НЕЗАВИСИМЫЙ ОТКРЫТЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

НЕЗАВИСИМЫЙ ОТКРЫТЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

А.П.Бутенко, А.В.Миронов

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ПОЛИТОЛОГИЯ

В ТЕРМИНАХ И ПОНЯТИЯХ

Рекомендовано Министерством общего и

профессионального образования Российской

Федерации в качестве учебного подобия для

студентов высших учебных, заведений

МОСКВА

1998

ББК 66

Б 93

Рецензенты: Варывдин В.А. к.ф.н., профессор

Клоков В.Я. к.ф.н., доцент

Бутенко А.П., Миронов А.В. Сравнительная полиБ93 тология в терминах и понятиях. Учеб, пособие. - М.:

НОУ, 1998. – 411 с.

Книга представляет собой краткое изложение политологии как современной науки о политике посредством сравнительного анализа ее основных, наиболее часто употребляющихся понятий с позиций отечественной и зарубежной политической мысли. Предназначена для преподавателей, студентов вузов, всех, кто интересуется политикой.

ISBN 5-89505-013-1 ББК 66

ВВЕДЕНИЕ

Предлагаемое читателю пособие "Сравнительная политология в терминах и понятиях" представляет собой изложение политологии как современной науки о политике посредством раскрытия ее основных, наиболее часто употребляемых понятий, путем сравнительного анализа их с позиций отечественных и зарубежных авторов.

Сегодня, когда в стране сломались прежние стереотипы мышления, а новые еще не до конца утвердились, когда имеет место элементарная мировоззренческая дезориентация. особенно нужны не только студентам и преподавателям, но и всем политически грамотным т активным гражданам определенные научные ориентиры в сфере политики, а вместе с тем и представление о мировых стандартах в этой области.

Хлынувший на книжный рынок поток политологической литературы своим многообразием школ, подходов и методов анализа способен скорее сбить с толку неискушенного читателя, чем помочь ему разобраться в сложных вопросах политики. Не иметь представления об этом многообразии взглядов, концепций и политического мышления нельзя, но вместе с тем читатель нуждается в ясных и четких ответах на перед ним вопросы или в возможности выбора вариантов ответов на вопросы.

Стремясь помочь читателю авторы ставят собой задачу познакомить их с многообразием существующих в политологии школ, традиций и течений общественно-политической мысли. В целях развития самостоятельного мышления предлагаются различные варианты позиций и мнений как отечественных, так и зарубежных авторов. Читатель сам должен решить, какой из предлагаемых взглядов более убедителен, аргументирован и приемлем для него.

Особенностью публикаций взглядов западных ученых является ознакомление с их авторскими концепциями в оригинале путем представления фрагментов и материалов из наиболее распространенных и авторитетных зарубежных изданий.

Авторы-составители словаря-справочника выражают искреннюю благодарность всем, кто способствовал подготовке данного издания: А. А. Колядко и Л.В.Фокиной за многоплановую помощь в работе; А.Е.Дементьевой, Ф.Ш.Ошнаковой, Г.К.Ашину за замечания по рукописи, способствовавшие ее улучшению; коллективу преподавателей и слушателей ИППК МГУ, в контакте с которыми сформировались исходные позиции и сама идея словаря-справочника.

АВТОРИТАРИЗМ

АВТОРИТАРИЗМ (от лат.

auctoritas - власть, влияние) - недемократический

политический режим с элементами личной диктатуры.

Личная власть, или диктатура, правителя может быть

ограничена парламентом

(конституционная монархия

в России после 1903 г.) или

внешней коллегиальностью

руководства (власть Н.Хрущева после смерти И.Сталина, власть Л. Брежнева и

К.Черненко в годы застоя).

Если существующие ограничения личной диктатуры

правителя не срабатывают

или их нет, авторитаризм

может выродиться в автократию (от греческого

autokrateia - самодержавие,

самовластие), т.е. политический режим с неограниченным и бесконтрольным полновластием, одного лица

(деспотии Древнего Востока,

империи Рим, Византия, абсолютные монархии Средневековья и Нового времени). Автократическими принято называть также некоторые политические режимы

фашистского типа.

В современных демократических политических системах, связанных с парламентом и многопартийно

стью, где высшая исполнительная власть, в том числе

и личная, (скажем, власть

президента) находится так

или иначе под парламентским контролем, чаще всего

речь идет не о наличии авторитаризма режима личной

власти, а об авторитаристских тенденциях (например

власть генерала де Голля в

V республике)

Это же имеет место и в

том случае, если страна с

парламентской многопартийной демократией в силу

особых условий (экономический кризис развал хозяйства, межнациональные или

межплеменные распри) или

вводит чрезвычайное положение, наделяя конкретное

лицо, представляющее исполнительную власть весьма

широкими полномочиями или

подобное лицо само постепенно, шаг за шагом концентрирует в своих руках основные бразды правления.

На протяжении длительного времени, когда политология как наука не призна

валась в советском общест

ве понятие "авторитаризм"

не использовалось в инструментальных целях С на

АВТОРИТАРИЗМ

чалом перестройки М.Горбачева ситуация стала постепенно изменяться. Ровно за

два года до августовского

путча 1991 г. в "Литературной газете" появилось

интервью двух советских политологов И.Клямкина и

А.Миграняна под интригующим заголовком "Нужна

"железная рука"?", где содержалась едва ли не первая в стране трактовка авторитаризма и его роли в общественном развитии. Интервью вызвало широкие отклики. Но многие не заметили ни того, что А. Мигранян

уже тогда ставил вопрос о

введении чрезвычайного положения ("требуется Комитет национального спасения"), ни того, что, говоря об

авторитаризме, авторы придерживались разных позиций.

И.Клямкин рассматривал

авторитаризм как политический режим "железной руки", являющийся условием

перехода от дорыночной

экономики к товарной, рыночной: "Переход от дотоварной экономики к товарной, - утверждал он, - к

рынку, никогда и нигде, ни у

одного народа не осуществлялся параллельно с демократизацией. Политическим

переменам всегда предшествовало более или менее

длительное господство авторитарных режимов. Это

подтверждает вся мировая

практика и XVIII, и XX века".

В отличие от И.Клямкина, А.Мифанян заявлял,

будто существует нечто вроде закономерности самого

политического развития, что

авторитаризм - условие

перехода, переходный ре-

жим в движении от тоталитаризма к демократии.

"Признать объективную необходимость усиления власти при переходе от тоталитарного режима к демократии вовсе не значит быть в

восторге от авторитаризма.

Но коли переход к демократии - и в этом я глубоко

убежден - лежит только через это..."

Возникшая по поводу

этих толкований дискуссия

не касалась взглядов

И.Клямкина, ибо вряд ли

можно оспаривать вывод,

что беды и катаклизмы первоначального накопления,

если при этом население хотят держать в узде, не давая

конфликтам вылиться в гражданскую войну, требуют

сильной власти (хотя вряд

ли точно говорить об усилении власти при переходе от

тоталитаризма к авторитаризму). Другое дело - позиция А.Миграняна. Многие

быстро заметили отсутствие

логики в его рассуждениях:

не ясно, на каких основаниях

следует считать, что тотали

АВТОРИТАРИЗМ

тарная власть "слабее" авторитарной? А если так, то

можно ли вообще признавать "объективную необходимость усиления власти

при переходе от тоталитарного режима к демократии",

что является исходным

пунктом в рассуждениях

А.Миграняна?

В ходе дискуссии было

показано, что тоталитаризм

и авторитаризм - отнюдь не

демократические формы

правления, но между ними

налицо весьма существенные различия. Это, как говорят в Одессе, "две большие

разницы". Если тоталитаризм характеризуется всеобщим (тотальным) порабощением человека власть

имущими, что приводит в

конце концов к исчезновению грани между политическими и неполитическими

сферами жизни (языкознание, например, становится

политикой), абсолютно вся

деятельность общества оказывается регламентированной, во всем требуется единодушие и единомыслие

("чем меньше своих мнений,

тем больше единомышленников*) то авторитаризм

здесь имеет свои черты

"Авторитарный же режим отмечал А.Мигранян, - хотя

и концентрирует всю власть

в одних руках допускает

размежевание и даже поля

ризацию сил и интересов

При этом не исключаются

определенные элементы

демократии - выборы парламентская борьба. Правда,

все это строго регламентируется". И далее "При авторитарном режиме общество расслаивается и вызревают различные интересы И

вот в тот момент когда носители их готовы кинуться

друг на друга; чтобы перегрызть глотку, "сильная рука" не допускает до этого

Так постоянно создаются

условия для гармонизации

интересов, а значит, для демократических реформ" Не

будем спорить о том, является ли все это "гармонизацией интересов" более

важно другое.

Прежде всего нельзя согласиться с наличием некоторой закономерности, как

считает А.Мигранян, в том

смысле, что история отнюдь

не одновариантна, а потому

трудно предположить, что в

любых условиях авторитаризм как "железная рука"

как твердая власть одного

человека - это единственная возможность для вхождения и в рынок, и в демократию.

Совсем другое дело, если речь идет о том, что сра зу перейти от тоталитаризма

к демократии невозможно

необходимо определенное

АВТОРИТАРИЗМ

время и на разрушение тоталитарных структур, и на

введение демократических,

необходимо время и для перестройки общественного

сознания, для становления

разноплановых предпосылок

или устоев демократии. Из

этого вытекает, что на пути

от тоталитаризма к демократии неизбежно будет какойто этап, когда некоторые тоталитарные опоры и структуры уже рухнули, разрушены, а другие продолжают

функционировать, когда в

одних сферах общество уже

руководствуется демократическими нормами и сознанием, а в других все еще продолжает следовать нормам

и правилам тоталитарного

общества. Однако есть ли

основания политический режим подобного рода считать

авторитаризмом, если это

смесь еще не исчезнувших

устоев тоталитаризма и еще

только становящихся элементов демократизма? Видимо, лучше сказать, что

здесь возникают переходные политические режимы,

сходные с авторитаризмом и

могущие стать причиной

действительного утверждения авторитаризма.

Понятия "авторитарная

власть"* и "тоталитаризм"

очень часто путают, но они

все же означают разные вещи. Авторитарная власть это система правления, при

которой власть осуществляется конфетным лицом при

минимальном участии народа. Этим лицом может быть

и семья - в этом случае авторитарный режим называется абсолютной монархией.

Это может быть какойнибудь социальный класс,

как в странах с либеральной

монархией, где страной правит король, опирающийся на

дворянство; или же элитная

демократия, при которой у

власти находятся несколько

выдающихся личностей. В

качестве такого лица может

выступать и сильная политическая партия, основная

задача которой состоит в

том, чтобы в случае необходимости обеспечить национальную солидарность.

Подобная однопартийная система распространена

в развивающихся странах

Африки, Азии и большей

части Латинской Америки.

Но устанавливается автори

*Данная статья - извлечение из

американского учебника по политологии: Майкл Дж.Роскин и др. Введение в политологию. Нью-Джерси,

1988.

АВТОРИТАРИЗМ

тарная система правления с

помощью армии.

Авторитарное правительство не пытается контролировать все сферы человеческой деятельности,

оно обычно не вмешивается

в экономические, социальные, культурные, религиозные и семейные вопросы.

Философию авторитаризма

резюмировал король Генрих

V в одной из шекспировских

пьес, сказав: "Обязанности

каждого подданного - это

собственность короля, но

душа каждого подданного это его личная собственность".

Однако это отнюдь не

означает, что при авторитарных режимах возможна

личная свобода. Авторитарная власть представляет

общество в виде некой иерархической структуры с

особым звеном управления,

которым руководит один

правитель либо определенная группа. Власть, подчинение и порядок ценятся при

авторитарной системе правления больше, чем свобода,

согласие и участие народа.

Поэтому граждане повинуются законам и платят налоги, не принимая участия в их

обсуждении. Даже если в

авторитарном государстве и

существуют демократические институты, реальной

силы в обществе они не

имеют. Законодательные учреждения в таких государствах не более, чем "печать",

которую ставят на документы, принятые правящей верхушкой. Теория и практика

авторитарного правления

были выражены Людовиком

XIV, который заявил

"Государство - это я!"

Франкистская Испания

1939-1975 гг. являлась

"традиционным авторитарным государством", а не тоталитарным государством,

так как каудильо (руководитель) был заинтересован

больше в политической пассивности и подчинении, чем

в активном участии народа в

осуществлении своих планов. У Франко и ею сторонников не было четком идеологической теории, пресса и

экономика в какой-то степени были свободными

Ж Киркпатрик, политолог и

постоянный представитель

США ори ООН во время

президентства Р. Рейгана

считала, что между тоталитарными и авторитарными

режимами правления существуют четкие различия. Авторитарный режим (как, например, в Аргентине или

Бразилии) допускает некоторые изменения, но как только в стране укореняется тоталитарный режим (например, коммунизм), никакие

изменения уже невозможны.

АВТОРИТАРИЗМ

И Аргентина, и Бразилия в

итоге вернулись в 80-х годах

к демократической системе

правления.

Авторитарная система

правления и развивающиеся

страны. Пожалуй, наиболее

значительным политическим

событием с конца Второй

мировой войны стал распад

бывшей колониальной системы на независимые государства. Большей частью

идеология борьбы за национальную независимость была основана на принципах,

провозглашенных Декларацией независимости США и

французской Декларацией

прав человека и гражданина.

Однако после завоевания

независимости этими государствами демократия там

долго не продержалась. Политическая культура народов, которые не знали самоуправления и самоопределения, плохо сочетается с

политической демократией.

А демократия западного образца характеризуется индивидуализмом, который в

большой степени обусловлен рыночной системой экономики при капитализме, основанной на личной конкуренции. Развивающиеся

страны имеют доиндустриальную, традиционно аграрную экономику, в шторой

семейные и племенные связи значат гораздо больше.

чем личная конкуренция и

самообогащение. Практически во всех этих странах

уровень образования и национального дохода низок, и

большинство населения

просто ведет борьбу за выживание...

Большинство развивающихся стран отвергли и демократию западного образца, и тоталитарно-коммунистический путь развития,

выбрав свой собственный

путь развития, который заключается в господстве в

обществе какой-то одной

партии. В Зимбабве в 1980 г.

было две партии, но вскоре

оказалось, что наличие в

стране двух партий приводит

к вражде племен и к партизанской войне. Р.Мугабе,

лидер наиболее многочисленной партии, при помощи

воинов одного из основных

племен совершил переворот

и установил однопартийную

систему правления, заявив,

что он не видит другого пути

к национальному единству и

что Зимбабве останется демократическим государством

и при однопартийной системе правления. Используя такие же доводы, многие страны третьего мира и сами не

заметили, как превратились

в авторитарные государства.

Они сохраняют относительную стабильность, но дости

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

гается это путем ущемления

политических свобод и свободы прессы, а также с помощью единовластного

правления.

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ - процесс радикального разрушения тоталитарных порядков и перехода к демократическому

устройству общественной

жизни. В зависимости от

специфики разрушаемого

тоталитаризма антитоталитарные революции бывают

антифашистскими, посткоммунистическими и т.п. Наиболее заметный след в истории XX в., его последних

десятилетий оставили антитоталитарные посткоммунистические демократические

революции в Советском

Союзе и других странах

"реального социализма"

Общую природу этих революций, их наиболее фундаментальные черты лучше

всего рассмотреть на примере антитоталитарной революции в бывшем СССР.

Тот революционный процесс преобразований, который обрел характер антитоталитарной посткоммунистической демократической

революции, вырос в СССР

из перестройки М. Горбачева, начатой в апреле 1985 г.

как средство "обновления

социализма". Эта неординарная антитоталитарная

революция имеет две принципиальные особенности.

Во-первых, она развернулась в условиях специфического псевдокоммунистического тоталитаризма, связанного с эволюцией единовластия коммунистической

партии. Во-вторых, она протекала в "первой стране социализма", что существенно

важно: здесь впервые под

видом революционных социалистических преобразований были разрушены общечеловеческие механизмы

прогресса и создано общество казарменного псевдосоциализма - эксплуататорское и угнетательское

общество-монстр, заповедник партийно-государственной бюрократии, находящееся вне прогресса цивилизации, не в экономическом кризисе, а в социальноэкономическом тупике.

Поэтому самая глубокая

сущность развертывающейся в таких условиях революции заключается в разрушении политических и экономических структур, закрепляющих состояние социально-экомического тупика, в возвращении на путь

прогресса. Рассматривая

направленность революции

с этой стороны, нужно подчеркнуть, что по своему

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

объективному смыслу это не процесс реставрации капитализма, хотя есть силы,

которые пытаются превратить ее именно в такое буржуазно-демократическое

преобразование (и после тупикового казарменного псевдосоциализма даже такой

переход прогрессивен). По

объективному историческому содержанию, по природе

сущностных тенденций это

- революция возобновления механизмов прогресса,

разрыва с тупиковой линией

эволюции, возвращения в

лоно развивающейся цивилизации. Очевидно, что такая революция, если ее не

остановит на полпути, гораздо более глубока по своему

социальному содержанию,

чем любой из когда-либо совершавшихся переходов, а

ее конечный итог может быть

весьма впечатляющим.

Если общую антитоталитарную, противотупиковую

направленность рассматриваемых революционных перемен конкретизировать, то

объективное социальноэкономическое содержание

этих революций, взятых в

своих главных чертах, сводится к тому, чтобы, вопервых, покончить с тоталитарными однопартийными

политическими режимами,

для чего необходимо свергнуть господство номенкла

турной бюрократии, которая

здесь узурпировала политическую власть трудящихся, и

возвратить властные функции самому народу; вовторых, разрушить тупиковые экономические структуры мобилизационной экономики и казарменного псевдосоциализма, структуры,

связанные с бюрократическим огосударствлением

средств производства и их

отчуждением от трудящихся;

но, разрушая эти структуры

путем разгосударствления и

приватизации, необходимо

создать смешанную экономику рыночного типа, чтобы таким путем воссоздать

механизмы естественноисторического прогресса,

вывести общество из социально-экономического тупика, возвратить его в лоно

цивилизации; в-третьих,

реализовать материальные,

политические и духовные

интересы большинства,

обеспечить права и свободы

граждан, наций и народов.

Таков объективный смысл

этих революций.

Но, как известно, ход и

исход любой революции зависит не только от объективных причин, лежащих в

ее основе реальных противоречий. Он в огромной мере зависит и от субъективного фактора: общественного

сознания, организованности

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

и борьбы общественнополитических сил. В результате сначала коммунистической, а затем демократической пропаганды в бывших

странах "реального социализма" господствовали и

господствуют мифы, главным из которых является

миф, будто в этих странах

потерпел фиаско социализм.

Однако это - прокоммунистическая ложь, воспроизводящая выводы коммунистических съездов и утверждения партийно-государственной бюрократии о построении в этих странах социализма. Ни один уважающий себя социолог или политолог никогда не согласится с тем, что общество, в

котором и политическая

власть, и средства производства отчуждены от трудящихся (общепризнано, что

именно таким было положение во всех этих странах),

может считаться социалистическим. Однако миф о

крушении здесь социализма,

подорвав влияние социалистической идеи, привел к

тому, что во всех странах

"реального социализма"

трудящиеся временно лишились своей идеологии и

политических партий, выражающих и защищающих их

интересы. Этим не замедлили воспользоваться демократические приверженцы

капитализма, сделавшие

все, чтобы придать революционным преобразованиям

капиталистическую направленность.

Как показывает опыт

стран Восточной Европы,

революции здесь развертывались так. Во-первых, народ одержал победу, низложив тоталитарную власть

возглавляемой коммунистами партийно-государственной бюрократии, но закрепить победу в свою пользу

народу не удалось - отбираемая у номенклатуры политическая власть попала не

в руки трудящихся, а в руки

политической элиты пробуржуазной ориентации. Вовторых, под давлением недовольства масс, отчужденных от средств производства и отвернувшихся от устоев казарменного псевдосоциализма и мобилизационной экономики, совершился

поворот к СМЕШАННОЙ рыночной экономике, способной вывести страну из социально-экономического тупика, вернуть ее в лоно цивилизации, но при этом восстанавливаются капиталистические механизмы прогресса, сохраняющие отчуждение трудящихся от

средств производства. Втретьих, под прессом народного недовольства рухнула

прогнившая бюрократиче

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

ская псевдореализация экономических, политических и

духовных прав трудящихся;

ей на смену приходит обычная система прав и свобод

граждан и наций обычного

буржуазно-демократического

общества.

В бывшем Советском

Союзе события августа 1991

г., означавшие фронтальное

поражение партийно-государственной бюрократии, в

своем развитии привели

страну уже ко второму - декабрьскому - перевороту,

упразднившему СССР и открывшему новый этап в развитии качественных перемен

и вызванном ими распаде

страны. Перемены в России

и других республикахгосударствах по своему ходу

и исходу (разному в разных

государствах) зависят от того, какие общественнополитические силы будут руководить ими, чьи интересы

окажут решающее воздействие на характер преобразований. В России уже произошла смена политической

власти: партократов заменили демократы, стремящиеся сегодня договориться

с частью номенклатуры о

дележе власти и смене

прежней формы эксплуатации - государственно-бюрократической на "новую" капиталистическую. Такой

исход возможен, но не пре

допределен. Если подгоняемое нуждой и бедами первоначального накопления большинство тружеников активно

и сознательно включится в

ход борьбы, защищая свои

коренные интересы, то это

может придать переменам

глубокий революционномассовый характер, нацеленный на преодоление

всех форм отчуждения каждого человека от собственности и власти.

Антитоталитарная революция* - После смерти

Брежнева в 1982 году понимание необходимости перемен, реформ и серьезного

обновления достигло, наконец, политически значимого

размаха. Но уже было потеряно впустую более двух десятилетий. В результате

эффект наследия, которое

необходимо было преодолеть, стал кумулятивным и

массированным.

Единодушие во мнении о

необходимости реформ, являясь на сегодняшний день

компромиссом, маскирует

существенные разногласия

относительно многого в

прошлом. Этот компромисс

*Данная статья - извлечение

из кн Бжевинский 3. Большой провал. Рождение и смерть коммунизма в двадцатом веке Нью-Йорк,

1989

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

имел двойной эффект. С одной стороны, он позволил

открыто и широко критиковать сталинскую эпоху. Благодаря этому советский опыт

и советская модель были

еще более дискредитированы во всем мире. С другой

стороны, увековечивание тоталитарной в основе своей

системы за счет сохранения

не только партии ленинского

образца с её притязанием

на единственно верное постижение законов историй,

но и сохранение основных

институтов государства сталинского типа крайне

уменьшало масштаб потенциальных реформ.

У Горбачева не было

иного выбора, кроме как утверждать, что перестройка

зиждется на ленинизме, коренится в нем и являет собой подлинное его возрождение. Вольно или невольно, но Горбачев вливал новую кровь в тяготение правящей элиты к марксизму с

заложенными в нем притязаниями коммунистов на обладание абсолютной истиной и стремлением к тотальной власти. В этом и состоит суть ленинизма, которая сделала сталинизм неизбежным.

Все это говорит о том,

что политические препятствия на пути подлинной перестройки не только чрезвы

чайно велики, но, вероятно,

и непреодолимы Разрыв с

ленинским наследием потребует коренной переоценки природы правящей партии, её исторической роли и

вопроса о её легитимности.

Иными словами, подлинный

разрыв потребует отказа от

основной посылки коммунистической доктрины, а именно - от утверждения, что

может быть создана совершенная общественная система посредством политического принуждения, которая

подчиняет общество государству, действующему как

всезнающий представитель

истории.

В сущности, перед советским руководством стоит

неразрешимый исторический

парадокс: чтобы восстановить

престиж коммунизма, СССР

должен отречься от большей части своего коммунистического прошлого как в

теоретическом, так и в практическом смысле.

Ключевой вопрос в том

может ли советская система

успешно развиваться в более плюралистический организм, такой, который способен дать большему

социальному и экономическому творчеству и этим

обеспечить СССР действительную конкурентоспособность на мировой сцене. От

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

ответа на этот вопрос зависит не только судьба Советского Союза как великой

державы, но также и перспективы коммунизма в более широком смысле. Теперешнюю кутерьму можно,

вероятно, считать признаком

такого изменения, но она

также может быть и первой

стадией прогрессирующего

распада самой советской

системы. <...>

Развязанные Горбачевым силы превращают перерыв исторической преемственности в более вероятное явление, нежели сохранение её. Следовательно,

любой анализ будущего

коммунизма в СССP зависит

от ответа на вопрос: является ли политика Горбачева

сигналом обновления коммунизма или она - свидетельство его эрозии? Несмотря на риторику Горбачева относительно жизненной силы коммунизма, ответ

на этот вопрос указывает в

сторону эрозии, а не обновления. В тех пределах, в каких перестройка привела к

каким-то ощутимым переме-

нам, таковые перемены являются отходом от догматов

марксизма-ленинизма как в

теории, так и на практике. В

Восточной Европе и Китае,

где реформы более ощути

мы, а также смелее... и

прагматичнее, эта тенденция еще более очевидна.

Основное направление

развития современных коммунистических систем, включая и советскую, - отказ от

того, что когда-то считалось

сущностью коммунизма. В

области экономики - принцип государственной и общественной собственности в

сельском хозяйстве, в сфере

обслуживания и даже в промышленности выбрасывается за борт или ищутся различного рода компромиссные решения. Идет также

наступление и на центральное планирование и ценообразование, наблюдается,

пусть и неохотное, продвижение в сторону каких-то

форм рыночного механизма.

В сфере политики - разваливается система тотального коммунистического контроля над средствами информации. Идеологическая

обработка уступает место

сворачиванию идеологических усилий перед лицом

"чужих" влияний. В раде

коммунистических стран

идет наступление на господство одной единственной

партии в сфере политической жизни общества. В существенной степени незатронутой остается лишь

коммунистическая монопо

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

лия на рычаги политической

власти.

Таким образом, коммунизм в историческом смысле

отступает. Приведет ли это

отступление к экономически

более продуктивным и политически более плюралистическим системам? Ответ на

этот вопрос различен в применении к разным странам.

Относительно СССР тут

уместно скептическое отношение. Антидемократическое ленинское наследие,

многонациональный характер государства и глубоко

укоренившиеся централистские традиции - все это в

совокупности работает на

подрыв восприимчивости

общества "с реальной передаче ему политической и

административной власти и

препятствует позитивному

развитию.

Из четырех альтернативных исходов успех плюрализма в СССР наименее

вероятен. Первый - затяжной, но не принимающий

решительных форм системный кризис, длящийся без

какого-либо четкого разрешения более десятка лет и

периодически отмечаемый

взрывами общественного

негодования со стороны вce

более недовольных экономическим положением городских масс и особенно со

стороны политически более

беспокойных народов СССР.

Вторая возможность - это

возобновление стагнации

после того, как волнения в

конце концов пойдут на

слад." и централистские тенденции, коренящиеся в русском прошлом, вновь утвердят себя. В каши-то момент

это может привести к третьей возможности - перевороту, организованному военными и КГБ (может, даже в

сочетании с преждевременной кончиной Горбачева) и

оправданному в глазах общественности эмоциональным призывом к великорусскому национализму. Четвертый потенциальный исход, вероятность которого на

данной стадии является

наименьшей, - это конечная трансформация затяжного кризиса в несомненную

и явную гибель режима. Последний исход может привести также к распаду СССР

на части, неизбежно вызвав

широкомасштабные национальные и этнические междоусобицы.

Наиболее вероятный исход - затяжной, но не принимающий решительных

форм кризис, который в конце концов может привести к

возврату состояния стагнации, - еще более углубит

общий кризис коммунизма,

будет способствовать увеличению различий между

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

коммунистическими государствами и ускорит процесс

идеологического распада.

Он также неизбежно увеличит межнациональные трения в СССР, одновременно

усиливая сепаратистские

устремления.

Единственно конструктивным решением все усиливающегося национального

распада СССР (решением,

совместимым с провозглашенными целями перестройки, т.е. экономической

децентрализацией и политическим плюрализмом) является не насильственный

возврат к имперскому Советскому "союзу", но движение в сторону подлинной

Советской конфедерации.

Однако действительно добровольная конфедерация,

вероятно, более уже не является практической возможностью, учитывая подъем национальных чувств народов СССР.

Военно-полицейский переворот, нацеленный на

прекращение затяжного кризиса и восстановление централизованного господства,

будет тоже способствовать

- а может быть даже и ус

корит - отмирание коммунизма в международном

масштабе. При данных обстоятельствах, когда идеология стала по преимуществу ритуалом, а национализм

становится все более напористым, переворот ради

восстановления более эффективного централизованного контроля, даже если он

и будет формально оправдан ссылками на доктрину,

должен будет - ради политической его легитимизации

- активизировать националистические сантименты

русских. Это может дать Москве необходимую народную

поддержку для подавления

националистических движений других народов. Но сомнительно, чтобы без возврата к сталинским методам

можно было полностью ис-

коренить эти национальные

движения. Националистические страсти уже вырвались

из ящика Пандоры. В век

национализма крышку этого

ящика уже невозможно держать на глухом запоре.

Все варианты будущего

предвещают, что СССР будет отступать от коммунизма.

БУНТ

БУНТ - спонтанный взрыв

негодования граждан, выходящих из повиновения, стихийно разрушающих прежние порядки. Где бы ни вершилась история, какие бы

общественные устои не подвергались ломке и замене феодальные или буржуазные, фашистские или псевдосоциалистические - в основе подобных изменений

всегда лежат интересы граждан и их противоречия, позволяющие или не позволяющие реформировать

общественные порядки, не

доводя дело до взрыва. В

том случае, когда власть

имущие по тем или иным

причинам не считаются с интересами населения, не реформируют отжившие порядки, накапливается недовольство граждан, начинается движение масс,

"наинижайших низов общества", из чего может вырасти или сознательно организованная революция ( революционный переворот) или

лишенный "руководящей

идеи" протест, взрыв, бунт.

Было бы нелепо думать,

будто в условиях, когда тот

или другой общественным

строй или политическое устройство отжили свое или

зашли в тупик, когда народу,

гражданам невмоготу, когда

они оказываются доведенными до крайней черты отчаяния, обязательно свершается революция, сознательно сметающая отжившие порядки и устанавливающая новые, приемлемые

для народа, для активизировавшихся граждан. Нет у

истории не столь однозначна логика и не настолько

просты решения

Можно утверждать, что

есть два варианта, две

принципиально различающиеся линии развития, порождаемые нуждой и безысходностью положения, отчаянием масс. Каждая из

них имеет логику в одном случае - стихийный

протест, непримиримый нигилизм и кровавый бунт; в

другом - осмысленное противостояние, освободительная борьба и социальная

революция. Где и почему

расходится бунт и революция, толпа и народ? Почему

недовольство граждан в одном случае выливается в

пустой нигилизм и диктат

толпы, а в другом - выступает как революционное отрицание и власть народа?

БУНТ

Чтобы крайняя нужда и

отчаяние масс переросли в

революцию, должно быть

еще понимание происходящего, "руководящая идея",

должна быть организующая

сила, способная вобрать в

себя и аккумулировать растущее недовольство народа,

готовая направить стихийный протест масс в нужное

русло и против действительных врагов прогресса, привнести в ряды поднявшихся

на борьбу осознание сложившейся кризисной ситуации и путей выхода из нее,

т.е. ясное понимание цели в

средств её достижения. Когда же этого нет, чаще всего

реализуется второй вариант.

Конечно же, и народ, и

толпа - это люди, определенная сумма людей. Но не

толпа, а именно народ творец истории, его интересы, требования и действия

определяют социальный

прогресс. Причем, если говорят: "народ требует", это

вовсе не означает, что требует весь народ, все составляющие его люди. И тем не

менее, когда говорят: "толпа

требует", это совсем не одно и то же, что "народ требует". В чем разница? Разница в характере требований, в их связи с глубинными

потребностями общественного развития, с интересами

огромных масс населения

Ведь народ - объективная общность людей, решающая часть населения,

действия которой определяются - долговременными

глубинными интересами огромных масс населения.

Именно они, реализуя эти

свои интересы в соответствии с социальными законами, вершат историю. Весь

народ состоит из социальных групп, классов, отдельных индивидов определенной национальности. Поэтому ясно, что толпа не отделена китайской стеной от

народа, она тоже часть населения или народа, причем

у каждого представителя

толпы как принадлежащего к

конкретной социальной группе, страте или классу есть

определенные глубинные

интересы, но вовсе не они

определяют его принадлежность к толпе, вхождение в

нее, ибо толпа отличается

иными качествами.

По своему существу

толпа - одна из самых

примитивных форм социального объединения и действия, особенно присущая

"наинижайшим низам общества", чаще всего задавленным и политически неопытным массам, просыпающимся к активным действиям.

Толпа может образоваться

из представителей любого

класса и самых разных

БУНТ

классов. Ибо по своему составу, по своему существу

толпа - это группа людей,

соединившихся ради конкретной цели, действующих

по вполне определенным

законам социальной психологии. Чаще всего толпа характеризуется тем, что составляющие её люди не

имеют устойчивых общих

интересов, их объединяют

сиюминутные устремления,

а потому их объединение во

многом косит случайный характер, хотя и возникает, как

правило, в условиях нарастающего общего недовольства масс. В толпе всегда

есть вожак или лидер, выдвигающий цели толпы и

направляющий ее действия.

Индивид, захваченный психозом толпы, участвующий в

её акциях, находит в этом

форму своего социального

самоутверждения, своей непосредственной включенности в социальную деятельность, своей осязаемой причастности к коллективу, его

общественной силе, становится "этой силы частицей".

Толпа умножает силы индивида, освобождает его от

личной ответственности за

свои действия, придает ему

мощь коллектива силу его

организованности.

Говорят, что народ и

толпа отличаются также тем,

что действия народа пред

сказуемы, а толпы - нет. С

этим нельзя согласиться

ибо действия толпы во многом объясняются природой

её возникновения и присущими ей чертами. Когда люди становятся толпой? Это

зависит не от их количества

и даже не от уровня сплоченности, а от характера их

группового поведения. Когда-то существовало ныне

забытое слово - "толпыга",

обозначавшее тех, кто толпится, "кучкуется", лезет в

толпу, создает ее своим поведением. В чем его суть?

Социальная психология, занимающаяся этими проблемами, давно обнаружила

что индивид ведет себя в

толпе совсем иначе, чем

действуя самостоятельно,

причем действия толпы вовсе не облагораживают качеств составляющих ее индивидов, а наоборот. "Я

всегда думал, - писал русский философ П.Чаадаев, что что инстинкты масс бесконечно более страстны, более узки и эгоистичны, чем

инстинкты отдельного человека, что так называемый

смысл народа вовсе не есть здравый смысл,

что не в людской толпе рождается истина, что ее нельзя

выразить числом..."

Во всем этом нет ничего

удивительного поскольку

толпе нужны общие цели

БУНТ

для общих действий, цели,

понятные для всех участников, постольку для нее характерны простейшие решения, а мысли и эмоции толпы "усредняются" на самом

примитивном уровне, на котором только и возможно

сплочение всей группы в

толпу, готовую к совместным

действиям по принципу

"делай, как все". Не удивительно и то, что "разношерстность" объединяющихся в

толпу людей создает у них

иллюзию "народа в миниатюре". Чем больше толпа,

тем больше кажется её участникам, что она сама и есть

народ. Безнаказанность, моральная раскрепощенность,

а точнее аморальная вера

каждого участника толпы и

бунта, действующего "как

все", что он ни за что сам не

отвечает, соединенная с иллюзией, что толпа и есть народ, хорошо понимающий,

что справедливо, а что несправедливо, превращает

толпу в крайне опасное орудие самосуда, насилия, погрома, бунта, в качестве которого она и использовалась

во все времена. А в чем

различие народа и толпы,

революции и бунта?

Первое: неодинаковы

причины, поднимающие народ на революцию и толпу

на бунт. Народные массы

приходят в революционное

движение под воздействием

долговременных факторов

- снижения жизненного

уровня, отсутствия политических свобод и т.п. У толпы

же иная динамика: у каждого

её участника свои причины,

приведшие его на улицу, а

значит, будучи случайным

объединением людей, толпа

может быть сплочена её вожаками, если вместо причин

возбудившего всех события

говорить о том, кто виноват?

А если враг найден, можно

не сомневаться, каким будет

действие бунтовщиков.

Второе: различается и

цель действий. Революционный процесс хотя и несет

в себе деструктивный, разрушительный элемент, направленный на устранение

сил реакции, его общее содержание конструктивно, созидательно. Ведь любая радикальная революция народных масс совершается

во имя спасения, сохранения и умножения уже созданных обществом производительных сил. В противоположность этому бунт толпы всегда деструктивен,

разрушителен, он не направлен ни на какое созидание, его цель заложена в

нем самом, в его разрушительных акциях. В бунте социальная энергия толпы

расходуется не на созидательные цели, не на расчи

БУНТ

стку пути в будущее, а на

сиюминутное самоудовлетворение, ибо здесь разрушение само по себе выступает и как средство самовыражения, самоутверждения,

и как форма выхода накопившегося недовольства,

т.е. разрушение является

начальной и конечной самоцелью бунта как формы действия толпы.

Третье: далеко не совпадают в обоих случаях

формы организации и результаты действий. Поскольку в революции масс

возобладают не деструктивные, а конструктивные тенденции, положительная

цель, созидание, то именно

этой цели подчинены и

формы организации масс,

что проявляется как раз в

том, что участники революции следуют определенной

"руководящей идее" с ней

соразмеряют свои действия

и их организацию. Над всем

доминируют не эмоции, а

мысли, поставленная с самого начала цепь. В бунте

же, напротив, возобладают

не мысли, а эмоции, а сам

бунт и есть разгул необузданных эмоций, гнева, неприязни, нигилизма как продукта взаимной индукции,

"трения людей в толпе", ведущих к безумным поступкам. Отсюда: "Не дай Бог,

видеть русский бунт, бес

смысленный и беспощадный".

Бунт*. Приступая к рассмотрению русской революции,

мы должны сразу же отметить, что русское развитие

было еще более деформированным, чем немецкое,

деформировано различными

историческими европейскими течениями как влево, так

и вправо. Действительно,

если немцы унаследовали

только французский опыт, то

русские унаследовали как

немецкий, так и французский, как левые идеи, так и

практику консервативного

характера, как Маркса, так и

Бисмарка. <... >

В какую форму могла облечься революция в подобном обществе, т.е. при старом отсталом режиме? Основная революция западного типа, как мне кажется,

была полностью исключена

вплоть до конца XIX в. В существовавшей русской монархии еще не было различных социальных слоев, которые бы поэтапно могли

включиться в процесс радикализации революции, что

составляет характерность

великой революции. Следо

*Данная статья - извлечение из

книги:Martin Matia. Understanding the

Russian Revolution L. 1985

БУНТ

вательно, единственной

возможной формой революции в России был крестьянский бунт, слепое и разрушительное крестьянское

восстание.

Но крестьянский бунт отнюдь не схож с большой революцией западного типа,

поскольку он является полностью отрицательным и

разрушительным. Бунт направлен против государства

и дворянства, но сам он создать ничего не может, и менее всего - новое общество.

Я позволю себе сделать

в этом месте широкое

обобщение: в принципе крестьянские общества неспособны (разве что на уровне

швейцарского кантона) к

созданию и управлению государством. Крестьянство

является производящим

классом, но, по причине своего рассеяния, низкого культурного уровня, говоря исторически, оно всегда было

неспособно (за исключением

некоторых горных швейцарских долин) организовать государство, способное функционировать на большой

территории. Для этого достаточно взглянуть на республику казахов (по большей

части, эта республика была

иллюзией). Единственный

тип общества, который русские крестьяне смогли создать, была казацкая респуб

лика на Украине, в облаcти

Дона, другая - на Кубани и

т.д., но эти общественные

явления представляли из

себя примитивные военные

общества, общества мародеров степного типа. Эти

республики были весьма иерархичными и далеко не народными (народными они

были лишь вначале), К тому

же эти общества не были ни

стабильными, ни хорошо организованными. Тем не менее, они были единственными, вышедшими из бунта,

которые русским крестьянам

удалось создать. Но в остальном русский бунт, начиная от Смутного времени до

Пугачева, остается разрушительным, исключительно отрицательным, отвергающим

государство и любую социальную структуру. Следовательно, в той мере, в какой

бунт добивается успеха, он

сеет повсюду беспорядок и

анархию. И в такой ситуации

возникают лишь два возможных выхода: либо создание окраинной казацкой

республики в приграничных

областях, либо авторитар-

ная военная реставрация,

сильная власть внутри страны. Наиболее убедительное

доказательство этого положения мшено извлечь из периода Смутного времени в

XVII веке: единственный раз

Россия пережила револю

БУНТ

цию, которая, как кажется,

развивалась до конца,

вплоть до разрушения существующих государственных

структур. Двигательной силой Смутного времени был

крестьянский бунт, начавшийся в пограничных областях и быстро достигший центра. Все, что породил крестьянский бунт, сводилось к

разрушению, дезорганизации, и в конце концов кризис

был разрешен самым обычным восстановлением прежних форм правления, то есть

автократией и привилегированным положением служилого дворянства.

Смутное время было

своего рода отрицательной

революцией в том смысле,

что оно ничего не изменило

в структуре русского общества, оно лишь позволило

создать несколько казацких

республик на границах государства, но единственным

возможным исходом этой

революции оказалось полное восстановление автократии и крепостного общества. Поэтому можно сказать, что прежний режим до царствования Петра Великого или после него имел лишь одну возможную

форму революционного действия - крестьянский бунт.

Эта форма отнюдь не была

позитивной. Настоящие революции, в конечном счете,

обходятся дорого, они создают беспорядок довольно

длительное время, немалое

количество голов летит долой, однако эти восстания

также созидательны, они

дают рождение новому типу

общества. Русский же бунт

как мы видим, создать ничего не способен <...>.

Процесс разрушения государства во время бунта

приобретает всегда статические формы,возникает

псевдо-дворянство, псевдоцарь и т.д. Но все это не

имеет ничего общего ни с

великими западными революциями, ни с военными

партизанскими движениями

ХХ в. Разумеется, наряду с

бунтами бывали и дворцовые перевороты. Они добивались весьма ограниченного конституционализма. По

поводу дворцовых революций возникает вопрос: почему эти перевороты всегда

кончались поражением? Да

потому, что основная масса

дворянства не желала их,

ибо она пользовалась обществом , организованным царем значительно лучше, чем

государством, управляемым

крупной знатью. Кроме того

попытки дворцового переворота всегда оканчивались

неудачей по причине страха

бунта вроде пугачевского.

Наконец, в России всегда

было какое-то внутреннее

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ

ощущение, что любое разделение власти сверху развяжет пугачевщину, то есть

беспорядок, не поддающийся контролю. Мы имеем в

данном случае в виду паралич декабристского движения. Декабристы были побеждены, потому что они

были в постоянной нерешительности, может быть, бессознательно опасались чудовищных последствий, которые они могли бы вызвать

при захвате власти. Ими

владел тот же страх крестьянского бунта, разрушительного и нигилистического.

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ - Существуют

две наиболее широко известные трактовки бюрократии и бюрократизма - Карла Маркса и Макса Вебера.

Обе они рассматривают бюрократию как естественный

продуют общественного развития, общественного разделения труда, как следствие сознательного управления теми или другими сторонами сложного социального

прогресса. По своему существу эти две трактовки бюрократии и бюрократизма

принципиально различаются. Для К.Маркса бюрократия и бюрократизм на всех

этапах исторического развития - явление негативное,

оказывающее тормозящее

воздействие на ход истории.

В противоположность этому

М.Вебер, отождествив бюрократию с управляющими,

оценивал ее позитивно, как

необходимую форму всякой

социальной организации.

В том и заключается общая традиция марксистской

теории, проявившая себя и в

ленинизме, что она рассматривает возникновение и

существование бюрократии

и бюрократизма на общем

фоне общественного разделения труда, развития элементов сознательности в поступательном ходе истории,

Маркс и Энгельс считали.

что корни бюрократизма

уходят в глубины истории, к

тому времени, когда общество путем простого разделения труда создало органы

для защиты своих общих интересов. Но вскоре общество оказалось в таком положении, что эти органы и

главный среди них - государственная власть - стали

служить особым интересам

государственных служащих.

Из слуг общества эти органы

превратились в его повелителей. Жизнь развивалась

таким образом, что при выполнении общих функций

управления, необходимых

для жизнедеятельности общества, предназначенные

для этого люди образовали

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ

особую отрасль разделения

труда внутри общества и, тем

самым, обрели особые интересы, отличные от интересов тех, кто их уполномочил

управлять, стали самостоятельными по отношению к

ним, а в определенных условиях вставали над всем

обществом, преследуя свои

корыстные цели. В этом и

заключаются истоки бюрократизма, основы формирования бюрократии.

Таким образом, бюрократизм - это социальное

зло, паразитирующее на

общественном разделении

функций управления и исполнения, на реальном противоречии между управляющими и управляемыми.

Бюрократия, как определенный корпоративный слой

управляющих, пытается подчинить это противоречие

своим корпоративным интересам в ущерб интересам

общественного развития.

При засилье бюрократии

складывается особый иерархический тип отношений

как внутри самого организма

управления, так и между ним

и управляемым организмом.

Бюрократия есть воплощение государственного формализма, а дух бюрократии

есть формальный дух государства или действительное

бездушие государства.

Именно бюрократия вершит

власть в современном обществе, независимо от того,

называет оно себя свободно-капиталистическим или

социалистическим.

Поскольку всякий бюрократ - это управляющий,

подчиняющий общественную функцию управления

своим эгоистическим целям,

поскольку он стремится использовать доверенную ему,

общественно значимую,

функцию в корыстных интересах (даже в том случае,

если речь едет не о взяточничестве и коррупции, а о

получении зарплаты без

должного выполнения своих

обязанностей), постольку

деятельность бюрократа по

управлению общественными

делами превращается в одну видимость управления.

Каждый, сталкиваясь с

бюрократизмом, замечал,

что тот или иной чиновник не

проявляет никакого личного

интереса к сути дела

(скажем, к действительному

решению жилищной проблемы граждан, к вопросам

приватизации жилья гражданами), но, бюрократически

затягивая решение вопроса,

никогда не берет вину на себя: он всегда ссылается на

ту или иную инструкцию, на

те или иные реальные проблемы управленческого процecca, на букву и дух законов, в результате чего соб

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ

ственное безделье и безразличие бюрократа выглядит как бездушие самого государства.

Другая характерная черта бюрократии и бюрокра-

тизма - отрицательное отношение к гласности, к открытости, стремление монополизировать знание управленческого процесса, вершить свое дело в тайне.

Развивая мысли Гегеля,

Маркс писал: "Всеобщий дух

бюрократии есть тайна, таинство. Соблюдение этого

таинства обеспечивается в

ее собственной среде ее иерархической организацией, а

по отношению к внешнему

миру - ее замкнутым корпоративным характером. Открытый дух государства, а

также и государственное

мышление представляется

поэтому бюрократии предательством по отношению к

ее тайне". Весьма важно и

то, что бюрократам ценно не

то, что говорится, а то, кем

говорится, т.е. не аргументы,

обосновывающие решения,

а чины и должности тех, кто

высказывает эти решения и

мысли: авторитет - принцип знания бюрократии, а

обоготворение авторитета

- это ее образ мыслей.

Все обществознание конца XIX - начала XX в.,

включая социалистов, не

поняло качественного изме

нения роли сознания (а вместе с ним и роли управляющих). Ни Маркс, ни Ленин не

увидели в полной мере oпасности бюрократизма. Поэтому надежды марксистов

на то, что после "социалистического переворота

начнется отмирание государства, а вместе с ним

начнет исчезать общественное разделение труда между

управляющими и управляемыми - главный исток бюрократизма, не оправдались:

государство, а вместе с ним

управляющие и управляемые продолжали существовать, создавая фундамент

для развития "нового бюрократизма" - партийногосударственной номенклатуры. После Октябрьской

революции раковая опухоль

бюрократизма все шире и

глубже поражала сначала

СССР, а позже и те государства, которые встали на

"социалистический путь".

Развивая мысль Энгельса, согласно шторой классы

возникают не только благодаря собственности, но и в

силу общественного разделения труда, в середине XX

в. Милован Джилас пришел к

выводу, что партийногосударственная бюрократия

в так называемых социалистических странах представляет собой "новый

класс", узурпировавший в

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ

этих странах и политическую

власть, и собственность.

Жизнь свидетельствовала о том, что партийногосударственная бюрократия, возглавляемая в Советском Союзе И. Сталиным,

шаг за шагом продвигалась к

власти. Переломными оказались 30-е гг., с помощью

"великого террора" И. Сталин уничтожил "ленинскую

гвардию" и ее сторонников,

благодаря чему партийногосударственная номенклатура обеспечила условия

для реализации cвoeгo собственного социального идеала - казарменного псевдосоциализма, обеспечивающего всевластие номенклатуры и являющегося тоталитарным обществом-монстром, стоящим вне общей логики развития цивилизации.

Попытка Н.Хрущева

("хрущевская оттепель")

реформировать это общество, вернуть ему утрачиваемый динамизм путем ослабления засилья партийногосударственной бюрократии

(разделение обкомов партии, замена министерств

совнархозами) была встречена номенклатурой в штыки, а сам реформатор был

смещен со всех своих постов, что позволило номенклатурной бюрократии продлить свою безраздельную

власть еще нa два десяти

летия. Перестройка М.Гopбачева была нацелена на

то, чтобы "обновить социализм", которого в стране никогда не было, в том числе

и с помощью мер, ослаб-

ляющих всевластие партийно-государственной бюрократии. Но в этом своем качестве она потерпела неудачу. Однако данный его

толчок привел к "бархатным" и небархатным революциям 1989-1990 гг. в Восточной Европе, что положило начало разрушению

здесь всевластия коммунистической номенклатуры,

отодвижению партийно-государственной бюрократии и

развитию в сторону традиционного западного общества.

После августовского переворота 1991 г., когда советская партийно-государственная бюрократия попыталась восстановить свое

всевластие, но потерпела

сокрушительное поражение,

к власти пришли демократы,

стремящееся договориться с

номенклатурой, создающие

свои бюрократические структуры и новые проблемы

борьбы с бюрократией и бюрократизмом.

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ

Бюрократия и бюрократизм*. Явление бюрократии,

изученное в свое время

Максом Вебером и Рицци,

затем Касториадисом

(Шолье), Лефором, Туреном,

сегодня охотно сравнивают

с раковой опухолью, подтачивающей общественный

организм и поразившей прежде всего социалистические

страны. Однако уже такие

писатели, как Кафка, Чехов

и Куртелин, бичевали в своих произведениях представителей бюрократии - администраторов, чиновников,

клерков. И действительно,

еще до великого перелома,

ознаменованного революцией 1917 г., и утверждения

модели нового общества за

пределами СССР бюрократия являлась социальным

образованием, господство

которого опиралось не на

происхождение и деньги, а

на знание и применение законов, понимание функций и

задач институтов и органов

власти. Именно бюрократия

неизменно представляет собой господствующую силу

независимо от конкретной

формы власти. Форма меня

*Данная статья первоначально

напечатана в кн.: 50/50: Опыт словаря нового мышления / Под ред.

Ю.Афанасьева и М. Ферро. М.,

1989, с.356-360. Автор - Марк

Ферро (Франция).

ется, незыблемыми остаются позиции бюрократии, играющей роль относительно

автономного фильтра и тормоза политических изменений, порождаемых представительной демократией.

Имея в виду эту общественную структуру, Леон Блюм в

1936 г. сказал, что Народный

фронт мог, самое большее,

стоять у власти, но ни в коем

случае не владеть ею. Он

понимал, что в условиях

представительной и парламентской демократии власть

находится в руках бюрократии, которую именуют администрацией.

Технократия - еще один

общественный слой, сложившийся на протяжении

века и сросшийся в определенной мере с администрацией, - не замедлила образовать новую бюрократическую ветвь. Признанное за

нею право на существование также покоится на глобальном, всестороннем знании процесса производства.

Она как бы воплощает в себе тот автономный характер

этого процесса, который гарантирует безопасность капиталистическим компаниям, делая их неуловимыми

по отношению к политической конъюнктуре.

Процесс сращивания

двух структур усилился после второй мировой войны.

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ

В западных странах, в частности в Великобритании и

Франции была проведена

национализация ряда отраслей и промышленных

предприятий, многие из которых затем вновь были переданы в руки частного капитала, что повлекло за собой перемещение кадров и

сделало иллюзорной освящаемую теоретиками границу между государственным и

частным секторами.

Если на Западе бюрократия обеспечивала неза-

висимое от политической и

социальной конъюнктуры

функционирование системы,

что служило препятствием

для резких изменений, то в

СССР, напротив, она все

больше отождествляла

с политической властью, которая, тем не менее, обвиняла ее в тех же грехах, а

общественное мнение, нападая на бюрократию, выступало с критикой режима и

системы в целом.

Разумеется, планирование народного хозяйства,

национализация средств

производства, огосударствление многих традиционных видов деятельности

(медицина, образование, туризм и т. д.) чрезвычайно

расширили сферу деятельности бюрократии в СССР.

Но отнюдь не эта черта составляет специфику бюро

кратической системы в социалистических странах. На

Западе также порой прибегали к использованию советской модели (в частности, к

планированию), но при этом

расширение государственного сектора принимало здесь

другие формы, нежели в

СССР. Специфические особенности советской системы

не претерпели почти никаких

изменений, однако и в Великобритании, и в СССР, и во

Франции для изложения

проблем, существующих в

национализированном секторе,используется одна и та

же терминология.

Нередко утверждают, что

специфика бюрократической

системы в СССР обусловлена наличием однопартийной

системы. Осуществляя контроль над администрацией,

партия якобы кладет конец

ее автономии. Этот факт,

несомненно, имеет существенное значение, и к этой

мысли мы еще вернемся.

Тем не менее, такой взгляд

на вещи охватывает лишь

часть проблемы.

Другая характерная черта бюрократии отчетливо

проявилась уже в первый

день победоносной русской

революции 27 февраля

1917 г., т.е. до того как

власть перешла в руки одной партии. Это проливает

свет на одну из особенно

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ

стей бюрократической системы в момент ее зарождения. Именно в этот день Исполнительный комитет Петроградского Совета, стихийно образованный активными

участниками революционных

событий, внес предложение

о расширении своего состава за счет представителей

крупных революционных организаций с целью узаконить

свое положение. Процедура

голосования, в результате

которой собрание выборных

делегатов одобрило данное

предложение, носила демократический характер. Но,

передав каждой из заинтересованных организаций

(социалистические партии,

профсоюзы, кооперативное

движение и т.д.) право назначать своих представителей, съезд Петроградского

Совета отказался от своих

полномочий в пользу общего

Бюро этих организаций

(представителям от РСДРПБ/,

например, вместо Шляпникова и Залуцкого стали Каменев и Сталин). В результате утвердилась процедура

отказа от власти, которая

очень быстро подорвала

демократический порядок.

Так число представителей,

назначенных (а не избранных) конференциями заводских комитетов, возросло в

период с июня по октябрь с

четырех до двенадцати про

центов; своих представителей назначали бюро профсоюзов, партии большевиков, меньшевиков и эсеров.

Позднее данная практика

вошла в систему, порождая

конфликты, которые приводят к тому, что дело не двигается с места...

Когда единственная партия контролирует одновременно, как в СССР, и руководящий орган какой-либо

организации, и саму организацию, это приводит лишь к

единообразию речей и душит плодотворную деятельность, поскольку решения

принимаются в другом месте. В результате энергия

людей расходуется на конкурентную борьбу внутри

партии за продвижение по

служебной лестнице, что является единственным реальным стимулом.

Сегодня охотно вспоминают о том, что еще в 1920 г.

Ленин и Троцкий клеймили

советскую бюрократию, забывая, что они сами способствовали укреплению ее позиций (поставив под контроль партии деятельность

всех советских учреждений,

объявив другие партии вне

закона, а затем подчинив

партии и государство: их революция породила новую

категорию бюрократов, так

называемых аппаратчиков,

ВЕРА И РЕЛИГИЯ

они вытеснили бюрократов и

спецов старого режима).

Сама по себе бюрократия не является злом. Она

может способствовать сохранению социально-культурного облика различных

групп населения. Но это

возможно лишь при том условии, что она будет соблюдать демократические принципы и передаст власть своему представителю, избрание которого обеспечит ему

необходимые полномочия.

Это возможно также при том

условии, что избранный ру

ководитель может быть переизбран или смещен как по

воле низов, так и по решению высшей государственной власти. Отмирание этатизма в обществе, состоящем из различных слоев,

может происходить поэтапно. Сегодня путь географического разукрупнения и децентрализации является

наиболее действенным.

Конкретный опыт Запада (в

частности, закон Деффера

во Франции открывает на

этом пути широкие перспективы.

ВЕРА И РЕЛИГИЯ. Веранеколебимое бездоказательное убеждение, иррациональная приверженность

чему-то, надежда на кого-то.

религия (от латинского

religio - набожность, святыня, предмет культа) - мировоззрение и мировосприятие, связанное с соответствующим поведением и своеобразными действиями, основанными на вере в существование бога или богов,

священного мирового разума, т.е. той или иной разновидности сверхъестественного. Будучи извращенным

сознанием, религия не беспочвенна: в ее основе бессилие человека перед могу

ществом не подвластных

ему естественных и общественных сил. Ведь связанное

с религией мировоззрение,

миросозерцание есть не что

иное, как фантастическое

отражение в головах людей

тех вполне земных, реальных внешних сил, которые

господствуют над ними в их

повседневной жизни, но отражение перевернутое, ибо

в нем земные силы принимают форму сил неземных.

Наиболее древние проявления подобной веры в

существование сверхъестественных сил - магия, тотемизм, фетишизм, анимизм

и т.д. Если же говорить об

исторических формах разви

ВЕРА И РЕЛИГИЯ

тия религии, то следует назвать племенные, национально-государственные (этнические) и мировые, охватывающие многие народы и

страны. Наиболее влиятельны три мировые религии: буддизм, ислам, христианство. При всем своеобразии каждой из них им присущи и общие черты, связанные с природой религии как

таковой.

Буддизм возник в Древней Индии в VI-V вв. до н.э.

Основателем буддизма считается Сиддхартха Гаутама

(Будда - просветленный;

623-544 гг. до н.э.), происходивший из царского рода

племени шакьев в Северной

Индии.

Основные направления

буддизма: хинаяна и махаяна. Буддизм достиг своего

расцвета в Индии в V в. до

н.э. - в начале первого тысячелетия н.э. и широко распространился в Юго-Восточной и Центральной Азии,

отчасти в Средней Азии и

Сибири. В ходе своего утверждения и распространения он ассимилировал элементы брахманизма, даосизма и других религий, а в

XII в. в Индии растворился в

индуизме, заметным образом повлияв на него. Буд-

дизм выступил против присущего брахманизму преоб

ладания внешних, ритуальных форм религиозной жизни.

Буддизм - единственная мировая религия, не

имеющая бога как творца,

как безусловно высшего существа. Вся суть буддизма

как определенного мировосприятия заключается в учении о "4-х благородных истинах": есть страдание, его

причина, состояние освобождения и путь к нему. Сами

по себе страдание и освобождение - субъективные

состояния и вместе с тем

(одновременно) это - некая

космическая реальность:

страдание - состояние

беспокойства, напряжения,

ожидания, эквивалентное

желанию и одновременно это пульсация дхарм; освобождение же (нирвана) состояние несвязанности

личности внешним миром и

одновременно прекращение

волнения дхарм. Буддизм, в

отличие от других религий,

отрицает потусторонность

освобождения, в буддизме

вообще нет души как неизменной субстанции; здесь

человеческое "я" отождествлено с совокупностью функционирования определенного комплекса дхарм; равным

образом в буддизме нет

противопоставления субъекта и объекта, духа и материи, как нет и самого персонифицированного бога, В

ВEPA И РЕЛИГИЯ

ходе развития буддизма в

нем постепенно сложился

культ Будды и ботхисатв.

развился ритуал, появились

сангхи (монашеские общины). Весь буддизм пронизывает отрешенность от мира,

индивидуализм, очевидна

асоциальность этого мировоззрения.

Ислам (это арабское

слово в буквальном переводе означает покорность) еще одна из трех мировых

религий, приверженцами

которой являются мусульмане. Ислам как религиозное учение и мировосприятие, более того, образ жизни

возник в Аравии в VlI в. Его

основатель и пророк - Мухаммед. Благодаря арабским завоеваниям ислам

распространился на Ближнем и Среднем Востоке, а

затем и в некоторых странах

Дальнего Востока, ЮгоВосточной Азии и Африки.

Главные принципы, суть ислама как вероучения изложены в Коране. Основной

догмат -поклонение одному богу - аллаху и признание Мухаммеда "посланником аллаха". Сам Коран начинается словами-заклинаниями: "Во имя Бога милостивого, милосердного. Слава Богу, Господу миров. 2.

милостивому, милосердному. 3. держащему въ своем

распоряжении день суда. 4.

Тебе поклоняемся и у Тебя

просим помощи. 5. веди

насъ путемъ прямымъ. 6.

путем техъ, которыхъ Ты

облагодетельствовалъ. 7. не

тех, которые подъ гневомъ

ни тех, которые блуждаютъ" (Коран. Казань. 1907.

С. 3). Все страницы Корана

пронизывает благодарность

аллаху и покорность перед

богом, благодарность за уже

сделанное и за блага будущие. "Люди. Бойтесь Господа нашего, который сотворилъ васъ въ одном человеке, от него сотворил супругу ему, а отъ ихъ двоихъ

размножил мужчинъ и

женщинъ, разсеял ихъ по

земле" (там же С. 139).

Основные направления в

исламе суннизм и шиизм.

При этом в большинстве

стран, где распространен

ислам, приверженцы суннизма - сунниты - составляют большинство (кроме

Ирана, Южного Ирака, Йеменской Арабской Республики, некоторых районов

бывшего СССР). Его приверженцы наряду с Кораном

признают сунну (мусульманское священное предание,

состоящее из хадисов). При

решении вопроса о высшей

мусульманской власти имаме-халифе) сунниты опираются на "согласие всей общины" (практически ее религиозно-политической вер

ВЕРА И РЕЛИГИЯ

хушки), что их отличает от

шиитов, признающих имамами-халифами лишь Алидов.

Христианство возникло

в качестве религии угнетенных в I в. н.э. в восточных

провинциях Римской империи, в Палестине. Христианство постепенно трансформировалось и распространилось по многим провинциям империи, в IV в. стало ее

господствующей религией; в

ходе последующей эволюции имело три основных

ветви: католицизм, православие, протестантизм.

Общий признак, объединяющий все течения христианства, его вероисповедания и секты, - вера в Иисуса Христа как богочеловека,

спасителя мира, воплощение второго лица триединого

божества. Учение, или догмат о Троице, согласно которому бог един по своей

сущности, но существует в

качестве трех личностей

("лиц" или "ипостасей"):

бог-отец, бог-сын (логосслово) и святой дух, в христианстве появилось в конце

II в. Оно вызвало острую

дискуссию после того, как

было развито Оригеном

(известные тринитарные

споры). Позже догмат о

Троице был закреплен на

первом (325 г.) и втором

(382 г.) Вселенских соборах.

Однако рационалистическое

неприятие догмата о Троице

стало базой для многих христианских сект (антитринитарии).

Согласно христианскому

вероучению каждый человек

грешен от рождения и умножает грехи свои на протяжении своей жизни - в этом

источник и первопричина

всех человеческих бед и

ждущих его перспектив:

"Ибо всем нам должно

явиться перед судилище

Христово, чтобы каждому

получить соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое" (2

кор. 5, 10). Но каждый человек волен выбрать или нечестивый путь или путь

правды, хотя пройти через

ожидающий каждого Страшный суд и попасть в рай человек сам по себе не может,

это возможно с помощью

Христа: "Верующий в Сына

имеет жизнь вечную; а не

верующий в Сына не увидит

жизни, но гнев Божий пребывает на нем" (Иоанна, 3, 36).

События XX столетия,

пронизанные не только самыми неожиданными политическими поворотами, но и

весьма впечатляющими

идейно-политическими и мировоззренческими столкновениями, противоборством

верующих и неверующих,

борьбой разных концессий и

их паствы, показали всю

ВЕРА И РЕЛИГИЯ

утопичность еще недавних

надежд на то, что иррациональная вера, религия как

одна из извращенных форм

общественного сознания будет последовательно, но

неуклонно изживаться из

повседневной жизни миллионов но мере общественного прогресса. Стало очевидно, что и в этой сфере

необходимы новые подходы,

нужно раскрыть никому

неведомые тайны этого процесса, его ближайшего и более отдаленного будущего.

На протяжении тысячелетий

религия* разделяет или

объединяет людей под всеми теми же знаменами распрей или надежды. Эта особенность свойственна даже

индустриальным обществам,

несмотря на ошеломляющий

прогресс знаний, происходящий в наш век. И хотя отторжение неверующих или

иноверцев не носит того

систематического характера

как это было в эпоху крестовых походов, в период открытия и колонизации Америки или же во времена погромов, хотя при этом не

используются приемы, кото

*Данная статья первоначально

напечатана в кн. 50/50. Опыт словаря нового мышления. с. 258-260.

Автор - Мария Пия ди Белла

(Франция).

рые применялись судами

инквизиции, или же методы,

к которым прибегали светские силы, как, например,

нацисты при уничтожении

евреев , однако то постоянство, с которым религиозное

кредо проявляется в моральных и политических решениях современных обществ, может сначала показаться "иррациональным".

В тех обществах, где все

более конкретизируется

роль государства и где все

более расширяется оказываемая им помощь в разных

областях жизни, постоянство

религиозного фактора, не

ограничевающегося растворением в какой-то абстрактной секуляризованной религии, не оказывающей существенного воздействия на

повседневную жизнь, принимает более специализированный и индивидуализированный характер,что вызывает обособление религий

отдельных регионов, секторов, групп и семей. Действительно, можно сказать, что

модернизация обществ сопровождающаяся утратой

традиционных форм жизни и

рассеянием членов сообщества приводит к двум весьма различным, но в то же

время взаимосопряженным

тенденциям к радикализации религиозного наследия

и расщеплению конгрегации

ВЕРА И РЕЛИГИЯ

верующих. В первом случае

возникает фундаменталистская религия, а во втором распространение сект. Существенно способствовали

как росту фундаментализма,

так и развитию сектантских

движений эмиграционные

процессы с их трагедией

разрыва с родиной и трудностями адаптации на новых

местах; в глазах эмигрантов

и одиноких людей религиозная община принимает эстафету их бывших коллективов и семей, давая им то

чувство принадлежности к

какой-то общности, которое

им более не обеспечивают

метрополии. Среди возникающих на этой основе сектантских движений поучителен пример пятидесятников:

эти христианские группы

протестантского направления оказались особенно

привлекательными для мигрантов, благодаря распространившейся практике использования ими глоссолалии (многоязычия) взамен

единого языка. Опыт такого

объединения верующих как

бы на основе "многоголосия", позволяющего обходить языковые барьеры,

недавно был с энтузиазмом

подхвачен и использован

при богослужении некоторыми католиками, В результате за короткое время возникло несколько массовых

течений, получивших название "харизматических"; и

официальная церковь вынуждена была принять их в

свое лоно из боязни потерять их. А ведь глоссолалия

была запрещена ею еще в

177 году - когда церковь

отлучила Леонтана и его последователей.

Резко отрицательное отношение к самой возможности более открытых отношений с западным миром,

свойственное большинству

религиозных руководителей

стран "третьего мира", являющихся резервуаром рабочей силы для индустриальных обществ, - это не

только результат колониализма, но и реакция на периодические вспышки эмиграционных процессов. Стремление сохранения принадлежности эмигрантов к их

первоначальным религиозным общинам исключает

любое послабление в этой

позиции, хотя можно предположить, что в других условиях можно было бы надеяться на большие шаги к

открытости. Некоторые лозунги и крупные идеологические баталии способствуют

сохранению единства диаспоры и направлены на противостояние угрозе интеграции с принимающей страной, иными словами, опасности поглощения. Вынесе

ВЕРА И РЕЛИГИЯ

ности поглощения. Вынесение смертного приговора

мусульманскому писателю

Салману Рашди за опубликование "Сатанинских стихов" и демонстрации, которые произошли вслед за

этим в самых разных странах, могут быть поняты

именно в этом свете. Преподанный нам философамипросветителями урок о том,

что люди освободятся от пут

религии благодаря разуму,

- это урок, который в год

200-летия Великой французской peволюции особенно

часто вспоминается в сложных условиях современной

действительности. Светская

система, пропагандируемая

и постепенно утверждаемая

сначала в Европе, а затем в

Америке, эволюционирует

не так, как предполагалось.

Констатируя это, следует

признать, что индустриальное общество не принесло

обещанного прогресса. Это

объясняется множеством

причин, наиболее явной из

которых стало существенное

ускорение технического прогресса, слишком обогнавшего уровень образования, получаемого в школах и даже

университетах. Отставание

в сфере образования сопровождается все большим оскудением духовной жизни и

постепенным усреднением

жизненного уклада, насаждаемого этим обществом с

помощью средств массовой

информации во всех частях

света. К этой картине добавляется нерешенность

классовых конфликтов, в

силу чего наиболее обездоленные покидают города и в

массовом масштабе заселяют пригороды, зачастую в

самых отвратительных условиях, а также нерешенность вопроса о престарелых членах общества, нередко загоняемых в необустроенные богадельни, чтобы покорно ждать день своей смерти.

Не сумев обеспечить

ожидаемый прогресс, хотя

это было ему по силам, индустриальное общество обрекло людей на одиночество

и безысходность в столкновении с жизнью, что неминуемо питает религиозное

чувство. Культовые шествия,

паломничество, божественные явления, чудеса, все

чаще встречающиеся в наши дни, способствуют сохранению и развитию религии, которая для многих остается последним оплотом

против обезличивания.

ВЛАСТЬ

ВЛАСТЬ - одна из сторон

неравенства в отношениях

господства и подчинения,

это - господство воли одних над волей других, а точнее - подчинение воли одних воле других, независимо

от того, идет ли речь об отдельных индивидах, группах

людей, классах, нациях или

народах. Власть позволяет

обладающим ею осуществлять

свою волю, оказывать решающее воздействие на подчиненных и таким путем добиваться собственной цели.

Говоря о власти или шире - об отношениях господства и подчинения, важно

выяснить по меньшей мере

три вопроса. Во-первых, насколько детерминированы и

неизбежны подобные отношения? А конкретнее: присущи ли такие отношения

всей истории человечества

или они представляют собой

результат только определенных обстоятельств и существуют только на отдельных этапах развития человечества? Во-вторых, каким

путем устанавливаются и как

могут быть устранены те или

другие формы властных отношений или отношений

власти? В-третьих, в чем

специфика государственной

власти, господства и подчинения в государственнополитической сфере?

Если говорить о естественноисторической обусловленности таких отношений

- отношений господства и

подчинения - то трудно

отрицать, что везде и всюду,

где речь идет о согласованных действиях нескольких

человек, некоего сообщества людей (семья, род, племя, социальная группа,

класс, нация или все общество), сама согласованность

этих действий, независимо

от того, идет ли речь о семейно-бытовой, трудовой

или социально-политической

деятельности, неизбежно

предполагает подчинение

деятельности всех определенной цели, а она представляет собой совместноколлективную или индивидуальную идею, которой добровольно или по принуждению подчиняют свою волю и

основанную на этом подчинении жизнедеятельность

все участники данного сообщества, без чего не может

быть достигнута поставленная цель.

Отношения господства и

подчинения, т.е. властные

отношения, или отношения

власти, естественно присущи общественно-производственной , коллективистской

природе человека, требующей от каждого в качестве

платы за жизнь в обществе,

в коллективе определенных

ВЛАСТЬ

жертв: необходимо приносить на плаху своей коллективности и разумно согласованной жизни в этом коллективе извечное, постоянное

участие в отношениях господства и подчинения, без

чего невозможна упорядоченная жизнь ни в каком

(даже животном) коллективе.

Очевидно, что отношения

господства и подчинения,

или властные отношения,

будучи отношениями неравенства (ибо здесь всегда

налицо господствующая и

подчиняющаяся стороны),

являются вовсе не историческим, а естественным,

природным продуктом, они

не возникают только с частной собственностью, а появляются вместе с обнаружением общественной природы человека, с необходимостью согласованности в действиях всех членов коллектива (семьи, трудового коллектива и т.д.). Другое дело,

что они вполне могут обслуживать и обслуживают эксплуататорские отношения отношения присвоения результатов труда одного человека другим.

Весьма важным представляется второй вопрос: с

помощью каких средств устанавливаются и разрушаются отношения господства

и подчинения? В чем источники власти одних над дру

гими, каковы средства и

способы присвоения воли

одних усилиями других?

Парализовать или подчинить волю одних воле других можно разными средствами: через посредство

чувств и с помощью разума,

любовью и страхом, подкармливающим богатством и

требующей сострадания нищетой, убеждением и принуждением. Человеческая

история полна неопровержимых свидетельств не

только того, как чувства

любви и беспредельного

обожания переплавлялись в

рабское подчинение с тем,

чтобы возвести сотворенное

сердцем божество на вершину тиранической власти,

но также и того, что все человеческие слабости и достоинства людей не раз служили незыблемыми пьедесталами для самой деспотической власти над своими

жертвами, причем она не

только возвышалась, но и

падала вместе с ними.

Третий вопрос - вопрос

о государственно-политической власти. Совершенно

очевидно, что проблема

власти как таковой неизмеримо шире, чем проблема

государственно-политической власти, ибо эта последняя представляет собой

лишь частный случай случай осуществления вла

ВЛАСТЬ

сти в обществе, где уже есть

государство, а значит и

группы, осуществляющие

принуждение, насилие, господство или власть одной

части общества над другой.

Равным образом в таких условиях есть не только государство с его средствами

принуждения, есть не только

политика как отношения по

поводу государства и осуществляемой уже через него

власти, но и политические

интересы, причем несовпадающие политические интересы разных социальных

групп, стремящихся использовать государство как средство достижения своей цели.

Государственная власть

- не просто одна из разновидностей власти наряду с

властью чувств, властью

разума, властью предрассудков, отличающаяся тем,

что она осуществляется с

помощью насилия. Чаще всего государственная власть это материализованная воля

экономически господствующего класса, причем охватывающая всю территорию

той или другой страны, все

стороны развивающегося на

данной территории общества. Она присуща этому классу не только из-за его экономической силы, не только

потому, что он экономически

мощнее других, но также и

потому, что осуществить.

укрепить и умножить свое

могущество экономически

господствующий класс не

может иначе, как присоединяя к своей экономической

силе и свое политическое

господство. А сделать это

можно, лишь придавая своим особым интересам характер всеобщности, делая

свои устремления устремлениями действующего от

имени всех государства,

чтобы таким образом генерализировать собственные

интересы и свою волю: ведь

подчинив себе государственную власть, экономически господствующий класс

достигает того, что осуществляемая во всей стране государственная власть и государственная воля - это

его собственная воля, возведенная в государственный

закон, во всеобщность. Если

же кто не желает в это верить и не склонен этому

подчиниться, есть орудия

государственного принуждения, которые способны

своими средствами убедить

непокорных.

Государственная власть

- важнейшее орудие принуждения граждан, причем

единственное в своем роде

если иметь в виду могущество этого орудия, имеющего свои ответвления в любом районе, в любом населенном пункте страны, а

ВЛАСТЬ

также разноплановость его

воздействия на граждан

Ведь современная государственная власть - это не

только армия, полиция, госбезопасность и другие воо-

руженные формирования

призванные своими средствами защищать интересы и

осуществлять волю, цели

господствующей в стране

общественно-политической

силы. Не менее существенную роль в давлении на граждан, в реализации политики власть имущих играют

самые разнообразные экономические, идеологические

(радио, телевидение, пресса

и т.д.) структуры.

Если абстрагироваться

от всех обоснований и рассуждений, доказывающих

необходимость и важность

государственной власти для

нормальной жизни современного общества, и взглянуть на всю государственную власть как на многослойную надстройку, возвышающуюся над обществом и

высасывающую из него налоги, то станет ясно: государственная власть со всеми своими ответвлениями и

структурами, со своим все

более многочисленным и

продолжающем расти бюрократическим аппаратом самый крупный господинугнетатель членов современного общества.

Власть* - это способность конкретного руководителя заставить людей подчиняться себе. Законность

- это уважение по отношению к правительству, суверенитет - это уважение по

отношению к стране, a

власть - это уважение по

отношению к конкретному политическому руководителю.

Только политическая власть

(в отличие от политического

влияния, манипуляций, уговоров и насилия) основывается на обязательствах народа подчиняться своему

руководителю в силу законности его пребывания у власти. Рядовой подчиняется

офицеру, водитель - регулировщику, а студент профессору. Но не все люди

подчиняются власти. Бывают рядовые, не подчиняющиеся дисциплине, среди

водителей встречаются нарушители, а некоторые студенты не выполняют заданий. Хотя большинство людей чаще всего подчиняется

тому, что, по их мнению, является законной властью.

*Данная статья - извлечение из

американского учебника по политологии Майкл Дж. Роскин и др. Введение в политологию. Нью-Джерси.

1988.

ВЛАСТЬ

Иногда власть приходит

со вступлением в должность,

но и в этом случае ее нужно

постоянно поддерживать.

Равно как и законность,

власть строится на психологических отношениях между

людьми. Президент США

получает большие полномочия уже потому, что он вступает в эту должность.

Дж.Форду подчинялись и

уважали его, несмотря на то,

что он не избирался ни на

пост вице-президента, ни на

пост президента (являясь

лидером меньшинства в палате представителей, он

занял пост вице-президента,

когда ушел в отставку Спиро

Т.Эгню; а когда Никсон вынужден был уйти в отставку,

он стал президентом). Но у

его предшественника Р.Никсона, избранного на этот

пост, возникли в этом отношении проблемы. Будучи

замешанным в уотергейтском скандале 1972 г. Никсон испытал то, что называется падением авторитета

исполнительной власти, причем настолько сильное, что

больше не мог эффективно

управлять страной, даже в

том случае, если бы он был

оправдан в ходе процедуры

по вынесению импичмента в

Сенате. Поэтому в 1974 г. он

подал в отставку буквально

за день до того, как ему

должен был быть вынесен

вотум недоверия. Президент

не может управлять страной

посредством указов - он

должен добиться согласия и

поддержки Конгресса, судебных властей, граждан

ских служб и различных заинтересованных кругов. Когда Никсон лишился этой

поддержки, его карьера как

политика закончилась. Его

правление становилось все

менее и менее законным.

Насколько зависит подчинение власти от страха

быть подвергнутым наказанию? В конце концов рядовой может быть расстрелян,

водитель осужден, а студент

исключен из учебного заведения. В связи с этим возникает вопрос: что дает должностным лицам власть над

другими людьми, используя

которую, они могут отдавать

приказы о наказании? Офи-

церу для этого необходима

определенная структура командования, регулировщику

нужна система судебного

законодательства, а преподавателю в колледже понадобится система дисциплинарных взысканий, в соответствии с которой он может

отдавать распоряжения о

взыскании. Без всех этих

структур должностные лица

обладали бы совсем небольшими полномочиями

Если офицер в припадке

ярости отдаст приказ рас

ВЛАСТЬ

стрелять рядового, то почти

наверняка его приказ не будет выполнен. Ему скажут:

"Сэр, это незаконный приказ, и вы не имеете никакого

права его отдавать". И наоборот, если военный суд

признает рядового виновным в дезертирстве с места

ведения боевых действий,

то он действительно может

быть расстрелян, так как в

данном случае приказ будет

вынесен на законных основаниях.

Просто быть должностным лицом недостаточно

для того, чтобы тебе подчинялись. Человек, занимающий определенную должность, должен поддерживать

к себе уважение. Трусливый

или малодушный офицер,

неуверенный в себе полицейский или нерешительный

профессор никогда не смогут добиться полного подчинения. Для эффективного

осуществления власти необходимо твердое, справедливое и разумное руководство.

Малейший намек на коррумпированность подрывает

власть.

Следует заметить, что

понятия законности суверенитета и власти взаимосвязаны. Если заходит речь об

одном понятии, следует

упоминать и другие, где исчезает одно, там обычно

исчезают и другие. Что бы,

например, случилось, если

бы Никсон попытался остаться у власти путем блокирования расследования по

уотергейтскому делу? Тогда

все правительство США

могло бы быть сочтено незаконным. Тогда вопрос о

власти президента мог превратиться в вопрос о законности власти вообще. В 1958

г. ливанский президент

К. Чамун, христианин, сделал

попытку изменить конституцию своей страны для того,

чтобы остаться президентом

еще на один срок. В результате поднялось мусульманское восстание, и законность

пребывания ливанского правительства у власти была

серьезно подорвана. Впоследствии проблема осложнилась настолько, что был

нанесен ущерб суверенитету

Ливана.Крушение власти

привело к крушению ее законности, что в свою оче-

редь резко отрицательно

сказалось на суверенитете

страны. Президент Никсон

поистине оказал своей стране услугу, вовремя подав в

отставку.

Если на минуту задуматься, то законность, суверенитет и власть можно

представить себе как видоизменения первого понятия

- законности.

ВОЙНА

ВОЙНА - вооруженное

столкновение между противоборствующими значительными массами людей,

преследующих свои интересы; это - политика, осуществляемая с помощью применения вооруженной силы.

В определенных условиях

воина - наиболее радикальное средство достижения политических целей.

В рамках дикости и варварства - до возникновения

государства и политики имели место межплеменные

и внутриплеменные вооруженные столкновения. По

мере развития человеческих

общностей, умножения населения и с возникновением

государства спорадические

вооруженные стычки и

столкновения перерастают в

войны. Различают войны

внутри государств, между

социальными и национальными группами (гражданская

война, межнациональные и

национально-освободительные войны); войны между

отдельными государствами

(например, войны между

Римом и Карфагеном, завоевательные войны Александра Македонского, войны

Наполеона Бонапарта и др.);

войны между группами

(коалициями) государств (в

том числе мировые войны

1914-1919 и 1939-1945 гг.). С

возникновением ракетноядерного оружия, способного уничтожить человечество,

война с применением такого

оружия, оставаясь продолжением политики, перестала

быть радикальным средством достижения политических целей: она вела бы к

катастрофическим результатам. В этой обстановке противоборство "капитализма и

социализма" трансформировалось в "холодную войну" (1946-1991 гг.) с ее

собственными принципами,

средствами и формами раз"

вития.

Вопреки сталинизму, утверждавшему, что первопричиной любых войн является частная собственность

и эксплуатация человека

человеком, в действительности войны (например,

межплеменные) случались

задолго до возникновения

частной собственности и

эксплуатации: их причинами

была борьба за "жизненное

пространство", за обладание огнем, женщинами и т.д.

Но где бы ни возникали войны, в их основе всегда лежит столкновение, противоборство интересов, стремление одних людей путем

В0ЙНА

применения вооруженного

насилия, кровопролития

достичь своих целей вопреки интересам и стремлениям

других людей. Разумеется, с

возникновением частной

собственности, эксплуатации и государства войны

обрели качественно новый

вид и не только потому, что

в их основе чаще всего были

распри из-за частной собственности, борьба интересов

за жизненные, материальные блага, но и потому, что

государство стало мощной

организацией подготовки и

ведения войны. Политика,

возникшая вместе с возникновением государства, стала

важнейшим средством подготовки и осуществления

военных действий, а сама

война стала лишь продолжением политики, но иными

- военными - средствами.

Любая война имеет свои

причины и свой характер,

справедливый или несправедливый, скоротечный или

затяжной, локальный или

достаточно широкий, а в новейшее время - глобальный, мировой характер. Для

реальной политики особо

важно определить характер

войны чтобы выработать к

ней адекватное отношение:

становясь на сторону справедливой войны и препятствуя развитию и успеху войн

несправедливых. Чтобы ра

зобраться в природе, характере войны, нужно выяснить,

из каких исторических условий выросла данная война,

какие общественные силы

ее ведут и во имя чего, т. е.

какие цели они преследуют,

каких результатов хотят добиться и что может стать

реальным результатом войны. Одно дело - непосредственное подчинение того

народа, против которого

развязана война, другое дело - когда война ведется

из-за передела колоний, и

третье - когда целью войны

является истребление определенной национальной или

социальной группы, уничтожение народа или народности (геноцид).

На более ранних ступенях

человеческой истории (в

рамках таких вторичных

формаций, как рабство, азиатский способ производства

и феодализм) война, возникая на фундамента частной

собственности и эксплуататорских отношений, преследовала цель переделить

территории и богатства, захватить дешевую рабочую

силу и т.п. На более высоких

ступенях, с ростом производительных сил ставились

более существенные цели

закабаление народов целых

стран или государств. При

этом надо учитывать, что

главные потери во время

ВОЙНА

войны несет народ, рядовые

граждане - крестьяне, рабочие, фермеры, служащие

и т.д. Именно они оплачивали войны резким падением

своего жизненного уровня. В

противоположность этому

определенная часть имущих,

эксплуататоров и угнетателей использовала войны в

корыстных целях: истребление в ходе войны самой

производительной части населения, падение жизненного уровня широких масс часто сопровождалось быстрым

обогащением той части населения, которая занималась поставкой оружия, обмундирования боеприпасов,

продовольствия для армии,

перекачивая в свои карманы

огромную часть средств, мобилизуемых правительством

посредством налогов.

Например, англо-бурская

война в конце XIX в. принесла английским торговцам

смертью 1125 фунтов стерлингов на каждого убитого. В

дальнейшем доходы быстро

возросли: уже в годы первой

мировой войны они составили 8000 долл. на каждого

убитого. За время второй

мировой войны, унесшей

более 50 млн. человеческих

жизней, прибыли одних американских монополий составили свыше 55 млрд. долл.

Уничтожая огромные материальные и духовные цен

ности, разрушая производительные силы и их цвет людей, войны, особенно мировые, нанесли человечеству глубочайшие кровоточа

щие раны, заживающие десятилетиями.

Присущая истории неравномерность экономического

и социально-политического

развития отдельных стран

постоянно меняет соотношение сил на мировой арене, что, как справедливо отмечают политологи и на Западе, и на Востоке, приводит

к попыткам использовать

свою возросшую мощь для

передела территорий и богатств. Здесь нет иных

средств восстановления

время от времени нарушаемого равновесия, кроме кризисов - в экономике и войн

- в политике. Межгосударственные войны, в том числе и мировые, - продукт

сознательной политики. Но

это не означает, что на любом историческом этапе существуют равные возможности для недопущения, предотвращения войны. Еще в

начале XX в. Ленин и его

сторонники исходили из неизбежности войн между государствами, а потому он

считал вооруженное восстание народа и гражданскую

войну, хотя и не лучшей, но

наиболее вероятной формой

развития народной револю

ВОЙНА

ции. Позже ситуация изменилась. Почему? Ранее на

мировом поприще сталкивались интересы и политика

только финансового капитала, империалистической

буржуазии. А силы людей

труда, силы миролюбивой

демократии были недостаточны чтобы воспрепятствовать войне. Именно в связи с этим В.Ленин писал о

"главенствующей ныне во

всем мире международной

политике финансового капитала которая, неизбежно

порождает новые империалистические войны (Соч.,

т.ЗЗ, с.33). Когда ситуация и

соотношение сил изменились, подобные войны перестали быть неизбежными.

Наряду с межгосударственными войнами бывают и

войны внутри государств,

ведущиеся за социальное

освобождение (вооруженные

восстания, гражданская война или партизанская война

во имя национального освобождения). Все это - справедливые войны. Было бы

неверно считать, будто любое применение вооруженного насилия недопустимо.

Еще Жан Жак Руссо обосновал справедливость вооруженной борьбы против тиранов: "Восстание, - писал

он, - которое приводит к

убийству или свержению с

престола какого-нибудь сул

тана, это акт столь же закономерный, как те акты, посредством которых он только что распоряжался имуществом и жизнью своих подданных. Одной только силой

он держался, одна только

сила его и низвергает". Развивали мысль о справедливости и оправдывавли борьбу

против тиранов, оправдывали народные восстания многие мыслители.

По мере того, как все очевиднее становились невосполнимые потери, связанные с вооруженными восстаниями и гражданскими

войнами , а тем более с мировым вооруженным конфликтом, утверждается концепция, нацеленная на мирное разрешение национальных, социальных и международных споров. Но до того, как эта концепция стала

возобладать, почти пятидесятилетний мир после Второй мировой войны был

обеспечен противоборством

в условиях крайне опасной

гонки вооружений и взаимных угроз. Борьба несовместимых интересов в эти годы

продолжалась на мировой

арене в виде "холодной

войны", подстегивавшей

гонку вооружений,которая

обескровила "реальный социализм", обеспечив выигрыш Западу.

ВОИНА

"Холодная война" - это

не только советско-американское столкновение, а

глобальное противоборство,

исключившее третью мировую войну с лобовым столкновением двух систем и их

ракетно-ядерных сил. "Как

американцы, так и русские,

- писал Артур Шлезингер

/младший/, - привыкли рассматривать "холодную войну" как своеобразную дуэль

между двумя только государствами, как исключительно советско-американскую монополию. Однако

будет ошибкой низводить

"холодную войну" до двусторонней игры, которую

вели СССР и США. Государства Европы не были просто

зрителями, присутствовавшими на чьем-то матче. Они

тоже принимали участие в

"холодной войне". И, как

считает автор. Запад победил в этой войне.

Война*. Один из самых щекотливых аспектов в вопросе

создания нации - возрастающая роль применения

военной силы по мере роста

государства. Необходимо

заметить, что подавляющее

* Данная статья - извлечение из

американского учебника по политологии Майкл Дж Роскин и др. Введение в политологию Нью-Джерси,

1988.

большинство европейских

наций были образованы и

объединены путем их покорения. Поэтому ересь, восстания и освободительные

движения очень жестоко подавлялись. А во многих

странах третьего мира это

продолжается и поныне.

Для любого правители

сохранение государства является делом первостепенной важности. И монарх, и

президент сделают все возможное, чтобы не допустить

иностранного вторжения в

страну или избежать внутреннего раскола. И они бывают безжалостны, когда

возникают подобные угрозы.

В интересах сохранения государства они наращивают

военную мощь своего государства, для того чтобы

иметь возможность противостоять любым угрозам, а это,

в свою очередь, означает, что

им необходимо постоянно

совершенствовать политическую систему государства...

...Неспособность усовершенствовать армию и

систему управления государством могла привести к

потере власти. Территориальное устройство Европы

заметно упростилось по мере того, как небольшие государства покорялись и сливались с более крупными.

Поэтому война являлась

могучим двигателем объе

ВОЙНА

динения и различного рода

усовершенствований <...>

Почему возникает война?

Много было написано о

том, почему возникает война. Многие мыслители соглашаются в том, что у войны имелось много причин, а

не одна. Хотя в очень широком плане теории по вопросу

о войнах разделяются на

две общие категории: микрои макротеории - малая,

крупным планом картина,

центром которой являются

отдельные люди в противопоставлении большой, панорамной картине, в центре

которой целые станы и их

взаимодействие.

Микротеории. Корни

микротеории во многом кроются в биологии и психологии. Они пытаются объяснить войну как результат

генетической агрессивности

человека. Результатом миллионов лет эволюции явилось то, что люди превратились в борцов для того, чтобы добыть пищу, защитить

свои семьи и охранять свою

территорию. В этом люди

ничем не отличаются от

многих животных. Многие

антропологи гневно опровергают такой биологический дарвинизм, утверждая,

что поведение первобытных

людей широко варьируется

- одни из них агрессивные

другие - нет, что можно

объяснить только их культурой. Писатели, ориентирующиеся на изучение психологии, исследуют личности лидеров, что их делает такими

и как они добиваются такой

власти над массами, благодаря которой можно ввергнуть их в войну.

Биологические и психологические теории обладают

некоторой способностью

проникновения в сущность

проблемы, но они далеко не

объясняют сами войны. Если человек по своей природе

агрессивен, то почему страны не находятся в состоянии

войны все время? Каким об

разом получается так, что

страны могут вести длинную

серию войн - русскотурецкая война вокруг Черного моря или арабоизраильская война - под

руководством различных

лидеров, которые наверняка

должны быть различными в

психологическом отношении? Биологический и психологический подход может

проникнуть в сущность причин, лежащих в основе, но

не непосредственных причин. Существует определенная человеческая агрессивность, но в каких условиях

она проявляется? Для того,

чтобы понять это, обратимся

к макротеориям.

Макротеории. Макротеории уходит своими кор

ВОЙНА

нями в историю и политологию. Они концентрируют

свое внимание, главным образом, на могуществе и амбициях государств. Государства, а не индивидуумы являются главными участвующими лицами. Государства

там, где они могут, расширяют свои владения - как в

случае с продвижением

Германии на восток в средние века, с "очевидной неизбежностью" американцев, с

ростом Британской империи

и взятия Советами Восточной Европы и Афганистана.

Только уравновешивающая

сила может остановить движение с целью расширения

своих владений. Одна сторона, опасаясь роста соседней страны, будет укреплять

свою оборону или вступать в

союзы для того, чтобы противостоять мощи соседа.

Многое в международных отношениях можно объяснить пословицей "Si vis

расеm para bellum" ("Если

хочешь мира, готовься к

войне") и "Враг моего врага

- мой друг". Политические

лидеры почти автоматически

чувствуют национальный

интерес и власть и стремятся к их усилению. Ведет ли

погоня за властью к войне

или к миру? Здесь вновь существуют две основные

теории.

Баланс сил. Наиболее

старая и распространенна

теория гласит, что мир бывает тогда, когда государства, укрепляя свое национальное могущество и образуя альянсы, уравновешивают одно другое. Мечтающие об экспансионизме блокируются. В соответствии с

теорией баланса сил большие периоды относительного мира - между Вестфальским миром в 1648 г. и войнами, разразившимися в результате Французской революции /1798-1814/, и затем с

1815 г. до начала I мировой

войны в 1914 г. - были

временем, когда европейские державы уравновешивали друг друга. Когда баланс нарушался, начиналась

война.

Иерархия силы. Изощренные аналитики называют баланс сил проблемой

в квадрате. Во-первых, потому, что рассчитать масштаб силы настолько проблематично, что невозможно

знать, как и когда происходит уравновешивание сил.

Некоторые авторы отмечают, что периоды мира были

тогда, когда силы были сбалансированы, когда государства в том, что касаются силы, были выстроены в иерархический ряд. Именно в

переходные времена, когда

нарушалась эта иерархия, у

ВОЙНА

стран возникал соблазн начать войну. После большой

войны с окончательным исходом воцаряется мир, потому что в этом случае хорошо известно соотношение

сил. Если эта теория верна,

то попытки достичь точного

баланса сил абсолютно не

верны: это приведет к войне,

поскольку участвующие го-

сударства будут думать, что

они имеют хороший шанс на

победу.

Неправильное восприятие. Соединяя воедино

микро- и макроподходы, некоторые ученые сконцентрировались на "представлении" или "восприятии" как

ключевом факторе войны.

Как психологический, так и

силовой подход вносят определенный вклад, ибо они

не являются совершенными.

Не реальная ситуация

(иметь представление о которой сложно), а ситуация,

которую лидеры воспринимают в качестве таковой,

заставляет их принимать

решения, касающиеся войны

или мира. У них часто складываются ошибочные представления при столкновении

с враждебностью и разработкой более совершенного

оружия в другой cтpане, которая считает, что ее действия преследуют оборонительные цели и направлены

на то, чтобы преодолеть от

ставание в области вооружений. Джон Ф.Кеннеди показывал, что Советы обладают преимуществом в ракетах над нами; он добился

резкого увеличения ракет в

США. Это привело к тому,

что Советы фактически оказались позади нас, и они

восприняли усилия американцев как угрозу, которой

они должны противостоять.

Президент Рейган считал,

что советская мощь превосходит нашу и является чрезвычайно опасной; он ускорил разработку новых ракет

для достижения равновесия.

Советы восприняли это как

агрессивный шаг и противопоставили этому свое собственное новое вооружение.

Обе стороны оказались заложниками своей собственной уязвимости. Как блестяще сказал Генри Киссинджер: "Абсолютная безопасность для одной державы

означает абсолютную уязвимость для всех других".

В теории неправильного

восприятия или представления психологичский и реальный мир сталкиваются

друг с другом в делах политических лидеров. Они считают, что они действуют в

оборонительных целях, но

созданная ими картина ситуации может быть искаженной. Интересно отметить,

что в наше время ни одна

ГЛАСНОСТЬ И СВОБОДА СЛОВА

страна, не называет свои

действия иначе, как оборонительными. Американцы во

Вьетнаме рассматривали

свои действия как защиту

свободного мира; Советы в

Афганистане считали, что

защищали социализм. В их

собственных глазах нация

никогда не является агрессивной. Страна под руководством своих лидеров, под

воздействием идеологии и

средств массовой информации может довести себя да

такого состояния страха, что

даже её самые агрессивные

шаги могут объясняться как

преследующие оборонительные цели. Даже Гитлер и

немцы во время второй мировой войны считали, что

защищают Германию против

враждебных государств.

ГЛАСНОСТЬ И СВОБОДА

СЛОВА (ПЕЧАТИ) - одно

из основных прав человека,

состоящее в юридическом

праве и реальной возможности каждого человека публично высказывать свое

мнение по актуальным вопросам общественной жизни; предпосылка развития

инакомыслия и разномыслия, открытой борьбы мнений, важнейший элемент

плюралистической демократии. Гласность - российское выражение и истолкование свободы слова, голоса (гласа), появившееся как

либеральное пожелание и в

известной мере осуществленное после отмены крепостного права и судебноадминистративных реформ

1860-х гг.

Революции XVII - XIX

столетий, провозгласившие

своим знаменем "свободу,

равенство и братство", сделали свободу слова

(гласность) одним из важнейших прав человека, которое с тех пор рассматривается как ключевая общечеловеческая ценность, требующая толерантности, взаимной терпимости, согласия

с инакомыслием. В свое

время французский мыслитель Вольтер, бывший не

революционером-демократом, а просветителем, ставил свободу слова на одно

из первых мест. Он говорил:

"Ваше мнение мне враждебно, но я отдам жизнь за

Ваше право его высказать".

Возникает вопрос: почему свобода слова (печати),

гласность занимают ключевое место среди демократических прав человека? Дело

в том, что, лишь имея собст

ГЛАСНОСТЬ И СВОБОДА СЛОВА

венное мнение и юридическое право сделать это мнение достоянием гласности,

каждый обретает возможность выразить суть своих

интересов, сформулировать

свою позицию и, используя

другие права и свободы, добиваться реализации этих

интересов. Без этого права

нельзя явить миру свое

мнение, свою мысль, а следовательно, невозможно

сформулировать суть своих

интересов, создать необходимые условия для борьбы

за них.

История свидетельствует, что все недемократические режимы (олигархии,

деспотии, тирании, а в XX в.

тоталитаризм) имели в качестве своего обязательного

условия сокрытие правды от

народа, дезинформацию,

цензуру, отсутствие гласности. Поскольку именно свобода слова (печати), гласность давали знание правды

и возможность открыто выражать свои интересы, что

являлось необходимой предпосылкой для организации

борьбы против недемократической власти, власть

имущие cтpeмились нанести

упреждающий удар по демократическим силам именно

здесь - лишая граждан

свободы слова (печати),

вводя цензуру, ликвидируя

гласность. Чем более мощ

ной становилась пирамида

власти, разрастаясь и заполняясь управляющими

чиновниками, бюрократами,

тем больше скрытность, таинственность распространялись на саму систему управления, власти, все больше

отчуждавшейся от народа,

от граждан.

Приспосабливая к своим

корыстным интересам исполняемые общественные функции, чиновники, бюрократы

все больше выступали как

откровенные противники информированности и гласности, как враги самостоятельных, "собственных" мнений.

В начале 40-х гг. прошлого столетия молодой

Маркс, излагая на свой революционно-демократический лад взгляды Гегеля, писал, что государственная

бюрократия прекрасно понимает, что все знания так

или иначе упираются в информацию, вырастают из

нее, что отсутствие информации исключает возможность любых, как правильных, так и неправильных

суждений о положении дел.

Поэтому власть имущие стараются сделать себя монопольными владельцами социально значимой информации, стремятся максимально сузить гласность в

обществе. Ведь только благодаря этому, положение

ГЛАСНОСТЬ И СВОБОДА СЛОВА

власть имущих приобретает

особую привлекательность и

дополнительный вес и, что

не менее важно, уменьшает

возможность конкурирующих

решений, а вместе с тем и

критики, сводит к минимуму

возможность обоснованной

негативной оценки деятельности властей. Иерархическая дозировка информации,

скрытность внутренних взаимодействий и таинственность, окружающая принятие

важных решений,- характерные черты, присущие недемократической власти и

её бюрократии. "Всеобщий

дух бюрократии, - отмечал

К.Маркс, - есть тайна, таинство. Соблюдение этого

таинства обеспечивается в

её собственной среде её

иерархической организацией, а по отношению к внешнему миру - её замкнутым

корпоративным характером.

Открытый дух государства, а

также и государственное

мышление представляется

поэтому бюрократии предательством по отношению к

её тайне" (Маркс К., Энгельс

Ф. Соч. т.1 .с.272).

При недемократических

режимах цензура, отсутствие свободы слова (свободы

печати), ограничение гласности - необходимые условия политической стабильности. Пропагандируется и

внедряется мысль, будто

государственное управление

доступно только избранным,

элите. Власть имущие и обслуживающая их бюрократия поддерживают и насаждают такие представления,

ибо они возвеличивают всех

управляющих как единственных людей, способных

здраво оценить общее положение в обществе, взаимоотношение целого и eго

частей. И если кто-либо утверждает, что какое-нибудь

бедствие превращается из

"бедствия частных лиц в

государственное бедствие,

устранение которого является обязанностью государства перед самим собой", то,

как отмечал Маркс, само

такое "утверждение управляемых кажется непристойным поступком по отношению к правителям. Правители-де могут лучше всех оценить, в какой мере та или

иная опасность угрожает

государственному благу, и за

ними следует заранее признать более глубокое понимание взаимоотношений

целого и его частей, чем то,

какое присуще самим частям. К этому следует еще

прибавить, что отдельное

лицо, и даже многие отдельные лица, не могут выдавать

свой голос за голос народа;

напротив, то освещение вопроса, которое они дают,

всегда сохраняет характер

ГЛАСНОСТЬ И СВОБОДА СЛОВА

частной жалобы" (там же, с.

205-206).

Как показывает опыт перестройки и последующих

перемен в бывшем Советском Союзе, а также практика посттоталитарного развития бывших стран "реального социализма", свобода

слова (печати), гласность важнейшее орудие разрушения тоталитаризма: именно

с ее помощью были глубоко,

"до основания" подорваны

существовавшие здесь недемократические порядки и

устои, тоталитарные стереотипы мышления.

Однако, надо иметь в

виду, что возможно и весьма

уродливое, одностороннее

использование гласности,

свободы слова (печати), когда "ради красного словца

не жалеют и отца", т.е. когда

во имя личных амбиций

журналистов и комментаторов, ставящих личное благо

выше блага страны, гражданам подсовывают "сенсационные разоблачения", сознательно очерняя историю

народа. Так, инициатор перестройки, еще не имея ее

продуманной концепции, не

решив проблемы экономического выживания страны,

открыл все шлюзы гласности

и "выпустил джина из бутылки", что с неизбежностью привело к тому, что

разрушение устоев псевдо

коммунистического тоталитаризма повлекло за собой

подрыв цивилизационных

основ общественной жизни,

началась вседозволенность,

расцвели поpнография, пoшлость, бездуховность, безнравственность и беспринципность. Но особенно печально, что сама гласность

стала превращаться в нечто

уродливое: всe подогреваемый раскол общества на

"наших" и "ваших" обусловил то, что и средства массовой информации резко

разделились по тому же

принципу, а это привело к

новым формам саморедактирования, "охоты на

ведьм", печатания в

части средств массовой информации одних позиций и

взглядов, а в другой - других, противоположных. Отсюда, восстановление "новой цензуры", новые ограничения свободы слова,

гласности.

Как и всякая свобода,

свобода печати* управляется следующим парадоксальным принципом: организовать ее - значит ограничить, дать ей полную свободу - значит ее убить.

* Данная статья была опубликована в книге "50/50. Опыт словаря

нового мышления". С. 500-506. Автор

- Бернар Эдельман. Франция.

ГЛАСНОСТЬ И СВОБОДА СЛОВА

Если первая часть формулы отвечает здравому

смыслу, который далеко не

всегда адекватен смыслу

юридическому, то вторая

вызывает смутные сомнения. И тем не менее! Представим на минутку, что печать может не просто

"говорить все", но "говорить

все безнаказанно"! Представим, что она пользуется

непомерной привилегией

клеветать на людей, чернить

их, лгать, пользуясь полным

иммунитетом. И сразу же

будет виден весь ужас ситуации: рождение новой тирании.

Поэтому - и тут выступает еще один парадокс все школьники Франции, все

влюбленные и любители

писать на стенах знакомятся

со свободой печати в форме

запрещения, воспроизводимого крупными буквами на

стенах школ и других общественных зданий: "Надписи

запрещены. Закон от 29 июля 1881г.!" В общем и целом

французы удовлетворены

этим почтенным законом,

который за столетие с небольшим со дня его принятия был лишь кое-где подправлен последующими законами, не исказившими его

сути. Я имею в виду, в частности, закон о недопустимости расовой ненависти, принятый 1 июля 1972 г., и дек

рет от 18 марта 1988 г., запрещающий публичное ношение униформы, знаков и

эмблем организаций или

лиц, признанных виновными

в преступлениях против человечности. Не будем удивляться тому, что этот декрет

включен в рамки закона о

печати, поскольку под этой

формулой следует понимать

все формы выражения, в

какие может облекаться

мысль ... включая и всякого

рода униформы. В чем же

секрет этой устойчивости, да

еще во времена, когда законы изменяются по воле политического большинства; в

чем тайна долголетия закона, в чем причина всеобщего

согласия, которое вдвойне

поразительно, если учесть,

что возникло оно среди народа, отличающегося своей

склонностью к фрондированию, и сформировалось на

той самой почве, где эта

фронда проявляется?

Это зависит не только от

величественных принципов,

которыми отмечен закон от

29 июля 1881 г. - "Книгопечатание и книготорговля

свободны" (статья 1), "Любая газета или другое периодическое издание могут

быть опубликованы без

предварительного разрешения и внесения залога..."

(статья 5), - поскольку мы

знаем, что самые лучшие

ГЛАСНОСТЬ И СВОБОДА СЛОВА

принципы могут быть подорваны существующей практикой или посредством исключений.

Это объясняется, на мой

взгляд, сочетанием умного,

взвешенного закона с его

гибким применением. Правовое государство является

отражением не только

"состояния умов", но и

"состояния текстов законов". Я хотел бы проиллюстрировать эти положения в

двух аспектах: путем краткого изложения "состояния

текстов законов" и судебной

практики, типичной для

"состояния умов" судей.

Что касается состояния

текстов законов, я ограничился бы кратким рассмотрением вопроса о диффамации, который является,

по-видимому, наиболее запутанным и часто фигурирует на судебных процессах.

Однако, нетрудно представить, что именно здесь чаще

всего встречаются свобода

журналиста и лица, ставшего объектом клеветы, истина

и ложь.

Перед нами, например,

газета, которая утверждает в

одной из статей, что господин X., именитое лицо одного крупного города, - взяточник или, что господин У.,

известный писатель, - не

является настоящим автором своих книг, поскольку он

нанимает "негров" для их

написания.

Очевидно, мы встречаемся здесь со случаем

"диффамации", то есть с

упоминанием о факте, наносящем "ущерб чести и достоинству" тех, кому он вменяется в вину. И вновь мы

имеем дело с правонарушением, если на лицо все другие, установленные законом

условия, включая, например,

и публичный характер его

совершения.

Легко заметить, что на

этой стадии вопрос об истине даже и не ставится. Закон

ограничивается здесь констатацией того, что утверждение, наносящее ущерб

чести и достоинству человека, является "диффамацией", которая наказуема как

таковая. Из этого можно

сделать вывод, что свобода

печати мертва, поскольку

для судебного преследования кого-либо достаточно

установить факт нанесения

ущерба чети лица или органа (судебное ведомство,

армия, полиция).

Тем не менее - и именно здесь вступает в дело

"истина" - журналист имеет право доказать, что написанное им является "правдой". "Истинность очерняющих факторов - говорится в статье 35 закона 1881 г.

- всегда может быть дока

ГЛАСНОСТЬ И СВОБОДА СЛОВА

занной..." И если журналист

представляет такие доказательства, с него снимаются

всякие обвинения.

Эту любопытную конструкцию необходимо дополнить двумя пояснениями. С

одной стороны - и этот

пункт наиболее труднодоступен для неофитов - истина может быть очерняющей.

Утверждение, что господин

У. является дутой знаменитостью, может быть и правильно, но оно, конечно же,

очерняюще, и пусть даже

будет доказано, что это

правда, оно тем не менее

останется диффамацией.

С другой стороны - и

этот пункт также удивляет

неофитов - существует

"право на диффамацию" в

той мере, в какой существует возможность представить

доказательства, что скрываемые факты подтверждаются печатью истины. Здесь

явный парадокс: диффамация остается всегда правонарушением, которое может

быть прощено. "Право на

диффамацию", то есть право высказывать обидную

истину, является свободой, связанной определенными условиями.

Бывает и так, что журналист, исходя из лучших побуждений и движимый бескорыстным желанием рассказать своим согражданам

о мерзостях, совершенных

другими согражданами, не

может доказать истинность

своих утверждений. Либо это

запрещает сам закон - когда упоминаемые факты касаются личной жизни пострадавшего, когда они совершены более десяти лет

назад, являются нарушением, подпавшим под амнистию или утратившим силу

за давностью лет, - либо

просто-напросто потому, что

он искренне заблуждается.

Однако в рамках этих гипотез журналист всегда

имеет возможность доказать, в частности, свою искренность, то есть что он не

имел намерений нанесли

вред, что преследовал законную цель, что были приняты все необходимые предосторожности и что при

выступлении была проявлена должная осмотрительность.

Истина и искренность таковы линии самозащиты

журналиста. "Свобода диффамации" является, таким

образом, парадоксальным

результатом свободы печати

в той мере, в какой её использование вписывается в

рамки ответственности. Короче говоря, журналист не-

сет ответственность за свободу, какую он дает себе,

критикуя своих сограждан

ГЛАСНОСТЬ И СВОБОДА СЛОВА

Таково состояние текстов законов. А как обстоят

дела с состоянием умов?

Во время телевизионной

передачи на тему "Почему

вы пишете политические

книги?" один автор представил две свои работы: "Финансы Французской коммунистической партии" и

"Коммунистическая Франция". В ходе передачи оппонент автора произнес несколько явно порочащих

фраз: "Я не веду дискуссий

с полицией. ..Я считаю вас

полицейским, и я повторяю

это....Он сумасшедший, настоящий сумасшедший, я

уже сказал вам, что вы пригласили чокнутого".. Я не

хочу отвечать агенту министерства внутренних дел... ".

Апелляционный суд,

применив судебную практику

Фуайе, счел, что использованные выражения не выходят за пределы, приемлемые для политической полемики, и что оппонент был

искренен. Кассационный суд

отменил это постановление,

подчеркнув, что "упомянутая

полемика относилась к политической партии" и что

"такая группировка, где если

она пользуется прерогативами, признанными за нею

статьей 4 Конституции от 4

октября 1958 г., не владеет

даже частью государствен

ной власти и не может в связи с этим рассматриваться в

качестве основного государственного института".

Что же вытекает из этого

решения? Поучительны

здесь несколько моментов.

Прежде всего, мы видим как,

исходя из сравнительно

простого правила, вырабатывается очень хитрая казуистика, развивающая на

этой основе самые неожиданные определения.

Кроме того, мы видим,

что положения, установленные законом, имеют тот вес,

какой им придает судья.

Можно, правда, бесконечно

рассуждать, и это довольно

часто случается, о "приемлемых границах" политической полемики, о понятии

"осторожность" при полной

искренности. Однако, эта

неизбежная доля субъективности отсылает нас к

"добродетели" судьи, без

которой демократия была

бы пустым звуком. Другими

словами, демократия также

является, в конечном счете,

"состоянием умов".

И, наконец, в сфере общей теории права можно

выделись отдельные области внутри самой свободы

печати или установить направления, которые сами

для себя устанавливали бы

относительно автономный

ГОСУДАРСТВО

статус: жанр полемики политической, литературной, исторической или жанр избирательной полемики...

Все это свидетельствует,

в конечном счете, о том, что

свобода печати не является

и не может быть застывшей

и жесткой структурой. Она

осуществляется в ходе

"юридической игры", что

является, на мой взгляд,

признаком того, что она демократична...

ГОСУДАРСТВО - исторически сложившаяся, сознательно организованная общественная сила, отделенная от самого общества и

управляющая им с помощью

принуждения, насилия. Главная причина возникновения

государства - осознанная

обществом необходимость

общего управления, объективно обусловленное стремление поддержать силой

(насилием) соблюдение тех

или других жизненно важных

условий существования и

совершенствования общественной жизни. Главный

признак государства - наличие особых организованных

групп людей, располагающих

средствами принуждения и

применяющих их от лица общества и в его интересах по

отношению к другим членам

общества, его гражданам.

Вопреки утверждениям

марксистов, связывающих

возникновение государства с

появлением классов и считающих само государство

продуктом далеко зашедших

классовых антагонизмов,

подобной неразрывной связи нет: исторически государство зарождается и формируется задолго до возникновения классов, причем как

следствие не классовых, а

общественных потребностей, как результат спроса

всего общества на сознательное и силовое решение

насущных проблем, как ответ на необходимость сознательно, в том числе и с

помощью средств принуждения, осуществлять определенные общественные

функции, без реализации

которых оказывался невозможным общественный прогресс. Теоретики классового

происхождения государства

выводят возникновение государства из классовой

структуры общества и eго

антагонизмов. Но это противоречит существу так называемого азиатского способа

производства, многочисленным фактам истории

(например, возникновению

государств Африки), ибо в

действительности потребности сознательного управления общественными делами

с использованием принуж

ГОСУДАРСТВО

дения имеют гораздо более

широкие основания, а применение принуждения было

необходимо не в связи с

противоречиями более позднего вида материального

производства - производства средств жизни и

средств труда и с возникновением частной собственности и эксплуатации, а гораздо раньше, в связи с проблемами более древнего

вида материального производства - воспроизводства

самого человека.

На разных исторических

этапах в качестве условий,

ради насильственного соблюдения которых и существует государство, выступают разные обстоятельства: одними из первых были

принудительное запрещение

инцеста (кровосмешения) и

межплеменной обмен женщинами во имя воспроизводства рода, доклассовыми

были и обстоятельства, связанные с созданием и поддержанием ирригационных

сооружений как условий земледелия и сохранения среды

обитания, позже выступает

защита частной собственности и недопущение того, чтобы возникшие классы уничтожили общество в бесплодной

борьбе, а затем уже и вся совокупность причин по поддержанию цивилизованного

порядка, права и т.д.

Как известно, Ф.Энгельс,

написавший работу "Происхождение семьи, частной

cобственности и государства" (1884), опирался в ней

на достижения соответствующих наук XIX в. и, в первую очередь, на работу

Льюиса Моргана "Древнее

общество" (1877). С тех пор

этнография и история древнего мира достигли новых

рубежей. Усилиями таких

исследователей, как Марсель Мосс (1872-1950), Клод

Леви-Стросс (род. 1908) и

других, было показано, что

запрещение инцеста явилось

важнейшим рубежом в cтруктурализации общества и возникновении государства.

Теперь, вопреки марксистской схеме, очевидно следующее. Во-первых, запрет

инцеста был осознанным

выбором длительного исторического развития, показавшего, что кровосмешение

ведет к вырождению рода,

ставит племя на грань гибели, что отказ от права на

женщину своей группы может устранить эту гибельную

опасность. Во-вторых, чтобы

осознание вреда кровосмешения превратилось в его

практическое исключение,

нужны были,- и в этом тоже

не приходится сомневаться,

- весьма суровые меры

общественного воздействия,

а, скорее, крайне жестокого,

ГОСУДАРСТВО

если не свирепого, пресечения неизбежно случавшихся

в начале отступлений от этого запрета-табу, еще недавно не существовавшего.

В-третьих, когда речь

идет о становлении государства, отличительный признак которого - наличие

особых групп людей, применяющих насилие по отношению к другим членам общества, можно не сомневаться

в том, что именно те родовые органы, которые выполняли крайне важную общую

функцию - поддерживали

запрещение инцеста как посредством насильственного

пресечения его нарушений

внутри рода, так и путем

развития связей с иноплеменниками в целях взаимообмена женщинами - были

задолго до появления классов и независимо от наличия

или отсутствия частной собственности древнейшими

элементами нарождавшейся

новой государственной структуры, знаменовали собой

рождение государства.

Государство, возникшее

в древности, "в старине глубокой", прошло свой, ни с

чем не сравнимый исторический путь. Круто менялись,

а порой лишь видоизменялись причины, лежавшие в

его фундаменте. Отмирали

одни государственные функции, возникали другие. То,

что на одних этапах поддерживалось насилием, на других превращалось в моральную норму и привычку. В орбиту государства попадали

новые сферы, а внутри него

одни силы приходили на

смену другим. Ничего удивительного, что в антагонистическом обществе государство, продолжая выполнять

общезначимые функции по

поддержанию порядка, как

правило, является организацией экономически самого

могущественного класса, получающего в лице государства новое - политическое

- орудие своего господства.

Но особенно важно то, что

именно с возникновением

государства возникнет сама

политика, политические отношения.

За многие столетия и

тысячелетия существования, качественных преобразований и совершенствования государства сменились

не только тысячи поколений,

пришли и ушли годы, целые

общественно-экономические

формации со своими ведущими общественно-политическими силами, классамипротагонистами и со своими

весьма не одинаковыми

жизненными проблемами.

Цари и короли, диктаторы и

демократы, цезари и консулы, мудрецы и проходимцы,

каждый по-своему, в зави

ГОСУДАРСТВО

симости от существовавшей

политической системы и утверждавшегося политического режима, но всегда настойчиво и неизменно стремились захватить, удержать

и укрепить государственную

власть как важнейший, решающий рычаг своего господства.

Однако, государство в

своей истории не только было добычей борющихся протагонистов, стремившихся к

тому, чтобы, захватив государственную власть, приспособить государственную

политику к своим нуждам. Не

раз случалось и так, что само государство, созданное

обществом ради осуществления своих общественных

интересов - в лице государственных служащих и

прислужников - становилось над обществом, подчиняло и закабаляло его.

Есть ли предел у этого

противоборства, вечно ли

будут противостоять друг

другу общество и государство? Если обществу хватит

умения самому управлять

своими делами, не прибегая

к помощи особых групп людей, то может наступить период безгосударственного

самоуправленческого развития общества.

Что есть "государство"?* Ведь государство

нельзя социологически определить, исходя из содержания его деятельности.

Почти нет таких задач, выполнение которых политический союз не брал бы в свои

руки то здесь, то там, с другой стороны, нет такой задачи, о которой можно было

бы сказать, что она во всякое время полностью, то

есть исключительно, присуща тем союзам, которые

называют "политическими",

то есть в наши дни - государствам и союзам, которые

исторически предшествовали современному государству. Напротив, дать социологическое определение современного государства

можно, в конечном счете,

только исходя из специфики

применяемого им, как и всяким политическим союзом,

средства - физического

насилия. "Всякое государство основано на насилии",говорил в свое время Троцкий в Брест-Литовске. И это

действительно так. Только

если бы существовали социальные образования, ко

* Данная статья представляет собой извлечение из работы Макса

Вебера "Политика как призвание и

профессия" (см.: Вебер М. Избранные произведения. М., 1990, с. 644706).

ГОСУДАРСТВО

торым было бы неизвестно

насилие как средство, тогда

отпало бы понятие "государство", тогда наступило

бы то, что в особом смысле

слова можно было бы назвать "анархией".

Конечно, насилие отнюдь

не является нормальным или

единственным средством государства - об этом нет и

речи - но оно, пожалуй, специфическое для него средство. Именно в наше время

отношение государства к

насилию особенно интимно

(innerlich). В прошлом различным союзам - начиная

от рода - физическое насилие было известно как совершенно нормальное средство. В противоположность

этому сегодня мы должны

сказать: государство есть то

человеческое сообщество,

которое внутри определенной

области - "область" включается в признак! - претендует (с успехом) на монополию легитимного физического насилия. Ибо для нашей эпохи характерно, что

право на физическое насилие

приписывается всем другим

союзам или отдельным лицам лишь настолько, насколько государство со

своей стороны допускает это

насилие: единственным источником "права" на насилие считается государство.

Государство, равно как и

политические союзы, исторически ему предшествующие, есть отношение господства людей над людьми,

опирающееся на легитимное

(то есть считающееся леги-

тимным) насилие как средство. Таким образом, чтобы

оно существовало, люди,

находящиеся под господством, должны подчиняться

авторитету, на который претендуют те, кто теперь господствует. Когда и почему

они так поступают? Kaкие

внутренние основания для

оправдания господства и

какие внешние средства

служат ему опорой?

В принципе имеется три

вида внутренних оправданий, то есть оснований легитимности (начнем с них). Вопервых, это авторитет

"вечно вчерашнего": авторитет нравов, освященных

исконной значимостью и

привычной ориентацией на

их соблюдение, - "традиционное" господство, как его

осуществляли патриарх и

патримониальный князь старого типа. Далее, авторитет

внеобыденного личного дара

(Gnadengabe) (харизма),

полная личная преданность

и личное доверие, вызываемое наличием качеств вождя

у какого-то человека: откровений, героизма и других

ГОСУДАРСТВО

харизматическое господство, как его осуществляют

пророк, или - в области политического - избранный

князь-военачальник, или плебисцитарный властитель,

выдающийся демагог и политический партийный вождь.

Наконец, господство в силу

"легальности", в силу веры

в обязательность легального

установления (Satzung) и

деловой "компетентности",

обоснованной рационально

созданными правилами, то

есть ориентации на подчинение при выполнении установленных правил - господство в том виде, в каком

его осуществляют современный "государственный

служащий" и все те носители власти, которые похожи

на него в этом отношении.

Понятно, что в действительности подчинение обусловливают чрезвычайно

грубые мотивы страха и надежды - страх перед местью магических сил или

властителя, надежды на потустороннее или посюстороннее вознаграждение - и,

вместе с тем, самые разнообразные интересы. К этому

мы сейчас вернемся. Но если попытаться выяснить, на

чем основана "легитимность" такой покорности,

тогда, конечно, столкнешься

с указанными тремя ее

"чистыми" типами. А эти

представления о легитимности и их внутреннее обоснование имеют большое значение для структуры господства. Правда, чистые типы

редко встречаются в действительности. Но сегодня мы

не можем позволить себе

детальный анализ крайне

запутанных изменений, переходов и комбинаций этих

чистых типов: это относится

к проблемам "общего уче-ния о государстве". <...>

Любое государство, как

предприятие (Herrschaftsbetrieb), требующее пocтoянного управления, нуждается, с

одной стороны, в установке

человеческого поведения на

подчинение господам, притязающим быть носителями

легитимного насилия, а, с

другой стороны,- посредством этого подчинения - в

распоряжении теми вещами,

которые в случае необходимости привлекаются для

применения физического насилия: личный штаб управления и вещественные

(sachtiche) средства управления.

Штаб управления, представляющий во внешнем

проявлении предприятие политического господства, как и

всякое другое предприятие,

прикован к властелину, конечно, не одним лишь представлением о легитимности,

о котором только что шла

ГОСУДАРСТВО

речь. Его подчинение вызвано двумя средствами:

материальным вознаграждением и социальным почетом (Ehre). Лены вассалов,

доходные должности наследственных чиновников,

жалованье современных государственных служащих,

рыцарская честь (Ritterehre),

сословные привилегии, престиж чиновников (Веатtеnehre) образуют вознаграждение, а страх потерять их

- последнюю решающую

основу солидарности штаба

управления с властелином.

Это относится и к господству

харизматического вождя:

военные почести (Krigsehre)

и добыча военной дружины,

"spoils", эксплуатация тех,

кто находится под господством, благодаря монополии

на должности, политически

обусловленная прибыль и

удовлетворенное тщеславие

для свиты демагога. <...>

Теперь все государственные устройства можно

разделить в соответствии с

тем принципом, который лежит в их основе: либо этот

штаб - чиновников или кого

бы то ни было, на чье послушание должен иметь

возможность рассчитывать

обладатель власти,- является самостоятельным собственником средств управления, будь то деньги,

строения, военная техника,

автопарки, лошади или что

бы там ни было; либо штаб

управления "отделен" от

средств управления в таком

же смысле, в каком служащие и пролетариат внутри

современного капиталистического предприятия "отделены" от вещественных

средств производства. То

есть либо обладатель власти управляет самостоятельно и за свой счет организует управление через

личных слуг или штатных

чиновников, или любимцев и

доверенных, которые не суть

собственники (полномочные

владетели) вещественных

средств предприятия, но

направляются сюда господином, либо же имеет место

прямо противоположное.

Это различие проходит через все управленческие организации прошлого. <...>

Но от оценок этого вопроса мы сегодня воздержимся. Для нашего рассмотрения я фиксирую момент

чисто понятийный: современное государство есть

организованный по типу учреждения союз господства,

который внутри определенной сферы добился успеха в

монополизации лeгитимного

физического насилия как

средства господства, и с этой

целью объединил вещест

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО

венные средства предприятия в руках своих руководителей, а всех сословных

функционеров с их полномочиями, которые раньше распоряжались этим по собственному произволу, экспроприировал, и сам занял вместо них самые высшие позиции.

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО - собирательное понятие, охватывающее всю внегосударственную сферу бытия граждан и их объединений, т. е. всю сферу личной

и семейной (частной) жизни

каждого человека, не подверженную регламентации и

контролю власть имущих,

государства.

И само гражданское общество, и представления о

нем исторически изменялись, развивались. Весьма

широко это понятие использовалось и углублялось в

трудах Макиавелли, Гоббса,

Локка, Монтескье, Руссо,

Токвиля, Гегеля и Маркса.

Становление и поступательное развитие гражданского общества отчетливо

обнаруживает себя уже в

условиях заката феодализма, когда при сохранении

абсолютных монархий происходит крушение всей системы личных зависимостей

от власть имущих сеньоров

и сюзеренов, происходит

процесс превращения всех

жителей в равноправных

граждан, подчиняющихся

единым законам, охраняемых государством.

Еще на рубеже XV-XVI

вв. Макиавелли отмечает

наличие сферы жизнедеятельности человека, отличной от его подданнических

политических функций. Иначе говоря, разграничивает

сферы гражданского общества и государства. В своих

"Рассуждениях" Макиавелли пишет о самом наихудшем гнете, который налагается государством, о стремлении государства обессилить и подорвать всякую

деятельность общества,

чтобы возвыситься самому.

В то время как политическая

деятельность и политическая власть - синонимы

безнравственности, гражданское общество выступает

как сфера общественной

жизни, глубоко аполитичная

и несущая нравственное содержание (это - труд, удовлетворение первичных потребностей, любовь, семья,

любимое занятие).

Писавший чуть позже

английский философ Гоббс

уже широко использовал

понятие "гражданское общество", противопоставляя

его своему государству Левиафану: "... вне государ

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО

ства владычество страстей,

война, страх, бедность, мерзость, одиночество, варварство, дикость, невежество; в

государстве - владычество

разума, мир, безопасность,

богатство, благопристойность, общество, изысканность, знание и благосклонность".

Вместе с ростом производительных сил Нового

времени и подрывом позиций деспотического государства усиливаются и позиции

приверженцев гражданского

общества. В противоположность Гоббсу, противопоставлявшему государству

гражданское общество как

нечто недостойное, другой

английский философ Локк

откровенно провозглашает

примат гражданского общества перед государством. Он

исходит из того, что основой

гражданского общества является собственность - частная собственность, которая для него священна и

неприкосновенна. Политическая власть не самовольный

Левиафан, нет, она должна

и имеет право издавать законы для регулирования и

сохранения собственности.

Глазной целью объединения

людей в государство является сохранение их собственности. Другими словами,

собственность как важнейший элемент гражданского

общества является условием появления государства, а

не наоборот. Нет частной

собственности, не нужна и

власть.

Естественно, что своего

расцвета гражданское общество, основанное на частной собственности, достигает после победы нидерландской, английской, aмeриканской и французской

революций в качестве гражданского буржуазного общества. Ведь именно здесь оно

выступает как основанная на

частной собственности, свободном индивиде и его неотчуждаемых правах совокупность внегосударственных индивидуальных и групповых (частных) интересов и

частных сфер жизни, противостоящих государственным

сферам и независимых от

них. Марксизм ошибочно

отождествил гражданское

общество с буржуазным обществом и отрицал его при

социализме.

Однако, жизнь доказала

как полную несостоятельность такого отождествления, там и опасность его:

вместе с ростом производительных сил человека и превращением разума в главный источник общественного

богатства, а науки в непосредственную производительную силу на рубеже

XIX-XX вв. принципиально

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО

изменилось взаимодействие

объективных законов и сознательных действий людей.

Принципиально новая решающая - роль сознательных действий людей

вывела на передний план

управление и управляющих,

средства массовой информации, способы воздействия

на сознание. При определенных обстоятельствах они

оказались в состоянии повернуть вспять динамику

взаимодействия гражданско-

го общества и государства.

Наступила качественно новая полоса эволюции: в результате сознательных прямых и опосредствованных, воздействий правителей

началось все более настойчивое и все усиливающееся

вторжение власть имущих и

их государственных средств

(с помощью различных диктаторских, автократических

и тоталитарных режимов) в

ранее независимые от государства сферы гражданского общества, в самые сокровенные сферы человеческого бытия с целью их постепенного подчинения власть

имущим.

В такой обстановке гражданское общество оказалось

грубо стиснутым новыми воздействиями. Все более сужается охватываемая им сфера

личной и семейной (частной)

жизни. Это требует переос

мыслить соотношения стихийного и сознательного,

объективных законов и сознательной деятельности людей, гражданского общества

и государства.

Начиная с 70-х годов

нашего столетия ни один

термин не пользовался

большей популярностью,

чем "гражданское общество"*. Перекочевывая из научных публикаций к газетным страницам, он и теперь

остается предметом нескончаемых дискуссий. Со времени его первого употребления в XVI в. в комментариях к "Политике" Аристотеля, этот термин постоянно

присутствует во француз-

ском языке. Некоторые прибегают к нему для осуждения разрыва между "гражданским обществом" и

"политическим обществом"

(т.е. миром профессионалов

и политики), другие противопоставляют в более широком смысле "гражданское

общество" государству (в

соответствии с берущей начало от Маркса традицией),

а теоретики правового государства, следуя гегелевской

* Данная статья первоначально

опубликована в кн. "50/50. Опыт

словаря нового мышления" С. 448453. Автор статьи - Доминик Кола

Франция).

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО

традиции, видят в государстве условие для создания

"гражданского общества".

Таким образом, "гражданское общество" - это дающий повод кривотолкам

штамп, который, однако, не

мешает развитию мысли и

политической аргументации

вплоть до концентрации надежд на политические и

личные свободы. Оппозиционеры в странах Востока

стремятся анализировать

специфические черты их

общества и вторят Клоду

Лефору, определившему

тоталитаризм как поглощение "гражданского общества" государством. Этот термин может, правда, ввести

людей в заблуждение, когда

он звучит из уст кардинала

парижского монсеньора

Люстиже, который утверждает, что "христианство

остается одной из основных

движущих сил нашего гражданского общества..."

Этот термин получил во

Франции особенно широкое

распространение в период

президентских и парламентских выборов 1988 г. в связи

с попытками политического

сдвига к "центру". Тогда

президент Миттеран позаимствовал его у Мишеля Рокара, часто представляемого

поборником "гражданского

общества" и автономии социального, человеком, стре

мящимся к некоторому отступлению государства, что

вызывает негодование тех,

кто опасается подрыва главенствующей роли государства и политических партий

в Республике.

Однако его широкое использование не может заслонить от нас тот факт, что

его смысловая многовариантность есть концентрированное наследие всех крупных фигур западной политической традиции: понятие

"гражданское общество"

столь же древнее, что и политическая наука, и со времени его первого употребления Аристотелем оно вобрало в себя различные отличающие его от других понятий ценности.

Хотя в наши дни противопоставление "политическое общество" - "гражданское общество" звучит из

уст комментаторов и политических деятелей весьма

тривиально, тем не менее

речь идет о синонимичных в

этимологическом плане терминах. "Гражданское общество" есть наивысшая форма общности, оно включает

в качестве составных частей

"ассоциации" (семья, корпорация), которые не могут

сравниться с ним по своему

значению, поскольку общность представляет собой

сообщество, основанное на

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО

принципе справедливости: в

нем человек может найти

для себя наивысшее благо.

Разве по своей природе он

не есть политическое, гражданское или общественное

существо? Если же "гражданское общество" - это

государство, то тогда становится понятно, почему до

XIX в. его синонимами были

Нация (у Боссюэ) или Государство (у Руссо).

Сформулированное Блаженным Августином противопоставление двух видов

человеческой общности "града божьего" и "града

земного" - имеет определяющее значение, т.к. оно

построено на осмыслении

средневековой мысли и протестантской реформы. Это

принципиальное противопоставление не закладывает

тем не менее основу для

пространственного различия

между Небом и Землей, это

разделение онтологическое

и мистическое. В "граде

земном", возникшем в результате первородного греха, бредут "граждане"

"града божьего", на которых

снизошла селективная милость Бога любви. Итак, Вавилон противопоставляется

Иерусалиму. "Гражданское

общество" - это "град дьявола", проституированный

Вавилон, который исчезнет с

апокалипсическим пришествием божьего Иерусалима.

Блаженный Августин не

призывал к восстанию против политической власти, он

проповедовал подчинение, в

том числе гонителю, Нерону.

Это приятие порядка, даже

несправедливого, в "граде

земном" во имя божественной благодати будет впоследствии активно теоретизироваться протестантскими

реформаторами, которые

обоснуют, таким образом,

существование светского

государства, где человек на

законном основании добивается реализации своих

насущных интересов и где

политическая власть законна. Вот почему Лютер столкнулся с общественными и

духовными движениями, радикализировавшими его разоблачения современного

католического Вавилона, а

именно, папского Рима. На

тех же, кто стремился привязать "град божий" к

"гражданскому обществу"

(иконоборцы вo главе с

Карлштадтом, анабаптисты

во главе с Томасом Мюнцером), навешивали ярлык

"фанатиков". Отчаявшиеся

добиться установления справедливости в "гражданском

oбществе" на Земле, движимые надеждой на установление "цapcтва божьего", они хотели даже по

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО

средством насилия в ходе

крестьянской войны добиться установления земного

"царства божьего", что

предполагало уничтожение

частной собственности.

Однако в результате религиозных гражданских войн

это понятие приобретает

новое значение в противовес "естественному состоянию". И хотя переход от одного к другому равносилен

разрыву и основывается на

договоре (Гоббс) или происходит в модусе протяженности (Спиноза), сила людей

от этого возрастает, и они

видят, что гарантия их жизни

и безопасности в суверене,

который прекращает состояние "войны всех против

всех". Но если Гоббс видит

отрицательное в природе,

где человек человеку волк, а

позитивное в "гражданском

обществе", где люди в обмен на свою абсолютную

свободу получают безопасность, то Руссо рассматривает переход от "естественного состояния" к государству и от дикого состояния к цивилизованному как

падение.

В то же время в XVII! в.

"гражданское общество"

рассматривалось как один

из этапов развития человечества от варварства к цивилизованному состоянию

посредством труда; истоки

современного "гражданского

общества" следует искать в

политической экономии. Taк,

Гегель, впервые отметивший

различие и тесную взаимосвязь между государством и

"гражданским обществом",

рассматривал последнее как

место, где человек своим

трудом извлекает для себя

пользу, но такую возможность ему открывает государство.

Совершенно иной подход мы видим у Маркса: то,

от чего Гегель отказывается

на уровне отдельных людей

(война за интересы), Маркс

усматривает в "корпорациях". Короче говоря, он считает неэффективным гегелевское государственноюридическое решение противоречий "гражданского

общества". Но он далек от

того, чтобы отвергать само

понятие, и широко использует его, стремится объяснить

его исключительно средствами политэкономии, возводя его в то же время во всеобщий принцип исторического развития. По Марксу, речь

идет о процессе, в котором

поначалу еще мало отличавшееся "гражданское общество" и государство постепенно расслаиваются. В

период наивысшего расцвета частной собственности и

крупной промышленности,

иными словами, в период

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО

триумфа капитализма, наблюдается полный разрыв

между политикой и экономикой, государством и "гражданским обществом": государство полностью подчинено интересам имущих

классов и используется ими

в качестве орудия классовой

борьбы против пролетариата. Однако во Франции при

Наполеоне III сформировалось чудовищное государство: бонапартизм, стремясь к

укреплению своих позиций,

расширил бюрократическую

касту, которая высасывала

все соки из "гражданского

общества". Из этого следует, что Парижская коммуна,

явившаяся первой попыткой

установления диктатуры

пролетариата, была восстанием "гражданского общества" против паразитирующего государства. Таким

образом, анархизм Маркса,

его теория государства основаны на более высокой

оценке "гражданского общества", и именно от его имени

утверждается диктатура

пролетариата.

Маркс часто воспевает

буржуазию как преимущественно цивилизаторский

класс. Двусмысленность понятия "гражданское общество" на немецком языке состоит в том, что его можно

переводить и как "буржуазное общество", усиливая

эту черту. "Гражданское общество" является составной

частью истории, в которой

"буржуазное общество" последний цивилизаторский

момент, ибо "гражданское

общество" складывается

полностью лишь с созданием современного буржуазного общества. Не удивительно, что в отсутствие сильно

развитой буржуазии в РОССИИ Ленин, не употреблявший само понятие "гражданское общество", видел в

революционной партии и

революции средство осуществления исторических цивилизаторских задач, которые из-за "азиатчины" и

деспотизма не могли реализовать ни буржуазия, ни

"гражданское общество". В

отсутствие твердого по характеру и дифференцированного от самодержавного

государства "гражданского

общества", олицетворяющая

собой государство партия

будет выполнять роль демиурга, устраняющего варварство варварскими методами

Если борьбу за власть называть маневренной, затем с

"самодетермидоризацией"

нэп - осадной войной, которая могла бы привести к

развитию "гражданского общества" (а также нэпмановской необуржуазии), позволительно считать, что стратегия Ленина стала в неко

ДЕМОКРАТИЯ

тором роде антимоделью

для Грамши. Популярность

работ Грамши в 70-х годах

отчасти объясняет моду на

"гражданское общество" ключевое понятие в его лексиконе...

ДЕМОКРАТИЯ (от греческого demos - народ и kratos власть) - дословно власть

народа или такой тип общественной власти, который

обеспечивает выражение и

реализацию интересов и

воли народных масс. Со

времени Английской и

Французской революций демократия - это также форма правления, предполагающая равноправное участие всех граждан в управлении делами государства и

общества.

Есть основания утверждать, что демократия и товарно-денежный обмен являются великими открытиями человечества, которым в

общественной жизни в той

же мере, в какой приручению

огня и изобретению колеса в

материальном производстве, суждено было стать могучими орудиями прогресса

цивилизации.

Демократия - одно из

важнейших завоеваний человечества, ибо она представляет собой выработанный и обогащенный в ходе

всемирной истории весьма

эффективный способ решения жизненных вопросов той

или иной общности людей,

при этом все члены этой

общности обладают возможностью равноправно решать

эти вопросы, соблюдая

принцип подчинения меньшинства большинству. Круг

проявления демократии, ее

принципов и норм весьма

широк: это и практика всей

общественной жизни, и демократизм государства, избирательной системы, демократия внутрипартийной жизни, производственная демократия, наконец, демократия

в семье в школе и т. п.

Исторически демократия

как способ решения жизненных вопросов возникает

вместе со становлением человека как мыслящего общественного существа. Проявляясь уже в древнем мире, в рамках родового строя,

когда еще не существовало

государства и связанной с

ним политики и политической жизни, демократия в

социально-дифференцированном, классовом обществе и

при наличии государства

ДЕМОКРАТИЯ

обрела политический характер и подверглась в условиях противоборства антагонистических классов существенной трансформации. С

развитием производства,

ростом численности населения и возникновением крупных государств стало невозможным непосредственное участие всех членов

общества в решении жизненно важных вопросов, что

породило наряду с непосредственной и опосредованную - представительную - демократию. Усложнение общественных функций привело к разделению

общества на "управляющих" и "управляемых", а

реальная возможность каждого решать общие вопросы

со временем превратилась в

демократическое право, однако его реализация оказалась зависимой от дополнительных условий, а потому

стала менее реальной; наконец, классовые антагонизмы, проявившись в сфере демократии, превратили

ее в институт, через посредство которого стали осуществляться интересы экономически господствующего

класса, в силу чего сама демократия стала одной из

форм государства, классового господства.

Поэтому, когда речь едет

о демократии как эффектив

ном способе решения жизненно важных вопросов в

той или иной общности людей, надо видеть разницу, и

весьма существенную, между демократией в семье, в

коллективе, где вовсе не

подразумевается государственная структуpa и связанная с ней политика, и политической демократией в

масштабах всего государства, всего современного общества.

Хотя демократия как таковая имеет общепризнанные и общезначимые принципы и нормы (равноправие

всех перед законом, право

каждого участвовать в управлении делами государства

и общества, выборность

властей, подчинение меньшинства большинству и др.),

все же следует разграничивать формальную и реальную, представительную и

непосредственную демократию.

Главное различие формальной и реальной демократии заключаемся в том,

чьи интересы реализуются

с помощью данной демократии. Если эта демократия

заявляет, что она является

народовластием, властью

большинства, но фактически

посредством присущих ей

форм осуществляются интересы не большинства, а

ДЕМОКРАТИЯ

меньшинства, то налицо

формальная, а не реальная

демократия. Примером этого

могут служить не только демократии многих государств

античного мира - как известно, и римская и греческая демократии были демократиями, исключавшими из

своей сферы большую часть

населения - рабов, не признававшихся за граждан и

не допускавшихся к участию

в политической жизни (возможно, здесь лучше говорить об элитной демократии). В значительной мере

формальными являются и

многочисленные демократии

в так называемых капиталистических и социалистических странах: если в первых

демократия вовсе не является истинным народовластием, властью большинства, народа, ибо посредством

этой демократии господствует имущее эксплуататорское меньшинство, то во

вторых под маской демократических вывесок осуществляется господство другого

эксплуататорского меньшинства - партийно-государственной номенклатуры.

В связи с тем, что весь

народ не может быть в правительстве, возникли формы

непосредственной и представительной демократии.

Главное различие непосред

ственной и опосредованной

(представительной) демократии обусловлено тем,

кто реализует власть: caw

народ, сами массы или их

представители, избранные

или так или иначе выдвинутые народом, массами.

На протяжении определенного времени считалось,

что представительная демократия - единственно реальная форма демократизма

в современных условиях,

поскольку непосредственная

демократия нереализуема.

Высмеяв приписываемую социалистам наивную

веру в то, что каждая кухарка может управлять государством, делая его тем самым

демократическим, многие

сегодняшние демократы, не

переставая считать себя

слугами народа, не верят в

то, что вообще возможно

истинное народовластие,

поскольку при представительной демократии сам народ оказывается отчужденным от власти, "замещенным" своими представителями со всеми вытекающими отсюда опасностями и

последствиями для истинного народовластия. В действительности истинное народовластие возможно, но для

этого необходимо выполнить по меньшей мере следующее.

ДЕМОКРАТИЯ

Во-первых, пока существует государство и необходима представительная демократия, надо сделать так

(посредством хорошо продуманной и законодательно

оформленной избирательной системы), чтобы действительно сами граждане

народ, его подавляющее

большинство имели возможность выдвигать своих

кандидатов и избирать своих

депутатов, мэров, руководителей, президентов и т. п.

Во-вторых, важно, чтобы

законодательным путем была предусмотрена система

постоянного контроля граждан, избирателей за своими

выдвиженцами предусматривающая их постоянные

встречи, определяющие мeру соответствия осуществляемой политики интересам

избирателей, народа.

В-третьих, до тех пор,

пока сохраняется система

представительной демократии, властные функции между народом и управляющей

обществом властью должны

быть распределены так,

чтобы в руках народа всегда

оставался "контрольный

пакет", т.е. законодательно

предусмотренная оперативная система народного волеизъявления, позволяющая

быстро узнать мнение народа: за или против он осуществляемой политики, за или

против сохранения у власти

правительства, всех власть

имущих.

Именно, нежелание создавать такую, вполне реальную, юридически закрепленную систему, обеспечивающую истинное народовластие, и является причиной

заявлений о невозможности

истинного народовластия.

Что такое демократия?*

Древние отвечали: строй,

при котором власть в руках

народа. Такой ответ уже не

удовлетворял ни Аристотеля, ни даже Платона, поскольку они проводили черту

между демократией, регулируемой законами, и демократией, лишенной таковых,

при которой народ, т. е.

большинство, находящееся

под влиянием демагогов,

обладало неограниченной

властью.

Современная демократия имеет другую природу,

нежели демократия античная. Ей можно поставить в

вину тиранию общественного мнения, неустойчивость

правительства, и то, что называлось когда-то дворцовыми

интригами. Но, по крайней

* Данная статья первоначально

опубликована в книге "50/50. Опыт

словаря нового мышления". С. 464468. Aвтоp - Клод Рефор

(Франция).

ДЕМОКРАТИЯ

мере ее не назовешь режимом беззакония. Суверенитет народа осуществляется

здесь лишь в рамках, строго

ограниченных конституцией.

Не только размеры страны и

количество граждан делают

невозможным волеизъявление народа как единого целого, но и из современных

представлений о свободе

следует, что каждый имеет

право высказать свое мнение, не подвергаясь опасности со стороны какой-нибудь

группы, без нажима или угрозы со стороны существующей власти. Условия

осуществления политических прав, в том числе формирования представительных органов или правительства, далеки от того, чтобы

реформировать значение

демократического режима.

Серьезный предрассудок

заставляет выделить сферу

политики из так называемой

социальной реальности или

общественной системы. Между тем необходимо заметить, что независимо от того,

ограничена власть или нет,

отдалена она от тех, кто ее

осуществляет, или нет, она

оказывает влияние на весь

комплекс общественных отношений и на сам образ общества. Считать, что общественная система раскрывается в инфраструктуре, состоящей из способа произ

водства, а также что политическая организация - это

лишь элемент надстройки,

созданной для подтверждения могущества обладателей средств производства,

- значит забывать о том,

что поведение классов,

групп, индивидуумов зависит

от их принадлежности ко

всему комплексу, управляемому политическими принципами, забывать о том, что

у них здесь есть условия для

свободного выражения интересов и мнений, условия

для свободного объединения, информации, формулировки новых прав или, напротив, что они сталкиваются здесь с многочисленными

барьерами, препятствующими любым изменениям существующего порядка. С

другой стороны, верить под

влиянием императивов современной науки, что данный общественный строй

можно понять только при

условии вычленения каждого предмета познания и четкого разграничения политики, экономики и юриспруденции, религии, этики, эстетики и науки, - значит

отвергнуть первоначальный

опыт, который один придает

смысл различию видов деятельности, отношений и

представлений в общественной жизни.

ДЕМОКРАТИЯ

Современная демократия немыслима, если в ней

не признается политическая

форма общества. Мы хотим

сказать этим, что она предполагает воплощение человеческих контактов, отношений между людьми и миром

и одновременно стремится

утвердить целый ряд принципов, которые дают уверенность в законности отделения реального от воображаемого, справедливости от

несправедливости, добра от

зла, правды от лжи, допустимого от запретного.

Если способ управления

обществом освещает нам

его конституцию (в широком

смысле слова), это не значит, что общественные отношения сводятся в конечном счете к отношениям

власти, скорее, это означает, что власть имеет символический характер, открывающийся по ту сторону ее

могущества. При внимательном рассмотрении можно прийти к заключению, что

современная демократия единственный строй, при

котором этот символический

характер молчаливо признается. Повсюду, где власть

принадлежит одному человеку, группе или касте

(несмотря на отличие монархии старого режима от

современного тоталитаризма), принцип закона и прин

цип знания общественного

порядка, а также мирового

порядка сконцентрированы

на одном полюсе.

Современная же демократия, напротив, разрушив

теолого-политическую формацию монархии старого

режима, привела к изменениям, последствия которых

многочисленны и существенны. Как только власть

перестала олицетворяться с

личностью правителя

("князя" Макиавелли), она

стала впервые означать пустое пространство. Одновременно с этим общество перестало восприниматься как

нечто материальное, как тело. Возникла новая политическая логика. Деятельность

правительства и представительных органов периодически оспаривается на принципах состязательности.

Такое осуществление общественного авторитета регулируется правилами соревнования, условия которого

постоянно охраняются от

нарушений. Это обусловливается существованием множества партий, призванных

обобщать и оформлять в

течения различные взгляды.

Таким образом, противоборство обретает кoнcтитуционную форму. Одновременно с этим, устройство политической сцены, где сталкиваются различные дейст

ДЕМОКРАТИЯ

вующие лица, влечет за собой разделение как составляющую часть единства общества. Иными словами,

узаконивание чисто политического конфликта подразумевает узаконивание противоборства во всем обществе. Хотя образ общества и

далек от того, чтобы его

представляли единым. Отказ от предполагаемых естественных критериев социальных различий влечет за

собой возникновение идей

Народа, Нации, Государства

как всеобщих понятий, к которым одинаково причастны

все группы и индивидуумы.

Тем не менее ни Народ, ни

Нация не обладают трансцендентностью, которая некогда им приписывалась. Их

определение остается предметом политического, исторического и социологического спора. Что касается самой

власти, хотя она и основывается на всеобщем избирательном праве, это не означает, что ее суть сводится к

результату случайного выбора в каждом отдельном

случае и что она проецируется на общество; она продолжает оставаться тем полюсом, которому общество

соответствует и благодаря

которому оно демонстрирует

свою сплоченность и преемственность во времени. В

качестве пустого простран

ства власть подает признаки

отклонения от общества по

отношению к самой себе,

т.е. отклонения между ее

внутренним и внешним проявлениями: именно здесь

раскрывается ее символический характер. С другой

стороны, неспособность

властей предержащих объединить в себе добродетели

высшей мудрости и справедливости влечет за собой

упрощение структуры власти, права и познания.

Принцип автономии права и

познания находит признание. Так же как осуществление власти рассматривается

в своем временном воспроизводстве, право рассматривается в своем становлении (о чем свидетельствует

история прав человека),

причем мы никогда не можем убедиться, на чем оно

зиждется: все вращается

вокруг извечного спора о

законности того, что было

установлено и что должно

быть установлено. Точно так

же перед знанием открывается неопределенное пространство, ускользающее от

любого определения истины.

По рассмотрению выше

изложенных преобразований

можно прийти к следующему

выводу: демократия - это

область беспрецедентных

экспериментов, где исчезают

ИДЕОЛОГИЯ

последние вехи уверенности. Такой вывод отнюдь не

содержит апологетики релятивизму. Возникновение общественного пространства

вследствие создания гражданского общества, свободного от непосредственного

государственного контроля,

есть гарантия того, что никто

не является великим учителем или верховным судьей и

что, по крайней мере в

принципе, истина и справедливость всегда будут

ставкой в борьбе.

Безусловно, манипуляции общественным мнением

со стороны тех, кто обладает могуществом, так же как

конформизм большинства,

профессионализация политиков, рост бюрократии,

право которой на регламентацию основывается на разложении ранее существовавших связей личной зависимости, - все это ведет к

краху логики демократии.

Однако, стоит начать с признания ее плодотворности.

ИДЕОЛОГИЯ (от греческих

слов idea - понятие и logos

- учение) - вероучение

или система взглядов, рисующих желанное для данной социальной силы общественное состояние (социальный идеал), а также путь,

ведущий к нему. Составляющий основной смысл

идеологии социальный идеал - не что иное, как логический (словесный) образ

предполагаемого, желаемого, ожидаемого общественного устройства. Приверженцы того или иного coциального идеала, выдвигая

его, преследуют, по меньшей мере, три цели: нарисовать ту цель, к которой они

стремятся, и тем самым

ориентировать свои практические действия; дать мотивировку для действий своих

сторонников и союзников;

определить пути и средства

достижений желаемой цели.

Впервые понятие "идеология" было введено в обиход

французским философом

Антуаном Дестюг де Траси в

XVIII в.

Если социальный идеал,

составляющий вместе со

средствами его достижения

основное содержание той

или иной идеологии, всегда

рисует общество не в реальном, а идеально-желанном виде, то и идеология,

претендующая на отражение

реальной жизни, является

достаточно своеобразным

ИДЕОЛОГИЯ

ее отражением. Она показывает не столько то, что есть,

сколько то, что, по мнению

творцов идеологии, "должно" быть, а само это должное в свою очередь выступает как причудливый синтез

или сочетание реальных

процессов и тенденций с

интересами, желаниями и

верованиями той силы, о

чьей идеологии идет речь, а

также с тем, что от этой силы ожидается, что ею обещано своим сторонникам и

союзникам. По этой причине

идеология всегда полна не

только верных, но и сомнительных зарисовок грядущего, а также утопических ожиданий, пожеланий и устремлений. На этом основании

Маркс и Энгельс называли

всю прежнюю идеологию

"извращенным сознанием",

но заявляли при этом, что

только выработанные ими

воззрения (марксизм, учение

о социализме) представляют

собой не "извращенное сознание", а научно верное отражение действительности.

Рабочему классу (чьей

идеологией и является мар-

ксизм) нет надобности никого обманывать, поскольку

коренные интересы рабочего класса не противоречат

ходу истории, ведущей к социализму и коммунизму, что

и позволяет коммунистам

рисовать исторический про

цесс и его будущее, не

фальсифицируя их в угоду

интересам своего класса.

Однако жизнь не подтвердила этот прогноз: став

идеологией и предметом

социальной борьбы, "марксизм", "научный социализм", позже "ленинизм" не

избежали судьбы любой

идеологии. Основное противоречие всякого социального идеала и соответственно

политической идеологии противоречие между мировоззренческими и социально-классовыми функциями,

между необходимым для

объяснения мира и создания

идеала объективным знанием и сознательно преследуемой узкоклассовой, социальной целью, социальными

интересами, ради обслуживания которых и создается

социальный идеал, обретая

необходимый для этого вид.

Каждая социальная сила, предлагая обществу

свои идеал, стремится доказать гражданам, что предлагаемый ею социальный порядок, не только лучше существующего, но и более

приемлем для всех (по

крайней мере, для большинства граждан), хотя на самом деле он идеален только

для данной социальной силы. Здесь истоки расхожде-

ния слова и дела, причины

неправды и корни элементов

ИДЕОЛОГИЯ

утопизма в любой политической идеологии.

Выдвигая свой социальный идеал, каждая новая,

идущая к господству социальная сила должна

"зажечь" своими лозунгами,

призывами, обещаниями

возможно более широкий

круг граждан (без этого

нельзя свергнуть существующие порядки), а это увеличивает долю обещаний и

элементов утопизма в предлагаемой обществу политической идеологии. Но именно благодаря растущему ав-

торитету новой (революционной) идеологии, благодаря

тому, что новый социальный

идеал правдами и неправдами все шире овладевает

массами, подрывается легитимность существующего

строя, обосновывается незаконность его дальнейшего

существования и естественность, легитимность (законность) его замены другим,

идущим ему на смену, предлагаемым революционной

идеологией устройством.

Чаще всего социальная

сила, выдвинувшая революционную идеологию, наделенную на свержение существующего строя и утверждение нового, действительно имеет с большинством населения общий коренной интерес - свержение существующего строя,

что и позволяет революционной идеологии собирать,

как правило, необходимые

для такой цели могущественные общественные силы.

Но как только эта общая

цель - свержение старого

строя - достигнута, в передовом, революционном лагере начинается разброд и

шатания, обнаруживается

все углубляющееся расхождение соединявшихся для

свержения старого общественных сил. Будучи по своей

природе разными социальными силами со своими

особыми интересами, они

подобно лебедю, щуке и раку начинает тянуть общество в разные стороны - в

сторону своих особых интересов. Прежней политической идеологии, объединявшей всех борцов воедино,

приходит конец, а на её развалинах складываются новые идеологии, возникают

новые "измы", причем некоторые объявляют себя наследниками, преемниками

прошлой идеологии, хотя

это не всегда так.

В качества примера

можно взять взгляды Маркса

и Ленина, которые из политическом идеологии революционных рабочих путем определенных подтасовок были превращены И. Сталиным

в пресловутый "марксизмленинизм" как моноидеоло

ИДЕОЛОГИЯ

гию тоталитаризма коммунистических цветов.

Как стало возможным

подобное? Суть этого процесса сводится к тому, что

марксизм (а позже и ленинизм) выступал на общественной арене, претендуя

одновременно на роль и

науки, и идеологии освободительной борьбы рабочего

класса, всех трудящихся.

Как наука он призван был

дать объективное отражение

процессов реальной действительности со всеми её

сложностями и противоречиями, а в качестве идеологии его задача - сформулировать определенные,

мобилизующие массы установки, выразить идеалы рабочего класса и всех трудящихся, наметить пути и

средства их реализации. Это

несовпадение двух функций

обусловило то, что с первых

шагов коммунистического

движения под знаменем

этой идеологии сначала

марксизм, а потом и ленинизм не были застрахованы

от опасности выхолащивания научного содержания, от

упрощенного усвоения и

сознательных попыток превратить их в сумму

"идеологических установок",

"средств мобилизации масс",

манипулируя которыми по

своему усмотрению, те или

иные деятели рассчитывали

достичь своих целей, не

совпадающих или прямо

расходящимися с коренными интересами рабочего

класса. С утверждением революционным путем новой

власти подобные опасности

не только не исчезали, но и

увеличивались: власть могла стать мощным орудием

достижения собственных целей тех или других оказавшихся у власти социальных

сил или даже отдельных лидеров.

Став после смерти

В.Ленина у руководства

большевистской партией,

И.Сталин начал и постепенно осуществил подмену научных представлений об

общественном развитии и

будущем обществе, содержавшихся во взглядах Маркса, Энгельса и Ленина, созданным им и его окружением

"марксизмом-ленинизмом",

выражавшим социальный

идеал партийно-государственной бюрократии, возглавляемой И.Сталиным

номенклатуры. Этот "марксизм-ленинизм" со своим

особым содержанием и

весьма своеобразным отношением к действительным

воззрениям Маркса, Энгель-

са и Ленина стал теоретическим фундаментом создания

мобилизационной экономики

и опирающегося на нее

ИДЕОЛОГИЯ

строя казарменного псевдосоциализма. "Марксизм-ленинизм" превратился в моноидеологию сталинского

тоталитаризма коммунистических цветов. Из "первой

страны реального социализма" - Советского Союза

- эта моноидеология была

распространена на другие

страны "реального социализма" и на значительную

часть международного коммунистического движения.

Распространение "марксизма-ленинизма" как моноидеологии тоталитарного общества коммунистических

цветов имело в разных

странах свою специфику.

Так, если в 30-е или 70-е гг.

проанализировать идеологический арсенал всех партий, называвших себя

" марксистско-ленинскими",

то нетрудно убедиться в его

большом несовпадении

(особенно в 70-е гг.) и не

только потому, что возможности объективного познания общественного развития

у разных партий далеко не

одинаковы. Даже те объективные знания которые уже

имелись (в своей стране или

зарубежных странах), отнюдь не прямо, не непосредственно включались в

официальный идеологический арсенал соответствующей партии для внедрения в

общественное сознание.

Если говорить о тогдашней

практике, то руководство

каждой партии по своему

усмотрению (а это уже зависело от многих обстоятельств) отбирало те идеи,

выводы, установки, которые

считались особо важными

для партийной работы. Они

сначала формулировались в

официальных партийных

документах, а затем с помощью всего пропагандистского аппарата (печать, радио,

телевидение) многократно

умножались, тиражировались (порой весьма упрощенно), внедрялись в массовое сознание.

В результате такого

формирования официальной

идеологии, изображаемой

везде в качестве "марксистско-ленинской", в нее включались самые разнообразные тезисы: истинные и

ложные, опирающиеся на

факты и чисто утопические,

продолжавшие взгляды

Mapкca, Энгельса, Ленина

или не только расходящиеся

с ними, но и глубоко чуждые

им. Так, в СССР в условиях

"культа личности" в качестве

объективных истин "марксизма-ленинизма" провозглашались, например сталинский тезис "об обострении классовой борьбы по

мере продвижения к социализму" (со всеми его практическими выводами), тезис

ИДЕОЛОГИЯ

о необходимости свертывать товарно-денежные отношения и спивать две

формы собственности, тезис

о близости коммунизма и

т.д. Нелепость моноидеологии становилась явной, приближая неизбежный конец

казарменного псевдосоциализма.

Что такое идеология?*

Идеология начинается с веры в то, что вещи могут быть

лучше, чем они есть на самом деле; по сути, это план

совершенствования общества. Как это представлял

Энтони Даунс, идеология это "словесный образ лучшего общества и основных

путей создания такого общества". Последователи любой идеологии утверждают,

что если следовать их плану, вещи можно сделать

значительно лучше, чем они

есть в настоящее время.

Значит, политические идеологии - это совсем не то,

что политология; это значит,

что они не являются спокойными рациональными попытками понять политические системы. Скорее, они

представляют собой попыт

* Данная статья - извлечение из

американского учебника по политологии: Майкл Дж.Роскин и др. Введение в политологию. Нью-Джерси,

1988.

ки изменить политические

системы (исключением может служить лишь классический консерватизм, не ставящий своей целью значительно изменить систему),

Приверженцы какой-либо

идеологии бывают плохими

политологами, так как они

часто путают идеологическое "должно быть" с политологическим "есть".

Французский философ

XVIII в. Антуан Дестюг де

Траси ввел термин "идеология" для обозначения того, что он назвал новой

"наукой об идеях". Большинство идеологий могут

быть прослежены к создавшим их философам... Классический либерализм, например, можно проследить к

его создателю, английскому

философу семнадцатого

века Джону Локку подчеркивавшему особое значение

личных прав, собственности,

разумности. Коммунизм может быть прослежен к немецкому философу XIX в.

Гегелю, который утверждал,

что все грани человеческого

общества - искусство, музыка, архитектура, государство, закон и так далее висят вместе в одной связке

с так называемым основополагающим принципом.

Однако мысли философов часто упрощаются, популяризируются и искажают

ИДЕОЛОГИЯ

ся до неузнаваемости.

Идеологи хотят создать план

действий, а не абстрактные

идеи. Маркс, например,

"поставил на голову Гегеля", чтобы доказать, что

экономика является основополагающим принципом всего в обществе. Позднее Ленин поставил на голову Маркса, чтобы применить его

идеи к отсталой стране, к

которой Маркс никогда бы их

не применил. Мао Цзэдун

применил ленинские идеи к

еще более отсталой стране,

к которой они вообще были

неприменимы. Гегель и

Маркс, должно быть, крутились в своих гробах Но

идеологи не связывают себя

верностью исходным идеям;

они желают изменений.

Как только идеи становятся менее абстрактными и

приобретают более прикладной характер они становятся цементом, связывающим политические движения, партии и революционные группы. Для того, чтобы бороться и идти на жертвы людям необходима

идеологическая мотивировка. Они должны во что-то

верить. Американцы иногда

бывали неспособны ухватить этот важный момент. С

их склонностью к умеренности и прагматизму выражавшимся в принципе "если

это годится, используй", они

не понимали возбуждающего эффекта, который идеология производила в современном мире. "Наши" и южные вьетнамцы физически

не отличались от вьетконговцев и северных вьетнамцев. И "наши" были лучше

вооружены. Но вьетнамцы,

вооруженные доктриной, в

которую они верили, представлявшую смесь идей

Маркса, Ленина и Мао, замешанную на крутой дозе

национализма и антиколониализма, - победили в

войне против американцев,

не имевших такой веры.

Кроме того, американцы были поражены падением шаха, на смену которому пришли фанатичные политикорелигиозные революционеры. Это был и для нас

большой сюрприз: нам следовало более внимательно

следить за тем, чтобы у шаха всегда имелась наготове

правдоподобная идеологическая подстилка для народа. Мы забываем, что более

двух столетий назад американцы также имели идеологию и, вдохновленные жаждой свободы и самоуправления, не без помощи трудов Джона Локка и Томаса

Пейна одолели более многочисленную и лучше вооруженную армию англичан и

наемников, не имевших таких веских поводов сражать

ИДЕОЛОГИЯ

ся. Разве мы забыли силу

идей?

Большую часть идеологий составляет их экономи-

ческий раздел. Большинство

идеологий довольно много

рассуждает об экономике,

поскольку именно экономика

обеспечивает основу для

совершенствования общества. Это относится и к консерватизму Рейгана, и к

коммунизму Горбачева: оба

делают основной упор на

экономику.

С некоторой степенью

упрощения идеологии можно

классифицировать, располагая их слева направо. Этот

обычай берет свое начало с

заседания Французской национальной ассамблеи в

1789 г. Для того, чтобы объединить делегатов со сходными взглядами и отделить

их от горячих противников,

которые сражались не только словами, но и кулаками,

члены Ассамблеи были расположены в полукруглом

зале заседаний в следующем порядке: консерваторы

(поддерживавшие сохранение монархии) располагались справа от спикера, радикалы (стоявшие за свержение системы и создание

республики свободы и равенства) сидели слева от

него; и умеренные (предлагавшие лишь некоторые изменения в системе) занима

ли места в центре. С тех пор

мы называем их идеологические уклоны левым, правым и центристским, хотя

содержание их взглядов коренным образом изменилось. Теперь левые поддерживают равенство, программы повышения благосостояния и не возражают против

правительственного руководства экономикой. Правые

подчеркивают значение личной инициативы и частной

экономической деятельности. Центристы пытаются

смягчить и синтезировать

обе точки зрения. Люди,

разделяющие частично левые, частично правые взгляды, называются, соответственно, левые центристы и

правые центристы. Политические партии Швеции представляют довольно четкий

ряд в направлении слева

направо: малочисленная

коммунистическая партия,

довольно многочисленная

(правящая) социал-демократическая партия и средние

по численности центристская (представляющая, в

основном, фермеров), либеральная и консервативная

партии.

Идеология представляет

собой план. Как идеологии

осуществляются на практике? Они никогда не действуют так, как предсказывали их

создатели. Некоторые из них

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

просто никуда не годятся.

Все идеологии содержат в

той или иной степени неосуществимые идеи, которые разрушаются перед лицом действительности. Идеологии представляют воображаемый, совершенный

мир; действительность же

далека от совершенства.

Классический либерализм

Адама Смита содействовал

экономическому росту в XIX

в., однако он также привел к

значительному неравенству

в распределении богатства и

периодически повторяющимся депрессиям: он нуждался в переосмыслении

современным либерализмом. Коммунизм привел к

ряду тиранических режимов.

Коммунистическими странами, в которых еще была

возможна жизнь, оставались

Венгрия и Югославия, где

коммунистическая доктрина

была настолько разбавлена,

что практически не действовала. Тысячелетние надежды движений за национальное освобождение постоянно терпели крах, как только

революционеры вставали у

власти. Если оценивать

идеологии с точки зрения их

применимости к действительности, все они имеют в

большей или меньшей степени недостатки. Их необходимо воспринимать с определенной долей недоверия.

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ (от латинского слова intelligentis понимающий, мыслящий) первоначально совокупность

образованных, мыслящих

людей в обществе специально занимающихся умственным трудом и просвещением народа: позже интеллигенция стала обозначать

также совесть нации, ее

наиболее задумывающуюся

о судьбах отечества, о долге

перед страной часть.

Выполняя свое призвание - "болеть душой за народ", быть, как писал

П. Струве, "чувствилищем",

звать народ выполнить

долг перед отечеством интеллигенция постоянно

менялась по своему составу

и удельному весу, но всегда

была призвана так или иначе решать вопрос об отношении народа к существующим порядкам и власти, о

своем месте в этом отношении и собственных обязанностях перед страной и народом, а также проблему

отношения своей страны и

ее развития к собственной

истории и к зарубежному

опыту.

В каждой стране все эти

вопросы решались поразному, а интеллигенция

(не в силу своих особых,

"врожденных" качеств, а по

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

объективным причинам) концентрировала свое главное

внимание или на просветительстве, философии и объективном знании, или на

общественно-политических

вопросах борьбы за прогресс и социальную справедливость, или, что тоже

случалось, сама включалась

в реформаторскую деятельность. Важно и то, что эти

приоритеты, никогда не вытесняя других функций, не

оставались всегда одними и

теми же: одни из них выходили на передний план на

одном историческом этапе,

другие - на другом, а само

соотношение этих приоритетов, возобладание вполне

определенных на протяжении длительного времени

формировало традиции, лепило характерные особенности, "врожденные черты"

самой интеллигенции той

или другой страны.

Это и понятно, ибо в

тройственном отношении

народ - разум - власть

интеллигенция каждой страны всегда занимает свое,

никем и ничем не заменяемое место в зависимости от

тот, какая функция оказывалась для нее более существенной - быть ли средоточием разума или общественным чувствилищем, а

также в соответствии с тем,

чей интерес - народа или

власти - оказывался в центре ее забот. Здесь и истоки

формирования облика самой интеллигенции - ставит ли она интерес выше

истины или наоборот, а при

сформировавшейся традиции и объяснение позиции

интеллигенции.

Как, пользуясь таким

подходом, можно обрисовать черты русской интеллигенции? "Русская история,

- писал Н.Бердяев, - создала интеллигенцию с таким

душевным укладом, которому противен был объективизм и универсализм, при

котором не могло быть настоящей любви к объективной, вселенской истине и

ценности. К объективным

идеям, к универсальным

нормам русская интеллигенция относилась недоверчиво, так как предполагала, что

подобные идеи и нормы помешают бороться с самодержавием и служить "народу", благо которого ставилось выше вселенской истины и добра. Это роковое

свойство русской интеллигенции, выработанное её

печальной историей, свойство, за которое должна ответить и наша историческая

власть, калечившая русскую

жизнь и роковым образом

толкавшая интеллигенцию

исключительно на борьбу

против политического и эко

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

номического гнета, привело

к тому, что в сознании русской интеллигенции европейские философские учения воспринимались в искаженном виде, приспособлялись к специфическим интеллигентским интересам, а

значительные явления философской мысли совсем

игнорировались".* Однако

сказать только это - мало.

Не менее важно и то, что

особенности российской истории сказались также и в

том, что в среде самой русской интеллигенции, особенно когда подавляющая

ее часть была охвачена пафосом борьбы за освобождение народа и социальную

справедливость, стали наблюдаться и другие исторические перекосы - преимущественное внимание к

проблемам распределения в

ущерб проблемам производства и склонность к уравнительному распределению

Н.Бердяев так объясняет

эти перекосы: "Психологические первоосновы такого

отношения к философии, да

и вообще к созиданию духовных ценностей можно

выразить так: интересы

распределения и уравнения

* Бердяев Н. Философская истина

и интеллигентская правда. Вехи. Из

глубины. М. 1991 с.19

в сознании и чувствах русской интеллигенции всегда

доминировали над интересами производства и творчества. Это одинаково верно и относительно сферы

материальной, и относительно сферы духовной к

философскому творчеству

русская интеллигенция относилась так же, как и к экономическому производству.

И интеллигенция всегда

охотно принимала идеологию, в которой центральное

место отводилось проблеме

распределения и равенства

а все творчество было в загоне, тут её доверие не имело границ. К идеологии же,

которая в центре ставит

творчество и ценности, она

относилась подозрительно,

с заранее составленным

волевым решением отвергнуть и изобличить". И далее: "С русской интеллигенцией в силу исторического

её положения случилось вот

какого рода несчастье: любовь к уравнительной справедливости, к общественному добру, и народному

благу парализовала любовь

к истине, почти что уничтожила интерес к истине.

А философия есть школа

любви к истине, прежде всего к истине. Интеллигенция

не могла бескорыстно отнестись к философии, потому

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

что корыстно относилась к

самой истине, требовала от

истины, чтобы она стала

орудием общественного переворота, народного благополучия, людского счастья.

Она шла на соблазн великого инквизитора, который

требовал отказа от истины

во имя счастья людей"*.

Само собой разумеется,

что, претендуя на роль совести нации, интеллигенция оказывается вынужденной постоянно заниматься самоанализом, самооценкой и самокритикой, впервые особенно

громко прозвучавшими из

"возмутительницы спокойствия" - России: первый раз

после революции 1905-1906

гг. ("Вехи", 1909), а второй

раз уже после Октября (Из

глубины, 1922 г., впервые

опубликована в 1967 г.).

С тех пор на Западе было написано и опубликовано

много обширных исследований и популярных книг о

сущности и роли интеллигенции. Тема эта обрела

особую актуальность сначала после разгрома нацизма

и фашизма во Второй мировой войне и конца сталинизма в Советском Союзе, ибо

встал вопрос о роли и ответственности интеллигенции

стран с тоталитарными ре

* Там же, с. 12-13, 17.

жимами за все происшедшее в этих странах и во

всем мире. Сейчас актуальность этой проблематики

получила дополнительные

импульсы по мере того, как

становится все более очевидной утопичность прогнозов о всемирной революционной победе коммунизма и

отчетливо вырисовывается

новая полоса истории, характеризующаяся не близкими революционными сдвигами, а длительной эволюцией; осмысление всего этого приводит к концепциям

конца истории и конца интеллигенции (особенно у

тех, кто отождествлял интеллигенцию с её революционной частью). Осмысление же новых ступеней научно-технической революции, ставящей совершенно

по-новому проблемы гуманизации общественной жизни, порождают утверждения

о "ненужности" гуманитарной

интеллигенции, о "конце

совести нации", ненужности

"чувствилища".

Очевидно, что смена исторических эпох и полос истории не только меняет место и роль интеллигенции,

но и разнообразит ошибки, в

том числе и касающиеся исторических судеб самой интеллигенции.

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

Слово интеллигенция*

непереводимо, а явление,

обозначаемое им, неопределяемо. Впрочем непереводимость - свойство и самого явления. В этом смысле понятие интеллигенция

- предварительное понятие, понятие-предчувствие.

Оно появилось как русское заимствование в определенный момент западной

истории (во Франции в 20-х

гг., вероятно, по следам русской революции)..

Интеллигенция, это "русское заимствование", требует или по меньшей мере напрашивается на сопоставление с родственным французским явлением уже потому, что явление это со времени дела Дрейфуса и памятного "Манифеста интеллектуалов" в газете "Авроре" имело собственное

слово определяющее его,

- интеллектуалы.

В общих чертах русская

интеллигенция может быть

определена решительной

безнадежностью Адорно,

утверждавшим после геноцида второй мировой:

"Интеллигентность - нравственная категория". Но все

* Данная статья первоначально

напечатана в кн. 50/50. Опыт словаря нового мышления, с. 131-137.

Автор статьи - Вероника Гаррос

(Франция).

же (а может, и прежде всего)

она определяется следующим парадоксом: по определению, она противится

всякому определению, и это

ее свойство - основа ее

бытия. Возьмем за точку отсчета ее упорное нежелание

быть заключенной в жесткие

рамки социологических категорий - хотя бы уже потому,

что в данном случае она

рассматривалась бы как

стабильное явление. Иначе

говоря, является ли интеллигенция как феномен, появившийся исторически сравнительно недавно, чем-то

раз и навсегда данным?

...Особенно примечательны результаты опроса

об "интеллектуальной власти во Франции" согласно

которым пальма первенства

отдается Бернару Пиво, ведущему популярной литературной телепрограммы и

Клоду Леви-Стросу. Современность и груз истории,

посредничество и творчество уживаются друг с другом,

смешиваются и, кажется со

временем превращают в

повседневность явления

самого разного порядка понятия "информационного

взрыва" и "информационного выбора", движение к

новому подъему недооценивавшихся прежде радио,

прессы, ТВ, родившихся в

недрах университетского

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

кризиса 70-х гг., наконец, тот

факт, отмеченный Пьером

Нора, что неологизм "интеллектуал" возник во Франции

одновременно с понятием

"событие". Если вдуматься,

то и самый главный вопрос

анкеты: "Кому принадлежит

интеллектуальная власть?"

- не менее красноречив,

чем ответы на него. То же

чувствуется и в горькосладком комментарии одного из победителей опроса

К.Леви-Строса, который будто бы не принимает как результаты анкеты, так и саму

действительность: "...Я принадлежу к прошлому веку... и

если мое имя повторяется

чаще других, то только потому, что я мешаю меньше

других".

Восьмидесятые годы

демонстрируют нам, что уже

не ставится вопрос об определении (что такое интеллектуал?) и об отношении

интеллектуала к власти - а

это был традиционный вопрос - теперь же спрашивают о власти как таковой,

о власти интеллектуала...

От противостояния к интеграции - движение, заметное с начала 70-х гг. и

подтвержденное появлением неологизма "интеллократ" и тем, что интеллектуалы более не утверждают

свой мир без участия власти, что они выступают те

перь не ПРОТИВ, но ВМЕСТЕ, а также ощущением

того, что интеллигенты,

имеющие власть, являются

в некоем роде "официальными интеллигентами общества"; это движение вытекает не только из того, что эсхатологическое мышление

времени торопилось окрестить "концом идеологий".

Несомненно, здесь особенно

чувствуется совпадение кризиса идеологического (вполне реального) и кризиса

письменной традиции... И

несомненно, "поворот" многих интеллигентов в политическом плане тоже иногда

коренится в совпадении этих

двух "кризисов".

...Если традиционно появление или пребывание

интеллигенции на страницах

истории XX в. связано с

ощущением или предчувствием исторического разрыва, с наступлением моментов, несущих в себе исторические события (это и писатели 20-30-х гг., участники

Сопротивления, послевоенные интеллигенты-коммунисты, "носильщики" во время

войны в Алжире), то появление на сцене "новых философов" соответствует ощущению пустоты, ощущению

отсутствия истории (это то,

что грубо выражено в формуле "автомобиль, холо

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

дильник и телевизор убили

революцию")...

История не может больше служить оправданием это обнаружил тот медленный обвал, главное имя которого - сталинизм: XX

съезд, Будапешт, Прага,

"Архипелаг Гулаг" (1974), а

вслед разочарование в Китае, в странах "третьего мира", в собственном рабочем

классе. (Кстати, не является

ли идея о конце мессианской

роли рабочего класса одновременно и идеей о конце

мессианства интеллигенции?) Ест, как отмечает

историк Л.Булгакова, центром внимания русскойсоветской интеллигенции

последовательно было крестьянство, пролетариат, а

теперь сама история, то

следует признать, что у

французской интеллигенции

сейчас нет иного предмета,

кроме нее самой. Конец

всемирности, обозначенный

этим обвалом, ожесточенный антиутопизм, порожденный им, - все это лишило

интеллигенцию некоторых из

основных ее свойств. Не

стала ли утрата прежних

предметов и исторических

основ истоком этой "своего

рода покорности нашего

общества, представляемого

в качестве непревзойденного образца, этого ощущения,

что другой модели общества

и быть не может", истоком

разочарования в истории,

спровоцированного тем, что

сама история была поставлена под сомнение? Действительно, отныне жизнь общества скорее комментируется, нежели критикуется

или оспаривается. На сцену

также выходит "ощущение

катастроф", присущее как

русской, так и западной интеллигенции 20-30-х гг. и

прекрасно выраженное Вальтером Бенжамином: "Концепцию прогресса следует

основывать на идее катастроф. Если же будет продолжаться "обычный ход" вещей - вот это катастрофа"

Но главное, и об этом беспощадно говорит М. де Серто: "Покончено с виновностью интеллигенции перед

историей!" - "новые философы" (которых рассматривают как представителей

интеллигентов нового типа)

окончательно отвернулись

от этики ответственности, которая нами считается

сутью интеллигенции.

В этом смысле новые

интеллигенты умертвили

интеллигенцию, которая является теперь лишь социологической категорией.

...А история умирает. Это

"парадокс, который вовсе не

парадокс, а такая сторона

нашей жизни, которую мы

недостаточно понимаем. Мы

ИНТЕРЕС

продолжаем жить в мире,

которого уже нет. Мы живем

по его стандартам, говорим

его языком, а его уже нет он другой. Мы говорим на

языке истории о том, что уже

не есть история", - так написал Михаил Гефтер в своей статье "От ядерного мира

к миру миров".

Если, как он считает, мы

живем, не сознавая того, в

эпоху конца истории, то, по

той же логике, мы присутствуем не при отступлении, но

при конце интеллигенции.

ИНТЕРЕС человека, социальной группы, нации (от

латинского слова interest имеет значение, важно) ключевая категория политики и политологии, обозначающая движущую силу истории, внутренний определитель любой политики. В

истории, в обществе ничего

не делается без человеческого интереса: все, что совершается в общественной

жизни, как плохое, так и хорошее - результат чьего-то

интереса, следствие чьей-то

выгоды.

Интересы отдельных

людей, личностей, индивидов, сталкиваясь и погашаясь во взаимной борьбе, не

оказывают существенного

воздействия на ход событий

(если это не выдающиеся

личности в истории, большое влияние которых определяется другими обстоятельствами). Гораздо важнее для политики определяющие её совпадающие

интересы больших групп

людей - классов, народностей, наций. Но поскольку

интерес любой такой общности людей не имеет единого СУБЪЕКТА, носителя

этого интереса, а представляет собой определенную

интеграцию или соединение

интересов входящих в данную общность индивидов,

важно определить именно

эту исходную категорию интерес индивида, человека

и определить природу этого

интереса.

Вопреки попыткам придать интересу индивида,

человека субъективный характер (трактуя его как определенное им самим избираемое устремление, хотение) или же объективносубъективный характер (поскольку, мол, в нем имеется

и объективное, не зависящее от воли человека содержание, и субъективные

моменты, связанные с истолкованием и стимулированием субъектов и т.д.). На

самом деле интерес индивида и вообще интерес объективная категория,

хотя она неотделима от

ИНТЕРЕС

субъекта, ее носителя (в

этом смысле она субъектна, присуща одушевленному

субъекту, но не субъективна, что не одно и то же!). По

своему содержанию интерес

не зависит от воли и сознания своего носителя, хотя и

осознается (верно или неверно) своим субъектом и по

его воле реализуется или не

реализуется посредством

определенных действий.

В чем суть интересов человека, индивида?

Человек как биологическое и социальное существо

имеет совокупность определенных изменяющихся потребностей, без удовлетворения которых он не может

существовать и развиваться

как человек. Для удовлетворения этих потребностей

необходимы те или другие

предметы, вещи, отношения

с другими людьми как средства удовлетворения тех или

иных потребностей, на что и

направлены интересы данного индивида. Интерес это объективное отношение

той или иной потребности

индивида к предмету ее

удовлетворения. Субъект

индивид, имеющий потребности, не волен отменить их,

исключить интерес к предметам удовлетворения своих потребностей. Мои потребности, говорил фило

соф, насилуют меня как личность, требуя своего удовлетворения, порождая во мне

интерес - эту всеобщую

рефлектированную вовне

потребность.

Однако объективный характер потребностей и интересов не означает, что человек безволен и беспомощен

перед ними. Прежде всего,

важно правильно понять,

осознать свои действительные интересы и пути их реализации. А это не всегда

просто. Когда луддиты в

Англии разбивали станки и

машины, не довольные своим положением, то они верно уловили связь между широким внедрением машин и

ухудшившимися условиями

жизни рабочих. Однако их

действительный интерес

состоял вовсе не в том, чтобы разрушать машины, а в

том, чтобы бороться против

капиталистического использования этих машин, что

увеличивало армию безработных, усиливало эксплуатацию, ухудшало условия

жизни и труда.

Следует особо подчеркнуть, что существо объективного интереса человека не

всегда лежит на поверхности,

необходимы определенные

умственные усилия чтобы за

внешним, поверхностным

обнаружить суть дела.

ИНТЕРЕС

Познание коренных интересов всех составляющих

общество социальных групп,

классов и сил - важнейшая

задача политики как для определения того, что происходит в обществе, так и для

выработки общей концепции

развития страны, долговременного курса по реализации такой концепции, стратегии и тактики при ее осуществлении.

Выясняя, что происходит

в обществе, важно, вопервых, определить, в каком

направлении толкают общество существующие в нем

интересы и стоящие за ними

общественные силы. Вовторых, поскольку существующие силы преследуют

свои особые интересы и потому подобно лебедю, раку и

щуке толкают общество в

разных направлениях, важно, взвесив реальную значимость каждой общественной силы, выяснить, какова

сегодня и какой станет завтра равнодействующая всех

этих сил, если направления

их усилий не совпадают, если они находятся в противоборстве или их усилия расходятся. В-третьих, на этом

основании только и можно

выработать более или менее обоснованную концепцию общего развития страны, долговременную и текущую политику.

Если бы история начиналась сегодня, начиналась

сначала, то такой общий

анализ расстановки общественно-политических сил, их

объективных интересов и

субъективных устремлений

мог бы стать фундаментом

для избрания долговременных целей. Однако реальность не такова: страна уже

на марше и перед ней сама

жизнь уже выдвинула насущные задачи, причем не

терпящие отлагательства: в

одном случае - задачу

свержения господства партийно-государственной бюрократии или ограничения

распоясавшихся нуворишей,

в другом случае, когда политическая задача уже ранена, нужно найти выход из

тяжелейшей экономической

ситуации, выход в одних

случаях из кризиса, в других

- из тупика.

Кто, какие силы способны это сделать? Есть ли силы, чьи непосредственные

интересы и чьи созидательные возможности идут в

этом направлении? Как активизировать их, как оказать

им поддержку?

Решение всех этих задач

далеко не просто. Ведь в

обществе есть силы и есть

партии, которые ставят своей целью вовсе не обязательно быстрый прогресс

всего общества, для которых

100

ИНТЕРЕС

на первом месте - защита

интересов представляемых

этими партиями общественных сил. Как быть, если

удовлетворение интересов

этих сил, скажем, ветеранов

и пенсионеров, вовсе не составляющих самую активную

часть населения, требуя существенных затрат, не способно обеспечить обществу

быстрый подъем? Повидимому в подобных случаях важно выяснить, при

каком развитии общества у

него возникнут наиболее

благоприятные возможности

для оказания социальной

поддержки именно этим

слоям, каши посильный

вклад в подобное развитие

способны внести данные

слои в рамках выдвинутой

задачи, какие приоритеты

следует избрать, чтобы достичь желаемого с наименьшими жертвами со стороны

общества.

К наиболее сложным

проблемам повседневной

политики относится сочетание интересов, если не забывать, что интерес, как и

потребность, категория объективная, а потому ни для

какого соподчинения не годится. Здесь необходим целый комплекс продуманных

мер, позволяющих сначала

устранить все то, что, обостряя противоречия способно

довести их до конфликта.

Когда эта задана решена,

встает другая, более трудная: как найти, выявить и

выдвинуть перед вчерашними антиподами объединяющие их интересы или хотя

бы совпадающие устремления, чтобы в ходе сотрудничества на общем пути попытаться шаг за шагом, не

пренебрегая самым малым,

или разрешать, или отодвигать все то, что мешало сотрудничеству, и акцентироватъ внимание на том, что,

хотя бы с трудом, но поддается разрешению, сближая

вчерашних противников, делая устранение противоборства понятым обеими сторонами, взаимным интересом.

Только политика, способная

идти на компромиссы и

умеющая "поступиться

принципами" во имя общего

блага, общего интереса, и

есть настоящая политика!

Интерес*. Основной задачей "теории групп" является

выявление влияния социальных групп на процессы

принятия политических решений. В изучении политической деятельности этих

* Данная статья - извлечение из

реферата статьи Клауса фон Бойме "Группы интересов - общественные организации", помещенный

в энциклопедии "Марксизм, коммунизм и западное общество".

101

ИНТЕРЕС

групп используются термины

"группы политических интересов", "группы давления" и

"лобби". Некоторые исследователи предпочитают употреблять выражение "группы интересов" (или "заинтересованные группы") вместо

термина "группы давления",

так как последний ограничивает способ осуществления

политического влияния. По

мнению К.фон Бойме, далеко не всегда можно провести

четкую градацию между социальными группами, руководствующимися прежде

всего материальными интересами и представляющими

группы интересов в более

узком смысле слова, и группами, преследующими идеологические, этические или

филантропические цели. В

целом, однако, внутригрупповые связи более прочны у

тех, кого объединяют интересы объективные, а не

субъективные, основанные

на "сознательном выборе".

Переходя от понятия

"группы интересов" к самому обозначаемому им явлению, автор замечает, что

широко распространенная

антипатия к этому явлению

объясняется отождествлением "интересов" со стремлением к материальной выгоде, хотя в политической

философии под "интересами" могут иметься в виду

также моральные и духовные ценности. Далее, интерес может быть не только

частным, но и государственным, общественным, в

"консервативной политической науке" государство со

времен Аристотеля рассматривалось как механизм,

связывающий воедино множество частных интересов и

предотвращающий распад

общества. Правда, радикалы и либералы уже в конце

XVIII - начале XIX вв. не

соглашались с отождествлением государственных и

общественных интересов.

Концепция общественного интереса (а во внешней

политике - национального

интереса) до сих пар играет

важную роль в политической

теории. Однако многие ученые используют её только в

отношении политических

компромиссов, достигаемых

в борьбе различных групп и

партий. Согласно этому

объяснению, приписываемые государствам и правительствам функции сохранения "баланса интересов"

соблюдались "только теоретически"; на самом деле нет

и не было никакого "общего

согласия", и для многих

современных социологов

концепция "общественного

интереса" представляется

"фиктивной, лишенной научной ценности".

102

ИНТЕРЕС

Четкой классификации и

типологии "групп интересов"

фактически не существует. К

группам экономических интересов часто относят профессиональные и потребительские организации, а в

профессиональные группы,

в свою очередь, включают

профсоюзы, организации

ремесленников, фермеров и

представителей независимых профессий. Группы политических интересов - это

прежде всего "общественные организации, научные

организации, учебные заведения, Красный Крест, различные объединения гражданского и правительственного характера". Все классификации "групп интересов" склонны исходить из

формальных наименований

и пропагандистски декларируемых мелей, ввиду чего

часто остаются в тени их

истинные интересы и рычаги

влияния. Даже наиболее неполитические группы представляют собой потенциальные группы давления.

Немецкий социолог Гюнтер Шмёльдерс в книге

"Автопортрет ассоциаций",

вышедшей в Западном Берлине в 1965 г., различает

следующие основные функции "групп интересов": "1.

Информирование своих

членов о социально-экономическом развитии общест

ва. 2. Представление их интересов в министерствах и

парламенте. 3. Консультирование индивидуальных членов и забота о них. 4. Поддержание общественных

отношений с целью информирования окружающих о

своих интересах. 5. Сотрудничество в штаб-квартире

организации".

Организация "группы интересов" становится все

более бюрократической осо-

бенно в силу того, что министерства поддерживают связь

лишь с их верхушкой, а это

в свою очередь, усиливает

концентрацию и иерархизацию "групп интересов". В

силу этого "внутригрупповая

демократия" оказывается

все более узкой.

Влияние "групп интересов" проявляется в парламенте, правительстве и правительственных органах

юридической системе, деятельности политических партий, формировании общественного мнения и международных организациях.

Существует много форм

взаимоотношении между

группами интересов и политическими партиями. Наиболее важными являются следующие: а) группа интересов

контролирует партию, б)

группа интересов сама становится партией, в) несколько групп интересов влияют

103

ИНТЕРЕС

на партию (это обычное положение вещей); г) одна

партия контролирует все

группы интересов (тоталитарные партии).

Что касается методов

действия групп интересов,

то политическое влияние

оказывается преимущественно посредством власти,

дружеских связей, разумного

увещевания, взяток, обмана

и принуждения. Наиболее

действенными средствами

являются установление личных контактов и увещевание.

Некоторые представители

функционалистской школы

считают, что в известной

степени коррупция необхо-

дима для объединения определенных сил, которых

нельзя склонить к сотрудничеству иными способами.

Средства принуждения, которые становятся главными

методами властвующих

групп во времена революций, имеют второстепенное

значение. В целом попытки

оказать влияние уже подразумевают признание существующей системы государственного управления, от

которой требуется достаточ

ная доля услуг. Политические забастовки, массовые

собрания, митинги, собрания

и марши протеста, сопрово-

ждаемые угрозами и попытками запугивания, принадлежат к методам прямого

воздействия, которые применяются до сих пор и не

только синдикалистским

движением. Преобладающая в капиталистических

странах точка зрения на общество все больше отходит

от мистических концепций

единства, которое основывается только на человеческих отношениях и не оставляет места для конфликтов.

Ограниченные конфликты,

смягчаемые терпимостью и

институционализацией, действительно осуществляют

позитивную роль в обществе. Плюралистическая модель общества представляется автору идеальной, причем он полагает, что на Западе такая модель стала

единственно мыслимой, и

нарушения принципов буржуазной демократии, подобные тем, которые имели место в нацистской Германии,

ныне там невозможны.

104

КОНВЕРГЕНЦИЯ, МИРНОЕ СОСУЩЕСТВОВАНИЕ

КОНВЕРГЕНЦИЯ, МИРНОЕ

СОСУЩЕСТВОВАНИЕ понятия времен двухполюсного мира, периода непримиримой "борьбы двух мировых систем - капитализма и социализма". И все же

в каждом случае налицо и

своя специфика: если о

мирном сосуществовании

("мирном сожительстве")

речь шла уже с Октября

1917 г., то конвергенция понятие более позднего

времени (40-х и последующих лет). Короче говоря,

конвергенция и мирное сосуществование - две формулы выражающие реакцию

общественности на тупики

вооруженного двухполюсного мира и ракетно-ядерного

века, когда еще не обнаружилась несостоятельность

казарменного псевдосоциализма.

Создание ракетно-ядерного оружия (40-60-е гг. XX

в.) и осознание невозможности и недопустимости в такой обстановке военными

средствами решить исход

борьбы двух систем называшихся капитализмом и

социализмом породили в

среде естественнонаучной

интеллигенции веру в возможность конвергенции (от

латинского слова convergere

- сходиться, приближаться),

т.е. взаимопроникновения и

соединения положительных

качеств, сторон, свойств каждой из двух систем в некоем высшем гибриде. Причем

конвергенция и как движеэтом направлении оценивалась как процесс, обеспечивающий кардинальное и

окончательное разрешение

тупиковых ситуаций вооруженного противостояния,

ракетно-ядерного противоборства этой эпохи, как условие и средство устранения самой опасности ракетно-ядерной и экологической

гибели человечества, как

средство решения важнейших глобальных проблем

современности и условие

дальнейшего поступательного развития человечества.

Мирное сосуществование

- понятие, обозначающее

не просто жизнь бок о бок

гсоударств двух систем, исключаюшее глобальный

конфликт (при наличии всех

других форм борьбы и противостояния), а их мирное

сожительство и развитие

разноплановых связей. Обоснование такого сосуществования получило свое вы

105

КОНВЕРГЕНЦИЯ, МИРНОЕ СОСУЩЕСТВОВАНИЕ

ражение в концепциях мирного сосуществования

(Восток), сдерживания и отбрасывания (Запад), "холодной войны" и разрядки напряженности, являющихся

конкретизацией исходных

позиций на разных этапах.

Если подойти к вопросу

исторически, то уже в ходе

второй мировой воины, когда в воюющих государствах

(прежде всего, в Германии,

США, Великобритании, Франции и СССР) шла безудержная гонка за скорейшее создание атомного оружия массового уничтожения, значительная часть естественнонаучной интеллигенции,

особенно той, которая была

связана с созданием этого

оружия (А.Эйнштейн, Д.Сахаров, Ф.Жолио-Кюри, Дж.Бернал и другие), не могла не

думать о последствиях появления столь могущественных средств массового уничтожения, о своей непосредственной ответственности

перед человечеством за его

создание. Результатом этого

стали не только письма в

официальные инстанции к

власть имущим, но и обращения, манифесты, адресованные широкой общественности, нацеленные на

поиск сохранения мира и

человечества в возникшей

новой ситуации.

Исходные идеи теории

конвергенции как призыв, как

пожелание, как надежда

первоначально проявились

именно в этой, естественнонаучной среде. Отброшенные и осужденные большевистской идеологией они

получили определенное социально-экономическое развитие в трудах Дж.Гэлбрейта, У.Ростоу (США),

Я.Тинбергена (Швеция),

Д.Сахарова (СССР), где конвергенция, понимаемая как

сближение и переплетение

качеств и свойств двух систем, сознательно принималась за основу рассуждений

о будущем. Для этого были

свои причины.

В то время (40-50-е гг. и

позже), когда не только Запад ("капиталистический

мир"), но и Восток ("социалистический мир") представлялись всем вполне

способными к дальнейшему

прогрессу, всем казалось,

что будущее человечества

следует так или иначе связывать с выбором: "капитализм или социализм". Не

было очевидно и то, что сам

этот выбор мирным путем в

ближайшем будущем не

реален, хотя власть имущие,

получая в свои руки такую

могущественную силу, как

ракетно-ядерное оружие,

оказываются перед искушением пустить его в ход, что

106

КОНВЕРГЕНЦИЯ, МИРНОЕ СОСУЩЕСТВОВАНИЕ

бы обеспечить победу своей

стороны, своей идеологии,

т.е. чтобы реализовать свой

выбор. В этой обстановке

естественнонаучная общественность, широкие круги

интеллигенции предложили

свой выход, не требующий

принципиального слома ни

той, ни другой системы (на

что не пошла бы ни одна из

сторон), свой третий путь конвергенции двух систем,

опиравшийся на бесспорную

общность целого ряда проблем и сходность объективных процессов, имевших

место в обеих системах.

Вера в то, что можно искусственным путем отобрать

и соединить в высшем синтезе положительные стороны двух существовавших

систем, была утопией, нереальной надеждой, но не потому, что естественноисторический процесс общественного развития не подчиняется наперед созданным схемам. Если бы это

было так, то социальные

революции как сознательно

осуществляемый процесс были бы вообще невозможны,

Причины состояли в другом:

раскол мира на два полюса

был настолько глубок, а

взаимоотношения частей были столь остры и напряженны, что исключали в тех условиях возможность совмест

ных согласованных действий

в глобальном масштабе.

И все же, если по названной причине считать

теорию конвергенции утопией, то это была великая утопия по меньшей мере по

трем причинам.

Во-первых, теория конвергенции содержала в себе

не вполне сознаваемую ее

приверженцами, но верную

мысль, состоящую в том, что

исторически оправданного

выбора нет в общепризнанной дилемме (или существующий капитализм, или

"реальный социализм").

Если говорить по cyществу,

то, с одной стороны, капитализм при всех своих очевидных недостатках еще не исчерпал тогда своих возможностей развития, а с другой

- претендовавший на путь в

будущее "реальный социализм" вовсе не был самим

собой, устремленным в будущее социализмом, а представлял тупиковое социально-экономическое устройство, общество-монстр - казарменный псевдосоциализм,

не только не ведущее в будущее всe человечество, но

и сошедшее с общего пути

прогресса, обреченное на

исчезновение. Ничего подобного не содержалось в

теории конвергенции, но сам

ее призыв - искать третий

107

КОНВЕРГЕНЦИЯ. МИРНОЕ СОСУЩЕСТВОВАНИЕ

путь в будущее - был несомненно плодотворен.

Во-вторых, теория конвергенции опять-таки спонтанно, имплицитно содержала в себе и другую мысль,

состоящую в том, что будущего нет ни у существующего капитализма, ни у

"реального социализма",

что в наличных чертах того и

другого есть только определенные аспекты, элементы,

стороны, могущие быть использованными в будущем.

Этим самым утверждалось,

что ни существующий капитализм в том виде, в каком

он существует, не может

претендовать на историческую жизненность, ни

"реальный социализм" не

содержит в себе достаточно

положительных качеств,

чтобы стать основой жизнеспособного организма для

будущего развития человечества.

В-третьих, теория конвергенции, видевшая будущее человечества в органическом синтезе положительных черт существующего

капитализма и "реального

социализма", вопреки реальным убеждениям своих

приверженцев, была предтечей, предвосхищением того идеала смешанной рыночной экономики (причем

экономики социально ориентированной), которая сего

дня претендует на роль одного из желательных социальных идеалов будущего.

Таким образом, теория

конвергенции, взятая в своем не утопическом, а рациональном смысле, представляла собой намек, надежду,

призыв к созданию смешанной рыночной экономики,

способной в каждой стране

по-своему соединить положительные стороны конкурирующих систем, стать

прочным фундаментом мирного сосуществования народов и стран, условием успешного решения глобальных проблем, стоящих перед

человечеством.

Конвергенция, мирное сосуществование*. В изданном в 1960 г. "Советском

энциклопедическом словаре" о конвергенции написано: "Буржуазная теория, в

основе которой лежит идея о

якобы происходящем постепенном сглаживании экономических, политических и

идеологических различий

между капиталистической и

социалистической общественными системами. Возникла в 50-х гг. в связи с научно-технической революци

* Данная статья А.Сахарова была

опубликована в кн.: 50/50: Опыт

словаря нового мышления, с. 13-17.

108

КОНВЕРГЕНЦИЯ, МИРНОЕ СОСУЩЕСТВОВАНИЕ

ей, ростом обобществления

капиталистического производства. Основные представители: Дж.Гэлбрейт, У.Ростоу (США), Я.Тинберген

(Нидерланды) и др. Коренной порок теории конвергенции - технологический подход к анализу социальноэкономических систем, игнорирующий принципиальные

отличия в характере собственности на средства производства при капитализме и

социализме".

Такова была (а в значительной степени сохраняется и сейчас) официозная

оценка этого важнейшего

политического понятия. Но

одновременно получают распространение - и в условиях гласности частично проникают на страницы печати

- альтернативные точки

зрения, по моему мнению,

более правильно отражающие историческую реальность и ее требования. Ниже

излагается позиция автора

данной статьи.

Человечество оказалось

в XX в, в беспрецедентной

ситуации реальной опасности самоуничтожения. Результатом большой термоядерной войны может быть

лишь гибель цивилизации,

смерть и страдания миллиардов людей социальная и

биологическая деградация

оставшихся в живых и их

потомков. Не исключена гибель всего живого на поверхности суши. Не менее

грозной является многоликая экологическая опасность

- прогрессирующее отравление среды обитания средствами интенсификации

сельскохозяйственного производства и отходами химических, энергетических, металлургических производств,

транспорта и быта, уничтожение лесов, истощение

природных ресурсов, необратимое нарушение равновесия в живой и неживой

природе и - как апогей всего - нарушение генофонда

человека и других живых

существ. Мы, возможно, уже

вступили на путь, ведущий к

экологической гибели. Единственное, чего мы не знаем,

- какую долю пути мы прошли, сколько осталось до

критической черты, после

которой уже нет возврата.

Будем все же надеяться, что

осталось достаточно, чтобы

успеть вовремя ocтановиться. В ряду глобальных проблем - колоссальная неравномерность мирового

экономического и социального развития, угрожающие

тенденции в "третьем мире", голод, болезни, нищета

сотен миллионов людей.

Безусловно, необходимы

срочные меры для предотвращения непосредственной

109

КОНВЕРГЕНЦИЯ, МИРНОЕ СОСУЩЕСТВОВАНИЕ

опасности скатывания в

пропасть термоядерной войны - урегулирование региональных конфликтов путем

компромиссов, движение к

глубокому разоружению, к

достижению равновесия и

оборонительного характера

обычных вооружений. Столь

же необходимы срочные меры внутригосударственного

и международного характера

для улучшения экологической ситуации, международные усилия для смягчения

проблем "третьего мира".

Однако я убежден, что

единственным путем кардинального и окончательного

устранения термоядерной и

экологической гибели человечества, решения других

глобальных проблем является глубокое встречное

сближение мировых систем

капитализма и социализма,

охватывающее экономические, политические и идеологические отношения, т.е. в

моем понимании - конвергенция. Именно разделение

мира придало глобальным

проблемам такую трагическую остроту, поэтому только устранение этого разделения может их разрешить.

В разделенном мире неизбежно будет сохраняться

в той или иной мере недоверие, подозрительность. Поэтому все международные

соглашения окажутся недос

таточно надежными. Очень

трудно будет обеспечить

необратимость разоружения.

В момент обострения "орала" вновь могут быть перекованы на "мечи". Возможности современной техники

сейчас многократно превосходят возможности периода

второй мировой войны Манхэттенского проекта и

создания ФАУ-2. В случае

военной мобилизации можно

очень быстро сделать даже

на пустом месте десять (или

тридцать) тысяч ракет и

термоядерных зарядов к ним

и многое другое, не менее

страшное. То есть опасность

уничтожения человечества

сохраняется. Определяющая

экономическая задача в

разделенном мире - не отстать (или, соответственно,

- догнать и перегнать).

Между тем перестройка производства, всего образа

жизни на экологически безопасный путь требует большого самоограничения, отказа от форсированного

развития. В условиях конкуренции, соревнования двух

систем это невозможно, то

есть экологическая проблема тоже не получает своего

разрешения. Неэффективной по тем же причинам в

разделенном мире окажется

также борьба с другими глобальными опасностями.

110

КОНВЕРГЕНЦИЯ. МИРНОЕ СОСУЩЕСТВОВАНИЕ

Конвергенция подразумевает отказ от догматизма

капиталистической идеологии ради спасения человечества. В этом смысле идея

конвергенции примыкает к

основному тезису нового

политического мышления

перестройки. Конвергенция

тесно связана с экономическим, культурным, политическим и идеологическим плюрализмом. Если мы признаем, что такой плюрализм

возможен и необходим, то

мы тем самым признаем

возможность и необходимость конвергенции. Близки

к идеям конвергенции фундаментальные концепции

открытости общества, гражданских прав человека, отраженные во Всеобщей декларации прав человека

ООН, а также - в более отдаленной перспективе концепция общемирового

правительства.

Если мы проанализируем основные тенденции в

развитии современного мира, отвлекаясь от частностей и зигзагов, то мы увидим несомненные признаки

движения в сторону плюрализма.

В тех странах, которые

мы называем капиталистическими или западными, во

всяком случае во многих из

них наряду с частным сектором возник сектор государ

ственной экономики. Еще

более существенно развитие

различных форм участия

трудящихся в управлении и

прибылях. Чрезвычайно важно создание во всех странах

Запада институтов социальной защиты населения. Вероятно, мы можем сказать,

что эти институты - социалистические по своей природе, но они превосходят по

своей эффективности все

то, что мы реально имеем в

странах, называющих себя

социалистическими. Я рассматриваю все эти изменения как капиталистическую

часть общемирового процесса конвергенции.

В социалистических странах трагический путь сталинизма (и различных его вариантов) повсеместно привел к антиплюралистическому обществу. Однако, эта

система оказалась неэффективной перед лицом задач интенсивного развития в

условиях научно-технической революции чрезвычайно бюрократизированной,

социально ущербной и коррумпированной, губительной

в экологическом смысле и

расточительной в отношении человеческих и природных ресурсов.

Сейчас почти во всех

социалистических странах

начался процесс изменений

получивший в СССР назва

111

Текст отсутствует.

КОНВЕРГЕНЦИЯ. МИРНОЕ СОСУЩЕСТВОВАНИЕ

модели современного общества. Одновременно с падением темпов экономического

развития повсюду стали

вновь возникать идеи защиты личности и общества с

характерными традициями и

поверьями. Место идеи о

едином мире заняла защита

культурных и социальных

различий, которые не только

не должны были быть уничтожены, а, наоборот, превознесены и укреплены. Мир

70-х гг. раскололся, обострился антагонизм между

Востоком и Западом, Югом и

Севером. В начале 80-х гг.

более или менее глубокий

экономический кризис обострил противоречия и увеличил количество очагов

насилия на стыках зон,

ставших прежде всего геополитическими и соответственно определяемых как

чуждые и враждебные друг

другу. Мирное сосуществование уступило место идее

"крестового похода".

Началось ли теперь обратное движение истории?

Будем на это надеяться.

Только на этот раз противостоять столкновениям идеологических и военных интересов будет не надежда на

чисто экономическое развитие, а дух свободы, стремление к демократии и защите прав человека. В 50-е

господствовала экономика, а

в 60-е и 70-е - политика;

будут ли в 90-е годы господствовать этика и дух свободы? Действительно, теперь

недостаточно заявить, что

все страны движутся к одной

цели, но разными путями

Мы сейчас допускаем то, что

различия будут существовать всегда и даже иногда

усиливаться, и это исключает мысль, что все страны

проходят одни и те же ступени развития. Различия

ограничиваются не экономикой, а лежащей в основе демократии политической моралью. Как здесь не отметить удивительный прогресс

демократической мысли во

всем мире? Несколько десятилетий назад считалось,

что ее могут себе позволить

только богатые страны. Говоря об этом, надо отметить,

что в отличие от Ю.В. Андропова М.С.Горбачев в основу перестройки ставит не

только модернизацию но и

гласность, т.е. демократизацию в начальном ее проявлении. Демократия вновь

восстанавливается и укрепляется в Латинской Америке

и во многих регионах Азии.

Было бы неосторожным и

наивным утверждать, что

демократическая мысль в

конце концов объединит вокруг себя весь мир, но можно выдвинуть идею о том,

что государства, сильно отличающиеся друг от друга по

114

КОНСЕРВАТИЗМ

культуре, общественному

строю и экономике, могут

мирно сосуществовать: если

они будут соблюдать основные принципы демократии.

Именно это является новым

в понятии сосуществования:

оно отличается от того, которое было принято у предыдущих поколений, но оно

является более глубоким и

дает больше надежд.

КОНСЕРВАТИЗМ (от латинского слова conservо - сохраняю, французское слово

conservatismе - сохранение) означает в повседневном обиходе приверженность ко всему старому, к

отжившим обычаям и порядкам; косность, враждебность

к новому, передовому. В политике и политологии это активная позиция защиты

стабильности и отказа от

перемен из-за неприемлемо

высокой их цены.

Следует сразу же подчеркнуть сложность точного

определения смыслового

понятия "консерватизм" не

только из-за его многозначности и неравной аксиологической значимости в обыденной жизни (чаще всего

консерватизм - нечто отрицательное) и в политической

сфере (здесь консерватизм

довольно часто - нечто позитивное), но и потому, что

сплошь и радом переплетается аксиологическая неравнозначность одного и

другого смысла "консерватизма, требуя уточнений,

конкретного выяснения характера словоупотребления.

Но существует и вполне определенный смысл консерватизма, связываемый с

конкретной политикой, той

или другой консервативной

партии (например, консервативной партии Англии).

Если не брать широкую

область бессознательного, с

его часто проявляемым неприятием перемен, то в

сфере человеческого сознания прежде всего политического сознания консерватизм выступает как понятие

противоположное во многом

понятиям "прогрессизм",

"модернизация". Однако, и в

этом своем содержании консерватизм чаще всего бывает двух видов: ситуативным с четко выраженной

здесь релятивностью, подвижностью связываемого с

ним смысла и онтологическим с неизмеримо более

устойчивым и определенным

смыслом.

Когда речь идет о ситуативном консерватизме,

то подразумевается не обязательно отказ от прогресса,

изменений и перемен, хотя

это тоже может иметь место,

115

КОНСЕРВАТИЗМ

но в первую очередь большая сдержанность,

взвешенность, устойчивость

позиции в сравнении с другой, более радикальной, более решительной. Только в

данной ситуации, только в

данном конкретном отношении - в сравнении с этой

другой позицией - данная

позиция является более

консервативной, хотя абсолютно консервативной она

не является, ибо вполне

возможна и, как правило,

существует в жизни еще более консервативная позиция, в сравнении с которой

данная выглядит уже как

прогрессистская. Наглядным

примером может служить

позиция Е.Лигачева по коренным проблемам перестройки, если рассматривать

ее в сопоставлении с позицией М.Горбачева, инициатора перестройки и ее архитектора. По отношению к

позиции М.Горбачева по основным проблемам перестройки Е.Лигачев занимал,

как правило, консервативные позиции. Но если сопоставить позиции Е.Лигачева с

позициями, скажем, В.Гришина или других представителей брежневско-черненковского окружения по этим

же вопросам, то очевидно,

что позиции Е.Лигачева выглядят предпочтительнее,

они значительно более про

грессивны, а вовсе не консервативны.

Данное обстоятельство

весьма важно учитывать,

ибо сплошь и рядом оценка *

"консерватизм", "консерватор", данная в подобном

конкретном отношении, тем

более не единожды повторенная, без всякого основания абсолютизируется, а ее

приверженец навечно заносится в число консерваторов, хотя это и не верно.

Говоря о так называемом онтологическом консерватизме, связанном не с

ситуацией и не с отношением "по поводу" с тем или

иным аналогом, а с определенным общим неприятием

перемен, что объясняется

устойчивой или даже постоянной негативной оценкой

изменений, приверженностью к традициям, традиционным ценностям, что не

только обнаруживает связь,

но и приводит к отождествлению подобного консерватизма с традиционализмом.

Такого рода консерватизм

тоже далеко не одномерен,

не однозначен: здесь и эмоционально окрашенная неудовлетворенность изменениями, неприязнь к переменам, а вместе с тем и рационально осмысленный и

достаточно обоснованный

отказ от них.

116

КОНСЕРВАТИЗМ

Поскольку отличительной чертой XX в. является

то, что он особенно богат

войнами и революциями,

разного рода "революцион-

ными ломками", переворотами, реформами и перестройками, а их общий баланс отнюдь не позитивен,

то противостоящий всему

этому консерватизм был назван Д.Беллом "мятежом

против современности". Но

при всем сходстве такого

консерватизма с традиционализмом налицо и заметная разница: здесь консерватизм - это не просто традиционализм, а осознанный

традиционализм или, как

справедливо считают его

приверженцы, это традиционализм, который стал сознательным. Имеется здесь и

другое отличие, состоящее в

том, что сознательный традиционализм, выступая как

консерватизм, чаще всего не

включает в себя архаизма,

основанного на идеях возврата, реставрации, что отмечал А.Тойнби, но он органически связан с идеями

сохранения, продолжения,

премственности.

Не менее важно указать

на такое проявление онтологического консерватизма, как

отказ от нового, неприятие

нового в силу непомерно

высокой цены замены старого новым. Именно это каче

ство, чуждое эмоциям и привычкам, вполне рационалистическое (ибо осоновано оно

на обоснованном неприятии

нового) и составляет наиболее часто встречающуюся

форму теоретического и политического консерватизма.

Рассматривая различные варианты смысла содержания, вкладываемого в

понятие "консерватизм", следует подчеркнуть, что, хотя

это понятие действительно

связано с реальным соотношением изменчивости и

устойчивости в общественной жизни, тем не менее политическое и политологическое значение консерватизма чаще всего неверно оценивается массовым (обыденным) сознанием. Вопреки

предрассудкам, согласно которым консерватизм воспринимается в качестве

препятствия обновлению и

переменам, в реальной жизни консерватизм сплошь и

рядом выступает в роли защитника общественной жизни от волюнтаризма и волюнтаристов, авантюризма и

авантюристов, в качестве

гаранта от необдуманных и

необоснованных мер вождей

и политических лидеров.

Поэтому вразрез с молвой,

меры и перемены пропущенные через строгий контроль и критику консерватизма, отличаются особой

117

КОНСЕРВАТИЗМ

основательностью, стабильностью, прочностью.

В этом плане наиболее

существенное политическое

значение имеют те формы

консерватизма, которые свя-

заны не только с рационалистическим взвешиванием цены предлагаемых перемен,

но и с практической деятельностью консервативных

организаций, учреждений и

партий. Наличие консерватизма как политического течения существенно также в

том смысле, что оно способствует воспитанию граждан

и развитию всей политической системы общества в

традициях взвешенности,

выдержанности, обоснованности.

Всплеск консерватизма в

конце XX в. - естественная

реакция общества на обнаружившуюся малую эффективность характерных для этого

столетия форм прогрессизма

и революционаризма.

Классический консерватизм*. Классическим консерватизмом мы будем называть теорию Эдмунда

Берка, которая появилась в

конце XVIII в. и которая дос

* Данная статья - извлечение из

учебника политологии: Майкл

Дж.Роскин и др. Введение в политологию. Нью-Джерси. 1988.

таточно отличается от современного консерватизма.

Берк, выходец из Ирландии

и представитель Бристоля в

английском парламенте,

знал Адама Смита и поддерживал его мнение о том,

что лучшей экономической

системой является свободный рынок. Берк также выступал против отправки

войск в Америку для подавления восстания: он говорил, что они боролись за

права, которыми англичане

уже давно обладали. Так что

в принципе высказывания

Берка кажутся довольно либеральными.

Но он возражал против

того, как французские революционеры воспользовались

идеями либерализма. Во

Франции либерализм превратился в радикализм под

воздействием теорий Жана

Жака Руссо и Томаса Пейна,

на взгляды которого большое влияние оказала американская революция. И, как

часто бывает, идеология,

созданная в одном месте и

применительно к одним условиям, была искажена, когда ее попытались применить совсем в других условиях и при других обстоятельствах. Либерализм например, очень быстро прижился в Америке как только

англичане и сторонники тори

покинули страну либера

118

КОНСЕРВАТИЗМ

лизм без всякого сопротивления занял свое место в

жизни США. Но во Франции

значительная прослойка

аристократии и католическая

церковь, пользовавшаяся

поддержкой государства, в

штыки восприняли новую

теорию. Революционеры тогда решили воспользоваться

гильотиной, чтобы преодолеть возникшие затруднения; но при этом они разрушили все ранее существовавшие институты.

Берк считал это ужасной

ошибкой. Либералы слишком полагаются на человеческое благоразумие, а на

самом деле только часть

человеческих действий можно считать рациональными,

так как люди часто совершают нерациональные и

неразумные действия. Для

того, чтобы каким-либо образом их сдерживать, годами создавались институты,

как, например, монархическая система правления,

воспитывались традиции и

основы морали, которые

например, представляет

церковь. Если все это отбросить, то нерациональные

действия людей приведут к

хаосу, который в свою очередь, повлечет за собой тиранию еще хуже той, против

которой когда-то боролись

революционеры. В 1792 г.

Берк в своей книге "Раз

мышлений о французской

революции" предсказал, что

во Франции установится

власть военной диктатуры, и

в 1799 г. к власти пришел

Haполеон.

Существующие институты и традиции не так уж плохи, считал Берк, так как они

являются результатом вековой деятельности человека.

Народ уже привык к ним. И

лучшие должны быть сохраны или "законсервированы" (отсюда название идеологии - консерватизм). Не

стоит обращать внимание,

что некоторые из них несовершенны - главное, они

действуют. Однако, это не

значит, что ничего не должно меняться, безусловно,

эти традиции будут меняться, - писал Берк, но только

постепенно, давая, таким

образом, людям время, чтобы приспособиться к переменам. Многие современные

консерваторы никак не могут

понять, что Берк не был противником перемен. Он писал: "Государство без определенных средств для проведения преобразований

нельзя назвать консервативным".

Берка можно считать

серьезным мыслителем по

нескольким причинам. Он

первым открыл иррациональность человеческого поведения. Он понял, что ин

119

КОНСЕРВАТИЗМ

ституты подобны живущим

существам: они растут и

приспосабливаются к новым

обстоятельствам. Но самое

главное заключается в том,

что Берк понял, что революции обычно добром не заканчиваются, так как невозможно мгновенно перестроить общество в соответствии

с велением человеческого

разума. Хотя идеи Берка

часто называли антиидеологией, так как они были направлены против набиравшего тогда силу во Франции

радикализма, они все-таки

обладают какой-то неослабевающей силой. То, что

Берк особое значение придавал религии, традициям,

морали, находит сейчас отклик в сердцах многих консерваторов. Сомнения Берка

относительно разумного разрешения социальных проблем нашли свое отражение

в теории Жанны Кирпатрик.

Мисс Кирпатрик вывела заключение, что ленивые всегда считают, что положение

может быть лучше, чем оно

есть на самом деле, когда на

самом деле вооруженное

восстание только значительно ухудшает положение.

В этом отношении классический консерватизм оказывает влияние на современную

мысль даже сейчас.

Современный консерватизм. Что же стало с другим

направлением либерализма,

со сторонниками исходной

доктрины Адама Смита невмешательства правительства? Их взгляды в

принципе остались прежними, только теперь мы называем их консерваторами (в

Европе позиции либеральных партий, по американским меркам, более соответствуют консервативным,

т.е. они отдают предпочтение регулированию с помощью свободного рынка. Подобные позиции занимают

либеральные партии Италии, Швеции и Западной

Германии). Милтон Фридман, экономист, получивший

за свои труды Нобелевскую

премию, подверг позиции

американских консерваторов

острой критике. Он заявил,

что принцип свободного

рынка действует безотказно,

что первоначальная теория

Адама Смита была правильной и что вмешательство

правительства только приводит к углублению ситуации. Маргарет Тэтчер в Англии и Рональд Рейган в

США пытались применить

эту ослабленную теорию

классического либерализма

в 80-х гг. Это дало самые

противоречивые результаты.

Уровень инфляции понизился, но безработица поползла

вверх, а бюджеты - камень

преткновения консерватив

120

КРИЗИС ПОЛИТИЧЕСКИЙ И КОНФЛИКТ

ной политики - оказались в

страшном дефиците. И Англия, и США испытали в начале 80-х гг. экономический

спад. Правительство заняло

позицию невмешательства,

но это вызвало недовольные

отклики, особенно в США,

что правительство разбазаривает национальные ресурсы и что оно снижает допустимые нормы, предъявляемые к загрязнению окружающей среды, с тем, чтобы

богатые стали еще богаче.

То, что изложено в теории,

не всегда срабатывает на

практике, - это применимо

ко всем идеологиям.

У Эдмунда Берка современный консерватизм заимствовал то значение, которое тот уделял традициям,

особенно религиозным. Американские консерваторы добились введения молитв в

общественных школах, сделали все возможное, чтобы

было принято законодательство, запрещающее аборты,

и чтобы взимался меньший

налог с семей, чьи дети

учатся в церковноприходских школах. Современные

консерваторы также придерживаются традиционного

подхода в отношении прав

женщин и гомосексуалистов,

они просто их не признают.

Современный консерватизм,

таким образом, является

смесью экономических по

ложений Адама Смита и

традиционного консерватизма Эдмунда Берка.

КРИЗИС ПОЛИТИЧЕСКИЙ

И КОНФЛИКТ. Политический кризис - это глубокое

расстройство политической

системы, нарушение ее

нормального функционирования, заключающееся в

том, что значительная часть

граждан отказывает управляющей политической организации (таким ее ключевым

звеньям, как исполнительная власть и правящие партии) в своей поддержке, так

или иначе выражает несогласие с осуществляемой в

стране политикой, проявляет

недовольство ею и тем самым не позволяет политической системе успешно осуществлять свои функции. В

отличие от политического

кризиса общественно-политический конфликт есть

лишь одна из форм выражения политического кризиса,

состоящая в открытом выступлении масс против политической организации и ее

политики. Причины, породившие общественно-политический конфликт, состав

его участников, а также цели, которые преследуют те,

кто выступает против политики в целом или ее отдельных аспектов, применяемые

121

КРИЗИС ПОЛИТИЧЕСКИЙ И КОНФЛИКТ

массами средства дают общую картину общественнополитического конфликта и

его перспектив: перерастание в восстание и революцию или переход в реакцию

и контрреволюцию.

В фундаменте политического кризиса и конфликта

лежат социальные противоречия, а каждое социальное

противоречие (комплекс противоречий) есть не что иное,

как противоречие интересов

людей или групп (классов и

слоев) или общностей (наций, народностей, народов).

Все, что делается в обществе, как хорошее, так и плохое, делается во имя определенных интересов, во имя

чьей-то выгоды. Однако не

каждое различие и расхождение интересов, не каждое

противоречие уже есть конфликт, ибо социальные конфликты - это противоречия

интересов, дошедшие до определенной ступени развития

и до соответствующей формы своего выражения. Важно

видеть, что каждое социальное противоречие развивается, проходит определенные

ступени - возникновение,

развитие и обострение, продвигаясь к разрешению.

Если бы каждое противоречие проходило все эти

ступени, то можно было бы

утверждать, что конфликт )дна из заключительных фаз

развития противоречия, когда происшедшая на предыдущих фазах поляризация

сил и их обострившееся

противоборство переходят в

последнюю фазу развития

- в фазу открытого столкновения сторон и разрешения противоречия. Так действительно бывает, но только там и тогда, где и когда

или цена открытого столкновения сторон относительно

невелика (во всяком случае

не выше самого процесса),

или общество, его противоборствующие силы не видят

других путей реализации

своих интересов, кроме открытой борьбы с целью устранения противоположной

стороны.

Однако в реальной жизни с определенного времени

(с появлением могущественных производительных сил

на переходе от XIX к XX в.

появилась возможность самоуничтожения человечества) социальные конфликты

стали предметом пристального внимания и опеки политиков и политологов, стремящихся не допустить стихийных взрывов страстей,

бунтов, неуправляемых восстаний и разрушительных

революций. Оказалось, что

открытое столкновение или

конфликт - вовсе не единственная и отнюдь не всегда

самая лучшая форма раз

122

КРИЗИС ПОЛИТИЧЕСКИЙ И КОНФЛИКТ

решения существующего

социального противоречия.

Учитывая весьма высокую

цену конфликта, революционных методов и средств

разрешения противоречий

для общественного развития, порой лучше идти по

другому пути - пути эволюционному. Это когда комплексы противоречий не накапливаются и не концентрируются, а сознательно

разукрупняются и дезинтегрируются, а сами противоречия с высоты общественной опускаются до человеческого уровня и тем или

иным путем разрешаются,

благодаря чему процесс не

доходит до открытого столкновения граждан, масс людей, классов и наций.

Но перевод общественного развития на эволюционный путь становится объективно возможным только с

определенного времени и в

силу реальных обстоятельств. И не только потому,

что недовольство и озлобление, страх и отчаяние,

ненависть и фанатизм, рождаемые антагонизмом интересов, нет-нет, да и дают

спонтанные взрывы, столкновения, конфликты (достаточно указать на долго длящиеся межрасовые, межнациональные конфликты в

США, Канаде, Великобритании, а в самое последнее

время в бывших Советском

Союзе, СФРЮ, ЧСФР), но и

потому, что все еще сильна

вера, с одной стороны, в

"авось обойдется", а с другой - в возможность одним

ударом, решительным шагом, выступлением, действием решить проблемы, которые накапливались годами, а порой и целыми десятилетиями.

В связи с характером

противоречий и природой

социальных сил, вовлеченных в открытое столкновение, сами конфликты бывают социальными, когда они

возникают на почве несовместимости или расхождения интересов классов и социально-экономических групп;

национальными (межнациональными), когда в их основе лежат противоречия между нациями, народами и

народностями; межличностными, когда речь идет о

столкновениях отдельных

индивидов, граждан. В зависимости от той среды, а точнее сферы, в которой развертываются столкновения,

сами конфликты бывают политическими, экономическими, этническими, расовыми,

трудовыми и т. д.

Разумеется., что острота

конфликтов и их значимость

для общества далеко не

одинаковы (одно дело конфликт между поссоривши

123

КРИЗИС ПОЛИТИЧЕСКИЙ И КОНФЛИКТ

мися Иваном Ивановичем и

Иваном Никифоровичем, и

другое дело конфликт, скажем, между Китаем и США,

США и Японией и т.д.; одно

дело идейно-теоретический

конфликт и другое дело торговая война и т.п.). Общественную силу и значимость

конфликта определяют не

путем выявления "яблока

раздора", а посредством

учета объема масс, вовлеченных в конфликт.

Хотя общественные конфликты возникают на основе

объективных противоречий,

связанных с интересами

людей, а сами противоречия

получают в конфликте одну

из форм своего выражения и

проявления, нельзя смешивать, а тем более отождествлять конфликт и кризис.

Кризис чаще всего выступает как нарушение прежней гармонии, как функциональное (а не органическое)

расстройство прежнего взаимодействия, протекавшего

удачно и успешно для рассматриваемого процесса

или явления. Конфликт уже не простое нарушение

прежнего взаимодействия,

существовавшей гармонии,

а стихийное или сознательное противоборство, столкновение сторон. Конфликт

всегда свидетельствует о

кризисном характере развития процесса. В то же время

не каждый кризис, и не любое кризисное развитие есть

конфликт. Более того, не

каждый кризис ведет и приводит и конфликту.

Поэтому для политика и

политолога очень важно не

только видеть разницу между кризисом и конфликтом,

но и быть в состоянии найти

средства своевременного

разрешении существующих

противоречий, недопущения

того, чтобы обнаружившийся

кризис перерос в конфликт,

стал угрожать нормальным

условиям * общественного

развития. Здесь нет рецептов на все случаи жизни:

только анализ существа

противоречий, лежащих в

основе кризиса и могущих

привести к конфликту, может

дать ответ на вопрос: что

следует сделать для предупреждения опасности конфликта?

Кризис политический и

конфликт*. Конфликтная

теория "посткапиталистического общества", разрабо

* Данная статья - изложение по

зиции крупнейшего германского

теоретика конфликта Р.Дарендорфа по его работам: 1. Darendorf R.

Gesellschaft und Freihen. Munchen,

Piper, 1963; 2. Pfade aus Utopia

Munchen, Piper, 1968. 3. Konflikt und

Freiheit. Munchen, Piper, 1972. 4. Die

neue Freiheit, Munchen-Zuncn, Piper,

1975

124

КРИЗИС ПОЛИТИЧЕСКИЙ И КОНФЛИКТ

танная Р.Дарендорфом, принесла ему славу левого теоретика и даже революционера. Эта теория, по мысли

ее автора, позволяет радикально размежеваться как с

классической буржуазной социологией, так и с марксизмом. При этом сам Р.Дарендорф признает, что никому еще "не удалось преодолеть Маркса, т.е. создать

теорию, которая позволила

бы выводить социальные

антагонизмы, исходя из

структурных особенностей, а

не интерпретировать их как

случайные явления" (1,

с.86). Но, отдавая дань уважения Марксовой теории

классовой борьбы, Р.Дарендорф выдвигает свою идею

- идею "социальной плазмы", в рамках которой социальные конфликты локализуются и утрачивают свой

"интенсивный" характер, который угрожает самому существованию общества.

Элементами этой "социальной плазмы" являются: неустранимое социальное неравенство, сами конфликты

и наличие сильного "среднего слоя". Таким образом,

в плюралистическом, открытом обществе налицо все

необходимое для того, чтобы плюрализм интересов, их

столкновение не привели к

общественной катастрофе.

В чем же суть конфликтной теории Р.Дарендорфа?

Инструментарий конфликтной теории Р. Дарендорфа составляют три поня-

тия: перманентное изменение, сам конфликт и насилие. "Общество, - утверждает Р.Дарендорф, - это

прежде всего господство, и

следовательно, всегда насилие, определенное отчуждение (трагический парадокс

договора о господстве) и,

кроме того, - конфликт и

изменение" (2, с. 334). Для

автора сам конфликт не есть

нечто аномальное, чрезвычайное. Нет, это - естественное выражение и проявление многообразия интересов и их коллизий. Что же

такое конфликт? "...Парламентская дискуссия и гражданская война, - пишет

Р.Дарендорф. - мирные

тарифные переговоры и забастовка, легкое внутреннее

напряжение, вследствие известного несогласия между

индивидом и профессией,

психическое заболевание при

ролевом конфликте между

происхождением и социальным положением - все эти

явления принадлежат к области социального конфликта*. Социальный конфликт

не только многообразен, он

* Darendorf R. Soziaie Konflict

Worterbuch der Soziologie Stultgart.

1969, S. 1006

125

КРИЗИС ПОЛИТИЧЕСКИЙ И КОНФЛИКТ

вместе в тем - выражение

свободы: "Конфликт означает свободу, поскольку он

является единственным выражением многообразия и

несовместимости человеческих интересов и желаний в

мире незнания и основывается "на неопределенности

человеческой экзистенции"

(2, с.276). Кто субъекты конфликта? По Р.Дарендорфу,

это - "эмпирические социальные сущности", "латентные классы", т.е. некие аналоги общественных классов.

При этом Р.Дарендорф

считает, что для либеральной плюралистической демократии характерно, вопервых, признание не только

наличия, но и неизбежности

различий в интересах и воззрениях; во-вторых, сосредоточение внимания не на

причинах, а на формах проявления конфликта; втретьих, создание определенных институтов для регулирования конфликтов между разными группами; вчетвертых, развитие правил

игры, которыми должны руководствоваться участвующие в конфликте партии.

Правила зависят от институтов. По мнению автора рациональное отношение к

регулированию конфликтов

- необходимое условие

осуществления парламентского правления и вместе с

тем - необходимое условие

свободы индивида, которую

ему гарантирует представительное государство. Но при

этом Р.Дарендорф вовсе не

намерен абсолютизировать

роль государства в регулировании социальных конфликтов, более того, он считает, что преувеличение роли государства - одна из

характерных немецких традиций в интерпретации государства, изображаемого

часто в качестве "окончательного", "высшего" авторитета или "действительности нравственной идеи".

Оценивая социальную жизнь

в западных странах,

Р.Дарендорф считает, что

распределение власти в

обществе стало весьма

аморфным, а былое равновесие конкурентных групп,

интересов заменило насилие, осуществляемое какимлибо классом, причем в качестве класса рассматривается и бюрократия. По его

мнению, бюрократия играет

двойственную роль: она и

носитель и "чистый потенциал" власти. Будучи "последним" и действительным

носителем господства во

всех организационных структурах общества, включая

государство, бюрократия не

имеет своей особой социальной программы. Цели, во

имя которых бюрократия

126

КРИЗИС ПОЛИТИЧЕСКИЙ И КОНФЛИКТ

отправляет свою власть, не

являются ее целями и рождаются они не в недрах ее

иерархии. По мнению

Р.Дарендорфа, бюрократия

может оказывать влияние на

принятие и осуществление

политических решений, может им сопротивляться, но

не может принимать их самостоятельно. Но есть и

компенсация: в современном государстве никто не в

состоянии править, "обходя", "минуя" бюрократию, а

тем более против ее воли,

Вместе с тем бюрократия не

может править, не имея мозгового треста. В качестве

господствующего класса,

считает Дарендорф, бюрократия является резервной

армией власти или, точнее

"армией без командующего". В свете такого понимания господствующие группы

общества состоят из постоянных (бюрократия) и переменных (руководящая группа

"партии большинства") величин. Р.Дарендорф пишет:

"Когда отсутствуют группы,

способные осуществлять господство, а вместо них доминирует безликая власть бюрократии, для существующей политической системы

возникает чрезвычайно большая опасность утраты легитимации и угроза устранения

со стороны какой-либо группы радикальных реформа

торов. Нередко такая группа

в теории и на практике тоталитарна" (3. с.209).

Обращаясь к проблемам

демократизации западных обществ, Р.Дарендорф естественно приходит к проблемам

активности и пассивности

общественности, поскольку

степень демократичности

общества детерминируется

в первую очередь, активным

участием населения в решении важных политических

проблем.

При этом само развитее

политической системы на

Западе внушает ему опасения, ибо, по его мнению, западное общество стоит не

на пороге возрождения традиционного либерализма, а

в преддверии "средневекового рабства в условиях экономического изобилия". Эта

опасность коренится в системе планово-рационального бюрократического общества, в выживании которой

заинтересованы чиновники и

руководители союзов, ученые и специалисты всех категорий, т.е. те, для кого

опасность кроется не только

во внепарламентской оппозиции, но и в новом либерализме. Причем эти общественные силы располагают

достаточным потенциалом

власти, чтобы расправиться

и с тем, и с другим. Все это

требует рассматривать про

127

ЛИБЕРАЛИЗМ

блемы демократии через

призму концепций "активного общества". Однако все

более организуемая для

действий общественность

несет с собой свои трудности. Р.Дарендорф открыто

заявляет, что "постоянное

участие всех во всем" вовсе

не служит процессу демократизации общества, наоборот, "фактически оно

является определением

полного застоя". А такой

застой всегда опасен:

"Когда общества утрачивают свою способность изменяться, они теряют также и

свои рубежи в борьбе против разрушения свободы"

(4, с.81). Поэтому одной из

основных функций активной

общественности в концепции Р.Дарендорфа является

функция политического контроля. "Контроль - это нечто иное, чем законодательная, исполнительная и судебная власти, в отличие от

них он сам представляет

собой часть политического

процесса. Слабость конституционного мышления в категориях разделения властей кроется в том, что при

этом речь идет о статическом принципе. Разделение

властей почти ничего не говорит нам о политических

процессах, о том, в каком

виде они возникают и протекают, он предполагает их

постоянными" (3, с.232). Таким образом, по Дарендорфу, контроль - решающий

аспект политического процесса.

ЛИБЕРАЛИЗМ - (от латинского слова liberalis - свободный) по прямому смыслу

- свободомыслие, вольнодумство; взятый же как совокупность взглядов представляет собой весьма разностороннюю идеологию частнособственнического общества, ставящую в центр внимания защиту естественных

прав человека как собственника и свободу общества от

вмешательства властей.

Различают классический и

современный либерализм

(неолиберализм).

Классический либерализм складывался и формировался в ходе борьбы нарождающейся буржуазии

против феодализма, когда

знаменем нового восходящего класса были свобода и

равенство; свобода от всевластья монархов и догм

средневековья; равенство

естественных прав граждан,

128

ЛИБЕРАЛИЗМ

независимых собственников.

Основоположниками либерализма являются английский философ Джон Локк

(1632 - 1704) и шотландский экономист Адам Смит

(1723 - 1790), сформулировавшие идейно-политическую платформу либерализма, опиравшуюся на теорию

естественного права и общественного договора, подчеркивавшую особую значимость для прогресса общества и благополучия народа

личных свобод граждан, частной собственности, разута

и невмешательства государства в жизнь гражданское

общества.

Делая свои первые шаги

в условиях рассвета, возвещенного европейским Просвещением после долгом

ночи средневековья с его

засильем религиозной мистики и инквизиции, классический либерализм выступал как общеевропейское

явление, если не течение

общественно-политической

мысли, впитавшей в себя

передовые идеи того времени, содержавшиеся в трудах

не только Д.Локка и А.Смита,

но также Томаса Гоббса

(1588 - 1679), Шарля Монтескье (1689 - 1775), Вольтера (1694 - 1778) и многих

других передовых мыслителей того времени.

Выступая в качестве

идеологии нового, идущего к

господству класса нарождающейся буржуазии с ее

гражданином - частным

собственником, предпринимателем, классический либерализм был разносторонне обоснованным. Его общефилософской основой был

рационализм, отметавший

всякую мистику и мракобесие, его экономическим фундаментом выступала рыночная экономика, свободная от

государственных пут и ограничений, его социальнополитической базой была

теория естественного права

и общестенного договора,

противопоставленные религиозным мифам о божественном сотворении мира и

неземном происхождении монархической государственной

власти.

Хотя разные стороны либерализма формировались

и развивались в разное вpeмя и разными мыслителями,

но часто утверждают, что

либерализм заявлял о себе

двумя одновременными событиями: появлением книги

А.Смита "Исследование о

природе и причинах богатства народов" в старом свете

и победой американской революции в новом свете. Обе

даты падают на 1778 г. Kак

известно, А.Смит выступал

против меркантилистов, счи

129

ЛИБЕРАЛИЗМ

тавших, что основой богатства любой страны является

размер запасов золота и

серебра в ее банках. А.Смит

опроверг эту концепцию, доказав, что истинное богатство наций составляет количество товаров и услуг, производимых народом страны. А

для обеспечения этого необходима полная свобода

предпринимательства, устранение вмешательства правительства в развитие рыночной экономики, в рамках

которой "невидимая рука"

(расчет миллионов, стремящихся к обогащению) будет

и стимулировать экономический рост, и регулировать

экономику, исключая застой

и хаос. В том же духе устранения государственного

вмешательства в свободную

жизнь общества выступал и

отец американской демократии и американского либерализма Томас Джефферсон,

считавший, что "лучшее правительство то, которое меньше всего управляет".

Короче говоря, в центре

либерализма была свобода,

свобода человека и общества от всего сковывавшего

отжившего, средневекового.

Но, отвергая несвободу прошлого, либерализм утверждал свободу новой жизни,

свободу человека, причем с

самого начала речь шла не о

свободном развитии абст

рактной личности, абстрактного гражданина, а о свободе вполне определенного

индивида - частного собственника, частного предпринимателя, о свободе его дела - частного предпринимательства, рыночной экономики.

Либерализм как частнособственническая идеология, как защитник прав и

свобод человека и общественного устройства в условиях рыночной экономим

постоянно эволюционировал, приспособляясь к изменяющимся условиям. Одно

дело идеология либерализма в условиях борьбы с

феодализмом и самоутверждения в XVII - XVIII в. и

другое дело идеология либерализма в обстановке утвердившегося частнособственнического строя в ряде

стран Европы XIX в.: неоднократные экономические

кризисы XIX столетия показали, что "невидимая рука"

рыночной экономики - не

панацея. Пришло время

жертвовать какой-то частью

исходных принципов.

В 80-х гг. XIX в. англичанин Томас Гилл Грин пришел к выводу, что главное в

либерализме - не невмешательство властей в рыночную экономику, а защита

личности, ее свободы от

любых несправедливостей

130

ЛИБЕРАЛИЗМ

в том числе и защита с помощью государства от несправедливостей экономической системы. Осуществляется крутой поворот: теперь либерализм уже готов

(в противоположность либерализму А.Смита) согласиться на участие правительства в рыночной экономике в целях защиты свободы граждан, ограждения их

от явных несправедливостей, для уравнения стартовых условий развития в разных сферах. Этот новый либерализм, либерализм XX

в., или либерализм Вудро

Вильсона, особенно ярко

проявил свои новые черты в

"Новом курсе" Франклина

Д.Рузвельта, когда посредством самого решительного

вмешательства государства

в экономическую жизнь был

остановлен развал частнособственнического строя

страна была выведена из

глубочайшего экономического кризиса.

Соединение либерализма с элементами кейнсианства, регулируемой рыночной экономики, появление и

усиление в нем социальных

программ противопоставило

неолиберализм консерватизму, ставшему защитником

традиционных частнособственнических принципов хозяйствований, противником

значительных социальных

программ,- все это значительно изменило не только

исходные принципы либерализма, но и его место в общественной жизни. Сегодня

неолиберализм продолжает

эволюционировать. Он не

только прошел путь от Вудро

Вильсона к Франклину Рузвельту, но и от Франклина

Рузвельта с его программами до Джона Гэлбрейта, выступающего за расширение

социальных программ, упрекающего консерваторов за

их стремление "уклониться

от ответственности за благосостояние бедных", ратующего за либеральную

теорию "государства всеобщего благосостояния".

Неудачи неолиберализма и приход к власти консерваторов - сначала Рональда Рейгана, а затем

Джорджа Буша в США, Маргарет Тэтчер, а потом Джона

Мейджора в Англии, Гельмута Коля в Германия, кaк и

другие факторы подтверждают

высказанную после войны

мысль А.Шлезингера (старшего), что либералы и консерваторы - две фракции

господствующего класса,

которые подобно "маятнику"

будут чередоваться у власти . Высказанная применительно к США, эта концепция

подтверждается ныне в международном масштабе.

131

ЛИБЕРАЛИЗМ

Либерализм*. Классический

либерализм. В соответствии

с высказыванием Фредерика

Уоткинса из Йейла, 1776 г.

может считаться "годом определения возраста идеологии", и не только из-за того,

что в этот год произошла

американская революция. В

тот год шотландский экономист Адам Смит опубликовал свой труд "Богатство

наций", обосновав в нем

классическую теорию невмешательства в экономику.

Истинное богатство наций,

писал Смит, составляют не

запасы золота и серебра,

которыми они владеют, а

количество товаров и услуг,

производимых их народами.

Опыт опровергал применявшееся ранее понятие,

так называвшийся меркантилизм, в соответствии с

которым богатство страны

определялось наличием или

отсутствием слитков золота

или серебра в ее казне.

Именно этой точке зрения

следовала Испания, грабившая страны Нового мира,

однако от этого ставшая еще

беднее. Франция также со

времен, по крайней мере,

Людовика XIV следовала

* Данная статья - извлечение из

американского учебника по политологии. Майкл Дж. Роскин и др.

Введение в политологию. НьюДжерси, 1988.

принципам политики меркантилизма и ставила экономику

под контроль правительства,

которое создавало планы,

представляло право на монополию, субсидии, устанавливало пошлины и другие ограничения торговли.

Смит утверждал, что

этим путем невозможно

обеспечить максимум экономического роста. Вмешательство правительства всегда сдерживает экономический рост. Если какой-либо

одной компании предоставить монополию на производство определенной продукции, то исчезнет конкуренция, а вместе с ней и

стремление к производству

новой продукции и снижению

цен: в экономике наступает

застой. Если защищать интересы национальной промышленности путем установления высоких ввозных

пошлин, такие меры надежно устранят иностранную

конкуренцию, а у национальных производителей исчезнет побудительный мотив

к производству продукции

более высокого качества по

более низким ценам. Устранив правительство от вмешательства в экономику,

оставив экономику в покое

(по-французски "невмешательство"), можно действительно добиться улучшения

системы.

132

ЛИБЕРАЛИЗМ

А как же хаос, который

воцарится с установлением

свободной конкуренции, не

контролируемой правительством? Не беспокойтесь,

сказал Смит: рынок сам отрегулирует экономику. Деятельные производители будут процветать, а ленивые

разорятся. Общество получит продукцию высшего качества по самым низким ценам. Спрос и предложение

определяют цены лучше,

чем государственные чиновники. В условиях рынка "невидимая рука" регулирует и

подправляет экономику. Если спрос на какие-то изделия повышается, то изготовители начинают увеличивать производство данного

товара или же другие производители начинают поставлять данное изделие. Кроме

того, возможно сочетание

всех трех способов. "Невидимая рука" - на самом деле

просто расчет миллионов людей, преследующих собственные интересы обогащения, производит необходимую экономическую корректировку.

Идеология либерализма

получила свое название от

латинского слова "либер",

что означает "свободный":

род этим подразумевается,

что общество должно быть

свободным от вмешательства со стороны правительства. Как метко подметил То

мас Джефферсон: "лучшее

правительство то, которое

меньше всего управляет".

Американцы настолько привержены классическому либерализму, что это отношение можно сравнить с любовью утки плавать. Эта теория, кaк нельзя лучше, подошла к стране со свободным

и энергичным народом, занимавшим достаточно большую территорию. Внеэкономические элементы теории

тоже устраивали американское общество. Точно так же,

как правительство не управляет экономическим развитием, оно не должно вмешиваться в дела религии, прессы или свободы слова.

Но вы можете сказать:

"То, что здесь называется

либерализмом, на самом

деле является консерватизмом. Это действительно так.

В конце XIХ в. либерализм

как идеология значительно

видоизменился и раскололся на два течения - современный либерализм и то,

что мы сейчас называем

консерватизмом. Просто для

того, чтобы придерживаться

строгого соответствия терминологии, мы будем называть первоначальные воззрения AДАМА Смита

"классическим либерализмом", чтобы отличать его

теорию от современных понятий о либерализме.

133

ЛИБЕРАЛИЗМ

Современный либерализм. Так что же случилось с

истинным либерализмом Адама Смита? В конце XIX в.

стало ясно, что свободный

рынок оказался не настолько

саморегулирующимся, как

это предсказывал Адам

Смит. Конкуренция оказалась слабой. Производители

искусственно повышали или

понижали цены на рынке о возможности подобного

явления предупреждал, кстати, Адам Смит. Явно наблюдалась тенденция к образованию монополий. Экономическая система породила

самый низкий класс, состоявший из самых нищих слоев населения. Классовое

положение определенным

образом наследовалось:

дети из богатых семей получали лучшее образование и

имели необходимые связи,

помогавшие им продвинуться по службе. Но наихудшим

злом были повторяющиеся

экономические депрессии,

от которых страдали беднейшие слои населения и

рабочий класс. В целом, политика невмешательства

приводила в обществе к негативным последствиям.

В 1880-х гг. англичанин

Томас Гилл Грин пересмотрел идеологию либерализма. Он отталкивался от того,

что основной целью либерализма является построение

свободного общества. Но

что происходит, когда экономическое развитие страны

не позволяет этого сделать?

Сторонники классического

либерализма уделяли много

внимания соглашениям (соглашение между договаривающимися сторонами при

отсутствии контроля со стороны правительства): если

тебе не нравится соглашение, можешь его не заключать. Но что, если стороны

не равны по своему положению, как это бывает с богатым работодателем и бедняком, который нигде не может найти работу. Имеет ли

последний возможность свободного выбора: согласиться или не согласиться на

работу с очень низкой оплатой? Классический либерализм заявлял: пусть все останется, как оно есть, в конце концов уровень зарплаты

как-нибудь установится. Но

как быть в том случае, если

зарплата находится ниже

прожиточного уровня? Грин

считал, что здесь уже время

правительству подключаться

к решению проблемы. И в

данном случае это будет не

ущемление прав и свобод

правительством, а наоборот,

их защита. И вместо негативной тенденции "ограничения свобод" в данном

случае присутствует позитивная тенденция их защиты

134

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

и сохранения. Грин называл

это "позитивной свободой".

Правительство гарантировало

свободу обеспечения определенного уровня жизни.

Классический либерализм исключал участие правительства в рыночных отношениях; современный либерализм, наоборот, приветствует участие правительства в рыночной экономике для того, чтобы защитить людей от несправедливостей экономической системы. Современные либералы добились повышения

заработной платы и снижения продолжительности рабочего дня, права организовывать различные союзы,

выплаты пособия по безработице и медицинскому

страхованию; кроме того,

они сумели добиться равных

для всех возможностей при

поступлении в учебные заведения. При этом они хотели повысить налоги для состоятельных слоев населения, а не для рабочего класса. Этот либерализм можно

назвать либерализмом США

XX в., либерализмом Вудро

Вильсона и Франклина Делано Рузвельта. Новая волна либерализма подчеркивает значение свободы слова и прессы.

ЛИЧНОСТЬ - индивидуальная совокупность биологических, социальных и

нравственных качеств человека, являющихся результатом его развития и самоутверждения. Индивидуальность дана человеку природой только в виде задатков,

но как реальность формируется им самим в ходе исполнения разных общественных ролей и внутри неодинаковых социальных

общностей. Индивидуализм

- концепция или позиция,

ставящая в центр внимания

индивида, личность человека, отдающая индивиду

предпочтение перед коллективом или другими общностями и силами. Видя высшую ценность в уникальной

человеческой жизни и интересах человека, индивидуализм верит в возможность

отдельного человека влиять

на окружающую действительность, изменять ее в

соответствии со своими

представлениями и ценностями. Индивидуализм

принципиально отличается

от эгоизма, и отличается

именно тем, что каждый человек становится личностью,

видит в другом индивиде

тоже личность, а потому не

использует другого человека

в качестве средства, что как

раз и характерно для эгоизма.

135

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

Вопреки утверждениям

марксистов, сплошь и рядом

сводящих природу или сущность человека к "совокупности общественных отношений", а потому считающих, что достаточно изменить систему общественных отношений, существующий строй или даже уже отменить частную собственность и утвердить общественную, чтобы сразу же, как

из пробирки Петруччио, возник новый человек не только с характерным для него

набором хромосом, но и с

позитивными, общественно

значимыми качествами и

свойствами, но изменение

природы человека, развитие

человеческой личности не

столь просто.

Действительность много

сложнее хотя бы уже потому, что человек - не только

социальное, нравственное,

но и биологическое существо, а эта сторона его природы формируется и шлифуется сотнями тысячелетий и

миллионами лет, т.е. ее развитие асинхронно с темпом

социальных перемен. У человека есть и сфера сознания и подсознания (начало

углубленному изучению которой положил З.Фрейд), у

нее свои принципы и темпы

изменений. Подобно тому

как над миллионами лет

биологической эволюции на

ших предков, где развивалась "животная основа человека", в виде почти незаметной надстройки возвышается относительно непродолжительное время "очеловечивания" природы становящегося человека, так и

цивилизация, культура только еще начали свое вхождение в мир человека, индивида. Поэтому рассчитывать,

что они легко и просто сумеют подчинить "человеческий космос", "вселенную

индивида" своему решающему воздействию так же

наивно, как верить в то, будто извлеченного из джунглей

тигра можно с помощью нескольких дрессировок превратить в домашнюю кошку.

И все же, когда после

темной ночи средневековья

пришли века возрождения,

столетия искренней веры во

всесилие человеческой мысли и разума, мир поддался

обаянию величественных

картин общественного прогресса Вико и Ксндорсэ, был

загипнотизирован рационалистическими системами

Гегеля и Маркса, провозглашавшими не только то,

что все действительное разумно, но и то, что разумное

обязательно станет действительным.

Это преклонение перед

разумом в XVIII и XIX вв.,

вера в рационализацию всех

136

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

сторон общественной жизни

оказали противоречивое воздействие на судьбы реального индивида и на концепцию индивидуализма. Если

над миром, над общественной жизнью господствует

разум, если ход истории

диктуют логически постигаемые общие законы, то удел

индивида - подчинить себя,

свою волю и свою мысль

этому господству общего,

господству разума, правящего человеческим миром, господству рационального. Концепция же индивидуализма,

которая никогда не отрицала

принадлежности человека к

разнородным человеческим

общностям и их значимости

для человека, должна была

видеть благо индивида в

рамках общею подчинения

логосу истории, в границах

совместного коллективного

приспособления к "железным законам" истории.

Однако, по мере того, как

действительно возрастала

реальная сила человеческого разума в общественной

жизни (ведь приближалось

время, когда разум сначала

наряду с природой и трудом,

а потом все более само-

стоятельно, благодаря превращению науки в непосредственную производительную силу, становился

главным источником созидания общественных бо

гатств), обнаруживалась и

все возрастающая несовместимость этой новой роли разума и науки со все

еще принимаемым всерьез

мнимым всесилием "железных законов" истории.

Уже в начале XX века

прежняя вера в первооснову

прогресса - вo всесилие

объективных законов истории, будто бы определяющих весь смысл созидательной деятельности людей,- была подорвана и

стала разрушаться мощным

всплеском человеческих

эмоций и настроений миллионов. Бунтом иррационального, выходом на передний план человеческой

воли и организованности.

Они быстро оттесняли разум

и его позитивистских апологетов на достойное, но не

господствующее место, чем

возвратили личности ее целостность, а истории - ее

действительный смысл. На

гребне этого поворота философия воли, концепции,

воздающие свое и чужое до

этого оттесненному иррациональному, выходят на

передний план, оттесняя

позитивизм кaк раз тогда,

когда сам разум готовился

совершить новую революцию не только в науке и производительных силах общества, но и в самом соотношении объективных законов

137

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

и сознательной деятельности людей, отдав пальму

первенства последней.

Как только обнаружилась

невозможность уложить человеческую историю в прокрустово ложе рационального, все предопределяющего

погоса, как только стало ясно, что уже не только объективные законы, открываемые и используемые людьми, но и сами, организуемые

идеей или волей (а скорее

всего и тем, и другим) сознательные действия людей

творят и начинают посвоему писать человеческую

историю, стало ясно: грядет

господство не объективных

законов и не властвование

умных проповедников и их

послушной науке паствы, а

время господства харизматических личностей, утверждение господства сначала

бюрократии, а потом популистских лидеров и импульсивной толпы, вполне способных подменить революцию анархией, вообще сокрушить бунтом хрупкое

здание человеческой цивилизации. Началась новая

полоса истории, открывшая

невиданные прежде возможности для общественно

значимых действий личности, для все более неожиданных модификаций концепции индивидуализма.

Как в древности, выходя

из полосы постоянной привязанности к природе и жесткой зависимости от ограниченностей своего природно-биологического бытия,

становящийся человек стремился раскрыть и утвердить

все стороны своей индивидуальности (биологической,

социальной и нравственной), так и теперь, вырываясь из-под все более могущественной зависимости от

своего социально-исторического бытия, уже ставший

человек постепенно освобождался от власти над ним

разума и воли - чужого разума и чужой воли независимо от того, шла ли речь о

господстве над индивидом

выдуманных мифов с их реальными оковами и жрецами

или о господстве над индивидом реальных общественных сил и их пророков. Усиливающаяся власть индивида над собой и над условиями своего существования

показала: действительный

путь свободы, ее обретения

и расширения лежит вовсе

не через новое закабаление

индивида коллективом или

коллективной силой, а через

защиту непререкаемых прав

человека - гражданина и

личности; что свободное

развитие каждого является

условием свободного развития всех, но отнюдь не на

138

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

оборот, как это думали коллективисты, когда их господство над личностью, над индивидом обернулось господством тоталитаризма над

всеми.

Личность и индивидуализм*. Очень долго индивидуализм рассматривался

как продуют новейшего времени и противопоставлялся

социальной интегрированности так называемых традиционных обществ. Соответственно, для его характеристик использовалась

экономическая терминология. Человек, стремящийся

путем рациональных действий получить как можно

больше с меньшими затратами, был назван "человеком экономическим" (гомо

экономикус). Тот же, кто ставил свои религиозные или

политические убеждения,

свои семейные или профессиональные привязанности

выше материальных убеждений, считался скорее коллективистом, чем индивидуалистом. Но вокруг этой

центральной фигуры индивида, отстаивающего свои

* Данная статья под заголовком

"Индивидуализм, личность" первоначально была опубликована в кн.:

50/50. Опыт словаря нового мышления. с. 111-115. AВТОР - Ален

Турен (Франция).

интересы в мире конкуренции, сложился гораздо более емкий образ человека в

котором стремление к личному благополучию оказалось совмещенным со свободой политического выбора

и со всей совокупностью

прав человека.

Сегодня на место этого

оптимистически привлекательного образа индивидуалиста нередко выдвигается

более пессимистический образ человека, противостоящего централизованной власти и всей системе управления и манипулирования экономикой и культурой. Этот

образ не только нашел своих защитников. На еще более пессимистической ноте

возвеличивается непостоянство его взглядов как личности, свободной от религиозных и коллективистских убеждений, которые, якобы, несут угрозу индивидуальным

свободам. Эта либеральная,

скажем, даже анархистская

концепция индивидуализма

неизбежно вызывала два

основных возражения. Вопервых, поскольку вce люди

являются членами какоголибо коллектива - по профессиональной принадлежности или по месту жительства, по национальному признаку или как участники тех

или иных движений и организаций - то человек, взя

139

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

тый сам по себе, в его противопоставлении коллективу, представляется всего

лишь жалким отщепенцем,

протест которого против

принуждений коллективной

жизни респектабелен по

форме, но весьма ограничен

по своим возможностям. Вовторых, индивид с его свободой выбора отнюдь не

является ни человеком разумным, ни хозяином самому

себе. Его скорее можно

сравнить с песчинкой, он

объект рекламы и пропаганды. Более того, он всего

лишь псевдоактер, роль которого практически полностью определена его местом

в обществе, хотя он при

этом уверен, что больше

других свободен от всякого

принуждения и не находится

ни под чьим влиянием. Психологи и особенно психоанализ освободили нас от

иллюзий своего "я" в той же

мере, в какой литература и

живопись низвергли портрет,

который восторжествовал

как жанр в эпоху великих

побед классического рационализма. Наш век был богат

речами в защиту личности,

но эта защита никогда не

отделялась от призывов к

сплочению либо в национальных, либо в религиозных общинах. И новые социальные движения вряд ли

обрели бы право на сущест

вование, если бы защищали

интересы отдельных индивидов, а не групповые интересы категорий лиц. Поэтому напрашивается вывод о

том, что в обществе, где одновременно господствуют и

крупные организации производителей и потребителей, и

массовая культура, и постоянно растущий бюрократически-принудительный аппарат, эта форма индивидуализма сдает свои позиции.

Итак, индивидуализму

должен быть придан иной

смысл, если, конечно, есть

желание избежать такой ситуации, когда он изживает

сам себя и превращается в

ширму для абсолютной власти, которая заинтересована

в ликвидации всех промежуточных групп ради упрочения своего господства над

обезличенным обществом.

Наступление новых вре-

мен не только привело к замене религиозного и коллективистского подхода подходом индивидуально-утилитаристским. Произошла интериоризация критериев моральной оценки путем замены закона всевышнего законом индивидуального сознания. Место уважаемого всеми миропорядка заняли права человека, который первоначально был задуман как

гражданин, затем, в период

бурного развития индустри

140

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

ального общества, стал называться трудящимся, а сегодня рассматривается и

отстаивается вне связи с

какой-либо его особой ролью как некая способность к

утверждению своей индивидуальности перед лицом

экономических и политических властей, распространивших свое господство уже

не только на вещи и машины, но и на информацию

язык, идеи. Именно с появлением новой формы господства, все более и более

откровенно подчиняющего

себе личность и культуру,

первостепенное значение

приобретает защита субъекта, его естественного права

на самовыражение и отстаивание своей индивидуальности. Отсюда новизна постановки вопроса о правах человека и воздействие этических принципов на отношение к техническому прогрессу, который самым непосредственным образом содействует трансформации

человеческого существа как

в биологическом плане, так и

с точки зрения его социальнокультурных ценностей.

Таким образом, выдвижение проблемы индивидуализма на одно из центральных мест объясняется

тем, что в одном слове сожительствуют две все более

и более отдаляющиеся друг

от друга реальности и даже

два образа действия, из которых один с легкостью подчиняется диктату центральных властей, а другой ему

противится. Индивидуализм

не является принципом, главенствующим над социальной жизнью и ее конфликтами. Он служит почвой, на

которой развиваются эти

конфликты, причем настолько питательной, что сразу же

обрастает новыми социальными и даже политическими

характеристиками, не имеющими ничего общего с действительностью. Еще белее

тесно эти два противоположных толкования одного и

того же слова увязаны в силу того, что самоутверждение субъекта неотделимо от

разрушения "я", к чему ведет наше новое время. Разрушение создаваемых и передаваемых из поколения в

поколение социальных ролей, норм культурного обмена и утвердившейся социальной иерархии, уничтожает

"я" и может привести к

дюркгеймовской аномии. Но

именно это разрушение позволяет индивидуальному и

коллективному aктеpy отказаться от эмпирического самосознания в пользу нормативного сознания, позволяет

заявить о себе не фактом

своего существования, а

своей волей, как личности.

141

ЛИБЕРАЛИЗМ

Пример. С отказом женщине

в ее роли, с разрушением

этой роли появились одновременно и порнография,

превратившая женщину в

лишенный социальной значимости объект сексуальных

вожделений, и феминистские движения, призывающие к признанию женщины

как субъекта своей собственной сексуальности, к

уважению ее личной жизни в

целом. Понятие индивида не

является более синонимом

эмансипации, оно все больше становится ширмой для

всяческого принуждения к

конформизму перед лицом

сил, господствующих в социальной жизни. Напротив,

главный принцип новых социальных движений заключается впредь в понятии

субъекта. Этот принцип ставит в качестве цели коллективных действий обеспечение большинству людей

возможности жить своей

собственной жизнью, на

высшем уровне проявления

индивидуальности.

Личность и индивидуализм*. Слово "индивидуа

* Данная статья - извлечение из

книги: Науеk F.A. The Road to

Serfdom. Lю, 1944 Цитируется по

русскому переводу: Хайек Ф.А.

Дорога к рабству//Вопросы философии. 1990, № 10,11,12.

лизм" приобрело сегодня

негативный оттенок и ассоциируется с эгоизмом и самовлюбленностью. Но, противопоставляя индивидуализм социализму и иным

формам коллективизма, мы

говорим совсем о другом

качестве, смысл которого

будет проясняться на протяжении всей этой книги.

Пока же достаточно будет

сказать, что индивидуализм,

уходящий корнями в христианство и античную философию, впервые получил полное выражение в период

Ренессанса и положил начало той целостности, которую мы называем теперь

западной цивилизацией. Его

основной чертой является

уважение к личности как таковой, т.е. признание абсолютного суверенитета взглядов и наклонностей человека в сфере его жизнедеятельности, какой бы специфической она ни была, и

убежденность в том, что каждый человек должен развивать присущие ему дарования. Я не хочу употреблять слово "свобода" для

обозначения ценностей, господствующих в эту эпоху:

значение его сегодня слишком размыто от частого и не

всегда уместного употребления. "Терпимость" - вот,

может быть, самое точное

слово. Оно вполне передает

142

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

смысл идеалов и ценностей,

находившихся в течение

этих столетий в зените и

лишь недавно начавших

клониться к закату, чтобы

совсем исчезнуть с появлением тоталитарного государства.

Постепенная трансформация жестко организованной иерархической системы

- преобразование ее в систему, позволяющую людям

по крайней мере пытаться

самим выстраивать свою

жизнь и дающую им возможность выбирать из многообразия различных форм жизнедеятельности те, которые

соответствуют их склонностям - такая трансформация тесно связана с развитием коммерции. Новое мировоззрение, зародившееся

в торговых городах северной

Италии, распространялось

затем по торговым маршрутам на запад и на север через Францию и юго-западную Германию в Нидерланды и на Британские острова,

прочно укореняясь всюду,

где не было политической

деспотии, способной его задушить. В Нидерландах и

Британии оно расцвело

пышным цветом, и впервые

смогло развиваться свободно в течение долгого времени, становясь постепенно

краеугольным камнем общественной и политической

жизни этих стран. Именно

отсюда в конце XVII-XVIII вв.

оно начало распространяться вновь уже в более развитых формах на запад и на

восток, в Новый Свет и в

центральную Европу, где

опустошительные войны и

политический гнет не дали в

свое время развиться росткам этой новой идеологии.

На протяжении всего

этого периода новой истории

Европы генеральным направлением развития было

освобождение индивида от

разного рода норм и установлений, сковывающих его

повседневную жизнедеятельность. И только когда

этот процесс набрал достаточную силу, стало расти

понимание того, что спонтанные и неконтролируемые

усилия индивидов могут составить фундамент сложной

системы экономической деятельности. обоснование принципов экономической свободы следовало, таким образом, за развитием экономической деятельности, ставшей незапланированным и

неожиданным побочным

продуктом свободы политической.

Быть может, самым значительным результатов высвобождения индивидуальных энергий стал поразительный расцвет науки, сопровождающий шествие

143

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

идеологии свободы из Италии в Англию и дальше. Конечно, и в другие периоды

истории человеческая изобретательность была не

меньшей. Об этом свидетельствуют искусные автоматические игрушки и другие

автоматические устройства,

созданные в то время, когда

промышленность еще практически не развивалась (за

исключением таких отраслей, как горное дело или

производство часов, которые почти не подвергались

контролю и ограничениям).

Но в основном попытки внедрить в промышленность

механические изобретения,

в том числе и весьма перспективные, решительно

пресекались, как пресекалось и стремление к знанию,

ибо всюду должно было царить единомыслие. Взгляды

большинства на то, что

должно и что не должно, что

правильно и что неправильно, прочно закрывали путь

личной инициативе. И только когда свобода предпринимательства открыла дорогу использованию нового

знания, все стало возможным, - лишь бы нашелся

кто-нибудь, кто готов действовать на свой страх и риск,

вкладывая свои деньги в те

или иные затеи. Лишь с этих

пор начинается бурное развитие науки (поощряемое,

заметим, вовсе не теми, кто

был официально уполномочен заботиться о науке), изменившее за последние 150

лет облик нашего мира.

Как это часто случается,

характерные черты нашей

цивилизации более зорко

отмечали ее противники, а

не друзья. "Извечная болезнь Запада: бунт индивида против вида", - так определил силу, действительно создавшую нашу цивилизацию, известный тоталитарист XIX в. Огюст Конт.

Вкладом XIX в. в развитие

индивидуализма стало осознание принципа свободы

всеми общественными классами и систематическое

распространение новой идеологии, развивавшейся до

этого лишь там, где складывались благоприятные обстоятельства. В результате

она вышла за пределы Англии и Нидерландов, захватив весь европейский континент.

Процесс этот оказался

поразительно плодотворным. Всюду, где рушились

барьеры, стоявшие на пути

человеческой изобретательности, люди получали возможность удовлетворять

свои потребности, диапазон

которых все время увеличивался. И поскольку по мере

роста жизненных стандартов

в обществе обнаруживались

144

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

темные стороны, с которыми

люди уже не хотели мириться, процесс этот приносил

выгоду всем классам. Было

бы неверно подходить к событиям этого бурного времени с сегодняшними мерками, оценивать его достижения сквозь призму наших

стандартов, которые сами

являются отдаленным результатом этого процесса и,

несомненно, позволяют обнаружить там много дефектов. Чтобы на самом деле

понять, что означало это

развитие для тех, кто стал

его свидетелем и участником в тот период, надо соотносить его результаты с

чаяниями и надеждами

предшествовавших ему поколений. И с этой точки зрения, его успех превзошел

все самые дерзкие мечты: к

началу XX в. рабочий человек достиг на Западе такого

уровня материального благополучия, личной независимости и уверенности в

завтрашнем дне, который за

сто лет перед этим казался

просто недостижимым.

Если рассматривать этот

период в масштабной исторической перспективе, то,

может быть, наиболее значительным последствием

всех этих достижений следует считать совершенно

новое ощущение власти человека над своей судьбой и

убеждение в неограниченности возможностей совершенствования условий жизни. Успехи рождали новые

устремления, а по мере того,

как многообещающие перспективы становились повседневной реальностью,

человек хотел двигаться

вперед все быстрее. И тогда

принципы, составлявшие

фундамент этого прогресса,

вдруг стали казаться скорее

тормозом, препятствием, требующим немедленного устранения, чем залогом сохранения и развития того,

что уже было достигнуто.

* * *

Сама природа принципов

либерализма не позволяет

превратить его в догматическую схему. Здесь нет однозначных, раз и навсегда установленных норм и правил.

Основополагающий принцип

заключается в том, что, организуя ту или иную область

жизнедеятельности, мы должны максимально опираться

на спонтанные силы общества, и как можно меньше

прибегать к принуждению.

Принцип этот применим в

бессчетном множестве ситуаций. Одно дело, например, целенаправленно создавать системы, предусматривающие механизм конкуренции, и совсем другое принимать социальные ин

145

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

ституты такими, какие они

есть. Наверное, ничто так не

навредило либерализму, как

настойчивость некоторых

его приверженцев, твердолобо защищавших какиенибудь эмпирические правила, прежде всего, "laissesfaire". Впрочем, это было в

определенном смысле неизбежно. В условиях, когда при

столкновении множества

заинтересованных конкурирующих сторон каждый

предприниматель готов был

продемонстрировать эффективность тех или иных

мер, в то время как негативные стороны этих мер были

не всегда очевидны и зачастую проявлялись лишь косвенно, в таких условиях требовались именно четкие

правила. А поскольку принцип свободы предпринимательства в то время уже не

подвергался сомнению, искушение представить его в

виде такого железного правила, не знающего исключений, было просто непреодолимым. <...>

Но поскольку движение к

тому, что принято называть

"позитивными" мерами, было по необходимости медленным, а при осуществлении таких мер либералы

могли рассчитывать только

на постепенное увеличение

благосостояния, которое

обеспечивала свобода, им

приходилось все время бороться с проектами, угрожавшими самому этому движению. Мало-помалу либерализм приобрел славу

"негативного" учения, ибо

все, что он мог предложить

конкретным людям, - это

доля в общем прогрессе.

При этом сам прогресс воспринимался уже не как результат политики свободы, а

как нечто само собой разумеющееся. Можно сказать

поэтому, что именно успех

либерализма стал причиной

его заката. Человек, живущий в атмосфере прогресса

и достижений, уже не мог

мириться с несовершенством, которое стало казаться

невыносимым.

146

МАРКСИЗМ-ЛЕНИНИЗМ

МАРКСИЗМ-ЛЕНИНИЗМ.

Как известно, понятие "марксизм" появилось еще при

жизни Маркса, что не раз

вынуждало его отчитывать

недобросовестных интерпретаторов, заявлять, что,

если следовать их пониманию "марксизма", то он,

Маркс - не марксист. Понятие "ленинизм" появилось

уже после смерти Ленина, а

понятие "марксизм-ленинизм" вошло в обиход, когда

уже ни Маркса, ни Ленина не

было в живых, а потому мы

не располагаем сведениями

об их согласии или несогласии таким образом использовать их имена. И тем не

менее под влиянием многолетней пропаганды и у нас в

стране (в России) и за рубежом многие политики, историки и политологи до сих

пор отождествляют словосочетание "марксизм-ленинизм, появившееся в 20-е гг.

XX в., со взглядами Маркса и

Ленина. Это и есть та принципиальная ошибка, которая

закрывает путь к верному

пониманию происходящего

во многих странах "реального социализма", не позволяет уяснить проблемы и

судьбы социалистической

идеологии в нынешнем мире.

Дело в том, что "марксизм-ленинизм" - совсем

не то, что говорили о нем

многие коммунисты. Это вовсе не совокупность взглядов К. Маркса, Ф. Энгельса и

В. Ленина, а особый идеологический продукт, созданный

для специфических целей и

для особой общественной

силы - партийно-государственной бюрократии. Именно в этом качестве "марксизм-ленинизм" утвердился

и существовал как важнейший элемент сталинских порядков, как мессианская моноидеология сталинского

тоталитаризма.

В качестве самостоятельного учения, выдающего

себя за систематизацию

взглядов Маркса и Ленина,

но на самом деле грубо

фальсифицирующего их

воззрения, марксизм-ленинизм стал вырабатываться и

формироваться И.Сталиным

после смерти В. Ленина в

1924 г. Уже в конце 20-х начале 30-х гг. марксизмленинизм утверждается в

качестве официальной идеологии ВКП(б) и советского

общества, как взаимосвязанная система "общественных нayк" (марксистсколенинская философия, по

147

МАРКСИЗМ-ЛЕНИНИЗМ

литическая экономия, научный коммунизм), лежащая в

основе всей организации

народного образования и

воспитания. Вновь родившееся идеологическое создание - марксизм-ленинизм

- начало свой непростой, но

затем все более облегчаемый власть имущими своеобразный исторический путь.

Характеризуя суть марксизма-ленинизма и пути его

создания, известный российский экономист Г.Лисичкин писал: "Марксизмленинизм - это самостоятельное учение, систематизированное Сталиным в основном в сборнике "Вопросы ленинизма". Он издавался одиннадцать раз. Последний - в 1952 г., за год

до смерти автора. Одиннадцать залпов было выпущено по учению Ленина, причем разрывными пулями.

Разрывались его черты на

части, склеивались по нужной Сталину логике, с добавкой компонентов особого

свойства, и на вновь созданном продукте ставилось

не авторское клеймо - сталинизм, а фальшивый ярлык, утверждающий, что он

- продукт этот - создан

великими мастерами.

Лицемерие, подлог, демагогия были главными

средствами в деятельности

Сталина. Все эти качества

воплотились и в созданном

им учении, получившим название "марксизм-ленинизм"".

Как же относится "марксизм-ленинизм" к действительным взглядам К.Маркса

и В.Ленина, чьим именем он

спекулирует? Как он относится к рабочему классу, чьей

идеологией себя называет?

Клянясь в верности идейному знамени Маркса и Ленина, во многом исходя из

их тезисов, официально

принятый сталинский марксизм-ленинизм вместе с

тем имел сложные отношения со своими идейными

источниками - марксизмом

и ленинизмом. Что-то в них

замалчивалось, что-то искажалось, что-то отвергалось

или запрещалось и что-то

раздувалось, но всегда это

делалось так, как это было

необходимо для сталинизма,

для упрочения его собственной теории и практики - для

обоснования узурпации партийно-государственной бюрократией и политической

власти и собственности. Например, таким путем исчезла принципиально важная

разница между эксплуатацией и угнетением, между

обобществлением и огосударствлением, между собственностью и владением, что

было весьма важно для господства бюрократии. Пере

148

МАРКСИЗМ-ЛЕНИНИЗМ

стал существовать азиатский способ производства,

опасный своим сходством со

сталинским производством,

возникло учение о пяти общественно-экономических

формациях, приписанное

К.Марксу, который совсем

иначе понимал эти проблемы. Но это было важно для

"исторического оптимизма"

сталинистов.

Рассматривая взгляды

Маркса и Энгельса в целом.

можно утверждать, что особой фальсификации была

подвергнута их трактовка

отношения социализма и

частной собственности

(марксизму было приписано

ее "зряшное отрицание").

Во взглядах Ленина фальсифицировались две проблемы: оценка Лениным Октябрьского переворота как

несоциалистического, а демократического, и взгляды

Ленина на пути и способы

утверждения социализма в

Советской России.

Если же говорить об

идеологии рабочего класса,

то официальный сталинский

"марксизм-ленинизм" (вопреки сути действительного

марксизма) вовсе не являлся руководством к действию

ни для рабочего класса, ни

для крестьянства и интеллигенции, ни для правящей

партийно-государственной

бюрократии, номенклатуры.

Это было скорее объяснение мира, чем средство его

преобразования, в том смысле, что отобранные для

него и заключающиеся в нем

тезисы, вся совокупность

идей, навязываемых массам, содержала, то, КАК

должны эти массы понимать

и интерпретировать происходящее, т. е. это была

идеология, которая, по меткому выражению Л.Троцкого,

укрепляя господство бюрократии, "страховала бы ее

от недовольства снизу".

Особенно важно то, что

отобранные идеи были так

соединены и интерпретированы в официальном "марксизме-ленинизме", что служа избранным прагматическим целям, создавали видимость внутренне согласованного цельного учения.

Ведь в сталинские времена

и позже эта сталинская версия взглядов Маркса и Ленина штопалась, подчищалась, подгонялась под тексты и усиленно внедрялась

(во многом это продолжалось еще и в годы перестройки) в общественное

сознание; написаны горы

монографий и учебников,

тысячи брошюр и сотни тысяч статей, воспитаны целые поколения обществоведов, исповедывающих эту

правдоподобную версию. А

давно известно, что не так

149

МАРКСИЗМ-ЛЕНИНИЗМ

благотворна истина, как зловредна ее видимость.

Весьма существенно и то,

что в этом процессе

"отработки", латания и подгонки , осуществленных

И.Сталиным и его приближенными, было запрещено

любое сомнение в производимой селекции и проделываемых операциях. Фикция

шаг за шагом становилась

все больше и больше похожей на истину. Как тут не

вспомнить афоризм: "для

ниспровержения фиктивной

власти слов нужна свобода

слова". Это-то как раз и исключалось сталинским тоталитаризмом. Люди, все общество годами и десятилетиями приучались верить в

догмы, очевидные нелепости и утопии. Именно отсутствие свободы слова, удушение инакомыслия, гнет и

подавленность всего мыслящего в обществе привели

к тому, что сталинская версия взглядов Маркса и Ленина - официальный марксизм-ленинизм - превратился в господствующую в

СССР и других странах

"реального социализма"

идеологию, в важнейшее

духовное освящение тоталитаризма.

Только с началом горбачевской перестройки, со

свободой инакомыслия и

плюрализма мнений нача

лось развенчание этой сталинской фальсификации и

освобождение обществ бывшего "реального социализма" от этой духовной отравы.

Марксизм-ленинизм*. В

то время как социал-демократия развивалась и становилась на позицию умеренных реформ, более малочисленная ее часть исходных социалистов осталась

на позициях учения Маркса.

Они стали коммунистами.

Ключевой фигурой в этом

преобразовании был русский

интеллигент Владимир Ильич Ленин. Он внес определенные изменения в марксизм, чтобы сделать его

применимым к той ситуации,

в которой находилась Россия в начале нашего века.

Поэтому другим названием

коммунистического учения

является "марксизм-ленинизм".

Империализм. Марксизм

глубоко проник в умы русской интеллигенции конца

прошлого века. Многие из

них ненавидели царизм и

нашли в марксизме теорию,

которая могла им помочь

избавиться от царистской

* Данная статья - извлечение из

американского учебника политологии. Майкл Дж. Роскин и др. Введение в политологию Нью-Джерси,

1988.

150

МАРКСИЗМ-ЛЕНИНИЗМ

системы. Маркс полагал, что

его теория применима к

наиболее развитым капиталистическим странам, но

никак не к России, где капитализм только зарождался.

Но, как мы отмечали ранее,

идеологии часто искажаются

при переносе из страны их

происхождения в другую

страну. Ленин, находившийся большей частью в ссылке

в Цюрихе, Швейцарии, был

озадачен проблемой, как

приложить марксизм к отсталой России. С этой целью он выступил с теорией

экономического империализма, заимствованной им у

немецкой коммунистки Розы

Люксембург и английского

экономиста Дж.Л.Гибсона.

Эти два мыслителя задались вопросом, почему пролетарские революции, предсказанные Марксом, не произошли в промышленно развитых странах. И они пришли к выводу, что капитализм успешно преобразовался, распространившись

за океан, в колонии, для использовании их сырьевых

запасов, дешевой рабочей

силы и новых рынков. Таким

образом, капитализм получил отсрочку своей гибели,

преобразовавшись в империализм. Внутренний рынок

не мог поглотить все, что

производила капиталистическая система, поэтому она

открыла для себя заморские

рынки. Получая огромные

прибыли с колоний, империалистическая страна могла себе позволить переплачивать рабочему классу,

чтобы удержать его на реформистских, а не революционных позициях.

Ленин заметил, что распространение империализма

происходит неравномерно.

Некоторые страны, например, Великобритания и Германия, были в высшей степени развитыми, но те страны, в которых капитализм

только зарождался, например, Япония, Россия, были

довольно слабыми. Эти более отсталые страны также

эксплуатировались международной капиталистической

системой. Именно в таких

странах революционные настроения проявляются наиболее ярко, они были

"слабейшим звеном" империализма. Таким образом,

Ленин полагал, что революция может - вначале произойти в такой отсталой

страна, а затем распространиться на более развитые

страны. Империалистические страны находилась в

сильной зависимости от

своих колоний: если империализм лишить возможности эксплуатировать колонии, он погибнет. Далее Ленин полагал, что он нашел

151

МАРКСИЗМ-ЛЕНИНИЗМ

объяснение первой мировой

войны: это было столкновение империалистических держав в борьбе за мировое

экономическое господство.

В действительности же

Ленин сдвинул центр тяжести учения Маркса от положения внутри капиталистических стран к положению

между этими странами.

Центр тяжести переместился с утверждения Маркса о

том, что пролетариат восстанет против буржуазии, к

утверждению о том, что эксплуатируемые нации восстанут против империалистических держав. Маркс,

возможно, не одобрил бы

подобный сдвиг.

Организация. Но реаль-

ный вклад Ленина заключается в том, какое значение

он придавал организации.

Ленин считал, что, находясь

под постоянным наблюдением царской тайной полиции партия российских социалистов не может быть

похожей на другие партии и

быть такой же, как они, открытой, многочисленной, старающейся получить как можно больше голосов. Вместо

этого она должна быть малочисленной, тайной, крепко

организованной под центральным руководством и

состоять из профессиональных революционеров. В

1903 г по этому вопросу

произошел раскол Российской социал-демократической партии. Ленин имел

достаточно большую поддержку на съезде партии в

Брюсселе и получил 33 голоса из 51 присутствующего

делегата. Ленин назвал

свою фракцию большевистской (от русского "большинство"), те же, кто набрал

меньшее число голосов,

проводил более умеренную

линию и, представляя партию более открытой, получил название меньшевиков

("меньшинство"). В 1918 г

большевики изменили название партии, и она стала

называться коммунистической.

В хаосе 1917 г. внимание

Ленина к вопросам организации ослабло. Россия была

страшно ослаблена войной.

В марте 1917 г. группа умеренных захватила власть, но

они не могли управлять

страной. В ноябре большевики, умело управляя советами - организациями, возникшими в основных городах

- пришли к власти. После

жестокой гражданской войны, укрепив свою власть,

Ленин обратился ко всем

истинным социалистам мира

с предложением объединиться в новое международное движение под непосред

152

МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ

ственным руководством Москвы. Эта организация называлась Коммунистический

интернационал, или Коминтерн. Почти все партии социалистов в мире раскололись: их левое крыло вступило в Коминтерн и в 19201921 гг. партии стали коммунистическими партиями.

С тех пор социал-демократические и коммунистические партии относятся

друг к другу достаточно враждебно. В то время как партии демократических социалистов продолжали взаимодействовать с государственными чиновниками своей

страны и старались содействовать проведению мер по

повышению благосостояния,

коммунистические партии,

назвав их изменническими и

продажными, следовали указаниям из Москвы. Интересная картина складывалась на

выборах: в тех странах, где

партии социалистов являются многочисленными, партии

коммунистов сравнительно

небольшие, и наоборот. Иногда эти партии бывают отчаянными соперниками.

Насколько в действительности верят в марксизмленинизм сегодняшние руководители Советского Союза? Они постоянно цитируют

Маркса, однако некоторые

обозреватели полагают, что

в действительности они без

различны или даже циничны

по отношению к идеологии и

пользуются ею как занавеской. Они определяли свое

общество не как коммунистическое - оно еще не наступило, над этим они сейчас работают - а как общество "развитого" или еще

какого-нибудь в этом роде

"социализма". Это мы у себя на Западе называем эти

страны "коммунистическими".

В 1961 г. руководитель партии Никита Хрущев погорячился, пообещав, что "наше

поколение будет жить при

коммунизме", и указал, что

эта утопия будет осуществлена к 1980 г. Нет надобности напоминать, что партии

так и не удалось осуществить это и что никто в Советском Союзе не обещает

построения в скором будущем совершенного общества, о котором мечтал Маркс.

МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ собирательное понятие, обозначающее сознание значительной части людей, массы

граждан, принадлежащих

чаще всего к разным социальным группам, слоям и

классам. Этим понятием характеризуются, если не господствующие, то во всяком

случае весьма влиятельные

в обществе воззрения и на

153

МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ

строения, учет которых существенно важен для политики.

Другие формы общественного сознания (классовые, национальные, этнические и т.п.) отличаются устойчивой определенностью

своего носителя и соответственно относительной стабильностью своих содержательных характеристик, поскольку при помощи подобных форм сознания отражается и выражается существо

интересов вполне определенного носителя такого

сознания. Массовое же сознание характеризуется как

раз тем, что его носителем

является особая совокупность граждан, называемая

массой (значительная совокупность граждан, объединенных в те или другие внеклассовые, межклассовые и

надклассовые движения: религиозные, экологические,

антивоенные и т.д., т.е. совокупность людей, социальные интересы которых во

многом различны), а причины объединения этих граждан в определенную массу

или движение связаны не

столько с общим или сходным социально-экономическим или историко-этническим положением, сколько

со сплочением участников

вокруг определенной идеи,

лозунга, цели, выражающих

совпадение их устремлений

лишь по данному вопросу

или аспекту интересов.

Массовое сознание важно именно своей массовостью, распространенностью

среди населения, причем

независимо от экономического или социального положения людей, а в силу

других причин: из-за популярности того или другого

идола или лидера поклонения, из-за популистского характера лозунгов и обещаний определенных партий,

из-за привлекательности целей движения и т.п.

Массовость, широкая

распространенность, хотя и

важный, ключевой, но все же

не единственный признак

массового сознания: ведь и

классовое сознание может

распространиться в массах,

стать массовым, охватывающим не один класс, но в

этом конкретном случае, как

правило, речь идет о сходстве или близости социально-экономического положения классов. Скажем, сознание, идеи, взгляды рабочего

класса могут распространяться в среде городского

плебса, среди низкооплачиваемых служащих или в

среде крестьян-бедняков и

т.д. Не только положение и

интересы подобных классов

и слоев, как классов-тружеников, малоимущих или

неимущих очень близки; не

154

МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ

менее важно и то, что все

эти социальные группы эксплуатируются одними и теми

же эксплуататорами, угнетаются одной бюрократией и

т.п. И все же близость социально-экономического положения и интересов не стирает различий, не делает эти

группы тождественными.

Наглядным примером массового сознания может служить религия. Здесь и широкая распространенность религии, и ее глубокое проникновение в толщу народа независимо от классового положения и расхождения интересов разноклассовых приверженцев той или иной веры. Примером массового

сознания, внушенного традицией, привычкой и активизированного лидером, может

служить гапоновщина в России, выражавшая наивную

веру миллионов и десятков

миллионов самых отсталых,

самых неподготовленных

слоев рабочего класса и

крестьянства в доброту русского царя, готовность масс

во имя этой веры пойти на

испытания и жертвы. Очень

часто подобная мифология

заражает широкие слои населения именно потому, что

она не только переносит ответственность за беды миллионов, за нужды масс населения с их действительного и могущественного винов

ника - общественного устройства и защищающих его

сил - на более "мелких

сошек", более легко победимых противников, но также и потому, что благодаря

подобной рокировке сохраняется надежда и вера в то,

что стоит только захотеть

верховному благодетелюцарю, и без борьбы масс и

жертв с их стороны все образуется, утрясется.

Чтобы лучше разобраться с основными аспектами

массового сознания, следует

рассмотреть субъект массового сознания, содержание

такого сознания, общественную роль массового сознания. Мы уже говорили, что

носителем массового сознания является масса. Совре-

менная политология, как и

социология, видит в массе

ряд существенных особенностей. Прежде всего следует выделить статистический характер образующего

ее множества граждан, причем само это множество не

является каким-то самостоятельным целостным образованием, отличным от составляющих его элементов,

граждан; важна не только

статистическая, но и вероятностная природа этого

множества, поскольку вхождение в него индивидов

имеет неупорядоченный, случайный, сплошь и рядом си-

155

МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ

туативный характер; существенно важен и отчетливо

внегрупповой (или межгрупповой) характер подобного

множества, "разрушающий"

границы между всеми существующими в обществе социальными группами; смешанный состав - одна из

отличительных черт такого

множества. Есть и другие

особенности, свойственные

подобным множествам.

Что касается содержательной стороны массового

сознания, то в нем из-за неопределенности носителя

субъекта, при общей формулировке оказывается совмещенным несовместимое,

ибо возможны самые разные варианты. Так, если мы

будем рассматривать массовое сознание связанное с

определенной верой, то

окажется, что его содержанием является моноидеология (причем в одном случае

- христианство или его течение, в другом - мусульманство, в третьем - буддизм и т.д.). Если же мы

выйдем за пределы массового религиозного сознания

и обратимся к массовому

сознанию, связанному с

мирскими делами, то обнаружим совсем иную картину.

Если под массовым сознанием подразумевать всю

совокупность форм обыденного человеческого созна

ния, то мы обнаружим широкую совокупность знаний,

представлений, иллюзий,

чувств, настроений, отражающих все многоцветье

общественного бытия, все,

что, воздействуя на массы,

вызывает в них отклик. Конечно, во всем многообразии духовной жизни людей

находят свое место и все

формы общественного сознания - философия и религия, политика и право, мораль и искусство, наука. Однако взятое в полном объеме массовое сознание не

совпадает с общественным

сознанием, ибо последнее

включает также сознание

классов и социальных групп,

все многообразие их обособленной духовной жизни.

Если говорить об общественной роли массового

сознания, его влиянии на

общественную жизнь, то, не

ставя под вопрос огромную

роль всех форм общественного сознания, особенно

сложившихся исторически и

уже неотделимых от человеческой истории, было бы

большим заблуждением не

видеть, что массовое сознание - один из важнейших

каналов воздействия на

массы и манипулирования

массами и что в критические периоды общественных

переломов, когда недовольство больших масс населе

156

МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ

ния перерастало в бунты и

революции, трудно отделаться от мысли, что каждая

форма общественного сознания так или иначе участвовала в этом процессе и

играла свою, только ей присущую роль.

Массовое сознание и общественное мнение*. Под

термином "общественное

мнение" во Франции XVIII в.

подразумевались публичные

выражения личных мнений

ограниченной, но довольно

значительной части населения, которая, обладая большим экономическим и культурным капиталом, претендовала на участие в управлении и намеревалась воздействовать на политиков с

помощью пасквилей и так

называемой "общественной" прессы. В XIX в. под

воздействием демократических взглядов, основанных

на том, что единственным

источником законности политики является воля народа, публично выраженные

мнения "социальной элиты"

превращаются в народное

* Первоначально эта статья под

заголовком "Общественное мнение" была опубликована в кн.:

50/50. Опыт словаря нового мышления, с.217-220. Авторы - Пьер

Бурдье и Патрик Шампань

(Франция).

мнение, представительная

система правления приводит

к тому, что элита, состоящая

из избранных представителей, считает себя естественной выразительницей интересов "народа" и рассматривает свои мнения как

выражение общих интересов

и благосостояния, исключив

узкие и ограниченные интересы определенного класса

или группировки.

И лишь совсем недавно,

в связи с появлением изобретенных общественными

науками таких новых методов исследования, как опросы общественного мнения,

анонимное анкетирование,

быстрая и автоматическая

обработка ответов компьютером, понятие общественного мнения стало почти

полностью совпадать с содержанием, хотя существование объективного референта продолжает оставаться неясным. Этот метод дает возможность назвать

"общественное мнение" и

"демократичным", так как

прямо или косвенно опрашиваются все, и "научным",

так как мнение каждого методично регистрируется и

учитывается. Вначале использованный в политике

для выявления намерений

избирателей накануне выборов этот метод смог представить данные, поразитель

157

МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ

ные по точности предсказания и безупречные с научной

точки зрения, так как точность и достоверность были

проверены самими выборами. Другое дело, когда по

просьбе высокопоставленных лиц, а чаще всего важнейших органов прессы институты опроса общественного мнения проводят опросы с целью определения, как

"общественное мнение", то

есть мнение большинства,

относится к чрезвычайно

разным и сложным вопросам, таким, как вопросы международной и экономической политики, на которые у

большинства опрошенных

нет определенного мнения и

они даже не задумывались

над ними. Хотя и находясь в

меньшинстве, что объясняется спецификой вопросов,

однозначные заявления об

отсутствии мнения и их случайное распределение в зависимости от пола, уровня

образования и социального

положения, достаточны, чтобы понять, что вероятность

наличия мнения распределяется неравномерно. Не

уделяя этому никакого внимания, институт общественного мнения, не ограничиваясь сбором уже существующих мнений, создает часто

из разных слоев общества

"общественное мнение", которое является чистейшим

артефактом, полученным при

помощи записи и статистической агрегации положительных и отрицательных

ответов на уже сформулированные, часто в расплывчатых и двусмысленных выражениях, мнения, которые

ведущие опрос предлагают

взятым наугад и подходящим для голосования по

возрасту людям. Опубликование этих результатов в

"общественных газетах", которые очень часто заказывали опрос, в большинстве

случаев является политическим шагом, имеющим видимость законности, научности и демократичности, с помощью которого общественная или частная группировка,

располагающая средствами

заплатить за проведение опроса, может придать своему

частному мнению видимость

всеобщности, которая подразумевается под "общественным мнением".

Распространяясь, практика проведения опросов

общественного мнения привела к изменениям в политической игре: политики теперь вынуждены считаться с

этой новой, находящейся

под контролем политологов

инстанцией, которая лучше,

чем "представители народа", должна высказать, чего

хочет и что думает народ.

Институты опроса общест

158

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

венного мнения теперь вмешиваются в политическую

жизнь на всех уровнях: они

проводят конфиденциальные опросы для политических группировок с целью

выяснения, придерживаясь

логики маркетинга, самых

плодотворных тем избирательной кампании, оценки

самых перспективных для

выдвижения кандидатов; они

также находятся в центре

передач, которыми средства

массовой информации, посвящая их политике, стараются превратить телезрителей в судей "клятвенных

обещаний" политиков; национальная пресса регулярно заказывает проведение

опросов об актуальных вопросах политики с целью

опубликования их результатов. По мере того, как все

шире используются якобы

научные методы, претендующие на способность измерения, воздействующего

на "общественное мнение"

влияния политики коммуникации основных политических лидеров, становится

заметным возникновение

нового понятия политики:

политическое воздействие

все больше становится искусством управления целого

комплекса разработанных

специалистами "коммуникативной политики" методов,

направленных на "управле

ние общественным мнением". Под этим подразумевается распространение более

или менее подтасованных

мнений, которые создаются

институтами на основе личных и частных ответов, собранных у населения, которое

в большинстве своем мало

знает о тонкостях политической игры. Таким образом,

опрос общественного мнения

позволяет выдать за решенный любой важнейший вопрос политической акции,

используя технику навязывания проблематики и подтасовки отдельных ответов,

считая за таковые как личные

мнения, так и выраженные

посредством представителей

коллективные мнения.

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ - отношения между народами, опосредуемые

при наличии государств отношениями государственных

институтов и структур; историческое призвание международных отношений обеспечивая разноплановый

обмен между народами и

странами, реализовывать во

внешней межгосударственной сфере коренные национально-государственные интересы своей страны, своего

народа, сопоставляя и согласовывая их с национально

159

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

государственными интересами других стран и народов.

Поскольку главным элементом международных отношений, их основой являются национально-государственные интересы отдельных стран, важно учитывать

следующее.

Национально-государственные интересы - категория объективная. Но ее

особенность заключается в

том, что интерес вообще,

национально-государственный интерес, в частности субъектная категория, т.е.

носителем интереса всегда

является определенный субъект - отдельный человек,

нация, народ и т.д. Именно

это обстоятельство часто

является причиной ошибочных трактовок интереса как

субъективной или субъективно-объективной категории.

Это - неверно. Подобно

тому как интересы отдельных людей представляют

собой не продукт человеческой воли и человеческого

сознания, а являются результатом его естественноисторических потребностей,

диктующих человеку необходимость их удовлетворения, так и национально-государственные интересы

страны, населяющих ее наций и народов - порождение реальных условий их

внутреннего развития, взаи

моотношений с другими народами и нациями.

Национально-государственные интересы - категория историческая. Национально-государственные интересы обусловлены исторически сложившейся раздробленностью человечества на обособленные общности, живущие в своих национально-государственных или

многонациональных образованиях. Не будь государств

и наций, не существовало

бы и национально-государственных интересов. Они

становятся реальностью лишь

в сфере межгосударственного общения, где и проявляются как международные

отношения. Историзм национально-государственных

интересов обнаруживается

также в том, что они не остаются неизменными, а претерпевают существенную

эволюцию в связи с изменением внутренних и международных условий развития

страны. Наконец, важно и то,

что национально-государственные интересы не вечны:

они существуют, пока существуют нации и государства,

их интересы и действия.

Национально-государственные интересы - категория, тесно связанная с социально-политическими отношениями, ибо в ней отра

160

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

жаются и выражаются интересы нации, страны, преломленные через интересы

общественно-политической

силы, стоящей у власти,

формирующей политику страны как внутри, так и возне.

Мало того, важна и общая

расстановка сил в стране и

ее изменения, что сказывается в сфере международных отношений.

Национально-государственные интересы - комплексная категория, включающая систему компонентов, охватывающих различные сферы общественной

жизни. Сюда относятся, в

первую очередь, политические и экономические интересы, связанные с обеспечением благоприятных условий и предпосылок развития данной страны, ее населения. Весьма существенное значение имеют и производные формы выражения

национально-государственных интересов: военностратегические, дипломатические интересы и т.д.

Подходя с этих позиций к

определению сущности национально-государственных

интересов той или иной

страны (ее нации, народа),

нужно учитывать, что этот

субъект международных отношений вовсе не сам определяет суть интересов: со

держание экономических,

политических и других интересов составляют объективные, т.е. не зависящие от

воли и сознания партий и

правительств потребности

страны, живущего в ней, определенным образом организованного сообщества людей. При формировании

собственно национально-государственных интересов эти

потребности выступают в

объективной связи, в объективном взаимоотношении с

внешними, международными

условиями своего удовлетворения. Другими словами,

если потребность выражает

нужду, нужность для субъекта чего-то, то интерес есть

объективное отношение субъекта, имеющего соответствующую потребность, к условиям удовлетворения этой

потребности. Причем сами

эти условия являются предметом данного интереса.

Очевидно, что национально-государственные интересы - объективный фактор международной жизни.

Но если это так, то не следует ли из этого, что в международных отношениях субъективному фактору вообще

"нечего делать", разве что

собирать и организовывать

силы, чтобы под угрозой их

применения продиктовать

партнеру свои, вытекающие

из национально-государст

161

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

венных интересов требования, настаивая на их беспрекословном выполнении,

или, если подобных сил нет

или они заведомо слабее,

сознательно подчиниться

силе своего более могущественного партнера-противника? Хотя такое и случается, в силу чего сами международные отношения бывают отношениями господства

и подчинения или отношениями равноправного сотрудничества, все же значение субъективного фактора в международных отношениях весьма велико.

Одна из исходных и

главных задач субъективного фактора состоит в том,

чтобы правильно осознать

и сформулировать суть национально-государственных

интересов данной страны,

населяющей ее общности

людей. А это - далеко не

простая задача, если учитывать все многообразие геополитических, географических, экономических, политических, этнических, исторических и других факторов,

обусловливающих объективное содержание национально-государственных интересов.

Следующая, не менее

важная и трудная задача учесть внутренние тенденции и международные условиях развития своей страны

(и других) и в свете ее национально-государственных

интересов и их реализации

сформулировать внешнеполитическую концепцию, раскрывающую, какие основные

цели и по каким внешнеполитическим направлениям

должны быть достигнуты во

внешнеполитической сфере

в определенный срок.

Необходимо эту общую

внешнеполитическую концепцию, определяющую стратегические цели внешней

политики, конкретизировать

во вполне определенный

внешнеполитический курс,

определяющий, что и как, в

отношениях с какими странами и в каких областях

должно быть достигнуто, чтобы была реализована внешнеполитическая концепция, а

вместе с ней и удовлетворены национально-государственные интересы.

Если к этому добавить

формулировку главных

принципов внешней политики, необходимое соотношение традиций и новшеств, а

также способов, средств и

путей согласования своих

национально-государственных интересов с таким же

комплексом интересов как

противников, так и союзников, а также все многообразие конкретных действий

всех внешнеполитических

служб, ответных акций,

162

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

страховок и запасных ходов

и т.д., то при учете взаимодействия всего этого на мировом поприще и в историческом развитии мы и получим то, что называется международными отношениями.

Достаточно в эту общую

картину поставить конкретную страну, ее народ и действия его правительства, его

многоплановые взаимоотношения, действия и противодействия не с одним, а со

всеми другими субъектами

международных отношений,

чтобы их сложная мозаика

приобрела близкий к реальности вид.

Международные отношения*. Международная политика имеет небольшое отличие от политики внутренней... Внутренняя политика

имеет место в рамках суверенного субъекта международных отношений - то, что

мы называем государством

или страной. В то время как

международная политика

имеет место между такими

субъектами международных

отношений. Суверенитет

<...> означает быть хозяином на своей собственной

* Данная статья - извлечение из

американского учебника по политологии: Майкл Дж. Роскин и др. Введение в политологию. Нью-Джерси

1988.

земле, сохранять за собой

последнее слово в юридических спорах на территории

страны. Понятие суверенитета возникло в XVI в., когда

абсолютистские монархии

укрепляли свои позиции и

искали правового оправдания для этого. Суверенитет

является одерживающей

силой в стране. Преступники, повстанцы и отступники

теоретически контролируются или подавляются суверенным правителем, которым сейчас является уже не

король, а национальное

правительство. Суверенитет

также означает, что иностранные державы не имеют

никакого права вмешиваться

в дела вашей страны; их

влияние прекращается на

ваших границах. <...>

Внутри суверенного субъекта международных отношений существует (или, по

крайней мере, предполагается, что существует) закон.

Если у вас есть основание

для жалобы на кого-то, "не

берите закон в свои собственные руки. Отнесите его в

суд". В международных отношениях применимым оказывается почти противоположное: взятие закона в свои

собственные руки - путем

угрозы военной силой или ее

использованием - является

совершенно нормальным

163

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

явлением. Часто другого

подхода не существует.

Эта важная разница между внутренней и международной политикой вызывает

негодование у искусных специалистов в области одной

из них и когда они вторгаются в область другой. Президент Джонсон был мастером

во внутренней политике; он

получал от Конгресса все,

что он только желал. Но он

не смог поставить на место

худого, маленького Хо Ши

Мина, потому что Хо был

хозяином на своей собственной территории. То, что

срабатывало у Джонсона

внутри страны - сделки,

угрозы, убеждения - потерпело фиаско в международном плане. Некоторые утверждали, что именно использование Никсоном "нечестных приемов" междуна-

родной политики в политике

внутренней, привело к уотергейтскому скандалу и его

падению. В действительности, Никсон был умным госудорстиешьш деятелем: он

одновременно улучшил отношения с Советским Союзом и Китаем. И его неискренность и склонность к

секретам сослужила ему

плохую службу в разрешении внутренних проблем.

Международная политика не

есть внутренняя политика в

большем масштабе. Без ми

рового суверенитета, служащего для установления

правил и власти, международная политика носит более неуправляемый и сложный характер.

Политика как могущество. Международные отношения, которые страдают

от недостатка суверенитета,

превалирующего во внутренних ситуациях, во многом

зависят от могущества. Покойный великий Моргентау

считал, что могущество является основным элементом

международной политики и

что идеалисты игнорируют

это на свой страх и риск. Не

обладая достаточным могуществом страна не может

выжить, добиться самостоятельно своих целей в этом

беспокойном мире. Следует

иметь в виду, что могущество - это не то же, что и сила. Сила - это конкретное

применение военной мощи;

под могуществом подразумевается более общая способность страны идти своим

путем. Могущество включает

военные, экономические, политические и психологические факторы. <...> Некоторые элементы могущества

поддаются оценке и их можно рассчитать. А именно:

География. Благодаря

размеру территории, климату и естественным границам

некоторые страны легче за

164

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

щищать, чем другие. <...> В

жизни стран география в

значительной степени является судьбой.

Природные ресурсы. Продовольствие, полезные ископаемые и нефть являются

важными факторами могущества. <...>

Население. Здесь учитывается как количественный, так и качественный состав. Как поняли арабы в

войне с Израилем, большое,

обедневшее, слаборазвитое

население не может быть

источником могущества. При

всех равных параметрах

большее по величине население, из которого набирают

солдат и рабочую силу, означает, несомненно, возросшее могущество страны.

Экономика. Индустриально развитая страна обычно

значительно сильнее, чем

сельскохозяйственная страна. Первая может производить свое собственное оружие и имеет более подготовленное население для

его использования. Страна

более развитая в экономическом отношении может

дольше выдержать военную

конфронтацию. Кроме войны

индустриальная экономика

располагает большим потенциалом для торговли и

вызывает большее уважение, чем отсталая экономика. Япония благодаря тор

говле сделала то, чего бы не

смогла сделать при помощи

военной силы.

Правительство. Правительство, твердо стоящее у

власти, является значительно более сильным оппонентом, чем то, которое не обладает такой властью.

Сильное правительство может совершенствовать экономику, повышать благосостояние своего населения и

укреплять национальную интеграцию. <...>

Возможности в военном

отношении. Страна может

обладать всем, о чем говорилось выше, но не смочь

превратить это в военную

мощь. Франция и Британия,

испытавшие ужас от потерь,

понесенных во время первой

мировой войны, не позаботились об укреплении своей

мощи для борьбы с Гитлером. Япония, промышленный

гигант, является карликом в

военном отношении, поскольку составленная американцами конституция запрещает ей иметь армию, и этот

пункт многие японцы хотели

бы изменить. <...>

Психологические источники могущества. Самым большим условием при

выравнивании является психология страны. Объединена ли она, уверенная в са

165

НАСИЛИЕ

мой себе и своем деле, в

своем стремлении к пожертвованию? Вот где заключена

самая большая ошибка, которую делают. Линдон

Джонсон направил американцев во Вьетнам, считая,

что мы одержим легкую победу. Но коммунисты знали,

что бы они хотели: объединенного Вьетнама без иностранцев при определенного

рода социализме. Наша

страна не была настолько

уверена в себе, и поэтому

война была проиграна на

внутреннем фронте, как в

Сайгоне, так и в Вашингтоне.

В 1980 г. Ирак, наблюдая за

кажущимся хаосом иранской

революции, посчитал, что

будет легко захватить иранскую территорию. Но иранцы

сражались как маньяки,

жертвуя тысячами в своих

атаках, в которых они шли

на верную смерть, благодаря чему иракцы были отброшены на свою собственную территорию. В 1982 г.

Аргентина, сама страдающая от разъединенности и

жестокого военного правительства, посчитала, что

будет легко присвоить Фолклендские острова, принадлежащие ослабевшей в экономическом отношении Британии. Но именно британцы

оказались сильными в психологическом плане, а аргентинцы слабыми.

Некоторые элементы могущества поддаются расчету, но наиболее важный момент - психологический расчету не подлежит. Именно это делает международную политику такой сложной

и обворожительной. Дальновидные политические лидеры умеют использовать

могущество страны как для

сохранения своей страны,

так и для поддержания мира. Неумные или самонадеянные лидеры, с другой стороны, могут не понимать, что

их могущество имеет пределы и что игра в высокой степени непредсказуема. Они

могут как разрушить свою

страну, так и ввергнуть в

войну весь мир.

НАСИЛИЕ - целенаправленное силовое принуждение, действие одного субъекта над другим субъектом,

осуществляемое с определенной целью, вопреки со

гласию, воле и интересам

последнего. Насилие имеет

место там и тогда, где и когда, во-первых, один субъект

желает добиться определенной цели вопреки согла

166

НАСИЛИЕ

сию других, оказывающих

противодействие его продвижению к цели; во-вторых,

когда добивающийся цели

субъект, чтобы сломить противодействие несогласных,

прибегает к силе, принуждая

несогласных подчиниться.

Насилие может проявляться во всех сферах человеческого общежития, где

имеет место подчинение

воли одних воле других, начиная от отношений членов

семьи и кончая взаимодействием социальных групп,

классов и целых народов.

Чтобы убедиться в этом,

достаточно обратиться к

взаимоотношениям в семье,

особенно родителей и детей. Непонимание своих интересов, страх перед болью,

неспособность заставить себя подчиниться необходимости часто бывают причиной применения целенаправленного принуждения и

даже физического насилия,

что связано с полом, возрастом, незнанием, бескультурьем или капризом, дурным воспитанием. Иные истоки и другой масштаб насилия в обществе, где первопричиной насилия чаще всего является объективное

несовпадение интересов и

устремлений не только индивидов и больших социальных групп, индивида и

общества. Показателем то

го, что общество не могло

раньше, не может и теперь

нормально функционировать

и развиваться, не прибегая

систематически к насилию,

является наличие у всех цивилизованных народов государства, этой сознательно

созданной людьми организации легализованного насилия, поддерживающего

своими силовыми действиями интересы господствующих общественно-политических групп и классов, существующую законность,

порядок и правила человеческого общежития.

Возникает вопрос: всякое ли подчинение чужой

воле связано с принуждением, насилием? Существует

точка зрения, согласно которой любой коллективизм,

любая организация общественной жизни, требующая

подчинения того или иного

субъекта (индивида, группы

людей, или класса) общей

коллективной воле или общей цели, "общему плану",

уже предполагает несвободу

и принуждение, угнетение и

насилие, а потому является

шагом к тоталитаризму,

представляет собой "дорогу

к рабству". Ошибочность

такого подхода заключается,

прежде всего, в том, что индивид и коллектив берутся в

абстрактной, неподвижной,

мертвой противоположно

167

НАСИЛИЕ

сти, а связанные с ним индивидуализм и коллективизм

изображаются как полностью взаимоисключающие

друг друга, в то время как

свобода здесь рассматривается в отрыве от естественно-исторической необходимости, трактуется как следование индивида только своей воле, как простое неподчинение никому и ничему,

кроме своего собственного

индивидуального интереса

или каприза. Тем самым, такое понимание не только

вольно или невольно ведет к

оправданию произвола и

антиобщественных действий, но и исключает возможность любой совместной

коллективной деятельности,

предполагающей подчинение действий индивида "общему плану", общей идее,

совместно принятой цели.

Жизнь опровергла такое

понимание. Уже с первых

шагов человеческой жизнедеятельности коллективные,

совместные действия (коллективная охота, возведение

ирригационных сооружений

- каналов, плотин и т.п.,

оборонных и ритуальных

объектов - крепостей, пирамид, церквей и пр.), ведение боевых действий и т.п.,

были важнейшими условиями прогресса и отдельных

общностей и человечества

в целом. Но подобные со

вместные коллективные действия, чтобы привести к желаемому результату, всюду

имели своим обязательным

условием - добровольное

подчинение отдельных индивидов и групп людей,

больших масс населения

единой воле (цели), "общему плану" вождя, организатора, полководца, без чего

было невозможно достичь

принятой данной человеческой общностью (но не обязательно каждым ее членом)

цели.

Было бы неверно отрицать тот факт, что любые

коллективные действия, предполагающие подчинение индивида коллективу, совместно преследуемой цели,

"общему плану" связаны с

действительными ограничениями индивидуальной свободы, что при определенном

стечении обстоятельств может привести к несвободе,

тоталитаризму, рабству (см.:

Хайек Ф. Дорога к рабству.

Лондон, 1944). При каком

"определенном стечении" и

каких "обстоятельств"? Отвечая на этот вопрос, нужно

иметь в виду следующее.

Во-первых, подчинение

индивида "общему плану",

общей цели коллектива содержит только возможность

несвободы, тоталитаризма,

но само по себе таковым не

является. В противном слу

168

НАСИЛИЕ

чае пришлось бы признать

всякую дружную семью

ячейкой тоталитаризма, поскольку в такой семье каждый ее член добровольно

подчиняется общим правилам, коллективным целям,

семейным планам.

Во-вторых, только там,

где интересы составителя

"общего плана" расходятся

с интересами граждан-исполнителей плана, где в

связи с этим в "общий план"

включены (в большей или

меньшей степени) цели,

расходящиеся с интересами

граждан-исполнителей, само

подчинение граждан такому

"общему плану" содержит

элемент подчинения "чужой

воле", т.е. содержит элемент несвободы. Когда идет

речь о расхождении, несовпадении интересов, выражаемых "общим планом", с

индивидуальными интересами граждан, то имеется в

виду не то совпадение, в

каком общее, являющееся

абстрагированием из конкретного (индивидуального),

никогда не совпадает с самим этим конкретным во

всем его многообразии, находится с ним в противоречивом отношении, а в том

смысле, что выдаваемое за

"общее", за "общий план"

уже представляет собой не

что иное, а именно такое

"общее", которое только по

видимости учитывает интересы всех индивидов, составляющих общность или

общество, но в действительности выражает интересы и цели иных индивидов

их общности. Так, под видом

"общих интересов", "общих

целей" в странах так называемого реального социализма пропагандировалась и

навязывалась массам концепция не действительного,

а "казарменного псевдосоциализма", представлявшая

собой социальный идеал не

трудящихся, а партийно-государственной бюрократии,

ибо реализация этой концепции обеспечивала политическое и экономическое

полновластие номенклатуры. Приверженность масс

ошибочным идеям, чужому

социальному идеалу, чужому

"общему плану" и в этом

случае, хотя и сопряжена с

несвободой, но вовсе не в

том объеме, в каком это характерно для тоталитарного

общества.

В-третьих, только там и

тогда, где чуждый идеал под

маской "общего плана" не

только обманным путем

"овладевает массами" и

становится официальным выразителем их интересов, но и

где этот "общий план", а на

деле чужой социальный

идеал, силой навязывается

всем, как принимающим его,

169

НАСИЛИЕ

так и не принимающим, согласным с ним и сопротивляющимся ему, там, где индивиды принуждаются следовать этой цели или идеалу, а сам такой "общий

план" становится идейным

фундаментом всей общественной жизни, там и оказывается налицо то "стечение

обстоятельств", которое

приводит к несвободе, тоталитаризму, рабству. Жизнь

свидетельствует о том, что

для тоталитаризма существенно важно не только принуждение, насилие, террор

по отношению к гражданам,

индивидам, но также и следование масс (порой весьма

активное, искреннее и достаточно широкое) официальной общей идее, "общему плану", лжеидеалу или

социальной утопии. Соотношение насилия над массами и массового психоза,

связанного с поклонением

вожде) и представляемой им

идее, идеалу, цели, в каждой

тоталитарной стране свое,

причем оно не остается раз

навсегда данным, а изменяется на разных ступенях того или иного тоталитарного

строя.

Если говорить о формах

насилия, то они весьма многообразны: одно дело физическое насилие без применения вооруженной силы и

другое дело, вооруженное

насилие (индивидуальный и

государственный террор,

вооруженное восстание, партизанские военные действия

и гражданская война). Различают формы насилия и в

зависимости от характера

противоборствующих субъектов: одно дело насилие

индивида над индивидом,

другое дело, когда речь идет

об общественных группах,

классах, и третье - если

речь идет о войнах между

странами, народами. Суть

войны в том и состоит, что

она является продолжением

политики, но именно насильственными средствами.

Важно учитывать и то, как

соотносится насилие с общественным прогрессом:

направлено ли оно на устранение реакционных сил и

носит революционный или

прогрессивный характер или

имеет целью реставрацию

уже свергнутого, отжившего

и выступает как контрреволюционное насилие.

Насилие*. Политические

системы подвержены распаду и действительно распадаются. Более того, многие

страны мира сегодня уже

* Данная статья - извлечение изамериканского учебника по политологии: Майкп Дж. Роскин и др. Введение в политологию. Нью-Джерси,

1988.

170

НАСИЛИЕ

испытали или испытывают

распад своих систем. Этот

распад проявляется в крупных волнениях, революционных движениях, военных

переворотах и авторитарных

формах правления, отличающихся различной степенью жестокости. Диктатуры

редко бывают результатом

деятельности лишь небольших групп заговорщиков, они

возникают как следствие

краха системы, который позволяет небольшим, но хорошо организованным группам - как правило, военным

- захватывать власть. Вот

почему недостаточно лишь

осуждать тот или иной жестокий военный режим.

Вполне очевидно, что

ряд режимов осуществляет

акции чрезвычайной жестокости: военные режимы в

Аргентине, Чили и Гватемале привели к убийству тысяч

людей, на которых падало

лишь малейшее подозрение

в сочувствии к левым. Но как

произошло, что эти военные

режимы пришли к власти?

Почему распад системы систематически повторяется в

таких странах? Это важнейшие вопросы, которые следует задать себе, если мы

хотим прийти к пониманию

сущности таких ужасающих

событий.

В основе распада лежит

эрозия легитимности. Леги

тимность - это убеждение

граждан в законности правления режима, в том, что

ему следует, как правило,

подчиняться. Там, где уровень легитимности высок,

правительствам требуется

меньше полицейских; там

же, где он низок, им требуется гораздо большее их

количество. В Англии, например, населению свойственна в большинстве своем

законопослушность; полиция

весьма малочисленна и полицейские не вооружены

огнестрельным оружием. В

Северной Ирландии, с другой стороны, убийства людей террористами с применением взрывных устройств

и огнестрельного оружия

являются обычной картиной,

так как значительное меньшинство населения рассматривает правительство

как незаконное. Поэтому

здесь полиция вооружена, и

британские войска осуществляют патрулирование с использованием автоматического оружия и бронемашин.

Гражданская война в Северной Ирландии унесла уже

жизни более, чем 2500 человек. <...>

Насилие - волнения,

массовые забастовки, террористические акции и политические убийства - отнюдь

не означает как таковое, что

171

НАСИЛИЕ

революция неизбежна. Более того, наиболее распространенной реакцией на

серьезные гражданские беспорядки является вовсе не

революция, а военный переворот. Насилие же, в свою

очередь, может рассматриваться как симптом эрозии

состоятельности и легитимности правительства.

Вполне возможно, что

такие беспорядки не приведут ни к чему существенному; возможно, что новое руководство успокоит и умиротворит население, приступив

к решению проблем, вызвавших беспорядки, как в

1930-х гг. поступил Франклин

Д. Рузвельт. Но если правительство проявляет неповоротливость, если оно пытается просто сокрушить и подавить недовольство, то это

может привести к обострению положения. <... >

Разновидности насилия.

Не все проявления насилия

одинаковы. Различные мыслители по-разному подразделяют эти проявления. Одной из наиболее удачных

классификаций является

классификация политолога

Фреда Р. фон дер Мехдена,

который выделяет пять основных типов насилия.

Примордиальный. Этот

тип насилия вырастает из

конфликтов между основны

ми общинами - этническими, национальными или религиозными, - к которым

люди принадлежат с рождения. Выступления сикхов в

Индии, многосторонний конфликт в Ливане, межплеменные конфликты в ряде

африканских стран служат

примерами примордиального насилия. Оно не обязательно ограничено лишь

развивающимися регионами

мира, ибо такие антагонизмы проявляются в Квебеке,

в стране басков в Испании, в

Северной Ирландии, где

противостояние протестантов и католиков имеет что-то

общее с межплеменной

враждой.

Сепаратистский. Сепаратистское насилие, которое

зачастую вытекает из примордиального конфликта,

имеет целью достижение

независимости для соответствующей группы. Народность ибо предприняла попытку отмежеваться от Нигерии, образовав свое собственное новое государство

Биафра в конце 60-х гг., однако оно потерпело поражение в результате затяжной

кровопролитной войны. Бенгальцам, с другой стороны,

удалось отделиться от Пакистана, образовав в 1971 г.

свое собственное новое государство Бангладеш. Эритрейцы ведут затяжную войну

172

НАСИЛИЕ

с Эфиопией с целью создания на берегах Красного моря независимой Эритреи, и

это сопротивление до сих

пор не удается полностью

сломить. В Европе сепаратистские движения существуют у басков, бретонцев и

корсиканцев. Однако с учетом стабильности европейских границ эта борьба в

политическом отношении обречена на неуспех.

Революционный. Этот

тип насилия имеет целью

свержение или смену существующего строя режима.

Свержение сандинистского

режима Сомосы в Никарагуа

в 1979 г., падение режима

шаха в Иране в том же году,

а также завоевание независимости бывшими португальскими колониями Анголой и Мозамбиком в 1975 г.

служат примерами успешного применения революционного насилия. Центральная

Америка и Южная Африка

являются ареной непрекращающегося революционного

насилия. Фон дер Мехден

включает в данную категорию и "контрреволюционное" насилие, попытки более консервативных групп

противостоять революционной борьбе - например,

действия правых в Сальвадоре. Подавление движений

к либерализации в Венгрии,

Чехословакии и Польше

также можно было бы отнести к этой категории, причем

здесь парадоксально то, что

коммунисты становятся контрреволюционной консервативной силой. Такую свойственную 80-м гг. форму террора,

как взрывы начиненных

взрывчаткой автомобилей,

также, по-видимому, следует

относить к категории революционного насилия.

Перевороты. Перевороты обычно преследуют

контрреволюционные цели и

направлены на предотвращение прихода к власти революционеров. Перевороты

почти всегда осуществляются военными, хотя они, как

правило, имеют связи и поддержку со стороны основных

гражданских групп, как это

было во время переворота в

Бразилии в 1964 г. Большинство переворотов осуществляется без большого

насилия, по крайней мере на

первоначальном этапе. Танки вооруженных сил берут в

кольцо президентский дворец, и президент оказывается вынужден уйти в отставку

и обычно покинуть страну, а

место президента занимает

какой-нибудь генерал. В ходе некоторых переворотов

фактически на проливается

ни капли крови. Однако, когда военные все еще подозревают угрозу со стороны

левой оппозиции, они могут

173

НАЦИЯ И НАЦИОНАЛИЗМ

развернуть истерию легализованных убийств. Чилийские военные, осуществив в

1973 г переворот, убили десятки тысяч людей. Около

9000 аргентинцев бесследно

"исчезли" вслед за захватом военными власти в 1976

г. Военные правители маленькой Гватемалы в 70-х и

80-х гг. уничтожили почти

сорок тысяч своих сограждан по подозрению в оппозиции режиму. В Латинской

Америке контрреволюционный террор вслед за некоторыми переворотами по числу жертв во много раз превосходит любые акции революционеров. Если в той

или иной стране произошел

переворот, то вероятность

следующего переворота повышается. Некоторые страны увязают в "преторианстве" (от названия преторианской гвардии в Древнем

Риме), и им требуются десятилетия, чтобы вернуться к

гражданскому правлению.

Частично феномен переворотов объясняется потрясающей слабостью традиционных институтов власти

- партий, парламентов и

исполнительных органов,

что ставит военных перед

выбором - либо захватить

власть, либо стать очевидцами надвигающегося хаоса.

НАЦИЯ (от лат. natio - народ) - устойчивая социально-этническая общность людей, сложившаяся исторически на фундаменте общих

антропологических особенностей и единой этнической

судьбы, общности языка,

черт психического склада и

особенностей культуры, чаще всего связанных общностью территории и экономической жизни. Национализм

- идеология, ставящая в

центр внимания свою нацию

(национальность) и ее проблемы, отдающая национальному приоритет перед

социальным.

Одна из характерных

черт сталинского марксизмаленинизма - принижение

роли национального в общественной жизни, подчинение

национального как второстепенного общесоциальному или интернациональному.

Вульгарная политология,

стремясь преодолеть сталинизм и предоставить национальному должное место,

вообще отказалась от всякой субординации национального и социального.

Исходным пунктом для

правильного понимания сути

национального и его роли в

общественной жизни является признание того, что человек - биосоциальное существо. А это значит, что

174

НАЦИЯ И НАЦИОНАЛИЗМ

природа человека не может

быть сведена ни к "совокупности общественных отношений", как это делал

вульгарный марксизм, сталинизм, игнорировавший

роль биологических сторон

человеческой сущности

(антропологические, этнические, половозрастные, эмоционально-волевые, психические и другие особенности), ни к "комплексу биологических качеств", что свойственно социал-дарвинизму,

расизму и другим учениям,

недооценивающим общественную сторону человеческой сущности (общецивилизационные, социальнопроизводственные, общественно-политические и другие

качества).

Однако признание человека биосоциальным существом, ориентирующее на

учет и биологических и социальных сторон человеческой сущности, вовсе не означает, что на разных этапах антропогенеза, на различных исторических переломах и для любых этнических общностей эти аспекты

человеческой сущности всегда выступали и выступают в

статических, а не динамических взаимосвязях и взаимодействиях, что можно

хоть в какой-то мере игнорировать исключительную сложность, подвижность и все

еще слабую изученность

протекающих здесь процессов (скажем, влияние особенностей развития этноса,

его возраста на социальное

поведение наций, на взрывы

межэтнических, расовых и

межнациональных конфликтов и т.д.).

Нации и национальные

отношения, развившиеся

уже в новое время, все еще

не имеют адекватной своей

важности теории. Несмотря

на все претензии марксизм

не решил эту проблему. Выпячивание социальной сущности человека в ущерб его

биологической стороне, характерное и для Маркса, и

для Ленина, привело не

только к постоянному подчеркиванию интернационализма в ущерб национальному, но и к постоянной критике любой защиты национального, к отождествлению

такой защиты с чуждым прогрессу национализмом. В

действительности идеология

национализма, понимаемая

как идеология защиты прав и

свобод граждан своей нации, как защита языка, национальной культуры, обычаев и привычек (традиций),

сама по себе не содержит

ничего реакционного. Другое

дело, если национализм

превращается в шовинизм, в

деление всех наций на высшие и низшие, в отождеств

175

НАЦИЯ И НАЦИОНАЛИЗМ

ление своей нации с общностью, которой уготована

особая миссия, чем оправдываются неуважение к другим нациям и народам, агрессивность и другие несправедливые действия.

Отождествив национализм с шовинизмом, некоторые марксисты часто противопоставляли свои демократические лозунги, осененные

знаменем интернационализма, вполне естественной

защите национальных интересов. Сталинизм довел эти

односторонности до крайностей, осуждалась всякая защита своей нации, национального языка и культуры,

считалось, что сама нация

уже принадлежит прошлому,

что уже идет всемирный

процесс слияния наций. Советский Союз, задуманный и

провозглашенный как федеративное объединение суверенных народов и наций,

был шаг за шагом перестроен в деспотически централизованное унитарное государство со многими чертами

империи с бесчисленными

национальными неравенствами и несправедливостями.

Такой подход, выдававшийся за марксистско-ленинский, был повторен во всех

многонациональных странах

"реального социализма".

Под прессом репрессий и

идеологической демагогии,

скрывавших действительное

положение дел, накапливались и множились национальные противоречия и

обиды.

Национальный вопрос,

провозглашенный в "социалистическом мире" подчиненной частью социальноклассового вопроса и объявленный во всех многонациональных странах чуть ли

ни решенным раз и навсегда, сразу же обнаружил и

свою нерешенность и крайнюю остроту, как только с

началом перестройки в

СССР (1985) развернулась

демократизация и пришла

свобода печати.

При всех особенностях

межнациональных отношений в СССР, СФРЮ, Чехословакии и других европейских странах общими для

всех стали взрыв национализма и полная неспособность как партийно-государственной бюрократии, так и

пришедших ей на смену демократов найти разумное

теоретическое и практическое решение национального вопроса: началось разрушение прежних отношений,

структур и многонациональных государств. Фактический

недемократизм прежней и

новой власти исключал возможность действительного

решения национального вопроса.

176

НАЦИЯ И НАЦИОНАЛИЗМ

Советский Союз первым

пошел на сознательную перестройку прежних отношений, встал на путь подготовки нового Союзного договора, подписание которого было сорвано августовским

переворотом 1991 г., а затем

упразднением СССР в результате второго, декабрьского переворота (Беловежское соглашение). Захлестнувшая распадающийся

СССР суверенизация республик стала угрожать целостности Российской Федерации, Украины, Грузии. Где

же выход?

В настоящее время есть

основания утверждать, что

социальное и национальное

находятся в столь сложном

взаимодействии, что эта

сложность не допускает ни

примата социального (выражением чего являлась ошибочная формула "ограниченного суверенитета" или

"делегирования прав республик центру"), ни примата

национального над социальным (выражением чего стала ошибочная формула

"брать суверенитета столько, сколько переварите").

Жизнь обнаружила очевидную несовместимость принципа суверенизации и принципа нерушимости границ,

роста производительных

сил, интернационализации и

интеграции экономик с суверенизацией и т.д.

С учетом сложившейся

ситуации выход видится в

следующем: всюду, где налицо развившиеся нации и

народности, должен быть

провозглашен и обеспечен

абсолютный и неотчуждаемый суверенитет каждой

нации или народности. Если

такая нация входит в более

широкое, многонациональное объединение (федерацию, конфедерацию, содружество, союз), в этом более

широком объединении должны быть учреждены постоянные совместные органы,

которым вовсе не делегируются какие-либо права и

полномочия наций (республик), и где их представители

совместно решают представляющие для них индивидуальный и общий интерес вопросы. При этом каждая нация имеет неотчуждаемое право принимать

или не принимать участие в

том или ином акте, соглашении, действии. Причем представляющая нацию республика как независимое государство будет участвовать в

решении общих проблем

либо в федеративных, либо

в конфедеративных формах,

либо как ассоциированный

член. При этом никакие решения совместных государ

177

НАЦИЯ И НАЦИОНАЛИЗМ

ственных (политических) органов, как и национальнореспубликанских, затрагивающих интересы данной нации (народа), не могут иметь

места без законодательно

предусмотренного согласия

нации (народа), их полномочных представителей.

В течение всей истории

человечества любое организованное человеческое общество считалось нацией.*

Под нацией подразумевался

народ со своей историей,

культурой и языком, у которого даже не всегда было

официальное правительство

или четко определенное место проживания. Многие нации, по сути, представляли

собой племена, как, например, чероки из штата Оклахома. В XVII в. определение

нации изменилось, т.к. политические ценности сместились в сторону понятия

"нация-государство". С появлением современной концепции национализма, под

которым понимается сильно

развитое чувство культурного исторического и территориального единства, люди

осознали свое право проживать в своих собственных

* Данная статья - извлечение из

американского учебника по политологии Майкл Дж. Роскин и др. Введение в политологию, Нью-Джерси,

1988

национальных государствах.

Сегодня понятие нации или

национального государства

определяется как минимальная численность людей

с четко выраженным чувством культурного единства,

которые проживают на территории с официально признанными границами и имеют независимое национальное правительство.

Стремительное развитие

современного понятия нации

вызвало за прошедшие века

серьезные изменения в мире. Преданность монархам,

церкви или своим владыкам

сменилась преданностью

делу нации. В двадцатом

столетии мировая политическая структура продолжала

коренным образом меняться, что было вызвано развитием современных средств

связи и передвижения,

вследствие чего национализм стал еще более заметной политической силой.

Обширные империи, подобно Австро-Венгрии или Британской империи, раскалывались по мере того, как покоренные народы начинали

борьбу за права своих наций

на самоопределение. Это

вызвало появление многих

новых государств, особенно

в Америке, Азии и Африке.

Сейчас в мире насчитывается 160 отдельных наций, и

процесс их образования еще

178

НАЦИЯ И НАЦИОНАЛИЗМ

не закончился, хотя это происходит и не так быстро.

Что такое нация? Различные нации мирового сообщества являют собой

пример разных стадий социального, экономического и

культурного развития. Некоторые из них, например,

американцы и японцы, представляют собой сильно развитые в техническом отношении государства с высоким жизненным уровнем.

Другие же, как Индия и Заир,

пытаются побороть у себя

нищету. Но несмотря на все

их различия, все нации

имеют ряд общих характерных особенностей, которые

делают их национальными

государствами.

Каждая нация занимает

и контролирует независимую

географическую территорию

с признания (если не одобрения) этого мировым сообществом. Например, весь

мир признает, что Уэльс является частью Великобритании, а Украина - частью

Советского Союза, хотя и

Уэльс и Украина имеют свои

культурные традиции и говорят на национальных языках. Иногда одна нация может отказаться признать дипломатический статус другой

нации, действуя при этом из

политических или идеологических соображений. В течении почти 25 лет Соеди

ненные Штаты отказывались

признать Китайскую Народную Республику как законный политический режим на

территории Китая. Но КНР

была признана в качестве

независимого государства

большинством наций мирового сообщества.

Территориальные претензии наций иногда приводят к спорам вокруг границ

из-за того, что оба государства считают, что они вправе контролировать данную

территорию. Разногласия

вокруг территории Техаса

привели в 1846 г. к войне

между Мексикой и США; а

между Индией и Пакистаном

возник вооруженный конфликт вокруг территории

Кашмира и Бангладеш. Подобные конфликты обычно

не урегулируются, пока не

начнется война, и нацияпобедительница не получит

право на признание законности своих требований.

Способность людей к

единению; национализм. Национализм является главной

опорой существования нации. Во времена перемен

политических сдвигов и беспорядков чувство национального единства выступает как объединяющая сила,

которая позволяет народу

почувствовать себя нацией,

что облегчает действия правительства по урегулирова

179

НАЦИЯ И НАЦИОНАЛИЗМ

нию ситуации. Национализм

помогает оправдать действия государственной власти,

т.к. люди, обладающие чувством национального единства, вряд ли будут считать

свое правительство чуждой

политической надстройкой.

Национализм, таким образом, помогает оправдать

применение властями силы

против собственного народа

или в отношении других государств.

Важным моментом национализма является эмоциональная приверженность

людей какому-либо географическому региону. Каждый

народ питает свои чувства

по отношению к родине.

Английские колонизаторы

тоже пытались захватить в

Америку частицу родины,

поэтому они давали своим

поселениям такие названия,

кал Джорджия, Вирджиния и

Нью-Йорк. Сейчас русские

говорят о "Матери-России", а

японцы считают гору Фудзияма символом своей нации.

Но на одной привязанности к географической территории чувства национального единства не построишь.

Для его возникновения также необходимы общие исторические и культурные корни. Сознание общего прошлого, общей истории очень

объединяет людей, подобно

тому как оно объединяет

граждан Республики Ирландии, которые гордятся вековой борьбой своего государства с Англией. Точно так же

сознание общего культурного наследия, такого как религия, национальная литература, художественные или

музыкальные традиции, могут помочь формированию

чувства национального единства. Римская католическая

церковь и памятники архитектуры и искусства эпохи

Возрождения в Италии, русское литературное наследие

таких писателей, как Лев

Толстой, - все это в немалой степени способствовало

формированию чувства национального единства итальянцев и русских. Отсутствие

общих традиций - один из

источников нестабильности

политических режимов многих африканских и азиатских

государств. Этим странам

приходилось рассчитывать

на пропаганду с помощью

средств массовой информации, на "внушения" в школах, на воспитание на примере новых национальных

героев, чаще всего военных,

чтобы развить в людях чувство национального единства, которое на самом деле

не смогло восполнить исторический и культурный вакуум.

Подобно исторической и

культурной общности, языковая общность также явля

180

НАЦИЯ И НАЦИОНАЛИЗМ

ется важной частью национализма. Именно с помощью

языка происходит передача

исторических, культурных и

социальных традиций из поколения в поколение; кроме

того, язык - основной признак, по которому различаются этнические группы. В

некоторых странах, как, например, в Индии и Швейцарии, используются два языка. Но в принципе существование и функционирование в

стране нескольких языков

лишь ведет к расколу общества, в то время как национальный язык выступает как

его объединяющая сила.

Деление Канады на англоговорящее население и франкоговорящее население, пожалуй, один из самых трудных моментов в истории нации. В некоторых азиатских

и африканских государствах,

состоящих из множества

племен, наряду с национальным языком получил

распространение английский

или французский, поскольку

ранее эти государства были

английскими или французскими колониями.

Что же удерживает от

распада государство, в котором вроде бы нет общих

традиций и народы которого

составляют различные в этническом отношении группы

со своей религией, историей

и традициями? В Соединен

ных Штатах отсутствуют

многие признаки национального государства: в стране

нет единой национальной

религии, а культура США

представляет собой "синтез" культурных традиций

других стран. Деннис Броган,

английский политический

обозреватель, заметил, что

американский национализм

опирается в первую очередь

на некие символические понятия: в качестве объединяющей силы выступают идеалы

нации, выраженные в Конституции и Билле о правах. В

самом деле, религиозное

учение мормонов гласит, что

Конституция была божественным вдохновением и написана рукой Господа.

Независимость и законность. Важной составной

частью национализма является историческая и культурная общность, но другой,

не менее важной - стремление наций к независимости. Под независимостью

нации подразумевается управление страной без вмешательства извне. <...> Как

уже говорилось.., оплотом

национальной независимости служит законность, которая может быть определена

как способность правительства поддерживать в народе

доверие к себе. <...>

181

НАЦИЯ И НАЦИОНАЛИЗМ

Как происходит развитие наций? Что появляется

вначале - государства или

нации? Нация - это общность людей, обладающих

самосознанием, чувством

единства, сходностью позиций и идеалов и чаще всего

(но не всегда) говорящих на

одном и том же языке. Государство - это правительственная структура, чаще всего независимая и обладающая достаточной властью,

чтобы заставить выполнять

свои предписания (надо заметить, что здесь слово

"государство" используется

в своем прямом значении, в

этом смысле 50 штатов США

государствами не являются).

Многие, возможно, возразят,

что нации появились задолго до возникновения государства. Государства, в конце концов, довольно искусственные образования: они

рождаются, умирают и претерпевают изменения. Естественно, что именно нации

лежат в основе государств, а

не наоборот; люди с их общими национальными чувствами важнее, чем правительственные структуры.

Исторические исследования, однако, опровергают

эту точку зрения, основанную на здравом смысле.

Почти во всех случаях сначала появлялись государства - правительственные

структуры - и только затем

вокруг них формировались

нации. <...>

Толпы мятежников, выкрикивая антиправительственные лозунги, разливаются по улицам столицы страны третьего мира. Они устали от постоянного голода, в

то время как друзья и родственники президента живут в

роскоши. Даже привилегированные деловые круги отдают себе отчет в том, насколько коррумпировано правительство, и выступают за

отставку президента. Президент, опасаясь за свою

жизнь и благосостояние, дает армии приказ стрелять в

мятежников. Вместо этого

армия встает на сторону

бунтовщиков, и президент

спасается бегством, прихватив с собой чемоданы с

деньгами, драгоценностями

и произведениями искусства. И хотя он провозглашал

себя отцом и спасителем

своей страны, оказалось,

что мало кто поддержал его.

На другом континенте

члены радикальной подпольной группы встречаются в

маленькой квартире для разработки плана террористического акта. Они раздражены и

возмущены тем, что они принимают за нарушение их национальных прав. Каждый

человек имеет родину, почему они не могут ее иметь?

Правительство, которое они

182

НОМЕНКЛАТУРА

ненавидят, отказывается их

признать; более того, оно

определяет их как врагов

государства, их мирный политический протест был

встречен полицейскими дубинками и арестами, поэтому террористы решают добиться своего более действенными средствами. Они

начиняют машину взрывчаткой и ставят ее на стоянку

возле правительственного

здания; часовой механизм

приводит в действие взрывное устройство, в результате

чего погибают прохожие.

Террористы считают, что

они сделали важное дело и

гордятся своей работой.

В это время американский президент пытается

осторожно отказаться от

своих обещаний по ряду политических вопросов. На

выборах победил его простой лозунг, продвинувший

его далеко вперед от соперников по одному из событий

текущего момента. Однако,

вступив в президентство, он

осознал, насколько затруднительно будет выполнять

свои обещания по данному

вопросу и как сложно провести этот вопрос через Конгресс, бюрократическую систему и через слои с различными интересами. Президент пытается ослабить

свою политику, высказывает

стремление к компромиссам

и старается выглядеть уверенным в данном политическом вопросе. Критики говорят, что он становится слабым и нерешительным. По

иронии судьбы именно в таких выражениях президент

высказывался о своем предшественнике, которого он

победил на выборах. Быть

президентом, молчаливо размышляет он, значительно

труднее, чем он себе представлял. <...>

НОМЕНКЛАТУРА (от латинского слова nomenklatura список) - список должностей, утверждаемых сверху;

господствующий класс в тоталитарных обществах коммунистической окраски, состоящий из партийно-государственной бюрократии.

Сталинский марксизмленинизм как моноидеология

тоталитарного общества отвергал любые разговоры о

бюрократическом перерождении правящего в странах

"реального социализма"

слоя номенклатуры в особый "новый класс", называл

подобные разговоры ревизионистскими выдумками известного югославскою политика и политолога Милована

Джиласа (см.: Новый класс.

Анализ коммунистической

системы. Нью-Йорк, 1957).

Однако, в противоположность этим утверждениям ни

183

НОМЕНКЛАТУРА

К.Маркс (см. азиатский способ производства), ни Ф.Энгельс не отрицали возможности возникновения новых

классов при посредстве исполнения общих управленческих функций.

Так, Ф.Энгельс в работе

"Происхождение семьи, частной собственности и государства" (1884), говоря о

возникновении отношений

господства и подчинения,

классового деления, подчеркивал, что "они возникают

двояким путем" (Соч., т.20,

с. 183). В данном случае

особое значение имеет первый путь. Он заключается в

том, что необходимое для

существования любого общества, в том числе и первобытного, осуществление

общих функций, сосредоточиваясь в руках отдельных

лиц, все более обособляется от общества, превращаясь в функции, передаваемые и используемые в корыстных целях, что приводит к

противопоставлению господствующих групп и подчиненных масс. "Нам нет надобности, - писал Ф.Энгельс,

- выяснять здесь, каким

образом эта все возрастающая самостоятельность общественных функций по отношению к обществу может

со временем вырасти в господство над обществом; каким образом первоначаль

ный слуга общества, при

благоприятных условиях,

постепенно превращается в

господина над ним; каким

образом господин этот выступает, смотря по обстоятельствам, то как восточный

деспот или сатрап, то как

греческий родовой вождь, то

как кельтский глава клана и

т.д.; в какой мере он при

этом превращении применяет в конце концов и насилие

и каким образом, наконец,

отдельные господствующие

лица сплотились в господствующий класс" (Соч., т.20,

с. 184). Развивая свою мысль,

он добавлял: "Нам важно

только установить здесь, что

в основе политического господства повсюду лежало

отправление какой-либо общественной должностной

функции и что политическое

господство оказывалось длительным лишь в том случае,

когда оно эту свою общественную должностную функцию выполняло" (там же).

Милован Джилас, рассматривая партийно-государственную бюрократию,

номенклатуру как "новый

класс", надолго утвердившийся в качестве господствующего в странах "реального социализма", рассуждал в рамках истинно марксистских традиций. Тем более, что Ф.Энгельс прямо называл бюрократию "классом".

184

НОМЕНКЛАТУРА

Как же утверждалась в

странах "реального социализма" власть номенклатуры, каковы цели и исторические судьбы этого "нового

класса"? Ключевое значение для ответа на эти вопросы имеет вопрос о номенклатуре в СССР "первой стране социализма", ибо случившееся в других странах "реального социализма" шло уже проторенным путем, но со своими

особенностями.

В СССР номенклатура

утвердила свою власть и

реализовала свой социальный идеал в рамках Советов

и под руководством И.Сталина. Дело в том, что в реальном процессе, посредством которого утверждались

и развивались Советы, с

самого начала содержалась

опасность постепенного угасания в них черт народовластия и признаков самоуправления. Речь идет об

общих ограниченностях представительной демократии,

которые были присущи и

Советам. Когда, используя

представительную демократию, говорят: властвует народ, правит пролетариат и

т.д., то все сведущие люди

прекрасно понимают, что это

не совсем так, хотя бы потому, что ни весь народ, ни

даже весь класс не могут

усесться в правительствен

ное кресло. Поэтому на деле

"от имени" народа или

класса власть вершат их

представители, которые могут при этом действовать

только от имени народа,

осуществляя по сути свои

собственные интересы, а

могут и действительно вершить власть народа, реализуя его интересы, осуществляя его цели. В том и состоят диалектические качества

представительной демократии, что она, делая причастными к власти, к общественному управлению миллионы

людей, выбирающих и посылающих в органы власти

своих представителей, вместе с тем посредством представительных органов маскирует, чья действительная

власть (какого класса или

слоя) на самом деле реализуется в том или ином демократическом государстве.

Длительный опыт функционирования представительной демократии в ряде стран

позволил выработать механизмы контроля, позволяющие классу или общественнополитической силе, пришедшим к политической власти,

осуществлять через представителей свои интересы.

Таким опытом не обладали рабочие трудящиеся

Страны Советов, впервые

пришедшие к власти при

отсутствии в стране демо

185

НОМЕНКЛАТУРА

кратических традиций. Это в

огромной степени способствовало бюрократии, возникавшей номенклатуре постепенно оттеснить рабочий

класс, трудящихся от политической власти. Если Ленин, указывая на существующие здесь сложности,

подчеркивал, что "низкий

культурный уровень делает

то, что Советы, будучи по

своей программе органами

управления через трудящихся, на самом деле являются органами управления

для трудящихся через передовой слой пролетариата,

но не через трудящиеся

массы" (ПСС, т. 38, с.170) и

намечал пути реализации

программной задачи Советов, то И.Сталин повел развитие в сторону узурпации

власти создаваемой им партийно-государственной бюрократией - номенклатурой.

Идя по этому пути, Советы

постепенно превратились в

безвластную демократическую ширму, прикрывавшую

реальное господство в стране номенклатуры.

Что же собой представляет номенклатура? Каково

ее историческое место, ее

социальный идеал и перспективы?

Говоря о номенклатуре

как новом угнетательском и

эксплуататорском классе партийно-государственной бю

рократии, сразу же следует

подчеркнуть, что этим термином обозначаются вовсе

не все государственные чиновники и не все члены правящей монопартии, а только

высший корпоративный слой

администраторов и функционеров, оторвавшихся от

трудящихся, от народа и использующих управленческие

функции, свое господствующее положение в своих корыстных интересах, чем этот

класс и тормозит общественный прогресс, препятствует ему. В основе формирования и развития партийно-государственной бюрократии как нового класса лежит номенклатурный принцип, т.е. назначение и перемещение руководящих кадров по воле "верхов" партийно-государственной иерархии, а чаще всего и прямо по воле "вождя и учителя". Это и есть главный антидемократический стержень

командно-административной

системы управления, ибо

этот принцип обеспечивает

личную зависимость назначаемых кадров от верха

управленческой пирамиды и

полную неподотчетность этих

кадров трудящимся, тем,

кем они управляют. Это, если можно так выразиться, та

самая покрытая позолотой

власти и глазурью привилегий палочка-выручалочка,

186

НОМЕНКЛАТУРА

которую обсиживают все

жаждущие власти и благ,

готовые взамен быть беспрекословными исполнителями, бездумно подчиняющимися верхним эшелонам

власти, молящимися на

"вождя и учителя", от желания и каприза которого зависит не только их благополучие, но также карьера, а то и

сама жизнь.

В историческом процессе для всевластья номенклатуры нет законного места.

Поэтому и ее собственный

социальный идеал наполовину если не украден, то позаимствован: это - "казар-

менный псевдосоциализм"

- общество-монстр, двуликий Янус, клянущийся в своей верность людям труда, но

служащий интересам партийно-государственной бюрократии. Создаваемая номенклатурой экономика "мобилизационная экономика" - антигуманна, ибо ее

цель - не удовлетворение

насущных потребностей населения, а решение внеочередных чрезвычайных задач

правящей номенклатуры,

причем ценой разрушения

самих механизмов общественного прогресса, что шаг

за шагом заводит тоталитарное общество, управляемое номенклатурой в социально-экономический тупик.

Господство номенклатуры обречено: дело в том, что

господство партийно-государственной бюрократии в

любой стране "реального

социализма" содержит в

себе неразрешимое противоречие. Его суть заключается в глубоком разрыве

сущности и формы, слова и

дела. Реализуя свои корыстные интересы (при обещании улучшить жизнь всех

трудящихся), номенклатура

вынуждена постоянно изобретать все новые и новые

приемы, способы, методы

сокрытия своего фактического всевластия и своей

корысти. Именно это неразрешимое противоречие между обещаемым народу и

делаемым для себя, противоречие политического и

фактического господства

бюрократии и порождает постоянные взрывы недовольства на обеих сторонах противоречия: со стороны масс,

где накапливается критическое напряжение, и внутри

номенклатуры, где периодически появляются лидеры

типа Н.Хрущева и М.Горбачева, приближающиеся к

тому, чтобы в борьбе с засильем партийно-государственной бюрократии встать на

сторону народа и в противоречивом союзе с ним повести борьбу за свержение всевластья номенклатуры, за

187

НОМЕНКЛАТУРА

разрушение общества-монстра и возвращение на общечеловеческий путь прогрессирующей цивилизации.

Номенклатура*. Вождь революции Ленин изобрел организацию профессиональных революционеров. Глава

аппарата Сталин изобрел

номенклатуру. Изобретение

Ленина было рычагом, которым он перевернул Россию,

оно, как писал Шульгин, сдано в музей революции. Изобретение Сталина было аппаратом, при помощи которого он стал управлять Россией, и оно оказалось гораздо более живучим.

Латинское слово "номенклатура" обозначает бук-

вально перечень имен или

наименований. Этимологический смысл термина в общем соответствует его содержанию в странах реального социализма.

Первоначально этим термином обозначали распределение функций между

различными руководящими

органами. Но постепенно

этот смысл утрачивался и

вытеснялся другим. Поскольку при распределении

* Данная статья - извлечение из

кн. Восленский М. Номенклатура.

М., 1991, с. 82, 83, 91, 110, 111114.

функций были расписаны

между руководящими органами и те высокопоставленные должности, на которые

эти органы должны были

производить назначения,

именно этот кадровый аспект, оказавшийся исключительно важным, и вместил в

себя все содержание термина "номенклатура".

Номенклатура - это: 1)

перечень руководящих должностей, замещение которых производит не начальник данного ведомства, а

вышестоящий орган, 2) перечень лиц, которые такие

должности замещают или же

находятся в резерве для их

замещения. <...>

В 1937 г. - через 20 лет

после Октябрьской революции - ленинская гвардия

профессиональных революционеров была весьма немолода. Но до естественного ухода ей оставалось еще

примерно полтора десятка

лет, если не больше. Этихто лет жизни ей и не хотели

давать обосновавшиеся в

разных звеньях номенклатуры карьеристы, метившие на

занятые постаревшими революционерами высшие посты. Помните пророчество

Шульгина: "Их, конечно, скоро ликвидируют", как только

под ними "образуется дружина, прошедшая суровую

188

НОМЕНКЛАТУРА

школу. Эта должна уметь

властвовать..."?

Номенклатурная дружина образовалась, прошла

суровую школу и научилась

властвовать. Осталось ликвидировать "двурушников"

- ленинскую гвардию. <...>

Опыт истории показывает, что господство каждого

класса всегда было властью

незначительного меньшинства над огромным большинством. Обеспечение устойчивости такой системы

требует многочисленных тщательно продуманных мер.

Тут - прямое насилие над

недовольными и угроза его

применения в отношении

потенциальных противников,

экономическое давление и

поощрение, идеологическое

одурманивание и не в последнюю очередь - маскировка подлинных отношений

в обществе.

Так было всегда. Власть

класса феодалов маскировалась как освященная Богом

власть короля и тех, кому он

ее делегировал. Господствующий класс стремился скрыть

факт своего господства.

"Новый класс" идет в

своей маскировке еще дальше: он скрывает самое свое

существование. В области

теории выдвигается с этой

целью сталинская схема

структуры советского общества; в области практики

класс "управляющих" употребляет все свое искусство

мимикрии, чтобы представить себя частью нормального - хотя при реальном социализме всегда патологически раздутого - государственного аппарата, армии

обычных служащих, которые

есть во всех странах мира.

Номенклатура и есть

пресловутый "один из отрядов интеллигенции", "профессионально занимающийся

управлением" и поставленный "в несколько особое

положение по отношению к

тем, кто занят исполнительским трудом". Ей принадлежит "особое место в общественной организации труда

при социализме". Зачисленные в номенклатуру и есть

"лица, которые от имени

общества... выполняют организаторские функции в

производстве и во всех других сферах жизни общества". Номенклатура - та организованная Сталиным и

его аппаратом "дружина",

которая научилась властвовать, а в годы ежовщины

перегрызла горло ленинской

гвардии. Номенклатура и

есть господствующий класс

советского общества. "Управляющие" - это номенклатура.

Она знает это и окружает

себя завесой секретности.

Все данные о номенклатурных должностях хранятся в

189

НОМЕНКЛАТУРА

строгой тайне. Списки номенклатуры считаются совершенно секретными документами. Только крайне ограниченному кругу лиц рассылаются отпечатанные типографским способом в виде

книжки с заменяющимися листами "Списки руководящих

работников", хотя, казалось

бы, что в них секретного?

...Номенклатура возникла как историческое продолжение организации профессиональных революционеров, сделавшихся после

победы революции профессиональными правителями

страны. Номенклатура - это

"управляющие". Функция управления - стержень номенклатуры. С точки зрения

исторического материализма, речь идет об управлении

общественным производством. Во всех формациях господствующий класс осуществляет такую функцию. Но было бы неверно игнорировать

существенную разницу в

этом отношении между классом номенклатуры и классом

буржуазии - управляющим

общественным производством при капитализме.

Буржуазия руководит в

первую очередь именно экономикой, непосредственно

материальным производством, а уже на этой основе

играет роль и в политике.

Так пролег исторический путь

буржуазии от ремесла и торговли, от бесправия третьего

сословия к власти.

Иначе проходит исторический путь номенклатуры.

Он ведет от захвата государственной власти к господству и в сфере производства. Номенклатура осуществляет, в первую очередь,

именно политическое руководство обществом, а руководство материальным производством является для

нее уже второй задачей. Политическою управление- наиболее существенная функция

номенклатуры.

В своей совокупности

номенклатура обеспечивает

всю полноту власти в обществе. Все действительно подлежащие выполнению решения в стране реального социализма принимаются номенклатурой. Эта особенность делает необходимым

четкое разделение политико-управленческого труда в

номенклатуре.<...>

Четкое осознание номенклатурой принципа разделения в ее рамках политико-управленческого труда

нашло отражение и в номенклатурном жаргоне. На

этом косноязычном, но всегда точно выражающем понятия волапюке принято говорить, что вышестоящие в

номенклатуре не должны

"подменять" нижестоящих.

190

НОМЕНКЛАТУРА

Каждый номенклатурщик

имеет свой отведенный ему

участок властвования. Здесь

заметно сходство режима

номенклатуры с феодальным строем. Вся номенклатура является своеобразной

системой ленов, предоставляемых соответствующим

партийным комитетом сюзереном его вассалам членам номенклатуры этого

комитета. Известно, что на

заре средневековья эти лены состояли не обязательно

из земельных наделов, но,

например, и из права собирать дань с населения определенных территорий. Не

кто иной, как Маркс, писал о

"вассалитете без ленов или

ленах, состоящих из дани".

Номенклатурный "лен" состоит из власти.

Даже термин, применяемый в партжаргоне к номенклатуре, соответствует

средневековому русскому

термину, применявшемуся

по отношению к вассалам:

"посадить". О князе говорили в феодальной Руси, что

сам он "сел на княжение",

своих же ленников "посадил" в различные города и

области; отсюда и термин

"посадник" /княжеский уполномоченный/. В сегодняшней советской номенклатуре

вы тоже то и дело слышите,

что товарища такого-то

"посадили на министерство", "посадили на область",

"посадили на кадры".

Главное в номенклатуре

- власть. Не собственность, а власть. Буржуазия

- класс имущий, а потому

господствующий. Номенклатура - класс господствующий, а потому имущий. Капиталистические магнаты ни

с кем не поделятся своими

богатствами, но повседневное осуществление власти

они охотно уступают профессиональным политикам.

Номенклатурные чины сами профессиональные

политики и, даже когда это

тактически нужно, боятся

отдать крупицу власти своим

же подставным лицам. Заведующий сектором ЦК спокойно относится к тому, что

академик или видный писатель имеет больше денег и

имущества, чем он сам, но

никогда не позволит, чтобы

тот ослушался его приказа.

191

ОБЩЕСТВО

ОБЩЕСТВО - это основанная на взаимном удовлетворении интересов взаимосвязь и взаимозависимость

определенной массы людей,

совместно ведущих свое

хозяйство, практикующих

принятый ими образ жизни;

это - совокупность исторически сложившихся форм

совместной деятельности

людей; исторически конфетный тип социальноэкономической системы.

Людей объединяют в

общество не идеи, а прежде

всего материальные интересы, обусловленные их биологической и социальной

природой, разделением труда и развивающейся на этой

основе взаимной зависимостью. Теории "договорного"

происхождения общества

несостоятельны: человек изначально существо общественное, социальное. Как бы

высоко себя не ставил тот

или другой индивид, его рождение, существование и

развитие как человека невозможно вне общества.

Молодой Маркс, перелагая

на свой лад взгляды Гегеля

о гражданском обществе,

писал, что "эгоистический

индивидуум гражданского

общества в своем нечувст

венном представлении и

безжизненной абстракции

воображает себя атомом,

т.е. не стоящим в отношении

к чему бы то ни было, самодовлеющим, лишенным потребностей, абсолютно полным, блаженным существом.

Нечестивой чувственной

действительности и дела

нет до его воображения. Каждое из его чувств заставляет его верить в существование мира и других индивидуумов вне его, и даже его

грешный желудок ежедневно

напоминает ему о том, что

мир вне его не пуст, а, напротив, есть то, что, собственно, его наполняет. Каждое деятельное проявление

его существа, каждое его

свойство, каждое его жизненное стремление становится потребностью, нуждой, которая делает его себялюбие любовью к другим

вещам и другим людям, находящимся вне его. А так как

потребность одного индивидуума не имеет для другого

эгоистического индивидуума,

обладающего средствами

для удовлетворения этой

потребности никакого, само

собой разумеющегося смысла, т.е. не находится ни в

какой непосредственной свя

192

ОБЩЕСТВО

зи с удовлетворением потребности, то каждый индивидуум должен создать эту

связь, становясь в свою

очередь сводником между

чужой потребностью и предметами этой потребности.

Таким образом, естественная необходимость, свойства человеческого существа, в каком бы отчужденном виде они ни выступали,

интерес, - вот что сцепляет друг с другом членов гражданского общества".(Соч.,

т.2, с.134).

Человек, будучи и биологическим и социальным существом, вопреки существующим упрощенцам, не

может быть сведен к "совокупности общественных отношений, поэтому и в его

индивидуальном развитии и

прогрессе всего общества

всегда проявляют себя и

биологическая, и социальная

природа человека. Но здесь

важно иметь в виду следующее: человек - единственное живое существо, удовлетворение потребностей

которого ведет к возникновению новых потребностей,

требующих своего удовлетворения. В этом постоянном

расширении человеческих

потребностей - первопричина общественного прогресса, двигатель поступательного развития общества.

Труд создал человека и

человеческое общество, ибо,

опосредовав обмен веществ

между человеком и природой (а без такого обмена

невозможно само существование человека (общества)

так же, как и существование

любого живого существа),

труд, производство выделили человека из природы и

составили материальную

основу качественно новой,

уже общественно-человеческой, а не просто коллективно-животной жижи. На фундаменте связи с трудовой

деятельностью возникли язык,

речь, сознание, не только закрепившие, но и усилившие

общественную, социальную

природу и самого человека, и

образа жизни человеческих

общностей.

Если первоначально природа была для становящегося человека и кладовой

средств труда, и главным

источником средств существования, а изменения в природной, географической среде оказывали решающее

воздействие на изменение

обмена веществ и самого

человека, то с возникновением труда, производства

качественно изменяется зависимость человека от окружающих условий жизни:

уже не одна природа, а наряду с ней и все в большей

193

ОБЩЕСТВО

мере труд, производство,

опосредствующие обмен веществ с природой, оказывают все возрастающее воздействие на естественную и

общественную эволюцию человека, на прогресс человеческого общества.

Абсолютизация этого

бесспорного факта привела

коммунистов к выводу, будто

единственным и постоянным

критерием общественного

прогресса является развитие и умножение материальных средств труда, а его

показатель - смена общественно-экономических формаций (первобытно-общинный строй, рабовладение,

феодализм, капитализм и

коммунизм) - и есть главный, если не единственный

показатель общественного

прогресса. Такой подход

крайне упрощает проблему

прогресса общества, ступеней

его развития. А при догматизации его, что и имело место

в жизни, делает просто невозможным понимание истории в самом деле, ведь при

таком подходе оказывалось,

что коммунисты завершают и

"закрывают" историю: коммунизм - вершина и конец развития, знающего качественные перемены.

Главная методологическая ошибка здесь заключалась в том, что в качестве

постоянного критерия обще

ственного прогресса использовались средства прогресса, которые могли оказаться

и оказались на самом деле

не только разными на разных

этапах человеческой истории

(что еще полбеды), но и совершенно несопоставимыми,

несравнимыми между собой,

а это уже исключало саму

возможность использования

подобного критерия.

Представляется правильным другой подход: в качестве постоянного критерия

прогресса человеческого общества следовало брать не

средства, а результаты

развития, причем сравнимые, сопоставимые при всей

неодинаковости средств, применявшихся для достижения

подобных результатов.

Сейчас можно утверждать, что общественный

прогресс или восходящее

развитие общества, имея

своей материальной основой все более полное удовлетворение возрастающих

человеческих потребностей

(это в рамках разных полос

истории достигается качественно разными средствами

выступающими в качестве

главного источника общественных богатств: природа,

непосредственный труд, разум), всегда имеет своим

результатом, с одной стороны "очеловечивание чело

194

ОБЩЕСТВО

века", т.е. развитие естественных и общественных сил

рода "человек", самореализацию его человеческих потенций, а с другой стороны,

возрастание господства общественного человека над

естественными и общественными условиями своего

существования, над самим

собой. Как то, так и другое ключевой критерий общественного прогресса, высоты,

на которую поднялось общество, свидетельство достигнутой человечеством степени свободы в рамках естественной и исторической необходимости.

Такой подход должен позволить исключить односторонность, когда прогресс

общества измерялся одним

уровнем развития производительных сил, материального производства и при

этом не принимались во

внимание социальные условия развития общества,

жизни человека. Исключается и другая односторонность, когда прогресс общества, превосходство одного

общественного устройства

над другим измерялись

только качеством общественных отношений при полном игнорировании того, какой уровень благосостояния,

какое качество жизни предлагает данный строй для

своих граждан.

Общество*. Это - в рамках

любого общественного строя

сфера деятельности всей

совокупности различных организаций, исследования

которых производятся социологами, значительно шире деятельности "правительства" в узком смысле

этого слова. Необходимо

ясно представить себе, что

даже в условиях либеральной политической системы

такие органы, как печать,

экономические учреждения,

молодежные организации,

профессиональные объединения, религиозные организации и всякие другие общественные институты также

являются частью политической системы.

В центре внимания автора - два противоположных

типа политического устройства - тоталитарное и "открытое" общества. Тоталитарная политическая система к

которой автор относит и

бывший СССР, "если рассматривать ее как огромный,

сложный бюрократический

организм, схожа по своей

структуре и функциям с гигантскими корпорациями.

* Данная статья - извлечение из

переложения статьи А.Мейера

"Советская политическая система.

Интерпретация". Maeyer A.G. The

Soviet Political System. An Interpretation. Randan House N.Y. 1965.

195

ОБЩЕСТВО

армиями, аппаратом государственного управления и

прочими институтами Запада. Подобно всем гигантским

организациям, где бы они ни

были, тоталитарное общество стремится рационально

организовать всю человеческую жизнь, начиная от профессиональной деятельности до регулирования потребления и организации

досуга. Подобно перечисленным выше бюрократическим системам тоталитарное

общество имеет предельно

авторитарную политическую

структуру, в которой правящая элита не подчиняется

какому-либо контролю со

стороны рядовых членов

организации, хотя большинство гигантских бюрократий

современного мира и утверждает, что их рядовые чле-

ны участвуют в общественной жизни организации. В

таких системах отдельные

люди оказываются в положении, когда невидимые и

не поддающиеся контролю

власти непрестанно проводят в обществе какие-то изменения, нежелательные

членам этого общества. Все

люди вынуждены жить в мире, который был создан не

ими и который кто-то постоянно пытается изменить.

Термин "открытое общество" используется сейчас

очень широко, но смысл ему

придают неправильный или

неточный. Все же мы можем

указать на некоторые основные особенности, которые

имеют в виду те, кто употребляет этот термин. Например, следует назвать

отсутствие в таком обществе

единообразия и наличие

противоречий. Говоря об

"открытом обществе", все

считают, что для него характерны плюралистическая

структура и противоречивые

интересы отдельных индивидуумов и групп, составляющих его. Поэтому в

"открытом обществе" должно постоянно происходить

столкновение интересов,

несмотря на то, что в хорошо функционирующем обществе имеются соответствующие способы для улаживания конфликтов, достижения компромиссов и сохранения общности. Поскольку,

однако, отсутствие единообразия и наличие конфликтов,

несомненно, можно обнаружить в любом обществе, тот,

кто говорит об "открытых

обществах", вынужден добавить, что плюрализм должен быть свободным и спонтанным, что борьба за личные и групповые интересы

не должна быть ограничена

никакими рамками и что не

должно быть никакой деспотической власти, берущей на

себя разрешение конфлик

196

ОБЩЕСТВО

тов, навязывающей свои

решения соперничающим

группам. Кто употребляет

термин "открытое общество", тот, несомненно, согласится, что исход столкновения интересов в конечном

счете зависит от относительной мощи различных

групп (эта мощь может зависеть от богатства группы, ее

численности, престижа, легкости доступа к лицам, определяющим политику, от ее

экономической роли в обществе и других факторов), однако понятие "открытое общество" предполагает, что,

как правило, различные интересы имеют тенденцию

уравновешиваться, в результате чего "открытое общество" находится в состоянии постоянно изменяющегося равновесия. Поэтому конфликты обычно

разрешаются путем компромисса. И наконец, с постулатом о динамическом равновесии тесно связано представление о свободе как

важнейшем условии существования "открытого общества". При ближайшем рассмотрении свобода в этом

понимании оказывается не

чем иным, как отсутствием

обязательной для всех системы ценностей (пожалуй,

за исключением единодушного решения о соблюдении

именно этого последнего

условия). "Открытое общество" предполагает отрицание каких-либо моральных

абсолютов. Это - релятивистское, индивидуалистское и,

пожалуй, в некотором смысле, аморальное общество.

Но этот моральный релятивизм, опять-таки, можно охарактеризовать в положительном смысле как приверженность свободе, индивидуализму и антиавторитарности,

а следовательно, как выражение в высшей степени

гуманистических моральных

принципов, о которых граждане не забывают, ибо всегда обращаются к этим высоким идеям, когда утверждают свою свободу и защищают ее от посягательств

деспотической власти.

Здесь не место пускаться в рассуждения, соответствует ли нарисованная картина "открытого общества"

какой-либо политической системе, действительно существовавшей в прошлом или

существующей в настоящее

время. Однако мы можем с

полным основанием утверждать, что централизованный контроль, единообразная система организации и

обязательная для всех система ценностей и приоритетов господствуют в тоталитарном обществе и отличают его от индустриальных

обществ Запада. Правда, в

197

ОБЩЕСТВО

широких рамках тоталитарной политической системы

есть и некоторая свобода, и

эластичность, и разнообразность, как во всякой гигантской бюрократической системе. Однако вся система в

целом объединена под единым началом, деятельность

ее координируется одним

комплексом целей, обязательных для всех, направляется и координируется

одной центральной иерархией.

Бюрократические черты

в этой системе проявляются

неизмеримо сильнее, чем

элементы свободы. Бюрократия в том виде, в каком

она известна нам в западных обществах, в тоталитарной системе, претерпевает существенные изменения: она становится фактически всемогущей. На Западе бюрократия обычно существует в рамках более

широкого общества, которое

как-то ограничивает ее эффективное функционирование. В тоталитарной же системе она пронизывает все

общество и в результате

этого не поддается никакому

контролю. Ни одна из западных корпораций, никакая

организация, армия или бюрократическая система не

обладает такой властью бук

вально над всеми сторонами

человеческой жизни, какой

обладает тоталитарный режим.

...Хотя я глубоко ценю

многие блага западного конституционализма, я все-таки

остерегаюсь показывать самодовольство, ибо слишком

много еще зла вокруг нас. Я

стремлюсь привлечь внимание читателя ко многим проявлениям этого зла, не

"реабилитируя" советскую

систему, а указывая на

бревно в нашем собственном глазу. Полезно также

напомнить, что исследователи в других странах мира

вполне могут построить

иную схему классификаций и

оценок, в которой СССР и

США окажутся на одном

конце, а другие политические системы - на другом.

В то же время я оставляю за

собой право утверждать, что

фактически существующие

политические системы часто

становятся всего лишь карикатурами на утопию, во имя

которой они были созданы, и

что советский социализм

дискредитирует идею социализма не меньше, чем

действительность Запада

дискредитирует идеи свободного предпринимательства и конституционной демократии.

198

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ - революция, происшедшая 25 октября (7 ноября) 1917 г. в России, утвердившая Советскую власть с

целью перехода страны от

капитализма к социализму.

Существует несколько

версий о характере Октябрьской революции: одна

из них - сталинская версия

Октября как классической

социалистической революции; другая - версия вульгарной политологии, опирающаяся на ту же сталинскую версию, но изображающая Ленина и большевиков

авантюристами и демагогами, пытавшимися ради личных амбиций навязать народу отсталой России социалистический выбор, что ввергли

население в неисчислимые

бедствия и катастрофу. Обе

версии фальсифицируют историю. Чтобы показать это,

обратимся к их общей основе.

Исходная сталинская ложь

здесь такова. Вернувшись в

Россию после победы февральско-мартовской буржуазной революции 1917 г.,

Ленин сходу отбросил догму

меньшевиков о социальноэкономической незрелости

России для социалистической революции и "введения

социализма", на апрельских

партийных конференциях

нацелил большевистскую

партию на немедленный переход от буржуазной к социалистической революции.

Развернув агитационную работу в массах, большевики

собрали необходимые силы,

совершили Октябрьский переворот как классическую

социалистическую революцию, свергнувшую буржуазное Временное правительство, утвердившую диктатуру

пролетариата в форме Советов, чем была открыта

прямая дорога для строительства социализма в послеоктябрьской России. Если принять эту сталинскую

фальсификацию Октября за

правду (именно это и делает

вульгарная политология), возникает целый ряд недоуменных вопросов. Главные из

них таковы.

Первый вопрос. Если

Ленин считал, что в России

назрела социалистическая

революция, то почему он,

выступая за новый этап революционной борьбы и утверждение более радикальной власти, день за днем

настойчиво подчеркивал, что

Россия - крестьянская

страна, "одна из самых отсталых европейских стран.

Непосредственно в ней не

может победить тотчас социализм" (ПСС. т.31. с.91).

Почему уже после апрельских конференций Ленин

199

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

заявлял, что он не стоит за

немедленное перерастание

идущей буржуазной революции в социалистическую?

Почему на подобное обвинение Л.Каменева он отвечал так: "Это не верно. Я не

только не "рассчитываю" на

немедленное перерождение

нашей революции в социалистическую, а прямо предостерегаю против этого,

прямо заявляю в тезисе №

8: "...Не "введение" социализма как наша непосредственная задача", "а переход

тотчас лишь (!) к контролю

со стороны С.Р.Д. за общественным производством и

распределением продуктов"

(ПСС, т.31, с.142, 116)?

Второй вопрос. Если

Ленин и большевики намеревались совершить в Октябре социалистический переворот, то почему они

предлагали утвердить не

диктатуру пролетариата как

власть социалистической

революции, а диктатуру пролетариата и беднейшего

крестьянства как вариант

власти, способной сделать

то, что в условиях двоевластия не сделала "демократическая диктатура пролета-

риата и крестьянства", возникшая как орудие не социалистической, а радикальной демократической

революции?

Третий вопрос. Почему,

когда уже совершился Октябрьский переворот, Ленин,

выступая на Втором Всероссийском съезде Советов,

сказал: "Рабочая и крестьянская (а не социалистическая

- А.Б.) революция, о необходимости которой все время

говорили большевики, совершилась" (ПСС, т.35, с.2)?

Четвертый вопрос. Если Октябрьский переворот

- это социалистическая революция, то почему даже

после победы вооруженного

восстания Ленин утверждал:

"Нам говорят, что мы хотим

"ввести" социализм, - это

абсурд. Мы не хотим делать

крестьянский социализм"

(Троцкий Л. Сталинская школа фальсификации. М.,

1990, с. 119)?

Ответ на все вопросы

может быть только один:

вопреки лжи сталинского

времени и фальсификациям

современной вульгарной политологии, Октябрьская революция ни по замыслу и

предпосылкам, ни по природе установленной власти, ни

по характеру развития не

являлась, как утверждалось,

"классической социалистической революцией". Она

представляла собой сложное, противоречивое переплетение разнородных процессов, и прежде всего это

200

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

было соединение радикального завершения демократической революции с вызванной войной вспышкой

социальной революции рабочего класса. Ни до Октября, ни во время Октября, ни

после него Ленин не считал,

как утверждают фальсификаторы, что Россия, ее экономика созрела для перехода к социализму. Ни Ленин,

ни большевики совсем не

возбуждали у трудящихся

ненависти к угнетателям, не

занимались "сознательной

эксплуатацией этого вечного

качества", как заявляют

клеветники, ибо социальноклассовой ненависти и без

них было более чем достаточно. Правда состояла в

том, что большевики своими

призывами стремились ввести колоссальной силы всенародный бунт в русло организованных революционных

действий. И в основном это

им удалось, что отмечал

еще Н.Бердяев. Но в ряде

случаев они оказывались в

плену у пугачевщины и общей классовой оголтелости.

Если Ленин, зовя ко второму этапу революции, нигде не называет его социалистической революцией, то

зачем он был необходим?

Это делалось ради трех основных целей и Октябрь

подтвердил это.

Во-первых, новый этап

революции с более радикальной властью был необходим для завершения буржуазно-демократической революции, для осуществления ее основных задач, которые не хотела решать

буржуазия и ее Временное

правительство (даже при

двоевластии). Именно поэтому Ленин, подводя массы

к Октябрю, вовсе не выдвигал лозунга диктатуры пролетариата как истинного лозунга социальной революции

рабочего класса. Он выдвинул лозунг не социалистической диктатуры пролетариата, а демократической диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства как орудия

не социалистической, а наиболее радикальной демократической революции.

Как известно, до февральско-мартовскои революции 1917 г. Ленин рассчитывал на то, что демократическая диктатура пролетариата и крестьянства будет

именно той властью, которая из-за нереволюционности российской буржуазии

осуществит задачи буржуазно-демократической революции в России. Но жизнь

оказалась хитрее: утвердилось двоевластие, мало того, Советы как органы демократической диктатуры пролетариата и крестьянства

201

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

пошли за Временным правительством как властью буржуазии. В результате страна

не получила от революции

ни земли, ни воли! Поэтомуто Ленин и звал к новому,

второму, этапу революции,

ибо, как он пишет, теперь

рассчитывать на реализацию "старой формулы"

большевиков, на утверждение демократической дик-

татуры пролетариата и крестьянства нельзя, ибо было

неизвестно, "может ли теперь быть еще в России

особая "революционно-демократическая диктатура

пролетариата и крестьянства, оторванная от буржуазного правительства" (ПСС,

т.31, с.140).

Л.Троцкий тоже писал о

"самостоятельной борьбе за

завоевание власти, хотя бы

только во имя демократических задач" (Троцкий Л.

Сталин. т.1, с.265). Характеризуя тогдашнюю ленинскую

позицию он утверждал, что

из нее вытекало "Довершить демократическую революцию возможно лишь

при господстве рабочего

клacca" (там же, с.267). Такова первая причина, вынуждавшая Ленина звать массы к новому этапу революции, к Октябрю, к Октябрьскому перевороту.

Во-вторых, никакой прогресс в тогдашней России не

был возможен, пока она участвовала в империалистической войне, изматывавшей

страну, ведшей ее к катастрофе. Но выход страны из

этой войны, разрыв империалистических связей России, безусловно, не укладывался в рамки обычной буржуазной революции, такая

задача была не под силу

любому, в том числе самому

демократическому буржуазному правительству. "Российская революция, - писал тогда Ленин, - свергнув

царизм, должна была неизменно идти дальше, не ограничиваясь торжеством

буржуазной революции, ибо

война и созданные ею неслыханные бедствия изнуренных народов создали

почву для вспышки социальной революции. И поэтому

нет ничего смехотворнее,

когда говорят, что дальнейшее развитие революции,

дальнейшее возмущение

масс вызвано какой-то отдельной партией, отдельной

личностью или, как иногда

кричат, волей "диктатора".

Пожар революции воспламеняется исключительно благодаря неимоверным страданиям России и всеми условиями созданными войной, которая круто и решительно поставила вопрос

перед трудовым народом:

либо смелый, отчаянный и

202

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

бесстрашный шаг, либо погибай-умирай голодной смертью" (ПСС, т.35. с.239).

В-третьих, Октябрьская

революция была необходима для того, чтобы, вырвав

Россию из империалистической бойни и завершив задачи буржуазной революции,

создать благоприятные условия для постепенных, опосредованных шагов к социализму.

Если проследить исто-

рию 1917 г., начиная с февраля, то мы обнаружим, как

Ленин настойчиво повторял,

что Россия не готова для

"введения" социализма. В

то же время он подчеркивал,

что жизнь заставляет Россию, как и другие страны,

осуществлять меры, представляющие собой не непосредственный переход к социализму, а подход к нему,

опосредованные "шаги к

социализму".

Легкая победа Октябрьского переворота, всколыхнувшая "наинижайшие низы" общества, породила в

массах веру в близость социализма и эйфорические

настроения в среде революционеров. Выражая эти настроения масс, многопартийный II Всероссийский

съезд Советов декларирует

социалистический выбор

дальнейшего развития страны. Уже 4 (17) ноября 1917 г.

Ленин говорил: "Теперь мы

свергли иго буржуазии. Социальную революцию придумали не мы - ее провозгласили члены съезда Советов, никто не протестовал,

все приняли декрет, в котором она была провозглашена" [ПСС, т.35, с.54]. Насколько была сильна у народа вера в близость социализма, говорит то, что даже

в Учредительном собрании,

собравшемся в марте 1918

г. партиям "социалистической ориентации" (социалистам-революционерам и

социал-демократам) принадлежало более 85% мест.

Оценивая этот факт, председатель собрания эсер

В.Чернов сказал: "Страна

высказалась, состав Учредительного собрания - живое свидетельство мощной

тяги народов России к социализму" (Аргументы и

факты, 1990, № 35, с.5). Последующие события - гражданская война, "военный

коммунизм" и смерть Ленина - позволили Сталину и

его окружению извратить

факты, навязать обществу и

миру сталинскую версию

Октября.

Но, чтобы ни делали

фальсификаторы, им не

скрыть того, что в Октябре

1917 г. была начата героическая, всемирно-историческая попытка самой обездо

203

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

ленной, но политически активной части населения вырваться из нищеты, гнета,

эксплуатации. Революционные перемены не случайно

начались там, где капитализм с его достатком еще не

стал терпимым строем. Эта

попытка возникла не на пустом месте и вовсе не была

авантюрой: в тех конкретных

условиях она имела реальный шанс, хотя реализовать

его было чрезвычайно трудно. Более того, эта попытка

с самого начала была пронизана противоречием между инициировавшей ее передовой западноевропейской теорией и восточноевропейской и азиатской отсталостью, между марксизмом - духовным продуктом

Европы и устоями азиатского способа производства,

подвергаемого революционной переделке. Поэтому ей

органически присуще соединение героизма коммунаров,

"штурмовавших небо", с

трагизмом масс, "осчастливливаемых" своими вождями.

Эта всемирно-историческая попытка героического

штурма недосягаемых вершин, обернувшаяся миллионами жертв и страшной трагедией народов, вовсе не

бессмысленна для истории:

мир в XX в. изменялся и изменился прежде всего под

непосредственным воздей

ствием этого героического

штурма и трагического эксперимента, а сегодняшние

достижения и проблемы мира нельзя понять, не обращаясь к этому историческому катаклизму, кровь и жертвы которого проложили всему человечеству дорогу к

иным, более светлым горизонтам. Чем на более высокую ступень поднимается

человечество, тем более

жалкой становится клевета

на революционеров XX в.

Все яснее и очевиднее: никто не сможет по-настоящему понять историю нашего столетия, если не уяснит себе весь героизм миллионов эксплуатируемых

тружеников, поверивших в

то, что они - не "выдрессированная рабочая сила",

а тоже люди, способные

своими действиями обеспечить "освобождение труда".

Первая всемирноисторическая попытка добиться этого не удалась, но

именно из-за нее ход истории изменился, устранив

прежнюю остроту противоборства, а вместе с ним и

ясные тогда пути и способы

его неудавшегося разрешения. Но жизнь продолжается, труд еще не освобожден,

а отчуждение человека труда от собственности и власти не может быть вечным.

204

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Октябрьская революция*.

Русские добились в октябре

1917 г. того, чего не добились ни революционеры

1789 г., 1830 г., 1848 г., ни

коммунары 1871 г.: одновременного свержения старого

режима, уничтожения социального и экономического

неравенства и установления

народного правительства.

Поэтому легко представить

себе, что основные творцы

такого завершения могли

выглядеть как строители

"Города Солнца", утопии

столь же древней, как и история человечества.

Уничтожив частную собственность на средства производства, изменив условия

вступления в брак и обещая

всем материальное благополучие, основанное на новой организации труда, эти

деятели осветили Восток

"лучом надежды". Они утверждали, что достигли успеха

благодаря новой науке, марксизму, последовательными

воплотителями которого были Ленин и большевики.

Но уже с 1917 г. многие

отрицали мысль о том, что

эта революция была исторической необходимостью,

что она завершала собой

* Данная статья была опубликована в кн.: 50/50. Опыт словаря нового мышления с.425-429. Автор Марк Ферро (Франция).

Историю. Многие также отрицали, что октябрьское

пробуждение было выражением воли русского народа.

Они считали, что успех революции можно было бы

объяснить только ловкостью

руководителей - большевиков, почти военной дисциплиной их партии, некомпетентностью или слабостью

их противников. Эта точка

зрения, приравнивающая

Октябрь к государственному

перевороту, к военному путчу, берет начало в резких

замечаниях Мартова, обращенных к Ленину (осень

1917 г.), в работах Каутского

и Розы Люксембург. Позднее

ее подхватили англосаксы, в

частности Шапиро, а теперь

и некоторые диссиденты.

Напротив, советские историки, старающиеся доказать законность власти большевиков и выступающие

таким образом, в роли слуг

государства, доказывают,

что развитие капитализма в

России неизбежно вело к

революционным противоречиям и привело, благодаря

деятельности партии большевиков - авангарда пролетариата, к победе этого

последнего. Заранее предвиденная логически предсказуемая Октябрьская революция была, по их мнению, исторической необходимостью, и они доказыва

205

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

ют, что Ленин был прав, выступая одновременно против

анализа меньшевиков и

анализа Зиновьева, Каменева, Троцкого и других противников вооруженного восстания. При этом они добавляют, что воина сыграла большую роль, чем оплошности

Николая I или Керенского, и

что мирное развитие страны

является мифом, потому что

и оно несло в себе революционные противоречия.

По правде говоря, ни

теория заговоров в феврале

или переворота в октябре,

ни позиция исторической

закономерности не дают

полного представления о

революционном феномене,

более того, это даже затрудняет его понимание.

Прежде всего, граница

между Февралем и Октябрем была не так очевидна,

как того хочет большевистская легенда.

Во многих областях ряд

перемен, приписываемых власти большевиков, произошел

до Октябрьского восстания;

так, в деревне крестьяне

еще до лета 1917 г. захватили часть земли и сельскохозяйственного инвентаря. На

заводах также заводские

комитеты (фабкомы) организовали контроль за производством и даже самоуправление более, чем на

500 мелких и средних пред

приятиях; после Октября при

поддержке большевистских

профсоюзов возник рабочий

контроль - новообразование, заменявшее собой

прежнюю практику рабочих.

Далее, в некоторых университетах, например, в

Одессе, с 8 октября 1917 г.

профессора и студенты полностью перестроили традиционную систему образования; в театрах и кинематографе актеры и авторы освободились от зависимости

администрации (хотя это

продолжалось недолго).

В целом можно даже

сказать, что для общества

настоящей переменой был

Февраль; Октябрь означал

радикализацию и окончательный разрыв со старой

элитой.

Фактически свершение

Октябрьской революции было результатом двустороннего движения: сверху с октября 1917 г. это были действия Ленина и наиболее

авторитетных из его соратников - Свердлова и Троцкого и снизу, учитывая, что

еще до Октября возникла

целая сеть народных комитетов, которая постепенно

заняла государственный аппарат. Следовательно, Октябрьскую революцию можно охарактеризовать как

противоборство между правительством (Керенского),

206

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

не имевшим больше власти

над государством, которое

развивалось после падения

царя, и государством (та самая сеть комитетов, Советов, профсоюзов и т.д.), у

которого не было головы, но

которое постепенно попадало под контроль большевиков, иногда демократическим (например, Советы депутатов), иногда бюрократическим (например, совет местных комитетов или ПВРК),

а иногда и авторитарным

путем.

Еще до Октября образовалась народная бюрократия (аппаратчики), которая

захватила контроль над огромным количеством мелких

комитетов: районные комитеты, комитеты по снабжению и т.д. Члены этих новых

центров власти обладали

новыми функциями в обществе, а также и новыми источниками доходов (взносы,

небольшие зарплаты, выплачиваемые управляющим

и т.д.). Таким образом, они

теряли связь с классом, из

которого вышли (бывшие

рабочие, солдаты и унтерофицеры), и их будущее зависело от победы большевиков над контрреволюционерами или оппозиционерами. Эти первые аппаратчики,

выходцы из народа, часто из

крестьянства, становились

большевиками, чтобы со

хранить полученное благодаря революции новое социальное положение и свое

место в новом обществе.

Постепенно эта народная бюрократия поднималась по ступенькам лестницы госаппарата; она достигла высот власти в 30-е гг.,

сняв с ответственных постов

специалистов в таких разных областях, как армия,

образование, промышленность, медицина и т.д., и все

это благодаря уникальной в

истории политике выдвижения масс. Власть сумела

привлечь к участию в этой

политике и нерусских, даже

если для достижения цели и

было использовано насилие

(к инородцам, как и по отношению ко всем остальным).

Плебеизация власти объясняет в равной мере как

коммунистическую идеологию и политику, так и тот консенсус, который позволил

режиму укрепиться, несмотря

на все допущенные перегибы. Он смог, таким образом,

выиграть гражданскую войну.

Способы образования

этого консенсуса очень сложны, что породило по крайней мере несколько противоречивых легенд.

Одна из них существует

еще со времен Троцкого,

утверждая, что подрыв демократии Советов, бюрокра

207

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

тизация системы происходили только при Сталине, на

самом же деле внутренняя

демократия партии большевиков существовала только с

Февраля по Октябрь, а вне

партии Ленин и Бухарин

осуждали представительную

демократию (статьи Бухарина в "Спартаке" в июне 1917

г. и позднее). Более того,

Ленин и Троцкий допускали

перегибы народной власти и

насилие, узаконивая их. Народная власть Советов, второй очаг революции наряду

о большевистскими руководителями и присоединившимся к ним, состояла из

солдат и недавно прибывших из деревни молодых

рабочих, которые не допускали даже принципа плюрализма и боролись с ним как

с "буржуазным", присоединяясь в этом к лидерам

большевиков, которые хотели избавиться от соперничающих партий.

Вторая легенда старается обвинить большевиков (и

только их) в том, что произошло после 1917 г. Однако

в действительности отказ от

чисто социалистических ценностей (возвращение к традиционной семье в 1926 г., к

великорусскому патриотизму

в основном после 1936 г. и к

антисемитизму прославление академичности в искусстве и отвержение авангар

дизма и т.д.) был проявлением плебеизации власти.

Это не проистекало из социалистических идей, присущих основным руководителям (Коллонтай, Зиновьев,

Луначарский и т.д.), но ведь

они погибли в борьбе за

власть и оставили место новым, не имеющим настоящей культуры кадрам и руководителям.

Наконец, третья легенда,

что сталинский тоталитаризм является следствием

однопартийной системы, тоже

ошибочна. Во-первых, потому что многопартийность

была уничтожена насильно

еще во времена Ленина,

Троцкого, Бухарина и других;

затем потому, что это уничтожение, подчинение или

подрыв остальных учреждений политическими партиями есть источник этого феномена. В 1918 г., например,

для уничтожения заводских

комитетов большевики использовали помощь левых

меньшевиков и даже небольшевистских профсоюзов; на самом же деле возродить настоящую демократическую систему может как

плюрализм мнений и партий,

так и предоставление независимости власти Советам,

университетам, профсоюзам, областям и т.п.

В настоящее время конфликты между различными

208

ПАРТИЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ И МНОГОПАРТИЙНОСТЬ

советскими учреждениями за

контроль над партией и жизнью страны, как и начало

предоставления автономии

общественной жизни, изменили первоначальное положение дел. Новое, образованное поколение содержит

молодые ростки новой власти, культурные запросы которой будут другими, более

высокими, чем запросы крестьян, рабочих, солдат первых лет большевистской власти, ставших аппаратчиками.

ПАРТИЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ

И МНОГОПАРТИЙНОСТЬ.

Партия - организованная

часть социальной группы

или общества, преследующая определенные политические цели и выступающая

посредницей между общественностью и органами государственной власти. Многопартийность - выработанная человеческой цивилизацией форма общественного

управления, при которой

борьба нескольких политических партий за государственную власть выступает

механизмом использования

расхождения интересов и

разномыслия в целях общественного прогресса. Многопартийность - естественная спутница социально

разделенного общества: она

не только яркое свидетельство, но и реальное выражение присущей данному обществу борьбы за политическую власть. История классового общества - впечат

ляющий монумент никогда

не исчезавшей, так или иначе выраженной многопартийности, ее жизненности и

действенности. Нет ничего

удивительного в том, что

свое наибольшее развитие

многопартийность получила

уже в новое время, в условиях господства частной

собственности, где социальное расслоение находило и

находит яркое выражение в

возникновении и исчезновении общественно-политических образований и объединений, в конфронтации политических партий и их коалиций, в создании и разрушении межпартийных блоков и союзов.

Многопартийность имеет

ряд характерных черт. Одна

из наиболее существенных

- выявление мнений, интересов и их гармонизация.

Вторая - и может быть

важнейшая ее черта - это

легитимация (узаконение)

демократического политиче

209

ПАРТИЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ И МНОГОПАРТИЙНОСТЬ

ского строя, отвечающего

принципам волеизъявления

народа. Ведь именно легитимация является камнем

преткновения для антидемократических и тоталитарных

режимов. Псевдовыборы,

подтасовка результатов голосования, декоративная

многопартийность - все это

уловки подобных режимов

для прикрытия своей сути,

придания видимости демократии.

Важная черта многопартийности - чередование

партий у кормила власти,

что резко уменьшает возможность их перерождения

при обладании властью,

чреватого длительным общественным застоем. Как

показывает опыт многих

стран, общество с однопартийной системой, где одна и

та же партия десятилетиями

находится у власти, в силу

уже одного этого обстоятельства подвергается стагнации ибо нет конкурента,

ревниво следящего за правящей партией, ее политикой подвергающего критике

каждый шаг власть имущих,

что если и не приводит к

отстранению правящей партии от власти, но способствует лучшему ведению государственных и общественных дел.

Следует заметить, что

еще и сегодня многие плохо

знающие нашу отечественную историю, готовы биться

об заклад, что уже Маркс, но

особенно Ленин были убежденными противниками разномыслия, борьбы позиций и

многопартийности, не говоря

уже о чередовании партий у

власти, если речь шла об

условиях, когда к власти

приходит рабочий класс и

возглавляющие его коммунисты. Ведь согласно такому

весьма распространенному

подходу, Ленин всегда был

одержим идеей борьбы за

безраздельную власть, а

потому он даже и в мыслях

не мог допустить чего-то подобного чередованию партий у власти. Ведь совсем

недавно, ссылаясь на Ленина, ортодоксы времен брежневского застоя именно с

таких позиций подвергали

критике "еврокоммунизм",

когда чередование партий у

власти наряду с отказом от

диктатуры пролетариата

клеймились как "обыкновенный ревизионизм" или

идейное отступничество.

Нелишне напомнить, что

автором концепции чередования партий у власти в переходный период и связанной с этим возможности качественных изменений в по-

ложении самой коммунистической партии (она может

оказаться лишенной власти!)

был не кто иной, как Ленин.

210

ПАРТИЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ И МНОГОПАРТИЙНОСТЬ

Правда, взгляды эти отстаивались им до прихода большевиков к власти, но история есть история.

В чем суть этой позиции?

Рассматривая перспективы

советской многопартийности

в условиях полновластья

Советов, сотрудничества и

борьбы "советских партий",

т.е. партий, стоящих на почве Советской власти, В.Ленин писал в июле 1917 г.:

"Советы по своему классовому составу были органами

движения рабочих и крестьян, готовой формой их диктатуры. Будь у них полнота

власти, главный недостаток

мелкобуржуазных слоев, главный грех их, доверчивость к

капиталистам, изжился бы

на практике, критиковался

бы опытом собственных мероприятий. Смена классов и

партий, имеющих власть,

могла бы внутри Советов на

почве их единовластия и

всевластия, идти мирно".

Однако как одна ласточка не делает весны, так и

одно подобное высказывание, весьма важное для

правды истории, не может

заслонить того, что после

прихода к власти в Октябре

1917 г. Ленин часто выступал против любых предложений о передвижках власти, а позже был идеологом

разгона Учредительного собрания и усечения много

партийности в послеоктябрьской России.

Следует отметить и такую черту многопартийности,

как ее нацеленность не на

силовое, военное, а на договорное, словесное решение

спорных вопросов, гарантирующее мирное развитие

самых радикальных перемен. Ведь многопартийность

- важнейший механизм согласования интересов, поиска компромисса. Как уже показал опыт истории, именно

многопартийность, соглашения между партиями и объединениями не раз спасали

страны от насилия и кровопролития, от гражданской

войны.

Отмечая все эти положительные качества многопартийности, доказывающее несравнимое ее превосходство

над однопартийной системой, не обладающей этими

свойствами, полезно обратить внимание на следующее. Страшная эпоха сталинизма с ее большевистской

однопартийностью и кровавым террором грубо заслонила весь предшествующий,

в том числе и ценный исторический опыт советской

истории. Многим сегодня

кажется, будто СССР является чуть ли не единственной в мире страной, развивавшейся в XX в. в условиях

однопартийности, что, разу

211

ПАРТИЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ И МНОГОПАРТИЙНОСТЬ

меется, далеко не так. Есть

и такие поборники сегодняшней многопартийности,

которые, столкнувшись с

первыми трудностями и кивая на неудачи в формировании многопартийной системы в Российской Федерации, заявляют, что всему

виной система Советов, несовместимая с многопартийностью, а потому, дескать, надо упразднить традиционную для страны советскую систему и позаимствовать за рубежом иную

представительную систему.

Что можно сказать по

этому поводу? Невежество

всегда есть невежество, как

бы оно ни приукрашивалось

и ни маскировалось! Только

не помнящие собственной

истории манкурты могут не

знать того, что мы вовсе не

создаем впервые многопартийную систему, а восстанавливаем на новой основе

то, что уже было в России и

до Октября, и после него.

Советы с самого начала были многопартийными зародышами новой власти. Утвержденная II съездом Советов советская власть с

самого начала была многопартийной: в верховный орган государственной власти

- ВЦИК - были избраны

представители ряда партий.

Из 101 члена ВЦИК 62 были

большевиками, 29 - левы

ми эсерами, 6 - социалдемократами (меньшивикиинтернационалисты), 3 украинскими социалистами,

1 - эсером-максималистом.

Однако на долю первой советской многопартийности

история возложила непосильную ношу: крайне сложное экономическое положение страны, острые противоречия, пронизывавшие

все сферы общественной

жизни, в том числе межпартийные отношения, начинавшаяся гражданская война не позволили сложиться

многопартийной системе как

средству ускорения общественного прогресса. Оказавшись ареной бескомпромиссной борьбы оппозиционных партий с большевиками, первая советская многопартийность сошла с исторической сцены. Можно не

сомневаться в том, что новый опыт создания многопартийности в стране окажется гораздо более счастливым.

Партии, многопартийность*. Политические партии современной Франции

* Данная статья была опубликована под названием "Политические

партии, государство" в кн.: 50/50.

Опыт словаря нового мышления

с. 334-337. Автор - Доминик Кола

(Франция).

212

ПАРТИЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ И МНОГОПАРТИЙНОСТЬ

сильны, как никогда, поскольку именно им принадлежит коллективная монополия в сфере отбора политических руководителей. Если определенная организация не обеспечивает кандидата поддержкой своих активистов, всей своей агитационной системой и финансовыми средствами, его

шансы на избрание практически равны нулю. Это наблюдается даже в ходе местных выборов, требующих

более скромных затрат и

долгое время являвшихся

приватной сферой деятельности именитых граждан.

Генерал де Голль не

скупился на критику "партийного режима" и в результате натолкнулся на сопротивление большинства партий в ходе конституционной

реформы 1962 г., вводившей

избрание президента республики на основе всеобщего избирательного права, а

на деле, сам того не желая,

он обеспечил полный триумф этих партий. Мажоритарные президентские выборы, проходившие в два

тура, когда только два кандидата, лидирующие после

первого тура, участвуют во

втором, предоставили партии исключительное право

предварительного отбора

главных кандидатов и играют основополагающую роль

в политической жизни страны. Избрание президента

республики на основе всеобщего избирательного права в сочетании с парламентскими выборами по округам

в два тура - с 1958 г. имело

место лишь одно исключение, когда в 1986 г. парламентские выборы проводились на пропорциональной

основе, - привело к сокращению числа партий, усилило роль профессиональных

политиков (выборных лиц и

партийных функционеров),

повлекло за собой крушение

политической карьеры внепартийных деятелей. Таким

образом, в V Республике

выявилась явная тенденция

к усилению власти профессиональных политических

деятелей... Все это воспринимается как парадокс, если

иметь в виду довольно ограниченную роль, которую

Конституция V Республики,

первая из французских Конституций, включившая партии в определение плюралистической демократии,

отводит им в статье 4:

"Партии и политические объединения способствуют волеизъявлению избирателей.

Они свободно формируются

и осуществляют свою деятельность. Они должны уважать принципы национального суверенитета и демократии. К этому парадоксу

213

ПАРТИЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ И МНОГОПАРТИЙНОСТЬ

связанному с господством

политических партий в политической жизни Франции,

что расходится с намерением основателя V Республики, необходимо добавить

еще один: сами партии важнейший элемент демократической игры - не являются "демократическими". Действительно, французские партии объединяют

в своих рядах небольшое

количество членов (максимум несколько сотен тысяч в

каждой из четырех наиболее

значительных партий: Социалистической партии,

Объединении в поддержку

Республики, Союзе за французскую демократию, Французской коммунистической

партии). Во Франции, в отличие от Великобритании и

ФРГ, не существует мощной

социал-демократической

партии, органически связанной с рабочем классом.

Именно этот факт с успехом

используют демагоги, нападающие на политиков и разоблачающие гегемонию

политических партий, именно он в сочетании с проникнутыми ксенофобией и расизмом лозунгами способствовал внезапному появлению, пусть временному, но

симптоматичному, крайне

правой партии, ловко воспользовавшейся пропорциональным представительст

вом, чтобы широким фронтом выйти на политическую

сцену. Третий парадокс: в

ФРГ возникла деятельная

политическая партия "зеленых", в других европейских

странах "зеленые" утверждали свои позиции в качестве группы давления или

политической партии, а

Франция в середине 80-х гг.

отличалась ростом избирательного влияния крайне

правых, что привело к вынужденному обсуждению навязанных ими тем и к крену

вправо, всех политических

партий.

Борьба политических

партий подчиняется элементарным и жестоким механизмам: необходимость завоевания избирательного

корпуса, в особенности в

рамках политической системы, где победа на выборах

одерживается незначительным большинством голосов,

вынуждает политические партии занимать схожие со

своими ближайшими конкурентами позиции.

Правые партии стремятся равняться на крайне правых, едва возрастает сила

последних, а левые сползают вправо. Идеологические

очертания центра в системе

партий все более и более

размываются, речи теряют

специфические признаки,

что позволяет обращаться к

214

ПАРТИЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ И МНОГОПАРТИЙНОСТЬ

максимально широкому кругу

избирателей. Партии утрачивают всякую идеологическую

определенность, поэтому программы теперь менее важны,

чем фигура лидера, побеждающего с тем большей легкостью, чем шире его избирательная база, а ее расширение достигается с помощью замалчивания наиболее

острых вопросов.

Таким образом, все парадоксы, связанные с французскими партиями, объясняются принципиальными

трудностями политического

представительства: оно порождает механизмы узурпирования и подмены общественного мнения и организует

политику как мизансцену,

главная сложность которой,

вероятно, в одновременном

обеспечении "изономии"

(равенство всех перед законом) и "изологии" (свобода

высказывания для всех).

Даже несмотря на недемократический, элитарный

характер, уставные привилегии, демагогичность, порождающую пустословов от бюрократии, политические партин все же являются одним

из институтов, позволяющих

и стремящихся, хотя до сих

пор безуспешно, заменить

отношения с позиции силы

обсуждением, общественными отношениями, закрепленными словом, и постро

ить общность, основавшую

не на противопоставлении

друзья - враги, которое в

глазах вольных или невольных ленинистов является

сущностью политики.

В свете роли политических партий, театральные,

даже фарсовые параметры

которой становятся все заметнее в политической системе современной Франции,

особенно странными кажутся положения Конституции

СССР 1977 г. Она прямо

признает за КПСС центральное место (Конституция 1936 г едва его обозначала) в статье 6, часть 1:

"Руководящей и направляющей силой советского

общества, ядром его политической системы, государственных и общественных

организаций является Коммунистическая партия Советского Союза". КПСС есть

изначальная власть, абсолютная законность которой

опирается на науку, позволяющую партии руководить

"великой созидательной деятельностью советского народа". С этим демиургом

нельзя ни спорить, ни конкурировать. Следовательно,

отнюдь не численность и не

тот факт, что партия распределяет привилегии, составляют ее специфику, а ее

претензии на монополию

истины, отрицание не столь

215

ПЕРЕСТРОЙКА ГОРБАЧЕВА

ко политического плюрализма, сколько самой возможности разделения общества.

Единственная, крепко сплоченная и стремящаяся объединить общество партия таков план, лежащий в основе ленинской концепции революционной партии. От

разрешения кризиса, поразившего эту модель, зависит

в определенной мере будущее политических партий,

поскольку оспаривание однопартийности именно там,

где она возникла, может

привести к тому, что система, ведущая к различного

рода диктатурам, будет поставлена под сомнение.

ПЕРЕСТРОЙКА ГОРБАЧЕВА - вторая крупномасштабная сознательная попытка реформировать общественный отрой в СССР,

предпринятая по инициативе

Генерального секретаря ЦК

КПСС М.Горбачева после

смерти К. Черненко в 1985 г.

По своему существу это определенная система мер

революционного и реформистского характера, осуществленных М. Горбачевым

(апрель 1985 - август 1991)

и задуманных в целях

"обновления социализма",

придания ему "второго ды

хания". Демократизировав

общество, широко введя

свободу печати и гласность,

идейный и политический

плюрализм, разрешив многопартийность и провозгласив необходимость экономических реформ, перестройка

не достигла своей цели.

Инициированные ею процессы в 1991 г. трансформировались в антитоталитарную, посткоммунистическую, демократическую революцию, уже не нуждавшуюся в М.Горбачеве, продолжающуюся и сегодня.

Если общей причиной

появления М.Горбачева в

качестве лидера партии и

страны было то же противоречие, которое за тридцать

лет до этого выдвинуло в

лидеры организатора хрущевской оттепели, то непосредственным стимулятором

перестройки Горбачева стало определившееся отставание СССР в гонке вооружений (на фоне американской программы СОИ), быстрый упадок производства,

отчетливо обнаруживший себя в 80-е гг. Начавшаяся в

апреле 1985 г. как "ускорение социально-экономического развития" перестройка

Горбачева не сумела обновить социализм по объективной причине: социализма

в Советском Союзе, где

средства производства и

216

ПЕРЕСТРОЙКА ГОРБАЧЕВА

политическая власть были

отчуждены от трудящихся,

никогда не существовало, а

потому "обновлять" было

нечего. Имелись и субъективные причины неудачи

перестройки: инициатор перестройки неверно оценил

состояние советского общества (налицо был не экономический кризис, а социально-экономический тупик, что

требует совсем иных способов врачевания в сравнении

с теми, которые применяются при экономическом кризисе). Ошиблись организаторы перестройки и в определении цели перемен.

Имея перед собой неудачный опыт реформатора

Н.Хрущева и его оттепели,

М.Горбачев гораздо глубже,

чем его предшественник понимал случившееся со страной: происшедшее нельзя

было свести к бедам сталинизма, а следовательно,

было недостаточно освободиться от "скверны сталинизма", ибо дело не в одних

уже оставленных в прошлом

массовых репрессиях, а в

самом понимании социализма, который не только у Сталина был недемократическим

и негуманным, но и потом

строился по велению сверху

и основывался не на экономических стимулах к труду, а

на приказе, команде и страхе, исчезновение которого

глубоко подорвало сложившийся за многие десятилетия

порядок. Необходимо было

менять весь производственный фундамент общества,

вводить экономические стимулы, подряд, рынок, резко

расширять сферу товарноденежных отношений.

Однако дальше М. Горбачев не пошел. Следуя догмам созданного И.Сталиным

"марксизма-ленинизма", видевшего суть социализма в

уничтожении частной собственности и огосударствлении средств производства,

инициатор перестройки счи-

тал, что все же социализм в

стране есть, он только деформирован, бюрократизирован. На чем основывалось

это ошибочное убеждение?

Оно строилось, с одной стороны, на господстве в стране общественной ("социалистической") собственности:

государственной и кооперативной. С другой стороны,

поскольку власть находится

в руках КПСС, а партия устами Горбачева заявляет о

перестройке в интересах

народа, значит, не только

собственность, но и власть у

народа. Именно здесь и заключались основные заблуждения М .Горбачева.

Ведь именно псевдосоциалистическая огосударствленная и кооперированная

собственность являлась фун

217

ПЕРЕСТРОЙКА ГОРБАЧЕВА

даментом экономического господства и благополучия номенклатуры, партийно-государственной бюрократии в

стране. Как раз из-за этой

отчужденной от трудящихся

собственности, на фундаменте этой собственности

осуществлялась эксплуатация, совершалось угнетение

трудящихся в обществемонстре - в казарменном

псевдосоциализме. Господство КПСС, сосредоточившей в своем руководстве

основные правящие кадры

партийно-государственной

бюрократии (несмотря на

все заверения М. Горбачева

с его желании перестроить

экономику и политику так,

чтобы вернуть и собственность и власть народу, трудящемся) оставалось господством номенклатуры, ее

продолжающимся всевластием, а заявления Генерального секретаря ЦК КПСС

и Президента СССР оставались только обещаниями и

заявлениями о намерениях,

так как действительная политическая власть и собственность продолжали оставаться у прежних властителей.

Своими постоянными заявлениями о социализме,

якобы имеющемся в стране

(пусть даже в деформированном виде) М. Горбачев

объявлял наличные эксплуататорско-угнетательские

отношения "социалистическими" и тем самым, вольно

или невольно, становился на

сторону господствующей,

властвующей номенклатуры,

оказывался с ней "в одной

лодке", "по одну сторону

баррикад". Пытаясь же изменить существующие отношения, перестраивая их

сверху, через партийные и

государственные организации, т.е. через номенклатуру, инициатор перестройки

тем самым пытался сделать

невозможное: руками самой

номенклатуры подорвать ее

собственное благополучие,

ее экономическую и политическую власть.

Действуя сверху и призывая поддержать его снизу,

М.Горбачев приводил в движение самые разные общественно-политические силы.

Особенно это было заметно

тогда, когда, рассчитывая

сломать сопротивление перестройке со стороны консервативных партаппаратчиков, он предоставил широкий простор для действий

неформалов, нацеливая их

против консерваторов. Нет

ничего удивительного в том,

что высвобожденные такой

перестройкой разнородные

социальные силы подобно

лебедю, раку и щуке стали

звать в разные стороны,

расшатывая общественные

устои что не улучшало, а

218

ПЕРЕСТРОЙКА ГОРБАЧЕВА

ухудшало условия жизни.

Естественно, что все это

основательно подорвало веру простого человека в пе-

рестройку как обновление

социализма, лишило авторитета ее инициатора.

В августе 1991 г. перестройка Горбачева как обновление социализма окончательно исчерпала себя

партийно-государственная

бюрократия совершила антиконституционный переворот, чтобы под видом восстановления "порядка" вернуть жизнь в русло казарменного псевдосоциализма.

Путч потерпел сокрушительное поражение: к власти

пришли демократы, настроенные прокапиталистически.

Так перестройка Горбачева

была похоронена дважды:

сначала перестройка как

обновление социализма умирала под гусеницами танков,

выведенных на улицы учредителями ГКЧП, которые

никак не хотели продолжения горбачевской перестройки, шаг за шагом лишавшей власти номенклатуру. Второй раз перестройка

умирала тогда, когда освобожденный из форосского

заточения Президент СССР

уступал свою власть победившим путч демократам, у

которых не было никакого

желания продолжать перестройку и обновлять социализм, а было намерение

ввести рыночную экономику

капиталистического типа. Когда в результате декабрьского

второго переворота был упразднен СССР, а тем самым

лишен власти Президент

СССР и союзное правительство, конец перестройки стал

очевиден для всех.

Но перестройка Горбачева вовсе не исчезла бесследно. Вопреки утверждениям партократов перестройка похоронила не социализм, которого не было в

стране, а иллюзию о нем.

Как говорится, "чего нет,

того не отнимешь!"

Став эпицентром потрясений в бывшем "социалистическом мире", перестройка проявилась в целой

серии "бархатных" и небархатных антитоталитарных

демократических революций

в странах Центральной и

Юго-Восточной Европы и в

республиках самого распавшегося Советского Союза.

Их капиталистический исход

наиболее вероятен. Об этом

свидетельствуют распад

ЧССР, конфликты и столкновения в Югославии, Румынии, Венгрии и т.д. Неожиданные процессы протекают, судя по выборам, в

Польше. Литве неясно соотношение сил во многих

республиках-государствах,

возникших на территории

бывшего Советского Союза.

219

ПЕРЕСТРОЙКА ГОРБАЧЕВА

Выросшие из перестройки Горбачева глубокие перемены продолжаются, их

ход и исход будет определяться тем, какие общест-

венно-политические силы

окажутся во главе перемен,

интересы каких социальных

групп в наибольшей мере

скажутся на исходе преобразований.

Перестройка Горбачева*.

Неотвратимость и природа перемен. Несмотря на

преобладание противоположных взглядов в научных

кругах и средствах массовой

информации в 70-х и начале

80-х гг., легко было понять,

что в советской системе в

конце концов произойдут

значительные изменения. В

истории и политике нет непреложных вещай, и факторы в пользу реформы уже

тогда были заметны. Сейчас

трудно быть уверенным насчет того, что изменилось

необратимо, а что - нет, и

взвесить, что ушло, а что

остается. Взять, к примеру,

расхожий вывод, ставший до

того аксиоматичным, что его

уже не оспаривают: "советская система рухнула".

* Данная статья - извлечение из

статьи: Коэн С. Что же происходит

в России? // Свободная мысль,

1992. № 8, с. 14-23.

Это верно во многих, но

не во всех отношениях. В

течение многих лет советская система ошибочно приравнивалась к коммунистической партии, как и коммунизм к тому, что мы называем "советизмом". Партия

была весьма важной его частью, но далеко не всем.

Скажем, она контролировала государство, но государство (или "административно-командная система", как

его стали называть) осуществляло контроль прежде

всего над обществом, во

всяком случае над его экономикой. И что же произошло? КПСС фактически утратила монополию на политику

еще в 1989 г. - в этом основополагающем отношении

ленинская система уже распадалась в результате горбачевских реформ, но государственная организация продолжала функционировать.

После попытки переворота в

1991 г. партия рухнула, но

рухнула ли советская государственная система? Не

следует обманываться поверхностными переменами,

сколь бы драматичными они

ни выглядели. Многие звенья в системе оказались порванными, особенно в отношениях между Россией и

республиками, а также в

системе экономического распределения. Поменялись

220

ПЕРЕСТРОЙКА ГОРБАЧЕВА

названия многих городов,

учреждений, улиц.

Но рассмотрим некоторые фундаментальные проявления преемственности в

России (1992 г.). Экономика

(по крайней мере ее 95%)

остается в руках государства. Никаких новых элит, как

уже отмечалось, не возникло. На областных и местных

уровнях старые власти

удерживают свои позиции,

покинув партию и другие

властные структуры. А классовые отношения остаются

прежними. Поднимается новый класс предпринимателей, но пока он немногочислен и слаб. Наиболее распространенные взгляды не

слишком изменились. Большинство граждан, как и

раньше, уповает на пожизненное социальное обеспечение со стороны государства, что было определяющей

чертой советского коммунизма до последних дней.

Во всех этих важных отношениях в России не произошло никакой революции,

хотя о таковой стало модно

говорить. И если мы хотим с

большей точностью определить перспективы дальнейших реформ в системе, то в

первую очередь должны ответить на вопрос: каким же

образом действительно ввести рынок и демократизацию

в системе, где крупные сек

торы местного чиновничества, за десятилетия выросшие в касту политических,

экономических и военных

властителей, и население

встали в оппозицию друг

другу? Мне думается, это

можно сделать, но не легко

и не быстра

Тут возникает еще одна,

даже более существенная

проблема интерпретации.

Были ли коммунизм и советизм чем-то в самом деле

чуждым и навязанным России, как теперь утверждают

многие западные и российские комментаторы. Если

так, то легко вообразить быстрый отход от прошлого. Но

если советский коммунизм в

значительной мере укоренил

российские авторитарные традиции, как, на мой взгляд, и

случилось, то здесь требуется иная точка зрения. Несмотря на модернизацию и

вестернизацию, происходящие в последние годы. Россия на может вылезти из

своей кожи и, разумеется,

поменять ее на нашу...

Михаил Горбачев. Боль-

шинство наблюдаемых нами

перемен - результат почти

семилетнего пребывания

Горбачева у власти. Можно

ли дать сегодня всестороннюю оценку его роли? Исчерпан ли его политический

потенциал? Это достаточно

трудные вопросы. Публи

221

ПЕРЕСТРОЙКА ГОРБАЧЕВА

куемые после ухода Горбачева с поста главы государства политические некрологи

весьма различны. Западные

комментаторы склонны соглашаться - и вполне справедливо - что его роль в

международных делах обеспечила ему видное и позитивное место в истории. Он

более, чем кто-либо, сделал

для прекращения "холодной

войны", освобождения Восточной Европы, воссоединения Германии и выхода России из длительной изоляции

от Запада. С другой стороны, многие, особенно в России, считают, что лидера,

председательствовавшего при

развале своей страны, кризисе ее экономики и крахе

собственной партии, нельзя

поздравить с успехом. Некоторые пытаются балансировать:

Горбачев "принес свободу, но

ликвидировал колбасу".

Так что во внимание

следует принять множество

сложных факторов. Полную

научную оценку горбачевскому руководству нельзя

будет дать по ряду причин

еще несколько лет. Вопервых, советологи, десятилетиями отрицавшие возможность перемен в системе, сейчас не имеют надежных критериев даже для определения успеха, либо провала подобных реформ. Вовторых, Горбачев покусился

на нечто беспрецедентное в

истории, решившись на одновременные преобразования в направлении демокра-

тии, рыночной экономики и

подлинного федерализма.

Сравнение с менее крупными реформами в других обществах могут быть лишь

частичными и вести к серьезным заблуждениям. Втретьих, нам все еще не известно, насколько большой

свободой для принятия решений обладал Горбачев,

находясь у власти, и потому

какое число неудачных решений можно ему в действительности приписать. Для

этого нужны мемуары и архивы. В-четвертых, не исключено, что Горбачеву еще

суждено некое продление

политической жизни, которое

изменит суждения о нем, как

это было, например, с Черчиллем и де Голлем.

Но самое главное, многое зависит от того, чем

обернутся великие преобразования, начатые им, в последующие годы и десятилетия. Если Россия станет

преимущественно демократическим государством с

процветающей рыночной

экономикой, по-доброму сосуществующим с бывшими

республиками, то историки

придут к выводу, что Горбачев был величайшим лидером XX в., предпринявшим

222

ПЕРЕСТРОЙКА ГОРБАЧЕВА

преобразование своей обширнейшей страны. Но если

Россия будет ввергнута в

новую деспотию с прожорливой государственной экономикой и милитаризмом, то

скорее всего его расценят

как еще одну трагическую

фигуру в длительной российской истории провалившихся реформ.

Лично я склонен считать

Горбачева одним из величайших реформаторов этого

столетия и самым великим

реформатором в истории

России. Противопоставив себя многовековому российскому и советскому опыту,

он сознательно вознамерился освободить общество от

политического и экономического засилья государства и

преуспел на этом пути гораздо больше, чем кто-либо

мог себе вообразить. Кстати,

многие нынешние критики

горбачевских внутренних реформ - это люди, которые

раньше считали, что ему не

удастся ничего изменить.

Кроме того, Горбачев мимоходом привел Россию ближе

к реальному демократическому процессу, чем это

удавалось кому-либо прежде. Он смог убедить консервативную элиту в необходимости перехода к рынку и

приватизации. А догма монополистического государственного хозяйства была

лишь одной из потрясенных

им ортодоксии, и это был

подвиг, обеспечивший новым реформаторам политический капитал на предстоящие годы, Кроме того, в

отличие от любого другого

лидера, царского или советского, Горбачев предложил

обсудить судьбу Российской

империи вместе с населяющими ее народами. И делая

все это, он сумел избежать

крупных кровопролитий, за

что надо отдать должное его

вере в то, что радикальные

цели должны подкрепляться

центристской тактикой и

консенсусом. Наконец, Гор-

бачев добился всего этого

вопреки куда большей оппозиции, чем это нам известно.

Популярные комментаторы

вменяют ему в вину то, что

он двигался недостаточно

быстро и не принимал более

мужественных шагов. Но о

лидерах надо судить в свете

того, какие препятствия им

пришлось преодолеть. А есть

множество свидетельств, что

горбачевские реформы - от

капитального ремонта поли-

тико-экономической системы

до переговоров с Соединенными Штатами и ухода из

Афганистана - встречали

действительное сопротивление, даже саботаж со стороны политических сил на

всех уровнях в партии и государстве.

223

ПЛЮРАЛИЗМ

ПЛЮРАЛИЗМ (от латинского pluralis - множественный) - политологический

термин, означающий многообразие интересов, взглядов, позиции, партий, общественных сил, открыто проявляющихся в западной

плюралистической демократии. Наиболее существенны:

плюрализм мнений (идейный плюрализм) и политический плюрализм, связанные

друг с другом, но отнюдь не

тождественные.

Плюрализм мнений, свобода мысли, право на инакомыслие - все это почти

одинаковые обозначения одного из важнейших, а вместе

с тем элементарнейшего

права или свободы современного человека - права

мыслить так, как считаешь

нужным, свободно судить

обо всем, с чем тебя сталкивает жизнь. Для граждан

демлкратического общества

(идет ли речь о Западе или

Востоке), давно располагающих этим правом, здесь

нет особой проблемы. Иначе

обстоит дело с нашими гражданами. На протяжении

многих десятилетий они были лишены или почти лишены этого права.

Стоявшая у кормила

власти партийно-государственная бюрократия, опасаясь за свою еще при

И.Сталине узурпированную у

рабочего класса, трудящихся власть, боялась и инакомыслия, и политического

плюрализма. Не очень-то

разбираясь в их отличиях,

номенклатура чутьем понимала, что любой плюрализм

- будь то идейный или политический - угрожает ее

монополии на узурпированную власть. Ведь без идейного плюрализма нельзя

было даже поставить вопрос: кому же власть принадлежит и принадлежит ли

она народу? А без политического плюрализма нельзя

вести борьбу за возвращение этой власти народу.

Принцип номенклатуры: "Чем

меньше своих мнений, тем

больше единомышленников". Бюрократия и ее идеологи создали целые тома

псевдоаргументов, начиная

от "безыдейности и идеологического капитулянтства" и

кончая "политической надклассовостью и всеядностью", чтобы, размахивая

этими красными тряпками,

заклеймить и запретить

идейный и политический

плюрализм как опаснейшее

"антисоциалистическое изобретение буржуазии", как

нечто чуждое научной определенности.

Если увязывать плюрализм как многообразие с политической и идеологиче

224

ПЛЮРАЛИЗМ

ской жизнью общества, то

нужно сказать, что кроме

самого понятия нет плюрализма вообще, а есть конфетный плюрализм, будь то

сфера идей, мнений или

сфера интересов, политики.

Идейный плюрализм или

плюрализм мнений - это

вечная, естественная форма

человеческого разномыслия,

без которой невозможно само поступательное развитие

человечества. В каждой области и в любой сфере каждый человек, будучи посвоему уникальным, обладает своим уровнем знаний

и неповторимым опытом, у

людей не одинаковы и умственные способности, а потому в каждый данный момент каждый имеет свое

мнение, свое суждение по

тому или иному вопросу, отличающееся всем или чем-то

от мнения других. Это естественное инакомыслие, и его

результаты - величайшее

достояние человечества, его

повседневный мыслительный фонд, неисчерпаемый

резервуар знаний.

Политический плюрализм - продукт социальноразделенного общества, его

политических отношений,

условие его прогресса. Суть

данного феномена заключается в объективной обусловленности различия интересов разных социальных

групп, классов, слоев, а следовательно, в многообразии

этих интересов и форм их

выражения в политической

сфере. Плюрализм интересов в классовом обществе

неустраним, если даже по

тем или иным причинам

субъективного рода различие интересов игнорируется

и не допускаются никакие

официальные, законом признанные формы их выражения и защиты.

Тот и другой плюрализм

различаются между собой

как по времени и условиям

своего существования, так и

предметно, имеют своим содержанием разные элементы

общественной жизни, ее различные аспекты. Но есть

разница не только эта, но и

государственно-правовая.

Идейный плюрализм как

личное достояние юридически неподсуден в правовом

государстве. Сегодня ни в

одном цивилизованном обществе не судят и не наказывают за разномыслие, за

мнение, не совпадающее с

официальным, т.е. за инакомыслие. Такое мнение дело убеждений каждого, его

личное достояние, которое

не может быть подвергнуто

запрету или насильственному изменению. Именно этого

элементарного демократического принципа никогда не

понимала и не признавала

225

ПЛЮРАЛИЗМ

партийно-государственная

бюрократия, старавшаяся

распространить свою власть

даже на мысли людей. Так

было и при И Сталине, и при

Н.Хрущеве, и при Л. Брежневе, и при К.Черненко, хотя

меры на разных этапах бюрократы применяли разные.

В отличие от различия

мнений политический плюрализм как различие интересов и форм их выражения

и защиты не всегда неподсуден. Сегодня любое цивилизованное государство, за-

щищающее избранную его

гражданами форму человеческого общежития, прибегает к мерам и действиям по

защите от распада, насильственного разрушения избранных, конституционно закрепленных общественнополитических форм, наказывает тех, кто нарушает закон. А это случается там и

тогда, где и когда инакомыслие и разномыслие сопровождаются действиями или

превращаются в действия,

противоречащие закону. Если, например, политический

плюрализм как объективно

обусловленная разность интересов и политических позиций организационно оформляется и реально выражается, и данный процесс связан с

неразрешенными организациями и неконституционными

действиями, то он преследу

ется по закону (в этом незаконном своем выражении).

Нельзя отрицать прямую

связь между идеологическим

и политическим плюрализмом. Ведь несовпадающие

интересы порождают наиболее острые идейные споры и

идеологическое разномыслие, а оно, в свою очередь,

ведет к политическому плюрализму, стремящемуся соответствующим образом

оформиться, выразиться,

реализоваться. И тем не менее существует тонкая грань,

отделяющая одно от другого,

разрешенное от недопустимого, законное от подсудного, чего иные руководители

не замечают, а то и не понимают. Не видеть этой грани недопустимо. Жизнь идет

вперед, культура общая и

политическая растет, а вместе с ней вчерашние

"забитые" граждане сегодня

становятся политическими

активистами и лидерами,

чутко улавливающими то,

что еще недавно казалось

незаметным, что в условиях

политизации общества и

наэлектризованности граждан приводит к тому, что

граждане остро реагируют

на любой недемократизм, на

всякую несправедливость.

Все это говорит о том,

что, чем живее, многообраз-

нее, плюралистичнее политическая жизнь общества,

226

ПЛЮРАЛИЗМ

тем острее она требует от

власть имущих обдуманных,

взвешенных реакций и на

многообразие мнений, и на

политический плюрализм,

все больше находящий выражение в своей развитой

форме - многопартийности.

Плюрализм*. Другая школа

политологов - плюралисты

- утверждает, что правление в Америке осуществляется не единой элитной

группой, а несколькими, то

есть множеством таких специализированных и конкурирующих между собой групп.

Причисление к этим влиятельным группировкам зависит от течения времени и

складывающихся обстоятельств. Оппозиционные деловые круги и руководители

союзов, например, могут

объединяться для совместной поддержки высоких пошлин на иностранные товары, но противостоять друг

другу в вопросе о контроле

над заработной платой и

вовсе не принимать участия

в спорах, относительно

обеспечения школ автобусным транспортом. Конкуренция между несколькими

* Данная статья - извлечение из

американского учебника по политологии Майкл Дж.Роскин и дp. Введение в политологию, Нью-Джерси,

1988.

группами не позволяет другим лицам или группировкам

добиться контроля над политической системой. Плюралисты считают, что политические решения являются

результатом торга и конкуренции между группами. В

соответствии с этим взглядом правительство выполняет роль арбитра, следя за

тем, чтобы группы с различными интересами соблюдали "правила игры".

Роберт Даль, среди прочих, утверждает, что такая

плюралистическая система

является истинно демократической в том смысле, что

отдельные личности и меньшинства имеют возможность

оказывать влияние на принятие решений посредством

участия в выборах и заинтересованных группировках.

Ни один общественный деятель не может позволить

себе игнорировать своих

избирателей. Если люди,

имеющие свою определенную позицию по какому-либо

конфетному вопросу, объединяются в группу и открыто

заявляют о своем мнении, и

если их точка зрения будет

считаться законной большинством избирателей, их

представители в органах

власти непременно отреагируют. В американской политической системе, пишет

Даль, "все активные и за

227

ПЛЮРАЛИЗМ

конные группы населения

могут заставить услышать

себя на определенном, решающем этапе принятия

решения". Таким образом,

плюралисты полагают, что

правление в Америке осуществляется множеством

групп, контролирующих друг

друга в процессе открытой

конкуренции.

Кто правит Америкой?

Ни сторонники элитизма, ни

плюралисты не согласны с

традиционным изображением Америки, как популистской демократии, которой

управляет простой человек.

Сторонники обоих направлений сходятся во мнениях в

том, что политические решения принимаются не средним

американцем, а небольшой

группой людей, как правило,

достаточно обеспеченных и

имеющих хорошее образование и связи. Однако сторонники элитизма и плюралисты резко расходятся в

вопросе относительно сплоченности элиты и участия

народа в выборах и заинтересованных группировках.

Элитисты считают, что

"люди наверху" работают

сообща, а выборы и заинтересованные группы имеют,

по большей части символический характер. Плюралисты же доказывают, что те,

кто стоит у власти, сильно

соперничают между собой и

что проведение выборов и

наличие заинтересованных

групп дает представителю

среднего класса возможность доступа в систему.

<...>

Плюралисты часто приводят в пример Новый курс

как свидетельство того, что

люди могут оказывать влияние на правительство. Сторонники элитизма с ними не

соглашаются. Сам Рузвельт

был выходцем из высших

слоев общества. Он увидел,

что "крутой индивидуализм"

капиталистов раннего периода потерпел неудачу в

годы Великой депрессии, и

осознал, что элита смогла

бы в большей степени отражать мнение всего общества, если бы она заняла его

правящую позицию. Новый

курс основывался на усилении действия принципа "положение обязывает", и связанные с ним новые подходы привели непосредственно к более активному участию Америки в международных делах в качестве

оплота демократии и опосредованно - к росту военной силы. <...>

Сторонники плюрализма

настаивают на том, что определенные группы людей

все же могут оказывать

влияние на деятельность

правительства и корпораций. Если президент или мэр

228

ПЛЮРАЛИЗМ

назначит в правительственное учреждение скомпрометировавших себя деятелей,

то на выборах избиратели

проголосуют против него.

Точно так же люди могут отказаться покупать автомобили, не соответствующие

требованиям безопасности,

или различными способами

поддерживать лоббистские

группировки в конгрессе. Сторонники элитизма считают,

что общественное давление

- посредством участия в

выборах или воздействия на

определенные заинтересованные круги - практически

не оказывает влияния на

тех, кто находится у власти.

<...>

Плюралистическая точка зрения. Плюралистический взгляд на Америку

большей частью основан на

понимании демократии Мэдисоном. Мэдисон считал,

что власть развращает людей и что государственные

чиновники склонны к узурпированию власти, если не

существует определенной

системы ограничения их

полномочий. "Одна амбиция

должна нейтрализовать другую амбицию",- писал Мэдисон. Разработанная им и

его последователями конституционная система разделения законодательной

исполнительной и судебной

властей предназначена для

ограничения власти отдельных лиц и их возможностей

действовать в угоду тем, чьи

интересы они представляют.

Мэдисон также считал,

что классовый конфликт в

обществе неизбежен и что

он обладает потенциальной

разрушительной силой: "Собственники и неимущие всегда будут образовывать в

обществе группы с определенными интересами". В

любой момент неимущее

большинство может восстать, угрожая таким образом имущему меньшинству.

Посредством довольно сложных доказательств Мэдисон

пришел к выводу о том, что

для того, чтобы защитить

меньшинство, необходимо

распространить избирательное право на все население

страны. Несхожесть слоев

американского общества, считал он, не позволит большинству узурпировать власть.

"Привлеките народ к более

активному участию в политической жизни, и вы получите большее количество

политических партий и интересов; при этом значительно

снижается возможность того, что у большинства населения появится общее побуждение ущемлять права

других граждан, если же такое побуждение все-таки возникнет, то те, кого оно объединяет, не почувствуют свою

229

ПЛЮРАЛИЗМ

сипу и не смогут действовать

в согласии друг с другом".

Роберт Даль в своей книге "Введение в теорию демократии" утверждает, что

Америка действительно держится на системе сдержек и

противовесов, хотя происходит это не совсем так, как

предсказывал Мэдисон. Создатели Конституции предполагали, что палата представителей будет органом, выражающим волю народа, органом радикального, популистского мышления и что право президента накладывать

вето будет ограничивать

полномочия палаты представителей. Согласно Далю, на

самом деле все наоборот.

Президент определяет

политический курс страны,

он создает новые законы, а

также выступает в качестве

представителя национального большинства, в то время, как деятельность Конгресса все больше напоминает вето на решения президента - вето, которое накладывается, чтобы защитить интересы тех групп, чьи

привилегии ставятся под

угрозу курсом, проводимым

президентом. <...>

Децентрализованная

власть. Плюралисты считают, что существуют веские

доказательства того, что

между влиятельными лицами и группами существуют

серьезные разногласия и

даже конкуренция, причем

это в равной степени касается и правительства, и частного сектора экономики.

Конгресс иногда отвергает

предложенные президентом

кандидатуры на высшие

правительственные должности и некоторые его законодательные проекты. <...>

Отчетность перед избирателями. Плюралисты категорически отвергают мысль

о том, что выборы являются

просто "символическим действием". Все избранные

служащие должны периодически встречаться со своими

избирателями, что оказывает реальное влияние как на

их политические решения,

так и на их личное поведение в своем учреждении.

Даль пишет: "Принимая решения в отношении одобрения или отклонения политического курса, выбранные

чиновники постоянно помнят

о реальном или воображаемом предпочтении, отданном им их избирателями".

<...>

Почему многие американцы столь апатичны? В

соответствии со взглядами

плюралистов, отказ от голосования, прежде всего, является выражением "молчаливого согласия", а не признаком разочарования в политической системе. И хотя

230

ПОЛИТИКА

некоторым незначительным

группам людей могли воспрепятствовать отдать голоса, все же большинство тех,

кто отказывается голосовать, просто в большей степени заняты своими домашними, семейными и служебными делами, чем политикой. И только когда создается угроза их благополучию

(например, безработица),

политически пассивные граждане образуют заинтересованные группы и приходят

голосовать; в противном

случае они оставляют принятие решений на усмотрение экспертов. Таким образом, выборы можно определить как сочетание выражения воли заинтересованного

меньшинства и молчаливого

согласия большинства. Голосующие и неголосующие

граждане оказывают влияние на тех, от кого зависит

принятие политических решений, даже если они не

имеют над ними непосредственного контроля.

ПОЛИТИКА (от греческого

слова politika - государственное или общественное дело, polis - город-государство) - понятие, обозначающее отношения, взгляды (концепции) и действия в

связи с определенным госу

дарственным устройством;

сфера деятельности возникающая в социально-дифференцированном обществе

при наличии государства.

Ядром этой сферы человеческой жизнедеятельности

являются отношения и действия, связанные с завоеванием, удержанием и использованием государственной

власти, участием в формировании такой власти, в определении форм, задач и содержания ее деятельности.

Вопреки марксистским

вульгаризаторам, выводящим политику из наличия

классов и их борьбы, в действительности политика возникает вместе с возникновением государства и существует вместе с ним, независимо от того, есть ли в обществе классы и классовая

борьба. Хотя, разумеется,

там и тогда, где и когда налицо антагонистические классы и государство, когда государство является дополнительной - политической

- силой экономически господствующего класса, борьба между классами-протагонистами неизбежно обретает характер борьбы за

государственную власть, за

осуществление им определенных действий, т. е. характер политической борьбы.

Не менее бесплодными

представляются и противо

231

ПОЛИТИКА

положные попытки - оторвать политику от государства и интересов социальных групп, изобразить в качестве политики любую

форму управления людьми:

при таком подходе политика

непозволительно расширяется, ибо тогда любые управленческие действия (внутри семьи, на стройке, на

охоте, в учреждении или армии) объявляются политикой, что неверно.

Связывая политику с отношениями и действиями

людей, социальных групп по

удержанию, завоеванию и

использованию государственной власти, было бы неверно считать, что тем самым преодолены все сложности с определением политики. Сегодня трудно назвать другое понятие, которое вызывало бы столько

споров и недоразумений в

политической науке, как понятие самой политики объекта и предмета изучения политологии. Не будет

преувеличением сказать, что

сам вопрос о сущности политики многих политологов

заводит в тупик. И это не

случайно: не будучи в состоянии диалектически подойти к природе самих понятий, не учитывая того, что

существуют понятия, охватывающие не одно-два, а

целый комплекс органически

переплетенных связей, отношений и качеств, многие

политологи теряются перед

этой многоплановостью. Одни говорят о политике как о

реальных отношениях людей по поводу государственной власти, другие называют

политикой взгляды и концепции о государственном

устройстве и его совершенствовании, третьи видят в

политике умение или искусство государственного управления, четвертые заявляют,

что политика - это концентрированное выражение экономики и т.д. и т.п. Обилие

самых разнообразных характеристик политики, которые при поверхностном

взгляде кажутся оторванными друг от друга и не сводимыми к какому-то общему

знаменателю, и является, на

мой взгляд, первопричиной

алармистских настроений

при попытках дать определение политики.

Не отрицая сложности

задачи, было бы неверно

поддаваться паническим настроениям. Гораздо важнее

применить к политике системный анализ, абстрагируя

шаг за шагом ее конкретные

аспекты и характеристики с

тем, чтобы таким путем получить более полное представление о той системе

органически переплетенных

связей, отношений и ка

232

ПОЛИТИКА

честв, которые во всей своей совокупности и выражаются понятием "политика".

Трудно оспорить, что

наиболее общим является

представление о политике

как понятии, характеризующем всю сумму реальных

отношений граждан данного

общества и его социальных

групп по поводу существующего в нем государственного устройства. Это,

прежде всего, отношения господства и подчинения между

государством и его подданными, а также конкуренция и

прямая борьба граждан и социальных групп по поводу использования государственной

власти в своих интересах,

взаимодействия и противоборства общественных сил в

связи с конкретными действиями государственных органов, его целей и используемых средств, т.е. по поводу

государственной политики.

Если реальные отношения граждан и социальных

групп вокруг действий государственной власти составляют самый первый, непосредственный слой политики, то ее "второй слой"

включает совокупность

взглядов, концепций, установок, отражающих, осмысливающих как реальные

политические отношения,

так и пути развития госу

дарства, т.е. все то, что составляет политику как

специфическую форму общественного сознания в

отличие, скажем, от правовой или религиозной форм

сознания.

Естественно возникает

вопрос: что составляет главное содержание политической формы сознания, да и

самой политики, есть ли

здесь какая-либо путеводная

нить Ариадны, которая позволила бы во всем многообразии выражаемых в политике устремлений выбрать

главные, ключевые? Да,

есть! Это - экономические

интересы граждан, социальных групп. Именно они лежат в основе политики, в

силу чего сама политика в

значительной мере и является концентрированным

выражением экономики. Если не вульгаризировать этот

тезис, то он позволяет самые абстрактные политические баталии, противоборства возвышенных целей и

высоких идеалов опускать

на землю, обнаруживать за

ними вполне конкретные

экономические интересы и

материальные устремления.

Может показаться, что

перечисленными характеристиками уже охвачены все

основные стороны, аспекты

политики как общественного

233

ПОЛИТИКА

явления, но это не так, ибо

политика не есть нечто безличное, "ничейное". Конкретная политика - всегда

результат сознательного выбора самих политиков, которые, хорошо или плохо учитывая общественные потребности и расстановку сил

в обществе, из многих вариантов удовлетворения назревших потребностей стремятся выбрать наилучший. И

здесь политика выступает

как искусство, как искусство возможного, как профессиональное умение (или неумение) правильно определить политические задачи,

выбрать средства, принять необходимые решения

и обеспечить их выполнение. Сфера политики как

искусства - весьма широкая сфера, ибо она в ходе

анализа охватывает все

стороны политики, политических отношений, решений

и действий, но рассматривает их под своим специфическим углом зрения - через

призму оценки, сравнения

имевшихся политических

возможностей, сделанного

политиком выбора, удач и

неудач в реализации принятых решений, через сопоставление итогов с задуманным и обещанным.

Разумеется, данным перечнем разных сторон поли

тики, характеристикой ее

неодинаковых аспектов вовсе не исчерпывается вся

суть политики (остается,

скажем, соотношение политики и экономики; верно ли,

что политика имеет первенство перед экономикой и

почему; остается связь политики и идеологии; политической теории и государственной практики; проблема

судеб государства и политики и т.д.).Но все же можно

утверждать, что взятая в

совокупности, в единстве

даже только названных сторон и аспектов политика все

же выступает как вполне определенное общественное

явление, не растворимое в

других социальных явлениях

и не отождествляемое с ними. Само собой разумеется

и то, что наука о политике,

политология, если она действительно претендует на

аккумуляцию знаний о политике, должна стремиться

дать представление и о всей

совокупности аспектов самой политики и систематическое знание хотя бы ее

главных аспектов.

Политика*. С тех пор, как началось систематическое изу

* Данная статья под названием

"Определения политики" (Politbegriffe) первоначально была опубликована в немецкой энциклопедии

234

ПОЛИТИКА

чение политики, т.е., по существу, со времен Аристотеля и

Макиавелли, предпринимаются все новые попытки определения политики.

"Вся политика - это искусство, - так начинает X.

фон Трайчке свой труд

"Политика" (1897). "Она

движется в мире исторических деяний, видоизменяется и порождает новые образования в то время, как мы

говорим о ней. Поэтому любая теория не будет свободна от недостатков". За время, прошедшее с тех пор,

как были произнесены эти

слова, знаменующие отказ

от любой политической науки в пользу искусства государственных деятелей, политика, хоть и стала наукой,

но до сих пор не достигнуто

единство относительно понятия "политика". Спорным

остается вопрос о том, что

же, собственно, является

сущностью политики: власть,

конфликт, господство, порядок или мир.

Многочисленные противоположные определения

политики можно классифицировать попарно в трех аспектах.

1. "Правительственные"

- "эмансипаторские". Ис

Stаat und Politik. Bonn. 1991. S.490492. Автор - У. фон Алеманн

(Германия).

ходя из представления о

"государственном искусстве", сформулированного еще

Трайчке, в центре определения политики как действия

правительства находятся понятия "управление", "господство", "власть" и "иерархия".

"Политика - это наука о

целях государства и о наилучших средствах их достижения", - такое определение было дано в словаре

Брокгауза в начале века

(1903, т.13). Потом А Бергтики: "Под политикой мы

понимаем искусство организовать и осуществлять руководство группами людей"

О.К.Флехтгейм (1958) объединил понятие государства и

понятие власти: " Политическую науку можно определить

как специальное направление социальных наук, которое объективно-критически

исследует государство в аспекте власти, а также все

остальные феномены власти с привлечением иных

целей, причем исследует в

той мере, в какой эти феномены власти более или менее непосредственно связаны с государством". В политологии разных стран

"власть" - это одна из

важнейших категорий политики, хотя и подвергающаяся

критике. Ведь несмотря на

все попытки, начиная с Мак

235

ПОЛИТИКА

са Вебера, конкретизировать

это понятие, трудноуловимый, аморфный характер

власти представляет собой

проблему для фиксирующей

свое внимание на власти

политологии, которой грозит

опасность стать "техническим пособником власти и

властителей" (Зонтхаймер,

1952). Поэтому понимание

политики как действий, направленных на эмансипацию, выделяет аспект ограничения власти путем участия, равенства, демократизации. "Практико-критическая политическая наука нацеливает на политическую

теорию, интегрирующую результаты общественной критики. Понятие демократии

становится для нее основным при анализе политически значимых, господствующих структур общества"

(Каммлер, 1958).

2. "Нормативные" "дескриптивные". Различные измерения понятия политики - это не исключающие друг друга категории,

ведь и упомянутое понятие

демократии относится к

нормативным категориям.

Более ярко это демонстрируют такие определения, как

"политика есть борьба за

справедливый порядок"

(Зур, 1950), "политическая

наука - это наука о свободе" (Нойманн, 1950) или

"предметом и целью политики является мир. Мир эта абсолютно политическая

категория" (Штернбергер).

Нормативное значение

политики (т.е. чем она должна быть, каковы ее цели)

поднимается до уровня основной политической категории. При этом, как демонстрирует, прежде всего, понятие "справедливого порядка", часто предлагаются

гармонизирующие представления о всеобщем благе,

которые предпосылаются

политической этике.

Подобное заострение

внимания политологии на

нормативности подвергается

критике со стороны авторов,

представляющих чисто дескриптивное определение

политики. "Политика - это

общественная деятельность,

направленная на обязательное регулирование общественных конфликтов с помощью ценностей",- так

Г.Лембрух (1968) перевел на

немецкий язык распространенное системное определение политики, данное

прежде Д.Истоном.

3. "Ориентированные на

конфликт" - "ориентированные на консенсус". Упомянутая выше системная

теория исходит из конфликта, как основного факта политики. Теории конфликта

(представленные, например

236

ПОЛИТИКА

Л.Козером или Р.Дарендорфом) усматривают в нем

основную пружину любого

социального изменения, в

отличие от прежних теорий

гармонии, согласно которым

только консенсус может

привести ко всеобщему благу. Предпосылкой использования конфликта как основной категории в либеральных политических теориях

является, впрочем, существование гибкой и потому

стабильной структуры принципов мирного урегулирования конфликтов между социальными группами. Создание этой структуры возможно в плюралистическом обществе, в условиях представительной парламентской

демократии, характеризующейся взаимодействием партий и групп интересов.

Марксистское понимание

политики также базируется

на конфликте, однако оно

подвергает критике либерально-плюралистические

теории за их якобы антиисторический характер, защиту

существующего строя и подчинение определенным интересам, за отсутствие сомнений в существующих

правилах игры. "Политика это борьба классов и их партий, государств и мировых

систем за осуществление их

социально-экономически обу

словленных интересов и целей" (Клаус, Бур, 1975).

Участники проходивших

в последние годы политологических дискуссий прекратили поиски определения

политики и рассматривают

политику в обществе как

многомерную структуру.

С этой точки зрения, политика имеет, во-первых,

институциональное измерение, установленное с помощью конституции, правового

порядка и традиций. Правительства, парламенты, суды,

комитеты и ведомства, школы и корпорации - четко

просматриваемые институты

конституционного правового

порядка. Основы политического волеизъявления также

закладываются через институты: выборы, право на свободу мнений, партии и союзы. Два остальных измерения политики - содержание

и осуществление - устанавливаются в форме институтов; границы ее действия

также определяются институтами. В английском языке это

институциональное измерение политики обозначается

термином "роlitу".

Во-вторых, политика имеет нормативное содержательное измерение, указывающее на цели, задачи и

предметы политики. Формирование политики и выполнение ею задач зависит от

237

ПОЛИТИКА

интересов, имеющихся в

обществе. Так как эти индивидуальные, материальные

и идеальные интересы чрезвычайно многообразны, антагонистичны и противоречивы, содержательная сфера политики наполнена конфликтным материалом. Содержательное измерение политики в английской терминологии обозначается термином "роliсу".

В-третьих, политика

имеет процессуальное измерение, направленное на

передачу интересов с помощью конфликта и консенсуса. Этот постоянный процесс политического волеизъявления нельзя понять

только путем изучения институтов или содержания

политики. Следует учитывать все формы власти и ее

осуществления, формальные нормы конституционного правового порядка, а также неформальные и скрытые. Для третьего измерения

политики английский язык

предлагает термин "politics".

Все вместе - "polity",

"policy" и "politics" - составляют то, что можно назвать политикой. Итак, политика - это тройной принцип,

определяемый в институциональном, нормативном и

процессуальном аспектах.

Не все в обществе имеет

политический характер, но

почти все может иметь политическое значение, будучи

связанным с одним из трех

принципов.

Политика*. Что мы понимаем под политикой? Это

понятие имеет чрезвычайно

широкий смысл и охватывает все виды деятельности по

самостоятельному руководству. Говорят о валютной

политике банков, о дисконтной политике Имперского

банка, о политике профсоюза во время забастовки;

можно говорить о школьной

политике городской и сельской общины, о политике

правления, руководящего

корпорацией, наконец, даже

о политике умной жены, которая стремится управлять

своим мужем. Конечно, сейчас мы не берем столь широкое понятие за основу наших рассуждений. Мы намереваемся в данном случае

говорить только о руководстве или оказании влияния

на руководство политическим союзом, то есть в наши

дни - государством. <...>

Итак, "политика", судя

по всему, означает стремле

* Данная статья Макса Вебера

является извлечением из его книги:

Вебер М. Политика как призвание и

профессия // Избранные произведения. М . 1990, с.644-735.

238

ПОЛИТИКА

ние к участию во власти или

к оказанию влияния на распределение власти, будь то

между государствами, будь

то внутри государства между

группами людей, которые

оно в себе заключает.

В сущности, такое понимание соответствует и словоупотреблению. Если о коком-то вопросе говорят: это

"политический" вопрос, о

министре или чиновнике: это

"политический" чиновник, о

некотором решении: оно

"политически" обусловлено,

то тем самым всегда подразумевается, что интересы

распределения, сохранения,

смещения власти являются

определяющими для ответа

на указанный вопрос, или

обусловливают это решение, или определяют сферу

деятельности соответствующего чиновника. Кто занимается политикой, тот стремится к власти: либо к власти как средству, подчиненному другим целям (идеальным или эгоистическим), либо к власти "ради нее самой", чтобы наслаждаться

чувством престижа, которое

она дает.

Отметив, что у господства имеется три вида внутренних оправданий, Макс

Вебер писал: "В данном

случае нас интересует, прежде всего, второй из них:

господство, основанное на

преданности тех, кто подчиняется чисто личной "харизме" "вождя". Ибо здесь

коренится мысль о призвании (Вeruf) в его высшем

выражении. Преданность

харизме пророка или вождя

на войне, или выдающегося

демагога в народном собрании (Ekklesia) или в парламенте как раз и означает,

что человек подобного рода

считается внутренне "призванным" руководителем людей, что последние подчиняются ему не в силу обычая

или установления, но потому, что верят в него. Правда,

сам "вождь" живет своим

делом, "жаждет свершить

свой труд", если только он

не ограниченный и тщеславный выскочка. Именно к

личности вождя и ее качествам относится преданность

его сторонников: апостолов,

последователей, только ему

преданных партийных приверженцев. В двух важнейших в прошлом фигурах с

одной стороны, мага и пророка, с другой - избранного

князя-военачальника, главаря банды, кондотьера - вождизм как явление встречается во все исторические

эпохи и во всех регионах. Но

особенностью Запада (что

для нас более важно) является политический вождизм

в образе сначала свободно

239

ПОЛИТИКА

го "демагога", существовавшего на почве городагосударства, характерного

только для Запада, и прежде

всего, для средиземноморской культуры, а затем - в

образе парламентского "партийного вождя", выросшего

на почве конституционного

государства, укорененного

тоже тишь на Западе.

Конечно, главными фигурами в механизме политической борьбы не были одни

только политики в силу их

"призвания" в собственном

смысле этого слова. Но в

высшей степени решающую

роль здесь играет тот род

вспомогательных средств,

которые находятся в их распоряжении. Как политически

господствующие силы начинают утверждаться в своем

государстве? Данный вопрос

относится ко всякого рода

господству, то есть и к политическому господству во

всех его формах: к традиционному, равно как и к легальному, и к харизматическому. <...>

Политический союз, в котором материальные средства управления полностью

или частично подчинены

произволу зависимого штаба

управления, мы будем называть "сословие" (standisch)

расчлененным союзом. Например, вассал в вассальном союзе покрывал расхо

ды на управление и правосудие в округе, пожалованном ему в лен, из собственного кармана, сам экипировался и обеспечивал себя

провиантом в случае войны,

его вассалы делали то же

самое. Это, естественно,

имело последствия для могущества сеньора (Неrr), которое покоилось лишь на

союзе личной верности и на

том, что обладание леном и

социальная честь (Ehre) вассала вели свою "легитимность" от сеньора.

Но всюду, вплоть до самых ранних политических

образований, мы находим и

собственное правление господина (Herr): через лично

зависящих от него рабов,

домашних служащих, слуг,

любимцев и обладателей

доходных мест, вознаграждаемых натурой и деньгами

из его кладовых, он пытается взять управление в свои

руки, оплатить средства из

своего кармана, из доходов

со своего родового имущества, создать войско, зависящее только от него лично,

ибо оно экипировано и

снабжено провиантом из его

кладовых, магазинов, оружейных. В то время как в

"сословном" союзе сеньор

осуществляет свое господство с помощью самостоятельной "аристократии", то

240

ПОЛИТИКА

есть разделяет с нею господство, здесь он господствует, опираясь либо на

челядь, либо на плебеев неимущие, лишенные собственного социального престижа слои, которые полностью от него зависят и отнюдь не опираются на собственную конкурирующую

власть. Все формы патриархального и патримониального господства, султанской

деспотии и бюрократического государственного строя

относятся к данному типу. В

особенности бюрократический государственный строй,

то есть тот, который в своей

самой рациональной форме

характерен и для современного государства и именно

для него. <...>

В ходе политического

процесса экспроприации

(власти. - А.Б.), который с

переменным успехом разыгрывался в разных странах

мира, выступили, правда,

сначала на службе у князя

первые категории "профессиональных политиков" во

втором смысле, то есть людей, которые не хотели сами

быть господами, как харизматические вожди, но поступили на службу политическим господам. В этой борьбе они предоставляли себя

в распоряжение князьям и

сделали из проведения их

политики, с одной стороны,

доходный промысел, с другой стороны - обеспечили

себе идеальное содержание

своей жизни. Подчеркнем,

что лишь на Западе мы находим этот род профессиональных политиков на

службе не только князей, но

и других сил. В прошлом они

были их важнейшим инструментом для исполнения

власти и осуществления политической экспроприации.

Прежде чем заняться

рассмотрением таких "профессиональных политиков"

более подробно, надо всесторонне и однозначно выяснить, что представляет

собой их существование.

Можно заниматься "политикой", т.е. стремиться

влиять на распределение

власти между политическими образованиями и внутри

них как в качестве политика

"по случаю", так и в качестве политика, для которого

это побочная или основная

профессия, точно так же, как

и при экономическом ремесле. Политиками "по случаю"

являемся все мы, когда

опускаем свой избирательный бюллетень или совершаем сходное волеизъявление, например, рукоплещем

или протестуем на "политическом" собрании, произносим "политическую" речь

241

ПОЛИТИКА

и т.д.; у многих людей подобными действиями и ограничивается их отношение

к политике. Политиками "по

совместительству" являются в наши дни, например,

все те доверенные лица и

правления партийно-политических союзов, которые по общему правилу - занимаются этой деятельностью

лишь в случае необходимости, и она не становится для

них первоочередным "делом

жизни" ни в материальном,

ни в идеальном отношении.

Точно так же занимаются

политикой члены государственных и подобных совещательных органов, начинающих функционировать лишь

по требованию. Но равным

же образом ею занимаются

и довольно широкие слои

наших парламентариев, которые "работают" на ней

лишь во время сессий. <... >

Есть два способа сделать из политики свою профессию: либо жить "для"

политики, либо жить "за

счет" политики и "политикой" ("VON" Dеr Politik). Данная противоположность отнюдь не исключительная.

Напротив, обычно, по меньшей мере идеально, но чаще

всего и материально, делают то и другое: тот, кто живет "для" политики, в какомто внутреннем смысле творит "свою жизнь из этого"

либо он открыто наслаждается обладанием властью,

которую осуществляет, либо

черпает свое внутреннее

равновесие и чувство собственного достоинства из сознания того, что служит

"делу" (Sache), и тем самым

придает смысл своей жизни.

Пожалуй, именно в таком

глубоком внутреннем смысле всякий серьезный человек, живущий для какого-то

дела, живет также и этим

делом. Таким образом, различие касается гораздо более глубокой стороны экономической. "За счет"

политики как профессии живет тот, кто стремится сделать из нее постоянный источник дохода: "для" политики тот, у кого иная цель.

Чтобы некто в экономическом смысле мог жить "для"

политики, при господстве

частнособственнического

порядка должны наличествовать некоторые, если

угодно, весьма тривиальные

предпосылки: в нормальных

условиях он должен быть

независимым от доходов,

которые может принести политика. Следовательно, он

просто должен быть самостоятельным человеком или

же, как частное лицо, занимать такое положение в

жизни, которое приносит ему

242

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА

достаточно постоянный доход. Так, по меньшей мере,

обстоит дело в нормальных

условиях.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА

- продукт эволюционного и

революционного развития

страны, имеющий место там

и тогда, где и когда в обществе есть государство, а

следовательно, политическая жизнь и политические

отношения. Политическая

система - это структурно

изменяющаяся и развивающаяся система государственно-правовых и общественно-политических институтов, учреждений и организаций, через посредство которых стоящие у власти общественно-политические силы осуществляют свое господство, вершат власть в

обществе (сохраняют свой

уже установленный общественный строй или утверждают новый строй и новую

форму правления, если речь

идет о приходе к власти новых общественно-политических сил).

Если попытаться дифференцировать это сложное

образование, то придется

признать, что ключевыми

элементами политической

системы наряду с государством являются политические

партии, а также политиче

ские институты, учреждения

(скажем, институт монархии

или институт президентской

власти), организации и

структуры (профсоюзы, женские и молодежные организации, церковь), через посредство которых реализуется политическая власть и

которые определяют способы и методы реализации

политической власти в данном обществе.

Следует подчеркнуть,

что, хотя политическая система в любой стране создается обществом и функционирует во имя его развития,

сами индивиды, граждане,

социальные слои, группы,

классы, являясь СУБЪЕКТАМИ или ОБЪЕКТАМИ политической системы, не являются ее структурными

элементами.

Выполняя всюду одну и

ту же роль - осуществление

господства, властных функций стоящей у кормила власти общественно-политической силы - сами политические системы не остаются

одними и теми же на разных

этапах истории и в разных

географических и социально-экономических условиях.

В связи с наличием реального многообразия политических систем как в историческом, так и в географическом

плане в разных течениях

общественно-политической

243

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА

мысли и в разных политологических школах налицо

разные логические основы

классификации политических систем.

Марксизм, например, исходил из формационного

подхода в классификации

политических систем, согласно которому каждая общественно-экономическая

формация имеет свой господствующий класс, свой

тип государства, а значит и

свою политическую систему

(рабовладельческая, феодальная, буржуазная и социалистическая политические системы). Если такой

подход и давал самую общую

зарисовку или схему смены

политических систем и позволял наметить связь между

экономикой и политикой, он

все же не позволял уловить

многие более конкретные

отличия, связанные с тем,

что в рамках одного и того же

типа политической системы

случались весьма разные

политические режимы.

Политический режим -это, прежде всего, совокупность методов и способов

осуществления власти, а

потому он характеризует не

только государственное устройство, но и всю политическую систему в целом. Для

демократических политических систем особенно характерны: разделение властей

(законодательной, исполнительной, судебной и др.),

конституционность и законность (правовое государство), наличие выборных органов государственной власти в центре и на местах;

здесь, как правило, наряду с

существующей правительственной (правящей) партией

имеют место и оппозиционные партии. Здесь провозглашается и реализуется

равенство прав и свобод

всех граждан, причем не

только равенство перед законом, но также и равное

право всех граждан на участие в управлении делами

государства и общества.

Однако демократический

режим и политическая система (ДЕМОКРАТИЯ) - не

единственно возможный из

существовавших и существующих. Весьма часто политические системы бывают

авторитарными (АВТОРИТАРИЗМ), автократическими

и тоталитарными (ТОТАЛИТАРИЗМ), каждая из которых имеет свои отличительные особенности и черты,

причем возникновение каждой из них обусловлено определенными обстоятельствами и имеет своих жрецов

и поклонников.

Поскольку демократия

представляет собой наиболее эффективный способ

решения проблем той или

244

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА

иной общности, как и общества в целом, то и демократические политические системы и демократические режимы при прочих равных

условиях оказываются наиболее устойчивыми, стабильными и результативными. Главная причина этого

преимущества демократических политических систем

заключается в механизмах

связи между политическими

партиями и государством,

между объектами и субъектами политической системы.

Ведь наличие многопартийности, борьбы правящих и

оппозиционных партий, характерное для демократической политической системы

в отличие от всех других политических систем, позволяет плюрализм интересов и

борьбу партий, групп, сил

направлять не на разрушение существующих порядков, а на разрешение возникших противоречий, на

поиск наилучшего выхода из

создавшейся ситуации.

Было бы неверно абсолютизировать преимущества

демократической политической системы, не видеть ее

определенных недостатков:

многословие при обсуждении необходимых законов и

решений, сильно затрудняющее быстрое их принятие; как правило, неэффективный контроль за испол

нением принятых решений;

подверженность различным

влияниям, а зачастую и неспособность противостоять

чуждым демократии силам

(приход Гитлера к власти с

использованием демократизма Веймарской республики). Однако как бы существенны не были эти недостатки демократической политической системы, ничего

лучшего человечество пока

не изобрело.

Как показывает опыт

стран Центральной и ЮгоВосточной Европы, где в

рамках так называемого реального социализма был

налицо целый веер авторитарно-тоталитарных послесталинских политических режимов (достаточно сравнить

Венгрию Яноша Кадара с

Албанией Энвера Ходжа,

чтобы убедиться, сколь ощутимой была эта разница),

переход этих стран к посттоталитарному обществу был

далеко не одинаковым, и эта

неодинаковость во многом

была связана с различиями

существовавших здесь политических систем. В чем

суть дела?

В тех странах, где были

налицо многопартийные системы (даже если это были

декоративные многопартийные системы) в лице некоммунистических партий, была

в сущности легальная поли

245

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА

тическая база для перегруппировки общественно-политических сил, а тем самым и

для мирной трансформации

общества. Там же, где подобной легальной основы не

было, перегруппировка общественно-политических сил

протекала более болезненно, что не в последнюю очередь стало причиной немирного развития здесь (скажем, в Румынии) революционных перемен. Разное качество исходных политических систем в этих странах

обнаруживает себя и в характере демократической политической системы после тоталитарного общества.

Политическая система*.

Понятие "политическая система" является настолько

общепринятым в политике и

политологии, что вроде бы

не нуждается ни в каких пояснениях. Только с этим

можно связать тот факт, что

монографии по национальным политическим системам

и их сравнительному анализу не содержат определений

политической системы. Можно различать два подхода к

этому понятию - общий и

системный.

* Данная статья - извлечена из

немецкой энциклопедии: Staat und

Роlitik. Bonn. 1991, S. 551-554. Авторы - Д. Нолен, У. Вайе (Германия).

В первом случае понятие

политической системы включает в себя то, что принимают во внимание отдельные авторы, исходя из конкретного случая. В зависимости от времени и места

оно будет иметь различное

содержание, так как значительные компоненты политической системы варьируются соответственно типу

политического режима (авторитаризм, демократия, диктатура) и общественной системы (капитализм, социализм). Системно-теоретический подход позволяет

дать более точное определение, так как его представители исходят из определенных функций политических систем и, прежде всего,

разрабатывают аналитическую схему изучения всего

многообразия политических

систем.

Первый подход, характеризующийся расплывчатым

пониманием политической

системы, противопоставляет

политическую систему дру-

гим феноменам и абстрактным категориям, например,

государству, конституции и

правительственной системе.

По сравнению с политической системой государство является гораздо более

абстрактной, не так легко

дефинируемой категорией,

имеющей иные, конституи

246

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА

рующие его черты (территория, население, монополия на применение силы и

т.п.). Государство более

долговечно. Понятие политической системы более узкое, ограниченное, в частности, формами господства,

типами режима (демократия,

диктатура), типами политической системы (президентская, парламентская), отношениями власти (партии,

правительство) и формами

общественной и политической репрезентации (плюрализм, корпоративизм).

Конституция от политической системы отличается

тем, что институциональные

учреждения и положения,

лежащие в основе конституции, хотя и имеют значение

для политического процесса,

но не структурируют его полностью и не охватывают его

реально. Понятие конституции относится к юридическинормативному уровню, понятие политической системы к эмпирико-фактическому.

Правительственная система от политической системы отличается тем, что в

расчет берутся не только

политические институты, но

и реалии и изменения общественной среды, исследуется взаимодействие между

институтами и обществом.

Представление о том, что в

политической системе суще

ствует взаимозависимость

между системой институтов

и общественно-политическими процессами, приводит

к необходимости уточнения

понятия политической системы, осуществленного в

системной теории.

До конца 60-х гг. в западногерманской политологии преобладало понятие

правительственной системы

(gouvernement). Решительная замена в начале 70-х гг.

этой категории на категорию

политической системы явилось реакцией ученых и

практиков на развитие современных индустриальных

обществ западного типа с их

многообразными взаимосвязями и возможностями действия, процессами принятия

решения и их непредсказуемыми последствиями, а также на изменение среды под

влиянием общества. Политики осознали, что проблемы окружающей среды не

могут быть решены без участия политической системы.

Структурно-функциональная системная теория исходила из постоянных, довольно простых функций

политической системы по

сохранению самое себя.

Она преувеличивала не

только возможности власти

отдельного политика, но и

предполагаемого политического центра. Кроме того,

247

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА

она устанавливала слишком

широкие связи между понятиями "вход" и "выход" политической системы. Экстенсивное понимание политики

отводило политической системе слишком широкие полномочия, не соответствующие

политической реальности.

"Вход" означает влияние (входные величины) окружающей среды на систему

или ее отдельные части. С

этим понятием сочетается

понятие "выход", которое

характеризует воздействие

системы на ее среду.

"Выход" одной системы может, таким образом, стать

"входом" или окружающей

средой другой системы.

Эту пару понятий использовали и разрабатывали подробнее с целью анализа политической системы

прежде всего Г.Алмонд

(1960) и Д.Истон (1967). Алмонд называет четыре

"входные" функции политической системы: 1) политическая социализация и рекрутирование; 2) артикуляция

интересов; 3) агрегирование

интересов; 4) политическая

коммуникация, а также три

"выходные" функции: 1)

нормотворческая; 2) использование правил, норм, 3)

контроль за соблюдением

правил, норм. Истон разделяет "вход" на требования,

предъявляемые к политиче

ской системе (demands), и

на услуги по оказанию помощи (supports). Они образуют окружающую среду политической системы и обозначают переменные величины для ее сохранения или

выживания (persistence).

Этот подход Истон хотел

использовать для рассмотрения следующих проблем:

Как политическая система

может достичь своих целей?

Какие изменения подводят

ее переменные к критической границе? Какие реакции

обнаруживает система? Каковы критерии ее стабильности и управляемости? С

помощью каких процессов

она обеспечивает себе поддержку и какие требования

могут быть переработаны в

"исходящие" конечные продукты? Так как схема ориентирована в конечном счете

на выживание системы, то

процессы политической власти, влияния, слома системы, изменений не анализируются. Поэтому политические системы не изображаются в конкретно-историческом плане и не сравниваются между собой. Истон не разработал свой подход во всех деталях, и в немецкой политологии при

анализе внутри- и межсистемных процессов он применяется скорее для иллюстрации, чем для системати

248

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА

зирования. Некоторые политологи подвергали критике

идеи Истона за их неисторичность, за приверженность

абстрактным моделям; кроме

того, с их точки зрения, теория Истона сильно преувеличивает независимость политической системы от ее окружения, особенно от экономической системы.

Современная концепция

политической системы, содержащаяся в структурнофункциональной системной

теории, опирается, в противоположность своим предшественницам, на представления высокой степени

абстракции, избегающие нормативных и неисторических

целей. Новое в функционалистской системной теории и

ее подходе к политической

системе состоит в том, что

она исследует функцию создания структуры.

При комплексном анализе политической системы

это означает, прежде всего,

разделение политики на политику и управление. Причем управление ограничивается принятием важных для

общества решений, которым

политика обеспечивает легитимность. В процессе усложнения общественной системы произошло дальнейшее

разделение политики на политику как таковую, общественность и управление, что

увеличивает возможности

политической системы по

принятию решений. Связь

между политикой и общественностью осуществляется

через общественное мнение, между общественностью и управлением - через

право. В концепции Лумана

подчеркивается, что

"государство не стоит вне

общества, а являются одной

из его функциональных систем". Недостатки этой концепции таковы. Во-первых,

преувеличивается автономия

каждой политической подсистемы. Во-вторых, допускается плюрализм в постановке и осуществлении целей, лишь частично одерживаемый с помощью эмпирического анализа. В-третьих,

создается основа для утраты индивидуумом идентичности. Наконец, концепция

Лумана неспособна четко

обозначить уменьшающуюся

дифференциацию внутри

политической системы.

Политическая система*.

Упрощающая реальность.

Модель представляет собой

упрощенную картину реальности, которую социологи

* Данная статья - извлечение из

американского учебника по политологии: Майкл Дж. Роскин и др. Введение в политологию. Нью-Джерси,

1988.

249

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА

разрабатывают для того,

чтобы они могли на ее при-

мере пользоваться данными, теоретизировать и заниматься предположениями...

По своей природе модель призвана упрощать реальность. Модель, приближающаяся по своей сложности к реальному миру, мало

поможет в понимании реального мира, но, упрощая

реальность, модель всегда

рискует излишне ее упростить. Реальную проблему

представляет определение

возможностей человеческого ума. Мы не можем охватить всю имеющуюся информацию сразу; мы должны выбрать, какие вопросы

представляют для нас интерес, а остальное отбросить.

Но, занимаясь этим, мы рискуем обескровить политологическое исследование и

проглядеть многие ключевые вопросы. Точно так же,

когда мы встречаемся с политической моделью или

разрабатываем собственную,

не торопитесь выяснять, насколько далеко эта модель

отстоит от реальности. Если

она действительно слишком

далека от реальности, отбросьте или измените такую

модель. Если между моделью и реальностью возникают противоречия всегда руководствуйтесь реальностью.

Политические системы.

Давайте рассмотрим важный

пример: модель "политической системы", которая, с

одной стороны, содействовала нашему пониманию

политики путем упрощения

реальности, а с другой - в

некоторых случаях отдаляла, отрывала нас от реальности. Идея рассматривать

сложные существа как системы пришла к нам из биологии. Живые существа

чрезвычайно сложны и целостны. Сердце, легкие, кровь,

пищеварительный тракт, мозг

осуществляют свои функции

так, чтобы поддержать

жизнь. Уберите один орган,

и животное погибнет. Повредите один орган, и остальные компоненты системы изменят свои функции

для того, чтобы восполнить

работу недостающего органа

и сохранить животному

жизнь. Суть системного подхода заключается в следующем: вы не можете изменить ни один из ее компонентов. Изменение одного

компонента ведет за собой

изменение других.

Многие доказывают, что

в модели "политической

системы" политика страны

должна рассматриваться и

функционировать как биологическая система. В соответствии с моделью Истона

запросы и потребности, так

250

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА

называемые "вводы в систему", граждан улавливаются правительственными служащими, отвечающими за

принятие решений, и преобразуются ими в авторитетные решения и действия от

имени властей, - так называемые "выводы из системы". Эти "выводы" оказывают определенное влияние

на социальную, экономическую и политическую жизнь,

изменение которой может

нравиться или не нравиться

гражданам. Граждане вновь

высказывают свои требования - и здесь мы наблюдаем звено "обратной связи"

системы, которая может изменить ранее принятое решение. Так называемый процесс

изменения решений проходит

втемную и представляет собой "черный ящик".

В некоторых случаях метод моделирования "политической системы" очень

близко соответствует реальности. Преступность постоянно тревожила общественность Соединенных Штатов

Кандидат на пост президента Рональд Рейган поклялся

объявить войну преступности, назначив на должности

федеральных судей и членов Верховного суда лиц,

которые были бы заинтересованы в защите интересов

граждан, а не в защите интересов преступников. Став

президентом, Рональд Рейган провел такие назначения, и за несколько лет Верховный суд сумел урезать

права лиц, осужденных за

преступления. Большинство

американцев одобрило эти

изменения, и обратная связь

была положительной. Другим примером является негативная обратная связь по

военным проектам во время

войны во Вьетнаме. Администрация Никсона развеяла

гнев молодежи, завершив в

1971 г. военный проект и

переведя армию на добровольную основу.

Еще один пример связан

с попытками президента

Франции Франсуа Миттерана придать экономике социалистический характер, что

повлекло за собой инфляцию и безработицу. Французский народ, в особенности деловые круги, начал

громко протестовать, и Миттеран изменил свою политику, вновь повернув ее от социализма к капитализму. Эти

изменения в политическом

курсе были впоследствии

усилены, когда в 1986 г. политические оппоненты Миттерана из консервативной

партии победили на законодательных выборах. Принцип обратной связи сработал и вo Франции.

Трудности политических систем. В некоторых

251

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА

случаях модели политических систем бывают неудачными. Соответствовала ли

гитлеровская Германия или

сталинская Россия моделям

этих систем? Есть ли какое

дело диктаторскому режиму

до запросов и потребностей

своих граждан? Если быть

точным, то всегда существует ввод в систему, направленный на граждан, и обратная связь. Гитлеровские генералы пытались уничто-

жить такой "ввод", что

впрочем, тоже можно рассматривать как вид обратной

связи. Рабочие в коммунистических системах, плохо

выполняя свои обязанности,

также оказывают влияние на

политику своего правительства. Они требуют больше

потребительских товаров,

но, не желая напрягаться,

они перекладывают ответственность за их отсутствие на

правящий режим. Рано или

поздно режим будет вынужден держать ответ. В Советском Союзе ответ сейчас

(1988 г.) держит режим Горбачева. Советские рабочие шутят: "Они притворяются, что

они нам платят, а мы притворяемся, что мы работаем".

Как можно моделью политической системы объяснить

войну во Вьетнаме? Неужели граждане Соединенных

Штатов потребовали, чтобы

администрация направила

туда сражаться полмиллиона солдат? Нет, совсем напротив: Линдон Джонсон

одержал безоговорочную

победу на выборах 1964 г.

со своей антивоенной платформой. Мы можем использовать модель системы для

того, чтобы проиллюстрировать, как протест американской общественности против

войны способствовал падению популярности Джонсона

и принятию им решения не

выдвигать свою кандидатуру

на выборах 1968 г. Вошел в

действие и сработал принцип обратной связи, однако

решение направить войска

во Вьетнам было принято

значительно позднее. Следуя этому же принципу, как

может модель системы объяснить уотергейтский скандал? Разве американские

граждане требовали, чтобы

члены администрации Никсона отдавали приказ о прослушивании штаб-квартиры

Демократической партии?

Вовсе нет, но как только в

1973 г. об этом начали просачиваться первые подробности, вступил в действие

принцип обратной связи, что

в конечном итоге вынудило

Палату представителей вынести решение об импичменте.

Честно говоря, в связи с

моделями политических систем возникает много проблем, которые связаны с

252

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

"черным ящиком", внутри

которого принимаются решения об изменении предыдущих решений или действий. В правительстве решается много проблем и вопросов, которые вовсе не

были инициированы гражданами и вообще имеют мало

общего с их интересами и

желаниями. Решение Джонсока послать войска во

Вьетнам отвечало требованиям лишь нескольких генералов и близких советников.

Такое решение не принесло

Джонсону удовлетворения,

так как являлось по сути нарушением его предвыборных обещаний. Однако к началу 1965 г. он не мог больше игнорировать требования

своих советников, которые

оказывали на его мышление

значительно большее воздействие, чем интересы и

желания общественности.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

- это абстрактно-логическое отражение и объяснение политических отношений и процессов. В зависимости от характера отражаемого объекта и уровня

логической абстракции различают: общую политическую теорию (теорию высшего уровня или метатеорию),

стремящуюся дать самую

общую концепцию развития

политики как общественного

явления; политическую теорию среднего уровня - это

теория, призванная дать или

общую теорию какого-либо

сложного политического явления (теория государства,

теория самоуправления,

теория конфликта и т.п.) или

общую концепцию вполне

определенной политики (например, политика в феодальном обществе, политика

при тоталитаризме, политика в рамках парламентарной

республики и т.д.); политическую теорию низшего

уровня, имеющую своей целью дать концепцию развития конкретного политического явления (концепция

"холодной войны", "хрущевской оттепели" или "горбачевской перестройки" и т.п.).

Иногда под политической

теорией понимают или саму

политологию, или ее концептуальную часть. И для такого

понимания имеются вполне

определенные основания,

состоящие в том, что, вопервых, нельзя представить

действительную науку о политике (политологию) без

определенной теоретической концепции, бросающей

самый общий взгляд на политику, ее сущность, структуру и ход развития: вовторых, сама наука о политике (политология) была невозможна до тех пор, пока

253

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

общественная мысль не

создала теории или концепции, раскрывающие природу

основных элементов политической жизни (государства, общества, свободы,

демократии, социальной справедливости, международных

отношений и т.д.); наконец,

политология только тогда

окончательно конституировалась как наука, когда разрозненные знания о важных элементах политической жизни

не были органически соединены в единое целое, наилучшим образом отражающее

политику, позволяющее использовать полученные знания в практических целях.

Существует много различных трактовок самой

природы теории, что, естественно, сказывается и на

понимании существа политической теории. Для одних

политическая теория - не

что иное, как систематизированный справочник по истории политической мысли,

набор сведений о том, кто

что сказал по данной проблеме, сопровождаемый авторским комментарием. В

этом случае ни о какой действительной теории речь не

идет, ибо никакого приращения теоретических знаний о

политике не происходит. Для

других политическая теория

есть лишь средство упорядочения эмпирических дан

ных, независимо от того,

идет ли речь об авторской

модели (Дюркгейм) или об

определенной типологизации (Вебер). Для третьих

политическая теория - это

определенная парадигма, а

потому само развитие политической науки - не в накоплении позитивных знаний

об объективных политических отношениях, а в революционной смене парадигм

(Т.Кун, 1976). Для четвертых

сама политическая теория это вовсе не сумма общих

знаний, отражающих политическую жизнь, а устоявшиеся

по тем или иным причинам

определенные стили мышления (Галтунг, 1983) и т.д.

Весь этот разнобой в понимании теории как таковой,

политической теории в особенности, а в связи с этим и

в трактовке развития политической теории и, соответственно, политологии связан

с утратой перечисленными

авторами главного - понимания того, что теория, независимо от степени абстрактности ее выводов (высшего, среднего или низшего

уровня), только тогда может

претендовать на роль научной теории, когда она дает

приращение наших знаний

об изучаемом предмете, если ею схвачены и аккумулированы в выводах некоторые

новые связи и отношения,

254

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

имеющиеся в изучаемом

объекте и ранее не отмечавшиеся наукой, т.е. если эта

теория хотя бы немного приближает нас к истине.

Только в меру содержащегося в той или иной политической теории и нового, и

прошлого абстрактно-логического знания, отражающего суть политики, данная

теория и может служить инструментом дальнейшего

познания, моделью систематизации эмпирического материала и средством прогнозирования. Все великие

мыслители прошлого, внесшие свой существенный

вклад в науку о политике будь то Платон или Аристотель, Макиавелли или Гоббс,

Руссо или Монтескье, Вебер

или Маркс - потому и заняли достойное место в истории политической науки, что,

опираясь на знания своего

времени, обогащенные собственным политическим опытом, они обогатили человечество не умными изречениями и красивыми афоризмами, а теоретическими выводами, настолько далеко

выходящими за пределы

обобщаемого ими эмпирического материала, что эти выводы в том или ином аспекте

"работают сегодня", помогают нашим современникам

ориентироваться в нынешней

политической жизни. Сила

любой, в том числе и политической, теории в том и состоит, что ее выводы глубже и

шире того содержания, которое подвергалось обобщению, что и позволяет выводам прошлого не только жить

сегодня, но и указывать путь

в будущее.

Разумеется, у политической теории каждого (высшего, среднего, низшего) уровня свои задачи, а потому

неодинакова их эмпирическая

база, различаются их метода

и не равноценны выводы.

Для политологии как науки первостепенное значение

имеют две самые абстрактные метатеории: общая теория общественного развития

и общая теория политики.

Иногда можно встретиться

со сближением, если не

отождествлением этих весьма разных теорий. Так,

Ю.Красин и М.Лейбзон писали: "Если исходить из материалистического понимания истории, то нельзя не

признать того, что и политика имеет свою теорию, в основе которой лежит наука об

обществе, о законах его

функционирований и развития".* Конечно же, для понимания политики как обще

* Красин Ю., Лейбзон М. Революционная теория и революционная

политика. М., 1979, с. 8.

255

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

ственного явления, как определенной стороны общественной жизни огромное

значение имеет наука об

обществе в целом, о законах

его функционирования и

развития. Это важно в двух

планах: во-первых, без знания науки об обществе

нельзя определить место

политики в общественной

жизни и, соответственно,

место политологии в системе наук об обществе. Вовторых, не имея представления о законах и принципах

развития общества в целом,

нельзя понять законов и

принципов развития такой

части общественной жизни,

как политика. И все же, говоря о политике, нельзя считать, что в ее основе "лежит

наука об обществе, о законах его функционирования и

развития", ибо политика специфическое общественное явление, имеющее свое

время возникновения, не

совпадающее со временем

возникновения общества,

свою структуру, свои законы

функционирования и развития. Они связаны с

"законами функционирования и развития общества",

но по своему существу

весьма специфичны, ибо

часть никогда не совладает

с целым.

Общая политическая теория (метатеория политики)

как раз и должна глубоко

раскрыть не только суть политики и закономерности ее

функционирования и развития, но и показать их отличия от законов функционирования и развития всего

общества, ибо развитие политики более дискретно, чем

развитие общества. Но особенно важно здесь то, что

необходимо проникновение

теории (политической теории) во внутреннюю структуру политики, выявление всех

ее составных элементов и

аспектов и изучение всех их

во всей совокупности и органическом единстве. Только

таким путем можно прийти к

структуре политологии как

науки.

Политическая теория* . По

сравнению с другими социальными науками политология мало "нагружена" теорией. На случайно, что новые теоретические подходы

в 60-е гг. были заимствованы из смежных дисциплин:

системной теории, кибернетики, герменевтики, структурализма, функционализма.

* Данная статья была первоначально опубликована в немецком

тематическом словаре под названием "Политическая теория": Staat

und Politik. Bonn, 1991, S.541-546.

Автор - Клаус фон Бейме

(Германия).

256

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

Политология использует и

обобщающий метод социологии, и индивидуализирующий метод исторической

науки, и казуистический метод юридической науки. В

качестве форм абстракции

политология использует наряду с селективным описанием типологии также системный анализ.

В политологии неоднократно предпринимались попытки изучать политику методами естествознания.

Принцип сравнения по сходству или различию воспринимался еще в XIX в.

Дж.С.Миллем как метод искусственного эксперимента,

который лишь в незначительной степени можно использовать в сфере социальных процессов. Принцип

согласования применяется

гораздо чаще, и это не случайно, так как эксперименты

в политике возможны лишь в

микросфере. Движение за

новую науку о политике

(Чикагская школа), бихевиоризм, критический рационализм дали толчок попыткам

превращения политической

теории в точную науку. Критический рационализм использует дедуктивные методы исследования, бихевио-

ризм- более эмпиричен и

ориентирован скорее на индуктивные способы исследования.

Ученые, называющие

себя эмпирическими аналитиками, принадлежат к двум

основным направлениям,

которые можно охарактеризовать на примере двух социологов: Эмиля Дюркгейма

и Макса Вебера. Подход

Дюркгейма ориентирован на

моделирование и прогнозирование, подход Вебера на типологию, сохраняющую

в своих теоретических выводах историческую комплексность. Поскольку метатеоретические исследования

имеют множество ответвлений, то и подходы к созданию политической теории

отличаются переплетенностью принципов и методов.

Часть аналитиков-эмпириков

настаивает, как и прежде, на

таком подходе, когда теория

понимается как инструмент

эмпирических исследований

в отличие от более широкого

понимания теории Поппером

и его школой.

Подходы и методы можно избирать в соответствии

с предметом. Плюрализм

методов обязателен. Он может проявляться и при попытке создания какой-то

теории. При формировании

современной теории социальных наук теория и метод

все больше различаются,

хотя некоторые подходы,

например, функционализм

или диалектическая теория

257

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

все больше склоняются к

соединению того и другого.

Теория и метод связаны между собой. Теория без метода, контролирующего и расширяющего ее, бесполезна;

метод без теории, которая

приводит к его осмысленному использованию, бесплоден. Метод оказывает обратное воздействие на формирование теории, однако,

ввиду своей немногочисленности, методы в политологии

довольно независимы по

отношению к многочисленным теориям, значимость

которых долина быть перепроверена с помощью ограниченного числа методов.

Теорию можно фальсифи-

цировать, и тогда она перестает существовать. Метод

может быть дискредитирован в результате фальсификации теории, но не ликвидирован, так как один метод

способен порождать много

теорий одновременно.

Теория не меняется произвольно На нее оказывают

влияние внешние факторы.

Самое общее объяснение

изменения теории состоит а

том, что меняется парадигма, лежащая в ее основе.

Кун (1976) определял парадигму как "общее для членов научного коллектива", то

есть "сочетание мнений,

оценок и методов". Прогресс в науке нельзя пони

мать как процесс количественного накопления, что пытается доказать критический

рационализм с помощью

метода "проб и ошибок".

Динамика изменений теории в социальных науках

исследована пока мало.

Предпринимались попытки

объяснить периодическую

смену одних теорий другими

сменой поколений. После

победы какой-либо теории

от нее начинают отпочковываться различные направления, наблюдается стремление к деидеологизации,

новое поколение начинает

восставать против старой

теории. Однако эта диалектика идеологических изменений лишь в незначительной степени может объяснить образование научной

теории в узком смысле слова. Кроме того, политология

как наука слишком молода,

чтобы можно было сделать

широкие обобщения.

Т.С.Кун говорит об относительности идеи научного

прогресса и пытается показать, что развитие происходит не рациональным и кумулятивным путем, а революционным. Единственное,

что достойно изучения в истории науки - это не столько конкуренция теорий,

сколько борьба парадигм

при внезапном возникновении нового мировоззрения

258

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

(как реакции на кризисы, которые уже не могут быть

разрешены с помощью соответствующих теорий). Однако победившая парадигма

пытается утвердиться не

столько благодаря силе своей интеллектуальной убедительности, сколько благодаря завоеванию господствующих позиций в научной политике. Критические рационалисты, разделяющие плюралистическую идею Поппера, выражают свое несогласие с этим и допускают возможность защиты побежденных парадигм со стороны

отдельных меньшинств. Так,

Шпиннер (1974) писал:

"Чтобы иметь возможность

утвердиться, теорию нужно

прежде всего сохранить" и

далее: "С помощью плюралистического принципа должно быть предотвращено

"убийство" многообещающих, только что рожденных

идей, чтобы сохранить для

пока побежденных точек зрения шанс на победу в этом

соревновании". В анархистской теории познания

П.Фейерабенда (1976) содержится даже требование

равноправного положения

для всех, кажущихся на первый взгляд абсурдными, идей.

Понятие парадигмы, которое призвано способствовать изучению социальных

основ прогресса науки,

представляется пока слишком многозначным. Связь

между теорией и парадигмой

остается неясной. Макиавелли и Гоббс не "опередили" Аристотеля в той

степени, в какой Коперник

опрокинул представление о

мире Птоломея. Идеи Аристотеля продолжают жить в

политической теории, находясь отчасти под защитой

власти. Конфликты 60-70-х

гг. в немецкой политологии

тоже показали, что смене

парадигмы можно воспрепятствовать административным путем. Союз враждовавших между собой

"нормативистов" и "неопозитивистов" способствовал

- под давлением неомарксизма - сохранению в университетах на первый взгляд

побежденной парадигмы.

Если тезис Куна верен,

то сравнения теорий, к которым проявляет все больше

интереса немецкая социология, на имеют смысла. Парадигмы враждебны друг

другу и не готовы к диалогу.

Фактически же оказывается,

что использованные методы

и их результаты демонстрируют гораздо больше совпадений, чем можно предполагать на основе тезисов развивавшихся предшественниками соответствующей метатеоретической позиции.

После нескольких лет бес

259

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

полезных споров парадигмы

часто устремляются навстречу друг другу и взаимообогащаются, несмотря на

игнорирование друг друга,

продемонстрированное, например, в дискуссии о позитивизме, в споре между Хабермасом и Луманом или во

французской дискуссии между структуралистами и

марксистами.

Усиленное внимание к

постоянным величинам в

формировании теории обнаруживает преемственность

со старым спором о стилях

мышления. Так, Дж.Галтунг

(1983) выделил четыре основных интеллектуальных

стиля в социальных науках.

Чтобы не идентифицировать

их с конкретными странами,

им были даны общие названия: "саксонский", "тевтонский", "галльский" и "ниппонский" (японский). Все

они, за исключением последнего, относятся ко многим странам. Галльский

стиль объявляется типичным для романских стран.

Тевтонский стиль характерен не только для стран немецкого языка, но и распространился после войны в

Восточной Европе под влиянием марксистских идей и

культурного взаимодействия. В этих стилях Галтунг

видел "идеальные типы", а

не дескриптивные эмпири

ческие категории. Типология

интеллектуальных стилей, с

точки зрения Галтунга, предполагает постоянные величины в образе действия ученых в формировании теории,

редко подверженные революционной смене парадигм.

При использовании типологии Галтунга в политологии обнаруживается, что

англосаксонской модели со

всеми аспектами, упоминаемыми им, не существует.

США и Великобритания различаются между собой, прежде всего, во взаимодействии социальных наук, общества и политики. Несмотря

на некоторую склонность к

преобладанию дедуктивного

мышления в Германии и в

Советском Союзе, научные

стили этих стран имеют мало общего. Также и три основные романские страны Франция, Италия и Испания

- имеют большие различия,

связанные с разными историческими традициями.

И все же понятие

"идеальных типов" не бесполезно при поиске влияния

внешних факторов, способствовавших развитию политической теории в различных системах. Важнейшие

из них следующие: 1) влияние долгосрочных политических тенденций на формирование теории, прежде всего в 60-70-е гг.; 2) институ

260

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

циональные факторы, например, системы воспитания; 3) типично профессиональные барьеры для политологов в отдельных системах и значение этой науки в

политическом процессе; 4)

интеллектуальный климат в

различных странах.

Политологическая теория современности должна

будет сфокусировать внимание на фрагментированности общества и эгоизма отдельных его частей, уклоняющихся от участия в политике. История политического мышления в XX в. показывает, что политическая

система все меньше претендует на управление обществом. С другой стороны,

пока мало данных для того,

чтобы предположить, что

развитие политической теории будущего пойдет по пути

дальнейшего теоретического

обоснования бессилия государства. Политические теории развиваются не в вакууме. Они отвечают на социальные и политические проблемы. Постмодернистское

мышление и теории саморегулирующихся систем после

периода эйфории, вызванной возможностями планирования и управления, и в

западных демократиях не

оправдали чрезмерных ожиданий. Однако грядущие

проблемы реальной полити

ки, катастрофы, миграционные потоки невиданного до

сих пор масштаба, экономические потрясения скоро

могут вновь вызвать потребность в теориях управления.

Могут вновь раздасться призывы воспользоваться арсеналом почившего в бозе социализма, без, надо надеяться, его авторитарных черт.

Теории, согласно не

очень удачному переводу

английского термина, не являются отражением действительного мира, а лишь

только подтверждают свою

собственную жизнеспособность (viability). Они могут

утвердить себя, но это не

доказывает их истинность.

Политологии, эклектичной с

самого начала, легче согласиться с этим утверждением,

чем тем дисциплинам, которые руководствуются в своем развитии принципом

"наука - метод - правильная теория". В микросферах

бихевиористский подход будет и впредь выполнять

свои задачи. Часть политологов может и впредь создавать жизнеспособные теории. Если следовать точке

зрения Лумана, то можно

заниматься только метатеоретической эволюционной

теорией, но ни один подход

не ориентирован на микроуровень.

261

ПОЛИТОЛОГИЯ

ПОЛИТОЛОГИЯ, или политическая наука - отрасль

обществоведения, изучающая политику, политические

учреждения и политические

отношения. Политология не единственная наука, обращающая свои взоры на

политику. Политика является

объектам изучения не только политологии, но и ряда

других наук, скажем, социологии, политической экономии, права и т.д. Если социология, политическая экономия, право и другие науки

имеют своим предметом

изучения не политику, которую они изучают только под

тем углом зрения, который

помогает им глубже уяснить

собственный предмет (например, государство и его воздействие на экономику в политической экономии, государство и закон, законотворчество и законодательство в праве и т.д.), то политология имеет политику как

раз своим собственным

предметом изучения, причем ее интересует политика

и как сфера жизнедеятельности, и как форма общественного сознания, и как совокупность политических учреждений и политических

отношений. Все эти аспекты

политики интересуют политологию не сами по себе, а

взятью во всей совокупно

сти, целостности, внутренней связи.

Политология как специфическая отрасль знания

зародилась еще в древности

(в государствах на территории Китая и Индии, Египта и

Двуречья, в Афинах и Риме).

Однако наибольшего расцвета политология достигла

уже в новое время, когда

выявились ее основные категории, и на их фундаменте

стала складываться политология как внутренне целостная наука. Существенный

вклад в этот процесс внесли

Платон (428-348 до н.э.),

Аристотель (384-322 до

н.э.), Н.Макиавелли (1469 1527), Т.Гоббс (1588 1679), Ш.Монтескье (1689 1755), Ж.Ж.Руссо (1712 1778), Ж.Кондорсе (1743 1794), А.Токвиль (1805 1859), М.Бакунин (1814 1876), К.Маркс (1818 1883), Г.Спенсер (1820 1903), М.Вебер (1864 1920), В.Ленин (1870 1924), Г.Плеханов (1856 1918), Н.Бердяев (1874 1948) и многие др.

Уже в начале XX в. политология, конкурируя с другими отраслями обществоведения, все прочнее утверждается как самостоятельная наука. В дореволюционной России политология, как

и социология, шаг за шагом

262

ПОЛИТОЛОГИЯ

завоевывала свое место под

солнцем, конкурируя, в первую очередь, с политизированной интеллигенцией многочисленных политических

партий, в рамках которых

эта интеллигенция вела социологические и политологические исследования, подчиненные нуждам политической борьбы. 1917 г. дал огромный пласт подобной политологической литературы

самых различных направлений и оттенков.

После Октябрьской революции и особенно в условиях единовластия коммунистов происходит процесс

свертывания политологии и

постепенного запрещения

любых политологических

исследований, не выполняющих агитационно-пропагандистских, апологетических функций, нужных правящей партии большевиков.

Шаг за шагом все обществоведение втискивается в прокрустово ложе трех составных частей марксизма (ленинизма): марксистской философии, марксистской политической экономии и научного коммунизма.

Вплоть до "перестройки

Горбачева" политология как

наука не признавалась в Советском Союзе. Это объяснялось политическими причинами: политология была и

ненужной, и опасной. Это

объясняется по меньшей

мере тремя причинами, Вопервых, политологии не было места в рамках "марксистской" общественной

триады (философии, политической экономии и научного социализма, коммунизма).

Это свидетельствовало о

том, что правящая партийно

государственная бюрократия, клявшаяся своей приверженностью науке, заявлявшая о научном характере

своей политики, в действительности не желала иметь

дело с научным подходом к

политике, а потому ревностно оберегала застывшую

обществоведческую триаду,

длительное время вообще

не признавая ни политологии, ни политологических

анализов и экспертиз. Она

уповала на общекоммунистические рассуждения о

сущем и должном, рассуждения, способные увести

внимание от повседневных

событий и их научного анализа. Во-вторых, политология была неприемлемой для

власть имущих также и потому, что в рамках этой науки, как она развивалась за

рубежом, были поставлены

и получили разработку такие

проблемы, как политические

системы и политические режимы, толкавшие на внимательное изучение механизмов борьбы за власть и ее

263

ПОЛИТОЛОГИЯ

осуществление. Здесь уже

обсуждались проблемы тоталитаризма и авторитаризма, популизма, цели и средства политики и многие другие, угрожавшие вскрыть

механизмы власти в стране,

методы и способы подчинения и закабаления граждан.

В-третьих, по самому своему

существу политология была

нацелена не на общие рассуждения, а на практический

анализ происходящего, на

экспертные оценки, анализы,

выводы, совершенно неприемлемые для существовавшей организации власти.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что многочисленные попытки конституировать в стране социологию и политологию не приводили к положительным

результатам: власть хорошо

знала, чего она хочет! Положение стало существенно

изменяться в условиях перестройки, политология, наконец-то, была легализована и стала преподаваться в

учебных заведениях. Сегодня, когда политология как

наука все еще формируется

в российском обществе, ее

официальных служителей

здесь больше, чем где бы то

ни было: сюда пришли служители других обществоведческих дисциплин, прекративших свое существование (история КПСС, науч

ный коммунизм). В этом есть

и свои трудности, и свои

преимущества, связанные с

наличием определенной культуры политического мышления, что облегчило становление если не науки, то

учебной дисциплины.

Сегодня можно утверждать, что политология как

наука - это разветвленная

область знаний, включающая в себя ряд разделов,

дающих понимание ее предмета изучения и структуры,

применяемых ею методов,

раскрывающих историю политологических идей и становление политологии как

целостной науки, излагающих проблемы теоретической политологии, а также

сравнительной политологии,

разъясняющих ее прикладные аспекты.

Не претендуя на оконча-

тельную формулировку того,

что все еще продолжает

складываться и уточняться,

можно утверждать, что сегодняшняя политология включает такие важнейшие проблемы, как теория общества, власти и демократии;

гражданское общество и его

судьбы; государство, его

природа и эволюция; теория

личности и права человека;

государство и бюрократия;

политическая партия как посредник между человеком и

государством; нация и на

264

ПОЛИТОЛОГИЯ

циональные отношения; политическое лидерство и роль

злит; антитоталитарная, посткоммунистическая, демократическая революция; противоречия и конфликты в социально-экономическом и общественно-политическом развитии; современные международные отношения

Среди актуальных проблем прикладной политологии и экспертизы сегодня на

первый план выдвигаются:

расстановка и борьба общественно-политических сил в

современном обществе; человек в системе социальнополитических отношений;

что случилось с перестройкой М.Горбачева?; экономическая реформа и куда она

ведет?; почему распался

Советский Союз?; есть ли

социальный идеал у России;

что взамен социализма?;

характер политической власти в сегодняшней Российской Федерации; как анализировать происходящее?

Политология*. Какая польза от политологии? Некоторые студенты считают, что

политология - это всегонавсего политические взгля

* Данная статья - извлечение из

американского учебника по политологии: Майкл Дж.Роскин и др. Введение в политологию, Нью-Джерси,

1988.

ды; они сдают экзамены и

выполняют домашние задания, не обращая внимания

ни на что. Да, каждый из нас

имеет свои политическое

взгляды, но если они будут

преобладать в исследованиях, то их результаты станут недействительными. Профессиональный политолог

отбрасывает свои личные

взгляды на то время, пока он

или она занимается изучением вопроса. Настоящий

ученый может прийти к таким выводам, которые опровергают точку зрения, которой он раньше придерживался. И если это происходит, то налицо настоящий

интеллектуальный рывок незабываемое впечатление,

то, к чему нужно стремиться.

Но вместе с этим приходит и

понимание того, что не следовало раньше так уж рьяно

отстаивать свою точку зрения. Вполне возможно, что

вы откажетесь от некоторых

своих прежних взглядов. Вы

начнете относиться к любым

политическим взглядам, даже своим собственным, с

некоторой долей сомнения.

Поэтому необязательно, что,

изучив политологию, вы начнете работать в качестве

политолога. Просто вы научитесь спокойному взвешенному политическому анализу, в то время как профессиональная работа в облас

265

ПОЛИТОЛОГИЯ

ти политологии требует часто наличия устойчивых, общераспространенных и упрощенных точек зрения.

Политология может принести большую пользу правительству, в основном, указывая, что что-то не в порядке, т.е. "говоря властям

правду", по образному выражению квакеров. Опросы

общественного мнения, например, показывали постепенную утерю законности

правительством США с середины 60-х до начала 80-х

гг. Точно причину этого явления установить нелегко:

было ли это связано с войной во Вьетнаме, уотергейтским скандалом или просто с

инфляцией? Или же в этом

виноваты все три события?

Кандидаты на президентский

пост, зная результаты опроса общественного мнения,

строили свои избирательные

кампании так, чтобы с приходом к власти суметь противостоять этому опасному

явлению Рональд Рейган с

его многообещающей предвыборной кампанией и свежими идеями, сумел обернуть это недовольство себе

на пользу.

Десятилетиями политологи предупреждали политические партия США, указывая на недостаточный контроль или ослабленное руководство. Политические пар

тии в США не могут даже

определить, каких они придерживаются позиций или

кого можно считать их членом. В 1986 г. в штате Иллинойс на предвыборном собрании для выдвижения кандидатов от демократической

партии двое экстремистов сторонников взглядов Линдона Ларуша, которые называли себя демократами, при

голосовании получили большинство и были избраны на

высокие государственные

должности. Претендент на

должность губернатора предпочел убрать свое имя из списка кандидатов на выборах,

нежели оставаться там вместе с двумя сторонниками Ларуша, тем самым окончательно подорвав шансы демократической партии на победу в

ходе избирательной кампании. Еще в 1950 г. Американская ассоциация политологов

предупредила, что участие в

выборах малочисленных партий имеет негативные последствия.

В области внешней политики, политологи, например, предупреждали о слабости правления шаха в

Иране. К сожалению, подобные предупреждения остались без внимания. В это

время внешняя политика

Вашингтона была направлена на поддержку шаха, и

только за два месяца до па

266

ПОЛИТОЛОГИЯ

дения его режима американское посольство в Тегеране

стало докладывать о нестабильности его правления.

Это пример игнорирования

политиками тщательного анализа, выданного политологами. Правительство США

сумело бы гораздо лучше

построить свою внешнюю

политику, если бы оно приняло во внимание замечания

политологов и игнорировало

бы сообщения своего посольства в Тегеране.

Развитие политологии.

Политология как наука не

статична. За время своего

развития она прошла через

три стадии подхода к ней,

что особенно характерно

для Соединенных Штатов:

это - традиционный подход,

поведенческий и постповеденческий подходы. Невозможно сказать, какой из них

является наиболее удачным,

поскольку сейчас используются все три, хотя между их

сторонниками и возникают

иногда трения. Называть

первый подход "традиционным" будет не совсем правильным, потому что это название было дано ему сторонниками поведенческого

подхода из-за того, что он

заключает в себе широкий

спектр более детальных

подходов, начиная от философского и этического и за

канчивая общественным и

ориентированным на власть.

Большинство греческих,

средневековых мыслителей

и мыслителей эпохи Возрождения принимали за основу

нормативный подход к изучению деятельности правительства и политики. Многие

из них пытались найти ответ

на вопрос: "что должно

быть?" и уделяли мало внимания тому, что было на самом деле. Исходя из религиозных, правовых и философских ценностей, они пытались найти такую систему

правления, которая обеспечила бы людям счастливое

существование; причем очень

часто они ориентировались

при этом на господствующие

в то время теории. Хотя сторонники поведенческого подхода отвергли их в качестве

умозрительных, теории Аристотеля, Гоббса, Локка, Руссо несут в себе много замечательных и глубоких идей,

которые, по иронии судьбы,

иногда подтверждаются последними "научными" исследованиями.

Макиавелли разработал

другой подход, основанный

на вопросе о власти. Хотя

многие американские политические мыслители осудили и отвергли этот подход и

ушли от обсуждения вопроса

о власти, в котором есть, по

267

ПОЛИТОЛОГИЯ

их мнению, что-то нечистоплотное, теория Макиавелли

прижилась в Европе, и ее

немало использовали в своих

лучших работах Моска, Парето и Микель. Американцы

познакомились с подходом, в

основе которого лежит вопрос о власти, из работ немецкого эмигранта-ученого в

области международных отношений Ханса Дж.Моргентау, который подчеркивал,

что "любая политика - это

борьба за власть".

Тем временем, американские мыслители сконцентрировали свое внимание на

правительственных учреждениях, организациях и

официальных государственных структурах. Этим они

пытались доказать влияние

закона на развитие политологии в Соединенных Штатах. Например, Вудро Вильсон, прежде, чем он стал

профессиональным политологом, был юристом (хотя и

неудачником); он также концентрировал свои исследования на совершенствовании правительственных учреждений и организаций.

Конституции были излюбленным предметом изучения

политологов этого периода,

поскольку они часто исходили из положения о том, что

структура правительства на

бумаге почти полностью соответствовала тому, какой

она впоследствии была в

действительности.

Становление диктаторских режимов в Советском

Союзе, Италии и Германии,

а также ужасы второй мировой войны сильно пошатнули веру многих политологов

в силу и значение правительственных организаций.

Конституция печально

известной Веймарской республики в Германии (1919 1933) на бумаге выглядела

прекрасно; ее разработкой

занимались эксперты. Однако в действительности она

выглядела совсем иначе,

поскольку Германия тех лет

не имела опыта демократического правления. Точно

так же сталинская конституция 1936 г. представляла

Советский Союз образцом

демократии, хотя очевидно,

что на самом деле это было

далеко от действительности.

Отсюда пошло желание

выяснить, как же в действительности функционирует

политическая власть, а не

какой она задумывалась на

бумаге. В данном вопросе

послевоенные американские

политологи были последователями традиций французского философа начала

XIX в. Огюста Конта, который разработал доктрину

позитивизма, заключавшуюся в применении методов

исследования, применяв

268

ПОЛИТОЛОГИЯ

шихся к естественным наукам, к исследованию общества. Позитивизм Конта был

оптимистической философией, утверждавшей, что

накопление данных путем

научных наблюдений, не

прибегая к предположениям

и интуиции, позволит усовершенствовать науку об

обществе и тем самым усовершенствовать само общество. Пожалуй, психологи

более других увлекались

этим подходом (и до сих пор

продолжают его придерживаться); многих из них стали

называть "бихевиористами"

за их приверженность к изучению реального поведения

людей в ущерб изучению их

мыслей или чувств.

Политологи - приверженцы поведенческой теории начали с пятидесятых

годов перенимать подход,

применявшийся психологами и накопили статистические данные по результатам

выборов, опросов общественного мнения, голосования в законодательных учреждениях и прочих всевозможных событий, позволявших им получить дополнительные цифры. Бихевиористы внесли своего рода замечательный вклад в политологию, развеяв ряд долго

существовавших, но неизученных предположений и

дав теоретической полито

логии практическую точку

опоры для дальнейшей работы. Поведенческие исследования были особенно

полезны при изучении

"социальных основ" политики, отношений и ценностей среднестатистических

граждан, что является особенно важным для функционирования любой политической системы.

Постповеденческая теория. Поведенческая школа

исследований была окончательно создана и закрепила

свои позиции в течение шестидесятых годов. Однако, в

конце 60-х гг. поведенческая

теория подверглась жестокой критике и не только со

стороны последователей традиционализма. Многие молодые политологи, находившиеся под влиянием радикального движения против

Вьетнамской войны, сетовали на то, что поведенческий

подход был слишком статичным, консервативным, излишне перегруженным собственными профессиональными ценностями, и не отвечал насущным задачам текущего момента. Будучи далекими от "научности" и

"непредвзятости", приверженцы поведенческой теории часто характеризовали

текущее положение в Соединенных Штатах как норму, а любое отличие от по

269

ПОЛИТОЛОГИЯ

ложения в США квалифицировали как отклонение. Модель политической системы,

созданная Истоном.., представляет собой идеализированную модель политического устройства США. Ученые

Олмонд и Верба пришли к

выводу, что американцы воплощают в себе все добродетели человеческой культуры. Изучая только то, что

существует в данный момент, последователи поведенческой теории отрицают

возможность изменений; их

исследования являются ограниченными во времени.

Они отдают необоснованное

предпочтение существующему положению в своих

исследованиях и склонны к

изучению установившихся,

устоявшихся систем, поскольку именно в этих вопросах их методологические

средства проявляют себя с

наиболее выгодной стороны.

Они испытывают тяжелые

времена, если им приходится осмысливать общественные спады и подъемы, поскольку их теории учат, что

все политические системы

находятся постоянно в состояния равновесия и не

могут разрушаться.

Хотя возможно, что наиболее суровой критике приверженцев поведенческой

теории подвергли за то, что

они стремились заниматься

изучением сравнительно

незначительных вопросов,

избегая крупных политических проблем. Сторонники

этой теории могут сказать

нам, например, какой процент служащих католиков в

Детройте голосует за демократов, однако они почти

ничего не смогут нам сказать

о том, что это значит применительно к качеству руководства в Детройте или к различным решениям, принимаемым местными выборными властями. Отсутствует

связь между итогами голосования и последующей

деятельностью выборного

руководства. Короче говоря,

основные обвинения критиков сводятся к тому, что поведенческие исследования

часто бывают непоследовательными.

К 1969 г. даже Дэвид Истон был вынужден признать

наличие объектов для критики в своей теории, которую

он называл "поведенческая

революция". Он назвал новое движение "постповеденческая революция". В определенной мере постповеденческий подход можно

представить как синтез традиционного и поведенческого подходов. Сторонники

новой теории признавали,

что факты и оценки являются взаимосвязанными; в

своих исследованиях они

270

ПОПУЛИЗМ

использовали как количественные данные, полученные

в результате традиционных

исследований, так и качественные данные, полученные

сторонниками поведенческого подхода. Помимо существующего на текущий момент

общественного мнения они

готовы были заниматься

изучением истории и общества. Было бы преждевременным заявлять, что в этом

споре подходов победило

постповеденческое направление, так как если вы зададите вопрос об этом на политологическом факультете,

вы сможете обнаружить

среди его профессоров, или

даже во мнении одного профессора, точки зрения, характерные для традиционного, поведенческого и постповеденческого подхода.

ПОПУЛИЗМ (французское

слово populismе происходит

от латинского populus - народ) - понятие, появившееся в начале XX в., под ним

подразумевали тогда французскую литературную школу

20-х гг., считавшую своим

принципом реалистическое

изображение быта городской

и сельской бедноты, плебса,

но фактически оказавшуюся

одной из разновидностей

натурализма. Сейчас этот

термин гораздо чаще упот

ребляется в другом смысле:

популизм - политологическое понятие, означающее

специфические действия политических лидеров и партий,

рассчитанные на дешевую

популярность, на завоевание

быстрой поддержки масс.

Появление популизма

как устойчивого явления, как

новой формы воздействия

на массовое сознание при

переходе от XIX к XX столетию отнюдь не было случайным. Именно в это время

происходит качественный

перелом - принципиальное

изменение роли сознания в

истории: объективные законы начинают пасовать перед

сознательной деятельностью масс. Это не осталось

незамеченным политикой и

политиками. Если сознательные действия масс по

силе своего воздействия на

ход истории уравниваются с

ролью объективных законов,

то нужны новые средства

мобилизации больших масс

людей, способных подчинить их воле и задачам лидера, политика. Появляются

харизматический лидер* иЭ

* Харизма (греческое слово

charisma - милость, божественный

дар) - исключительная одаренность; харизматический лидер это лидер, который в глазах его

последователей наделен особым

авторитетом, основывающимся на

271

ПОПУЛИЗМ

популизм, нацеленные на

решение этой задачи и являющиеся, в сущности, результатом осознания политиками уже происшедших и

еще происходящих изменений в динамике истории. Харизматический лидер со

своими популистскими идеями призван был заместить

дрогнувшую веру в "железные законы" истории.

В рамках этого весьма

благоприятного общеисторического фона, объективно

способствовавшего широкому распространению популизма, были и другие, более

конкретные причины, толкавшие в том же направлении. Прежде всего, следует

отметить связанное с быстрым ростом и качественным

изменением производительных сил постоянное воспроизведение деклассированных элементов и люмпенизированных масс. Возрастающий потенциал выбитых

из колеи и легко поддающихся внешнему воздействию таких слоев, которые в

силу неустойчивости и неопределенности положения готовы сложить с себя бремя

поиска выхода и поверить

его исключительных личных качествах - мудрости, героизме, неподкупности и т.п., которых на самом деле у него может и не быть,

но которые желает видеть в нем и

приписывает ему масса.

харизматическому лидеру,

его подкупающим обещаниям, рассчитанным именно на

доверчивость подобных масс,

был и остается реальной человеческой базой популизма.

XX век оказался на редкость богатым крутыми поворотами и изломами (две

мировые войны, многочисленные революции, распад

колониальных империй и

т.п.), что требовало от политиков "быстрого реагирования". Само собой разумеется, что здесь никакой серьезный политический анализ

не мог угнаться за ошеломляющими популистскими лозунгами и обещаниями.

Важно и то, что связанный

со всей обстановкой рост

влияния средств массовой

информации позволял быстро и многократно трансформировать и усиливать

воздействие на массы того

или другого лидера, его популистских лозунгов и обещаний. Не последнее значение в росте влияния популизма имело и то, что могущественные силы, сконцентрированные под эгидой государства, если они становились добычей приходивших к власти лидеров-популистов, часто позволяли

им выполнять часть своих

широковещательных обещаний, чем резко повышалась

авторитетность такого ха

272

ПОПУЛИЗМ

ризматического лидера, а

вместе с тем умножалась

вера в сам популизм (обещание Гитлера дать каждому немцу по автомобилю и

выпуск "фольксвагенов",

ежегодное снижение Сталиным цен на важнейшие товары народного потребления, хрущевская жилищная

программа и т.д. и т.п.).

Среди многочисленных

отличительных черт популизма (стремление ответить

на наиболее насущные вопросы широких масс населения, масштабность популистских обещаний и их эгалитарный характер, броскость формулировок "Лягу

на рельсы, если повышу цены" и т.д.) особое место

принадлежит непосредственному общению с массами, прямому контакту лидера-популиста с народом, когда даются простые, в чемто ожидаемые массами ответы, прямо называются

виновники провала популистских лозунгов, чем реабилитируется сам лидер, взамен невыполненных даются

новые обещания и т.д.

Всякий раз, когда речь

идет о популизме главное

внимание обращается на

раскрытие присущих популизму методов общения с

массами, завоевания дешевой популярности, поддержки населения, но при этом

почти ничего не говорится о

том, как бороться с популизмом, как противостоять популизму как весьма искусному способу обмана масс.

Главное, чего не терпит

популизм, это анализа обоснованности выдвигаемых

популистами обещаний и

показа тех тяжелых последствий, к которым неизбежно

ведет популистская политика, как в том случае, если

необоснованные популистские обещания будут выполнены, так и тогда, когда обнаружится, что обещания

были даны только для завоевания расположения

масс, а не для действительного решения насущных вопросов. Чтобы не быть голословным, обратимся к некоторым популистским обещаниям российского руководства. Сначала остановимся

на борьбе с привилегиями, а

потом на обещании не повышать цены на потребительские товары.

Нет надобности распространяться на тот счет, насколько населению нашей

страны к середине 80-х гг.

опостылела власть партийно-государственной бюрократии с ее привилегиями и

беззастенчивой коррупцией.

Не будет преувеличением

сказать, что многие честные

граждане незавидную свою

жизнь связывали не с пло

273

ПОПУЛИЗМ

хой организацией всего производства (в том числе и

распределения) в стране, а,

в первую очередь, именно с

распределением, с теми привилегиями, которыми пользовалась правящая номенклатура. Поэтому призыв

Б.Ельцина развернуть широкую борьбу с привилегиями,

"отобрать награбленное",

хотя и не сулил больших перемен в материальном положении широких масс, был

встречен ими с неподдельным энтузиазмом. Популистский смысл призыва не был

раскрыт, не было показано,

что привилегии - неизбежный спутник государственноадминистративной системы

управления. Поэтому, когда

демократы пришли к власти

и начался настоящий шабаш

с "дележом добычи" новыми управляющими, массы

были потрясены происходящим.

Для элементарно грамотного человека ясно: выйти из тяжелейшей ситуации,

в которой находится страна,

без экономических жертв со

стороны народа (т.е. без повышения цен, снижения

жизненного уровня) невозможно. Но стоило в свое

время правительству Рыжова заикнуться об этом, а

правительству Павлова сделать весьма робкие шаги в

этом направлении, как под

нялся вселенский шум. Да,

бюрократические способы

осуществления экономической реформы нужно было

критиковать. Но нельзя было

заявлять: "Лягу на рельсы,

если повышу цены!". Однако

такое популистское заявление было сделано, а цены

на важнейшие предметы

потребления, товары повседневного спроса в результате десятимесячных реформ

в России выросли в 50-60

раз и продолжают расти, а

заработная плата выросла,

в лучшем случае, в 10 раз.

Граждане, живущие на заработную плату, стали жить в 56 раз хуже, чем они жили при

господстве партийно-государственной бюрократии.

Почему же держатся популистские лидеры? По

меньшей мере, по двум причинам. Во-первых, средства

массовой информации сегодня самая могущественная общественная сила прислуживают демократам,

скрывают правду от народа.

Во-вторых, вопреки заявлениям демократов, основная

часть населения страны не

желает возврата назад, но

пока не видит альтернативной силы, способной гораздо

разумнее, чем демократы,

провести необходимую экономическую реформу. Но

можно не сомневаться, что

народ вряд ли смирится с

274

ПОПУЛИЗМ

продолжающимся популистским обманом.

Популизм* - Полемика о

том, какая демократия нужна

и на какую можно рассчитывать, характерна не только

для общества, стремящегося установить ее. Этот вопрос включен в постоянный

дискурс в условиях уже

ставших демократическими

систем, но претерпевающих

социальные изменения.

Классическое определение

демократии как "управления, осуществляемого для

народа и самим народом",

вполне достаточно в качестве начала размышлений о

происходящем в США или

где-либо еще. Но сразу заметим, для демократии характерно весьма неустойчивое отношение между ее элементами, а точнее - отношение взаимного недоверия.

Исторически популизм

фигурировал как защитное и

корректирующее, а отнюдь

не разрушительное или революционное движение. Его

суть в восстановлении утраченного. В начале XX в. калифорнийские фермеры, ре

* Данная статья - извлечение из

обширной статьи: Биллеберг И.

Популизм и плебисцит. Почему

народу не нравится созданное общество?//Социологические исследования. 1992, № II с. 121-133.

месленники, мелкие предприниматели совместно с

рабочими выступили против

могущественных организаций - банков, железных

дорог, корпораций, коррумпированных законодателей

и правительственных органов - и заклеймили позором правящую элиту. Их

мишенью стали силы зла,

которые, злоупотребляя

взлелеянными упорством и

трудом демократическими и

экономическими принципами, захватили контроль над

рынком, ценами, законодательством и администрацией и даже судами, причинили вред жизни людей, считавших себя полноправными

и независимо мыслящими,

но, к сожалению, оказавшимися на самом деле униженными и оскорбленными.

Под флагом морали и справедливости началась борьба

за жизнь идеалы, личное

достоинство. Популизм и

есть моральная кара за извращение системы. Задачей

калифорнийских популистов

было вовсе не строительство чего-то нового, а исправление несправедливости,

возвращение того, что представлялось принадлежащим

им изначально по праву.

Безусловно, антиинституциональные и антиэлитарные

чувства направлялись представителями элитарных кру

275

ПОПУЛИЗМ

гов, обделенных в доступе к

институциональному контролю, но жаждущих его заполучить...

Плодотворный эмпирический подход к изучению

мотивов и влияния популизма содержится в анализе

плебисцитарного законодательства, прежде всего, общественных инициатив как

одной из форм, наиболее

распространенных в Калифорнии. Хотя и не все калифорнийские инициативы

отличаются чисто популистской природой, тем не менее

большая часть их использует популистские настроения.

Все они функционально рассчитаны на "народ" как

власть, обладающую корректирующей силой... Схемы

действий популизма при помощи инициатив можно обнаружить и в делах, касающихся контроля за большим

бизнесом, охраны окружающей среды, налоговой надбавки в торговле, а также

совершенствования защиты

потребителя. Здесь суждение не должно быть скороспелым. Популистские аргументы и решения, которые

по сути направлены против

эксплуататорской элиты и

институтов в целом, нельзя

подогнать под жесткое одномерно-идеологическое клише "правое-левое".

Политическое влияние

популизма имеет консервативный характер в самом

общем смысле слова, выражающийся в охране выпестованных традиционных ценностей. Его цели близки не

только твердолобым консерваторам. Популистские

кампании, возвышающие голос массового недовольства

и протеста, невозможно

вместить в рамки традиционной партийной принадлежности. Именно таковыми

выступают движения за

прямой контроль за законодательными органами, ограничение сроков выборных

полномочий и переизбраний

на официальный пост.

Социальные корни и

функции популизма придают

ему особую значимость, но

благодаря устоявшимся демократическим ценностям и

комплексности системы управления, этот феномен становится достаточно проблематичным. Исторические основания популизма нужно

искать в двойственности реакции людей на кризисы в

процессе развития, подрывающие устои жизни периферийной части населения,

которая, если и понимает неизбежность реформы "их"

общества, то только с позиции

традиционных ценностей.

Популизм интерпретируется в достаточно мягкой

276

ПОПУЛИЗМ

форме - как преждевременная попытка поставить

корпоративное государство

под демократический контроль. Но были и такие толкователи, которые обращали

внимание на менее достойные плоды популистского

творчества: идеи конспирации, антисемитизма и шовинизма. Ныне популистская

риторика, граничащая с расизмом, рассчитана на широкие массы, взбудораженные далеко зашедшими

структурными и культурными

изменениями.

Проблема легитимности

популизма представляется

вариантом поиска социальной базы реформ и разума.

Реформаторы, рационалистически настроенные, полагают, что народ восприимчивый к популистским обращениям, нуждается в воспитании, и они обвиняют популистов в упрощении реальных

проблем, т.е. структурных

деформаций, требующих

структурных реформ. С высоты рациональности популисты видятся жаждущими

популярности приверженцами упрощенных решений а

они - иррациональны... Тем

не менее политическая критика популизма должна занять платформу, усиленную

анализом социальных болезней, чреватых взрывным

эффектом. И сегодня рацио

налистические критики популизма должны, наконец, решить для себя проблему каким образом системную

рациональность можно санкционировать и защитить

свободным народным выбором, чтобы она стала работающей.

Обсуждая проблему легитимации, нужно обратить

внимание на технику популистских кампаний. Поскольку политика предполагает

легитимацию, то вопрос об

источниках финансирования

популистских кампаний так

же важен, как и сумма затраченных денег (Пожертвования должны быть заявлены, а сообщения о них

опубликованы в печати).

Вершиной популистской

практики является создание

службы экспертов по общественным отношениям. Она

обнаруживает болевые точки общественной жизни,

эмоционально окрашенные

политические ценности.

Один из наиболее эффективных инструментов в этой

работе - прямая связь.

При помощи прямой связи можно обратиться к различным общественным кругам без всякого риска попасться на противоположных

утверждениях. Различные популистские обращения доходят до общественности не

277

ПОСТТОТАЛИТАРНОЕ ОБЩЕСТВО

обязательно исповедующей

одни и те же взгляды...

Популизм может быть

выделен из сферы массовых

чувств, таких как национализм, расизм, этноцентризм,

на основе специфики его

символических средств мобилизации гнева и обид людей. Он направляет их против институтов власти и элиты, которые, понятно, оторвались от "народа". Функционально популизм можно

расценивать в качестве

движения, корректирующего,

наказывающего, но не революционного. Это, своего рода, моральный курс лечения

демократии, а не ее истязание. Нападая, например, на

службу социальной защиты

и разбухшую бюрократию,

популизм лечит преимущественно консервативно.

Популистские наладки могут,

в известной мере, ослабить

интегративные структуры,

привести к разъединяющим

общество результатам. Сказывается его радение за индивидуальную свободу и мораль в противовес коллективной мысли и согласию, за

потребление и в противовес

инвестициям. Но популизм

сам по себе не способен

трансформироваться в рабочую систему, ибо популистские движения обходят

молчанием способы реализации желаемого. Демокра

тической системе можно навязать популистские атрибуты, конфликты, но это не

означает возникновения нового способа перестройки

системы, тем более универсального для всех случаев

жизни. Чтобы прервать бесконечную цепь популистских

выступлений, вероятно,

нужны реформы, позволяющие вовлечь движения, базирующиеся на классах, в

организацию и жизнедеятельность всего общества...

ПОСТТОТАЛИТАРНОЕ ОБЩЕСТВО - собирательное

политологическое понятие,

обозначающее самые различные общественные устройства, возникающие в результате разрушения тоталитаризма, после него и на

его развалинах. Характеризуя такие общественные

устройства, естественно выделить ряд общих черт, обусловленных самой сутью

разрушаемого в них тоталитаризма: устранение полной

зависимости общества и человека от власти и постепенное восстановление гражданского общества, конец

господства идеократии и

моноидеологии, развитие

плюрализма мнений и гласности, разрушение механизма репрессий и освобожде

278

ПОСТТОТАЛИТАРНОЕ ОБЩЕСТВО

ние граждан от постоянного

страха, неопытность масс в

политической сфере (особенно там, где тоталитаризм

господствовал длительное

время) и др. Как далеко по

этому пути продвинулось то

или иное посттоталитарное

общество, зависит от конкретных обстоятельств.

Само собой разумеется,

что по своим основным параметрам посттоталитарное

общество в той или иной

мере противоположно тоталитаризму, на развалинах

которого оно и возникает. Но

констатировать только это

- мало, ибо характер по-

сттоталитарного общества, а

также его конкретной разновидности, возникающей в

той или другой стране, зависит в первую очередь от

двух обстоятельств: от того,

какой вид тоталитаризма

господствовал в данной

стране, на смену чему приходит посттоталитарное общество; от того, какие общественно-политические силы

осуществляют разрушение

тоталитаризма, его замену

иными порядками, кто является гегемоном внутри этих

сил, какие цели он при этом

преследует.

Одно дело, если мы

сталкиваемся с посттоталитарным обществом, приходящим на смену фашистскому тоталитаризму, и дру

гое - если речь идет о посттоталитарном обществе,

заменяющем общественное

устройство, созданное тоталитарной властью партийногосударственной бюрократии

в бывших странах "реального социализма". Существующие в каждом случае

свои особенности (обусловленные спецификой господствующей идеологии разными механизмами массовых репрессий, а главное,

разной социально-экономической основой, разным экономическим фундаментом

тоталитаризма) не могут не

проявить себя как в процессе разрушения тоталитаризма, так и в самом посттоталитарном общественном устройстве. Но эти, присущие

определенным группам стран,

особенности, конечно же, не

могут заслонить индивидуальных отличий, присущих

каждой отдельной стране.

Так, если мы имеем дело

с посттоталитарным обществом, приходящим на смену

фашистскому тоталитаризму, господствующему в обществе с частной собственностью, национал-шовинистической идеологией, всеобщей слежкой и особой

формой сочетания страха и

энтузиазма широких масс, то

все это будет весьма непохоже на посттоталитарное

общество, складывающееся

279

ПОСТТОТАЛИТАРНОЕ ОБЩЕСТВО

в результате антитоталитарной посткоммунистической

революции, имеющее дело с

засильем государственнобюрократической собственности, с интернационализмом "марксизма-ленинизма"

и т.п. Но и то, и другое не будет одинаковым в разных

странах: достаточно сравнить фашизм гитлеровской

Германии с фашизмом Муссолини, чтобы убедиться в

этом.

Как бы ни были похожи

социально-экономические и

общественно-политические

устои жизни в бывшем Советском Союзе, Румынии,

Венгрии и Югославии, вряд

ли кто будет отрицать, что

не только во времена Сталина, когда все страны особенно настойчиво загонялись в единое прокрустово

ложе, существовавшие порядки в Советском Союзе и

порядки в Югославии не были тождественными, но и

много позже нельзя было

опровергнуть то, что "режим

Кадара" и "режим Чаушеску", хотя и назывались

одинаково властью трудящихся, на деле же представляли собой "две большие разницы".

Особенно существенными являются различия между посттоталитарными обществами в зависимости от

того, какие общественно

политические силы и на основе какого понимания осуществляют разрушение тоталитарного строя и создание посттоталитарного общества. И здесь дело не

только в том, скажем, что

возникшая после гитлеровского тоталитаризма аденауэровская Германия принципиально отличалась и от

хрущевского и от горбачевского послесталинского Советского Союза, поскольку

представляемые последними двумя лидерами силы и

тенденции существенно расходились с тем, что имело

место в Германии. Если же

говорить о понимании, на

основе которого происходит

разрушение тоталитаризма,

то вряд ли кто будет спорить, что "горбачевская перестройка" и "реформы Дэна" в Китае несут на себе

печать отличий этих двух

лидеров.

Если общественно-политические силы, разрушающие тоталитаризм и заменяющие его посттоталитарным обществом, качественно различны, как это мы видим в послегитлеровской

Германии и послесталинском Советском Союзе, то и

утверждаемые ими посттоталитарные общества отличаются друг от друга по всем

основным параметрам. Если

же эти силы не столь раз

280

ПОСТТОТАЛИТАРНОЕ ОБЩЕСТВО

личны, то данное обстоятельство, пусть и не столь

заметно, но все же обязательно скажется на результате. Так, общественнополитические силы, утвердившие посттоталитарный

строй в современной Польше, сходны, хотя и не тождественны тем силам, которые утвердили аналогичный

строй в Чехословакии, но и

имеющихся здесь различий

вполне достаточно, чтобы

результаты были далеко не

одинаковыми.

С какими наиболее трудными проблемами сталкиваются посттоталитарные

общества? Таких проблем

огромное множество, укажем

здесь только на две, связанные соответственно с экономикой и политикой.

Одна из главных задач

для всех посттоталитарных

устройств - воссоздание

гражданского общества как

независимой от государства

и не подчиняющейся давлению власть имущих сферы

частной (личной и семейной)

жизни всех граждан, каждого

человека. Насколько не одинаковы практические задачи,

встающие в этой сфере перед разными посттоталитарными обществами, можно

показать, сравнивая послегитлеровскую Германию и

современную Украину. И дело здесь не только в том, что

в Западной Германии пришлось сразу же активно бороться против наследия гитлеризма, национал-шовинистической идеологии, что

облегчалось тотальным поражением Германии во Второй мировой войне. В отличие от этого у современной

Украины вообще нет такой

проблемы, ибо господство

моноидеологии (в данном

случае "марксизма-ленинизма") было ликвидировано

уже в годы горбачевской перестройки, да и интернационализм "марксизма-ленинизма" в известном плане ан-

типод национализма, шовинизма. Но особенно важны

различия в воссоздании

гражданского общества этой колыбели общечеловеческих механизмов прогресса - в том, что в Германии

и при Гитлере, при всем его

диктате, экономика все же

основывалась на частной

собственности и товарноденежных отношениях, чего

не было в Советском Союзе.

Другая важная и тоже

общая задача всех посттоталитарных обществ - воссоздание демократии, демократических порядков, причем в той или иной степени

гарантирующих от возврата

тоталитаризма. Нет надобности доказывать, что и

здесь в огромной мере сказывается не только то, име

281

ПОСТТОТАЛИТАРНОЕ ОБЩЕСТВО

лись ли в данной стране

традиции демократизма и

насколько прочными они

были, но также и то, сильно

ли дискредитировал себя

тоталитаризм, насколько он

внутренне гнил, но особенно

то, какие общественнополитические силы участвуют в разрушении тоталитаризма, в строительстве нового общества. Есть все основания утверждать, что без

участия широких народных

масс, без того, чтобы сами

трудящиеся благодаря своей организованности и силе,

благодаря своему сознанию

и своим самостоятельным

требованиям демократизировали общественную жизнь,

никакое разрушение тоталитаризма нельзя считать

прочным и необратимым.

Посттоталитарное общество*. На протяжении многих лет эту систему (советскую. - Авт.) называют

тоталитарной не только потому, что общество принудительно ей подчиняется, но и

потому, что общество было

насильственно переделано в

соответствии с идеологической схемой. Так были соз

* Данная статья - извлечение из

книги: Бжезинский З. Большой провал. Рождение и смерть коммунизма в двадцатом веке. Нью-Йорк,

1989 (на русском языке).

даны условия для деполитизированной ортодоксии, настоящая политическая жизнь

прекратилась, и молчаливое

согласие, казалось, отражало тотальное общественное

единодушие. Политика стала

заповедным правом и прерогативой только верховного

руководства.

Эволюционный отказ от

тоталитарных характеристик

системы, таким образом,

потребует постепенного узаконивания более плюралистических форм политической жизни, таких, которые

позволят обществу играть

более активную роль и в результате приведут к тому,

что некая разновидность

действительной политической жизни станет нормой

общественного существования. Окончательный ответ

на вопрос о вероятности такой эволюции зависит от

того, можно ли разрешить

две явно несовместимые

между собой дилеммы, присущие текущей советской

реальности. Первая: можно

ли достичь оживления экономики без действительно

фундаментального пересмотра роли партии в управлении обществом? Вторая:

можно ли достичь децентрализации экономики, так же

как и сопутствующего ей необходимого сужения роли

партии как главной правя

282

ПОСТТОТАЛИТАРНОЕ ОБЩЕСТВО

щей силы без существенного увеличения силы народов

СССР, дабы децентрализация в конечном счете не

стала эквивалентом поэтапного демонтажа Советского

Союза?

Феномен коммунизма это историческая трагедия.

Порожденный нетерпеливым идеализмом, отвергающим несправедливость существующего порядка вещей, он стремился к лучшему и более гуманному обществу, но привел к массовому

угнетению. Он оптимистически отражал веру в мощь

разума, способного создать

совершенное общество. Во

имя морально мотивированной социальной инженерии

он мобилизовал самые

мощные чувства - любовь к

человеку и ненависть к угнетению. Таким образом, ему

удалось увлечь ярчайшие

умы и самые идеалистические души, но он привел к

самым ужасным преступлениям нашего, да и не только

нашего столетия.

Коммунизм сегодня в состоянии общего кризиса как идеологического, так и

системного. Глубинные корни этого кризиса в малости

его исторических достижений. Первоначальная его

привлекательность в значительной мере была следствием того факта, что в нача

ле XX в. многие из существовавших тогда систем, даже демократических, были

невосприимчивы к страданиям и несправедливостям

ранней капиталистической

фазы промышленного развития. Но фактом является

также и то, что ни один коммунистический режим не

пришел к власти в результате свободно выраженной

воли народа. Ни одна из

правящих коммунистических

элит - даже после десятилетий пребывания у власти

- не желает обрести политическую легитимность, позволив своему народу сделать свободный выбор относительно продолжения существования коммунистической системы. Это нежелание подвергнуть коммунизм

испытанию на демократию

является частично следствием манихейства и самозванного присвоений себе

исторической миссии, свойственных марксистско-ленинской доктрине, а частично - следствием знания,

что коммунизм у власти не

преуспел в удовлетворении

стремления общества к материальному благосостоянию и стремления людей к

личному счастью.<...>

Мизерность исторических

достижений коммунизма отражена и в уровне жизни населения коммунистических

283

ПОСТТОТАЛИТАРНОЕ ОБЩЕСТВО

стран. Сорок лет спустя после Второй мировой войны

советское правительство все

еще распределяет мясо по

карточкам, а недавно ввело

карточки и на сахар. <...>

Это исторический провал, теперь откровенно признаваемый выступающими

за реформы коммунистическими лидерами, имеет более глубокие корни, нежели

"ошибки и эксцессы", о которых стали наконец сожалеть. Он берет начало в тактических, институциональных и философских изъянах

коммунистического эксперимента. Он, в сущности, глубоко коренится в самой природе марксистско-ленинской

практики. <...>

Теперь обнаруживается

новый феномен - посткоммунизм. Хотя XX в. не стал

веком триумфа коммунизма,

над этим веком тяготел коммунистический вызов. С увяданием самого коммунизма

этот вызов начал быстро

терять свою силу. Парадокс

состоит в том, что будущий

успех коммунизма будет все

сильнее измеряться его способностью двигаться в направлении большей свободы предпринимательства и

способностью демонтировать институции прямого

партийного контроля над

политической жизнью общества.

Соответственно, посткоммунистическая система будет

системой, в которой отмирание коммунизма дойдет до

такой черты, когда ни марксистская теория, ни былая

коммунистическая практика

уже не будут в значительной

мере определять - если

будут определять вообще текущую общественную политику. Посткоммунизм просто станет системой, в которой люди, провозглашающие себя "коммунистами",

уже не будут всерьез трактовать коммунистическую

доктрину как руководство

для социальной политики, ни те, кто будет объявлять

ее источником легитимности

их власти, при которой система пребывает в состоянии

стагнации, ни те, кто будет

призывать к следованию ей,

одновременно на деле успешно подрывая ее суть, ни

те, кто станет отвергать ее,

уже более не опасаясь делать это публично. Пусть и в

различной степени, но об

СССР, Китае и Восточной Европе можно сказать, что все

они приближаются к такой

посткоммунистической фазе.

Вслед за великим провалом коммунизма для коммунистических режимов существуют, говоря обобщенно,

две долговременные возможности. Первая - эволюция в сторону все более

284

ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

плюралистических обществ.

Это первоначально будет

означать введение различных степеней смешанности

государственных и частных

секторов экономики, узаконенных все более частым

употреблением социалдемократической фразеологии, которая затем в некоторых случаях создаст отправной пункт для широкой народной поддержки решительного поворота к системе

с преобладанием свободного предпринимательства.

Вторая - пребывать в состоянии стагнации, в значительной мере сохранив существующие институции с

власть предержащими, латающими изношенную доктрину, но сохраняющими диктаторскую власть посредством военно-полицейской коалиции, которая все в большей степени полагается на

национализм, а не на ритуальную доктрину как на главный источник политической

легитимности. В обоих случаях возникает вопрос: возможно ли, чтобы движение в

том или ином направлении

было эволюционным или же

оно приведет к каким-то насильственным переворотам?

Пока что исторические

данные дают мало свидетельств в пользу первой

возможности. Даже в относительно нетоталитарной

Югославии монополистическая коммунистическая традиция, коренящаяся преимущественно в ленинизме,

препятствует возникновению

альтернативных источников

политического руководства и

пока что загоняет в тупик

прогрессирующую трансформацию страны в нечто,

приближающееся к социалдемократии.

ПРАВА ЧЕЛОВЕКА совокупность прав и свобод

граждан, в наличии или отсутствии которых обнаруживается степень демократизма того или иного строя.

Права и свободы человека,

гражданина - основа демократии, свободы общества.

Права человека в их современном виде - право на

жизнь, право на труд и на

отдых, право на жилище и

его неприкосновенность,

право на обеспечение в старости, на медицинское обслуживание, свобода слова,

свобода инакомыслия, свобода совести, свобода собраний и демонстрации, право на забастовку и др., записанные в билли о правах, конституции, занесенные в международные документы (Устав ООН) и международные соглашения

(Хельсинкская хартия) и

285

ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

провозглашенные на многочисленных съездах и конференциях широкой общественности, составляют огромный пласт конституционно-юридических, внутренних

и международных документов, соглашений и решений.

Одно из главных отличий

демократических форм политического развития состоит именно в том, что эти

формы предполагают предоставление широких прав и

свобод всем слоям населения, в то время как недемократические и антидемократические формы политического развития или резко

ограничивают, или полностью исключают многие права и свободы граждан.

Права человека - продукт истории, причем как в

том смысле, что все права и

свободы не появляются сразу в готовом виде, а появившись, не обретают тут же

общепризнанный характер,

так и в том, что реализация

того или другого уже провозглашенного права (свободы)

- продукт реальной борьбы,

имеющей свой уровень достижений в разных странах.

Ведь это зависит от многих

обстоятельств. Например,

каковы в данной стране права государства: не окажутся

ли они такими, что, вторгаясь во все стороны жизни, те

или иные щупальца государ

ства не оставят никакого

пространства для свободы

самого человека.

Каждая историческая

форма общественно-политической организации вследствие уровня экономического развития и характера

стоящей у власти общественной силы (класса, социальной группы, правящей

личности и ее окружения)

имеет свои объективные и

субъективные причины, предопределяющие существующий в данном обществе

уровень прав и свобод граждан. Так, при рабовладельческом строе имевшая место в его рамках политическая демократия не предоставляла никаких прав рабам,

рассматривая их в качестве

"говорящих орудий" труда.

Политическая демократия

феодального общества чаще всего не предусматривала прав для крепостных крестьян в политической сфере,

но, в отличие от рабовладельческой, в определенных

случаях гарантировала юридически (но не фактически)

часть их прав (на жизнь, семью, на часть недвижимого

имущества и т.д.). В пришедшем на смену феодализму буржуазном обществе, в его демократических

формах, признается равенство всех перед законом, а

демократия здесь и есть

286

ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

юридическое признание равного права каждого гражданина на участие в управлении государством. Это равенство всех перед законом

тесно связано с экономическим фундаментом и представляет собой политический слепок с принципов товарно-денежных отношений.

Возникает вопрос: а как

же быть с общечеловеческими правами и свободами

граждан, разве это миф, не

имеющий никакого отношения к реальности, к тому, что

реализовано западными демократиями?

Дело обстоит значительно сложнее. Если говорить о

практике, то очевидно, что в

жизни концепция прав и

свобод человека не может

быть внеисторической, общечеловеческой, созданной

раз и навсегда и годной для

всех исторических этапов

человеческого развития, для

любых общественных устройств. Можно вызвать

только гомерический смех,

если утверждать, что концепция прав и свобод, практикуемая в Великобритании,

тождественна той, что практикуется в США.

Другое дело - теория.

Теоретически можно представить себе абстракт, составленный на основании

общих черт демократических

устройств, эмансипирован

ный от своего конкретного

воплощения, где эти права и

свободы органически связаны с сущностью политического строя, с конкретной

расстановкой общественнополитических сил. Само собой разумеется, что подобная, созданная посредством

абстрагирования общечеловеческая концепция прав и

свобод может находить свое

реальное проявление только

в определенных, общих декларациях и заявлениях

(Пакты ООН о правах человека, Заключительный акт

Совещания по безопасности

и сотрудничеству в Европе и

т.п., причем со своим механизмом гарантий), где принятие этой концепции явилось результатом равнодействия, компромисса различных общественно-политических сил, по тем или иным

причинам согласившихся на

подобное, общее выражение

своих на практике весьма

расходящихся позиций.

Названные международные документы, а также подобные им, являются наиболее наглядным свидетельством такого подхода: они

были приняты как результат

компромисса между силами

западного капиталистического мира, всегда заявлявшего

о своей приверженности к

демократии, и силами тогдашней международной

287

ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

партийно-государственной

бюрократии коммунистического толка, выдававшей

себя за сторонницу "социалистической демократии",

прав и свобод трудящегося

человека. По этим причинам

в названных документах,

имеющих в целом общедемократический характер,

приемлемый для капиталистических, освободившихся

и так называемых социали-

стических стран, есть положения, формулировки, разнокачественные по своему

социально-экономическому

и политическому содержанию. Поэтому если и можно

говорить об общечеловеческом выражении в этих документах прав и свобод граждан, то все же следует

иметь в виду, что провозглашенные в них права и

свободы в каждой стране

реализуются лишь в своей

конкретно-исторической форме, определяемой характером политической организации общества, расстановкой

и борьбой в нем обществен-

но-политических сил.

Нельзя забывать и о

традициях в реализации

прав и свобод граждан. Запад и Восток, Север и Юг в

этом весьма отличаются.

Так, западная демократия

часто фиксирует противоположность интересов индивида и государства и, сохра

няя за индивидом юридическое право критики государства и его институтов, предоставляя широкую возможность гражданам в формировании представительных

органов, как правило, стремится оградить само государство, исполнение им

своих властных функций от

какого бы то ни было реального вмешательства широких масс населения. В отличие от этого, в постоталитарных обществах Восточной Европы, в государствах,

возникших на территории

бывшего Советского Союза,

сохраняется стремление к

тому, чтобы добиться противоположности интересов государства и его граждан,

сделать так, чтобы государство в основном и главном

выражало не интересы того

или иного меньшинства, несовместимые с интересами

большинства, а именно интересы этого большинства.

Разумеется, при этом тоже

остается достаточно широкое поле несовпадения и

противоречивости общего и

частного, а также неизбежной и необходимой критики

гражданами действий государственных органов, политики власть имущих. Думается, что такой подход имеет

свои преимущества, ибо позволяет реализовать права и

свободы граждан достаточ

288

ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

но полно, а при учете государством критических замечаний граждан позволит сужать сферу расхождений и

противостояния, а тем более

злоупотребления как правами и свободами человека в

ущерб обществу, так и действиями государства в

ущерб индивиду, гражданину, его правам и свободам.

Права человека* мыслимы только в контексте

других "прав", в частности

прав государства. Если не

признать по-настоящему

автономию каждого человека, то отпущенные ему права

будут лишь фикцией. Конечно, автономия человека

имеет разный смысл для

каждого из нас. Для верующего христианина - это

свобода, данная Богом всякому созданию, сотворенному "по его подобию". Даже

не будучи христианином,

можно согласиться с Яном

Паточкой, говорящим о праве на "спасение души" и о

том, что Европа на протяжении всей своей истории развивала именно это право.

Можно также допустить, что

речь идет о потенциале интеллектуального и духовного

* Данная статья первоначально была опубликована в кн.: 50/50. Опыт

словаря нового мышления, с 473476. Автор - Жорж Нива (Франция).

развития, который есть в каждом человеческом существе и который позволяет ему в

силу того, что он человек,

быть призванным к неведомому для него будущему.

"Люди рождаются свободными и равными" - в

этой формуле выражено

право человека, отнюдь не

являющееся законом природы, и это право, как всякое

другое, не имеет смысла

иначе, как будучи признанным всей общностью людей.

С момента рождения человек нуждается в защите и

воспитании: его свобода вся в становлении, а равенство уменьшается по мере

того, как определяется мера

его способностей. Но никто

не знает заранее этой меры,

поэтому права человека это признание фундаментального качества - достоинства - как основы, на которой зиждутся свобода и

равенство. В каждом человеке есть достоинство, которое можно уважать. Но один

человек не представляет

собой сумму своих собственных действий вопреки

тому, что можно было бы

подумать в соответствии с

ложной теорией свободы.

Никакая высшая цель - государственная, религиозная

или любая другая - не

должна отменять права на

признание достоинства че

289

ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

ловека. Вероятно, это достоинство не должно быть

совершенно отделено от

достоинства животных и

природы, т.е. от всякого

"творения". Некоторая солидарность с другими царствами природы не ускользает от внимания, но достоинство человека все же

иное: оно абсолютно с точки

зрения нравственности.

Тоталитаризм XX в. перечеркнул достоинство во

имя конечной цели, которой

могла быть чистота расы

или социальная утопия.

Принудительный труд уничтожил это достоинство, погрузил людей не только в

страдания, но и в унизительное ощущение бесправия. Одинокий борец против

тоталитарной махины обновил концепцию прав человека. Он не только подтвердил

ту правоту Антигоны, что

лишь человек может быть

правым в противоборстве с

законом, т.е. большинством,

но доказал также, что бывают такие моменты, когда

этот маленький Давид может

поставить в тупик Голиафа

- государство, слуг государства. По пути, указанному совестью, шли Владимир

Буковский и Ян Палах. У

обоих этот предначертанный

путь не был следствием религиозности: он соответствовал, следовательно, сущ

ности кантовской концепции

"прав человека".

Диссиденты и члены

"Международной амнистии"

показали всем, что права

человека - это ценность,

которую надо защищать шаг

за шагом, в каждой мелочи.

Последнее двадцатилетие

преподало урок таких упрямых "маленьких шагов":

помощь заключенным, связь

с выявленными заключенными, постоянный призыв к

ответу психиатров-палачей

- вот основные задачи. Для

этого нужно иметь целую

армию борцов за права человека, не церковь, не Красный Крест, а армию ведущих

расследование.

Надо признать, что, несмотря на весь существующий юридический и конституционный арсенал, права

человека до сих пор так и не

реализованы. Почти все тоталитарные и авторитарные

режимы XX в. начертали на

своих фронтонах демократические девизы, но на деле

их демос не мог осуществлять свое право на несогласие. Он имеет право лишь

на единогласие. Как же

обеспечить права человека

без права на возражение и

даже на вызов? Идя на риск

издержек, следует утвердить

право на интерпелляцию

любого авторитета, любой

власти. Нужны "диссиден

290

ПРОГРЕСС И РЕГРЕСС

ты" - этим именем сегодня

зовут тех, кого еврейский

народ называл пророками.

Один из узловых моментов проблемы прав человека

- ограничение прав родителей по отношению к детям: родители имеют не все

права, но у них есть право

передавать им свой жизненный опыт. Полис, отнимающий детей у родителей для

воспитания, - это несправедливость. Семья - это

естественная среда осуществления прав человека.

Необходимо вычленить

понятие "права человека"

из понятия "ценз просвещения", ведь если что-то и было доказано этим последним

понятием, так это то, что

разум может быть безрассудным, что утопия "царства

разума" дала осечку и привела к опустошениям, не

замеченным и по сей день.

Мы - всего лишь счастливо

спасшиеся от этой утопии.

Следует допустить, что существуют различия, чужие

традиции, разнородные культуры, но не надо отказываться от "прав человека".

Призыв к автономии личности в каждом человеке это и есть то, что объединяет людей всех широт, и с

этой точки зрения у нас у

всех есть категорический

моральный долг вмешиваться в дела других. Это огра

ниченный, но принципиальный универсализм. Права

человека должны быть всегда обращены на пользу угнетенному, даже если он

провозглашает философию

нетерпимости. Но если он

сам станет угнетателем, то

вопрос о правах человека

должен быть, в свою очередь,

поднят и по отношению к

нему. На права человека

наследство не распространяется: правилом здесь является их вечная постановка

под вопрос.

ПРОГРЕСС И РЕГРЕСС (от

латинских слов рrоgressus движение вперед, успех, и

regrеssus - обратное движение) - широко употребляемые в политологии понятия, обозначающие противоположные направления

эволюции: если прогресс

характеризует восходящую

линию развития, переход от

низшего к высшему, то регресс, напротив, обозначает

нисходящее направление,

возврат к пройденным рубежам, деградацию.

В сфере обществознания понятие "общественный

прогресс", как и "регресс", и

связанные с ними проблемы

с давних пор являются

предметом непреходящего

интереса. Существует ли

общественный прогресс?

291

ПРОГРЕСС И РЕГРЕСС

В чем его показатели или

критерии? Что такое общество и что такое прогресс

вообще? Не идет ли история

вспять? Не наступает ли конец истории? Эти и другие

вопросы волновали мыслителей многих поколений, да

и сегодня говорят о конце

истории. В трактовке одних

философов история человечества выступала в качестве

доброй феи, исполнительницы людских идеалов, в

изображении же других она

превращалась в кладбище

утраченных надежд. Руководствуясь здравым смыслом

и социальным умыслом,

гражданским долгом и не-

прикрытым цинизмом, многочисленные летописцы и

пророки (каждый на свой

лад) трактовали события

общественной жизни, их

нервущуюся связь и сокровенный смысл. Для одних

этот смысл состоял в том,

что лучшее осталось позади,

в "золотом веке" прошлого,

а другие видели желанное

благополучие в "царстве

справедливости" будущего.

Отсутствие объективных критериев наличия или отсутствия прогресса, непонимание

его содержания, крайний

субъективизм, и до наших

дней не исчезающий при

описании общественной эволюции, заставили французского поэта Поля Валери на

звать историю "самым опасным продуктом, выработанным химией интеллекта".

Однако человеческий

разум рождал не одни легенды и вымыслы. Великие

умы прошлого Гесиод и Се-

нека, Платон и Аристотель,

Вико и Руссо, Кондорсэ и

Гегель, Маркс и Ленин, Вебер и Сорокин и многие другие мыслители, стремясь

понять ход человеческой

истории, высказали немало

смелых гипотез и гениальных догадок, сформулировали выводы, которые не

только разрывали узкий горизонт их социальной среды, но и далеко выходили за

рамки ограниченных условий

своего времени. Обобщая

уже достигнутое человеческой мыслью и сопоставляя

выводы с сегодняшней жизнью и долговременными

тенденциями, есть основания утверждать следующее.

Содержанием общественного прогресса с самого

начала существования человека как биологического и

социального существа являлось обусловленное естественно-исторической необходимостью удовлетворение

человечеством возрастающих потребностей с помощью развития своих сил в

ходе преобразования и присвоения объективной действительности. Результатом

292

ПРОГРЕСС И РЕГРЕСС

этого процесса выступает, с

одной стороны, "очеловечи-

вание человека", развитие

естественных и общественных сил рода "человек",

самореализация его "человеческих" потенций, а с другой - возрастание господства общественного человека над естественными и общественными условиями

своего существования. И то

и другое - критерии прогресса, свидетельства достигнутой человечеством степени свободы в рамках естественной и исторической

необходимости.

Если с этих общих позиций подойти ко всей истории, то придется признать,

что прогресс человечества

не оставался всегда одним и

тем же, а был разнокачественным: с точки зрения уже

случившегося он прошел три

качественно разные полосы

в зависимости от того, что

являлось в рамках данной

полосы главным источником

общественного богатства, а

значит и господства человека над условиями жизни. Такими источниками богатства

выступают: вначале только

природа, затем наряду с ней

и в первую очередь труд и,

наконец, разум (наука как

непосредственная производительная сила).

А как же быть с утверждениями, будто смена об

щественно-экономических

формаций - постоянный критерий общественного прогресса? Это утверждение в

таком виде не выдерживает

критики: человечество долго

развивалось без смены

формаций, это же его ждет и

в будущем! Только там и до

тех пор, пока труд является

главным источником общественного богатства, перевороты в труде, в способе

производства равнозначны

переворотам во всей общественной жизни, и поэтому

же смена общественно-экономических формаций в

рамках этой полосы истории

является показателем прогресса. Но как только разум

заменяет труд в этой общественной роли, как только

наука, становясь непосредственной производительной

силой, превращается в автоматизированном производстве в главный источник общественного богатства, перевороты в самом труде, в способе производства уже не показатель прогресса. Прекращается смена общественных

формаций, критерии прогресса обретают иной вид, но сам

прогресс продолжается.

Но история - это вовсе

не предопределенный для

всех народов прямо-таки

"роковой" путь прогресса.

Это путь, где прогресс только одна из линий, наря

293

ПРОГРЕСС И РЕГРЕСС

ду с регрессом, где налицо

не только в конечном счете

возобладающее русло поступательного развития человечества, развития, могущего быть (особенно в современных условиях) прерванным, прекращенным,

если не ракетно-ядерной, то

экологической катастрофой.

Но если в этой истории существуют и тупиковые линии, безвозвратные "исторические ниши", то это значит,

что целая сумма проблем,

связанных с таким пониманием общественной эволюции до сих пор оказывалась

вне внимания, вне политологического и социологического исследования. Разве обществоведы могут похвалиться исследованием социальных причин гибели

многих ранее существовавших цивилизаций или пониманием безвозвратных "исторических ниш" или же, наконец, сути исторических тупиков и путей выхода из них.

Обращаясь к этим проблемам, следует подчеркнуть: их особая актуальность

определяется тем, что развитие многих стран "реального социализма" в XX в. на

определенном этапе (у каждой страны своем) утратило

прогрессивную направленность, сошло со столбовой

дороги развития цивилизации, оказалось в социально

экономическом тупике, на

обочине человеческой истории. Сбылись пророчества

М.Бакунина, Г.Плеханова,

И.Франко об опасности регрессивного общественного

развития, сопряженного с

экстремистским использованием марксистских догм.

Что же собой представляет общественный регресс, какие его черты проявились в реальной истории? Прежде всего регресс

- это не просто движение

вспять, назад, это - возвратная эволюция, что совсем не одно и то же. Под

регрессом следует понимать

такой тип эволюции, в ходе

которой рассматриваемые

явления и организмы не

только не поднимаются от

одной, менее высокой ступени к другой, более высокой, но и, остановившись на

каком-то рубеже, не остаются самими собой, а постепенно утрачивают механизмы прогресса, шаг за шагом

деградируют в своих внутренних потенциях, причем в

ходе понижения уровня организации и утраты ряда

прежних функций окончательно лишаются собственных возможностей для возвращения на путь поступательного развития, чем обрекают себя сначала на застой, движение по кругу с

возвратом к изжившим себя

294

ПРОГРЕСС И РЕГРЕСС

формам и структурам и, в

конце концов, оказавшись в

исторической нише, могут

обречь себя на полное вырождение и разложение. Такой регресс - нисходящая

ветвь общественной эволюции, действительно прямо

противоположная прогрессу.

Пока еще история не выработала проверенных концепций разрыва с регрессом, успешного возвращения из социально-экономического тупика. В бывшем

Советском Союзе, Югославии и других странах идет

болезненный поиск выхода.

Прогресс и регресс*. Наблюдая за ходом событий в

последнее десятилетие,

трудно избавиться от чувства, что всемирная история

переживает события фундаментального характера. В

прошлом году появилось

множество статей, свидетельствующих об окончании

"холодной войны", а также о

том, что "мир" прорывается

во многих регионах земного

шара. Данные исследования

в большинстве страдают

отсутствием достаточно концептуального подхода для

* Данная статья - извлечение из

статьи: Фукуяма Ф. Ф. Конец истории? // Тhе National Interest, 1989,

№16.

определения, что есть существенное и что случайное в

мировой истории и являются

во многом поверхностными.

Если г-н Горбачев был бы

изгнан из Кремля или новый

аятолла провозгласил из

разрушенной ближневосточной столицы начало 1000летнего царства, те же комментаторы боролись бы за

право объявления начала

новой эры конфронтации.

Эти люди все еще недостаточно осознают, что

идет более значительный

процесс, который вносит

смысл и порядок в заголовки

ежедневных изданий. Двадцатый век оказался свидетелем провала цивилизованного мира в пароксизм

идеологического насилия:

либерализм, борющийся с

остатками абсолютизма, затем большевизм и фашизм

и, наконец, современный

марксизм, угрожающий привести к апокалипсису ядерной войны. Кажется, что

столетие, начавшееся с чувством полной уверенности в

конечной победе западной

либеральной демократии,

пройдя полный круг, на своем закате возвращается к

исходной точке: не к "концу

идеологии" или конвергенции между капитализмом к

социализмом, как это ранее

предсказывалось, но к явной

295

ПРОГРЕСС И РЕГРЕСС

победе экономического и

политического либерализма.

Триумф Запада, западной идеи очевиден, прежде

всего, исходя из полного истощения существующих как

системы альтернатив западному либерализму. В последнее десятилетие происходили несомненные изменения в интеллектуальном

климате двух наиболее

крупных коммунистических

стран, и в обеих начались

важные реформаторские движения. Однако данная тенденция развивается помимо

высокой политики, а также

прослеживается в распространении потребительской

западной культуры в таких

разнообразных проявлениях, как крестьянские рынки и

повсеместное распространение цветных телевизоров

в Китае, кооперативные рестораны и магазины одежды,

открытые в прошлом году в

Москве, музыка Бетховена в

японских универсальных магазинах и рок-музыка, равно

распространенная в Праге,

Рангуне и Тегеране.

То, чему мы, вероятно,

являемся свидетелями, не

означает просто конец холодной войны или завершение конкретного периода

истории, но конец истории

как таковой, т.е. конечную

точку идеологической эволюции человечества и уни

версализации западной либеральной демократии как

последней формы управления в человеческом обществе. Это не означает, что в

дальнейшем не будет событий, попадающих на страницы ежегодных обзоров

"Форин Афферз" по международным отношениям, так

как победа либерализма была одержана, в первую очередь, в сфере идей или сознания и до сих пор неокончательна в реальном или

материальном мире. Тем не

менее существуют серьезные причины считать, что

это идеал, который в перспективе будет править материальным миром. Для понимания этого мы, прежде

всего, должны остановиться

на некоторых теоретических

положениях, касающихся

природы исторических изменений.

Представление о конце

истории не является оригинальным. Наиболее известным его пропагандистом

был Карл Маркс, который

полагал, что ход исторического развития является целенаправленным, определяется взаимодействием материальных сил и завершится лишь с достижением

коммунистической утопии,

что окончательно разрешит

все существующие противоречия. Однако концепция

296

ПРОГРЕСС И РЕГРЕСС

истории как диалектического

процесса с началом, серединой и концом была заимствована Марксом у его великого немецкого предшественника Георга Вильгельма

Фридриха Гегеля.

Так или иначе, гегелевский историзм во многом

сделался частью нашего

современного интеллектуального багажа. Представление о том, что человечество на своем пути к настоящему прошло ряд примитивных этапов сознания, и

данные этапы соответствовали конкретным формам

общественной организации,

таким, как родо-племенная,

рабовладельческая, теократическая и, наконец, демократически-эгалитаристская,

стало неотъемлемой частью

современного понимания

человека. Гегель явился

первым философом, который заговорил на языке современной общественной

науки в той степени, в какой

человек до него представлял собой продукт его конкретной исторической и социальной среды, а не средоточие более или менее определенных "естественных"

свойств, как полагали ранее

теоретики "естественного

права". Идея о влиянии естественной человеческой

среды и ее изменении

вследствие внедрения науки

и технологии исходно являлась не марксистской, а гегелевской концепцией. В отличие от последующих историков, чей исторический релятивизм выродился в релятивизм вообще, Гегель полагал, что история достигает

кульминации в некий абсолютный момент - момент, в

который окончательная разумная форма общества и

государства побеждает.

Несчастье Гегеля заключается в том, что сейчас он

известен, прежде всего, как

предшественник Маркса; наше несчастье - в том, что

лишь немногие из нас знакомы с работами Гегеля непосредственно, а не через

искажающие очки марксизма. Во Франции была предпринята попытка оградить

Гегеля от eго интерпретаторов-марксистов и воскресить

его как философа, который

наиболее точно высказывается о нашем времени. Наиболее значительным среди

упомянутых современных

французских интерпретаторов Гегеля, несомненно, был

Александр Кожев, блестящий русский эмигрант, который провел в Париже в 30-х

гг. ряд впечатляющих семинаров в Ecole Practique des

Hautes Etudes.

Малоизвестный в Соединенных Штатах Кожев оказывал значительное влияние на

297

ПРОГРЕСС И РЕГРЕСС

интеллектуальную жизнь в

Европе. В числе его студентов

были такие будущие светила,

как Жан Поль Сартр - слева,

и Раймон Арон - справа; послевоенный экзистенциализм

позаимствовал многие из своих основных категорий у Гегеля через Кожева.

Кожев стремился оживить

Гегеля - автора "Феноменологии духа", Гегеля, провозгласившего приход конца

истории в 1806 г.

В поражении Прусской

монархии, которое ей нанес

Наполеон в битве при Йене,

Гегель видел победу идеа-

лов Французской революции, неминуемую универсализацию государства, основывающегося на принципах

свободы и равенства. Кожев,

далекий от отрицания Гегеля в свете бурных событий

последующих полутора веков, настаивал на его принципиальной правоте. Битва

при Йене знаменовала конец истории, так как именно

в данный момент авангард

человечества (термин, хорошо известный марксистам) привел в действие

принципы Французской революции. Несмотря на то,

что после 1806 г. еще предстояла значительная работа

- отмена рабства и работорговли, предоставление

избирательного права рабочим, женщинам, неграм и

другим расовым меньшинствам и так далее - основные

принципы либерально-демократического государства не

нуждались в дальнейшем

совершенствовании. Две мировые войны этого столетия

и сопутствующие им революции и перевороты лишь

способствовали территориальному распространению

данных принципов, в результате чего провинции человеческой цивилизации были

подняты до уровня ее наиболее передовых форпостов, а общества Европы и

Северной Америки выдвинулись в авангард цивилизации в целях возможно более

полного осуществления либерализма.

Заявление Кожева о конце истории должно было показаться его современникам

в середине века типичным

эксцентрическим солипсизмом французского интеллектуала, возникшим на исходе Второй мировой войны

и в разгар холодной войны.

Исчезновение марксизма-ленинизма сначала из

Китая, а затем из Советского

Союза будет означать гибель его как действующей

идеологии мирового исторического значения. Несмотря

на то, что в таких местах, как

Манагуа, Пхеньян, Кембридж или Массачусетс

могут оставаться отдельные

298

ПРОГРЕСС И РЕГРЕСС

правоверные, тот факт, что

нет ни одного крупного государства, в котором эта

идеология имела бы реальный вес, окончательно подрывает ее претензии на место в авангарде человеческой истории. Гибель этой

идеологии означает расширение "Общего рынка" международных отношений и

снижение вероятности крупномасштабного конфликта

между государствами.

Это ни в коем случае не

означает завершения международного противостояния

как такового, так как в это

время мир был бы разделен

на две части, одна из которых являлась бы исторической, а другая постисторической. Конфликт между государствами, остающимися в

истории, и государствами,

находящимися в конце истории, был бы по-прежнему

возможен. Сохранялся бы и,

вероятно, возрастал уровень

этнического и националистического насилия, т.к. эти

импульсы не исчерпаны

полностью даже в постисторическом мире. Палестинцы

и курды, сикхи и тамилы,

ирландские католики и валлийцы, армяне и азербайджанцы будут сохранять

свои неисчерпанные обиды.

Это обусловливает сохранение терроризма и национально-освободительных войн в

международной повестке дня.

Однако крупномасштабный

конфликт должен охватывать

крупные государства, все

еще находящиеся во власти

истории, а они, как оказывается, уходят со сцены.

Конец истории будет

очень печальным временем.

Стремление к признанию,

готовность рисковать жизнью ради чисто абстрактной

цели, всемирная идеологическая борьба, которая требовала дерзости, отваги

воображения и идеализма,

будут заменены экономическими подсчетами, бесконечным решением экономических и экологических проблем и удовлетворением

извращенных запросов потребителя. В постисторический период не будет ни искусства, ни философии, а

лишь вечная забота о музее

человеческой истории: я

ощущаю в себе самом и замечаю в окружающих мощную ностальгию по времени,

когда история существовала.

В течение некоторого времени эта ностальгия, по сути,

будет питать соперничество

и конфликт даже в постисторическом мире. Признавая

неизбежность цивилизации,

созданной в Европе после

1945 г. с ее атлантической и

азиатской ветвями, я испытываю к ней противоречивые чувства. Может быть,

299

РЕВОЛЮЦИЯ

именно перспектива многовековой скуки в конце исто

рии вынудит историю начаться вновь.

РЕВОЛЮЦИЯ (от лат.

revolutio - поворот, изменение) - способ перехода от

одного общественно-политического строя к другому, более прогрессивному, посредством активных действий самих граждан. Главный

вопрос революции - вопрос

о государственной власти,

хотя чаще всего революция

- это социальный сдвиг и

качественный переворот во

всей социально-экономичекой структуре общества.

Вопреки утверждениям

вульгарной политологии,

пытающейся изобразить революцию как нечто всегда

разрушительное и негативное в ходе истории, действительная революция - по

своему существу позитивная, созидательная форма

общественного развития,

нацеленная не на разрушение, а на спасение и умножение главного общественного богатства - уже созданных обществом производительных сил. Разрушительная функция любой настоящей революции ограничивается устранением сил,

препятствующих общественному прогрессу, ставя

щих свои эгоистические интересы выше интересов всего общества, большинства

его граждан. Но случается и

так, что революционный

процесс, выйдя за свои естественно-исторические рамки, разрушает не только

препятствующие прогрессу

силы и структуры, но и сами

общечеловеческие механизмы прогресса. Тогда речь

идет уже не о революции, а

о ее трансформации, перерождении в принципиально

иной процесс.

Экономической основой

революции всегда являются

противоречия экономического развития, но вовсе не всегда они сводятся к противоречию между ростом производительных сил и отжившими, ставшими тормозом

производственными отношениями, как это считают

марксистские догматики. Истории, особенно в XX в., известны революции (например, антитоталитарные, посткоммунистические), экономической основой которых

является противоречие между возросшими экономическими потребностями общества и застоем, деградацией

300

РЕВОЛЮЦИЯ

мобилизационной экономики

казарменного псевдосоциализма, оказавшегося в социально-экономическом тупике. Поэтому историческое

призвание революции может

состоять как в том, чтобы

разрушить отжившие производственные отношения,

утратившие стимулы развития производительных сил,

ставшие оковами их развития, так и в том, чтобы порвать с тупиковой линией

эволюции и восстановить

общечеловеческие механизмы прогресса. Но во всех

случаях революция - это

локомотив истории, ускоритель ее развития, ибо, спасая

уже созданные производительные силы от разрушения, она вместе с тем утверждает новые, эффективные

стимулы их быстрого роста.

Творцами или движителями революции являются

общественные группы, слои,

классы, граждане, объективно заинтересованные в назревших переменах, чье недовольство существующими

порядками выпивается в

активные выступления против них. Так как степень нужды и бедствий у разных

таких групп различна, а уровень их сознания и организованности неодинаков, то

не каждый класс, социальный слой и группа, составляющие народ, объективно

заинтересованный в общественном прогрессе, активно

действует, вершит революцию. Революцию творят

только политически активные, передовые представители этих социальных групп

и сил, составляющие революционный народ, т.е. активно действующий авангард народа. Общественнополитическая сила, класс,

группа, действующая в революции наиболее последовательно, решительно и радикально, как правило, оказывается гегемоном революции, сплачивающим вокруг себя всех ее творцов.

Главным вопросом любой революции является

вопрос о власти, ибо, не

свергнув прежнюю государственно-политическую власть,

стоящую на страже устаревших порядков, и не утвердив власть передовых

сил, заинтересованных в

переменах нельзя решить

социально-экономические

задачи революции обеспечить замену одного строя

другим, прежнего - новым.

Эти два главных аспекта

центрального вопроса вопроса о власти свержение прежней и утверждение

новой - чаще всего осуществляются одними и теми же

революционными силами революционным народом

страны. Но обстоятельства

301

РЕВОЛЮЦИЯ

могут сложиться и так, что

эти задачи история возлага-

ет на разные силы, как это

было при освобождении от

фашизма стран Центральной и Юго-Восточной Европы, где задачи по свержению и разрушению гитлеровского "нового порядка"

выполняла советская армияосвободительница в союзе с

внутренними силами этих

стран (воссозданными армейскими формированиями

и партизанами), которые,

учитывая мощь гитлеровской военной машины, сами,

в одиночку были не в состоянии решить эту задачу.

Вторая же задача - утверждение новой политической

власти в этих странах - решалась уже их народами в

присутствии советских войск,

что породило особый комплекс проблем.

С точки зрения форм

борьбы за власть, форм политического переворота, принципиальное значение имеет

разграничение мирной и немирной форм развития революции. Суть этого разграничения сводится к тому:

имело ли место в ходе революции применение вооруженного насилия, было ли

кровопролитие при свержении прежней власти, утверждении и защите новой?

Так, относительно бескровное вооруженное восстание

Октября 1917 г. в России

было сопряжено с кровопролитной гражданской войной

1918-1921 гг. в целях защиты этой власти "красными"

от "белых". Мирным был

переход от первого ко второму этапу революций в

странах "народной демократии" в конце 40-х гг., мирными и немирными, "бархатными" и "небархатными"

были антитоталитарные революции в этих странах в

конце 80-х гг.

Характер (содержание)

революции определяется в

первую очередь характером

ключевых социально-экономических и общественнополитических противоречий,

разрешаемых революцией, а

также природой ее движущих

сил, социальным сдвигом и

реальной переменой власти,

ее преобразованиями.

Если в основе революции лежит внутреннее противоречие между ростом

производительных сил и

сковывающими это развитие

отжившими отношениями, то

в соответствии с характером

утверждаемых отношений и

природой социальной силы,

призванной утвердить эти

отношения, революция может быть, например антифеодальной, буржуазной

(такими были голландская,

английская революции, а

позже французская револю

302

РЕВОЛЮЦИЯ

ция 1789- 1794 гг., такой же

характер имела и революция в России 1905 г., а позже Февральская революция

1917 г. и др.). Истории известны и революции, считавшие своей задачей утверждение рабочим классом

социалистических порядков

(Октябрьская революция

1917 г., социалистические

революции в странах "народной демократии" Европы

во второй половине 40- х гг.,

а также революции в Китае,

Вьетнаме и др.).

Если же в основе революции лежат не только внутренние противоречия развития, но и противоречие между интересами национального развития и засильем иностранного капитала, гнетом

империализма, тогда налицо

революции национально-освободительные, национально-демократические и т. п.

Важно также иметь в виду, что революции, осуществляемые широкими слоями

народа, народными массами, независимо от социально-экономического содержания преобразований (буржуазного, национально-освободительного, антифашистского или антитоталитарного и

т.д.) являются народными

революциями в противоположность "верхушечным"

революциям и дворцовым

переворотам.

Вопреки догматическим

представлениям, согласно

которым будто бы революций существует столько,

сколько имеется качественных переходов от одной общественно-экономической

формации к другой,- а значит, всего четыре: при переходе к рабству, феодализму,

капитализму и социализму.

- многообразие революций

выглядит иначе. Прежде всего надо доказать, насколько

общеприменима схема деления всей истории на известные общественно-экономические формации. Но даже если согласиться с этой

спорной схемой, то и тогда,

во-первых, отнюдь не каждый качественный переход в

общественном развитии является революцией: о последней можно говорить

только там, где такая форма

перехода обеспечивается

открытым столкновением

общественно-политических

сил, а главное - наличием у

революционных сил класса

или социальной группы носителя нового общественного строя. Учитывая это,

видимо, нельзя говорить о

революции при переходе от

бесклассового общества к

классовому, а также при переходе от рабовладения к

феодализму. Во-вторых, неверна догма, сводящая вce

многообразие революций

303

РЕВОЛЮЦИЯ

только к революциям межформационным, так как есть

и другие причины существующего здесь многообразия.

1. Широко известно, что

и внутри одной и той же общественно-экономической

формации возможен ряд

революций, связанных с

разными социально-политическими сдвигами и борьбой

разных сил. Так, во Франции

становление и совершенствование капитализма знало

не только революцию 17891794 гг., но и революции 1830

г., 1848 г., а также революцию 1871 г., предшествовавшую Парижской Коммуне.

Следует напомнить и о том,

что ряд революций, нацеленных на утверждение капитализма, прошла и Россия.

2. Теперь очевидно и то,

что случаются революции и

совсем иного рода, связанные с возникновением внеформационных устройств,

обществ-монстров, казарменного псевдосоциализма.

В этом случае революционные перемены направлены

на разрыв с тупиковой эволюцией и налицо антитоталитарные, посткоммунистические, демократические революции. Вряд ли можно

утверждать, что история уже

исчерпала все многообразие

возможных революций.

Однако недовольство

недовольством, а революция* - это нечто совершенно иное. Люди могут испытывать недовольство в отношении того или иного аспекта - крестьяне в отношении цен на сельскохозяйственную продукцию, интеллигенция по поводу недостатка свободы, бизнесмены

в отношении коррупции и

т.д. Однако если не существует какой-либо организации, способной сфокусировать их недовольство, то,

возможно, из этого совершенно ничего не выльется.

Беспорядки и волнения сами

по себе не приводят к падению режима; для того, чтобы

это произошло, абсолютно

необходима организационная работа. В исследовании,

посвященном изучению политических течений в Бразилии, Питер Мак Доноху и

Антонио Лопес Пина выявили "наличие существенного

уровня ни на что не направленного недовольства авторитарным режимом", однако

это было "стихийное" возмущение, особо ориентированное против находящихся

у власти военных. Исследо

* Данная статья - извлечение из

американского учебника по политологии: Майкл Дж.Роскин и др. Введение в политологию. Нью-Джерси,

1988.

304

РЕВОЛЮЦИЯ

ватели пришли к выводу, что

"отсутствие организованных

альтернатив чаще всего выражается в форме апатии и

безразличия".

Рассмотренные нами

факторы могут привести к

насилию - беспорядкам и

забастовкам - однако без

организации из этого не получится революции. Кто же

создает такую организацию?

Чтобы выяснить это, нам необходимо рассмотреть роль

интеллигенции.

Интеллигенты и революция. Интеллигенты почти

везде выражают недовольство существующим положением вещей, поскольку

они получили хорошее образование и знакомы с широким спектром теорий, многие

из которых носят утопический характер. Проповедники, преподаватели, юристы,

журналисты и другие, кто

имеет дело с идеями, зачастую имеют профессиональный интерес в критике системы. Если бы все представлялось в полном порядке, тогда бы не о чем было

говорить или писать. Интеллигенты, как правило, не

бедные люди, однако редко

бывают богачами. Они

склонны без оптимизма относиться к тем, кто лучше

обеспечен материально, но

не столь умен, как они - к

бизнесменам и правительственным чиновникам.

Подобные факторы подталкивают некоторых интеллигентов - но ни в коем

случае не всех и даже не

большинство из них - к

развитию в себе того, что

Джеймс Биллингтон назвал

"революционной верой" в

то, что имеющаяся система

может быть заменена чем-то

гораздо лучшим. Согласно

Биллингтону, революции начинаются, прежде всего, с

такого "горения в умах людей". Простой народ, простые рабочие и крестьяне

редко проявляют интерес к

абстрактным идеологиям интеллигентов... они стремятся

лишь к улучшению своего

материального положения.

Однако, именно идеалистические убеждения интеллигенции предоставляют революционным движениям тот цемент, который скрепляет их

вместе, те цели, на которые

они направлены, а также

прослойку их руководителей.

Интересно отметить, что

у истоков и у руководства

большинства революционных движений XX в. стояли

образованные люди. Ленин,

сын провинциального работника просвещения, получил блестящее и разностороннее образование. Мао

Цзэдун активно участвовал в

305

РЕВОЛЮЦИЯ

создании Китайской коммунистической партии, будучи

библиотекарем в Пекинском

государственном университете. Фидель Кастро и

большинство из его первоначальных партизанских соратников вузов не оканчивали. Однако один из них знаменитый Че Гевара, который был убит в 1967 г.,

когда он пытался поднять

революцию в Боливии, имел диплом врача. Лидер

движения "Сияющий путь" в

Перу был университетским

профессором. Лидеры антишахской революции в

Иране были выпускниками

либо религиозных, либо

светских высших учебных

заведений. <... >

Этапы революции. В

небольшой книге, опубликованной в 1938 г. и ставшей

впоследствии классическим

трудом, историк из Гарвардского университета Крейн

Бринтон развил теорию о

том, что все революции проходят через похожие стадии,

подобно тому как человеческий организм проходит через стадии болезни. В Английской революции 1640-х

гг., Американской революции

1776 г., Французской революции 1789 г. и революции в

России в 1917 г. Бринтон

выявил следующие общие

черты.

Распад старого режима.

Система управления приходит в расстройство, происходит рост налогов. Народ

больше не верит в свое правительство; более того, само правительство уже не

верит в себя. Интеллигенция

утрачивает лояльность режиму и выражает преданность новой идеализированной системе. И всё это происходит в то время, когда

экономика, как правило, находится на подъеме, однако

это как раз вызывает недовольство и зависть.

Первый этап революции. Образуются многочисленные комитеты, движения,

ячейки и тайные общества,

имеющие целью свержение

старого режима. Население

отказывается выплачивать

налоги. Возникает политический тупик, из которого нет

выхода, поскольку противостояние зашло слишком далеко. И когда правительство

вызывает на помощь войска,

этот шаг приводит к обратным результатам, так как

войска отказываются подчиняться, а гнев населения

возрастает. Первоначальный захват власти не составляет труда, так как старый режим уже сам почти

отстранился от дел. Народ

торжествует свою победу.

306

РЕФОРМА И РЕФОРМИЗМ

Первоначальный приход

к власти умеренных сил.

Те, кто боролся со старым

режимом, но все еще остается связанным с ним в силу

своего происхождения или

образования, принимают

власть. Они начинают про-

водить умеренные, половинчатые реформы. Эти преобразования недостаточны для

экстремистского крыла революционеров, и его представители обвиняют умеренных

в трусости и в попытках пойти на компромисс с силами

старого режима. Умеренные

- "добрые ребята" и не настолько решительны, чтобы

сокрушить радикалов.

Приход к власти экстремистских сил. Экстремисты, которые более безжалостны и лучше организованы, чем умеренные силы,

и которые точно знают, чего

они хотят, вытесняют умеренных и доводят революцию до безумного апогея.

Ниспровергается все старое.

От населения требуют следовать канонам нового,

идеалистического общества,

которое пытаются создать

экстремисты. Тех, кто с этим

не согласен, уничтожают в

разгуле террора. Ведут на

казнь даже революционных

соратников, которые якобы

отошли от верного пути:

"революция пожирает своих

детей". Похоже, что все общество близко к безумию, которое Бринтон сравнил с лихорадкой во время болезни.

"Термидор", конец разгула

террора. В конце концов,

общество уже не может терпеть дальнейшего нагнетания напряженности. Население приходит к мысли о том,

что неплохо было бы успокоиться, снова наладить

экономику и обрести определенный уровень личной

безопасности и благоденствия. Людям надоела революция. Даже экстремисты от

нее устали. Затем наступает

"термидор" - так назывался месяц во французском

революционном календаре,

когда лидер экстремистов

Робеспьер сам был гильотинирован - этот период

Бринтон сравнивает с выздоровлением от лихорадки.

Зачастую какой-нибудь диктатор, который в конечном

итоге мало чем отличается

от тиранов прежнего режима, берется за восстановление порядка, и большинство

населения ничего не имеет

против.

РЕФОРМА (от лат.

rеformare - преобразовывать) - способ изменения,

преобразования или переустройства тех или иных

сторон общественной жизни.

307

РЕФОРМА И РЕФОРМИЗМ

осуществляемый сверху,

самой властью. РЕФОРМИЗМ - идейно-теоретическое и общественно-политическое течение, отдающее

реформе предпочтение перед революцией, считающее

реформу лучшим способом

осуществления общественных перемен. Левацкие элементы в рабочем движении,

делающие ставку на восста-

ния и революции, отвергают

реформизм как предательство, как оппортунизм.

Исторически понятие

"реформа" закрепляется в

общественном сознании уже

в XVIII в., в эпоху Просвещения. Этому способствовали

по меньшей мере два обстоятельства.

Во-первых, во многих

странах, где рост капитализма протекал под феодально-монархической оболочкой, соотношение сил

между нарождавшейся буржуазией и противостоявшими ей устоями и силами

Средневековья было таким,

что ни одна из противоборствующих сил не была в состоянии господствовать, пренебрегая другой силой. Этому состоянию как раз и соответствовала реформа как

способ постепенных, но уже

явно назревших и очевидно

необходимых перемен, приспособления общества и

существующей власти к меняющимся условиям социальной жизни.

Во-вторых, в этом общественном состоянии, тем

более в условиях веры во

всесилие разума, просвещения, в безграничность совершенствования самого человека, широко распространилось убеждение, что именно реформа является вполне приемлемым средством

совершенствования жизни,

выступает лучшим способом

реального прогресса, ибо

связана с наименьшими социальными издержками.

Естественно, что на этом

этапе общественная реформа имела вполне определенное социальное содержание , соответствовавшее

тогдашним условиям, сути

сил, осуществляющих реформы, причем в рамках

ставившихся ими ограниченных целей. Главными реформаторами в странах,

еще только выходивших из

Средневековья, выступали

сами монархи и конституционные монархии, сторонники

которых, естественно, были

убеждены, что именно реформа, проводимая ими, затрагивающая только отдельные стороны социальной

жизни, а главное - дарованная народу сверху - это и

есть способ действительного

308

РЕФОРМА И РЕФОРМИЗМ

прогресса, ибо в таком постепенном прогрессе им

больше нравилась постепенность, а не сам прогресс, и

главное - незыблемыми

оставались если не основы

строя, то его существенные

элементы, весьма дорогие

для самих реформаторов.

Уже Английская революция второй половины XVII в.,

но особенно Французская

революция конца XVIII в.

разрушили эту иллюзию, показывая, что для удержания

богатств, созданных человечеством, и ускоренного движения вперед более подходяща не реформа, а революция как более радикальный способ преобразования

старого в новое. Весь XIX

век заполнен теоретической

и практической борьбой разных концепций и способов

перехода от старого к новому, благодаря чему были

существенно обогащены и

само понимание реформ и

связанный с тем временем

буржуазный реформизм.

После смены на политическом поприще ведущих

общественно-политических

сил и выхода на общественную авансцену рабочего

класса, в освободительном

движении которого еще шире распространяются революционные марксистские

идеи, прежний реформизм

не исчезает: с одной сторо

ны, он продолжает свою

эволюцию в буржуазной среде, а с другой - реформизм

обретает новый облик, шаг

за шагом проникая в рабочее движение, в составляющие его партии и профсоюзы. В некоторых из них, например, в лейборизме, в

специфической форме "фабианского социализма" реформизм господствовал изначально, а в других он, борясь с "революционаристами", становился все более влиятельной силой, что

отчетливо высветила Первая мировая война, когда

принципиальные расхождения "революционаристов" и

"реформистов" предопределили конец II Интернационала, распад мирового освободительного движения рабочих, его глубокий раскол.

Вслед за этим расколом

последовала многолетняя

непримиримая борьба коммунистов, "марксистов-ленинцев" против "предателей-реформистов", становление осененного "марксизмом-ленинизмом", так называемого, реального социализма, а фактически, общества-монстра, клявшегося в

своей верности рабочему

классу, трудящимся, а на

деле бывшего реализацией

социального идеала партийно-государственной бюрократии, заповедником сотво

309

РЕФОРМА И РЕФОРМИЗМ

ренных номенклатурой новых форм эксплуатации и

угнетения своих граждан. На

протяжении многих десятилетий этой весьма жестокой

борьбы, пронизанной идейной оголтелостью и крайним

субъективизмом, были смещены многие акценты: ряды

противников не раз пополнялись вчерашними друзьями. Были во многом забыты

буржуазный реформизм и

его политика, а коммунисты

постепенно изгоняли из своей среды разномыслие и

инакомыслие, не желая считаться с тем, что внутренняя

и внешняя политика, выработанные без борьбы мнений, без демократического

обсуждения, рано или поздно, но неизбежно заведут в

социально-экономический тупик, что и произошло.

Коммунистический "революционаризм" не только не

победил, но и бесповоротно

подорвал свое некогда широкое влияние. Однако, возникшие в границах прежней

"мировой социалистической

системы", где безраздельно

господствовали коммунисты,

посткоммунистические, посттоталитарные общества

нуждаются в глубоком реформировании, снова ставят

в повестку дня вопрос о существе и видах реформ.

Сегодня очевидно, что по

своему существу реформы

могут быть коренными, направленными на изменение

самой природы общественного строя, преобразуемого

явления или процесса; они

могут быть и частичными, не

затрагивающими самой сути

преобразуемого строя, явления, процесса. При этом

очень важно различать существо перемен, даваемых

реформой, и их видимость,

то, как эти перемены изображаются пропагандой.

Возьмем в качестве примера реформы, ведущей к

изменению самой природы

существовавшего строя, перестройку Горбачева, которая в силу сложившейся ситуации - неспособности

(или нежелания?) архитектора перестройки М. Горбачева осуществить необходимые в обществе перемены в интересах социализма,

из-за наивной веры масс в

то, что "шаги перестройки"

делаются во имя интересов

трудящихся, и благодаря довольно умелым действиям

пробуржуазных "прорабов перестройки" - не привела к

тому, к чему обещала привести - дать обществу "гуманный демократический социализм".

Приводя этот пример,

было бы неверно считать,

будто перестройка Горбаче

310

РЕФОРМА И РЕФОРМИЗМ

ва загубила социализм (его

никогда в стране не существовало) и заменила общественный строй социализма

общественным строем современного цивилизованного капитализма. Первого у

нас не было, второй не получился и в ближайшие годы

не получится. В действительности существовавший в

стране партийно-государственный казарменный псевдосоциализм был разрушен и

заменяется диким капитализмом в состоянии первоначального накопления.

Очевидно, проблема реформ, реформирования общества была и остается одной из весьма важных теоретических и практических

проблем современности: без

хорошо продуманных реформ, осуществляемых так,

что желаемое и обещаемое

действительно достигается в

результате намеченных перемен, у человеческого общества нет будущего.

На рубеже столетий (XIX

и XX. - Авт.) немецкие социал-демократы, поддерживавшие теорию Маркса, стали крупнейшей партией в

Германии. Маркс не утруждал себя размышлениями о

традиционных партиях и

трудовых союзах; он был

уверен, что буржуазные правительства просто раздавят

их. Самое большее, на что

они годились, так это служить учебной основой для

более серьезной революционной деятельности. Но немецкие социал-демократы

успешно начали свой путь.

Членов этой партий выбирали в рейхстаг и местные учреждения; их союзы начали

с того, что добились более

высокой заработной платы и

лучших условий труда. Некоторые начали думать, что

рабочий класс сможет достичь своих целей без совершения революции. Зачем

нужны пули, если есть избирательные бюллетени?

Эдуард Бернштейн развил свою точку зрения. В

своей теории "эволюционного социализма" (1901 г.)

он отметил весьма реальные достижения рабочего

класса и пришел к выводу о

том, что Маркс был не прав,

говоря о неизбежности крушения системы и революции. Он считал, что реформы*, дающие возможность

получить определенные вы

* Данная статья - извлечение из

американского учебника по политологии: Майкл Дж. Роскин и др. Введение в политологию. Нью-Джерси,

1988.

311

РЕФОРМА И РЕФОРМИЗМ

годы рабочему классу, могут

также привести к социализму.

За пересмотр учения Маркса

ортодоксальные марксисты

дали Бернштейну уничижительное имя "ревизионист".

Хотя в целом СДПГ не

удалось поколебать, ко времени создания печальной

судьбы Веймарской республики (1919-1933) социалдемократы умерили свою

воинственность и вместе с

либералами и католиками

работали над тем, чтобы

спасти зашатавшуюся демократию. Запрещенная нацизмом социал-демократическая партия возобновила

свою деятельность после

Второй мировой войны. В

1959 г. она вообще отошла

от марксизма, как это сделали все социал-демократические партии. Поскольку

во многих странах социалдемократы стоят на умеренных позициях, их все чаще и

чаще избирают: избиратели

более не обеспокоены, что

их будут подстрекать к революции. В 1979 г. испанские

социалисты убрали слово

"марксистский" из партийных определений и в 1982 г.

за счет резкого изменения в

распределении голосов между партиями они победили

на национальных выборах и

пришли к власти в правительстве. Повсюду социалдемократы преобразовались

в левоцентристские партии.

За что тогда стоят демократы? Они большей частью

отказались от своих планов

по национализации промышленности. Например, в

Швеции национализировано

только около 12% промышленности, причем это было

сделано довольно давно

консерваторами, чтобы спасти компании от разорения и

избежать безработицы. Вот

слова бывшего премьерминистра Швеции Улофа

Пальме: "Если основной

целью промышленности является расширение производства, создание новых

рынков, создание новых рабочих мест, ей нет нужды

ничего опасаться. Промышленность Швеции никогда не

развивалась столь быстро,

как в эти годы правления

социал-демократов".

Вместо национализации

промышленности социал-демократы теперь поставили

своей целью меры по улучшению культурных и бытовых условий: пособия по

безработице, национальные

планы здравоохранения, увеличение пенсий, субсидирование питания и жилья.

312

РЕФОРМА И РЕФОРМИЗМ

Страны с социал-демократическим правлением стали

процветающими государствами; поэтому представляется

более целесообразным заменить термин "социализм"

словом "благосостояние".

Но здесь есть одна ловушка (здесь всегда находится по меньшей мере одна

ловушка): дело в том, что

государства с высоким уровнем благосостояния ужасно

дорогие. Из-за того, что приходится платить за все эти

меры по повышению благосостояния, ползут вверх налоги. В Швеции на уплату

налогов уходит большая

часть валового национального дохода. Одна из каждых двух крон, заработанных шведом, уходит к правительству. <...>

Это как раз одна из тех

вещей, о которых предупреждал консервативный экономист Милтон Фридман...

При таких налогах скоро

нельзя будет свободно вы

бирать, как жить. Социалдемократы и современные

либералы довольно близко

подошли друг к другу в некоторых вопросах, хотя исходят они из достаточно различных позиций. В Великобритании умеренные члены

лейбористской партии откололись от нее в 1981 г. и образовали новую, социалдемократическую партию.

На выборах 1987 г. они объединились и проходили по

одному списку вместе с членами малочисленной либеральной партии и получили

23% голосов.

То, что в США называется либерализмом, на самом

деле окрашено идеями социал-демократии о создании

государства всеобщего благоденствия. Будет справедливым сказать, что левое

крыло демократической партии идеологически сходно с

умеренными течениями европейских социал-демократических партий.

313

САМОУПРАВЛЕНИЕ

САМОУПРАВЛЕНИЕ форма организации общественной жизни определенного региона (города, района,

области, страны), характеризующаяся тем, что все

жители этого региона сами

осуществляют функции управления своими общественными делами, не передоверяя их своим представителям и не закрепляя их

за определенными лицами.

Очевидно, что отличительная черта этой формы организации общественной жизни в особой форме осуществления в ней функции

управления.

Сама же функция управления присуща только общностям, обладающим сознанием, т.е. человеческим общностям, а направлена эта

функция на сохранение

структуры общности, поддержание режима ее работы, осуществление программы или цели ее деятельности, что свидетельствует о достаточно высоком

уровне развития рассматриваемой общности. С появлением человека как социального существа, поддерживающего посредством

труда обмен веществ между

собой и окружающей приро

дой, возникает и сознание

как отражение бытия, как

осознание и познание практически изменяемой человеком объективной реальности. С первых шагов становящегося человека его сознание являлось одним из

важнейших, специфически

человеческим средством

обеспечения дальнейшего

общественного прогресса,

совершенствования жизни

общества, служило необходимой предпосылкой сознательного управления общественным развитием.

Однако практическая реализация такой возможности

- сложный, длительный и

противоречивый процесс,

ибо от сознательного управления человеком собственным поведением до сознательного управления развитием общества так же далеко, как далеко от пращи до

баллистической ракеты. И

тем не менее прогресс и

здесь совершался, ибо сознательное управление, будучи мощным ускорителем

прогресса, шаг за шагом

входило в плоть и кровь социального развития. В самом деле, в любой организованной человеческой общности, будет ли это семья,

314

САМОУПРАВЛЕНИЕ

трудовой коллектив или общество в целом, осуществление управленческих функций, придающих общности

определенную организацию,

является условием ее выживания, сохранения ее структуры, достижения целей ее

деятельности. Сложные человеческие общности большие коллективы, общество в целом, как правило,

имеют специальную управленческую структуру, т.е.

особую организацию особых

людей - управляющих.

Развитие и совершенствование функции управления и связанного с ним особого слоя людей привело к

тому, что с возникновением

государства как отделенной

от общества и управляющей

обществом с помощью принуждения, насилия особой

организации людей возникла

возможность (и она быстро

стада превращаться в действительность) сначала использования управляющими

доверенного им управления

в своих корыстных целях, а

затем и в узурпацию ими

самой общественной власти,

в превращение скромных

слуг общества в деспотических господ над ним.

Анализ ситуации привел

к выводу, что решающим,

если не единственным средством для устранения такого

положения и этой опасности,

является обратное поглощение обществом выделившихся из него управленческих функций, переход от

управления общественными

делами к самоуправлению,

когда управленческая функция не закреплена за определенными лицами и осуществляется самой человеческой общностью.

Очевидно, что противоположность управления и

самоуправления относительна в том смысле, что и тут, и

там имеет место управление, а значит все то, что

предполагает управление:

познание подлежащего управлению процесса, предвидение направления его развития, выработка целей

управления, подбор допустимых для реализации цели

средств такой реализации и,

наконец, организация самих

практических действий по

достижению избранной управленческой цели. Но в том

случае, если налицо не самоуправляющийся, а управляемый процесс, все названные этапы и функции

управленческого процесса

могут быть разделены на

свои составные части и закреплены за теми или иными

людьми, когда одни познают

подлежащий управление

процесс, другие вырабаты

315

САМОУПРАВЛЕНИЕ

вают управленческие решения, третьи организуют практическое достижение цели.

Разумеется, что такая

дифференциация и специализация существенно повышают качество управленческого процесса, позволяют в

каждом звене опираться на

специалистов, что позволяет

рассчитывать на лучший результат. Но в этой же усложненности управленческого

процесса содержатся и новые опасности его все

большего отчуждения от

управляемых, все больше

соблазнов для управляющих

подчинить управление своим

интересам, узурпировать управленческую власть. Ведь

такое дробление управленческого процесса и его профессионализация отделяют,

отчуждают его от тех, на кого будут направлены управленческие функции и усилия,

делают само управление

подобного рода глубоко чуждым самим управляемым.

Жизнь ставит дилемму: или

все большая профессионализация управленческого

процесса, а вместе с тем все

большее отчуждение его от

управляемых, или во имя

преодоления подобного отчуждения устранения непосредственной опасности

узурпации управленческих

функций и власти согласиться на депрофессионализа

цию управления, передавая

функции управления самому

обществу, его гражданам.

Как же разрешить возникающее здесь противоречие? Путем органического

сочетания позитивных сторон того и другого, повышения грамотности, профессионализма членов общества, его граждан и умножения

предпосылок для развития

самоуправления. Что это

значит?

В условиях, когда сохраняется государство, политика и политические отношения, т.е. когда важнейшие

функции управления совершаются посредством государственных управляющих,

служащих, чиновников, бюрократов, для развития начал самоуправления необходимо следующее.

Во-первых, самоуправление, не отрицая индивидуальных различий между

гражданами, предполагает

равенство между людьми в

отношении к управленческому процессу, здесь должно устраняться деление на

управляющих и управляемых, а также на граждан,

постоянно выполняющих те

или иные управленческие

функции и не выполняющих

подобных функций. Рост образованности и культуры

позволит все более широкому кругу людей быть способ

316

САМОУПРАВЛЕНИЕ

ными к выполнению любых

управленческих функций.

Во-вторых, необходима

децентрализация управления, т.е. перераспределение

управленческих функций между центральными (для данного региона) и местными

органами управления в

пользу последних. Это объясняется следующим. Прежде всего, граждане, жители

данного региона (города,

района) лучше знают существо стоящих здесь проблем, ибо сама жизнь ежедневно сталкивает их с этими вопросами. Такого знания более широких проблем

более высокого уровня у

них, естественно, нет. С

этим связано и то, что и

принимать решения по вопросам, с которыми ты сталкиваешься повседневно гораздо легче, да и решения

будут вполне компетентными в сравнении с решением

тех проблем, которых ты не

знаешь, с которыми сам не

имеешь дела. Совершенно

очевидно, что каждый, решая "свои" вопросы, тем

самым сам управляет собой,

занимается самоуправлением, чего нельзя оказать о

тех, кто решает по преимуществу не "свои" вопросы, а

"чужие", затрагивающие интересы других людей.

В-третьих, необходима

"ротация" граждан, т.е.

смена ими общественного

места или выполняемой ими

функции: сегодня "управляющий", а завтра "управляемый" и наоборот, причем

не только с точки зрения

вхождения или невхождения

в управленческие структуры

(избрание депутатом, работа

в комиссиях и т.п.), но также

и в связи с поочередным

выполнением управляемыми

то одних, то других управленческих функций, исключающих их закрепление за

определенными лицами, что

и будет означать присвоение

этих функций не индивидами, а обществом, обратное

их обобществление, характерное для самоуправления.

Самоуправление*. Термин

"самоуправление" появился

во французском языке лишь

в начале 60-х годов и употреблялся применительно к

Югославии, однако политическая теория и общественное движение, т.е. та самая

реальность, которую он отражает, имеют намного более

древние и глубокие корни.

В начале "Манифеста

Коммунистической партии"

Маркс и Энгельс отмечали,

что "история всех до сих пор

* Первоначально эта статья была

опубликована в кн.: 50/50. Опыт

словаря нового мышления. с 324326. Автор - Ивон Бypде (Франция).

317

САМОУПРАВЛЕНИЕ

существовавших обществ

была историей борьбы классов". Эта борьба приводит

не к победе одного класса

над другим, а к революционному рождению нового класса, который усиливает и,

вместе с тем, видоизменяет

антагонизм между группами

эксплуататоров и эксплуатируемых. На смену подобной

неравноправной и, следовательно, несправедливой ситуации должно прийти, опять

же по Марксу и Энгельсу,

"такое объединение людей,

где свободное развитие каждого явится условием свободного развития всех". Эта

формулировка прекрасно

определяет самоуправление.

Таким образом, основой

самоуправления является

утверждение равенства между людьми. Подобное понимание уходит корнями в

глубокую древность, так как

еще философы-стоики считали каждого человека

"гражданином мира", а апостол Павел осуждал всякое

превосходство одной национальности над другой и,

следовательно, выступал

против расизма и угнетения

одним "избранным" народом других "народов без

истории". Позднее Декарт

разработал философские

основы демократии, отвергая авторитет на основании

принципа, гласящего, что

любой человек должен принимать за истинное лишь то,

что явно представляется

ему таковым. Руссо сделал

политические выводы из

этого основополагающего

принципа равенства, назвав

общественным договором

такое объединение людей,

где "каждый отдает обществу себя и все свои возможности при высшем главенстве общих интересов". И

действительно, по Канту,

необходимое чувство достоинства каждого человека

повелевает ему повиноваться лишь такому закону, который он сам установил для

себя, а поскольку этот закон

отвечает рациональной природе человеческого рода, он

приведет к созданию всемирного миролюбивого союзного общества. На различные второстепенные формы неравенства между

людьми следует смотреть

как на источник разнообразия и богатства человеческих проявлений, а не как на

предпосылку господства.

В течение долгого времени эти идеи великих мыслителей игнорировались иерархической организацией

обществ вплоть до семьи, за

редким исключением небольших "первобытных" общин, не имеющих "государственности". Слабые практически повсеместно были

318

САМОУПРАВЛЕНИЕ

готовы мириться со своим

положением и даже желали

защиты сильных мира сего,

живя, таким образом, в условиях "добровольного рабства", передав свои дела в чужие руки, что можно было бы

назвать "чужеуправлением".

Однако веками противоестественный характер такого неравноправного разделения вызывал бунты, революции, а следовательно,

имели место и периоды самоуправления. Начиная с

XIX в. такое порабощение

большинства породило крупные общественные движения, в частности анархизм и

марксизм, которые заставили философию спуститься

на землю. Несмотря на некоторые различия, они ставили перед собой одну задачу - положить конец капиталистической эксплуатации рабочей силы путем

уничтожения буржуазии в

интересах пролетариата,

ставшею всемирным классом. Такие попытки, часто

называемые "рабочими советами", имели место в

1871 г. - Парижская Коммуна, в 1917-м - Советы в

России, а также в Германии,

Венгрии и, несколько позже,

в Каталонии. К сожалению

"экспроприация экспроприаторов" не смогла надолго

установить самоуправление:

в одной стране Советы раз

громлены силой оружия, в

другой, например, в СССР,

на смену частным собственникам средств производства

пришли политические бюрократы, частные собственники средств принятия решений. Неудачи самоуправления привели к коротким восстаниям в некоторых восточноевропейских странах и

побудили Югославию объявить всеобщее самоуправление. Однако, в этой стране, равно как и позднее в

Алжире, упорное сохранение

однопартийной системы

спровоцировало упадок системы самоуправления, вновь

возникло экономическое неравенство, в частности в результате отсутствия реальной ротации руководящих

кадров.

Эти кризисы отнюдь не

служат непреложным доказательством утопического

характера самоуправления,

но высвечивают саму его

суть. Самоуправление не

сводится к национализации

средств производства, этосамоуправление производителей, объединенных оригинальными формами децентрализованного планирования. Конечно же, противоположностью самоуправления

является эксплуатация, но в

более широком смысле это

и отчуждение. Устранение

отчуждения означает не

319

СВОБОДА

только обеспечение необходимых условий труда (как

трактует, например, тейлоризм), но и создание новых

видов свободной деятельности, революционизирующих

труд, орудия труда и продукты труда, в то время как

сейчас товары являются

объектами, которые искусственно производят субъектов,

способных их потреблять.

Самоуправление касается

не только сферы труда, но и

всех областей человеческой

жизни. Чтобы быть свободным, самоуправляемое общество нуждается в гласности и просторе для творческой энергии - основного

источника радости человека.

СВОБОДА - состояние,

характеризующееся не только возможностью человека

самостоятельно принимать

решения в рамках познанной

естественно-исторической

необходимости (свобода познанная необходимость),

но также и господством человека над этой необходимостью в том смысле, что в

результате своих практических действий человек реализует свои интересы и цели

(свобода - практически используемая необходимость).

Свобода, ее достигнутый

уровень - высший критерий

общественного прогресса.

Хотя проблемам свободы уделялось внимание с

первых шагов человеческой

истории, что находило свое

выражение в философских

размышлениях древних, в

своем современном виде

свобода - дитя нового времени, когда лозунг "свобода,

равенство и братство" стал

общепризнанным лозунгом

нарождающегося буржуазного строя, все больше выдвигавшего свободу на передний план для сопоставления

итогов общественного прогресса. И в этом содержался

глубокий смысл.

Содержанием общественного прогресса с самого

начала существования человека как биологического и

социального существа являлось обусловленное естественно-исторической необходимостью удовлетворение

людьми постоянно возраставших потребностей с помощью развития своих сил в

процессе преобразования и

присвоения объективной

действительности. Результатом этого процесса выступало, с одной стороны,

"очеловечивание человека",

развитие естественных и

общественных сил рода

"человек", самореализация

его "человеческих" потенций, а с другой - возрастание господства общественного человека над естест

320

СВОБОДА

венными и общественными

условиями своего существования. И то, и другое - свидетельства достигнутой человечеством степени свободы в рамках естественной и

исторической необходимости. А как быть со свободой

не человечества, а отдельного человека?

Противоречивое несовпадение общественного и

личного, обнаружившееся с

первых шагов человеческого

общества, требовало поиска

хотя бы временного разрешения этого противоречия.

И длительное время из-за

низкого уровня развития

производительных сил общество было вынуждено

подчинять личное общему,

индивидуальное - общественному. Но это не могло

продолжаться бесконечно:

переход развития общества

из рамок естественной необходимости в границы исторической необходимости,

когда уже налицо условия

для удовлетворения элементарных естественных

потребностей людей, показал, что с переходом в рамки исторической необходимости, где господствуют потребности, созданные исторически самим прогрессом

общества, человек и его

личностные силы все больше становятся самоцелью

общественного прогресса,

мало того, без свободного

развития каждого становится все более трудным свободное развитие всех.

Однако попытка решить

эту проблему с позиций различных форм псевдосоциализма, продолжая подчинять

индивида коллективу, личность обществу, обернулась

тоталитаризмом: на западе

фашистским тоталитаризмом, а на востоке сталинским тоталитаризмом. Стало

очевидно: без создания

объективных предпосылок

свободы личности решить

проблему не удастся. В чем

суть вопроса?

Как известно, материальным фундаментом свободы личности и основой

демократии в западном обществе является частая

собственность. Именно частная собственность, принадлежащая индивиду, делает его относительно независимым от "сильных мира

сего", способным поступать

свободно, по своему выбору

и усмотрению, с учетом своих интересов, а товарноденежные отношения, соединяющие между собой

частных собственников и

производителей, как известно, служат объективной основой демократии, представляющей в этом случае

по своим нормам и принципам не что иное, как полити

321

СВОБОДА

ческий слепок с господствующих здесь отношений

купли-продажи, равноправных - с равенством прав и

обязанностей их участников

- товаропроизводителей,

покупателей и продавцов.

Поставив и решив ошибочную задачу - уничтожить, упразднить частную

собственность - "марксизмленинизм", сталинский "научный социализм" вместе с

ней уничтожил и объективную основу свободы личности и фундамент демократии, уже имевшей свои достижения в западном обществе. Поэтому попытка коммунистов, быстро устранив

частную собственность как

основу свободы личности и

утвердив безраздельное господство государственной

(псевдообщественной) собственности, сохранить принципы и нормы уже известной

западной демократии, наполнив их новым социалистическим содержанием,

оказалась утопией: содрав

шкуру с нескольких овец,

нельзя рассчитывать натянуть ее на слона. Здесь важнейшие причины неудач

с демократией и свободой в

странах так называемого

"реального социализма".

Они связаны с тем, что в

условиях безраздельного

господства обобществленных форм собственности в

их государственно-бюрократическом виде отсутствуют

не только прежние формы

частно-капиталистической

эксплуатации, но отсутствует

также необходимая социально-экономическая база

свободы личности. Не потому ли в ходе перестройки так

много говорилось о демократии и почти не говорилось о свободе, что для свободы необходимо было признание частной собственности, что в тех условиях считалось недопустимым. А

ведь очевидно, что без необходимых социально-экономических основ свободы

личности не только любые

демократические проекты

теряют реальную почву, но

вместе с тем возникают

предпосылки для угнетения

человека человеком. Более

того, есть основания считать, что и культ личности, и

узурпация власти, и тоталитарно-авторитарные формы

правления, всё не желающие оставить страны

"реального социализма",

имеют свой фундамент не в

частной, а именно в общественно-государственных формах собственности.

Где же выход? Как в экономике без восстановления

частной собственности нельзя восстановить общечеловеческие механизмы прогресса, порвать с тупиковой

322

СВОБОДА

линией эволюции и вернуться в лоно развивающейся

человеческой цивилизации,

так и для обеспечения свободы и демократии необходимо создание особого типа

смешанной рыночной экономики со своим многоуровневым обобществлением и

со своей особой многоукладностью, обеспечивающей свободу выбора каждым трудящимся места приложения своих способностей, своего труда. Это означает, что в результате антитоталитарной революции

нужно создать гражданское

общество нового вида,

принципиально отличающееся от порядков тоталитарного казарменного псевдосоциализма и несовпадающее с буржуазным гражданским обществом, ибо в

его основе будет лежать не

только частная собственность как основа свободы

граждан, но и освобождаемый, все более свободный

труд как основа общественного положения гражданина;

во взаимосвязи этих условий

и будет заключаться экономическая основа свободы

личности, гражданина.

Свобода*. ...Социализм вытеснил либерализм и стал

доктриной, которой придерживается (1944 г.) большинство прогрессивных деятелей. Но это произошло не

потому, что были забыты

предостережения великих

либеральных мыслителей о

последствиях коллективизма, а потому, что людей

удалось убедить в том, что

последствия будут прямо

противоположными. Парадокс заключается в том, что

тот самый социализм, который всегда воспринимался

как угроза свободе и открыто

проявил себя в качестве реакционной силы, направленной против либерализма

Французской революции,

завоевал всеобщее признание как раз под флагом свободы. Теперь редко вспоминают, что вначале социализм был откровенно авторитарным. Французские

мыслители, заложившие основы современного социализма, ни минуты не сомневались, что их идеи можно

воплотить только с помощью

диктатуры. Социализм был

для них попыткой "довести

революцию до конца" путем

* Данная статья - извлечение из

кн.: Hayek F. A. The Road to Seefdom

(цит. пo переведу: Хайек Ф. А. Дорога к рабству//Вопросы философии.

1990, № 10,11,12).

323

СВОБОДА

сознательной реорганизации

общества на иерархической

основе и насильственного

установления "духовной власти". Что же касается свободы, то основатели социализма высказывались о ней

совершенно недвусмысленно. Корнем всех зол общества

XIX столетия они считали

свободу мысли. А предтеча

нынешних адептов планирования Сен-Симон предсказывал, что с теми, кто не будет

повиноваться указаниям предусмотренных его теорией

плановых советов, станут обходиться "как со скотом".

Лишь под влиянием

модных демократических течений, предшествовавших

революции 1848 г., социализм качал искать союза со

свободолюбивыми силами.

Но обновленному "демократическому социализму" понадобилось еще долгое

время, чтобы развеять подозрения, вызываемые его

прошлым. А кроме того, демократия, будучи по своей

сути индивидуалистическим

институтом, находилась с

социализмом в непримиримом противоречии. Лучше

всех сумел разглядеть это

де Токвиль. "Демократия

расширяет сферу индивидуальной свободы, - говорил

он в 1848 г., - социализм ее

ограничивает. Демократия

утверждает высочайшую

ценность каждого человека,

социализм превращает человека в простое средство, в

цифру. Демократия и социализм не имеют между собой

ничего общего, кроме одного

слова: равенство. Но посмотрите, какая разница:

если демократия стремится

к равенству в свободе, то

социализм - к равенству в

рабстве и принуждении".

Чтобы усыпить эти подозрения и продемонстрировать причастность к сильнейшему из политических

мотивов - жажде свободы,

- социалисты начали все

чаще использовать лозунг

"новой свободы". Наступление социализма стали толковать как скачок из царства

необходимости в царство

свободы. Оно должно принести "экономическую свободу", без которой уже завоеванная политическая свобода "ничего не стоит".

Только социализм способен

довести до конца многовековую борьбу за свободу, в

которой обретение политической свободы является

лишь первым шагом.

Следует обратить особое внимание на едва заметный сдвиг в значении

слова "свобода", который

понадобился, чтобы рассуждения звучали убедительно.

Для великих апостолов политической свободы слово

324

СВОБОДА

это означало свободу человека от насилия и произвола

других людей, избавление от

пут, не оставляющих индивиду никакого выбора, принуждающих его повиноваться власть имущим. Новая же

обещанная свобода - это

свобода от необходимости,

избавление от пут обстоятельств, которые, безусловно, ограничивают возможность выбора для каждого из

нас, хотя для одних - в

большей степени, для других - в меньшей. Чтобы человек стал по-настоящему

свободным, надо победить

"деспотизм физической необходимости", ослабить "оковы экономической системы".

Свобода в этом смысла это, конечно, просто другое

название для власти или

богатства. Но хотя обещание этой новой свободы часто сопровождалось безответственным обещанием

неслыханного роста в социалистическом обществе

материального благосостояния, источник экономической

свободы усматривался все

же не в этой победе над

природной скудостью нашего бытия. На самом деле

обещание заключалось в

том, что исчезнут резкие

различия в возможностях

выбора, существующие ныне между людьми. Требование новой свободы своди

лось, таким образом, к старому требованию равного

распределения богатства.

Но новое название позволило ввести в лексикон социалистов еще одно слово из

либерального словаря, а уж

из этого они постарались

извлечь все возможные выгоды. И хотя представители

двух партий употребляли это

слово в разных значениях,

редко кто-нибудь обращал

на это внимание и еще реже

возникал вопрос, совместимы ли в принципе два рода

свободы.

Обещание свободы стало, несомненно, одним из

сильнейших орудий социалистической пропаганды,

посеявших в людях уверенность, что социализм принесет освобождение. Тем более жестокой будет трагедия, если окажется, что

обещанный нам Путь к Свободе есть в действительности Столбовая Дорога к

Рабству. Именно обещание

свободы не дает увидеть

непримиримого противоречия между фундаментальными принципами социализма и либерализма.

Именно оно заставляет все

большее число либералов

переходить на стезю социализма и нередко позволяет

социалистам присваивать

себе само название старой

партии свободы. В результа

325

СВОБОДА

те большая часть интеллигенции приняла социализм,

так как увидела в нем продолжение либеральной традиции. Сама мысль о том,

что социализм ведет к несвободе, кажется им поэтому абсурдной.

...Однако в последние

годы доводы о непредвиденных последствиях социализма, казалось бы, дав-

но забытые, зазвучали вдруг

с новой силой, причем с самых неожиданных сторон.

Наблюдатели один за другим стали отмечать поразительное сходство условий,

порождаемых фашизмом и

коммунизмом. Факт этот вынуждены были признать даже те, кто первоначально

исходил из прямо противоположных установок. И пока

английские и иные "прогрессисты" продолжали убеждать себя в том, что коммунизм и фашизм - полярно противоположные явления, все больше людей стали задумываться, не растут

ли эти новоявленные тирании из одного корня. Выводы, к которым пришел Макс

Истмен, старый друг Ленина,

ошеломил даже самих коммунистов. "Сталинизм, пишет он, - не только не

лучше, но хуже фашизма,

ибо он гораздо более беспощаден, жесток, несправедлив, аморален, антиде

мократичен и не может быть

оправдан ни надеждами, ни

раскаянием". И далее:

"Было бы правильно определить его как сверхфашизм". Но еще более широкое значение приобретают

заключения Истмена, когда

мы читаем, что "сталинизм

- это и есть социализм в

том смысле, что он представляет собой неизбежный,

хотя и непредвиденный результат национализации и

коллективизации, являющихся составными частями

плана перехода к социалистическому обществу".

Свидетельство Истмена

является весьма примечательным, но далеко не

единственным случаем, когда наблюдатель, благосклонно настроенный к русскому эксперименту, приходит к подобным выводам.

Несколькими годами ранее

У.Чемберлен, который за

двенадцать лет, проведенных в России в качестве

американского корреспондента, стал свидетелем

крушения всех своих идеалов, так суммирует свои наблюдения, сопоставляя русский опыт с опытом итальянским и немецким: "Вне

всякого сомнения, социализм, по крайней мере, на

первых порах, является дорогой не к свободе, но к диктатуре и к смене одних дик

326

СОЦИАЛИЗМ

таторов другими в ходе

борьбы за власть и жесточайших гражданских войн.

Социализм, достигаемый и

поддерживаемый демократическими средствами, это, безусловно, утопия".

Ему вторит голос британского корреспондента Ф.Войта,

много лет наблюдавшего

события в Европе. "Марксизм привел к фашизму и

национал-социализму, потому что во всех своих существенных чертах он и является фашизмом и националсоциализмом". А Уолтер

Липпман приходит к выводу,

что "наше поколение узнает

теперь на собственном опыте, к чему приводит отступление от свободы во имя

принудительной организации. Рассчитывая на изобилие, люди в действительности его лишаются. По мере

усиления организованного

руководства разнообразие

уступает место единообразию. Такова цена планируемого общества и авторитарная организация человеческих дел".

В публикациях последних лет можно найти множество подобных утверждений.

Особенно убедительны свидетельства тех, кто будучи

гражданами стран, ступивших на путь тоталитарного

развития, сам пережил этот

период трансформации и

был вынужден пересмотреть

свои взгляды. Приведем

еще только одно высказывание, принадлежащее немецкому автору, который выражает ту же самую мысль, но,

может быть, даже более

глубоко проникает в суть

дела. "Полный крах веры в

достижимость свободы и

равенства по Марксу,- пишет Петер Друкер,- вынудили Россию избрать путь

построения тоталитарного,

запретительного, не-экономического общества, общества несвободы и неравенства, по которому шла Германия. Нет, коммунизм и

фашизм - не одно и то же.

Фашизм - это стадия, которая наступает, когда коммунизм доказал свою иллюзорность, как это произошло

в сталинской России и догитлеровской Германии".

СОЦИАЛИЗМ (от латинского

слова socialis - общественный) - совместный

строй людей труда, основанный на социальной справедливости и равенстве,

строй, устраняющий эксплуатацию и угнетение человека человеком. Идея

справедливости возникла

вместе с обществом; идея

социальной справедливости

появляется с частной собственностью, неравенством, с

327

СОЦИАЛИЗМ

разделением общества на

богатых и бедных, а идея

социализма- порождение и

спутница общества, основанного на эксплуатации и угнетении человека человеком.

Появившись в древности

и заметно заявив о себе уже

в раннем христианстве, идея

социализма на протяжении

многих столетий развивалась и совершенствовалась,

превращаясь в концепцию, в

учение об освобождении

угнетенных и эксплуатируемых. Это учение шаг за шагом обретало все более многоплановый и аргументированный характер. Существенный вклад в разработку

социалистических идей внесли: Томас Мор (1478-1535),

Томмазо Кампанелла (15681639), Мелье и Морелли,

Клод Анри Сен Симон (17601825), Шарль Фурье (17721837), Роберт Оуэн (17711858) и др.

В середине XIX в.

К.Маркс (1818-1883) и Ф.Энгельс (1820-1895) написали

"Манифест Коммунистической партии", где сформулировали свое социалистическое и коммунистическое

кредо с тем, чтобы посвятить жизнь разработке концепции освобождения рабочего класса, трудящихся,

которую они рассматривали

как теорию "научного социализма". Во второй поло

вине XIX в. под знамена этого учения - марксизма стало почти все революционное движение континентальной Европы, оно стало

знаменем и российской социал-демократии, возглавлявшейся сначала Г.Плехановым, а затем также

В.Лениным и др. В начале

XX в. вся социал-демократия Европы разделила

идеи марксистского "научного социализма". После раскола II Интернационала (изза разного отношения к войне 1914 г.) на "революционное" (большевистское)

и "реформистское" течения,

наметился поворот к практической реализации теоретических концепций: первому

путевку в жизнь дала Октябрьская революция 1917

г., второму - давно уже начавшееся сотрудничество с

властью, своими правительствами.

Становление и развитие

"реализуемого социализма", начавшееся в Октябре

1917 г., наложило свою печать на весь XX век: расколов мир на две части прежнюю, капиталистическую, и новую, желающую

социализма, - эта революция положила начало полосе практического экспериментирования, попыткам

осуществления на деле верных и ошибочных, обосно

328

СОЦИАЛИЗМ

ванных и утопических идей

"научного социализма". Более 70 лет развития по этому пути завершились в 8090-х гг. XX в. падением того

устройства, которое в СССР

и других странах называлось

"реальным социализмом". В

чем причина случившегося?

Чтобы разобраться в

происшедшем, нужно знать,

что приверженцы "научного

социализма", называвшие

себя марксистами и строившие социализм в СССР и

других странах, знали только

часть работ К.Маркса и

Ф.Энгельса по проблемам

строительства нового общества. Но они не знали важнейшего научного комплекса

работ К.Маркса "Экономических рукописей",

написанных в конце 50-х гг.

XIX в. и опубликованных у

нас в 50-е гг. XX в. Согласно

мыслям К.Маркса, изложенным здесь, социализм становится возможным только

тогда, когда уже не ТРУД в

его непосредственной форме, а НАУКА как непосредственная производительная

сила становится главным

источником общественных

богатств: только в этих условиях, освобождаясь от

БЕДНОСТИ и всех МЕРЗОСТЕЙ старого мира, связанных с частной собственностью и эксплуатацией, общество достигает рубежа,

когда "с самого непосредственного процесса материального производства совлекается форма скудости и

антагонистичности" (Маркс

К., Энгельс Ф. Соч., т.46, ч.II,

с.214). Сегодня экономически наиболее развитые

страны - США и Япония топью подходят к этому рубежу. А если это так, то все

случившееся в XX в. со всемирно-исторической попыткой трудящихся создать общество СОЦИАЛЬНОЙ

СПРАВЕДЛИВОСТИ и РАВЕНСТВА было ни чем

иным, как огромным ИСТОРИЧЕСКИМ ЗАБЕГАНИЕМ

- ЗАБЕГАНИЕМ В БУДУЩЕЕ или, если угодно, ГЕНЕРАЛЬНОЙ РЕПЕТИЦИЕЙ

перехода к социализму, неудачу конторой мы сейчас и

переживаем.

С этих позиций Ленин и

большевики, победив в Октябре и утвердив власть Советов, выиграли гражданскую войну и, повернув экономически неразвитую Россию от неудач "военного

коммунизма" к успехам

"новой экономической политики", верили в то, что опосредованно, "нэповским путем" Россия придет к социализму. Но после смерти

В.Ленина в 1924 г. к руководству большевиками и страной пришел И.Сталин, который, действуя по принципу

329

СОЦИАЛИЗМ

"цель оправдывает средства", варварскими способами

осуществил индустриализацию, коллективизацию и модернизацию страны и, отождествив формальное обобществление с социализацией, когда миллионы советских граждан расстреливались, сидели в тюрьмах и

лагерях, объявил во второй

половине 30-х гг., что в

СССР в основном построен

социализм. Обнаружившаяся внутренняя несостоятельность созданного общественного устройства

(казарменный псевдосоциализм) привела после смерти

Сталина (1953) к попыткам

реформировать созданный

строй (сначала во время

"оттепели Хрущева", а затем с помощью "перестройки Горбачева"), но это

не привело к положительным результатам. Вопреки

широковещательным заявлениям коммунистов, правящей номенклатуры социализм так и не был построен

ни в Советском Союзе, ни в

других странах "реального

социализма". Почему?

Причины и в проекте социализма и в действиях экспериментаторов. Само осуществление социализма как

общества людей труда было

сведено к уничтожению частной собственности, ошибочно считалось, что жить

без частной собственности и

капиталистов-эксплуататоров

- значит жить при социализме. На протяжении многих десятилетий слепленный

Сталиным официальный

"марксизм-ленинизм" доказывал, что суть социализма

в общественной собственности на средства производства, что замена частной

собственности общегосударственной и кооперативной - важнейший показатель или ключевой критерий

"социалистичности" того

или иного общества. В соответствии с таким подходом

считалось: чем большим

является объем или удельный вес национализированных и кооперированных

средств производства в

стране, тем ближе она подошла к социализму. При

таком подходе оказывалось,

будто монгольские араты,

живущие в юртах, в 70-е гг.

жили при более зрелых

"социалистических" условиях, чем трудящиеся ГДР, где

удельный вес обобществленных средств производства был тогда значительно

ниже, чем в Монголии.

Откуда вырастал подобный абсурд? Из сталинской

версии "марксизма-ленини-

зма", широко цитировавшей

положение Манифеста о

том, что коммунисты могут

выразить свою позицию од

330

СОЦИАЛИЗМ

ним положением - "уничтожение частной собственности". Разумеется, И.Сталину и его окружению, претворявшим в жизнь этот лозунг-призыв, не было никакого дела до того, что у Маркса

и Энгельса ничего подобного

не было, что это ошибка перевода, что они говорили не

об "уничтожении", а о

"снятии" (aufheben) частной

собственности, а это "две большие разницы".

Условием такого "снятия"

должно было стать "всестороннее развитие человека",

ибо при преждевременных

попытках обобществления

обществу грозит "казарменный коммунизм". Так и получилось: почти стопроцентная "социализация" средств

производства в Советском

Союзе и других странах не

привела к "земле обетованной", не принесла ожидавшегося процветания человеку труда: он не стал жить в

достатке, не стал счастливей, ибо созданный казарменный псевдосоциализм

оказался не реализованным

идеалом рабочего класса,

трудящихся, а мечтой партийно-государственной бюрократии.

Отрицательный опыт Советского Союза, всех стран

"реального социализма"

привел сегодня к новым

представлениям о социа

лизме: социализм как и любой общественный строй

включает в себя целую гамму отношений - экономических, научно-технических,

социально-политических,

нравственных, идеологических - обусловливающих

здесь новое положение трудящихся, каждого человека

в обществе. Важнейший критерий "социалистичности"

того или иного общества его отношение не к абстрактному человеку, не приоритет человека, его интересов и потребностей (это возрождение фейербахианства), а его отношение к человеку труда, именно к его

интересам и потребностям.

Социализм, согласно сегодняшним представлениям,

- это и есть общественный

строй, который освобождает

человека труда от эксплуатации и гнета, ставит его в

центр общественной жизни,

превращает в ее хозяина,

создает условия, чтобы свободное развитие каждого

стало условием свободного

развития всех.

С позиций этого критерия (а жизнь и здесь внесет

свои коррективы) более

"социалистической" или

ближе к социализму будет

не та страна и не то общество, которое, ликвидировав

частную собственность, заменив ее государственной и

331

СОЦИАЛИЗМ

кооперативной, так и не

удовлетворило насущных

потребностей трудящихся,

не сделало их хозяевами

жизни, но, забегая вперед,

многие десятилетия называло себя социалистическим, а

тот общественный строй и в

той стране, пусть не называющей себя социалистической, где в результате ограничения эксплуатации и гнета человек труда не только

все более полно удовлетворяет свои потребности и интересы, но и обретает все

больше свободы и веса в

определении судеб своей

страны, перспектив развития

общества.

Известно, что Маркс, определяя суть социальной

революции рабочего класса,

выражал ее формулой "освобождение труда". Не поняв ее сути или сознательно

извратив ее смысл, И.Сталин и "марксисты-ленинцы",

указывая на освобождение

человека труда как на призвание социализма, стали

ограничивать это освобождение ликвидацией эксплуатации человека человеком,

замалчивая или почти ничего не говоря об освобождении от угнетения человека

человеком. Случайно ли такое упущение для сталинизма и бюрократии вообще?

Эксплуатация и угнетение - не одно и то же! При

эксплуатации речь идет о

присвоении прибавочного

продукта, созданного одним

и присвоенного другим. А

при угнетении речь идет о

другом - о присвоении воли одного человека другим.

Поэтому такое усечение лозунга освобождения труда

имеет вполне реальный подтекст. Смысл его в обосновании казарменного псевдосоциализма, насаждавшегося

И.Сталиным и партийногосударственной бюрократией и являвшегося действительным, хотя и скрывавшимся идеалом бюрократии

(только казарменный псевдосоциализм обеспечивает

всевластие номенклатуры).

Бюрократия, не поступаясь своими интересами,

вполне способна предоставить трудящимся свободу от

прежних форм эксплуатации. Но по самой своей социальной сущности бюрократия не может предоставить трудящимся свободу от

угнетения и связанных с этим

новых форм отчуждения и

эксплуатации, процветающих

при казарменном псевдосоциализме с его огосударствлением средств производства, т.е. формальным, а не

332

СОЦИАЛИЗМ

реальным обобществлением.

Реальное обобществление

может дать только настоящий социализм.

Социализм*. Что это означает - государство задумывает создание социализма? Дело в том, что до этого

периода (1918 г. - А.Б.)

европейское социалистическое движение, несмотря на

свой почтенный столетний

возраст, никогда не приходило к отчетливой разработке программы того, что, собственно говоря, значит социализм. Социализм и капитализм (как понятия) - не

могут быть сравнимы. Капитализм - это термин, который был создан для описания целой серии социальных

и экономических институций,

которые складывались постепенно, весьма эмпирическим образом с XVI до XIX в.

Капитализм существовал в

действительности и являлся

более или менее связной

системой. Само понятие

"капитализм" возникло в

1830-1840 гг. (период, когда возникло большинство

современных экономических

понятий): это понятие неадекватно, потому что та

* Данная статья - извлечена из

кн.: Маrtin Malia. Understanding the

Russian Revolution. London, 1985.

система или различные системы, функционирующие с

XVI в. и по наши дни, которые называли или продолжают называть "капиталистическими", на деле сильно

разнятся между собой. Таким образом, можно сказать,

что понятие "капитализм"

является довольно туманным понятием, как и многие

понятия такого рода.

Понятие "социализм"

было создано в ту же эпоху

для определения антитезы

капитализму. Понятие "капитализм" использовалось

социалистами для оттенения противоположного ему

нового идеального общества,

которое еще не существовало. Понятие "социализм"

возникло так, как возник образ единорога - мифологического зверя. Этот дивный

зверь, никогда не существовавший в действительности,

был составлен на основе ряда элементов, взятых из реального мира у реальных животных: сознательный идеальный тип, разумеется, никогда не существовал. Все

конкретные элементы были

налицо, но зверь как таковой

отсутствовал.

В чем заключался смысл

этого "социализма" до 1917

г.? Taк как дивный зверь никогда не существовал, понятие тогдашнего социализма

предполагало (но не так уж

333

СОЦИАЛИЗМ

доктринерски) обобществление средств производства

и системы распределения.

Вот что означало это обобществление государством сегодня мы называем это

самоуправлением, в России

в 1917 г. это называли "рабочим контролем". Но на

мировом уровне или, во всяком случае, европейском,

это обобществление не было вполне ясным понятием

(socialisation). Предполагало

ли оно уничтожение рыночной экономики и введение

плановой системы? До 1917

г. о плане не было речи. В

сочинениях Маркса не упоминается это понятие. Короче говоря, до 1917 г. не так

уж ясно понимали, что означает "социализм".

В практическом отношении в слове "социализм"

есть две существенные особенности - то, что социалдемократические партии называли программой-минимум и программой-максимум. В них понятие социализма является конкретным,

но надо указать, что на политической сцене до 1914 или

до 1917 г. играют роль лишь

эти знаменитые программы

социал-демократов, в особенности социал-демократической немецкой партии.

Тем не менее, несмотря

на все двусмысленности,

обволакивающие понятие

"социализм", можно из него

вычленить два элемента:

прежде всего - обобществление. Средства производства и система распределения должны быть обобществлены. На каком уровне? На

этот вопрос никогда не было

ясного ответа: имеется несколько возможных уровней

- от совершенно статического социализма до социализма анархическо-профсоюзного типа. Вот такими в

сознании различных социалистических групп, которые

существовали в Европе около 1914 г., должны быть институциональные проявления социализма. О плане в

то время не было и речи, он

отнюдь не являлся составной частью социалистической идеологии.

Итак, институциональный аспект этого социализма связан непосредственно

с неопределенным обобществлением; и несмотря на

критику в адрес капитализма

из-за его безрассудной системы, определяющейся выгодой, социализм не разработал еще понятие плана.

Кроме институционального аспекта существует и моральный аспект. Социализм

построит общество более

справедливое, братское и

т.д. Социализм позволит осуществить полное развитие

человеческой личности, что

334

СОЦИАЛИЗМ

не означает, однако, конец

отчуждения, потому что понятие "отчуждение" не было

в ходу в марксистской среде

той эпохи: в то время с понятием "социализм" неизбежно

сочетался второй аспект, который превышал в их глазах

институциональный, - полное развитие человеческой

личности, общество более

справедливое и братское и

т.д. Социалисты полагали хотя никогда достаточно ясно

не объяснили причины что моральный облик социализма явится следствием

социальных перемен.

До 1917 г никакой социалистический режим в

действительности не существовал. Конечно, всем было известно эфемерное существование Парижской

Коммуны, но она, прежде

всего, не была социалистической и длилась так недолго, что о ней нельзя говорить

как о режиме.

Вот в таком положении

оказываются Ленин и большевики, захватившие власть

в октябре 1917 г. В течение

восьми месяцев они не решаются приступить к учреждению социализма, он возможен лишь тогда, когда

страны Западной Европы и в

особенности Германия также совершат революцию.

Вот тогда-то и придет пора

строить социализм. Пока же

в России существует государственный капитализм.

Затем, в течение летнего

кризиса 1918 г. большевики

приступают к созданию того,

что впоследствии получит

имя "военного коммунизма".

Этапы этого военного

коммунизма широко известны. В целом, этот коммунизм

представлял собой общую

этатизацию, государственную национализацию, предпринятую Лениным. И внезапно большевики отдают

себе отчет в том, что это и

является социализмом. Благодаря этим мерам принятым Лениным (общая национализация в апреле-мае

1918 г. и декабре этого же

года), социализм наконец

приобретает свой конкретный современный смысл,

который, конечно, не является единственным - многие троцкисты, маоисты,

шведские социалисты и другие скажут, что советское

правительство никогда не

создало подлинного социализма, что настоящий социализм - это нечто другое. То есть их воображению

рисуются другие единороги

- но основной единорог был

выведен в Советском Союзе.

Что же представляет из

себя этот социализм?

1. Обобществление в

смысле национализации или

этатизации. Этатизация всей

335

СОЦИАЛИЗМ

экономики и, следовательно,

все социальные отношения

подчиняются единственной

центральной власти - партии-государству. Вот это-то и

было создано Лениным подвергнув все этатизации,

потом объявить, что наступил военный коммунизм.

2. Социализм означает

плановое хозяйство, потому

что сам план возник во время гражданской войны, во

время военного коммунизма,

в результате ряда мер, которые продолжались от июня

до декабря 1918 г. Решительно все этатизируют и

национализируют. Но для

того, чтобы вся система

функционировала слаженно,

большевики создают ВСНХ

(Высший Совет народного

хозяйства), центральный организм со множеством главков для управления полностью этатизированной экономикой. Большевики рассуждают приблизительно

так: "До сих пор вся мировая

экономика действовала по

нерациональному принципу

частной выгоды: теперь же

мы уничтожили этот принцип

частной выгоды". Уничтожение этой выгоды означает в

итоге уничтожение рынка и

основание планового хозяйства. Уже не рыночная система, а плановая определяет капиталовложения. <...>

В действительности система военного коммунизма

кончается полным провалом, /что/ вскоре приведет

страну к решающему кризису. <...>

Ленин задумывает нэп столь

же быстро, как он задумал

военный коммунизм. Первое

решение было принято на X

съезде партии относительно

создания свободного рынка

для продажи излишков хлеба: как только крестьяне

справлялись с поставками

государству, они имели отныне право продавать излишки. <...>

Но Ленин быстро понял и

вынужден был признать, что

даже национализированный

сектор, оставшийся значительным, начал функционировать сообразно с экономикой свободного рынка. Таким

образом, меньше чем за год

(между мартом и декабрем

1921 г.) Ленин соорудил вторую экономическую систему.

После сооружения первой,

которая называлась военным коммунизмом, это система смешанной экономики, в которой существует

огромный общественный сектор, но все действует по

системе рыночной экономики. Государство использует

кредиты и налоги для собственных нужд в сфере рынка,

не доводя до крайности

336

СОЦИАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ И РАВЕНСТВО

свою программу. Это положение было нечто вроде

простейшей формы кейнсианства с национализацией в

придачу, которая не входит в

систему Кейнса. Подобная

система до тех пор не существовала. <...>

В начале, когда все ограничения периода военного

коммунизма были аннулированы с тем, чтобы как можно

скорее восстановить сельское хозяйство, рыночная

экономика была жизненной

необходимостью. С течением времени такие меры

должны были прийти в противоречие с Партией-Государством. Лишь в 1924 г.

сельское хозяйство оказывается способным прокормить

страну - пришлось потратить три года на его восстановление. И в конце 1924 г.

эта новая экономика рынка

начинает нормально функционировать: наконец, более

или менее, страна снабжена

зерном, мясом и другими

продуктами питания.

Затем следуют три года

нэпа, относительно нормальные - с 1924 по 1927

гг. В 1927 г. промышленность и сельское хозяйство с

трудом достигают показателей валовой продукции 1913

г. (учитывая территориальные потери, достигнуто 90%

показателей промышленности 1913 г. и почти 100%

сельского хозяйства). Следует признать, что достигнутый результат, после десяти

лет революции равнявшийся

уровню 1913 г., был далеко

не блестящим.

СОЦИАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ И РАВЕНСТВО

- это древнейшие социальные идеи и идеалы человечества, они проходят сквозь

всю его историю. Именно в

борьбе за социальную справедливость и равенство находит свое наиболее яркое

выражение общественная

природа человека. Поскольку

в общественной жизни, а соответственно, и в обществоведении проблемы справедливости и равенства неотделимы друг от друга, их часто

смешивают, отождествляют,

хотя в действительности каждое из этих понятий имеет

свой особый смысл, свое содержание. Рассмотрим эту

связь и это различие.

Социальная справедливость (несправедливость) и

социальное равенство (неравенство) - это объективные

качества социальных форм

связей членов общества,

граждан. Сами социальные

связи представляют собой

совокупность всех отношений людей как общественных существ (т.е. отношений

экономических, политиче

337

СОЦИАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ И РАВЕНСТВО

ских, идеологических, семейных, нравственных и

др.), в которые они вступают, творя человеческую историю. Поэтому и социальная справедливость (несправедливость), и социальное

равенство (неравенство)

могут иметь место в самых

различных сферах общественной жизни.

По своему качеству в зависимости от того, в каком

положении оказываются взаимодействующие стороны,

- в равном (например, обе

стороны сотрудничают, не

эксплуатируя и не угнетая

друг друга, обе одинаково

причастны к власти и управлению, к общественной идеологии и материальным

ценностям и т.д.) или неравном (одна сторона эксплуатируется и угнетается, а другая, наоборот, эксплуатирует

и угнетает, одна властвует и

управляет, другая лишена

власти и является управляемой и т.д.), социальные

связи и отношения воплощают отношения социального равенства или неравенства.

Вместе с тем по своему

качеству, но уже в зависимости от того, в каком отношении рассматриваемые социальные связи находятся к

общественному прогрессу:

либо способствуют ему

(скажем, неравное отношение к средствам производства в условиях замены первичной формации вторичной

или в обстановке социальноэкономического тупика, созданного уравниловкой казарменного псевдосоциализма и т.д.), либо тормозят

его (например, равное отношение к средствам труда

в древней общине при азиатском способе производства, соединение в нем промышленности и сельского

хозяйства; эксплуатация на

завершающих стадиях антагонистического общества,

уравниловка при государственно-общественной собственности на средства производства), эти связи могут

воплощать в себе социальную справедливость (или

несправедливость).

Очевидно, что и социальное равенство (неравенство), и социальная справедливость (несправедливость) - объективные свойства общественных связей,

отношений. Тем не менее

это разные объективные

свойства указанных связей,

ибо они отражают разнопорядковые качества общественных отношений: в первом

случае выражен характер

актуального общественного

положения взаимодействующих индивидов, а во вто

338

СОЦИАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ И РАВЕНСТВО

ром - отношение этого

взаимодействия к истории, к

общественному прогрессу, к

развитию человечества. Поэтому далеко не всегда и не

всякое социальное равенство (скажем, уравниловка при

общественной собственности на средства производства) - историческое благо,

совпадающее с социальной

справедливостью, и, наоборот, отнюдь не всякий раз

социальное равенство (скажем, связанное с распределением по труду в обществе

с общественной собственностью) - историческое зло,

тождественное социальной

несправедливости.

Как раз потому, что для

большинства трудящихся,

эксплуатируемых и угнетенных социальная несправедливость, как правило, выступала также и как весьма

ощутимое, очевидное социальное неравенство, то требования социального равенства во многих случаях были

не только гораздо более актуальными, чем что-либо

другое, но и (и часто без

должного основания) отождествлялись с требованием социальной справедливости, в результате чего

укоренилось ошибочное убеждение о тождестве социального равенства и социальной справедливости.

Подобному отождествлению способствовало и то,

что на любом историческом

этапе проблемы равенства и

справедливости были тесно

связаны хотя бы потому, что

справедливость всякий раз

оказывалась определенной

мерой равенства и неравенства, т.е. выступала как такое сочетание равенства и

неравенства, которое было

общественно допустимым и

достаточным для осуществления общественного прогресса на соответствующем

этапе человеческой истории.

В этом случае необходимая

степень равенства как раз и

была выражением справедливости.

И все же их отождествление неверно. Чтобы убедиться в этом, достаточно

обратиться к истории, она

знает немало примеров, когда выдвигавшиеся требования социального равенства, уравнения имущественного и всего общественного

положения индивидов, считавшиеся социально справедливыми, не могли быть

реализованы как раз в силу

того, что история еще не

создала объективных предпосылок для осуществления

подобного равенства как

выражения справедливости,

ибо сохранение классовых

различий и неравенства все

339

СОЦИАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ И РАВЕНСТВО

еще оставалось условием

общественного прогресса,

оставалось социально справедливым.

Вся история человеческого общества, рассматриваемая под углом зрения

реализации социальной

справедливости и равенства, представляет собой постепенное формирование

объективных и субъективных условий и предпосылок,

делающих невозможным все

расширяющееся осуществление социальной справедливости и равенства. Нет

ничего удивительного в том,

что в рамках разных исторических формаций и социальная справедливость, и

социальное равенство не

только реализовывались, но

и трактовались по-разному:

от первобытнообщинного

равенства и воздающей

("око за око", "зуб за зуб")

социальной справедливости

до их высших форм в индустриальном и постиндустриальном обществе.

Общий вывод здесь таков.

До тех пор, пока общественный прогресс, имея антагонистический характер,

протекает в рамках естественной необходимости, в

рамках еще не полного

удовлетворения естественных потребностей общественных индивидов, проблемы справедливости стоят и

решаются как проблемы социальной справедливости,

связанные с общественным

положением индивидов, они

не могут еще касаться общественного признания и

учета естественного неравенства индивидов. Ведь на

первых фазах общественного производства общество

"молчаливо признает неравную индивидуальную

одаренность, а, следовательно, и неравную работоспособность естественными

привилегиями" (К. Маркс).

Только когда общественный

прогресс вырывается из рамок естественной необходимости и по мере продвижения к высшим фазам общественного производства

развертывается уже в рамках "царства свободы", он

начинает протекать в границах исторической необходимости. Тогда проблемы

справедливости основываются уже на учете и естественного неравенства индивидов, нацелены на то, чтобы устранять общественные

последствия неравной индивидуальной одаренности,

добиться положения, когда

свободное развитие каждого

становится условием свободного развития всех, когда

возникает социально справедливое общество, "неравенство которого есть не что

иное, как разноцветное

340

СОЦИАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ И РАВЕНСТВО

преломление равенства"

(Маркс К., Энгельс Ф. Соч.,

т.1, с.125).

Социальная справедливость и равенство*. Справедливость, о которой говорится в Декларации прав

человека и гражданина, автоматически не равнозначна

социальной справедливости.

Некоторые идеи, развивавшиеся социальным католицизмом и марксизмом в рамках соответствующих теорий, разоблачавших нищету

трудящихся в XIX в., были в

определенном смысле,

правда временно, признаны

господствующей идеологией

"позднего капитализма" после Второй мировой войны.

Кейнс с блеском охарактеризовал эту революцию

идей, порожденную страхом

перед общей революцией:

под страхом исчезновения

капитализм должен социализироваться.

Но лишь война и особенно "холодная война"

привели к тому, что идеи

государства всеобщего благоденствия начали проскальзывать в правительственной экономической поли

* Переоначально эта статья была

опубликована в кн.: 50/50. Опыт словаря нового мышления, с. 534-536,

Автор - Катрин Самари (Франция).

тике. Доклад Бевериджа,

представленный британскому правительству в 1942 г.,

ставил в один ряд с другими

правами (которые правительство должно было обеспечить) право на социальное

обеспечение, гарантированный минимальный доход и

занятость. Автор кардинально изменил привычную

формулу либеральной мысли: "Полная занятость обеспечивает процветание, а не

наоборот".

Отныне темы, ранее интересовавшие рабочий реформизм, нашли новых сторонников на сей раз на государственном уровне. По

мнению Джона Роулза

(1958), справедливость подразумевает существование

подлежащего перераспределению "неуравненного излишка". Однако в конце 60-х

гг. социальные условия роста резко изменились: тейлоризм и фордизм достигли

своего предела. Снижение

производительности труда

сначала повлекло за собой

инфляцию, а потом кризис.

Кризис узаконения (Ю. Хабермас)? Кризис "монополистического способа регулирования", который включил

социальные преимущества в

сами механизмы роста, частично освободившись от

влияния колебаний рынка

("школа регулирования")?

341

СОЦИАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ И РАВЕНСТВО

Многие критики капитализма, указывая на противоречия, характерные для послевоенного роста, видели в

развитии государственного

сектора своего рода "костыли" системы. Механизмы

государства-провидения узаконивали и сковывали основные виды социального

неравенства (см., например,

Джеймс О'Коннор, Ле Пор,

Мандель, Бурдье и Пассерон; в качестве противника

такой точки зрения упомянем Будона).

Новая длительная депрессия капиталистической экономики привела к пересмотру идей и даже истории: левые силы Запада, в особенности Старого Света с его

сильными рабочими традициями, выступили против

ликвидации государственного сектора и коллективных

соглашений, разоблачая

"двухскоростное" либеральное общество (одна

скорость - для богатых и

тех, кто имеет работу и надлежащую квалификацию,

другая - для всех остальных). Парадокс заключается

в том, что в это же время

реформистские речи, восхваляющие достоинства рынка, индивидуальный подход

к заработной плате на основе конкуренции и передачи в

частный сектор сферы услуг,

раздались и на Востоке. Од

новременность кризиса государства всеобщего благоденствия и системы государственного планирования

дала либеральной мысли

преимущество (особенно в

первой половине 80-х гг.),

так как казалось, что она

способна дать рецепт борьбы с одним и тем же злом:

только "невидимая рука"

рынка может победить бюрократизм. И именно ради

рынка социальные преимущества роста были объявлены неэффективными.

Традиционная либеральная

проблематика дополнилась

критикой государственного

управления и стоящих за

ним бюрократов. Североамериканские теории "прав

собственности" и "общественного выбора" (А.Бьюкенен, Р.Теллисон, вслед за

ними Лепаж) разоблачили

"политические сделки" под

предлогом псевдоглавенст-

ва интересов государства и

доказывали правильность

политики реприватизации.

В этих условиях появились различные точки зрения, авторы которых стремились примирить самоуправленческие настроения

с либеральной критикой товарной политики государства-провидения. Коллективные ценности уступили место психологии "победителя", идеализации "малых

342

СТАЛИНИЗМ

работ" и индивидуальных

или семейных решений.

Правда, политики либерального рынка не могут

объяснить отсутствие механизмов выхода из кризиса,

усиление неравенства, наличие только в странах

ОЭСР в 1988 г. каких-то 30

млн. безработных (несмотря

на восстановление прибылей). Отныне вопрос встает

в новых исторических условиях, для которых характерен кризис всех "моделей".

СТАЛИНИЗМ - совокупность взглядов и практических действий И.Сталина и

его окружения, господствовавших в советском обществе с конца 20-х гг. до 1953 г.,

в результате чего в стране

были разрушены общечеловеческие механизмы прогресса, создана тупиковая

мобилизационная экономика

и строй казарменного псевдосоциализма - эксплуататорское и угнетательское

общество-монстр, лежащее

вне развития цивилизации и

воплощающее социальный

идеал партийно-государственной бюрократии.

Все, кто всерьез занимался изучением истоков и

природы сталинизма, не могут отделаться от мысли, что

в нем до сих пор скрывается

какая-то не разгаданная ис

торическая тайна. Причем,

чем больше пишут об извращениях И.Сталиным марксизма и ленинизма, чем

больше разоблачают организованные им массовые

репрессии и беззакония,

ужасы раскулачивания и

коллективизации, тем сильнее ощущение отсутствия

концептуального понимания

сталинизма, тем острее

осознание того, что все это

обилие разоблачений оставляет за кадром что-то

важное, неуловленное и непонятое. Причем в этой неразгаданной тайне, в этом

оставшемся не понятым и не

уловленным как раз и содержится значительная часть

объяснений того, почему

сталинизм оказался интернациональным и столь популярным в разных слоях, почему и после смерти Сталина сталинизм там долго не

умирает, почему не только в

Советском Союзе, но и в

других странах, если не сталинизм, то его близнецыбратья: маоизм, ракошизм,

полпотизм и другие подобные "измы" столь успешно

внедрялись в жизнь и какоето время даже процветали?

Тайна сталинизма не в

том, что он был и верой и

надеждой многих, и не в том,

что он выдавал себя за одно, а являлся другим, выда

343

СТАЛИНИЗМ

вал себя за строительство

социализма, а являлся его

имитацией. Его тайна сложнее и глубже, и принес он

весьма впечатляющие результаты, оказавшиеся роковыми для ближайшей и

будущей жизни страны, где

он (или его подобие) победил и проделал весь свой

путь. В чем же конкретно

суть этой тайны?

Сталинизм - это вовсе

не форма социалистического строительства, возникшая

и реализованная в Советасом Союзе, хотя именно это

было его главной, только в

последнее десятилетие совлеченной маской. Сталинизм

по своему существу, по своей реальной теории и практике был продуктом исторического забегания, интернациональным способом модернизации страны, крайне

жестоким, варварским способом первоначального накопления и индустриализации, прикрываемым марксистско-ленинской фразеологией и выдаваемым за теорию и практику социалистического строительства в

первой стране социализма,

идущей в одиночку от невысокого уровня капиталистического развития к коммунизму в условиях враждебного капиталистического окружения и в обстановке острейшей внутренней и внеш

ней борьбы с "классово чуждыми силами". Но сказать

только это, значит сказать

только о том, что совершил

сталинизм, преобразуя старое, как совершил, под какими лозунгами и какими методами. Этого недостаточно.

Нужно сказать еще о том, что

он дискредитировал и разрушил, что сделал возможным

и невозможным.

Сталинизм в своем "социалистическом обличье" не

есть просто фальсификация

и извращение марксизмаленинизма (хотя это тоже

имеет место). Ревизия посталинистски значительно

глубже, ибо он пересматривает соотношение ЦЕЛИ и

СРЕДСТВ и выступает как

теория и практика построения социализма в любых

условиях и любой ценой, как

способ действия по принципу "цель оправдывает средства". Этот принцип не верен вообще: в любом целенаправленном преобразовании СРЕДСТВА подчинены

ЦЕЛИ в том смысле, что выход за рамки средств, совместимых с целью, означает утрату цели. Но в еще

большей мере такой подход

несовместим с социализмом, его созиданием: гуманистическая природа социализма не сопрягаема с

принципом "цель оправдывает средства", поэтому при

344

СТАЛИНИЗМ

избрании средств созидания

социализма особенно важно

помнить, что "достойная цель

достижима только достойными средствами" (К.Маркс).

Малейший выход за рамки

средств, совместимых с гуманной сущностью социализма как общества человека и для человека, для трудящихся, равнозначен утрате ориентиров, уходу от социалистических целей к

строительству уже не действительного, а извращенного,

ублюдочного, примитивного

социализма, а точнее псевдосоциализма, уже не яв-

ляющегося строем человека

и для человека.

Для тех, кто не понимает

действительного соотношения цели и средств в истории, кто согласен с принципом "цель оправдывает

средства", кто считает, что

социализм может быть построен в любых условиях и

любой ценой, нет критериев,

способных отделить правду

от лжи, разумное от безумного, нравственное от безнравственного, справедливое от несправедливого,

ошибку от преступления.

Поэтому для них "эра сталинизма" была и остается

весьма славной, даже возвышенной полосой советской истории и строительства социализма, где массовые жертвоприношения вы

глядят не иначе, как массовый героизм, классовая озверелость отождествляется

с революционной одержимостью, разгул беззакония

- с силой авторитета власти, рабская исполнительность, сочетаемая с полным

самоотречением, считается

массовым энтузиазмом, а

тысячи и миллионы безвинных жертв изображаются как

неизбежные издержки самых

глубоких революционных

перемен.

Такая утрата социальных

критериев и нравственных

ориентиров, постоянно поддерживаемая духовными

жрецами сталинизма, глубоко вошла в психологию не

только служителей сталинской командно-административной системы, но и подвергла эрозии сознание многих тружеников, отождествивших реализацию сталинизма со строительством

социализма. В свою очередь, отождествляемый со

строительством социализма

реализованный сталинизм

своими жестокостями и беззакониями глубоко дискредитировал социалистический идеал, подорвал веру

многих тружеников, рабочих,

крестьян, интеллигентов в

возможность построения социалистического общества,

в возможность реализовать

свой социальный идеал.

345

СТАЛИНИЗМ

Сталинизм в своей модернистской сущности, пожертвовав социалистическими перспективами тружеников "первой страны социализма", но, клянясь в верности этим идеалам и имитируя их, паразитируя на энтузиазме веривших в социалистические идеалы масс трудящихся, на их готовности к

жертвам, сумел варварскими

способами, держа жизнь

трудящихся на грани нищеты и доводя миллионы крестьян до голодной смерти,

погрузив все общество в состояние страха и суеверного

поклонения идолу вождя,

осуществить скачком первоначальное накопление и индустриализацию страны, развить ее производственный

аппарат, модернизировать

ее, поднять от сохи к индустриальному прогрессу, от

массовой неграмотности ко

всеобщей образованности.

Модернизация общества, отождествлявшаяся с

успешным строительством

социализма, своей быстротой и грандиозностью потрясла и восхитила патриархальное сознание, сформировала как в советском обществе, так и в других, не

высоко развитых странах

огромную армию приверженцев сталинизма, гордящихся не только своим участием в модернизации стра

ны, но и теми жертвами, что

им пришлось принести на

алтарь сталинизма или его

национального подобия. Видя внешние перемены, осуществленные сталинизмом,

восхищаясь быстрым прогрессом, они не задумываются о последствиях, о цене

этого прогресса.

А она измерялась не

только в жертвах, исчисляемых миллионами загубленных человеческих жизней,

десятками миллионов сломанных судеб, бедами и несчастиями всех советских

народов, но и кое в чем другом, крайне важном и существенном для хода всемирной истории. Здесь особенно важны три момента.

Во-первых, следуя принципу "цель оправдывает

средства", "построить социализм любой ценой",

И.Сталин и возглавляемая

им партия реализации забегания увели общество с избранного им в октябре 1917

г. социалистического пути на

дорогу варварской модернизации и индустриализации,

утвержения казарменных

порядков. Бесконечные клятвы верности социализму прикрывали и скрывали главное

- утрату социалистической перспективы, уход с

найденного Лениным нэповского пути к социализму на

путь сталинского бездорожья

346

СТАЛИНИЗМ

и псевдосоциалистической

имитации. Это и есть ни с

чем не сравнимая первая и

главная цена, уплаченная

советским народом сталинизму, принесенная на алтарь его утверждения.

Во-вторых, сами модернизация и индустриализация

страны, проведенные посталински, разрушили общечеловеческие механизмы прогресса, создали такие замаскированные под социализм

социально-экономические и

общественно-политические

структуры, которые, придав

советскому обществу первоначальное индустриальное

ускорение, обеспечив потрясший всех "скачок" начала 30-х гг., в дальнейшем

обрекли советское общество

на стагнацию и вырождение,

ибо созданная в те годы мобилизационная экономика с

ее командно-административной системой управления являлась тупиковой

экономикой, лишенной общецивилизационных механизмов поступательного развития, со структурой, лежащей вне общей логики прогресса. Такова вторая цена:

утрата механизмов прогресса, уход со столбовой дороги

цивилизации.

В-третьих, самой страшной ценой "строительства

социализма" по-сталински

стал сам социально-эконо

мический сталинизм как

особый вид казарменного

псевдосоциализма, общество-монстр, нуждающееся в

невиданных жертвах для

своего утверждения и функционирования, но - что

особенно важно - требующее если не человеческих,

то огромных социальноэкономических и нравственных жертвоприношений для

своего разрушения, для

возвращения из тупика на

путь общечеловеческого прогресса. Именно эти жертвы

наше общество уже начало

приносить. В этом главная

разгадка того, почему, не

поняв происходящего, потерпела фиаско перестройка

и ее инициатор М. Горбачев,

и по той же причине терпят

неудачу Б.Ельцин и его команда. Ведь возвращение

общества-монстра в лоно

человеческой цивилизации

еще никогда не происходило

в истории.

Сталинизм*. Будучи создателем понятия "ленинизм"

Сталин никогда не употреблял слова "сталинизм" и не

позволял льстецам использовать его, несмотря на то,

* Данная статья впервые была

опубликовала в кн.: 50/50. Опыт

словаря нового мышления, М.,

1989, с. 377-385, Автор - Элен

Каррер д'Анкос (Франция).

347

СТАЛИНИЗМ

что преобладавшая тогда

идеологическая система присоединяла имя Сталина к

имени его предшественников. И формула "Учение

Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина" была в ходу до самой

его смерти. Этот факт ставит перед историками ряд

важных вопросов. Существует ли особая категория

явлений, которую можно назвать сталинизмом? Или это

только вариант тоталитаризма, как утверждают

Х.Аренд, а за ней многие

другие специалисты по советской истории, включая

М.Фэйнсода и Зб.Бжезинского? Если принять сталинизм как самостоятельное

понятие, в чем его истоки? В

преемственной связи с традицией русской политической культуры? В прямом

развитии большевизма Ленина? Или следует допустить, что сталинизм немыслим вне связи с личностью и

планами человека по имени

Сталин? Каковы, наконец,

его отличительные черты, и

в какой мере сталинизм составляет систему, опреде-

лившуюся при самом ее зарождении? Или он прошел

через ряд последовательных форм? Другими словами, является ли сталинизм

результатом медленного вызревания, последовательного

развития отдельных его

черт?

Гипотеза, выдвигаемая в

данной статье, состоит в

том, что сталинизм как система существовал, но как

явление он не покрывается

полностью понятием тоталитаризма. Сочетая теорию и

практику власти, сталинизм

представляет собой план

радикального преобразования общества, проводимый

посредством неограниченного террора. И хотя его отдельные черты напоминают

русскую политическую традицию, он уходит корнями,

главным образом, в крайне

извращенную интерпретацию марксизма и в ранний

большевизм Ленина. Троцкий, который первым попытался сформулировать понятие сталинизма, описанного как бюрократическая

контрреволюционная система (эволюционируя, впрочем, в своем анализе от

идеи сталинизма, занимающего центристские и реформистские позиции, до обви-

нения его в русском термидорианском перевороте, выдвинутого в середине 30-х

гг.), не проявил ни постоянства, ни глубины в своем

анализе системы, главным

отличием которой, с его точки зрения, является абсолютный разрыв с большевизмом и его идеалами. Мы

348

СТАЛИНИЗМ

не пойдем этим путем за

Троцким, а позаимствуем у

него лишь само понятие,

автором которого он без

всякого сомнения является.

Сталинизм - это прежде всего система власти.

Чтобы узаконить эту систему, ее создатели ссылаются

на марксистскую концепцию

диктатуры пролетариата. В

той форме, в которой ее использовал Сталин, она превратилась в диктатуру одного человека, опирающегося

на несколько структур: партию, государство, полицию.

Отводя партии роль ведущей силы в построении нового общества, Сталин исходил из концепции Ленина,

для которого пролетариат,

занимающий центральное

место в идеях Маркса, следует за своим авангардом.

Как в вопросе о захвате власти, так и в ее осуществлении партия не выражает интересы пролетарского движения, она лишь использует

его как средство для осуществления целей, которые

сама себе ставит на основе

отвлеченной исторической

науки. Как и Ленин, и даже в

большей мере, чем он, Сталин извратил указание Маркса о том, что власть должна

утратить свой политический

характер.., что /это/ отживающий институт, а Сталин

реабилитировался, оправды

вая это капиталистическим

окружением и необходимостью защиты завоеваний

социализма... Он не только

отбросил идею конечного

отмирания государства, но и

разработал теорию "государства нового типа" (идущего к

единовластию). Это единовластие проходит несколько

этапов - от ликвидации

составных частей демократии и завоеваний революции

1905 г., февраля 1917 г. до

роспуска Учредительного

собрания, запрещения свободных выборов, плюрализма политических партий и

печати. Все это было решено Лениным и осуществлено

уже в 1921 г. Одновременно

была ликвидирована демо-

кратия и в самой большевистской партии, а рабочий

класс как независимая политическая сила был разгромлен посредством переподчинения Советов и профсоюзов власти партии, после

ее X съезда приобретшей

видимость монолитности и

пронизанной агентурой полиции, роль которой все

увеличивалась. Завершением этого процесса стала

власть одного человека,

распространившаяся на все

аппаратные структуры, которыми он манипулировал

всеми сразу или стравливая

друг с другом. Таково было

творение Станина.

349

СТАЛИНИЗМ

В 1936 г. Советский Союз получил Конституцию.

Она "была дополнена системой законов - уголовных

кодексов, которые стали юридической основой террора".

Если эти элементы сталинской системы - абсолютная власть партии и государства, террор и злоупотребление законодательством - связывают ее как с

теорией Ленина, так и с другими тоталитарными системами, то развиваемая Сталиным концепция модернизации хотя и исходит из учения Ленина, но имеет и собственные отличительные

черты. В этом вопросе Сталин полностью порывает с

Марксом, который рассматривает революцию как средство преодоления отчуждения в обществе и освобождения личности

...Преобразования Сталин будет проводить с крайним радикализмом, который

составляет один из элементов ленинской концепции

революции. ...Избавившись

от соперников, Сталин ясно

показал, каковы же его собственные позиции; волюнтаристский характер тотального и быстрого преобразования всех сторон экономической, социальной и культурной жизни страны; радикализм методов, то есть навязывание своих планов свер

ху безгласному обществу

без всякого учета его интересов путем систематического применения насилия.

По мнению Сталина, перемены могут быть достигнуты лишь радикальными

методами. ...Сталинизм хотя

и модернизировал страну

(если свести понятие модернизации к индустриализации и росту могущества),

одновременно двинул ее

назад по сравнению с последним периодом царского

строя или 20-ми гг., если говорить о политических и социальных свободах, а также

об установлении реальной

законности. Сталинизм, наиболее очевидной чертой которого является всеохватывающий и систематический

террор, может быть также

определен как план радикального преобразования

общества, исключающий освобождение человека как

конечную цель, направленный, напротив, на его социальное порабощение. Если

зачатки такого плана проявляются в отдельные периоды развития русской политической культуры, что связано более всего с личными

качествами некоторых тиранов, его конечную форму

следует искать, главным образом, в ленинском варианте марксизма. С русской политической традицией, ухо

350

СУВЕРЕНИТЕТ

дящей во времена Ивана

Грозного, связана особая

роль государства и бюрократии в управлении обществом. И как дополнительный

момент - особая роль полиции.

Второй чертой сталинизма является постоянное

стремление придать видимость революционной законности тем практическим

мерам, которые Маркс, всего

вероятнее, осудил бы. Обладая полной властью и

действуя вопреки всякой

идеологии, Сталин постоянно заботился о самооправдании, создании всякого рода теорий, которые он объявлял марксистскими. Таковы теории капиталистического окружения или растущей агрессивности врагов революции по мере ее

успехов, которые оправдывали в глазах Сталина усиление власти и постоянное

развитие репрессивной системы. И наконец, Сталин

был продуктом политической

культуры европейской окраины, которая колебалась

между подражанием европейской модели и привязанностью к особенностям России. Если марксистская утопия, пронизывающая всю

его деятельность, подталкивала его к подражанию западной модели, - его бук

вально преследовал призрак

индустриализации и стремление догнать Европу, - то

от славянофильской культуры он унаследовал крайнее

недоверие к внешнему миру,

к Западу, что толкало его к

созданию барьеров вокруг

своей страны, изоляции ее

от Европы.

СУВЕРЕНИТЕТ (от

франц. souverainete - верховная власть) - верховенство прав. Суверенитет нации - верховенство прав

нации, неделимое и неотделяемое право каждой нации

самостоятельно без чуждого воздействия решать все

вопросы своей внутренней и

международной жизни; одно

из важнейших международных прав, лежащее наряду с

другими в основе демократических отношений, право,

закрепленное в Уставе ООН

и других международных

актах. Необходимо различать национальный и государственный суверенитеты

означающие соответственно

верховенство прав нации и

прав государства, где суверенитет нации является

первоосновой, а государственный суверенитет - одной из форм реализации

суверенитета нации, живущей в данном государстве.

351

СУВЕРЕНИТЕТ

Суверенитет нации, национальный суверенитет

уже со времен Французской

революции прочно входит в

число основополагающих

демократических принципов

и прав. Бурное развитие

производства и его интернационализация, связанные с

перекройкой государственных границ и созданием колониальных империй, с закабалением одних наций

другими, с непрекращающейся миграцией населения

и перемешиванием наций и

народностей, а также развитие национального самосознания и национальных движений ставят проблему развития наций, межнациональных отношений и утверждения суверенитета нации на одно из первых мест.

XX век обострил эту

проблематику: две мировые

войны, Октябрьская революция и провозглашенное

ею право наций на самоопределение, вплоть до отделения и создания самостоятельных государств, а также

распад колониальных империй в середине и конце XX в.

еще больше драматизировали эту проблематику, сделали ее осью многих международных конфликтов и предметом многочисленных международных переговоров.

Несмотря на всю актуальность и остроту межна

циональных проблем и проблем суверенитета наций

можно утверждать, что ни

одно течение общественнополитической мысли и ни

одно политологическое направление не сумело пока

предложить научного решения этих проблем, о чем

свидетельствуют острые, а

иногда и весьма кровопро-

литные, не прекращающиеся

межнациональные конфликты на Ближнем Востоке и в

Великобритании, в Канаде и

США, на территории бывшего Советского Союза.

Наиболее обширным и

поучительным является эксперимент коммунистов, попытавшихся на марксистской основе решить национальный вопрос в странах

"реального социализма".

Правильно объявив национальный вопрос частью общесоциальных проблем, но

не поняв органической связи

национальных проблем не

только с классовыми отношениями, но и с общечеловеческой проблемой прав и

свобод граждан, марксизм, а

позже ленинизм, хотя и наметили ряд решений, допустили много принципиальных

просчетов и ошибок. Реализуя эти концепции на практике, коммунисты хотя и решили некоторые вопросы (спасение от вырождения и исчезновения ряда народов,

352

СУВЕРЕНИТЕТ

создание национально-государственных структур, возрождение языков и культур,

выравнивание уровней социально-экономического развития, провозглашение равноправия и дружбы народов,

налаживание практического

сотрудничества и взаимодействия народов и др.), в

целом не решили проблему

межнациональных отношений. Более того, допущенные

ими грубейшие несправедливости, просчеты и ошибки

обусловили то, что созданные под их эгидой многонациональные объединения и

образования "содружество социалистических стран", Советский Союз

РСФСР, СФРЮ, Чехословакия - в своем коммунистическом виде не выдержали

испытания временем: одни

распались, другие столкнулись с небывалыми трудностями и конфликтами. Особенно негативно сказалось

здесь наследие сталинизма.

Одним из центральных

постулатов сталинского преобразования Советского

Союза, задуманного как федерация, в унитарно-тоталитарное, сверхцентрализованное государство, в новую

"тюрьму народов" или сталинскую империю - реальный Советский Союз, был

постулат "ограничения суверенитета", т.е включения

республик в Советский Союз

с "ограниченным" суверенитетом. Позже эта великодержавная идея воспроизводилась всеми советскими

номенклатурными руководителями - Н.Хрущевым,

Л.Брежневым ("доктрина

Брежнева"), К.Черненко,

М.Горбачевым, Б.Ельциным

(концепция "делегирования

республиканских прав в

центр"). В чем ее суть?

Советский Союз (сейчас

Россия) как единое, централизованное государство объявлялся носителем общих

интересов всех людей

(народов), всех республик,

которые во имя этих интересов, для их реализации добровольно "ограничивают"

свой суверенитет, передавая (или, как стали говорить

при М.Горбачеве и Б.Ельцине - "делегируя") часть

своих суверенных прав в

Центр. При принятии сталинской Конституции 1936 г.

широко обосновывалось

"ограничение суверенитета"

как необходимое и естественное условие успешного

развития Союза. Чем это

обернулось для всех советских народов, особенно русского, оказавшегося даже в

худшем положении, в сравнении с другими, не говоря

уже о "выселенных" народах, утративших свои национально-государственные

353

СУВЕРЕНИТЕТ

структуры, свои земли, народах, подвергшихся ограничениям в развитии национального языка, литературы,

культуры, - всем известно.

Концепция "ограниченного суверенитета" (и все ее

разновидности - от "доктрины Брежнева" до концепции Горбачева о "делегировании части суверенных

прав республик в Центр")

глубоко ошибочна и вредна.

Чтобы убедиться в ее ошибочности, задумаемся над

содержащейся в ней логикой. Она проста: дескать,

чем больше развивается

производство, чем органичнее связи между республиками, их специализация и

кооперация, тем большим

становится и объем общих

координирующих и управляющих функций, а значит

- тем больший объем суверенных прав и полномочий

республик должен быть передан Центру. Таким образом, каждый шаг вперед общесоюзного производства,

республиканской специализации и кооперации означает шаг назад в развитии суверенитета нации (народа),

чем дальше продвинулась

интернационализация и интеграция производства, тем

ограниченнее суверенитет

нации (народа).

Однако жизнь свидетельствует о другом: суве

ренитет нации (народа) как

совокупность их прав и полномочий, определяющих их

развитие, их судьбу, в демо-

кратическом обществе неделим и неотчуждаем ни

полностью, ни по частям. Но

этот суверенитет не следует

смешивать с государственно-политическими формами

его реализации, которые

могут быть разными: национально-государственными

(республиканскими), межреспубликанскими (в СССР

или в СНГ) и надгосударственными (скажем, с помощью ООН).

Спрашивается: есть ли

возможность мирным путем,

политическими договоренностями решить вставшие здесь

острые вопросы? Да, есть!

Во всех случаях, когда

речь идет о многонациональных объединениях, федерациях, конфедерациях

или других образованиях,

должен быть провозглашен

и обеспечен абсолютный и

неотчуждаемый суверенитет

всех и каждой входящей в

такое объединение нации

(народа). Если внутри подобных политических или

государственных объединений возникает потребность в

создании общих координирующих или даже управляющих органов, то должно

быть заявлено, что этим органам никто не делегирует,

354

СУВЕРЕНИТЕТ

не отдает какие бы то ни

было права и полномочия

республик (наций), что в

этих органах представители

наций, народов, республикгосударств СОВМЕСТНО РЕШАЮТ вопросы, представляющие для них и индивидуальный и общий интерес.

При этом каждая нация

(республика) имеет неотчуждаемое право принимать

или не принимать участие в

том или ином акте, соглашении, действии. Каждая республика-государство будет

участвовать в решении общих проблем либо в федеративных, либо в конфедеративных формах, либо как

ассоциированный член. Иначе говоря, никакие решения

государственных или политических органов подобного

объединения, скажем, СНГ,

как и своих национальнореспубликанских, затрагивающие интересы данной нации (народа), не могут иметь

места без законодательно

предусмотренного согласия

нации (народа), их полномочных представителей.

Понятие суверенитета*

относится к праву данного

Данная статья - извлечение из

учебника по политологии. Майкл

Дж.Роскин и др. Введение в политологию. Нью-Джерси, 1988.

государства на существование.

Суверенитет - слово

дошедшее до нас из средних

веков (от еврофранцузского

"править, господствовать")

- исходно означало власть

монарха на господство в

своем королевстве. Впоследствии значение данного

термина расширилось, и он

стал употребляться для обозначения национального контроля над территорией

страны, владение ее землями. Нации довольно ревностно относятся к своему суверенитету, а правительства

прилагают все усилия к его

сохранению. Они содержат

армии для отражения вторжения извне, они охраняют

целостность граним путем

введения паспортного и визового режима. Они выслеживают и захватывают террористов, имеющих целью

нарушение суверенитета

данного государства.

Споры в отношении суверенитета являются одними из наиболее яростных в

мире. Эти споры сотрясают

многие страны. Большинство палестинцев хотело бы

чтобы Израиль как государство исчез с лица земли, а

вместо него возникло бы

новое суверенное государственное образование Палестина. Некоторые умеренно настроенные пале

355

СУВЕРЕНИТЕТ

стинцы согласились бы на

"остатки страны", имея в

виду ее сохранившиеся части, т.е. западный берег реки

Иордан и сектор Газа. Палестинские террористы, однако,

готовы убить каждого, кто, по

их мнению, противостоит их

принципам, включая американских туристов и дружественных арабов. Израиль, естественно, не собирается

жертвовать своим суверенитетом и оказывает им твердое противодействие.

В Северной Ирландии

тоже стоит вопрос о суверенитете. Ирландская революционная армия, представляющая католические меньшинства в стране, занялась

организацией убийств и

взрывов с целью выделения

Ольстера из сферы действия британского суверенитета. ИРА стоит за объединение Северной Ирландии с

Республикой Ирландией. Монархисты же, представляющие протестантское большинство, клянутся, что они

этого никогда не допустят. В

результате - гражданская

война, в которой погибли

уже 2500 человек.

На севере Испании баскские сепаратисты занимаются убийствами полицейских

и правительственных чиновников, безуспешно пытаясь

основать независимое госу

дарство басков, чего Мадрид

никогда не допустит.

Очевидно, что понятия

законности и суверенитета

взаимосвязаны. Король или

королева могут с помощью

силы установить суверенитет своего государства, но

их наследники, безусловно,

его потеряют, если они не

сумеют доказать законности

своей власти. С утратой суверенитета исчезает и законность. На примере Ливана можно проиллюстрировать, как с утратой режимом

законности может серьезно

встать вопрос о национальном суверенитете. Десятилетиями у власти в Ливане

находились христиане, хотя

в целом в стране их было

меньшинство. В глазах

большинства ливанских мусульман правительство в

Бейруте не обладало законностью, т.к. большей частью

проводило прохристианскую

политику и мало прислушивалось к голосу мусульман.

В 1975 г. началось восстание, в котором между более

чем десятком национальнополитических вооруженных

формирований развернулась борьба за первенство.

В 1976 г. Сирия заняла восточную часть страны, а в

1982 г. Израиль оккупировал

юг Ливана. Ливан, по существу, потерял свою незави

356

ТОТАЛИТАРИЗМ

симостъ. Правительство больше не контролировало ситуацию в стране и не могло

организовать отпор иностранным захватчикам. Страны со слабой законностью

власти становятся легкой

добычей для своих агрессивных соседей. С другой

стороны, чем больше дипломатического признания

получает страна, тем сильнее ее суверенитет и законность власти.<...>

Международная политика имеет небольшое отличие

от политики внутренней, которую мы рассматривали.

Внутренняя политика имеет

место в рамках суверенного

субъекта международных

отношений - то, что мы называем государством или

страной, - в то время как

международная политика

имеет место между такими

субъектами международных

отношений. Суверенитет ...

означает быть хозяином на

своей собственной земле,

сохранять за собой последнее слово в юридических

спорах на территории страны. Понятие суверенитета

возникло в XVI в., когда абсолютистские монархии укрепляли свои позиции и искали правовое оправдание

для этого. Суверенитет является одерживающей силой

в стране. Преступники, повстанцы и отступники теоретически контролируются или

подавляются суверенным

правителем, которым сейчас

является уже не король, а

национальное правительство. Суверенитет также означает, что иностранные державы не имеют никакого

права вмешиваться в дела

вашей страны; их влияние

прекращается на ваших границах.

ТОТАЛИТАРИЗМ (от позднелатинского totelitas - весь,

целый, полный) - антигуманная общественно-политическая система, которая ради определенных целей

своих создателей стремится

к полному (тотальному) контролю над всей жизнью общества и всеми сторонами

жизни каждого индивида.

Слово "тоталитарный" (totalitario) впервые было употреблено в Италии в начале

20-х гг. XX в. Дж.Амендола и

П.Гобетти при критике Муссолини, утверждавшего однопартийную фашистскую

систему. Перехватывая инициативу, Муссолини сам

провозгласил тогда своей

целью создание "тоталитар

357

ТОТАЛИТАРИЗМ

ного государства" (stato

totalitario). Позже в положительном смысле термин

"тоталитарное государство"

употреблялся нацистскими

правителями в Германии.

Негативный смысл в понятие

"тоталитаризм", "тоталитарное" в 20-е и 30-е гг. вкладывали итальянские и немецкие

антифашисты, критиковавшие фашистские порядки.

Новая полоса расширяющегося употребления

понятия "тоталитаризм", а

также производного "тоталитарный" начинается после

Второй мировой войны, в

условиях "холодной войны"

между Западом и Востоком.

На этом этапе наряду с

прежним употреблением

этих понятий они широко

применяются для характеристики сталинского Советского Союза, а позже маоистского Китая, Кампучии

"красных кхмеров". В большой степени этому способствовали книги Х.Арендт

"Происхождение тоталитаризма" (1951 г.) и К.Фридриха и З.Бжезинсного "Тоталитарная диктатура и автократия" (1956 г.), содержав-

шие как социологическую,

так и политологическую характеристику рассматриваемого явления.

Многообразие форм и

способов реализации тотального контроля над об

ществом и его гражданами

обусловливает большой разброс в раскрытии сути рас-

сматриваемого явления. И

все же наиболее существенные черты тоталитаризма

таковы.

Во-первых, абсолютное

(тотальное) господство над

обществом и человеком

рассматриваемой системы

обеспечивается, как правило, сочетанием политического господства с идеологическим порабощением, что

проявляется не только в

том, что в тоталитарных

системах налицо господство

определенных идей (идеократия), обосновывающих

право подобных режимов на

существование, стремящихся цель режима и его организацию сделать единственно возможными для всех.

Особенно важно то, что в

силу этого в тоталитарных

системах всегда господствуют не государственные,

а партийные структуры

(партия-государство). Соответственно, вся власть сосредоточивается в руках политического лидера харизматического типа, вождя,

присоединяющего к своим

политическим атрибутам

властвования еще суеверное поклонение граждан, что

достигается путем сознательного насаждения культа

вождя.

358

ТОТАЛИТАРИЗМ

Вместе с тем идеократический характер тоталитарного режима связан с его

идеологической нетерпимостью, с преследованием

инакомыслия, что приводит

не только к запрещению других партий, но и к подавлению всякого инакомыслия

внутри правящей политической организации.

Во-вторых, идеократия в

условиях тоталитаризма органически связана с монопольным использованием

власть имущими средств

массовой информации, что

позволяет не только господствовать над мыслями граждан, но и обращаться через

пропаганду к чувствам граждан, насаждая угодные власти мифы и мифологию,

культы и культики, воспитывая население в духе обожествления своих вождей,

окружая их ореолом всемогущества и непогрешимости.

Широко используемый в этих

целях популизм призван

внушить гражданам не только то, что поставленная перед обществом цель наилучшим образом отвечает

интересам каждого человека, но и то, что стоящие у

власти лидеры - наилучшие выразители устремлений и чаяний народа.

В-третьих, тотальное подчинение общества и граждан

власть имущим закономерно

связано с проникновением

идейно-политического контроля во все сферы жизнедеятельности человека и

общества, что неизбежно

ведет к стиранию грани между политическим и социальным, к отрицанию водораздела между государственной властью и обществом, к уничтожению всякой

автономии индивида и его

жизни, что приводит к поглощению гражданского общества государством. В самом деле, о какой частной

жизни индивида, составляющей основу или фундамент гражданского общества, может идти речь, если

все аспекты человеческой

жизнедеятельности (хозяйственной, общественной, семейной и личностной) оказываются подконтрольными

общественно-политическим

институтам, государственнопартийным структурам?

В тоталитарном обществе человек нигде и никогда

не находится у себя caмого,

а общество почти никогда и

ни в каком аспекте не выступает как гражданское общество, отделенное от госу-

дарства и существующее

отдельно и независимо от

него, ибо для существующей

в тоталитарном обществе

власти нет никаких законодательных или правовых ограничений, закрывающих ей

359

ТОТАЛИТАРИЗМ

доступ в те или иные сферы

общественной или личной

жизни: все подконтрольно, а

сам контроль тотален.

В-четвертых, одно из

центральных мест в тоталитарных системах отводится

системе насилия, механизму

репрессий, призванных обеспечивать и поддерживать

контроль власть имущих над

всем обществом и его гражданами. Конечно, репрессивные органы, обеспечивающие существование и

функционирование тоталитаризма как антигуманной

общественно-политической

системы, возникают и складываются не в один день и,

естественно, отличаются

друг от друга не только по

своей структуре, но и по

своей жестокости. Весьма

существенны здесь различия также на разных ступенях истории той или другой

системы тоталитаризма.

Однако неизменно то, что,

где бы ни имел место тоталитарный режим, террор неотъемлемое средство его

внутренней политики, а страх

граждан перед произволом,

необоснованными репрессиями - один из важнейших

гарантов стабильности тоталитарных систем.

Хотя перечисленные черты отнюдь не исчерпывают

всех признаков тоталитаризма, они все же позволяют

уловить наиболее существенное в этой антигуманной

системе. Разумеется, в зависимости от конкретной

разновидности тоталитаризма, а также ступеней его

развития в той или иной

стране, в связи с конкретными условиями жизни названные черты или свойства

тоталитаризма реализуются

с разной полнотой: одни

больше, другие меньше; на

одних этапах больше внимания уделяется одним из

них, на других - другим.

Всегда имеются и различия

в степени контроля тоталитарным режимом тех или

иных сфер общественной

жизни. Стремление обеспечить режиму большую выживаемость ведет к ослаблению контроля в тех или иных

сферах, что создает условия

для возникновения "очагов

сопротивления" тоталитаризму. А если еще учесть

неспособность тоталитарных режимов к саморазвитию, их слабую адаптацию к

изменениям общественных

реалий, то станет ясно, что

раньше или позже, но неизбежно возникают предпосылки и возможности для

разрушения или низвержения тоталитаризма.

360

ТОТАЛИТАРИЗМ

Слово "тоталитаризм"*

стало применяться западными социологами после

Второй мировой войны. С

помощью этого термина делались попытки охарактеризовать правление и Сталина, и Гитлера, а также некоторых их союзников, сателлитов. Появление термина

связано с резкими изменениями во внешней политике,

наступившими в то время,

когда западные союзники

тотчас же после разгрома

держав оси оказались вовлеченными в ожесточенную

холодную войну со своими

прежними союзниками. Термин этот нельзя считать

удачным, поскольку, представляя собой попытку найти какой-то общий знаменатель для обоих режимов, он

не отражал существенных

различий в предпосылках,

структуре, целях и функционировании этих режимов.

При составлении перечня специфических черт, присущих и третьему рейху, и

СССР, исследователи столкнулись с тем фактом, что

* Данная статья - извлечение из

работы американского политолога

А. Мейера "Советская политическая

система. Ее истолкование" (A.W.

Meyer. The Soviet Political System

An Interpretation N.Y. 1965).

обе системы претерпели

изменения... Западные исследователи, по-прежнему

используя этот термин, стали говорить о смягченном

тоталитаризме, о тоталитаризме нового направления,

что уже само по себе показывает, насколько неудовлетворителен сам термин.

Тоталитаризму можно

дать следующее определение, с которым, пожалуй,

согласятся все, кто о нем

пишет: тоталитарной политической системой является

такая система, в которой вся

деятельность людей подчиняется политическим задачам и все человеческие

взаимоотношения организуются и планируются. Наблюдая подобные системы

со стороны, можно обнаружить некое давление, молчаливую трансформацию

или извращение всех убеждений, всех ценностей, всего

образа жизни в соответствии

с установленными нормами.

По существу это сводится к

распространению бюрократических принципов организации, принятия решений и

контроля на все области человеческой жизни. Здесь

конечно, предполагается существование господствующей элиты или иерархии,

достаточно могущественной,

361

ТОТАЛИТАРИЗМ

чтобы провести подобную

перестройку всего общества...

...Во всех бюрократических системах основные цели предопределены. Цели

устанавливаются теми, кто

принимает окончательные

решения. Конечно, цели могут быть изменены, и бывают случаи, когда руководители под влиянием острого

кризиса или быстрых изменений в обществе оказываются вынужденными решать

этот вопрос. И все же бюрократии всех типов в основном исходят из той предпосылки, что глубокое, всестороннее обсуждение целей и

интересов излишне и вредно. Именно в этом смысле

можно сказать, что бюрократии означают отмирание политики. Однако бюрократии

не удается вовсе устранить

политику, поскольку люди,

как отдельные индивидуумы,

так и их сообщества, слишком автономны, а цели самих иерархов слишком противоречивы. Таким образом,

идеально функционирующая

бюрократия - это мираж.

Отсюда проистекают хронические трения между официальными и неофициальными организациями, постоянное несоответствие между

постановлениями и их ис

полнением, между планами

и реальной действительностью. Сложность человеческой деятельности ограничивает и делает тщетными

все бюрократические законы. Поэтому исследователи

"тоталитаризма" вынуждены отмечать, что он никогда

не встречается в чистом виде, а всегда является либо

целью, либо тенденцией...

Те, кто осуждает СССР

как абсолютно антигуманную

форму правления, часто не

видят жестокостей своего

собственного политического

строя, подобно тому как советские специалисты по общественным отношениям не

признают никаких обвинений

по адресу их режима. И те, и

другие фарисейски утверждают - либо открыто, либо

завуалированно - что их система близка к совершенству.

Правильнее было бы построить систему ценностей,

а затем посмотреть, насколько разные политические системы, включая советскую, соответствуют ей.

Такой комплекс критериев

должен включать в себя

максимально возможное число норм, касающихся свободы, равенства и уважения

человеческой личности. Каждый человек мог бы сгруппировать эти нормы в сис

362

УГНЕТЕНИЕ

тему мер - создать, так сказать, свою личную утопию и прикладывать эти меры к

различным политическим

режимам. Вполне вероятно,

что при такой оценке ни

один из режимов ни по одному из критериев нельзя

будет оценить как лучший.

Другим критерием оценки существующих систем

являются интересы и цели

тех, кто в них живет и действует. При этом необходимо

помнить, что цели могут из

меняться и что различные

группы в обществе могут

иметь противоречивые интересы и взгляды... Следует

поинтересоваться, насколько хорошей или ненавистной

оказывается система, если

оценивать ее с точки зрения

надежд и чаяний, нужд и

опасений рабочих, крестьян

и многих других групп, включая самих лидеров правящих партий и привилегированные группы населения.

УГНЕТЕНИЕ - отношение,

основанное на присвоении

чужой воли и состоящее в

систематическом принуждении угнетенного поступать в

соответствии с волей угнетателя. Угнетение - разновидность отношений господства и подчинения, его специфика заключается в том,

что угнетение имеет место

только там и тогда, где и когда подчиняющийся выполняет волю угнетателя вопреки своему желанию и своим

интересам.

Сталинский марксизмленинизм, вопреки действительным взглядам Маркса,

четко разграничивавшего

отношения эксплуатации и

отношения угнетения, фак

тически отождествлял эти

принципиально различающиеся отношения, ставил их

в ряд через запятую. Вульгарная политология, не занимающаяся различными

аспектами "освобождения

труда", вообще не обращается к этим вопросам. Однако в действительности это одна из ключевых проблем

современности, поскольку

именно принуждение пронизывает все сферы современного как западного, так и

восточного обществ.

Основой принуждения

при угнетении могут быть

чувство, долг, авторитет

субъекта, навязывающего

свою волю другому. При

только складывающемся

363

УГНЕТЕНИЕ

неравноправном отношении

чаще всего имеет место

злоупотребление чувством,

долгом, авторитетом. Но

если угнетаемый подобным

злоупотреблением не оказывает сопротивления угнетателю, а принуждение последнего приобретает систематический характер, по-

степенно разрушающий фундамент первоначально добровольного подчинения (преклонения) одного субъекта

перед другим, то добровольная власть одного над другим переходит в принуждение, основанное, с одной

стороны, на сложившейся

уже традиции или привычке,

а с другой - она осуществляется уже вопреки интересам или с определенным

насилием над волей подчиняемого. Здесь добровольно

принятые отношения господства и подчинения превращаются в навязанные,

принудительные, угнетательские отношения.

Другими словами, только

с этого рубежа начинается

угнетение как ущербное, зависимое положение угнетенной стороны от угнетающей, ибо теперь угнетенный

постоянно чувствует несвободу, невозможность поступать в соответствии со

своими интересами и по

своему выбору. Такое угнетение есть постоянно зави

симое положение, раз за

разом перерастающее в

прямую обязанность выполнять чужую волю вопреки

своим интересам и своей

свободе выбора, обязанность поступать так, как считает угнетатель.

Это угнетенное зависимое положение шаг за шагом приводит к разрушению

личностных качеств индивида, порождает в нем синдром неполноценности, превращает его в робота, отвыкающего мыслить и поступать самостоятельно, принимать решения по своему

разумению и своему выбору,

привыкающего ждать указаний, решений, приказов своего угнетателя.

Распространение и укоренение угнетения и сопутствующих ему синдромов

несамостоятельности, пассивности и послушания прямой результат выхода на

общественно-политическую

арену бюрократии и бюрократизма, суть которых в

узурпации функций общественного управления, приспособления, подчинения

этих функций своим корыстным интересам, превращения самого управления в

команду, в исполнение по

принуждению, создающего и

умножающего несвободу

граждан.

364

УГНЕТЕНИЕ

Уже говорилось о том,

что отношения угнетения

принципиально отличаются

от отношений эксплуатации:

если при эксплуатации одного другим происходит присвоение прибавочной стоимости, созданной одним в

пользу другого, то при угнетении человека человеком

налицо присвоение воли

одного другим. Однако принципиальное отличие сущности эксплуатации и угнетения не отрицает того, что эти

отношения неравенства сопровождают друг друга, взаимно индуктируются, а при

определенных условиях и

переходят друг в друга, а

точнее одни отношения становятся основанием для

возникновения других отношений. И в этом нет ничего

удивительного: и в том, и в

другом случаях речь идет об

отчуждении, о лишении человека или созданного им

(прибавочного продукта), или

присущего ему от рождения

(воли). Естественно, что в

последнем случае - при угнетении - отчуждение особенно чувствительно, а несвобода, подчиненность индивида особенно болезненны.

Для того, чтобы нагляднее представить разницу

между угнетательскими и

эксплуататорскими отношениями, возьмем, к примеру

самодержавную царскую

Россию. Царь-самодержец

стоял над всеми: не только

над крепостными крестьянами, но и над всеми другими сословиями и классами, в

том числе и над дворянамипомещиками; его деспотическая самодержавная власть

простиралась над всеми

она подчиняла себе волю

каждого, а точнее угнетала

всех. Но непосредственно

эксплуатируемыми царем

были отнюдь не вce и уж

вовсе не помещики, не все

граждане и не все крестьяне, а только приписанные к

казне, "казенные крестьяне", вносившие продовольственный и денежный оброк

на содержание царя и его

двора. Подобным же образом помещик угнетал всех

уже на своем уровне: и домашнюю челядь, и крепостных крестьян, хотя прибавочный продукт он отбирал

именно у крепостных. Очевидно, что и тут, и там гнет,

угнетение дополнительным

прессом ложились на эксплуатируемых, многократно

усиливая их зависимость, несвободу, подчненность своему эксплуататору-угнетателю.

Когда же речь идет о

трансформации одних отношений в другие - угнетения в эксплуатацию и эксплуатации в угнетение - то

очевидно, что, скажем, процентный долг крестьянина

365

УГНЕТЕНИЕ

ростовщику представлял собой не только форму эксплуатации крестьянина ростовщиком, но и кабалу, зависимость крестьянина от

ростовщика, угнетение им

крестьянина.

В самое новейшее время

наиболее часто встречающейся формой перерастания угнетения в эксплуатацию оказывается превращение чиновниками, бюрократией функций управления

общественными делами в

свою частную собственность

и использование этих присвоенных функций для перераспределения произведенного общественного продукта в свою пользу и вовсе

не в соответствии со своим

вкладом в общественный

прогресс, а следовательно,

для превращения управления в угнетение, а угнетения

в условие эксплуатации.

Вряд ли можно оспорить

то, что с точки зрения прав и

свобод личности обществомонстр, т.е. общество казарменного псевдосоциализма, являясь заповедником партийно-государственной бюрократии, ее идеалом

и всевластием, было особенно безжалостным, жестким и жестоким к своим гражданам, обставляя их жизнь

многочисленными формами

номенклатурного угнетения,

Разрушение общества-мон

стра не тождественно освобождению от гнета и угнетения. И прошлый и современный опыт говорит о том,

что пока гражданское общество будет состоять из индивидов, чей труд, материальное благосостояние и

просто физическое существование зависят не от них

самих, не от их самостоятельного выбора места труда, не от их способностей и

их активности в труде, а от

воли государства, т.е. власть

имущих, от капризов работодателей: директоров предприятий, высокопоставленных чиновников и администраторов в аппарате, руководителей исследовательских

институтов в сфере науки, от

директоров издательств,

студии т.д., пока по индивидуальной воле всех этих

"работодателей" или по их

совместному решению (характеристики, рекомендации и

т.п.) будет определяться

экономическое положение

тружеников, до тех пор не

будет должных оснований

говорить о ликвидации угнетения и свободе личности.

Достаточно оглядеться

вокруг, чтобы убедиться в

том, что не только вчерашняя, но и наша сегодняшняя

повседневная жизнь полна

бесчисленных свидетельств

личной несвободы граждан,

их угнетенного положения.

366

УГНЕТЕНИЕ

Пусть каждый, кто работает

с дураком или самодуромдиректором, вышепоставленным начальником прямо

и свободно скажет ему эту

правду, подвергнет его нелицеприятной, но честной

оценке. Такой честный гражданин сразу же или через

определенное время будет

уволен с предприятия или

учреждения, и при этом подберут вполне благопристойные формулировки и опирающиеся на факты предлоги. Если такой честный гражданин попробует перейти

на другое предприятие, за

ним пустят "хвост" характеристик и кличек - "склочник", "критикан", "демагог"

и т.п., которые надолго превратят его в изгоя. Так неподчинение угнетению может обернуться безработицей с ее жесткими требованиями подчиняться и заискивать перед "работодателями".

Есть все основания утверждать, что эксплуатация

и угнетение, являясь оборотной стороной отчуждения

от собственности и власти,

будучи отношениями неравенства, господства и подчинения, потому и не дифференцируются в общественном сознании, что они

органически слиты друг с

другом, причем настолько

тесно, что взаимодополне

ние и взаимопереход здесь

констатируется далеко не

просто и не однозначно, хотя, разумеется, это - вовсе

не основание для отрицания

существующей здесь специфики и необходимости

научного различения эксплуатации и угнетения.

Угнетение*. Когда цивилизация делает в своем развитии неожиданный поворот,

когда вместо ожидаемого

прогресса мы вдруг обнаруживаем, что нам со всех

сторон грозят опасности, как

будто возвращающие нас к

эпохе варварства, мы готовы винить в этом кого угодно, кроме самих себя. Разве

мы не трудились в поте лица, руководствуясь самыми

светлыми идеалами? Разве

не с ростом свободы, справедливости и благополучия

были связаны все наши надежды и упования? И если

результат настолько расходится с целями, если вместо

свободы к процветания на

нас надвинулись рабство и

нищета, разве не является

это свидетельством того, что

в дело вмешались темные

силы, исказившие наши на

* Данная статья - извлечение из

кн.: Хайек Ф.А. Дорога к рабству.

Вопросы философии, 1990, № 10,

11, 12.

367

УГНЕТЕНИЕ

мерения, что мы стали

жертвами какой-то злой воли, которую, прежде чем мы

выйдем вновь на дорогу к

счастливой жизни, нам

предстоит победить? И как

бы по-разному ни звучали

наши ответы на вопрос "кто

виноват?", будь то злонамеренный капиталист, порочная природа какой-то нации,

глупость старшего поколения или социальная система, с которой мы тщетно

боремся вот уже в течение

полувека, - все мы абсолютно уверены (по крайней

мере, были до недавнего

времени уверены) в одном:

основные идеи, которые были общепризнанными в предыдущем поколении и которыми до сих пор руководствовались люди доброй

воли, осуществляя преобразования в нашей общественной жизни, не могут оказаться ложными. Мы готовы

принять любое объяснение

кризиса, переживаемого нашей цивилизацией, но не

можем допустить мысли, что

этот кризис является следствием принципиальной ошибки, допущенной нами самими, что стремление к некоторым дорогим для нас

идеалам приводит совсем не

к тем результатам, на которые мы рассчитывали...

Однако главное - и в

этом мало кто отдает себе

сегодня отчет - это не

масштабы перемен, происшедших на памяти предыдущего поколения, но тот

факт, что эти перемены

знаменуют кардинальную

смену направления эволюции наших идей и нашего

общественного устройства.

На протяжении двадцати

пяти лет, пока призрак тоталитаризма не превратился в

реальную угрозу, мы неуклонно удалялись от фундаментальных идей, на которых было построено здание

европейской цивилизации.

Путь развития, на который

мы вступили с самыми радужными надеждами, привел нас прямо к ужасам тоталитаризма. И это было

жестоким ударом для целого

поколения, представители

которого до сих пор отказываются усматривать связь

между двумя этими фактами. Но такой результат только подтверждает правоту

основоположников философии либерализма, последователями которых мы все

еще склонны себя считать.

Мы последовательно отказались от экономической свободы, без которой свобода

личная и политическая в

прошлом никогда не существовали. И хотя величайшие

политические мыслители

XIX в. - де Токвиль и лорд

Эктон - совершенно недву

368

УГНЕТЕНИЕ

смысленно утверждали, что

социализм означает рабство, мы медленно, но верно

продвигались в направлении

к социализму. Теперь же,

когда буквально у нас на

глазах появились новые

формы рабства, оказалось,

что мы так прочно забыли

эти предостережения, что не

можем увидеть связи между

этими двумя вещами*.

Современные социалистические тенденции означают решительный разрыв

не только с идеями, родившимися в недавнем прошлом, но и со всем процессом развития западной цивилизации. Это становится

совершенно ясно, если рассматривать нынешнюю ситуацию в более масштабной

исторической перспективе.

Мы демонстрируем удиви

* Почти полностью забыты сегодня

и гораздо более поздние предостережения, сбывшиеся с ужасающей

точностью. Не прошло и тридцати

лет с тех пор, как Хилэр Беллок

писал в книге, объясняющей события, происшедшие с тех пор в Германии, лучше, чем любое исследование, написанное постфактум

"Воздействие социалистического

учения на капиталистическое общество приведет к появлению новообразования, не сводимого к

породившим его источникам, назовем его Государством всеобщего порабощения" (Hillaire Bellok.

The Servile State. 1913, 3rd ed.

1927, p. XIV).

тельную готовность расстаться не только со взглядами Кобдена и Брайта,

Адама Смита и Юма или

даже Локка и Мильтона, но и

с фундаментальными ценностями нашей цивилизации, восходящими к античности и христианству. Вместе с либерализмом XVIIIXIX вв. мы отметаем принципы индивидуализма, унаследованные от Эразма и

Монтеня, Цицерона и Тацита, Перикла и Фукедида. <...>

Многие люди называющие себя социалистами

имеют в виду только первое

значение термина, то есть

они искренне верят в необходимость достижения конечных целей, но им все

равно, или они не понимают,

каким образом цели эти могут быть достигнуты. Но для

тех, для кого социализм это не только надежда, но и

область политической деятельности, современные

методы, характерные для

этой доктрины, столь же

важны, как и цели. С другой

стороны, существуют люди,

которые верят в цели социализма не меньше, чем

сами социалисты, но тем не

менее отказываются их поддерживать, поскольку усматривают в социалистических

методах угрозу другим человеческим ценностям. Таким

образом, спор идет скорее о

369

УГНЕТЕНИЕ

средствах, чем о целях, хотя

вопрос о том, могут ли быть

одновременно достигнуты

различные цели социализма, тоже иногда становится

предметом дискуссий.

Этого уже достаточно,

чтобы возникло недоразумение, но оно усугубляется

еще и тем, что людей, отвергающих средства, часто

обвиняют в пренебрежении к

целям. А если мы вспомним,

что одни и те же средства,

например, "экономическое

планирование", являющееся

ключевым инструментом социалистических реформ, могут использоваться для достижения различных целей,

то поймем, насколько в действительности запутана ситуация. Конечно, мы должны

направлять экономическую

деятельность, если хотим,

чтобы распределение доходов шло в соответствии с

современными представлениями о социальной справедливости. Следовательно,

все, кто мечтает, чтобы производство развивалось не

"во имя прибыли", а "на

благо человека", должны

начертать на своем знамени

лозунг "планирование". Од-

нако то же самое планирование может быть использовано и для несправедливого

(по нашим теперешним представлениям) распределения

доходов. Хотим ли мы, что

бы основные блага в этом

мире доставались представителям расовой элиты или

людям нордического типа,

членам партии или аристократам, - мы должны будем

использовать те же методы,

что и при уравнительном

распределении.

Быть может, ошибка заключается в том, чтобы использовать термин "социализм" для описания конкретных методов, в то время

как для многих людей он

обозначает прежде всего

цель, идеал. Наверное, лучше обозначить методы, которые можно использовать

для достижения различных

целей, термином "коллективизм", и рассматривать социализм как одну из его многочисленных разновидностей. И хотя для большинства социалистов только один

тип коллективизма будет

также являться подлинным

социализмом, мы будем

помнить, что социализм это частный случай коллективизма и потому все, что

верно для коллективизма,

будет также применимо к

социализму. Практически все

пункты, по которым расходятся социалисты и либералы, касаются коллективизма

вообще, а не конкретных

целей, во имя которых со

370

ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

циалисты предполагают этот

коллективизм использовать.

И все вопросы, которые мы

будем поднимать в этой книге, связаны с последствиями

применения коллективистских методов безотносительно к целям. Не следует также

забывать, что социализм самая влиятельная на сегодняшний день форма коллективизма или "планирования",

под воздействием которой

многие либерально настроенные люди вновь обратились к

идее регламентации экономической жизни, отброшенной в

свое время, ибо, если воспользоваться словами Адама

Смита, она ставит правительство в положение, в котором,

"чтобы удержаться, оно

должно прибегать к произволу

и угнетению".

ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ - буржуазно-демократическая революция в России в 1917 г. Она свергла

царизм и в силу особенностей своего развития стала

прологом Октябрьской революции. Сегодня много разговоров о том, что, "если бы

не большевики", "если бы

не Октябрь", то Россия после Февраля пошла бы капиталистическим путем и

сегодня была бы процветающей страной цивилизованного капитализма.

То, что история не знает

сослагательного наклонения, знают все, но не все

понимают, что это означает?

А это означает только одно:

само случившееся неизменно. Но литературную историю, истолкование случившегося можно переписать,

что у нас и делается при каждом не только принципиальном, но и существенном

повороте текущей политики.

Отечественная, особенно советская история была

одной при И.Сталине, другой

- при Н.Хрущеве, третьей

- при Л.Брежневе, четвертой - при М.Горбачеве и

совсем-совсем на свой лад

ее сейчас хотят переписать

историки-демократы. Переписать историю можно и ее

перепишут, но главная загвоздка в том, что переиграть саму историю нельзя,

ибо, как гласит древняя мудрость, "даже богам не дано

отменить случившееся".

Именно в этом заключается

смысл слов, что история не

знает сослагательного наклонения: что было, то было, и никуда от этого не де

371

ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

нешься. Но это вовсе не означает, что у людей, вершащих историю, нет или не

было выбора. На любом

этапе есть варианты, есть

альтернативы, и за выбор

осуществленного варианта,

а равным образом за нереализацию возможно лучшего

выбора несут ответственность перед историей те, кто

реализовал, осуществил

случившееся. Если бы было

иначе, история была бы фатальной, и у нее нечему было бы учиться!

Поэтому анализ возможных после Февраля 1917 г.

альтернатив развития не

противоречит науке. Такой

анализ необходим, ибо позволяет уяснить не только

богатый или небогатый выбор предоставила история

россиянам, но и то, какие

силы и лидеры несут ответственность за состоявшееся,

и кто виновен за несостоявшееся. В рамках этого методологического подхода выясним: был ли возможен и

насколько вероятен капиталистический путь России

после Февраля 1917 г.?

Абстрактно говоря, т.е.

учитывая только наличные

силы и их устремления, но

не взвешивая их реальный

вес, все возможно, в том

числе было возможно и

вступление России после

Февраля на капиталистиче

ский путь. Что же касается

реальности, то здесь дело

обстоит так: шансов вступления России на капиталистический путь в 1917 г. было весьма мало (меньше,

чем в 1914 г.), ибо общественно-политические силы,

способные повести страну

по этому пути, не умножали

свои ряды и не усиливали

свои позиции, а месяц за

месяцем слабели.

Основанием для такого

общего вывода является

учет уровня социальноэкономического и общественно-политического развития тогдашней России. Пронизанная противоречиями

запоздалого развития капитализма, перераставшего в

империализм, втянувший

Россию в мировую войну,

страна ЕЩЕ не имела необходимых предпосылок для

успешного продвижения к

социализму, но острота реальных антагонизмов и расстановка сил были таковы,

что российская буржуазия

УЖЕ не могла решительно

выступать за утверждение

страны на капиталистическом пути. Именно это

"межеумочное" состояние

"еще не" и "уже не" не

только обусловило две революции 1917 г., но и вело к

тем результатам, в которые

в конечном счете вылился

Октябрь 1917 г.

372

ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Именно по этой причине

и сама февральская революция была революцией

больших ожиданий, ограниченных возможностей и неожиданных продолжений.

Ожидалось, что эта революция устранит общественнополитические и социальноэкономические остатки феодализма и откроет для России капиталистический путь

развития (будет устранено

самодержавие и утвердится

буржуазно-демократическая

республика, будут разрушены устои феодально-помещичьего строя посредством

раздела земли между крестьянами, чем будут созданы экономические основы

частнособственнического

строя). Однако этим ожиданиям не суждено было

сбыться в силу реального

противоречия между масштабностью подлежавших

решению задач и состоянием естественного субъекта

этих преобразований - российской буржуазии. Суть

этого противоречия февральской революции, обусловившего необычный ход

и неожиданный ее исход,

заключалась в противоречии

между объективно назревшими антифеодальными

буржуазными преобразованиями и нерешительностью,

колебаниями российской

буржуазии, которая в усло

виях империализма и войны,

при наличии уже сложившегося революционного рабочего класса больше боялась

решительной победы собственной революции, чем царизма и остатков средневековья, а потому всячески

уклонялась от осуществления своих исторических задач, уступая инициативу другим силам и тем самым предопределяя существенное

изменение общего хода и

исхода революции.

Уже в Феврале 1917 г.

политическая власть фактически "свалилась" в руки

российской буржуазии, причем вовсе не благодаря ее

собственным революционным действиям. Все обстояло проще: царистская власть

сгнила, и было достаточно

легкого движения широких

масс, чтобы эта власть упала в две руки, породив двоевластие - Временного правительства, представлявшего устремления российской

буржуазии, и Советов как

выразителей интересов рабочих и крестьян. Однако

все нараставшая в условиях

завоеванных свобод политическая активность граждан

наталкивалась на боязнь и

нежелание властей дать мир

стране, землю - крестьянам,

свободу - народу. Нерешаемость насущных задач

все накапливала и накапли

373

ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

вала революционный потенциал неизбежного взрыва,

все больше сужая возможности капиталистического выхода из кризисной ситуации.

Вульгарные фальсификаторы событий 1917 г., никогда всерьез не изучавшие

истории, часто "клеймят"

большевиков за Октябрь,

ставят им в вину вооруженное восстание. Но при этом

они забывают напомнить,

как настойчиво требовал

народ мира, как далеко не

одни большевики требовали

от Временного правительства решительных мер по

осуществлению задач буржуазной революции, выполнения программы "земли и

воли". И что же? Кто провоцировал все новые и новые

выступления масс?

Кто мешал А.Керенскому, эсеру, крестьянскому

лидеру принять и осуществить, скажем, декреты о

земле? Никто! Но он этого

не сделал! Когда накал политических страстей дошел

до предела, и стало ясно,

что, изуверившись во Временном правительстве, в его

способности сделать чтолибо подобное, большевики,

опираясь на требования

масс, взяли курс на вооруженное восстание. Керенский, знавший об этом, вовсе не пожелал пойти навстречу требованиям наро

да, чтобы не допустить

взрыва. Он самонадеянно

рассчитывал на то, что его

"силы порядка" легко усмирят бунтовщиков.

Как отмечает американский советолог А.Рабинович,

еще 24 октября (6 ноября) у

А.Керенского была возможность направить события по

другому пути. В этот день

Предпарламент принял резолюцию, нацеленную на

создание Комитета спасения

из представителей городского самоуправления и Советов с тем, чтобы немедленно провозгласить радикальные реформы под лозунгом

"земли и мира". Однако этот

компромисс, с предложением которого к главе Временного правительства пришли

виднейшие представители

Предпарламента - Н.Авксентьев, А.Гоц и Ф.Дан, был отвергнут А.Керенским, высокомерно заявившим, что

правительство "не нуждается в наставлениях и указаниях и само справится с

восстанием". Как ему это

удалось, и как развертывались события в дальнейшем,

всем известно: капиталистический путь развития России

был закрыт.

Очевидно, что российская буржуазия, ее представители и союзники не пожелали взять на себя ответственность за капиталистиче

374

ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

ское будущее России, уступив власть большевикам,

для реализации социалистических целей которых Россия тоже не была готова.

Это подтвердил и caw Октябрь, и все послеоктябрьское развитие страны.

Февральская революция*.

Прежде чем завершить изучение характернейших особенностей революции 1917

г., следует еще раз пересмотреть быстрое и довольно смутное развитие событий этого года. Это изучение

должно нам помочь понять,

почему события 1917 г. не

являются столь ясными и

отчетливыми, как их обычно

представляет официальная

историография.

1. ЧЕТЫРЕ ЭТАПА 1917 Г.

Для обнаружения структуры событий 1917 г. необходимо последовательно

представить четыре периода

этого года, попутно резюмируя предыдущие события

1. Первое Временное

правительство.

Новый режим кажется

очевидным правлением либералов, представителями

которых являются Милюков

* Из кн.: Martin Malia. Understanding

the Russian Revolution. London. 1985.

и Гучков. Но это правление

более чем иллюзорно.

По мнению либералов,

после свержения монархии и

когда русский народ получил

гарантии демократических

свобод, не существует

больше никаких внутренних

проблем. Поэтому первая

национальная задача заключается в том, чтобы покончить с войной, выиграть

ее для защиты новой русской демократии и вдобавок

для осуществлений нацинальных целей России на

Балканах и в проливе Дарданеллы. Таким образам,

общий демократический лагерь предполагает вести национальную войну. Эта политика либералов становятся еще более уверенной,

когда США вступают в войну

в апреле этого года: налицо

с одной стороны, весь демократический лагерь союзников, к которым причислена и

Россия, и центральные монархические державы - с

другой.

Но эта попытка либерального правления длится

всего лишь два месяца, что

разумеется, слишком мало.

Либералы действительно

остаются у власти до конца

года, но после апрельского

кризиса 1917 г. они перестают быть основной политической силой.

375

ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

2. Интермедия умеренного социализма.

После этого периода

Временного правительства

следуют два месяца умеренно-социалистической

гегемонии: Керенский, эсеры, меньшевики, которые

пытаются продолжить политику либералов, т.е. прежде

всего продолжать войну.

Однако на этот раз цель уже

заключалась не в национальной победе классического типа, но в сохранении

русской демократии от немецкой автократии. Кроме

того, эти умеренные социалисты надеялись с помощью

не только русского оружия,

но и морального примера

русской революционной армии оказать воздействие на

народы стран-союзниц с

тем, чтобы те в свою очередь оказали давление на

свои правительства и принудили их к принятию перемирия без аннексий. Но моральный ореол русской революции не произвел особого впечатления ни на эти

народы, ни на великие державы, еще меньше - на их

правительства. Позиция Лондона и Парижа лишь стала

еще тверже по отношению к

Временному правительству,

что выразилось, например, в

том, что в Россию были посланы такие социалисты, как

Альбер Томас, убежденные

в обоснованности войны.

Эта слабость морального

влияния русской революции

была удвоена военной слабостью: наступление Брусилова в июле окончилось поражением. С этого момента

действенная социалистическая политика обрывается.

В течение последующих

четырех месяцев правительство Керенского пытается хотя бы сохранить то,

что было уже достигнуто.

Правительство в некотором

смысле переживает самое

себя, у него больше нет политической программы ни

внутренней, ни внешней,

потому что после поражения

Брусилова оно не обладает

никакими средствами воздействия ни на союзников,

ни на Германию. Россия

больше не может претендовать на то, чтобы оказывать

влияние на международное

положение.

Сверх того, в отношении

внутренних дел Временное

правительство постоянно

является мишенью как правых, так и левых, и все, что

оно может сделать, - держаться до поры до времени в

Зимнем дворце (едва можно

поверить, что оно действительно находится у власти).

После четырех месяцев

поражение двух легитимистских формаций - кадетов и

умеренных социалистов

376

ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

вынуждает нас заключить,

что эти две силы в той ситуации, какая была в 1917 г.,

не располагали никакой

возможностью создать в

России демократический,

конституционный, парламентарный строй. Сожалеть об

этом - значит попусту терять время. В 1917 г. это

было невозможно. В 1914 г.,

если бы удалось сломить

монархию, может быть, эти

две политические силы обладали бы некоторой возможностью создать демократическое государство по западному образцу, но в 1917 г.

это было невозможно, и тот

факт, что две попытки в общей сложности продлились

всего четыре месяца, весьма

показателен.

3. Попытка правых сил.

В июле-августе происходит новая попытка овладеть

ситуацией для окончательной победы. Корнилов и

правые кадеты, связанные с

этим делом, рассуждали

примерно так: поскольку

двойная власть, Советы и

эта попытка осуществления

народно-революционной войны посеяли повсюду лишь

беспорядок и анархию, необходимо устранить их, установить твердую власть,

уничтожить анархию в армии

и возобновить войну. Такова

была цель Корнилова, но

вскоре обнаружилось, что

кроме правых кадетов национально-консервативная

среда в целом не имела

достаточной опоры в стране.

Попытка, предпринятая Корниловым, была поражением

более чем плачевным Таким образом, опасение

контрреволюции, неотступно

преследовавшее умеренных

социалистов в период между

февралем и августом, не

имело никакого основания

Правые круги были обезоружены, поскольку уже были

обезоружены офицеры "Приказом № 1". Значит, и третья

политическая сила проигрывает в этой игре: ни либералы, ни умеренные социалисты, ни правые не смогли

выиграть.

В конце августа 1917 г.

наступает пустота: больше

нет ни реальной власти, ни

реального правительства в

России. Керенский еще удерживается в Зимнем дворце и

после кризиса, продолжавшегося месяц, создает последнее правительство: он

собирает что-то вроде парламента (поскольку нет времени для избрания институционной ассамблеи), составленного в основном из

видных представителей левых кругов и центра, что

должно было придать существующему режиму хоть немного законности. Но все это

имеет вид фантомов на

377

ХРУЩЕВСКАЯ ОТТЕПЕЛЬ

стоящего правительства нет,

страна стремительно движется в пропасть, военные

действия прекращены.

4. Захват власти большевиками.

В этой образовавшейся

политической пустоте большевики организуют заговор и

осуществляют (кстати сказать, довольно непрофессионально) 25 октября государственный переворот, который ставит предел этой

политической пустоте, но и

большевики не могут управлять страной, поскольку она

стала неуправляемой.

Стало быть, в 1917 г.

можно проследить четыре

этапа в развитии русской

политики, каждый из которых

был отмечен некоторым искривлением. Всякий раз, когда та или иная политиче

ская группа терпела поражение, она заменялась другой. Кризис был вызван,

прежде всего, вопросом ведения войны: апрельский

кризис, июльский кризис

(когда военные подразделении отказывались идти на

фронт). Корнилов пытался

осуществить государственный переворот как раз для

того, чтобы продолжать войну. Первым лозунгом большевиков был призыв к миру.

Одним словом, вся политическая ситуация 1917 г. тесным образом связана с войной, что укрепляет и поддерживает известный тезис

о влиянии войны на ход революции, и не только официальную советскую точку

зрения о решающей роли

русских социальных сил.

ХРУЩЕВСКАЯ ОТТЕПЕЛЬ

- первая крупномасштабная сознательная попытка

разрушения сталинского тоталитаризма , предпринятая

по инициативе Первого секретаря ЦК КПСС Н.Хрущева

после смерти И.Сталина в

марте 1953 г. По своему содержанию это - система

тогдашних реформ Н.Хрущева. Они внесли существенные перемены в общест

венно-политическую жизнь

Советского Союза, его внутреннюю и внешнюю политику, положили конец грубому

беззаконию и массовым репрессиям. Однако, не разрушив социальных основ

тоталитаризма, оттепель

закончилась отстранением

Н.Хрущева от руководства

партией и страной, вступлением советского общества в

полосу застоя и деградации.

378

ХРУЩЕВСКАЯ ОТТЕПЕЛЬ

Хотя созданный под руководством И.Сталина тоталитарный строй - казарменный псевдосоциализм противоречил сути взглядов

Маркса и Ленина, а также

коренным интересам людей

труда, его разрушение не

было предопределено смертью И.Сталина. Созданная

"великим кормчим" и четвертым классиком тоталитарная моноидеология "марксизм-ленинизм" освящала

существующее устройство

как общественный строй

людей труда ("победивший

социализм"), а выпестованная под эгидой И.Сталина

партийно-государственная

бюрократия стояла на страже общественных порядков,

в то время как запуганный и

задавленный репрессиями

народ продолжал верить в

успешное продвижение страны к славному коммунистическому будущему.

Важно и другое. С того

времени, когда сталинская

деспотическая власть, оттеснив рабочий класс и его

союзников от руководства и

управления страной, утвердила безраздельное господство партийно-государственной бюрократии, в центре противоречий советского

общества стало противоречие между трудящимися,

народными массами и административно-бюрократи

ческими силами, а само это

противоречие заняло место

главного противоречия советского общества, оставаясь в качестве такового с

конца 20-х гг. Характер этого

противоречия далеко не

прост. Безраздельная власть

Сталина вовсе не означала,

что при этой власти не было

попыток тех или иных представителей партийно-государственного аппарата стать

на сторону народа, трудящихся, бросить вызов деспотическому господству Сталина (неоднократные попытки такого рода как раз и обусловили сталинское уничтожение "ленинской гвардии"

в 30-е гг.).

Хотя попытки изменить

власть и не привели к желаемым результатам, само

их появление было неизбежным и неистребимым.

Дело в том, что политическое господство партийногосударственной бюрократии

содержит в самом себе неразрешимое противоречие.

Его суть в глубоком разрыве

содержания и формы, слова

и дела. Ведь господство

партийно-государственной

бюрократий возможно только в обществе, идущем социалистическим путем, где

необходимость сознательного осуществления идеалов

трудящихся делает управляющих этим процессом

379

ХРУЩЕВСКАЯ ОТТЕПЕЛЬ

людей ничем не заменимой,

ключевой частью общества,

его политической власти. А

это значит, что подчиняя

этот процесс своим корыстным интересам и целям,

бюрократия вынуждена делать вид, что реализует интересы рабочего класса,

трудящихся. В результате

недовольны и обманываемые рабочие, и обязанная

постоянно обманывать бюрократия. Это порождает

периодические взрывы недовольства на обеих сторонах противоречия - в среде

трудящихся и среди номенклатуры, что свидетельствует

о зыбкости, непрочности

бюрократического господства, приводя в движение

лидеров, недовольных господством бюрократии и всей

фальшью, желающих возврата власти трудящимся.

Смерть Сталина как раз и

дала возможность активизироваться такому лидеру Н.Хрущеву - и поддерживавшим его деятелям.

Чтобы реализовать представившуюся возможность,

необходимо было личное

мужество и недюжинные

способности нового лидера.

Н.Хрущев был политическим

самородком. Речь идет не

только о его политической

прямоте, непосредственности темперамента, но и об

особенности его политиче

ского мышления, опиравшегося чаще всего не на логические рассуждения, а на

интуицию, которая часто его

выручала.

Возглавив партию в сентябре 1953 г., Н.Хрущев

встал перед задачей: верно

оценить происходящее и

наметить пути дальнейшего

развития. Новый Первый

секретарь видел и понимал

многое, но далеко не все.

Сразу надо подчеркнуть,

что и для начинавшего реформы Н.Хрущева, как много позже и для М.Горбачева,

выступавших в качестве

высших руководителей КПСС,

не было сомнений в истинности марксизма-ленинизма,

как они его представляли (а

оба его знали, как и все, через сталинскую интерпретацию, ибо другой не учили).

При том, что шахтер и юрист

воспринимали "марксизмленинизм" индивидуально

неодинаково, не было у них

сомнения в правильности

избранного в Октябре 1917

г. социалистического пути.

Однако оценка случившегося со страной после Октября

у каждого лидера, как это потом выяснилось, была своя.

Для Н.Хрущева все беды

советского (и мирового) социализма и коммунистического движения (если не забывать о постоянном давлении и "происках" империа

380

ХРУЩЕВСКАЯ ОТТЕПЕЛЬ

лизма) были связаны с

"культом личности и его последствиями", т.е. с грубейшими просчетами, ошибками, беззаконием И.Сталина,

соратником которого длительное время был сам

Н.Хрущев. Поэтому через

всю реформаторскую деятельность Н.Хрущева проходит одна генеральная

мысль: если "очиститься от

сталинизма" и в первую

очередь от всего, что связано с массовыми репрессиями, и вести дело в духе общих истин марксизмаленинизма, то при выполнении выдвинутой на XXII

съезде КПСС в октябре 1961

г. Программы "развернутого

строительства коммунизма"

коммунисты победят и внутри, и на мировой арене.

Именно с таким пониманием были связаны основные реформы и действия

Н.Хрущева: арест, суд и

расстрел Л.Берия, разрушение репрессивного аппарата, XX съезд КПСС и закрытый доклад на нем, осудивший Сталина и его репрессии, XXII съезд с новаторскими идеями и выносом

тела Сталина из мавзолея

разоблачение антипартийной группы в 1957 г, целина,

жилищная эпопея, целый

массив новаторских идей во

внутренней и внешней политике и вместе с тем нападки

на неугодных писателей,

поэтов, художников и другие

отступления и колебания.

И все же при всех своих

непоследовательностях и

противоречиях "хрущевская

оттепель" стала весьма

важным этапом в советском

развитии не только потому,

что она от имени КПСС нанесла смертельный удар по

сталинизму, после которого

он уже не смог подняться.

Именно эта полоса советской истории стала колыбелью зарождающегося демократизма, многих реформаторских начинаний, именно

здесь начала формироваться плеяда "шестидесятников" - предтеч перестройки, здесь не только заявил о

себе А. Солженицын, но и

стали создаваться условия

для утверждения разномыслия; советские граждане

приучались без страха и не

шепотом обсуждать политику и критиковать своих политических лидеров, а политика мирного сосуществования

переставала быть лозунгом,

фразой становилась реальностью, осмысленной системой мер.

Но, осуждая сталинизм и

разрывая с ним, Н. Хрущев

так и не понял (позже эту

ошибку повторит и М. Горбачев), что надо глядеть

значительно шире, если

всерьез говорить о бедах

381

ХРУЩЕВСКАЯ ОТТЕПЕЛЬ

сталинизма, ибо суть его не

в одном злодействе вождя

- И.Сталина, а в определенной общественно-политической силе, классе партийно-государственной

бюрократии, номенклатуре,

которая вовсе не искажает и

извращает научные взгляды

Маркса и Ленина, а имеет

собственную идеологию сталинский "марксизм-ленинизм", свой социальный

идеал - казарменный псевдосоциализм, в рамках которого она эксплуатирует и

угнетает трудящихся, безраздельно властвует, прикрываясь социалистическим

словоблудием.

Эта ошибка будет

Н.Хрущеву стоить его поста,

а для советских людей

обернется утратой возможности возврата на социалистический путь.

В конце своей реформаторской деятельности Н.Хрущев начнет понимать, что

всевластие партийно-государственной бюрократии главное препятствие оздоровления советского общества. Он наметит два решающих удара по (партийной и государственной)

номенклатуре: разделение

обкомов на городские и

сельские и замену министерств совнархозами. Однако партийно-государственная бюрократия, хорошо

понимая все грозящие ей

опасности, исходящие от

"кукурузника", тайно, за

спиной Н.Хрущева подготовит свой ответ: срочно созовет октябрьский (1964 г.)

Пленум ЦК КПСС, где снимет лидера-реформатора со

всех постов, а хрущевская

оттепель станет уже достоянием истории.

Хрущевская оттепель* Деятельность таких личностей, как Хрущев, может

служить иллюстрацией самых серьезных попыток проведения реформы в СССР.

Довольно поздно став членом Политбюро, он лишь

постепенно приближался к

реформаторскому течению,

представленному Маленковым... Однако после XX

съезда и изгнания антипартийной группы все весьма

быстро изменилось. Сознавая объективную необходимость и неисследованные

возможности политического

развития, Хрущев при мощной поддержке Микояна все

энергичнее утверждает себя

защитником набирающего

силу и открытого антистали

* Данная статья - извлечение из

статьи А.Адлера. "Политика и

идеология в советском опыте". См.:

Storia dei marxismo, vol,4. II.

Marxismo oggi Giulio Einaudi editore.

Torino, 1982.

382

ХРУЩЕВСКАЯ ОТТЕПЕЛЬ

низма... Сельское хозяйство,

либерализация, мирное сосуществование - вот три

стабильных основополагающих элемента советского

антисталинизма.

Эта удивительная поли-

тика, которая в течение всего нескольких лет мобилизовала против себя разношерстную коалицию, простиравшуюся от крайне правых

до крайне левых на советском политическом горизонте, явилась выражением

своего рода неонародничества, по содержанию и нормам своим восходящего к

определенному, ленинскому

интегризму. Так, темы отмирания государства и построения коммунизма были

использованы с конца 50-х

гг. для того, чтобы установить новые, хотя бы и утопического характера отношения с народными массами.

Частичная неудача этих попыток в дальнейшем вызвала все более неудержимое

стремление на последнем

этапе хрущевского руководства к демонтажу самого

партаппарата. Перманентная ротация руководящих

работников партии, разделение партии на городскую и

сельскую - все это открывало дорогу... к своего рода

социально-политическому

плюрализму, неприемлемому для большей части пар

тийных кадров. Однако следует отметить и глубокую

враждебность Хрущева... к

диалогу с советской интеллигенцией и со специалистами в области экономики

До самого конца Хрущев так

и остался враждебно настроенным к реформам в

сфере управления, предпочитая поощрять формы индустриального корпоративизма, а его выступления на

темы культуры отличались

грубостью, не лишенной даже презрения.

Открытые заявления

Хрущева о своем антисталинизме не должны создавать у нас впечатления, будто указанные элементы свидетельствуют о разрыве с

прошлым. К тому же и список жертв сталинизма почти

символический, выбранный

Генеральным секретарем*

для упоминания в докладе

зачитанном только перед

советскими делегатами XX

съезда, указывает на то, что

критике прошлого были поставлены определенные границы.., а коллективизация и

пятилетки рассматривались

как правильные стратегические решения, которые осу

* Став в 1953 г. Первым секретарем ЦК КПСС Н.Хрущев никогда не

был Генеральным секретарем, эта

должность была возобновлена

Л.Брежневым (Примечание - А.Б.).

383

ХРУЩЕВСКАЯ ОТТЕПЕЛЬ

ществляло мифическое коллективное руководство. Это

крайне осторожное и даже

раболепное отношение к

ортодоксии в оценках советской истории - уже само по

себе ценное указание на

ограниченность операции,

предпринятой Хрущевым.

Будучи бессильным свидетелем нравственного огрубления верхушки аппарата

в последние годы сталинского господства, Хрущев предпринял попытку, как показывает Солженицын в своей

повести "Бодался теленок с

дубом", направить массовую

динамику сталинизма в иное

русло, очистив сталинизм от

присущих ему наиболее

зверских аспектов и сгладив

его наиболее вопиющие авторитарные тенденции...

Оказавшись неспособным

реально изменить центральный механизм воспроизводства руководящего состава

партии и государства, Хрущев обратился к мерам, направленным на установление прямой связи с массами;

он начал даже приглашать

"ударников" на заседания

Центрального Комитета и

выставлять напоказ приватные стороны своей жизни,

появляясь на экранах кино и

телевидения. Таким образом, он стал изобретателем

своего рода аппаратного "народничества" с целью со

единения авторитарных аспектов сталинизма с народной базой в новом синтезе,

смелом на словах, но на деле мало чем отличавшемся

от прежней ситуации. Основной аспект "хрущевизма" как раз и заключается в

стремлении передать в руки

"всего народа" ... ту часть

инициативы, которая была

конфискована у него партией и государством, не изменяя при этом по существу

предшествующий тип социального развития. В области

сельского хозяйства Хрущев,

отклонив выдвинутые ранее

Маленковым предложения по

расширению сферы личной

инициативы, попытался

выйти из положения, снабдив обращение к массам

(роспуск МТС, который, по

крайней мере формально,

позволял колхозникам стать

владельцами средств производства; освоение целинных земель) традиционной

верой в преобразующую силу техники, получаемой ими

сверху, обещаниями улучшить производство удобрений, ввести новые сельскохозяйственные культуры

(например, кукурузу) и обращаться за советами к Лысенко и прочим шарлатанам.

С точки зрения традиционных структур, самой важной реформой, которая была осуществлена, стало уп

384

ХРУЩЕВСКАЯ ОТТЕПЕЛЬ

разднение многочисленных

министерств и резкое ограничение власти Госплана в

пользу объединений территориального типа. <...>

В последние годы хрущевского периода (19621964) произошли более существенные изменения: был

поставлен под вопрос приоритет тяжелой промышленности, появлялось автономное по отношению к партии

общественное мнение. Либерман опубликовал свои

первые статьи о необходимости введения новых критериев управления экономикой.

Именно в этот момент консервативные союзники Хрущева пришли к выводу, что

рубикон, за которым начинается кризис власти, уже перейден.

Аналогичные "волюнтаристские" позиции прослеживаются и в хрущевской

внешней политике. Советское руководство, демонстрируя добрую волю, стремилось расширить антиимпериалистическую борьбу. Открытие дверей в отношении

Тито и Мао, носившая порой

авантюристический характер

поддержка Фиделя Кастро и

Насера - вот наиболее значительные шаги в этой попытке "возврата к Ленину",

которая предусматривала

очевидный пересмотр концепции интернационализма.

Но и здесь недостаточное

понимание "отношений между СССР и мировым революционным движением вызвало почти повсюду внезапное похмелье. <...>

"Хрущевизм" предстает

перед нами как политика, по

сути дела не лишенная определенной последовательности, как массовая неонародническая политическая

линия, рассчитанная на то,

чтобы преодолеть сталинское наследие путем подключения к политической

жизни новых социальных

элементов, которые до того

были исключены из сферы

власти, т.е. крестъянства,

национальных меньшинств.

Однако отказ пойти на реальное соглашение с авторитетными представителями

этих элементов весьма скоро полностью остановил

реформаторское движение.

Тем не менее критика пусть

даже только словесная сталинского догматизма все

сильнее объединяла тоскующих по прошлым временам, так что правые и крайне

правые т.е. сталинисты

сумели развернуть свое

контрнаступление, тогда как

заинтересованные в реформах социальные слои не успели мобилизоваться в поддержку народничества, которое в данном случае обнаружило не только свою

385

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО

неуверенность, но даже и

неспособность защищаться.

Конечно, Хрущев мог бы записать себе в актив значительное ускорение экономического развития СССР, когда на протяжении 10летнего правления были

реализованы неиспользованные возможности экстенсивного развития сельского

хозяйства и промышленности, что сопровождалось

быстрым социальным подъ

емом, а также последние

революционные результаты

деколонизации. Однако, исчерпав этот капитал, политика Генерального секретаря вступила в полосу явного

кризиса. Было очевидно, что

для проведения последовательной и решительной политики экономических реформ и мирного сосуществования нужны гораздо более

решительные и не столь импровизированные действия.

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО важнейшие категории политики и политологии, характеризующие органическую

взаимосвязь и взаимозависимость между сознательно

избранными методами, способами, действиями и полученными благодаря этому

результатами.

На протяжении всей политической истории человечества вопрос о соотношении цели и средств стоял в

центре внимания политиков

- практиков и теоретиков.

Одни школы и концепции

сменялись другими, выдвигались формулы и принципы

типа "достичь цель любыми

средствами" или "цель оправдывает средства". Однако смысл существующей

здесь реальной зависимости

оставался не открытым.

Только в новое время с изучением таких теоретических

проблем, как интерес и идея,

необходимость и свобода,

стихийность и сознательность наука и обществоведение подошли к сути дела.

Оказалось, что у каждой

цели существует строго определенный арсенал средств,

применение которых только

и может привести к избранной цели. Выход же за рамки

средств, совместимых с

данной целью, неизбежно

ведет к утрате самой избранной цели, приводит к

неожиданным результатам,

весьма расходящимся с намечавшейся целью. Реальный механизм влияния при

386

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО

меняемых средств на продвижение к цели обусловлен

взаимозависимостью, существующей между генезисом

и результатом, между становящимся и ставшим. Все,

бывшее в генезисе, присутствует в результате, в ставшем есть только то, что было в самом становлении,

причем не только сам материальный состав, но и средства его организации сказываются в результате: неправильно проведенная плавка

при всей доброкачественности сырья не даст столь желаемой марки.

Все яснее выступала и

специфика соотношения цели и средств в общественном развитии: средством

изменения социальных условий здесь являются сами

люди, их действия, в ходе

которых участники событий

сами становятся другими,

причем, как отмечал молодой Маркс, достойная цель

здесь достижима только

достойными средствами.

Отмечая глубокое изменение общественно-экономических условий в XIX в.,

К.Маркс, М.Вебер и Э.Бернштейн указали на принципиально новую роль сознания,

сознательных действий в

истории: разум становился

главным условием созидания общественного богатства, наука - непосредстве

ной производительной силой. Возникла ситуация, когда в результате негодных

средств - заблуждений, общественных психозов, манипуляции сознанием масс,

а также непредвиденных

последствий организованных действий - может быть

или прямо погублена сама

человеческая цивилизация

(в случае сознательно организованного ракетно-ядерного конфликта, взрыва изза халатности или некомпетентности ряда атомных

электростанций типа Чернобыльской, в результате промышленного разрушения

озоновою слоя вокруг Земли, или могут быть разрушены основы человеческой

цивилизации (экологическая

среда обитания наследственные основы воспроизводства человеческого рода,

механизмы естественно-исторического прогресса и

т.п.). В силу этого все человечество или его определенная часть, страна, нация,

народ могут оказаться в социально-экономическом тупике или даже исторической

нише, выйти из которой и

вернуться на общую дорогу

прогресса такая страна или

такой народ будут уже не в

состоянии. Избежать подобного можно, правильно соразмеряя средство и цель.

387

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО

зная принцип их взаимодействия.

Советское общество

вступило на послеоктябрьский путь в условиях, когда

человечество еще не сознавало не то что всех, но даже

главных опасностей, могущих стать роковыми при переходе к полосе преимущественно сознательной эволюции. Уже в рамках политики "военного коммунизма"

1918-1921 гг., когда цель

стремились достичь любыми

средствами, была предпринята "кавалерийская атака"

на капитал, совершена первая губительная попытка

неадекватными средствами

- "непосредственными велениями государства" достичь желаемой цели:

"наладить государственное

производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически в

мелко-крестьянской стране".

(Ленин В.И. ПСС, т.44,

с. 151). Жизнь заставила

признать, что это - ошибка.

Осознание привело к решительному повороту от "военного коммунизма" к "новой

экономической политике"

как адекватному средству

продвижения к социалистической цели. Но усвоение

урока истории было не

принципиальным, а прагматическим: нереальные "штурмовые" средства достиже

ния социалистической цели

были заменены опосредствующими. Не было понято

главное: наличие глубокой,

органической связи между

целью и средствами ее достижения. В этом таилась огромная опасность, ибо наступала полоса реального

"переворачивания" соотношения цели и средств в советской истории.

Суть социализма - поставить человека труда в

центр общественной жизни,

удовлетворить его потребности и интересы, сделать

хозяином жизни. Но для этого необходимы определенные предпосылки: уровень

развития производительных

сил и благосостояния населения, культура людей труда, демократические традиции и т.д. Все это обеспечивает высокоразвитое капиталистическое общество. Но

если переход к социализму

начинается в стране не высоко развитой, то само создание названных предпосылок или условий, будучи по

своему существу средством

или даже условием освобождения человека труда как

цели социализма, практически для общества становится на более или менее продолжительное время целью,

точнее промежуточной целью, без достижения которой нельзя осуществить

388

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО

главную сущностную цель

социализма - обеспечить

освобождение человека труда, удовлетворение его потребностей и интересов. Так

сама жизнь "перевертывала" сущностные связи между целью и средством, меняла их местами, придавала

средствам в сознании людей

ореол цели, отводила им

центральное место. Пока

была еще жива ленинская

гвардия, она пыталась объяснить суть дела. Так, председатель совнаркома А.Рыков говорил в 1929 г.:

"Вопросы, касающиеся вещей и технических вопросов,

совершенно справедливо

занимают огромное место в

нашей жизни, но нельзя забывать того, что все это существует для людей - для

рабочих и для крестьян".

Реальное переворачивание

соотношения цели и средств

по необходимости было долговременным. Опираясь на

эту объективно-субъективную предпосылку, И.Сталин

и его окружение предприняли вторую попытку "построить социализм любой

ценой", встав на путь забегания, стали исповедовать и

осуществлять формулу "цель

оправдывает средства", явившуюся откровенным оправданием субъективизма и волюнтаризма, официальным

согласием с нетерпением

масс, желавших, невзирая

на условия, на реальные

возможности и средства,

достичь конечной цели социализма, получить связанные с социализмом блага, а точнее - их пропагандистское изображение, ибо

общество еще не располагало необходимыми для реального социализма средствами. Так возникло общество-монстр, или казарменным

псевдосоциализм, клявшееся в своем служении трудящимся, но бывшее на деле

реализацией социального

идеала партийно-государственной бюрократии.

Как показывает опыт Советского Союза и не только

его, если делается попытка

построить социализм любой

ценой и при этом применяются не совместимые с природой социализма антигуманные средства, цель не

будет достигнута. Использование средств, не совмес-

тимых с избранной целью,

изменяет направление и характер самого развития,

приводит к весьма неожиданным результатам. В этом

и заключается вся пагубность неадекватных средств

решения революционных

задач, достижения социалистической цели, тех средств,

которые навязывали обществу сталинизм, маоизм,

полпотизм и т.п. Они разру

389

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО

шали не то, что следовало

разрушать, и создавали нечто другое в сравнении с

тем, что обещали.

Цель и средство*. Но

каково же тогда действительное отношение между

этикой и политикой? Неужели между ними, как порой

говорилось, нет ничего общего? Или же, напротив,

следует считать правильным, что "одна и та же" этика имеет силу и для политического действования, как и

для любого другого? Иногда

предполагалось, что это два

совершенно альтернативных

утверждения: правильно либо одно, либо другое. Но

разве есть правда в том, что

хоть какой-нибудь этикой в

мире могли быть выдвинуты

содержательно тождествен-

ные заповеди применительно к эротическим и деловым,

семейным и служебным отношениям, отношениям к

жене, зеленщице, сыну, конкурентам, другу, подсудимым? Разве для этических

требований, предъявляемых

к политике, должно быть

действительно так безразлично, что она оперирует

*Данная статья - извлечение из

большой работы Макса Вебера

"Политика как призвание и профессия" (Вебер М. Избранные

произведения. М. , 1990, с. 644-706).

при помощи весьма специфического средства - власти, за которой стоит насилие? <...> Чем, кроме личности деспотов и дилетантизма отличается господство

рабочих и солдатских Советов от господства любого

властелина старого режима?

Чем отличается полемика

большинства представителей самой якобы новой этики против критикуемых ими

противников от полемики

каких-нибудь других демагогов? Благородными намерениями! - следует ответ. Хорошо. Но ведь речь здесь

идет именно о средстве, а

на благородство конечных

намерений совершенно так

же притязают с полной

субъективной честностью и

уязвляемые враждой противники. <...>

Если вывод акосмической

этики любви гласит: "Не противостоять злу насилием", то для политика имеет силу

прямо противоположное: ты

должен насильственно противостоять злу, иначе за то,

что зло возьмет верх, ответствен ты...

Мы должны уяснить себе, что всякое этически ориентированное действование

может подчиняться двум

фундаментально различным, непримиримо противоположным максимам: оно

может быть ориентировано

390

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО

либо на "этику убеждения",

либо на "этику ответственности". Но в том смысле,

что этика убеждения оказалась бы тождественной безответственности, а этика

ответственности - тождественной беспринципности. Об

этом, конечно, нет и речи.

Но глубинная противоположность существует между

тем, действуют ли по максиме этики убеждения - на

языке религий: "Христианин

поступает как должно, а в

отношении результата уповает на Бога", - или же

действуют по максиме ответственности: надо расплачиваться за (предвидимые)

последствия своих действий. <...>

Главное средство политики - насилие, а сколь

важно напряжение между

средством и целью с этической точки зрения - об этом

вы можете судить по тому,

что эта сторона (революционные социалисты - А.Б.)

нравственно отвергает "деспотических политиков" старого режима из-за использования ими тех же самых

средств, как бы ни был оправдан отказ от их целей.

Что касается освящения

средств целью, то здесь этика убеждения вообще, кажется, терпит крушение. Конечно, логически у нее есть

лишь возможность отвергать

всякое поведение, использующее нравственно опасные средства. Правда, в реальном мире мы снова и

снова сталкиваемся с примерами, когда исповедующий этику убеждения внезапно превращается в хилиастического пророка, как,

например, те, кто, проповедуя в настоящий момент

"любовь против насилия", в

следующее мгновение призывает к насилию - к последнему насилию, которое

привело бы к уничтожению

всякого насилия, точно так

же, как наши военные при

каждом наступлении говорили солдатам: это наступление - последнее, оно приведет к победе и, следовательно, к миру. Исповедующий этику убеждения не выносит этической иррациональности мира. Он является космически-этическим

"рационалистом". Конечно,

каждый из вас, кто знает

Достоевского, помнит сцену

с Великим инквизитором, где

эта проблема изложена верно. Невозможно напялить

один колпак на этику убеждения и этику ответственности или этически декретировать, какая цель должна освящать какое средство, если

этому принципу вообще делаются какие-то уступки.

<...>

391

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО

Древней проблемой теодицеи как раз и является

вопрос: почему же это сила,

изображаемая одновременно как всемогущая и благая,

смогла создать такой иррациональный мир незаслуженного страдания, безнаказанной несправедливости и

неисправимой глупости? Либо она не есть одно, либо же

она не есть другое; или жизнью правят совершенно

иные принципы возмещения

и воздаяния, такие, которые

можем толковать метафизически, или же такие, которые

навсегда будут недоступны

нашему толкованию. Проблема опыта иррациональности мира и была движущей силой всякого религиозного развития. Индийское

учение о карме и персидский

дуализм, первородный грех,

предопределение и Deus

absconditus - все они выросли из этого опыта. И первые христиане весьма точно

знали, что миром управляют

демоны, что тот, кто связывается с политикой, то есть с

властью и насилием как

средствами, заключает пакт

с дьявольскими силами и

что по отношению к его действованию не то истинно,

что из доброго может следовать только доброе, а из

злого лишь злое, но зачастую наоборот. Кто не видит

этого, тот в политическом

отношении действительно

ребенок. <...>

Таким образом, проблему политической этики ставит отнюдь не современное,

рожденное ренессансным

культом героев неверие. Все

религии бились над этой

проблемой с самым различным успехом, и потому, что

было сказано, иначе и быть

не могло. Именно специфическое средство легитимного насилия исключительно

как таковое в руках человеческих союзов и обусловливает особенность всех этических проблем политики.

Кто бы, ради каких бы

целей ни блокировался с

указанным средством - а

делает это каждый политик,

- тот подвержен и его специфическим следствиям. В

особенно сильной мере подвержен им борец за веру,

как религиозный, так и революционный. Давайте непредвзято обратимся к примеру современности. Тот,

кто хочет силой установить

на земле абсолютную справедливость, тому для этого

нужна свита: человеческий

"аппарат". Ему он должен

обещать необходимое

/внутреннее и внешнее/ вознаграждение - мзду небесную или земную - иначе

"аппарат" не работает.

Итак, в условиях современной классовой борьбы внут

392

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО

ренним вознаграждением

является утоление ненависти и жажды мести, прежде

всего: Ressentiment'a и потребности в псевдоэтическом чувстве безусловной

правоты, поношении и хуле

противников... Достигшая господства свита борца за веру

особенно легко вырождается обычно в совершенно

заурядный спой обладателей теплых мест.

Кто хочет заниматься

политикой вообще и сделать

ее своей единственной профессией, должен осознавать

данные этические парадоксы и свою ответственность

за то, что под их влитием

получится из него самого.

Он, я повторяю, спутывается

с дьявольскими силами, которые подкарауливают его

при каждом действии насилия. Великие виртуозы

акосмической любви к человеку и доброты, происходят

ли они из Назарета, из Ассизи или из индийских королевских замков, не

"работали" с политическим

средством - насилием, их

царство было "не от мира

сего", и все-таки они действовали и действовали в этом

мире, и фигуры Платона Каратаева и святых Достоевского все еще являются самыми адекватными конструкциями по их образу и подобию. Кто ищет спасения

своей души и других душ,

тот ищет его не на пути политики, которая имеет совершенно иные задачи такие, которые можно разрешить только при помощи

насилия. Гений или демон

политики живет во внутреннем напряжении с богом

любви, в том числе и христианским Богом в его церковном проявлении - напряжении, которое в любой

момент может разразиться

непримиримым конфликтом

<...> В самом деле: политика

делается, правда головой,

но, само собой разумеется

не только головой. Тут совершенно правы исповедующие этику убеждения. Но

должно ли действовать как

исповедующему этику убеждения или как исповедующему этику ответственности,

и когда так, а когда подругому, - этого никому

нельзя предписать.

Политика есть мощное

медленное бурение твердых

пластов, проводимое одновременно со страстью и холодным глазомером. Мысль

в общем-то правильная, и

весь исторический опыт подтверждает, что возможного

нельзя было бы достичь

если бы в мире снова и снова не тянулись к невозможному. Но тот, кто на это способен, должен быть вождем,

мало того, он еще должен

393

ЭКОНОМИКА

быть - в самом простом

смысле слова - героем. И

даже те, кто не суть ни то, ни

другое, должны вооружиться

той твердостью духа, которую не сломит и крушение

всех надежд; уже теперь они

должны вооружиться ею,

ибо иначе они не сумеют

осуществить даже то, что

возможно ныне. Лишь тот,

кто уверен, что он не дрогнет, если, с его точки зрения, мир окажется слишком

глуп или слишком подл для

того, что он хочет ему предложить; лишь тот, кто вопреки всему способен сказать

"и все-таки!", - лишь тот

имеет "профессиональное

призвание" к политике.

ЭКОНОМИКА РЫНОЧНАЯ

- исторически преходящая

форма хозяйствования, функционирующая в условиях

конкуренции под решающим

воздействием "невидимой

руки" рынка. Понимание ее

существа находится в органической связи с философией истории, с той парадигмой, которая берется за основу понимания развития

человечества. Трудно оспорить, что весьма убедительным основанием периодизации истории - для ее разделения на качественно отличающиеся полосы - является размер общественного богатства и то, где и как

оно создается. Как известно,

именно этот вопрос вызывал

споры у классиков экономической теории. И действительно, если брать покрупному, то разнокачественность основных полос

истории обнаруживается в

том, что сначала ПРИРОДА,

а затем вместе с ней ТРУД

в его непосредственной форме, а значительно позже РАЗУМ в виде НАУКИ как непосредственной производительной силы выступают в

роли главных доминирующих

источников создания общественного богатства, рост которого - основа прогресса.

В русле такого понимания истории А.Смит и

Д.Рикардо создали трудовую

теорию стоимости и таким

путем объяснили законы

рынка, действия его "невидимой руки". Уже в XIX в.

обществоведение пришло к

пониманию того, что существование товарного производства, рыночной экономики связано только с той

пусть весьма длительной, но

однокачественной полосой

истории, когда именно ТРУД

394

ЭКОНОМИКА РЫНОЧНАЯ

в его непосредственной

форме выступает в роли

главного источника общественного богатства (в этом и

состоит однокачественность

полосы).

Сегодня всем известно,

что именно К.Маркс придал

завершенную научную форму трудовой теории стоимости, благодаря чему была

создана объективная основа

для определения стоимости

любого товара количеством

затраченного на его производство общественно необходимого (живого и овеществленного) ТРУДА. Именно

с этой сутью трудовой теории стоимости, объясняющей процесс производства

товаров, связано научное

понимание основ и границ

существования товарного производства, рыночной экономики.

Вразрез с этим научным

подходом сегодня весьма

распространены, с одной

стороны, либеральные

представления о рыночной

экономике как якобы внеисторической, вечной форме

хозяйствования*, с другой

* Не только марксисты считают

рыночную экономику исторической,

преходящей. С этим согласны и

многие здравомыслящие либеральные экономисты. Так, английский экономист, профессор университета Глазго Х.Тиктин пишет:

стороны, сталинские трактовки, ошибочно утверждающие, что товарное производство, рыночная экономика существуют там, где

есть хотя бы две формы

собственности; обособленные предприятия; частная

собственность и индивидуальные производители**.

Однако на деле товарное производство рыночная

экономика как таковые имеют место там и тогда, где и

когда существует возможность и необходимость учитывать соответствие между

количеством затрачиваемого

общественно необходимого

абстрактного труда (живого

и мертвого) и количеством

создаваемого этим ТРУДОМ

общественного богатства.

Такая возможность и необходимость налицо только

при определенном уровне

производительных сил и

конкретном характере свя

"Рынок может быть действительным только тогда, когда производительные силы достигают определенного уровня развития и перестает быть таковым, когда производительные силы далеко превосходят этот уровень (Альтернативы.1997, № 1, С. 10).

** Эта точка зрения - рудимент

сталинизма. Она распространилась

со времен выхода работы

И.Сталина "Экономические проблемы социализма в СССР", написанной в1952 г.

395

ЭКОНОМИКА РЫНОЧНАЯ

занного с ним ТРУДА, т. е.

при возобладании в обществе труда в его непосредственной форме, где производитель является главным

агентом производства, а богатство страны и граждан

зависят от качества и количества такого труда граждан.

Правильное понимание

этих объективных основ рыночной экономики имеет

ключевое значение не только для уяснения причин ее

возникновения, ее сути и

границ ее существования, но

и для понимания хода истории и осуществлявшихся в

нем перемен, для осознания

причин неудачи многих реформ и экспериментов, в

том числе и всемирноисторических.

Для предков человека

вовсе не ТРУД, а ПРИРОДА

являлась и кладовой

средств существования, и

главной ареной жизнедеятельности, и окружающей

средой, изменение которой

изменяло мир живых существ. Все принципиально

изменилось при становлении человека и его трудовой

деятельности. ТРУД уже в

его первой, непосредственной форме, как трата физических и умственных усилий,

где сам человек выступает

как главный агент производства, выделил человека из

мира животных: ТРУД "оче

ловечил" обмен веществ

между человеком и природой, наделил человека

СОЗНАНИЕМ, положил в

основу прогресса человека

не изменение ПРИРОДЫ,

окружающей СРЕДЫ, как это

и сегодня имеет место в ми-

ре животных, а развитие

осуществляемого человеком

ПРОИЗВОДСТВА и ВОСПРОИЗВОДСТВА НЕПОСРЕДСТВЕННОЙ ЖИЗНИ, т.

е. совершенствование орудий труда, умножение

средств жизни, воспроизводство самого человека.

Естественно, что и сам

ТРУД, сохраняя свою непосредственную форму, изменялся, развивался и обмен

произведенным.

Конечно же, рыночная

экономика не появилась

сразу в готовом виде, как

Афина из головы Зевса, и не

в один день заменила натуральное хозяйство. Ее элементы формировались и

утверждались по мере того,

как ТРУД, используя ПРИРОДУ и все больше становясь главным источником

общественного богатства,

сам не оставался одним и

тем же: разделение труда,

его специализация и обмен

результатами трудовой деятельности становились все

более необходимыми для

общества, продукты труда

все больше превращались в

396

ЭКОНОМИКА РЫНОЧНАЯ

товары, а рынок становился

необходимой формой обмена продуктами труда.

"Рыночная экономика"

- собирательное понятие,

охватывающее собой социально разнотипные способы

производства и обмена (как

частнособственнические, так

и коллективистские), складывающиеся и развивающиеся на таком уровне производительных сил, когда

главным источником богатства служит ТРУД в его непосредственной форме, а

ЧЕЛОВЕК выступает в качестве главного агента производства. Относительная скудость создаваемых здесь

богатств требует от общества строгой соразмерности

меры труда и меры потребления, материального стимулирования ТРУДА, без

чего прогресс невозможен.

Когда наступает перелом

и роль главного источника

общественного богатства

начинает переходить от

ТРУДА в непосредственной

форме к НАУКЕ как непосредственной производительной силе, начинается

постеленный (он может быть

длительным!) закат рыночной экономики. Согласно

К.Марксу это - важнейший

рубеж: "Тем самым рушится

производство, основанное

на меновой стоимости, и с

самого непосредственного

процесса материального

производства совлекается

форма скудости и антагонистичности" (Маркс К., Энгельс Ф. т. 46, ч. II, с. 214).

Однако это марксово

предположение об одновременном преодолении СКУДОСТИ и АНТАГОНИСТИЧНОСТИ (эксплуататорского

общества) при переходе от

РЫНОЧНОЙ (ТОВАРНОЙ) к

НЕРЫНОЧНОЙ (БЕСТОВАРНОЙ) ЭКОНОМИКЕ нового общества не подтвердилось, сбив с толку многих

строителей социализма.

Ведь капитализм стал рушиться раньше, чем исчерпала себя рыночная экономика. Оказалось возможным

и необходимым продвигаться к "классическому" нерыночному социализму через

использование РЫНОЧНОЙ

ЭКОНОМИКИ и РЫНОЧНОГО СОЦИАЛИЗМА. В этих

странах, "не дождавшихся"

исчерпания рыночной экономики в рамках капитализма, обнаружилось следующее: "По уничтожению капиталистического способа производства, но при сохранении общественного производства определение стоимости остается господствующим в том смысле, что

регулирование рабочего времени и распределение общественного труда между

различными группами про

397

ЭКОНОМИКА РЫНОЧНАЯ

изводства, наконец, охватывающая все это бухгалтерия

становятся важнее, чем когда бы то ни было" (Маркс

К., Энгельс Ф. Соч., т. 25, ч.

II, с. 421).

В этом и заключается

первопричина современных

успехов Китая и Вьетнама,

преодолевающих ИСТОРИЧЕСКОЕ ЗАБЕГАНИЕ (преждевременное упразднение

рыночной экономики) посредством восстановления

РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ,

но не вместе со всеми пороками РЫНОЧНОГО КАПИТАЛИЗМА, а при сохранении

прошлых социальных завоеваний в рамках РЫНОЧНОГО СОЦИАЛИЗМА. Тут же и

объяснение неудач рыночных реформ в России, подменивших восстановление

РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ

реакционной реставрацией

КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО

РЫНКА с его кризисами и

бедами.

Экономика рыночная* .

Основу любой западной экономики составляет элемен

* Данная статья - извлечение из

статьи, написанной в связи с рыночными переменами в России

американским экономистом Поумер М. Модель совершенной конкуренции и роль государства // Реформы глазами американских и

российских ученых / Под ред.

О.Т.Богомолова, М., 1996.

тарная модель - модель

совершенной конкуренции,

которая дает обоснование

саморегулирующему капитализму. Согласно этой модели, социальная значимость и

благосостояние определяются посредством рынка, в

рамках которого домашние

хозяйства и предприятия

взаимодействуют друг с другом как независимые элементы. Благополучие домашнего хозяйства зависит

исключительно от приобретаемых им товаров и услуг.

Предприятия выпускают

продукцию при помощи закупленных ресурсов. Для увеличения прибыли они выбирают такие ресурсы, которые уменьшают издержки

производства и доводят

объем выпускаемой продукции до точки, когда предельные издержки сравниваются

с ценой. Для каждого товара

и каждой услуги устанавливаются функции спроса и

предложения с тем, чтобы

агрегировать склонности

всех домашних хозяйств и

фирм в отношении покупок и

продаж. При этом предположение, что увеличение

цены будет повышать предложение и снижать спрос,

найдется единственная цена, при которой спрос и

предложение уравновешиваются. Все цены мгновенно

приспосабливаются к изме

398

ЭКОНОМИКА РЫНОЧНАЯ

няющимся условиям, так что

ни в чем не бывает недостатка и ничто не пропадает зря.

В этой модели отсутствуют чиновники, принимающие решения относительно

производства, потребления

и цен. Отсутствие внешней

силы, способной одерживать

инициативу в условиях

"свободной рыночной системы", восхваляется за то,

что это дает возможность

домашним хозяйствам и

фирмам выбирать наиболее

выгодный для себя путь.

Хотя рыночная экономика не обеспечивает наилучшего и справедливого распределения выгод, модель

совершенной конкуренции

при идеальных условиях дает возможность достичь

наивысшего материального

благополучия, Ключ ко всему - в той информации,

которую дают рыночные цены, поскольку цена каждого

товара является показателем (предельных) ресурсных

издержек для производства

еще одной единицы данного

товара. Таким образом, цены вынуждают действующих

на основе эгоистического

интереса производителей и

потребителей сводить к минимуму использование тех

ресурсов, которые необходимо экономить больше всего. Под таким воздействием

каждое домашнее хозяйство

минимизирует степень, в которой ее выпуск уменьшает

выпуск остальных фирм.

Мгновенное приспособление

цен обеспечивает полное

использование всех экономических ресурсов. Вследствие этого уровень выпуска

достигает максимального значения с точки зрения рынка.

При совершенной конкуренции прибыль сводится к

нулю. Тем не менее широко

признается, что в реальном

рыночной экономике прибыль является мощным

стимулом и решающим фактором для функционирования всей экономической системы. Она обобщает соответствующую ценовую информацию об эффективности фирмы в предоставлении потребителям продукции, имеющей для них ценность. Она является тем арбитром, который определяет, какие фирмы выживут и

будут расти, а какие - сворачиваться и умирать. В конечном счете экономические

изменения - это расширение или свертывание производств, их появление или

исчезновение. Соответственно надежда связывалась

с тем, что трансформация

российской экономики совершится автоматически

через приватизацию государственных предприятий и

предъявления им требова

399

ЭКОНОМИКА РЫНОЧНАЯ

ния "тонуть либо выплывать" (в зависимости от получаемой прибыли).

Таким образом, модель

совершенной конкуренции

дает основание для простейшей программы перехода к рыночной системе. Немедленно исключить правительство из экономики путем

приватизации собственности

и прекращения субсидий,

снятия контроля над ценами

и тарифами. Уменьшить государственные расходы для

того, чтобы сократить дефицит и таким путем стабилизировать стоимость национальной валюты. В более

общем плане - позволить

частному, а не государственному сектору реагировать на всю совокупность

общественных потребностей, в том числе удовлетворяемых жилищным строительством, охраной собственности, связью, транспортом, образованием и здравоохранением. Столкнувшись с разочаровывающими

последствиями подобного

подхода, сторонники "шоковой терапии" ссылаются на

то, что предлагаемая ими

политика осуществлялась недостаточно энергично и что

нужно проявлять терпение.

* * *

Как бы отвечая этим неудачникам, похожим на рос

сийских реформаторов, лауреат Нобелевской премии

американский экономист

Л.Клейн* обращает внимание на другой опыт реформирования - китайский.

Приватизация вкупе с

рыночным регулированием в

настоящее время в ускоренном порядке и в крупных

масштабах разворачивается

как в постсоциалистических,

так и в развивающихся

странах. В некоторых случаях она сейчас проходит уже

гладко, пережив буйный и

разрушительный период,

характеризующийся низким

уровнем производства, растущей безработицей и сильной инфляцией. Защитники

такой стратегии перехода

часто уверяют, что другого

пути просто нет.

На самом деле жизнеспособные альтернативы

существуют. Китайская реформа, о которой было известно еще до середины 80х гг., пошла по совершенно

другому пути. Сельское хозяйство и малая предпринимательская деятельность

были полностью экономиче

* Данная статья - извлечение из

статьи: Клейн Л. Что мы, экономисты, знаем о переходе к рыночной

системе // Реформы глазами аме-

риканских и российских ученых/

Под ред О.Т.Богомолова М., 1996,

с. 12-13, 33, 36.

400

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС

ски раскрепощены или либерализованы. В определенной степени проходила и

приватизация, но она никогда не занимала центрального места. В некоторых

сферах большое значение

придавалось рыночному ценообразованию и индивидуальному принятию решений.

Официально провозглашенная цель состояла в модернизации производства на

основе рыночного социализма, без резкого массированного внедрения частной

собственности. При переходе к рыночной экономике в

странах Восточной Европы и

экс-СССР наблюдалось явное стремление максимально дистанцироваться от рыночного социализма. Этот

подход проявился с самого

начала и был принят безоговорочно. Каких-либо впечатляющих результатов он не

дал: ни в динамике национального дохода, ни в отдельных отраслях производства, ни в сфере занятости,

ни в торговле. В отношении

инфляции последствия неоднозначны, но чаще их

приходится относить к неблагоприятным, чем к благоприятным. Остается надежда на будущее, но очевидно, что экономические результаты будут в разных

странах неодинаковыми.

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС. Неординарные ситуации, складывающиеся в последнее время в отдельных

странах (в первую очередь в

бывших странах "реального

социализма"), показывают,

что попытки описать происходящее с помощью прежних политологических понятий и категорий сплошь и

рядом не дают должного

результата. В самом деле,

если посмотреть на врачевание советского общества

во время перестройки (19851991 гг.) и позже - на протяжении властвования демократов, с полным основанием можно утверждать, что

прогнозы не сбывались, какие бы меры ни предпринимались, результат был или

нулевым, или отрицательным.

Дело в том, что общий

недостаток (если не порок)

всех существовавших и существующих, как краткосрочных, так и долгосрочных

программ оздоровления экономики и всего общества

состоит в том, что все эти

программы основаны на неправильном диагнозе - на

ошибочной оценке того, что

случилась со страной, на неверном понимании состояния общества. Ведь все врачеватели советского общества - будь то марксисты,

401

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС

демократы, либералы, монархисты или анархисты исходят из того, что советское общество находится в

глубоком экономическом кризисе. Разумеется, есть и существенные идеологические

различия - в трактовке причин кризиса и его виновников.

В таком поразительном

сходстве общего диагноза страна в глубочайшем экономическом кризисе - нет ничего странного: все врачеватели - дети одной командно-административной системы, все они проходили

свои "фельдшерские курсы"

в институтских отстойниках

марксистско-ленинской догматики, где вопреки правде

их приучали к мысли, что

понятие "кризис" - самая

страшная оценка социального неблагополучия. Однако

на самом деле и советское

общество, и другие страны

"реального социализма и попали в иное состояние: не в

экономический кризис, а в

социально-экономический тупил. Это еще хуже, но главное - требует других лекарств и иного лечения. В

чем еще причины ошибочного диагноза?

Поскольку по ряду внешних проявлений (спад производства, разрушение и распад внутренних связей, падение жизненного уровня

населения, рост недоволь

ства граждан и др.) кризис и

тупик имеют довольно сходные черты, то в жизни часто

тупик принимается за кризис, а кризис выдается за

тупик, что чревато тяжелыми

последствиями. Очень важно устранение подобной путаницы.

В чем принципиальное

различие экономического кризиса и социально-экономического тупика?

Экономический кризис

представляет собой не органический порок, а функциональное расстройство или

временное нарушение внутренних связей, возникновение диспропорций и разрывов в еще работоспособной

системе, что хотя и приводит к срыву ее функционирования, к спаду производства, однако требует вовсе

не ломки, а переналадки

расстроившейся, еще жизнеспособной системы.

Социально-экономический тупик - следствие

органических пороков самой

системы, по вполне определенным причинам утратившей или утрачивающей способность к развитию, что,

естественно, требует ее решительной ломки, принципиальной перестройки, предполагает кардинальные меры по реставрации механизмов прогресса.

402

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС

Чтобы сделать более наглядными существующие

различия, обратимся к примерам. Случавшиеся довольно часто экономические

кризисы капитализма сначала воспринимались обществом, особенно его революционной частью как чуть ли

не светопреставление, которое вот-вот завершится полным развалом, "закупоркой"

капитализма. Но вскоре выяснилось, что это не так.

Экономические кризисы капитализма - вовсе не показатель органических пороков

капитализма в этом смысле,

не свидетельство того, будто

хозяйственная система капитализма пришла в такое

состояние, когда уже не может осуществляться ни расширенное, ни простое воспроизводство. Из-за нарушения функциональных связей между различными сторонами капиталистической

экономики, чаще всего проявляющегося в диспропорциональном разрыве спроса

и предложений, кризис наступает как временное функциональное расстройство, нарушение воспроизводственного процесса. Тем или иным

способом (уничтожение избыточной продукции и отказ от

связанных с ее выпуском

производств, их переналадки на выпуск другой продукции и т.д.) возникшее нару

шение так или иначе устраняется, а воспроизводственный механизм снова функционирует, хотя уже в измененном виде.

Когда же речь едет о тупике, то налицо совсем другая эволюция. В качестве

примера рассмотрим жизнь

изолированного племени

или рода, его воспроизводство. При постоянном кровосмешении разрушается сам

воспроизводственный механизм: чем дальше - тем

больше племя (род) лишается возможности иметь здоровое пополнение своих соплеменников, ибо само их

воспроизводство осуществляется на все более сдающейся и качественно ухудшающейся базе. В результате племя деградируя, заходит в тупик: налицо уже не

функциональное расстройство здорового организма, а

органический порок самого

рассматриваемого организма; без кардинальной ломки

прежнего воспроизводства,

без выхода из изоляции и

развития сношений с другими племенами проблема

неразрешима.

Подходя с этих методологических позиции к сегодняшним дням нашей страны, становится ясно: прежде

Советский Союз, а теперь

его наследники находятся не

в экономическом кризисе, а

403

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС

в социально-экономическом

тупике. Не вдаваясь глубоко

в историю, а обращаясь к ее

сегодняшним результатам,

очевидно, что под видом

самых радикальных "социалистических" преобразований, начавшихся в Октябре,

у нас был разрушен не только капитализм, но и общечеловеческие механизмы естественно-исторического прогресса, был реализован социальный идеал партийногосударственной бюрократии,

создан казарменный псевдосоциализм, опирающийся на

мобилизационную экономику.

Возникла внеформационная

структура - общество-монстр,

лишенное общечеловеческих

механизмов прогресса, стоящее вне общей логики развития, на ее обочине.

Если говорить более

конкретно, то незыблемыми

общечеловеческими условиями и механизмами общественного прогресса являются

следующие. Во-первых, постоянно возобновляющийся

и все более эффективный

труд человека, граждан, общества. Гарантом же постоянного возобновления и повышения эффективности человеческого труда являются

общественно-экономические

условия и стимулы к труду.

Во-вторых, обязательное условие общественного прогресса - наличие в общест

ве хозяина средств производства и общественных

богатств, поддерживающего

рачительное отношение к

этим богатствам, их разумное использование и постоянное умножение. В-третьих,

необходимое условие общественного прогресса - возобладание в обществе сил, заинтересованных в прогрессе, их превосходство над

силами, удовлетворенными

существующим, а потому препятствующими прогрессу.

Все эти условия и механизмы общечеловеческого

прогресса, как и другие, оказались разрушенными номенклатурой, что и придало

развитию соответствующих

обществ тупиковое направление, привело целую группу

стран к застою, а затем и ко

все усиливающемуся социально-экономическому разложению. Естественно, что в

такой ситуации не может

быть и речи об обещаниях

народам этих стран скорого

и легкого выхода. Только

осознание сути случившегося

и сознательная политика, нацеленная на реставрацию не

капитализма, а в первую очередь механизмов прогресса,

может со временем дать результат, вернуть рассматриваемые страны в лоно развивающейся цивилизации.

404

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС

Экономический кризис*.

I. Термин "кризис" употребляется для обозначения ситуации, которая в определенной степени представляется аномальной и нередко

отличается быстротечными

изменениями. В экономике

этим термином характеризуется целый ряд явлений. Но

одному из них придается

особое значение - это, так

сказать, собственно экономический кризис. Под это

понятие подпадает, например, ситуация, наблюдавшаяся в начале 30-х гг. и с

1974 г. до приблизительно

1983 г., что касается Северной Америки, и вплоть до

1987 г. в Западной Европе.

По другому поводу говорят о

нефтяном кризисе, биржевом кризисе, кризисе задолженности бедных стран, кризисе черной металлургии и

т.д. Главное содержание

кризиса исторически привязано к циклическим или

конъюнктурным колебаниям,

хотя данное явление и претерпело во второй половине

XX в. глубокие изменения в

связи с осуществлением правительствами богатых стран

* Данная статья под заголовком

"Экономический кризис" впервые

была опубликована в кн.: 50/50.

Опыт словаря нового мышления.

М., 1989, с. 294-299 Автор - Серж

Кристофер Кольм (Франция).

мероприятий на макроэкономическом уровне. Говоря о

таком кризисе, следует отметить следующие важные

моменты:

- Термин "кризис" не

является профессиональным

термином экономистов. Это

термин популяризаторский,

скорее даже журналистский.

- Речь идет о положении,

признаваемом анормальным, но

не о быстротечной смене ситуаций (говорят: кризис длится... ).

- Имеются влиятельные

группы экономистов, которые

отрицают существование таких

"кризисов".

- Но если они существуют,

то, несомненно, представляют

собой явление первостепенной

важности для экономики подверженных кризису стран.

II. Такой кризис прежде

всего характеризуется недоиспользованием ресурсов, и,

в частности, значительной

безработицей. Говоря конкретнее, это - состояние незанятости, или дефляции.

Темпы роста падают {стагнация). Эта простая констатация подводит нас к так

называемой кейнсианской

экономической теории, которая безраздельно господствовала в свое время на

Западе и которой и сегодня

придерживается большинство экономистов. Ряд других

экономистов (различные "классические" школы) утверждают, что эта безработица яв

405

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС

ляется вынужденной и значения не имеет, и делают

вывод о том, что в данном

вопросе вмешательство государства должно быть незначительным или вообще

отсутствовать. Суть дискуссии заключается в том, чтобы

дать правильное объяснение

роли заработной платы, и в

этой области экономической

науке предстоит еще немало

потрудиться.

Причиной кризиса является совпадение во времени

недостаточности эффективного спроса и сопротивляемости цен и особенно зарплаты к снижению. Государство способно исправить

положение, стимулируя эффективный спрос как путем

финансовой политики (облегчение кредита, эмиссия

денежных знаков), так и путем бюджетной политики

(снижение налогов или увеличение государственных расходов). В целом этот кейнсианский подход соответствует

реальному положению дел

(после смерти Кейнса его

теории получили дальнейшее развитие). Другие теории либо не выдерживают

проверку жизнью (неоклассическое направление), либо на практике отчасти сливаются: с неоклассицизмом

(монетаризм), либо посвящают себя изучению других

явлений (технологические дви

жения, например, циклы

Кондратьева), либо занимаются проблемами причинности явлений (снижение нормы прибыли).

III. Тем не менее ряд

правительств воздерживается от проведения политики

стимулирования роста. Более того, сегодня именно

они сознательно содействуют возникновению кризисов,

ограничивая спрос (в капиталистических странах от

35% до 50% национального

дохода приходится на предприятия, находящиеся в ведении государства, влияние

которого на рынки далеко

обогнало влияние всех частных фирм). Оправдывая

свой отказ от политики стимулирования, ведущей к ликвидации кризиса, и свое

содействие развитию кризиса с помощью стабилизирующих мер (политика

сдержанности, жесткой экономии и т.д.) правительства

выдвигают три причины: инфляция, внешнеторговый

дефицит, дефицит государственного бюджета.

Угроза внешнеторгового

дефицита затрагивает лишь

очень немногие страны

(Франция. Италия), так как

другие страны либо используют плавающие валютные

курсы (США, Великобритания), либо имеют положительное сальдо (ФРГ, Япо

406

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС

ния). Во всяком случае, проблема внешнеторгового дефицита должна решаться путем соответствующего регулирования валютного курса,

а не с помощью безработицы.

Дефицит государственного бюджета также является нередко ложной угрозой.

Так, в период оживления

деловой активности, начиная с 1987 г., дефицит государственного бюджета европейских стран снизился в

результате поступления налогов с доходов, выросших в

условиях экономического

подъема. Причем ставки налогового обложения были

даже понижены.

Итак, остается инфляция.

Предполагается, что она

увеличивается с увеличением темпов роста и уровня

занятости ("кривая Филиппса" - отношение между

инфляцией и занятостью).

Это отношение действительно имеет место, но оно

не изолировано от других

факторов, среди которых

одним из важнейших является воздействие инфляционных ожиданий (прогнозов)

относительно динамики инфляции. Поэтому подобное

снижение темпов роста инфляции сопровождается длительным и глубоким кризисом. Например, инфляционный бум начала 70-х гг. был

погашен лишь благодаря

кризису, вспыхнувшему в

1974 г. (скорее в результате

решительных стабилизирующих мер, принятых в 1973 г.

почти всеми промышленно

развитыми странами, чем в

результате роста цен на

нефть), углубившемуся в

1981 г. и продлившемуся до

1983 г. в Соединенных Штатах и еще дольше в Европе.

Чтобы четко представить себе ситуацию, допустим грубое приближение и скажем,

что для снижения инфляции

на десять пунктов потребуется десятипроцентная безработица на протяжении десяти лет.

Остается выяснить, в

чем зло инфляции, которая

могла бы оправдать такие

жертвы в условиях, когда

все цены и доходы растут

одновременно. Ответ заключается в том, что они не

растут одновременно: инфляция ведет к многовариантности относительно цен и

к росту чувства неуверенности, которое возникает в

связи с этим. Это сопровождается чисто экономическими последствиями отражающимися на эффективности. Но гораздо более пагубным является психо-социальный климат непредсказуемости, неуверенности

разрыва негласно заключенного социального договора,

что порождает у всех слоев

407

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС

населения беспокойство, недоверие, чувство утраты самостоятельности, ощущение

распада социальных связей.

Вполне очевидно, что эта

сфера, которая служит для

экономики одной из основ,

выходит за пределы профессиональной компетентности экономистов.

IV. Таким образом, последний мировой экономический кризис, начавшийся в

1974 г., вводился и поддерживался в целях борьбы с

инфляцией, которая нарастала с 1965 г. в связи с тем,

что мир вступил в полосу

полной занятости благодаря

политике налоговых сокращений, предпринятых администрацией Кеннеди-Джонсона в США. Эта политика

была подготовлена на протяжении 1963 г. и проведена

в жизнь в 1964 г. До этого

полная занятость царила в

Европе, развивавшейся быстрыми темпами, тогда как

Соединенные Штаты переживали период застоя с без-

работицей на уровне 8%.

Политика стимулирования,

осуществленная американским руководством, была направлена на восстановление

в стране полной занятости и

обеспечение экономического

роста. И она очень быстро

дала свои результаты. Двадцать лет спустя проведенное администрацией Рейгана

сокращение налогов дало тот

же эффект и к 1985 г. вывело

страну из кризиса. Европа попрежнему остается во власти

безработицы (в среднем

свыше 10%). Сегодня, в конце 80-х гг., западноевропейские страны предпринимают

попытки выйти из кризиса.

Они в состоянии это сделать,

если будут решительно проводить политику стимулирования экономического роста.

В этом случае вновь по обе

стороны Атлантического

океана восторжествует полная занятость. Но не приведет ли это к тому же результату, что и в период 19651974 гг., т.е. к росту инфляции? Если это случится, то,

несомненно, придется вновь

вызвать к жизни глубокий

кризис с помощью дефляционных рычагов бюджетной и

финансовой политики.

Таковыми представляются в принципе механизм и

динамика экономического кризиса в современном мире.

Этот механизм действует в

богатых капиталистических

странах. Это - лишь часть

мира. Но она оказывает влияние в большей или меньшей

степени на остальную его

часть (страны с планируемой

экономикой, "третий мир"), в

то время как практически никакого обратного экономического влияния не испытывает.

408

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ 3

АВТОРИТАРИЗМ 5

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 11

БУНТ 19

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ 26

ВЕРА И РЕЛИГИЯ 33

ВЛАСТЬ 40

ВОЙНА 46

ГЛАСНОСТЬ И СВОБОДА СЛОВА 54

ГОСУДАРСТВО 62

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО. 69

ДЕМОКРАТИЯ 76

ИДЕОЛОГИЯ 83

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ 91

ИНТЕРЕС 98

КОНВЕРГЕНЦИЯ, МИРНОЕ СОСУЩЕСТВОВАНИЕ 105

КОНСЕРВАТИЗМ 115

КРИЗИС ПОЛИТИЧЕСКИЙ И КОНФЛИКТ 121

409

ЛИБЕРАЛИЗМ 128

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ 135

МАРКСИЗМ-ЛЕНИНИЗМ 147

МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ 153

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ 159

НАСИЛИЕ 166

НАЦИЯ И НАЦИОНАЛИЗМ 174

НОМЕНКЛАТУРА 183

ОБЩЕСТВО 192

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 199

ПАРТИЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ И МНОГОПАРТИЙНОСТЬ 209

ПЕРЕСТРОЙКА ГОРБАЧЕВА 216

ПЛЮРАЛИЗМ 224

ПОЛИТИКА 231

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА 243

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ 253

ПОЛИТОЛОГИЯ 262

ПОПУЛИЗМ 271

ПОСТТОТАЛИТАРНОЕ ОБЩЕСТВО 278

ПРАВА ЧЕЛОВЕКА 285

ПРОГРЕСС И РЕГРЕСС 291

РЕВОЛЮЦИЯ 300

РЕФОРМА И РЕФОРМИЗМ 307

410

САМОУПРАВЛЕНИЕ 314

СВОБОДА 320

СОЦИАЛИЗМ 327

СОЦИАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ И РАВЕНСТВО 337

СТАЛИНИЗМ 343

СУВЕРЕНИТЕТ 351

ТОТАЛИТАРИЗМ 357

УГНЕТЕНИЕ 363

ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 371

ХРУЩЕВСКАЯ ОТТЕПЕЛЬ 378

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО 386

ЭКОНОМИКА РЫНОЧНАЯ 394

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС 401

411

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ПОЛИТОЛОГИЯ

В ТЕРМИНАХ И ПОНЯТИЯХ

Анатолий Павлович Бутенко

Анатолий Васильевич Миронов

Редактор Ю.В.Лазарева

Компьютерная верстка - Н. А. Чикилевская

Подписано в печать 1.10.1998 г.

Формат 84x108 1/32. Гарнитура "Arial".

Печать офсетная. Объем 26 усл. п.л.

Тираж 1500 зкз. Заказ N 1611.

Отпечатано в Орехово-Зуевской типографии

Московская обл., г.Орехово-Зуево, ул. Дзержинского, д. 1