Болховитинов Н. История США

ОГЛАВЛЕНИЕ

I. Образование Соединенных Штатов

Глава вторая Колонии и метрополия (1642—1763)

1. Колонии во время английской революции XVII в.

Бурные события 1640 г. в Англии ознаменовались созывом Короткого  (весна), а затем Долгого парламента (осень). Те, кто до этого не видел  иного выхода из гнетущей атмосферы абсолютистской реакции, кроме  эмиграции в Америку, стали добиваться своих целей, включаясь в политическую, а потом и в вооруженную борьбу. Приток поселенцев в заморские владения, особенно усилившийся в период беспарламентского правления Карла I , сильно сократился. Некоторые колонисты возвращались  на родину.

Вместе с иссякающим притоком эмигрантов иссякал и приток в колонии английских товаров. Купцы участвовали в борьбе, не рисковали отправлять корабли и товары в Америку: по дороге их могли перехватить  сочувствовавшие делу короля испанцы и французы. Колонии волей-неволей стали налаживать производство наиболее необходимых предметов,  которые ранее доставлялись из Англии. Больше других преуспел в этом  Массачусетс, где уже имелись зачатки кустарно-мануфактурного производства.

К гражданской войне в Англии колонии отнеслись неодинаково, как  и различные группы населявших эти колонии людей.

Виргинцы, особенно состоятельные, являясь приверженцами англиканской церкви, имея ассамблею и послушного ей губернатора, помня уступчивость короля и питая свое тщеславие местных «аристократов» приобщением к делу действительных аристократов, встали на сторону Карла I .  Ему верно служил назначенный в 1641 г. новый губернатор колонии ярый  роялист Беркли. При всем при том плантаторы не забывали собственных  интересов. Пока в Англии шла война, они сумели расширить сферу деятельности Генеральной ассамблеи. Когда Беркли становился непреклонным, его не гнушались пугать переходом на сторону парламента. Губернатор уступал, хотя плантаторы фактически его шантажировали. Они  знали, что угнетаемые ими и не заседавшие в ассамблее колонисты действительно в немалом числе сочувствовали революционерам, ожидая от  них избавления от произвола колониальных властей, и особенно от гнёта  местных «аристократов». Путь «аристократов» не совпадал с путем революционеров.

В Мэриленде с началом революции политическая pi религиозная вражда разделила страну на два лагеря. Правящая католическая верхушка  осталась верна монарху. Большая, протестантская часть населения готова была встать под знамена парламента. При этом фригольдеры и сервенты обоих лагерей, включаясь в борьбу, надеялись, что участие в ней

позволит им освободиться от квит-ренты и других повинностей. Одни —  ожидая вознаграждения за свою верность короне, другие — надеясь на  покровительство парламента.

Активный характер борьба враждующих лагерей приняла не без влияния старого врага лорда Балтимора виргинца Клейборна и при прямом  вмешательстве в дела провинции сторонника парламента полукупцаполупирата Ричарда Ингла. В феврале 1645 г. на своем корабле «Реформация» он подошел к Сент-Мэри. Когда его отряд высадился на берег,  столица, не подготовленная к защите, сдалась. Новое правление продолжалось более года, пока из Англии не вернулся Леонард Калверт. Собрав верных ему людей и получив небольшое подкрепление из Виргинии,  в декабре 1646 г. губернатор восстановил свою власть. Калверт правша  недолго. Он умер в 1647 г. На его место был назначен пуританин Уильям Стоун.

Новый губернатор старался не разжигать страсти, для чего поддерживал веротерпимость, в несоблюдении которой протестанты обвиняли  колониальную католическую администрацию, делая из этого знамя для  борьбы против нее. При Стоуне протестанты заняли много мест в ассамблее и получили большинство в совете колонии. В 1649 г. был из данособый «акт о веротерпимости» 1 .

От прежних инструкций лорда в этом направлении и акта 1638 г.  новый акт отличался своей недвусмысленностью. Он прямо объявлял  полную свободу любого христианского вероисповедания и запрещал всякие к тому помехи. Хотя действие акта распространялось только на христиан, принятие e го для того времени имело большое значение. Тем более для колонии, где население в религиозном отношении было особеннo  неоднородным и куда стекались теперь многрте преследуемые за веру в  соседних колониях, главным образом пур и тане-виргинцы.

Колонии Новой Англии проявляли сочувствие делу парламента, но  держались независимо. В 1643 г. они объединились в конфедерацию 2 .  Формально — для совместной защиты от возможного нападения индейцев.  Однако более важным мотивом создания конфедерации можно считать  опасения пуритан, что успехи роялистов, которых те добились в первый  период гражданской войны, могут натолкнуть короля на мысль о вмешательстве в жизнь колоний. Рядом с Новой Англией была католическая  Новая Франция, роялистские Мэриленд и Виргиния. Немалую роль при  создании конфедерации сыграло желание укрепить торговые связи между новоанглийскими колониями — в условиях утраты таких связей с  Англией — и наладить после этого более тесные коммерческие отношения с Новыми Нидерландами и даже Новой Францией. В соглашении о конфедерации имелся пункт, который обязывал ее участников возвращать беглых сервентов и пленных: рост торговли и местных промыслов требовал  увеличения числа рабочих рук, когда эмиграция из метрополии прекратилась.

Конфедерация не была прочным политическим объединением. Представленные в ее комитете восемь членов (по два от Массачусетса, Коннектикута, Нью-Хейвена pi Нового Плимута) редко действовали согласованно. Прежде всего, сказывались гегемониcтские претензии наиболее

•  Foundations of Colonial America . A Documentary History: Vol. 1—3/Ed. by»  W. K. Kavenagh. N. Y., 1973, vol. 2, p. 1322—1324. ( Далее : Foundations).

•  Ibid., p. 497—502.

52

53

сильной и богатой колонии — Массачусетса. Ее поселенцы подчинили себе  Нью-Гэмпшир и Мэн, посягали на Род-Айленд, который спасся от поглощения только благодаря энергии Роджера Уильямса. Будучи в Англии,  где он принимал активное участие в революционных событиях, священник выхлопотал у Долгого парламента отдельный патент для своей колонии, утверждавший ее самостоятельность.

Массачусетс пугал своих соседей не только экспансионизмом, но и  агрессивным пуританским фанатизмом, от которого бежали ранее основатели новых колоний. Держа сторону противников королевского абсолютизма, массачусетская олигархия одновременно пресекала на своей территории всякую политическую инициативу и любое проявление свободомыслия. Борьба между олигархией и фрименской «демократией» в этот  период вылилась в разделение Общего собрания на две палаты — магистрат и палату депутатов — с правом вето у каждой.

В 1649 г. в Англии был казнен Карл I и установлена республика.  Виргиния, куда бежало большое число роялистов, объявила о своем подчинении власти Карла II . Поднял голову, опираясь на «кавалеров», губернатор Беркли, тем более что принятый парламентом Навигационный  акт 1651 г. ущемлял торговые интересы колоний. Чтобы подчинить колонию республиканскому правительству, туда направили два корабля с  войсками под командованием капитана Денниса. В марте 1652 г. Беркли  капитулировал и был смещен со своего поста. Власть перешла к Генеральной ассамблее, которая теперь сама избирала губернатора и членов  колониального совета. Иначе говоря, виргинские «аристократы» еще больше укрепили свои позиции. Политический режим колонии, как никогда,  приблизился к олигархическому.

Владелец Мэриленда признал власть Кромвеля. Это позволило ему  сохранить за собой провинцию, но туда была отправлена военная экспедиция. Учитывая обстановку, лорд несколько расширил права местной  ассамблеи. Она стала двухпалатным законодательным органом. Депутаты верхней палаты назначались лордом, нижней — избирались фрпменами.

Страна раскололась на две части: столица находилась в руках роялистов-католиков, остальная часть — в руках республиканцев-пуритан.  Борьба шла с переменным успехом. Тем временем лорд Балтимор сумел  сблизиться с Кромвелем. Протектор подтвердил все его прежние права,  которые в законодательной форме и явочным порядком были ограничены  ассамблеей. Формально республиканский Мэриленд оказался во власти  скрытого роялиста лорда Балтимора. Но он, понимая, что подавляющую  часть населения его провинции составляют протестанты-республиканцы,  постарался умерить местных роялистов. Лорд сместил возглавлявшего  последних Стоуна и вернул к жизни ассамблею, где протестанты заняли  прочное место.

Казнь короля и установление республики, казалось, должны были бы  радовать пуритан Массачусетса. Известие об этом они приняли, однако,  достаточно спокойно, даже с некоторой настороженностью. Метрополия  явно хотела ограничить самостоятельность колоний, вернуть себе торговое господство. Решительный Кромвель, имевший закаленную армию,  в отличие от короля мог вмешаться в жизнь колоний. Массачусетс воздержался от публичного признания Кромвеля протектором. Конфедерация не подчинялась Навигационным актам и другим постановлениям,

стеснявшим местную торговлю, не выступила против Новых Нидерландов  во время англо-голландской войны 1652—1654 гг.

Если кратко суммировать влияние революционных событий в метрополии на судьбу ее колоний, то оно заключалось в оживлении там торговли, стимулировании роста зачатков промышленности, активизации  деятельности местных ассамблей и участии масс колонистов в политической жизни. Иначе говоря, в колониях получили развитие те буржуазные начала, которые были заложены в них со дней основания. Социальная структура, сложившаяся до Английской революции, осталась прежней: «аристократы» — фримены — «обитатели» — сервенты — рабы. Внутри  этой структуры изменения шли в направлении обогащения богатых, увеличения числа фрименов и их имущественного расслоения, усиления эксплуатации сервентов и рабов, вызванного как потребностью в рабочей  силе, так и развивающейся страстью к наживе.

2. Реставрация Стюартов и английские владения

в Северной Америке

В 1658 г. умер Кромвель. Через полтора года республиканское правление в Англии закончилось. Была восстановлена монархия. На престол  вступил сын казненного короля, вернувшийся из изгнания, Карл II  (1660—1685). Его правление и правление Якова II (1685—1688) называют периодом Реставрации, так как братья прилагали все силы к тому,  чтобы укрепить королевскую власть и спасти обломки феодализма.

В колониях их политика была направлена на создание централизованного управления, насаждение феодальных институтов, на внедрение системы меркантилизма. Этой системой пытались поправить тяжелое финансовое положение монархии, в значительной мере именно за счет колоний.  В заморских владениях принудительно регламентировали местное производство и торговлю, обеспечивая тем доходы английских купцов и предпринимателей, превращая колонистов в поставщиков необходимой и  выгодной метрополии сельскохозяйственной продукции, в потребителей  продаваемых им втридорога английских товаров.

Осуществление такой политики обеспечивалось тогдашним положением Англии. Живя в относительном политическом спокойствии, она уделяла колониям гораздо больше внимания, чем прежде, получила возможность прибегать к военной силе. Меркантилизм отвечал не только интересам короны, но также и интересам многих англичан, прежде всего  растущей английской буржуазии, что означало поддержку колониальной  политики короны ее подданными. Возможность колоний противодействовать натиску метрополии уменьшалась страхом перед военными репрессиями, а также условиями их общественной жизни.

Быстрое развитие социальных противоречий делало местных «аристократов» более послушными королевской власти. Они искали в ней защитника своих привилегий и богатства. Конфедерацию колоний Новой Англии все больше ослабляли религиозные и территориальные споры. Завоевание английскими войсками в 1664 г. Новых Нидерландов 3 увеличило

3 Новые Нидерланды включали тогда и Новую Швецию, захваченную голландцами в 1655 г .

54

55

престиж короны в глазах ее заморских подданных. Одновременно это  завоевание усилило их экономическую зависимость от Англии, лишив  ближайшего внешнего рынка.

Одной из первых мер английского правительства по усилению контроля над жизнью колоний было расширение соответствующих полномочий  Тайного совета. Специальный отдел регулировал заморскую торговлю.  Символом возвращения к королевскому управлению колониями, причем  жесткому, явилось восстановление Беркли на посту губернатора Виргинии.

Действительно, с его возвращением в колонию деятельность Генеральной ассамблеи свелась к минимуму. Выборы в нее фактически не проводились, не считая замены одних почему-либо выбывших ставленников  губернатора другими. Он же определял состав органов местного самоуправления. В 1670 г. был издан закон, по которому избирать депутатов  в ассамблею могли только землевладельцы и домовладельцы 4 .

В 1663 г. король отнял у Виргинии значительную территорию (между  31° и 36° с. ш.), чтобы создать там новую колонию — Каролину 5 . Ее  владельцами сделались граф Кларендон и еще семь фаворитов монарха.  В 1665 г. территория их владения была расширена (на север и юг) 6 .  Пожалованная им хартия напоминала полученную в свое время лордом  Балтимором. Знаменитый философ Локк составил для Каролины «Основные установления» (1669) 7 . Это была утопическая мечта создать чисто  феодальное владение. Необходимость привлечения поселенцев на необжитую землю, их гораздо меньшее желание теперь, после революции,  мириться с феодальными институтами ломали надуманную схему. Местная ассамблея в течение многих лет отказывалась утвердить и не утвердила «Основные установления». Квит-ре н та собиралась с трудом. По требованию поселенцев была введена свобода вероисповедания. Когда  собственники колонии особенно усердствовали, настаивая на своих феодальных правах, каролинцы в немалом числе уходили в глубь страны или  в другие колонии. Это охлаждало пыл собственников.

В 1673 г. монарх отдал Виргинию на 31 год в концессию своим фаворитам лорду Арлингтону и лорду Калпеперу. Они пытались наводить  порядки, нарушавшие привычные отношения колонистов, стеснявшие их  деятельность. Особенно нетерпимыми были новые налоги и повышение  пошлин на табак при сократившемся его экспорте из-за конкуренции  других колоний, разводивших эту же культуру. Подтачивалась основа  местного хозяйства, от чего страдали все слои населения. К тому же в  стране не хватало продуктов питания, которые ранее в значительной  мере пополнялись ввозом за счет доходов от продажи табака. Ураган  1667 г. и падеж скота в 1672—1673 гг., нападения голландцев на корабли, перевозившие табак, увеличили невзгоды виргинцев, особенно неимущих, до крайности.

В этих условиях амбициозное поведение губернатора Беркли, оказываемое им покровительство «кавалерам», его нежелание ограничить произвол своих подчиненных и приближенных к нему крупнейших плантаторов служили поводом к тому, чтобы глухое недовольство существовав-

•  Foundations, vol. 3, p. 1895.

•  Ibid., p. 1738—1747.

•  Ibid., p. 1751—1760.

•  Ibid., p. 1761—1774.

шим положением постепенно вылилось в открытое возмущение. Поводом  послужили события на границах колонии.

Продвижение поселенцев в глубь материка, ускорившееся с прибытием новых эмигрантов, привело к активному натиску на отступивших в  свое время индейцев. Имея теперь преимущество не только в вооружении, но и в численности, колонисты сделались особенно бесцеремонными  и жестокими, предпринимали экспедиции для пленения индейцев и обращения их в рабство. В 1675 г., после убийства англичанами вождем парламентеров, в западном пограничном районе начались военные столкновения. Местные поселенцы прос или губернатора организовать карательный поход. Беркли тянул, отчасти потому, что он и его  сподвижники вели с индейцами выгодную меховую торговлю, отчасти  следуя королевским распоряжениям, которые предписывали поддержание  с индейцами мирных отношений, а также боясь спровоцировать опустошительную и длительную войну. Движимые жаждой мести и рассчитывая на пополнение числа своих работников за счет обращенных в рабство  пленных индейцев, поселенцы рвались в бой.

Весной 1676 г. колонист Натаниэл Бэкон, молодой, уже достаточно  состоятельный плантатор, двоюродный брат жены губернатора, член совета колонии, организовал вооруженный отряд и, не дожидаясь разрешения, выступил против индейцев. После трудного похода ему удалось застать противника врасплох и нанести ему ощутимый удар.

Колонисты, особенно в пограничных районах, приветствовали инициативу Бэкона. Беркли счел ее мятежом и созвал на июнь Генеральную  ассамблею, надеясь получить от нее моральную и материальную поддержку против самозванного полководца. Однако Бэкон оказался в числе  депутатов ассамблеи, которая явно симпатизировала ему. Назревавший  конфликт был разрешен взаимными реверансами: губернатор простил  «мятежника» и обещал поставить его во главе войска, которое предполагалось направить против индейцев, а «мятежник» покаялся в неподчинении губернатору.

Бэкон, не очень доверяя Беркли, поспешил домой. Губернатор увидел в этом намерение выйти из его подчинения, а потому отдал приказ  об аресте Бэкона, уже бывшего в пути. Тот расценил поведение Беркли  как нарушение торжественной договоренности, а в целом как проявление  обычного губернаторского произвола. Он призывал колонистов встать на  защиту своих интересов и пресечь разорявшую и унижавшую их политику Беркли. В тогдашних условиях Виргинии призыв Бэкона нашел  живой отклик. Вокруг него быстро собрались люди, готовые под его началом выступить против ненавистного губернатора.

23 июня отряд Бэкона вошел в Джеймстаун. От Беркли и ассамблеи  потребовали санкционировать немедленную войну против индейцев и не  возбуждать перед королем дело о «мятеже». Вначале казалось, что этим  все и кончится. Однако вступившие в столицу колонисты, число которых  быстро росло, и часть джеймстаунцев предъявили губернатору и ассамблее  ряд обвинений и требований 8 . Ассамблея, уступая давлению, приняла  важные постановления: впредь обложению налогами подлежали влиятельные л ица, ранее пользовавшиеся в этом отношении незаконными

8 Ibid ., р. 1783—1784. Подробнее о восстании Бэкона см.: Бурин С. Н. Конфликт или  согласие ? Социальные проблему колониального Юга США (1642-1763) М 1980  c . 85—121.

56

57

привилегиями; чиновникам запрещалось использовать колонистов для  обеспечения собственных нужд; подтверждалась установленная законами  периодичность сменяемости членов муниципальных властей; в число сборщиков налогов предписывалось включать выборных лиц, что обеспечивало бы беспристрастность при определении размера обложения.

Постановления ассамблеи получили название «Законов Бэкона». По  сути дела они восстановили когда-то существовавшее положение, изме-

ПЕРЕГОВОРЫ НАТАНИЭЛА БЭКОНА  С ГУБЕРНАТОРОМ БЕРКЛИ

ненное деспотизмом Беркли. Многие участники возникшего движения,  особенно из неимущих свободных колонистов и сервентов, надеялись на  большее. Однако преследуемые Бэконом политические цел и мало отличались от тех, которые ставили перед собой люди, изгнавшие 40 лет назад  губернатора Харви. Бэкон был из их числа. По его личной инициативе  был издан закон, по которому все захваченные в плен индейцы становились пожизненно рабами. Цели Бэкона — цели виргинских «аристократов» — тех, кто не составлял привилегированного окружения губернатора и хотел получить возможность также оказаться в первом ряду со  всеми вытекающими отсюда выгодами. Здесь не последнюю роль при  всегдашней нехватке в стране рабочих рук должна была играть война  против индейцев, обещавшая пополнить число рабов.

После объявления законов Бэкон отправился в поход против индейцев.  Используя его отсутствие и недовольство плантаторов конфискациями,  проводимыми людьми Бэкона для нужд снаряжения экспедиции, а коекем под предлогом таких нужд, губернатор собрал войско в 1200 человек.  Оно получило приказ захватить вышедший отряд. Узнав об этом, Бэкон  в специальной «Декларации» обвинил губернатора в вероломстве, а одновременно повторил прежние и прибавил новые обвинения против губернатора как разорителя колонии и угнетателя ее жителей. Так как  Беркли все свои действия объяснял служением королю, то Бэкон, отводя  обвинение в «мятеже», объявлял себя борцом за восстановление прав  колонистов, предоставленных им монархом и попранных узурпатором.  Декларация как нельзя лучше отвечала настроениям людей, ненавидевших Беркли, боявшихся прогневать короля и стремившихся к переменам,  которые освободили бы их от деспотизма и гнета.

С сильно выросшим отрядом Бэкон повернул обратно и без труда  вновь стал хозяином столицы. Беркли бежал на другую сторону залива  Чесапик. Бэкон, заручившись согласием своих главных соратников, намеревался преследовать его, но совет колонии, боясь разгневать Лондон,  не поддержал победителя. Члены совета остерегались, что расширение  сферы действий повстанческих сил всколыхнет всю страну, разбудит  «чернь» и спровоцирует отправку войск из метрополии. Бэкон решил  покинуть Джеймстаун, чтобы наконец развернуть во всю силу войну против индейцев.

Беркли воспользовался его отсутствием. Он собрал верных людей,  объявил о даровании амнистии «мятежникам» и льгот всем тем, кто  встанет на его сторону, включая сервентов и рабов, и с небольшим флотом 7 сентября переправился через пролив к столице. Губернатор не  встретил сопротивления.

Узнав о случившемся, Бэкон вновь собрал своих сторонников, число  которых быстро росло. Тем более что губернатор, укрепив Джеймстаун,  считал, что «мятежник» ему более не страшен и принялся за старое.  И, как того боялись ранее члены совета колонии, движение стало разрастаться, в него вливались сервеыты. Некоторые из них выдвинулись в  офицеры повстанческой армии, что по тем временам было весьма примечательным явлением и говорило о радикализации движения.

14 сентября Бэкон подошел к Джеймстауну. Однако сил овладеть им  с ходу оказалось недостаточно. Пришлось организовать осаду. Пока велись осадные работы, ненависть горожан к губернатору возрастала с  каждым днем и они страстно ждали штурма. Когда 18 сентября 1676 г.

он увенчался успехом (Беркли накануне в очередной раз бежал), решение Бэкона сжечь город, чтобы тот не мог служить опорным пунктом  губернатору, было поддержано джеймстаунцами. Они сами поджигали  свои дома. Многие из них влились в ряды повстанцев.

26 октября Бэкон умер от лихорадки. Смерть вождя вызвала дезорганизацию среди его сторонников. Первыми изменили те немногие «аристократы», которые примкнули к движению. Бездействующая повстанческая армия постепенно распадалась Не удалось осуществить план ее  объединения с силами готовых восстать поселенцев других колоний.  Беркли вернулся в столицу. Около 30 наиболее видных повстанцев были  казнены, многие сурово наказаны. Через некоторое время в Виргинию  прибыли вызванные им войска из метрополии. Английские солдаты легко  овладели положением. «Законы Бэкона» были отменены.

Восстание Бэкона потерпело поражение. Но оно не прошло бесследно. Присланные из Англии комиссары отстранили Беркли от власти, удостоверившись, что его поведение давало повод для недовольства. Генеральной ассамблее вернули ее прежний статут. Между колонией и метрополией установились на первый взгляд отношения, напоминавшие те,  что существовали при Карле I , но при важном различии: в колонии находились английские войска. Они гарантировали «аристократам» их привилегированное положение. Одновременно эти войска являлись залогом  того, что «аристократы» будут больше считаться с волей метрополии.  Иначе говоря, имея в стране свою вооруженную руку и связав местных  «аристократов» защитой их привилегий от «черни», корона укрепила  свою власть в колонии.

Тем не менее восстание Бэкона — очень важная веха в жизни Виргинии. Ее колонисты вторично свергли наместника короля. На этот раз —  усилиями различных слоев населения, что придало борьбе народный характер. Восстание нашло отклик в соседних колониях, а следовательно,  отражало общее недовольство поселенцев политикой Реставрации, т. е.  имело значение для всей английской Северной Америки. Оно явилось одной из первых заметных вех борьбы колонистов за гражданские права,  одним из истоков будущей борьбы колоний за независимость. Как таковое  восстание Бэкона справедливо высоко оценивается американскими историками. Но, обращая внимание именно на эту сторону дела, они нередко  забывают об относительности освободительных целей восстания и его  ограниченности.

В Мэриленде реставрация Стюартов на английском троне сопровождалась реставрацией положения лорда Балтимора как всевластного собственника колонии. Карл II , как и его отец, хотел сделать ее образцом  заморского владения с феодальной социально-экономической структурой.  Если это связывало и вызывало недовольство поселенцев ранее, то после революции они никак не хотели мириться с политикой короля и  лорда.

3 сентября 1676 г. не без влияния виргинских событий группа мэрилендцев, возглавляемая Уильямом Дэвисом и Джоном Пэйтом, выступила  с требованием ограничения прав лорда Балтимора и расширения экономических и политических прав фрименов провинции. Свои взгляды они  изложили в прокламации, которую, сопровождаемые 60 вооруженнымиколонистами, вручили тогдашнему губернатору Томасу Нотли. Он приказал взять ее обратно. Последовал отказ. Тогда Нотли приказал рассеять.

толпу и арестовать «мятежников». Те бежали, но были настигнуты и повешены.

В 1681 г. попытался поднять восстание бывший губернатор провинции Фендолл, но потерпел неудачу и был выслан за ее пределы.

Наряду с попытками изменить положение силой мэрилендцы не прекращали обращаться к королю с жалобами на нетерпимость существующего положения. Они старались при этом убедить монарха, что неограниченные права лорда и связанные с этим тяготы колонистов лишают  корону доходов, столь ей необходимых. Не помогало и это. Оставался  путь подспудного сопротивления, на котором мэрилендцы стояли с самого начала и по которому пошли теперь с особым упорством. Они всячески уклонялись от выплаты квит-ренты, пренебрегали усилиями администрации создать феодальный декор во взаимоотношениях колонистов.  В результате общественная структура Мэриленда все больше походила  на структуру Виргинии, основанную на том же плантационном рабовладельческом хозяйстве.

Как отголосок виргинских событий вспыхнуло восстание в Каролине.  Особенностью Каролины являлось то обстоятельство, что главные возникшие в ней поселения были расположены далеко друг от друга: Албемарл — на севере и Чарлстон — на юге. Это определило фактическое разделение страны, получившее официальное подтверждение назначением в  указанные поселения разных губернаторов. В октябре 1677 г. колонисты  Албемарля, возглавляемые таможенным чиновником Джоном Калпепером  и Джорджем Дюрантом, свергли временного губернатора Томаса Миллера, который узурпировал всю власть в стране. Были восстановлены  ассамблея и совет колонии, куда вошли представители повстанцев и их  сторонники. Владельцы колонии, признав его смещение оправданным,  разрядили обстановку. Это было сделать нетрудно, ибо руководители восстания пеклись не столько о судьбе основной массы колонистов, сколько  о собственных интересах. Дюрант, став после декабрьских событий фактическим губернатором Каролины, со всем усердием занялся сбором налогов, которые к тому же увеличились, поскольку с колонистов взыскивали стоимость здания и товаров таможни, разгромленных во время восстания.

Новый губернатор Сотл, назначенный владельцами колонии, по дороге туда был захвачен пиратами и достиг Албемарля только в 1683 г.  Его правление оказалось особенно тяжелым. Он был деспотичен, нечист  на руку, а также пьяница 9 .

В 1691 —1712 гг. владельцы колонии попытались объединить ее северную и южную части, назначив одного общего губернатора с резиденцией в Чарлстоне. Но положение дел вынудило держать в Албемарле  заместителя губернатора. В 1712 г. было восстановлено прежнее двучленное строение колонии под управлением разных губернаторов, а вместе с  тем дан д o полнительны й толчок к самостоятельному развитию Северной  и Южной Каролин. Правда, окончательное официальное разделение  пришло только в 1815 г.

Как уже упоминалось, в 1664 г. англичане захватили Новые Нидерланды, установив тем непрерывную линию своих владений на Атланти-

9 Подробнее о событиях 70-х годов в южных колониях см.: Бурин С. Н. Указ. соч.,

60

61

ческом побережье Северной Америки. Новые Нидерланды Карл II отдал  под власть своего брата Якова, герцога Йоркского. Новый Амстердам  переименовали в Нью-Йорк. Позже так стала называться вся колония.

Хартия Нью-Йорка 10 напоминала другие хартии, которые получали  владельцы-собственники. Данью времени было включение в нее пункта  о свободе вероисповедания. И хотя колония оказалась в руках брата короля, в насаждении феодализма среди английских поселенцев он преуспел не больше, чем владельцы Каролины. В то же время «патроны» —  крупные землевладельцы-голландцы, которые во времена Новых Нидерландов пользовались большими привилегиями, включая феодальные, не  собирались поступиться ими в пользу герцога. Колонисты Нью-Йорка саботировали всякие попытки сделать их постоянными носителями предписываемых повинностей.

Так продолжалось до 1683 г., когда герцог, желая сделать их более  покладистыми, разрешил созыв колониальной ассамблеи, о которой ранее  не хотел и слышать. Собравшись, члены ассамблеи потребовали расширения прав местных фрименов по образцу новоанглийских. В ответ ассамблея была распущена.

В 1685 г. герцог под именем Якова II стал королем. В Нью-Йорке  это ознаменовалось передачей значительных земельных площадей в маноральное владение. Лорды маноров, патроны и крупные купцы столицы  колонии, часто те же патроны, защищая свои привилегии и богатства,  образовали род олигархии. Им удалось сделать своим союзником губернатора Донгена, который надеялся с их помощью (средства и власть над  зависимыми людьми) исполнить налоговые и прочие требования короля.

Еще до коронования, с разрешения Карла II , Яков уступил часть  своего заморского владения лорду Джону Беркли и сэру Джорджу Картрету 11 . Так, южнее Нью-Йорка возникла колония Нью-Джерси, статут которой почти ничем не отличался от статута Каролины. И сложилась сходная обстановка непрекращавшейся борьбы колонистов за ограничение прав собственников и борьбы последних за их осуществление.  Местная Генеральная ассамблея то созывалась, то распускалась. При сборе повинностей губернатор встречал большие трудности.

В 1682 г. на западной границе Н ью -Джерси, между Нью-Йорком с  севера и Мэрилендом с юга, возникла колония Пенсильвания, названная  так по имени ее владельца Уильяма Пенна. Хартия, пожалованная ему  28 февраля 1681 г. 12 , отличалась от других хартий собственников тем,  что ставила его в несколько большую зависимость от короны. Была и еще,одна отличительная черта — вероисповедание поселенцев.

Уильям Пенн, сын адмирала, завоевавшего для Англии Ямайку, королевского фаворита и кредитора, стал приверженцем веры квакеров 13 .  В основе их веры лежало убеждение, что человек должен следовать  «внутреннему озарению». С этим было связано непризнание ими как-либо  канонизированных форм богослужения и церковного устройства, многих  государственных установлений (служба в армии, присяга, десятина и др.).  Их учение включало элементы уравнительства. Все это делало квакеров

•  Foundations, vol. 3, p. 793—796.

•  Ibid., p. 863—868, 870—871.

•  Ibid., p. 849—856, 861—863, 869—870

13 Quakers ( англ.) — «трясуны», название, данное их врагами и закрепившееся за  ними.

ненавистными для основных религиозных течений и официальной церкви,  а также для королевской власти. Квакеров подвергали жестоким гонениям. Жертвой этих гонений стал и юный Пенн. За свои убеждения он был  исключен из Оксфорда. Когда, закончив образование за границей, онвернулся на родину, его заключили в Тауэр. После этого Пенн отказался от активной пропаганды квакерской веры, но от самой веры не отрекся.

Квакеры, как когда-то другие преследуемые нонконформисты, пришли  к мысли об эмиграции в Америку. Однако переехавших туда квакеров

62

63

не оставляли в покое инаковерующие поселенцы. Пенн решил организовать самостоятельную квакерскую колонию, Для осуществления намеченного плана он использовал придворные связи отца и то, что корона  была в долгу у семьи Пеннов. В возмещение этого долга король пожаловал Уильяму землю за океаном.

В октябре 1682 г. во главе группы колонистов-квакеров Пенн прибыл  в свое владение. Он начал с покупки заселяемой земли у местных индейцев. Так поступили когда-то в Мэриленде. Как и там, это обошлось  недорого. Но покупка была закреплена соглашением, которое на этот  раз руководитель колонии заключал, считая другую сторону равноправной, и с намерением выполнить взятые обязательства. Эта особенность  определялась доброй волей Пенна, связанной с его религиозными воззрениями (квакеры были принципиальными противниками ношения оружия  и его использования). Кроме того, в рассматриваемое время английские  колонисты в своем продвижении в глубь страны подошли к местам, где  обитали сильные племена делавэров (с ними Пенн заключил соглашение) и воинственные сплоченные ирокезы — противники, с которыми  приходилось считаться.

Соглашение не изменило основного направления политики колонистов в отношении индейцев. Конфликты были неизбежны. Делавэры не  избежали участи других индейцев — вымирания. Тем не менее имевшаяся особенность в отношениях с индейцами заслуживала упоминания, так  как обусловила довольно долгое и относительно равноправное мирное сосуществование «белолицых» и «краснокожих» в колонии Пенна.

Мир с индейцами, сразу же объявленная и достаточно строго соблюдавшаяся свобода вероисповедания, сравнительно мягкое уголовное законодательство и благодатная земля привлекли в колонию много эмигрантов. Туда, кроме английских квакеров, переселялись французские протестанты, шотландцы, немцы. Пенну удалось расширить свое владение за  счет земель в верхнем течении р. Делавэр. Там в 1682 г. была основана Филадельфия. Она стала столицей колонии и в короткий срок превратилась в один из крупнейших городов тогдашней Америки.

В 1684 г. Пенн уехал в Англию. Его владение управлялось назначаемым им губернатором. Учрежденная с самого начала ассамблея получила  большие права, чем подобные учреждения других колоний, в частности в  сфере ее отношений с губернатором и в области налогообложения 14 .  При обнаружившейся к тому же спаянности членов ассамблеи она оказалась достаточно влиятельной и способной бороться за местные интересы.  Во многом более либеральный, чем другие владельцы колоний, в вопросе о земле Пенн следовал их принципу. Никто, кроме него, не мог покупать землю у индейцев. С любого земельного надела полагалось выплачивать квит-ренту. Право свободной продажи земли и продажа ее новым поселенцам, которой занимался Пенн, обусловили быстрое возникновение в колонии отношений социального неравенства. Фрименом мог  стать только состоятельный колонист — землевладелец или городской налогоплательщик. Бедняки колонии эксплуатировались квакерами так же  усердно, как их соседями — пуританами, англиканами и католиками. Из  идеологического багажа квакеров быстро исчезали уравнительные тенденции.

14 Foundations , vol . 2, p . 1131—1151.

От колоний, расположенных южнее, Новую Англию отличало: направление хозяйства, отсутствие каких-либо феодальных установлений,  быстрое развитие буржуазных отношений, вероисповедание, большая политическая самостоятельность, конфедерация составлявших ее колоний.  Это не могло нравиться правительству Реставрации. Однако, не осмеливаясь сразу оказать нажим на упорных пуритан, оно стало прибегать к  хитрости.

Карл II признал законность образования новых колоний, отделившихся от Массачусетса, как бы соглашаясь с желаниями поселенцев Новой Англии. Но этим согласием наносился удар по самой сильной колонии и лидеру конфедерации. Этим согласием вносился раздор между  колониями, так как новые хартии изменили определенные или определявшиеся ранее границы. За счет Род-Айленда значительно расширился Коннектикут, присоединивший к себе еще и Нью-Хейвен (1664). Тот согласился, боясь оказаться во власти Нью-Йорка. Утвердив веротерпимость в  Род-Айленде, король столкнул его с Коннектикутом и Массачусетсом, где  царила религиозная нетерпимость, особенно во втором.

В цитадели пуританизма, кроме прежних мер преследования иноверцев  (теперь и квакеров), еще в конце 40-х годов начались «процессы  ведьм» 15 . Любой человек, заподозренный в нарушении принятых морально-религиозных норм, приговаривался к смерти или суровому наказанию.  При этом обвиняемый должен был сам доказать свою невиновность,  а проверка истинности его показаний велась по самым диким образцам  средневековья. В колонии создавалась атмосфера неотступного страха,  духовной ограниченности и морального ханжества. Вера вырождалась в  суеверие. Все это использовалось для поддержания консервативного режима «теократической олигархии».

Массачусетс мирился с окончательным отпадением первых отделившихся от него колоний, но не хотел выпускать из рук более слабые и  молодые: Нью-Гэмпшир и Мэн. В пользу последних вмешался король,  используя то обстоятельство, что еще до революции их территории были  пожалованы собственникам. Массачусетс ссылался на то, что территории  ими не осваивались. Король стоял на своем. Массачусетс выкупил права  на Мэн у его формального владельца, Лондон не признал сделку законной. В возникшем споре монарх использовал поступавшие к нему жалобы  на религиозную нетерпимость пуритан, на их агрессивность по отношению к соседям, на несоблюдение ими Навигационного акта. Для наказания строптивости и наведения порядка в Массачусетс были посланы королевские эмиссары и два военных корабля. Возможный конфликт предотвратила начавшаяся англо-голландская война и внешняя покорность  колонии воле короля.

В 1675 г. в английских заморских владениях вспыхнуло невиданное  по своей силе и масштабам индейское восстание 16 . Восстали вампаноаги,  обитавшие в Новом Плимуте. Их вождь Метаком, прозванный «королем  Филиппом», объединил под своим командованием также наррагансетов и  Другие племена тех мест. Индейцы хотели остановить дальнейшее продвижение англичан, отстоять свои земли.

Война длилась два года. Метаком проявил большие организаторскиес пособности , талант полководца, его воины — беззаветную отвагу. Но они

•  Narratives of the Witchcraft Cases, 1648—1706/Ed. by G. L. Burr. N. Y., 1914.

Narratives of the Indian Wars, 1675—1699/Ed. by Ch. H. Lincoln. N. Y., 1952.

не смогли сломить силы конфедерации. Восставшие были разбиты. Последовала страшная расправа, напоминавшая Пекотскую войну.

В 1680 г. Карл II вынудил, наконец, Массачусетс отказаться от НьюГэмпшира. Но в остальном массачусетсцы более или менее скрыто продолжали игнорировать его распоряжения. Правительство Реставрации чувствовало себя тогда уже достаточно сильным. В 1684 г. монарх аннулировал хартию колонии, льготами которой она пользовалась 55 лет. Как  ранее в Нью-Гэмпшир, в Массачусетс был назначен королевский губернатор.

Яков II ликвидировал хартии всех колоний Новой Англии. К ним  присоединили Нью-Йорк и Нью-Джерси, что составило доминион Новая  Англия 17 . С 1686 г. им управлял (с резиденцией в Бостоне) губернатор  Эдмунд Андрос. В Массачусетсе вместо избираемого магистрата был образован назначаемый совет колонии. Налоги собирались теперь без предварительной процедуры их утверждения фрименами, земля распределялась с обязательством для владельцев выплачивать квит-ренту. Права  старых землевладельцев подвергались проверке. Делались попытки насадить англиканизм. Из метрополии приходили пугающие вести о прокатолической политике Якова II .

Поведение Андроса отличалось теми же чертами деспотизма, которые  обнаруживались в свое время в поведении виргинского губернатора Беркли. Как и в Виргинии, зрело недовольство установленными порядками.  Наиболее четко оно проявлялось в городке Ипсуич. Здесь сын сервента  священник Джон Уайз открыто выступил против политики губернатора.  Он отказался платить налоги и призывал к этому других. Уайза арестовали, держали в тюрьме, судили, приговорили к штрафу, запретили  исполнять церковные обязанности 18 . Большинство колонистов ему сочувствовало. Насколько могли, они сами уклонялись от уплаты налогов.  Но выступить против губернатора открыто не рисковали. Это сделало  Андроса еще бесцеремонней, стимулировало к более энергичному ущемлению тех прав, которыми когда-то пользовались в Массачусетсе свободные колонисты.

В период Реставрации правительства Карла II и Якова II достигли  в своей колониальной политике определенных успехов: создали несколько колоний с режимом феодального образца, продвинулись в деле централизации управления заморскими владениями, подчинили эти колонии  нормам меркантилизма, справились с попытками восстаний против назначаемых ими губернаторов, восстаний, таким образом, объективно  направленных и против колониальной политики метрополии вообще. Иначе говоря, правительства Реставрации добились большего подчинения колоний своей власти, расширили возможности их эксплуатации.

В том, что касалось насаждения феодальных установлений, успех был  в значительной мере мнимым. Эти установления неизменно подтачивались и оказывались в большинстве своем лишь формальными благодаря  наличию «свободных» земель и неотъемлемых тенденций к капиталистическому развитию в обществе колоний. Они определялись эмиграцией  людей из буржуазной Англии, стремившихся к свободному развитию бур-

жуазных отношений, еще связанных в метрополии, в частности реставрацией Стюартов.

Дальнейшая судьба колоний зависела от возможности для метрополии  следовать политике, которая прямо или косвенно препятствовала движению колоний по имманентному для них пути капиталистического развития.

3. От «славной революции»  к семилетней войне

В 1688 г. в Англии произошла «Славная революция». Династия Стюартов закончила свое существование.

Весть о свержении Якова II была встречена большинством колонистов с радостным ликованием. В некоторых заморских владениях они не  стали дожидаться исхода борьбы между якобитами и сторонниками Вильгельма Оранского.

18 апреля 1689 г. восстали горожане Бостона 19 . Они арестовали Андроса и его помощников, а также провозгласили возвращение к порядкам,  существовавшим до отмены хартии 1629 г. Был избран магистрат. Державшийся на власти и усилиях Андроса доминион Новая Англия распался. Каждая из составлявших его колоний признала своим правителем  Вильгельма III .

События, еще более бурные, чем в Бостоне, произошли 31 мая 1689 г.  в Нью-Йорке 2С . Кроме недовольства предшествующей политикой правительства метрополии, стимулом к выступлению послужила еще и ненависть к местным крупным землевладельцам и купцам, которые жестоко  эксплуатировали население столицы и ее округи, обладая торговой монополией, вздувая цены на хлеб, на ввозимые товары, за помол зерна.  Восстание возглавил бывший солдат голландской Вест-Индской компании, впоследствии зажиточный купец и капитан местной милиции Джекоб Лейслер. Силы повстанцев состояли главным образом из городской  бедноты. Солдаты губернатора Никольсона не проявили желания защищать его, и он бежал в Англию.

Восставшие образовали правительство, руководимое Лейслером. Оно  сразу же признало королем Вильгельма Оранского. Выборы в местную  ассамблею, проведенные по измененному регламенту, сделали ее более  демократичной. Были увеличены налоги, взимавшиеся с богатых колонистов, отменены торговые монополии. Правительство вступило в переговоры с другими колониями, которые свергли якобитов, для организации  совместных действий.

Среди них был Мэриленд 21 . Губернатор провинции, якобит Уильям  Джозеф, отказался признать власть Вильгельма III . Колонисты, главным  образом протестанты, которым претили прокатолические симпатии Стюарта и которые надеялись на поддержку со стороны нового короля-протестанта, взялись за оружие. 27 июля 1689 г. они захватили Сент-Мэри.  Бежавшего губернатора арестовали в форте Мэттепенш. Руководство  взял на себя военачальник повстанцев полковник Куд.

17 The Glorious Revolution in America . Documents of the Colonial Crisis of 1689/Ed.

by M. G. Hall, L. H. Leder, M. G. Kammen. Chapel Hill , 1964, p. 25—36.  18 Palfrey J. G. History of ' New England : Vol. 1—5. Boston , 185S-1890, vol. 2, p. 327.

19 The Glorious Revolution in America , тэ . 37—53.

20 Ibid., p. 108—117; Reich I. R. Leislers^ Rebellion. Chicago , 1953.

21 The Glorious Revolution in America , p. 171—191.

66

67

Было объявлено о выборах в Генеральную ассамблею. От участия в  них устранили католиков и якобитов. Это не обеспечило единства членов  новой ассамблеи. Началась острая борьба между сторонниками лорда  Балтимора и его противниками. Чтобы облегчить выход из непрекращавшихся споров, полковника Куда летом 1690 г. направили в Лондон,  поручив выяснить отношение правительства Вильгельма к владельцу  провинции и представить свои обвинения против последнего. Противники  лорда верили в свой успех: Пени, близкий свергнутому королю, был уже  в тюрьме. Англия получила «Билль о правах» (1689).

В 1690 г., еще до окончательной победы претендента на престол,  он послал в Нью-Йорк войска для обуздания действовавших там слишком самостоятельно сторонников Лейслера. Этих войск для осуществления поставленной перед ними цели оказалось недостаточно. Они не рисковали штурмовать город.

В начале 1691 г. из Англии прибыли подкрепления и новый губернатор Генри Слоутер. Соотношение сил изменилось в пользу осаждавших.  На сторону губернатора перешла местная олигархия со своими клевретами. Английские войска вошли в город. Лейслера арестовали и повесили.

Вступив на престол, Вильгельм III лишил лорда Балтимора политической власти над Мэрилендом и направил туда своего губернатора  Лайонела Копли. За лордом, однако, сохранялись все имущественные  права. А так как колонистам предстояло отныне иметь дело непосредственно с короной, это в какой-то мере даже осложнило их борьбу за свои  интересы.

Королевской хартией 1691 г. Новый Плимут был присоединен к Массачусетсу. Но радость пуритан была сильно омрачена другими установлениями этой хартии. Был отменен церковный избирательный ценз и  вводилась должность королевского губернатора с правом вето и назначения судей. Так у пуританских лидеров была отнята надежда на возвращение к власти. Но их гнетущее влияние, основанное на имущественном  положении, на силе традиции и агрессивном религиозном фанатизме сохранялось долго.

Пользуясь тем, что губернатор, стараясь найти опору в стране, искал  связей с местными лидерами, а поэтому попустительствовал их религиозной политике, они в начале 90-х годов довели «охоту на ведьм» до чудовищных размеров. «Сейлемская охота» погубила 20 человек. 150 человек  сидели в тюрьмах. Была сделана попытка окончательно ликвидировать  независимость церквей. У этого последнего рубежа пуританской церковной демократии олигархия натолкнулась на активное сопротивление, которое возглавил уже упоминавшийся священник Джон Уайз. Свои возражения религиозным ретроградам он изложил в книгах «Разоблачения  спора церквей» и «Защита управления церквей Новой Англии», изданных  в 1710 и 1711 гг. Это явилось прелюдией к «Великому пробуждению»пробуждению от политического и духовного гнета, от ортодоксии традиционных пуританских вождей 22 .

В процессе «Великого пробуждения» в немалой степени сказалась  возросшая роль купцов в общественной жизни колонии. Их намерение  оказывать на нее влияние достаточно проявилось во время «антиномии».

Экономически окрепнув в годы революционных событий в Англии, они  не желали мириться с духовной и политической монополией «теократической олигархии». В борьбу против ее гнета все активнее втягивались  другие слои населения колоний Новой Англии.

Вильгельм III освободил Пенна из тюрьмы и восстановил в правах  владельца колонии (1694). Однако местная ассамблея, привыкшая в его  отсутствие действовать самостоятельно, своей властью ограничила его  права. Пе н ну не удалось избавиться от этих ограничений даже при возвращении в колонию (1699-1701). Случившееся стало возможным благодаря настойчивости местных фрименов и неустойчивому положению  Пенна. Он все время находился на подозрении у нового правительства,  а после конфискаций, которым подвергся после 1688 г., оказался банкротом. В 1702 г. по возвращении в Англию он вновь попал в тюрьму —  теперь в качестве несостоятельного должника. В 1712 г. его разбил паралич. В 1718 г. Пени умер.

Наследники первого владельца Пенсильвании располагали в колонии  еще меньшей властью. Назначаемый ими губернатор вынужден был  согласовывать все свои решения с ассамблеей. «Нижние графства» колонии, лежавшие по р. Делавэр (бывшая Новая Швеция), почти не считались с властями Филадельфии. В 1691 г. туда пришлось назначить особого губернатора и учредить отдельную ассамблею. Постепенно за «нижними графствами» закрепилось название Делавэр. Фактически он отделился  от Пенсильвании, хотя формально входил в нее до 1776 г.

В Каролинах, Нью-Йорке и Нью-Джерси развитие шло в том же направлении, что в Мэриленде и Пенсильвании. Если местным ассамблеям  не удалось здесь заметно укрепить свое положение, то и собственники  не продвинулись вперед в попытках осуществлять свои феодальные  прерогативы. Кроме прочего, играло роль и то обстоятельство, что правительство метрополии, являясь гарантом феодальных прав, в то же время,  стремясь укрепить в колониях собственную власть, не могло не ограничивать власть владельцев колоний. Как это происходило, мож н о видеть  на примере Джорджии — последней из созданных колоний.

Она была образована в 1732 г. хартией Георга II 23 на территории  Южной Каролины для защиты английских владений от возможного вторжения с юга испанцев и французов. Колония создавалась как собственническая. Но власть ее владельца Джеймса Олгторна ограничивалась сроком в 21 год и обязательством передавать вводимые законы на утверждение правительству.

Деятельность Олгторна несколько напоминала деятельность Пенна,  в частности в политике по отношению к индейцам. Он даже запретил  рабовладение. Но его филантропические устремления натолкнулись на  сопротивление колонистов, желавших следовать примеру Южной Каролины, где утверждалась сулившая выгоды рабовладельческая плантационная система. В 1752 г. Джорджия перешла под полную власть короны.

Воспользовавшись непрекращавшимися распрями между губернаторами и колонистами в Южной и Северной Каролинах, правительство своим  распоряжением 1720 г. временно взяло эти колонии под свою власть.

22 Подробнее о Джоне Уайзе и «Великом пробуждении» см.: Аптекер Г. Колониальная эра. М., 1961, с. 143—149.

23 Foundations , vol . 3, p . 1822—1832.

68

69

В 1744 г. была окончательно выкуплена последняя часть территории  Каролины, остававшаяся у ее владельца Джона Картерера.

Как можно видеть, после воцарения Оранского дома подчинение колоний власти метрополии продолжалось в значительно большей степени, чем при правительствах Реставрации. В то же время окончательно  сложилась главная хозяйственная специализация колоний — производство  продуктов питания на Севере и табака на Юге. Условная граница пролегала между Пенсильванией и Мэрилендом, образуя то, что принято называть центральными или среднеатлантическими колониями (Нью-Йорк,  Пенсильвания, Нью-Джерси), где совмещалась двойная специализация с  преобладанием зернового хозяйства (пшеница).

По всему Югу распространилась плантационная рабовладельческая  система хозяйства, оказавшаяся рентабельной не только для производства  табака, но и других южных культур (рис, индиго, хлопок). При этом  новая, как правило, утвердившись, вытесняла старую, что определяло  преимущественную монокультурность южных колоний. Здесь большую  роль играла также поощряющая политика метрополии. Монокультурность  обеспечивала ей регулярное и значительное поступление данного колониального продукта, с выгодой сбываемого на европейском рынке, и выгодный сбыт в данную колонию, занятую одним делом, самого широкого  ассортимента собственных и заграничных товаров.

В конце XVII — начале XVIII в. спрос в Европе на товары южных  колоний резко повысил в последних необходимость в рабочих руках.  Чтобы удовлетворить его, использовались все старые и изыскивались новые способы контрактации. Кроме того, обычной стала кража и сманивание детей, которых специальные агенты отправляли в колонии тайно  или с поддельными документами. Это, однако, не решало проблему. Немногие сервенты переживали срок контракта. Если они не погибали от  болезней и невыносимых условий жизни и труда, то рано или поздно  наступало освобождение. Тогда при всех трудностях они могли покинуть  плантацию, а порой приобрести участок земли. В конце XVII в. под давлением бесчисленных жалоб в Англии были изданы законы, карающие  злоупотребления при контрактации.

Трудности, связанные с приобретением сервентов, повлекли за собой  постепенную их замену на плантациях трудом черных рабов. Если в  1630 г. в Виргинии было 50 негров, а во всех английских колониях  Северной Америки — всего 60 при населении 4646 человек, то в 1660 г.  в тех же категориях произошли следующие изменения: 950—2920—  75 058, а в 1700 г.—23 118—44 866—331 711. Численность негритянского  населения особенно возросла после 1713 г. В этом году Лондон вырвал  у Мадрида право «асиенто» — право на ввоз в испанские колонии невольников из Африки. Англичане получили возможность беспрепятственной и безграничной работорговли. В 1780 г. указанное соотношение составило 220 582-575 420-2 780 369 24 .

До середины XVII в. рабство существовало и распространялось в  североамериканских английских владениях без специального законодательного оформления этого института. С указанного времени стали издаваться законы, закрепившие рабство, придавшие ему особенно безжало-

24 U. S. Bureau of the Census. Historical Statistics of the United States : Pt 1, 2. Wash . t  1975, pt 2, p . 1168.

стные формы, сделавшие рабство неотъемлемой частью общественной  структуры, особенно в южных колониях.

Насколько варварски велась работорговля, как ужасен был удел  раба — общеизвестно, навсегда запечатлено в «Невольничьем корабле»  Генриха Гейне, в «Хижине дяди Тома» Бичер-Стоу и других произведениях мировой литературы.

На Севере, прежде всего в Новой Англии, в земледелии в качестве  основного закреплялось хозяйство фермерского типа. В таком хозяйстве  владелец земельного участка сам с помощью семьи, а если имел средства, то, используя труд сервентов, возделывал землю, разводил скот,  бортничал, охотился, ловил рыбу и т. д. Он обеспечивал по мере сил и  возможностей себя и семью самыми необходимыми продуктами и вещами.  При избытке произведенные продукты продавались и покупалось то,  что не могли сделать или добыть своими руками. Коммерческое производство, направленное специально на реализацию товаров и получение  прибыли, носило спорадический характер, во многом зависело от урожаев  и спроса, не всегда устойчивого. С течением времени коммерческая направленность в ведении хозяйства возросла — с ростом богатства отдельных фермеров, а также с увеличением населения, большей специализацией, что стимулировало производство и товарообмен.

Развитие плантационного хозяйства на Юге и фермерского на Севере было одновременно развитием и расширением буржуазных отношений  соответственно в «искаженном» и более «чистом» виде. Ранее препятствием этому развитию служили прежде всего физические и материальные  трудности освоения девственной страны. Трудности, связанные с политикой метрополии, вначале преодолевались без особого труда — в немалой  степени из-за невозможности для нее активно вмешиваться в дела колоний. После Английской революции они преодолевались с гораздо большими издержками — из-за недостаточной централизации колониального  управления и слабости колониальной администрации, что ослабляло влияние, которое оказывала на развитие буржуазных отношений в метрополии и колониях реставрированная монархия Стюартов.

«„ Glorious Revolution " (славная революция),—писал К. Маркс,—  вместе с Вильгельмом III Оранским поставила у власти наживал из землевладельцев и капиталистов. Они освятили новую эру, доведя до колоссальных размеров то расхищение государственных имуществ, которое  до сих пор практиковалось лишь в умеренной степени» 25 . Если эти люди  ради наживы не останавливались ни перед чем в метрополии, то еще бесцеремоннее действовали в колониях. Правительство Вильгельма, которое  вело войну с Францией (1688—1697) и сильно задолжало «наживалам»,  стремилось за счет колоний пополнить свою казну. Война перекинулась  на заморские владения, сделав колонистов ее участниками, а присутствие  в колониях английских войск перманентным. Это присутствие развязывало руки королевской администрации при проведении желаемой политики.

Перечисленные обстоятельства стали играть в жизни колоний особенно существенную роль при преемнице Вильгельма III королеве Анне  (1702—1714), которая все свое царствование участвовала в войне за  испанское наследство (1701—1714). Именно тогда стала складываться та

25 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 735.

70

71

колониальная система, которая, по словам Маркса, провозглашала «наживу последней и единственной целью человечества» 26 . Система сложилась  окончательно при Ганноверской династии, начавшей править в 1714 г.,  со вступлением на престол Георга I . Англия превращалась тогда в сильнейшую державу Европы и могла свободнее использовать силу для достижения своих целей в заморских владениях. И она использовала ее:  для дальнейшего укрепления и централизации колониального управления, для большего подчинения колонистов королевской власти.

Ощущая себя англичанами, считая себя подданными английской короны, поселенцы долго смотрели на стеснявшие их политические ограничения как на неприятный, но более или менее закономерный порядок  своего существования, как дань за покровительство, идущее от материродины. Наибольшее и постоянное их недовольство вызывала экономическая политика метрополии в области торговли и производства. Многочисленные навигационные акты монополизировали торговлю с колониями  в руках английских купцов, скупавших дешево, продававших дорого.  Шерстяной, шляпный, кожаный, железный и другие акты и законы  1699—1750 гг. ставили почти непроходимую преграду развитию местной  обрабатывающей промышленности. Тому же служил запрет на выпуск  денег, стеснявший торговую и предпринимательскую деятельность. Колонистам запрещалось рубить ценные породы деревьев, которые шли на  строительство английских кораблей. Были введены огромные пошлины на  ввоз в Англию из колоний зерна и мяса. Пресекалось скваттерство, запрещалось продвижение на «свободные» земли Запада 27 .

Все эти меры служили сильным тормозом развитию местного хозяйства, обедняли многих колонистов, связывали их инициативу, в конечном  счете стояли на пути буржуазного развития колоний. В то же время  Англия в своих интересах стимулировала активность отдельных отраслей  хозяйства (кораблестроение на Севере, южные сельскохозяйственные  культуры) и при самом большом старании и выгодах была не способна  удовлетворить все потребности колонистов в необходимых им вещах.  В некоторых случаях производственная активность в колониях стимулировалась интересами отдельных отраслей английской промышленности  (например, выделка необработанного железа, используемого в Англии для  дальнейшей переработки и изготовления скобяных и прочих железных  изделий). При общей буржуазной направленности развития колоний это  приводило к тому, что вопреки всем преградам экономическое и общественное развитие в этом направлении продолжалось.

К середине XVIII в. в колониях Севера и Центра заметно прогрессировала «домашняя промышленность». В ней были заняты отдельные  семьи или группы родственников, соседей. Вместе с ремеслами она обеспечивала первейшие нужды колонистов: в одежде, обуви, инвентаре, орудиях труда. В Новой Англии и Нью-Йорке возникали мануфактуры  (прядильные, ткацкие, чулочные, парусиновые, деревообделочные и железоделательные, стекольные и др.). Вначале они создавались на общественной (муниципальной) основе, удовлетворяя местный спрос, позже —

26 Там же , с , 764.

27 English Historical Documents, vol. 9. American Colonial Documents to 1776/Ed. by  M. Jensen. L ., 1955, p . 351—375, 412—423, 438—454.

на частнокапиталистической, выходя па более широкий рынок 28 . Теснимые колониальными властями, испытывая нехватку специалистов и  рабочих рук, такие мануфактуры часто терпели крах.

Больше других преуспевала судостроительная промышленность, в которой, как упоминалось, была заинтересована Англия. К 1775 г. 30%  судов, которые плавали под британским флагом, сошли с верфей H овой  Англии; 75% торговли с ее заморскими владениями обслуживалось кораблями колоний 29 .

Успехи судостроения обусловили развитие рыболовецкого и китобойного промыслов. Моряки колоний славились своим опытом и сноровкой.  Их стараниями и отвагой ширилась колониальная торговля, сосредоточенная главным образом на океанском побережье, а также торговля с  Вест-Индией. Морем осуществлялся товарообмен между северными и  южными колониями.

Сухим путем велась в основном мелкая розничная торговля и торговля с индейцами, у которых за бесценок скупали меха. Запретительная политика метрополии привела к тому, что значительная часть торговли велась контрабандным путем и из-за нехватки денег — очень часто путем  обмена.

Развитие местных промыслов и сельского хозяйства отражалось в росте городов, особенно приморских. «Между 1713 и 1763 гг. население  пяти крупнейших колониальных городов почти утроилось, а население  всех колоний увеличилось в 5 раз. Никогда за всю американскую историю приток неангличан — в данном случае главным образом африканцев,  немцев, шотландцев и ирландцев — не был пропорционально столь велик.  В этот период импорт из Англии вырос с 300 тыс. до 2 млн. ф. ст.» 30

На Юге основной преградой техническому прогрессу, развитию буржуазных отношений и народному просвещению была рабовладельческая  плантационная система, эффективно действовавшая из-за спроса в Европе на колониальные товары и являвшаяся стержнем экономики. Богатство и власть определялись размерами плантаций и числом рабов. «Именно крупный плантатор господствовал в политической и социальной жизни  Юга, и основу его влияния составляли десятки и сотни рабов, которыми  он владел» 31 . Немалым препятствием деловой активности служили частое падение цен на местные продукты и неурожаи, что делало многих  должниками английских купцов, кредитовавших поддержание или расширение производства продуктов сельского хозяйства, значительную  часть местной торговли. Однако и на Юге происходили изменения. Возрастала роль торговых посредников, подрядчиков, ростовщиков, различного рода специалистов. Плантатор богател тем легче и быстрее, чем  энергичней он включался в торговые и финансовые предприятия 32 .

28 Lord E. L. Industrial Experiments in the British Colonies of North America . N . Y ,

1969, pt . 2, ch . 2.  29 Рочестер А. ' Американский капитализм, 1607—1800. M ., 1950, с. 47

30 Nash G. B. Class and Society in Еа r1y America . Englewood Cliffs (N. J.), 1970 p 4. См . также Walton G. M., Shepherd J. F. The Economic Rise of Early America. C am bridge, 1979.

31 Болховитинов Н. Н. США : проблемы истории и современная историография. М.,

1980, c .188

32 Nash G . B . Op . cit ., ch . 4, § 16.

По мере расширения и углубления в колониях процесса буржуазного  развития противоречия между их интересами и интересами метрополии  возрастали. Тем более что с ходом времени по образу жизни, по привязанности к земле, где родились и выросли колонисты, они все больше становились «виргинцами», «мэрилендцами», «массачусетсцами» и т. д., а в  общем — «американцами». Вначале это осознавалось: англичанин, родившийся и постоянно живущий в Америке; английский подданный, но неразрывно связанный со своей американской родиной, имеющий свои американские интересы и подданство которого не дает права метрополии  поступать с ним так, как только ей заблагорассудится. Иначе говоря,  начинался процесс складывания американской нации.

Симптомом этого процесса являлось возникновение в 1727 г. Филадельфийской хунты. Она объединяла местных печатников, ремесленников,  торговцев, клерков и других горожан, тянувшихся к знаниям и живо интересовавшихся судьбой своей родины. Основал хунту Бенджамин Франклин, которому суждено было стать великим американским просветителем,  ученым, дипломатом и государственным деятелем. В январе 1741 г. он  начал издавать «Общий журнал и историческую хронику для всех британских колоний в Америке». В 1743 г. он организовал Американское философское общество.

Ростки, взошедшие на филадельфийской почве, не были единственными и знаменовали появление других. С 1693 по 1764 г. в колонии  возникло пять колледжей (университетов) 33 . При наличии немалых заимствований в них складывалась своя собственная система университетского образования, отличная от английской.

Симптомом того же процесса, но симптомом другого рода было «дело  Зенгера» в Нью-Йорке 34 . В 1732 г. туда прибыл губернатор Косби, проявивший себя таким тираном, гонителем и стяжателем, каких колония  еще не видела. Он не считался ни с местными органами управления, ни с  местными судами, ни с правом на свободу вероисповедания, ни с правом  собственности. В какой-то мере общий язык он находил только с представителями местной олигархии — теми крупнейшими землевладельцами и  богатейшими купцами, против которых боролся когда-то Лейслер. Подавляющее число колонистов ненавидели Косби, но, боясь расправы, не рисковали поднимать голос.

Молчание нарушила основанная в 1733 г. нью-йоркская газета «Уикли  джорнэл», вокруг которой группировались купцы, адвокаты, владельцы  мастерских и другие представители столичных деловых кругов и интеллигенции. Газета опубликовала материалы, вскрывавшие противозаконную  деятельность губернатора. Печатал ее эмигрант из Германии Джон Питер  Зенгер. Косби арестовал его. Местные юристы выступили с протестом.  Губернатор отдал приказ, лишавший их права адвокатской практики,  и начал готовить судебную расправу над Зенгером, которого обвинял в  клевете и подстрекательстве к беспорядкам.

33 Wright L. The Cultural Life of the American Colonies, 1607—1763. N . Y ., 1957,  p . 116—125. Первый — Гарвардский — был основан в Кембридже, близ Бостона,  в 1636 г.

34 Подробнее см .: Аптекер Г . Колониальная эра , с . 152—161; Doyle I. A. The Colonies  under the House of Hanover . N . Y ., 1907, p . 165—170

Сторонники и единомышленники Зенгера тщетно искали защитника.  Наконец им удалось найти человека, отважившегося вступить в единоборство с Косби. Это был 80-летний адвокат из Филадельфии Эндрю Гамильтон. На суде, состоявшемся в августе 1735 г., он произнес блестящую  речь, после которой присяжные оправдали обвиняемого.

Косби, всесильный губернатор и наместник короля, потерпел поражение. Но то не было только поражением Косби. Речь Гамильтона прозвучала обвинительным приговором всей колониальной администрации, которая злоупотребляла своим положением и без того стеснительными законами метрополии для безмерного угнетения колонистов ради интересов  Англии и своих собственных. Поэтому «дело Зенгера» привлекло внимание всех поселенцев английских владений в Северной Америке, горячо  обсуждалось ими. О нем говорили в Европе.

Прошло несколько лет, и ареной событий, приковавших всеобщее внимание, сделался Массачусетс. В этой колонии развитие в буржуазном  направлении шло довольно быстро, несмотря на все чинимые препятствия. Деловой предприимчивости, особенно людей со средним и незначительным достатком, очень мешало отсутствие денег. Оно же очень обременяло фермеров. Многие из них были должниками властей, ростовщиков или богатых землевладельцев. Над ними все время висела у г роза  распродажи имущества и конфискации земли, которыми покрывались  долги.

Возникла идея создания Земельного банка 35 . Он должен был принимать ипотечные вклады и выдавать аккредитивы, которые могли служить  заменителями денег. Губернатор колонии Джонатан Бельчер воспротивился осуществлению идеи. Против нее выступили кредиторы — богатеи  колонии, не желавшие получать «дешевые деньги», к тому же годные  только в пределах Массачусетса. Окончательно вопрос должен был решиться на Общем собрании 1741 г. Все говорило о том, что сторонники  создания банка, имея поддержку фермеров, окажутся в большинстве.  Бельчер, стремясь предотвратить нежелательный для него исход голосования, арестовал лидеров движения, объявив об антиправительственном  заговоре. Несмотря на это, Общее собрание высказалось за учреждение  банка.

Бельчер сообщил о случившемся в Лондон. Оттуда пришло распоряжение, запрещавшее проводить в жизнь решение собрания и объявлявшее, что нарушители запрета будут считаться государственными преступниками. Не рискуя вступать в открытый конфликт с правительством,  колонисты подчинились запрету. Но они стали оказывать более или менее скрытое сопротивление всем распоряжениям губернатора. Тот прибегал к репрессиям. Арест следовал за арестом. Однако все усилия Бельчера вернуть себе прежнюю власть оказывались безрезультатными. Недовольство его правлением росло. Чтобы предотвратить назревший  взрыв возмущения и избавиться от бессильного администратора, Бельчера  отозвали в Лондон и заменили другим губернатором.

В 1747 г. в Массачусетсе возник новый конфликт 36 . В ту пору в

35 Zemsky R . Merchants, Farmers, and River Goods. Boston, 1971, ch. 6 .

36 S ochutz I. A. William Shirley. King's Governor of Massachusetts. Chapel Hill , 1961, p . 127—130.

74

75

Бостонской бухте стояла военная эскадра. Ее командир, испытывая недостаток в людях, под видом вербовки захватил несколько горожан, чтобы  пополнить ими экипажи кораблей. Бостонцы негодовали. Было совершено  насилие, и был нарушен закон. Насильственная вербовка в колониях запрещалась с тех пор, как именно в Бостоне из-за нее уже происходили  серьезные волнения. Сейчас, в ответ на действия командира эскадры, горожане задержали встретившихся им на улицах английских офицеров.  Они заявили, что не освободят их, пока не будут отпущены на свободу  захваченные бостонцы.

Местные богатеи, которых вербовка никогда не касалась и которые  боялись, что в ходе беспорядков пострадает их собственность, пытались  унять расходившуюся «чернь». Губернатор Уильям Ширли хотел поддержать «честь» королевского флота. Был отдан приказ о созыве отрядов  милиции. Однако составлявшие их местные жители не пожелали выступать против сограждан, чувства которых разделяли и вместе с которыми  вышли на улицы. Ширли, бежавший на о-в Кастл, что в Бостонской бухте, был вынужден отказаться от «благородного» намерения. Более того,  он упросил командира эскадры, который подвел свои корабли к городу,  чтобы начать обстрел, не делать этого и отпустить задержанных. Губернатор понимал, что корабли рано или поздно уйдут, а ему иметь дело с  теми, кто добился отставки Бельчера. Кончилось тем, что моряки отпустили «завербованных», а горожане — офицеров.

Рассказанные события — лишь наиболее яркие примеры растущей со  второй половины XVIII в. политической активности колонистов, которые  все больше сознавали свои права и интересы, права и интересы «американцев» 37 . Именно «американцев», а не «виргинцев», «мэрилендцев»  и т. д., что отразилось, в частности, в появившемся в 1754 г. плане образования объединенных колоний на континенте Северной Америки во  главе с выборным губернатором. Американцы и англичане должны были  пользоваться, по этому плану, равными правами и привилегиями при получении земли на осваиваемых территориях.

План составил Бенджамин Франклин 38 . В документе отдавалась дань  вековой традиции и привязанности к матери-родине, а потому предлагалось сохранить над объединенными колониями английский суверенитет  и их принадлежность к Британской империи. Путь, который открывал  перед своими соотечественниками Франклин, для многих колонистов в тот  момент казался необыкновенно смелым и утопичным. Им предстояло  вступить на него с оглядкой и колебаниями после долгих лет терпения,  политического мужания, борьбы и потерь. Вступив на него, вместе с  Франклином они пошли много дальше пределов плана 1754 г.

А пока дали знать о себе виргинцы. В 1755 г. Генеральная ассамблея приняла закон, по которому все платежи должны были производиться из расчета 2 пенса — фунт табака. Закон преследовал цель защи-

тить должников-табаководов. Их кредиторы сильно наживались, получая  долги подорожавшим тогда табаком. Но закон задел не только кредиторов. Он задел и священников, которые получали содержание в виде определенного количества табака, а потому выигрывали при его подорожании.  Священники стали добиваться, чтобы Лондон заступился за «церковь» .

В 1759 г. Тайный совет отменил закон. Тогда один из священников  возбудил иск против своих прихожан, требуя возмещения «убытков».  В суде ответчиков защищал адвокат Патрик Генри — впоследствии один  из виднейших борцов за независимость колоний. Он подверг критике общее поведение священников в колонии, а в связи с отказом признать  правомерность введенного закона назвал их «врагами общества» ? ' 9 . То  была позиция, давно отстаиваемая колонистами: только местные ассамблеи вправе решать вопросы, связанные с расходованием средств и налогообложением.

Адвокат истца, опираясь на решение Тайного совета, представил Патрика Генри крамольником и изменником. Присяжные не рискнули примкнуть к «крамоле» и решили дело в пользу священника, хотя разделяли  мнение адвоката колонистов. И все же суд сумел показать, на чьей он  стороне. Размер компенсации был определен в 1 пенни.

В 1760 г., чтобы пресечь процветавшую в Массачусетсе контрабандную торговлю, суд британского казначейства прислал новому губернатору колонии Фрэнсису Бернарду «предписание о помощи». Помощь эта  состояла в предоставлении ему права отдавать приказы на обыск любого  места, где можно было предположить нахождение контрабандных товаров,,  что неизбежно вело к произволу чиновников.

Купцы Бостона обратились к адвокатам, чтобы те опротестовали законность отдаваемых приказов и действий их исполнителей. В феврале  1761 г. состоялся суд. Сам по себе суд по иску, в котором оспаривалось  правительственное предписание, исполнению которого он по существующим правилам обязан был содействовать, являлся событием из ряда вон  выходящим. Еще более примечательным оказалось ведение дела представителем истцов Джеймсом Отисом — другим видным будущим деятелем  борьбы колоний за независимость.

Отис пошел в прямое наступление 40 . Он доказывал, что «предписание о помощи» противоречит английскому обычному праву и основным  законам Британской империи, которые требуют для проведения обысков  и арестов четко обоснованной мотивированности для каждого отдельного  случая. Несоблюдение этого условия — нарушение прав и законов, попрание естественной справедливости, отяжеляемое, как правило, поведением чиновников. Те нередко использовали предписание, преследуя личные цели, сводя личные счеты.

37 См ., например : Wertenbaker Th. J. The Golden Age of Colonial Culture. N. Y., 1949;  Merrit R. L. Simbols of American Community, 1735—1775. New Haven, 1966; Bailyn B. The Origins of American Politics, 1700—1763. N. Y., 1968; Bridenbaugh С The  Spirit of 76. The Growth of American Patriotism before Independence. N . Y .,  1975.

38 Франклин В. Избр. произведения. М., 1956, с. 84—90. См. там же статью М . П . Бас кина о Франклине .

39 K nollenberg В . Origin of American Revolution. N . Y ., 1960, p . 64. Подробнее см.: An -

т екер Г. Колониальная эра, с. 100—103; Фурсенко А. А. Американская революция образование США. Л., 1978, с. 56—58.

40 D ocuments of American History: Vol. 1, 2/Ed. by H. S. Commager. Englewood Cliffs  ( N . J . ), 1973, vol . 1, p . 45—47. Подробнее см.: Белявская И. А. Джеймс Отис и его  роль в п o дготовке войны за независимость.—В кн.: Американский ежегодник,  1 975. М., 1975, с. 171—185.

76

 Суд не имел полномочий отменить правительственное распоряжение.  Однако доводы и ораторский талант Отиса, сочувствие к нему и истцам  членов суда и собравшейся публики сделали свое дело. Суд решил приостановить действие предписания на один год для уточнения его правовых оснований. Прецедент дал возможность противодействовать обыскам  и судам в других городах.

Итак, процесс, давший знать о себе созданием в 1727 г. Филадельфийской хунты, имевшей просветительские цели, а затем вылившийся в  создание проекта объединения колоний в 1754 г., развивался, принимая  все более острый политический характер и все более определенный национальный оттенок. При этом события, обратившие на себя особое внимание, шли рядом с менее значительными, порой не оставившими следа,  но являвшимися для первых питательной средой и постоянным фоном.  То были движение на «Дикий Запад», занятие запрещенными ремеслами  и промыслами, контрабандная торговля, «возмутительные» речи на городских собраниях, беседы за закрытыми дверями и т. д. и т. п. Но одновременно злоупотребления колониальной администрации и обременительные ограничения не всегда связывались с политикой Лондона, на благоразумие и справедливое вмешательство которого нередко уповали.

Если среди колонистов постепенно кристаллизовалась идея о несправедливом и неправомерном отношении к ним метрополии, то прежде всего в образе ее колониальных администраторов и чиновников.

Так или иначе, но углубление противоречий между метрополией и  колониями было налицо и возрастало как в сфере экономической, так и  политически-правовой. А рядом росли, возникали новые и усиливались  связанные с ними, но определяемые развитием буржуазных отношений и  социального неравенства противоречия классовые, внутри самих колоний.  Они проявлялись, в частности, в форме, которая обнаружилась в рассказанных событиях, когда местные богатеи и крупные землевладельцы,  часто кредиторы, солидаризировались с действиями губернаторов, предпочитая терпеть их злоупотребления, чем смешиваться с «чернью», а тем  более участвовать в «бунте».

Проявлялись классовые противоречия и в форме сопротивления  малосостоятельных колонистов ограничению их избирательных прав  (в частности, имущественным цензом), а также в той, которая проявлялась в ходе обыденной жизни, когда борьба велась между хозяевами и  сервентами, нанимателями и работниками, рабами и рабовладельцами,  богачами и бедняками городов, ферм и плантаций.

Примером могут служить «хлебные бунты» в Бостоне. Во время войны за испанское наследство, когда англичане вели наступление на Квебек (Новая Франция), купцы с выгодой поставляли зерно и муку в действующую армию, но город стал испытывать в них нужду. Непомерно  выросли цены на хлеб. В 1709 г. толпа горожан, собравшихся на пристани, попыталась не допустить выход в море груженного зерном корабля.  С большим трудом властям удалось успокоить возмущенных и возбужденных людей. В 1713 г. при сходных обстоятельствах был ранен заместитель губернатора.

Противоречия обнаруживались и в среде состоятельных бостонцев.  Купцы и предприниматели добивались большой экономической и политической свободы, которую сковывала в Массачусетсе не только политика  метрополии, но также политика ветеранов и преемников пуританской

олигархии. Те стремились сохранить имевшиеся у них привилегии, основанные, в частности, на традиционном занятии высших постов в местном  самоуправлении. Их консерватизм устраивал губернаторов, которые оказывали им покровительство.

Против этого союза повела борьбу основанная в 1721 г. газета «НьюИнгланд курант». Ее издавал сводный брат Бенджамина Франклина  Джеймс. За свою деятельность он был судим, сидел в тюрьме, но выстоял, и газета просуществовала несколько лет, сыграв важную роль в  зарождавшемся движении «Великого пробуждения» от косности церковной догматики, от дурмана традиции, которые помогали пуританским лидерам главенствовать в жизни Новой Англии.

Бостон не составлял исключения. Социальные противоречия сказывались во всех городах, особенно крупных.

В Нью-Йорке, например, в 1734 г. ремесленники и другие свободные  жители колонии сумели одержать победу над купеческо-землевладельческой олигархией. Они получили большинство в местной ассамблее.  В 1741 г. против той же олигархии, непомерно поднявшей цену на зерно, выступили пекари. Они отказались выпекать хлеб, пока цены не будут понижены. Так же и в том же году поступили пекари Филадельфии, когда купцы этого города вознамерились расплачиваться за хлеб и  другие товары местного производства полупенсовыми монетами, требуя,  чтобы их принимали как равные однопенсовьш, ссылаясь на недостаток  звонкой монеты. Два дня город жил без хлеба, после чего было достигнуто компромиссное решение: полупенсовая монета была признана равной стоимости 3 / 4 пенса. В 1746 г., добиваясь повышения оплаты своего  труда, бастовали плотники столицы Джорджии — Саванны.

Шла социальная борьба и за пределами городов.

Резкое понижение цен на табак в начале 80-х годов XVII в. сильно  сказалось на положении виргинских колонистов. В этих условиях продукция малых плантаций не обеспечивала пропитания их обитателей.  В 1682 г., надеясь поднять цены на табак, отчаявшиеся люди начали  уничтожать его посадки там, где они представлялись им излишними,—  на больших плантациях. Интересы «порядка» и интересы собственности,  как и во многих других случаях, объединили представителей колониальных властей и богатых поселенцев. Участников «табачных бунтов» разгоняли войска и отряды местной милиции. Два зачинщика были казнены.

В колониях собственников никогда не прекращалась борьба против  феодальных установлений, и прежде всего квит-ренты. После многих  волнений, особенно в 40—50-е годы XVIII в., фермерам Нью-Джерси  удалось на время освободиться от этой повинности. В Каролинах многие  устремлялись на Запад. Так как их скваттерство означало уклонение от  поборов, то власти отказывались выдавать пропуска на переселение. Уже  переселившимся — «пограничникам» — отказывали в поддержке, когда те  вели войны с индейцами. Чтобы заставить губернатора узаконить их положение и право на занятую землю, «пограничники» в 1719 г. предприняли поход на столицу Южной Каролины — Чарлстон. Сходные события  в 40-х годах произошли в Нью-Джерси, где в результате вооруженных  выступлений фермеров, к которым присоединились отряды местной милиции, на некоторое время был прекращен сбор квит-ренты.

78

79

Во второй половине XVIII в. несколько колоний Центра и Юга охватило движение «регуляторов» 41 , которые требовали «справедливого урегулирования» земельных отношений (отсюда название; иногда их называют «уравнителями»). Не добившись благожелательного отклика властей, они взялись за оружие. Борьба длилась много лет, вплоть до войны колоний за независимость.

Неграм, привезенным из-за моря, чужим в новом краю и среде, разноплеменным, разноязычным и бдительно охраняемым, было особенно  трудно сопротивляться бесчеловечному угнетению, которому они подвергались 42 . Они убегали, убивали ненавистных хозяев, совершали поджоги,  уклонялись от работы, платя за это жизнью или страшными муками. Не  вытерпев мук, нередко кончали жизнь самоубийством. Иногда им удавалось сговориться и выступить против угнетателей не в одиночку.  В 20—30-х годах XVIII в. неоднократно вспыхивали восстания рабов в  Южной Каролине, Виргинии и Джорджии. В Нью-Йорке негры восстали  в 1712 и в 1741 гг. При этом в первом восстании участвовали привезенные  из Вест-Индии рабы-индейцы, а во втором — четверо белых. Все негритянские восстания, как и другие, подобные им, были жестоко подавлены —  часто из-за небольшого числа участников и всегда из-за плохой организации, отсутствия оружия, враждебного отношения окружавшего населения.

Случаи солидарности негров, белых и индейцев были редки. Сказывалась поддерживаемая властями и рабовладельцами расовая вражда,  культивируемое чувство превосходства белых над «цветными», индейцев — над неграми, а также значительное совпадение социального положения с цветом кожи: высокого — для белых, низкого — для темнокожих.

И все же начинали всходить первые ростки аболиционизма 43 . Они  появлялись среди квакеров (меннонитов), одна из общин которых призвала в 1688 г. своих единоверцев отказаться от владения рабами, утверждая, что рабство противно духу христианства и что нет ни у кого  права лишать человека свободы за цвет кожи. В 1700 г. с близкими  идеями выступил бостонский судья Сэмюэл Сьюолл в трактате «Продажа  Иосифа» 44 . Эти и последующие одинокие ростки, однако, глохли под натиском защитников рабовладения, которые проповедовали неотъемлемость  негра и рабства, глохли под пятой законов, направленных на укрепление власти хозяев. Законы эти со временем ужесточались, особенно после негритянских волнений, внушавших рабовладельцам животный страх,  прежде всего в Южной Каролине, где к середине XVIII в. число негров  вдвое превышало число белых.

Судьба индейцев в рассматриваемое время принимала в заселенных

•  English Historical Documents, p. 591—608.

•  Documents Illustrative of the History of the Slave Trade to America/Ed. by  E. Donnan. Wash., 1930—1931. Vol. 1, 2; A Documentary History of Slavery in North  America/Ed, by W. L. Rose. N. Y., 1976; A Documentary History of the Negro  People in the United States: Vol. 1—3/Ed. by H. Aptheker. N. Y., 1951—1974.

•  English Historical Documents, p. 491—493; Documents of American History, p. 37-

38.

44 Подробнее см.: Паррингтон В. Л. Основные течения американской мысли- В 3-х т. М., 1962—1963, т. 1, с. 137—148.

и заселяемых европейцами местах все более трагические черты. Индейцы сопротивлялись вытеснению, теряли людей, отступали; отступали,  сопротивлялись и теряли людей. Колонисты разжигали вражду между  племенами и, пользуясь ею, теснили враждовавших дальше. Иначе говоря, шла непрекращавшаяся скрытая или открытая война, ведущая к вытеснению и истреблению индейской расы. Тяжелейший удар индейцам  нанесла англо-французская колониальная война, начавшаяся в 1754 г. и  через два года слившаяся с большой войной европейских держав, получившей название Семилетней войны (1756—1763).

В 50-е годы XVIII в. давнее англо-французское соперничество в Америке стало особенно острым. Потоки английской и французской миграции  на запад материка встретились в бассейне р. Огайо., От того, кто завладеет этим районом, зависело, удастся ли англичанам проникнуть за Аппалачи или французам укрепить и расширить Новую Францию (от Великих озер до устья р. Миссисипи), а в конечном счете — кто  овладеет центральной частью континента и выйдет к берегам Тихого  океана.

При начавшихся военных столкновениях та и другая сторона стремилась втянуть в них индейцев в качестве союзников 45 . Алгонкины,  теснимые англичанами, сражались на стороне французов, а теснимые  последними ирокезы — на стороне англичан. В 1755 г. объединенные  силы французов и алгонкинов разгромили английскую армию генерала  Бреддока. (Событие, нашедшее яркое художественное изображение в  «Виргинцах» Теккерея.) Позже успех начал склоняться на сторону англичан. Они во много раз превосходили своего противника численностью,  на их стороне были экономически более развитые колонии и метрополия,  к тому же располагавшая лучшим флотом.

В 1759 г. англичане овладели главным городом и сильнейшей крепостью Новой Франции — Квебеком. Это определило окончательный успех англичан в Семилетней войне на территории Америки. По Парижскому миру 1763 г., завершившему эту войну, к англичанам перешли все  французские владения на континенте. Досталась им и Флорида, которую  они отняли у Испании — союзницы Франции, отдав, правда, ей французскую Луизиану.

Алгонкины, о чьей судьбе французы, заключая Парижский мир, подумать не удосужились, остались один на один против победителей, несравнимо превосходивших их по силе и численности. Но война с уходом  французов сама собой прекратилась. Англичане обживались в захваченных у французов фортах и поселках, осваивали новый для них край.  Они вынуждены были оттянуть силы для контроля над Квебеком (так  англичане назвали Новую Францию, позже — Канада). Алгонкины удалились от английских поселений.

Условный мир длился недолго. Агрессивное поведение англичан и их  явное намерение стать хозяевами занимаемой алгонкинами земли привели к возобновлению войны.

45 Military Affairs in North America, 1748—1765/Ed. by St. Purgellis. Hamden (Conn.),  1969; America's Frontier Story. A Documentary History... / Ed. by M. Ridge, R. A. Billington. N - Y ., 1969, p . 126—155.

80

Индейцев возглавил вождь племени оттава Понтиак 46 , мужественный и мудрый воин, решивший отбросить англичан за Аппалачи, и,  если удастся, дальше. В этом он видел единственное средство спасения  своего народа. Понтиак сумел объединить многие племена алгонкинов.  Его отряды выбили англичан из многих фортов долины р. Огайо. Связанный с фланга враждебными ирокезами, не имея артиллерии, он вынужден был задержаться у Форта Пптт и Детройта. Положение еще более осложнилось, когда в действие вступила английская регулярная  армия.

Тем не менее война длилась два года и закончилась заключением  мира в 1765 г. Англичане, боясь, что Понтиак со временем вновь объединит рассеянные в результате войны индейские племена, подослали к нему  убийцу. То был подкупленный индеец, который выполнил черное дело,  а вместе с этим лишил алгонкинов последней возможности отстоять оставшиеся у них земли. Недальновидные ирокезы, злорадно смотревшие на неудачу своих соседей, через 20 лет испытали их печальную судьбу.

Итак, в результате войны 1754—1763 гг. территория английских владений в Америке чрезвычайно расширилась. С континента был полностью устранен самый сильный европейский соперник. Были отброшены  и перебиты стоявшие на пути дальнейшего продвижения к Тихому океану воины Понтиака. Перед Англией открывался путь к господству над  всей Северной Америкой. При очевидном упадке Испании — в какой-то  мере над всем западным полушарием. Однако положение, сложившееся  после 1763 г. в ее собственных старых колониях в Америке, лишило Англию открывшихся было возможностей для дальнейшей колониальной экспансии в этом полушарии.