно­гих веков ведущего кочевой образ жизни, при почти сплошной негра­мотности населения. Обычное право отличалось архаичностью и про­тиворечивостью, что предоставляло большие возможности для самого произвольного его толкования.

Наиболее значительной до присоединения Казахстана к России была кодификация обычаев, предпринятая при Тауке-хане. Создан­ная им Жеты-Жаргы (Семь уложений) не была писаным правом, а представляла собой собрание устных пословиц и изречений, которые обязан был знать каждый бий-судья и вообще всякий старшина и ак­сакал казахских родов, отделений и аулов. Целью создания Жеты-Жаргы было стремление ханской власти и феодалов устранить из ка­захского обычного права некоторые нормы, могущие служить инте­ресам народных масс, и утвердить авторитетом хана и наиболее выда­ющихся биев нормы, выражающие откровенно классовые интересы феодалов.

Нормы обычного права, в том числе и Жеты-Жаргы, постоянно по­полнялись и совершенствовались в процессе судебной деятельности ха­нов, султанов и особенно биев-судей. Судебные приговоры и решения наиболее авторитетных и знаменитых биев приобретали значение обя­зательного для аналогичных дел судебного прецедента и включались в состав действующих норм обычного права. Другой формой право-творческой деятельности биев-судей были так называемые положения нескольких биев (эреже) о том, какими именно нормами обычного пра­ва они будут руководствоваться при рассмотрении определенных су­дебных дел. Подобные эреже становились источниками права.

Посредством судебных прецедентов и эреже казахские бии внесли в обычное право под влиянием мусульманского духовенства некото­рые нормы шариата, жестоко каравшие за отступления от требований ислама.

Гражданское право. Право собственности. Право част­ной собственности на землю по юридическим представлениям казахов вплоть до XIX в. отсутствовало. Пастбища по обычному праву каза­хов считались общей собственностью. Фактически же вся земля в ка­захских ханствах были собственностью хана и султанов. За нее они получали феодальную ренту в виде всевозможных податей. Зимовки уже в XVIII в. находились в частном владении феодалов.

В обычном праве не получили юридического оформления нормы купли-продажи, дарения, наследования земли и др. Практически ско­товодов, кочующих на огромных пространствах, интересовало лишь два вида юридического отношения к земле: право распоряжения ко­чевьями-пастбищами и право захвата свободных или незанятых коче­вий-пастбищ, водопоев и т. д. Все эти права принадлежали монополь­но классу казахских феодалов. Хан, члены ханского рода — султаны, родовые старшины — бии, аксакалы крупных родовых отделений и аулов были носителями права распоряжения кочевьями подвластно­го им населения.

На остальные средства производства, в том числе на скот, и на средства потребления, в Казахстане с незапамятных времен существо­вала частная собственность. Однако она по обычному праву была су­щественно ограничена патриархальными формами. Так, не только сын у отца, но даже племянник у дяди имел право брать трижды без разреше­ния любую вещь из его имущества и делать ее своей собственностью. По законам Тауке-хана знаком частной собственности на скот была семейная тамга.

Обязательственное право. По казахскому обычному праву большинство договорных и деликтных обязательств было тесно связано с обязанностями членов родовой или аульной общины друг пе­ред другом и перед самой общиной, т. е. по существу перед ее главой — феодалом. Обычай родовой взаимопомощи, когда-то носивший дей­ствительно демократический характер подлинной поддержки и выруч­ки членами родовой общины друг друга, в условиях кассового рассло­ения общества стал односторонне выгодным для феодалов и богатых скотовладельцев.

В связи со слабым развитием обмена, неграмотностью населения и отсутствием недвижимого имущества договоры по обычному праву казахов заключались исключительно устно. Наиболее распространен­ными видами договоров у казахов были мена, заем, ссуда скотом.

Мена была договором, посредством которого казахи приобрета­ли у среднеазиатского и главным образом русского населения необхо­димые орудия труда: топоры, ножи, оружие и предметы потребления. Обменивались скот и продукты скотоводства. Мена производилась непосредственно на меновых базарах и дворах. Единицей измерения при этом был скот.

Договор займа имел своим предметом обычно скот и заключался на срок не более года. Должник обязан был возвратить долг с приплодом. Для обеспечения обязательства кредитор мог при заключении договора требовать от должника представления поручителя (кепиля). Поручите­лем обычно выступал достаточно состоятельный скотовод, чаще всего родич должника. Он мог брать на себя два вида обязательств: или отве­чать за должника в случае его несостоятельности, или представить кре­дитору должника к обусловленному сроку для исполнения обязательст­ва. В последнем случае поручитель отвечал только за неявку должника и при таковой сам должен был исполнить его обязательство.

Саун (от сауын — доить) — договор передачи кредитором — богатым скотовладельцем — бедняку одного или нескольких дойных животных во временное пользование под отработки, главным образом по ухо­ду за скотом кредитора. При этом кредитор мог в любое время ото­брать свой скот у бедняка и таким образом постоянно держал его в полной зависимости. Саун был одним из наиболее распространенных договоров, при помощи которого феодал-скотовладелец эксплуатиро­вал зависимых от него крестьян, не имевших скота.

Аманат-мал — оказание богатым скотоводом помощи скотом обед­невшему сородичу, преимущественно молодняком. Должник за такую помощь должен был по адату возвратить своему кредитору за взятого годовалого быка или барана через 1 год двухгодовалого, через 3 — трехгодовалого. Нетрудно заметить, что за этими отношениями скрывалась чисто феодальная отработка крестьянином, не имевшим скота, в пользу своего богатого родича, заключавшаяся в выращивании скота.

Обычай жылу устанавливал для членов родовой и аульной общины обязанность оказывать помощь родичу скотом в случае джута (бескор­мица) или какого-либо другого стихийного бедствия, следствием кото­рого была потеря скота. Родич, отказавший в такой помощи, терял пра­во на ее получение сам.

Обычай журтшылык возлагал на кровных родственников несосто­ятельного должника обязанность оказать последнему помощь в упла­те долга путем раскладки его между ними. Отказавшийся помочь сам терял право на получение помощи в случае необходимости.

Обычай асар (в русских источниках часто назывался уртачеством — товариществом) устанавливал для членов общины обязанность оказывать помощь родичу в сенокошении, рытье колодцев, строитель­стве зимовок и т.д. Тот, кому оказывалась подобная помощь, обязан был работавшим на него родичам только хорошим угощением.

Обычаями жылу, журтшылык широко пользовались феодалы и бо­гатые скотовладельцы. Они оказывали помощь обедневшим шаруа даже целым аулам скотом, за что привлекали их к бесплатному труду в сво­ем большом хозяйстве. Бии, аксакалы, не говоря уже о султанах, в слу­чаях стихийных бедствий (падеж скота), при уплатах долгов широко использовали обычаи родовой помощи, обирая своих сородичей, стре­мясь восстановить собственное хозяйство за счет трудящихся подвласт­ных им общин. Особенно широко использовался обычай асар.

Семейное и наследственное право. Семья представляла собой ячей­ку аула, состоявшего из нескольких родственных семей и зависимых пастухов, обедневших сородичей и семей рабов. Богатые феодалы об­разовывали несколько аулов — старшей жены, выделенных детей. В этих случаях несколько аулов составляли семейно-аульную общину.

Казахская семья не являлась хозяйственно-обособленной ячейкой, она была связана с родственными семьями. Обычное право, опреде­ляя круг родственников, исходило из принципа экзогамии* до седьмо­го колена родства. Семьи, входившие в круг экзогамного родства, со­храняли хозяйственное и общественное единство. Имущественные и иные споры внутри этой семьи не были подсудны бийскому суду.

 

 

Главой семьи считался отец, муж; жена (жены), дочери и даже мате­ри были ограничены в правах. Муж и отец распоряжался всем имущес­твом семьи, но не в ущерб интересам семьи, рода. Так, отец имел право наказывать сына, но не мог лишать его права на выдел (енши), обязан был выдать дочь замуж с приданым, выплатить кун за преступление сына. Глава семьи не имел права завещать имущество членам другого рода. Нормы обычного права защищали интересы семьи и всего рода. При жизни мужа наравне с ним могла распоряжаться имуществом и жена, но не в ущерб детям и мужним родичам. Вдова распоряжалась имуществом до достижения сыновьями совершеннолетия и при условии проживания среди родичей мужа.

В несколько более привилегированном положении находилась стар­шая жена — байбише; при наличии веских оснований с разрешения суда аксакалов она могла оставить мужа и уйти к своим сородичам (торкинам). Такого права не имела молодая жена (токал). В основном же обычное право не предусматривало правового ограничения прав младших жен, они были принижены морально, поскольку чаще всего были незнатного происхождения. Однако право и обычаи предусматри­вали возрастание калыма за вторую и последующих жен, если они были выходцами из привилегированных семей.

Обычным правом регламентировалось и правовое положение де­тей. Нормами обычного права не ущемлялись имущественные права второй жены и ее детей. Разграничивались права сыновей и дочерей, законнорожденных, усыновленных и детей, рожденных от рабынь. Дочь, выданная замуж, не могла претендовать на наследство родителей и род­ственников; родители могли засватать дочь, не спрашивая ее согласия; незамужней дочери причиталась половина наследственной части, по­лагающейся сыну. Разграничивались права выделенных и невыделен­ных сыновей. Невыделенный сын зависел от воли отца, иски сыновей с требованием выдела рассматривались аксакалами. Размер выде­ленного имущества не регламентировался. Основным (коренным) на­следником считался младший сын (кеньже), он получал все оставшееся имущество отца после выделения старших сыновей. Усыновленные дети приравнивались к родным детям усыновителя. Дети, усыновленные из другого рода, имели право только на часть наследства и могли вернуть­ся в свой род.

Незаконнорожденными обычное право считало детей невест, ра­бынь, наложниц, вдов и замужних женщин, родивших в результате связи с посторонними лицами. Дети, родившиеся у засватанной де­вушки от ее жениха или у рабыни от хозяина, а также у вдовы от братьев покойного мужа, считались «членами семьи своего отца». Незаконно­рожденные дети были бесправны, после смерти матери переходили в ее отцовский род, где также были отверженными. Дети, родившиеся от раба и свободной женщины, считались свободными, но должны были «находиться в услужении у того семейства, к которому принад­лежал отец их», т. е. оставались полусвободными.

Обычное право регламентировало право внуков (немере), прав­нуков (шобере). Внуки и правнуки от сыновей пользовались правом членов отцовского рода, внуки от дочерей (жиен) как члены другого рода или семейства не могли претендовать на имущество отца или братьев матери. Жиены не имели правовых обязанностей по отноше­нию к родственникам матери.

Обычное право знало древний институт тамырства.* Люди из раз­ных родов заключали договор тамырства, по которому они станови­лись друзьями-братьями, обязывались взаимно помогать, считались как бы членами семейства. Этот договор мог быть в определенных случаях прекращен. В случае нарушения условий тамырства дело раз­биралось в суде биев, который мог применить различные имуществен­ные санкции.

 

 

Браки по обычному праву заключались по нормам, сходным с регу­лированием имущественных сделок. Возраст вступления в брак жен­щин нормами не устанавливался. Договор о браке заключался родите­лями, нарушение их воли со стороны невесты или жениха каралось сурово, вплоть до «предания смерти». Брак считался юридически со­стоявшимся после уплаты калыма (калынмал) — вознаграждения, вы­купа за невесту. Смерть невесты или жениха не освобождала стороны от выполнения договора — выдавалась замуж другая дочь или жени­хом выступал брат покойного. Нормы обычаев не определяли количес­тво приданого, но кибитка, головной убор (саукеле) должны находить­ся в числе приданого (жасау).

Размер калыма нормами обычного права подразделялся на три раз­ряда, границы которых не были твердо установлены. Наиболее часто повторялись в нормах права такие размеры калыма: высший калым равнялся 77, средний — 47, низший — 17 лошадям. Как размер, так и состав калыма менялись. Если в XVII в. в высший калым кроме скота включались ружье, кольчуга, скакун, раб и рабыня, то в XIX в. калым уменьшился, допускалась уплата калыма вещами, деньгами, уплата по частям, уплата символического калыма из нескольких голов скота.

Расторжение браков по адату допускалось по воле мужа в случае неверности жены или ее «непочтительности». В этом случае муж от­правлял жену к ее родителям, «снабдив лошадью и частью приданого». Если муж решил развестись с женой без ее вины, то должен был отпус­тить ее вместе с детьми, возвратив приданое.

Бесправие женщин ярко проявлялось в институте аменгерства. По этому пережитку левирата* вдова по истечении года после смерти мужа могла выйти замуж за одного из братьев мужа, именовавшихся аменгерами. Норма адата считала аменгером старшего брата покойного, но если вдова предпочитала младшего, то последний платил выкуп обойденному брату.

 

 

Дети, имущество покойного переходили к аменгеру. В случаях без­детности вдовы она переходила к аменгеру с кибиткой и приданым, а остальное имущество передавалось наследникам. При отсутствии братьев покойного вдова выходила за ближайшего родственника. В исключительных случаях вдове могли разрешить выйти за посторон­него, но она лишалась родительских прав на детей, а ее избранник платил выкуп аменгеру. Институт аменгерства исходил из того пред­положения, что невеста, купленная за калым, являлась собственностью засватавшего ее рода, поэтому, став вдовой (жесир, ясыр), она не мог­ла распоряжаться ни своей судьбой, ни детьми, ни имуществом. Вдо­ва, имевшая детей и не пожелавшая выйти замуж, распоряжалась иму­ществом до совершеннолетия детей.

Наследования по завещанию и усмотрению наследодателя казахс­кое обычное право не знало.* Имущество и скот наследовали дети, братья, родители, ближайшие родственники, а также жены. Вдова мог­ла получить в наследство 1/8 часть, а незамужние дочери — половину от доли сыновей. Обычаями регламентировалось наследование дочерь­ми (при отсутствии сыновей), наследование выделенными и невыделен­ными сыновьями, детьми от старших и младших жен. В случае смерти жены, не имевшей детей, часть приданого возвращалась ее родителям.

 

 

Ата-мурасы, т. е. имущество, приобретенное по наследству, у каза­хов считалось наиболее надежной формой собственности в отличие от собственности, приобретенной путем калыма, барымты.

Уголовное право. В казахском обычном праве особенно много норм было посвящено наказаниям за преступные деяния. При этом своеобра­зие хозяйственной жизни, особенности феодализма наложили глубокий отпечаток и на уголовное право того периода. В казахском адате отсут­ствовали общие понятия преступления и наказания. Почти до XIX в. у казахов вместо понятия «преступление» употреблялись понятия «дур­ное дело», «дурное поведение». Формально под преступлением в обыч­ном праве понималось нанесение преступником материального и мо­рального ущерба потерпевшему. Фактически же здесь подразумевались лишь те действия, которые причиняли вред экономическим и полити­ческим интересам класса феодалов и нарушали установленный право­порядок.

Виды преступлений. В законах хана Тауке наиболее тяжки­ми и опасными преступлениями считалось убийство, особенно феода­лов, похищение и изнасилование женщины, изобличенное прелюбодея­ние (особенно со стороны жены), повторная кража скота. Однако целый ряд деяний против жизни, здоровья, имущества представителей трудя­щихся классов в казахском адате почти до середины XIX в. не признавался преступным. В адате убийство господином свое­го раба, мужем жены-прелюбодейки, побои и насилия старшин и биев в отношении рядовых членов родовой общины не рассматривались как преступления.

Виды наказаний. В качестве наказаний применялись смерт­ная казнь, выкуп за убийство, штраф, отдача в рабство, телесные и позорящие наказания. Выкупы и штрафы носили откровенно классо­вый характер. Так, если за убийство простого шаруа-крестьянина муж­ского пола полагался выкуп в 1 тыс. баранов, то за убийство предста­вителя феодальной знати — 7 тыс.; за жизнь простой женщины взи­мался выкуп в 500 баранов, а за раба выкуп, равный стоимости охот­ничьей собаки или беркута. При неуплате выкупа за убийство феодала адат предусматривал даже умерщвление убийцы и шестерых его род­ственников. Выкуп можно было уплачивать и другими видами скота — верблюдами, лошадьми, быками и т. д. Можно было с согласия сторон заменять вещами, но за основу брался расчет скотом. За кражу скота или другого имущества, за телесные повреждения (кроме тяжких) и в качестве замены более тяжких наказаний по другим преступлениям на­значалось взыскание скотом (аип). Оно исчислялось главным образом в размере, равнявшемся девяти головам скота. Выкупы и взыскания были не только возмещением потерпевшему и его родичам материального и иного ущерба, но и чрезвычайно обременительным и разорительным для преступника и его рода наказанием. Когда же осужденному нечем было заплатить и родичи отказывались его выручать или также были несостоятельными, обычай разрешал обращать осужденного или его детей в рабство для работы в хозяйстве потерпевшего или даже для продажи на чужбину.

Таким образом, если состоятельный казах или богатый родовой и аульный коллектив могли откупаться скотом, то для бедных каза­хов, бедных аулов и родов система выкупов была одной из причин разорения.

Процессуальное право. Процесс в Казахстане следует признать, очевидно, состязательным, причем рассмотрение гражданских и уго­ловных дел не различалось. Процесс начинался по инициативе жалоб­щика — потерпевшей стороны или истца. Стороны могли примириться в самом судоговорении или до него. Сторона, не явившаяся на судого­ворение после третьего вызова, считалась проигравшей дело. Сам про­цесс проходил устно. Каких-либо протоколов или вообще записей не велось. В качестве доказательств в суде применялись показания свиде­телей, клятвы на священном месте — кладбище или на Коране, вещес­твенные доказательства.

Бий за исполнение правосудия получал часть вознаграждения, ко­торое он присуждал той или иной стороне. В пользу хана обычно выпла­чивали от 1/10 до 1/3 части присужденного взыскания. Судьи имели право штрафовать стороны в процессе за нарушение правил судогово­рения. Штраф также шел в пользу судьи. Таким образом, осуществле­ние правосудия предоставляло господствующему классу материальные выгоды.

Суд биев являлся основной судебной властью. Но не всякий бий-родоначальник мог одновременно быть и бием-судьей. Для этого нужно было хорошо знать казахский адат и зарекомендовать себя в качестве объективного судьи.

Разбирать гражданские и уголовные дела, т. е. выполнять функции судьи (бия), могло юридически любое лицо, обладающее авторитетом, властью и знанием обычаев. Чаще это были влиятельные родоправители или лица, прославившиеся умелым решением судебных дел. Звание бия не была наследственным, официально они не избирались, а выдви­гались в ходе самой практики разбора правонарушений. Однако чело­век, носящий звание бия, должен был фактически обладать властью и авторитетом; чтобы не только выносить решения, но и обеспечить исполнение судебных решений. Поэтому бий должен был сочетать в себе функции родоначальника, судьи, административной власти на местах.

Судебный процесс мог начаться только по инициативе истца или потерпевшего, которые обращались к избранному ими бию; стороны приглашали также по одному посреднику. Бии не имели права отка­заться от разбирательства, если даже одной из сторон были их родствен­ники.

Сроки исковой давности точно не были регламентированы, но суд за давностью мог отказать в иске и примирить стороны, если истец не докажет объективных причин несвоевременного предъявления иска.

Обеспечение явки свидетелей и ответчика ложилось на истца, но бий имел право «вытребовать насильно» отказывающихся от явки на суд.

В зависимости от сложности гражданского иска или тяжести пре­ступления требовались 2 — 3 и более свидетелей. В тех случаях, когда свидетелей по делу не оказывалось (тайное похищение, разбой), суд прибегал к институту присяги. Однако присягали не истец и ответчик, «за них должны присягать люди, известные своей честностью. Если же никто за обвиняемого не присягнет, то он осуждается».

Исполнение решения суда биев возлагалось непосредственно на истца; за уклонение от исполнения судебного решения общественное мнение осуждало не столько самого ответчика, сколько его родичей, родоправителей. При отсутствии развитой системы государственного аппарата судебное решение зачастую добровольно не исполнялось. Поэтому уже в древние времена возник институт барымты как средст­во (способ) обеспечения реализации решения суда или иной законной претензии, не выполняемых ответственной стороной. Барымта озна­чала угон скота виновного, его влиятельного родственника или аула. Угон скота должен был производиться с ведома родоправителя (ста­рейшины) барымтача, количество угнанного скота должно было быть «соразмерно иску», а угнанный скот сохраняться до удовлетворения претензии. Правомерный угон скота не осуждался. Неосновательная же барымта квалифицировалась как хищение, разбой и влекла соот­ветствующие правовые последствия. Барымта считалась неправо­мерной, если не соблюдались некоторые формальные правила: от­крытое предъявление своих претензий виновной стороне, оповеще­ние родственников и родоправителя барымтача о намерении совер­шить барымту и пр.

В политической истории казахов институт барымты занимает за­метное место. Барымта применялась в феодальных междоусобицах, в национально-освободительных и антифеодальньк движениях, и хотя царизм объявил барымту преступлением, лишь после Октябрьской ре­волюции этот институт прошлого был ликвидирован. Барымта и ее особенности наукой изучены пока недостаточно.

* * *

Казахское государство, как видим, заметно отличалось от других феодальных государств на территории нашей страны. Его особеннос­ти определялись кочевым, экстенсивным методом ведения хозяйства, низким уровнем развития производительньк сил.

Своеобразно право феодального Казахстана, основанное преиму­щественно на обычае. Народные обычаи, порожденные веками борь­бы с природой, целесообразные в своей основе, были использованы феодалами в своих корыстных целях, став нормами обычного права.

Глава 15. Образование и развитие абсолютной монархии в России (вторая половина XVII — XVIII в.)

§ 1. Переход к абсолютизму в России

Это было время бурных изменений в российском обществе, госу­дарстве, правовой системе. Оно вызвало противоречивые чувства. Споры XVIII в. перешли в XIX, они ведутся и современными исследо­вателями. Главный предмет споров — проблема абсолютизма: время его возникновения, сущность, социальная природа, периоды разви­тия. Все это породило обширную историографию, как дореволюци­онную, так и советскую.

Дворянские историки стояли на позициях изначальности самодер­жавия на Руси. В. Н. Татищев и Н. М. Карамзин видели его уже в Ки­евском государстве и, разумеется, с момента образования Московско­го государства.

В. О. Ключевский находил самодержавие в Московском государ­стве во всяком случае при Иване Грозном и, пожалуй, даже при его деде Иване III.* Буржуазная государственная школа русских истори­ков (Б. Н. Чичерин), не признававшая объективных экономических законов и их воздействия на развитие государства, отрицала наличие сословно-представительной монархии в России. Она видела абсолютизм у нас уже в XVI в.

 

 

В советской литературе проблема российского абсолютизма вы­звала оживленную дискуссию. Большие споры идут по вопросу о вре­мени возникновения абсолютизма в России. Переход к самодержавию как в советской, так и в дореволюционной литературе связывают с различными периодами. Некоторые авторы склонны относить нача­ло его ко времени Ивана III, именовавшего себя самодержцем.* Этот взгляд разделяют и некоторые современные историки.** Другие связы­вают установление самодержавия с именем Ивана Грозного. Подоб­ного взгляда придерживался еще М.Н. Покровский. На сходных по­зициях стоит С.О. Шмидт. Правда, его концепция своеобразна. С О. Шмидт допускает определенный разрыв в истории абсолютиз­ма Возникнув при Иване Грозном, самодержавие, по его словам, исчезает со смертью этого царя, а затем вновь возникает при Михаиле.*** Своеобразен и взгляд Л. В. Черепнина. Он допускал одновременное сосуществование сразу двух форм государства при Иване Грозном: самодержавия в опричнине и сословно-представительной монархии в земщине.**** Безоговорочно считает Ивана Грозного абсолютным мо­нархом Д. Н. Альшиц.*****

 

** См.: А в р е х  А. Я. Русский абсолютизм и его роль в утверждении капитализма в России // История СССР. 1968. № 2. С. 89.

*** См.: например: Шмидт С. О. Становление российского самодержавства. Исследование социально-политической истории времени Ивана Грозного. М., 1973. С. 311.

**** См.: Черепнин Л. В. Вопросы методологии исторического иссле­дования // Теоретические проблемы истории феодализма. М., 1981. С. 182.

***** См.: Альшиц Д. Н. Начало самодержавия в России. Л., 1988. С. 12—13.

 

Авторы учебника по истории СССР под редакцией В. И. Пичеты и других начинали историю абсолютизма с Михаила Романова.*

 

 

Некоторые исследователи ведут абсолютизм с реформ Петра I, с начала XVIII в. Н. Б. Голикова, отмечая окончательное утверждение абсолютизма при Петре I, умалчивает о его начальном моменте.* С. М. Троицкий утверждал, что «переход от сословно-представитель­ной монархии к абсолютной начался в XVII столетии и завершился в основном в первой четверти XVIII в.».**

 

** Троицкий С. М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. М., 1974. С. 24.

 

Л. В. Черепнин отмечал, что «большинство историков считают возможным говорить о русском абсолютизме не ранее, чем со второй половины XVII в., а его окончательное оформление приурочивают к правлению Петра Первого».* В этой концепции можно видеть победу идеи С. В. Юшкова,** много лет назад создавшего стройную схему сме­ны форм феодального государства и доказавшего, в частности, невоз­можность абсолютизма в России раньше XVII в.

 

** См.: Ю ш к о в С. В. К вопросу о сословно-представительной монар­хии в России // Советское государство и право. 1950. № 10; Вопросы исто­рии. 1950. №1.

 

Переход к абсолютизму — явление, разумеется, не одномоментное. Это определенный процесс, занимающий во времени какой-то от­резок.

С вопросом о времени возникновения абсолютизма связана про­блема его сущности. В литературе наличествует противопоставление самодержавия абсолютизму. Под самодержавием понимают внешнюю независимость монарха, например от Орды, его суверенность, а абсо­лютизм сводят к внутреннему полновластию, к господству над под­данными.*

 

 

В. И. Ленин считал термины «абсолютизм», «самодержавие», «не­ограниченная монархия» синонимами.* Иногда говорят, что он имел в виду только самодержавие XIX — XX вв., отличая от него самодер­жавие XVII и XVIII вв.** В. И. Ленин действительно различает само­державие в тот или иной век. Разумеется, самодержавие с Боярской думой не то же самое, что самодержавие с Государственной думой. Но, различая самодержавие на разных этапах его развития, В. И. Ле­нин не проводит различия между самодержавием и абсолютизмом. Он ставит вопрос теоретически: «Что такое самодержавие?».

 

** См.: Черепнин Л. В. Указ. соч. С. 177— 178.

 

Возникновение абсолютизма — явление закономерное, имеющее свои объективные предпосылки. В науке существуют разные мнения по поводу того, являются ли эти закономерности едиными для всех стран или Россия имеет существенные особенности.

Разумеется, что переход к абсолютизму определяется в первую очередь социально-экономическими причинами. Однако спорен во­прос об уровне и характере экономического развития, социально-эко­номических противоречий, которые обусловливают это явление. В ли­тературе имеется тенденция связывать переход к абсолютизму в России с генезисом капитализма.

В классических условиях абсолютизм возник в обстановке серьез­ного развития буржуазного уклада, когда буржуазия уже начала пре­тендовать на власть, и феодальному государству нужно было умерить ее аппетиты.

Среди советских историков спорным является вопрос о времени возникновения капитализма в России. Некоторые авторы ищут его уже в XVI в.* Другие, не идя так далеко, тем не менее отмечают фак­ты, говорящие о зарождении капитализма в России во второй полови­не XVII в. Они указывают даже в деревне XVII в. на определенные ростки капитализма: отдельные землевладельцы нанимали собствен­ных крепостных, порой и за деньги, чтобы стимулировать повышение производительности труда; развивалось крестьянское предпринима­тельство, выводившее крепостных в ряды буржуазии.**

 

* См.: Маковский Д. П. Развитие товарно-денежных отношений в сельском хозяйстве Русского государства в XVI в. Смоленск. 1963.

** См.: Буганов В. И., Преображенский А. А., Тихо­нов Ю. А. Эволюция феодализма в России. Социально-экономические проблемы. М., 1980, С. 162, 164.

 

Более заметен был наемный труд в промышленности: «Тульское, устюженское и тихвинское железоделательное производство; москов­ское и псковское меднолитейное дело; нижегородское, ярославское и тобольское кожевничество; судостроение на северных реках, Волге, Каме, Дону, Туре знало в XVII в. наемный труд как явление достаточ­но устойчивое и повседневное».* Не случайно законодательство нача­ла XVIII в. подробно регламентирует порядок отходничества.

 

 

Уже с XVII в. отмечаются простая капиталистическая кооперация производства, а также возникновение мануфактур. Некоторые иссле­дователи даже крепостную мануфактуру считают элементом генезиса капитализма.

Этому соответствуют взгляды и на эволюцию надстройки. Еще Б. И. Сыромятников рассматривал начало XVIII в. как первую фазу «переходного» состояния государства к буржуазному.* С точки зре­ния С. М. Троицкого переход к абсолютизму уже означает первый шаг на пути превращения феодального государства в буржуазное.** Тут мы видим сходство со взглядами Б. И. Сыромятникова. С. М. Троицкий, возражая ему по некоторым пунктам, видит тем не менее в формиро­вании чиновничества из разночинцев и в переходе к денежному жало­ванью для бюрократии буржуазные принципы организации государ­ственного аппарата.***

 

** См.: Троицкий С.М. Россия в XVIII веке. Сборник статей и пуб­ликаций. М., 1982. С. 19.

*** См.: Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. С. 117 и др.

 

Другая группа исследователей скептически смотрит на проблему зарождения капитализма в XVII в., отмечая, что в условиях усиления экономических, преимущественно торговых, связей между отдельны­ми районами страны берет начало длительный процесс складывания всероссийского рынка и что все большую роль в экономике страны начинает играть торговый капитал в лице крупного купечества. Они полагают, что торговый капитал не менял существующих производ­ственных отношений, он приспосабливался к ним и использовал в своих интересах. В. И. Ленин, развивая мысли К. Маркса, указывал, что «тор­говый и ростовщический капиталы всегда исторически предшествуют образованию промышленного капитала и логически являются необ­ходимым условием этого образования, но сами по себе ни торговый, ни ростовщический капитал не составляют достаточного условия для возникновения промышленного капитала (т. е. капиталистического производства».* Эти суждения в полной мере применимы к условиям России XVII в. Крупные купцы и предприниматели из их среды стре­мились обзавестись вотчинами, крепостными крестьянами и тем са­мым смыкались с господствующим классом феодалов. Стремлению денежных тузов вложить капиталы в землю поднимающийся абсолю­тизм шел навстречу, законодательно разрешив верхушке купечества, гостям покупать вотчины. Наиболее яркими примерами новоявлен­ных феодалов и одновременно купцов-предпринимателей в XVII в. были Строгановы, позднее, в начале XVIII в., —Демидовы.

 

 

С другой стороны, стремление торгового капитала овладеть про­изводством, подчиняя его торговле, влекло накопление капиталов в этой сфере экономики, что создавало необходимые предпосылки, опре­деленное историческое условие для развития капиталистических от­ношений в будущем.

А. М. Сахаров справедливо отметил, что «Ленин указал на класс, являющийся «руководителем и хозяином» процесса образования фак­тического единства русских земель, формирования всероссийского рынка — класс «капиталистов-купцов», т. е. представителей развива­ющегося торгового капитала...». Тем самым высказывание В. И. Ле­нина отмечает длительный путь перехода к новой формации и являет­ся характеристикой не только XVII в., а всего нового периода русской истории, лишь начинающегося примерно в XVII в.*

 

 

Не углубляясь дальше в сущность спора об уровне социально-эко­номического развития России в данный период, отметим только, что даже признание наличия буржуазных отношений в XVII в. еще не оз­начает признания их существенного влияния на возникновение абсо­лютизма в нашей стране. Вряд ли можно говорить в это время о су­ществовании класса буржуазии, способного противостоять уже клас­су феодалов, о том самом «равновесии сил», которое, по известным представлениям, обусловливает возникновение абсолютизма. Русская буржуазия еще не претендует на власть, еще не пытается свергнуть феодалов, поэтому у последних нет необходимости искать в самодер­жавии защиту от нее. С. М. Троицкий полагал даже, что «на раннем этапе становления абсолютизма относительного «равновесия» между дворянством и формирующейся буржуазией не было и не могло быть». Он считает вообще такое равновесие как предпосылку установления абсолютизма скорее исключением, чем правилом.*

 

 

Л. В. Черепнин отмечал, что некоторые историки ищут предпо­сылки абсолютизма не в междуклассовой, а внутриклассовой борьбе эксплуататоров, т. е. в соперничестве боярства и дворянства.*

 

 

Думается, что решающую роль в процессе становления абсолю­тизма в России играла не внутриклассовая борьба и даже не борьба между эксплуататорскими классами. Важнейшей предпосылкой уста­новления самодержавия было классовое сопротивление окончатель­но закрепощенных крестьян, необходимость для феодалов создать крепкую власть, способную держать в узде восстающее крестьянство.

Крестьянская война под предводительством С. Разина, восстание К. Булавина, городские восстания, другие разнообразные народные движения — все это подталкивало феодалов в сторону передачи пол­ноты власти неограниченному монарху. Большое значение крестьян­ского движения как предпосылки установления абсолютизма не явля­ется уникальной особенностью России. Этот фактор сыграл заметную роль, например, и при переходе к абсолютизму в Англии и Германии.* Фактором, ускорившим процесс перехода к абсолютизму, была также военная опасность со стороны соседних государств (Речь Посполитая, Швеция, Турция и др.). Россией не были еще решены некоторые важные исторические задачи: не воссоединены все украинские земли, нужно было пробиться к морям и т. д. Характерно, что из 35 лет цар­ствования Петра I только около года сохранялось состояние полного мира.**

 

** См.: Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра Первого. М., 1984. С. 5.

 

Во второй половине XVII в. не только возникла необходимость, но и сложилась возможность установления абсолютной монархии. Эта возможность была подготовлена развитием государства в предыду­щий период. Вместо своевольного дворянского ополчения было со­здано постоянное войско. Развитие приказной системы подготовили армию чиновничества. Царь получил независимые источники дохода в виде ясака (налога преимущественно пушниной с народов Поволжья и Сибири) и винной монополии. Теперь ему не нужно было спраши­вать разрешения у земских соборов на начало войны или иное серьез­ное мероприятие. Необходимость в сословно-представительных ор­ганах отпала, и они были отброшены. Это означало, что монарх осво­бодился от всяких пут, что его власть стала неограниченной, абсолют­ной.

§ 2. Развитие общественного строя

Общественное устройство в данный период характеризуется су­щественными сдвигами. Сословное деление, свойственное и более ран­ним стадиям развития феодализма, теперь приобретает наиболее чет­ко выраженную форму. Главной чертой общественного строя этого времени является консолидация основных классов в классы-сословия.

Формирование классово-сословного строя идет в основном по двум взаимосвязанным линиям. С одной стороны, интересы однородных в социальном отношении групп сближаются, с другой — по мере поля­ризации классовых различий сословные различия становятся более чет­кими, сословная принадлежность более прочной, сословные грани все более труднопреодолимыми.

Социально-экономическая консолидация класса феодалов име­ла своим следствием изменение и развитие правового режима фео­дального землевладения. Идущий на протяжении XVII в. процесс постепенного сближения правового статуса поместий и статуса вот­чин завершился в начале XVIII в. полным слиянием этих институ­тов и даже заменой прежних терминов одним общим. При Петре I исчезло прежнее деление господствующего класса на многочислен­ные внутриклассовые сословные группы — бояр, дворян, детей бо­ярских и т.д. Еще отмена местничества в конце XVII в. была шагом на сути приравнивания «худородных дворянишек» к старин­ной феодальной аристократии. Табель о рангах, изданная Петром I, полностью устранила прежние сословные группировки внутри клас­са феодалов и ввела новое единое название для обозначения гос­подствующего класса-сословия — шляхетства. Заимствованный термин исключал претензии дворян на боярский титул, равно как и возражения бояр против переименования их в дворянство. Однако возрастающая общность классовых интересов очень скоро лишила смысла споры о терминологии. Уже при жизни Петра, в конце его царствования, возрождается на новом уровне термин «дворянство». В Инструкции герольдмейстеру 1724 г. говорилось: «Его величества всего государства дворянство состоит из высших и нижних, прежних и нынешних военных, гражданских и придворных чинов». Как ви­дим, здесь дворянством именуют весь служилый класс, класс феода­лов. И хотя термин «шляхетство» будет встречаться в источниках и в более позднее время, при преемниках Петра I он не приживется. Слово «дворянство» объединит господствующее сословие в России на дли­тельное время Манифест о вольности дворянства, изданный Пет­ром III, стабильно употребляет именно этот термин.

Консолидация дворянства в класс-сословие сопровождалась существенным усилением замкнутости этой социальной группы. При­обретение статуса дворянина было весьма сложным процессом. Од­нако господствующий класс не мог существовать без пополнения. Со­циально-экономическая и политическая жизнь государства требова­ла этого. И не случайно уже петровская Табель о рангах позволяла получить дворянство за выслугу на военной или штатской службе. Позже можно было приобрести дворянство лицам, имеющим образо­вание, а также большие капиталы, вложенные в промышленное или сельскохозяйственное производство. Возможность перехода в дворян­ство то расширялась, то уменьшалась, но существовала во все време­на, вплоть до Октябрьской революции.

Дворянство было верной опорой самодержавия. Это не означает, однако, что дворяне всегда слепо шли за монархом. В тех случаях, когда царь ущемлял интересы господствующей верхушки, он легко мог по­терять и голову. Об этом свидетельствуют многочисленные дворцо­вые перевороты в XVIII в. Дело не всегда доходило до крайностей, иногда дворянство мирным путем добивалось отмены неугодных ему институтов. Именно поэтому многие реформы Петра I после его смерти сошли на нет. Так было, например, с обязательностью государствен­ной службы для дворян, с введением единонаследия и пр.

Вступление России в стадию абсолютизма сопровождалось и кон­солидацией класса эксплуатируемых. Закончилась многовековая история холопства. В начале XVIII в. оно окончательно слилось с крестьянством. Исчезли и другие, более мелкие группы эксплуатиру­емых, вроде захребетников или монастырских детенышей. Теперь клас­су-сословию эксплуататоров противостоял класс-сословие эксплуати­руемых — зависимые крестьяне. Закрепощение крестьянства завершилось в XVII в.

Консолидация класса эксплуатируемых — громадного большин­ства населения России — проходила противоречиво. Наряду с исчез­новением старых мелких сословных групп возникали внутри кресть­янства новые группы и подгруппы. Деление шло по линии принад­лежности крестьян тому или иному владельцу, т.е. по субъекту права собственности на крестьянина. Можно отметить четыре основные группы крестьяновладельцев: феодальное государство, церковь и ее организации, правящая династия как вотчинник, отдельные феодалы. Соответственно крестьяне делились на государственных, экономичес­ких, дворцовых, помещичьих. Эти группы состояли в свою очередь из более мелких.

Крестьянство стало по-своему также замкнутым сословием, вы­ход из которого крайне затруднялся. Наиболее простым способом выхода из крестьянства была рекрутчина. Уже в начале XVIII в крепостным крестьянам было разрешено покидать деревни и вступать добровольно в армию. Устранения такого выхода из крестьянства настойчиво добивались владельцы крестьян, однако интересы ар­мии победили.

Замкнутым сословием стало и городское население, которое, по­добно крестьянству, состояло из нескольких групп. Внутрисословное деление городских жителей было еще более социально контрастным.

Духовенство также имело тенденции к замкнутости. Так называе­мое белое духовенство, т. е. священники, было по преимуществу на­следственным, доступ же в «черное», т. е. монашество, всячески огра­ничивался. Еще Петр I, старавшийся мобилизовать все людские силы страны, всячески препятствовал поступлению в монашество. В резуль­тате количество «черного» духовенства уменьшилось в несколько раз.

Развитие сословного строя в XVIII в. характеризовалось исчезно­вением промежуточных слоев, которые постепенно включались в то или иное сословие.

Оформление сословного строя немыслимо без издания надлежа­щих законов.

Работа многочисленных уложенных комиссий XVIII в. не может считаться результативной, однако кодификация законодательства по отдельным проблемам имела заметные результаты. Сюда относится и кодификация законов о сословиях. Большое значение имели жалован­ные грамоты дворянству и городам, изданные в 1785 г.

С 1725 по 1801 г. о крестьянстве было издано 2253 разного рода правовых акта. Однако это законодательство не было кодифицирова­но. Издавались лишь специальные указы, регламентирующие статус определенных групп крестьянского населения.*

 

 

Высшим сословием России XVIII в. было дворянство. Манифест о вольности дворянства называет его «главным в государстве членом». Дворяне подразделялись на потомственных и личных. Дворянству принадлежало монопольное право на владение населенными кресть­янами землями, т. е. право на эксплуатацию практически даровой ра­бочей силы. Исключение из этой монополии составляли лишь владель­цы посессионных крестьян, которыми могли быть и купцы. Но их право на эксплуатацию крепостных имело сугубо целевой характер: посес­сионные крестьяне приписывались к заводу и могли использоваться только для работы на нем.

Во второй половине XVIII в. была восстановлена полнота прав земельного собственника на недра, леса и воды, несколько ограничен­ная при Петре I в общегосударственных интересах.

Эксплуатация крестьян была главным источником благополучия помещика, главным источником его доходов. Однако в начале XVIII в. получает распространение такой законный источник, как жа­лованье за службу, военную и гражданскую. В соответствии с Табелью о рангах были установлены и надлежащие должностные оклады.

Переход на денежное вознаграждение служилых людей был мно­гозначительным фактом. Прежде государство расплачивалось со слу­жилыми людьми преимущественно поместьями. От владельца зависе­ло, какой доход он сумеет с него получить. Теперь ему гарантировался определенный доход, если, конечно, не считать, что денежное жало­ванье не всегда выплачивалось аккуратно и регулярно.

Переход на денежную оплату служилых людей означал опреде­ленную линию в государственной политике. Прежде служилый чело­век, получивший поместье, всеми правдами и неправдами стремился расширить свои права на него, а затем уклониться от службы, стать феодалом. Теперь жалованье в значительно большей мере привязы­вало его к государственной службе. Он становился чиновником. В этом можно усмотреть переход государства к буржуазным принципам. В экономике эти принципы реализовывались уже давно.

Не ограничиваясь феодальными доходами с поместий, дворяне не брезговали прибылями от промыслов, промышленности и торговли.

Крупнейший русский буржуазный историк С. М. Соловьев выво­дил происхождение дворянства и его права на крестьян из нужды в защитниках Родины и необходимости их материального обеспечения. Отказ дворянства служить государству подрывал и это социальное обоснование существования дворянского сословия и его привилегии.

Главной обязанностью дворянства считалась государственная служба, от которой оно всячески добивалось освобождения. Уже при Екатерине I выдвигались предложения в целях экономии государствен­ных средств сократить армию и чиновничество, следовательно, рас­пустить часть дворянства по домам. Одной из тем, оживленно обсуж­давшихся при воцарении Анны Иоанновны, был именно вопрос об освобождении дворянства от службы. В полной мере это чаяние было удовлетворено позже, при Петре III. Главное содержание Манифеста о вольности дворянства и состоит в освобождении господствующего класса от этой по существу единственной обязанности, в установле­нии вольности.

Освобождение дворян от обязанности служить не лишало их при­вилегии на преимущественное занятие государственных постов. Го­сударство принимало меры к тому, чтобы высокие посты в государственных учреждениях, командные должности в армии замещались дворянами. Однако нежелание дворян служить приводило к тому, что государственный аппарат пополнялся из разночинцев, которые мог­ли получить за службу личное дворянство. К концу XVIII в. чиновни­чество в России насчитывало 15 — 16 тыс. человек.*

 

 

Антиподом дворянства выступал класс крестьян, также сформи­ровавшийся в сословие.

Если сословие дворян не было единым и однородным, то в значи­тельно большей мере это относилось к крестьянству. Консолидация крестьянства в класс-сословие не привела, как уже отмечалось, к уст­ранению его деления на внутрисословные группы, порой значительно различающиеся по правовому режиму. Только теперь это было не то деление, которое мы видели в прежней России.

Самой многочисленной и самой бесправной группой были частно­владельческие крестьяне. Их положение резко ухудшилось во второй половине XVII — XVIII в. Крепостное право в России достигло свое­го апогея, превратившись в нечто похожее на рабство.

От частновладельческих крестьян заметно отличались государ­ственные, обладавшие известной личной свободой: никто их не про­давал и не закладывал, как это делалось с владельческими крестьяна­ми, они могли арендовать и покупать земли, содержать промыслы.

Допускались смена места жительства и даже переход государствен­ных крестьян в другие сословия. Не случайно одним из лозунгов крестьянской войны 1773 — 1775 гг. было превращение крестьян по­мещичьих в государственные.*

 

 

Вместе с тем государственных крестьян можно было насильствен­но переселять, приписывать к заводам и другими путями распоряжать­ся их судьбой. Государственные крестьяне составляли большую груп­пу, причем в XVIII в. их число выросло, составив более 40% всего крестьянства России.

Секуляризация церковных земель, т. е. отобрание их у церкви, при­вели к возникновению категории «экономическое крестьянство». Крестьяне духовных феодалов и прежде подвергались несколько мень­шей эксплуатации, чем владельческие. Теперь же экономические крестьяне, которых насчитывалось около миллиона, приблизились по своему статусу к государственным.

Бывшие служилые люди «по прибору» и даже некоторая часть слу­жилых «по отечеству», сторожившие засечные черты, по миновании надобности в обороне южных рубежей превратились в «однодворцев» — верхушку государственных крестьян. Привилегии одно­дворцев доходили до того, что им разрешалось иметь крепост­ных крестьян.

К государственным крестьянам были приравнены и ясачные на­роды Поволжья, Приуралья и Сибири. К ним можно отнести также половников, казахов, ямщиков и др. Несколько категорий включали в себя и дворцовые крестьяне.

Реформы XVII — начала XVIII в. привели к консолидации город­ского населения. Однако структура города была значительно слож­нее, чем структура села. Не случайно исследователи говорят о город­ских сословиях во множественном числе.

И это вполне оправдано, хотя бы потому, что в городах жили и привилегированные сословия, и податные. Даже верхушка города — купцы — стала делиться в XVIII в. на три гильдии, что заменило преж­нее деление на гостей, людей гостиной и суконной сотен. Купечество, составлявшее 0,5% населения, было само весьма неоднородным. Куп­цы первой гильдии были близки к дворянству, купцы третьей гиль­дии — к городскому низу.

Все сословия России подразделяют обычно на две крупные кате­гории — податное и неподатное население, что резко отграничивает привилегированные сословия от непривилегированных и в большой мере эксплуататоров от трудящихся. Податное население составляло подавляющее большинство общества, причем его удельный вес имел тенденцию к росту (91,3% в начале века, 94,6% — в конце).

Четкая структура классов-сословий, достигнув апогея, уже со вто­рой половины XVIII в. начинает размываться. Зародившийся и раз­вивающийся капиталистический уклад постепенно вносит корректи­вы в социальную структуру общества.

Дворянство, хотя и в небольшой своей части, вступает на путь обуржуазивания. Все больше тянется к буржуазным формам эк­сплуатации городская верхушка. Широко развивается крестьянское предпринимательство. Все это подготавливает формирование клас­са буржуазии в рамках прежнего сословного строя. В то же время крестьяне-бедняки, городские низы закладывают основу будущего пролетариата.

Следует помнить, что Россия в это время в еще большей мере ста­новится полиэтническим государством. Расширение ее территории приводит к включению в число подданных все новых и новых наро­дов, добровольно присоединяющихся к России или освобождаемых от иноземного господства. Новые подданные включаются в общую сословную структуру российского общества в соответствии со своей прежней классовой принадлежностью, иногда создавая особые сослов­ные группы.

Положение человека в сословной группе чаще всего не зависело от его национальности. Во всяком случае русские не имели никаких преимуществ перед нерусским дворянством. Так, например, украинс­кая старшина добивалась включения в российское дворянство, а бу­дучи включенной при Екатерине II, получила те же права и привиле­гии, что и все русские дворяне. Еще до этого, при Анне Иоанновне, из украинской шляхты был сформирован Измайловский гвардейский полк, а гвардейские полки были, как известно, элитарными организа­циями дворянства.

В российском дворянстве была группа, которая обладала приви­легиями даже по сравнению с коренными представителями русской знати. Эту группу составляло остзейское дворянство, которое благо­даря близости к трону имело особые преимущества. В. О. Ключевс­кий называл придворных немцев «голодными кошками около горшка с кашей».* Некоторые из придворных немцев не знали даже русского языка. В силу этого, например, к члену Верховного тайного совета при Екатерине I герцогу Голштинскому был приставлен переводчи­ком князь Долгорукий.

 

 

Что же касается городского населения, то Жалованная грамота городам прямо предусмотрела привилегии иногородним и иностран­ным купцам.

То же следует сказать и о крестьянстве. Положение русского кресть­янина было ничем не лучше в сравнении с нерусским. Скорее наобо­рот. Поскольку основную массу владельческих крестьян составляли русские, то именно на их долю приходилась большая тяжесть. Эксплу­атируемое население присоединенных народов включалось в разряд государственных, т. е. наиболее свободньк крестьян.

Вместе с тем и русские, и нерусские трудящиеся, подвергаясь эк­сплуатации и угнетению, уже в XVIII в. включаются в совместную борьбу против эксплуататоров. Не случайно в крестьянской войне под руководством Пугачева участвовали представители различных наро­дов Поволжья и Приуралья.

Оформление классов в сословия привело и к созданию сословных организаций: дворянских собраний, купеческих гильдий, ремесленных цехов.

XVIII век был для России уникальным в разных отношениях. Одна из таких особенностей, не имевшая ни прецедента, ни продолже­ния, — женщины на престоле российского монарха. По времени фе-минократия занимает даже большую часть этого века. Такое положе­ние, однако, мало отразилось на правовом статусе основной массы российских женщин. Они, как и прежде, оставались в положении не­равноправия с мужчинами.

Правда, женщины могли занимать придворные должности, но спе­циально женские. О гражданской службе они в принципе не могли и помышлять. Единственным исключением, только подтверждающим общее правило, явилось выдвижение княгини Е. Р. Дашковой на пост руководителя Академии наук при Екатерине II. Бесправие женщин-крестьянок подчеркивалось тем, что счет податного населения велся только по мужским душам. В наследственном и семейном праве инте­ресы женщин были также ущемлены.

Таков был в общих чертах статус российского населения, если рас­сматривать его в трех важнейших плоскостях.

§ 3. Политический строй

Форма государственного единства. Период становления и упроче­ния абсолютизма знаменуется дальнейшим расширением территории Российского государства. Это расширение идет преимущественно за счет западных земель. В начале периода в состав Российского госу­дарства входит Левобережная Украина, а в XVIII в. — и Правобереж­ная. Результатом активной внешней политики Петра I явилось присо­единение Прибалтики. В XVIII в. присоединяются также Белоруссия и Крым. Кроме того, начинается процесс вхождения Казахстана в со­став Российской империи.

Большая часть этих районов входит в состав Российского госу­дарства на основе добровольности. Долго добивалась объединения с Россией Украина, просили подданства у русского царя казахи. В кон­це XVIII в. грузинский царь также принял подданство России, одна­ко, реальных последствий эта акция в данный период не имела, по­скольку Россия не смогла защитить Грузию от персидского нашествия.

Включение новых земель в состав Российского государства при­водило к усложнению формы государственного единства. На протя­жении более чем столетия Украина имела определенное самоуправле­ние в составе России. Особый статус имела Прибалтика. По традиционной феодальной схеме строились отношения с Казахстаном, принявшим вассальную зависимость от русского царя. Вассалом Рос­сии признала себя и Грузия.

Однако другая часть присоединенных земель подвергалась про­стой инкорпорации, т. е. включению в состав государства наравне с коренными русскими землями. Украина при Екатерине II также была инкорпорирована, разделена на губернии, как и великорусские земли.

Важным явлением в развитии формы государственного единства стало коренное преобразование административно-территориального устройства России, произведенное в XVIII в. На смену прежнему кон­гломерату разного рода земель, имеющих различные размеры, наиме­нования, статус, пришла стройная и единая система административ­но-территориального деления, созданная по определенным принци­пам, не лишенным известной научности и носящим в определенной мере буржуазный характер. До некоторой степени Россия даже обо­гнала развитые европейские державы, как, например, Францию, где новое административное деление было введено лишь после буржуаз­ной революции.

Первый этап преобразования административно-территориально­го устройства приходится на время правления Петра I. Великий ре­форматор ввел трехзвенное административное деление по схеме: гу­берния — провинция — уезд. Первоначально было создано восемь громадных губерний. Их границы даже не определялись, а в губер­нию включались города с прилежащими землями, тяготеющие к гу­бернскому центру, связанные с ним дорогами. Постепенно количест­во губерний росло как за счет присоединения к России новых земель, так и за счет разукрупнения чрезмерно больших губерний. В резуль­тате к моменту проведения новой губернской реформы Екатери­ной II к 1775 г. в империи насчитывалось уже 23 губернии, а к концу века их число достигло полусотни. Рост числа губерний, а следовательно, уменьшение их территорий привели к упразднению в принципе про­винций, созданных в начале века, ставших излишним промежуточным звеном. Правда, в некоторых губерниях провинции сохранились.

Екатерина положила в основу построения административно-тер­риториальной системы количество населения, примерно одинаковое для каждого звена (300 — 400 тыс. душ для губернии и 10 — 30 тыс. душ для уезда). Экономические связи, а тем более национальный со­став во внимание не принимались. Новое деление обеспечивало до­стижение двух главных целей: удобство сбора налогов и подавление народных восстаний, т. е. фискальный и полицейский интерес. Эта система оказалась исторически прочной, она просуществовала в прин­ципе до Октябрьской революции и даже некоторое время после нее.

Государственный механизм. Переход к абсолютизму, как уже от­мечалось, означал прежде всего отмирание сословно-представительных органов. Отмирает наиболее характерный орган сословно-представительной монархии — земские соборы. В 1651 и 1653 гг. земские соборы созываются в последний раз в полном составе. После этого они вырождаются в совещания царей с представителями сословий по тем или иным вопросам. Так, в правление Алексея Михайловича и Федора Алексеевича собираются несколько раз совещания с посад­скими и служилыми людьми, которые решают вопросы, относящиеся только к данному сословию. Например, в 1682 г. на одном из таких совещаний было отменено местничество. После смерти Федора дваж­ды собирались фиктивные соборы для избрания ему преемника. Эти соборы были лишь сборищем сторонников избрания на престол Пет­ра или Ивана. Как известно, в первый раз царем был провозглашен Петр, а во второй раз — оба мальчика.

Прекратил свое существование и второй орган, ограничивавший власть царя, — Боярская дума. Падение значения Боярской думы так­же происходило постепенно и прежде всего отразилось на численном росте Думы. Если при Иване Грозном в Думе сидел 21 человек, то при Алексее Михайловиче — уже 59, а при Федоре Алексеевиче — 167. В силу этого если раньше Дума могла собираться каждый день и весьма оперативно, то теперь это сделать было затруднительно. Дума стала собираться лишь по торжественным, парадным случаям. Действитель­ные функции Думы стали осуществляться лишь ее частью, так назы­ваемой комнатой, включавшей в себя весьма узкий круг лиц, наибо­лее приближенных к царю. При Федоре Алексеевиче Дума вовсе утра­тила значение политического органа. А Петр I в самом начале своей реформаторской деятельности окончательно ее упразднил.

Но переход к абсолютизму не сводился лишь к освобождению царя от каких-то сдерживавших его сил. Переход к абсолютизму, его рас­цвет означали и перестройку всего государственного аппарата. Эти позитивные мероприятия по реконструкции феодального государст­ва, по приспособлению его к новым условиям классовой борьбы были проведены уже в XVIII в., в особенности в правление Петра I и Екате­рины II. Все эти мероприятия были направлены на укрепление фео­дального государства как машины в руках господствующего класса для подавления сопротивления эксплуатируемых, для удержания в узде крепостного крестьянства.

Усиление власти монарха, свойственное абсолютизму, выразилось и в некоторых внешних атрибутах, важнейшим из которых явилось провозглашение царя императором. В ознаменование победы в Се­верной войне Сенат поднес это звание Петру I. Оно со временем было признано зарубежными державами и перешло к его преемникам.

Однако абсолютный монарх, сосредоточивший в своих руках всю законодательную, исполнительную и судебную власть, не мог, разу­меется, выполнять все государственные функции единолично. Ему понадобилась целая система новых центральных и местных органов.

При Петре I был учрежден Сенат, который выполнял функции высшего законосовещательного, административного и судебного ор­гана, порой заменяющего и особу императора. Однако при Екатери­не I положение Сената существенно меняется. В феврале 1726 г. был создан Верховный тайный совет, оттеснивший Сенат. Если при Петре он подчинялся непосредственно императору, то теперь между Сенатом и императрицей вставал Верховный тайный совет. Сенат оказал­ся в подчиненном положении.

Принижение значения Сената было предрешено уже в указе о со­здании Верховного тайного совета. Особо важные дела указ предпи­сывал из Сената передавать не императрице, а в Совет. Из его подчи­нения выводились Военная и Морская коллегии. Было решено впредь именовать его не Правительствующим, а Высоким. Соответственно менялся и состав Сената. Его члены — приближенные императрицы, представители новой петровской знати, вошедшие в Верховный тай­ный совет, выходили из состава Сената и заменялись менее значитель­ными лицами.

12 февраля 1726 г. Сенату был оглашен указ, присланный из Вер­ховного тайного совета, в котором говорилось, что Сенат должен пи­сать в Совет доношения, а Совет будет присылать Сенату указы. По­скольку указ не был подписан императрицей, сенаторы посмели возражать против такого порядка. Но на другой день императрица подтвердила указ Верховного тайного совета. В документе были ус­тановлены новые ограничения прав Сената.

Итогом, закрепившим новое положение Сената, явился указ 7 мар­та 1726 г. «О должности Сената».* Этот указ был первой исторической ступенью, изменившей значение Сената. Далее будут еще моменты его взлета и падения, но общая тенденция к превращению Сената в орган второстепенный сохранится на все будущее время.

 

 

Сенат, изменивший свой правовой статус, оказался тем не менее органом долговечным, а вот Верховный тайный совет просущество­вал недолго. Он был упразднен уже в 1730 г. Анной Иоанновной, не захотевшей мириться с претензиями «верховников» на ограничение власти монарха. Однако императоры не могли обходиться без каких-то совещательных органов при своей особе, и такие органы под раз­ными названиями неоднократно создаются на всем протяжении XVIII в.

При Петре I были существенно преобразованы органы центрального управления. На смену сложной и запу­танной системе приказов пришла новая четкая система коллегий. По существу, они стали первыми органами отраслевого управления. Каж­дая из коллегий должна была ведать четко определенной отраслью управления: иностранными делами, морскими делами, государствен­ными доходами и т. д. Приказной неразберихе пришел конец.

Вместе с органами центрального управления претерпела измене­ния и система местного управления. Изменив административно-территориальное деление, Петр I поставил во главе но­вых административных единиц и новых должностных лиц. Во главе губерний были поставлены губернаторы. Они обладали весьма ши­роким кругом прав и подчинялись непосредственно Сенату и колле­гиям. При губернаторе состояла ландратская коллегия в качестве со­вещательного органа. В губерниях и провинциях было учреждено большое количество различных должностных лиц, ведавших отдельными вопросами управления.

После смерти Петра I система органов управления, слишком слож­ная и дорогостоящая, была в большой степени упразднена. Новую и крупную реформу местного управления провела Екатерина II. Вмес­то ландратских коллегий при губернаторе было учреждено губернс­кое правление, также в качестве совещательного органа. Была учреж­дена должность вице-губернатора, который был помощником губернатора и возглавлял вместе с тем Казенную палату — орган мес­тного финансового управления. В губерниях и уездах был создан ряд вспомогательных органов. Новая система должна была быть доста­точно гибкой и подвижной для организации немедленного подавле­ния всяческих крестьянских волнений.

При Екатерине II деятельность местных органов управления по­пала под влияние дворянского самоуправления. Органами этого са­моуправления являлись губернские и уездные дворянские собрания. В их состав входили дворяне, отвечавшие определенному возрастному и имущественному цензу. Собрания избирали губернских и уездных предводителей дворянства, которые имели громадное влияние в своей губернии или уезде. Дворянское самоуправление было одним из тех органов, которые возглавляли механизм диктатуры дворянства на местах. Таким образом, дворянство не ограничивалось тем, что его интересы защищались феодальным государством сверху, из центра. Оно старалось непосредственно у себя дома лишний раз укрепить свое положение.

В XVIII в. было создано и городское самоуправле­ние. Впервые городские органы возникли при Петре I, а затем были реформированы Екатериной II. В 1785 г. Екатерина издала Грамоту на права и выгоды городам Российской империи,* которая предусматри­вала, в частности, и конструкцию органов городского самоуправле­ния. Такими органами явились Общая и Шестигласная городские думы. Общая дума собиралась по мере необходимости. Шестигласная вела все текущие городские дела. Оба этих органа были выборными.

 

 

В этот период создаются специальные органы полицей­ского управления. По указу 1718 г. в Петербурге была учреждена должность генерал-полицмейстера. Отдельными улицами ведали старосты. Каждый десяток дворов находился в ведении десят­ского. Позднее полицейские органы были созданы и в других горо­дах.

Екатерина II, напуганная массовым революционным движением, усовершенствовала эту систему. Полицейские функции в столице были возложены на обер-полицмейстеров, в прочих городах — на городни­чих. В городах, где стояли военные гарнизоны, полицейские функции осуществлялись комендантами гарнизонов.

В 1782 г. создается новый полицейский орган — Управа благочи­ния. Она учреждалась в каждом городе и была коллегиальным орга­ном. Во главе Управы стоял обер-полицмейстер или городничий. Го­рода в полицейском отношении стали делиться на части во главе с частными приставами. Части делились на кварталы во главе с квар­тальными надзирателями.

Новые условия экономики, обострение классовой борьбы требо­вали и соответствующего приспособления судебных орга­нов. В их устройстве происходят важные изменения. Однако они, ес­тественно, не затрагивают сословно-классового содержания россий­ского суда. Суд остается феодальным, приспособленным к защите интересов класса феодалов как господствующего класса. Прежде все­го необходимо отметить, что в этот период зарождается и развивается отделение суда от администрации. Первые попытки в этом направле­нии сделал Петр I. Он учредил специальные судебные органы, отде­ленные в какой-то мере от администрации.

Реформировал он полностью и духовный суд. В качестве первой инстанции духовного суда были учреждены духовных дел управите­ли. Второй инстанцией являлся архиерей епархии. Для выполнения судебных функций при нем было создано специальное учреждение — консистория. Высшей инстанцией для церковного суда являлся Синод.

Хотя Петр и попытался отделить суд от администрации, однако последовательно это у него не получилось. Создав органы, которые специально занимались судебными делами, Петр сохранил все же не­которые судебные функции за административными органами. Напри­мер, суд по земельным делам принадлежал Вотчинной коллегии, пре­ступления против финансовых прав государства рассматривала Ка­мер-коллегия. Учрежденные Петром надворные и нижние суды дей­ствовали под надзором губернаторов и воевод, т. е. подчинялись ад­министрации. В конце царствования Петра I и после его смерти эта система стала свертываться. Функции общегражданских судов были переданы губернаторам и воеводам.

Екатерина II более последовательно провела отделение суда от администрации. Вместе с тем учрежденные ею судебные органы были устроены по подчеркнуто сословному принципу: отдельные суды для дворян, отдельные для горожан, отдельные для государственных крестьян. Что же касается помещичьих крестьян, то они подлежали вотчинной юрисдикции, как закупы во времена Русской Правды.

Каждый из учрежденных Екатериной сословных судов имел две ступени. Для дворян был учрежден уездный суд как суд первой ин­станции и верхний земский суд — второй ступени, он был один на всю губернию. Для мещан соответственно городской и губернский магист­раты. Для свободных крестьян — нижняя расправа в уезде и верх­няя — в губернии. Одно название этих органов говорит само за себя. Кроме этих судов Екатерина II учредила еще в каждой губернии по одному совестному суду. Это название было дано им потому, что в своих решениях они могли руководствоваться не только законом, но и правосознанием, совестью, естественной справедливостью. Само собой разумеется, что в компетенцию этих судов входили лишь ма­лозначительные уголовные и гражданские дела.

Высшей инстанцией для всех судебных органов губернии Екате­рина сделала две палаты — гражданского и уголовного суда. А выс­шим судебным органом империи стал Сенат.

С созданием управ благочиния следствие по всем уголовным де­лам было передано этим управам.

В данный период развиваются и специальные органы борьбы с политическими преступлениями. Наиболее известен из них петров­ский Преображенский приказ. Позднее его функции выполняла Тай­ная канцелярия.

При Петре I была учреждена и прокуратура. Он учредил должность генерал-прокурора при Сенате и прокуроров при коллегиях и надвор­ных судах. Но только при Екатерине II мы видим стройную систему прокурорских органов, призванных неустанно стоять на защите инте­ресов феодального государства. В губерниях были созданы должнос­ти прокуроров при всех сословных губернских судах и при губернском правлении. Прокурор губернского правления считался губерн­ским прокурором, старшим над прокурорами сословных судов. Сам он находился в двойном подчинении — губернатору и генерал-проку­рору империи.

В надзоре над судами прокурорам помогали стряпчие уголовных дел. В уездах прокурорский надзор осуществлял уездный стряпчий.

Громадные размеры крестьянских волнений в XVIII в. требовали значительной вооруженной силы для их подавления. Вместе с тем ак­тивная внешняя политика российских императоров также заставляла укреплять вооруженные силы. В этих целях проводятся реформы военного устройства государства. Основной чертой во­енной реформы, проведенной Петром I, явилось создание регулярной армии. Постоянные войска существовали и до Петра. Они выступали в форме стрелецких полков и наемников. Однако эти войска были да­леки от совершенства. Стрельцы больше думали о своих лавках, а на­емники — о жалованье. Одной из причин поражения Петра I под Нарвой явилась измена немецких наемников, руководимых фон Круцем.* Большое место в системе вооруженных сил занимали дворянские пол­ки и дворянское ополчение. Петр I впервые ввел новый принцип фор­мирования войск — рекрутский набор. В Западной Европе этот прин­цип был введен лишь сто лет спустя. Солдаты полностью отрывались от мирной жизни и должны были быть целиком отданы военной служ­бе. Армия была четко разделена на полки, батальоны, роты.

 

 

Внешняя функция государства осуществлялась не только воору­женным путем. При Петре I существенно совершенствуется орга­низация внешних сношений. Впервые Россия учреж­дает постоянные дипломатические представительства в европейских государствах, притом не только сопредельных. Впервые также рус­ский царь лично подписывает международные договоры.*

 

 

Развитие государственного аппарата при абсолютизме, многочис­ленные войны требовали громадных средств. В силу этого способы выжимания денег из населения совершенствуются. Важным момен­том явилась замена подворного налога подушным. В результате этой реформы налоговый пресс на крестьянство усилился.

Церковь и государство. Учреждение в России в конце XVI в. пат­риархии означало существенное укрепление авторитета русской пра­вославной церкви во внешнем мире. Однако внутри страны церковь все более подчиняется государству. В XVIII в. церковь продолжает обладать громадными богатствами, в том числе землями и крестьяна­ми, но государство принимает меры к ограничению роста церковного землевладения. Делаются попытки ограничить церковь в ее судебных правах, что имело и политическое, и экономическое значение. Попыт­ки патриарха Никона поставить вопрос о равенстве церковной власти со светской и даже о приоритете церкви над государством привели к его низвержению. Цари и до этого ставили на патриарший престол нужных им лиц, хозяйничали на церковных соборах и т. д.

С именем Никона связано и такое важное событие в русской пра­вославной церкви, как ее раскол. Деятельность патриарха Никона по реформе церкви соответствовала интересам государства. Переписка церковных книг в соответствии с греческими канонами означала цен­трализацию культовой сферы, введение единства и единообразия в по­рядок богослужения и вообще в церковный порядок. До этого в раз­ных русских землях накопились свои местные искажения церковных книг и порядков, которые сохранялись как пережиток феодальной раз­дробленности. Инициаторами раскола явились рядовые священники, в большой массе полуграмотные, которым переучиваться по исправ­ленным книгам было просто не по силам. Но к расколу примкнули и самые разнородные силы: древние боярские роды, теснимые дворян­ством, посадское население, положение которого ухудшалось преиму­щественно по причине конкуренции иностранных купцов, а главное, крестьянство, закрепощение которого завершилось и положение ко­торого продолжало ухудшаться. Именно участие в расколе широких народных масс сделало его серьезной и опасной силой, с которой го­сударству пришлось активно бороться.

Подчинение церкви государству усилилось в XVIII в. Петр I, вос­пользовавшись смертью патриарха Адриана, решил вообще не изби­рать нового патриарха, а учредил лишь должность местоблюстителя патриаршего престола, назначив на этот пост верного ему челове­ка — молодого рязанского епископа Стефана Яворского. Вслед за тем был вновь учрежден Монастырский приказ, созданный, а затем уп­раздненный еще Алексеем Михайловичем. Но теперь Монастырский приказ получил более широкие полномочия. Он стал управлять всем хозяйством русской православной церкви, причем часть доходов от громадных церковных имуществ шла на содержание церкви, а осталь­ное — на государственные нужды. Больше того, церковь была обло­жена разного рода государственными повинностями и податями.

При Петре I была создана и духовная коллегия, названная затем Синодом и подчиненная Сенату. Она стала государственным органом управления церковью. При преемниках Петра Великого статус и эко­номическое положение церкви неоднократно менялись в ту и другую сторону, но при Екатерине II церковь была полностью поставлена под контроль государства, стала по существу государственным органом, а ее имущество было отобрано в пользу казны. Все церковные иерар­хи были посажены на государственное жалованье, которое платилось из доходов от бывших церковных имуществ. На это тратилась при­мерно треть доходов, а больше половины их просто шло в казну. Для заведования церковными землями и крестьянами была создана Кол­легия экономии, а такие крестьяне стали именоваться экономически­ми. Екатерина II и Павел I не стеснялись раздавать часть бывших цер­ковных земель своим приближенным.

В конце XVIII в. одновременно с губернской реформой был пере­смотрен состав епархий, при этом территория епархии стала совпа­дать с губернской.*

 

 

В эпоху абсолютизма церковь сделала следующий шаг и в призна­нии богопомазанности монархов. Теперь царь признавался наместни­ком бога на земле и главой православной церкви.

§ 4. Правовая система

Переход к абсолютизму знаменовался широким развитием зако­нодательства. При этом авторами законов часто являлись сами мо­нархи. Особенно много внимания и сил уделяли законотворчеству Петр I и Екатерина II. Говорили даже о легисломании Екатерины, т. е. о страсти к изданию законов. Над Воинским уставом Петр работал целый год, а над Морским — пять лет. Генеральный регламент, опре­делявший права и обязанности должностных лиц, подвергался редак­тированию двенадцать раз.

Петровское законодательство отличается от предыдущего значи­тельно меньшей казуистичностью, более высоким уровнем обобще­ний, более четкой схемой и последовательностью. Оно отражает, не­сомненно, более высокий уровень юридической техники. От формулировки закона Петр требовал ясности и четкости: «Надлежит законы писать ясно, чтобы их не перетолковывать». Вместе с тем в петровских законах нашла отражение его любовь ко всему западно­му, порой доводимая до абсурда. Без особой надобности правовые акты были засорены массой иностранных слов, преимущественно германоязычных. Так, например, в Табели о рангах русские термины встречаются лишь в виде исключения. Основную же массу наимено­ваний чинов должностных лиц составляют замысловатые штатгалтеры, обер-штер-крикс-комиссары, обершенки и прочая и прочая. Мож­но представить, как ломали себе языки бедные русские люди!

Петр I требовал неукоснительного соблюдения законов, предпи­сывая в указе 1722 г. «О хранении прав гражданских»: «Ничто так ко управлению государства нужно есть, как крепкое хранение прав граж­данских, понеже всуе законы писать, когда их не хранить, или ими играть, как в карты, прибирая масть к масти...». Придавая большое значение указу об исполнении законов и самому исполнению законов, Петр приказал наклеить его на доску и держать на столе заседаний Сената и других судебных учреждений: «А где такого указа на столе не будет, то за всякую ту преступку сто рублев штрафу в гошпиталь».

Петра I отличала вера во всесилие закона, во всемогущество го­сударственной власти, призванной регулировать жизнь подданных. Отсюда крайне активная законодательная деятельность. Полное со­брание законов Российской империи дает такую картину: на вторую половину XVII в. приходится 1821 указ, в среднем в год по 36 указов. В первой половине XVIII в. ежегодно в среднем издавалось по 160 указов.

Однако вера Петра во всесилие закона была в большой мере ил­люзорной. На практике в громадной империи, столица которой была перенесена на самую границу, творилось отнюдь не то, что хотелось самодержавному, неограниченному, абсолютному монарху. Иногда массовые нарушения закона приводили к тому, что с ними приходи­лось мириться и даже возводить нарушение в новую норму. Так, было, например, со столь важным вопросом, как сыск беглых крестьян. Не­смотря на серию жестоких законов о возвращении беглых, приоста­новить этот процесс полностью не удалось. Больше того, возникло известное противоречие между интересами государства и потребнос­тями отдельных феодалов в вопросе о возвращении крестьян, бежав­ших на окраины и поступивших в солдаты. Государство, заинтересо­ванное в заселении окраин, пограничной полосы, отказалось возвра­щать собственникам бежавших от них крестьян.

При Петре I разнообразятся и формы правовых актов. При этом и здесь проявляется стремление к новой, иноязычной терминологии. Так, например, закон о государственной службе называется «Табель о ран­гах», закон о крестьянских податях и повинностях 26 июня 1724 г. на­зван почему-то «плакатом», военно-уголовный кодекс — Воинским артикулом и т. п. Немка Екатерина II, которая хотела быть более рус­ской, чем сами русские, проводила прямо противоположную полити­ку: во всем законодательстве она последовательно восстанавливала русскую терминологию. Иногда она даже переводила иностранные термины на русский язык. Так, например, «бухгалтер» именуется «книгодержателем» и т.п.

Наряду с провозглашением крупных реформ и больших преобра­зований законодательство XVIII в. отличается мелочной регламента­цией многих сторон жизни: хозяйственной деятельности, быта, раз­влечений и т.п. Подоплекой этого был постулат, согласно которому подданные передали свой суверенитет верховной власти. Отсюда оп­равдание принуждения и грубого насилия.

До второй половины XVII в. все крупные законодательные акты были межотраслевыми. Они были как бы своеобразными сводами за­конов — маленькими и большими. Так строились и Русская Правда, и Псковская судная грамота, и Соборное Уложение. В период становле­ния абсолютизма рост массы законов сопровождается отраслевой дифференциацией законодательства.

В соответствии с этим ведется и систематизация права. Петр пер­воначально хотел издать новое Уложение, долженствующее заменить собой Соборное Уложение 1649 г. Однако затем он пошел по линии создания отраслевых кодексов. При любви и внимании Петра ко все­му военному в первую очередь подверглись кодификации военные отрасли права. Так возник Воинский артикул — первый в русском пра­ве уголовный, вернее, военно-уголовный кодекс, было издано Крат­кое изображение процессов, посвященное целиком процессуальному праву и судоустройству в военной юстиции. Воинский и Морской ус­тавы — тоже кодифицированные законы, регламентирующие соответ­ствующие сферы жизни. По существу значение кодекса наследствен­ного права имеет и указ о единонаследии 1714 г.

Таким образом, система феодального права, развивавшаяся вмес­те с развитием феодального государства, при абсолютизме начинает оформляться в систему отраслевых законодательных актов, к тому же кодифицированных, т.е. система права все больше укладывается в сис­тему законодательства.

Вместе с тем основой правовой системы Российской империи на протяжении всего XVIII столетия оставалось Соборное Уложение 1649 г., принятое накануне вступления России в эпоху абсолютизма и удовлетворявшее в принципе потребности господствующего класса на стадии зрелого феодализма. Однако Соборное Уложение, продолжая существовать, со временем дополнялось новоуказными статьями XVII в. и многочисленным законодательством XVIII в. Накопление законодательства побудило Петра I поставить вопрос о создании но­вого Уложения. Для этого была создана специальная комиссия. По­добные комиссии создавались и преемниками Петра вплоть до Екате­рины II, однако практического результата не дали. Всеобщей систе­матизации законодательства в XVIII в. проведено не было.

Сословному общественному строю, сословным принципам орга­низации государства соответствовала и сословность гражданского, уголовного, процессуального права. Гражданская правоспособность подданного Российской империи зависела от его сословной принад­лежности. Дворянство и в этой сфере имело свои привилегии. Так, например, в 1754 г. был учрежден государственный Дворянский банк, в котором помещики могли получать кредиты из расчета 6% годовых, в то время как частный кредит тогда стоил 20%. Крестьяне же в эту эпоху теряют последние остатки гражданской правоспособности. Если говорить о той же сфере кредитных правоотношений, например, то следует отметить, что крестьяне были лишены права обязываться век­селями.

От сословной принадлежности зависела и судьба человека, если он становился субъектом преступления и даже заключенным. Жало­ванная грамота дворянству предоставила дворянам некоторые при­вилегии уголовно-правового характера. Даже в местах лишения сво­боды дворяне иногда имели особый режим заключения, вплоть до того, что им разрешалось держать при себе крепостных слуг.

Сословная организация судов, особые процессуальные льготы для дворянства характеризовали процессуальное право XVIII в.

В XVIII в. сохранилось древнее право феодала судить своих кресть­ян. В век «просвещенного абсолютизма» и екатерининской легисломании и здесь были определенные новшества. Не ограничиваясь об­щеимперским уголовным и процессуальным правом, некоторые крупные помещики создавали свои собственные кодексы. Так, граф Румянцев в довольно обширном документе предусмотрел целую се­рию преступлений против личности и имущественных с широкой гам­мой наказаний, где кроме обильных штрафов предусматривались и телесные наказания, вплоть до заковывания в железо и посажения на цепь. А на заводе Демидовых существовала настоящая тюрьма.

Гражданское право. Развитие института права собственности при­водит во второй половине XVIII в. к появлению самого термина «соб­ственность». Законодательство занимается по преимуществу регули­рованием права собственности на недвижимое имущество, в первую очередь на землю. В 1714 г. закончился длительный процесс приравни­вания правового режима поместья к режиму вотчины. Именной указ Петра I «О порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах» установил, что право распоряжения вотчинами и поместь­ями становится совершенно одинаковым, одинаковые принципы ус­танавливаются и для наследования вотчин и поместий. Сами поня­тия вотчины и поместья сливаются в одно — недвижимое имение. Указ о единонаследии, перечисляя объекты, входящие в понятие не­движимого имущества, включает сюда кроме вотчин и поместий так­же дворы и лавки. Это является одним из показателей роста значе­ния купечества, имущественные права которого весьма интересуют государство. Однако приравнивание поместий и вотчин не означа­ло снятия ограничений с феодальной земельной собственности. Фе­одальная собственность на землю продолжает оставаться собствен­ностью с ограниченным правом распоряжения ею. Тот же Указ о единонаследии запрещает отчуждать недвижимое имущество. Делались также ограничения в наследовании недвижимости. Существо­вал и еще ряд ограничений в праве распоряжения и пользования не­движимым имуществом. Часть из них была отменена Екатериной II в 1785 г.

Экономическое развитие страны нашло свое отражение в разви­тии обязательственного права, прежде всего в правовом регулирова­нии договоров.

Вследствие развития торговли и промышленности получил боль­шое распространение имущественный наем. Предметом этого дого­вора могло быть как недвижимое, так и движимое имущество. Купцы часто нанимают земельные участки для сооружения лавок, складов и т.п. Развивается также наем судов — речных и морских.

Широкое распространение личного найма потребовало упроще­ния способа заключения договора личного найма. До Екатерины II этот договор должен был заключаться крепостным порядком, самым сложным. При этом порядке договор составлялся и удостоверялся определенными государственными органами, с большими формаль­ностями, с взиманием при этом огромных пошлин. Впоследствии та­кие договоры стали совершаться более простыми способами — явоч­ным и домашним. При явочном способе договор составлялся сами­ми сторонами, а затем регистрировался в государственных органах. При домашнем способе вообще не требовалось никакой регистра­ции.

Получил развитие договор хранения (поклажи). Большое распрос­транение этого договора сказалось и на упрощении порядка его за­ключения. Договор должен был совершаться крепостным порядком, но с 1726 г. купцам, т. е. наиболее заинтересованным в этом договоре лицам, было разрешено заключать его вообще без всяких письменных актов. Распространенность договора, следовательно, и нарушений его проявилась и в том, что за присвоение хранимого имущества было смягчено наказание.

Широко был известен и договор товарищества. При договоре то­варищества несколько лиц обязуются друг перед другом соединить свои капиталы и совместно действовать для достижения какой-либо общей хозяйственной цели, например, построить фабрику. Петр I и его преемники всячески способствовали образованию торговых и про­мышленных товариществ, компаний.

Большое распространение получили договоры подряда и постав­ки. При подряде подрядчик берется произвести для заказчика какую-нибудь работу, например построить дом. При поставке поставщик обязуется поставлять для своего клиента какие-нибудь товары, напри­мер хлеб, одежду для армии.

Развитие гражданского оборота, внутренней и внешней торговли обусловило новые явления в кредитных отношениях, в договоре зай­ма. В 1729 г. был издан первый вексельный устав, регламентировав­ший хождение векселей во внутреннем и международном обороте. Вексель — это по существу долговая расписка, которая, однако, мо­жет передаваться из рук в руки как платежное средство, т. е. по истече­нии определенного срока последнее лицо, в руках которого находится документ, может взыскать деньги с первоначального должника.

В наследственном праве в этот период произошли интересные из­менения. Важное место занимает уже упоминавшийся указ о едино­наследии 1714г. Этот указ вводил большие ограничения в наследова­ние как по закону, так и по завещанию. По указу о единонаследии можно было завещать недвижимое имущество только какому-нибудь одному родственнику. При этом сыновья имели преимущество перед дочерьми, дочери — перед более отдаленными родственниками. Но во всех случаях недвижимость должна была передаваться какому-либо одному лицу. Что касается движимого имущества, то его наследователь мог распределить между другими детьми по своему усмотрению.

Аналогичный порядок действовал и в отношении наследования по закону. В соответствии с указом о единонаследии в этом случае всю недвижимость получал старший сын, остальные делили поровну движимое имущество.

Для чего был введен такой порядок? Петр I в своем указе объяс­нил смысл его. На первое место царь ставил податные цели. Во ввод­ной части закона он весьма образно, с арифметическими выкладками, показывал вредность разделения земельного имущества. Если, считал Петр, у помещика была тысяча крестьянских дворов, с которых он кормился, а он разделил эти дворы между пятью сыновьями, то каж­дому достанется лишь по двести дворов. А поскольку сыновья захо­тят жить так же, как жил отец, то повинности крестьянского двора возрастут в пять раз. Но если помещик будет так обирать своих кресть­ян, то что же останется государству? С таких крестьян не соберешь податей.

Второй целью Петр ставил необходимость сохранения у дворян крупных имений, чтобы они не нищали и не превращались в одно­дворцев. Но тут вставал вопрос: куда же деваться другим дворянским детям, не получившим земли?

И Петр I выдвинул третью цель — заставить дворян служить госу­дарству. Такой экономической целью Петр хотел подкрепить свой за­кон об обязательной службе дворян. Дворянские дети, оставшиеся без поместий, должны будут искать себе доход от государственной служ­бы. Таким образом, указ был направлен и на укрепление феодального строя, феодального государства. Однако дворянство, ставшее уже кон­сервативной силой, не хотело соглашаться с этим законом. Оно доби­лось его отмены в 1731 г. Но Екатерина II ввела опять ограничения в наследовании, правда, только в отношении родового имущества. На­личие ограничений в распоряжении земельной собственностью показывает, что она сохранила свой феодальный характер.

Семейное право. Подчинение церкви государству сказалось и на семейном праве, традиционно соответствовавшем каноническим нормам. Уже при Петре I светский закон вносит некоторые изменения в семейно-правовые институты. И на протяжении всего XVIII в. издается довольно много царских указов и постановлений Синода, вно­сящих порой заметные изменения в семейное право.

На протяжении XVIII в. менялись нормы, относящиеся к заклю­чению брака, в первую очередь о брачном возрасте. Указ о единонас­ледии поднял брачный возраст до 20 лет для жениха и 17 для невесты. Правда, как и другие петровские реформы, это новшество продержа­лось недолго. После смерти Петра I вновь вернулись к прежней нор­ме: 15 и 13 лет, но в 1830 г. опять подняли ее до 18 и 16 лет. В XVIII в. был установлен и верхний возрастной предел для вступления в брак — 80 лет. Это объяснялось целью брака — продолжать род человечес­кий, чего ждать от престарелых людей, естественно, затруднительно.

Менялись нормы и о соотношении обручения и венчания. Снача­ла, при Петре 1, временной разрыв между тем и другим был уменьшен до шести недель, а в 1775 г. венчание было вообще соединено с обру­чением.

Были введены некоторые новые ограничения или по крайней мере условия для вступления в брак. Запрещалось жениться слабоумным (дуракам), неграмотным дворянам, офицерам без согласия начальст­ва, осуждались браки между лицами с большим разрывом в возрасте, распространенные как среди дворянства, так и особенно среди кресть­ян, где погоня за дополнительной рабочей силой заставляла нередко женить мальчиков на девушках, годящихся им порой в матери. Про­тив такого обычая активно выступал в печати М.В. Ломоносов.

Несколько расширились имущественные права жены. Она сохра­няла право собственности на приданое и на благоприобретенное иму­щество, включая право распоряжения недвижимостью.

Сохранялся старинный принцип полного подчинения детей роди­телям с некоторой детализацией прав родителей на наказание детей. Так, предусматривалось право наказывать детей розгами, а при Ека­терине II была предусмотрена возможность помещения детей в сми­рительный дом.

В XVIII в. был подробно регламентирован институт опеки, извест­ный на Руси с давних пор. «Учреждения для управления губерний» предусмотрели и систему органов опеки, и ее организацию по строго сословному принципу, но с обязательным ограждением интересов ре­бенка.

Развод, как и прежде, был весьма затруднен. Но в XVIII в. были приняты законы, устанавливающие основания для прекращения бра­ка (политическая смерть или ссылка в вечную каторгу) и для развода (пострижение супругов в монашество, безвестное отсутствие одного из супругов и пр.).

Уголовное право. В XVIII в. уголовное право сделало значитель­ный шаг вперед. Это объяснялось как обострением классовых проти­воречий, свойственных абсолютизму, так и общим развитием право­вой культуры. Особое значение в этой сфере имеет законодательство Петра 1 и прежде всего его Артикул воинский.

Именно при Петре впервые появляется уже современный термин для обозначения уголовного правонарушения — «преступление». За­метно развилось учение о составе преступления, хотя в нем еще на­блюдаются большие пробелы. Так, в Артикуле воинском говорится об ответственности малолетних, которые подлежат наказанию, но в меньшей мере. Освобождение их от ответственности допускается, но не является обязательным. То же относится и к невменяемым. В отли­чие от Соборного Уложения Артикул воинский расценивает состоя­ние опьянения не как смягчающее, а как в принципе отягчающее об­стоятельство совершения преступления. Закон рассматривает различ­ные формы соучастия, однако ответственность соучастников обычно одинакова.

В петровском законодательстве делаются новые шаги к разграни­чению преступлений по субъективной стороне. Предусматриваются умышленные, неосторожные и случайные деяния. Однако терминоло­гия еще не устоялась: Артикул воинский часто путает неосторожные и случайные деяния.

Закон говорит о различных стадиях развития преступной деятель­ности, однако наказание за приготовление, покушение и оконченное преступление обычно одинаково.

Это относится и к «голому умыслу» (обнаружению умысла), кото­рый наказуем при государственных преступлениях. Так, например, в 1700 г. купец Яков Романов похвалялся спьяну, что убьет царя. Схва­ченный по доносу, он был приговорен боярами к смертной казни. Правда, Петр заменил ему смертную казнь каторгой.

Более четкой становится система преступлений. По-прежнему на первом месте стоят преступления против церкви. Как и Соборное Уло­жение, Артикул воинский начинается именно с этого рода преступле­ний, но посвящает им уже две главы. При всем пренебрежении Петра к монастырям и церкви он прекрасно понимал необходимость защи­ты идеологической опоры феодального государства.

Развивается и система государственных преступлений. Этот род преступлений был известен и до Петра I. К ним примыкают воинские преступления (дезертирство, неявка на службу, насилие в отношении мирного населения и др.). Естественно, что Артикул воинский более подробно трактует о таких преступлениях. Им посвящено более де­сятка глав закона (гл. 4—15). Среди них можно отметить кроме из­вестных ранее сопротивление офицеру, нарушение правил строевой и караульной службы, нарушение правил обращения с военнопленны­ми и многие другие.

Развивается система должностных, имущественных и преступле­ний против личности.

Еще больше усложняется система наказаний. Появляется новая цель наказания — использование труда осужденных. Этой цели слу­жит новый вид наказания — каторга, введенная в 1699 г. Потребность в рабочей силе побудила Петра I существенно расширить круг пре­ступлений, за которые применялась каторга, поэтому смертная казнь заменялась каторжными работами. Первоначально под каторгой по­нималось использование заключенных как гребцов на галерах (по-рус­ски — каторгах), но вскоре под каторжными работами стали пони­маться всякие иные тяжкие работы, в особенности при сооружении портов (Азова, Рогервика на Балтийском море). Каторжные работы назначались за тяжкие преступления. Каторга могла быть пожизнен­ной, срочной и бессрочной. Срочная назначалась на 10 — 20 лет, бес­срочная применялась в двух случаях: помещик, сославший своего крестьянина, мог в любой момент вернуть его обратно, а должник освобождался после отработки долга. Пожизненных каторжных клей­мили. На каторгу (кроме пожизненной) ссылали не только осужден­ного, но и его семью. При этом имелось в виду не столько наказание невиновных людей, сколько заселение неосвоенных территорий. Ка­торжные работы были рентабельными. По мнению тогдашних специ­алистов, каторжник стоил государству значительно дешевле, чем на­емный рабочий. Екатерина II в 1765 г. позволила помещикам ссылать на каторгу неугодных им крестьян.* Каторжные работы применялись и к злостным должникам.

 

 

Телесные наказания, в том числе битье осужденных, не было но­винкой для русского права. Однако Петр I придумал новый вид тако­го наказания — шпицрутены. Удары шпицрутенами были менее му­чительными, чем кнутом. Но зато они назначались тысячами, поэто­му часто влекли за собой те же последствия, что и кнут, т. е. изувече­ние или даже смерть преступника.

В конце XVIII в. расширяется применение такой формы лишения свободы, как тюремное заключение. Появляются новые виды мест лишения свободы — смирительные и работные дома для менее опас­ных преступников и административно арестованных.

Процессуальное право. Общая тенденция развития процессуаль­ного законодательства и судебной практики предшествующих ве­ков — постепенное увеличение удельного веса розыска в ущерб так называемому суду, т. е. замена состязательного принципа следственным, инквизиционным — привела к полной победе розыска в начале правления Петра I. Владимирский-Буданов считал, что «до Петра Ве­ликого вообще надо признать еще состязательные формы процесса общим явлением, а следственные — исключением».* Иной-точки зре­ния придерживался С. В. Юшков. Он полагал, что в это время только «менее важные уголовные и гражданские дела... рассматривались в по­рядке обвинительного процесса, т.е. так называемого суда».** М. А. Чельцов говорил о «последних остатках состязательного про­цесса (старинного «суда»)», которые, по его словам, исчезают при Петре I.*** Думается, однако, что розыск нельзя еще до Петра I считать господствующей формой процесса, но нельзя считать и исключением.

 

** Ю ш к о в С. В. История государства и права СССР. Ч. 1. М., 1950. С. 303.

*** Ч е л ь ц о в М. А. Уголовный процесс. М., 1948. С. 89.

 

Тенденция к замене суда розыском определяется обострением классовой борьбы, неизбежно вытекающим из общего развития фео­дализма.

Переход к высшей и последней стадии феодализма — абсолютиз­му, обусловленный в России в первую очередь громадным размахом крестьянских восстаний, сопровождается стремлением господствую­щего класса к наиболее беспощадным, террористическим формам по­давления сопротивления трудящихся масс. В этом деле не последнюю роль играет и судебная репрессия.

Суд призван стать быстрым и решительным орудием в руках госу­дарства для пресечения всякого рода попыток нарушить установлен­ный порядок. От судебных органов требовалось, чтобы они стреми­лись не столько к установлению истины, сколько к устрашению тру­дящихся. В этом плане для государства более важно покарать иногда и невиновного, чем вообще никого не покарать, ибо главная цель — общее предупреждение («чтоб другим не повадно было так воровать»). Этим задачам и отвечает процессуальное законодательство эпохи Петра I.

Ужесточение репрессии, свойственное переходу к абсолютизму, отражалось и в процессуальном праве. Усиливается наказание за «про­цессуальные преступления»: за лжеприсягу и лжесвидетельство теперь вводится смертная казнь.

В начале своего царствования Петр совершает решительный по­ворот в сторону розыска. Именным указом 21 февраля 1697 г. «Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных распросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах» полностью отменяется состязательный процесс с заменой его по всем делам процессом следствен­ным, инквизиционным. Сам по себе указ 21 февраля 1697 г. не создает принципиально новых форм процесса. Он использует уже известные, сложившиеся на протяжении веков формы розыска.

Закон очень краток, в нем записаны лишь основные, принципи­альные положения. Следовательно, он не заменял предыдущее зако­нодательство о розыске, а наоборот, предполагал его использование в нужных пределах. Это хорошо видно из указа 16 марта 1697 г., из­данного в дополнение и развитие февральского указа. Мартовский указ говорит: «а которые статьи в Уложенье надлежат к розыску и по тем статьям разыскивать по прежнему».

Указ 21 февраля 1697 г. был дополнен и развит «Кратким изобра­жением процессов или судебных тяжеб». «Краткое изображение про­цессов», основываясь на принципах указа 1697 г., развивает их приме­нительно к военной юстиции, военному судопроизводству, являясь, таким образом, специальным законом по отношению к общему зако­ну. Первое издание этого памятника появилось еще до 1715 г., воз­можно в 1712 г. Во всяком случае оно в виде отдельной книги прода­валось, по данным академика Пекарского, в марте 1715г.*

 

 

В апреле 1715 г. «Краткое изображение процессов» вышло од­ним томом вместе с Артикулами. В этом издании оба закона выгля­дят как совершенно изолированные, даже со своей особой нумера­цией страниц.

Вместе с Воинским уставом и Эксерцициями «Краткое изображе­ние процессов», соединенное с Артикулами, было издано впервые, как это доказывает П. О. Бобровский, в 1719 г.* Во всяком случае более раннего аналогичного издания до нас не дошло.

 

 

В Полном собрании законов Российской империи указанные за­коны помещены в той же последовательности, что и в издании 1719 г., причем Артикулы и «Краткое изображение процессов» выступают как самостоятельные разделы. При этом все названные законы датирова­ны здесь 1716 г., т. е. временем первого опубликования Воинского ус­тава. Эти обстоятельства породили традицию считать «Краткое изо­бражение процессов» частью Воинского устава Петра I.* Между тем такая точка зрения представляется неверной. Следует полагать, что издание 1719 г. есть не единый закон, а просто сборник военного зако­нодательства.

 

 

Включение «Краткого изображения процессов» в этот сборник указывает лишь на пределы действия закона. Очевидно, что законо­датель хотел определить в нем военное судоустройство и процесс в военных судах. За это говорит и само содержание закона.

Однако в науке вопрос о пределах действия «Краткого изобра­жения процессов» вызвал споры. Владимирский-Буданов счел необ­ходимым применить осторожную формулировку: «Законодатель не объяснил, к какого рода судам и делам должно быть применено «Краткое изображение процессов». Думать надобно, что по пер­воначальной его мысли (разрядка наша. — Авт.) приме­нение его ограничивается военными судами».* Некоторые исследо­ватели** прямо утверждали, что этот закон применялся в невоенных судах, ссылаясь на указ Петра I Сенату 10 апреля 1716 г.

 

** См., например: Ю ш к о в С. В. История государства и права СССР. Ч. 1.С. 376.

 

П. С. Ромашкин, исследуя вопрос о пределах действия Артикула воинского, убедительно доказал, что он применялся только в воен­ных судах.* Эти доказательства вполне относятся и к «Краткому изо­бражению процессов», которое тесно связано с Артикулом.

 

 

Как отмечалось выше, указ 10 апреля 1716 г. следует понимать не в том смысле, что он распространял Воинский устав на гражданские органы, а лишь в том, что эти органы, когда их деятельность в той или иной мере соприкасалась с армией, должны были иметь в виду данный закон. Имеются сведения лишь о более позднем применении «Краткого изображения процессов» в невоенных судах.

Таким образом, в своей процессуальной части этот документ представляет собой специальный закон по отношению к указу от 21 февраля 1697 г. Указ устанавливал общие принципы розыскного про­цесса.

Вместе с тем закон не просто детализирует применительно к ар­мейской обстановке принципы процесса, изложенные в указах 21 фев­раля и 16 марта 1697 г., которые опирались на Соборное Уложение. Он вносит существенно новые формы и институты в процессуальное право России. Эти нововведения в определенной мере проистекают из западных источников, которыми пользовались составители рус­ских воинских законов, но они, несомненно, отражают и уровень об­щественно-политического и правового развития России, достигну­тый ею к началу XVIII в., дальнейшее развитие абсолютизма.

Поскольку «Краткое изображение процессов» имело ограничен­ную сферу применения и было именно кратким, нельзя сказать, что Соборное Уложение в части, касающейся розыскного процесса, пол­ностью потеряло силу.

По словам Владимирского-Буданова, в «Кратком изображении» «нашло себе место полное применение понятия следственного (инкви­зиционного) процесса...».* Тем не менее отдельные элементы состяза­тельности все же сохраняются: возможность для сторон проявлять некоторую инициативу в движении дела, обмен челобитной и отве­том, определение круга спорных вопросов и доказательств и др. Впро­чем, «чистого» следственного процесса, очевидно, не бывает.

 

 

Можно отметить в рассматриваемом документе такую тенденцию: инициатива сторон сужается за счет расширения прав суда, в то же время деятельность суда и оценка им обстоятельств дела все жестче регламентируются законом, для проявления собственного усмотрения и какой-либо инициативы судей почти не остается места. Воля сторон и воля суда поглощается и заменяется волей законодателя. В этом и проявляется укрепление абсолютизма с его стремлением сосредото­чить управление всеми областями жизни в руках одного лица — само­державного монарха.

«Краткое изображение» посвящено почти целиком вопросам су­доустройства и процесса. Изредка встречаются статьи (и даже послед­няя глава), содержащие нормы материального уголовного права. От­деление процессуального права от материального — большое дости­жение русской законодательной техники начала XVIII в., не извест­ное еще Соборному Уложению.

Вместе с тем еще не разграничиваются уголовный и гражданский процесс, хотя некоторые особенности уже намечаются (например, в порядке обнародования приговоров). Общий ход процесса, названия процессуальных документов и действий в принципе одинаковы и для уголовных и для гражданских дел.

В отличие от Соборного Уложения «Краткое изображение» весь­ма четко построено. Вначале идут две главы, носящие как бы ввод­ный характер. В них даются основная схема судоустройства и неко­торые общие положения процесса. Затем идет последовательное из­ложение хода процесса, своеобразно разделенное на три основные части.

Формулировки закона несравненно более четки, чем в Соборном Уложении. Пожалуй, впервые в русском праве часто даются общие определения важнейших процессуальных институтов и понятий, хотя и не всегда совершенные. Законодатель нередко прибегает к перечислению, классификации отдельных явлений и действий. Некоторые статьи закона содержат в себе не только норму права, но и ее теорети­ческое обоснование, иногда с приведением различных точек зрения по данному вопросу.

Таким образом, по своей законодательной технике «Краткое изо­бражение» стоит достаточно высоко. Вместе с тем нужно отметить и один внешний недостаток закона. Это уже упоминавшееся пристрас­тие законодателя к иностранной терминологии, обычно совсем не нуж­ной и не всегда грамотной.

Закон закрепляет стройную систему судебных органов, не извест­ную до Петра I, довольно четко регламентирует вопросы подсуднос­ти. Для осуществления правосудия создаются уже специальные орга­ны. Однако они все еще не до конца отделены от администрации. Судь­ями в военных судах являются строевые командиры, в качестве вто­рой инстанции выступает соответствующий начальник, приговоры судов в ряде случаев утверждаются вышестоящим начальством. Нет пока деления на органы предварительного следствия и судебные ор­ганы.

В соответствии с этим в процессе отсутствует деление на предва­рительное производство и производство дел непосредственно в суде.

Определенным диссонансом к предшествующему законодательст­ву звучит именной указ от 5 ноября 1723 г. «О форме суда». Этот указ отменяет розыск и делает суд единственной формой процесса. Вопрос, чем вызвано столь резкое колебание в законодательстве, до сих пор остается не совсем ясным.

Для характеристики изменений, которые вносит указ «О форме суда», важно определить его соотношение с «Кратким изображением процессов».

Если буквально толковать указ, то получается, будто он отменяет все предшествующее процессуальное законодательство, в том числе и «Краткое изображение процессов». Однако Владимирский-Буданов утверждал, что указ «О форме суда» первоначально применялся лишь в невоенных судах, военная же юстиция продолжала пользоваться «Кратким изображением процессов». Затем соотношение применения этих законов изменилось: указ стал применяться в делах гражданских, а «Краткое изображение» — в уголовных, причем как в военньк, так и невоенных судах.

Но в дальнейшем эта двойственность форм процесса не удержа­лась: «Как узаконения, так и практика решительно наклонялись в сто­рону инквизиционного процесса».* Очевидно, общие тенденции развития абсолютизма все же требовали господства розыска, хотя, мо­жет быть, и не в такой безграничной форме, как это предусматрива­лось указом 1697 г.

 

* Владимирский-Буданов М.Ф. Указ. соч. С. 642.

 

Говоря об эволюции процессуального права при Петре I, следует, очевидно, иметь в виду и еще одно обстоятельство, давно отмеченное исследователями (например, В. О. Ключевским): бесплановость, сум­бурность и противоречивость всех реформ Петра I, в том числе и в сфере судоустройства и судопроизводства.

Новый шаг в развитии процессуального права был сделан Екате­риной II, особенно ее «Учреждениями для управления губерний».

Создав сложную, но достаточно четкую систему сословных судов, она тщательно регламентировала формы их деятельности. Особенно подробно в этом законе рассмотрена многоинстанционная система обжалования приговоров и решений. Например, решения уездного суда могли обжаловаться в верхний земский суд, а решения этого суда по определенному кругу дел — в губернские судебные палаты. Анало­гичная система обжалования была установлена для городских и крестьянских сословных судов. Верховным кассационным судом ос­тавался Сенат. Более четко намечается отделение гражданского су­допроизводства от уголовного. Создаются специальные уголовные и гражданские судебные органы. В верхнем земском суде, губерн­ском магистрате и верхней расправе предусматривались два департа­мента — уголовных и гражданских дел. Судебная система губернии увенчивалась палатой уголовного суда и палатой гражданского суда.

Строгое разграничение подсудности по сословиям не означало вместе с тем такого же различия в процессуальных нормах. Возбужде­ние дел и их прохождение по инстанциям в принципе было одинако­вым.

Уголовное дело возбуждается всегда в суде первой ступени, т. е. в уездном суде, городовом магистрате или нижней расправе. Эти органы вправе и решать дела, но в пределах своей компетенции. Из их ве­дения исключены преступления, за которые может последовать смерт­ная или торговая казнь, а также лишение чести. Производство по та­ким делам передается в суды второй ступени, т. е. в верхний земский суд, губернский магистрат или соответственно в верхнюю расправу.

В этом случае суды первой ступени выступают как следственные органы. Суды второй ступени, разобрав дело по существу, выносят приговор, но при этом обязательно посылают его на ревизию в пала­ту уголовного суда.

* * *

С середины XVII в. сословно-представительная монархия перерас­тает в абсолютную, что отражает вступление феодализма в новую ста­дию. В эпоху позднего феодализма классовое деление общества оформляется как сословное. Сословный строй приобретает черты замкнутости, консерватизма.

Форма правления при абсолютизме остается прежняя — монар­хическая, но содержание ее и внешние атрибуты меняются. Власть мо­нарха становится неограниченной, провозглашение его императором подчеркивает могущество как во внешней, так и во внутренней сфе­рах.

В данный период усиливается многонациональность России, при­чем к ней присоединяются районы, близкие по уровню развития к Великороссии (Украина, Прибалтика, Белоруссия). Некоторые нацио­нальные районы (Украина, Казахстан, Грузия) присоединяются к Рос­сии добровольно и даже по своей инициативе. Новые части Россий­ского государства сохраняют в ней порой особый правовой статус (Украина, Казахстан). В целом же в Российской империи развиваются отношения унитаризма, закрепленные в особенности реформами ад­министративно-территориального устройства, проведенными при Петре I и Екатерине II.

Переход к абсолютизму характеризуется заметными изменениями в государственном механизме. Отмирают и упраздняются сословно-представительные органы, создается сложная, разветвленная, дорого­стоящая система органов, наполненных чиновниками-дворянами.

В период становления и упрочения абсолютизма происходит су­щественное развитие права. Издаются многие крупные законы, про­водится работа по систематизации законодательства. Хотя нового общего уложения подготовлено не было, впервые в истории русского права создаются кодексы — военно-уголовный, процессуальный.

Россия выходит на новый серьезный рубеж — в недрах феодализ­ма возник и развивается капиталистический уклад, который скоро заявит о себе во весь голос.

Глава 16. Государство и право России в период разложения крепостнического строя и роста капиталистических отношений (первая половина XIX в.)

Короткое и противоречивое царствование Павла I шло к своему трагическому концу. Последний дворцовый переворот завершал тра­диции века XVIII и открывал новый век, которому будут свойствен­ны уже не дворцовые, а более серьезные перевороты — экономичес­кие, социальные, политические.

Новый век вырастал, однако, из старого. Противоречия, порож­денные общественным развитием раньше, теперь развернутся с но­вой силой.

§ 1. Развитие общественного строя

Главное противоречие в развитии российского общества, родив­шееся еще в предыдущий век, вытекало из назревающих формационных изменений: на смену феодализму надвигался капитализм. Уже в предыдущий период обнаружился кризис крепостнической системы хозяйства. Теперь он идет с нарастающей силой. Феодализм все боль­ше показывает свою экономическую несостоятельность. При этом кризис феодально-крепостнической системы становится всеобъемлю­щим, охватывая все важнейшие сферы экономики.

В промышленности крепостная мануфактура не может выдержать конкуренции с капиталистической мануфактурой, с буржуазной ор­ганизацией производства. Капитализм обеспечивает неизмеримо большую производительность труда и работает с необычайной гиб­костью и изворотливостью в сложных условиях, когда ему препят­ствуют все устои феодализма, прежде всего крепостничество, меша­ющее привлекать в производство рабочую силу и сужающее внутрен­ний рынок. Победа буржуазного производства обеспечивается при­менением наемного труда и введением машин. Мануфактура сменя­ется фабрикой. В данный период начинается промышленный перево­рот. С 1825 по I860 г. число крупных предприятий обрабатывающей промышленности и занятых в ней рабочих возросло втрое. И не слу­чайно в этой промышленности к 1860 г. 4/5 рабочих были уже наем­ными. В то же время во всей промышленности доля крепостных ра­бочих составляла еще 44%.

Наемный труд создавал стимул для повышения производитель­ности заинтересованного в результатах производства работника, а применение машин экономило рабочую силу, столь дефицитную в условиях феодализма, крепостничества. Попытки применения машин в крепостной промышленности наталкиваются на низкий професси­ональный уровень крепостного рабочего, а главное, на его нежела­ние работать, поскольку он заинтересован не в повышении произво­дительности труда, а как раз наоборот — в экономии своего труда, попросту говоря, в том, чтобы работать как можно меньше.

Нарушение закона обязательного соответствия производственных отношений характеру производительных сил видно и в сельском хо­зяйстве.

В XIX в. Западная Европа все более нуждается в русском хлебе. С 1831 по 1860 г. среднегодовой вывоз хлеба из России вырос с 18 млн. до 69 млн. пудов. При этом рос и внутренний рынок: сбыт хлеба на нем в 9 раз превышал экспорт. Между тем урожайность зерновых в начале века составляла в среднем сам — 2,5 (т.е. 1 мешок посевного материала приносил 2,5 мешка собранного зерна). Следовательно, урожайность существенно не отличалась от той, что была и века на­зад.*

 

 

Помещики разнообразными средствами пытаются увеличить то­варность своих имений. Одни это делают путем еще большего нажи­ма на крестьянина. В «образцовом» имении графа Орлова-Давыдова была строго регламентирована вся жизнь крепостного крестьяни­на, для чего было издано специальное Уложение. Этот вотчинный «закон» предусматривал сложную систему наказаний за нерадение крестьян к работе и даже за невступление в брак в положенные сро­ки: помещику нужно постоянное пополнение рабочей силы.

Другие помещики пытаются повысить доходность своих имений путем нововведений, но и это не дает им успеха. Нововведения тер­пят крах из-за той же незаинтересованности крестьянина в своем труде.

Всесторонний нажим на крестьянина порождает лишь рост клас­сового сопротивления. После некоторого затишья в самом начале века растут крестьянские волнения, особенно усиливающиеся в определен­ные моменты. Так, после Отечественной войны 1812 г., породившей некоторые иллюзии в крестьянстве, разлилось широкое возмущение крестьян, когда их надежды на облегчение жизни не оправдались. Новая волна крестьянских выступлений прокатилась в связи с вступ­лением Николая I на престол. Только в 1826 г. было зарегистрирова­но 178 крестьянских выступлений. В конце царствования Николая I количество крестьянских волнений выросло в 1,5 раза.

Все большее развитие буржуазных отношений в экономике, кри­зис крепостнического хозяйства не могут не найти отражения в социальной структуре общества, где в недрах феодализма вызревает ка­питализм.

Важнейшим моментом, определяющим изменения в обществен­ном устройстве в этот период, является то, что вместо прежних ос­новных классов постепенно складываются основные классы буржу­азного общества — капиталисты и наемные рабочие, буржуазия и пролетариат. Формирование новых классов, как и ранее, идет за счет разложения старых. Буржуазия складывалась главным образом из купечества и верхушки крестьянства, сумевшей тем или иным путем разбогатеть. Такие крестьяне, иногда даже помещичьи, отпускались своим господином на оброк, обогащались, принося барину значитель­но большую выгоду, чем если бы они работали на пашне. Значитель­ная часть ивановских фабрикантов вышла из среды разбогатевших крепостных, которые эксплуатировали десятки тысяч собственных односельчан. Российская буржуазия первой половины XIX в., расту­щая количественно и богатеющая, оставалась, однако, слабой поли­тической силой. Во всяком случае она, как и в предыдущие века, не помышляла еще о политической власти. Революционной силой рос­сийская буржуазия не была. Первыми возмутителями спокойствия России в XIX в. стали дворянские революционеры-декабристы и Гер­цен, а затем — революционные демократы-разночинцы.

За счет разложения старых классов складывался и пролетариат. Он образовался из ремесленников и городского низа, но главным ис­точником его формирования было опять же крестьянство. Помещи­ки преимущественно нечерноземных губерний, как уже отмечалось, часто отпускали своих крестьян на заработки под условием уплаты оброка. Эти крестьяне поступали на фабрики и заводы и эксплуати­ровались как наемные рабочие.

Широкое распространение имела и такая форма капиталистичес­кой организации производства, когда предприниматель раздавал ра­боту по крестьянским избам, не заботясь, таким образом, ни о поме­щении, ни об оборудовании. Крепостной крестьянин становился ра­бочим, даже сам не замечая этого.

Формирование новых общественных классов порождало и прин­ципиально новые классовые антагонизмы, борьбу труда с капиталом. Уже в 30—40-е годы возникает рабочее движение. Царизму прихо­дится учитывать этот новый фактор в своей политике: в 1835 и 1845 гг. издаются первые законы о труде, охраняющие элементарные права рабочих, хотя и в ничтожной степени.

Образование новых классов происходило в рамках прежней со­словной системы. Деление общества на сословия оставалось в прин­ципе незыблемым. Несмотря на все сдвиги в экономике, правовое положение отдельных групп населения было прежним. Однако при­шлось сделать маленькую уступку растущей буржуазии. В 1832 г. было введено новое состояние в составе сословия городских жителей — по­четное гражданство. Почетные граждане были неподатным сослови­ем, по своему статусу близким к дворянству. Эта уступка буржуазии имела и цель оградить дворянство от проникновения в него социаль­но чуждых элементов, поскольку замкнутость дворянского сословия усиливается. В 1810 г. Александр I разрешил верхушке купечества при­обретать у казны населенные земли, специально оговорив, что это не дает, однако, покупателю никаких дворянских прав. В то же время еще в 1801 г. была запрещена раздача дворянам новых имений. При Николае I принимаются меры к тому, чтобы затруднить приобре­тение дворянства по службе. В 1845 г. были резко повышены требо­вания к государственным служащим, претендующим на дворянст­во. Для приобретения потомственного дворянства теперь нужно было дослужиться до штаб-офицерского звания в армии и до 5-го класса по штатской службе. Среди самих дворян было установлено неравноправие в зависимости от имущественного положения в поль­зу, разумеется, наиболее крупных, богатых помещиков. В 1831 г. был введен порядок, по которому прямо участвовать в дворянских выборах могли лишь крупные землевладельцы и крестьяновладельцы, другие голосовали лишь косвенным путем. Надо сказать, что имущественное положение дворянства было весьма неоднородным. Во второй четверти XIX в. дворян было свыше 250 тыс., из них око­ло 150 тыс. не имели крестьян, свыше 100 тыс. сами занимались хле­бопашеством.

Экономическое развитие страны, крестьянское движение заста­вили сделать некоторые шаги к ослаблению крепостного права. Даже шеф жандармов Бенкендорф писал царю о необходимости постепен­ного освобождения крестьян. В 1803 г. был принят известный Указ о вольных хлебопашцах, в 1842 г. было разрешено помещикам переда­вать земли крестьянам за определенные повинности, в 1848 г. кресть­янам разрешили покупать недвижимое имущество. Очевидно, что эти шаги к раскрепощению крестьян существенных изменений в их пра­вовое положение не внесли. Важно лишь отметить, что в законода­тельстве о крестьянстве опробовались институты, которые потом бу­дут использованы в крестьянской реформе 1861 г. (выкуп земель, «обя­занное состояние» и пр.).

Классовое и сословное деление российского общества дополня­лось делением этническим. Россия, с незапамятных времен бывшая полиэтническим государством, в данный период стала еще более мно­гонациональной. В нее входили районы, стоявшие на разных уров­нях экономического развития, и это не могло не отразиться на соци­альной структуре империи. Вместе с тем все вновь вступавшие в Российскую империю территории типологически относились к феодаль­ной формации, хотя и на разных ступенях развития. Следовательно, классовая и сословная структура их была в принципе однотипной.

Присоединение новых территорий к России означало включение инонациональных феодалов в общую структуру российских феода­лов, а феодально зависимого населения — в состав эксплуатируемых. Однако такое включение проходило не механически, а имело опреде­ленные особенности. Еще в XVIII в. царское правительство предос­тавило все права российского дворянства прибалтийским баронам. Больше того, они получили привилегии даже в сравнении с русскими дворянами.* Права русских первоначально получили и польские фео­далы. Молдавские бояре в Бессарабии также приобрели права рос­сийских дворян. В 1827 г. такие права получили и грузинские дворя­не. В XIX в., как и раньше, на государственную службу принимались лица вне зависимости от их национальной принадлежности. В фор­мулярных списках чиновников даже не было графы о националь­ности.**

 

** См.: Зайончковский П. А. Правительственный аппарат само­державной России в XIX веке. М., 1978. С. 9.

 

Что касается трудящихся, то инонациональные крестьяне имели определенные преимущества перед великорусскими. В Прибалтике раскрепощение крестьян было проведено раньше, чем в Централь­ной России. Личная свобода сохранилась за крестьянами Царства Польского и Финляндии. Молдавским крестьянам было предостав­лено право перехода. В Северном Азербайджане царское правитель­ство конфисковало земли непокорных феодалов, составлявшие 3/4 всех земельных владений края. При этом крестьяне, жившие на таких зем­лях, освобождались от повинностей своим прежним феодалам и пе­решли на положение казенных крестьян. Права казенных крестьян получили и казахи. Больше того, им было разрешено переходить в другие сословия. Было запрещено рабство, все еще имевшее место в Казахстане. Казахское население было освобождено от рекрутчины,* тяжким гнетом давившей русских крестьян.

 

 

Таким образом, инонациональные крестьяне от присоединения к России или выиграли, или по крайней мере ничего не проиграли.

Что касается господ, то их интересы чем дальше, тем больше на­чинают сталкиваться с интересами русских феодалов, а это порожда­ет определенную волну местного национализма. Правда, царизм вел довольно гибкую политику по отношению к инонациональным фео­далам, стараясь привлечь их на свою сторону, и это в большинстве случаев ему удавалось.

§ 2. Развитие формы государственного единства

Внутреннее развитие России проходило в сложной и противоре­чивой международной обстановке, в которой успехи Российской им­перии сменялись неудачами. Тем не менее, общим итогом внешнепо­литических усилий России явилось заметное расширение ее террито­рии не только по размерам, но и по характеру присоединенных рай­онов. В общем территория Российской империи увеличилась примерно на 20%, а население достигло 70 млн. человек. В первой половине XIX в. изменились западная, южная и юго-восточная границы России.

Начатая в 1808 г. война с давним соперником России Швецией завершилась в 1809 г. подписанием мира в Фридрихсгаме, по которо­му к России отошла Финляндия. Это существенно укрепило позиции России на Балтийском море, прикрыло ее столицу, на протяжении столетия стоявшую по существу на границе империи.

Война с другим давним противником России, Турцией, закончи­лась в мае 1812г., как раз накануне нападения на Россию Наполеона, Бухарестским договором, по которому к России отходили Бессара­бия и участок Черноморского побережья Кавказа с городом Сухуми. Присоединение Бессарабии к Российской империи не означало вос­соединение в ее пределах всего молдавского народа: часть его оста­лась за Прутом.

По решению Венского конгресса, завершившего победу над На­полеоном, большая часть Герцогства Варшавского, созданного им­ператором французов из отобранных у Пруссии польских земель, была передана России. Еще раньше, по Тильзитскому договору Александ­ра I с Наполеоном, к России отошла от Пруссии польская Белосток-ская область.

Расширились пределы Российской империи и на Кавказе. Еще в 1783 г. по Георгиевскому трактату Восточная Грузия перешла под покровительство России. Однако Россия не смогла уберечь ее от пер­сидского завоевания в 1795 г. В самом начале XIX в. карталино-кахетинский царь Георгий XII, подобно его отцу Ираклию II, добивается вновь включения Восточной Грузии в состав России. Вслед за тем к Российской империи была присоединена и Западная Грузия: в 1804 г. — Мегрелия и Имеретия, а в 1810 г. — Гурия.

В начале XIX в. к России по Гюлистанскому договору был присо­единен также Северный Азербайджан. В 1828 г. были присоединены Эриванское и Нахичеванское ханства, из которых затем была обра­зована Армянская область.

В первой половине XIX в. в состав Российской империи вошел весь Казахстан.

Сложившаяся ранее тенденция к инкорпорации присоединенных земель продолжала развиваться. Тем не менее, существовали районы, имевшие особый правовой статус, причем достаточно вольный. Осо­бый правовой статус этих районов складывался, разумеется, в фео­дальных формах.

Широкое самоуправление имела в составе Российской империи Финляндия. Став частью России, она не только ничего не потеряла, но и впервые в своей истории приобрела государственность, хотя и с определенными ограничениями. Эти льготы были обусловлены ис­торической обстановкой, в которой произошло присоединение и даль­нейшее ее развитие. Финляндия вошла в состав России не без поддер­жки определенных кругов финского общества, компенсацией за что и стало самоуправление. Царское правительство не хотело иметь под боком у столицы очаг недовольства. Наоборот, оно было заинтере­совано в том, чтобы подходы к Петербургу с запада и северо-запада охранялись в спокойных условиях. Кроме того, самоуправление Фин­ляндии не было источником особого беспокойства для царизма, этот край не причинял царскому правительству столько хлопот, как, ска­жем, Польша или Кавказ. Существовало и определенное давление на царя западноевропейских кругов.

Правовой статус Финляндии в составе Российской империи был предметом споров между дореволюционными государствоведами. Так или иначе, но Финляндия в составе империи обладала атрибута­ми государственности. Она официально именовалась Великим кня­жеством, имела органы власти, в том числе и сейм, правда, не соби­равшийся с 1809 по 1863 г. В Финляндии была независимая от России судебная и правовая системы. В 1813 г. был выработан даже проект Конституции Финляндии, однако силу закона он не получил. Конеч­но, титул великого князя финляндского перешел к императору Рос­сии, а в Финляндии его особу представлял генерал-губернатор. Боль­ше всего взаимоотношения Финляндии с Российской империей походили на классически феодальную систему персональной унии. Финляндия получила даже особый таможенный статус. Она смогла с выгодой для себя торговать как с Западом, так и с Россией. Между Финляндией и Россией в 1811 г была восстановлена таможенная гра­ница, создавшая льготный режим для финской буржуазии. Эти, как и другие, обстоятельства привели к тому, что экономика Финляндии, особенно ее отсталых восточных районов, в составе Российской им­перии резко пошла в гору.

Другим национальным районом, обладавшим первоначально широким государственно-правовым статусом, была Польша, полу­чившая после присоединения к России Герцогства Варшавского на­звание Царства Польского. По мнению современных польских иссле­дователей, статус Польши в составе Российской империи после 1815г. можно определить как личную унию.*

 

 

Царство Польское получило конституцию, которой Александр I даже присягнул, что создало своеобразное положение, когда само­державный в империи монарх стал ограниченным в ее части. Консти­туция Царства Польского была более либеральной, чем конституция Герцогства Варшавского, дарованная ему Наполеоном. Она вообще была наиболее либеральной из конституций тогдашней Европы. В Центральной Европе Польша была единственным государством, обла­давшим парламентом, избираемым прямыми выборами всеми общест­венными классами, хотя и с незначительным участием крестьян. В Царстве Польском была сохранена своя армия, в качестве официаль­ного государственного языка выступал польский, органы власти фор­мировались, как правило, из поляков. Существовал герб Царства Польского, католическая религия была объявлена пользующейся «особым покровительством правительства». Сохранилось гражданс­кое законодательство, введенное в Герцогстве Варшавском в 1808 г., по образцу кодекса Наполеона.

Правда, на практике отнюдь не все положения польской консти­туции соблюдались, что явилось одной из причин восстания 1830 — 1831 гг. Однако восстание привело к потере и существовавших воль­ностей. Уния сменилась инкорпорацией. Был упразднен сейм. Пра­вовое положение края стало определяться Органическим статутом, изданным Николаем I в 1832 г. Из государства Царство Польское пре­вратилось в провинцию, даже ее административное деление было в конце концов изменено: вместо воеводств были учреждены губернии (1857г.).*

 

 

Прибалтика была инкорпорирована еще в предыдущем веке. В данный период она делилась на три губернии — Эстляндскую, Лифляндскую и Курляндскую, объединенные одним генерал-губернатор­ством. Управление Остзейским краем строилось на общеимперских началах, однако, здесь были и свои особенности, преимущественно в организации сословного управления и суда. Для Прибалтики был из­дан даже свод местных узаконении, гарантирующий древние приви­легии дворянству, мещанству, духовенству.

Включение молдавских земель в состав Российской империи, при­соединение к ней большей части молдавского народа не привели, однако, в это время к воссозданию молдавской государственности. Боль­ше того, молдавские земли были разделены между разными адми­нистративными единицами, а молдавское население было смешано в одной единице с инонациональным. Границы административных еди­ниц сложились по историческому (очередность присоединения) и ге­ографическому принципу.

Тем не менее Бессарабия, где проживало компактное большинст­во молдаван, получила особый правовой статус. Этот статус не пред­полагал элементов государственности, но местное население, разуме­ется феодалы, получило определенные права в управлении краем.

Финляндия, Польша и другие западные районы империи, будучи включенными в нее, не стали тем не менее колониями России. По сво­ему экономическому развитию они стояли на одном уровне с Цен­тральной Россией, и их экономика продолжала успешно развиваться в составе империи. Переселение шло не на вновь присоединенные тер­ритории из метрополии, а как раз наоборот — из Прибалтики и Бе­лоруссии на восток, в глубь России. Западные районы империи стали не сырьевой, а наоборот, промышленной базой страны.

По-другому дело обстояло на востоке и юго-востоке империи. С завершением вхождения Закавказья в Российскую империю сущест­вовавшая здесь ранее государственность была постепенно упраздне­на. Уже в 1801 — 1802 гг. было упразднено Карталино-Кахетинское царство и из его территории образована Грузинская губерния. В 1810 г. было упразднено Имеретинское царство, а в 1829 г. — Гурийское кня­жество. Некоторые мелкие феодальные владения в Грузии сохрани­лись, однако, до самого конца периода (до 1857 г. — Мегрелия, до 1858 г. — Сванетское княжество). Управление Грузией было вверено командиру отдельного Кавказского корпуса, который одновремен­но был «главноуправляющим Грузии». Непосредственное управле­ние Грузией было сосредоточено в Верховном грузинском правлении, во главе которого стоял царский генерал, он же — помощник главно­командующего по гражданскому управлению.

Государственность в Северном Азербайджане не сохранилась. Его территория после перехода в состав России была разделена на про­винции, а последние — на магалы. Однако магальное управление воз­главлялось чиновниками из местных феодалов (во главе провинции стояли русские чиновники). Правда, первоначально и в Азербайджа­не, подобно Грузии, сохранялись мелкие феодальные владения. Но уже в 1804 — 1806 гг., в ходе присоединения, были ликвидированы Ганджинское, Бакинское и Кубинское ханства. Позднее были упразд­нены ханства, признавшие сюзеренитет русского царя: в 1819 г. — Шекинское, в 1820 г.— Ширванское, в 1822 г.— Карабахское, в 1826 г.—Талышское.

Сходные процессы проходили и в Казахстане. Однако в силу зна­чительно меньшей развитости этого района они шли медленнее. Ска­зались, конечно, и необъятные просторы казахских степей, и их боль­шая отдаленность от центра империи.

Процесс добровольного присоединения Казахстана к России, на­чатый еще в XVIII в., завершился в данный период переходом Стар­шего жуза под сюзеренитет русского царя. Уже в XVIII в. отношения Казахстана с Российской империей строились как типично феодаль­ные отношения сюзеренитета-вассалитета. Правда, современные ка­захские исследователи видят здесь и протекторат.* Однако вряд ли в это время можно говорить о протекторате, свойственном более раз­витым, буржуазным империям.

 

 

Со временем власть казахских ханов все более слабеет. Устанав­ливается порядок, по которому ханы, избранные местными султана­ми, должны утверждаться российским правительством. А царь ут­верждает только угодных ему, т. е. более покорных лиц. В XIX в. ханская власть вообще упраздняется. Казахстан включается в общую систему управления империи, хотя сохраняет свои существенные осо­бенности, связанные с кочевым хозяйством и родоплеменной орга­низацией. При этом единого статуса для разньк районов Казахстана установлено не было, западные и восточные его области управлялись на основе различных специальных законов (Устав о сибирских кир­гизах 1822 г.. Положение об управлении оренбургскими казахами 1844 г. и др.).

Таким образом, в развитии формы государственного единства в данный период можно отметить две взаимосвязанные тенденции: тен­денцию к усложнению, вызванную расширением территории импе­рии, и тенденцию к упрощению, обусловленную политикой царизма на укрепление централизации, единообразия и в определенной мере русификации национальных окраин. При этом архаичные, чисто фео­дальные формы государственного единства (сюзеренитет-вассалитет, личная уния) сменяются свойственными буржуазному государству отношениями административной инкорпорации, унитаризма, хотя процесс этот не будет доведен до конца.

§ 3. Изменения в государственном механизме

В развитии Российского государства выделяется в качестве само­стоятельного период с начала XIX в. до 1861 г. В это время, особенно в царствование Николая I, абсолютизм достигает своего апогея. Вся власть была сосредоточена в руках одного лица — императора всероссийского. В Основных законах, открывающих Свод законов Рос­сийской империи, идея самодержавия сформулирована четко и без­апелляционно: «Император Российский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной его власти не только за страх, но и за совесть сам Бог повелевает». По-прежнему, как видим, самодержавие идеологически обосновывается божественным проис­хождением. Вместе с тем появляется новая идея — идея законности власти монарха.*

 

 

Император в данный период стремился лично вмешиваться даже в мелочи государственного управления. Конечно, такое стремление было ограничено реальными человеческими возможностями: царь был не в состоянии обойтись без государственных органов, которые про­водили бы его желания, его политику в жизнь. Русский посол в Лон­доне граф С. Р. Воронцов в 1801 г. в частном письме писал: «Страна слишком обширна, чтобы государь, будь он хоть вторым Петром Ве­ликим, мог все делать сам при существующей форме правления без конституции, без твердых законов, без несменяемых и независимых судов».

Разговоры о конституции велись при Александре I. Были состав­лены даже два проекта — М. М. Сперанского, а позже — Н. Н. Ново­сильцева. Несмотря на то что они были составлены с расчетом ни в коей мере не колебать устои самодержавия, дальше авторских упраж­нений дело не пошло.

Спокойно обходясь без конституции, российские императоры не могли в то же время обойтись без совершенствования государствен­ного аппарата, без приспособления его к нуждам нового времени. По мнению современных исследователей, необходимость реформ обус­ловливалась двумя основными обстоятельствами. Во-первых, разви­тие буржуазных отношений в России и буржуазной революции на Западе требовало приспособить государственный аппарат так, что­бы он мог отстоять феодальные порядки. Во-вторых, дворянство, его верхушка, в том числе и верхи чиновничества, хотели держать импе­ратора в своих руках, чтобы он не вздумал посягнуть на их классовые привилегии, объективная необходимость ограничения которых дав­но назрела.*

 

 

Развитие государственного механизма в целом характеризуется в предреформенный период консерватизмом и реакционностью. Изме­нения, в нем происшедшие, невелики и относятся преимущественно к самому началу века, когда молодой Александр I с кружком аристок­ратов-единомышленников решил провести либеральные реформы. Эти реформы, однако, остановились на учреждении министерств и Государственного совета.

Получив от императора поручение разработать проект преобра­зования государственного механизма, М. М. Сперанский предложил создать Государственную думу — представительный орган, избирае­мый собственниками недвижимости, которому вручались законосо­вещательные прерогативы. Одновременно предлагалось создать су­губо чиновничий Государственный совет, на который возлагались бы также законосовещательные и вместе с тем административные обя­занности. Идея Государственной думы была решительно отвергнута, ибо в ней увидели попытку ограничения самодержавия, а Государ­ственный совет в 1810г. был создан.

Через Государственный совет должны были проходить все зако­нопроекты. Он и сам должен был разрабатывать важнейшие из них. Вместе с тем в «Образовании Государственного совета» подчеркива­лось, что ни один проект не может стать законом без утверждения его императором. На Государственный совет возлагались также обязан­ности по финансовому управлению.

Совет состоял из общего собрания и 4 департаментов: департа­мента законов, департаментов дел военных, дел гражданских и ду­ховных, государственной экономии. Председателем Государственного совета считался сам император. Однако предусматривалось, что он может поручить функцию председательствования одному из членов Совета. Практически в течение рассматриваемого периода царь сам ни разу не председательствовал в Совете.

Еще раньше были реформированы органы отраслевого управле­ния. Петровские коллегии уже на протяжении XVIII в. постепенно за­хирели. Принцип коллегиальности, существовавший в этих органах, все больше заменялся единоначалием их президентов, а сами колле­гии при Екатерине II одна за другой упразднялись. В самом начале своего правления, в 1802 г., Александр I ввел новые органы отрасле­вого управления — министерства. Опыт их работы был обобщен и закреплен в 1811 г. «Общим учреждением министерств». Создавались министерства иностранных дел, военное, финансовое, юстиции и др. Круг министерств на протяжении периода менялся.

Главным отличием министерств от коллегий было утверждение принципа единоначалия. Министр полностью отвечал за руководст­во вверенной ему отраслью управления и имел все полномочия для осуществления этой задачи. Он был как бы самодержцем в своей сфе­ре деятельности. Тем не менее при министре предусматривался также коллегиальный орган — совет министра. Он не был даже совещатель­ным, а скорее лишь подготовительным органом, куда стекались все материалы из департаментов министерства, идущие на подпись ми­нистру.

Одновременно с министерствами был создан Комитет министров. Правда, положение о нем было издано десять лет спустя, в 1812 г. Это был совещательный орган при царе, имевший прежде всего межве­домственные и надведомственные функции, т. е. он решал вопросы, касающиеся сразу нескольких министерств или превышающие ком­петенцию министра. Кроме того, у него был еще собственный круг полномочий, в частности Комитет наблюдал за губернаторами и гу­бернскими правлениями. В состав Комитета министров входили пред­седатели департаментов Государственного совета, министры, главноуправляющие ведомствами, государственный секретарь.

Учреждением, в котором наиболее ярко отразился абсолютистс­кий порядок устройства высших органов управления, явилась Соб­ственная его императорского величества канцелярия. При Николае I она фактически стояла над всем аппаратом управления. Судьбы го­сударства вершила небольшая кучка людей, находившихся в непос­редственном подчинении царя. При Николае I в этой канцелярии было создано 6 отделений, права которых почти не отличались от прав ми­нистерств. Особо известно пресловутое III отделение, ведшее борьбу с революционными и вообще с прогрессивными настроениями в об­ществе.

Ему был придан корпус жандармов, шефом которого считался главный начальник III отделения. Вся страна была разбита на жан­дармские округа.

Тайная полиция существовала и до Николая. При восшествии на престол Александр I упразднил тайную экспедицию, существовавшую с XVIII в. Однако уже в 1805 г., уезжая на войну с Наполеоном, он создал Временный комитет высшей полиции для наблюдения за об­щественным мнением. После Тильзитского мира этот комитет был преобразован в Комитет общественной безопасности, которому вме­нялась в обязанность и перлюстрация частных писем. В конце цар­ствования Александра I создаются органы политической слежки и в армии.*

 

 

Другого рода известность получило II отделение императорской канцелярии. Оно провело колоссальную работу по систематизации законодательства России.

Местное управление не претерпело в данный период существен­ных изменений. Во главе губерний стояли губернаторы, на окраинах группы губерний возглавлялись генерал-губернаторами. Во главе уез­дов стояли капитан-исправники, осуществлявшие свои функции со­вместно с нижним земским судом, который был не судебным, а поли­цейским органом. Уезды делились на станы. Для управления казен­ными крестьянами были созданы волости. Во главе волостей стояли волостные правления из волостного головы, старост и писаря.

Не подверглась существенным изменениям и судебная система. Только при Павле I была несколько упрощена структура сословных судов, созданная екатерининским «Учреждением для управления гу­берний». Отпало верхнее звено трех сословных судов: верхний земс­кий суд, губернский магистрат, верхняя расправа. Нижнее звено со­словных судов — уездный суд, городовой магистрат, нижняя распра­ва — замкнулось непосредственно на губернские судебные палаты.

Тем не менее, судебная система оставалась сложной и громозд­кой, зараженной волокитой и взяточничеством.

Низкий образовательный уровень чиновничества характеризовал не только судебные органы, но и весь государственный аппарат. В 1809 г. по инициативе М. М. Сперанского было выдвинуто требова­ние наличия определенного образования для продвижения по служ­бе. При Александре I была развернута сеть учебных заведений, в том числе и университетов. Однако больших результатов это мероприя­тие не дало, даже к концу периода.

Если в системе государственного механизма не произошло прин­ципиальных изменений, то продолжалось его разбухание, количест­венный рост чиновничества, бюрократии. Это разбухание, а также активная внешняя политика требовали громадных денег. Государст­во искало их старым испытанным способом — повышением налогов. В 1810 — 1812 гг. они были увеличены в два с лишним раза.

Не претерпела принципиальных изменений и организация воору­женных сил. Правда, многочисленные войны первой половины XIX в. заставили увеличить состав армии. В то же время был несколь­ко сокращен срок службы в войсках. Наиболее заметным событием в истории вооруженных сил этого периода было создание военных по­селений. Громадные расходы на армию побудили к попытке поста­вить армию на самообеспечение. В 1808 — 1809 гг. по инициативе А. А. Аракчеева в нескольких губерниях государственные крестьяне стали переводиться на режим военных поселенцев. С особым разма­хом эта работа развернулась с 1815 г. Треть армии стала жить в воен­ных поселениях.

Были построены специальные поселки с хорошими каменными домами и хозяйственными помещениями. Солдаты жили с семьями, занимаясь привычным крестьянским трудом. Но сверх того они долж­ны были нести военную службу, т. е. заниматься строевой и всякой иной боевой подготовкой.

Идея военных поселений себя не оправдала. Сэкономить на со­держании армии не удалось, когда же попытались такую экономию провести- за счет уменьшения ассигнований на военных поселенцев, это привело к волнениям. Восстания военных поселенцев вызывались и злоупотреблениями начальников, притеснениями со стороны коман­диров. Военные поселения не оправдали себя не только экономичес­ки, но и политически: надежда создать из военных поселенцев осо­бую касту — опору самодержавия не сбылась.

Военные поселения в конце концов трансформировались как бы в подсобные хозяйства. Работая в них, солдаты, освобожденные от строя, обеспечивали производимой продукцией определенные воин­ские части. В конце данного периода, в свете надвигающихся реформ, эти поселения были вообще упразднены.

Таким образом, политическая надстройка России в дореформен­ный период оставалась феодальной, приспособленной к защите ус­тоев феодального общества, охраняющей и отстаивающей интересы господствующего класса феодалов от всякой угрозы его существова­нию и господству. Вместе с тем на государственном механизме не могли не отразиться те серьезные изменения, которые происходили в базисе, — неуклонное развитие капиталистического уклада. Сопро­тивляясь действию новых сил, самодержавие не могло не идти на не­которые, хотя и не очень значительные, уступки. Так, в 1802 г. было учреждено Министерство коммерции, в 1819 г. — Государственный коммерческий банк, в 1828 — 1829 гг.— Мануфактурный и Коммер­ческий советы при Министерстве финансов.

Некоторые отечественные авторы полагают, что уже в данный период феодальное государство в России сделало известный шаг по пути превращения в буржуазную монархию.* С этим можно согла­ситься с той лишь оговоркой, что это скорее не шаг, а шажок. Но совершенно бесспорно, что в середине XIX в. феодальная государ­ственность в России вступила в полосу сильнейшего кризиса. Нужны были перемены. И эти перемены вскоре были произведены буржуаз­ными реформами 60—70-х годов.

 

 

§ 4. Систематизация российского законодательства

Консерватизм и реакционность политической надстройки России первой половины XIX в. предопределили такие же особенности рос­сийской правовой системы. Все изменения в праве производятся толь­ко для того, чтобы отстоять устои феодализма, абсолютистские по­рядки. В силу этого и изменения в праве, в его существе невелики.

Стремление удержать и подкрепить устои шатающегося феода­лизма приводит к идее своеобразной феодальной законности. Вслед за Петром I, требовавшим неуклонного соблюдения законов, ту же мысль проводит спустя столетие Александр I. При этом он демагоги­чески связывает и себя рамками законности. В одной из резолюций Александр I писал: «Закон должен быть для всех единствен. Коль скоро я себе дозволяю нарушать законы, кто тогда почтет за обязанность наблюдать их?» Стремление закрепить существующие порядки при­водит к идее систематизации законодательства.

Если содержание права в данный период изменилось несуществен­но, то этого нельзя сказать о его форме. Была проведена грандиозная работа по систематизации российского законодательства, составив­шая целую эпоху в его истории.

Последним универсальным систематизированным сборником, охватывающим почти все отрасли русского права, было Соборное Уложение 1649 г. Как уже отмечалось, в XVIII в. неоднократно пред­принимались попытки создать новое Уложение, однако они не при­вели к успеху.

К началу XIX в. неразбериха в законодательстве дошла до пре­дела. Она была одной из причин беспорядков и злоупотреблений в судах.

Александр I уже в 1801 г. учредил новую, десятую по счету, ко­миссию во главе с П. В. Завадовским. Она получила название комис­сии составления законов и провела значительную подготовительную работу. Но лишь при Николае I удалось развернуть по-настоящему и завершить систематизацию российского законодательства.

Неуспех всех десяти комиссий определялся тем, что они раздира­лись серьезными противоречиями, борьбой между новым и старым, в основе которой лежал вопрос о существовании крепостного права, т. е. о существе феодализма. Так было и с последней, десятой комис­сией. Когда «главный исполнитель работ» комиссии Г. А. Розенкампф предложил начать дело с пересмотра законодательства о крестьянст­ве, он натолкнулся на резкий отпор Александра I.

Не следует думать, что Николай I, несмотря на его размышления о необходимости отмены крепостного права, дал директиву открыть дорогу новым веяниям. Как раз наоборот. Он дал установку ничего не менять в праве, а лишь привести в порядок существующие нормы. За проведением в жизнь этой директивы император наблюдал лично. Для этого комиссия была создана не при Государственном совете, который должен был заниматься подготовкой законопроектов. Ко­дификационная комиссия была просто преобразована во II отделе­ние Собственной его величества канцелярии. Впоследствии, когда уже был готов Свод законов, император учредил семь ревизионных комиссий с целью проверить тождество Свода существовавшему зако­нодательству, Проверка облегчалась тем, что каждая статья Свода имела ссылку на источник — соответствующий акт в Полном собра­нии законов, с датой и номером.

Успеху работы комиссии способствовал и субъективный фактор: ее фактически возглавлял М.М. Сперанский — видный юрист и чело­век удивительной трудоспособности, впервые привлеченный к коди­фикационным работам еще в 1808 — 1809 гг. Надо сказать, что Ни­колай I с большой неохотой привлек Сперанского, прежние либераль­ные настроения которого, конечно, были известны императору. Поэ­тому даже во главе II отделения был поставлен не он, а воспитатель Николая Балугьянский. Сперанский, отрешившись от прежних либе­ральных иллюзий, вполне принял установки Николая I и действовал на основании их.

Сперанский решил организовать работу поэтапно. Сначала он хотел собрать воедино все законы, изданные с момента принятия Соборного Уложения, затем привести их в определенную систему и, наконец, на базе всего этого издать новое Уложение. В таком поряд­ке работа эта и развернулась.

Сначала приступили к созданию Полного собрания законов (ПСЗ). Оно включило в себя все нормативные материалы с Соборно­го Уложения до начала царствования Николая I, собранные в хроно­логическом порядке. Таких актов набралось свыше 50 тыс., составив­ших 46 толстых томов. Впоследствии ПСЗ дополнялось текущим за­конодательством. Так появились второе Полное собрание законов Российской империи, охватившее законодательство до 1881 г., и третье, включившее законы с марта этого года.

ПСЗ все-таки было не совсем полным собранием законов. Неко­торые акты кодификаторам не удалось найти. Дело в том, что госу­дарственные архивы России находились в скверном состоянии. Ни в одном из них не было даже полного реестра существующих законов. В некоторых же случаях отдельные акты умышленно не вносились в ПСЗ. Речь идет о документах внешнеполитического характера, со­хранявших еще оперативную секретность. Не вносились также за­коны, изданные по обстоятельствам чрезвычайной важности, и част­ные дела, касающиеся какого-либо лица или содержащие правила внутреннего распорядка для государственных органов. По подсче­там А. Н. Филиппова, в первое ПСЗ не вошло несколько тысяч до­кументов.

В то же время в Полное собрание вошли акты, по существу не имеющие характера законов, поскольку само понятие «закон» в тео­рии не было разработано. В Полном собрании законов можно найти акты неюридического характера, судебные прецеденты.

После издания Полного собрания законов Сперанский присту­пил ко второму этапу работы — созданию Свода законов Российс­кой империи. При его составлении исключались недействующие нор­мы, устранялись противоречия, проводилась редакционная обработка текста. Отметим, что уже и при создании ПСЗ Сперанский позволял себе несколько редактировать публикуемые законы. Конечно, сущес­тво не менялось, но форма в определенной мере изменялась. Прежде всего акты давались в орфографии XIX в. Отбрасывались элементы закона, которые кодификатор считал, видимо, несущественными. Так, например, в «Учреждении для управления губерний» 1775 г. были отброшены заголовки статей. Это значительно сократи­ло объем документа, но вместе с тем потерялся удобный для читате­ля вспомогательный к тексту аппарат. Иногда, видимо, в силу высо­кого темпа работы, вкрадывались и ошибки. Именно так, очевидно, «Краткое изображение процессов» и Артикул воинский попали под шапку Воинского устава и были датированы 1716г. Однако эти не­достатки не умаляют громадного исторического значения работы, проделанной Сперанским и его небольшим коллективом.

При создании Свода М. М. Сперанский исходил из того, что «Свод есть верное изображение того, что есть в законах, но он не есть ни дополнение их, ни толкование». Однако, по мнению иссле­дователей, Сперанский неоднократно и сам формулировал новые нормы, не опирающиеся на действующий закон, особенно в сфере гражданского права.

В Своде законов весь материал был расположен по особой систе­ме, разработанной Сперанским. Если ПСЗ строится по хронологи­ческому принципу, то Свод — уже по отраслевому, хотя и не совсем последовательно проведенному.

В основу структуры Свода было положено деление права на пуб­личное и частное, идущее от западноевропейских буржуазных кон­цепций, восходящих к римскому праву. Сперанский только называл эти две группы законов государственными и гражданскими. Работая над Сводом, Сперанский изучил лучшие образцы западной кодифи­кации — римский, французский, прусский, австрийский кодексы, но не скопировал их, а создал собственную оригинальную систему.

Свод был издан в 15 томах, объединенных в 8 книгах. Книга 1-я включила по преимуществу законы об органах власти и управления и государственной службе, 2-я — уставы о повинностях, 3-я — устав казенного управления (уставы о податях, пошлинах, питейном сборе и др.), 4-я — законы о сословиях, 5-я — гражданское законодательст­во, 6-я — уставы государственного благоустройства (уставы кредит­ных установлений, уставы торговые и о промышленности и др.), 7-я — уставы благочиния (уставы о народном продовольствии, общественном призрении и врачебный и др.), 8-я — законы уголовные. С самого начала законодатель установил, что эта структура Свода должна оставаться неизменной, хотя бы менялось содержание отдель­ных законов. Этот принцип соблюдался на всем протяжении истории Свода, т е. до Октябрьской революции, только в 1885 г. к Своду был добавлен XVI том, содержащий процессуальное законодательство.

После издания Свода Сперанский мыслил приступить к третьему этапу систематизации — к созданию Уложения, которое должно было не только содержать старые нормы, но и развивать право. Если ПСЗ и Свод были лишь инкорпорацией, то создание Уложения предпола­гало кодификационный метод работы, т. е. не только соединение ста­рых норм, но и дополнение их новыми.* Однако именно этого-то и не хотел император.

 

 

Планируя создание Уложения, Сперанский отнюдь не собирался колебать устои феодализма. Он просто хотел привести законодатель­ство в соответствие с требованиями жизни. Новеллы в праве должны были, по его замыслу, не подорвать, а закрепить феодальный строй и самодержавие, усовершенствовать его. Но трезво оценивая ситуацию, он понимал, что нужно пойти на определенные уступки, чтобы не по­терять всего.

Однако эти идеи Сперанского не нашли поддержки. Работа по систематизации остановилась на втором этапе. Можно лишь отме­тить как элемент третьего этапа издание в 1845 г. Уложения о наказа­ниях уголовных и исправительных — первого настоящего россий­ского уголовного кодекса.

Разработка Уложения о наказаниях началась сразу после созда­ния Свода законов и велась первоначально в Министерстве юстиции, а затем во II отделении императорской канцелярии. При разработке проекта был использован том XV Свода законов. Но авторы Уложе­ния не ограничились российским опытом. Они изучили также много­численные западноевропейские уголовные кодексы, даже проекты не­которых кодексов.

Проект Уложения и объяснительная записка к нему были готовы к 1844 г. Их размножили для предварительного обсуждения. После рассмотрения проекта в Государственном совете он был утвержден императором в августе 1845 г. и введен в действие с 1 мая 1846 г.

Уложение о наказаниях было громадным законом. Оно содержа­ло более 2 тыс. статей, разбитых на 12 разделов, имеющих сложную структуру. Такая громоздкость закона объяснялась тем, что его авторам не удалось преодолеть казуальность, свойственную прежним феодальным уголовным сборникам. Законодатель стремился преду­смотреть всевозможные виды преступлений, не полагаясь на обоб­щающие формулировки. Отчасти это объяснялось низким професси­ональным уровнем российских судей, которые не могли бы разобрать­ся в юридических абстракциях и которым нужно было показать со­став преступления как можно проще и нагляднее.

Впервые в российском законодательстве Уложение содержало Общую часть, функции которой выполнял первый раздел закона. Уло­жение делило правонарушения на преступления и проступки, грани­ца между которыми была проведена не слишком четко. В первом раз­деле говорилось о вине как основании ответственности, о стадиях раз­вития преступной деятельности, о соучастии, обстоятельствах, смяг­чающих и устраняющих ответственность, и т. д. Военнослужащие не подпадали под действие Уложения о наказаниях. Для них существо­вал изданный в 1839 г. Военно-уголовный устав, заменивший собой Артикул воинский.

В системе преступлений на первом месте стояли преступления и проступки против религии, государства, порядка управления, долж­ностные преступления.

Уложение предусматривало обширную и сложную систему нака­заний. Они подразделялись по разрядам, родам и степеням. Все нака­зания за преступления и проступки делились на уголовные и испра­вительные. К уголовным относились: лишение всех прав состояния, соединенное со смертной казнью, каторгой или ссылкой. Исправи­тельными наказаниями считались потеря всех особенных личных и сословных прав и преимуществ, соединенная со ссылкой в Сибирь или другие места, заключение в крепости, в смирительном доме, тюрь­ме, кратковременный арест и некоторые другие. Сохранялся сослов­ный принцип применения наказаний: все преступники делились на тех, к кому могли применяться телесные наказания, и на тех, к кому они не применялись, предусматривалась такая мера наказания, как лишение сословных прав и привилегий.

Таким образом, Уложение о наказаниях уголовных и исправитель­ных было большим шагом вперед в деле развития уголовного зако­нодательства Российской империи. Однако на нем по-прежнему ви­сел большой груз феодальных принципов и предрассудков.

Параллельно с систематизацией общеимперского права были про­ведены работы по инкорпорации остзейского права, отражающего привилегированное положение местных дворян, мещан и духовенст­ва. Еще при Александре I задание по систематизации остзейского пра­ва было дано Общеимперской кодификационной комиссии, работав­шей над ним в течение семи лет. В 1828 г. при II отделении Собственной его императорского величества канцелярии была уч­реждена комиссия по систематизации остзейского права. По реше­нию Государственного совета были собраны и доставлены в Сенат древние документы со всего края, составившие 23 объемистых паке­та. Эти документы на немецком, латинском, польском, шведском, русском (немного) языках были из Сената направлены в указанную комиссию. Результатом работы этой комиссии, вернее, ее члена Гиммельштерна явилось издание в 1845 г. первых двух частей Свода мес­тных узаконении губерний Остзейских (часть первая — Учреждения, часть вторая — Законы о состояниях). Значительно позже была изда­на третья часть — Законы гражданские.

Так, в первой половине XIX в. была оформлена система россий­ского права, дожившая в своей основе до последних дней Российской империи.

* * *

В первой половине XIX в. абсолютизм в России достигает своего апогея. Монарх, особенно в правление Николая I, концентрирует всю государственную власть в своих руках. Его личная канцелярия ста­новится одним из важнейших органов управления.

Стремлению укрепить феодально-крепостнические порядки слу­жит систематизация законодательства. Несмотря на свой крепостни­ческий характер. Свод законов Российской империи — большое до­стижение юридической мысли.

В недрах феодального строя растет и крепнет новая сила — бур­жуазные отношения. Они предопределяют те крупные события, ко­торые развернутся в следующем периоде.

Глава 17. Государство и право России в период утверждения и развития капитализма (вторая половина XIX в.)

§ 1. Отмена крепостного права

Экономика России неуклонно и закономерно развивалась по пути дальнейшего становления капиталистических отношений. К середи­не XIX в. кризис феодальных отношений стал очевидным. Посесси­онная промышленность окончательно показала свою экономическую несостоятельность, в силу чего по инициативе самих заводчиков была перестроена на новый лад. Владельцы посессионных предприятий по­лучили право увольнять крепостных, которые затем переводились в разряды государственных крестьян или городских жителей. Их же после увольнения охотно брали на предприятия по вольному найму.

Вотчинная промышленность, основанная на труде крепостных крестьян, также приходила в упадок.

В то же время активно развивалась капиталистическая промыш­ленность — купеческая и крестьянская. Однако феодализм мешал ее свободному росту, затруднял привлечение наемных работников, су­жал рынок сбыта.

Рост капиталистической промышленности в стране требовал все больше и больше свободных рабочих рук. Этому существенно меша­ла барщинная система хозяйства. Представители буржуазии и неко­торая часть либеральных помещиков требовали отмены барщинной системы и перехода к вольнонаемному труду.

В 30 — 50-е годы XIX в. в России произошел промышленный пе­реворот. Развитие капиталистической промышленности, тесно свя­занной с выработкой товаров на рынок, приводило к увеличению го­родского населения. Однако процесс расширения внутреннего рынка проходил значительно медленнее, чем развитие промышленности. Это объяснялось тем, что подавляющая часть населения страны вела на­туральное хозяйство. Крепостные крестьяне не могли быть полноцен­ными потребителями промышленной продукции.

Еще Павел I установил ограничение барщинных дней — не более трех дней в неделю. Однако эта норма помещиками не соблюдалась. В черноземных губерниях барщина была господствующей формой эк­сплуатации крестьян. Накануне отмены крепостного права барщин­ных крестьян насчитывалось 71,1%.*

 

 

Все более невыгодным становился труд крепостных и для поме­щиков. Некоторые из них предпочитали переводить крестьян пол­ностью на оброк, а затем нанимать их для работы на барской земле. Основная масса помещиков все же шла по пути усиления эксплуата­ции крестьян с целью повышения доходности своих имений. Стране требовалось все больше товарного хлеба. Помещики спешили исполь­зовать это обстоятельство для получения прибылей.

Некоторые помещики, особенно черноземных районов, в погоне за прибылями усиливают эксплуатацию крепостных крестьян путем их перевода полностью на барщину и даже на так называемую меся­чину. Крестьянин получал от барина скудный месячный продоволь­ственный паек и все время работал на барской земле, отрываясь от своего хозяйства.

Страна переживает кризис крепостнического хозяйства. Многие помещики разоряются. Растут нужда и обнищание крестьян. Положе­ние в еще большей мере обостряется в связи с тяжелой и неудачной для России Крымской войной. В это время усиливаются рекрутские наборы, увеличиваются налоги. Сама же война показала всю гнилость экономики России, наглядно продемонстрировала отсталость стра­ны, что в конечном счете привело к возникновению в 1859 — 1861 гг. революционной ситуации в стране.

Стихийные массовые выступления и восстания крестьян стано­вятся столь мощными и опасными для царизма, что царь и многие его приближенные понимают необходимость принять срочные меры для спасения самодержавия.

Отмена крепостного права произошла не мгновенно. Проведению крестьянской реформы предшествовала длительная работа по выработке проектов законодательных актов об отмене крепостного права.

В начале января 1857 г. по указанию царя был образован Секрет­ный комитет, которому поручалась разработка основного проекта об отмене крепостного права. Однако идея отмены крепостного пра­ва встретила сильное сопротивление со стороны крепостников-поме­щиков. Комитет, выражая интересы последних, не торопился присту­пать к выработке необходимого документа.

Члены Секретного комитета пытались противодействовать пред­ложениям царя. Им было невыгодно отказываться от своих привиле­гий и терять такую бесплатную рабочую силу, как крепостные кресть­яне. Сам царь вынужден был подходить к этому вопросу иначе. Он и его ближайшие соратники видели, что в стране назревает революци­онная ситуация, которая может привести к отмене крепостного пра­ва снизу на явно не выгодных для помещиков условиях.

Царизм при выработке проекта реформы не мог, разумеется, иг­норировать мнение большинства помещиков. В целях его выяснения царское правительство образовало из местных помещиков губернские комитеты, которым предлагалось выработать свои предложения к проекту об отмене крепостного права.

В январе 1858 г. Секретный комитет был переименован в Глав­ный комитет по устройству сельского населения. В его состав вошли двенадцать высших царских сановников под председательством царя. При комитете возникли две редакционные комиссии, на которые воз­лагалась обязанность собрать и систематизировать мнения губерн­ских комитетов. В их состав вошли представители министерств внут­ренних дел, юстиции, государственных имуществ и второго отделе­ния канцелярии царя.

На содержание проекта крестьянской реформы значительное вли­яние оказало мнение губернских комитетов, которые выражали ин­тересы реакционных крепостников.

Обсуждения в губернских комитетах продолжались долго. Там шли ожесточенные споры между явными крепостниками и более ли­беральными помещиками. Пока шли эти споры, крестьянское движе­ние росло. Это вынудило самодержавие ускорить разработку и при­нятие аграрных законов. Началась более активная деятельность ре­дакционных комиссий по изучению проектов губернских комитетов. В результате с учетом мнения губернских комитетов был подготов­лен окончательный проект, рассмотренный Государственным сове­том, большинство членов которого его одобрило. 19 февраля 1861 г. царь подписал манифест об освобождении крестьян от крепостной зависимости и комплекс законов об отмене крепостного права.

Революционная ситуация 1859 — 1861 гг. дала непосредственный толчок, который ускорил решение вопроса об отмене крепостного права, обусловленное объективными закономерностями экономичес­кого развития.

С момента обнародования манифеста крестьяне получили личную свободу. Помещики потеряли право вмешиваться в личную жизнь крестьян, не могли переселять их в другие местности, тем более не могли продавать другим лицам с землей или без земли. За помещика­ми сохранялись лишь некоторые права по надзору за поведением вы­шедших из крепостной зависимости крестьян.

Изменились также и имущественные права крестьян, прежде все­го их право на землю. Однако в течение двух лет сохранялись по су­ществу прежние крепостнические порядки. За это время должен был совершиться переход крестьян во временнообязанное состояние. Наде­ление землей производилось в соответствии с местными положения­ми, в которых для различных районов страны (черноземных, степных, нечерноземных) определялись высшие и низшие пределы коли­чества земли, предоставляемой крестьянам. Эти положения конкре­тизировались в уставных грамотах, в которых указывалось, какую землю получали крестьяне.

В целях урегулирования взаимоотношений между помещиками и крестьянами Сенатом по представлению губернаторов назначались мировые посредники из числа дворян-помещиков. Уставные грамо­ты составлялись помещиками или мировыми посредниками. После этого их содержание обязательно доводилось до сведения соответ­ствующего крестьянского схода или сходов, если грамота касалась нескольких деревень. Затем могли вноситься поправки по замечани­ям и предложениям крестьян, а мировой посредник решал спорные вопросы. Грамота вступала в силу после того, как крестьяне были ознакомлены с ее текстом и когда мировой посредник признавал ее содержание соответствующим требованиям закона. Согласие крестьян на условия, предусмотренные грамотой, было не обязательно. Прав­да, помещику было выгоднее добиться такого согласия, ибо в этом случае при последующем выкупе земли крестьянами он получал так называемый дополнительный платеж.

В целом по стране крестьяне получили земли меньше, чем до сих пор имели. Особенно значительными оказались отрезки в чернозем­ных районах. Крестьяне были не только ущемлены в размерах земли; они, как правило, получали неудобные для обработки наделы, так как самая лучшая земля оставалась у помещиков.

Временнообязанный крестьянин получал землю не в собствен­ность, а только в пользование. За пользование он должен был рас­плачиваться повинностями — барщиной или оброком, которые мало отличались от прежних его крепостных повинностей.

Следующим этапом освобождения крестьян был переход их в со­стояние собственников. Для этого крестьянин должен был выкупить усадебную и полевые земли. Цена выкупа значительно превышала действительную стоимость земли. Следовательно, крестьяне платили не только за землю, но и за свое личное освобождение.

Чтобы обеспечить реальность выкупа земли, правительство ор­ганизовало так называемую выкупную операцию. Оно заплатило за крестьян выкупную сумму, предоставив крестьянам, таким образом, кредит. Этот кредит должен был погашаться в течение 49 лет с вы­платой ежегодно 6% на ссуду.

После заключения выкупной сделки крестьянин именовался соб­ственником. Однако его собственность на землю была обставлена разного рода ограничениями. Полным собственником крестьянин ста­новился лишь после выплаты всех выкупных платежей.

Первоначально срок пребывания во временнообязанном состоя­нии не был установлен, поэтому многие крестьяне тянули с перехо­дом на выкуп. К 1881 г. таких крестьян оставалось примерно 15%. Тогда был принят закон об обязательном переходе на выкуп в тече­ние двух лет. В этот срок следовало заключить выкупные сделки либо потерять право на земельные наделы. В 1883 г. категория временно-обязанных крестьян исчезла. Часть из них оформила выкупные сдел­ки, часть лишилась земли.

В 1863 и 1866 гг. реформа была распространена на удельных и государственных крестьян. Удельные крестьяне получили землю на более льготных условиях, чем помещичьи. За государственными крестьянами сохранилась вся земля, которой они пользовались до реформы.

Реформа предусматривала организацию крестьянского самоуп­равления. Крестьяне освободились от власти помещиков и вотчин­ной полиции. Их место в большой мере заняли сельские волостные органы самоуправления. Для выколачивания из крестьян выкупных платежей был использован старинный институт — сельская община с ее круговой порукой.

Органом общинного самоуправления был сельский сход. Он ре­шал вопросы, связанные с распределением земли среди членов общи­ны на основе уравнительного землепользования. Староста следил главным образом за своевременным и точным выполнением кресть­янами повинностей. Он мог подвергать аресту или принудительным общественным работам на срок до двух дней, штрафовать на сумму до одного рубля.

Главным органом в волости был волостной сход из выборных от сел — один выборный от десяти дворов. Волостной сход принимал решения, которые касались всей волости.

На волостном сходе выбирали волостного старшину, который выполнял решения схода и различные полицейские функции (задер­живал бродяг, дезертиров, принимал другие меры по охране поряд­ка). Старшину избирали, как правило, из кулаков. Волостной сход избирал волостной суд для рассмотрения малозначительных уголов­ных и гражданских дел.

Крестьянское общественное самоуправление функционировало под контролем полицейских органов. В контакте с ним действовали старосты и особенно волостные старшины. Крестьяне и после выку­па земельных наделов относились к сословию с существенными огра­ничениями прав по сравнению с другими слоями населения.

В целом крестьянская реформа носила буржуазный характер и способствовала дальнейшему развитию в России капиталистических отношений.

§ 2. Изменения в общественном строе

Отмена крепостного права и проведение ряда буржуазных реформ внесли существенные изменения в общественный строй. Был открыт широкий путь развитию капитализма в России. Однако и после ре­формы сохранились многочисленные пережитки феодализма, особен­но в сельском хозяйстве.

Одним из способов ведения помещичьего хозяйства некоторое время было экономическое закабаление крестьянства. Используя крестьянское малоземелье, помещики предоставляли крестьянам зем­ли за отработку. По существу продолжались феодальные отношения, только на добровольных началах.

В деревне неуклонно развиваются капиталистические отношения. Появляется сельский пролетариат — батрачество. Несмотря на пре­пятствия, создаваемые общинным строем, идет расслоение крестьян­ства. Сельская буржуазия — кулаки — наряду с помещиками эксплу­атирует бедняков. В силу этого развивается борьба между помещика­ми и кулаками за влияние в деревне.

Но главная линия борьбы в деревне проходит между помещика­ми и крестьянами. Крестьянство в целом ведет борьбу с помещиками за возвращение крестьянской земли, отрезанной в пользу помещиков при проведении крестьянской реформы. Все чаще ставится вопрос о передаче крестьянам всей помещичьей земли. В деревне обостряется классовая борьба.

Нехватка земли у крестьян побуждала их искать приработка не только у своего помещика, но и в городе. Это порождает значитель­ный приток дешевой рабочей силы на капиталистические предпри­ятия. Город все сильнее и сильнее втягивал в свою орбиту бывших крестьян. В результате они закреплялись на капиталистическом про­изводстве, а затем в город переезжали и их семьи. В дальнейшем эти крестьяне окончательно порывали с деревней и превращались в кад­ровых рабочих, свободных от частной собственности на средства производства, пролетариев. Поскольку крестьянин вырывался из-под власти крепостника, постольку он становился под власть денег, по­падал в условия товарного производства, оказывался в зависимости от нарождающегося капитала.

В пореформенный период в России строятся новые заводы и фаб­рики. Буржуазия, используя большой приток дешевой рабочей силы, гигантскими темпами развивает промышленность, извлекая из этого сверхприбыли. В основных отраслях промышленности завершается промышленный переворот (переход от мануфактур к машинному про­изводству), увеличивается производительность труда.

Россия быстро преодолевает свою промышленную отсталость. Этому способствовало то, что российские капиталисты, создавая но­вые фабрики и заводы (а новых предприятий было подавляющее боль­шинство), оснащали их самым современным для того времени обору­дованием.

Российская промышленность набирала такие мощные темпы раз­вития, что к концу XIX в. возникли предпосылки вступления страны в более высокую стадию.

Важным последствием развития капитализма в России явилось формирование двух новых классов — буржуазии и пролетариата, ко­торые выходят на политическую арену, активно включаясь в борьбу за свои классовые интересы.

Развитие капитализма в России все больше увеличивает значение буржуазии в обществе. Однако политические позиции ее еще недо­статочно сильны. Политическую власть еще крепко держат в своих руках дворяне-помещики. Сохранение сословных привилегий дает дворянству значительные политические преимущества: оно продол­жает занимать ключевые позиции в государственном аппарате.

Рабочий класс подвергался жестокой эксплуатации. Продолжи­тельность рабочего дня и размер зарплаты почти произвольно опре­делялись фабрикантами и заводчиками. Капиталисты имели возмож­ности использовать рабочих на условиях низкой зарплаты при зна­чительной продолжительности рабочего дня (до 18 часов в сутки). Крайне тяжелыми были условия труда и быта рабочих.

Во второй половине XIX в. пролетариат ведет активную борьбу за свои права. В качестве одного из средств защиты своих интересов он использует стачечную борьбу.

Ухудшение положения крестьян в деревне и усиление эксплуата­ции рабочего класса явились одними из главных причин возникнове­ния в 1879 — 1880 гг. революционной ситуации.

В 90-е годы возникают социал-демократические рабочие органи­зации. Активно действуют профессиональные революционеры, отста­ивающие интересы пролетариата. Широко развертывается револю­ционная пропаганда марксизма. Назревают условия для создания в России политической партии рабочего класса. Ряд революционеров принимают к этому меры, и в 1898 г. созывается I съезд Российской социал-демократической рабочей партии.

В 70-е годы появляется народническое движение. К концу века создаются условия для появления крестьянской политической партии.

К концу XIX в. создадутся также предпосылки для возникно­вения буржуазных политических партий, однако они образуются позже.

§ 3. Государственный строй

Изменения в государственном механизме, происшедшие в эпоху реформ, явились шагом по пути превращения феодальной монархии в буржуазную. Это отразилось, хотя и в разной степени, на различ­ных системах государственных органов и органов самоуправления.

Органы власти и управления. Развитие Российского государства во второй половине XIX в. проходит как бы два основных этапа. Вна­чале проводятся буржуазные реформы 60 — 70-х годов. В 80-е годы устанавливается жестокий полицейский режим, предпринимаются по­пытки отказаться от основных положений буржуазных реформ.

В 60 — 70-е годы революционное и демократическое движение заставило царизм несколько изменить внутреннюю политику по срав­нению с тем, что была при Николае I. В кругах, близких к царю, ста­ли вынашиваться идеи ограничения власти монарха, т. е. идеи пере­хода России к конституционной монархии. Конечно, предложения были весьма умеренными. Прямо о конституции в них не говорилось, предлагалось лишь включение в Государственный совет выборных лиц от земств и городов, но эти попытки были отброшены после убий­ства Александра II.

Новый царь, Александр III, некоторое время выжидал, опасаясь активности народников. Однако 29 апреля 1881 г. он подписал Ма­нифест о незыблемости самодержавия. Абсолютный монарх сохра­нил все свои прежние неограниченные права в области законодатель­ства, исполнительной и судебной деятельности.

В 1861 г. был создан новый высший орган — Совет министров, председателем которого считался император. Комитет министров со­хранялся, но он рассматривал главным образом текущие дела. Сове­ту министров поручалось рассмотрение наиболее важных государ­ственных вопросов. В его состав входили министры, начальники глав­ных управлений, председатель Комитета министров, председатель Го­сударственного совета, другие высшие чиновники. Несмотря на свое название. Совет министров не являлся правительством. Он имел толь­ко совещательное значение. Никакой самостоятельностью в решении вопросов государственного управления Совет министров не обладал.

Ослабевает значение Государственного совета, члены которого назначались пожизненно и вели себя иногда относительно независи­мо, что не нравилось Александру III. Он при решении большинства государственных вопросов опирался на Комитет министров, который и становится в это время основным совещательным органом.

Высшим судебным органом страны продолжал оставаться Сенат. Он постепенно превращался в своеобразную богадельню. В него на­значались потерявшие способность к работе в других сферах госу­дарственного управления высшие и средние чиновники. В Сенате они, получая солидные денежные вознаграждения, практически ничего не делали.

После крестьянской реформы 1861 г. усилилась роль Министер­ства финансов. На него возлагалось проведение выкупных операций по всей стране. В связи с этим в составе Министерства финансов со­здается специальное Главное выкупное учреждение, которое и наблю­дало за тем, чтобы крестьяне своевременно выплачивали долги за по­лученные ими земельные наделы.

Поскольку Россия вступила на путь капиталистического разви­тия, то требовалось усиление деятельности правительственных орга­нов по руководству промышленностью и торговлей. Возникла необ­ходимость поощрять развитие частного капитала. Эта деятельность называлась попечительством. В аппарате Министерства финансов образовался департамент торговли и мануфактур. Он руководил ка­зенной промышленностью, т. е. предприятиями, которые принадле­жали государству и лично царю. Кроме того, этот департамент ока­зывал финансовую помощь частной промышленности.

Закономерности экономического развития заставляли самодер­жавие принимать меры по строительству в стране железных дорог. В 50 — 60-х годах царизм испытывал серьезные затруднения в финан­совых средствах для проведения этой работы. Ему приходилось опи­раться на частный капитал, поощряя деятельность буржуазии по учас­тию в железнодорожном строительстве. В связи с этим в 1865 г. обра­зовалось Министерство путей сообщения, которое и координирова­ло деятельность по строительству железных дорог. В дальнейшем царизм стал вести строительство и за счет государственных средств.

В начале данного периода продолжало функционировать 3-е от­деление канцелярии царя. В качестве вспомогательного органа в 1862 г. образовалась Следственная комиссия по делам о распростра­нении революционных воззваний. Материалы этой комиссии послу­жили основой для организации ряда политических судебных процес­сов (нечаевцев и других).

В 70-х годах главная задача 3-го отделения состояла в ведении дознаний по делам народников. Необходимо было усилить органы политического сыска, поскольку народники упорно продолжали пре­следовать царя, готовя его убийство.

Обстановка требовала усиления охраны самодержавного строя. 3-е отделение явно не справлялось со своей основной задачей. В связи с этим возникла необходимость перестройки всей системы организа­ции полицейских органов.

В феврале 1880 г. создается Верховная распорядительная комис­сия по охране государственного порядка и общественного спокойствия во главе с генералом Лорис-Меликовым. Он был за твердую дик­татуру в борьбе с революционным движением, но считал, что черес­чур крутые меры могут повредить царизму. Верховной комиссии вре­менно подчинялись 3-е отделение и корпус жандармов. Комиссия вела расследование по делам о политических преступлениях в Петербурге и окрестностях. Кроме того, она осуществляла надзор за такими де­лами в целом по стране. Ее главная задача состояла в объединении всех карательных органов для борьбы с революционным движением.

В июле 1880 г. последовало упразднение 3-го отделения, а функ­ции политического сыска перешли в Министерство внутренних дел.

В системе МВД создается Главное управление по делам печати, первые шаги которого выразились в запрещении печатных органов революционных демократов.

В 1879 г. в МВД образуется Главное тюремное управление. Пре­кратили существование смирительные и работные дома, долговые тюрьмы. Создавались крупные тюрьмы с центральным подчинени­ем — так называемые централы (например. Александровский цент­рал вблизи Иркутска). С ликвидацией 3-го отделения политические тюрьмы (Петропавловская крепость и др.) перешли в ведение Глав­ного тюремного управления. Возрастает в это время число каторж­ных тюрем, главным образом в Сибири. В 1895 г. тюрьмы перешли в ведение Министерства юстиции.

6 августа 1880 г. при МВД создается департамент полиции — важ­нейшая часть министерства. Руководство им возлагалось на товари­ща (заместителя) министра. В контакте с ним действовал Отдельный корпус жандармов, который вошел в МВД. Шефом жандармов стал министр внутренних дел.

В составе департамента полиции было семь делопроизводств. Главную роль среди них играло третье делопроизводство, ведавшее политическим сыском и охраной царя. В 1898 г. вместо этого дело­производства образовался Особый отдел департамента полиции.

В 80-е годы, особенно после убийства Александра II, усилилась роль губернаторов, которые получили право запрещать собрания, за­крывать печатные органы. Особые права они имели в местностях, объ­явленных на положении усиленной охраны. Губернаторы могли арес­товывать и высылать из таких мест в административном порядке не­благонадежных лиц.

В 1862 г. была проведена полицейская реформа, которая внесла некоторые изменения в организацию местной полиции. В связи с тем что после освобождения крестьян произошло упразднение вотчинной полиции, потребовалось укрепить уездные полицейские органы. Вмес­то городских и земских исправников создавались уездные полицейс­кие управления во главе с исправниками. Одновременно усиливалась полиция и в более мелких территориальных единицах — станах. В помощь становому приставу вводилась должность полицейского уряд­ника.

В городах полицейские органы возглавляли градоначальники (бо­лее крупные города) и полицмейстеры. Они имели специальные кан­целярии, которые и ведали полицейскими вопросами. Города дели­лись на части или участки и околотки, а во главе этих территориаль­ных единиц стояли участковые и околоточные надзиратели.

Жандармские округа были упразднены. В каждой губернии поя­вилось жандармское губернское управление.

Если во всех этих изменениях влияние буржуазии почти не замет­но, то реформы 60 — 70-х годов в области самоуправления дают бур­жуазии реальную власть на местах при всех ограничениях и прегра­дах, которые ставило законодательство. Главная идея изменений в местном управлении состояла во введении или расширении принци­па самоуправления.

Земская реформа была проведена на основе Положения о губерн­ских и уездных земских учреждениях 1864 г. По закону роль распоря­дительных органов выполняли губернские и уездные земские собра­ния, члены которых избирались по трем избирательным группам, на­зываемым куриями. Прежде всего избирались уездные земские собра­ния. К первой избирательной курии относились уездные помещики, владевшие землей определенных размеров, которые устанавливались в зависимости от местности. Нормы колебались от 200 до 800 деся­тин. В первую курию входили не только помещики, но также круп­ные торговцы и промышленники, имевшие в уезде предприятия стои­мостью не менее 15 тыс. руб. либо с оборотом не менее 6 тыс. руб. в год. Тем самым буржуазия получала доступ в первую курию.

Второй была городская курия. В ней получали избирательное пра­во городские жители, имевшие купеческие свидетельства, владельцы торгово-промышленных предприятий в черте города с оборотом не менее 6 тыс. руб., а также владельцы недвижимого имущества стои­мостью от 500 до 3 тыс руб. в зависимости от величины города. Из­бирательные права по первым двум куриям имело, таким образом, лишь незначительное меньшинство населения.

В крестьянской курии (третьей) избирательным правом пользо­вались все крестьяне-домохозяева, но не непосредственно. Вначале на волостных сходах избирались выборщики данного уезда, кото­рые затем выбирали гласных уездного земского собрания.

Поскольку от каждой курии избиралось примерно равное число гласных, то крестьяне всегда оказывались в меньшинстве. На первых же выборах в 29 губерниях гласных уездных земских собраний из дво­рян было 42%, из крестьян — 38% Выборы в губернские земские собрания проводились гласными уездных земских собрании. Распреде­ление количества гласных по куриям здесь оказалось еще больше в пользу имущих классов. По тем же 29 губерниям дворяне получили 74% гласных, крестьяне — 11%.

Избирательный механизм работал в соответствии с интересами помещиков, которые, получив преимущество в земствах, имели воз­можность проводить там соответствующую политику. В исполнитель­ных органах земских учреждений (губернских и уездных земских уп­равах) также преобладали помещики.

Компетенция земских учреждений ограничивалась местными хо­зяйственными и некоторыми культурными вопросами. Они заботи­лись о состоянии путей сообщения (ремонт дорог и мостов местного значения), занимались организацией медицинского обслуживания на­селения, строительством и материальным обеспечением школ.

Земства действовали под строгим контролем правительственных органов в лице губернатора и местной полиции. Губернатор мог при­остановить любое постановление земства по мотивам нарушения за­конов либо по соображениям противоречия государственным инте­ресам, что могло истолковываться как угодно. Сенат принял специ­альные постановления, запрещавшие сношения земств друг с другом. Царизм боялся объединенных, согласованных действий земств, они были возможны только через государственные органы.

Земствам запрещалось публиковать свои постановления и отче­ты без разрешения губернатора. Правительство опасалось земств, так как, несмотря на все ухищрения избирательной системы, в них кон­центрировались оппозиционные царизму либеральные слои общест­ва. Именно через них буржуазия наиболее эффективно вела борьбу за свои интересы. В высшие звенья государственного аппарата буржуа­зия пока не получила доступа.

Борьба земств за расширение своих прав, а царских властей про­тив этого закончилась победой последних. В 1890 г. была проведена контрреформа, изменившая порядок выборов в земства. Сохранились три курии, но в первой курии вводился сословный принцип: могли избирать и быть избранными только помещики-дворяне (потомствен­ные и личные). Тем самым уменьшилось представительство буржуа­зии в земствах. Существенные изменения произошли в крестьянской курии. Отныне крестьяне выбирали только кандидатов в уездные зем­ские собрания. Далее все зависело от губернатора. Из числа избран­ных кандидатов он назначал гласных. Усилился надзор за составом и деятельностью земств со стороны администрации. Все же контрре­форма 1890 г. не превратила земства в дворянские учреждения. Сле­дует также отметить, что в земствах большую роль играли обуржуазившиеся дворяне.

Городская реформа. Дальнейшее развитие капиталистических от­ношений после отмены крепостного права обусловило проведение и городской реформы. Буржуазия вела борьбу за создание бессослов­ных органов городского самоуправления, исходя из того, что там она получит достаточно прочные позиции. Царь 16 июня 1870 г. утвер­дил Городовое положение, согласно которому создавались органы городского самоуправления, избиравшиеся населением (независимо от сословной принадлежности) сроком на четыре года. Хотя избира­тельное право и не основывалось на сословности, но имущественный ценз имел для выборов в городские органы самоуправления решаю­щее значение. Богатых буржуа такое правило вполне устраивало.

Распорядительным органом городского самоуправления являлась Городская дума, исполнительным — городская управа, которую воз­главлял городской голова, он же — председатель Городской думы. Гласных в Городскую думу могли избирать только плательщики го­родских налогов (владельцы торгово-промышленных предприятий, домовладельцы и пр.). Все избиратели делились на три курии в зави­симости от имущественного положения. Каждая из курий имела рав­ное число гласных. В первую курию входили наиболее крупные нало­гоплательщики, во вторую — средние, в третью — более мелкие соб­ственники. Первые две курии имели ²/₃ гласных, но они составляли лишь 13% общего числа избирателей. В думах и управах обеспечива­лось явное преобладание представителей наиболее богатых слоев го­рода. Неимущие практически лишались избирательных прав.

Городское самоуправление находилось в еще большей зависимос­ти от правительственной администрации, чем земства. Городской го­лова уездного города утверждался губернатором, губернского — ми­нистром внутренних дел. Однако и такое самоуправление являлось значительным достижением в условиях самодержавия.

Дворяне были недовольны значительной ролью буржуазии в го­родских думах и управах. Министерство внутренних дел на основа­нии докладов губернаторов пришло к выводу, что представители крупной и средней буржуазии, используя подкупы и угрозы, застав­ляли зависимых от них мелких собственников отдавать им свои голо­са на выборах. Реакционное дворянство требовало упразднения ор­ганов городского самоуправления.

В 1892 г. вступило в силу новое положение об органах городского самоуправления. Приказчиков и мелких торговцев лишили права из­бирать в городские думы. Число жителей, имевших избирательные права, значительно уменьшилось по сравнению с 1870 г. Господству­ющее положение в органах городского самоуправления заняли вла­дельцы городской недвижимой собственности. В результате увели­чилась роль дворянства и несколько слабее стали позиции буржуазии. Однако самодержавие не могло преодолеть оппозиционности го­родских дум. С увеличением в них роли дворянства там возрастала численность образованной дворянской интеллигенции, которая под­держивала буржуазию.

Судебная реформа. По мнению исследователей, реформой, в ко­торой наиболее полно отразились буржуазные принципы, явилась су­дебная. Если в XVIII в. делались лишь попытки отделить суд от ад­министрации, то теперь эта идея была осуществлена достаточно пол­но.

Реформа была проведена изданием четырех важнейших законов: Учреждения судебных установлений, уставов гражданского и уголов­ного судопроизводства и Устава о наказаниях, налагаемых мировы­ми судьями. По этим законам судьи объявлялись несменяемыми, час­тично вводилась выборность.

Судебная система по реформе включала местные суды и общие судебные установления. Местные суды состояли из мировых и волост­ных судов. Судебный округ делился на несколько участков. Каждый участок имел мирового судью и почетного мирового судью (работал на общественных началах, без казенного жалованья). Мировые судьи рассматривали дела единолично и избирались сроком на три года из лиц, которые удовлетворяли определенным условиям (возраст, обра­зование, наличие имущества, как правило, недвижимого). Порядок выборов был достаточно сложным. Земские уездные управы состав­ляли список кандидатов в мировые судьи (в том числе и почетные), который утверждал губернатор. После этого список представлялся на голосование уездному земскому собранию. Избранные судьи ут­верждались Сенатом. Несмотря на все препятствия, в составе миро­вых судов оказалось все же значительное число либерально-демокра­тических деятелей. К ведению мировых судей относилась основная масса дел: мелкие уголовные (до полутора лет лишения свободы) и гражданские дела (с ценой иска до 500 руб.).

Волостные суды были созданы не судебной, а еще крестьянской реформой. Это были сословные суды по чисто крестьянским делам.

К общим судебным органам реформа относила окружные суды и судебные палаты. Окружной суд функционировал в составе коронно­го суда либо коронного суда вместе с присяжными заседателями. Чле­ны коронного суда назначались из числа дворян царем по представ­лению министра юстиции. В силу принципа несменяемости считалось, что они могут быть судьями до тех пор, пока сами не подадут в от­ставку.

Списки присяжных составлялись земскими и городскими управа­ми, согласовывались с губернатором или градоначальником. Окруж­ной суд рассматривал уголовные дела в составе коронного суда (из трех членов) и 12 присяжных. Гражданские дела рассматривались без присяжных. Введение в России суда присяжных являлось большим достижением демократической общественности, которая вела борь­бу за создание объективного и справедливого суда.

При рассмотрении уголовных дел присяжные решали в принципе вопрос о виновности или невиновности подсудимого, после чего ко­ронный суд определял конкретную меру наказания для виновного.

Судебная палата рассматривала апелляции на решения окружных судов. Приговоры по уголовным делам, рассмотренные окружными судами с участием присяжных, не подлежали апелляции, а вступали в законную силу немедленно. Их мог рассматривать только Сенат в кас­сационном порядке.

Судебная палата в качестве суда первой инстанции рассматрива­ла дела о государственных и некоторых должностных преступлени­ях. Эти дела она рассматривала с участием сословных представите­лей. К последним относились, как правило, губернский и уездный предводители дворянства (от дворян), городской голова (от горожан), волостной старшина (от крестьян).

Были реформированы и прокурорские органы. Во главе проку­ратуры стоял министр юстиции, получивший звание генерал-проку­рора. В каждом департаменте Сената был обер-прокурор. Прокуро­ры имелись в судебных палатах и окружных судах. В их задачу входило поддержание обвинения в суде и принесение протестов на приговоры и решения судов.

Изменилась организация и предварительного следствия. Была уч­реждена должность судебного следователя, назначаемого министром юстиции. На следователей распространялся принцип несменяемости, хотя его пытались обходить.

Новшеством являлось введение относительно независимой адво­катуры. Особенно велика была роль адвокатов в уголовном процес­се. Многие из них смело и результативно выступали на политических судебных процессах.

Важное значение имело введение нотариата, в задачу которого входило удостоверение различных деловых бумаг.

Судебная реформа не упразднила полностью сословные суды. Кроме волостных крестьянских судов продолжали функционировать особые церковные суды. Появились коммерческие суды для рассмот­рения споров по торговым и промышленным делам.

В некоторых районах России судебная реформа вообще не про­водилась (отдельные губернии Сибири), в некоторых проводилась в урезанном виде (без мировых судов и без окружных судов с присяж­ными).

Демократические принципы организации и деятельности суда очень скоро пришли в противоречие с царским режимом. Даже судебные палаты с сословными представителями иногда оправдывали подсудимых по политическим делам, как это было, например, в из­вестном деле нечаевцев, где из 78 привлеченных к суду было оправда­но 42. Не случайно поэтому в царских кругах все больше развива­лось стремление к проведению реакционных контрреформ в сторону отмены независимости суда, несменяемости судей, гласности процес­са. Выдвигались требования об упразднении суда присяжных.

Процесс нечаевцев как раз и послужил толчком к началу контрре­форм. Подрыв основных положений судебных уставов нашел отра­жение в законе от 19 мая 1871 г., который предоставил чинам корпуса жандармов большие права на ведение дознания по делам о полити­ческих преступлениях. Судебные следователи фактически потеряли право вести следствие по государственным преступлениям. Расследо­вание полностью оказалось в руках жандармерии.

В 1872 г. вступил в действие закон об изменении подсудности по государственным преступлениям. Рассмотрение дел о них доверялось только Особому присутствию правительствующего сената. Оно рас­сматривало дела в составе первоприсутствующего (председатель) и пяти сенаторов с участием четырех сословных представителей. Чле­ны суда и сословные представители ежегодно назначались указами царя.

Рассмотрение уголовных дел Особым присутствием правитель­ствующего сената осуществлялось, как правило, со значительными ограничениями гласности.

В мае 1878 г. последовало расширение подсудности судебных па­лат, которым предоставлялось вновь право рассматривать дела о го­сударственных преступлениях — средние и мелкие. Для этого были созданы: 1) судебные палаты в обычном составе без участия сослов­ных представителей; 2) судебные палаты в усиленном составе (пять членов суда и три сословных представителя). Наиболее крупные дела оставались за Особым присутствием правительствующего сената, не­которые особо важные дела поручались в особом порядке Верховно­му уголовному суду, который создавался каждый раз по конкретно­му делу специальным указом царя.

Реакционные помещики добивались упразднения мировых судов, стремясь вернуть, хотя бы частично, свою власть над крестьянами. Они требовали установления надзора за крестьянским самоуправле­нием и деятельностью волостных судов. В 1889 г. вступил в силу за­кон о земских начальниках, по которому мировые суды упразднялись (за исключением Петербурга, Москвы, Одессы).

Военные реформы. Новые веяния обусловили необходимость ре­организации и вооруженных сил. Эта реформа в большой мере связа­на с именем Д. А. Милютина, ставшего военным министром в 1861 г.

Прежде всего Милютин ввел систему военных округов. В 1864 г. было создано 15 округов, охвативших всю территорию страны, что позволило улучшить призыв и обучение военнослужащих. Во главе округа стоял главный начальник округа, он же командующий войсками. Ему подчинялись все войска и военные учреждения на территории округа. В военном округе имелись окружной штаб, интендантское, артиллерийское, инженерное, военно-медицинское управления, инспектор военных госпиталей. При командующем был Военный совет.

В 1867 г. была проведена военно-судебная реформа, в которой нашли отражение некоторые положения судебных уставов 1864 г. Сло­жилась трехзвенная система военных судов: полковые, военно-окруж­ные, главный военный суд. Полковые суды имели подсудность при­мерно такую же, как мировой суд. Наиболее крупные и средней сложности дела рассматривались военно-окружными судами. Высшей апелляционной и надзорной инстанцией был главный военный суд.

В 60-х годах обнаружилась нецелесообразность подготовки офи­церских кадров через кадетские корпуса, которые обходились госу­дарству дорого, поскольку в них обучались дети в течение семи лет. Учащиеся туда зачислялись по сословному признаку из дворянских семей. Кадетские корпуса были упразднены, а подготовку офицер­ских кадров стали обеспечивать военные училища. В них по-прежне­му обучались дворяне, хотя формально отпали сословные ограниче­ния. Там могли учиться только лица, имевшие, как правило, среднее образование.

Военные училища не могли обеспечить армию достаточным ко­личеством офицеров. В связи с этим создаются юнкерские училища, в которые имелся широкий доступ всем слоям населения, так как туда могли поступать со значительно меньшей общеобразовательной под­готовкой.

При обучении в военных и юнкерских училищах главное внима­ние обращалось на дисциплину, муштру, плац-парадные традиции. Необходимой общеобразовательной и специальной военной подго­товки там не получали.

Но главная реформа этого времени — переход от рекрутчины ко всеобщей воинской обязанности. Рекрутская система заставляла дер­жать под ружьем громадную массу людей даже в мирное время. Вместе с тем военную подготовку проходило не все мужское население стра­ны, что лишало армию резерва в случае войны.

По военной реформе 1874 г. предусматривалась отмена рекрутс­ких наборов, устанавливалась обязательная военная служба для всех лиц мужского пола независимо от сословия, достигших 20 лет, в су­хопутных войсках — 6 лет, на флоте — 7 лет. От действительной службы освобождались многие нерусские народы, особенно восточные. Устанавливались сокращенные сроки службы для лиц, имевших об­разование (высшее — шесть месяцев, среднее — полтора года, началь­ное — четыре года). Льготными сроками службы пользовались глав­ным образом представители имущих классов.

Изменения в управлении национальными окраинами. Во второй половине XIX в. несколько изменилась организация управления на­циональными окраинами. В Польше и на Кавказе оно было прибли­жено к общероссийским порядкам. Были упразднены наместничест­ва, но сохранены генерал-губернаторства.

Присоединение Средней Азии к России повлекло за собой созда­ние Туркестанского края во главе с генерал-губернатором, наделен­ным широчайшими полномочиями. В областях края хозяевами были военные губернаторы, которые имели почти неограниченные полно­мочия по применению принудительных мер в отношении коренного населения. К управлению областью военный губернатор привлекал местную туземную администрацию, назначавшуюся из числа старей­шин (аксакалов), которые, опираясь на местные обычаи, помогали русской администрации управлять коренным населением.

Царизм сохранил в качестве самостоятельных государств Бухар­ский эмират и Хивинское ханство. Однако они были поставлены в зависимость от России. Эта зависимость сочетала в себе элементы вас­салитета и протектората, т. е. совмещала феодальные и буржуазные институты.

§ 4. Основные моменты развития права

Во второй половине XIX в. на содержание права России значи­тельное влияние оказали буржуазные реформы. Феодальное право тормозило развитие капитализма, но в него все больше проникают нормы буржуазного права и все большее влияние на него оказывают буржуазные правовые принципы. Многие нормы в системе права, по­мимо воли царя и реакционной дворянской верхушки, способствова­ли развитию и укреплению буржуазных отношений, подрывая эко­номические и политические позиции дворян-помещиков.

В недрах феодального права начинают складываться и развивать­ся основы буржуазного права.

Основные источники права в это время не изменились. Как и пре­жде, действовало Полное собрание законов Российской империи — публикуются второе и третье его издания, появился XVI том Свода законов Российской империи.

Издается большое количество различных законодательных и ве­домственных актов, в которых обнаруживается стремление их соста­вителей регламентировать все до мельчайших подробностей — ха­рактерная черта полицейского государства. Ни в одной стране не было такого обилия законов, как в царской России, но вместе с тем закон­ности в России в то время не было. Несмотря на множество законов, они не всегда могли в условиях самодержавия соблюдаться и испол­няться в соответствии с их точным смыслом. Грубые нарушения за­конности безнаказанно допускали органы царской полиции и жан­дармерии. Особенно явным кризис царской законности стал в 80-е годы, когда самодержавие, в нарушение своих же законов, установи­ло в стране режим полицейского террора.

После освобождения крестьян от крепостной зависимости расши­рилась сфера применения гражданского права. Крестьяне стали более активными участниками гражданских правоотношений. Они в боль­шей мере, чем раньше, могли покупать и продавать, а также заклю­чать другие сделки, ибо имели свои земли, а также движимое и недви­жимое имущество.

В нормах гражданского права уделялось большое внимание пра­вовому регулированию различных отношений, связанных с дальней­шим развитием промышленности и торговли. Появились различные промышленные и торговые уставы, регулировавшие правовое поло­жение частных предприятий.

Для обязательственного права этого периода характерен принцип договорной свободы, который предоставлял возможность эксплуа­таторам города и деревни навязывать трудящимся кабальные сдел­ки. Получили распространение кабальные договоры между помещи­ками и крестьянами. За аренду помещичьей земли крестьяне работа­ли в барских имениях либо отдавали помещикам часть урожая, полу­ченного крестьянским трудом на арендованной земле.

Свобода договора найма вскоре привела к крайне жестокой эк­сплуатации рабочих на капиталистических предприятиях.

Интересы предпринимателей ничем не ограничивались, рабочие же были вынуждены заключать кабальные договоры, соглашаясь ра­ботать на предприятиях даже 18 часов в сутки.

Развитие промышленности и рост рабочего движения способство­вали принятию ряда законодательных актов, регулирующих вопро­сы труда и зарплаты рабочих. Эти законы заметно развили специаль­ную отрасль права царской России — фабричное право.

Стремясь предотвратить дальнейшее обострение классовой борь­бы между пролетариатом и капиталистами, опасаясь революционно­го взрыва, царизм пошел на установление некоторого ограничения произвола фабрикантов. Прежде всего ограничивались продолжи­тельность рабочего времени — не более 11,5 часа в сутки (раньше предела не было), использование труда детей и подростков. Делались попытки регламентировать деятельность фабрикантов по примене­нию к рабочим штрафов.

Для надзора за соблюдением фабричного законодательства об­разовался специальный орган — фабричная инспекция, наделенная соответствующими правами. Несмотря на то что фабричные законы лишь незначительно ограничивали произвол капиталистов, сам факт их появления в самодержавном государстве свидетельствовал об опре­деленных успехах рабочего движения.

Уголовное право. Судебная реформа, передавшая в подсудность мировых судей небольшие уголовные дела, предусмотренные уста­вом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, обусловила необ­ходимость изменения Уложения о наказаниях 1845 г. Результатом явилось создание в 1866 г. новой редакции Уложения, которое стало теперь заметно короче (на 652 статьи).

Еще раньше, в 1863 г., в свете новых, гуманных веяний были отменены телесные наказания, наложение клейм и штемпельных знаков.

Однако в новой редакции Уложения о наказаниях все же сохра­нилось применение такой меры, как битье розгами, хотя она и приме­нялась в сравнительно редких случаях (главным образом к кресть­янам по приговорам волостных судов).

В 1885 г. была осуществлена новая редакция Уложения о нака­заниях уголовных и исправительных. Появились новые составы пре­ступлений, что было обусловлено необходимостью вести борьбу с активизацией революционного движения в стране (установлена уго­ловная ответственность за распространение сочинений, призываю­щих к восстанию против верховной власти, расширена ответствен­ность за стачки).

В Уложении 1885 г. сохранялось четкое деление на Общую и Осо­бенную части.

В первом разделе, выполнявшем по-прежнему функции Общей части, большое внимание уделялось освещению стадий совершения преступления, голому умыслу, приготовлению, покушению, окончен­ному преступлению, проводилось разграничение между понятиями преступления и проступка.

Представляло определенную ценность для дальнейшего развития уголовного права подробное освещение основных принципов соучас­тия в преступлениях. Среди соучастников различались главные ви­новники, участники, зачинщики, сообщники, подговорщики или под­стрекатели, пособники, попустители, укрыватели. Весьма подробно в тексте уголовного закона отражались основные положения о нака­заниях.

В Особенной части Уложения 1885 г. традиционно на первом месте стояли преступления против веры. Среди наиболее тяжких преступ­лений предусматривались государственные, а также преступления и проступки против порядка управления.

Уже в середине XIX в. наметилась некоторая гуманизация систе­мы наказаний. Отпали такие мучительные наказания, как колесова­ние и четвертование, но сохранились простые формы смертной каз­ни, преимущественно повешение. Публичность проведения смертной казни постепенно отпадает.

Устрашение оставалось главной целью наказания, но уже изме­нились его формы. Шире применяются тюремное заключение, каторга, в том числе пожизненная, ссылка в Сибирь и другие отда­ленные места.

Влияние буржуазных принципов на феодальное право свидетель­ствовало о достижениях в развитии уголовного права России во второй половине XIX в. Однако в целом царские уголовные законы сохраняли многие черты феодального права.

Гражданский процесс. На процессуальном праве отразилась прежде всего судебная реформа, внесшая в него принципиальные из­менения. В мировом суде рассмотрение гражданских дел проходило упрощенно. После подачи искового заявления в суд ответчик вызы­вался в канцелярию суда и знакомился с содержанием иска. При не­явке ответчика судья мог разбирать дело без него. Неявка истца влекла прекращение дела. Решения суда могли быть обжалованы в апелля­ционном порядке.

Разбирательство гражданских дел в общих судах проходило в со­ответствии с принципами устности, гласности, состязательности. Дело начиналось с подачи искового заявления. В порядке предваритель­ной подготовки дела к слушанию с содержанием искового заявления знакомился ответчик, который мог написать возражение. Истец в свою очередь писал опровержение на возражение. В суде могли участво­вать адвокаты, допускалось примирение сторон. Судебное разбира­тельство представляло собой, как правило, состязание сторон. Бремя доказывания лежало на стороне, которая что-либо утверждала или требовала. Пересмотр решений общих судов осуществлялся тоже в апелляционном порядке.

Уголовный процесс. Процессуальный порядок рассмотрения уго­ловных дел определялся Уставом уголовного судопроизводства 1864 г. Несомненным достижением уголовно-процессуального права России было провозглашение таких демократических принципов правосудия, как гласность, состязательность, непосредственность, право обвиня­емого на защиту. Хотя в самодержавном государстве эти принципы не могли соблюдаться полностью, все же сам факт закрепления их в правовых нормах явился значительным прогрессивным шагом пере­стройки феодального правосудия в соответствии с началами буржу­азного уголовно-процессуального права.

Важное значение имело провозглашение в уголовно-процессуальном праве презумпции невиновности, согласно которой любое лицо считалось невиновным до тех пор, пока его виновность не будет уста­новлена приговором суда. Серьезные изменения произошли в дока­зательственном праве. Отменялась система формальных доказа­тельств, характерных для феодального права. На смену формальным доказательствам пришла буржуазная система свободной оценки до­казательств по внутреннему убеждению судей.

Подробно регламентировался в законодательстве порядок рас­смотрения уголовных дел окружными судами с участием присяжных.

Царизм очень скоро пришел к выводу, что гласность и другие де­мократические принципы уголовного процесса противоречат инте­ресам самодержавия. Однако не увенчались успехом попытки реакционных помещичьих кругов добиться отмены судебных уставов 1864 г. Правительство пошло по пути ограничения применения на­иболее демократических институтов уголовно-процессуального пра­ва. Кроме того, широко применялась внесудебная репрессия. Особое совещание при министерстве внутренних дел лиц, неблагонадежных с точки зрения самодержавия, ссылало в административном порядке без судебной процедуры. 14 августа 1881 г. Кабинет министров при­нял Положение о мерах к охранению государственной безопасности и общественного спокойствия. В местностях, объявленных на положе­нии чрезвычайной или усиленной охраны, полиция и жандармерия получили право арестовывать лиц, внушавших подозрение в причаст­ности к совершению государственных преступлений или в принад­лежности к противоправительственным обществам. Арест осущест­влялся по подозрению, а не на основании имевшихся доказательств. Министр внутренних дел мог применить административную ссылку в Сибирь сроком до пяти лет. Право ареста в административном по­рядке предоставлялось также генерал-губернаторам и губернаторам.

Положение от 14 августа 1881 г. вступило в действие временно (сроком на три года). Затем оно все время возобновлялось и стало одним из постоянных законов Российской империи вплоть до свер­жения самодержавия.

* * *

Вторая половина XIX в. знаменуется существенными изменения­ми в общественном и государственном строе. Реформа 1861 г., осво­бодив и ограбив крестьян, открыла дорогу развитию капитализма в городе, хотя и поставила на его пути определенные препоны. Кресть­янин получил земли ровно столько, чтобы она привязывала его к де­ревне, сдерживала отток рабочей силы, нужной помещикам, в город. Вместе с тем надельной земли крестьянину не хватало, и он вынужден был идти в новую кабалу к прежнему барину. Общинная организа­ция деревни несколько притормаживала ее классовую дифференциа­цию и с помощью круговой поруки обеспечивала взыскание выкуп­ных платежей. Новая классовая структура общества, где все большее значение приобретали противоречия между рабочими и капиталис­тами, складывалась в рамках старого сословного строя.

Развитие базиса не могло не оказать влияния на надстройку. Рос­сия делает решительный шаг по пути превращения феодальной мо­нархии в буржуазную. Это проявляется преимущественно в среднем и низшем звеньях государственного механизма, где земская и городс­кая реформы допускают буржуазию к управлению. Судебная рефор­ма проводит довольно последовательно буржуазные принципы судо­устройства и процесса. Военная реформа вводит всесословную все­общую воинскую обязанность. Вместе с тем либеральные мечты о кон­ституции остаются только мечтами, а надежды земских деятелей на увенчание системы земств всероссийскими органами встречают ре­шительное сопротивление царизма.

В развитии права заметны также определенные сдвиги, хотя и менее крупные. Земская и городская, а также судебная реформы при­вели к существенному развитию такой подотрасли права, как изби­рательное право. Крестьянская реформа резко расширила круг граж­данских прав крестьянина, его гражданскую правоспособность. Су­дебная реформа принципиально изменила процессуальное право России.

Оценка предпосылок реформ, особенно крестьянской, в науке спорна. В советской историографии традиционным было подчерки­вание революционной ситуации как одной из важнейших причин под­готовки и проведения этих реформ. Однако имел место и другой взгляд. Было высказано предположение, что Александр II переоце­нил угрозу революции, испугался ее призрака.

Так или иначе, но крестьянские волнения, конечно, воздейство­вали на правящие круги и побуждали их идти на уступки. Правда, и после начала реформы волнения продолжались с новой силой, по­скольку крестьяне ждали от царя совсем иного. Крестьянская рефор­ма в определенной мере разрядила обстановку, но вместе с тем до­полнила старые противоречия новыми. Все это в следующий период приведет к громадным потрясениям.

Глава 18. Государство и право в период первой российской революции и после нее

§ 1. Первая российская революция и ее последствия

В конце XIX — начале XX в. Россия одновременно с передовыми капиталистическими странами вступает в новую стадию развития. Это было результатом бурного капиталистического роста, проходивше­го в стране в пореформенный период. Следует отметить к тому же, что русские капиталисты, используя накопленный опыт других стран, строили свои заводы и фабрики на новейшей технической основе.

По степени концентрации и централизации промышленного про­изводства Россия в начале XX в. достигла первого места в мире. Она пытается вывозить капитал в другие страны, например в Индию, Иран. Россия вступает в борьбу за рынки и сферы влияния.

Экономическое развитие страны было, однако, противоречивым. Наряду с достаточно высоким уровнем капитализма в промышлен­ности существовали значительные пережитки феодализма в сельском хозяйстве. Сочетание капиталистических противоречий с неустранен­ными до конца феодальными привело к революции 1905 — 1907 гг., буржуазно-демократической по характеру и народной по движущим силам.

Революция в случае ее победы должна была решить следующие основные задачи: свержение самодержавия, установление демокра­тической республики, ликвидацию помещичьего землевладения, вве­дение 8-часового рабочего дня, проведение демократических преоб­разований в стране (установление выборности государственных ор­ганов, обеспечение прав и свобод граждан и т.д.).

Революция началась с событий 9 января 1905 г. На зверства само­державия пролетариат ответил волной забастовок и демонстраций по всей стране, а также вооруженными выступлениями в отдельных районах. Высшего подъема революция достигла в конце 1905 г. В октябре всеобщая политическая стачка на время парализовала дея­тельность государственных органов и частных предприятий. В декабре 1905 г. в Москве и некоторых других городах вспыхнули вооружен­ные восстания трудящихся масс.

В ходе революции 1905 — 1907 гг. возникает принципиально но­вая форма организации трудящихся — Советы, которьм было суж­дено политическое будущее. Родившись как органы руководства стач­кой, Советы рабочих депутатов переросли в штабы вооруженного вос­стания. Они стали и зародышем новой власти. Советы явочным по­рядком вводили (при благоприятном соотношении сил) 8-часовой ра­бочий день на предприятиях, проводили изъятия денежных средств на нужды революции, решали различные-государственные и хозяй­ственные вопросы в пределах той территории, которую они контро­лировали, создавали отряды рабочей милиции, обеспечивавшие ре­волюционный порядок.

Советы рабочих депутатов возникли в результате революцион­ного творчества трудящихся. Эта была форма организации власти, открытая непосредственно самими массами. Практическое значение Советов в разных районах страны было, однако, различным. Среди них были такие, которые выступали в качестве подлинных руководи­телей восстания. К ним относился Московский Совет рабочих депу­татов, проделавший большую работу по организации вооруженной борьбы рабочих с царизмом. Однако были и другие советы. Так, Пе­тербургский Совет рабочих депутатов, оказавшись под влиянием оп­портунистов, не смог обеспечить действенную помощь московским рабочим, сражавшимся с правительственными войсками в декабре 1905 г.

Важное место в первой российской революции занимал крестьян­ский вопрос, вопрос о земле, борьба крестьянства за уничтожение помещичьего землевладения и остатков крепостничества. В ходе ре­волюции начал складываться союз рабочего класса и крестьянства. Руководящая роль в нем принадлежала пролетариату. Однако в 1905 — 1907 гг. этот союз не достиг достаточной прочности.

Главной ударной силой первой российской революции являлся русский пролетариат, но активное участие в революции принимал так­же рабочий класс Баку, Варшавы, Киева, Риги и других промышлен­ных центров национальных районов России. В революции участво­вало и нерусское крестьянство, боровшееся против царизма.

Движущие силы первой российской революции предопределили формы и методы развернувшейся в ходе нее борьбы. Эта революция была буржуазно-демократической по своему содержанию, но по фор­мам и методам она оказалась специфически пролетарской.*

 

 

§ 2. Общественный строй

Общественный строй России определялся уже отмеченным пере­ходом на новую стадию капитализма и в то же время сильными фео­дальными пережитками, преимущественно в деревне, главным из ко­торых являлось помещичье землевладение. Определенная часть по­мещиков перевела свое хозяйство на рельсы капитализма, однако многие использовали старые формы эксплуатации, конечно, в той мере, в какой это было возможно после освобождения крестьян.

Применение отсталых методов ведения хозяйства не позволяло помещикам получать высокие доходы. Они вынуждены были по-прежнему закладывать свои земли, фонд дворянских земель неуклон­но сокращался.

Царское правительство принимало меры к сохранению крупного частного землевладения. Оно установило особый режим для земель, которыми владели наиболее знатные и богатые помещики. Законо­дательство ограничивало передачу в другие руки или дробление этих земель.

В результате развития капиталистических отношений в России продолжают значительно усиливаться экономические позиции бур­жуазии. Однако пережитки феодально-крепостнических отношений тормозят рост производительных сил, мешают предпринимательской деятельности буржуазии, которой необходимы свободные земли для строительства фабрик, заводов, железных дорог, а также требуются лесоматериалы, полезные ископаемые, различное сырье. Отсталость сельского хозяйства отрицательно отражалась на развитии внутрен­него рынка.

Буржуазии все же удавалось приобрести значительную часть зе­мель. Обуржуазивание некоторой части помещиков прежде всего опи­ралось на капиталистическую перестройку самих поместий, ставших поставщиками хлеба на рынок и сельскохозяйственного сырья для промышленных предприятий. Отдельные помещики вкладывали свои капиталы также в промышленные, транспортные и торговые пред­приятия, были держателями акций.

Буржуазия стремилась к политическому господству, но, опасаясь народных масс, предпочитала дождаться реформ. Будучи трусливой и непоследовательной, российская буржуазия шла на сделку с цариз­мом, желая его сохранения и вместе с тем вела борьбу за политичес­кую власть.

Самодержавие, отстаивая в целом интересы помещиков, вместе с тем вынуждено было поддерживать и капиталистов, способствуя ка­питалистическому развитию страны. Сама царская семья выступала в качестве крупнейшего феодала и капиталиста. Она обладала гро­мадными землями и различными промышленными предприятиями. Как и в дореформенные времена, трудно было отделить государствен­ное имущество и государеву собственность.

Важным событием в экономической и социальной жизни страны, в первую очередь деревни, явилась столыпинская аграрная реформа, начатая в 1906 г.

Председатель Совета министров П.А. Столыпин был известен не только проводимыми им репрессиями. Он не без оснований полагал, что революцию порождают определенные недостатки социальных отношений в России, которые следует устранить. Главным из них Столыпин считал сельскую общину, сохраненную крестьянской ре­формой и тормозившую развитие капитализма в деревне. Именно на ее разрушение и был направлен царский указ 9 ноября 1906 г., подго­товленный Столыпиным.

Столыпин исходил из необходимости создания в деревне массо­вой и более сильной, чем помещики, социальной опоры самодержа­вия — кулачества. За образец он взял Германию, где в то время кон­сервативный крестьянин являлся опорой монархии. Однако в России такого крестьянина требовалось еще создать. В этом и состоял ос­новной смысл аграрной реформы. Преследовалась и цель отвлечь крестьянство от революционного движения. Путем переселения не­которых крестьян на казенные земли в Сибирь и в другие отдаленные районы хотели также разрядить аграрный кризис в центральных рай­онах России.

Указ 9 ноября 1906 г. устанавливал право любого крестьянина выйти из общины и потребовать в свою личную собственность соот­ветствующий земельный надел, который полагался ему, когда он был в составе общины. Столыпин полагал, что путем разрушения общи­ны удастся создать крепкие кулацкие хозяйства, которые, как прави­ло, выделялись из общины и хозяйствовали обособленно. Аграрное законодательство преследовало цель предоставить наиболее благо­приятные условия для образования обособленных кулацких хозяйств. В целом при осуществлении этой реформы не удалось достичь того, что намечалось. Частичное разрушение крестьянской общины, способствовавшее развитию буржуазных отношений, правда, про­изошло, и в этом прогрессивное значение реформы. Но достаточно широкого размаха оно не получило.

Вместе с тем реформа способствовала процессу расслоения кресть­янства, что привело в конечном счете к обострению классовой борь­бы в деревне. Помещики были недовольны ростом влияния деревенской буржуазии — кулаков. Обострились отношения между кулачеством и остальной массой крестьянства, сопротивлявшегося реформе.

Важную часть реформы составила переселенческая политика. Сто­лыпин хотел ослабить земельную нужду в Центральной России, При­балтике, представлявшую собой взрывоопасную силу. Было органи­зовано широкое и добровольное переселение крестьян на государственные земли в восточных районах страны. На черноземах Сибири возникли эстонские, латышские, литовские, украинские де­ревни. Однако переселение было организовано плохо, что существен­но снизило его результаты.

Сдвиги в экономической и социальной структуре, новая полити­ческая обстановка обусловили консолидацию и формирование опре­деленных групп общества, трех лагерей. К первому можно отнести правительственный лагерь, который включал в себя царскую семью, придворную знать, чиновников и военных, реакционное духовенст­во, наиболее консервативную часть помещиков-дворян, а также не­которую часть верхушки крупной торгово-промышленной буржуа­зии, основной задачей которых являлось сохранение самодержавно­го строя, пресечение любых попыток внести изменения в обществен­ный и государственный строй. Второй лагерь включал в себя буржу­азию и либеральных помещиков. У него была двуединая задача — предотвратить народную революцию, добиваться умеренной кон­ституционной монархии. Третий лагерь — революционно-демокра­тический. Основной целью его являлось свержение самодержавия и установление демократической республики. Это движение возглавил пролетариат в союзе с крестьянством.

Каждая из этих основных групп российского общества была пред­ставлена соответствующими политическими партиями, которые ста­ли возникать в начале XX в.

Царизм длительное время препятствовал даже дворянству в со­здании своей политической партии. Особенно он опасался такого шага после восстания декабристов. Однако в начале XX в. обстановка из­менилась. В минуты опасности реакционные помещики сплотились вокруг самодержавия, требуя решительных действий по расправе с революционным движением.

Некое подобие политической партии дворянства было создано в мае 1906 г., когда возникла общероссийская дворянско-помещичья организация под названием «Объединенное дворянство». На соот­ветствующем съезде образовался исполнительный орган. э.той орга­низации — Совет объединенного дворянства. Этот орган избирался сроком на три года. Совет объединенного дворянства оказывал зна­чительное влияние на царя и в целом на политику всего правитель­ственного лагеря.

В годы первой русской революции возникла монархическая по­литическая партия — Союз русского народа, основой которой явля­лись боевые черносотенные организации, создававшиеся для распра­вы с революционерами. Царизм пытался создать видимость того, что сам народ в лице черносотенцев, не дожидаясь правительственных мер, вел борьбу с революционным движением путем организации пог­ромов и убийств. К правительственному лагерю примыкали много­численные организации духовенства во главе с обер-прокурором Свя­тейшего Синода Победоносцевым.

В 1905 г. окончательно сложился либерально-буржуазный лагерь. Вначале это выразилось в движении либеральной земской оппозиции, во главе которой стояли либеральные дворяне — наиболее образо­ванная часть оппозиции, тяготевшая к буржуазии. Земцы были за ка­питалистическое развитие страны, но вместе с тем не посягали на са­модержавие. Они требовали от царизма уступок в виде весьма уме­ренной конституции. Идеалом наиболее левых земцев было установ­ление в России конституционной буржуазной монархии.

Конституционная платформа земцев была опубликована в 1902 г. в нелегальном журнале «Освобождение», издававшемся за границей. Конкретным их требованием был созыв земского собора, которому и надлежало решить конституционные проблемы.

На съезде земских и городских деятелей, который состоялся пос­ле 17 октября 1905 г., произошел раскол. Правое крыло съезда обра­зовало партию октябристов (Союз 17 октября), в которую вошли дель­цы-капиталисты и крупные помещики. Октябристы стремились к тому, чтобы добиться у самодержавия некоторых уступок. Они ста­вили своей целью реализацию обещаний царя, изложенных им в ма­нифесте от 17 октября 1905 г. Видными деятелями партии октябрис­тов были такие крупнейшие богачи, как Родзянко и Гучков.

Несколько более левой (причем больше на словах) была буржуаз­ная конституционно-демократическая партия (кадеты). В нее входи­ли представители преимущественно средней буржуазии. Она также была за то, чтобы добиваться уступок от царизма, не допуская широ­кого революционного движения народных масс. Идеалом кадетов яв­лялось установление в стране конституционной монархии. Наиболее видным деятелем этой партии был Милюков.

Основными движущими силами революционно-демократическо­го лагеря были пролетариат и трудовое крестьянство. На рубеже XX в. возникает социал-демократическая рабочая партия — революцион­ная партия нового типа, вскоре расколовшаяся на большевиков и меньшевиков. В дальнейшем меньшевики выделились в самостоятель­ную политическую партию, которая являлась выразительницей инте­ресов мелкой буржуазии и занимала непоследовательную позицию в рабочем движении.

В 1901 г. из остатков народнических организаций образуется по­литическая партия так называемых социалистов-революционеров (эсе­ров). Эта партия отражала в определенной мере интересы крестьян­ства, но в первую очередь его верхушки. В этот период эсеры высту­пали против правительственного лагеря, ставили своей целью рево­люционное свержение самодержавия и установление демократичес­кой республики.

§ 3. Государственный строй

В результате революции 1905 —1907 гг. и после нее Россия сдела­ла еще один шаг по пути превращения феодальной монархии в бур­жуазную. При этом справедливо считают данный шаг даже более серь­езным, чем тот, что был сделан в эпоху реформ 60 — 70-х годов. Важ­нейшим событием в этом плане явилось создание всероссийского пред­ставительного органа — Государственной думы.

Учреждение Государственной думы. Революционная волна, под­нявшаяся в стране после кровавого воскресенья, заставила царя ис­кать компромиссы. В этих целях министру внутренних дел Булыгину было поручено подготовить проект закона о создании Государствен­ной думы. 6 августа 1905 г. царь подписал манифест об учреждении булыгинской думы.

В законе о Думе указывалось, что она создается для предвари­тельной разработки и обсуждения законопроектов, которые затем должны поступать в Государственный совет. Таким образом, пред­полагалось создание законосовещательного органа дополнительно к Государственному совету. Отличие Думы от Государственного сове­та было в том, что в ней должны были участвовать не назначаемые, а избранные населением лица.

В избирательном законе, подписанном в тот же день, предусмат­ривались выборы по трем куриям от землевладельцев, городских жи­телей и крестьян. Рабочие вообще лишались избирательных прав. Явное преимущество предоставлялось помещикам и крупной буржу­азии.

Выборы в булыгинскую думу, однако, не состоялись. Ее бойкоти­ровало подавляющее большинство населения. Народ уступку цариз­ма не принял. Даже либеральную буржуазию она не устраивала.

Революционное движение продолжалось, и царизм был вынуж­ден пойти на более существенную уступку. Так появился известный Манифест 17 октября 1905 г., обещавший созыв законодательной Думы.

Проект царского Манифеста не обсуждался на заседании Госу­дарственного совета, как это тогда полагалось. Против проекта ярост­но выступили наиболее близкие к царю сановники, министр импера­торского двора Фредерикс и др. Однако времени на дебаты и раз­мышления не было. Николай II это прекрасно понимал.

Царизму пришлось изменить и систему выборов в Думу. 11 де­кабря 1905 г. в избирательный закон были внесены существенные из­менения. Право избирать в Думу было предоставлено и рабочим с целью их успокоить. По новому закону предусматривались уже не три, а четыре избирательные курии (от землевладельцев, городского населения, крестьян и рабочих). Женщины не имели избирательных прав во всех куриях.

Для землевладельческой и городской курии устанавливался иму­щественный ценз, в соответствии с которым право избирать и быть избранными имели помещики, а также представители крупной и сред­ней буржуазии. Крестьянская курия не имела имущественных огра­ничений. Очень хитроумно предоставлялись избирательные права ра­бочим. Их получали рабочие предприятий, насчитывавших не менее 50 человек мужского пола. Были и региональные ограничения.

Для всех курий выборы были многостепенными. Для первых двух привилегированных курий —двухстепенные. Вначале выбирались вы­борщики, а затем уже члены Государственной думы.

У рабочих выборы осуществлялись сложнее — там они были трех­степенные. Вначале выбирались уполномоченные от предприятий по такой схеме: от мелких предприятий с числом 50 и более рабочих по одному уполномоченному, от крупных предприятиях — один упол­номоченный от полной тысячи рабочих. Сразу же давалось преиму­щество мелким предприятиям, явно ограничивалось представитель­ство от крупных заводов и фабрик, где был особенно организован­ный пролетариат. Уполномоченные от предприятий выдвигали вы­борщиков, из которых избирались члены Думы.

Для крестьян устанавливались четырехстепенные выборы (от села, волости, затем выборщики в губернии и, наконец, выборы членов Думы).

Сложной была система распределения количества выборщиков по куриям. В результате получалось, что явное преимущество имели эксплуататорские классы. При помощи этой махинации с выборщи­ками голос помещика равнялся трем голосам городских избирателей, пятнадцати голосам крестьян, сорока пяти голосам рабочих.

При выборах в I Государственную думу больше всех мест полу­чили кадеты — одну треть общего числа членов Думы. Много мест имели также октябристы. Блок кадетов с октябристами давал им яв­ное большинство в Думе.

Крайне правые партии — сторонницы самодержавия — потерпе­ли на выборах поражение, их представительство в Думе было незна­чительным.

Представители господствующих кругов при выработке избира­тельного закона находились в заблуждении, полагая, что крестьянст­во является опорой самодержавия (крестьянин верит в царя). В ре­зультате крестьяне получили много мест в Думе. Там образовалась особая фракция трудовиков, которая, выражая интересы крестьянст­ва, часто в Думе вносила законопроекты по аграрному вопросу, до­ставляя большие неприятности правительственному лагерю.

Царизм недолго терпел оппозиционную I Думу, через 72 дня она была досрочно распущена. После проведения выборов во II Думу и начала ее работы обнаружилось, что она еще более оппозиционна самодержавию, чем предыдущая. Усилившаяся оппозиционность но­вой Думы правительству была явлением неожиданным. Во II Думе сохранялось кадетско-октябристское большинство, которое прояви­ло себя как активный противник правительства, что явно не соот­ветствовало трусливой и непоследовательной природе русской бур­жуазии.

У царизма имелись серьезные основания опасаться II Думы. Пре­жде всего речь шла о принятии аграрного закона на базе столыпин­ского указа от 9 ноября 1906 г. Создавалось впечатление, что Дума может его не утвердить.

Дума не торопилась также с одобрением государственного бюд­жета, передав его на рассмотрение специальной комиссии, которая могла вынести и отрицательное решение. Самодержавие было заин­тересовано в том, чтобы бюджет утвердила Дума, так как от этого зависело решение вопроса о получении займов от иностранных госу­дарств, а Россия имела большие государственные долги. Правитель­ства иностранных государств придавали большое значение утвержде­нию госбюджета Думой. По этому акту они судили о платежеспособ­ности России, поскольку в Думе сидели представители крупной бур­жуазии.

Во II Думе продолжались различные запросы к правительству и отдельным министрам по поводу злоупотреблений и незаконных дей­ствий должностных лиц. Дальше терпеть такую Думу царизм не хо­тел. 1 июня 1907 г. председатель Совета министров Столыпин высту­пил на закрытом заседании Думы с сообщением об антиправительственном заговоре, в котором якобы приняли участие и члены Государственной думы. Он потребовал лишения депутатс­кой неприкосновенности и выдачи правительству 55 членов Думы — депутатов социал-демократической фракции. 16 из них как наиболее изобличенные в заговоре подлежали немедленному аресту.

Дума отказалась решать этот вопрос немедленно и передала его на рассмотрение комиссии, обязав ее дать свое заключение 4 июня. Думе все же не пришлось решать этот вопрос. 3 июня 1907 г. последо­вал высочайший манифест о ее роспуске, члены социал-демократи­ческой фракции были арестованы, преданы суду и осуждены на раз­ные сроки каторги и ссылки. Никакого заговора в действительности, конечно, не было. Осужденные оказались жертвами провокации, ор­ганизованной министерством внутренних дел.

В Манифесте 3 июня 1907 г. выдвигались различные обвинения против Думы и делался вывод, что неуспех Думы объясняется проникновением в ее ряды благодаря несовершенству избирательного закона недостойных лиц.

В нарушение Основных государственных законов 1906 г., запре­щавших царю единолично изменять избирательное право, Нико­лай II принимает новый закон, который еще больше урезал избира­тельные права трудящихся, нерусских народов и др.

Естественно, выборы в III Думу дали желательный для царизма результат. По новой системе первая курия, где преобладали дворяне-помещики, получила более 51% выборщиков. Крестьяне — самая мно­гочисленная часть населения — получили 22,4%, рабочие — немно­гим более 2%.

При выборах в Ш Думу большое место получили правые, наибо­лее реакционные партии, слабее были представлены октябристы, но все же их роль оставалась значительной. Потеряли свои прежние по­зиции кадеты. Таким образом, III Дума была по преимуществу чер­носотенной, она стала более послушным орудием самодержавия.

Царь, произведя государственный переворот, продемонстрировал, что он всегда может практически единолично изменить любой закон, игнорируя Думу. Он действовал как абсолютный монарх, который никому не должен давать отчет.

Несмотря на отрицательное отношение крайне правых реакци­онных монархических деятелей к законодательной Государственной думе, царизм все же не решился ликвидировать это учреждение. Про­должающееся революционное и демократическое движение в стране исключало для царизма возможность отказа от Думы, при помощи которой он создавал видимость участия народа в государственной жизни страны.

Тем не менее Дума явилась все-таки законодательным, а не зако­носовещательным органом. Считалось, что ни один закон в государ­стве не мог быть принят без одобрения Думой. Царь сам принимать законы не мог. Он лишь утверждал (или не утверждал) то, что рас­сматривалось Думой.

В законодательстве предусматривалось одно исключение. Царь мог самостоятельно принимать чрезвычайные законы в неотложных случаях, когда были перерывы между заседаниями Думы. Такой чрез­вычайный закон обязательно затем вносился на рассмотрение Думы не позднее чем через два месяца после начала ее заседаний. Если в течение этого времени данный закон не вносился на рассмотрение Думы, то он переставал действовать. Это была определенная лазейка для царизма, и он ею охотно пользовался.

В законе предусматривались некоторые ограничения полномочий Думы. Она не могла рассматривать бюджетные вопросы, связанные с деятельностью военного министерства и министерства императорского двора. Царь не разрешал вторгаться в решение вопросов о рас­ходах на содержание императорской фамилии.

Несмотря на некоторые ограничения, в целом Дума имела солид­ные полномочия, хотя фактически не всегда могла их реализовать.

Царь реорганизовал Государственный совет, наделив его полно­мочиями, которых Совет ранее не имел. Государственный совет стал выступать в качестве как бы второй палаты по отношению к Думе. Его состав был более реакционным. Половина Совета назначалась царем, другая половина была выборной.

Выборы в Государственный совет были организованы так, что демократические элементы и трудящиеся туда попасть не могли. Выби­рались в Государственный совет от губернских земских собраний в соответствии с имущественным цензом представители имущих клас­сов, а также представители духовенства, члены дворянских обществ. Императорская академия и университеты избирали академиков и профессоров. Представители крупной буржуазии получили возмож­ность выдвигать своих выборных от Совета торговли и промышлен­ности.

Законопроект из Думы поступал в Государственный совет, кото­рый мог при желании отклонить его. Многие законопроекты так и не получили одобрения Государственного совета. Так, Государственная дума сделала попытку добиться принятия акта об отмене смертной казни. Этот законопроект был отклонен Государственным советом.

Если обе палаты были согласны с законопроектом, то окончатель­ное решение принадлежало царю. Он мог его утвердить либо отверг­нуть. Фактически получалось так, что законодательная деятельность полностью контролировалась царем.

После создания в России Государственной думы представители либеральной буржуазии восторженно заявляли, что в России нако­нец появился парламент, что отныне в стране началась эпоха парла­ментаризма. Буржуазно-либеральный лагерь предал революционное движение, его вполне устраивало самодержавие с Государственной думой. Буржуазия своего добилась. Сохранялось самодержавие как существенный заслон против народной революции.

Либеральная буржуазия напрасно полагала, что в лице Государ­ственной думы в России появился парламент. Некоторые внешние признаки парламента у Думы имелись. Она могла направлять запро­сы правительству — реорганизованному Совету министров — и его отдельным членам. Однако министры на эти запросы могли отвечать, но могли и не обращать внимания. Никакой ответственности перед Государственной думой у правительства не было. Министры назна­чались и увольнялись царем, перед Думой они не отчитывались, от нее не зависели, хотя сама реорганизация Совета министров была связана именно с созданием Думы.

Со стороны Государственной думы делались даже попытки объ­явить о недоверии правительству. На акт о недоверии со стороны Го­сударственной думы правительство не реагировало, оно просто не обратило на него внимания. Были даже случаи, когда критика с три­буны Думы злоупотреблений некоторых должностных лиц приводи­ла к тому, что царь, который ненавидел Думу, повышал критикуе­мых в должности. Тем самым царь демонстрировал, что с Думой он не считается.

Карательные органы. В годы реакции царизм для расправы с ре­волюционным движением ввел военно-полевые суды, которые в упро­щенном порядке рассматривали дела и приговаривали главным об­разом к смертной казни (расстрел или повешение). Широко применя­лась и внесудебная репрессия, осуществлявшаяся непосредственно войсками. Особенно ярким примером таких действий явился расстрел мирной демонстрации рабочих на ленских приисках в 1912 г. Несмот­ря на очевидность допущенного беззакония, организаторы расстре­ла остались безнаказанными, хотя на место и выезжала специальная сенатская комиссия.

В годы реакции усилилась роль карательных органов, особенно департамента полиции и жандармерии. Создается также широкая сеть специальных охранных отделений, положение о которых было утвер­ждено Столыпиным в феврале 1907 г.

Формально они создавались при губернаторах и градоначальни­ках. Однако последние не вмешивались в деятельность этих органов, которые фактически непосредственно подчинялись департаменту по­лиции.

Каждое охранное отделение состояло из канцелярии, отдела на­ружного наблюдения и агентурного отдела. В отделе наружного на­блюдения состояли филеры — специальные наружные сыщики, кото­рые систематически тайно наблюдали за революционерами.

Работа агентурного отдела проводилась через секретных сотруд­ников — осведомителей и провокаторов. В большинстве случаев ими были авантюристы, готовые за плату делать что угодно. Часто охран­ка использовала компрометирующие кого-либо материалы для вер­бовки. При этом допускалось нарушение законности. Если какое-либо лицо совершало преступление (возможно, даже серьезное), охранка гарантировала ему непривлечение к уголовной ответственности, если оно согласится быть секретным сотрудником.

Наиболее ценными с точки зрения охранки секретными сотруд­никами являлись провокаторы. Они действовали непосредственно в революционных организациях, будучи их членами. Провокаторам разрешались активные действия вплоть до участия в террористичес­ких актах и в подстрекательстве на совершение таковых. Одновре­менно провокаторы информировали охранку, которая изобличала ре­волюционеров в совершенных деяниях. Такое поведение охранки про­тиворечило даже царскому закону, поскольку основная задача поли­тической полиции состояла в предотвращении преступлений. Дело доходило до того, что охранка допускала даже совершение отдель­ных террористических актов в отношении высших должностных лиц. Известны такие крупные провокаторы, как Азеф в партии эсеров, Малиновский в партии большевиков.

Под давлением революционного и демократического движения масс царское правительство было вынуждено внести некоторые из­менения в судебную систему. В 1912 г. пришлось восстановить инсти­тут мировых судей, земские начальники лишились права выполнять судебные функции.

§ 4. Право

Экономическое, социальное, политическое развитие России в на­чале XX в. требовало существенных изменений в праве. Существо­вавшее законодательство не способствовало развитию капиталисти­ческих отношений, 900-е годы — годы интенсивной правотворческой деятельности. Часть законопроектов была утверждена, но многие так и остались в стадии разработки и обсуждения. Наибольшие измене­ния произошли в государственном, административном, земельном и уголовном праве.

Гражданское право Российской империи не было единым для всех подданных. Сложившееся ранее в процессе присоединения новых тер­риторий правило оставлять там старые законы сохранялось и в XX в. Поэтому в Финляндии продолжало действовать Шведское уложение 1734 г., в Царстве Польском применялся Французский граждан­ский кодекс, конечно, с дополнениями и изменениями. В Бессарабии также действовали национальные источники права (шестикнижие Арменопуло, собрание законов Донича, соборная грамота Маврокордата), общеимперские гражданские законы носили здесь характер до­полнительного источника права. В Прибалтийских губерниях продолжал действовать Свод законов губерний Остзейских (т. 3). Ко­чевые и полукочевые народы, населявшие азиатскую часть Российс­кой империи (так называемые бродячие инородцы), жили по своим национальным обычаям, действие российского гражданского зако­нодательства на них не распространялось.

Нормы гражданского права содержались в основном в Своде за­конов гражданских (ч. I. т. Х Свода законов Российской империи). Принятый в первой половине XIX в. Свод законов гражданских во многом не удовлетворял требованиям развивающегося буржуазного общества. Часть I т. Х не охватывала всего гражданского права, кро­ме того, содержавшиеся в нем положения, как уже отмечалось, рас­пространялись не на всех подданных Российского государства. Кро­ме региональных были и социальные изъятия. Так, и после отмены крепостного права земельно-правовые отношения крестьян регули­ровались не Сводом гражданских законов, а законом о состояниях (т. IX Свода законов). В значительной степени правоотношения крестьян регулировались обычным правом. Обычай применялся по делам о наследстве и опеке, а также при решении мелких гражданско-правовых споров.

Обычай как источник права широко применялся не только при регулировании указанных выше правоотношений. По судебной ре­форме 1864 г. мировым судьям было разрешено применение норм обычного права безотносительно к сословию спорящих, если в праве существовал пробел и хотя бы одна из сторон ссылалась на обычай. Законом от 15 июня 1912 г. это правило было распространено на ок­ружные суды. Торговые споры все суды при неполноте закона долж­ны были решать на основании обычного права. В делах же о торго­вой поклаже и при толковании договоров нормы обычного права имели преобладающее значение по сравнению с нормативными ак­тами.

Отсталость Свода гражданских законов, пестрота источников права, отсутствие единства требовали новой, уже буржуазной коди­фикации гражданского права. Однако работа над проектом Граж­данского уложения затягивалась, а жизненная необходимость разви­тия гражданского права ощущалась очень остро. Поэтому в рассматриваемый период большую роль в приспособлении граждан­ского права к требованиям буржуазного производства начинает иг­рать Сенат. Роль Сената как толкователя закона и создателя новых правовых норм увеличивалась в связи с тем, что нормы ч. I т. Х Сво­да законов действовали не на всей территории Российской империи. Правотворческая деятельность Сената проявилась прежде всего че­рез деятельность его гражданского кассационного департамента, хотя и Общее собрание Сената при решении вопросов общего руководст­ва судами и толкования норм права касалось вопросов гражданско­го права. Юридическое значение сенатских кассационных решений оценивалось по-разному. Сенат претендовал на то, чтобы его реше­ния были обязательны для всех судов. В науке сложилась иная точка зрения. На основании ст. 815 Устава гражданского судопроизводст­ва большинство ученых признавало обязательными решения Сената только для конкретного суда, решение которого рассматривалось в кассационном порядке. Однако на практике все суды признавали ре­шения Сената обязательными наравне с законом.

Сенатская практика не только развивала и преобразовывала ин­ституты гражданского права, но и создавала новые, опираясь на «об­щее разумение законов». Таким образом, появились, например, ин­ститут неосновательного обогащения, договор в пользу третьего лица, различие аванса и задатка.

Часть I т. Х Свода законов не имела раздела «Лица», традицион­но открывающего гражданские кодексы буржуазных государств. Раз­личное правовое положение граждан Российской империи не позво­ляло свести в один раздел все нормы, посвященные гражданской пра­воспособности. После отмены крепостного права на крестьян были распространены не все нормы гражданского права (в частности, в от­ношении землевладения). Предусмотренное столыпинским законом запрещение крестьянам скупки общинных земель также противоре­чило нормам гражданского права, помещенным в ч. I т. Х Свода за­конов.

Серьезные ограничения продолжали сохраняться для евреев (вер­нее, лиц иудейского вероисповедания): они могли (за отдельными исключениями) постоянно проживать лишь в определенной местнос­ти, были ограничены в праве приобретения в собственность недви­жимости.

Существенно различалась правоспособность мужчин и женщин. Особенно ущемлялись права женщин в области наследования по за­кону. Попытка изменить это положение была предпринята в законе от 3 июня 1912 г. Он уравнял дочерей и сыновей в праве наследова­ния движимого имущества после их родителей, но в отношении на­следования земельной собственности определенное неравенство со­хранялось.

Русское гражданское право особо пристальное внимание обра­щало на вещное право. Значительное число норм и хорошая разработанность институтов вещного права по сравнению с норма­ми обязательственного отражали отсталость русского гражданского права от требований буржуазного хозяйства. Отсталость граждан­ского права проявлялась и в сохранении в нем таких чисто феодаль­ных институтов, как заповедные и родовые имущества (имения).

В вещном праве выделялись институты права владения (незави­симо от основания), права собственности, права на чужие вещи (сер­витута). В целях защиты интересов других членов общества были вы­работаны ограничения в пользовании собственником недвижи­мостью, прежде всего землей. Это выражалось в праве общественно­го пользования дорогами и реками, проходящими через земли соб­ственника, запрещения затоплять плотинами земли других собствен­ников и пр. Российское гражданское право ограничивало собствен­ника и в области распоряжения своим имуществом, если это была родовая недвижимость. Родовые имения нельзя было подарить, ог­раничена была и свобода завещания.

Проданное родовое имение могло быть выкуплено родственни­ками продавца в течение трех лет.

К правам на чужие вещи относились право пользования вещью и ее плодами, право использования угодий в чужих имуществах. С 1912 г. к ним присоединяется и право застройки, в соответствии с ко­торым лицу предоставлялось право пользоваться землей сроком от 36 до 99 лет для постройки здания. Застройщик мог по истечении сро­ка застройки или снести здание, или оставить его собственнику зем­ли, возможно было заключить на этот счет особое соглашение.

Столыпинская реформа существенно расширила круг земельных собственников. По закону 1910 г., развитому законом 29 мая 1911 г., крестьяне получали хутора и отруба в полную собственность.

Обязательственному праву были известны дого­воры мены, купли-продажи, запродажи (т. е. договор о будущей про­даже), поставки, дарения, имущественного найма или проката (в от­ношении недвижимости употреблялся термин «аренда»). Максималь­ный срок аренды был, за редким исключением, 36 лет. Известен был и договор безвозмездного пользования, именуемый ссудой. Достаточ­но подробно регулировался договор займа, закон ограничивал мак­симальный размер процентов — 12. Содержались в ч. I т. Х Свода законов и нормы, регулировавшие отношения, получившие особое распространение в эпоху капитализма: договоры подряда, личного найма, товарищества, страхования.

Гражданское право помимо обязательств из договоров знало, ко­нечно, и обязательства из причинения вреда. Судебная практика вы­работала новый институт: признала иски из неосновательного обо­гащения.

Особое место в гражданском праве занимало авторское и про­мышленное право. Объектом авторского права являлся продукт ду­ховного творчества, выраженный во внешней форме (книги, речи, лекции и т. п.). Автору принадлежало исключительное право всеми возможными способами воспроизводить, опубликовывать и распространять свое произведение. После смерти автора его права переходи­ли к наследникам на 50-летний срок. К промышленным правам отно­сились права изобретателя, право на фирму и товарный знак. Закон от 28 июня 1912г. установил, что, несмотря на право изобретателя в течение 15 лет пользоваться своим изобретением, в случае государ­ственной необходимости право на изобретение или усовершенство­вание могло быть принудительно отчуждено.

Некоторые изменения произошли в наследственном праве. Законом 1912 г. были расширены права женщин — наследниц по закону. Как известно, по русскому праву наследники призы­вались по очереди. В первую очередь призывались наследники по прямой нисходящей. До 1912 г., если среди наследников были и сы­новья и дочери, наследство делилось таким образом, чтобы сыновь­ям досталась большая часть. Новый закон отменил это правило, урав­няв дочерей с сыновьями в наследовании движимого имущества и не­движимости в городах. При наследовании недвижимого имущества за городской чертой доля дочерей была увеличена до 1/7. Внебрач­ные дети могли по закону 1902 г. наследовать только благоприобре­тенное (т е. неродовое) имущество матери. Во вторую очередь к на­следованию призывались боковые родственники, но минуя восходя­щих. По закону, действовавшему до 1912 г., сестра при братьях не наследовала. Закон 1912 г. установил порядок наследования сестер при братьях аналогично наследованию дочери при сыновьях.

Семейное право. Основные институты семейного права, сложив­шиеся еще в XVIII — XIX вв., продолжали действовать и в начале XX в., но некоторые изменения произошли и в этой отрасли права. Так, изменилось правило о местожительстве супругов. Местожитель­ство семьи определялось местожительством мужа. Закон от 14 марта 1914г. установил возможность раздельного проживания, если для од­ного из супругов совместная жизнь представляется невыносимой. До этого существовал порядок принудительного возвращения.

Закон 1902 г. предоставил некоторые права внебрачным детям, но существа их бесправного положения этот закон не изменил. Вне­брачный ребенок мог требовать от отца пропитания, получал неко­торые права на наследование после матери. Этот закон допускал усы­новление внебрачных детей.

Уголовное право. В начале XX в. в России действовало несколько крупных уголовных кодексов: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (1845 г., в редакции 1885 г.). Устав о наказаниях, на­лагаемых мировыми судьями (1864 г.) и Уголовное уложение, утвер­жденное 22 марта 1903 г. Уложение о наказаниях содержало нормы о тяжких преступлениях, подлежащих рассмотрению общими судебны­ми местами. Устав, напротив, должен был применяться единолично мировыми судьями. Уголовное уложение было введено в действие не полностью: действовали общие постановления о преступлениях и на­казаниях, статьи о религиозных и государственных преступлениях, о противодействии правосудию и некоторые другие.

Помимо этих законов применялись Воинский устав о наказани­ях, Устав о ссыльных. Собрание церковных законов и др. Такая мно­жественность создавала известные неудобства.

Законом преступление определялось с формальной точки зрения как совершение или несовершение действия, которое запрещено или предписано под страхом уголовной кары. Уложение о наказаниях не знало никакого формального деления преступных деяний, свойствен­ного западноевропейскому уголовному праву. Уголовное уложение 1903 г. выделяет три группы преступлений: 1) тяжкие преступления, за совершение которых в законе предусматривалась смертная казнь, каторга или ссылка на поселение; 2) преступления, за которые как высшее наказание определялось заключение в исправительном доме, крепости или тюрьме; 3) проступки, за которые высшим наказанием являлся арест или денежный штраф.

Если Уложение о наказаниях говорило об обстоятельствах, ис­ключавших вменяемость, то Уголовное уложение давало определе­ние невменяемости как состояния, исключающего уголовную ответ­ственность. Согласно Уголовному уложению вменяемость предполагает способность сознавать свои поступки и действовать осознанно. Уложение о наказаниях рассматривало как состояние не­вменяемости малолетство, глухонемоту, душевную болезнь, а также необходимую оборону и крайнюю необходимость. Малолетство разби­валось на три периода: 1) возраст безусловной невменяемости; 2) пери­од условной вменяемости и 3) возраст смягчения наказания. Безусловно невменяемым признавался ребенок до 10 лет. Подростки в возрасте от 10 до 17 лет подлежали наказанию лишь в случае признания их действовавшими с «разумением». Наказания, применяемые к ним, должны были быть значительно мягче наказаний, применяемых к взрослым. Совершившим преступление в возрасте от 17 до 21 года наказание должно было смягчаться: уменьшались сроки наказаний, смертная казнь по Уголовному уложению заменялась бессрочной ка­торгой.

Необходимая оборона и крайняя необходимость по Уголовному уложению возможны были при защите всех прав, как своих, так и чужих, тем самым значительно расширялись рамки применения этих институтов по сравнению с Уложением о наказаниях. Крайней необ­ходимостью признавалось и состояние голода, в связи с чем в случае кражи для утоления голода допускалась ссылка на крайнюю необхо­димость.

Русское уголовное право тесно связывало вопрос о применении наказания и его тяжести с вопросом о виновности правонарушителя. Закон, говоря о виновности, рассматривает случайность, умысел и неосторожность. Случайными признавались действия или последст­вия действий лиц, наступление которых нельзя было предвидеть при всей внимательности к своим поступкам, поэтому такие действия не наказывались. Наиболее серьезной формой вины признавался умы­сел. Уголовное уложение не различало в отличие от Уложения о на­казаниях умысла внезапного и заранее обдуманного. Неосторожная форма вины была довольно хорошо разработана в Уложении о нака­заниях. Уголовное уложение 1903 г. внесло значительные упрощения, определив ее следующим образом: «Преступное деяние почитается неосторожным не только, когда виновный его не предвидел, хотя мог и должен был его предвидеть, но также, когда он хотя предвидел на­ступление последствия, обусловившего преступность сего деяния, но легкомысленно предполагал такое последствие предотвратить».

Уголовное право из стадии преступной деятельности — обнару­жения умысла, приготовления, покушения и оконченного преступле­ния — видело опасность во всех, кроме обнаружения умысла. Приго­товление наказывалось лишь по наиболее тяжким преступлениям. Покушение наказывалось мягче, чем оконченное преступление.

Самым тяжким наказанием по-прежнему являлась смертная казнь, хотя она в России и применялась по ограниченному количеству ста­тей уголовных законов. Однако назначение ее по ст. 18 Положения о мерах по охране государственного порядка значительно увеличива­ло число лиц, подвергнутых этому наказанию. При подавлении рево­люции 1905 —1907 гг., в годы столыпинской реакции, смертная казнь применялась в массовых размерах. В 900-е годы в России разворачи­вается движение за отмену смертной казни, тем более что в ряде стран Европы (Румынии, Португалии, Голландии, Италии, Норвегии) она была уже отменена. Нельзя назвать ни одного крупного ученого кри­миналиста-теоретика в России этого периода, который бы защищал существование смертной казни.

Одним из позорных пережитков феодализма в уголовном праве было сохранение телесных наказаний. Закон постепенно сужал круг лиц, к которым они применялись, и основания применения. В 1900 — 1904 гг. были отменены розги для бродяг, плети для ссыльных, телес­ные наказания в войсках и по приговорам волостных судов. Только Устав о ссыльных и Устав о содержании под стражей сохранили для ссыльнокаторжных и ссыльнопоселенцев такую «меру воздействия», как сечение розгами до 100 ударов.

Ссылка на каторжные работы являлась следующим по тяжести наказанием после смертной казни. С 1906 г. в связи с отменой отбы­вания каторги на о. Сахалин в пределах европейской части России организуются каторжные тюрьмы.

В 1909 г. был принят закон о досрочном освобождении, которое могло применяться к осужденным к лишению свободы в тюрьме, ис­правительном доме или исправительном арестантском отделении. Условия и порядок досрочного освобождения были достаточно сложными.

В качестве дополнительного наказания Уголовное уложение зна­ло три вида лишения прав: 1) лишение всех прав состояния, т. е. поте­ря сословных прав, титулов, чинов и знаков отличия, права поступать на государственную или общественную службу, ограничение иму­щественных и некоторых других прав; 2) лишение всех особенных прав и преимуществ, как личных, так и по состоянию присвоенных, выра­жавшееся в запрещении поступать на государственную и обществен­ную службу, записываться в гильдии, выступать свидетелем в граж­данском процессе, быть третейским судьей, опекуном, поверенным; 3) лишение некоторых прав и преимуществ зависело от сословной при­надлежности лица и выражалось главным образом в лишении изби­рательных прав в сословные учреждения.

Среди имущественных наказаний были распространены конфис­кация и штраф. Русский закон знал только специальную конфиска­цию, т.е. изъятие орудий преступления, вещей, добытых преступным путем. Общая конфискация как мера, направленная прежде всего про­тив семьи преступника, была незнакома европейскому уголовному законодательству, в том числе и русскому.

Особенная часть Уложения содержала нормы о преступлениях религиозных, государственных, против доходов казны, против общественного благоустройства, против жизни, здоровья, свободы, чести, имущества частных лиц и пр.

Особенностью русского уголовного права являлось большое по сравнению с западноевропейскими уголовными кодексами количест­во статей о религиозных преступлениях. И хотя число их уменьши­лось — 25 статей в Уголовном уложении по сравнению с 65 статьями Уложения о наказаниях, это количество оставалось неизмеримо боль­шим по сравнению с тремя статьями в Германском уголовном уложе­нии и с пятью статьями Итальянского уголовного уложения. Самым тяжким религиозным преступлением являлось богохуление. Наказа­ние за него колебалось от ареста до каторжных работ сроком на 15 лет. Закон говорит и о кощунстве по отношению к церковным обря­дам, установлениям, священным предметам. К числу религиозных преступлений относилась и принадлежность к изуверским сектам (на­пример, скопцов, хлыстов). Уголовное уложение значительно менее суровыми мерами защищает нехристианские религии. Кощунство по отношению к нехристианским святыням было наказуемо только в слу­чае признания этой религии в России и при совершении кощунствен­ных действий в молитвенном доме во время богослужения.

Наиболее опасным государственным преступлением по Уголов­ному уложению являлось «посягательство на жизнь, здоровье, свобо­ду и вообще на неприкосновенность» императора, императрицы и наследника престола, а также на ниспровержение императора с пре­стола, лишение его верховной власти или ее ограничение. Это пре­ступление и приготовление к нему карались смертной казнью. К чис­лу опасных государственных преступлений относились посягательство на жизнь членов императорской фамилии, государственная из­мена, «смута», пропаганда против существующего строя, призывы к совершению противозаконных действий.

В большем числе случаев преступления квалифицировались по статьям Уложения о наказаниях. Это преступления должностные, включавшие в себя превышение власти, присвоение вверенного иму­щества, неправосудие (в отношении этих составов действовали статьи Уложения 1903 г.), взяточничество, халатность и др. Особые разделы Уложения о наказаниях были посвящены преступлениям против иму­щественных интересов казны — от фальшивомонетчества до уклоне­ния от уплаты таможенных пошлин, преступлениям против общест­венного благоустройства и благочиния, включавшим нарушение пра­вил об охране чистоты воздуха и воды, против законов о состояниях. Особое место занимали преступления против жизни, здоровья и чес­ти частных лиц. Уложение различало убийство простое, квалифици­рованное и привилегированное. К квалифицированному убийству от­носилось умышленное убийство родителей, мужа, жены, близких бо­ковых родственников, а также убийство работником или учеником хозяина или мастера. За все эти убийства полагалось более суровое наказание, чем за обычное убийство, — бессрочная каторга. К при­вилегированным видам убийства относились убийства, за которые назначались более мягкие наказания: это убийство матерью при са­мом рождении внебрачного ребенка, убийство новорожденного уро­да, убийство на дуэли. Наличие таких видов привилегированных убийств показывало, что законодатель в значительной степени отра­жал феодальные предрассудки.

Достаточно большое количество статей Уложения о наказаниях было посвящено имущественным преступлениям. В России имущест­венные преступления были наиболее распространенным родом пре­ступлений. Так, в 1904 г. общими судами было осуждено только за кражу 33 тыс. преступников. В конце XIX — начале XX в. в России среди криминалистов получает распространение социологическое уче­ние. Сторонники его обращали внимание на то, что число имущест­венных преступлений находится в прямой зависимости от ряда эко­номических факторов и прежде всего от благосостояния народа, цен на продукты и пр. Однако на русском уголовном законодательстве эти взгляды не отразились.

* * *

Государство и право России в начале XX в. развивается под зна­ком революции. Одним из ее последствий явился новый шаг по пути превращения феодальной монархии в буржуазную. В России издает­ся некое подобие конституции. В этой связи встает вопрос о форме правления в послереволюционной России. В науке существуют раз­личные взгляды на этот вопрос. Некоторые авторы полагают, что самодержавие осталось по существу непоколебленным, другие утвер­ждают, что теперь можно говорить об ограниченной, конституцион­ной монархии, т. е. о ликвидации самодержавия.

Но еще более важным, эпохальным событием явилось рождение в ходе революции 1905 — 1907 гг. принципиально нового политичес­кого явления — Советов рабочих, крестьянских, солдатских депута­тов — боевых органов революционной власти. Революция была по­давлена, и Советы погибли, но им было суждено перевернуть мир.

Революция заставила царизм дать народу демократические пра­ва и свободы. Возникает свобода печати, собраний, политических ор­ганизаций. На базе этого возникают политические партии, выходят из подполья ранее созданные.

В ходе послереволюционной перестройки общества большое значение имеет столыпинская аграрная реформа. Ее оценка в советской исторической литературе противоречива. Учитывая одиозность са­мой фигуры П. А. Столыпина, многие авторы относятся к ней сугубо отрицательно. Однако имеется и другое мнение: эта реформа призва­на была усилить капиталистическое развитие российской деревни, а следовательно, и всего общества, что послужило бы серьезно эконо­мическому и политическому прогрессу России.

Глава 19. Государство и право России в период Первой мировой войны (1914—1917 гг.)

Первая мировая война, начавшаяся летом 1914 г., была вызвана резким обострением противоречий между сложившимися задолго до нее двумя враждебными группировками крупных империалистичес­ких государств — Германией, Австро-Венгрией и Италией (Тройствен­ный союз) и Англией, Францией и Россией (Антанта). Обе враждую­щие группировки преследовали империалистические, захватнические цели, особенно воинственно были настроены германские империа­листы.

Россия вступила в войну 19 июля 1914 г. В планы господствую­щих классов России входили захват принадлежавших Турции Кон­стантинополя и проливов из Черного моря в Средиземное — Босфо­ра и Дарданелл, отторжение от Австро-Венгрии Галиции, овладение Турецкой Арменией. Русская армия провела ряд успешных операций. Однако хозяйственно-политическая отсталость России, обнаружив­шийся в первые же дни недостаток вооружения и снаряжения обусло­вили многочисленные неудачи и поражения, огромные человеческие потери.

Господствующие классы России надеялись обеспечить себе в ходе войны высокие прибыли путем захвата новых территорий, рынков сбыта, источников сырья и выгодных военных поставок, а также от­влечь трудящихся от революционной борьбы. Стремление к дости­жению этих целей определяло внутреннюю и внешнюю политику ца­ризма и активную поддержку буржуазией и помещиками ведения вой­ны. Они развернули широкую пропагандистскую кампанию, стремясь убедить массы, что война носит оборонительный характер и ведется ради защиты своего Отечества и братьев-славян. Шовинистические настроения в начале войны охватили все слои буржуазии, помещи­ков, значительную часть интеллигенции, студенчества, даже кресть­янства.

Во всех странах буржуазные партии призывали народ поддержи­вать войну. Почти все партии II Интернационала, вопреки интере­сам трудящихся, также выступили за ведение войны. Большевистс­кая партия была единственной из всех партий, которая активно вы­ступила против войны, в том числе с трибуны Государственной думы, за что ее думская фракция была подвергнута репрессиям.

Война тяжело отразилась на экономике страны. Народное хозяй­ство начало разрушаться. Отвлечение рабочей силы в армию вызва­ло значительное сокращение промышленного и сельскохозяйствен­ного производства. В свою очередь кризис в промышленности и сель­ском хозяйстве отрицательно отразился на боеспособности царской армии. Первая империалистическая война усилила революционную борьбу в стране.

В России, как и в других воюющих странах, возникла революци­онная ситуация. Обострение ее вызывалось нуждой и бедствиями на­родных масс, гибелью тысяч и тысяч солдат на фронтах. Бедственное положение рабочего класса и трудящегося крестьянства усугублялось ужесточением политического режима, а в национальных районах Рос­сии и национальным гнетом. В широких народных массах все больше росло недовольство войной и политикой царизма. В стране нарастал революционный подъем. На заводах и фабриках непрерывно вспы­хивали забастовки. С начала войны по февраль 1917 г. в России про­изошло 2,5 тыс. забастовок, в которых приняло участие более 2,5 млн. человек. Обнищание и разорение, вызванные войной, активизирова­ли революционные выступления крестьян против помещиков и кула­ков.

Подъем революционного движения в стране ярко свидетельство­вал о назревании новой буржуазно-демократической революции в России. Царское правительство и буржуазия искали выход из назрев­шей революции. Чтобы предотвратить ее, царизм начал тайные пере­говоры с Германией о сепаратном мире. Буржуазия России, поддер­жанная англо-французскими и американскими империалистами, стре­милась выйти из революционного кризиса путем смены царя, что дало бы ей возможность взять власть. Оба этих заговора были разрушены разразившейся в феврале 1917 г. второй российской буржуазно-де­мократической революцией.

§ 1. Общественный строй

В период первой мировой войны существенных изменений в пра­вовом положении отдельных социальных групп не произошло. Как и раньше, царизм опирался на дворянство, которое удерживало основ­ные позиции в экономике и политике, хотя постепенно их теряло. В условиях развивающегося капитализма, нарастания классовой борь­бы царизм вынужден был идти на союз с буржуазией в борьбе против революционных масс, возглавляемых пролетариатом. Еще один шаг по этому пути был сделан во время войны. Развитие капитализма в России все более укрепляло экономическое господство буржуазии. Война также содействовала обогащению буржуазии, которая нажи­валась на военных поставках. Однако царизм, будучи диктатурой дворянства, усиливал традиционные методы укрепления своего поло­жения, бдительно охранял привилегии класса помещиков.

Обладая экономическим господством, буржуазия по-прежнему не имела той политической власти, которой так настойчиво добивалась. Однако, страшась подъема революционного движения народных масс, она хотела преобразовать общественные отношения не революцион­ным путем, а реформами, которые укрепили бы существующий строй ценой некоторого ограничения самодержавия. Лидеры буржуазных партий стремились к союзу с царизмом, видя в нем сильную власть, способную подавить пролетариат, и желая только разделить полити­ческую власть с помещиками. Они придерживались давнего требова­ния русской буржуазии о создании ответственного перед Государ­ственной думой правительства и проведении еще некоторых весьма умеренных изменений, нисколько не посягавших на незыблемость монархии. Но царизм не пошел даже на эту уступку. Буржуазия была допущена только к участию в помощи фронту. Самодержавие в нача­ле войны старалось не привлекать частнокапиталистические предпри­ятия для военных нужд, так как не хотело усиления роли буржуазии в военной экономике, ибо это могло повлиять на увеличение ее поли­тических претензий. Но банкротство военного ведомства вынудило царизм разрешить буржуазии участвовать в снабжении фронта.

В условиях усиления политического и социального угнетения зна­чительные изменения произошли в положении рабочего класса. Не­способность царизма произвести планомерную перестройку промыш­ленности на военный лад, слабые потенциальные возможности казенных предприятий и стремление капиталистов нажиться на во­енных заказах привели к тому, что в производстве продукции для ар­мии главная роль перешла к частным капиталистическим предпри­ятиям. Охраняя и защищая интересы буржуазии, царизм отменил действие ряда норм о фабрично-заводском труде, чем полностью раз­вязал руки заводчикам и фабрикантам в эксплуатации и ограблении рабочего класса. Наряду с этим царизм шел в наступление на эконо­мические и политические права рабочих, запрещая стачки, ликвиди­руя профсоюзы, ограничивая деятельность больничных касс. Были удовлетворены требования буржуазии о введении военного режима на предприятиях. Рабочие фактически лишались всех прав, не могли переходить с предприятия на предприятие, отказываться от сверху­рочных работ, предъявлять какие-либо требования администрации. Рабочий день на многих предприятиях достигал 15—16, а иногда и 18 часов. При возросшем рабочем дне условия техники безопасности даже по сравнению с предвоенным временем ухудшились. Законода­тельство о технике безопасности не соблюдалось. Выработанные в 1913 г. Правила о мерах безопасности работ в заведениях фабрично-заводской промышленности подлежали введению лишь в 1916г., од­нако в условиях военного времени так и не были введены. По сути в годы войны никакой охраны труда не существовало.

Внутренняя экономическая политика царизма вела к дальнейше­му ухудшению положения рабочего класса. Ежегодно косвенные на­логи повышались не менее чем вдвое, значительно возросли прямые налоги. Реальная заработная плата из-за резкого повышения цен на продукты и товары первой необходимости непрерывно падала. Ка­питалисты в период войны осуществляли и активное наступление на политические права рабочих. Ярким свидетельством этого являются разработанные в 1915 г. Общерусским совещанием заводчиков, фаб­рично-заводской инспекции и полиции Правила о предупреждении и решительном подавлении стачек.

Война также значительно ухудшила положение крестьянства. Главные тяготы войны были возложены на плечи бедных и средних крестьян, и одновременно создавались условия для обогащения ку­лачества. Обстановка в деревне была тяжелой и в связи с тем, что большинство солдат были взяты из крестьян.

§ 2. Изменения в государственном аппарате

Во время войны царское правительство издало ряд правовых ак­тов, направленных на приспособление деятельности отдельных орга­нов к военным условиям и усиливающих вмешательство государства в экономику страны. Ряд изменений свидетельствует об очередном шаге России по пути превращения феодальной монархии в буржуаз­ную.

Государственная дума. Дума четвертого созыва, избранная в 1912 г. на основе избирательного закона от 3 июня 1907 г., представ­ляла собой октябристско-кадетское учреждение. Социал-демократи­ческая фракция, включая большевиков, занимала в Думе 14 мест. Боль­шевистская фракция разоблачала империалистический характер вой­ны и вела революционную работу среди трудящихся. Через три меся­ца после начала войны ее члены были обвинены в государственной измене, арестованы, а затем осуждены и высланы на вечное поселе­ние в Туруханский край.

Государственная дума поддерживала царское правительство в ведении войны, одобрила законопроекты о повышении косвенных и прямых налогов и ряд других законопроектов, направленных на ук­репление царизма. Несмотря на то, что все предложения, вносившие­ся в Думу царским правительством, ею одобрялись, IV Дума созыва­лась царем нерегулярно. По важнейшим вопросам государственной жизни царь издавал указы в соответствии со ст. 87 Основных законов Российской империи 1906 г. в обход Думы. Лидеры помещичье-буржуазных фракций, которых беспокоила опасность срыва колониза­торских планов русской империалистической буржуазии, пытались повлиять на политику правительства, добиться создания ответствен­ного перед Думой правительства.

Стремление парламента к созданию правительства, подконтроль­ного и подотчетного ему, нормально для всякого государства XX века. Исполнительная власть должна зависеть от законодательной. Этого упорно не хотел признавать царь, ненавидевший Думу и надеявший­ся реставрировать самодержавие.

В августе 1915г. лидеры буржуазно-помещичьих партий в Думе и часть членов Государственного совета образовали так называемый прогрессивный блок, участники которого стремились не к ликвида­ции монархии, а к ее оздоровлению. Основным требованием блока было создание «министерства доверия», ответственного перед Думой. Буржуазия пыталась добиться от царя уступок, надеясь, что ее пред­ставители в решении государственных дел смогут довести войну до победного конца и не допустят революции.

Особые совещания. Государственный аппарат оказался неспособ­ным решать поставленные войной задачи. Возникла необходимость в создании чрезвычайных органов. В 1915 г. были образованы меж­ведомственные органы — особые совещания. Эти органы состояли из представителей различных учреждений, ведомств и организаций. Первым было учреждено Особое совещание по снабжению армии, которое несколько позднее было преобразовано в четыре особых со­вещания: по обороне, топливу, продовольственному делу, по пере­возке топлива, продовольственных и военных грузов. 30 августа было создано Особое совещание по устройству беженцев.

Местными органами особых совещаний были их комиссии и упол­номоченные. Комиссии особых совещаний были созданы в губерн­ских городах, уполномоченные действовали как в губернских горо­дах, так и в уездных.

Наиболее важное значение имело Особое совещание для обсуж­дения и объединения мероприятий по обороне, которое относилось к числу высших государственных учреждений и не было подведомствен­но какому-либо другому органу управления. Оно было наделено ши­рокими полномочиями. Председателем его являлся военный министр, в состав входили: председатели Государственного совета, Думы, по девять членов от этих же органов, по одному представителю по на­значению от министерств — морского, финансов, путей сообщения, торговли и промышленности и государственного контроля, пять пред­ставителей от военного министерства, по одному представителю от Всероссийского земского и городского союза и четыре представите­ля от Центрального военно-промышленного комитета.

В компетенцию Особого совещания для обсуждения и объедине­ния мероприятий по обороне государства входили высший надзор за деятельностью всех правительственных заводов, арсеналов и мастер­ских, а также частных заводов и предприятий, изготовляющих пред­меты боевого и прочего материального снаряжения армии и флота, содействие образованию новых заводов и предприятий такого назна­чения, распределение заказов между заводами.

Если последнюю функцию — распределение заказов — выполня­ло Особое совещание, то все остальные должны были реализовать фактически его уполномоченные. На местах уполномоченными Осо­бого совещания по обороне были созданы местные Совещания для обсуждения мероприятий и вопросов, входящих в круг ведения этого Особого совещания. В состав местного Совещания входили предста­вители местных организаций Всероссийского земского и городского союзов, местного военно-промышленного комитета и ряд лиц по ус­мотрению уполномоченного.

Регламентация прав местных уполномоченных Особого совеща­ния по обороне была уточнена Правилами о порядке действия мест­ных уполномоченных, назначенных председателем Особого совеща­ния, и о состоящих при них районных заводских совещаниях от 10 сентября 1915 г. В соответствии с этими правилами уполномочен­ные Особого совещания и их заместители были назначены не только в губернские города, но и в крупные промышленные центры с орга­низацией при них заводских совещаний. Район деятельности каждо­го заводского совещания был определен председателем Особого со­вещания.

Такая структура органов Особых совещаний была общей. Соци­альный состав и деятельность этих органов обеспечивали выполне­ние задач, поставленных самодержавием.

Особые совещания явились формой вовлечения представителей монополистической буржуазии во все звенья учетно-регистрационного аппарата царизма, сращивания финансового капитала с прави­тельственным аппаратом.

Расширение прав губернаторов и военных властей в местном уп­равлении. Военная обстановка вызвала расширение компетенции ге­нерал-губернаторов и военных властей в местностях, объявленных на военном положении. Их полномочия и взаимоотношения опре­делялись Положением о полевом управлении войск и особыми Пра­вилами о местностях, объявленных на военном положении. В пери­од первой мировой войны в стране действовало чрезвычайное зако­нодательство конца XIX в. С введением военного положения управ­ление губернией сосредоточивалось в руках главнокомандующего, получавшего компетенцию значительно более широкую, чем ком­петенция органов управления в условиях усиленной и чрезвычай­ной охраны.

Объявление местностей на военном положении давало админи­стративной власти в лице генерал-губернатора чрезвычайно широ­кие права — административные, полицейские и судебные. Он имел право издавать обязательные постановления по вопросам, относя­щимся к предупреждению нарушения общественного порядка и госу­дарственной безопасности, устанавливать ответственность в виде тюремного заключения сроком на три месяца или денежного штрафа до 3 тыс. руб. за нарушение этих постановлений.

Применение изданных генерал-губернатором норм об ответствен­ности за нарушение обязательных правил и постановлений осущест­вляли непосредственно генерал-губернаторы либо по их поручению губернаторы, градоначальники либо обер-полицмейстеры.

По собственному усмотрению генерал-губернатор изымал из под­судности для решения своею властью в административном порядке дела о преступлениях и проступках, мера наказания по которым не должна была превышать трех месяцев тюремного заключения либо 3 тыс. руб. штрафа. Однако этим репрессивные функции генерал-гу­бернатора не ограничивались. Он имел право: передавать на рассмот­рение военного суда отдельные дела о всяких преступлениях, предус­мотренных общими уголовными законами, для осуждения виновных по законам военнрго времени и особым правилам; исключать из об­щей подсудности категории дел о целых родах преступлений и про­ступков с передачей этих дел в производство военного суда; требо­вать рассмотрения при закрытых дверях в судах гражданского ведомства судебных дел, публичное рассмотрение которых «может послужить поводом к возбуждению умов и нарушению порядка» и рассмотрения дел о государственных преступлениях или в указанном выше порядке, или с особыми ограничениями; окончательно утвер­ждать приговоры военных судов по определенным категориям дел.

Расширение административной компетенции генерал-губернато­ров состояло в праве: воспрещать всякие народные, общественные и частные собрания; делать распоряжения о закрытии всяких торго­вых и промышленных заведений на срок или на все время военного положения; разрешать чрезвычайные, приостанавливать и закрывать очередные собрания сословных и городских учреждений и в каждом отдельном случае определять вопросы, подлежащие устранению из обсуждения этих собраний; приостанавливать периодические изда­ния на все время объявленного военного положения; закрывать учеб­ные заведения на срок до одного месяца, а с разрешения командую­щего армией — и на все время военного положения с сообщением о том надлежащему начальству учебного заведения; воспрещать отдель­ным лицам пребывание в местностях, объявленных на военном поло­жении; высылать отдельных лиц во внутренние губернии; устранять от должности на время объявленного военного положения чиновни­ков всех ведомств.

Военные власти и генерал-губернаторы пользовались правом под­чинять по гражданскому управлению некоторые из местностей, объ­явленных на военном положении, специально назначенным лицам. Губернаторам и градоначальникам предоставлялось право при заме­щении всех вообще должностей по земским, городским и судебно-мировым учреждениям изъявлять свое несогласие на такое замеще­ние, если лицо, предложенное на открывшуюся вакансию, представ­ляется им неблагонадежным. В таком же порядке подлежали уволь­нению с должностей в указанных учреждениях лица, заподозренные в неблагонадежности.

Для рассмотрения уголовных дел, переданных в военные суды генерал-губернатором, устанавливался особый порядок. Их рассмот­рение и решение должны были производиться в военных судах по правилам, установленным Военно-судебным уставом.

Наряду с расширением административных полномочий местных губернских органов управления, полиции и суда введение военного положения означало установление широких прав военных властей. Положение 1892 г. «О местностях, объявленных на военном положе­нии» устанавливало, что с введением военного положения направле­ние действий по охране государственного порядка и общественного спокойствия переходит к главнокомандующему и командующему армиями.

Командующий армией уполномочивался: воспрещать удаляться из места жительства таким лицам, которых по их знанию, ремеслу или занятию предполагается привлечь к работам для достижения це­лей войны; назначать общие и частные реквизиции; воспрещать вы­воз необходимых для работ орудий и материалов, а также продоволь­ственных и перевозочных средств, фуража, дров и тому подобных предметов, могущих потребоваться для войны; распоряжаться об уничтожении строений и истреблении всего, что может затруднить движение или действие войск. Более того, командующий армией упол­номочивался на принятие в целях охраны государственного порядка или успеха ведения войны любых мер, не предусмотренных законом.

Чрезвычайное законодательство конца XIX в. составило юриди­ческую основу расширения репрессивной компетенции высшей и местной администрации и военных властей в местностях, объявлен­ных на военном положении. В ходе войны был издан и ряд актов, которые расширяли компетенцию военных властей по различным вопросам, в том числе и в области судопроизводства.

Земгор. В начале войны царизм вынужден был дать буржуазии разрешение на создание Всероссийского союза земств и Российского союза городов, объединившихся затем в единый Всероссийский союз земств и городов (Земгор). Этот орган первоначально занимался ор­ганизацией госпиталей, производством медикаментов, заботой о ра­неных и больных солдатах, а позднее был допущен к участию в снаб­жении фронта продовольствием и снаряжением.

Местными органами Земгора были его областные и местные ко­митеты. Правительство предоставило Земгору права полувоенной организации. Его чиновники носили полувоенную форму и освобож­дались от военной службы. При помощи Земгора буржуазия добива­лась усиления своего влияния на государственные дела, получила воз­можность более активного проникновения в государственный аппарат.

Военно-промышленные комитеты. В мае 1915 г. было начато со­здание влиятельной организации буржуазии — военно-промышлен­ных комитетов. Положением о военно-промышленных комитетах, ут­вержденным царем 27 августа 1915 г., они создавались для содействия правительственным учреждениям в деле снабжения армии и флота снаряжением и довольствием. Были созданы центральный, област­ные и местные военно-промышленные комитеты.

Военно-промышленные комитеты имели право приобретать дви­жимое и недвижимое имущество, вступать в договоры с частными и государственными учреждениями и общественными организациями, принимать на себя обязательства, в частности, по поставкам и подря­дам по заказам казны, организовывать по соглашению с военным и морским ведомствами приемку и сдачу предметов для нужд армии и флота и т.д. Они имели право предъявлять иски в суде и отвечать по искам.

По своему составу и характеру деятельности военно-промышлен­ные комитеты были организациями крупного финансового капита­ла, при помощи которых капиталисты извлекали огромные прибыли из военных заказов. Юридически военно-промышленные комитеты являлись общественными организациями. Буржуазия пыталась вы­дать их за общенародные и с этой целью решила организовать при комитетах рабочие группы и тем самым вовлечь рабочих в активную работу на войну. Развернув кампанию по выборам представителей рабочих в комитеты и организации рабочих групп, буржуазия надея­лась таким образом подчинить своему влиянию рабочий класс, от­влечь его от революционной борьбы, создать видимость классового мира.

Меньшевики и эсеры пропагандировали идею участия рабочих в военно-промышленных комитетах. Большевики решительно высту­пили против этой идеи и призывали рабочих бойкотировать военно-промышленные комитеты.

Классовый характер военно-промышленных комитетов как ор­ганов империалистической буржуазии проявился и в их борьбе за милитаризацию промышленности и усиление эксплуатации рабочих. 1-й съезд представителей военно-промышленных комитетов, прохо­дивший в 1915 г., рекомендовал правительству ввести военное поло­жение и отменить ограничения продолжительности рабочего дня и использования труда женщин и подростков на предприятиях, выпол­няющих военные заказы. Царское правительство удовлетворило эти требования.

Изменения в системе судебных органов. Война вызвала изменения в системе судебных органов и порядке их деятельности. Законом 20 июля 1914 г. была утверждена новая редакция IV раздела Военно-судебного устава «О суде в военное время», в котором указывалось, что в районе театра военных действий и в местностях, объявленных на военном положении, военно-судебная власть принадлежит полко­вым, этапным, военно-окружным судам и Главному военному суду или кассационному присутствию. При чрезвычайных обстоятельст­вах в районах военных действий и местностях, объявленных на воен­ном положении, учреждались военно-полевые суды. Военно-полевой суд формировался из офицеров в течение суток с момента соверше­ния преступления и приступал к разбору дела немедленно. Дело слу­шалось при закрытых дверях, приговор вступал в законную силу и приводился в исполнение не позднее суток после его вынесения.

Военно-полевым судам были подсудны все военнослужащие, лица, состоявшие при армии, жители неприятельских областей, занятых русской армией, лица гражданского ведомства в местностях, объяв­ленных на военном положении, военнопленные.

§ 3. Право

Война вызвала необходимость внесения изменений в действую­щее законодательство и принятия новых правовых актов. Ряд изме­нений был внесен в административное, финансовое, гражданское, трудовое и уголовное право.

Административное законодательство. В первый же день войны царским указом вводилось Временное положение о военной цензуре. Положение предусматривало образование органов цензуры как в местностях театра военных действий, так и вне их. В районе военных действий военную цензуру осуществляли штабы главнокомандующих армиями и военных округов. В местностях, не входивших в район те­атра военных действий, органами военной цензуры были Главная военно-цензурная комиссия при главном управлении генерального штаба, местные военно-цензурные комиссии и военные цензоры. На­ряду с органами военной цензуры сохранялся прежний административный надзор как за типографиями, так и за книжными магазина­ми. В Положении о военной цензуре подчеркивалось, что военные и административные власти осуществляют параллельный надзор за произведениями печати и публичными собраниями. Большая роль в обнаружении нарушения постановления отводилась жандармам и полиции. Виновные в нарушении правил о военной цензуре привле­кались к суровой уголовной ответственности.

Все местности России, не находившиеся на военном и осадном положении, согласно указу от 24 июля 1914 г. о принятии исключи­тельных мер по охране во всей империи порядка и общественной безо­пасности были объявлены на положении чрезвычайной охраны.

28 июля 1914 г. был издан указ, установивший правила, которы­ми Россия руководствовалась во время войны. Подданные воюющих против России стран были ограничены в своей правоспособности и дееспособности, могли быть высланы как из пределов страны, так и из пределов ее отдельных местностей. Въезд этих лиц в Россию допус­кался с особого в каждом случае разрешения соответствующих влас­тей. Торговые суда неприятельских государств, застигнутые в русских портах, задерживались, а строящиеся для иностранцев суда, предна­значавшиеся для обращения в военные, подвергались конфискации. Указ предписывал на основах взаимности соблюдать международные договоры о поведении воюющих государств, а также о правах и обя­занностях нейтральных государств.

1 сентября 1916 г. царское правительство издало Положение, по которому министерство внутренних дел или лицо, им уполномочен­ное, получило право закрывать любое народное собрание или собра­ние общественных организаций, их комитетов и иных исполнитель­ных органов. Это Положение давало простор для административного произвола и было направлено против демократических и революци­онных организаций.

Финансовое законодательство. В период войны царское правитель­ство увеличило прямые и косвенные налоги и ввело новые. Был по­вышен налог на землю и наследство, на зрелища. Введен налог на лиц, освобожденных от воинской повинности, налоги на пассажиров железных дорог и на грузы. Увеличены косвенные налоги на товары первой необходимости — сахар, спички, керосин; повышалась квар­тирная плата, стоимость проезда в городском транспорте. Таким об­разом, бремя новых налогов ложилось в основном на плечи трудя­щихся.

Гражданское право. В военное время были внесены некоторые изменения в регулирование права частной собственности. Вводилась гужевая и автомобильная повинность. Для обеспечения нужд армии и флота широко применялись реквизиции продовольственных запа­сов, проводилось принудительное отчуждение сырья. Был воспрещен вывоз за границу лошадей, хлеба, мяса, овощей и других продуктов, а также различных видов промышленного сырья (металлов, руды). Все промышленные предприятия обязывались выполнять в первую очередь военные заказы, размещение которых проводилось в прину­дительном порядке.

Был издан ряд указов о приостановлении взысканий по векселям в местностях, объявленных на военном положении; военнообязанным, призванным в действующую армию, разрешалось расторгать дого­воры найма квартир. Просроченные заклады этих лиц не могли про­даваться с аукциона до конца войны. Было введено страхование мор­ских судов, грузов и фрахта от военной опасности.

Трудовое законодательство. В период войны царизм, проводив­ший политику содействия буржуазии и защиты ее интересов, ликви­дировал ту незначительную нормативную регламентацию фабрич­но-заводского труда, которая являлась, хотя и формальным, ограничением эксплуатации. В 1915 г. Советом министров было из­дано Положение о ликвидации ограничений использования детско­го и женского труда и привлечения детей на сверхурочные работы, а через некоторое время был опубликован перечень работ, на которые могли привлекаться женщины и дети, не достигшие 15 лет, в камен­ноугольной промышленности. Хотя это законодательство касалось лишь предприятий, выполнявших военные заказы, фактически им пользовались все капиталисты. И кроме того, в то время на предпри­ятиях, выполнявших заказы военного ведомства, работало подавля­ющее большинство рабочих.

Уголовное право. Законом от 14 ноября 1914 г. были внесены из­менения и дополнения в Воинский устав о наказаниях 1869 г. По это­му закону военнослужащие, виновные в поставке и отпуске недобро­качественного оружия, боеприпасов, продовольствия, медикаментов, подвергались уголовному наказанию. Умышленное совершение та­ких деяний в военное время каралось строгими мерами, вплоть до лишения всех прав состояния и ссылки на каторжные работы на срок от 15 до 20 лет или без срока.

В обстановке растущего революционного движения в армии 12 января 1916г. был принят указ об изменении Воинского устава о наказаниях за дезертирство, самовольную отлучку и уклонение от не­сения военной службы, который ужесточал уголовную ответствен­ность за эти виды преступлений. Виновные в побеге со службы в во­енное время подвергались лишению всех прав состояния и ссылке на каторжные работы от 4 до 20 лет или без срока либо смертной казни. Лица, совершившие побег к неприятелю или пытавшиеся его совер­шить, подвергались лишению всех прав состояния и смертной казни.

* * *

Война внесла определенные изменения в государственный меха­низм и право Российской империи, однако они не были принципи­альными и даже сколько-нибудь существенными. Вновь созданные государственные и полугосударственные органы лишь дополняли сложный бюрократический аппарат, часто работавший на холостом ходу. Вместе с тем в годы войны возросло влияние буржуазии на го­сударственное управление, развивался процесс сращивания государ­ства и монополий. Буржуазия рвалась к власти. Но в годы войны обос­трились и всякого рода противоречия, характерные для тогдашней России,— противоречия между трудом и капиталом, борьба кресть­ян за землю, национальные конфликты. В стране назревала револю­ционная ситуация.

Глава 20. Государство и право в период Февральской революции (февраль — октябрь 1917 г.)

В феврале 1917 г. в России началась вторая буржуазно-демокра­тическая революция. В отличие от первой она закончилась победой — свержением царизма. Российское государство сделало новый шаг на пути превращения из феодального в буржуазное.

§ 1. Государственный строй

В результате Февральской буржуазно-демократической револю­ции произошли существенные изменения в государственном строе России. Прежде всего изменилась форма правления, в этом отноше­нии Россия догнала передовые капиталистические страны. На смену царской монархии пришла буржуазная республика, которая факти­чески установилась с первых дней после свержения самодержавия. Официально республика в России была провозглашена только 1 сен­тября 1917 г буржуазным Временным правительством, но оконча­тельно решить этот вопрос надлежало Учредительному собранию. Правые партии еще надеялись при помощи Учредительного собра­ния восстановить монархическую форму правления. Об абсолютной монархии в условиях развития революции не могло быть и речи, саму буржуазию это также не устраивало. Однако надежды на установле­ние в России конституционной монархии у лидеров буржуазных пар­тий сохранялись на протяжении всего периода от февраля к октябрю.

Высшим органом государственного управления в стране стало Временное правительство, призванное осуществлять исполнительно-распорядительные функции впредь до созыва Учредительного собра­ния, которое и должно было окончательно определить конструкцию власти и государственного управления. Функции и полномочия Вре­менного правительства никем не определялись, фактически оно вре­менно выполняло также функции высшего органа государственной власти (в том числе законодательные), поскольку таковой после по­беды революции отсутствовал.

Временное правительство первого состава считало себя преемни­ком старой власти. Не случайно оно 7 марта 1917 г. на заседании Се­ната приняло присягу, подчеркнув тем самым, что оно как бы про­должало дело царского Совета министров. Возглавил Временное пра­вительство князь Львов, назначенный на должность председателя Совета министров царем одновременно с подписанием акта об отре­чении.

На роль временного главы государства претендовал Временный комитет Государственной думы. Однако Временное правительство высшим органом государственной власти в стране считало Сенат. Оно установило правило, согласно которому каждый новый министр пред­ставлялся на утверждение Сенату. Правда, Временному комитету Государственной думы удалось добиться того, что список нового со­става при изменениях в правительстве давали ему на утверждение.

Оформление членов правительства через Сенат представляло со­бой чистейшую формальность. Он не имел никакого значения в созда­нии механизма новой власти и управления. Реальное влияние на оформ­ление правительства оказывали Петроградский Совет рабочих и сол­датских депутатов, ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов.

Положение Временного правительства на протяжении всего пе­риода отличалось крайней неустойчивостью. Часто изменялся его состав, что приводило к так называемой министерской чехарде, к не­возможности последовательно проводить какую-либо определенную линию в государственном управлении. Все время шли поиски наибо­лее приемлемых форм приспособления правительства к продолжав­шемуся революционному движению народных масс. Одной из форм такого реагирования являлись коалиционные составы правительст­ва, когда в него входили министры-социалисты.

Крайняя неустойчивость правительственных органов лишала бур­жуазию возможности проводить в жизнь то, что соответствовало ее интересам, революционная ситуация в стране вынуждала идти на ком­промиссы, ей приходилось считаться с интересами и требованиями трудящихся классов. ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов и Петроградский Совет (до перехода его к большевикам) не достав­ляли буржуазии особых огорчений. С ними лидеры буржуазных партий легко договаривались. Буржуазия панически боялась боль­шевиков и руководимого ими движения народных масс.

Коалиционные составы правительства не могли обеспечить устойчивость Временного правительства. Такие правительства воз­никали потому, что под давлением революционного движения масс буржуазия не могла, хотя этого очень хотела, одна оставаться у влас­ти, а мелкобуржуазные партии имели реальную возможность взять на себя ответственность за государство, но боялись властвовать одни, без буржуазии.

В советской литературе встречалось утверждение, что после Фев­ральской революции в госаппарате ничего не изменилось. Подобное утверждение не имеет оснований. Движение народных масс стало мощным, и не было силы, которая могла бы остановить демократи­ческие преобразования. Это оказало влияние и на госаппарат. Вре­менное правительство делало отчаянные усилия для сохранения в неприкосновенности царского государственного аппарата, который в основном устраивал буржуазию, поскольку в его организации на­шел отражение многовековой опыт подавления эксплуатируемых масс. Революционный народ решал этот вопрос иначе. Он начал ло­мать наиболее ненавистные трудящимся учреждения царского ре­жима. Пролетариат начал разбивать царский государственный ап­парат, и в первую очередь полицию и жандармерию.

Временное правительство, хотя и стремилось сохранить в непри­косновенности старую государственную машину, вынуждено было санкционировать многое из того, что уже совершилось в результате революционных действий народных масс. Последовало упразднение департамента полиции, отдельного корпуса жандармов, охранных отделений. Кроме того, пришлось упразднить также Особое присут­ствие правительствующего сената, так как орган, который расправ­лялся с революционерами и демократическими деятелями, особенно ненавидели народные массы. К значительным достижениям относи­лось исчезновение в России старой системы политического сыска. Временное правительство не делало даже попытки вновь создать сис­тему этих органов, так как понимало, что в условиях революционно­го подъема такое мероприятие привело бы к немедленному краху власти буржуазии.

Взамен Департамента полиции Временное правительство созда­ло в системе Министерства внутренних дел новый орган, который сначала назывался Главным управлением общественной полиции, а затем Главным управлением по делам милиции. Многие чиновники бывшего Департамента полиции, в том числе и те, которые занима­лись политическим сыском, оставались работать в новом учрежде­нии, которое по своему составу и методам деятельности было весьма реакционным. Революционные и демократические элементы (особен­но большевики), представители трудящихся классов не допускались в Главное управление по делам милиции.

Временное правительство было вынуждено немедленно ликвиди­ровать такие одиозные звенья старого режима, как министерство императорского двора и канцелярию царя. Государственная дума и Государственный совет длительное время бездействовали, даже не собирались, но были упразднены только 6 октября 1917 г.

После свержения царизма бывший император Николай П с семьей содержался в роскошном дворце Царского Села, хотя народ требо­вал, чтобы его поместили в Петропавловскую крепость. Делались попытки отправить бывшего царя с семьей в Англию, но переговоры но этому вопросу закончились отказом со стороны правительства Англии, которое испугалось сопротивления парламента и обществен­ности. Николай Романов с семьей так и оставался в Царском Селе под охраной гвардии. Сохранялся в миниатюре двор бывшего мо­нарха, что требовало весьма значительных расходов. Под давлением народа Временное правительство вынуждено было сослать царскую семью в Тобольск.

Временное правительство создает некоторые новые звенья цен­трального государственного аппарата. Проблема правового регули­рования трудовых отношении вызвала необходимость появления Министерства труда. Оно не ставило своей задачей вводить 8-часо­вой рабочий день, увеличить зарплату рабочим, проводить другие ме­роприятия по улучшению условий работы на заводах и фабриках. Ос­новная функция этого министерства состояла в том, чтобы прими­рять рабочих с предпринимателями. В этом направлении готовились проекты нового законодательства.

Среди новых министерств создаются Министерство продоволь­ствия и Министерство призрения (ведало благотворительными уч­реждениями). Обстановка вызывала озабоченность правительства со­стоянием народного хозяйства страны. В этих целях учреждаются Экономический совет — для выработки общих планов организации народного хозяйства, Главный экономический комитет — для регу­лирования хозяйственной жизни страны. Однако эти учреждения ока­зались бесполезными, так как подобные "меры не могли остановить дальнейший развал народного хозяйства.

В августе был упразднен Святейший Синод и должность обер-прокурора Синода. Взамен возникло Министерство вероисповеданий, которое состояло из Департамента по делам православной церкви и Департамента по делам иноверческих религий. По существу сохраня­лось прежнее учреждение, только под другим названием.

В марте 1917 г. при Министерстве юстиции учреждается так на­зываемая Чрезвычайная следственная комиссия для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и других высших должностных лиц. Результаты ра­боты комиссии нашли отражение в опубликованном сборнике доку­ментов под названием «Падение царского режима». В нем помещались результаты допросов (а иногда и сам ход допросов) ряда высших чи­новников — прежде всего бывших министров внутренних дел и быв­ших директоров Департамента полиции. Комиссия интересовалась главным образом деятельностью политического сыска, связями дво­ра с Германией, а также другими вопросами, которые компромети­ровали бывшего царя и его окружение. Работа комиссии имела целью показать населению, что Временное правительство хочет разобрать­ся в злоупотреблениях должностных лиц царского режима. Некото­рых бывших чиновников арестовали, а затем освободили по моти­вам отсутствия в их действиях составов преступлений, так как их поведение соответствовало действующим тогда законам. Подобный вывод комиссии, безусловно, противоречил революционному правосознанию трудящихся классов. По мнению Керенского отсут­ствовали основания и для суда над бывшим царем.

Временное правительство создало также специальную комиссию по расследованию фактов противоправительственных выступлений в Петрограде 3—4 июля 1917 г. На образование комиссии дали согла­сие лидеры эсеро-меньшевистского ЦИКа, которые сами вошли в ее состав. Основная ее задача заключалась в организации преследова­ния наиболее видных деятелей партии большевиков. В этот период правительство разгромило редакцию газеты «Правда», отдало при­каз об аресте В. И. Ленина, который в связи с этим перешел на неле­гальное положение. Некоторых большевиков арестовали и держали в тюрьме. Созданием комиссии делалась попытка юридически обос­новать расправу с руководителями большевистской партии.

Временное правительство не успело провести Учредительного собрания. Было лишь создано Особое совещание, подготовившее из­бирательный закон, и назначен срок выборов на ноябрь. Однако уси­лившееся после корниловского мятежа требование ускорить созыв Учредительного собрания и готовящийся II Всероссийский съезд Со­ветов рабочих и солдатских депутатов заставили Временное прави­тельство применить отвлекающий маневр. 14 сентября 1917 г. было созвано Демократическое совещание. На нем присутствовали глав­ным образом представители земских, буржуазных и мелкобуржуаз­ных организаций. Представители партии большевиков. Советов и фабзавкомов были в явном меньшинстве. Совещание преследовало две основные цели: 1) отсрочить созыв очередного съезда Советов рабочих и солдатских депутатов; 2) отсрочить созыв Учредительного собрания до окончания войны, о чем втайне мечтали, по свидетельст­ву управляющего делами Временного правительства В. Д. Набокова, его члены.

Совещание оказало существенную помощь буржуазному прави­тельству, высказавшись за создание третьего коалиционного Времен­ного правительства. Оно избрало постоянно действующий орган — Временный Совет Республики или Предпарламент — для осуществле­ния контроля за деятельностью Временного правительства в составе 555 человек. В незначительном количестве в него вошли и большеви­ки, подавляющее же большинство там имели буржуазные и мелко­буржуазные партии. Этот орган не имел никакого значения. Буржуа­зия создала его с целью обмана масс, создания иллюзии участия ши­роких слоев населения в государственных делах. В данном случае бур­жуазия и Временное правительство рассчитывали на веру масс в то, что если появился Предпарламент, то скоро будет и Парламент.

В условиях нарастания революционного подъема ЦК партии боль­шевиков счел ошибочным участие в Предпарламенте. На первом же заседании 7 октября 1917 г. большевистская фракция покинула этот орган.

Определенные изменения произошли и в местном управлении. Временному правительству пришлось упразднить должности генерал-губернаторов, градоначальников, становых приставов, земских на­чальников. Вместо них органами государственного управления ста­ли губернские, городские и уездные комиссары Временного прави­тельства. Формально губернские комиссары наделялись примерно такими же правами, какие раньше имели губернаторы. В действитель­ности же их положение было крайне неустойчивым, так как им при­ходилось преодолевать сопротивление органов местного самоуправ­ления, Советов и других революционных организаций. Временному правительству приходилось часто менять комиссаров, так как они не справлялись с обязанностями по проведению на местах в жизнь тре­бований буржуазии. Комиссары комплектовались из буржуазных и мелкобуржуазных элементов. На эти должности подлинно револю­ционные деятели не назначались. Так, губернские комиссары по пар­тийной принадлежности распределялись следующим образом: эсеров — 13, кадетов — 11, прогрессистов — 6, меньшевиков — 5, народных социалистов — 3, октябристов — 1, беспартийных — 2. В большинстве случаев комиссарами являлись земские деятели и при­сяжные поверенные.

После победы буржуазно-демократической революции на местах возрастает роль местных земских и городских органов самоуправле­ния. Идет процесс их дальнейшей демократизации. Создаются волост­ные земские собрания и управы, упраздняются волостные сходы и правления, а также волостные суды. В городах с населением более 150 тыс. человек учреждались районные думы и управы, руководили этими учреждениями советы дум этих городов.

В местные органы самоуправления входило много демократичес­ких деятелей, там были и большевики. В связи с тем что в местных органах милиции Временного правительства имелось много демок­ратических элементов, она в большинстве случаев занимала нейтраль­ную позицию либо сочувственно относилась к трудящимся.

Партия большевиков, конечно, пыталась овладеть правитель­ственной милицией и привлечь ее на сторону революционного наро­да. В результате некоторые комиссариаты милиции Петрограда возглавляли большевики. В Минске во главе городской милиции Вре­менного правительства стоял видный деятель большевистской пар­тии М. В. Фрунзе. Большевики возглавляли также комиссариаты ми­лиции в ряде городов Сибири. На местах сложилось такое положение, что Временное правительство не могло использовать милицию для подавления революционного движения народных масс.

Некоторые изменения произошли в судебной системе. Прежде всего последовало упразднение института земских начальников и суда с сословными представителями, но в целом судебная система остава­лась почти прежней, в ее основе лежали Судебные уставы 1864 г.

Временному правительству пришлось все же пойти на уступки и санкционировать создание революционных судов, возникших по ини­циативе трудящихся масс. Приказом министра юстиции от 3 марта 1917 г. в Петрограде учреждались временные суды, которые действо­вали в составе мирового судьи (председатель) и двух представителей от армии и рабочих. Все вопросы в суде решались большинством го­лосов, ибо все его члены имели равные процессуальные права. Су­дебное разбирательство было устным и гласным, приговоры вступа­ли в законную силу немедленно и обжалованию не подлежали. Одна­ко министр юстиции в порядке надзора мог отменить любой приго­вор временного суда. Просуществовали временные суды недолго, поскольку их деятельность противоречила интересам буржуазии.

Временное правительство не пыталось сломать систему царских тюремных учреждений, но было вынуждено несколько смягчить ре­жим отбывания наказания в местах заключения. Последовала отме­на наказаний розгами, одевания наручников и кандалов, применение смирительной рубашки. Отстранялись от работы наиболее реакци­онные тюремные служащие, но существенной чистки тюремного пер­сонала не проводилось. Личный состав работников мест заключения в основном сохранился.

В связи с ростом массового движения крестьян, которые требо­вали решения аграрного вопроса, а во многих случаях самочинно захватывали помещичьи земли, в апреле 1917 г. Временное прави­тельство сделало попытку утихомирить крестьян путем создания в стране разветвленной системы земельных комитетов. Их главная за­дача заключалась в сборе материала для подготовки законопроекта по земельному вопросу, который предполагалось предложить на рас­смотрение Учредительного собрания. Создав видимость заботы о крестьянах, буржуазия и помещики надеялись их успокоить, отвлечь от самочинных действий. В главный, губернские и уездные земель­ные комитеты входили представители реакционного чиновничества и мелкой буржуазии, которые поддерживали Временное правитель­ство. Однако в отношении низового, самого массового звена — во­лостных земельных комитетов — буржуазия и помещики просчитались. Они оказались в большинстве крестьянскими. Большевики поддер­живали эти комитеты, которые возглавляли борьбу крестьян за землю.

Стремясь вырвать инициативу из рук Советов и профсоюзов, выдвигавших требования об улучшении продовольственного дела в стране, Временное правительство в мае 1917г. создало широкую сеть продовольственных органов на местах (губернские, уездные, городс­кие и волостные продовольственные комитеты), в которых преобла­дали представители буржуазии. Была введена хлебная монополия, имевшая целью ограничить спекулятивные возможности частников. Однако в комитетах сидели те же частники.

Несмотря на огромное количество продовольственных органов, их полезная деятельность равнялась нулю. Функционировал развет­вленный бюрократический аппарат, который погряз в бумажной во­локите и не был способен к каким-либо полезным действиям. Только в европейской части России функционировали 49 губернских, 501 уездный, 627 городских, 1052 волостных комитета. Вся эта махина практически ничего не сделала. Создавалась только видимость забо­ты о продовольственных нуждах населения. А продовольственный кризис все больше обострялся и усугублялся. Приближалась немину­емая катастрофа, назревал голод.

§ 2. Право

У буржуазии не было намерений коренным образом ломать пра­во, действовавшее во времена царизма. Оно могло выполнять волю и нового господствующего класса. Идеологи буржуазии в обоснование отказа Временного правительства от существенных шагов по изме­нению законодательства выдвинули идею непрерывности правопо­рядка, согласно которой в государстве должно сохраняться действие старых законов вплоть до созыва Учредительного собрания. Только оно правомочно внести те или иные изменения в законодательство.

Оставались в силе основные источники права, которые действо­вали при царизме. Все же в области государственного права произош­ли существенные изменения, которые вводились иногда путем при­нятия Временным правительством соответствующих актов. Иногда оно санкционировало то, что уже было совершено непосредственно действиями революционных масс. Таким образом, наиболее одиоз­ные монархические законы отменялись, вступали в действие новые правовые нормы.

Прежде всего последовала отмена Основных государственных законов 1906 г., которые подробно регламентировали права импера­тора, имущественные и другие права императорской семьи, закреп­ляли сложившуюся при царе организацию государственного аппара­та, права и обязанности важнейших центральных государственных органов.

Временное правительство разработало и утвердило Положение о выборах в Учредительное собрание, исходившее из принципов все­общего равного прямого и тайного голосования, наиболее демокра­тичное для своего времени.

Неизмеримо увеличился по сравнению с прошлым объем прав граждан. В первые дни и месяцы после победы Февральской буржу­азно-демократической революции российские граждане получили весьма широкие политические права: свободу слова, печати, собра­ний, демонстраций и др. Некоторые из политических свобод предус­матривались еще царским законодательством, но в условиях цариз­ма они осуществлялись с большими препятствиями.

Буржуазия после ликвидации двоевластия стремится ограничить те политические свободы, которыми народные массы стали пользо­ваться после победы буржуазно-демократической революции. 28 июля 1917г. Временное правительство предоставило военному министру и министру внутренних дел право не допускать и закрывать всякие со­брания и съезды, которые нецелесообразны по мотивам военной и государственной безопасности. Одной из причин принятия этих мер являлось стремление поставить в нелегальное положение VI съезд РСДРП(б).

Временное правительство не стремилось к установлению полно­го равноправия граждан России. Сохранялось сословное деление в обществе и связанные с этим привилегии. Оставались незыблемыми различные титулы и звания (граф, князь и др.).

Буржуазному правительству пришлось узаконить созданные ре­волюционным творчеством пролетариата фабрично-заводские коми­теты как органы рабочего представительства. Однако в соответству­ющем законодательном акте ограничивались функции фабзавкомов, которые в связи с этим были вынуждены многие мероприятия прово­дить явочным порядком (установление рабочего контроля за произ­водством и распределением, введение 8-часового рабочего дня на предприятиях и др.).

Временное правительство создало специальный орган — Юриди­ческое совещание, на которое возлагалась выработка проектов наи­более важных законодательных актов, в том числе и к предстояще­му, но все время откладываемому Всероссийскому Учредительному собранию. Первоначально Юридическое совещание занялось подго­товкой положения о выборах в Учредительное собрание, потом для этого был создан специальный орган — Особое совещание. Юриди­ческое совещание собирало материалы, выясняло мнение различных общественных слоев, обсуждало в комиссиях отдельные вопросы, име­ющие значение для законодательства.

Юридическое совещание образовало комиссию, состоящую из специалистов в области государственного права для подготовки тек­ста проекта конституции. Комиссия подготовила проект, которому не суждено было стать законом. По проекту Россия объявлялась рес­публикой во главе с президентом, избираемым непосредственно Учредительным собранием. Предполагался также двухпалатный парламент. Права президента в проекте очень напоминали компетенцию царя, предусмотренную Основными законами Российской империи 1906 г. Верхняя и нижняя палаты были похожи на Государственный совет и Государственную думу. Комиссия Юридического совещания за основу взяла царское законодательство, но несколько изменила его.

По требованию масс Временное правительство 12 марта 1917 г. отменило смертную казнь с заменой ее срочной или пожизненной ка­торгой. После июльских событий правительство усиливает репрес­сии в отношении военнослужащих, не желающих продолжать кро­вопролитную войну. 12 июля 1917 г. последовало введение смертной казни на фронте за ряд государственных и воинских преступлений. Одновременно создавались так называемые военно-революционные суды для применения немедленной репрессии в отношении револю­ционно настроенных военнослужащих. В этих судах практически от­сутствовало право обвиняемого на защиту, устанавливалась чрезвы­чайно упрощенная процедура рассмотрения уголовных дел, приго­воры не подлежали обжалованию.

С точки зрения буржуазии идеальными в области уголовного пра­ва и уголовного процесса являлись разработанные еще при царизме Уголовное уложение 1903 г. и Судебные уставы 1864 г. По мнению Юридического совещания, требовалось лишь немного улучшить текст отдельных статей. Пока же на практике следственным органам и су­дам рекомендовалось применять эти документы в прежних редак­циях.

Некоторые изменения в уголовное законодательство Временное правительство все же внесло. В июле—августе 1917 г. усиливаются уголовные репрессии по ряду преступлений. К ним относились при­зывы к убийству, разбою, грабежу и другим тяжким преступлениям. Устанавливалась уголовная ответственность (каторга) за агитацию против политики правительства. Аналогичную цель преследовали также такие новые составы преступления, как призыв к дезорганиза­ции, анархии.

Закон от 19 июля 1917 г. установил уголовную ответственность за забастовки железнодорожников.

2 августа 1917 г. военный министр и министр внутренних дел получили право в административном порядке арестовывать и вы­сылать лиц, действия которых будут признаны опасными. Устанав­ливая эти меры, правительство подготавливало мероприятия по очистке Петрограда от нежелательных элементов путем высылки многих тысяч революционно настроенных рабочих. Такие меры Временному правительству все же не удалось провести, но многих большевиков на основании закона от 2 августа 1917 г. арестовали и содержали в тюрьме.

4 августа 1917г. Временное правительство приняло еще один за­кон об усилении уголовной ответственности (пожизненная или сроч­ная каторга) за насильственное посягательство на изменение сущест­вующего строя в России. Вполне ясно, что этот закон предусматри­вал прежде всего расправу с большевиками.

Путем усиления уголовной репрессии Временное правительство делает безуспешную попытку остановить развитие революционного движения в стране, предотвратить надвигающуюся социалистическую революцию.

§ 3. Возрождение Советов

Почти одновременно с возникновением Временного правитель­ства, даже несколько раньше, складывается другая, принципиально отличная система органов власти. 27 февраля 1917 г., когда депутаты распущенной царем Думы размышляли над тем, что им делать, в том же Таврическом дворце, только в другом его крыле, начали соби­раться депутаты Петроградского Совета. Если Временное правитель­ство стремилось обеспечить юридическую преемственность с цариз­мом, советы 1917 г. возродили ту идею, которая возникла в массах еще в 1905 г.

Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов стал пер­вым органом революционной власти. Но вслед за ним, и очень ско­ро, по всей стране создаются Советы рабочих, солдатских, крестьян­ских и разных других депутатов. Первоначально Петроградский Со­вет выполнял функции руководителя советской системы. Однако ско­ро эта система стала упорядочиваться. Советы возникали в отдель­ных населенных пунктах, гарнизонах, воинских частях, в том числе и на фронте, хотя носили порой разные наименования. Вскоре возни­кла известная тенденция к их объединению, консолидации, созданию именно системы органов. Так, например, сельские советы одной во­лости решали созвать свой волостной съезд. Советы нескольких во­лостей, в свою очередь, собирались на уездные съезды советов, а уездные — на губернский. В конце концов были созваны всероссий­ские съезды советов.

В отличие от советов 1905 г. новые советы сразу стали создавать­ся как объединенные: если раньше существовали отдельно советы рабочих, солдатских, крестьянских депутатов, то новый Петроградский Совет сразу объединил рабочих и солдат. Другие советы последова­ли его примеру. Полного объединения всех родов советов, правда, не произошло, но скоро сложились две основные системы: советы рабочих и солдатских депутатов и крестьянские советы. Конечно, строгого разграничения между этими системами не было, но тем не менее во всероссийском масштабе сложились руководящие органы именно по названным объединениям. В мае 1917 г. был созван Все­российский съезд крестьянских советов, а в июне — советов рабочих и солдатских депутатов.

Советы создавали свои исполнительные органы — исполнитель­ные комитеты. Это касалось и съездов советов. Поскольку съезды советов — волостные, уездные, губернские — позаседав, распускали своих депутатов по домам, то возникла потребность в постоянно дей­ствующем органе, который исполнял бы их решения. Так возникли уездные, губернские и иные исполнительные комитеты советов. Во главе обеих систем стали соответственно Центральный Исполнитель­ный Комитет крестьянских Советов и ЦИК Советов рабочих и со­лдатских депутатов, избранные названными съездами.

Все советские органы были выборными. Выборы проходили в порядке, который подсказывало народное творчество, то есть пер­воначально без каких-то особых правил. Постепенно жизнь выраба­тывала такие правила, которые потом сложились в более или менее упорядоченное избирательное право.

Первые советы рабочих депутатов обычно избирались по пред­приятиям, на собраниях трудовых коллективов, в которых иногда участвовали, а иногда и не участвовали служащие. Солдатские коми­теты избирались по воинским подразделениям и частям, крестьянс­кие советы — на сельских сходах. Таким образом складывалась из­бирательная система, при которой избирали и избирались все трудя­щиеся, но в выборах не участвовала буржуазия (кроме сельских Со­ветов, в выборах которых участвовали все крестьяне, в том числе и зажиточные). Мы видим, что новое избирательное право формиро­валось как классовое, а не общенародное. Трудящиеся в рамках сво­его класса обладали всеобщим избирательным правом, независимо от пола, национальности, вероисповедания и всех других цензов, кро­ме, пожалуй, возрастного, который был достаточно зыбким.

Что касается принципа равенства избирателей, то его трудно было соблюсти в условиях, когда нормы представительства во всех сове­тах были достаточно пестрыми. Постепенное формирование систе­мы советов снизу вверх привело и к возникновению принципа мно­гоступенчатых выборов — от сельсоветов до Всероссийского съезда Советов. Порядок голосования тоже был различным. Чаще, однако, применялось открытое голосование, обусловленное массовой негра­мотностью трудящихся, а также митинговым характером первых из­бирательных собраний.

Советы, рожденные революцией, сразу стали органами власти. При этом сложилась своеобразная ситуация, когда Временному правительству принадлежала номинальная власть, а Советам — фак­тическая. Сложилось известное двоевластие. Правда, А.Ф. Керенс­кий в своих мемуарах с раздражением утверждал, что никакого дво­евластия не было, просто Советы «мешали» Временному правитель­ству.* Такое утверждение содержит в себе, однако, элемент призна­ния: если «мешали», то, значит, могли мешать, т.е. были какой-то силой.

 

 

И действительно, в первые месяцы революции советы стали ре­альными хозяевами на предприятиях, транспорте, в воинских частях. Впрочем, со временем власть стала все больше переходить от Советов к органам Временного правительства, и это было сделано не без воли руководства самих Советов.

Дело тут в партийном составе этого руководства. Первое время в советах господствовали две социалистические, но очень умеренные партии — социалисты-революционеры (эсеры) и социал-демократы (меньшевики). Они старались не ссориться с буржуазными партиями. Вскоре эсеры и меньшевики даже вошли в состав Временного прави­тельства, создав коалицию с министрами-капиталистами. Не случайно и I Съезд Советов рабочих и солдатских депутатов высказался в под­держку Временного правительства. В этой связи грех жаловаться А.Ф. Керенскому, что Советы ему мешали, когда он стал премьером.

Но уже весной 1917г. постепенно начинается большевизация со­ветов. Народные массы, разочарованные Февральской революцией, которая не дала им ни мира, ни земли, ни хлеба, все больше револю­ционизируются, что отталкивает их от партии умеренных и привле­кает к более радикальным организациям. Этот процесс усиливается в августе — сентябре, показателем чего стал, например, переход сове­тов Москвы, Петрограда в руки большевиков. Один из наиболее вид­ных лидеров большевистской партии Л.Д. Троцкий (Бронштейн) стал председателем Петросовета.

Полевение Советов означало, что на них можно было делать став­ку в политической борьбе, и большевики не преминули этим восполь­зоваться. Лозунг «Вся власть Советам!», от которого большевики на время отказались, вновь встал в повестку дня и был реализован в ок­тябре 1917 г.

* * *

В результате Февральской революции Россия сделала новый шаг на пути превращения в буржуазное государство, хотя многочислен­ные пережитки феодализма еще сохранялись и были попутно устра­нены лишь Октябрьской революцией.

Коренным образом изменилась форма правления. Россия стала сначала монархией без монарха, а затем была провозглашена рес­публикой.

Форма государственного единства не претерпела сколько-нибудь заметных изменений. В России в принципе сохранялся бюрократи­ческий унитаризм. Временное правительство стремилось сохранить единую и неделимую Россию, хотя в стране развивалось движение за независимость, федерацию, автономию многочисленных народов павшей империи.

Переход власти от феодалов к буржуазии, как известно, не требу­ет обязательного слома феодального государства. Поскольку задачи и функции феодального и буржуазного эксплуататорского государ­ства сходны, достаточно простого приспособления государства к но­вым условиям. Однако в России благодаря широкому размаху революции, активному участию в ней народных масс, руководящей роли рабочего класса были упразднены многие старые органы и целые их системы, особенно те, которые были связаны непосредственно с уг­нетением трудящихся.

Правовая система России после революции претерпела неболь­шие изменения. Особенно заметны они в сфере государственного пра­ва. Временному правительству пришлось санкционировать завоеван­ные народом в боях демократические права, свободы, которые те­перь стали осуществляться без всяких ограничений. Издание избира­тельных законов для выборов в Учредительное собрание и органы местного самоуправления внесло принципиальные изменения в из­бирательное право, построенное теперь на основе наиболее передо­вых для своего времени принципов буржуазной демократии. Но ис­торические часы этой демократии в России были уже сочтены.

Заключение

Мы рассмотрели развитие государства и права на территории нашей страны от их возникновения до Великой Октябрьской соци­алистической революции. Этот период объединяет при всем его мно­гообразии одна общая черта все государства и правовые системы, существовавшие в то время, базировались на производственных от­ношениях, основанных по преимуществу на принципе частной соб­ственности. Эта собственность была различной при рабовладель­ческом, феодальном и буржуазном строе, хотя, конечно, невозможно выделить в чистом виде тот или иной тип общественных отношений Производственные отношения, основанные на частной соб­ственности, породили и соответствующие противоречия, на кото­рые приходилось реагировать государству правовыми и неправовыми методами.

На развитие государства и права оказали большое влияние не только экономика, но также национальные и религиозные отноше­ния. Исконная полиэтничность Руси, неуклонное расширение терри­тории Российского государства не могли не отразиться на полити­ческом строе и тем более на правовой системе. Введение христианства в Закавказье, мусульманства на Кавказе и в Средней Азии, а особен­но православия на Руси стали значительными вехами на пути разви­тия государства и права в нашей стране Российское государство и право на протяжении веков сложилось как многоконфессиональное при господствующем положении православной религии.

Государство и право в нашей стране возникло двумя основными способами. В Закавказье и Средней Азии этот процесс происходил в основном в классической форме — путем образования рабовладель­ческого государства и права. Однако на большей части территории нашей страны государственность и право возникли другим путем Здесь совершился исторический скачок через формацию, и государ­ство и право сложились сразу как феодальные институты. Наличие или отсутствие рабовладельческого этапа в истории государства и права нельзя считать ни достоинством, ни недостатком, это лишь проявление объективных закономерностей.

История государства и права нашей многонациональной страны есть история государственности и права многих народов, стоявших на разных ступенях развития. Исторические судьбы сложились так, что все они объединились вокруг русского народа, на долю которого выпала высокая миссия создать великое государство. Создание гро­мадного государства, раскинувшегося на одной шестой земного шара, само по себе является великой заслугой русского народа. Оно обеспечило взаимообогащение культур, создало лучшие условия для их мирной жизни, обеспечило стабильность существования.

Конечно, присоединение нерусских народов к России проходило в тех формах, которые были свойственны феодализму во всем мире, хотя в нашей стране были и свои существенные особенности. В боль­шинстве случаев такое присоединение было насильственным. Одна­ко были и случаи добровольного вхождения в состав Российского го­сударства, даже настоятельные просьбы об этом. Многонациональ­ный характер Российской империи и исторический тип государства, а также различный уровень развития ее народов, обусловили вместе с тем определенное неравноправие и даже угнетение, породившее со­ответствующие национально-освободительные движения.

История Русского государства и права занимает центральное мес­то в истории государства и права народов нашей Родины. Государ­ственность русского народа вышла из общей колыбели трех славянс­ких народов. В основе ее лежит история Древнерусского государства. Русский народ, подобно другим народам Европы и Азии, миновал рабовладельческую формацию. Но феодализм здесь просуществовал более тысячи лет. Соответственно феодальный тип государства и пра­ва занимает почти всю дооктябрьскую эпоху развития государства и права России.

Феодальное государство в России прошло все основные истори­ческие формы — раннефеодальное государство, сословно-представительную монархию, абсолютизм. Русская феодальная государствен­ность знает обе формы правления — не только монархию, но и рес­публику. Правда, республики на Руси существовали лишь на стадии раннего феодализма, но на протяжении нескольких веков и в отли­чие от западноевропейских были громадными государствами. Здесь зародились первые представительные органы и даже непосредствен­ное участие народа в управлении, опровергающие мнение о русских как исконных поклонниках монархии. Представительные органы как в центре, так и на местах, возникали затем и в монархической России.

Форма государственного единства прошла путь от государства, связанного лишь отношениями сюзеренитета-вассалитета, до унитар­ного и бюрократически централизованного государства. При этом во все времена в составе России находились районы, обладающие особым правовым статусом, если не подрывающие ее унитаризм, то несколько разнообразившие его формы.

Право России развивалось под влиянием условий жизни народов нашей страны, экономических и иных. Крупными вехами не только в истории нашей Родины, но и во всемирной истории государства и права явились Русская Правда, Соборное Уложение, Свод законов Российской империи.

Вместе с тем правовая система России включила в себя и впитала определенные нормы и институты зарубежного права. Это относит­ся, в частности, и к нормам канонического права — прежде всего православного и мусульманского.

Характерной чертой правовой системы России явилось включе­ние в нее в готовом виде правовых систем тех государств, которые к ней присоединялись. На протяжении десятилетий и даже веков они действовали параллельно с имперским правом, постепенно сливаясь с ним. Тем самым обеспечивался учет региональных и национальных особенностей населения империи.

Институты гражданского права развивались в направлении за­щиты прав собственника, развитие экономики и гражданского обо­рота обусловило все большее усложнение системы договоров, под влиянием канонического права развивались институты наследствен­ного и семейного права. В уголовном праве с самого начала проявля­ется четкая тенденция к защите личности — жизни, здоровья, чести человека. Правда, почти на всем протяжении эпохи уголовное право подходит к человеку с классовых, сословных позиций, различая от­ветственность и по объекту, и по субъекту преступления в зависи­мости от положения того и другого на социальной лестнице. Про­цессуальное право от архаичных институтов, выросших из перво­бытнообщинного строя, развивается до достаточно совершенной системы судебных уставов, стоявших на уровне европейского зако­нодательства.

Характерной чертой истории Российского государства и права является в основном эволюционность развития.

Эволюционные процессы развития государства и права в России были прерваны революционными потрясениями начала XX века. Ве­ликая Октябрьская революция открыла новую главу не только рос­сийской, но и всемирной истории государства и права. В наше время этому событию дается различная оценка. Однако при всех условиях значение Октября как крупнейшего исторического рубежа, заверша­ющего целую эпоху, остается несомненным.

Литература

Памятники права

Памятники русского права. Вып. I—VIII. М., 1952— 1961.

Российское законодательство Х — XX веков. Т. 1 — 9. Под общ. ред. О. И. Чистякова. — М., 1984 — 1994.

Статут Великого княжества Литовского 1529 г. Минск, I960. Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период. Ч. l.M.,1990.

Литературные источники

Витте С. Ю. Воспоминания. В 3-х томах. М., 1960.

Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988.

Деникин А. И. Очерки русской смуты. В 2-х томах. М., 1991.

Дневник П. А. Валуева. В 2-х томах. М., 1961.

Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте //Вопросы истории. М., 1990. № 6—12; 1991. № 1—5.

Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989.

Кропоткин П. А. Записки революционера. М., 1990.

Набоков В. Временное правительство (воспоминания). М., 1991. Повести Древней Руси. Л., 1983.

Родзянко М. В. Крушение империи. Харьков. 1990.

Савенков Б. Записки террориста. М., 1991.

Исследования

Абдулатипов Р. Г., Болтенова Л. Ф., Яров Ю. Ф. Федерализм в истории России: Кн. 1 и 2. М., 1992.

Аврех А. Я. П. А. Столыпин и судьбы реформ в России. М., 1991.

Алексеев Ю. Г. Псковская судная грамота и ее время. Л., 1980.

Алъшиц Л. Н. Начало самодержавия в России. Л., 1988.

Борисов Н. С. Русская церковь в политической борьбе XIV — XV ве­ков. М.,1986.

Буганов В. И., Преображенский А. А., Тихонов Ю. А. Эволюция фео­дализма в России. М., 1980.

Вансявичус С. А. Государственно-правовые институты Великого кня­жества Литовского: по статутам 1529, 1566,1588 гг. Вильнюс, 1981.

Васильева Н. И., Гальперин Г. Б., Королев А. И. Первая российская революция и самодержавие (государственно-правовые проблемы). Л,1975

Введение христианства на Руси. М., 1987.

Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону, 1995.

Гордиенко Н. С. «Крещение Руси»: факты против легенд и мифов. Л., 1986.

Государственные учреждения России XVI — XVIII вв. /Под ред. Н Б. Голиковой. М., 1991.

Давлетшин Г. М.  Волжская Булгария: духовная культура. Казань, 1990.

Егоров Ю. А. История государства и права Эстонской ССР. Таллин, 1981.

Ерошкин Н. П. Крепостническое самодержавие и его политические институты (первая половина XIX века). М., 1980.

Зайончковский П. А. Отмена крепостного права в России. Изд. 2. М., 1960.

Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX века. М., 1978.

Зайончковский П. А. Правительственный аппарат самодержавной Рос­сии в XIX веке. М., 1978.

История государства и права Казахской ССР. Ч. 1. Алма-Ата, 1973.

История государства и права Украинской ССР. Т. 1. Киев, 1987.

Казанцев С.М. История царской прокуратуры. СПб., 1993.

Калньть В. Е. Очерки истории государства и права Латвии в XI — XIX вв. Эпоха феодализма и домонополистического капитализ­ма. Рига.1980.

Карамзин Н. М. История государства Российского. Кн. 1—4. М., 1988—1989.

Ключевский В. О. Соч. В 9-ти томах. М., 1987 — 1990.

Костомаров Н. Севернорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада (история Новгорода, Пскова и Вятки). СПб. 1886.

Лаптева Л. Е. Земские учреждения в России. М., 1993.

Лимонов Ю. А. Владимиро-Суздальская Русь: Очерки социально-по­литической истории. Л.,1987.

Ловмянский Х.  Русь и норманны. М., 1985.

Мавродина Р. М. Киевская Русь и кочевники (печенеги, торки, полов­цы). Л,1983.

Маньков А. Г. Уложение 1649 г. Кодекс феодального права России. Л.,1980.

Молчанов Н. Н. Дипломатия Петра Первого. М., 1984.

Мулукаев Р. С. Полиция в России (IX в. — начало XX в.). Нижний Новгород,1993.

Никольский Н. М.  История русской церкви. М., 1985.

Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В. Пути развития фео­дализма М., 1972.

Носов Н. Е. Становление сословно-представительных учреждении в России. Л., 1969.                              -

Падалка Л. П. Происхождение и значение имени «Русь». Полтава. 1913.

Развитие русского права в XV — пер. пол. XVII в. М., 1986.

Развитие русского права второй половины XVII—XVIII вв. М., 1992.

Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества (XII — XIII вв.). М., 1993.

Сафонов М. М. Проблемы реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII и XIX вв. Л., 1988.

Сахаров А. Н. Дипломатия Святослава. М., 1982.

Свердлов М. Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. Л., 1983.

Седов В. В. Происхождение и ранняя история славян. М., 1979.

Скрынников Р. Г. Иван Грозный. М., 1983.

Смирнов А. П. Волжские булгары. М., 1951.

Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. 1 — 15. М., 1959—1966.

Старцев В. И. Внутренняя политика Временного правительства пер­вого созыва. Л., 1980.

Сукиасян А. Г. Общественно-политический строй и право Армении в эпоху раннего феодализма. Ереван. 1963.

Сургуладзе И. И. История государства и права Грузии. Тбилиси. 1963.

Сыромятников Б. Н. «Регулярное» государство Петра Первого и его идеология. Ч. I. М. — Л., 1943.

Троицкий С. М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. М., 1974.

Троицкий С. М. Россия в XVIII в. Сборник статей и публикаций. М., 1982.

Цатурова М К. Русское семейное право XVI — XVIII вв. М., 1991.

Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государст­ва. М.,1978.

Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства в XVI — XVII вв. М., 1978.

Черменский Е. Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М., 1976.

Шмидт С. О. Становление российского самодержавства. Исследова­ние социально-политической истории Ивана Грозного. М., 1973.

Избашян К. Н. Армянские государства эпохи Багратипов и Византия IX—XI вв. М., 1988.

Юшков С. В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. М., 1949.

Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 1962.

Янин В. Л. Социально-политическая структура Новгорода в свете археологических исследований. Новгородский исторический сбор­ник. Л.,1982.

 

Учебное издание

История отечественного государства и права Часть I

Лицензия ЛР № 040537 от 21 октября 1997 г.

Подписано в печать 16.12.97. Формат 60 х 90/16. Бумага газетная.

Гарнитура Journal. Печать офсетная. Объем 22,5 п .л.

Тираж 10 000 экз. Заказ № 182.

Издательство БЕК. Москва, пр-т Мира, д. 101, оф. 516.

Отпечатано с готового оригинал-макета в типографии И ПО «Полигран» 125438, Москва, Пакгаузное ш. 1.